Шерус Серст. Интермеццо. Нелёгкий танец, или кровь в бокале

Интермеццо. Нелёгкий танец, или кровь в бокале.

"Главное, не отдалиться друг от друга, избежать отчуждения", - снова и снова раз думал я, возвращаясь домой.

Председатель капитула и старшая ведьма задали совершенно бешеный темп моего обучения. Впрочем, нечто, проснувшееся во мне после визита во Внешний мир, с восторгом откликнулось на их усилия, так что я с жадностью глотал уроки, как голодная собака куски мяса. Занимались мы почти всегда вместе с Леной, и всё же довольно быстро я почувствовал, что любимая начала отставать. Она старалась не подавать виду, но всё чаще в ней, привыкшей вести первую скрипку в магических делах, прорывались недоумение, разочарование, почти отчаяние. В этом было нечто детское, своеобразная обида, так что я старался быть особенно нежным, внимательным и предусмотрительным.

"Если мы не преодолеем это, наш союз распадётся. Допустить подобное нельзя. Веди её, не отпускай, поддерживай".

Это было очень нелегко, только в эти дни я понял смысл избитой фразы, гласившей, что отношения с другим человеком - тяжёлый труд. Утешало меня лишь то, что Леночка явно изо всех сил старалась делать мне шаги навстречу, не отталкивала, не замыкалась в себе. Однажды за столом она торопливо произнесла в порыве искренности:

- Ваня, пойми, я просто боюсь. Боюсь, что ты уйдёшь от меня, не в прямом смысле, я понимаю, что ты меня не бросишь, а...

Замолчав, жена сделала какое-то неопределённое, но очень красноречивое движение рукой. Сердце моё сжалось от этой беззащитности, я поднялся, подошёл к ней, поцеловал. Физический контакт с любимой стал для меня особенно важен - чувствовать её, не отпускать, ощущать, что она здесь, рядом.

"Удержи её, или мы оба рухнем в пропасть".

***

Мир Феникса безжалостно, точно мясорубка, перемалывал мою прежнюю природу. Флёра называла это стадией опустошения. Я отчаянно пытался сохранить свои прежние социальные связи, но они рвались одна за другой, как расползается заношенная одежда. С почти научным интересом я наблюдал за собой - как всё реже звонил телефон, как всё меньше людей отвечали на мои СМС и письма, как те, кто всё-таки отвечали, делали это всё короче и односложнее. Встречи с прежними друзьями были всё реже, мимолётней и тягостней как для меня, так и для них. В один прекрасный день, я просто махнул на это рукой, осознав, что трачу время и силы на попытку уйти от неизбежного.

А однажды во сне я вновь увидел его... Феникс парил в ослепительном море огня.

- Они хорошо учат тебя. Ты делаешь успехи, но тебе всё ещё не хватает системности. Дай-ка я помогу, - проклекотала великая птица.

И тут началось! В голове вновь промелькнула ассоциация с компьютером: что-то подобное, думаю, ощутила бы машина, имей она такую возможность, в момент подключения мощного внешнего носителя информации. Я резко проснулся, и в эту же секунду мозг мой затопила светящаяся лавина, следить за которой сознание просто не успевало. Перед глазами мельтешили буквы, цифры, образы, я же, не способный пошевелить даже мизинцем, лишь безропотно воспринимал весь этот информационный шквал, чувствуя себя простой антенной.

- Так-то лучше, - сказал Феникс и исчез, сияние же от его пламени оказалось светом ночника, который зачем-то включила Лена.

- Ленчик, выключи свет, ну пожааалуйста, - простонал я. Жена вняла этой мольбе, и благодатное забытье сомкнуло надо мной свои воды.

Наутро я вовсе не ощутил себя гением, и даже подумал, что это была лишь игра моего подсознания. Лишь со временем я понял, что Феникс словно установил в моей голове некие драйверы, которые запускались один за другим, помогая усваивать, переваривать и упорядочивать знание.

***

Учение шло своим чередом. Мудрейшая Флёра, как и пообещала, вела сложнейший курс теории магии, похожая на англичанку (Лена всегда звала её за глаза "Мэри Поппинс") вещая Юстина - высокая, сухопарая, востроносенькая, очень чопорная, всегда в чёрном или тёмно-синем, - её истории. С Ольгой мы занимались мантикой, эта ведьмочка показалась мне на удивление рассеянной, замкнутой и чрезвычайно странной. Тогда я ещё не знал почему. Фёдор Тимофеевич учил меня философии и космологии, эти занятии всегда здорово меня забавляли. Наставник влетал в форточку, усаживался мне на плечо и с места в карьер начинал самозабвенно вещать тоненьким голоском, изредка прерываясь, чтобы поклевать ягоды или размоченный в молоке хлеб, которые предлагала ему Лена. Никодимус вводил меня в таинства техномагии и алхимии, а лисоподобная махонькая Ира, Кешина любовь - всевозможным военным уловкам и хитростям. Ну и, конечно, аутодидактика за зелёной лампой, как называл это занятие один хороший человек.

Почти на всех уроках рядом со мной была Лена; большинство практических занятий проходило под её руководством, кроме тех случаев, когда вмешивались лично старшая ведьма или председатель капитула. В целях соблюдения секретности они не выводили меня за пределы круга избранных, очерченного в день (точнее, ночь) свадьбы.

