Шевченко Анастасия Владимировна : другие произведения.

Незнахарь-неведун

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  

НЕЗНАХАРЬ-НЕВЕДУН

(Шевченко А.В.)

  
   Наследство - это хорошо. Особенно, если это вилла в Ницце или счет в швейцарском банке.
   А вот киевскому студенту Диме Елкину не повезло - в наследство от ни разу не виденного дедушки ему достались небывалые магические способности и... задача спасти параллельный мир, в котором до сих пор живет и здравствует сонм языческих богов и нечисть всех мастей.
   Да еще в нагрузку к вместе с ним перенесло правильного до тошноты историка и милого лесного духа с еврейскими замашками, а в друзья попадаются сплошь странные личности - не по годам бодрый волхв, оборотень-инвалид, домовой-вредитель, бойкая княжна...
   В общем, работы выше крыши и скучать не приходится. Вот только одна мелочь - новоявленный маг ни сном ни духом не ведает о том, как спасать мир, и не знает ни одного заклинания...
  

Пролог

   Маленькое капище посвященное древнейшему богу славян - первоптице Соколу-Роду, создателю земли и неба, добра и зла, Родоначальнику людей и богов было построено опальными волхвами через несколько лет после крещения Руси. Святилище побежденных богов униженно пряталось в пещере в небольшом холме. Только молодой дубок - единственный выживший росток из священной рощи, гордо поднимался на его вершине.
   Но постепенно, вместе с последними жрецами, умирала и вера в древних богов... Вход в пещеру завалило землей, символы на стенах потускнели, единственный идол треснул... И только дуб по прежнему шелестел листьями, становясь с каждым веком все мощнее.
   Память о святилище с деревом сохранилась только в названии основанного волхвами поселка - Дубовцы. Но по прошествии почти тысячелетия об этом никто и не помнил, сейчас село ничем не отличалось от множества других, разбросанных по Украине. Дубовцы обладали набором стандартных постперестроечных достопримечательностей - неработающим заводом, магазином - кафе с поэтичным названием "Мрiя" и страшным памятником павшему воину. Никто и не догадывался про его тайну...
   Пока...
  

Глава 1

   На часах было без пятнадцати восемь. Кирилл тоскливо посмотрел на циферблат, так же тоскливо вздохнул и потянулся за чашкой с чаем. Тетя Ляля на секунду отвернулась от плиты:
   - Что опять в школу?
   - Увы, да. ( Еще один, не менее тоскливый вздох). - А может, не пойти?
   - Кирюша, надо, ты же учитель!
   - Да знаю я. Просто надоело уже.
   - Ну, ничего, потерпи. Скоро все наладиться.
   Тоскливый учитель тети-лялиного оптимизма не разделял. Трудно на что-то надеяться, если тебе за тридцать, личная жизнь и карьера не удались, ты живешь в дикой глуши, а на работу ходишь как на каторгу. Но каторга не каторга, а идти необходимо.
   К школе надо было прийти на полдевятого, но Кирилл всю жизнь считал что воспитанный человек должен прийти минимум на десять минут раньше. Поэтому, несмотря на то, что до школы прогулочным шагом было идти самое большее двадцать минут, он считал, что уже опаздывает. Естественно, что когда Кирилл пришел, оказалось, что никто, кроме него в такую рань не явился. "Зайти что ли в музей, пыль вытереть? - подумал он, и тут же сам себе ответил - а смысл? Все равно туда хожу только я и завхоз Иваныч, который прячет бутылку с самогоном за бюст Ленина".
   Заходить в школу ему решительно не хотелось и Кирилл присел на выщербленные ступеньки, рассматривая облупившуюся мозаику, украшавшую фасад здания. На ней был изображен рахитичный, но целеустремленный пионер с аттестатом, который вел за руку почти не видную из-за букваря и банта первоклашку. Окна школы густо облепили ласточкины гнезда и, по мнению Кирилла Славского, это было единственное, что придавало школе хоть какую-то привлекательность.
   А в остальном свой шестилетний труд здесь, в качестве учителя истории, он воспринимал как наказание за кармические грехи прошлой жизни. Ну не прельщали Кирилла Славского лавры Ушинского и Песталлоци. С детства ему не давала покоя слава Шлимана и Хвойки. Такую на травму на детскую психику оказала обычная экскурсия в столичный исторический музей. Запомнил он всего один экспонат - каменную зернотерку времен энеолита, но атмосфера музея, дух тайн и старины захватили его всерьез и надолго. Вернувшись домой, в отдаленный от столицы промышленный город, Кирилл твердо пообещал себе уехать в Киев, выучиться на историка и стать великим ученым. Получилось наполовину.
   Получив после одиннадцатого класса золотую медаль, сразу документы в вуз он не подал, а, как и положено, пошел отдавать гражданский долг Родине. Приехав спустя два года поступать в Киев, Славский, недолго думая, отнес документы на истфак одного из престижнейших вузов страны. И был очень удивлен, когда оказалось что его срезали на сочинении.
   С позором возвращаться домой ему не хотелось, и он подал документы в педагогический университет, находившийся буквально в двух шагах, где его приняли с распростертыми объятиями. Закончив универ с красным дипломом, Кирилл непостижимым образом опять оказался в пролете. Несмотря на то, что он старательно занимался, в аспирантуру он не попал, потому как его благополучно вытеснили более предприимчивые сокурсники. Домой он тоже не попал, так как старший брат после смерти родителей загадочным образом выписал его из квартиры, саму квартиру продал и скрылся в неизвестном направлении. На жилье в Киеве Славский естественно не скопил.
   Когда перед вчерашним студентом во всей красе встал призрак вокзала как предполагаемое место обитания, к нему подошел их преподаватель древней истории и сделал волшебное предложение - отработать положенные годы в одном совершенно чудесном месте. Школа находилась в области и приезжали в нее даже из других городов. Кроме преподавательской деятельности Кириллу предложили стать заведующим краеведческим музеем и мемориальным комплексом и даже пообещали выделить жилье в центре.
   Историк согласился и поехал в поселок с романтичным названием Дубовцы. Только вот область в последствии оказалась не киевской, школа одной на три села, музей - крохотной комнатенкой с одним окном и отсутствием отопления, а мемориальный комплекс - одним-единственным позолоченным автоматчиком. Единственное, в чем не обманул профессор - это жилье. Дом, в который его поселили, находился на центральной улице Ленина. Но если учесть, что улиц в Дубовцах было всего три, с таким же успехом можно было жить и на окраине. Когда Кирилл разобрался в ситуации, его первым желанием было вернуться и, несмотря на интеллигентность и неконфликтность, набить преподу морду. Но к первому сентября он остыл, к новому году освоился, к последнему звонку привык. В память о прежних, честолюбивых мечтах у него осталась страсть к чтению трудов других, более удачливых историков. Он конспектировал, делал заметки, находил параллели и разногласия в разных теориях. Таких записей у него уже насобиралось два ящика, которые без дела пылились под кроватью.
   Впрочем, этот год по количеству неприятностей сильно выделялся среди прочих - именно на Славского директриса возложила "почетную" миссию провести у пятиклассников летнюю практику - то есть научить детей применять полученный в школе багаж знаний в реальной жизни. Задачка не из легких, ни для кого не секрет что потом, во взрослой жизни, на самом деле нужны только умения читать-считать-писать и выученная в втором классе таблица умножения. Причем последняя не всегда. Остальные, с трудом вызубренные познания по химии, физике, высшей математике и биологии среднестатистическому человеку могут понадобиться разве что для решения кроссвордов.
   Но детей на две недели кроссворды решать не посадишь. И если старшие классы по традиции быстренько припахали на озеленение территории и уборку школы, то с малышней приходилось повозиться. Это понимали все учителя и Кирилл тоже, но если остальные педагоги быстренько понаходили отмазки, то не отыскавший достойной причины Славский из-за врожденной порядочности соврать не сумел и всю неделю мучился с непоседливыми школярами.
   За пять дней практики он успел перепробовать все на что хватало средств и фантазии. Сначала по традиции убрали кабинет истории (а куда без этого). Разрисовали мелками старую карту, показывая перемещения первобытных людей в период позднего палеолита ( то что это была политическая карта Америки за 1980 год детей не смутило, а Славского если и смутило, то другой, которой не жалко, все равно не было). Продемонстрировал невесть как завалявшуюся еще с прошлого века панораму "Быт русской деревни в семнадцатом веке" неуклюже сделанную из папье-маше и спичек (нет в целом неплохо, картину портил только лозунг "Слава труду!" реявший на колокольне). Устроил показ диафильмов (больше всего детей заинтересовал сам Кирилл, сначала запихивающий пленку в аппарат, а затем вручную ее перематывающий). На пятый день материальные ресурсы и фантазия иссякли, поэтому учитель решил просто отвести детей в лес, и на свежем воздухе рассказать им о партизанах, которые в годы великой отечественной войны скрывались в чаще.
   На самом деле серьезного партизанского движения в Дубовцах не было. Просто группа молодежи, оказавшись в оккупации пыталась вести подпольную деятельность. Серьезных операций на ее счету не было, но в поселке трепетно сберегали память о подпольщиках. В школьном музее хранились написанные от руки агитлистовки, донесения с наивным шифром, сломанный немецкий штык-нож и самодельный радиоприемник.
   На наручных часах Кирилла было уже без двадцати восемь, когда, наконец, начали приходить дети. К восьми пятьдесят весь класс в количестве двенадцати человек собрался. Смеясь и толкаясь, дети плотной группкой двинулись по не асфальтированной дороге, которая к концу села превращалась в еле заметную тропку, теряющуюся между могучих дубов. Кирилл шел позади, следя, что бы в процессе перемещения количество детей не уменьшилось. В двадцатый раз делая замечание, у него возникла мысль взять хворостину и погнать детей на манер бабок, пасущих гусей. Отогнав дурацкую мысль, Славский с облегчением заметил, что они уже подошли к опушке леса.
   - Ну что, - улыбнулся он детям, - рассаживайтесь, сейчас я расскажу...
   - Кирилл Александрович, а давайте до Лабиринту пойдем? - прервал его тоненький голосок.
   - Перебивать нехорошо, - автоматически сделал замечание Кирилл и удивленно спросил: - а где это?
   Дети обрадовано загалдели:
   - Дали у лиси...
   - Поряд з старым дубом...
   - Тама камни есть, чтоб сидеть...
   - А ще там малина е...
   - Я показать могу...
   -Ладно, пошли к вашему Лабиринту, - согласился Славский.
   Пятиклашки не обманули, в глубине леса действительно обнаружился "Лабиринт" - выложенная из огромных, белых и черных камней спираль. В некоторых местах камни были повалены, а то и вовсе отсутствовали, но все равно было ясно - выложили их явно люди. В стороне от камней возвышался холм, на вершине которого рос исполинских размеров дуб. Толщина ствола была настолько огромной, что занимала всю поверхность холма, а, выступающие из земли корни спускались по склонам почти к подножию. Возраст лесного великана явно перевалил за тысячелетие, Кирилл никогда еще не видел таких могучих деревьев.
   Когда Славский оторвался от созерцания, он обнаружил что класс уже разбежался - мальчишки играли в догонялки, девочки собирали цветы и плели венки, а еще часть детей лакомилась малиной. Сначала историк хотел собрать детей и все же прочесть им лекцию, но потом махнул рукой. "Ну, ничего, я на вас в сентябре отыграюсь" - подумал он и, велев детям не разбегаться, собрался подробнее изучить таинственный Лабиринт.
   Желая увидеть образованный камнями узор целиком, Кирилл решил залезть на вершину склона. Почти дойдя до морщинистого, покрытого мхом ствола, он наступил на собственный шнурок и стал заваливаться вперед. В поисках опоры он выставил перед собой обе руки и рухнул прямо на дуб, сдирая многовековой покров мха. Полежав пару минут, уткнувшись носом в прошлогодние листья, учитель стал потихоньку подниматься, но чуть было не свалился вновь. На этот раз от неожиданности.
   На обнаженной древесине были аккуратно высечены крупные значки, напоминающие скандинавские руны. Так и не поднявшись с колен, он на четвереньках подполз ближе, и неожиданно его руки по локоть провалились в пустоту - холм оказался полым. Вновь лежа в прелых листьях, Кирилл почувствовал как у него учащенно бьется сердце. Историк на девяносто девять процентов был уверен, что несколько веков назад здесь было капище или могильный курган. Вполне вероятно, что в этом холме находиться настоящее сокровище, и в материальном плане, и для науки.
   Кирилл едва не взвыл от невозможности раскопать пещеру прямо сейчас. Богатство его не очень волновало, он привык довольствоваться малым. А вот известность и признание.... Перед глазами учителя мигом предстал стенд в киевском историческом музее с надписью "Дубовецкая культура, открыта в 2008 году доктором исторических наук К.А. Славским".
   С сожалением вытянув руки из земли, он скатился к подножию холма и тут же был окружен весело галдящими детьми. Отмахнувшись от вопросов типа, " Кирилл Александрович, где вы так вымазались?", учитель повел пятиклассников к школе.
   Отпустив детей, Кирилл с горящими глазами понесся в каптерку к завхозу.
   - Иваныч, - даже не поздоровавшись, заорал он, - дай лопату, или выкину самогон из под Ленина!
   - Да будь ласка, - чуть не подавился пивом завхоз. - Визьми с зеленой ручкой, вона нова. - Потом не удержался и не спросил - А нашо она тебе?
   - Кабачки копать, - не подумав, брякнул Кирилл. - Ну, спасибо, я побежал!
   - Може, його пить научить? - задумчиво спросил Иваныч, глядя на захлопнувшуюся дверь. - а то зовсим здурив!
  
   На следующий день Славский помчался в лес на рассвете, а если бы позволило освещение, прибежал бы и раньше.
   Вчера попасть в пещеру у него не получилось. Слежавшаяся земля копалась плохо, и к тому моменту, когда он прокопал небольшой лаз у корней дуба, уже стемнело, а фонаря Славский с собой не взял. Пришлось опять возвращаться.
   Но сейчас у него в сумке лежал небольшой фонарик и он был преисполнен решимости спуститься в пещеру. Поднявшись на холм, Кирилл посветил в лаз. Оказалось что там не очень глубоко, но на всякий случай Славский привязал к корням толстую бельевую веревку и бросил ее внутрь. После чего, зажав в зубах фонарик, полез следом.
   Пещера оказалось крохотной - пробитый корнями потолок опустился так, что долговязый учитель едва не цеплял его головой. В дальнем углу стоял потрескавшийся, потерявший всякую форму идол. Только на верхушке была различима вырезанная из дерева птица с обломанным крылом. Стены были испещрены рисунками и непонятными знаками.
   Кирилл воткнул фонарик в землю между корнями, достал блокнот, карандаш и начал перерисовывать рисунки. Увлекшись рассматриванием символов, Кирилл не обратил внимания на свисающий с потолка корень и, повернув голову, больно в него врезался. Плюнув с досады, Кирилл посмотрел на часы, и, обнаружив, что провозился больше трех часов, решил сделать перерыв и подняться наверх.
   - Между прочим, - назидательно произнес чей-то тонкий голос, - плеваться в капище - великий грех.
   От неожиданности историк споткнулся, упал и уронил очки. Обладатель голоска мелко засмеялся. Разозлившись, Кирилл нацепил очки, резко поднялся и с угрозой начал:
   -Какого лешего...,-и осекся, во все глаза глядя на круглое, пушистое существо, которое, сидя под идолом, аккуратно вылизывало шубку. Закончив марафет, пушистик поднял глазки-бусинки и сказал прежним тоном:
   -А Лешего поминать всуе нехорошо, еще явиться. Понял?
   -Угу, - кивнул исследователь и поинтересовался - а вы кто?
   -А ты меня видишь? - разочарованно переспросило существо, и призналось, - а я попроказничать хотел. Впрочем, если ты меня видишь, это хорошо, значит у тебя чистая душа и сердце. Я - хух, доброе лесное божество, И мне нужна помощь, очень нужна!
   -А-а-е-е-у.... А что вы хотите?
   Зверек завертелся, оглядываясь. Затем обиженно сказал:
   - Здесь больше никого нет. С кем еще ты говоришь?
   - С вами, в смысле с тобой. Вы это уважительная форма обращения.
   - Вы -это когда много. Я один, поэтому лучше обращайся на ты.
   - Ладно, - согласился Кирилл. - Так что ты хочешь? Поесть может, или пить? Могу угостить - искренне предложил Кирилл.
   -Я поем,- не стал скромничать хух, - но позже. Сейчас мне нужна другая помощь. Мне нужен волшебник. Очень-очень нужен!
   -Волшебник? - удивился историк. - Слушай, ты не по адресу обратился, у нас маги только в книгах, остальные вымерли.
   -И Елизар умер?!- шерстка существа стала дыбом, в голосе послышался испуг.
   -Тебе Елизар нужен?! - еще раз удивился Кирилл, припоминая чудаковатого дедушку, жившего на околице. - Знахарь?
   -Да! - обрадовался лесной дух и попросил: - отведи меня к нему.
   Славский пожал плечами, идти в Дубовцы он не собирался, но если пушистику станет легче, почему бы и не сходить. Заодно можно будет зайти домой и тетя Ляля накормит нормальным завтраком. Вытряхнув из сумки толстенный справочник по археологии, он спрятал на освобожденное место хуха и направился обратно в деревню.
   К покосившемуся глинобитному домику молодой историк подходил с опаской. Про деда Елизара в деревне шла странная молва, его побаивались, но уважали - старик великолепно врачевал при помощи трав, и частенько к нему обращались более охотно, чем к местной фельдшерице, сидящей в здании сельсовета. Да и многие обратившиеся к "официальной" медицине, потом все равно шли к Елизару - аптеки в Дубовцах не было, а добрый травник всегда давал безотказно действующие порошки или настойки. Денег за "консультации" он не брал, только продукты, и то только если на то напирала крайняя нужда. А так он вполне довольствовался крохотным, небрежно возделанным огородиком, который несмотря ни на что давал богатый урожай. Все остальное время он пропадал лесу, уходя на рассвете и возвращаясь поздно вечером с туго набитой сумкой.
   Сам Кирилл знахаря никогда не видел, только знал по рассказам. Буквально в первый же день, угощая нового квартиранта чаем, хозяйка таинственным шепотом принялась выкладывать байки про местного целителя. Из ее рассказа получалось, что Елизар жил в селе очень, очень давно. Появился во время войны, словно из ниоткуда, занял пустующую хату, женился, вроде даже ребенок был. Больше никто ничего не знал: жена от Елизара ушла, он с тех пор жил один, почти ни с кем не общаясь. Сам учитель к нему не обращался, но когда зимой однажды простыл и две недели безрезультатно лечился антибиотиками, техничка тетя Лена принесла ему пакетик с каким-то сбором "от Елизара". Через два дня он, уже стоя у доски, объяснял новый материал.
   Кирилл постучался в перекошенную дверь. Створка подалась с тихим скрипом, двери были не заперты, старая деревянная щеколда с полустертым узором из листьев чудом держалась на одном гвозде. Пройдя вперед, историк попал в небольшую полутемную комнату. Лучик солнца осветил пучки засушенных трав, странную, затейливо вырезанную палку и дощечки, покрытые тонкой резьбой.
   Сам Елизар обнаружился в следующей комнате. Старик лежал на узкой кровати и наблюдал за игрой света на потолке. Кирилл никогда раньше не видел знахаря и сейчас было нимало удивлен, разглядывая его - он был вроде как и не старый, но такой усталый и обессиленный, что казалось странным, что он еще жив.
   На звук шагов старик повернул голову, и историк изумился еще больше, увидев глаза - кристально ясные, но бесконечно усталые, удивительного зелено-голубого цвета, похожие на воду, в которой отражаются солнце и деревья. Внешность у Елизара тоже была необычной - треугольное лицо, длинный нос, странно острые уши. Длинные седые волосы неопрятно всклокочены, а вот усов и бороды нет и в помине, словно травник пять минут назад отложил разрекламированный "Жилетт" с двумя лезвиями.
   -Елизар! - возбужденно пища, хух слез с плеча и, цокая коготками, с разбегу запрыгнул на ложе знахаря.
   -Здравствуй, здравствуй, - с видимым трудом проговорил старик. - В гости пожаловал, али лихо какое стряслось?
   - Беда, Елизар, беда! - пушистик ажиотированно верещал и подскакивал.- Чернобог войско собирает, Свет во Тьму погрузить хочет, Благодать погубить, что бы Зло безраздельно властвовало! Помоги Елизар! Леса без света погибнут, реки течь перестанут, все живое вымрет! Елизар! - неожиданно твердо произнес он - ты должен вернуться!
   Чародей помолчал, а потом, виновато глядя в сторону, грустно, и как показалось Кириллу, с сожалением, заговорил:
   - Стар я уже, отдохнуть пора, без меня эта битва пройдет. И хоть силой я давно не могу пользоваться, в никуда она не исчезнет, не бывает такого в природе, даже от костра пепел остается, - прикрыв глаза, он надолго задумался, вспоминая что-то глубоко личное, и, очевидно, печальное. Открыв глаза, он вздохнул и продолжил, - Жена моя, узнав, что я знахарствую, ушла от меня, в Киев подалась. Дочку она с собой забрала, не захотела мне оставлять, боялась почему-то, что я ее плохому научу... - в голосе знахаря заскользили недоумение и обида. - Но у нее свой сын есть - Дмитрий, внук мой, мы с ним даже не знакомы, но я про него знаю, правда, не видел ни разу. Вот ему я и передаю Силу свою. Надеюсь, Маруся простит.... Разыщите его, он поможет.
   Волшебник поднял свои необычные глаза к потолку, еще раз отрывисто вздохнул, и, повернувшись к хуху, с усмешкой сказал:
   - Знакомая картина, правда?
   Кирилл хотел было спросить, о чем это они, но успел. Елизар охнул, растерянно посмотрел на Кирилла и как-то неестественно вытянулся. На враз заострившемся лице застыло обиженно-недоуменное выражение.
   - Елизар...
   - Он что умер? - в ужасе спросил Славский.
   Едва он задал дурацкий вопрос, как произошло нечто совсем невероятное. Тело знахаря обволокло белой пеленой и его внешность стала быстро меняться - волосы потемнели, морщины исчезли... На мгновение перед изумленным учителем появилось бледное юношеское лицо, тут же рассыпавшееся зелеными искорками. Кирилл затряс головой - кровать Елизара опустела, лишь кое-где на белой простыне прыгали, тая, яркие блики.
   - Я сошел с ума...

