Шерус Серст. Паймон, Моррисон и Агарес

Паймон, Моррисон и Агарес

Все архонты уже несколько дней обсуждали сцену, разыгравшуюся в резиденции Баеля. Архидемон, гоняющийся со здоровенным дрыном за великим графом, командующим его личной гвардией, - такое, знаете ли, не каждый день увидишь. Какодемоны то и дело кучковались, обсуждая зрелище, хихикая и демонстрируя друг другу видеозаписи на хеллфонах. Одно из таких собраний, впрочем, закончилось так же быстро и спонтанно, как и началось.

Разворачивавшееся было веселье оборвалось, когда прямо в очередную кучку перемывавших кости начальству свалился с неба запыхавшийся и от этого ещё более безобразный маркиз Ронове, который с места в карьер бурно что-то зашептал, прыгая, брызгаясь и ожесточённо жестикулируя. Ажитация и усталость, впрочем, не мешали маркизу говорить по всем правилам риторического искусства, пересыпая речь тропами, хриями и прочими красивостями.

- КАК?

- ЧТО?

-БАЕЛЬ?

-АГАРЕС?

- ...ПОМИРИЛИСЬ?

- НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

***

Баель заперся в своей комнате и не реагировал ни на что. Пару особо назойливых просителей он вообще пришиб молнией - не насмерть, но весьма чувствительно. Йог-Сотот, чем, чем, ну чем он хуже других? Архидемон то лежал пластом в кататоническом отчаянии на антикварной кровати, то срывался с неё и начинал мерить комнату шагами, как узник в тюремной камере. В прежние времена он призвал бы верных Буфо с Фелисом, и уж те смогли бы разогнать его хандру, но та проклятая ночь отняла у него и это утешение. В ярости Баель запустил в стенку очередной силовой шар - впрочем, и без этого она уже выглядела так, словно рядом разорвалась шрапнель. В наэлектризованном воздухе повисло облако пыли.

Архидемон ощущал себя, как волк, у которого выдернули из-под носа свежий, аппетитный, сочащийся ещё не протухшей кровью шмат вырезки. Сотни лет он лишён того, что имеет последний бандит, вволю милующийся со своей марухой. Мается, как Тантал , в одиночестве, обречённый лишь созерцать ту, что стала его судьбой.

"Я знаю, Флёра такая же, как я, да, да, она такая же, как я! - снова и снова шептал Баель. - Отчего же она избегает меня? За что ненавидит? Почему мы не можем быть вместе? Ведь ей достаточно шевельнуть бровью, чтобы я бросил к её ногам весь мир".

В исступлении он снова повалился на ложе.

"Если я так омерзителен тебе - уйди из моей головы, сгинь, растай, освободи меня! Разожми железные свои персты, сжимающие моё сердце, так что кровь течёт из него, словно вода из губки!"

Ради неё он даже не боится быть смешным. Поди, все архонты уже шепчутся сейчас по углам, смакуя подробности того, как архидемон гонялся за Халфасом. Этаж за этажом, лестница за лестницей... Ярость тогда затмила голову, ведь на губах ещё оставался вкус её губ, пальцы ещё помнили шёлк волос и атлас кожи, а перед глазами стояла отливавшая перламутром белизна плеча. И её взгляд, обычно отчуждённый и суровый, но в то мгновение, когда старшая ведьма покинула круг, обжёгший своей беззащитностью.

Он повёл себя недостойно. Халфас - болван, но он храбр и верен. Единственный, кто не предаст его, - уже хотя бы потому, что мозгов не хватит.

- Великий граф, - проговорил в пространство Баель. - Иди сюда. Да не бойся, не трону.

Курлыкнув, Халфас материализовался в комнате, опасливо косясь на начальство.

- Lepaca Kliffoth.

Баель безнадёжно махнул рукой.

- Прости меня. Я погорячился. Но и ты хорош. Нельзя же действовать так примитивно. Лоялисты сильны и коварны, тем более она. Мне ведь не на кого больше положиться в таких делах.

- Великий архидемон... Король с Востока..., - забубнил, рухнув на колени, Халфас.

- Всё, всё, всё. Встань сейчас же! И приведи мне Агареса. Он всё ещё под замком сидит?

- Да, великий архидемон. Ваш приказ - закон для всех архонтов.

- Если бы, - проворчал Баель, когда великий граф растворился. - А тебе я шеврон подарю, Слабоумие и отвага. Ээээх, жиииззнь...

