Шерус Серст. Шепчущая пуща

Шепчущая пуща.

- Уголь заканчивается, спафарий! - крикнул Аскольд.

- Да и с припасами не густо, - вставил Роман.

- Не густо в основном благодаря тебе, - полушутливо огрызнулся Евгений. - Недолго плыть осталось. Сбавь скорость, Аскольд. Не хватит топлива - ломайте надстройку и всё деревянное, без чего катер может двигаться вперёд и не тонуть.

- Боеприпасов тоже извели порядочно, - добавил он, повернувшись ко мне. - В одного татцельвурма чуть ли не полбоекомплекта всадили. Ты, конечно, с нами, но постоянно отсвечивать боевой магией не хотелось бы.

- Согласен. Твои предложения, спафарий?

- Для того меня дуумвиры к тебе и приставили. Смотри, архистратег, туман расходится. Что ты видишь?

- Нуу, чернеется что-то большое, на весь горизонт, считай.

- Именно. Персефонина пуща, её шепчущей ещё зовут. Скоро поймёшь, почему. Сейчас проплывём немного, корыто это на дно, а сами в лес. Есть там одно уютное гнёздышко... Заляжем ненадолго, пополнимся и двинем к Регистратуре навестить дядюшку Хоронзона.

Действительно, вскоре мы пристали к пустынному песчаному берегу.

- Так, выгружаем только еду, оружие и огнеприпасы. Пули, болты, пороховую мякоть, фитили. Ясно?

- А пушку куда, спафарий? - отозвался Конрад.

- Куда-куда... На дно с катером, вестимо.

- Жалко. Орудие сработано на совесть, помогло нам крепко. Сгодилось бы.

- Ага, а кто его на себе поволочёт? И ядра ещё. Ты? Я тебя, Конрад, знаю, как облупленного, дай только волю, ты танк КВ-2 в лес прихватишь...

- А не помешал бы, машина, что надо, - без капли юмора протянул реванант.

- Вот пойдём на Оркус, бери хоть бомбардировщик. Какие найдёшь, все твои.

Грохнул дружный смех.

- А пока мы партизаны, заруби себе на носу. Всё, хорош болтать, за дело. Марк, чего столбом встал? Помогай!

Зазвучали дружелюбная ругань, шутки и пыхтение. Я снова вспомнил экспедиционную юность. Навьючились мы изрядно; Евгений не давал спуска никому и кроме рюкзака навесил на меня ещё две увесистые пищали.

- Ничего не понимаю! Монетки там, в Пустоши, совсем не весили, а вот об этих ружьях так не скажешь.

Женя усмехнулся.

- Мы зовём их "апейронками". Это чистой воды иллюзия, так сказать, галлюцинаторные деньги, ещё одна придумка Хоронзона. Вдумайся, ведь профанные ассигнации или электронные деньги, если отвлечься от их номинала, тоже не стоят ничего, это просто резаная бумага или цифры на мониторе. Кроме того, если попытаться вынести апейронку за пределы Нижнего мира, она исчезнет. Так узурпатор прочнее привязывает жителей к своим владениям.

Хитро, ничего не скажешь.

- Ясно. А что за Оркус?

- Столица Нижнего мира, там резиденция Хоронзона. Так, всё готово?

- Так точно, спафарий!

- Конрад, давай на катер.

Голосом капитана, приказывающего перед лицом превосходящих сил врага затопить любимый корабль, на котором он служил ещё юнгой, Евгений скомандовал:

- Открыть кингстоны!

Убедившись, что воды Стикс поглотили судёнышко, мы двинулись в сторону леса.

***

Таких лесов, как пуща, мне ещё видеть не доводилось. Во-первых, деревья - невообразимая мешанина видов и форм, в очертаниях которых порой смутно угадывались картинки из книг по палеонтологии. Во-вторых, полумрак, непрестанно сгущавшийся и грозивший перейти в совсем уже чернильную тьму - плотные густые кроны почти не пропускали свет чёрного солнца. В конце концов, я зажёг блуждающий огонёк, который светлячком полетел впереди нашей процессии. И, наконец, в-третьих, невзирая на полнейший штиль, стволы и ветви деревьев находились в непрестанном движении. Они точно танцевали какой-то неведомый, пугающий и бесстыдный танец. Мама дорогая, вот жуть-то!

- Не обращай внимания, Иван, - прохрипел психопомп, - лес живёт своей жизнью. Деревья не опасны.

Воздух был густым, насыщенным влагой и испарениями. Присмотревшись, я заметил, что стволы многих деревьев испещряли какие-то странные знаки и символы.