Глава 2

   -Елизар...- хух сидел на подоконнике, глядя на стекающие по стеклу капли. Несмотря на то, что утро было ясным, сейчас Дубовцы буквально заливало проливным дождем.
   - Мне жаль, - искренне сказал Кирилл, - наверное, он был хорошим человеком.
   Историк вышел на улицу, тихо прикрыв за собой дверь. День уже клонился к закату и почти все это время Кирилл пробыл в избушке Елизара пытаясь осознать и рационально объяснить прошедшее. Но ничего умного в голову не приходило. Посещение знахаря оставило у него в душе тягостные впечатления и непонятное смятение. Не желая выпадать из своего привычного состояния тихого сплина в состояние черной депрессии, учитель предпочел побыстрее покинуть последнее пристанище Елизара и постараться навсегда забыть об этом необычном июньском дне. Вновь вернуться в свою давно не ремонтированную, заваленную книгами комнату и продолжить свою обычную работу. И больше никаких заброшенных капищ, таинственных зверьков и исчезающих волшебников. Кириллу было проще жить в одних, раз и навсегда установленных рамках, периодически жалуясь самому себе на жизнь, но ничего не меняя. Выбирая между тем, плыть против или по течению, он предпочел бы вылезти на берег.
   - Подожди-подожди, куда ты?! - Догнал его возмущенный писк. По ступенькам крыльца прыгал маленький пушистый мячик. - А Дмитрий?! Теперь в Киев надо!
   - Извини, это без меня, - ответил Кирилл, твердо решив ни во что не ввязываться, - своих проблем хватает.
   - Не-е-ет, - хух догнал его и вцепился в шнурок кроссовки. - Я кроме тебя никого не знаю, помоги!
   - Не могу!!!
   - Може-ешь!!! - не ослабляя хватки, хух решительно уперся задними лапками в землю и заскользил по размокшей земле.
   - Ну не могу я, не могу!- историк остановился.- Я... у меня...- не найдя других причин, кроме собственной пассивности, он раздраженно тряхнул ногой, сбрасывая хуха. Взвизгнувший комочек откатился в придорожную траву, а Славский пошел дальше.
   Через пару шагов, повинуясь зову совести, учитель обернулся. Лесное существо сидело в грязи, а на мордочке было такое выражение! Актеры древнегреческой трагедии отдыхают - глазки в небо, носик сморщен, нижняя губа обиженно оттопырена, по шерстке потоком льется вода.
   - Ну, ну, плакать не надо,- виновато произнес Кирилл. Слез он не переносил, просто терялся при плачущем человеке, чем все неоднократно и пользовались. Хух, существо хоть и доброе, но меркантильное (одно другому не мешает), исключением не стал.
   - Буду! - почуяв слабину, уверенно заявил пушистик и, широко открыв ротик, отчаянно заголосил, - а-а-а, не взойдет больше ясно-солнышко в синем небушке, а-а-а, зверь дикий в чаще не зарычит уж боле, а-а-а, птицы в синеве не запоют, а-а-а, и не любоваться мне, горемычному-неприкаяному на лютики-цветочки-и-и! А-а-а-а-у-о-ооо!
   На этом образце художественного вопля Кирилл, которого сводило судорогой от звука работающей дрели и ночных трансляций оперы по Национальному радио, не выдержал. Историк сгреб в охапку доморощенного трагика и сунул за пазуху:
   - Ладно, в Киев я с тобой съезжу, но дальше ты сам.
  
   Умирая, Елизар не удосужился объяснить Кириллу, каким образом можно найти его внука. То ли посчитал его магом тоже, то ли просто не подумал. Учитель на этом факте заморачиваться не стал, все равно уже бесполезно, а скрепя сердце вновь пошел в избушку знахаря, надеясь отыскать там хоть какие-то следы.
   Уже порядочно стемнело, а электричества в доме не оказалось, пришлось воспользоваться припасенным для исследований фонариком. В сенях ничего интересного не обнаружилось. Вернее Кирилла как раз заинтересовали резные дощечки, при ближайшем рассмотрении они оказались испещрены рунами. Учитель достал блокнотик, в который срисовал надписи из пещеры и начал сличать их на предмет похожести. Знаки были одинаковыми, но расположены в разном порядке, из чего можно было сделать вывод, что это скорей всего неизвестное науке письмо. Последним наблюдением Кирилл поделился с хухом, но тот лишь разворчался в ответ:
   - Прекрати маяться ерундой, нам необходимо отыскать Дмитрия. А если ты до сих пор не умеешь читать, то я тебя потом научу, хотя в твоем возрасте стыдно не уметь разобрать хоть пары рун.
   Ради перспективы стать первым человеком, полностью расшифровавшим славянское руническое письмо, учитель с сожалением отложил дощечку и прошел в спальню знахаря. Стараясь не смотреть на узкий топчан, где навеки почил Елизар, они принялись обшаривать комнату. Покойный волшебник, очевидно, не сильно ценил мирские блага - комната была обставлена крайне бедно. Кроме уже упомянутой кровати там была небольшая самодельная лавка и слегка развалившийся комодик. В верхнем ящике обнаружилась три ветхих, нераспечатанных конверта, датированных аж пятидесятым годом. Чернила выцвели и разобрать адрес отправителя было невозможно, читать же чужую корреспонденцию Славский не стал. Во втором ящике хранились немудреные вещи знахаря: чисто выстиранные, но безбожно заношенные, судя по ткани и фасону приобретенные еще в 50-60 годы, более точно Кирилл определить не мог. Единственной вещью, которая выделялась, была простая, светло-серая льняная рубашка, свободного покроя, завязывающаяся на шее при помощи двух веревочек и украшенная простеньким орнаментом. Историк аккуратно встряхнул ее за плечики, из рукава выпал сделанный из кожаного шнурка пояс. Однажды он видел такую - на картинке учебника, реконструировавшей одежду славян и странно было обнаружить такую рубаху в наше время. Вернее, найти здесь - если бы Кирилл, непонятно с какой радости копался в гардеробе экзальтированной модницы, то такая шмотка его бы не удивила, этностиль сейчас популярен. Но вряд ли Елизар гнался за модой, да и выглядела рубашка не так как пошитая модельером вещь. Она была какой-то настоящей что ли. Чувствуя, что у него сейчас заболит голова от обилия новых впечатлений и кучи загадок, он спрятал одежду и с сердитым стуком захлопнул ящик. Пушистик, который все это время сидел у него на плече, ободряюще заметил:
   - Не переживай, мы еще не все комнаты осмотрели.
   Кирилл красноречивым взглядом продемонстрировал, какое море оптимизма у него вызывает перспектива обыскивать весь дом, и обреченно прошел в следующую комнату, которая оказалась кухней. Обстановка также не поражала изобилием - почти все помещение занимала громадная печь, на которой стояли две закопченные кастрюльки и чуть погнутая сковородка. Еще сюда втиснулся крохотный столик, на котором стоял щербатый кувшин с васильками, и громоздкий буфет со старенькой посудой. Холодильника не было, вместо него в полу обнаружился квадратный люк, ведущий в подпол. Историк спускаться не стал, а вот хух полез. Через две минуты он выкарабкался весь в пыли, найдя только прошлогоднюю морковку, которую тут же и съел на месте.
   Еще одна, уже последняя комната была заперта. Кирилл осмотрел дверь, замок на ней был очень старый, похожие были установлены в школе. Покаянно вздохнув, он достал из кармана ключ от кабинета истории и засунул в скважину. Раздался щелчок и протяжный скрип, язычок нехотя провернулся и двери открылись. Сгорая от нетерпения, Славский и хух одновременно заглянули в комнату. Но здесь их постигло жестокое разочарование, оказалось, что Елизар ничего и не думал прятать. В большой полутемной комнате было множество рухляди, а толстый слой пыли доказывал, что здесь давно никого не было. Скорей всего, оставшись один, знахарь просто вынес все лишние вещи и запер ставшую ненужной комнату.
   Пушистик жалостливо захныкал:
   - И как мы теперь Дмитрия найдем? Киев-то, поди, деревня большая, искать долго придется.
   - Скажу больше, это нереально. Тем более мы не знаем ни фамилии, ни возраста, ни-че-го! Нет, опять плакать не надо, завтра сходим в сельсовет, может они что-то подскажут.
   Историк наклонился, чтобы взять хуха на руки и тут заметил какой-то блик на стене. Посветив фонариком, он присмотрелся, на стене, под стеклом, висела старая черно-белая фотография. Рамочка была бережно очищена от пыли и украшена свежими васильками, очевидно, это были любимые цветы у знахаря. На фото была изображена симпатичная, чуть сердитая девушка с большими глазами и длинной, перекинутой через плечо косой.
   - А я ее знаю! - потрясенно воскликнул историк. - Это Маша Елкина! У нас в музее ее фото стоит, на полочке Партизанской славы, она участница подпольного комсомольского движения! Только я даже не знал, что Елизар был на ней женат.
   - Ее можно найти? - быстро спросил практичный пушистик. - Должна же бабушка про внука знать!
   - Должна. Хотя как ее найти... Ой, придумал! Виктор Алексеевич! Точно! Он может знать!
   - А это еще кто?
   - Председатель общества ветеранов. Он в прошлом году к юбилею Победы встречу организовывал, все адреса собирал. Пойдем к нему, он недалеко живет.
  
   Киевский вокзал встречал гостей ярким солнцем и тем особым шумом, который так характерен для больших городов. Хотя для каждого города он индивидуален, Киев, например, несмотря на бешеный ритм жизни, суетливым не был. Он сохранял свое величие, заложенное в него при основании и не потерянное за время более чем полуторатысячного существования.
   Сидящий у Кирилла за пазухой хух на мгновение выставил носик, но тут же его спрятал, обалдев от обилия шума и ярких красок.
   - Кошмар какой-то, - заворчал он, устраиваясь поудобней. - Ни тебе деревьев, ни речки, а носються то как! Слушай, Кирилл, может здесь пожар где, помочь надо?
   Историк не ответил. Киев вызывал в нем множество эмоций - это было и восхищение многовековой историей великого города, и восторг завораживающе красивыми пейзажами и дивной архитектурой. Конечно, на вокзале всего этого видно не было, но ступив на шумящую, залитую солнцем привокзальную площадь, он мгновенно вспомнил и Мариинский парк, и хранящие историю подольские улочки, и Андреевский спуск, и Владимирскую горку, и мост Патона, с которого, когда едешь на трамвае видно Лавру и Выдубечский монастырь, и ботсад возле универа... А еще здесь, в Киеве, горечь от несбывшихся надежд ощущалась намного сильнее.
   Вздохнув, Кирилл достал из кармана джинсовой куртки листок с полученным от Виктора Алексеевича адресом. Кстати, узнав о смерти Елизара, старик очень расстроился, Славский даже испугался, как бы тому не стало плохо. Но помог Виктор Алексеевич охотно, правда предупредил, что не уверен, живет ли там Мария Елкина, так адрес был добыт через справочную, а на письмо она не ответила.
   Но все же Кирилл очень надеялся, что внук старого волшебника живет по адресу, указанному на листке. Прикинув, как быстрей добраться до нужной улицы, он подхватил сумку и направился к трамвайной остановке.
   Время как нельзя лучше подходило для поездки - основная масса киевлян разъехалась на службу или учебу и дышащий на ладан вагончик был почти пустой. Сидело несколько пенсионерок, возле окна умостилась влюбленная парочка, кондукторша дремала, ленясь обилечивать пассажиров. Кирилл, как порядочный человек, сам подошел к кондукторше, купил талончик, и, пробив его, сел возле окна. Хух вновь высунулся и начал смотреть в окно, восхищенно комментируя увиденное. Особенно его впечатлили здание цирка и универмаг "Украина".
   На одной из остановок в трамвай вошел слегка пьяненький мужичок. Покачиваясь, он с трудом прошелся по проходу и уселся напротив учителя. Видеть пушистика полупьяный маргинал естественно не мог, но восторженный писк услышал великолепно. Минут десять алкоголик с недоумением слушал диалог очкарика непонятно с кем, потом смерил его мутно-удивленным взглядом и, решившись, участливо спросил:
   - Что, "белочку" поймал?
   Пока Кирилл, перестав дышать от резкого запаха перегара, соображал что сказать, обиженный в лучших чувствах лесовичок полез разбираться.
   - Я не белочка, и я сам пришел! - возмущенно закричал хух, пытаясь выкарабкаться из-за пазухи.
   Не желавший привлекать излишнего внимания к своей персоне, Кирилл бесцеремонно запихал скандалиста обратно. В ответ тот выдал дикую смесь детского визга, пароходной сирены и главной фишки Витаса. Пенсионерки неодобрительно зашептались, мужичок вытаращил глаза, а кондукторша пробудилась от крепкого и здорового сна. Не отреагировали только влюбленные. Покрасневший Кирилл засунул руку за пазуху, но тут же с громким айканьем ее выдернул. Из-под куртки послышалось удовлетворенное ворчание - обиженный пушистик мстительно укусил историка за палец. Теперь уже весь вагон неотрывно смотрел на Славского. Видя такое дело, кондукторша грузно поднялась и продефилировала к месту инцидента. Нависнув над сиденьем, она с угрозой поинтересовалась:
   - Вам плохо?
   - Нет, - пискнул Кирилл, вжимаясь в пластмассовую спинку.
   - Ну, смотри, - поправив фирменную жилетку, тетка двинулась назад. Сделав два шага, она остановилась и добавила: - а то я и милицию вызвать могу.
   Если бы у Кирилла так не горели от стыда уши, он бы начал дискуссию о том, что если человеку плохо, то вызывать милицию бессмысленно и негуманно. Но вместо этого он с трудом дождался остановки, и опрометью выскочил на улицу. Чуть отдышавшись, он набросился на хуха:
   - Ты ведешь себя ужасно! Из-за тебя у нас могут быть неприятности!
   - Но ведь не было! Это, во-первых. А во-вторых, как можно было перепутать единственного в своем роде хуха с какой-то драной белкой!
   - А в-третьих, нам теперь придется идти пешком, - сердито закончил историк.
   - Не придется. В смысле, придется, но не нам.
   - А кому? - удивился Кирилл.
   - Тебе, - без тени смущения пояснил пушистик. - Я маленький, мне пешком нельзя, затопчут.
   Славский даже не нашел, что ответить на подобную наглость. Покачав головой, он забросил сумку за спину, при этом якобы ненароком прижав хуха локтем. Заслышав сдавленный писк, Кирилл с несвойственным ему злорадством улыбнулся и зашагал по тротуару.
   До нужной улицы оставалась всего одна остановка, но зато какая! На небольшом промежутке было три поворота и все это при спуске с горы. А еще чтобы добраться до массива, где находился дом предполагаемого волшебника, следовало подняться по огромной деревянной лестнице самого жуткого вида
   Когда взмыленный и растрепанный историк, наконец, доплелся до нужного подъезда, он устал так, что даже перестал нервничать. Не то чтобы он боялся, но история, рассказанная хухом и события в доме знахаря, были настолько нереальны, что окажись он на месте Дмитрия, то незамедлительно выставил бы самого себя за дверь, при этом добавив на прощанье пару нелестных эпитетов. Помявшись возле двери, Кирилл все же вошел внутрь.
  
   Сам Дмитрий Иванович Елкин в этот момент с неувядающим интересом смотрел трепетно любимый им мюзикл "Нотр-Дам де Пари". Картину он видел уже раз пятьдесят, и это только за этот год, но отвлечься все равно не мог. Чуть подавшись вперед, Дима неотрывно глядел на экран, шмыгал носом и искренне, но мерзопакостно подпевал страдающему горбуну с цыганкой на руках. Короткий, резкий звонок прозвучал словно из другого мира. Нажав на паузу, Дима пару минут сидел с очумелым видом, пытаясь сообразить, что же именно сбило его с нужной волны. Дверной звонок заорал вновь, на этот раз требовательно и настойчиво.
   - Блин, кого черти принесли? - вслух выругался он, неохотно идя в прихожую. - Надеюсь, не маму, а то я посуду вымыть забыл.
   С другой стороны двери Кирилл нетерпеливо топтался, ожидая увидеть великого волшебника. Когда дверь, наконец, открылась, в шоке были оба...
   Дима, увидав незнакомого очкарика с дурацкой улыбкой представителя канадской оптовой компании или работника МакДональдса, на плече которого, словно пиратский попугай сидел неизвестный науке пушистый зверек. "Ого, мама права, - с культовым кино пора завязывать, - подумал Елкин, - а то вчера полночи Кустурицу посмотрел и готово - мозги уже начали в трубочки плавиться. Интересно, этот улыбчивый тормоз дверью не ошибся?".
   У Кирилла же промелькнула только одна мысль - "Надеюсь, это не он!". Потому что стоявшая перед ним личность ну никак не тянула на спасителя мира. Невысокая, тощая фигура, собранные в куцый хвостик волосы, драные джинсы, серьга в ухе... Несмотря на отпразднованное два года назад совершеннолетие Дима все еще был похож на подростка. И вольно-неформальная манера одеваться, которую он сам называл "синтез рокерского стиля с концептуальными элементами готики" солидности никак не добавляла.
   - Вы не Дмитрий? - с надеждой спросил историк, хотя уже понимал бессмысленность этих чаяний. Нелепое чудо парадоксальным образом оказалось полной копией Елизара - то же вытянутое лицо, чуть длинноватый нос, удивленно-доверчивые глаза уже знакомого зелено-голубого цвета. Даже прижатые к голове уши были несуразно острые.
   - Дима. А вы не ко мне? - обрадовался он.
   - К вам, - обреченно вздохнул Кирилл и поинтересовался, - можно войти?
   -А что вам надо?
   - Ты должен спасти мир! - очень радостно, но страшно не вовремя провозгласил пушистик.
   Дима едва не хлопнулся в обморок. Славский укоризненно посмотрел на хуха, тот в ответ показал язык. Дима мысленно повторил теорему Пифагора и попытался собрать мозги в кучу. Полностью взять себя в руки у него не получилось, и, чуть заикаясь, он гостеприимно предложил:
   - П-п-проходите, к-кухня слева.
   Войдя в квартиру учитель тщательно вытер ноги, разулся и пройдя сквозь коридорчик, в который выходило немыслимое для такой площади количество дверей, оказался на кухне. Учитель сел возле окна и, глядя на улицу, деликатно замолчал, не зная с чего начать. Менее воспитанный хух влез на стол, и, сунув любопытную мордочку в вазочку с рафинадом упоенно захрустел. Вошедший следом Дима понаблюдал за пушистиком, и, наконец, робко поинтересовался:
   - Вы из партии зеленых, да? Ходите по домам с агитацией? Что я должен сделать?
   - Ты должен спасти мир! - убежденно прочавкало из сахарницы.
   - Понимаете, - начал историк, - ваш дед был волшебником...
   - Кто, дед Миша? Так он же слесарем был, хорошим, конечно, но не настолько же!
   - Нет, Елизар, - ответил Кирилл и, предвидя вопрос, продолжил, - вы его не знаете, он давно разошелся с женой и жил один. Так вот, он волшебник. А у пушистика проблемы, ему Елизар должен был помочь, но он умер.
   - Жалко, а дальше что?!
   - Ну а теперь волшебник ты, и значит, должен ему помочь. Вот.
   - Должен! - икнул объевшийся Хух. Раздувшись, словно мячик, он пузом кверху развалился на столе, и едва не замурлыкал: - Чернобога победить надо, войско его разбить, а то нам жить будет негде. Хотя мне и у тебя хорошо, может навсегда остаться, а?
   - Н-е-е-ет! - Дима все-таки сорвался на крик, - мне не нужен ручной покемон, я не знаю доброго дедушку - фея, и я не умею спасать мир! И вообще, ты явно шизофреник, а это - он ткнул пальцем на стол - глюк, у меня крыша едет, сессия тяжелая была.
   В этот момент хлопнула входная дверь.
   - Дима, - послышалось из коридора, - ты опять забыл запереть замок. Совсем безголовый!
   - Мама...- прошептал Дима, лихорадочно соображая, как объяснить ей наличие на кухне тихого шизофреника и непонятного зверька.
   Впрочем, хух быстро понял, что ничего хорошего ему не обломиться и быстро прыгнул за пазуху историку. У Кирилла тоже возникло желание залезть под стол, но осуществить его он не успел. Продолжая беззлобно ворчать, Димина мать вошла на кухню и тут же осеклась:
   - Ой, здравствуйте. А вы ко мне или к Димочке пришли?
   Кирилл лихорадочно соображал, что же ему сказать. Объяснять все еще и матери казалось ему глупым, скорей всего она просто сделает то, что не сделал впавший в ступор студент, а именно - выставит его за дверь.
   Очевидно, похожие мысли возникли и у Димы - у него на лице появилась торжествующая ухмылка. "Интересно, Елизар не мог избрать себе в наследники кого-то приличней, - неприязненно подумал учитель. - Кстати о наследстве, отличная идея!" Постаравшись придать голосу официальные нотки, он прокашлялся и начал:
   - Я приехал из села Дубовцы, знаете такое?
   - Да, конечно, у меня мама оттуда, да и я там родилась, но, честно говоря ничего не помню, когда уехали я совсем ребенком была.
   Вдохновленный историк понесся дальше:
   - Да, а ее муж, ваш отец, там остался. Но, к сожалению, господин Елизар недавно скончался, завещав свое имущество внуку Дмитрию. Я прибыл по поручению нашей юридической конторы, потому что для перехода права собственности нам необходимо непосредственное присутствие наследника.
   Завернутой фразой он оказался доволен - вроде, как и не соврал, но и правду не сказал. Женщина пару минут помолчала, прикидывая что-то в уме, а затем обратилась к сыну:
   - А и вправду, Дима, съезди, посмотри, что к чему. Все равно каникулы.
   Обалдевший от всех событий "наследник" хотел было открыть рот, но был благополучно заткнут Кириллом:
   - Вы абсолютно правы, и чем скорее мы уедем, тем лучше. Срок подачи заявлений о наследстве, э-э-э, полгода, а у нас осталось... два дня! Искали долго.
   - Я не поеду! - завопил Дима, открыв, наконец, рот.
   - А дом двухэтажный, - лихо соврал Славский.
   - Все равно не поеду!
   - Тебе что, жалко? - подключилась к прессингу мама, - я всю жизнь про дачу мечтала!
   - Участок пятнадцать соток и все коммуникации! - подлил масла в огонь учитель.
   - Не хочу я с ним ехать! - не сдавался студент.
   - Евроремонт, полы с подогревом и бассейн на крыше! - как ни в чем ни бывало, закончил Кирилл, но тут же прикусил язык, к описанному им особняку Елизаровская развалюха имела такое же отношение как новогодние обещания президента к реальным действиям, то есть самое косвенное и весьма отдаленное. Но нужного эффекта он достиг. Сурово нахмурившись, мадам Елкина раздельно произнесла:
   - Если ты сейчас не поедешь с юристом, то вообще все лето не будешь выходить из дома, только в магазин за хлебом, и все!
   - Но...
   - Ничего потерпишь.
   - А...
   - И друзья тоже.
   - И даже...
   - И с походом тоже можешь распрощаться.
   - У-у-у...
   Студент сидел с самым пришибленным видом. Высидеть дома больше трех дней для него уже было пыткой, а за целое лето вообще свихнуться можно. Тем более в начале июля он с двумя друзьями детства хотел пойти в недельный поход на берег Десенки и готовиться к знаменательному событию они начали чуть ли не с нового года. На Диму было жалко смотреть, Кириллу на мгновение даже стало стыдно. Поразмышляв пару минут, Елкин сначала с безнадежной мольбой посмотрел на маму, затем перевел взгляд на историка, одарив того не то что рублем, а скорей ста долларами и нехотя процедил:
   - Ладно, уговорили...