- Во-первых, repetitio est mater studiorum, - строго сказала нам Флёра. - Во-вторых, иные пожертвовали бы очень многим, чтобы с ними возились лично я, Юстина или Никодимус, а тебе, Ленка, это даром сваливается на голову. Негоже отказываться. В-третьих, повторюсь, вам предстоит всё делать вместе, и у вас не должно быть друг для друга сюрпризов. Лена должна знать, что знает и умеет Иван, а Иван должен понимать, что она это знает. Вы должны быть идеальными партнёрами не только в любви. Это как танго, и я уверена, что вы станцуете великолепный танец. Во всяком случае, на свадьбе вы меня впечатлили.

Старшая ведьма широко улыбнулась.

- Станьте монадой, единым целым. Дополняйте друг друга, делитесь каждый с другим силой и знанием. Всегда повторяйте вместе наши уроки, работайте вдвоём над трудными местами. Изучайте друг друга - и как близких людей, и как... оружие... как защиту... как крылья - и летите ввысь! Уясните, где сильные и слабые места любимого, и когда ты можешь прикрыть его, а когда - попросить помощи. Относитесь к своему союзу как к хрупкой прекрасной вазе. Это тяжело, понимаю, но поверьте, оно того стоит!

***

Скажу, наверно, банальность, но, тем не менее: это было легко советовать, но совсем не так просто воплотить в жизнь. Порой нас охватывало отчаяние. По силам ли та ноша, что легла на наши плечи? Однажды вечером я занимался, изучая хроники мятежа какодемонов, когда в дверь просунулась головка Лены. Жена хотела покататься на машине в одиночестве - я уже заметил, что иногда она так расслаблялась и выгоняла из головы дурные мысли. Убедив её одеться потеплее, я снова засел за планшет. Где-то через полчаса меня охватил тёмный, душный, совершенно иррациональный ужас. Так бояться умели, наверно, только троглодиты, почти ничего не знавшие об окружающем их огромном мире. Я схватил телефон, торопливо набрал номер Лены и услышал глухую трель из кармана висевшей в прихожей куртки. Тревога усилилась. "Такие совпадения не к добру", - сами собой забирались в голову навязчивые мысли и пугающие видения. Где она? Что с нею? Вернётся ли она? Не буду утомлять вас живописанием своих эмоций, скажу только, что следующие сорок минут показались вечностью безумия. Мир то сжимался в точку, то распадался на кусочки.

Звонок в дверь был подобен крику петуха, разогнавшему кошмары и тени. Так, наверно, ощущал себя гоголевский Хома после первой ночи, когда казаки отворили церковь. Стоявшая же в дверном проёме Лена показалась мне божеством, сошедшим на эту землю.

***

Думаю, это был кризис, после которого в танце нашем стали звучать первые ноты гармонии. Я тогда отложил занятия. Мы зажгли свечи, достали бутылку белого вина, пили его и разговаривали. Где-то в середине этого действа Леночка отлучилась в свою комнату и вернулась оттуда с небольшим ножичком.

- Что ты делаешь? - только и успел негромко воскликнуть я, когда жена, морщась, шипя и охая, сделала на своём пальце крохотный разрез в виде угла. Капельки крови забарабанили по поверхности золотистого напитка, окрашивая дар лозы Средиземноморья в розовый цвет. Губы Лены двигались в беззвучном словоговорении.

- Не боись. Меня Ира этому научила. Сильная штука, хоть и небезопасная, никому не говори об этом. Давай, теперь ты. Мудрейшая же сказала, что мы должны стать одним.

Я послушался её. Опустив подбородки на столешницу, мы смотрели на просвет, как наши кровяные клетки вели в бокале свой неведомый танец, а потом выпили каждый по половинке. Усевшись напротив окна, мы обняли друг друга за плечи и встретили вместе рассвет - багровый, словно впитавший в себя пролитую Леной кровь. Если бы мы знали, предвестником каких потрясений станет это восходящее светило!

***

Мое отpаженье - лицо меpтвеца,

Плывет без движения в глyбинах зеpкал

В ожиданьи конца, но если ты пpинесешь

Hазад талисман, иней на стеклах

Без дыма сгоpит и pазгонит тyман.

Ведьма или ангел, птица или звеpь,

Веpнись - я оставлю откpытым окно

И не запеpтой двеpь.

Смеpть или спасенье, свет или тьма,

Если не веpнешься, я впеpвые yзнаю

Как сходят с yма.

Света стояла перед зеркалом, напряжённо вглядываясь в амальгаму. Завтра первый урок. Игра начинается.

Июнь 2018 г.

Комментарии

Repetitio est mater studiorum (лат.) - повторение - мать учения.

В произведении использован текст песни группы "Наутилус Помпилиус".

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 29/08/2018, изменен: 08/03/2021. 11k. Статистика. Глава: Мистика Городская ведьма (часть 1 Ведьма великого ковена) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Опустив подбородки на столешницу, мы смотрели на просвет, как наши кровяные клетки вели в бокале свой, неведомый танец, а потом выпили каждый по половинке и, не отводя друг от друга глаз, начали чинно вальсировать по небольшой комнатке.

Шерус Серст : другие произведения.

Интермеццо. Нелёгкий танец, или кровь в бокале