Роберт Геррик
ГЕСПЕРИДЫ
(Н-151) О молодой многодетной матери
Матроны, видя чад моих родных,
Хвалите и жалейте матерь их:
Хвалите, что детишек народила;
Жалейте - молодой сошла в могилу.
(H-152) Электре (II)
Любой могу принять я вид -
Как Зевс, когда в нём страсть кипит;
Не так приду к тебе, несмелой,
Как он явился пред Семелой.
К чему мне молния и гром? -
Часы в беседах проведём.
Потом одежды сбросим враз
И, не сводя друг с друга глаз,
На ложе для любовных дел
Сплетём клубок из душ и тел,
И предадимся, вняв желаньям,
Неслышным ласковым лобзаньям.
(H-153) Его желание (I)
Нам Зевса должно почитать:
Он властен и отнять, и дать.
Правь, Зевс, влияй на всё мирское -
Мой разум лишь оставь в покое.
(H-154) Его заверение Перилле
Знай: полночь с полднем встретиться должны,
Леса - быть враз мертвы и зелены;
Должны сливаться в сладостной игре
Огонь с водою на одном одре;
Зима, а с ней и лето заодно,
Явить под снегом зревшее зерно;
Песок - покинуть море, травы - луг;
Вновь обратиться в хаос всё вокруг, -
Чтоб я нарушил клятву иль с тобой
Навек расстался, сердцу дорогой.
(Н-155) Любимая Антея вся благоухает
Пряна грудь моей девицы,
Как гнездо у Феникс-птицы;
А к её губам прильну -
Чистый ладан я вдохну;
Всё - ладони, бёдра, пяты -
Ароматами богато.
Столь Исида не полна
Амбры, нарда, сколь она;
Слаще и Юноны тоже,
Что с Юпитером на ложе.
(H-156) Юлии (II)
Дозволь мне, Юлия, уйти сейчас,
Иль рядом быть любовью дай приказ.
Коль скажешь, чтобы вместе жил с тобой,
Шатёр я здесь раскину дорогой.
А коль прогонишь, я один готов
Жить там, где никаких не слышно слов.
(H-157) Себе (II)
О, горе! - от любви томленья
Не нахожу я исцеленья.
Ах! убеждаюсь вновь и вновь:
Нет зелья вылечить любовь.
Одно лекарство против хвори -
То смерть, конец любому горю.
(H-158) Добродетель чувствительна к страданию
Благой столь мудр, что справится с бедой,
Но чувствует он боль, как всяк иной:
Хотя ему всё по плечу, но гнёт
И тем, кто благ, знать о себе даёт.
(Н-159) Жестокая дева
Жесточе самых строгих дев
Мне показалась ты, презрев
Мою любовь и с ней меня -
Уйду (и впредь тебя ни дня
Не потревожу), а куда,
Ты не узнаешь никогда;
Там и умру, но перед тем
Тебя забуду я совсем;
Я, прежде чем уйду, тебе
Подробно о твоей судьбе,
Прощаясь, молвлю, - ты не раз
Стыдливо вспомнишь мой рассказ.
Вмиг блёкнет лилии цветок,
И снег здесь чист недолгий срок;
Фиалки, розы - все они
Поникнут в хладе и в тени;
И ты увянешь, им сродни.
И, может быть, однажды вновь
Эрот зажжёт в тебе любовь;
Поплачь - в ней, знаю, счастья нет;
И всё ж исполни мой завет:
Когда умру, пролей по мне
Слезу в печальной тишине;
Накрой накидкой, что чиста,
И поцелуй меня в уста;
Хоть дважды можешь целовать, -
Мертвец не оживёт опять.
Гробницу сделай мне скорей
И вот что напиши на ней:
"Читатель, знай: того здесь тлен,
Кто был Любовью убиен".
(H-160) Дианиме (II)
Не льстись, что свет твоих очей
Сиянья звёздного сильней,
Что все сердца пленил их взор,
Твоё ж свободно до сих пор,
И что, влюбившись в локон твой,
Вдруг стихнет ветер озорной;
Знай: тот рубин, что носишь ты
На ушке дивной красоты,
Прекрасным будет и тогда,
Когда твой блеск сотрут года.
(Н-161) Королю, дабы исцелил болезнь
Искал я древо жизни, чьи плоды
Питали всех и были не худы;
Искал Вифезду, ангела, что там
Всю воду возмущал по временам;
И вот их разом нахожу я днесь:
И древо, и купель, и ангел здесь,
В твоей руке - взяла она с лугов
Целебну силу зелий и цветов.
В ней магия небес, в ней волшебство;
Молю тебя, для блага моего
Ты чудо сотвори: твоя рука
(Ветвь древа жизни) пусть меня слегка
Коснётся; верю, Цезарь, мой недуг
Вмиг исцелится наложеньем рук.
Я грешен, о своих грехах скорблю;
Мою болезнь избыть лишь королю.
(Н-162) Его страдание - в страсти
Лейся, лейся, вод поток! -
Остудиться будет прок
Всем, кто в страсти изнемог.
Я уже не помню дня,
Чтоб не лился дождь ливмя -
Но, увы, не на меня.
Счастлив тот, кто жар страстей
Охлаждает средь морей
Иль у дев, что подобрей.
Есть и у меня одна:
Но она, хоть недурна,
Состраданья лишена:
Лаской мой любовный пыл
Распаляет что есть сил -
Та ещё из заводил.
Мне, друзья, любви недуг
Доставляет много мук -
Берегитесь злых подруг!
(H-163) На жену Джола
Хрома жена у Джола, нос кривой,
Косая, да и с заячьей губой.
(Н-164) Даме, смеющейся над его сединой
Ужели я презрен, и Вас
Смешит, что стал я седовлас?
О, леди, знайте, близок час,
Когда сребристый иней тот
На тёмный локон Ваш падёт;
И не забудьте Вы тогда
Спросить у зеркала: куда
Исчезли, пышные на вид,
Бутоны роз среди ланит,
И что случилось с Вами, с той,
Кто всех пленяла красотой.
Ах! поздно будет прятаться от света:
Не скрыть, увы,
Что стары Вы -
Хоть плачьте, ждёт Вас это.
(H-165) Кедровому маслу
Коль смог бы я похвастаться строфой,
Достойной быть омытою тобой, -
Мне вечно жить; пусть остальным в забвенье
Лежать во мраке, подвергаясь тленью.
(H-166) На Эрота (II)
Эрот недавно здесь бродил
И клянченьем цыганьим
Легко меня уговорил
Заняться с ним гаданьем.
К моей ладони взор склоня,
Мне предсказал приблуда:
Как Принц d'Amour известен я
Спустя полгода буду.
Эрот, душою не криви! -
Нет в линиях просветов;
Я не грядущий принц любви,
Но лучший из поэтов.
(Н-167) Как первоцветы стали зелёными
Девы, будучи больны
И от хвори зелены,
Превратились в первоцветы,
И они того же цвета.
(H-168) Джозефу, лорду-епископу Эксетера
Иль мне, коль мой епископ защитит
Любого здесь, кто истинно пиит,
Бояться, что мои произведенья
Ex cathedra* подвергнут осужденью?
Не похулите Вы достойный стих
И тот добры простить, что из плохих.
А будет Вами, лорд, освящена
На выбор Ваш строка моя одна, -
Сочту: для конфирмации такой
Вы свыше мне даны, епископ мой.
* Ex cathedra (лат.) - непререкаемо, авторитетно,
официально (доcловно: с кафедры).
Согласно догмату о папской непогрешимости учение
по вопросам веры и нравственности, произнесённое Папой
ex cathedra, обладает безошибочностью.
(H-169) О чёрном шнурке вокруг запястья графини Карлайл
Вокруг запястья был у ней
Шнурок из шёлка - нет черней;
Её изящная рука
Казалась пленницей шнурка.
Темна тюрьма, но там не прочь
Со светом повстречаться ночь;
Иль так установилась тень,
Чтоб видеть разом ночь и день.
Блажь эту ставьте мне в вину!
Но коль свобода есть в плену,
Тогда желал бы я тюрьмы
В таких, Любовь, оковах тьмы.
(H-170) Себе (III)
Я не страшусь мирских угроз,
Но любы мне венцы из роз;
И так мне нравится, когда
В вине и в масле борода.
Напьюсь, чтоб скорби утопить:
Кто знает, буду ль завтра жить?
(Н-171 На Паджета
Паджет, школяр, поклялся, взявши меч,
Им розгу и учителя посечь.
Кто б сомневался! Но пришёл вчера
Домой не в срок - так встретил школяра
В дверях учитель с розгой (ой, гневлив!)...
Пришлось задрать рубашку, меч сложив.
(Н-172) Кольцо, подаренное Юлии
Колечко я
Дарю, любя, -
Его прекрасен вид;
Хочу сказать:
Оно под стать
Любви, что в нас горит.
Тебе как раз -
Порадуй глаз;
Не жмёт ярмо любви,
Дабы и впредь
Не натереть
Твой палец до крови.
Пленись таким
Ты дорогим
Сияющим кольцом,
Что не узко
(Надеть легко)
И не спадёт притом.
И я, и ты
Той высоты
Должны достичь, где льёт
Блаженный свет -
Сомнений нет:
Любви там сладок гнёт.
Пусть век она,
Вознесена,
Пребудет в нас, мой друг;
Всей чистотой
Сверкай, златой
И неразрывный круг.
(H-173) Хулителю
К моим стихам любой здесь в пиетете,
Лишь ты чернишь их, чёрным ногтем метя -
И все подряд, страницу за страницей...
Да чтоб твой палец выел панариций!
Но, впрочем, нет, поупражняй свой ноготь -
Чтоб твой язык чего не начал трогать;
В стихах и похотливый зуд есть где-то;
Там поскреби! - приятно будет это.
(H-174) О нём же
Спросил я: "Кто любимый твой поэт?"