***

Архидемон поднялся и прошёл к столу. Сел, опустил голову на ладони - чёрные волосы упали на лицо - и начал думать.

Та ночь должна была принести ему счастье, а в итоге уподобилась опустошительному пожару. Что ж, надо извлечь выгоду и из этого. В очистительном пламени сгорело столько лишнего - пустые мечты, надежды, иллюзии. Голому пожар не страшен. Он порядком обленился, подобрел и заплыл жирком за время перемирия, чего уж там. Взгляд его потерял остроту и ясность. Он заставил себя поверить в ложь - якобы у него что-то имеется, якобы ему есть что терять. И если он будет хорошим мальчиком, Флёра оценит это и когда-нибудь всё поймёт и полюбит его. В сухом остатке, если отбросить всё лишнее, он мыслил именно так.

На самом деле ничего у него нет. Для этих лощёных хлыщей из Регентского совета он по-прежнему лишь презренный бунтовщик, который может надеяться только на силу руки и остроту меча. Кажется, примерно так он сказал рыжей ведьме. Так почему слова у него расходятся с делом? Пока Флёра не с ним, терять ему нечего. Он понял это и потому призвал к себе Агареса.

Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo.

Фелис и Буфо - да примет их Клиффот - были правы. Лишь повергнув старшую ведьму на землю, лишь сломив её надменную гордость, лишь уничтожив всех, кто встанет на пути, сможет он обладать любимой. И здесь не может быть слишком высокой цены!

Однако оставим сантименты и побудем политиком и стратегом. Недавняя схватка показала, что лоялисты не теряли времени зря. Чароплётки ковена всё сильней, и дерутся они всё лучше. Да, конечно, чтобы уберечь Флёру, он не показал и одной десятой своих возможностей, но бездействовать дальше нельзя, ведь перемирие работает на врагов Пандемониума. Их мощь возрастает с каждым днём. А уж возобновление "Александрии" вообще может обрушить в тартарары весь баланс в мире Феникса.

Щёлкнув пальцами, Баель вывел ноутбук из сна, открыл музыкальный проигрыватель. Заиграли The Doors. Архидемону давно нравилась эта команда, негромким голосом он подтягивал:

Riders on the storm, riders on the storm.
Into this house we're born, into this world we're thrown.
Like a dog without a bone, an actor out on loan.
Riders on the storm.

Молодость... Начало восстания... Он уж точно оседлал тогда бурю.

There's a killer on the road, his brain is squirmin' like a toad.
Take a long holiday, let your children play.
If ya give this man a ride, sweet family will die.
Killer on the road, yeah.

Да, да, убийца в пути. Халфас уже ведёт его сюда.

Моррисон был интересным профаном. С ним общался король Паймон, он зависал в ту пору в Новом свете. Тусовался с битниками и хиппи, курил травку, нюхал кокс, глотал кислоту, взлетал на доске, покоряя волны Тихого океана. Перезнакомился с кучей тогдашних звёзд, учил их музыке, помогал околдовывать толпу - а потом доводил до передоза или иного способа прыгнуть в пустоту. Осчастливил америкашек Мэнсоном и Освальдом. "Волшебная пуля " в Далласе - его рук дело, профаны уже головы себе сломали над нею.

Моррисон был его любимейшим учеником, Паймон со своим дромадером не раз незримо стоял рядом с ним на сцене, горделиво созерцая беснующуюся в экстазе толпу.

Break on through to the other side...

Вдвоём они снова и снова прорывались на обратную сторону и открывали двери - покуда ученик не надоел учителю и не поставил жирную точку где-то в Лютеции. Именно его талантливый и не знавший удержу профан называл королём ящериц. Обворожительный, как Тед Банди , Паймон притягивал к себе детей Уробороса - одних соблазнительной обнажённостью зла, других - неживой красотой искусственного цветка.

В дверь постучались.

The killer awoke before dawn.

He put his boots on.

He took a face from the ancient gallery.

And he walked on down the hall.

- Заходи, Агарес.

***

- ... Герцог Агарес, я бы попросил, - с обычной приторной учтивостью отозвался архонт N 2, усаживаясь в кресло.

- Оставь эту игру в титулы для профанов, - презрительно бросил архидемон. - Ты такой же герцог, как я - король с Востока. Оба отлично понимаем, кто мы такие. Вместе ишачили на Соломона, вместе сидели в медном горшке, вместе поднимали бунт. Себе-то зачем врать, а?

