Лиза приехала обратно в родную норвежскую деревню Холте на своем видавшем виды 'Опеле', на крыше которого был весь ее земной скарб, не считая доставшегося в наследство от бабушки дома в самом Холте.
Лизе минуло 31, она уже успела побывать и в Осло, и в Лондоне, закончила театральное училище, потом была замужем... Но как она устала от второстепенных ролей, за которые платили гроши! Она даже подрабатывала официанткой, и все равно квартиры приличной снять в городе она не могла. Конечно, возвращаться в деревню, это вроде как признаться, что проиграла. И работа такая же, как десять лет назад, в приемной гостиницы, вместе с двадцатилетними девочками.
Лизины прежние подруги разъехались и повыходили замуж. Но Лиза думала, если она сумела приспособиться и выжить в Лондоне, то почему бы и здесь, среди этих девчонок, ей не быть счастливой? Она же выглядела их не старше, не больше, чем лет на 25, и была все еще хороша собой: светленькая, стройненькая, с голубыми невинными глазами. У Лизы, танцевавшей столько лет, была еще и красивая походка. Походка балерины.
Через пару недель Лиза была приглашена на девчатник в соседней деревне, час езды от Холте. Она принарядилась как для настоящего праздника: в черное вечернее платье в обтяжку с алой испанской кружевной шалью на плечах и черные туфельки на шпильках. Это было, между прочим, в середине июля, когда стояла жара.
Но в полуподвальном помещении было с десяток девчонок и множество ящиков с пивом на полу. Музыка была невозможно громкая, и все остальные были уже 'под паром'.
'Господи, какая скука!' - подумала Лиза, но она все равно улыбалась и пожимала руки знакомым и незнакомым. Ей дали пива, у которого тоже был скучный вкус. Дешевое пиво.
Довольно скоро появились три парня и пригласили девчонок на другую вечеринку. Один из парней по имени Мортен был очень даже ничего, высокий и длинноволосый, с живыми серыми глазами. Лиза пошла бы, да остальные девицы отказались. Какая скука!
- Тогда я останусь здесь, - сказал Мортен, - но при условии, что мне разрешат заняться стриптизом.
Девчонки ответили взрывом смеха. Мортен стал вдруг серьезен и начал искать подходящую музыку. Он и в самом деле нашел что-то восточное и начал танцевать настоящий танец живота... Он был хорош собой и изящен... Девчонки сидели вокруг него со своим пивом, и носы у них были красные.
'До чего же они безвкусны, эти девчонки, - думала Лиза, - даже одеться не умеют!'
Мортен стянул с себя майку, его обнаженный торс был как статуя. Но тут выскочила самая уродливая из всех девчонок, Керсти, бесформенное чучело в мешковатых брюках и безразмерной линялой майке. Она воображала, что тоже танцует танец живота. Через минуту она содрала с себя майку. Керсти была без лифчика, и ее огромные мешковатые груди раскачивались в такт музыки. Задницею Керсти терлась о пах Мортена.
Тот продолжал плавно покачиваться в медленном ритме. Он снял ремень и положил его на плечи тем движением, каким женщина накидывает шаль. Девчонки смеялись и хлопали в ладоши. Потом он медленно стянул с себя брюки, и Керсти сделала тотчас то же самое. Теперь она стояла посреди комнаты с целлюлитом на своих слоновьих бедрах и с животом, который нависал над лобком так, что даже треугольника курчавых волос не было видно. Керсти наклонилась вперед, бесстыдно выставляя назад свое влагалище.
Мортен стянул трусы, и девчонки захлопали, увидев, что у него стояло. Он сразу по-собачьи ткнулся в Керстино отверстие. Восточная музыка все еще играла, но теперь Мортен двигался в ином ритме. Глаза у него стали мутные, и он тихо постанывал.
Девчонки хлопали и смеялись, но Лизе стало противно. Ей было непонятно, зачем красавец Мортен трахает такую уродливую толстуху.
Кто-то протянул Лизе стакан с самогонкой. Самогонку она никогда не любила, но теперь ей захотелось утешиться. Усилием воли Лиза выпила стакан до дна, но это не помогло, а наоборот, добавило чисто физической дурноты.
Лиза тихонечко покинула вечеринку, села в машину и поехала. Но через несколько минут у нее сильно закружилась голова и она почувствовала себя совершенно пьяной. У нее хватило разума на то, чтобы припарковать машину возле ближайшего перелеска.
***
Лиза решила проспаться и легла на заднее сиденье, но ей не спалось. Ей было невыносимо одиноко, и сцена с Керсти и Мортеном, точно фильм, все вертелась перед глазами... Нагие тела и тяжелое дыхание... Лизино тело тосковало по мужчине... секс... секс...
Лиза стянула трусики и попробовала удовлетворить сама себя, но это было как-то не так... не помогало. Кроме того, в машине было жарко и душно. Лиза открыла все окна. Свежий воздух с запахом травы принес облегчение. Лиза не заметила, как заснула. Трусики так и остались лежать под сиденьем.
Когда она проснулась, уже светало. Высокий мужчина, склонившись, заглядывал в машину. Ему было где-то между тридцатью и сорока, у него были карие, умные глаза, бритая голова и решительный рот.