И ты ответил: "Мёртвый - лучше нет!"
Помру я скоро, чтобы ты, зоил,
Ко мне любовь иль зависть ощутил.
(Н-175) Нижняя юбка Юлии
Лазурный на тебе батист,
И лёгкий, как осенний лист,
Блуждающий туда-сюда -
Глядел бы и глядел всегда
На этот нижней юбки вздох,
На показной её всполох,
Когда она взлетит слегка
От дуновенья ветерка.
Раскинувшись, мне предстаёт
Она как звёздный небосвод.
Порой, как пламени язык,
То вспыхнет, то утихнет вмиг.
Порой она к твоим ногам
И к прочим сладостным местам
Прижмётся так, что, весь смущён,
Я в обморочный полусон
Впадаю - чуть не умер я,
Восторгами её даря.
За этим облаком готов
С надеждой я идти без слов...
Ах, нет! Чтоб мне любить, она
Достичь бессмертия должна.
(H-176) Музыке
Ты слух ласкай мне, магией маня -
Взволнуй до слёз мелодией меня.
Затем на страстной лире струны тронь -
Зажги во мне неистовства огонь.
И вновь введи в чистейших звуков храм
И успокой, как мирра и бальзам.
(H-177) Недоверие (I)
От многих зол убережётся тот,
В ком недоверье мудрое живёт.
Всех слушай, но немногим верь, мой друг,
А может никому не верь вокруг.
(Н-178) Коринна идёт на празднование Мая
Вставай, вставай! Явился (прячь зевок!)
На крыльях утра златокудрый бог.
Аврора красоту зари
Дарует небу, посмотри.
Вставай! В лугах - ну брось же взгляд! -
Росинки блёстками блестят.
Уже как час в слезах стоят цветы,
Склонившись к солнцу - всё раздета ты.
Нет, сколько можно мять постель!
Когда повсюду птичья трель
Звучит как утру гимн, грешно,
Нет, пошло спать... Пора давно
(До жаворонка), позабыв про лень,
Средь сотен дев петь первый майский день.
Надень листву и, как весна, туда
Ступай скорей, свежа и молода,
И краше Флоры! Что с того,
Что нет на платье ничего
Из украшений дорогих? -
Взяла б у листьев перлы их,
А юный день бы для твоих волос
Невыплаканный жемчуг преподнёс.
Ступай же блеск его сыскать,
Пока в росинках ночи прядь,
Пока холма восточный склон
Не озарил Гиперион.
Молитвы сократи, их совершая, -
Скорей идём на празднованье Мая.
Пойдём, пойдём, моя Коринна, там,
Где дивным уподобились лесам
Все улицы, и каждый дом
Украшен ветками кругом,
Зелёной аркой сделан вход...
Тропа к шатру нас приведёт:
Сплетён он из боярышника - тут
Любовь прохладный обрела приют.
Ужель на улице, в полях
Услады менее, чем в снах?
Так соглашайся! И давай
Мы вместе выйдем славить Май.
Хоть не пойти - провинность не большая,
Давай пойдём на празднованье Мая.
Из тех, кто по годам пока что мал,
Никто сегодня затемно не встал,
Но молодёжь уже с зарёй
Несла боярышник домой.
Одни, устроив пышный пир,
Умяли пироги и сыр;
Другие, знай, сходили к алтарю,
Пока мы ублажаем лень свою.
Кто, смел, невинность отдаёт,
Кто поцелуев множит счёт,
Кто свет своих небесных глаз
С любовью шлёт в который раз...
Предательским ключам не доверяя,
Замки срывали этой ночью Мая.
Давай, пока с тобой полны мы сил,
Пойдём туда, где праздник наступил.
Ведь сгинем (разве я не прав?),
Свободы так и не узнав.
Жизнь - миг, к закату наши дни
Бегут, как солнце искони;
Так дождь, туман иль вешняя вода,
Исчезнув, не вернутся никогда.
Судьба почить нам и затем
Стать былью, песней иль ничем.
Любви, симпатии - всему
Навеки с нами кануть в тьму.
Пока не прервалась стезя живая,
Идём, идём на празднованье Мая!
(H-179) На дыхание Юлии
Вздохни, о Юлия, вздохни!
Скажу без колебанья:
Восточным пряностям сродни
Из уст твоих дыханье.
(H-180) О ребёнке. Эпитафия
Порадовать лишь краткий срок
Своих родителей я смог:
Судьба жестока - умер я.
Коль на могилке вы, скорбя,
К слезам родителей моих
На лепестки цветов живых
Уроните слезу свою, -
Спасибо вам от них. Adieu*.
*Adieu (фр.) - прощай
(Н-181) Диалог между Горацием и Лидией, переведенный в год 1627,
и положенный на музыку мистером Р.Рэмси
Гораций:
Пока я был любим тобой,
Я, Лидия, никто другой,
Льнул к белой шее горделивой
И был царя персидского счастливей.
Лидия:
Пока других ты стороною,
Завидев, обходил, и Хлою
Не полюбил, цвела и я
Роскошнее, чем в Риме Илия.
Гораций:
Пленяя арфою своей,
Мне Хлоя стала всех милей;
Храни её, судьба! Мне счастье
И смерть принять в огне безумной страсти.
Лидия:
Сын Орнита, туриец Калай
Мне кровь зажёг - и воспылала;
Спасти его - награда мне,
Сгорю и дважды я в таком огне.
Гораций:
А может, с ними распростясь,
Мы восстановим нашу связь,
И Хлою я смогу забыть,
И снова, снова Лидию любить?
Лидия:
Он ярче звёзд, могуч, красив,
Ты ж легче пробки и гневлив,
Как воды Адрия, но впредь
С тобой мне, милый, жить и умереть.
(H-182) Пленённый шмель, или воришка
Где Юлия легла вздремнуть,
Случилось, шмель держал свой путь:
С цветка летая на цветок,
Обильный собирал он сок.
Приняв уста девицы спящей
За цвет медвяный и пьянящий,
Тот шмель, при мысли, что сосёт
Сладчайший и чистейший мёд,
Хватил, как оказалось, лишку, -
Поймала Юлия воришку.
Он, обомлев от изумленья,
Так приносил ей извиненья:
- Ах, госпожа-цветок, о краже,
Поверь, не помышлял я даже;
Цвет губ твоих на редкость сочный
И аромат у них цветочный, -
Вот и решил я - по оплошке -
Нектара там испить немножко.
И знай: мне жалить нет желанья
Цветок, дающий пропитанье;
Благодареньем иль целуя
Плачу за мёд, что уношу я.
И свой мешочек небольшой
Шмель, весь в слезах пред госпожой,
Явил, свидетельствуя здесь,
Что это... это всё, что есть.
С улыбкой госпожа в ответ
Суму вернула, дав совет
Прощёному воришке вслед:
Впредь с уст её он волен сласть
Для сот своих в достатке красть.
(H-183) На Прига
Приг нынче пьёт лишь воду сиротливо -
Нет денег в кошельке его на пиво.
Пусть он продаст кошель свой щегольской:
На пинту пива хватит - и с лихвой.
(Н-184) На Продыха
Не чадолюб, но чад рождает Продых -
Всё чает, что жена помрёт при родах.
(Н-185) Ода покровителю Эндимиону Портеру, на смерть его брата
Ещё не всех моих светил
Огонь остыл;
И небеса, чей мрачен вид,
Меж туч закат ещё златит.
День отойдет - ночь ступит на порог,
Почиет солнце в срок;
Но утром вновь засветится восток.
Увы! Я от своих потерь
Угрюм теперь;
Мой взор уж не зажечь ничем,
Нить жизни спуталась совсем;
Обрушилась от старости стена,
Шпалера снесена,
И пасть лоза моя обречена.
Но, Портер, жив ты, а с тобой
И я живой:
Как птица Феникс, восстаю,
В огне сжигая скорбь свою;
Готов на крыльях юности лететь!
Могу ль я умереть,
Когда ты мой хранитель - днесь и впредь?
Я возрождаюсь; и тебя,
Душой любя,
Благословляю - воскресать
Ты даровал мне благодать.
Оплачен долг; лозу восславит тот,
Кто винограда ждёт,
Чтоб с молодым вином быть каждый год.
(Н-186) Его умирающему брату Уильяму Геррику
Не попрощавшись с нами, не спеши
Навек почить, душа моей души.
И ветер и волна уносят прочь
Твой быстротечный день в немую ночь.
Без слёз, без стонов, без пожатий рук
Разлука будет нам страшнее мук.
Для любящих тебя, мой милый брат,
Боль расставанья - это сущий ад.
Ужели, пред прощанием, вдвоём
Не погрустим, обнявшись, не всплакнём?
Любовь познавший знает, что она
Не покидает тех, кому верна.
Когда уйдёшь ты в свой последний путь,
Никто другой мне не согреет грудь:
Своё я сердце здесь тебе вручу,
Поставив поминальную свечу.
Ходя вкруг урны с прахом дорогим,
Я буду тенью наблюдать за ним;
Оберегать останусь от невзгод
Твоё святое семя, славный род.
(Н-187) Оливковая ветвь
В печали брёл я через луг,
Ища спокойствия; но вдруг
Остановился, увидав
Оливковую ветвь средь трав;
Я рассмотрел её, подняв,
И сразу понял: это знак;
Да будет так! да будет так!
И молвил, к ней уста склоня:
"Ты - предсказанье для меня".
Любовь, как сброшу бремя бед,
"Покойся с миром!" скажет вслед.
(H-188) На Хвата
Всё в дом несёт наш Хват, как муравей,
Но ропщет, что, мол, нет его бедней.
Отдай же честно десятину, Хват! -
Поймём тогда: ты беден иль богат.
(Н-189) Цветам вишни
Вы жеманны и красивы,
И душистые на диво.
Но судьба исчезнуть вам -
Зреть, вы знаете, плодам.
Нет для вишен места краше!
