Шерус Серст. Интермеццо: коммерческая тайна

Интермеццо: коммерческая тайна

Михаил Петрович был убеждённым коммунистом, имел государственные награды СССР, но очень неплохо устроился при капитализме. В разговоре он мог подчеркнуть, что дома в столе у него лежит полученный ещё в семидесятые партбилет, который он, "в отличие от многих", не порвал и не выкинул в 91 году. Данная деталь биографии, впрочем, не помешала ему, когда, используя наработанные на многолетнем управленческом поприще бесчисленные связи, Михаил Петрович добился безвозмездной передачи созданной им фирме административного здания, которое когда-то вмещало одну из многочисленных советских контор. Здание это наш эпизодический герой со вкусом и умом отремонтировал, в результате чего бывший "гос", "план", "снаб" или чего там ещё преобразился в бизнес-центр со звучным античным названием "Гермес". За не дешёвую, но и не запредельную плату арендаторы получали уютные кабинеты, чистые коридоры, оборудованные курилки, средней паршивости столовку и обязательный предновогодний вечер с хорошим угощением, выпивкой и живой музыкой. Именно в "Гермесе" и занимали от имени ООО "Феникс" несколько кабинетиков Флёра, Никодимус, Юстина и ещё кое-кто из детей Феникса. Михаил Петрович знал, что и сотрудники, и клиенты зовут его за глаза "красным директором"; к этому он относился с хоть и иронической, но гордостью.

В тот ничем не примечательный день он сидел в своём кабинете, единственными украшениями которого были висевший на стене календарь со Сталиным да стоявшее на столе фото покойного лучшего друга Михаила Петровича, и, ругая вполголоса нерадивых подчинённых, изучал подготовленную бухгалтерией сводку по дебиторской задолженности. "Так и в трубу вылететь недолго... Вот этих вообще гнать в шею пора, три месяца аренду не платят...И всем плевать!"

В дверь аккуратно постучала дамская ручка, следом в кабинет заглянула миниатюрная миловидная Юля, секретарь.

- Ну? - угрюмо рыкнул Михаил Петрович.

- От "Феникса" подошли. Очень просят Вас.

- Зови.

"Эти молодцы, всегда чётко платят. А наши ни хрена не работают... Балбесы... Я тут как жандарм какой-то. Ладно, завтра с утра будет мордобой".

В кабинет меж тем вошли двое, и Михаил Петрович вздрогнул от неожиданности. Вместо экзотической, но уже ставшей привычной четы Полудницыных (он - среднего роста тип с упорно не желавшими оставаться в памяти чертами лица, нелепой причёской и магнитофонным выговором, она - высокая красивая белобрысая баба, с которой красный директор охотно танцевал на каждой предновогодней вечеринке, всякий раз чувствуя при этом, как с плеч падала лишняя дюжина лет) перед ним предстала совсем другая парочка. Отчасти Михаил Петрович был этому рад: носивший диковинное, нет то сказочное, не то церковное имя имя Никодим (из староверов что ли?) всегда распространял волны глухого безотчётного ужаса, которые задевали даже нашего героя, обоснованно считавшего, что он не робкого десятка. Впечатлительную Юлю после первого визита Полудницына вообще пришлось отпаивать валерьянкой; в дальнейшем каждое пересечение с директором "Феникса" обрекало несчастную девушку на мелкие, но неприятные приключения. Задания начальника покидали её аккуратно причёсанную головку, чашка с кофе или чаем вылетала из тонких изящных пальчиков и билась об пол или заливала документы, а уходя с работы, Юля то оставляла в приёмной сумочку или телефон, то забывала поддеть зимой тёплые колготки.

К счастью, обычно в приёмной появлялась супруга Полудницына, обворожительная и обходительная Флёра Романовна, умевшая расположить к себе даже самые зачерствевшие сердца. Юля не чаяла в ней души и недоумевала, что та нашла в таком кошмарном типе, как Никодим. Склонная к романтике и любившая остросюжетное кино девушка порой даже думала, что Полудницын - наверняка бандит, угрозами и шантажом принуждающий несчастную женщину к сожительству.

Но сейчас ни мудрейшей Флёры, ни мастера Никодимуса здесь не было. Перед Михаилом Петровичем стояли незнакомые мужчина и женщина, он в сером костюме и с портфелем в руках, она в чернильно-синем платье, плечи укрыты ярко-красным платком.

- Моя фамилия Горгон. Очень приятно (голос незнакомца был негромкий и порой давал оттяжку в шипение).

- О, зовите меня просто Анниат.

- Мы - новые представители ООО "Феникс". Вот наша доверенность. Копия Вам.

- Вот как... Что ж, рад знакомству. Присаживайтесь. А Полудницыны?..

- Им пришлось срочно отбыть из города. Неотложные дела, - сказала женщина.