Он смотрел ей прямо туда, между ног. Лиза встретила его взгляд, но ей почему-то совсем не было стыдно. Это было как сон. Мужчина был в чем мать родила и очень походил на сатира... Он приоткрыл дверцу и посмотрел на руку Лизы, все еще лежавшую на лобке.
- Я хочу тебе помочь, - прошептал он и улыбнулся осторожной улыбкой.
Наклонившись, он стал теребить языком языком ее влажные и приоткрытые половые губы, потом засосал в рот ее чувствительный клитор...
Это было как раз тем прикосновением, по которому так стосковалось ее тело... Прикосновением, от которого как бы расходятся мягкие волны через весь живот... через солнечное сплетение...
Она застонала, так это сильно возбуждало ее. А мужчина теперь уже смелее взял в рот все это влажное и приоткрытое... Он знал, как надо - не слишком твердо, но решительно... Он точно знал, где у нее были самые чувствительные точки...
'Ой, мамочки...' - Лизу начало немного трясти.
-'Мм,'- хмыкнул мужчина, ввел два пальца внутрь, и нащупал самую чувствительную точку.
-А-а-а-а! - закричала Лиза, - аааа!!!
Это был оргазм, сильный и неожиданный, какого у нее раньше еще не было. Трепетные волны омывали ее, она словно куда-то падала, а не лежала на заднем сиденье. Но теперь мужчина наклонился над нею, и его большой, чуть с горбинкой, член сатира властно скользнул в ее широко открытое влагалище. И полет длился и длился, и каждый толчок посылал сладкую дрожь через все тело, прямо в солнечное сплетение. Лизе думалось, она могла бы лежать вот так бесконечно... Время остановилось...
Но мужчина кончил и как бы упал с криком на нее всей своей тяжестью. Лиза почувствовала, как его семя наполнило ее нутро, и ей стало от этого тепло и спокойно. Мужчина поднялся, а она так и осталась лежать на заднем сиденье, прикрыв глаза.
Когда Лиза опять открыла глаза, перед нею стоял молодой красавец, не старше двадцати, светловолосый и голубоглазый. В золотистом свете раннего утра его нагое, безупречное тело казалось еще красивее. Здоровущий член торчал вперед под прямым углом, а в глазах были вопрос и голодное желание.
'Да!' - ответила Лиза взглядом.
Он набросился на нее с животной жадностью, воткнув орудие в еще влажную от другой спермы пещерку...
Это было умопомрачительно и совсем не так, как с бритоголовым. И доставал он ее своим мощным елдаком бесконечно глубоко, глубже солнечного сплетения... Юнец трахал Лизу в быстром темпе, и с каждым толчком ее голова ударялась о противоположную дверцу машины, но это было совершенно неважно...
И вдруг она заметила, что первый мужчина был все еще в машине. Он сидел на переднем сиденье и наблюдал происходящее похотливым взглядом.
Лиза стала глядеть ему прямо в глаза, и ей нравилось, что происходящее его возбуждает... Животная страсть захлестнула ее... И опять накатил оргазм, ее скрутило, затем отпустило и все поплыло... Обессиленная, она лежала с закрытыми глазами на заднем сиденье, а где-то далеко-далеко затихал звук удалявшегося мотоцикла.
Когда она опять открыла глаза, солнце стояло высоко, птицы стихли, и тело было каким-то спокойным и тяжелым. Отчего-то Лизе было немного весело.
Она натянула на себя трусики, которые все еще лежали под сиденьем, и поехала. При подъезде к дому она заметила, что лампочка бензинометра светила красным. Лиза понятия не имела, как долго она светила. В том состоянии, в каком она была сейчас, лампочка могла светить незамеченной довольно долго, но ехать на бензоколонку не было сил.
***
В доме все еще пахло бабушкой. Мебель была старинная, солидная, а со стен взирали на Лизу с черно-белых фотографий ее степенные предки. Все это так контрастировало с тем, что с ней случилось этим вот утром. Лиза трахалась прямо среди поля с двумя незнакомыми мужиками, и ей полагалось бы испытывать стыд и муки совести. Но ей было совсем не совестно, разве что она чуть-чуть переживала о том, что делала это без презерватива.
Лиза стянула с себя вечернее платье и направилась в душ. Тщательно помывшись, натянула на себя шорты, маечку-безрукавку, включила музыку и тут заметила, что было уже без четверти два. Как глупо, что в субботу все в Холте закрывалось уже в два часа! А у нее дома даже корочки сухого хлеба не было! Лиза вскочила в машину и поехала поскорее, как была, в шортах и безрукавочке. В последнюю минуту ей удалось заскочить в кооперативный магазин, и кассирша, уже собравшаяся уходить, с нетерпеливо наблюдала, как Лиза клала в корзинку яблоки, хлеб и сосиски. А потом, наконец, Лиза поехала на бензоколонку.
Возле бензоколонки припарковалась большая группа мотоциклистов в черных кожаных куртках, Hells Angels (ангелы ада) было написано на спинах. Мотоциклы у них были крутые, Харлей-Дэвидсон и тому подобные. Все они уставись на Лизу так, словно она была не в шортиках, а совершенно голой.