Где ж красы пребудут ваши?
(H-190) Как лилии стали белыми
Вам, лилии, сказать хотел,
Что не всегда был цвет ваш бел;
А сказ таков:
Средь облаков
Амур в один из ясных дней,
Играя с матерью своей,
Вдруг пальчиками сжал чуток
Её рубиновый сосок,
И сливки низошли на вас;
И в той росе
Вы стали все
Белы тотчас.
(Н-191) Фиалкам (I)
Ужель терпеть мне вновь и вновь
Твоё презрение, любовь?
Зачем ты, многим помогая,
Меня не исцеляешь, злая?
К виолам убегу я в сад -
Они мне душу облегчат
И принесут успокоенье,
Даря от страсти исцеленье.
(Н-192) На рождение левкоев
Когда уста твои
Поцеловал легко я, -
Клянусь божком любви, -
Возникли два левкоя.
Прильни к губам моим!
Поверь, что так же дивно
Мы розы сотворим,
Целуясь непрерывно.
(H-193) Лилея в хрустальной вазе
Улыбка розы вам милее,
Когда батист на ней
Прозрачный, потончей;
В хрустальной вазе вам лилея
Прекрасней, чем когда
Она росла под небесами,
Заботливо тогда
Лелеемая вами.
И сливок цвет обыкновенен,
Коль землянику в них
Не положить в пустых;
А в смеси вид их несравненен:
Ежель, те сливки взбив,
Придать оттенок им весёлый, -
Он более красив,
Чем белый цвет их голый.
Янтарь под водяным потоком
Нежней ласкает взгляд,
Чем ежели он в ряд
Разложен будет перед оком;
На солнце камень тот
Теряет яркость многократно:
В сравненье с ним нейдёт
Свет янтаря, понятно.
В стеклянной чаше сливы красны
Иль виноград горой
От оболочки той
Гораздо более прекрасны,
Чем если бы они
Не в чаше - просто так лежали,
Гордясь, что в знойны дни,
Созрев, желанны стали.
Лилея, роза, сливки, сливы,
Что радуют наш глаз,
Верней прельщают нас
В покрове тоненьком, красивы,
Чем если бы их свет
Был явлен ими в полном блеске
(Когда прикрытья нет),
Будя в нас чувств бурлески.
Лилея, что в хрустальной вазе,
Преподнесёт урок
(Пусть вам пойдёт он впрок),
Как соблюсти, во всяком разе,
Пределы наготы:
Её не яркими мазками
Класть нужно на холсты,
Но мягкими тонами.
Хотя, как лебеди, вы белы,
Хотя у вас в крови
Склонить мужчин к любви,
Но в миг, когда шелка вдоль тела
Струят, и полускрыт
В туманно-белой пелерине
Ваш горделивый вид, -
Сильней огонь в мужчине.
(Н-194) Его книге (III)
Невестой выйди, книга, всем яви
Бесценные сокровища свои.
Но если среди гемм жемчужных вдруг
Один с изъяном сыщется жемчуг,
Ты не стыдись, - у королев земных
И то подделки есть меж перлов их.
(Н-195) О некоторых женщинах
Женщин любишь ты? - забудь,
От меня узнав их суть.
Это нечто: в беспорядке
Ленты, ниточки, заплатки,
Лоскуты и всякий вздор
Составляют их убор.
Шёлк с батистом на плутовке -
Чтобы нас дурачить ловко.
Всё в ней лживо: бёдра, пряди;
В мыслях ложь, и ложь во взгляде...
Знай же: истинны у дам
Только ткань да разный хлам.
(Н-196) Самый процветающий падёт скорее
Пасётся скот, пока худой,
А кто жирней - тех на убой.
(Н-197) Добро пожаловать, сак!
Как разделённым скалами потокам
Отрадна встреча в устье их широком:
Любовь (дитя подобия) велит
Им слиться, одинаковым на вид;
Как поцелуям пар влюблённых сладко
Встречаться ночью лунною украдкой;
Как самодержец королеву ждёт,
Дабы продолжить королевский род, -
Так я тебя встречаю, незабвенный!
Любви лампада! - огнь твой сокровенный
Сияет и прекрасней, и сильней
Осириса полуденных лучей.
Привет, мой друг! - конец моим обетам,
Тебя опять встречаю я с приветом;
Тебе я рад, как рад купец земле,
Сквозь страшный шторм пройдя на корабле,
Когда он видит, счастьем обуянный,
Дым очагов Итаки долгожданной.
Скажи, изгнанник бедный, где ты был?
Иль, может быть, я стал тебе не мил?
Иль, мной обижен, не искал ты встречи
И, дом покинув мой, ушёл далече?
Иль ненадолго отбыл ты, чтоб я
Ещё сильней желал тебя, любя?
Что хмур ты, мой святой и друг мой старый?
Будь милостив! - я твой поклонник ярый.
И что твой прежде пылкий взгляд угас
И выглядит как сумерки сейчас?
О, если я виновен, полной мерой
Грех искуплю власами, солью, серой!
А нет - кристальной влагой родника
Вину очищу я наверняка.
Пусть ссора позабудется былая!
Иль был я слишком сдержан, обнимая
Тебя, любимый? Подскажи, мой сак,
Чем недоволен ты, и что не так.
Иль мнишь ты, что к тебе моё желанье
Чуть теплится и близко к угасанью?
Иль думаешь, что я, иным под стать,
Смел в адюльтер с другим вином вступать?
Да, признаю, что я с тобой расстался,
Но лишь затем, чтоб ярче разгорался
Мой жар любви к тебе: сильнее он
У тех, кто был враждою разлучён.
Навек тебя покинуть? - право слово,
И в мыслях я не допускал такого.
Скорей сгорит канарский виноград,
Чем Геррик молвит: 'Саку я не рад'.
Ификла лёгкость ты даёшь, что нёсся
Над полем, не ломая там колосья.
С тобою быстро пролетает день,
С тобой мне средь цветов сплясать не лень,
Луч солнца оседлать и стать проворней...
Что сможет больше под Исидой горней
Мне принести восторга и любви,
И вдохновенной радости в крови?
О, славный идол! Египтяне чтили
Чеснок и лук, но всё ж боготворили
Тебя: ты лучшим богом был у них
И много-много выше остальных.
И если б Кассий, трезвенник известный,
Изведал вкус лозы твоей чудесной,
Тогда б он, как мудрец Катон, воздал
Тебе, пьянея, тысячу похвал.
Когда б Геракл, у Феспия пируя,
Не пил из кубка кровь твою живую,
Тогда б той ночью свой любовный пыл
Он для полсотни дев не сохранил.
Приди, приди! Любовь и страсть меж нами;
Целуй меня - и станем вновь друзьями;
Не разлучит нас даже и Судьба:
Разрушить наш союз она слаба;
Приди как королева, как царица,
С которой Клеопатра лишь сравнится,
Что встретила Антония - весь мир
Узнал, чем изумился триумвир.
Возвысь мой дух! Пусть кровь моя по жилам
Бежит бодрей; наполни вены пылом,
Чтоб снова я для дел воспрял, верша
Всё то, что мне велит твоя душа.
Клянусь любви своей служить я верно;
А если поступлю я с нею скверно, -
Мой сак, покинь меня, лиши огня;
Пусть Феб навечно проклянёт меня,
Когда тебя для утоленья жажды
Опять начну я избегать однажды.
Тогда как сына пива заключи
Меня в пивную; пусть вина лучи
Не светят мне; пусть все мои сонеты
Забудутся иль сгинут, не допеты;
И пусть, предав тебя, на том пиру
Я, дафной не увенчанный, умру.
(H-198) Невозможности: его другу
Мой добрый друг, коль знаешь ты,
Как из семян растут цветы;
Коль знаешь ты, как солнца свет
Румянит грушу и ранет;
Коль знаешь, как в ручьях вода
Становится кусками льда,
И то, как ливень проливной
Вновь зашумит морской волной;
Коль знаешь, как средь тишины
К нам, крадучись, приходят сны, -
Тогда узнай: когда же вновь
Верну я прежнюю любовь.
(H-199) На Лагга. Эпиграмма
За связь со шлюхой на свою беду
Кнутами Лагг был порот по суду.
Да, то блаженства у него, то боли:
Теперь и не поймёт, чего же боле.
(H-200) На Габба
"Мои котята", - Габб зовёт детей -
Не для того ль, чтоб утопить скорей?
(Н-201) Жить весело и верить хорошим стихам
Сегодня пир горой,
Вкусны, обильны блюда;
Роскошен свет златой,
Земля в цветах повсюду.
Роскошен свет златой;
На елях ожерелья
Блестят (янтарь лесной) -
Пришла пора веселья.
Обрызгав прядь волос
Росою аравийской,
Я пью в венке из роз;
И дан мне дар витийский.
Пью за тебя, Гомер, -
Вина вкусив такого,
Ты всем бы дал пример
Прозревшего слепого.
Вергилий, целый рог
Пью за твои таланты:
Сего вина глоток
Ценней, чем все брильянты.
Теперь от лучших лоз
Должны быть вина взяты:
Овидий, светонос,
Пьём за тебя, Носатый.
Душистого вина
Из чаши необъятной,
Катулл, я пью до дна -
Эвтерпе друг ты знатный.
О, Вакх, остынь слегка!
Иль, пьяный, к буйству близкий,
От тирса и венка
Оставлю я огрызки.
Пью - кругом голова
Да так, что едет крыша, -
Один бочонок, два...
Проперций, глас твой слышу.
Тибулл, и за тебя
Я пью... Но мысль шальная,
Мой разум теребя,
Приходит, отрезвляя.
Горсть пепла здесь лежит -
Сожжён Тибулл, и урна,
В которой он сокрыт,
Весьма миниатюрна.
Сгорит в огне Поэт -
Служитель муз и граций;
И пирамидам, нет,
Не вечно возвышаться;
Плоть превратится в прах,
Всех ждёт река забвенья;
Бессмертны лишь в стихах
Прекрасные творенья.