- Это письмена Ветхих, - пояснил Евгений. - Дети Феникса утратили ключ к ним ещё до начала Смуты.

- Куда мы идём-то? - вполголоса спросил я.

- В "Домовину".

- Это в гроб что ли? Миленько.

- Персефонина пуща, архистратег, - самая окраина владений Хоронзона. Здешние места его приверженцы прозвали Диколесьем. Пока что власть узурпатора остаётся здесь чисто номинальной и держится ровно столько, сколько длится очередная карательная экспедиция. В глубину же Диколесья вообще никто нос не суёт, можно и не вернуться обратно. Так что в лесу полно людей и сущностей, по разным причинам не желающих иметь ничего общего с властями. Один из них - мой давний знакомый, к нему-то мы и направим стопы. Глок (так его зовут) держит там нечто вроде перевалочной базы для тех, кому нет ходу в Оркус или иные города и поселения. Уж не знаю, кто первым прилепил к ней эту кличку - "клуб "Домовина" - но приклеилась она крепенько.

В этот самый момент началось оно. В воздухе, казалось, что-то зашуршало и зашелестело - сначала тихо, еле слышно, потом сильнее, громче, крещендо. Листья и хвоинки диковинных деревьев затрепетали, точно юная девица при виде любимого. Я замер, вслушиваясь, и вскоре понял: это не просто шорох и шелест - это слова. Лес шептал, тоскливо и жалобно. Теперь-то понятно, как пуща получила своё прозвище.

- Персефона, она часто гуляла здесь. Леса помнят царицу и скучают по ней, ищут, зовут. Каждый день, снова и снова, - задумчиво проговорил Евгений.

***

Окружённое деревьями длинное дощатое сараеподобное здание и вправду по форме напоминало то, чем заканчивается наш путь в мире живых. Узкие окошки скорее напоминали бойницы; приглядевшись, я приметил, что в некоторых и вправду разевали свои дула ружья. Женя решительно толкнул дверь, над которой лил свой красноватый свет фонарь. Так вот, похоже, про какую домовину говорил он на свадьбе!

Внутри было почти пусто, только за столом в углу немилосердно дымила из длинных трубок какая-то сомнительная тройка. Вонючие фимиамы пластами повисали в воздухе, залитом неприятным, холодным, тревожным, мертвенным свечением, которое испускали прилаженные к стенам лампы. Заметив, по-видимому, моё выражение Евгений сказал:

- Мы зовём их "лампочками Мамлеева". Мастер Никодимус как-то воспроизвёл их сиянье и сразу же сказал, что ими только морги освещать.

Выглядевшее безразмерным помещение, казалось, не заметило наше появление. Курильщики даже не оторвались от своих чубуков. Евгений подошёл к пустой стойке и крикнул:

- Эй, Глок, принимай гостей!

Где-то в глубине кто-то завозился, и, наконец, за стойкой нарисовался внушительных размеров незнакомец. Левая, по-видимому, пустая глазница Глока была закрыта чёрной пиратской нашлёпкой, лицо украшали шрамы, а руки - многочисленные татуировки. Короткая ежистая стрижка, полотняная рубаха, кожаный жилет; видом этот субъект немного смахивал на Дюка Нюкема, персонажа игр, за которыми я не раз коротал свободное время в школе.

- Оооо, кого я вижу! Здорово, Жека!

Он вышел из-за стойки. Глок был вторым, помимо Лены, кто осмеливался так фамильярно звать командира "Харона". Рукопожатия и взаимные похлопывания по плечу затянулись, наконец, хозяин "Домовины" спросил, кивнув в нашу сторону:

- Ребят-то твоих я в целом узнаю, а вот его - нет.

- Иван тоже с нами. Там он был магом. Недавно, как и мы, стал приёмышем благодаря мудрейшей Флёре.

- Это фитиль - маг? Ой, не знаю, Жека. Врёт, поди.

Глок скривил пренебрежительную гримасу. В ответ я скатал небольшой силовой шар и запустил его в одну из ливших тошнотворный свет ламп. Звон, искры, брызги осколков.

- Ершистый парень. Ну, вопросов больше не имею. Добро пожаловать в клуб "Домовина", Иван. А обстановку всё же лучше не портить.

- Не буду.

Мы довольно-таки холодно раскланялись. Женя, ковырявшийся до этого под плащом, добавил:

- Думаю, это снимет все претензии и поспособствует диалогу. Есть о чём поговорить.

Колбаска золотых стукнула о стойку.

- Как говорят профаны, мы не халявщики, а партнёры.

Глок ухмыльнулся. Одна крепкая рука сгребла деньги, другая сделала приглашающий жест в сторону пустых столов.