Глава 3

   Пока мама заботливо угощала Кирилла холодным компотом, Дима с самым мрачным видом собирал вещи. Хотя собирал это гордо сказано, он просто побросал в обвешанную значками планшетку смену белья, чистую футболку, кошелек, мобильный, плеер, подзарядки.
   Предстоящее путешествие его не пугало, Дима вообще был крайне беззаботным, а скорее злило своей неопределенностью и, соответственно, бессмысленностью. Во всякую чушь типа колдовства он не верил и просто не мог понять, с какой целью это непонятно откуда взявшееся чудило тащит его неизвестно куда. Если бы Дима был сыном олигарха, он еще мог бы подумать о каких-то корыстных намерениях, но в их маленькой семье не было не только больших, но и даже лишних денег. Да и откуда им взяться у учительницы химии с мизерной зарплатой и у студента, получающего стипендию, в пять раз мизерней маминой зарплаты. Так что версия материальной заинтересованности вяла на корню, а никакой другой пока не было. Наконец, Дима решил не забивать себе голову бесполезными пока размышлизмами, пообещав подумать об этом позже. Может быть, потом, если будет время...
   Когда Кирилл увидел своего предполагаемого спутника, то сначала подавился компотом, а затем онемел. И сидел молча, с вытаращенными глазами и открытым ртом. Довольный произведенным эффектом Дима небрежно прислонился к косяку. Димина мама неодобрительно нахмурилась, но промолчала. Кирилл сумел закрыть рот, но глаза возвращаться в прежнее наотрез состояние отказывались, оставаясь равными по пятаку каждый. Хотя причины для этого у них были вескими. Еще в пору студенческой юности Кирилл увлекался учением про мистицизм и знал и про такое направление в колдовстве как некромантия. Так вот, вырядится так, как вырядился Дима, согласился бы или некромант-дебил или махровый самоубийца, жаждущий попасть в лапы инквизиции. А если коротко, то студент нацепил узкие черные джинсы с заклепками, заправленные в высокие ботинки на толстой подметке и черную же футболку, "украшенную" реалистичным изображением пары скелетиков в салатово-зеленом мареве. Бандана, небрежно повязанная поверх распущенных волос изобиловала изображениями черепов и готическими надписями. Дополняли образ один шипованный и парочка кожаных браслетов, две сережки в ухе - крестик и колечко, и висящая на тонкой цепочке пятиугольная звезда.
   - Мы выходим? - с милой улыбкой процедил Дима.
   - Да, конечно, я готов, - неловко подскочил Кирилл, едва не сбив стакан.
   - Как пионер...- пробурчал Елкин и обиженно добавил, уже обращаясь к родительнице: - Ну, пока, как приеду - позвоню. Если не вернусь - считай, что я был отличником.
   Мама ласково погладила усыпанную черепами банданку и пошла проводить их в прихожую. Дима все это время стоически скалился, изображая дружелюбную улыбку, но едва за ними закрылась входная дверь, приветливое выражение на лице исчезло со скоростью студентов, которых неожиданно отпустили домой.
   - А теперь объясни, - прошипел он, - какого ... ты тащишь меня в это Кабыздошкино?
   - В Дубовцы,- исправил Кирилл и уклончиво ответил, - надо.
   - Кому?- тут же прицепился Дима.
   - Не знаю!!! Надо, и все, - ответил чистую правду Славский. Историк действительно не знал, кому эта явно странная личность была нужна в качестве спасителя. Просто хух попросил его помочь и если уж историк взялся за это дело - то неординарное чучело он в Дубовцы любой ценой притащит. Не мешало бы правда спросить, а хочет ли оно туда ехать, но эти мысли Кирилл отогнал, успокаивая себя тем, что пушистик попросил раньше.
   Получив столь "исчерпывающий" ответ Елкин растерялся и с вопросами отстал. Угомониться совсем было выше его сил и по дороге на вокзал студент на все корки честил Кирилла, но видя что тот не реагирует, разозлился окончательно и, бросив багаж на землю, заявил что никуда не поедет.
   - А куда ты денешься? - спокойно, даже ласково поинтересовался учитель. - Мама тебя раньше чем через неделю не ждет, я постарался, а ты как, на вокзале будешь жить или по знакомым кочевать, рассказывая историю про сдвинутого юриста с говорящим пушистиком? Нет, не будешь, в Дубовцах тебя ждет симпатичный домик. Так что взял сумку и шагом марш!
   Крыть было нечем и прошипев что-то вроде "зараза очкастая" Дима поднял сумку и понуро зашагал догонять лже-юриста, невнятно бормоча что-то о "имбецилах, обломавших ему весь эстетический кайф".
   Из-за постоянных Диминых пререканий на вокзал они успели впритык. Покупая билеты, Славский лихорадочно посматривал на табло: электричка отходила через две минуты, а следующая ожидалась только через четыре с лишним часа. Кирилл опасался, что за это время Елкин слиняет, если, конечно, учитель его не убьет до этого.
   Подойдя к турникетам, Дима решил прикинуться чайником, и, засунув билет в прорезь не той стороной, с фальшивым недоумением заявил:
   - Надо же, мне неработающий попался!
   - Это у тебя голова не работает! - рявкнул доведенный Кирилл. Он вырвал билетик, правильно вставил его, и совсем неинтеллигентно затолкал Диму на платформу, проскочив следом.
   Когда они выбежали на перрон, поезд как раз закрыл двери и начал медленно отъезжать.
   - Ну вот, из-за тебя мы опоздали! - с отчаянием воскликнул Кирилл. - Ты что, не можешь быстрее бегать?!
   - А спорим, что мы еще успеем? - с неожиданным азартом крикнул Дима, бросаясь догонять электричку. Он еще раньше заметил, что одну из дверей заклинило, оставив при этом изрядную щель. Студент легко добежал до нужного вагона и запрыгнул на подножку. Без труда протиснувшись в тамбур, он дернул за стоп-кран. Обмерев от ужаса, Кирилл наблюдал как состав с жутким визгом и скрежетом остановился. Двери открылись. Из одного вагона высунулась растрепанная черноволосая голова и заорала:
   - Копытами шевели, черепашка беременная, сейчас снова отъедем!
   Поражаясь собственной храбрости, Кирилл побежал за поездом. Не успел он встать на первую ступеньку, как Дима схватил его за шиворот и затянул в вагон. Оказавшись в тамбуре, Славский надеялся перевести дух, но неугомонный внук чародея схватил его за руку и потянул в глубь вагона, прошипев:
   - Побежали быстрей, пока пенделей не надавали.
   Уже не думая, что делает, учитель побежал следом. В таком положении он оказался впервые, до этого Славскому и в страшном сне не могло привидеться, что ему придется бегать от кого-либо, да еще и в такой компании. Самого же Диму сложившаяся ситуация ничуть не смущала, у него на лице играла широкая улыбка.
   Пробежав три вагона, Дима успокоился и остановился. Электричка была полупустой, поэтому они быстро нашли две пустые лавки. Дима внаглую плюхнулся под окном, вытянув в проход ноги. Выдохнув, он с чувством произнес:
   - И навязался же ты на мою голову, чучундра в ботах.
   Кирилл проглотил приготовленную тираду на тему того что копыт у черепах не бывает, даже у беременных, пендель как административная мера наказания не используется, чучундра не носит боты, и к Диме он не навязывался, а скорее наоборот. Глядя на безмятежно улыбающееся Димино лицо, он ехидно спросил:
   - И зачем ты это сделал?
   - Что, - не понял студент.
   - Ну догнал поезд, - пояснил учитель, - ты же не хотел ехать.
   Дима осекся, улыбка погасла. У него была плохая привычка сначала делать, а потом думать и только сейчас до него дошло, какого дурака он свалял, следовало, как можно дольше оттягивать отъезд, а он повелся на простенькую подначку, что не умеет бегать.
   - Ты меня как лоха развел! - возмущенно завопил студент.
   - Вовсе нет, - спокойно возразил Кирилл, - решение догнать и несанкционированно остановить поезд ты принял сам, я только констатировал факт, что бегаешь ты медленно.
   Елкин раскрыл было рот, но так ничего и не сказав, захлопнул и, изображая оскорбленную невинность, отвернулся к окну. Славский хмыкнул и достал привезенную из Дубовцов монографию Хвойки. Донельзя довольный пушистик вылез из сумки и уютным клубком свернулся на коленях историка. Дима мрачно поглядел на мелькавшие за окном деревья и, пользуясь свободным временем, решил немного поразмышлять. Но потом передумал и, достав плеер, вновь перенесся в Париж пятнадцатого века.
  
   Небольшая, низкая пещера выглядела мрачно. Освещалась она одним коптящим факелом и то, что попадало в его неверный свет, совсем не радовало: сделанные углем и чем-то красным рисунки на стенах поражали какой-то отталкивающей злобой и уродством. Изображения некоторых персонажей могли бы довести до заикания людей с неустойчивой психикой, а, скажем так, жанровые сценки и людей с устойчивой. Даже обычные руны, используемые повсеместно, здесь выглядели зловеще. В центре стоял такой же уродливый и злобный идол с перекошенной мордой. Из-за игры света (а может и не поэтому) казалось, что он злорадно скалиться. На вершине истукана был высечен черный лебедь с недобрыми красными глазками. У подножия идола распростерлась фигура в черном балахоне, исступленно шепчущая молитвы. Закончив, она поднялась с колен и повернулась в правый угол. Тонкие губы на мертвенно-бледном лице скривились в подобие ухмылки. Черный жрец не зря молился и приносил жертвы: он был услышан и Чернобог дал оружие, чтобы сразить врага, который мешал не только планам жреца, но и его устремлениям. Если все получиться, бедняга умрет, даже не поняв за что. И правильно, противников нужно убивать когда они еще не знают о том что встали на вашем пути. Во всяком случае, Злобыня так и делал.
   Электричка, на которую им пришлось пересаживаться, опоздала, и в Дубовцы прибыла только к девяти часам вечера. На платформе никого, кроме них не оказалось, и Диме стало немного страшно - людей нет, домов не видно, только стена мрачного в закатных сумерках леса. А вот Кирилл чувствовал себя уверенно. Он спустился к вымощенному бетонными плитами переезду и поторопил студента:
   - Не отставай, здесь идти максимум минут сорок, и тропинка есть, не робей.
   Дима фыркнул, и, задрав нос, спрыгнул прямо на железнодорожное полотно. Горделиво пройдясь по гравийному покрытию, он остановился, и высокомерно заявил:
   - Я абсолютно не боюсь, просто на некоторое время впал в неконтролируемый ступор при виде данного замечательного места. Можно вопрос? Здесь время киевское? Что бы я часы переставил? - Студент достал мобильник и посмотрел на экран. - Блин, здесь даже сеть не ловиться, мы случайно, не за полярный круг заехали? И как мне теперь маме позвонить, она же нервничать будет! У тебя телефон есть?
   - Нет. И у соседей тоже нет. У нас в Дубовцах телефон один, в сельсовете, но тебя туда не пустят, мы только в скорую помощь звонить можем.
   - Офигеть, - возмутился Дима, - мы точно в тундру попали, ну и глушь!
   - И совсем даже не глушь, - обиделся за ставшие родными Дубовцы Кирилл. - До райцентра всего пятнадцать километров, там телеграф есть. На автобусе в общей сложности полчаса добираться.
   - И часто этот автобус ходит?
   - Уже никогда, - признался Кирилл, - его последний раз в восемьдесят девятом году видели.
   Дима взвыл и, перепрыгнув через рельсы, залез на платформу.
   - Мы так не договаривались, я на следующей же электричке еду назад в Киев.
   - Ради Бога, - почему-то не стал его задерживать учитель, - но следующий поезд будет только в пять часов утра, может, хоть чаю выпьешь?
   Дима затравленно огляделся. Перспектива просидеть всю ночь на полузаброшенной станции не вдохновляла, пришлось в очередной раз признать свое поражение. Стараясь выглядеть независимо, он вновь полез через пути. Остановившись возле Славского, Дима гордо заявил:
   - Если я действительно волшебник, то первым делом я превращу тебя голубя. Будешь летать, и заниматься своим привычным делом - на людей гадить.
   - Я педагог, между прочим, древнейшая, уважаемая профессия - оскорбился Кирилл.
   Не удостоив его ответом, Елкин царственной походкой направился к тропке. Славский двинулся следом, с трудом подавив желание стукнуть противного студента толстым томиком по макушке.
   Появление эксцентрично выглядящего для Дубовцов Димы не осталось незамеченным. Сидящие на уставленной под березой лавке сплетницы неодобрительно зашушукались, а бредущая навстречу бабка испуганно перекрестилась.
   - Кирилл, у меня что, на лбу картина нарисована? Чего они все пялятся? - раздраженно, но все же шепотом, спросил студент.
   - Э-э, ну как бы тебе так поделикатней объяснить... у нас в Дубовцах придерживаются консервативных взглядов на форму одежды и концепция твоего стиля немного непонятна для местного населения. Креативные тенденции в мышлении пока еще не характерны...
   - Ты можешь быстрей рожать?! - вскипел Елкин, - а то море слов и децил мысли!
   - Если ты не понимаешь нормального русского языка, это не означает что я опущусь до твоего уровня! Употребление подобной лексики приводит к регрессу личности!
   - Слушай, ботаник, ты пластические операции часто делаешь?
   - ?!!!
   - В смысле выглядишь на тридцать, а думаешь как старый пень! - пояснил Дима оторопевшему историку - аксакал умственного труда!
   Он прибавил шагу, но, пройдя с десяток метров, притормозил и оглянулся:
   - Чего ты стоишь? Обиделся что ли?
   - Нет, передовик авангарда, мы пришли.
   - Сюда?!!! Этой избушке в Пирогово место, как памятнику архитектуры!
   - Значит, будешь временно жить в музее.
   - Не буду я в этой халупе ночевать!
   - Ладно, я тебе под елочкой постелю!
   - Иди ты со своей заботой знаешь куда? Домой иди! Только я с тобой пойду.
   - Не вижу смысла.
   - А я без смысла, из вредности. А то Бог знает куда завез и смылся.
   На самом деле Диме просто было страшно оставаться одному в пустом, незнакомом доме, но и признаваться в этом не хотелось. Кирилл тяжело вздохнул. Несмотря на то, что за один сегодняшний день студент надоел ему больше чем все классы, вместе взятые за целый год, он чувствовал себя немного виноватым. Однако и вести Елкина к себе было не с руки, во-первых - не убрано: повсюду кучи книг, конспектов и заметок, во-вторых - хозяйка может быть против.
   - Так, надоели! Оба! - хух вылез из сумки и спрыгнул на землю. Забавно подбоченившись, он строго оглядел их, неодобрительно постукивая задней лапкой.
   - Ладно, - сдался Кирилл, - все остаемся здесь.
   Он подошел к двери и первым вошел в домик. Следом поскакал пушистик. Дима заходил последним.
   - О, дедушка выжиганием увлекался? Или икебаной? - попытался пошутить Дима, кивнув на дощечки и сушеные травы. Ему было слегка не по себе, но он постарался скрыть страх под напускной бравадой. Не разобравшийся в ситуации Кирилл, строго оборвал:
   - Прекрати паясничать, здесь вчера человек умер.
   - Что?! Там труп лежит?!
   - Нет.
   - А где он?
   - Растаял.
   - Ты псих, да?
   - Нет, - отрезал историк и сменил тему. - Чаю хочешь?
   - Лучше яду, - хмыкнул Дима, - чтоб не мучиться.
   - Нет вопросов, сейчас налью.
   К глубочайшему сожалению Кирилла, у Елизара не оказалось не только отравы, но и чаю. Хотя что-то отдаленно напоминающее заварку нашлось в одной из чашек, но вот достать кипяток оказалось нереальным. В домике не было ни газа, ни света, а разжигать печку ни Кирилл, ни тем более Дима не умел.
   На ужин пришлось довольствоваться стаканом минералки, половинкой бутерброда и кусочком шоколадки. Все это запасливый Кирилл взял в дорогу, но, доведенный до белого каления, забыл съесть. Студент доложил к данному продуктовому набору жвачку, но её есть никто не стал. Учитель из соображений эстетики (" Не хочу уподобляться жвачному животному"), хуху не понравился запах ментола ( "Лучше этим упырей отгонять"), а Дима предпочел чужой бутерброд.
   После ужина Кирилл зажег стоящий на подоконнике огарок свечи, умостился на лавке и начал читать. Изредка он поднимал глаза от текста и наблюдал за бродящим по комнате внуком волшебника. Активные действия он решил отложить на завтра - утром покажет новому знахарю пещеру, а дальше пусть уже пушистик думает - он свое дело выполнил, нашел волшебника. Вспомнив устроенную в Киеве комедию, Кирилл тихонько засмеялся, и вновь углубился в проблему использования трипольцами бинокулярной посуды. Хух сначала погонял лапкой по полу скомканный листок, а потом полез в комод устраиваться на ночевку.
   В общем, без дела шатался один Дима. Выйдя в сени, он без особого интереса рассматривал пучки трав и кореньев и вновь размышлял о сложившейся ситуации. Лично ему все происходящее казалось полным бредом - какой-то псих-зануда с говорящим зверьком тащат его в дикую глушь, что бы он решил проблемы умершего дедушки, которого он и в глаза-то не видел. Кстати, хорошо было бы узнать что, собственно говоря, ему надо будет делать. Вдруг дедушка денег местной мафии задолжал? Хотя вот это уже просто ересь! Идея про коза-ностру местного разлива, отправившей для выколачивания денег интеллигентного хлюпика с покемоном, в лучшем случае годилась для сценария КВН, с условием, что все кавеэнщики вместе со зрителями вдрызг пьяны. А еще очкарик говорил что-то про колдовство, в которое Дима настойчиво не верил...
   Задумавшись, он не сразу обратил внимание на неестественное затишье: по сравнению со столицей здесь даже днем было спокойно, не то что ночью. Но сейчас что-то было не так. Не было слышно даже шелеста листьев. Только липкое безмолвие и неприятное ощущение, будто кто-то есть за спиной. В этой тишине особенно четко послышалось чье-то тяжелое дыхание. Поскольку Дима не имел привычки, когда дышит, сопеть и чавкать, у него появилось нехорошее предчувствие что он здесь не один. Желая убедиться что это не так, он обернулся. Увы, надежды не оправдались.
   Вообще-то собак студент не боялся, но назвать ЭТО собакой можно было только с очень большой натяжкой. Сени освещала только луна, но даже в ее колеблющемся свете было видно, что размером угольно-черная тварь с хорошего теленка, она заняла собой почти всю комнату, намертво загородив проход на улицу и в комнату. Минимум освещения позволял также увидеть смутно белеющие клыки, которые навевали поэтические сравнения с крокодилом и пустые, горящие красным огнем глаза вызывающие тихую панику.
   Дима заорал и попятился, одной рукой нащупав прислоненную к стене палку. Пес прыгнул, оскалив невероятное количество зубов, похоже, они росли у него в два ряда.
   - Фу-у - тонким голосом закричал Дмитрий, бестолково отмахиваясь палкой на манер черепашки-ниндзя. Монстр вцепился в деревяшку, но по непонятной причине моментально ее выплюнул. Дима замахал еще быстрее. Неожиданно в помещении вспыхнул свет. В том месте где палка, оказавшаяся резным посохом Елизара, очертила круг, возник небольшой светящийся диск. Поднимаясь все выше, он увеличивался в размерах, теплые лучики осветили всю комнату. Их яркое сияние ослепило огромную собаку. Заскулив, она словно уменьшилась в размерах и бросилась вон из дома, по дороге сорвав с петель и без того перекошенную дверь. Вместе с ворвавшимся ветром появились и звуки: где-то звенела колодезная цепь, работало радио, слышался стук посуды и разговоры.
   - Ты чего буянишь? - высунул в сени голову Кирилл.
   - Я буяню?! - задохнулся от возмущения Дима. - Ты, ты во что меня втравил, вредитель недобитый?! Тут только что был такой милый черный песик, с меня ростом, глаза краснючие, и зубы...зубы - о- о-о!!! - не найдя слов, он взмахнул руками пытаясь показать величину клыков.
   - О-у-ой! - завел любимую партию невесть откуда выскочивший хух, трагически заламывая короткие лапки. - Это Черный пес, прислужник Чернобогов, он уже и сюда добрался, как узнал только-о!
   - Черный пес... Чернобог... - пробормотал Дмитрий и жалобно спросил: - так вы не психи? И вот это я сделал, да? - он показал на постепенно бледнеющий диск.
   - Это ты сделал?! - изумился историк, - но как?
   - Не знаю, это нечаянно...
   - За нечаянно бьют отчаянно - менторски произнес хух, оторвавшись от причитаний. - Ты посох Елизара взял? - взял. А сила Елизарова в тебе теперь, вот он и сработал, защищая владельца. Ты же волшебник, пойми это. И кажется мне, Чернобоговы прислужники раньше тебя поняли, какой силой ты наделен - вон пса своего прислали.
   -Убиться можно, - шокированный Дима протянул руку, чтобы взять стакан воды, но неожиданно минералка взбурлила, поднялась столбом и устремилась к Диминому лицу. Тот не успел даже ойкнуть, как вода забрызгала ему лицо и затекла за пазуху. Пушистик отметил:
   -Вот видишь, а еще ты можешь водой повелевать.
   - Угу, - пробурчал Дима, стаскивая футболку, - она меня классно слушается.
   - Ну это пока. Когда научишься, сможешь по своему желанию даже вызывать дождь и разгонять тучи.
   - Круто, - оценил Елкин. - Если что, смогу работать главным оросителем в колхозе "Светлый путь".
   - Но как пес сюда попал? - задал интересующий его вопрос Кирилл.
   - Да просто, как и я. Меня в старое капище принесли, Велибор по стенке стукнул, что-то сказал, все потемнело. А когда я глаза открыл, то оказался в вашем капище. Там, правда, выхода не было, но позже я Кирилла увидел и попросил меня к Елизару отвести. Думаю у Чернобоговы прислужники тоже до капища добрались. Или Чернобог лично помог. А уж пределы его силы я не знаю. Елизар смог бы разобраться, мы с ним вдвоем должны были вернуться. А теперь тебя вести придется.
   - Так я должен Чернобога победить?! - потерял дар речи преемник Елизара, резко поверивший и в магию, и в колдовство. Если судить по размерам псинки, то Чернобог - серьезный дядька и ставать на его пути было бы равносильно изощренному самоубийству. Хух захихикал:
   - Ага, губу закатай. Ты хоть догадываешься, что из себя Чернобог представляет? Он одна из основ нашего мира - его темная, злая, уродливая половина - но все же его часть. Без него не понять свет, добро и красоту и Белобог без него существовать не сможет.
   - Дуалистические идеи мировоззрения были характерны для многих политеистических религий... - пробормотал Кирилл. - Это как инь-янь, или Ахурамазда и Ангро-Майнью или...
   - А если по-русски?
   - В славянской мифологии, как и в большинстве древних религий, доминируют два противоположных начала - Белобог и Чернобог. По легенде, Сокол-Род, первый бог, снес два яйца, из которых появилось два лебедя - черный и белый. Они тут же начали бороться друг с другом, но Род велел им прекратить и разделил "сферы влияния". Белый лебедь, он же Белобог - это добро, свет, красота, любовь.... Чернобог, Черный лебедь - все прямо противоположное - зло, тьма, уродство, ненависть. Несмотря на то, что они вроде как равны, Чернобог своим положением остался недоволен и всячески пытается убить брата и завладеть Вырием - небесным островом, где живут боги
   - Ты только будешь должен, - продолжил пушистик, - людей и зверье всякое от слуг Чернобоговых защищать: степняков-кочевников, Змия, Моровиц, бабы - яги, Кощея, колдунов, чертей да духов злых - водяных, болотных, лесных, полевых, луговых... вроде и все, ну и знахарствовать конечно.
   - Действительно мелочи! - театрально всплеснул руками Дима. - Интересно, я что, самый крайний?