(H-202) Прекрасные дни, или обманчивый рассвет
Прекрасен был рассвет: клубника рдела
Средь неба, где разлились сливки белы;
Но всё переменилось за мгновенье,
Исчезло прежним видом наслажденье.
Договорились молнии с громами
Сжечь, расколоть наш мир под небесами.
Как можно здесь чему-то верить, право,
Когда, что люди, небеса лукавы?
(Н-203) Молчаливые уста
Я придерживать язык
За зубами не привык;
И любимой обо мне
Рад я милой болтовне.
Пусть уста ей говорят,
Что во мне то жар, то хлад;
Пусть расскажут, чем она
Вдруг бывает смущена;
Пусть воркуют вновь и вновь
Про безумную любовь:
Как всю ночь не спим порой,
Как мы слёзы льём рекой,
Как разнять не можем рук
После длительных разлук...
Разрешим устам о том
Поболтать - но лишь тайком.
(Н-204) Лихорадке: не тронь Юлию
Ни волоска, о, мстящая богиня,
Не дам упасть я с Юлии отныне!
Когтями, волосами в виде змей
К ней даже прикасаться ты не смей.
На коже нежной, гладкой и прелестной,
И столь же чистой, как батист небесный,
Нет даже и морщинки - ни одной.
Впредь обходи ты деву стороной,
Иначе на тебя нашлю такие
Мороз, и снег, и град, и вьюги злые,
Такие дрожь, и паралич, и страх,
Что вся измёрзнешь или станешь прах.
И тыщу тысяч раз в трясучке биться,
Знай, будешь ты. Не тронь мою девицу!
(Н-205) Фиалкам (II)
Удостойтесь чести!
Ваш цветок
Синеок -
Дар весны невесте.
У неё подруги
Чистотой,
Красотой
Славятся в округе.
Но цветочки ваши
Их нежней,
А на ней
Роз дамасских краше.
Жаль, что увяданья
Час придёт:
Опадёт
Цвет ваш без вниманья.
(H-206) На Банса. Эпиграмма
Когда вернёшь свой долг? - скажи мне сам,
Хоть знаю: ты не платишь по долгам;
Отдашь ли в Судный день, вернёшь поздней,
Но обнадёжь, что станешь ты честней.
(H-207) Гвоздикам. Песня
Останьтесь иль тайком
Исчезните все вместе, -
Мне ведомо, в каком
Отыщетесь вы месте.
Средь щёк Люции вас,
Прислужниц девы сладкой,
Найду, - вы хоть сейчас
Со мной сыграйте в прятки.
(Н-208) Хранящим свою девственность: время не ждёт
Бутоны роз вам рвать пора, -
Их время быстротечно:
Завянут завтра, хоть вчера
Ещё росли беспечно.
Светильник неба, солнце мчит
Горе́, огнём объято;
Миг - и пройдёт оно зенит,
И близок час заката.
Легко зажечься страстью нам,
Пока мы молодые;
На смену лучшим временам
Последуют худые.
Венчайтесь - вот вам мой совет,
Стыда отбросьте бремя;
Лишь раз бывает ваш расцвет, -
Не упустите время.
(Н-209) Спасай себя сам
Рядом выше моего
Строят дом - и что с того?
Мне важнее, чтоб не хил -
Крепок мой фундамент был.
Прочен он иль не вполне -
Здесь как жребий выпал мне.
Не имеем, где, увы,
Приклонить свои главы.
(Н-210) Его другу, о негармоничных временах
Играл я прежде - днесь висит, немая,
На иве арфа сердцу дорогая.
И пел я прежде, лиру то и дело
От сна стихами пробуждая смело.
Мог влечь я прежде (пусть и не каменья,
Что Амфион) людей посредством пенья -
Куда хотел... Теперь же, несомненно,
В себе я ощущаю перемены.
Мой друг, я в горе: арфа вдруг заглохла,
Умолк язык мой, и рука отсохла.
(H-211) Его поэзия - его памятник
1. Черкну я пару строф,
До рифм охочий, -
И всем готов
Сказать: "Спокойной ночи!"
2. Минутка пролетит -
По завершенью
Сих "Гесперид"
Умру в одно мгновенье.
3. Жнёт Время без помех!
И нет надежды,
Что вспомнят всех
Людей, что жили прежде.
4. Удел их - сгнить дотла,
Червям стать пищей;
И несть числа
Безвестным на кладбище.
5. Воздвиг сей камень я,
Чтоб вслед за всеми
Во прах меня
Не обратило Время.
6. Надеюсь я засим,
Что с гордым видом
В веках моим
Стоять здесь пирамидам.
(H-212) Безопасно на берегу
Надёжен берег; тонут в океане
Суда и там, где чуть качались ране.
(Н-213) Пастораль, сочинённая в честь рождения принца Чарльза,
преподнесённая Королю и положенная на музыку мистером Николасом Ланье
Действующие лица: Миртилло, Аминта и Амариллис
АМИН. Миртилло, добрый день! МИРТ. И наше вам!
Пастушке - благ и счастья! Мир лугам!
АМАР. Удачи всем! МИРТ. Друзья, мы снова вместе.
А с дальних пастбищ есть какие вести?
АМИН. Да нет, тучнеют сытые стада -
Здоровы и красивы, как всегда;
Вот разве что Меналк задал пирушку
Стригальщикам овец... МИРТ. Меналк наш душка.
Но я принёс вам весть из всех вестей!
Аминта, Амариллис, средь лилей
Присядьте... АМИН. А откуда? АМАР. Да, откуда?
МИРТ. Так из самой столицы - врать не буду!
К исходу мая мальчик был рождён
(Белейшей шерстью будь благословлён
Сей день!). Все празднуют рожденье это;
Ребёнок мил лицом, нежней рассвета.
ХОР. Пусть блеют овцы, Пан дудит в камыш,
И, убаюкан, спит наш Принц-малыш!
МИРТ. И небо в полдень - чудо там свершилось! -
Серебряной звездою озарилось,
По яркости такою же, как та,
Чей свет сиял над яслями Христа;
И молвят, что с Небес на самом деле
Рожденье Принца Ангелы воспели.
АМИН. О, чудо! А не грех ли нам втроём
На малыша взглянуть одним глазком?
МИРТ. Нет, нет. ХОР. А если да, никто и бровью
Не шевельнёт: сей грех прощён любовью.
АМАР. Миртилло, говорят, что средь даров
Младенцу Иисусу от волхвов
Там приносились ладан, смирна, злато
И пряности, чьи сладки ароматы.
МИРТ. Всё верно; да и нам свои дары
Пора нести (пусть и не столь щедры):
Король так рад, и мы к нему добры.
АМАР. Мне Принц милее, чем с лугов цветок!
Я из цветов сплету ему венок,
Где шмель не тронул даже лепесток.
АМИН. Вручу я листья в свой черёд:
Роса с них капает, как мёд;
Овёс к ним - дудкой запоёт.
МИРТ. Отдам я посох свой пастуший:
Малыш - наш Принц, он самый лучший;
Но и пасдух - пасёт он души.
ХОР. Скорее в путь! Не след с дареньем ждать:
Дар быстрый - это Божья благодать.
Узрев младенца (будь благословенным!),
Мы к радостям вернёмся повседневным.
(Н-214) Жаворонку
Рад новому я дню -
К заутрене звоню.
Певца весны
Жду: с вышины
Слети помочь,
Коль ты не прочь
Мне служкой стать -
"Аминь" сказать.
Иль будь мне днесь
Как пастор здесь:
Благослови!
Так, полн любви,
Хочу я сам
Жечь фимиам,
Чтоб славить вновь и вновь
И Небо, и Любовь.
(Н-215) Пузырик. Песня
Пузырик слёз и вздохов, к ней лети
И за мои страданья отомсти.
С планетою ты схож - кружа высоко,
Найди мне ту, что предала жестоко.
Мелькай кометой огненной пред ней,
Сверкая всё сильней и всё страшней;
Её вниманьем завладей всецело -
И месть мою свершить ты можешь смело:
Как шар огня, разбейся в дым и прах,
Взорвавшись прямо на её глазах.
(Н-216) Размышления, для его возлюбленной
Ты, как тюльпан, - восторг для глаз;
Но, друг мой, скор цветения час:
Поблёкнешь - и забудут враз.
Ты - что раскрывшийся бутон;
В одно мгновенье будет он
Отсюда бурей унесён.
Ты роза, коей пышный цвет -
И плоть и кровь её - на нет
Сойдёт, и смерть наступит вслед.
Ты - как лоза: и процветёшь,
И всех любовью оплетёшь -
Но, оскудев, засохнешь всё ж.
Ты - благовонье: хоть оно
В хрустальный плен заключено, -
Исчезнет запах всё равно.
Ты - как фиалка: твой цветок
Не вставит дева в свой венок -
Недолог увяданья срок.
Ты носишь красоты венец;
Но уготован всем конец -
Умрёшь, как этих строк творец.
(Н-217) В кровь исколотая рука, или подаренные девушке розы эглантерия
В кровь исколотой рукою
Я девицу удостою
Роз душистых. Те вспылят -
Слаще девы аромат;
Скажут: будет, кто влюблён,
Впредь шипами изъязвлён.
(H-218) Стихи - моё наследие
Не оставлю (молвлю сразу)
Злата, серебра, алмаза
Я ни в дар, ни для показа;
Но отдам любой свой стих
Из сокровищниц своих
Для потомков дорогих.
Пусть моих стихотворений
Зазвенят, сверкая, пенни
Как наследье поколений.
(H-219) Панихида по погибшему доблестному лорду Бернарду Стюарту
1. Прочь, прочь, непосвящённый люд!
Днесь панихиду здесь поют.
2. И звери бы к твоей могиле
Пришли, слезами бы омыли,
По убиенному скорбя,
Багряны раны у тебя.