Михаил Петрович считал, что дожил до тех лет, когда многие формальности этикета можно считать глупой и ненужно обузой, так что он, не скрываясь, разглядывал странных визитёров. Оба молодые, лет тридцати от силы, среднего роста, похожи, видать, родня. Скорее даже брат с сестрой. Явно иностранцы. Чудной же народ в этом "Фениксе"... У мужика длинное узкое лицо, что твой полумесяц, и аккуратная козлиная бородка. Баба видная, стройная, темноволосая, лицо скуластенькое, кошачьи почти жёлтого цвета глаза. Сапоги-то напялила, красные, с метровыми каблучищами... Прям артистка или манекенщица!

"Хм, доверенность, вроде, в порядке. Подпись Никодима заверил сынок *** й, профессия нотариуса, как известно, передаётся только половым путём. Сколько, сколько эта бумажка стоила?! Ууу, грабители, Берии на них нет. Да, они не наши, написано: "вид на жительство..." Азиаты что ли?"

- Чем обязан? Может, кофейку пока? - с деланной сердечностью спросил Михаил Петрович.

- Не откажусь, - отвечал Горгон.

Анниат расплылась в улыбке.

- С удовольствием. Мы с братом сегодня набегались.

"Угадал".

Горгон меж тем полез в дипломат, достал оттуда лист бумаги, протянул его Михаилу Петровичу. Тот заметил, что шейный платок нового знакомого заколот булавкой в виде змеи.

- Мы хотим сообщить Вам о досрочном расторжении по инициативе ООО "Феникс" договора аренды. Вот уведомление. Акт приёма-передачи дошлём чуть позже.

- Мы бы могли оставить письмо в приёмной, но решили лично засвидетельствовать Вам своё почтение и выразить благодарность за успешное партнёрство, - так же улыбаясь, проговорила Анниат.

- Воот как, - разочарованно протянул красный директор. - Нашли что-то другое? И какие авантюристы вас обаяли, если не секрет? Учтите, это сейчас они добрые, а через пару месяцев так плату вздрючат... Да, кстати...

- Штраф за досрочный отказ от договора ещё утром перечислен на Ваш счёт, - опередил Горгон.

Зашла Юля, на подносе, который она несла, стояли три чашки, коробочка сливок и блюдечко с кусочками сахара.

- Письмо возьми. И скажи главбуху, чтоб сейчас же перезвонила, - буркнул Михаил Петрович. - Жаль, жаль, лучшие арендаторы уходят... Остаётся голь перекатная и неплатёжеспособная. Так куда съезжаете-то?

- Увы, вынуждены вообще покинуть Ваш город. Полудницыны закрывают бизнес, они уже не вернутся, а мы с братом пробудем здесь ровно столько, сколько понадобится, чтобы уладить формальности, - промурлыкала Анниат и с удовольствием пригубила из чашки.

Протрещал телефон, Михаил Петрович снял трубку, бросил после короткого разговора "ясно", положил обратно. Прихлебнув кофе, он на полтона ниже спросил:

- Может, вас прессует кто? Эти дармоеды (он красноречиво посмотрел вверх, а затем вставил непечатное выражение)... Бизнесмены в погонах... Есть у меня связи, попробуем вместе. Вы - ребята грамотные, я тоже не пальцем деланный. Обломаем рога. Такой даме, как Флёра Романовна, да не помочь... При Йосе (он кивнул в сторону календаря) мерзавцев бы к стенке поставили и в лесочке зарыли.

Горгон улыбнулся одними губами, а сестрица его открыто фыркнула в чашку.

- Заверяю Вас, Михаил Петрович, этот вопрос совершенно не в компетенции профанов и их властей, как официальных, так и неформальных. Но мы с сестрой ценим Ваши благие намерения. А при Йосе, как Вы изволите выражаться, в Оркус прибыло солидное пополнение, не спорю. Пиа показывала мне в Регистратуре тома за эти годы, они не сгорели. Для Вас историческая правда состоит из молчания мёртвых, Михаил Петрович. Услышать их Вам не дано.

- Слово "бизнес" в буквальном переводе с английского наречия означает "дело", а каждого дела есть начало и есть конец. И вот ещё что... - добавила Анниат.

***

О том, что произошло потом, воспитанный в строго материалистическом мировоззрении Михаил Петрович и думать себе запрещал. Не было ничего, он и диковинные гости допили кофе и распрощались. Ничего не было. А если запретные мыслишки таки просачивались через эту плотину, он отмахивался от них, как от досадливой мошкары. "Мистика... Паутина... Ерунда это всё. Показалось, переутомился... Старость проклятая...".

Свет в кабинете начал меркнуть, сам по себе щёлкнул дверной замок. "Юлька с ума сошла что ли?!" - успел мысленно возмутиться Михаил Петрович. - Твою мать!! Подкупили девку..." Красный директор вспомнил то смутное время, когда перед сном он клал рядом с кроватью заряженное ружьё, а в ящике рабочего стола держал пистолет, но тут его словно пристегнуло к креслу незримыми ремнями. Затем на долю секунды стало совсем темно, хоть глаз коли, а по помещению пошли волны того же тошного, слепого спинномозгового ужаса, которые расходились от Полудницына. Свет зажёгся вновь, а Михаил Петрович утратил и дар речи, и ощущение собственного тела.