Глава 4

   В лес компания отправилась очень рано, Славский разбудил всех на рассвете. Причина такого энтузиазма оказалась крайне банальной. Ни Дима, ни Кирилл не захотели ложиться на топчан, на котором умер Елизар, и всю ночь рядком просидели на тесной лавочке. Причем Елкин, забыв про неприязнь, во сне бесцеремонно облокотился на историка и, несмотря на все пинки, комфортно выспался.
   С собой Дима, в придачу к планшетке, на всякий случай взял посох. Кирилл заскочил к себе и взял небольшую спортивную сумку, в которой лежали два блокнота, ручки, учебник по археологии и спящий пушистик. Нахальное создание наотрез отказалось идти своим ходом, тем более в такую рань.
   На заветной полянке царило что-то невообразимое. Там явно побывало нечто большое и агрессивно настроенное. Вместо аккуратного лаза, прорытого Кириллом на вершине, на склоне холма красовалась разверстая дыра, диаметром метра два, не меньше, камни были сдвинуты, идол повален.
   - Нехило, - присвистнул Дима. - Кирюша, ты раскопки экскаватором проводил или с лопатой в стахановском темпе?
   - Буровой машиной - огрызнулся тот. - Лучше помоги мне идола на место поставить.
   Когда статую в честь Рода с трудом установили в предназначенное ей углубление, Дима присел и провел рукой по полу. На земле было выцарапано четыре параллельные полосы. Можно было бы подумать, что их оставила человеческая рука, если бы они не уходили вглубь сантиметров на пять.
   - Ты смотри, наш вчерашний Бобик таки был в этой пещере! Надо было "Чаппи" прихватить. Представляешь, такой монстрила, и весь светится здоровьем!
   - Прекрати ерундой страдать, - Кирилл попытался организовать деятельность в нужном направлении.
   - А я ей наслаждаюсь, - тут же возразил Дима.
   - И думай, как ты с хухом пойдешь туда, - невозмутимо закончил историк.
   - А ты значит, здесь останешься? Фигушки! Все там будем! - аж подпрыгнул от возмущения новый маг, зацепив резным набалдашником посоха одну из стен пещеры...
   ...Капище изменилось, словно нечищеная плита в рекламе моющего средства - в одно мгновенье исчезла пыль и паутина, рисунки стали ярче, надписи - четче, а в центре аккуратно стоял отполированный идол.
   Кирилл выглянул наружу и завопил неожиданно тонким голосом:
   - Ты что наделал, жертва образовательной реформы?! Посмотри, где мы оказались!
   Окружающий пещеру лес тоже изменился, вернее это был уже совсем не тот лес, что находился за окраиной Дубовцов. Составляющие спираль камни были гладкими и блестящими, и еще здесь откуда-то взялся идол, установленный прямо под открытым небом и старенькая хижина.
   - Кто тебя, недоученного, просил палкой размахивать?! - С этими словами учитель выдрал посох у вылезшего из пещеры Дмитрия и отшвырнул его в траву.
   - Так я еще и виноват?! - завелся Елкин. - Ты и просил!
   Недолго думая, он со всей силы толкнул историка. Тот в свою очередь попытался дать в сдачи, но, получив под колено, грохнулся наземь, успев подставить подножку студенту...
   Когда на поляну вышел длиннобородый старец в светлом балахоне с деятельным пушистиком на плече, то застал там матерящуюся кучу малу. Вернее нецензурно ругался Дима, а Славский изредка выкрикивал что-то типа "Осторожно очки" и "Кусаться не по правилам". Покачав головой, он тихо шепнул наговор и стукнул посохом о землю. На драчунов, словно из ниоткуда, вылилось не меньше ведра ледяной воды.
   - И это вы намерены мир спасать? - спросил пришедший, недоверчиво оглядывая выглядящих одинаково непрезентабельно молодых людей.
   - А вы против? - мгновенно взвился Дима и заправил за ухо прядь мокрых, растрепанных волос.
   - Елка! - пораженно ахнул старик.
   - Палка! - передразнил студент.
   - Ты Дима, внук Елизара, - не обратив внимания на хамство, определил старик.
   - Допустим. А вы, дедуля, кто?
   - Велибор, служитель солнцеликого Даждьбога, волхв стольного града долян Килева. - с достоинством поклонился тот. - Пойдемте, надо будет представить вас князю Ярополку. Только сначала ко мне зайдем, а то, - он слегка замялся, - дюже вы непотребно выглядите.
   Дом Велибора находился в десяти минутах ходьбы от капища и чем-то напоминал Елизаровский - сени с засушенными травами, кухня, аскетично обставленные комнаты. Сначала волхв дал гостям умыться из глиняного кувшина, а потом выдал им два свертка с одеждой. Развернув полотно, Кирилл обнаружил там почти точную копию рубашки, найденной у Елизара, разнился только узор на горловине. Также там лежали изготовленные из такого же материала брюки с незамысловатыми веревочками на поясе и кожаные тапочки, похожие на мокасины. От созерцания одежды его оторвал восторженный вопль новоявленного волшебника:
   - Ух ты, какие чешки! У меня такие же в садике были!
   Уже переодетый Елкин два раза изящно подпрыгнул и весьма правдоподобно исполнил партию умирающего лебедя. Уже привыкший к Диминым закидонам Славский сдержанно улыбнулся, а непривычный к подобного рода зрелищам Велибор удивленно заморгал.
   Кстати, переодевшись, Дима стал выглядеть лучше - одежда подошла по размеру, а сережка, браслеты и посох придавали общему образу некий ореол загадочности.
   Более высокому Кириллу повезло меньше - рубаха оказалась мала, брюки не доходили до щиколотки, в мокасины вообще не влез и вынужден был остаться в белых кроссовках сорок пятого размера с надписью "Abibas". Он бы с удовольствием не переодевался совсем, но джинсы и тенниска были мокрыми и безнадежно измазанными. Вдобавок, стричься-бриться у славян было не принято, и гладко выбритый, стриженный под ежика и носящий очки в аккуратной металлической оправе историк ощутил себя явно не в своей тарелке.
   - Тебе не кажется что сознание местных жителей еще не готово к таким креативным идеям? - захихикал Дима, перехватывая волосы на лбу экспроприированным у волхва ремешком. Велибор, увидев Кирилла, только хмыкнул, а вот Дима доставал подковырками все тридцать минут ходьбы до Килева.
   Городище выглядело внушительно: окруженное высоким двойным частоколом, дополнительно укрепленное земляной насыпью. Издали оно напоминало одну из многочисленных диорам Киевского музея естествознания. Дома в основном одноэтажные (но попадались строения и на два этажа). Добротные, деревянные, обильно украшенные резьбой. Наиболее часто встречалось изображение солнца: на одних домах тщательно вырезанное, с вполне человеческим лицом, на других - просто круг с расходящимися лучами.
   - Это Даждьбог - пояснил Кирилл студенту, который с интересом, неприличным для порядочного волшебника, разглядывал символы. Очевидно, у них доминирует культ солнцепоклонничества, что может быть связано с ведущей ролью светила в повседневной жизни. Хотя Даждьбог всегда занимал лидирующие позиции в пантеоне богов по причине...
   - А в каком мы сейчас времени? - бесцеремонно перебил религиоведческую лекцию Дмитрий.
   Чуть обиженный историк поправил очки и со злорадно-заумным видом начал:
   - Ну, судя по тому, что духовное сознание населения отошло от первобытного анимизма, сохранив пережитки фетишизма, мы можем вывести тезис, что данная цивилизация уже не относиться к разряду праславянских культур. Приняв это за аксиому, мы можем попытаться составить простейший силлогизм...
   - Короче, Склифосовский, - замахнулся посохом Дима.
   - Короче? Ладно. Я думаю век девятый-десятый. Похоже на Киевскую Русь, но христианства еще нет. Не мешало бы еще изучить керамику, монеты, оружие... Хотя если это не прошлое, а параллельный пространственно-временной континуум...
   - И на том спасибо - пробурчал внук чародея. - Подумаешь, веком больше, веком меньше, че на ерунде зацикливаться...
   - Какой-то ты буйный, - заметил идущий рядом Велибор. - Не самозванец ли часом? Может, тебя сжечь? Коли обманщик, то и поделом, а нет - ну извини, в Вырие зачтется.
   - Да вы с ума сошли? - аж побледнел Дима. - Вон пушистик подтвердит или у Кирилла спросите, на худой конец!
   - Да не боись, - улыбнулся в белоснежную бороду долянский волхв. - Эт я пошутил. Я ведь сущность чувствую и, выдавай ты себя за другого, сразу понял бы и сжег без предупреждения. Хотя все же надо тебе поспокойней быть. А при князе лучше вообще помалкивай, я ж вижу ты не местный, обычаев не знаешь. Странно, что Елизар ничего не рассказал тебе про свою родину.
   - Ой, дедуля, вы бы знали, как у нас там все запущено.... "Санта-Барбара" отдыхает!
   За разговором незаметно добрались до княжьего подворья. "Правительственный" дом был самым большим в городе - в центре трехэтажный сруб, богато и искусно украшенный, по бокам одноэтажные пристройки для хозяйственных нужд. Высокое крыльцо выходило на достаточно большую площадь с хорошо утоптанной землей. Очевидно, здесь проводили вече - древний, упрощенный вариант референдума.
   Велибор подошел к стоящему на страже дружиннику и велел доложить о них Ярополку. Минут через десять князь вышел на крыльцо в сопровождении двух дружинников. Ярополк был высокий, крепкий мужчина лет эдак тридцать пять-сорок. Лицо умное, волевое. Голубые глаза глядели строго, но доброжелательно. На правителе была рубашка из тонкого дорогого полотна, выкрашенная в красный цвет, кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги, плащ с меховой оторочкой и бесчисленное множество тщательно выкованных металлических украшений - пояс, застежки, кольца, подвески.... Подойдя к ступенькам, он почтительно наклонил голову и обратился к волхву:
   - Доброго дня тебе, служитель солнцеликого бога! С чем пожаловал?
   - И тебе подолгу здравствовать, княже, - степенно поклонился Велибор. - А пришел я с вестью радостной, ибо есть теперь у нас союзник новый для борьбы с силой нечистой и ратью вражьей, Дмитрий-ведун.
   Волхв вытолкнул его вперед, и увесистым тычком в спину заставил поклониться.
   - Византиец что ли?
   - Никак нет, русский, ваше сиятельство-с! - широко взмахнув рукой, Дима, из относительно давней истории помнящий только фильм о гардемаринах и анекдоты про Ржевского, еще раз поклонился, искренне уверенный, что именно так на Руси и обращались к венценосным особам.
   Брови князя удивленно поползли вверх, лицо приняло такое изумленное выражение, что охранники на всякий случай поудобнее перехватили мечи. Сообразив, что ляпнул что-то не то, студент крепко задумался. И в тот момент, когда Велибор открыл рот для объяснений князю, Диму озарило! Патетично бухнувшись на колени, он пылко завопил:
   - Не вели казнить, князь, вели слово молвить!
   Обалдевший Ярополк и в мыслях не имеющий кого-то казнить, (ну, сейчас, по крайней мере), икнул и, запинаясь, произнес:
   - Ну, молви...
   Теперь уже запнулся Дима. Дальше одной фразы его мысли не пошли, и, почесав за ухом, он кивнул на волхва:
   - А это, говорить он будет.
   Князь выразительно посмотрел на Велибора и с нажимом спросил:
   - Это точно ВЕДУН?
   - Вообще-то, да, но он Елизара преемник.
   - Елизара? - князь скривился так, словно ел холодный столовский пирожок, и пытался определить, с чем он - с мясом или с повидлом. - Ну, тогда понятно. Я про него от отца много "хорошего" слышал. Не знал, что у него ученики были.
   Ярополк хмыкнул и переключил внимание на Кирилла. Оглядев сутулую фигуру, выглядевшую в волховских одеждах особо нескладно, он насмешливо поинтересовался:
   - А это что за чудо нерусское?
   - Это, - замялся Велибор, - э-э-э, ну...
   - Это, - пришел на помощь Дима, - мой личный секьюрити, чемпион-сумаист среди дистрофиков, обладатель черного пояса от банного халатика.
   - Это в смысле его сжечь надо? - не понял князь.
   - Не надо! - хором заорали все трое. Дважды стукнутый Дима обиженно замолчал, а Велибор успокаивающе сказал:
   - Не горячись, княже. Это... это невольник его, из степей Таврических. Ну, там поклажу нести, дров наколоть, воды натаскать. Не волшебнику же этим утруждаться...
   Кирилл, онемев от такой наглости, только открывал и закрывал рот, думая, будет ли прилично дать подзатыльник так подставившему его волхву. Ярополк же, услыхав понятную речь перестал хмуриться и молвил:
   - Верно речешь, старче, негоже человеку, наделенному умом и властью, черной работой заниматься. А вот службу чародейскую сослужить придется. У меня в Уличе - городе дальнем, приграничном, мор лютует, гибнут люди почем зря. Вы отдохните маленько, и я вас в путь снаряжу - харчей велю дать, оружие и лошадей сами выберете и езжайте, разберитесь с напастью, - князь, царственно взмахнув рукой, развернулся на каблуках и ушел в дом.
   - Он офигел, да? - свистящим шепотом спросил Дима. - Какой мор, я даже насморк лечить не умею!
   - Не умеешь - научим, - успокоил его Велибор.
   - А не захочешь - заставим, да?! - тут же начал выступать Елкин, но тут к ним подошли двое дворовых служек и Дима вынужденно замолчал.
   Дворовая челядь сначала повела их на конюшню, чтобы выбранных лошадей тоже успели подготовить. К вящему удивлению русичей, Дима оказался абсолютно равнодушен к боевым красавцам-коням и остановил свой выбор на небольшой рыжей кобылке, апатично жующей сено в самом углу конюшни.
   - Э, ведун, - несмело влез конюх, - а ты не ошибся часом?
   - В чем? - не понял, Дима аккуратно поглаживая лошадь по загривку.
   - Так ведь это Лисичка, кляча наша, мы на ней воду лошадям возим.
   - А мне кляча и нужна - я у нее в полночь буду волосы из хвоста выдергивать и на перекрестке жечь. Колдовать буду, однако! - доверительно сообщил студент шарахнувшемуся конюху и добавил в сторону: - я что, дурак на каком-то монстре верхом ездить?
   Кирилл за годы жизни в Дубовцах поднаторевший в сельском хозяйстве, подошел к делу более рационально и выбрал приземистого, крепконогого коня, явного предка битюгов-тяжеловозов. Такой и человека сможет понести и вещей прилично.
   В оружейной Дима вновь шокировал княжескую челядь. Брезгливо покопавшись в груде оружия, он с возгласом "О если что колбаску порезать можно!" взял на вооружение небольшой кинжальчик с резной ручкой из кости. Раньше, еще до отрочества, им забавлялся княжеский сын. Полюбовавшись ножиком он лихо заткнул его за декоративный ремешок на ботинке. Прочие колюще-режущие предметы Елкин разглядывал со смесью страха и любопытства, понимая бесполезность попыток ими воспользоваться. Классно конечно, было бы взять с собой меч, вон их сколько, один другого краше - есть и с простыми металлическими рукоятями, и с камнями. Вот только таскать исключительно ради красоты многокилограммовую железяку не хотелось. Абсолютно зряшными были бы и попытки взять лук. Даже если бы Дима сумел натянуть тетиву (что вряд ли), то попасть в цель он смог бы только в том случае, если предполагаемая жертва спокойно встанет на расстоянии десяти сантиметров и перестанет шевелиться. Про бердыши и секиры даже говорить не приходилось, у них один держак был толщиной с Димину ненакачанную руку, а их вес он не сумел определить по той причине что не смог даже поднять. Кирилл же по оружейной ходил с видом ребенка, попавшего в огромный магазин игрушек. Он с самого начала взял себе небольшой боевой топорик, не столько для обороны, сколько из утилитарных соображений, тех же дров наколоть. А остальное оружие он разглядывал с немым благоговением, боясь даже дотронуться до изделий древних кузнецов.
   Зато при выходе Кирилла поджидал приятный сюрприз. Дворня, из чувства солидарности трудящихся и жалости к классово угнетенному "невольнику", расстаралась и добыла подходящие по размеру одежду, обувь и доспехи. Явное бэу, снятое с какого- то поверженного недруга, но все равно лучшее из того, что было. Амуниция состояла из тонкой кольчужной рубахи с налокотниками и воротником украшенными чеканкой. Под нее полагалась длинная рубашка, причем не из полотна, а тонкой мягкой кожи и такие же брюки. Правда сапоги сначала показались Кириллу слегка неудобными - чересчур высокие, с тяжелыми металлическими каблуками. Но больше всего ему понравился черный кожаный пояс, украшенный пряжкой в виде какого-то неизвестного животного. Дима тоже положил на него глаз, и даже успел хватануть, что бы примерить, но к величайшему разочарованию, он оказался на него великоват. Снисходительно фыркнув, учитель забрал пояс назад.
   Переодевшись, он стал выглядеть весьма неплохо - грозно, внушительно. А рядом с щуплым Елкиным вообще богатырем смотрелся. Имидж воина слегка портила виновато-интеллигентская улыбочка - мол, извините что обращаюсь, сами мы люди не местные, не бейте, пожалуйста.
   Диму такой чести не удостоили, решив, что раз оружия ему не надо, то без доспехов он тем более обойдется. И вообще, хороший чародей себя сам защитить может. А если не может, то нафиг он тогда такой сдался.
   Разобиженный Елкин вышел во двор и его тут же перехватил дородный мужик с седеющей бородой.
   - Ты что ль, ведун? - бесцеремонно поинтересовался он.
   - Ну да.
   - Бе-едненький, - непонятно чему посочувствовал мужик и велел, - пошли в приказ, расписаться надо.
   В небольшой комнатушке мужик, оказавшийся казначеем выдал небольшой кожаный кошелек с пятью монетами серебром и заставил расписаться на куске бересты за полученные деньги, оружие и лошадей. Документ был заполнен непонятными крючками и карлючками, поэтому Дима не стал ставить привычный вензель из сплетенных букв Д и Е, а нарисовал смайлик с ехидной улыбкой и острыми ушками.
   - Это мой родовой знак, - гордо пояснил студент оторопевшему казначею.
   К вечеру, решив все организационные вопросы, они ,наконец, вышли из княжеского подворья. Полностью снаряженных лошадей должны были утром пригнать к домику волхва. Самого Велибора не нашли, но хорошо помня дорогу, решили дойти самостоятельно. Пользуясь отсутствием старика, Дима начал жаловаться. Правда, в его устах даже это звучало возмущенным требованием справедливости.
   - Дурдом какой-то. Мало того что у меня абсолютно неожиданно находится дедушка-волшебник, так я еще и попадаю в хрен знает какой-век, и должен всех спасать при помощи магии. Между прочим, ни того, ни другого делать я не умею. Сделали из меня смесь Брюса Виллиса и Гарри Потерра! Нет, мне конечно, слегка не хватало в жизни адреналина, но это уже чересчур! А когда я домой вернусь, мне мама такой армагедец устроит, за то что я пропал, страшно сказать. А ты чего молчишь? Между прочим мы из-за тебя здесь оказались! Ты меня вообще слышишь?!
   Кирилл монотонно кивал, пропуская всю информацию мимо ушей. Он тоже был занят обдумыванием их нынешнего положения. Оказывается, пофигизм иногда даже бывает полезен. Поняв, что ничего изменить не получиться, историк моментально нашел массу положительных моментов в вынужденном путешествии. Во-первых, намечается неплохой, а главное бесплатный отпуск. Во-вторых, такой прорвы исторического материала он не нашел бы, даже проведя полжизни по музеям и раскопкам. Ну а неприятность всего одна, вон, идет рядом, экспрессивно размахивая руками. И, кажется, чего-то хочет.
   - Ты что-то сказал? - на всякий случая уточнил Славский.
   - Я уже полчаса разоряюсь!
   - Извини, но мы идем всего двадцать минут!
   - Прекрати занудничать!
   - Я не занудный, я правильный!
   - А я тогда какой?! - Дима обогнал историка и два раза подпрыгнул, стараясь посмотреть сверху вниз.
   Кирилл страдальчески свел глаза к переносице, и первый раз за всю жизнь поблагодарил судьбу за то, что работал учителем. В ином случае он обрек бы на вымирание целый мир, безжалостно придушив их единственную надежду. Хотя все это время ему казалось, что они с хухом зря притащили сюда этого так называемого ведуна. Ну не может герой-избавитель быть таким! Правда, каким конкретно он должен быть, историк не представлял, но уж точно не низкорослым, матерящимся хлюпиком с дурацкой сережкой в ухе.
   - Сам ты такой! - возмущенный вопль студента прервал плавную цепь рассуждений.
   - Я не ругаюсь и сережки не ношу, - непроизвольно возразил Славский и всполошился, - а ты как догадался?! ("Не хватало, что бы это чудо еще и мысли читало, вообще ж житья не станет!")
   - Да не боись, я мысли я не читаю, - поспешил успокоить его Дима, - просто у тебя на лице все написано, крупным шрифтом и жирным курсивом. Хочешь, дам полезный совет на будущее ?
   - Какой? - заинтересовался историк.
   - Если хочешь, что бы никто не догадался о твоих мыслях - одевай паранджу!
   - Дима, ты жить хочешь?
   - Естественно!
   - Тогда помолчи или я радикальным образом решу все твои проблемы!
   - Какой же ты занудный! Мне теперь что, всю дорогу молчать? Давай что ли в слова поиграем!
   - Давай. Трансцендентальность.
   - Трындец.
   - Циник.
   - Козел.
   - Где ты научился так ругаться?
   - Этому нельзя научится. Это дар божий!

Глава 5

   Велибор поджидал их у себя в избушке. Дима хотел было высказать часть претензий и ему, но увидев накрытый стол, быстро замолчал. После ужина волхв обратился к Кириллу:
   - Можешь идти спать, я тебе в той комнате на лавке постелил.
   - А мне? Или я буду стоя спать, как боевая лошадь?
   - А ты, Дима, спать не будешь, я тебя в дорогу собирать буду. Вот скажи, что у тебя в сумке?
   - Так, телефон и плеер я у Кирилла на подзарядке оставил, сигареты не купил, значит, манатки, кошелек, лимонад и зажигалка, - старательно перечислил студент.
   - То есть ничего полезного, - сделал вывод Велибор. - Я уже приготовил тебе кое-какие зелья, травы и обереги. Садись поближе, сейчас все объясню. Значит, это Плакун-трава смиряющая злых духов и черное колдовство уничтожающая. А это дурман-трава, с ее помощью в темноте видеть можно, да только она еще и яд содержит. А это вот чертополох...
   Вопросом снаряжения молодого ведуна Велибор занялся всерьез и до трех часов ночи объяснял значения множества пакетиков, травяных пучков и глиняных пузырьков со снадобьями. Остановился только тогда, когда заметил, что Дима спит, уложив голову на руки и спрятавшись за планшеткой.
   На следующее утро из дома волхва Дима вышел в своей прежней одежде, зато обвешанный языческими амулетами. Из предложенных Велибором вещей он взял только теплый плащ из темной шерсти. Планшетка была раздута от множества полезных зелий. Правда, больше половины названий и способов использования студент забыл, но, не желая огорчать старика, взял все и даже подарил ему взамен свой кожаный браслет, с заклепками сказав, что тот оберегает от инфекций.
   - Ты зачем опять так вырядился? - удивился Кирилл.
   - Я ж не буду спасать мир в тех трениках и тапочках! Я то вместо пижамки прихватил! И вообще, футболку я переодел на более приличную. Эх, жаль что лошадь не черная, совсем бы готично вышло!
   Он кивнул рыжую кобылу. Княжеские люди уже привели лошадей и в ожидании отъезда те мирно общипывали скудный волховский огород.
   - А ты своего как-то назвал?
   - Конечно. Его зовут Буцефал! - гордо ответил Славский.
   - Офигеть, - тут же высказался Дима. - Битюг Буцефал это хуже чем слесарь Арчибальд Вениаминович Розенблюмц! Да он максимум на Петровича тянет. Петро-ович!
   Конь и ухом не повел.
   - Я же говорю, он Буцефал. Правда, Буцефал?
   Опять ноль реакции.
   - Петрович!
   - Буцефал!
   - Буцефал Петрович!
   Конь на секунду оторвался от своего занятия и довольно фыркнул. Из всех присутствующих он оказался самым умным.
   Тут из дома вышел волхв, любующийся новым шипованным амулетом. Углядев творящееся на огороде безобразие, Велибор тычками погнал сонных путников к лошадям, а после от души хлестнул шкодливых скакунов хворостиной. Лисичка обиженно вскинулась и бодро потрусила по тропинке. Тяжеловоз сначала рванул в галоп, но затем, приноравливаясь к кобыле пошел шагом.
   - Удачи!!! - донеслось от калитки.
  