С тех пор как пал ты в ратном споре,
Всё наше королевство в горе.
ХОР. Вседневно слёзы будут литься
На жертвенник твоей гробницы;
А слёз не хватит - отдадим
И души, - столь ты нами чтим.
Покойся с миром! Мы же маслом кедра
Для вечности тебя помажем щедро.
3. Живи! живи, ведь несомненно:
Душа бессмертна - тело бренно;
Тогда как недостойный род
В огне забвенья гибель ждёт,
Взрастает избранное семя
И век цветёт, ценимо всеми.
ХОР. О том, чья слава ныне воссияла,
Векам расскажут мрамор и анналы.
(H-220) Перенне, возлюбленной
Кипариса, сельдерея
Веточек ты пощедрее
На могилу брось мою,
Горько плача... И - adieu!
(Н-221) Хвастовства - через слово, только мало мясного
Не хвастай, Гор, что на твоём столе
Всегда полно пашины и филе! -
Сейчас-то в миске (можно убедиться)
Свиные уши, хвост и два копытца.
(H-222) О женщине со слезящимися глазами
Старуху Мум не лечат эликсиры:
Вся выжарена плоть, - глаза лишь сыры.
(Н-223) Храм фей, или Часовня Оберона.
Посвящается Джону Меррифилду, адвокату
Богаты храмы видел ты.
Но чудо дивной красоты,
Что не из камня или кедра,
Дарю тебе: часовня щедро
Для фей была возведена -
Теперь, мой друг, твоя она.
Храм
К часовне устлана дорожка
Жемчужной и стеклянной крошкой;
Сей храм сравнил бы я с гнездом -
Но нет ли Алкионы в нём?
Заглянем внутрь; здесь мало света:
Храм идолопоклонства это!
Божки глядят со всех сторон -
Какой-то римский Пантеон,
Дом Риммона, в котором стены
Из косточек - камней замена.
Вот, в нише, чёрный, как гагат,
Сидит божок-сверчок усат;
А рядом идол-жук блестящий
Стоит - почти как настоящий;
Личинка белая его -
В соседней арке божество;
И, наконец, божок из злата -
То мушка шпанская крылата.
Здесь всюду идолы: порой
И капитель, и фриз резной
Закрыты этой мишурой.
У фей на сердце много мути:
Их вера смешанна по сути:
Папизм с язычеством в умах
Смешались так, что просто страх.
Я, слыша речи их простые,
Прознал, что есть у них святые:
Тит, Нит, Ис, Итис всех видней -
Защита королевы фей.
А эльфы их святого Вилли
Fatuus ignis* окрестили;
Ещё есть Фрип, Трип, Филли, Фил -
Хватило б времени и сил,
Я всех святых бы огласил
(Уже и список наготове
Других святых эльфийской крови),
Но много их в именослове.
Марионетка-пастор нам
И всем пищит у входа в храм:
"Не сквернословьте, прихожане!"
За ним второй пищит без брани:
"Мой руки, святость не порочь!" -
И нечестивцев гонит прочь;
Затем берёт своей рукою
Скорлупку со святой водою
И кисточку из волосков
Пушистой белки - он готов
Свершить магические действа
Для окропленья фей семейства.
Священник возле алтаря
Стоит, не с Духом говоря,
Но в наклонении упорно
Возносит лишь святые зёрна;
И странен видом сей алтарь -
Таких не строили и встарь:
Не строгих форм, не деревянный,
Не каменный и не стеклянный -
Он весь из косточек овцы
(Зовут их 'бабками' мальцы).
На алтаре лежит салфетка
Из гладкой кожицы ранетки;
На ней - восхищен каждый взор -
Дамасский, в крапинку, узор;
Она украшена каймою
Из рос, висящих бахромою:
Как иней на снегу, они
Мерцают в сумрачной тени.
На столике в тарелке с краю
Какой-то хлебец (я не знаю)
Взамен опресноков лежит,
А рядом - древняя на вид
Псалтирь для фей, и в ней закладки
Из крыльев мух, в большом достатке.
Кто скажет, что блюдут устав
Все эльфы здесь, - тот будет прав;
Молва правдива, и, похоже,
У них есть тексты, наших строже,
И книга их канонов тоже.
Сэр Томас Парсон, если тот
Знаток по эльфам всё ж не врёт,
О многих праведных писаньях
Поведал нам в своих изданьях
(Хотя по времени и мал,
Но строг эльфийский ритуал).
И чаша есть без украшений
Для добровольных приношений:
Опилки от булавок в ней -
У фей и золота ценней -
Всем неимущим раздаются
(Коль таковые здесь найдутся).
И придаёт улитки след
Перилам серебристый цвет;
А на концах перил витые
Стоят подсвечники святые,
И в них, как свечи, зажжены
Былинки, тонки и стройны.
Есть для торжественных служений
В достатке дивных облачений:
Из чистых паутин наряд
В отдельной ризнице хранят.
У них есть мётлы, поддувала, -
Чтоб чистотой здесь всё блистало.
Есть пастор, на язык не спор,
Опрятных певчих славный хор;
Есть и привратник, и каноник,
И псалмопевец есть, и звонник;
Монахов столько, что не счесть,
Аббат ленивый тоже есть.
Мне видится в конечном счёте,
Что папство здесь в большом почёте:
Эльф Бонифаций пусть взойдёт
На место Папы в свой черёд.
У них есть всё для причащенья,
И продают они "прощенья";
Есть жезл, молитвенник, потир,
Лампадки, свечи, воск и мирр;
Святой елей... Всего же боле
Чистейшей освящённой соли;
Сухие щепки, разный хлам;
Для воскурений фимиам, -
Дабы из гульфика монаха
Был изгнан дьявол, полный страха;
Безделиц тьма, каких вовек
Не распознает человек.
Висит на хорах, к певчим близок,
Сушёный яблочный огрызок,
Чей грохот зёрнышек зовёт
К вечерне весь лесной народ.
И величает эльф-насельник
Свою святую 'рак-отшельник',
Ей ладан курит ночь и день,
Под ней целует эльф ступень,
Приносит в дар пучки шафрана
И ей мольбы возносит рьяно.
Когда обет исполнил он,
Эльф делает земной поклон
И, кокон накрутив из шёлка
(С тюрбаном схож, но без заколки),
В кадильном полускрыт дыму,
Из алтаря выходит в тьму,
И, светом светлячков ведомый,
Идёт на пир, к родному дому.
* Fatuus ignis (лат.) - блуждающий огонёк
(Н-224) Госпоже Кэтрин Брэдшоу, красавице, увенчавшей его лавром
Моею музой, что среди лугов
Проводит время, из живых цветов
Прекрасные гирлянды сплетены -
Они на многих здесь водружены;
Однако ни один ещё поэт
Не увенчал венком её в ответ,
И только ты была здесь так мила,
Что лавр заветный ей преподнесла.
Тебе за этот дар любви она
Воздать венцом бессмертия должна.
(Н-225) Рукоплескания, или конец жизни
О, если после бурь мой бот
До тихой гавани дойдёт;
И если я ещё смогу,
Хоть слаб, стоять на берегу;
И если, глянув на флагшток,
Лавровый узрите венок, -
Вам время петь и танцевать,
И бурно мне рукоплескать.
Пусть первый акт сулил провал,
Но в пьесе главное - финал.
(H-226) Добродетельнейшей госпоже Пот, много раз принимавшей его
Ты в книге средь моих стихотворений -
Одно из самых лучших украшений;
И мнится мне, что вся озарена
Твоим благим сиянием она.
Злати сей свод стихов, твой свет незримый
Пусть будет им лампадой негасимой.
А коль их слава чрез века пойдёт,
В том лишь твоя заслуга, леди Пот.
Елей в лампаде - твой; я не премину
Признать свой долг, отдавши половину.
(Н-227) Музыке, снимающей его лихорадку
Пусть, сонного, влекут меня
Чарующие звуки,
В дремоту лёгкую клоня
И ослабляя муки.
Боль облегчи,
Уснуть в ночи
Мне дай - ты можешь эту
Снять тела дрожь;
Но жара всё ж,
Нет, не уймёшь
Во мне ты.
Всепожирающий огонь
В ласкающее пламя
Ты обращаешь... Душу тронь!
Погаснут угли сами.
В слезах топи,
Боль усыпи:
Хочу покоя в теле -
Так, чтобы вдруг
Прошёл недуг,
И розы вкруг
Постели.
Как тихая роса, пади,
Как над цветами ливни,
Ты надо мною проведи
Обряд крещенья дивный.
У смертных врат
Других наград
Не жду - увидеть мне бы
Чудесный сон,
Где, окрылён,
Я вознесён
На небо.
(H-228) Даме с приятным голосом
Пока, петь не начав, сидишь немой,
Ты плоть и кровь от женщины земной.
Но если льётся голос твой чудесный,
Ты в это время херувим небесный.
(Н-229) На Эрота (III)
В венке средь роз нашёл Эрота
И в кубок положил. Без счёта
Пил из него я этим днём -
Знать, проглотил божка с вином.
С тех пор тревожит сердце, ноя,
И не могу найти покоя.
(H-230) На перси Юлии
Открой мне перси, Юлия моя,
И, чистоты небесной не тая,
Мне разреши устами к ним прильнуть,
Восхи́тив непорочный млечный путь.
(H-231) Лучше быть весёлыми
Дуракам понять невмочь,
Как года уходят прочь;
Мы же, мудрые провидцы,
Чёрной смерти зрим границы;
Будем веселы, друзья,
Гений свой благодаря.
(H-232) Коринне - о переменах
Впредь собой ты не гордись,
Ухом к мудрости склонись;
Время перемен с тобой -
И разительных порой;
То к лицу прихлынет кровь,
То от щёк отхлынет вновь;
Как надежда, так и страх
Прячутся в твоих зрачках.
Пульс твой бьётся, много сил,
А любви слабеет пыл.