Вместо Горгона на стуле расположилась, свившись в клубок, внушительных размеров змея, которая изучала красного директора немигающим взглядом, периодически скаля зубы и выпуская длинный раздвоенный язык. Сестрица его почти не изменилась, пальцы её так же сжимали ручку кружки, никуда не девались ни синее платье, ни кроваво-красные платок и сапожки - вот только вместо женской головки на её плечах был желтовато-белый вытянутый череп животного с пустыми чёрными глазницами.

- ... Мы с братом были бы очень признательны, - продолжал литься мелодичный голос, - если бы Вы не распространялись ни об этой встрече, ни о Ваших рабочих взаимоотношениях с мудрейшей Флёрой, мастером Никодимусом, Вы их знаете как Полудницыных, и ООО "Феникс". Не думаю, чтобы это кого-то заинтересовало: Пандемониум распался, дети Уробороса погружены в свои дела, но всё же... Если будут какие-то вопросы, советую Вам не выходить за пределы того, что сохранилось в профанных документах.

- Поверьте, мы сможем узнать, следуете ли вы нашему совету, - добавил голос Горгона.

Взгляд Михаила Петровича случайно упал на фотографию друга, и вот тут ему стало по-настоящему жутко. Изображение ожило, лицо его было искажено страхом, рот разорван в немом крике, несчастный метался в рамке, точно попавшая в клетку птица, и бил в её края руками и головой.

Свет набрал прежнюю силу, вновь щёлкнул дверной замок, исчезли невидимые ремни. Горгон и Анниат сидели напротив - молодые подтянутые хорошо одетые деловые люди. Именно люди. Фотография хранила пойманную когда-то объективом довольную улыбку успешного рыболова. В голове у Михаила Петровича творился сущий кавардак, так что возвращение к реальности он решил начать со свистящего выдоха. Горгон посмотрел на часы.

- Анниат, время.

- Да, да. Вы уж нас извините, но дела, дела. Думаю, мы поняли друг друга.

- Угу, - невиданным усилием воли выдавил Михаил Петрович. - Коммерческая тайна...

- Вот - вот.

- Прощайте, - дуэтом заявили брат с сестрой и, не желая тратить время на открывание двери, покинули кабинет.

Минут через пять Михаил Петрович нашёл в себе силы подняться из кресла. Первым порывом его было вызвать Юлю и расспросить о том, что она видела, но он сразу запретил себе подобную роскошь. Не хватало ещё, чтобы какая-то девчонка принимала его за сумасшедшего.

- Юля! Я никого не принимаю! Поняла?! - рявкнул Михаил Петрович.

- Поняла, - отозвалась секретарша.

Следующий шаг подтверждал то, что красный директор был весьма не глуп. Он аккуратно взял кружку, из которой пила Анниат, и, содрогнувшись, отметил, что на фаянсе нет следов помады. А губы у диковинной бабы были накрашены так, что будь-будь... Ругая себя старым дураком, Михаил Петрович перекрестил оставшуюся на столе копию доверенности, затем фотографию. Ничего не изменилось, бумажки не исчезли и не вспыхнули.

Он медленно опустился обратно в кресло и задумался. Через несколько минут махнул рукой, буркнул: "Тьфу, чертовщина!" - и достал из кармана пиджака пачку сигарет и зажигалку.

"Гипнотизёры? Экстрасенсы? Чумак, Кашпировский... Бред собачий! А может, это первый звоночек? Правильно Марина меня пилит, мол, бросай работу. "Инсульт стукнет, узнаешь, где раки зимуют..." Знает, что говорит, врачом тридцать лет отпахала же. А я, дурак, ругаюсь. Всё, замётано, до конца года доработаю - и баста".

Комментарии

Для Вас историческая правда состоит из молчания мёртвых - Демогоргон цитирует французского писателя Этьена Рея.

Февраль 2022 г.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 23/02/2022, изменен: 30/12/2022. 14k. Статистика. Глава: Мистика Городская ведьма (часть 3 Последняя битва. Книга 2) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Вместо Горгона на стуле расположилась, свившись в клубок, внушительных размеров змея, которая изучала красного директора немигающим взглядом, периодически скаля зубы и выпуская длинный раздвоенный язык. Сестрица его почти не изменилась, пальцы её так же сжимали ручку кружки, никуда не девались ни синее платье, ни кроваво-красные платок и сапожки - вот только вместо женской головки на её плечах был желтовато-белый вытянутый череп животного с пустыми чёрными глазницами.

Шерус Серст : другие произведения.

Интермеццо: коммерческая тайна