   - Нет, на маршрутке удобней - и трясет меньше, и спать удобней. Кирилл, а когда привал - позавтракать не мешало бы. О-ай, - Дима зевнул, потянулся и едва не грохнулся оземь.
   - Тебя только это волнует? - строго произнес учитель.
   - Не-а. Еще поголовье бамбуковых мишек-панд в Тибете. Их количество неуклонно уменьшается.
   - Панды - еноты, - исправил историк и еще строже спросил: - а мор в Уличе тебя не волнует?
   - Не порти предрассветный сон. Итак дедуля полночи мозги климбовал.
   - Во-первых - уже давно рассвело - нравоучительно раздалось из седельной сумки Буцефала Петровича. - А во-вторых, хороший знахарь сначала про других думает.
   Пушистик вылез наружу и начал расправлять примятую шерстку.
   - О, и покемоны здесь! - Дима сел в седле, стряхнув с себя остатки сна. - А я думал ты дедулю "осчастливил".
   - Он не покемон! - обиделся за хуха Кирилл. - Крайне глупо отождествлять природный элемент исконно славянских верований с дурацкими персонажами явно больной фантазии японского аниматора который...
   - Ша, Одесса имеет вам шо-то сказать. Не нравиться покемон пусть будет Моня. Или ви еще и антисемит? - гаденько улыбнувшись он повернулся к хуху: - а тебе нравиться?
   - Не самое худшее из данных мне имен - усмехнулся лесной дух. - Кстати, я слышал что-то про завтрак.
   Подавляющим большинством было принято решение тормознуться и перекусить. Проехав еще немного вперед, они обнаружили небольшую живописную полянку, на которой единогласно постановили остановиться. Костер разжигать не стали, решив обойтись уже готовым. Когда Кирилл снял с седла сумку, Моня неожиданно резво шмыгнул в густую траву, почти мгновенно пропав из поля зрения. Недоумевая, Славский начал накрывать импровизированный столик. Дима изображал помощь и причитал что ему с утра необходимо "принять ванну и выпить чашечку кофе". Затем вернулся пушистик с еще тремя меховыми клубочками. Эмоционально "перепискиваясь" они уселись вокруг холстины изображающей стол.
   - Я же говорил что он еврей - прошептал Дима, ткнув локтем историка: - мы знаем его всего ничего, но уже кормим его семью.
   - Тише, он обидится. И вообще нам провиант безвозмездно достался, можно поделиться.
   Меж тем хухи, перекусив, посовещались и вперед вышел Моня.
   - Это мои родичи, они живут в лесу под Уличем, но сейчас сбежали, не выдержали, уж больно лютая там напасть. А все потому что хворь ту Мара наслала да и сама там засела. Поселок-то большой, почти город. Вот Мара с Чернобогом и разлютовались - падет Улич - и земли долянские нечисти кочевой достанутся.
   - А Мара у нас кто?
   - Супруга и дочь Чернобога, рожденная из его слезы. Богиня смерти, болезни, эпидемий, мук и кошмаров. Характер скверный, внешний вид - отталкивающий, - по военному четко отрапортовал Кирилл.
   - Э - э-э. Ну и что мне с ней надо сделать?
   Пушистики возмущенно зафыркали, а Моня пояснил:
   - Ты должен будешь разными заговорами Мару изгнать, тайными снадобьями людей излечить.
   - Ну уж нет - взбунтовался Дима. - Это не ко мне. Насчет заговоров - обращаться к Кириллу, пусть он, ну не знаю философскую доктрину Фейербаха ей расскажет - вмиг завянет. А насчет зелий - вы что всерьез думаете я это помню? - он потряс заботливо собранной Велибором сумкой.
   - Но ведь кроме тебя нам никто не поможет - неожиданно тихо произнес хух.
   Четыре пары черных глаз-бусинок с грустью и надеждой смотрели на него. Пятая, светло-серая, смотрела строго и с укором, примерно так, как Ленин на буржуазию.
   Дима сник и задумался. Все произошедшие события он пока воспринимал как забавное приключение, мелкую нелепицу, но сейчас он впервые подумал о том, что все это серьезно и от него зависит чья-то жизнь. А к такому повороту событий Елкин пока был не готов. Затем его лицо приняло испуганное выражение - противостоять придется хоть и не самому Чернобогу, но его жене. И еще непонятно что хуже. Характер у дамочки судя по всему тот еще. Но все же Дима твердо решил, что по прибытию в город, он сделает все возможное, чтобы помочь людям. Ну а там вдруг обойдется. Он улыбнулся лесовичкам:
   - Ладно, ежики мохнатые, не дрейфьте, что ни будь придумаем.
   Хухи обрадовано запищали, а затем гурьбой бросились на Елкина.
   - Перестаньте, щекотно, - засмеялся он, отбиваясь от изъявлений благодарности.
   Кирилл тоже не удержался от улыбки и отметил, что когда студент перестает вредничать и пререкаться он может быть вполне сносным. "Жаль только, что это происходит не слишком часто", подумал он.
   После завтрака уличские хухи скрылись в траве, пообещав что когда-то тоже помогут, а путники двинулись дальше. Проехав лес, они оказались на идущей вдоль пшеничного поля дороге. Невдалеке Дима заметил приличных размеров деревеньку.
   - Гляди, можно заехать и на ночь остаться!
   - Рано еще, только семь часов, - Кирилл посмотрел на часы. - Лучше еще проехать, а потом в лесу заночевать.
   - Солнце уже садиться! - решительно возразил Дима, разворачивая лошадь. - И конкретно я хочу хотя бы сегодня лечь спать в постель! И вообще, может у тебя часы неправильно идут, мы ж в другом времени!
   Славскому не оставалось ничего другого, кроме как последовать за упрямцем, скакать в одиночестве ему совсем не хотелось.
   В деревню путников пустили безоговорочно, едва только услышав, что они являются посланниками князя. Один из мужиков, открывавших ворота, любезно предложил княжеским людям заночевать у него и даже обиделся, когда Дима попытался дать денег. Кликнув своего сына, вертлявого подростка лет двенадцати, он велел ему отвести гостей домой. По дороге мальчишка с интересом рассматривал Диму, а потом не выдержал и спросил:
   - А ты ведь волшебник, правда?
   - Ага. Великий и могучий.
   - Да? - восхищенно выдохнул наивный ребенок. - А ты много упырей завалил?
   - Я их не считал, - небрежно ответил Елкин.
   - Ух ты, здорово, пойду хлопцам расскажу! Вот наш дом, - мальчишка ткнул пальцем в резные ворота, - заходите, привязывайте лошадей, а я пойду маму предупрежу. - Он скрылся в доме.
   - Зачем ты обманул ребенка, - привязывая Буцефала, укорил Диму Славский.
   - Я его не обманывал!
   - Только что ты сказал что завалил неисчислимое количество упырей!
   - Я сказал, что не считал упырей, которых завалил. Что является абсолютной правдой, потому что считать мне было некого. Логично? - явно передразнивая Кирилла спросил студент, показал язык и побежал к дому.
   В доме радушного мужика, гостей казалось, ждали. Его жена, полная улыбчивая женщина в мгновения ока накрыла если не шикарный, то очень даже приличный стол. Когда сели обедать за дверью послышалась странная возня и голоса:
   - Не пинайся!
   - Я тоже хочу посмотреть!
   - Не шумите!
   - Пустите я ничего не вижу!
   - Да прекратите толкаться!
   Неожиданно дверь распахнулась и в комнату ввалился клубок из дерущихся мальчишек. Из него отделился уже знакомый сын хозяина.
   - А вот и волшебник из Килева! - невежливо ткнул он пальцем в Елкина.
   Пацанва прекратила драку и на переставшего жевать Диму воззрилось десять любопытных глазок.
   - Вторак, что это такое? - удивленно спросила хозяйка.
   - Я обещал показать им заезжего волшебника, - ничуть не смутился сынок.
   - Апофигей! - обрел голос студент. - Ты меня хоть за деньги показываешь?
   - А можно? - обрадовался новой идее Вторак.
   - А ну брысь, - разозлился "экспонат". - Я трапезничать изволю. Будете мешать - в валенки попревращаю!
   Взвизгнув от восторга и ужаса ватага выкатилась за дверь. Не успел Дима преступить к прерванному обеду, как в дверь опять постучали.
   - Кто там в валенки захотел? - недовольно осведомился Елкин.
   - Да мне бы с борцом с нечистью поговорить надо, - басом ответили из-за двери и в комнату с достоинством вошел дородный мужик в отличной новой рубахе. Его взгляд остановился на Кирилле, - Доброго здоровья тебе, избавитель!
   - Это не ко мне, - замотал головой Славский. - А к нему.
   - К нему? - староста недоверчиво оглядел тщедушную Димину фигуру.
   - Вам что-то во мне не нравиться? - тут же пошел в атаку Дима. - Не нравится - не смотрите, хотя хочу сказать, вы тоже не Аполлон Бельведерский!
   - Нет конечно, я Берестень, староста здешний, - мужик на всякий случай поклонился, решив быть повежливее со вспыльчивым борцом с нечистью. - Помощь нам нужна от тебя!
   - Да я понял что вы не на чашку чаю притопали. И чего это я всем такой нужный?
   - Так к кому ж нам еще обратится, коли у нас хороняка завелся? Скотину почем зря дерет, прохожих припозднившихся. Страшно сказать, но за эту седмицу трое пропали! - ответил Берестень и взмолился, - Помоги, всеми богами заклинаю!
   - Давайте без лишней патетики, - поморщился Дима. - Я постараюсь что-то придумать.
   - Спасибо, благодетель наш, - рассыпался в благодарностях староста.
   - Уйдите и дайте мне подумать, - с кислым видом велел Дима и отложил ложку, аппетит резко пропал. Когда дверь захлопнулась, он повернулся к спокойно обедающему Кириллу, - кто такой хороняка?
   - Это неправильно похороненный мертвец.
   - Так мне его что, перезакапывать придется?!
   - Не думаю что это реально. По ночам такой усопший оживает и проявляет немотивированную агрессию. А что веселого ты усмотрел в моих словах?
   - Я подумал, - сквозь нервный смех ответил Дима, - что могу больше не беспокоиться про Улич, потому что меня убьют сегодня!
   - По-твоему, это смешно?
   - А если я обольюсь слезами и соплями, что-то изменится? Ладно, пошли, прогуляемся, а ночью пойдем на кладбище.
   - Может лучше выспишься?
   - На том свете отосплюсь. Не исключаю что уже сегодня.
   До заката Дима с Кириллом прошатались по деревне. Историк носился по поселку, разглядывая, дома, посуду и бытовую утварь. Его интересовало буквально все, один раз Елкину с трудом удалось оттащить Славского от мусорной кучи, которую тот решил проверить на наличие археологических древностей. Студент бродил просто за компанию, особого увлечения не испытывал и периодически вставлял язвительные комментарии. Как только солнце стало клониться к закату, Дима засобирался на кладбище.
   - Ну что, пошли? - бесцеремонно пихнул он старательно рисующего Кирилла.
   -А зачем я тебе нужен? - не отрываясь от орнамента спросил историк.
   - Не, ну нормально? Значит, как я за тобой полдня ходил как привязанный, это нормально, а как ты со мной, так сразу зачем?
   - Да нет, просто я действительно не понимаю, зачем я тебе нужен?
   - Ну как это зачем, я на живца ловить хочу.
   - Это в смысле на меня?
   -Ну...
   - Прекрати нукать!
   - А че...
   - И чокать! Звучит ужасно.
   - Ну и че? Прекрати спорить, завелся, как зуда с моторчиком. Сказано же, идем вместе. В конце концов, меня сюда ты притащил!
   - Ладно, уговорил, - согласился учитель..
   - Я не уговорил, я постановил!
   - Господи, Дима, - застонал учитель, - ты когда-то можешь не пререкаться?
   - Я? Не-а, - Дима шкодливо улыбнулся, - так скучно.

Глава 6

   Кладбище располагалось за невысоким частоколом, окружающим деревню. Открывавший ворота мужик посмотрел на них как на потенциальных покойников, и, торопливо пожелав удачи, поспешил захлопнуть ворота.
   - Паникер, - Дима презрительно сморщился и гордо задрал к небу длинный нос.
   - Вполне объяснимая человеческая слабость. Лично я тоже не испытываю положительных эмоций, отправляясь ночью на погост.
   - Боже мой, я пошел на дело с редиской, которая расколется при первом же шухере! - не обращая внимания на недовольные гримасы, студент продолжил, - кстати, комок для сбора пыли с тобой?
   - Нет, Моня с нами пойти не смог. Он сущность светлая, и на нем посещение таких мест сказывается резко негативно.
   - Короче, плюшевое недоразумение благополучно откосило. Так, мы уже пришли. Что делаем дальше?
   - Я предлагаю найти место, где побольше свежих могил и подождать там.
   - А чего так?
   - Ну подумай логично. Если хороняка появился недавно, значит, умер он тоже недавно и похоронен в свежей могиле.
   - Определенная логика в этом есть, - вынужденно признался Дима. - Значит, сейчас идем в засаду. Кстати, Баффи очкастая, ты с собой осиновый кол взял? Или думаешь сразить упыря интеллектом?
   - Извини, но я думал, что материальное обеспечение экспедиции за тобой. Я же последовал на кладбище лишь с целью эскорта. Посему законным было предположить...
   - Завелся, - горестно закатил бесстыжие глазки Елкин, - можно подумать, я знаю, как выглядит осина!
   - ... что ты ответственно отнесешься к возложенным на тебя обязанностям, и, следовательно....
   - Так, нудик, притопали, - оборвал его Дима, указывая на небольшой кустик бузины, росший у недавно закопанной могилы.
   - ...сумеешь на должном уровне организовать выполнение задания, - усаживаясь на небольшой камень, хладнокровно закончил Кирилл.
   - Какой же ты зануда, - выдохнул Дима, присаживаясь на соседний камень. И, не дожидаясь очередной реплики историка, быстро спросил: - есть чем огонь зажечь? А то темно, холодно и мухи кусают.
   - Это не мухи, это комары.
   - Да какая разница?! Результат-то один - чесающаяся . не, чещущая, не, чещущияся ...
   - Чешущаяся, - не выдержал лингвистических мучений Кирилл.
   - Задница! - радостно закончил воспитанный студент. - Так ты нашел спички?
   - Свои надо иметь, - буркнул Славский и выудил из кармана сумки заботливо положенные трут и кресало.
   - Если бы кое-кто припадочный не полез драться, - тут же парировал Дима, - то у меня была бы зажигалка!
   - Веточек можешь собрать? - со вздохом поинтересовался учитель, сообразив, что переругать наследника Елизара просто невозможно.
   - Могу, - неожиданно легко согласился Дима. - Но не хочу. А придется, - велел он сам себе и встал.
   Через пять минут он вернулся, неся небольшую кучку хвороста и две толстые палки. Со всем этим добром, потрепав Кириллин блокнот начинающим ловцам на упырей удалось разжечь крошечный костерок. Но даже с таким освещением было лучше. Луна спряталась за тучи, поднялся холодный ветер, вдалеке кричали ночные птицы и скрипели оградки на старом кладбище. Короче, было страшно. Даже Елкин угомонился и притих, играя сам с собой в крестики-нолики. Кирилл, тоже молча, наблюдал за костром, изредка вороша угли.
   - Уж полночь близится, а Германа все нет, - пошутил он, прерывая затянувшееся молчание.
   - Лучше б он вообще не пришел!
   - Не согласен.
   - Почему?
   - Потому что тогда придется идти сюда и завтра! Лучше уж за сегодня все сделать.
   - Ага, тем более что делать все равно мне, - пробурчал Дима и пожаловался, - у меня сигареты кончились, а курить хочу так, что аж уши пухнут!
   Славский с сомнением посмотрел на студента.
   - Да нет, нормальные уши. Разве что немного острые.
   - Угу, меня из-за них хоббитом дразнить начали. Кстати, все мохноногие трубки курили!
   - Курить вредно. Тем более в твоем юном возрасте.
   - Молчи, Минздрав, мне плохо, я нервничаю и хочу курить!
   - Придется перехотеть.
   - Не придется, - осененный неожиданной идеей Елкин даже подскочил и потянулся к планшетке.
   - Что, есть заначка?
   - Не-а. мне Велибор кучу трав с собой дал, сейчас буду самокрутку делать.
   - Дима, ты с ума сошел, это может быть опасно!
   - Ничего страшного, меня все равно сегодня убить могут, - отмахнулся Дима, доставая из планшетки мятые листки бесплатной газеты. Оторвав небольшую полоску, он насыпал на нее траву из пакетика, запах которой больше всего напоминал табачный. Скрутив газетку с зельем в трубочку, Дима кое-как закрепил ее чтоб она не распадалась.
   - Готово! - радостно возгласил он, демонстрируя кривую, с разъезжающимися краями "сигарету". - Правда, прелесть? - спросил он, любовно обнюхивая свое творение.
   - Ужасно, - скривился учитель. - Процесс курения отвратителен. Если ты намерен портить свое здоровье, то, пожалуйста, не в моем присутствии, мне противно.
   - Ой скажите, какие мы нежные! - оскорбился Елкин. - Ну и сиди здесь один. Надеюсь, упырь тебя сразу убьет, а не просто укусит и ты будешь нудить ВЕЧНО!
   Выпалив тираду, Дима поднялся, прикурил и ушел в противоположную от костра сторону.
   Далеко Дима не ушел, а примостился за ближайшим кустом сирени.
   - Ну и больно мне нужен этот тошнотик, - пробурчал он, наконец затягиваясь. И тут же закашлялся, курево оказалось таким крепким, что даже слезы на глаза наворачивались. Следующую затяжку Дима делал уже осторожней, стараясь не вдыхать глубоко крепкий дым. Выпуская в небо сизую струйку, он вдруг услышал за спиной осторожные, крадущиеся шаги.
   - Что, страшно стало? - не оборачиваясь ехидно спросил Елкин.
   - Да нет, скучно, - произнес незнакомый голос и на траву слева от Димы опустился незнакомый мужик. Несмотря на непроглядную темень, Диме удалось его разглядеть. Ну мужик как мужик. Высокий, тощий, с драной бороденкой. В глазах красные огоньки - наверно, от сигареты отражается. Усевшись, он с любопытством спросил:
   - А что ты делаешь?
   - Курю.
   - А дай и мне попробовать.
   - А ты наглый, - заметил Дима, но сигарету дал. - У, какие у тебя руки грязные, ты ими что, картошку копал? Ха-ха-ха! Ой, кстати я такой анекдот вспомнил! На поле собрали три центнера картошки. А после того как надавали хомячками по щекам - пять! Ха-ха-ха! Правда, смешно?
   - В целом, да, хотя я не знаю, что такое картошка.
   Мужик, даже не поморщясь, глубоко затянулся. Елкин вытаращил глаза, он ожидал, чтоб тот хотя бы кашлянул.
   - Неплохо, - окончательно ввергнув Диму в ступор, прокомментировал тот и вернул сигарету. Дима машинально затянулся, а мужик продолжил, - сейчас я тебе тоже смешную историю расскажу. Возвращается раз воевода с похода, подходит к конюху... угу, спасибо, теперь ты держи, стало быть, подходит и спрашивает:
   - К моей кто-то ходил?
   - Нет.
   - Что, за целый месяц никто-никто не приходил?
   - Да.
   - Тогда и я не пойду.
   Дима покатился со смеху, почему-то все сказанное сейчас казалось ему очень забавным.
   - Понравилось? - довольно спросил мужик. - Сейчас еще одну расскажу. Я вообще много забавного знаю, только слушать некому.
   - Я слушаю! - с готовностью вызвался Елкин.
   - Значит, приходит мужик в харчевню, взял квас и пирожок, и отошел руки помыть. Возвращается, а кваса нет. Он страшным голосом:
   - Кто выпил мой квас?
   Тишина. Он еще страшнее:
   - Кто выпил мой квас?!
   Тут из-за стола встает здоровый такой богатырь:
   - Ну я выпил.
   - А что же пирожок не съел?
   - Ха-ха-ха,- залился Дима счастливым и абсолютно идиотским смехом.
   - Гы-гы-гы, - подключился мужик. - А вот еще слушай...
   - Сигарета кончилась! - расстроено перебил Дима, держа в руках едва тлеющий окурок.
   - Как это кончилась, - заволновался мужик. - Я ведь это, того, могу и буйным стать!
   - Не надо! - на всякий случай Елкин отодвинулся подальше. - Я сейчас еще одну сделаю.
   Он достал из сумки обрывки газеты и пакетик с остатком зелья. Но тут оказалось что травы осталось совсем немного. Дима на секунду задумался, а потом с просветленным лицом потянулся к еще одному пакетику.
   - Будем ментоловые делать, - пояснил он, скручивая новую сигарету. Прикурив от непогасшего бычка, передал мужику. - Так что ты хотел рассказать?
   - Да подожди, дай покурить, - отмахнулся мужик, глубоко затягиваясь. И в ту же секунду надсадно захрипел, выпучил глаза и закашлялся.
   - Что не в то горло пошло?
   - Иди к лешему - просипел мужик, продолжая кашлять и размахивать руками.
   - Да пожалуйста, - в очередной раз обиделся студент и ловко выхватил сигарету. - Сам покурю.
   - Гаденыш, - выдавил тот через кашель, судорожно царапая землю нестриженными ногтями.
   Дима хотел было дать в глаз за явно незаслуженные оскорбления, но то что произошло потом, отбило у него охоту к каким-либо действиям. Замечательно травивший анекдоты мужик посинел до баклажанного цвета, изо рта вырвались клубы дыма и он...рассыпался в прах, оставив кучку пепла, напоминающую силуэт человека.
   Перепуганный Елкин отшвырнул сигарету и вскочил на ноги, но вдруг почувствовал, что голову словно окутывает туманом. Перед тем как упасть, он успел подумать " А Минздрав был прав!"
  