Ты прекрасна и юна,
Но состариться должна;
Срок придёт - и Время зло
Взроет ровное чело,
И в глазах угаснет свет:
Ты умрёшь на склоне лет,
Сомнений нет,
За мной вослед.
(H-233) От распутства не скрыться
Свой дом на засов поскорее запри:
Распутник - снаружи, а шлюха - внутри.
Но, глянь-ка! откроются двери вот-вот,
И выскочит блядь, иль развратник войдёт.
(H-234) Пренебрежение
Искусством оживляется природа -
Краса лица погибнет без ухода.
(H-235) О себе (I)
Я близорук, твердит мне всяк,
Зане доныне холостяк.
Иль, к браку выказав охоту,
Улучшу зрение на йоту?
Отнюдь, женитьба для очей
Не благо - ослепит, скорей.
(H-236) О враче
Пришёл меня лечить от лихорадки? -
Но твой озноб сильней на два порядка.
Ступай домой! Тогда придёшь ко мне,
Когда себя ты вылечишь вполне.
(Н-237) На прачку Садз
Воротнички в моче стирая палкой,
Садз мужа ждёт - заняться их крахмалкой.
(Н-238) Розе. Песня
1. Гирляндой, роза, попрочней
Свяжи любовь мою скорей.
Ей скажи: моей рабой
Должно быть отныне той,
Кто была мне госпожой.
2. Могу, коль будет путы рвать,
Браслетом золотым сковать;
Пригрози, что есть и прут
У меня из мирта тут -
Им рабынь пребольно бьют.
3. Вот мой благословенья знак:
Иди и молви, но не так,
Чтобы гнев с любимых глаз
Молнией слетел тотчас
И сжёг в огне обоих нас.
(Н-239) На Гесса. Эпиграмма
Гесс в башмаках разрезанных домой
Бредёт, хромая, словно он больной.
Нет, это не подагра, это пиво
Язвит пьянчужку нашего шутливо.
(Н-240) Его книге (IV)
Ты - древо, чьи не вянут век листы,
С вечнозелёным лавром схожа ты.
(H-241) На изображённую даму
То правда: вы прекрасны; но сейчас
Художника мы хвалим, а не вас!
(Н-242) О горбатой деве
Горбата ты, но мне и так сгодится,
Ведь ты пряма, где прямы все девицы.
(Н-243) Бросим на пальцах
С тобой ввечеру
На пальцах игру
Начнём... И, смотри, не балуй!
Ведь кто в свой черёд
Их двадцать сочтёт,
В награду тому - поцелуй.
(H-244) Музыке, дабы успокоила истомлённого нежным недугом
Луну вращаешь ты волшебной властью;
И к юноше, который болен страстью,
Сойди сюда, свяжи волшбой своей
Недуг его, избавь от всех скорбей.
Так нежно-нежно низойди, покуда
В чащобах сна витает он, и чудо
Свершив, позволь ты юноше опять,
Как после сна Невесте, с ложа встать.
(Н-245) Досточтимому и благородному Джорджу Вильерсу,
маркизу, графу и герцогу Бекингему
Верх совершенства моего труда,
Что имя Вильерс я вписал сюда:
Сим именем почётным освящён,
Наполнен облаками славы он.
И Музу возвеличил здесь мой том,
Служанку Вашу, коей мудрость в том,
Что Ваше имя выбрала, любя,
Чтоб им, как лавром, увенчать себя.
(Н-246) Его отречение
Любовь моя,
В том, что с тобой
Порвал, лишь я повинен.
Прости,
Уйти
Посмел, слепой, -
Презренья нет в помине.
Да, поздно я,
Прозрев, постиг,
Что у тебя есть сила
Опять
Пленять,
Чтоб сердце вмиг
Оковы возлюбило.
(H-247) Приходит счастье
Приходит счастье, кров мой освещая,
Как снег бесшумный иль роса ночная;
Не вдруг, но робко, словно солнца луч
Листву щекочет, выйдя из-за туч.
(H-248) Подарок, принесённый пчелой
Лети к моей возлюбленной, пчела,
Скажи, что мой подарок принесла,
И на её устах оставь нектар,
И проследи, понравился ли дар;
А если нет, пусть траурный твой гул
Ей возвестит: навеки я уснул.
(Н-249) О любви (I)
- Прими, - сказал Эрот, -
Мой дар: одно желанье -
И сменишь без хлопот
Любовь, как одеянье.
И что теперь с того,
Что многих обольщаю? -
Подолгу никого
Любить не обещаю.
(Н-250) Последний воз, или праздник жатвы:
достопочтенному Милдмею, графу Уэстморлендскому
Все, кто трудился, со жнивья
Придите, лета сыновья;
Вчера горбатили вы спины -
Текут сегодня масло, вина...
В венках пшеничных люди тут -
На праздник жатвы все идут.
Милорд, скорее взгляд свой бросьте
На воз последний: злаков ости
Свисают в ленточках цветных,
Полотна на снопах тугих;
Кобылы, кони порезвее -
В попонах белых, как лилеи.
Всех сельских девок и парней
Привлёк весельем праздник сей.
Вокруг телеги шум великий,
И смех, и радостные крики:
Кто лошадь тянет за узду,
Кто с воза спрыгнет на ходу.
Кто битюга благословляет,
Кто крестит воз, а кто скрепляет
Снопы лобзаньем озорным,
А кто-то бьёт поклоны им;
Мальчишки бегают кругами,
Сверкая драными штанами,
Крича всех громче в общем гаме.
Вот и милорда знатный дом,
Где стол накрыт пред очагом,
А над огнём, весь в каплях жира,
Огромный бык - основа пира;
Мясного много здесь всего
(С ним веселее торжество);
На выбор кушанья любые:
Пирог и кремы заварные,
Сыры и каши зерновые.
Из погребка принесено
Для тостов лучшее вино,
И пиво пенится хмельно;
Сначала за здоровье лорда
Стаканы поднимите гордо,
Затем за борону, за плуг,
За цеп, за серп и за подруг...
Здесь наполняются стаканы,
Пока не станете вы пьяны.
Пируй и веселись, народ!
Пусть всяк набьёт себе живот,
Кто в поле проливал свой пот.
Для отдыха настало время:
И вол не должен быть в яреме,
И плуг повесьте на крюках.
И помните о сих словах:
Питайте лорда неустанно,
Чья пища здесь для вас желанна;
Не для того вино рекой,
Чтоб смыть ваш подвиг трудовой,
А чтобы повторить - с весной.
(H-251) Благовоние
Грех, Юлия, во мне - и на заре
Я жертву принесу на алтаре;
Готово всё; в огне сгорает тук;
Дыши! - лей благовоние вокруг.
(Н-252) На её голос
Слив голос со струной, порадуй нас,
И ангелы родятся в этот час.
(H-253) Не люби
Кто любви бежать привык,
Мой, должно быть, ученик.
От неё напастей боле,
Чем хлебов созревших в поле.
Вздохи, стоны, слёз поток -
Всех не счесть их, как песок.
То огонь, то холод жжёт,
Часты обмороки, пот;
За ознобом жар, волненье -
Вот любовников мученья.
Трудно, - надо ль говорить, -
Даме сердца угодить:
Каждодневно, как луна,
Переменчива она.
Лжив, бездушен, вреден, зол
И ничтожен женский пол.
Меньше бы любить нам всем
Или не любить совсем.
(Н-254) Музыке. Песня
Музы́ка, ты Небесная царица
И горних звонов чаровница.
Ты укрощаешь тигров, злобных фурий
И убаюкиваешь бури.
Спади, спади, спади с Небес, и слух
Нам услаждая, возвышай наш дух!
(Н-255) Зефиру, западному ветру
Зефир - везучее он всех -
Перенну целовал
И волосы ей средь утех,
Счастливый, развевал.
Не дождь мне, но её, молю,
Неси на крыльях ты!
Клянусь, бальзам на них пролью
И уберу в цветы.
(H-256) На смерть его воробья. Элегия
Что ж не спешат сюда явиться
Ткать гобелен любви девицы? -
На нём весна весь год продлится.
И почему здесь из цветов
Не выстилается покров
На скорбном холмике тому,
Кто навсегда ушёл во тьму?
Почил мой Фил, мой воробей;
По тем не плачьте средь скорбей,
Кто здесь не льёт слезы своей!
Была б с ним Лесбия дружна,
Свою пичужку бы она
Презрела, плача без конца
Над гробом моего птенца.
Покой не потревожьте Фила,
Пока он спит во мгле могилы;
Пусть девы, что добры и милы,
Здесь плачут, чтоб цветы все дни
Благоухали, как они:
Комар вергилиев, герой,
Гробницы не имел такой!
(Н-257) Первоцветам, наполненным утренней росой
Что, детки, плачете? ужель
Росинки слёз -
Печали знак?
Любое утро так -
Всё в изобилье рос.
Ещё не били ливни вас,
Ещё не тряс
Иль не сбивал
Вас ветер наповал;
И временем досель
Щадимы вы -
Не то что мы, увы.
Что ж как сиротки вы, что о своём
Слезами говорят - не языком?
Скажите, плаксы, почему
Вы все в слезах?
Иль нету сна?
Иль песня не слышна,
Что гонит детский страх?
Иль ранит то, что ваш цветок
Не синеок?
Иль целовать
Вас не идут опять?
Нет, судя по всему,
Причина тут
Проста: все слёзы льют -
И кто велик, и кто уничижён;
Всяк в горестях зачат, в слезах - рождён.
(H-258) Как розы стали алыми (I)
Гордились розы белы,
Что всех они белей,
Пока не показала
Сафо груди своей.
Смущённых до предела,
Покрыл румянец их,
И розы стали алы
(Помимо остальных).
(Н-259) Утешение даме, горюющей по умершему мужу
Утрите слёзы с щёк - давно Вы вдовы:
Исчезли тучи, солнце светит снова.