Вдруг двое мужчин отделились от группы и пошли ей навстречу, и она их узнала. Это были они - бритоголовый и его молодой друг. Сердце екнуло в груди. Вот сейчас все в Холте узнают, чем она занималась в предрассветный час! И в то же время она была им рада.
- Я боялся, что больше тебя не увижу, - сказал бритоголовый. - Ты такая сладкая, слаще нет!
Молоденький друг не сказал ничего, только пожирал Лизу глазами.
- Я, в сущности, из Холте, - ответила Лиза. - Я просто некоторое время здесь не жила. А теперь я живу в доме покойной Моны Улсен.
Тон разговора переменился. Они не упомянули больше ни одним словом того, что произошло между ними, и Лиза была этому рада. Оказалось, бритоголового звали Щел, а молоденького - Ларс. Они пригласили Лизу на вечеринку, и она охотно согласилась. Ей нужно было только заехать домой, переодеться. Но хоть они и говорили о невинных и злободневных вещах, все равно Лиза чувствовала незримую связь между ними. Ее тело помнило прикосновение их тел.
...Лиза выбрала белые брюки в обтяжку и розовую полупрозрачную кофточку. Она, в сущности, собиралась вернуть эту кофточку обратно в магазин, уж очень она была вызывающей, но сейчас ей, наоборот, захотелось выглядеть ярко. Она уже делала макияж, когда Ларс и Щел пришли к ней. Ларс был какой-то взбудораженный, с беззащитным выражением глаз.
- Ларс попросил меня сказать, что ты была у него первой женщиной, - сказал Щел.
- Он что, был девственник? - удивленно спросила Лиза. Ей вспомнилось, как уверенно управлял Ларс своим могучим елдаком. Нет, он совсем не казался неопытным.
- Не в том смысле, - начал было Щел, и тут Лиза все поняла.
- Вы - любовники, правда? - спросила она. - А ты, Щел, бисексуал...
- Я тоже би, - сказал Ларс и покраснел.
- Ларс попросил меня сказать, он так рад, что ему удалось любить с женщиной. И что ты очень сладкая.
- Спасибо, - ответила Лиза, глядя на Ларса. - Ты тоже такой сладкий, красивый и молодой.
- Ларс попросил меня спросить, не могла бы ты...
- Любить с ним еще раз, - продолжила Лиза.
Ларс покраснел и опустил глаза.
- Иди сюда, - сказала Лиза и потянула Ларса по направлению к спальне.
Она сама расстегнула ему брюки и взяла в рот его здоровенный член. Ларс застонал. Затем Лиза разделась и легла на кровать. Ларс хотел было сразу лечь на нее, но Щел его остановил.
- Так с женщинами себя не ведут, - сказал он. - У них в отличие от нас есть клиторис.
И мягкие, чувствительные губы Щела начали медленно ласкать Лизу там, внизу. Она закричала от возбуждения. Они оба были между ее ног, и она не знала, чьи пальцы внутри нее. И снова стало невыразимо сладко... Тело ее изогнулось дугой, ее трясло в оргазме, а они продолжали еще и еще...
Теперь это был Ларс с его мощным членом. Вдруг Лиза почувствовала дополнительную тяжесть. Щел налег на Ларса сзади, и Лиза получала как бы двойной толчок.
Ларс был в совершеннейшем экстазе, он стонал и скрежетал зубами, а пот лился с него ручьем. Его экстаз заразил Лизу, и ее снова затрясло в оргазме. Щел и Ларс тоже кончили вместе с нею, вскрикнувши басом. Блаженные, они лежали втроем в одной постели. Щел поднял голову первым.
- Слушай, я у тебя прощения хочу попросить,- шепнул он Лизе.
- За что это?
- За то, что я не могу быть нормальным мужчиной... жениться на тебе и все такое.
- Я все понимаю. Я не в обиде...
- Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Хочешь, я для тебя нормального парня найду? Я могу тебе сколько захочешь парней найти...
- Но я же не прошу...
- Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы у тебя был нормальный мужчина, но чтобы ты все равно продолжала любить со мной.
- С тобой и с Ларсом?
- Со мной и с Ларсом.
- Неужели ты хочешь, чтобы я всех троих...
- Почему - троих? Можно пятерых или шестерых.
- Ты что, серьезно?
- Совершенно серьезно. Я думаю, тебе это понравится.
Лиза рассмеялась, а потом задумалась. Это было так не похоже на все те отношения, что у нее были раньше. Ей было неприятно даже подумать о своем замужестве со всеми сценами ревности. Столько ссор из-за совершеннейших пустяков!
Они встали и стали одеваться, чтобы идти на вечеринку.
- Я познакомлю тебя с Петером, он хороший мужик, - сказал Щел.
- Я же не прошу, - ответила Лиза.
- Ну и что? Я вас просто познакомлю, а уж ты сама разберешься.
'Почему бы и нет', - вдруг подумала Лиза. И еще она подумала, - странно, но ей было совсем не стыдно и не совестно.