   Кирилл проснулся от утренней прохлады. Несносного студента рядом не оказалось, но этот факт историка совершенно не обрадовал. Минувшей ночью он несколько раз ходил искать Елкина, но безуспешно. Найти что либо в непроглядной кладбищенской темноте было невозможно, а китайские батарейки в фонарике уже почили в бозе. В конце концов он вернулся к тлеющему костру и стал ждать возвращения загулявшего курильщика. Но Дима все не появлялся и Славский сам не заметил как уснул, хотя еще вчера был уверен, что ни при каких обстоятельствах не сможет ночевать на кладбище.
   Размяв затекшие за ночь конечности, он предпринял еще одну попытку розыска чародейского внука. И, что удивительно, почти сразу его нашел. Дима, раскинув руки, спал на земле, а рядом с ним по земле был рассыпан темно-серый пепел, очень напоминающий очертания человека.
   - Убил таки, - ахнул Кирилл, припоминая, что нечисть обычно предпочитает рассыпаться в прах. - Дима просыпайся!
   - Завянь.
   - Ну, если тебе нравиться лежать на кладбище рядом с трупом - пожалуйста!
   - ЧТО?!
   - О, проснулся, спящая красавица!
   - Закройся, - простонал Дима держась за отчаянно гудящую башку. - Что здесь вчера было?
   - Так мне закрыться или все же говорить? Извини, но ты требуешь от меня две взаимоисключающие вещи.
   - Расскажи что здесь было, - процедил Дима, - только кратко.
   - Увы, не могу. В силу не зависящих от меня обстоятельств, я не был очевидцем произошедших событий.
   - Тогда заткнись, - попросил Дима. - А то прямо с утра разнудился.
   - Зато я не исчезаю по ночам неизвестно куда, с тем, чтобы потом проснуться рядом с рассыпавшимся в прах трупом!
   Дима посерьезнел. Ночные события стали медленно вспоминаться и он осторожно, даже с опаской скосил глаза влево.
   - Так, сначала я ушел курить, - вслух начал рассуждать Елкин. - Пришел мужик. Ночью. Один. На кладбище. Руки в земле. Глаза красные. Здоровье нечеловеческое. Мамочки, - дошло до него, - так это я с хоронякой одну сигарету на двоих курил?! Где у них тут белый брат?
   Подскочив, студент ринулся за куст. Через несколько минут позеленевший Дима, пошатываясь, вернулся обратно.
   - Ой, блин, рассказать кому - не поверят. Интересно, а с чего он скопытился?
   - Думаю, что с его физиологией был несовместим один из ингредиентов твоей сигареты.
   - Не напоминай мне об этом, - Дима сменил цвет лица с салатового на светло-бирюзовый.
   - Что, больше курить не хочется?
   - Да я в жизни больше сигарету даже не понюхаю! - горячо пообещал студент. Затем немного помолчал и предложил: - а давай старосте скажем, что я его в бою убил, а?
   - Ну я даже не знаю, не этично это, - засомневался Славский, потом тоже задумался и произнес, - ну если так, то тогда я его держал!
   За воротами деревеньки их поджидал заспанный хух.
   - Ну, наконец-то, я уже волноваться начал, - пробурчал он вместо "здрассти" и, подбежав к Кириллу, требовательно постучал лапкой по сапогу, просясь на руки
   - Ты переживал абсолютно зря. Нас каким-то дохлым хоронякой не запугаешь! - самонадеянно объявил Дима.
   - А я и не думал переживать из-за тебя, ты же внук Елизара! Просто меня здесь никто не видит, и я рискую остаться без завтрака!
   - Между прочим, мы вчера вообще остались и без ужина!
   - И кто вам лекарь? - спросил пушистый философ.
   - Предлагаю не спорить, а пойти к Берестеню, и поесть у него! - внес рацпредложение Славский, и на удивление единогласно, все согласились.
   Увидев их на пороге, староста был весьма удивлен, он даже не думал что заезжий ведун с диковинной внешностью так быстро расправиться с хоронякой. На радостях по поводу спасения от напасти Берестень накрыл для избавителей шикарный стол. За который тоже уселся, и, несмотря на то что один раз уже завтракал, от остальных не отставал. Подождав, пока гости наедятся, он приступил к расспросам.
   - Ну и как же тебе удалось победить хороняку зловредную? Наговором ли хитромудрым, мечом ли добрым, зельем ли тайным?
   - Скорее последнее, - хмыкнул Кирилл. - Эй, ты чего толкаешься?
   - Я шейчас сам рашкажу, - с набитым ртом пообещал Дима. Дожевав, он с сожалением посмотрел на опустевшую тарелку, вышел в центр комнаты, прокашлялся и страшным голосом начал:
   - Однажды темной-темной ночью, из темного-темного города на темное-темное кладбище пошли два человека. Идут они, а вокруг - тишина. И мертвые с косами вдоль дорог стоят! Подождите падать в обморок, я только начал! Пришли они и тут из черной-черной могилы, разгребая черную-черную землю появляется... черный-черный гробик на колесиках! И говорит страшным голосом - "отдай свое сердце!" Кирилл, подыми припадочного, я не дорасссказывал! И тут я! Весь такой красивый, в черном, в одной руке осиновый кол, а в другой - серебряная вилка! И давай всех рубить в капусту! Хвать его за руку - и приемчиком дзюдо на землю. Он бежать, а я в прыжке, в стиле "Имперский дракон при ловле блох" его опять на землю! Потом - кий-я, и приемом карате по почкам, а потом - тресь по башке по системе кун-фу! А потом...
   - А потом хороняка взял, и сам на осиновый кол напоролся! - закончил рассказ Кирилл, пожалев находящегося в предобморочном состоянии старосту.
   - Ну и зачем ты мне весь кайф сломал? - недовольно спросил Дима, вновь усаживаясь на лавку. - Я же только во вкус вошел!
   - Тогда бы ты и до вечера не закончил. А нам, между прочим, в Улич надо.
   - Ну надо это, допустим, не нам, а им. Можно и не спешить.
   - Ты хочешь нарушить свое обещание?
   Студент вспыхнул.
   - Я. Никогда. Не нарушаю. Свои обещания, - раздельно произнес Дима, сверля историка неприязненным взглядом. - Просто отношусь к этому менее пафосно. А ты... ты просто старая занудина! Размазня с амбициями! - Студент резко поднялся и вышел на улицу. - Жду тебя за воротами, - добавил он и напоследок громко хлопнул дверью.

Глава 7

   После выезда из села ехали в почти полной тишине. Дима серьезно обиделся на Кирилла и разговаривать с ним отказался. Пустив Лисичку шагом он раздумывал о том, что же все-таки будет делать в Уличе. Кирилл был уверен в своей правоте и извинятся не спешил. Вдобавок, за "старого зануду и размазню" он тоже обиделся и общаться со студентом не хотел. Сейчас Славский шепотом расспрашивал Моню про разных богов, втайне уже лелея замысел про диссертацию и собственную книгу. В момент воображаемого вручения Нобелевской премии в мантии академика, он поймал себя на мысли, что уже достаточно давно слышит только топот своего тяжеловоза. Оглянувшись, он увидел то, что хотел увидеть меньше всего - а именно абсолютно пустую лесную тропку...
   Погруженный в раздумья, Дима не сильно следил за дорогой и отвлекся только тогда, когда понял что давно стоит на одном месте - Лисичка нашла какой-то особо вкусный кустик и увлеченно его ощипывала. Учителя видно не было. Он оглянулся и увидел как вдалеке за кустами мелькнул светлый хвост Буцефала. С трудом оторванная от куста кобыла лениво потрусила в нужную сторону. Хвост вновь мелькнул на том же расстоянии.
   - Киря! Кирилл! Да подожди же ты! - подпрыгивая в седле заорал студент.
   Испуганная криком, с ветки взлетела стайка пичужек, но светлое пятно продолжало движение.
   - Вот глухомань таежная! - разозлился Дима и стукнув лошадь пятками, заставил ее перейти в галоп. Однако догнать Буцефала у него не получалось. Хвост регулярно появлялся из-за кустов, но расстояние неизменно оказывалось одинаковым. Разозлившись, Дима гнал лошадь не оглядываясь по сторонам, ориентируясь только на мелькающее пятнышко.
   От неминуемого падения в болото его спасло только то, что в отношении к Лисичке слова "гнать лошадей" означали примерно тоже что и "мчаться на "Запорожце". Испуганно всхрапнув, она резко остановилась и попятилась назад. Путеводное пятнышко наконец остановилось и... рассыпалось на тысячи искорок.
   Неопытный чародей с изумлением наблюдал за неожиданным фейерверком. Интересуйся он больше народным фольклором, то догадался бы, что это леший водит и на такой детсадовский развод не повелся бы. Но, увы, сделанного не воротишь. Дима слез с лошади и оглянулся. Место в которое его завел леший выглядело ужасно - стоящие плотной стеной узловатые деревья казались уродливо скрюченными калеками, вместо травы на земле был темно-зеленый, противно хлюпающий под ногами мох, незаметно переходящий в затянутое тиной болото. Лисичка испуганно ткнулась храпом в плечо - ей это место тоже не нравилось. К сожалению, в университете студентов не учили что для преодоления морока нужно или одеть одежду наизнанку, или хорошо выругаться, или съесть кусочек липы. А еще лучше все вместе. Однако незнание всего этого не помешало Диме просто по велению широкой славянской души вдохновенно начать крыть матом всех и вся. Запас ненормативной лексики у него был весьма обширным и уже на второй минуте он увидел между стволов небольшую тропинку. Поскольку другого выхода все равно не было, он пошел в лес, ведя перепуганную лошадь в поводу.
   Идти было сложно - ветви цепляли одежду, ноги проваливались. Впрочем, именно это обстоятельство и помогло им выйти - вылезая из очередной канавы Дима матерился так, что ранимый леший в конце концов вывел их в обычный лес. Идти стало легче, дышать свободней, Лисичка перестала нервно прядать ушами. Но ясности в их плачевное состояние эти облегчения не внесли. На лес опускались сумерки и Диме стало немного страшно.
   - Люди! - несмело крикнул он. - Ау!
   - У-у-у... - как-то насмешливо отозвалось эхо.
   Поскольку ни местности, ни основ спортивного ориентирования маг ХХ1 столетия не знал, он принял единственно правильное, как ему казалось решение: сел на лошадь и позволил ей самой выбирать путь, надеясь что она выведет его к людям. Хотелось узнать дорогу, поесть и переночевать, наконец-то, в относительной цивилизации.
   Правда, у Лисички мнение про комфортную ночевку было другое и она вывезла его к сказочно красивому озеру - круглому, словно блюдце, наполненному нереально чистой водой. По берегам росли ивы, чуть серебрившиеся в лунном свете, высокая, нежно-зеленая трава источала волшебные ароматы. Дима не любил выезжать на природу, потому что там обычно было чересчур грязно, а рядом обязательно находилась компания которая или врубала на полную мощность магнитофон, или, что еще хуже за неимением оного горланила сама. Однако сейчас, разинув рот, он стоял в немом восторге.
   - Рот закрой, ворона влетит! - неожиданно прожурчало откуда-то сбоку. С ближайшей ивы, заливаясь звенящим смехом спрыгнула девушка. Длинные, темно-зеленые волосы полностью ее закрывали.
   - Нет, ну какой ты чудной! - продолжила она и, запрокинув голову, вновь засмеялась. Волосы от резкого движения откинулись назад, и оказалось что девушка абсолютно голая. В затюканном последними событиями Диме мужчина не проснулся, и он равнодушно и как-то заторможено наблюдал за девицей которая, виляя бедрами приближалась к нему.
   - Ты ничего не хочешь? - томно поинтересовалась она.
   - Хочу. Вы не подскажете где здесь деревня?
   - А больше ты ничего не хочешь?
   - Нет. Хотя... у тебя колбаски нет или хлебушка?
   Личико красавицы пошло темными пятнами.
   - Животные...Только и знаете что жрать и спать, чего топилась спрашивается? - ощерившись, она злобно спросила:
   - Полынь или петрушка?
   Студент задумался. То что перед ним не просто человек, а какая-то нимфа или ее отечественный вариант он понял сразу, но вот как с ней общаться он не знал. Что вопрос с подвохом, это ясно сразу, но вот какой ответ правильный? Наконец подсознание выдало:
   - А альтернативного варианта не предусмотрено?
   - Что?! - растерялась девушка.
   - Ну базилик, орегано, кинза, укроп в конце концов!
   - Так ты колдун! - по-своему истолковала его слова русалка и с визгом бросилась в озеро.
   - Ну и куда ты нас завела? - повернулся он к Лисичке. - Сусанин ты, а не лошадь!
   Кобыла фыркнула и, выражая полнейшее презрение, развернулась задом и ушла пастись.
   - Троглодитка психованная - буркнул он в сторону.
   - Ты зачем на моем озере лиходействуешь? - раздался громкий, немного булькающий голос и на поверхность озера всплыло странное существо. Образованный Кирилл назвал бы его антропоморфным. Диме же он показался наполненным водой кульком к которому по недоразумению присобачили четыре лягушачьи лапки и несуразно большую кудлатую голову. - Ты колдун?
   "Водяной!" мысленно охнул он и, успокаивая себя подумал, что во всех сказках рассказывали как водяной помогал главному герою. "Естественно, - отозвался противный внутренний голос, - если водяной кого притопил, то кто ж про это расскажет?". Отогнав не вовремя вспомнившийся стишок "за что Герасим утопил Му-Му, я не пойму, я не пойму", Дима вслух сказал:
   - Не совсем. Ну в смысле я волшебник только плохой. В смысле учусь. А вообще я белый, пушистый и очень добрый, - поспешил заверить он водного духа.
   - Плохой добрый волшебник? Забавно! - булькнуло в ответ. - А как так вышло?
   Решив что правду скрывать не стоит, Дима как на духу выложил события последних дней водяному.
   - Вот и получается что я хороший, а ничего не умею. Ну и что мне дальше делать, а? - риторически закончил он.
   Водяной задумался. Запустив руку (или ласту) в шевелюру, он вытащил оттуда мелкую рыбешку, с философским видом зажевал ее и наконец произнес:
   - Ладно, неучь неместная, помогу я тебе. Мне от этого мора один вред - река нечистой стала, рыбы мрут, русалки... А люд уличский меня не трогает, лучше он, чем эта нечисть кочевая, те воду загадят так, что даже лягушки передохнут. Значит слушай: я тебе сейчас корешок заветный дам от одолень-травы - речной лилии. Необычное растение - корни в земле, растет в воде, а цветок наружу, вот она и вобрала силу и земли, и воды, и воздуха. Нечисть ее страсть как боится. А Мара-лиходейка забавляться любит - под домами ходит и хозяев зовет - кто откликнулся, через окно душит. Ты в деревне спрячься у кого-то, а как Мару услышишь, отзывайся смело и когда она руки в окно просунет, ты корень ей в руки дай, должно подействовать. Ну а жителей сам лечи, я за тебя всю работу делать не буду.
   Водяной опустился в воду по ноздри и что-то пробулькал. Затем вынырнул и вновь обратился к Диме:
   - Если напрямик, то тебе до Улича еще два дня ходу. Но раз ты неместный, езжай направо вдоль озера, там ручеек впадает, иди против течения и дня через три выйдешь.
   В этот момент неподалеку выплыла уже знакомая русалка.[Author ID1: at Wed Aug 22 15:55:00 2007 ]
   - Отпускаешь? - обиженно спросила она. - А позабавиться нам c сестрицами с кем? Оставь!
   - А ну цыц! - прикрикнул водяник и забрал корень у нее
   - Ну да... - плаксиво протянула русалка, - три месяца всего не спим, и то делать нечего.
   - А ты кружок макраме организуй - посоветовал студент.
   - Опять колдуешь?! - возмущенная русалка скрылась под водой.
   Хозяин озера протянул корень и, поймав Диму за руку, сурово заглянул в глаза и внушительно произнес:
   - Смотри у меня, одолень-траву я тебе дал для дела доброго, природе нужного. А если для дела лихого используешь - то к воде лучше не подходи - найду и покараю!
   На этой оптимистичной ноте водяной с красивым, глубоким бульканьем ушел на дно. Дима потряс головой. Если бы не сморщенный, влажный корень решил бы что это глюки. Лисичка повторила хозяйский жест, удивленно мотнув рыжей челкой.
   - Ага, я тоже обалдел - согласился он и, вздохнув, спросил: - ну что, пошли ночлег искать?
   Елкин добрел до покрытых мхом валунов лежащих на берегу и остановился. Расседлав лошадь он отпустил ее пастись. Сам же завернулся в плащ, у мостился на нагретых за день камнях, помечтал про ужин и заснул.
   Утром его разбудила нежно фыркающая в лицо Лисичка. Дима перевернулся на другой бок, но всегда апатичная кобыла проявила неожиданное упрямство и стала тыкаться храпом в бок. Зевнув, Дима сел и с чувством произнес:
   - Спасибо родная, ты просто заменила мне мать - она тоже с маниакальной настойчивостью меня по утрам будит. А завтрак ты случайно не сделала?
   Продолжая зевать он встал и посмотрел на небо и возмущенно завопил:
   - Лисичка, у тебя совесть есть? Ты меня ни свет ни заря подняла! Не делай так больше, а то знаешь что будет? - Елкин начал седлать лошадь и продекламировал:

Ты меня на рассвете разбудишь,
По зубам непременно получишь.

Я тебя отучу от привычки
В воскресенье будить на рассвете!

   Хотя оригинал все равно красивее. Не слыхала? Сейчас напою.
   Кирилл как раз раскладывал костер, когда услышал до боли знакомый голос душевно горланящий бессмертную арию Резанова из знаменитой рок-оперы. Поющий не попадал ни в одну ноту, но его это не останавливало. Вноту, но его это не останоавливало.падал ни в одну арию резанова ы ненакрашенная и той же фразы, потому что остальных слов оно всем этом мире только один человек мог так выть. Отложив огниво в сторону, Кирилл побежал в чащу, ориентируясь на антимузыкальные вопли.
   Вчерашняя пропажа обнаружилась через десять минут. Внук Елизара ехал вдоль берега ручья, изредка рассеяно оглядываясь и не прекращая голосить:
   - Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу...
   - Ну такими темпами это точно, - заявил Славский, выныривая из густорастущих кустов калины.
   - Кирилл! - искренне обрадовался Дима, но не успел историк обольститься, а Елкин продолжил таким же счастливым тоном: - в первый раз рад услышать твой нудный голос и узреть кислое выражение морды лица!
   - У меня голос не нудный, а лекторский, правильно поставленный, с тем, что бы с наименьшими усилиями донести как можно больше информации до слушателей. Не все же могут брать количеством, вереща, как гвинейский шимпанзе, двадцать четыре часа в сутки. А насчет выражения лица - это меня от радости перекосило, когда тебя увидел.
   На пару секунд заткнувшись, Елкин попытался систематизировать сказанное историком. Когда до него дошло, он осуждающе протянул:
   - А еще и интеллигенция, называется...
   После чего решил опять-таки всерьез обидеться и замолчать, но тут же передумал.
   - Киря, а у тебя пожрать есть?
   - Нет.
   - КАК?! Нам же огромную сумку с хавчиком дали! Ты что же, уже все сточил? Это ж тебе всю ночь жевать пришлось! А совесть не замучила? Или она от обжорства отправилась к твоему безвременно почившему чувству юмора ?
   - ЕДА осталась почти нетронутой. ПОЖРАТЬ нет, есть ПОКУШАТЬ. А в одиночестве уничтожить все припасы - это выше моего достоинства.
   - Короче, завтрак есть. Я его даже вижу, - Дима спрыгнул с Лисички и схватил кусок хлеба.
   - Ты руки мыл?
   - Да, - соврал студент, и спрятав руки за спину, вытер пальцы об джинсы.
   - Ладно, садись.
   Кирилл подошел ближе и тоже уселся завтракать. Несколько минут он молча жевал, а потом решился:
   - Дим, прости.
   - За что? - не понял Елкин.
   - Ну, за вчерашнее.
   - А-а-а, это. Забей, я уже забыл. - Кроме редкостной обидчивости, Дима обладал такой же отходчивостью. - Кстати о птичках, ты тоже не сильно зануда.
  
  
   После того как Дима потерялся, Кирилл предпочел постоянно держать его в поле зрения и теперь скакал вторым. К глубочайшему сожалению Славского, Моне пришлось передраться на Лисичку, и оттуда руководить процессом передвижения. Ехать без пушистика оказалось скучно, поговорить было не с кем. Скакать рядом не позволяли близко растущие деревья, а кричать в лесу было как-то неуютно. Впрочем, скоро учитель нашел себе развлечение - наблюдать за попытками будущего знахаря удержаться в селе было весьма забавно. Последний раз на коне Дима сидел больше десяти лет назад, и то это был дрессированный пони из зоопарка, поэтому студент регулярно то заваливался на бок, то сползал назад. Большую часть пути он вообще проделал распластавшись по лошадиному крупу и нежно обнимая Лисичку за шею: во время вчерашней скачки он умудрился растереть руки.
   Сам же Кирилл особого дискомфорта не испытывал. Когда весной Дубовцы оказывались залитыми дождем и талым снегом, то пробраться через затопленные грязью дороги можно было двумя способами - на внедорожнике или верхом. Поскольку единственным виденным в Дубовцах джипом был милицейский Уазик, то часть населения вынуждена была содержать лошадей. Кирилл иногда одалживал лошадь у соседа дяди Гриши и некоторыми навыками верховой езды овладел.
   На дневной стоянке Дима буквально свалился с седла и плашмя рухнул на траву. Славский хмыкнул, и, спешившись, привязал Буцефала к близстоящей елке. Поймав повод Лисички, он привязал кобылу рядом.
   - Над Болконским расстилалось голубое небо Аустерлица... - послышалось рядом. Дима, сумев наконец распрямить руки-ноги, перевернулся на спину и элегически декламировал отрывок из "Войны и мира".
   - Ты читал Толстого? - изумился Кирилл. - Не подумал бы.
   - Ты пал жертвой собственных предубеждений. Неужели ты думал, что личность выделяющаяся из общей массы социума нестандартным внешним видом, обладает ограниченными умственными способностями? А ты никогда не думал, что эта попытка эпатировать общественность является желанием незащищенного от внешней агрессии и внутренних противоречий индивида обратить внимание на свои проблемы? - выдохся наконец студент.
   Кириллу было одновременно смешно и обидно. Дима очень четко передал его манеру занудно читать нотации. Он задумался над достойным ответом, а Дима уже своим голосом закончил:
   - Хотя читал я в хрестоматии, а кроме этого отрывка вообще ничего не помню.
   - Это тоже попытка незащищенного индивида привлечь внимание?
   - Не-а, это попытка нормального человека спасти мозги от разрушения. Это ж чокнуться можно, пока прочитаешь!
   - Между прочим, я читал!
   - Ну, оно и видно.
   - Я тебя сейчас стукну!
   - Заколдую!
   - Не сможешь!
   - Смогу! - неожиданно рассердился Дима. Он вскочил на ноги и испепеляющее посмотрел на историка. Глаза из зелено-голубых стали ярко-изумрудными. Кирилл поежился и сделал шаг назад, под кованым каблуком хрустнула сухая ветка. Елкин машинально глянул на землю и под ногами учителя внезапно заполыхал костер.
   - Ты в своем уме! - заорал Кирилл, отпрыгивая, и тут же исправился - вот незадача-то, так и пожар устроить можно.
   Дима, разом растерявший весь боевой задор, удивленно захлопал глазами. Костер несколько раз мигнул и погас. На несколько минут повисло молчание. Первым отмер Кирилл:
   - Валерьянку надо пить, а то весь лес сожжешь.
   - Ага, и МЧС в голубом вертолете не прилетит, - наверное, от шока согласился обычно строптивый студент.
   - Дима, - завопил молчавший до сих хух, - ведуны - это защитники природы, а ты, ты... ты - вредитель!
   - А ты тормоз! Все уже погасло, а он кричит.
   - А ну тихо!!! - командирским тоном гаркнул вдруг Славский. - Все сели на свои места, позакрывали рты, и до конца урока, то есть привала, говорит только учитель, то есть я!
   - А с какой радости, - начал было Дима, но Кирилл на провокацию не поддался, еще раз рявкнув "Молчать!"
   Оставшиеся полчаса привала прошли в упоительной тишине. Единственное, что нарушило лесную идиллию, было Димино шипение и взвизгивание, когда историк перебинтовал ему руки.
  