Вскипевшее, бушующее море
Вновь как бальзам иль масло станет вскоре.
Деревья в бурю гнутся, на изломе,
А ветер стих - стоят в недвижной дрёме.
Прошло, о леди, время треволнений;
Явитесь днесь в поре своей весенней.
Не в траур Вы должны быть облачённы,
Но в шёлк легчайший цвета вермильона.
Средь Ваших щёк заледенели слёзы;
Теперь пусть там царит с улыбкой роза.
(H-260) Как фиалки стали синими
В тот день Венера, говорят,
Проспорив допоздна:
Фиалок лучше аромат
Иль слаще всех она, -
Напала на цветы в сердцах
(Напрасным был тот спор)
И так побила - в синяках
Бедняжки до сих пор.
(H-261) На Гройнса. Эпиграмма
Гройнс не под стражу был за кражу взят -
На форуме святом он кандидат;
По-аглицки, как на латыни ране,
Быть в белой тоге - это наказанье.
(Н-262) Иве
Из всех растений с давних дней
Тобой лишь (лучше нет!)
Лишившихся любви своей
Венчают в час их бед.
Когда цветок любви стал прах
Иль, брошенный, угас,
Тогда венки в твоих слезах
На головах у нас.
Пренебреженье, страсть губя,
Измучит дев; но есть
Для них спасенье: из тебя
Венок плакучий плесть.
И в тень под ветвия твои
Идут от света прочь
Те, кто томятся без любви -
Рыдать, рыдать всю ночь.
(H-263) Госпоже Элиз(абет) Уилер,
известной под именем "Потерянная пастушка"
Средь миртов скорбный я бродил,
Любви, вздыхая, говорил:
- Ужель нигде я, на беду,
Свою пастушку не найду?
- Глупец, - ответ мне был, - видна
Во всякой прелести она:
Гвоздика лепестки ланит
И губ её в себе хранит;
Фиалки выглянул цветок, -
В нём взор любимой синеок;
А в розе с персиком течёт
Младая кровь её, что мёд.
- То правда, - счёл я; и потом
Цветы живые рвал кругом,
Букету радуясь... Но вмиг
Он на груди моей поник.
Любовь сказала: - Роковой
Вы одинаковы судьбой;
Все радости, что видел ты,
Умрут однажды, как цветы;
И грёз о ней увянет цвет,
Как прежних прелестей букет.
(H-264) Королю (I)
О, Цезарь, если из моих стихов
Для Вас найдётся хоть один таков,
Который Вам нашепчет Аполлон,
И будет Вами стих усыновлён, -
То царствие поэзии ему
Достанется в наследство одному.
(H-265) Королеве
Вы Геба и владычица весны,
И с королём навек обручены;
В священной роще, где любой листок
Любовью полн, присядьте на часок.
В честь Вас услышьте песнь дриад лесных,
Ведь Вы сегодня королева их;
Они Вам в дар вручат свои венки,
Украсят путь, рассыпав лепестки.
Ваш трон из листьев и в лилеях весь -
Для поэтессы и принцессы здесь.
(Н-266) Добрые поэтические пожелания самому многообещающему
и прекраснейшему принцу, герцогу Йоркскому
Пусть взрастает сын Короны
Розою Иерихона -
Краше, чем цветок сей дивный,
Не рождали свет и ливни.
Пусть среди прекрасных Граций
Будет он в цветах купаться,
Как любимейший ребёнок,
Как Юпитера орлёнок.
Пусть поют о Гиппокрене
Девять Муз тому, чей гений
Их затмит и кто законно
Станет принцем Геликона.
Пусть везде, где он ступает,
Сад цветочный расцветает,
И срывают пусть весталки
В нём и розы, и фиалки.
Пусть своё прославит имя
Он деяньями своими,
В изобилии богатом
В вечность вписанными златом.
(H-267) Антее, завладевшей им безраздельно
Велишь мне жить, - я буду жить,
Служа тебе одной;
Велишь любить, - из сердца нить
Соединит с тобой.
Любовь - то море, то причал,
То буря, то покой...
Любовь, которой мир не знал,
Я разделю с тобой.
Прикажешь сердцу не стучать, -
Его прервётся бой;
Поставь на нём тоски печать, -
Поникну пред тобой.
Велишь заплакать, - я навзрыд
Заплачу... И, слепой,
Слезами сердца, что болит,
Поплачу над тобой.
Велишь, - в отчаянье впаду
Под тисом, сам не свой;
Велишь, - в могильный мрак сойду
Я следом за тобой.
Ты - жизнь моя, любовь моя...
И сердцем, и душой, -
Живым ли, мёртвым буду я, -
Но навсегда - с тобой!
(H-268) Предвидение, или провидение
Король никем не будет побеждён,
Коль первым ход вещей провидит он.
(Н-269) Повиновение подданных
Монархам править боги дали право,
А нам досталась лишь покорных слава.
(Н-270) Больше позволений, меньше прегрешений
Не манит грех, коль снят с него запрет;
И семена греха ослабнут вслед.
(H-271) О деве, умершей в день своей свадьбы
Я утром венчана была,
А ближе к ночи умерла.
Теперь свечам не провожать
Меня на брачную кровать,
Но скорбный освещать покой,
Где в урне прах несчастный мой.
Взамен эпиталамы днесь
Всяк эпитафию зрит здесь.
(Н-272) На Пинка, уродливого живописца. Эпиграмма
Пинк нарисует дьявола, но надо
Увидеть Пинку то исчадье ада.
Пусть в зеркало он глянет, образина -
Точь-в-точь там дьявол для его картины.
(H-273) На Брока. Эпиграмма
Том Брок с трудом глаза прочистить мог,
А рот (хоть он грязней) не чистил Брок.
Глаза отвратны - гной, но гаже рот:
От богохульств и брани там налёт.
(Н-274) Лугам
Свежо зазеленев
И засверкав цветами,
Влекли вы юных дев
Гулять средь вас часами
И примулы срывать,
Целуя их, в росинках,
И петь, и танцевать
С букетами в корзинках.
Весёлые деньки
Дарили вам весталки.
Сама Весна в венки
Вплетала им фиалки...
Увы, теперь вы тех,
Чьи ножки тут ступали
И чей был слышен смех,
Увидите едва ли.
Медвяный свой запас
Растратив, как транжиры,
Грустите вы сейчас
Одни - бедны и сиры.
(Н-275) Страдания (I)
Ведут ко благу многие дерзанья;
Всё ж лучший результат дают страданья.
(H-276) Беды
Нам боги помогают всякий час,
Вот только не минуют беды нас.
(H-277) Смейся до упаду
Раз посмеялась - хватит хохотать!
Иль смейся до упаду... на кровать.
(H-278) Его пенатам
Пенаты, разрешите нам
Уйти куда не знаю сам:
Сперва - в даль бурную морей;
Затем - в край злобных дикарей;
В конце найти бы место то,
Где не ступал ещё никто.
Жить лучше во враждебном мире,
Чем в ненавистном Девоншире.
(H-279) Соловью и малиновке
Когда умру, звени по мне с ветвей
В свой славный колокольчик, соловей.
А на моих похоронах, молю,
Малиновка, ты песню пой свою.
(Н-280) Тису и кипарису, дабы они украсили его похороны
Знак скорби - тис,
Знак смерти - кипарис,
Вы там,
Где трубный глас и горе нам.
В один из дней
Уйду я в мир теней;
Мой прах
Почтите на похоронах -
И вас двоих
Благословят на них
Не я,
Так за меня мои друзья.
(H-281) Игра "Я называю и я называю"
Зову, зову, а девы вскачь
Бегут, ловя из примул мяч.
Цветов увянут лепестки,
Меня ловите - не цветки.
А коль не вы, так я сейчас, -
Лишь крикните, - поймаю вас.
(H-282) Благоухающей даме
Ты, говоришь, сладка? Не лжёшь?
Умойся, чтоб узнать нам всё ж,
Твой запах истинно каков -
Без пряной пудры, без духов.
(Н-283) Свадебная песня, или Эпиталама сэру Клипсби Крю и его невесте
1. Что там вдали блестит в лучах рассвета:
Весна ли дня? иль май в алмазах это?
Иль это новая звезда
Взошла на небе, где всегда
Нам семь планет,
Исполненные славы, дарят свет?
Иль, покрыта тонкой тканью,
Идёт богиня в дымке ранней ранью,
Иль, может, по волнам
Плывёт Венера прямо к нам?
2. Она! Она, повенчанная в храме!
Путь устлан ей прекрасными цветами:
То алыми, как киноварь,
То с жёлтым блеском, как янтарь;
И арома-
ты, как в раю, - приятны здесь весьма.
Ближе, ближе подходите:
Благоуханье поля в ней - вдохните! -
Так пахнут на заре
Колосья в росном серебре.
3. В её дыханье - сладкий запах сада
С оттенками граната, винограда...
И камни, где прошли оне,
Корицей пахнут, как в огне
Алтарь; а грудь
У ней - что Феникса гнездо вдохнуть:
В этом аромате каждый
Хотел бы всей душой гореть однажды -
Дотла сгорит иной,
Когда обласкан он судьбой.
4. О, Гименей! явися пред порогом
В венке из майорана, белоногим;
Возжги свой факел: пусть жених
Покажет страсть в глазах своих:
Она сильней
И много ярче всех твоих огней;
Дай невесте видеть пламя
В его зрачках, а то, вслед за глазами,
Он сам сгорит в пылу,
И обратится весь в золу.
5. Сегодня должно девам непорочным
Осыпать молодых дождём цветочным,
Пока хор мальчиков поёт
Вам гимны - голоса, как мёд;
Народ зерно
Бросает в вас, как встарь заведено;
Все желают неизменно:
"Невеста, будь под солнцем ты блаженна,
Что роза средь травы!
Как рыбы, размножайтесь вы".