***

Сдвинув три стола, мы неторопливо расправлялись с мясом, тушеными овощами, лепешками и пивом. Роман поглощал пищу, точно бездна - заглядевшегося в неё поэта-декадента, я же ел чисто механически, только чтобы заглушить голод и жажду. Снедь Нижнего мира насыщала, но вкусом не баловала, скупо одаривая лишь тенью привычных ощущений. Прислуживала нам неопределённого пола старообразная психе, в которой лишь затрапезное бурое платье, подметавшее длинным подолом половицы, позволяло установить женщину. У Глока явно развязался язык:

- ... Дела хреново, Жека. Режим Хоронзона стабилизировался, кровь засыхает, а с ней и дерьмо. Сопротивление раздавлено подчистую. Кто-то погиб, кого-то замучили или упрятали в каменный мешок, кто-то сгинул здесь, в Диколесье, или в Застигийской пустоши, кто-то, как я, отошёл от дел и затаился в глухомани. Кто-то подался в апостаты и служит узурпатору, таких тоже хватает. Отдельные умники решили воспользоваться тем, что за время войны архивы по большей части погибли, выправили себе новые документы, легализовались и заделались мирными обывателями. Это, впрочем, до поры до времени. Комитет спасения и безопасности вместе с Регистратурой своё дело знают, голубчиков не спеша вылавливают по одному. Те, кто поумнее, уже навострили лыжи обратно в пущу.

Хоронзон берёт Диколесье в кольцо. Почти по всему периметру блокпосты и храмы в честь Апейрона. Лично у меня две трети доходов уходит на взятки служителям тирана. Имена старых богов и Феникса потихоньку изглаживаются из памяти. Ну, а у вас что?

Евгений пожал плечами.

- Песня та же, поют те же. Военная хореография, Регентский совет и Комитет 72-х кружат друг вокруг друга, ожидая, кто первый ударит или по-крупному облажается. Тоже невесело. Думаю, в результате мелких стычек на Термине сюда прибыло столько же народу, сколько и за время активной фазы Смуты.

Ревенанты одобрительно загудели, я же нервно оглянулся на троицу курильщиков.

- Понятно. Помощи от вас, как и раньше, ждать не стоит, - угрюмо пробурчал Глок. - Не боись, лич (так звали психе магов, сохранивших дар и после смерти), я отлично знаю, что и при ком можно говорить.

- Ну, а чего ты хотел? Могущество великих дуумвиров велико, но не безгранично. Магия слабнет, Глок. Они не баалы, которым и Лимес был нипочём. Не может же великий ковен сделать приёмными детьми Феникса, вроде нас, всех насельников Нижнего мира! Это ввергнет Вселенную в хаос.

- А великие дуумвиры не боятся эвокации Хоронзона?

- Не боятся, а осознают риск. Кстати, архидемон Баель тоже. И Регентский совет, и Комитет делают всё, чтобы минимизировать возможность подобного развития событий.

Глок задумчиво допил пенный напиток.

- Как по мне, они просто пассивно ждут неизбежного. Пикирующих драконов. Рано или поздно какой-нибудь отбитый профан или маг-одиночка осмелятся. Раньше хоть эта парочка появлялась... как, бишь, их?

- Константин и Вероника?

- Да.

- Они погибли от рук мятежников. Их дочь (голос Евгения дрогнул) тоже недавно окончила свой путь в мире живых.

Глок покачал головой.

- Нижний мир стал скверным местом, Жека. Справедливость и правда покинули эти места. Воистину, тьма и скрежет зубовный. Впрочем, оставим бессмысленный трёп. Лучше расскажи, вас-то что сюда привело? Судя по количеству висящего на вас оружия и по тому, что вы прихватили с собой лича, это уже не прогулка за асфоделиями для свадебного букетика старой знакомой.

Май 2019 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 25/05/2019, изменен: 08/01/2021. 13k. Статистика. Глава: Фэнтези Городская ведьма (часть 2 Пикирующие драконы) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В этот самый момент началось оно. В воздухе, казалось, что-то зашуршало и зашелестело - сначала тихо, еле слышно, потом сильнее, громче, крещендо. Листья и хвоинки диковинных деревьев затрепетали, точно юная девица при виде любимого. Я замер, вслушиваясь, и вскоре понял: это не просто шорох и шелест - это слова. Лес шептал, тоскливо и жалобно. Теперь-то понятно, как пуща получила своё прозвище. - Персефона, она часто гуляла здесь. Леса помнят царицу и скучают по ней, ищут, зовут. Каждый день, снова и снова, - задумчиво проговорил Евгений.

Шерус Серст : другие произведения.

Шепчущая пуща