   Злобыня беспокойно бродил из одного угла дома в другой. Мальчишка не только отбился от Черного пса, но еще и имел наглость заявиться в Килев к Ярополку. Хорошо, что у него есть свой человек в долянской столице, сейчас темный жрец точно знал, что наглый недоучка направляется в Улич, где хозяйствует не кто-нибудь, Мара, жена самого Чернобога. Вряд ли желторотик справиться с великой богиней, но, недовольные вмешательством, боги тьмы могут покарать своего слугу.
   Злобыня вздрогнул, наказывали темные владыки сурово. Подняв с лавки темный балахон, он замотался в него, старательно прикрывая капюшоном лицо. Выскользнув за дверь, черный жрец бесшумно направился к околице. Вчера за городом повесили троих разбойников, упокоить которых должны были только через несколько дней. Но ведь пока покойникам можно найти и другое дело, не только ворон пугать.

Глава 8

   - Я ненавижу эту кучу мусора! Я ненавижу эти обломки бревен и куски мха! Я их просто терпеть не могу!
   - Дим, может, хватит? Нам с собой огниво дали.
   - Завянь, мне тренироваться надо.
   - Дима, темнеет уже!
   - А я кстати в темноте отлично вижу. Честно, это у меня после кладбища появилось. И даже знаю почему - оказывается я тогда от большого ума дурман скурил, а от него в темноте видят, мне Велибор рассказывал. Только почему это потом не прошло, не знаю.
   - Побочные эффекты из-за нарушения способа приема, - сделал предположение Кирилл и вновь потребовал: - Кончай медитировать, нас сейчас комары съедят. Кстати, я тоже есть хочу.
   Елкин, уже полчаса сидящий напротив приготовленных для костра дров, скорчил расстроенную рожицу и пошевелил острыми ушами.
   - Но мне же надо тренироваться! Видел как днем здорово получилось? О, слушай есть идея - давай ты влезешь на кучу и начнешь трындеть. Я на тебя посмотрю, разозлюсь и спалю все на фиг.
   - Спасибо, но я пока не готов примерить на себя мученический венец Джордано Бруно или Жанны д'Арк.
   - Ну и не надо, сам справлюсь, слышишь, уже трещать начало.
   - Трещать? - насторожился историк и потянулся за неосмотрительно брошенным топором.
   - Ага, костер занимается. Н-наверное, - дрожащим голосом предположил студент и на всякий случай насторожил уши - так было лучше слышно. Прислушавшись, он понял что неясный треск доносится издалека. Сначала он хотел расстроиться что не имеет возможности узнать что это, но потом передумал, связываться с источником такого шума не хотелось, интуиция подсказывала что могут больно накостылять. Но кто-то считал и по-другому, шум продолжал нарастать. Уже даже Славскому было ясно, что никакой это не костер, а кто-то напрямую ломиться через лес. Стало жутко. Моня заскулил, а Дима схватил посох и юркнул за спину Кирилла.
   - Эй, - взбунтовался тот, - ты волшебник и должен нас защищать!
   - А я и защищаю. Тыл, - живо отреагировал Елкин. - И вообще, как интеллигентный человек можешь пожертвовать собой на благо общества.
   - Я, с моими нынешними знаниями, более ценен для науки в живом виде!
   - Ты так уверен что здесь нужны ботаники?!
   Достойно ответить историк не успел. Ветки затрещали совсем рядом, и на поляну вышли три фигуры, некогда бывшие человеческими.
   - Ой, мля... Как думаешь, что этим бармалеям от нас надо?
   - Не знаю, сейчас попробую выяснить, - историк выступил вперед и попытался завязать дипломатические отношения: - Э, здравствуйте, мы можем чем-то помочь? Ой, если нет, можно было сказать, а не сразу некультурно махать дубиной! Дмитрий, по-моему, своими агрессивными действиями они провоцируют нас на открытый боевой конфликт с применением физической силы!
   - Короче, мы попали! Э, жлобье тормознутое, может мирно разойдемся? Обещаю, калечить не будем!
   - Скорей уж они нас...
   - Молчи, очкастый!
   "Гости" не ответили, торопливо озираясь и судорожно нюхая воздух. Наконец, взгляды всей троицы остановились на Дмитрии.
   - Убить, - убежденно прошипели удавленники, делая шаг вперед.
   Студент резво отпрыгнул назад.
   - Ага, бегу и спотыкаюсь.
   Нападающие, еще раз зашипев, придвинулись вплотную. Кирилл, забыв джентльменские манеры, невоспитанно засветил самому высокому по лбу. Тот мгновенно переключился на историка, и Диме пришлось бегать только от двух. Ожившие трупы были жутко неповоротливыми и некоторое время Елкину успешно удавалось бегать вокруг полянки. Более юркий и подвижный, он легко уворачивался от преследователей, которые бегали за ним, тупо повторяя:
   - Убить, убить...
   Кирилл с переменным успехом отбивался от долговязого висельника. Историку уже успели оторвать рукав и поставить синяк под глазом, но если учесть что это была вторая драка в его жизни, то результат впечатлял, ведь и убить могли.
   Дима все еще бегал по поляне, когда его неожиданно сбило с ног. Один из преследователей был вооружен дубинкой, и, сообразив, что догнать жертву не получиться, просто метнул палицу. Дима запнулся и упал, посох отлетел в сторону. Он мгновенно перевернулся на спину, но встать не успел.
   - Убить, - довольно прошипел удавленник и схватил студента за тонкую шею, придавив коленом к земле.
   Странно, но вместо страха Дима ощущал брезгливость. Пальцы, сомкнувшиеся на горле, были влажные и липкие, от живого трупа несло холодом и гнилью.
   - Уйди, чмо немытое, - полузадушено прохрипел Елкин, одной рукой пытаясь ослабить смертельную хватку, а другой - спихнуть с себя висельника.
   Что произошло потом, потом, он сначала и сам не понял. Его потянуло вперед, затем захват ослабел, и удавленник, отброшенный неведомой силой, взлетел наверх и напоролся на острый сук, торчащий из сосны. Чуть отдышавшись, студент шустро откатился в сторону, ожидая нападения второго трупа. Времени ни на испуг, ни на удивление не оставалось.
   Оглядевшись, Дима заметил что "его" удавленник тоже решил напасть на Кирилла. Причем подло, исподтишка. Подобрав свою дубину, он заходил со спины, намереваясь оглушить Славского.
   - Э, народ, подзатыльников я ему и сам надавать могу! - возмутился он и рассерженно зыркнул на коварный труп.
   Через секунду произошло то, чего Дима страстно добивался весь этот вечер. Фигура вспыхнула едко-оранжевым пламенем, которое опало спустя минуту, оставив только кучку пепла.
   Обрадованный Елкин посмотрел на последнего удавленника, мгновенно испепелив его. Не веря в собственную удачу, он посмотрел на пришпиленный к сосне труп. Сразу сжечь его не получилось, но чуть поднапрягшись, он заставил полыхнуть еще один оранжевый факел. Самое интересное, что жаркое пламя не причинило никакого вреда сосне, зеленые иголки даже не сморщились, о происшествии напоминала только кучка золы под корнями. Дима едва не заорал от ликования - у него впервые получилось колдовать по собственному желанию! Радость от победы была настолько сильной, что ему даже стало нравиться это путешествие. Ведь это действительно здорово, иметь возможность спасти чью-то жизнь. "Надо было в спасатели идти, а не на физика" - подумал Дима, у него почему-то появилось чувство, что именно здесь его место и призвание, что именно к этому он неосознанно стремился все эти годы.
   Кирилл еще несколько раз взмахнул топором и только потом опустил ставшее ненужным оружие.
   - Молодец, делаешь успехи, - отметил он, вытирая разбитый нос чистым носовым платком. - Только нельзя было эти успехи, - он кивнул на кучки пепла, - с самого начала сделать? Сэкономили бы массу времени.
   Дима не ответил. Эйфория быстро прошла, ему вдруг стало плохо. Заныли ушибленные ребра, начали саднить ладони, заболели глаза и стало невероятно холодно. Чувствуя, что сейчас упадет, он схватил Лисичку за шею и медленно сполз на землю.
   - Ты чего? - испугался историк.
   - Х-холодно, - проклацал зубами Дима, - просто капец какой-то.
   - Не капец, а твоя неподготовленность боком лезет. Головой думать надо, - влез в разговор Моня. - Ты соображаешь, сколько Силы тебе пришлось потратить, чтобы испепелить трех мертвяков?! Нет? Много! Намного больше чем требовалось! А если бы ты умер, а?! Что потом делать бедному хуху? Рискуя собственным, бесценным здоровьем искать нового ведуна? Твое поведение безответственно!
   Удивительно, но Дима второй раз за вечер не возразил. Он молча сгреб хуха в охапку, и, прижав к груди теплый меховой комочек, моментально заснул прямо на земле.
   Моня открыл было ротик, но передумав возмущаться, по-кошачьи замурлыкал и тоже заснул. Кирилл возмутиться такой наглостью хотел, но не было перед кем. Поглядев на "лежбище", он неожиданно развеселился. Дима и Моня трогательно сопели в унисон, больше всего будущий избавитель мира напоминал детсадовца с любимым мишкой.
   Учитель поднял посох и собрал вещи. Затем погрузил беспробудно спящего ведуна на лошадь и побрел искать новую полянку для ночлега. Ночевать на побоище ему не позволяла тонкая душевная организация.
  
   На следующий день они наконец выехали из леса. Местность, по которой они ехали, была бы вполне обычной, если бы не одно интересное обстоятельство. Граница между лесом и степью была нереально ровной - с одной стороны дороги возвышались высокие стволы сосен, с другой - располагались шелестящие ковылем безграничные просторы.
   Улич находился в самом конце леса, с трех сторон он был окружен густой, непролазной чащей, а центральная, наиболее укрепленная часть была направлена в степь. В Уличе была расквартирована огромная (как для такого города) дружина и одна из лучших в княжестве соколятен. Собственно говоря, только благодаря умным птицам в Килеве и узнали про постигшую Улич напасть. Пока еще город было не видно, дорога огибала и Улич и изрядную часть леса, только возле самой степи дорога разветвлялась и по дуге вела к воротам.
   Кирилл недоуменно оглядывал местность и тщетно пытался найти рациональное объяснение резкому переходу "Зоны смешанных лесов в степную зону". Дима, еще гнусавей чем обычно, выл вариацию на песню "Мумий-Тролля":
   - Утека-ай, в подворотне нас ждет Мара-а...
   Откровенно говоря, из всего репертуара группы эта песня и ему не нравилась, но кислое выражение лица Славского с лихвой компенсировало попранный художественный вкус. А еще Диме чисто по-человечески было интересно, сколько раз учитель выдержит повторение одной и той же фразы, потому что остальных слов он просто не помнил. Ангельского терпения Кирилла хватило на целых двенадцать.
   - Может, ты сменишь пластинку? - взмолился он, когда заметил что с самым кровожадным выражением на лице потянулся за топором.
   - Да пожалуйста. Ну что ж ты страшная такая-а, ты такая страшная, ты не накрашенная страшная и накрашенная-а-а!
   - Дима, заткнись! - не выдержал историк.
   Елкин обиженно нахмурился, а затем воплем, с символизирующим песню "Нас не догоня-ат!", пришпорил Лисичку. Гадская кобыла, успевшая проникнутся самыми нежными чувствами к Диме, с неожиданной резвостью бросилась в галоп. Кирилл попытался подогнать Буцефала, но разомлевший на солнце и от природы ленивый тяжеловоз, бегать без крайней на то нужды оказался. Поэтому оставшиеся до Улича два часа Славский, по мнению Димы, духовно обогащался, успев переслушать бездну песен, от "Беспечного ангела" и до "Белых роз". Правда, все на один мотив - нечто среднее между "В лесу родилась елочка" и "Хава нагилой". Замолчал он только при самом въезде в Улич.
   Несмотря на то, что он был меньше долянской столицы, укреплен город был лучше (сказывалась близость степи и кочевых племен). Стена была выше, а ров шире и глубже, вдобавок, заполненный водой. Правда, вода мутная, грязная и удивительно вонючая.
   Подскакав к узкому перешейку, соединяющему дорогу и ворота, они нерешительно остановились - ворота были заперты, а на смотровой площадке не наблюдалось никакого движения.
   - Людиии! Есть тут кто живой? 03 приехало!! - попробовал докричаться Дима.
   Ответа не последовало. Кирилл поинтересовался:
   - А ты не можешь открыть ворота? - он кивнул на посох Елизара - Ты же маг.
   - Ага, Дэвид Коперфильд - презрительно фыркнул он, и покраснев, признался - не могу, раньше оно само собой получалось - я не умею.
   - Зачем мы тебя тогда везем? - философски спросил историк и тоже закричал: - откройте пожалуйста!
   - Мы пришли с миром! - подключился Дима.
   Через пять минут криков над воротами показалась худощавая, опирающаяся на палку фигура. Несмотря на жаркий день, человек был в длинном плотном балахоне и кутался в темно-синий плащ с капюшоном так, что были видны только ярко-белые волосы. Высунувшись между деревянными зубцами, он хрипло прокричал:
   - Проезжайте мимо путники! В этом городе нет места для гостей - у нас третью неделю мор лютует!
   - Мы знаем - прокричал в ответ Кирилл. - Нас князь Ярополк и волхв Велибор послали...
   - Вот именно что послали...
   - ...послали на помощь.
   - Как Чипидейлов... - не унимался Дима.
   - И кто ж вы такие, что помочь можете? - поинтересовался местный.
   - Это - историк показал рукой на внука Елизара - знахарь Дмитрий, а я его спутник.
   - Зна-а-ахарь... - протянул стоящий - а уверен, что справишься? Знаешь, кто здесь лиходействует?
   - Знаю!!! - Закричал Дима, доведенный до белого каления подозрительностью аборигена. - Открой ворота! - психанув, он сердито стукнул посохом по земле.
   Почти одновременно с этим раздался такой грохот, что лошади испуганно попятились, а фигура на башне ухватилась за выступающий зубец. Тяжелые дубовые ворота обычно открывающиеся при помощи четырех человек, открылись сами, как фанерная дверь от сквозняка.
   - А говорил, что не можешь...
   - А что я, что я... я сам обалдел... чес слово, не знаю как это вышло...
   - Главное что вышло - философски пропищал Моня, и добавил - давайте заезжать, а то, не ровен час, опять закроются.
   Хух оказался прав, едва они въехали, ворота опять захлопнулись.
   Город оказался в ужасном состоянии. При одном взгляде на Улич, Кириллу вспомнились документальные фильмы про Ленинградскую блокаду: та же разруха, лежащие на улице тела, недобрая тишина, и ко всему прочему из-за жары запах стоял просто ужасный. Дима весь передернулся от смеси ужаса и брезгливости, а вспомнив, что это все ему надо как-то ликвидировать, затрясся как в лихорадке и в очередной раз ощутил острое желание грохнуться в благородный обморок.
   Тишину нарушил резкий голос:
   - Так ты не просто знахарь, ты еще и чародеить можешь, а не сказал! -несговорчивый страж уже успел спуститься на площадь и теперь, опираясь на палку, с трудом поковылял к путникам. Остановившись, он придирчиво оглядел Дмитрия, особенно его заинтересовал посох. Кстати, сам страж в правой руке держал похожий, только более массивный. И верх был не резной, а украшенный тяжелым набалдашником из белого камня, а с другого конца посох был окован железом.
   - Тебе не кажется, что его палка больше похожа на оружие, чем на клюку немощного старца? - шепотом поинтересовался Кирилл, пока чересчур бдительный стражник обходил вокруг них.
   - Не знаю, может он с ней за пенсией ходит? Э, дедулик, хорош в злого таможенника играться! Мы ж еще даже не знакомы! Покажись народу, а?
   Местный хмыкнул и отбросил капюшон свободной рукой. Путники дружно ойкнули от изумления. Страж оказался совсем не старым, а примерно одних лет с Димой, ну может на пару лет старше. Вот только короткие, топорщащиеся волосы у него были абсолютно белые и необычно густые, больше напоминая шерсть. Выглядел он плохо - прозрачно-голубые глаза воспаленные, губы обметало какой-то заразой, на щеке, уродуя тонкие черты лица расплывалось отвратительное пятно. На приезжих охранник глядел с нескрываемой насмешкой, словно ожидая, когда те пожалев о своих словах, попросят закрыться обратно. Но удивляться пришлось ему самому.
   - Меня зовут Дима, - повторил студент и протянул руку для пожатия. - А ты назовешься?
   Местный пораженно захлопал глазами, такой реакции он явно не ожидал. Справившись с удивлением, он неловко переложил посох в левую руку и прижал его локтем к груди. Елкин заметил, что одной руки у странного стража нет, но виду не подал, и спокойно ждал пока тот ответит на рукопожатие.
   - Меня зовут Радимир, по прозвищу Неуловимый. Ведун, в силу некоторых обстоятельств временно отошедший от дел. Сейчас помощник волхва Борислава в Уличе. А если услышу кличку Безрукий - все же не стерпел он, сердито сверкнув льдистыми глазами, - дам в глаз без предупреждения.
   Приезжие покорно закивали.
   - Идите за мной, - велел Радимир, убедившись что произвел нужное, как ему показалось впечатление. Спешившись, путники пошли за ним.
   - Ярко выраженный комплекс неполноценности, компенсируемый немотивированной агрессией и чрезмерной недоверчивостью, - произнес Кирилл, опасливо выглядывая из-за шеи Буцефала - не услышал ли его обидчивый страж. Провожатый, шатаясь из стороны в сторону, стремительно шел впереди, но сбавлять шаг он упрямо не собирался.
   - Псих прибабахнутый, - жалостливо отметил Дима, - пытается всем доказать что сильнее чем есть на самом деле. Не, ты посмотри на идиота, он же сейчас рухнет, а мы потом по всему Уличу будем бегать с бездыханным телом. Не, ну ты глянь... Э, Неуловимый, Неуловимы-ый! - не выдержав, окликнул его Елкин, - можешь остановиться?
   - Что? - резко остановился Радимир, но взгляд, которым он посмотрел на приезжих, слегка потеплел.
   -Можешь идти помедленней, а то мы люди не местные, боюсь, потеряемся, - лицемерно заявил студент, но уличанин поверил и с видимым облегчением зашагал рядом, зябко кутаясь в балахон.
   "Надо же, какой он деликатный, - удивился Кирилл, - а так вроде и не скажешь, я даже не ожидал". Он искоса посмотрел на Диму. Тот догнал помощника волхва и о чем-то его расспрашивал. Подойдя поближе, историк услышал:
   - ...а первые больные появились с месяц назад, на Кожемятной слободе. К нам пять человек обратилось, их озноб колотил, струпья по телу пошли. Мы им травы дали, от лихорадки заговорили. Так двое выздоровело, а трое померло, - рассказывал Неуловимый, сворачивая в небольшой переулок. - Но мы сначала не очень испугались, ну бывает, занедужат люди. А вскоре народ стал говорить, что слышали как по ночам, около полуночи, кто-то под окнами ходит, да хозяев женским голосом кличет. Ну да у нас люди касаемо нечисти пугливы очень, окна позатворяли и, слава Перуну, молчок. Тут мы с Бориславом и смекнули, что к нам сама Мара, гостьей незваной явилась, да поздно...
   Привлеченные стуком лошадиных копыт и разговором, в переулке появились похожие на тени люди. Выглядели они жутко: исхудавшие, трясущие в ознобе, покрытые непонятными язвами. Прервав повествование, Радимир пытался как-то ободрить людей, но те лишь устало качали головами. Болезненно перекосившись, помощник волхва резко свернул и они вышли на какую-то полностью безлюдную улицу.
   Дом волхва находился почти на самой окраине, и дорога к нему заняла довольно много времени, так как узкие улочки не позволяли ехать верхом, и за сорок минут пути Радимир смог рассказать все события последних трех недель.
   Не успел народ посудачить и испугаться как на Гончарной слободе слегло одновременно уже три семьи, все, от мала до велика. А, вернувшись от больных, занедужил и сам волхв. Дальше - хуже - к концу недели хоть один больной был в каждой семье. Напасть не миновала никого. Люди гибли целыми улицами, бедный помощник волхва носился по городу с рассвета и до темноты, но все равно не успевал. Княжье подворье хворь тоже не миновала - сначала померла молодая княгиня, за ней князь и воевода. Город остался без управления. Тоже заболевшему, но еще не слегшему Радимиру, пришлось взять почти всю власть в свои руки. Он делал обходы по городу, руководил погребениями, дважды с остатками дружины отбивал нападения степняков. Неуловимый буквально падал с ног, но все усилия были тщетны. С каждым днем город приходил во все больший упадок. Оставшиеся в живых люди обессилели, умирающих было так много, что их не успевали хоронить, все припасы непонятно почему сгнили, начался голод, во время одного из нападений разгорелся пожар... Уличане, потеряв надежду безропотно ждали конца и только Радимир самоотверженно пытался что-то предпринять. Сегодня он вышел на давно никем не охраняемую башню, что бы посмотреть, нет ли поблизости степняков и неожиданно услышал снизу возмущенный голос, требующий немедленно распахнуть ворота.