6. Невеста, ты скромна, умна, красива,
И в том мудра, что чуточку ревнива;
Себе ты цену знай! Но всё ж,
Хоть недоступной ты слывёшь,
Не забывай,
Что не вернётся твой цветущий май;
Ожиданье счастья тщетно;
Не камень ты - иди к любви заветной;
Осталось полпути:
Пусть медленно - должна дойти.
7. Ты входишь в дом, супруга молодая;
Кухарь спешит к тебе, благословляя
Свою хозяйку; старики
От дел домашних далеки:
"Да" или "Нет" -
Теперь лишь госпожа всем даст ответ;
А дворецкий в узел редкий,
Чтоб угодить тебе, свернёт салфетки;
И каждый чем-то рад
К себе скорей привлечь твой взгляд.
8. Пора, пора вам, голубки, на ложе!
День краток днесь, а ночь - длинна; и всё же
Для вас она как миг; а мы,
Кто одинок, лежим средь тьмы,
И каждый час
Как три часа томительных для нас.
Быстро, быстро! Пусть подвязки,
Смеясь, с вас девы снимут без подсказки;
И пусть поделят их
Меж юношей и дев младых.
9. Ловя подвязки, не вступайте в споры;
Пусть взгляд невесты никакие ссоры
Не омрачают, а игра
Пройдёт, исполнена добра;
Любой раздор
Мы потому поставим вам в укор,
Что поссорит (есть примета)
Молодожёнов перебранка эта;
Вам будет в похвалу,
Коль не дадите волю злу.
10. Пришла к ней осень, девы, не вздыхайте,
Скорей цветы весны с неё снимайте:
Фиалку, розу, василёк,
Затем сердечник - вышел срок;
Но портулак
И, что стыдливая девица, мак
Вы оставьте: пусть невеста
Их освящает - здесь им будет место;
Задержка недолга;
Жених разденет донага.
11. Пленяя вас, из сфер своих сирены
Прекрасные выводят кантилены;
Сиренам в лад (как мнится нам)
И пенье херувимов там;
Весь мир затих:
Душа природы тает в звуках сих!
Ждут Амуры недалече
Зажечь свои (от глаз невесты) свечи;
Так утомят; она
Скорей в кровать идти должна.
12. Возлягте - не стесняйтесь, в самом деле -
На пышной, словно облако, постели;
Она, как лебедь, вас влечёт
К своей груди; но вы, что лёд,
Всё холодны;
Ужель её объятья не нежны?
Бросьтесь, бросьтесь в море страсти!
Отдайтесь вместе с этой ночью власти
Той силы, коя враз
Утопит в белом пухе вас.
13. Постель готова; путников стыдливых
Ждёт лабиринт любви: в его извивах
Тайн и загадок новых тьма;
Порой они хитры весьма;
Пора в кровать!
Всяк иероглиф страсти надо знать.
Пусть природа и искусство
Разбудят в вас неведомые чувства;
Вам той их высоты
Достичь, где блёкнут все мечты.
14. Удачно вам пройти сквозь муки ада!
Сак-поссет освятите, если надо:
У вас сегодня чары есть,
Чтоб заклинанье произнесть;
Но всякий рад
Терпеть сей ад мучительных услад;
В страсти вечно жить готовы:
Сгорать и, умерев, рождаться снова,
Любить её хаос
И быстроту метаморфоз.
15. Пускай, страшась, невеста простынёю
Спешит укрыться, словно за стеною
Той медной башни, где была
Даная - даже и скала
Не защитит, -
Жених пробьёт любой прочнейший щит;
Молнией себе проложит
Дорогу он, и простыню он сможет
Порвать и, как снежок,
Взметнуть её под потолок.
16. Всё замерло; и ждёт благословенья
Луна как повитуха на вхожденье;
И в этом (начинай свой путь!)
Вся квинтэссенция, вся суть
Небесных тел;
Под взглядом звёзд прекрасных ваш удел -
Двум народам дать начало
От двух огней, чтоб слава здесь сияла
О доблести отцов
До окончания веков.
(Н-284) Шёлковая змея
В лицо мне, подавив смешок,
Сребристо-шёлковый шнурок
Швырнула Юлия моя;
Сверкнул он, что в броске змея;
Я так и вздрогнул, устрашён, -
Однако не ужалил он.
(Н-285) О себе (II)
Я как сито, говорят, -
Не держу ни жар, ни хлад.
И любовь, и ревность тоже
Из меня выходят схоже.
Радости, сомненья, страх
Исчезают на глазах.
Даже тайное наружу
Вылезает... Впрочем, хуже,
Если дыры те заткнут -
Затрезвонят девы тут:
Геррик держит, оказалось,
То, что прежде не держалось.
(Н-286) О любви (II)
Слышал о любви: она
Страхов мысленных полна;
Под её, поверьте, власть
Не желаю я подпасть.
Пусть при вспышке страсти той
Встанет дыбом волос мой,
И погасит этот страх
Искры страстные в глазах.
Если то не суждено,
Остаётся мне одно:
Полюбить, иным под стать,
И в огне любви сгорать.
(Н-287) Почитание богатства
Где по доходам и расходы, там
Богатство должно чтить и славить нам.
(Н-288) Молитва создаёт божества
Из злата иль камней не сотворишь
Ты божества себе - молитвой лишь.
(H-289) Всем влюблённым юношам
Я желал бы вам, юнцам,
Кто влюблён, всех ваших дам
Гнать из мыслей и, к примеру,
Быть как я: шалить - но в меру.
Я желал бы, чтобы бес
Ночью в спальню к вам не лез
И не жёг свечей у ложа,
Спящий разум ваш тревожа.
Я желал бы вам скорей
Стать как лёд иль холодней;
А изжариться хотите -
Жарче пламя разводите.
Мне - веселье без забот,
Вам - рыдать среди невзгод.
(Н-290) Глаза
Должны быть, коль на бой вы встали,
Побеждены глаза вначале.
(H-291) Нет в женщинах вины
Нет в женщинах вины, когда
В их слове "нет" мы слышим "да".
В том нет вины, что говорят,
Как им наскучил их наряд.
В том нет вины, что нанесён
На их лицо вермилион,
А то, природе вопреки,
Белила портят цвет щеки.
В том нет вины, коль там и тут
Порой за умниц выдают
Себя пустышки (только вот
Надменность их наружу прёт).
В том нет вины их, что они
Под подозреньем искони,
И могут (что нам женщин клясть?)
Вдруг поскользнувшись, не упасть.
(H-292) На Шарка. Эпиграмма
Шарк часто ходит в гости, но везде
Почти не прикасается к еде.
Хозяевам есть выгода ли в том? -
Ведь со стола он в гульфике своём
(Салфетки две, что скомканы, не в счёт)
Серебряную ложку унесёт.
(Н-293) Пир Оберона
Шапкот! Тебе я посвящаю
Сей пир неведомого края:
Ты сказочное волшебство
Оценишь более всего,
В котором так искусны феи -
Пойдём смотреть на пир скорее!
С молитвой хлеб несут на стол:
Мельчайший у зерна помол,
И под луной у хлебопёка
Румянится в мгновенье ока
Блестящей корочки отлив -
Пир не роскошен, но красив.
Он - королевских глаз отрада;
Слух тоже бы насытить надо:
Кузнечиков стрекочет хор,
Не умолкает разговор
Сверчков, и комары запели
На все лады, как менестрели.
А вот и эльфы тут как тут -
Жемчужинки росы несут
В фиалке (и роса слащёна),
Затем, чтоб жажду Оберона
Чистейшей влагой утолить
И аппетит ему развить;
Съев усик бабочки, добавки
Король попросит для затравки;
То, что попробует потом,
"Слюной кукушки" мы зовём.
Не будут пудинги с грибами
Освящены его руками,
Но сердцевина тростника
Ему понравится, сладка;
Вслед смело ест он пчёлки жало
И от сумы её немало;
А после дивных тех услад
Съесть яйца муравьины рад,
Бедро тритона, уховёртку,
Завёрнутую в лист-обёртку;
Затем глотает без помех
Червя, что спрятался в орех,
Моль, что откормлена в тряпице, -
И смотрит, чем бы подкрепиться;
И корень мандрагоры он
Вкушает, не впадая в сон;
Глаза крота, слеза оленя,
Улитки склизкой выделенья
И сердце соловья ему
Приятны, судя по всему;
Лозу не чтит король - и вместо
Вина хмельного сок невесты
Из маргаритки пьёт, чтоб вновь
Заворожить для страсти кровь;
И вот поют молитву все там -
Закончен славный пир на этом.
(Н-294) Исход дела не в нашей власти
Совет и время есть - творим умело,
Но мы не властны над исходом дела.
(H-295) На её румянец
Зарделась Юлия - и гуще,
Чем розы в их поре цветущей.
(H-296) Достоинства делают человека
Должны мы всем оказывать почтенье
За их заслуги - не за положенье.
(Н-297) Девственницам
Вот послушайте, девицы,
Что в преданьях говорится:
К замку Розамонды бедной
И к Данае в башне медной
Скрыты были все пути,
Но любовник смог пройти.
Гесперид напрасно сад
Охранялся; вы свой взгляд
Сколь ни прячьте - обольститель
В вашу чистую обитель,
Зная хитрые уловки,
Всё равно проникнет ловко,
Иль дождём сойдя на вас,
Иль мужчиной в должный час.
(H-298) Добродетель
Будь благ! Две жизни проживает тот,
Кто в первой добродетельно живёт.
(Н-299) Звонарь
От шума вспыхнувших пожаров,
От насмерть жалящих ударов,
От бед, что норовят порой
Нарушить ваш ночной покой, -
Храни вас Бог, и там спасая,
Где гоблинов лютует стая.
Час отзвонил - прочь, ночи тень!
Уж скоро два... Всем добрый день!
(H-300) Стыдливость
Стыдливость наших дев, понятно,
Нам только в их глазах приятна.