- Чего тебе надо, Баель? Железнопалая не даёт? Думаешь, я за волосы приволоку её к твоей койке? Держи карман! Обходись в свой кулак, архидемон.

Тот расхохотался.

- Ну вот, теперь ты заговорил по-настоящему. Мне это нравится. А то "герцог, герцог..." Нашёлся тоже аристократишка. Потолкуем-ка по-мужски, как два бандита. Выпить хочешь, старый подонок?

- Не откажусь, похотливый юбочник. У тебя есть бурбон, "Джек Дэниэлз" желательно?

- Экое дерьмище. И охота тебе кукурузный самогон лакать... Впрочем, каков сосуд, таков и напиток.

- Зато у тебя вкусы итальяшки-пролетария. Жрёшь болоньезе и лазаньи. Давно приметил.

- Туше.

Квадратная бутылка с чёрно-белой этикеткой и стакан материализовались на столе.

- За твоё падение, архидемон.

Агарес отсалютовал стаканом и жадно проглотил виски. Баель усмехнулся.

- Ну, это мы ещё посмотрим. Слушай сюда, Агарес. Положение твоё незавидно. Ты сам себя загнал в угол.

Герцог проклекотал что-то неопределённое.

- Здесь тебе грозит суд за самоуправство. Там (Баель ткнул рукой по направлению к Термину) убийцу королевской четы тем более ждут - не дождутся. Ну и отдельный спрос будет за ту молодую ведьму и ксена. Лоялисты так тебя законопатят, что горшок Соломона покажется Золотым домом Нерона , уж поверь мне. И куда ты подашься, Агарес? В дурман-леса, к контрабандистам, которых вешали и насиловали твои подчинённые?

- Ты вызвал меня, чтобы пугать, архидемон? Зря стараешься, - прорычал Агарес. - Ещё виски!

- Пей, дерьма не жалко, что в Вас, что в таз. Я вызвал тебя, чтобы предложить свободу. Пока ты, точно жалкий маньяк-онанист, резал девок по подъездам, проект "Александрия" был возобновлён. Перемирие доживает последние дни, Агарес. Короче, я могу ходатайствовать перед Комитетом, чтобы тебя в силу изменившихся обстоятельств тебя освободили от наказания. Потом я назначу тебя командующим всеми силами революции инфернального достоинства вдоль Термина. Других вводных не будет, крутись, как знаешь. Ты же любишь болтать, какой я плохой полководец, вот и покажи класс!

Архидемон надменно повёл подбородком.

- И ещё: все вы, верные мои соратники, делитесь на две категории. Первая - мозги без воли, вроде Гасиона, который, как баба, ложится под всякого, кто сильнее. Вторая - воля без мозгов, вроде тебя. Лишь у меня одного есть и то, и другое. Без меня вы все передохнете, запомни это!

Агарес вскочил и осклабился.

- Я буду очень внимательно следить за тобой, архидемон!

- Я тоже, Агарес. Вечером заседание, готовься. Халфас, увести.

"Пусть всё летит в тартарары. Жалеть не о чем".

Баель подошёл к некротайпу. Хоронзон молчит уже несколько дней. Что такое творится в этом долбанном царстве мёртвых?

Декабрь 2018 г.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Комментарии

Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo - Если небесных богов не склоню, Ахеронт всколыхну я. Слова богини Юноны в поэме Вергилия "Энеида". Употребляются в примерно следующем смысле: не захотели по-хорошему, будет по-плохому.

В произведении использованы стихи Вергилия, а также тексты песен рок-группы The Doors.

Оставить комментарий © Copyright Шерус Серст (jan-stanislav@yandex.ru) Размещен: 23/12/2018, изменен: 05/12/2023. 17k. Статистика. Глава: Мистика Городская ведьма (часть 1 Ведьма великого ковена) Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Архидемон надменно повёл подбородком. - И ещё: все вы, верные мои соратники, делитесь на две категории. Первая - мозги без воли, вроде Гасиона, который, как баба, ложится под всякого, кто сильнее. Вторая - воля без мозгов, вроде тебя. Лишь у меня одного есть и то, и другое. Без меня вы все передохнете, запомни это! Агарес вскочил и осклабился. - Я буду очень внимательно следить за тобой, архидемон! - Я тоже, Агарес. Вечером заседание, готовься. Халфас, увести. "Пусть всё летит в тартарары. Жалеть не о чем".

Шерус Серст : другие произведения.

Паймон, Моррисон и Агарес