Глава 9

   Дом уличского волхва был намного больше Велиборовского. В доме было два этажа: на первом сени, кухня и большой зал - своеобразная "приемная" и "аптека". На втором спальни волхва и его помощника, гостевые комнаты. Хозпостроек во дворе не было, и лошадей Радимир привязал возле крыльца.
   Примерно через полчаса, когда путники умылись и отдохнули с дороги, ведун повел их в спальню к Бориславу. Выглядел старый волхв ужасно - болезнь так истощила его, что он напоминал высохшую мумию, обросшую седыми волосами. Радимир аккуратно поправил одеяло и, встав у изголовья, почти шепотом произнес:
   - Борислав, Велибор прислал нам помощь. Это Дмитрий, знахарь, он сказал, что знает, как справиться с нашей бедой.
   Борислав с огромным трудом (Диме даже скрип почудился) открыл глаза. С минуту он с явным недоумением и даже страхом смотрел на Елкина, а затем смерил начинающего волшебника таким цепким и подозрительным взглядом, что тот поежился, но глаз не опустил. Волхв улыбнулся и еле слышно спросил, откуда ему известно как победить мор.
   Студент предельно честно рассказал про встречу на озере и оказанную водяным помощь. Про свое родство с Елизаром, невольный перенос из другого мира и абсолютную дремучесть в деле знахарствования он умолчал.
   Борислав пожевал нижнюю губу и, подумав, велел:
   - Мару будешь ждать у... у старого кузнеца Тиляя, он сегодня с утра помер. Радимир будет рядом стоять, для подстраховки - он боевые и защитные наговоры знает. А сейчас обойдите город и предупредите жителей, пусть окна и двери позакрывают и сидят тихо, будто их и нет. Вечером зайдете доложить, а сейчас брысь работать, бездельники!
   Спускаясь вниз, Дима заметил:
   - Ему в армию надо, генералом, живо дисциплину подымет!
   - Куда ему надо?
   - В дружину, воеводой, - перевел Кирилл, - суров он очень.
   - Да разве он сейчас суровый? - искренне удивился Радимир. - Он когда гневается, посохом дерется. А я отбиваюсь. Сначала синяков друг другу понаставим, а затем наговоры шепчем, чтобы в люди можно было выйти.
   - Вот бы мне так с Сухомлиновым из 7-а, всего разок, указкой - мечтательно протянул Кирилл, - хотя Макаренко бы это не одобрил...
   Расходясь в разные стороны, договорились встретиться на закате возле дома волхва - ходить после захода солнца, если в городе хозяйничает Мара, было опасно.
   Уличане, подавленные свалившимся на них бедствием, на приказ волхва реагировали вяло, слабо веря в то, что заезжий знахарь им поможет. Однако же сидеть молча пообещали. Во время обхода хуже всех пришлось Кириллу: Радимира знали и охотно слушались, Диму не знали, но резной посох и амулеты Велибора возносили его в ранг служителей культа, которых народ уважал и побаивался. А вот на историка внимания обращали мало и приходилось тратить по 10-15 минут, объясняя кто он и кто и как их спасет. Вдобавок местных жителей смущали его очки и каждый норовил ткнуть в них пальцем. После пятого дома он был вынужден снять их и спотыкаясь на каждом шагу продолжил обход. Но посетить всех учитель успел - ему досталась Кузнечная слобода и купеческий квартал где было больше кузниц и складов, нежели жилых домов.
   Наконец солнце стало клониться к закату и на крыльце у Бориславовского дома собралась вся троица. Дмитрий был непривычно тихий и задумчивый, Радимир заметно нервничал и лихорадочный румянец на заострившемся лице проступил еще ярче, и только Кирилл, не обращая внимания на общую нервозность, интеллигентно возмущался недоверчивостью народа.
   Когда от солнца остался только сверкающий краешек за кромкой леса, Радимир предложил:
   - Пошли в дом Тиляя, насколько мне известно Мара около полуночи появляется, но все равно, не след на улице маячить.
   Жилье кузнеца находилось не слишком далеко - Тиляй уже несколько лет не работал в кузнице и жил вне слободы. Крепкий одноэтажный домик не выглядел устрашающе, но на крыльце Дима слегка замешкался - он вдруг подумал, что если кузнец умер с утра, то тело вероятней всего, не убрали а мертвецов студент боялся. Однако Радимир, даже не притормозив, ногой раскрыл дверь и вошел внутрь. Помявшись, Дима тихонько проскользнул в сени. И с облегчением заметил, что виднеющийся через дверной проем лежак пустой. Он бодро заскочил в комнату и моментально заорал от ужаса - умерший кузнец лежал на полу, а склонившийся над ним ведун абсолютно спокойно обсыпал его каким-то порошком. Услышав вопль, он удивленно обернулся.
   - Что ты делаешь? - тонким от испуга голоса спросил Дмитрий.
   - Оживленца, - ответил Неуловимый, удивляясь еще больше. - А ты что не знаешь?
   Елкин помотал головой.
   Радимир совсем уж удивленно вздернул брови, но до объяснений снизошел:
   - Нам нужна приманка. Мара идет по душу хозяина дома, но умертвляет всех и устраивать ловушку в доме живого опасно. А Тиляй уже умер, но его душа еще недалеко. И я сейчас ненадолго его оживлю. Правда откликаться все равно мне придется.
   - Некромагией попахивает, - Дима вздрогнул, припоминая тройку лесных "гостей".
   - Я не занимаюсь черной волшбой! - отрезал Радимир. - Просто на некоторое время я вновь свяжу его мертвое тело и душу. А сейчас не лезь под руку, а то не хочу случайно привязать твою душу.
   - А почему мою? - не сдержался студент, но ведун не ответил, уже полностью занятый обрядом. Его лицо приобрело сосредоточенное выражение, губы зашевелились, неслышно бормоча наговоры.
   Дима и Кирилл заныкались на лавку наблюдая за помощником волхва. Радимир установил на полу две свечи - черную у левого уха кузнеца, белую у правого. В левую свечу он воткнул небольшую кость, а в правую вдавил несколько семян. Потом указательным пальцем зажег обе и встал в головах покойного , вновь шепча наговоры. Пламя вытянулось, закоптило. От свечей повалил неожиданно густой дым, тоже двух цветов. Причем поднимался он не вверх, а тянулся в стороны, пытаясь сомкнуться. В тот момент, когда полоски дыма соприкоснулись, кузнец дернулся и захрипел, вдыхая дым. Славский вскрикнул, а Дима мертвой хваткой вцепился ему в руку.
   - Готово! - с явным облегчением сообщил Неуловимый вытирая со лба капельки пота.
   - Он жив?
   - Нет, - ведун загасил и спрятал свечи. Устало помассировал виски и велел, - Кирилл, плотно закрой окна, все, кроме центрального. Его - нараспашку. Дима, встань и пошарься на предмет чего перекусить.
   - Ты сможешь сейчас есть? - Дима с содроганием посмотрел на кузнеца-оживленца.
   - Да. И чем быстрее, тем лучше, а то кого-то укушу.
   Елкин осмотрелся и увидел что кухонный стол и печь прямо за распростертым телом Тиляя. Проходить мимо оживленца ему совсем не улыбалось, поэтому он достал из сумки припрятанные с завтрака бутерброды с колбасой.
   - Что за нерусский способ хранения харчей? - брезгливо спросил Неуловимый, но от еды не отказался.
   Елкин не ответил, лихорадочно роясь в планшетке. Ему вдруг показалось, что заветный корень потерялся и сердце зашлось от ужаса. Найдя нужный сверток он положил его рядом с собой, так чтобы сразу мог схватить.
   В доме кузнеца стояла напряженная тишина. Радимир нервно грыз горбушку. Славский рисовал крестики в блокноте, приготовленном для конспектирования обряда. Дима вертелся, как на иголках, ломал пальцы и грыз ногти. Когда в доме раздался еле слышный шорох, подскочили все, кроме, естественно, оживленца.
   - Ну у вас и рожи! -захихикал знакомый голосок. Оказалось, Моня решил вылезти из Кирилловой сумки, в которой проспал почти весь день.- Что труп увидели?
   - Нет, мы его оживили, - любезно ответил Радимир.
   Хух аж подпрыгнул.
   - Не люблю я такого, - пробурчал он. - Нехорошим чем-то отдает. Даже по вам видно.
   Не дожидаясь ответа, пушистик запрыгнул на стол и умостившись поудобнее "запел". С песнями людей это имело мало общего. Хух мурлыкал, свистел, пищал и прищелкивал. Но эти звуки несли столько успокоения, что лица у всех просветлели. Каждый слышал что-то свое - шум дождя, шелест листьев, пение птиц или плеск воды.
   Они расслабились настолько, что не сразу уловили тихий, но пронзительный, наполняющий ужасом голос, где-то невдалеке зовущий кого-то по имени. Неожиданно все четверо почувствовали что ЭТО уже рядом. Лесной дух замолчал, люди выскочили из-за стола. Обученный Радимир уловил волны темной, зловещей силы, которую нынче модно именовать отрицательной биоэнергией. Кирилл и Дима поежились, студенту сразу вспомнился вечер в Дубовцах, когда он впервые получил подтверждение того что он маг. Бедный Моня, от такой концентрации негативной энергии, жалобно запищал и сжался в пушистый комок на руках историка.
   -Тииляй, Тииляяй - жутко провыло под окном и в комнату дохнуло холодом с примесью странного, мешавшего дышать запаха.
   Радимир ойкнул у него резко заболела голова, в глазах потемнело и перехватило горло. Попытался отозваться, но только засипел Помощник волхва нервно закусил губу, если он сейчас промолчит, то может обречь город на медленную и верную гибель.
   - Здесь я! - неожиданно даже для самого себя ответил вместо Радимира Дмитрий. Правой рукой он нащупал и судорожно сжал корень лилии. Несмотря на то что подарок водяного пролежал вдали от воды больше двух дней, он все еще был мокрым и прохладным. Ощутив в руке бодрящую свежесть, ведун-дебютант почувствовал себя уверенней и сделал несколько шагов к единственному незакрытому окну. "Боже, что я делаю?!" промелькнула у него мысль, тут же отогнанная за ненадобностью.
   Богиня смерти и ночных кошмаров не собиралась заставлять жертву долго ждать и уже через пару секунд в окне показались уродливые, костлявые руки с грязными ногтями. Руки все тянулись и тянулись, они казались бесконечными и Дима вдруг понял, что они тянуться не просто так, а к его шее. Сглотнув, он поднял руку с чудо-корешком на уровень подбородка. Когда расстояние сократилось до метра, в окне показалось лицо богини. Хотя лицо это мягко сказано, скорей рожа, морда даже харя. Мара была ужасна! Бледная с выпученными, загнившими глазами, вместо волос клубок змей. Увидав такую "красоту" за окном все оцепенели. Но когда она ощерила рот в чернозубой улыбке, Дима внезапно подскочил ближе и сунул водную лилию в ждущие руки, а затем, ухватив ее за костлявые запястья с силой сжал их вместе. В ладонях Мары словно зажегся голубоватый огонек. Его сияние осветило всю комнату, ослепив ей глаза, а бледные до того руки словно изнутри наполнились голубоватым светом. Закричав от боли, она оттолкнула Дмитрия и уронила на пол изрядно сморщившийся, словно обугленный корешок. Тряхнув обожженными руками, Мара в тупой злобе сделала отчаянную попытку запрыгнуть в окно и зубами вцепиться в горло обидчику. Ей бы это удалось, но она не учла, что в комнате находился обученный боевой магии человек. Пришедший в себя Радимир молниеносно выбросил вперед руку с растопыренными пальцами и прямо перед крючковатым носом Мары появилась прозрачно-радужная, как мыльный пузырь стена, в которую она со всей дури и врезалась. Обожженная и оглушенная, богиня со страшным визгом несколько раз повернулась вокруг своей оси и исчезла, оставив на полу несколько капель гноя и двух гадюк.
   - Какая женщина... - выдавил Дима, с трудом поднимаясь с лавки, на которую упал, когда его отбросила Мара. - Ой, кстати могла бы уронить вдоль, а не поперек, я всю поясницу отшиб.
   Радимир, тяжело дыша, опустил руку и сполз по стенке. Было видно, что это заклинание далось ему с большим трудом. Кирилл, который все это время нежно прижимал к груди Моню, ошарашено воскликнул:
   - Надо же, настоящая богиня! Это ведь книгу написать можно!
   - Кому что, а он книгу! Мы тут чуть не померли, а он про науку думает! - возмутился Дима. Его слегка трясло от нервного перенапряжения и все еще не верилось, что страшное задание так быстро выполнено, казалось, что это еще не конец и в окне вновь может показаться Мара. Повинуясь бессознательному порыву Елкин захлопнул резную ставню и задвинул щеколду.
   - Не бойся, - успокоил его Неуловимый, - она ушла, я это чувствую.
   Ведун достал из кармана балахона красный порошок и развеял его над кузнецом:
   - Покойся с миром, Тиляй.
   - Все равно мне не по себе. Родя, - Дима отвернулся от окна - у тебя выпить есть? Что-то меня колотит.
   - Вообще-то волхвам пить нельзя, но - Радимир понизил голос, - во-первых, я только помощник, а во-вторых, во славу Перуна по чуть-чуть можно.
  
   Утром все проснулись поздно, около полудня. Дима с трудом оторвал голову от стола и, обведя комнату мутным взором, увидел еле ходящего Радимира, который со страдальческим лицом делал какое-то варево, ощипывая пучки висящих под потолком трав. Налив в кувшинчик кипятка, он помешал в нем деревянной ложкой и, поморщившись от стука, поинтересовался:
   - Похмеляться будешь?
   - Буду.
   Несмотря на приятный пряный запах, напиток оказался исключительной гадостью, но головную боль снимал замечательно. С удовольствием ощущая как проходит жажда, Дима тряхнул головой, возвращая себе способность мыслить.
   На столе, в миске из под квашеной капусты обнаружился перепачканный чем-то липким хух, на котором косо сидели очки Кирилла. Сам историк обнаружился спящим под столом, завернувшись в прожженную скатерть. Глядя на его растрепанную голову, Дима не удержался от язвительных комментариев:
   - И эти люди занимаются воспитанием подрастающего поколения! Ты же учитель истории, а не трудовик-алкоголик!
   Более сострадательный Радимир пододвинул к Кириллу кружку с волшебным настоем. Оклемавшись, тот надел очки и поинтересовался, глядя на две темные волнистые линии на полу:
   - А что это было? И чем Моня вымазан?
   Выглядящий наиболее бодрым пушистик радостно возвестил:
   - А это Радимир показывал как с нечистью бороться и молнии метал, правда, потом и скатерть загорелась... затем Дима предложил в честь победы искупать в коней в шампанском, как гусары... кстати кто это? Шампанского не нашли, и тогда ты меня в можжевеловою настойку обмакнул.... Так весело было! А кто такие Штирлиц, Мюллер, Чапаев, Петька, а? Ты про них всю ночь рассказывал!
   Все трое покаянно переглянулись, и Кирилл твердо сказал:
   - С этого дня - пьянству бой и трезвость норма жизни.
   Радимир робко попросил:
   - А это, скажем Бориславу что пол и скатерть сожгли когда с Марой сражались, ладно?
   Борислава они застали бодрствующим и ужасно взволнованным - волхв слышал доносящиеся снизу крики и странные звуки, но поскольку к нему никто не пришел, забылся тяжелым сном, но проснулся рано и уже несколько часов нервно ждал каких-то вестей. Узнав, что Мара исчезла, старик заплакал и стал возносить хвалу Перуну. Затем, повернув к Диме просветленное лицо, сказал:
   - Спасибо тебе, знахарь Дмитрий, прости за мое неверие. Теперь исцели меня, а там уже и в городе порядок наведем, втроем.
   Студент быстро заморгал, соображая как выкрутиться из этой ситуации. Все его знания о знахарстве исчерпывались перечнем услуг из рекламы очередной потомственной целительницы бабы Дуси. Очевидно, Радимир понял состояние Димы и подтолкнув его в спину, шепотом сказал:
   - Положи на него ладонь, закрой глаза и постарайся увидеть внутренним взором, что не так с его сущностью.
   - А сам не можешь? - тоже шепотом огрызнулся он.
   - Не могу, я тоже болен, сил не хватит.
   Вздохнув, начинающий знахарь приблизился к кровати и, присев, положил ладонь на запястье старика. Не к месту вспомнив анекдот про Ивана Грозного и рентген, он зажмурился и попытался что-то увидеть. Просидев так с минуту его начало клонить в сон. Не открывая глаз, Дима встрепенулся и вдруг увидел странные цветные фигуры. Вскоре он догадался, что это и есть их ауры или сущности. Ярко-желтая, но местами порушенная черными прожилками принадлежала Радимиру, светло-синяя - Кириллу, рядом с ним радужный комочек - Моня. Аура Борислава была мутной, по цвету похожей на Радимировскую, но какая-то белесая и поеденная чернотой, местами разорванная. Оглядев "фигуру" старика Дмитрий заметил рядом еще одну ауру - снежно-белую, чуть искрящуюся и понял что это его. "Интересно, а я могу поделиться своей энергией с Бориславом?". Подумав так, он постарался представить как часть его ярко-белой ауры перетекает в мутно-желтую сущность старика. Ощутив покалывания в кончиках пальцев Дима увидел как "фигура" волхва меняется: становиться ярче, без черноты и дыр. Покалыванье сменилось чувством теплого потока, который, чуть пульсируя, перетекал из одной сущности в другую. С восторгом наблюдая за преображением стариковской ауры, он пропустил тот момент, когда толчки энергии стали резче и сильнее. В голове зашумело, цветные фигуры расплылись и пропали, появилось уже знакомое чувство леденящего изнутри холода. Не сумев подняться с колен, Елкин завалился на бок, успев отдернуть почему-то горящую огнем руку.

Глава 10

   Проснувшись, Дима сразу почувствовал такую разбитость, словно разгружал вагоны с углем, а не спал. Правая рука болезненно ныла и, несмотря на толстое одеяло, его морозило. Сидящий рядом на лавке Радимир резво подскочил и подбежал к кровати.
   - Проснулся? Ты как? - и, не дожидаясь ответа, сунул ему под нос кружку и велел - пей!
   Дима попробовал принять вертикальное положение, но потерпел позорное поражение, не сумев поднять даже руку. Ученик волхва хмыкнул и, взяв горе-знахаря за плечи, легко посадил и поднес к губам чашку. Зелье приятно пахло неизвестными растениями, по вкусу напоминало мед и замечательно согревало. Напившись, Дима почувствовал прилив сил и даже сподобился шепотом спросить:
   - А что вообще случилось?!
   - Ты разве не помнишь? - удивился помощник волхва. - Ты немного исчерпался. Студент непонимающе глядел на него, и смешавшись, он продолжил: - ну не рассчитал силу, в смысле перерасходовал и истощился. Ты что этого не знаешь? Что ж ты за знахарь-то такой?
   "Хреновый" хотел было ответить Дима, но тут дверь без стука отворилась, и в комнату в сопровождении Кирилла вошел незнакомый крепкий мужик лет шестидесяти, с окладистой каштановой бородой, держащий в руке посох с раздвоенным наконечником.
   - Это кто? - одними губами спросил Дима.
   - Борислав я, - басом ответил мужик хлопнувшись на лавку, - а ты, значиться, Елизара внук и преемник. Похож, я тебя когда увидел, подумал даже, может он вернулся, а потом понял, молод ты чересчур да и опыта нету. ТАКОГО, даже Елизар никогда не вытворял, хотя и был одним из сильнейших ведьмаков.
   - Ведьмаком?! - изумился студент. - А ведьмы разве не злые?
   - Ведьмы злые, - ответил вместо волхва Кирилл. - А ведьмак - прямо противоположная сила, боец с нечистью.
   - Правильно говоришь, - кивнул Борислав, - а Елизар еще волховской науки не чурался - он много наговоров знал, знахарствовать умел, не то что некоторые...
   - Да что вчера все-таки было? - взмолился Дима. - Я закрыл глаза, видел цветные фигурки, а затем попытался лечить Борислава и почему-то хлопнулся в обморок, как гимназистка при виде пьяного лифтера.
   - Фигурки...- передразнил волхв. - Ты сущность человеческую видел, она цветом отличается. Если синюю видишь - значит, перед тобой человек стоит. Ты когда наловчишься, сможешь даже нрав человеческий навскидку определять, по цвету. Желтыми обладают люди наделенные необычными способностями - волхвы, ведуны, знахари. У нас яркость в зависимости от одаренности изменяется. То есть, если у меня сущность ярко-желтая, то у какого-то местного знахаря она будет светло-пшеничной. Ну а черной сущностью обладают колдуны, ведьмы, служители недобрых богов. Искренне пожелал бы тебе встречаться с ними пореже, но увы не получиться.
   Дима несколько минут переваривал информацию, затем не удержался, зажмурился, и еще раз посмотрел на ауры присутствующих. Почти все увиденное совпадало со сказанным, кроме одного...
   - А почему моя сущность не похожа на остальные? - открыв глаза спросил Елкин. - Она просто ярко-белая, а человеческая или синяя, или желтая, на худой конец черная. А я...
   - А кто вообще сказал что ты человек? - искренне удивился вопросу волхв, а Радимир радостно сообщил:
   - Ты нелюдь!
   - Очень я даже людь! - обиделся студент. - Я уже можно сказать другом тебя считал, а ты, ты... Кеклик ты ханойский после этого, а не друг
   - Нет, Дима, - покачал головой Борислав, - Радимир прав, ты не человек. Это не значит что ты плохой или бессердечный. Наоборот, ты просто сгусток какой-то доброй силы, настолько чистой, что человек не может быть ей наделен, поскольку он слаб. Ведьмаки рождаются в обычных людских семьях, но поскольку живут дольше людей, то намного переживают и родителей, и друзей. Как правило, они всю жизнь скитаются. Иногда в одиночестве, чаще с напарником, но они тоже меняются. Получив Силу, ведьмак уже не принадлежит себе - не может быть привязан к кому-то или чему-то, добиваться каких-то богатств или благ.
   - А как же тогда Елизар? - прошептал Елкин.
   - Смог жениться? - догадался волхв. - Наверно потому, что существует такая интересная штука как любовь, которой совершенно все равно, что кто-то придумал какие-то правила. Хотя Елизару и пришлось дорогой ценой за это заплатить. Как я понял, Силой он больше пользоваться не мог, только травами занимался, а знахарем и человек может быть.
   - Так не путайте меня, я сам запутаюсь. Елизар кто - ведьмак, ведун или знахарь?
   - И то, и другое, и третье. Ведьмак - это его суть. Например, Кирилл - человек, Лисичка - лошадь, ну а ты ведьмак. Ведун - это человек или другая разумная сущность, которая ВЕДАЕТ больше чем остальные, знает наговоры, заклинания. А знахарь - тот, кто может исцелять при помощи трав и собственной силы.
   - А волшебники кто?
   - Обычные люди называют так всех, кто обладает какой-то силой,- пояснил Радимир. - Доброй естественно. Владеющие злой - колдуны.
   - А я сейчас кто?
   - Ну как тебе сказать... Пока ты просто ведьмак. Наговоров ты не знаешь да и знахарствовать тоже не умеешь.
   - Прям незнахарь-неведун какой-то.
   - Родька, - еле слышно прошипел Дима, - еще одно слово и я, я...
   - Что?
   - В глаз плюну. Метко.
   - Дима, прекрати, это вульгарно!
   - И очки заплюю!
   - А я тебе рот заклею!
   - Молодежь, - рявкнул доведенный Борислав, - а ну заткнулись, дружненько! Слушаем распорядок дел на сегодня. Дима - спать, мы с Радимиром идем в город, Кирилл по выбору: хочет - в город, хочет - дома.
   - Я с вами.
   - А что вы в городе делать будете? - не пожелал угомониться Дима.
   - Людям помочь надо. Мара-то ушла, да люди хворые еще остались.
   - А вы с Радимиром значит, тоже знахари? И тоже сущности видите?
   - Естественно, - удивился вопросу волхв, - а почему ты спрашиваешь?
   - Да интересно, почему Радимир не хотел нас впускать. У меня же светлая аура!
   - А действительно, - поддержал его Кирилл, - я как-то и не думал над этим, а теперь интересно.
   Волхвы смешались.
   - Э, ну как бы это, так сказать, - замямлил покрасневший помощник, а Борислав извиняющимся тоном произнес:
   - Дык это, белая сущность ведь не только у ведьмаков...
   - Ага, - поддакнул Радимир, - у полных дураков сущность тоже светлая-пресветлая, потому что мыслей нет. Никаких. Ни злых, ни добрых. Вот у нас прошлой зимой сосулька на кузнеца упала и все, сразу сущность побелела. Теперь только и знает что голубей кормить, а до этого ж такой злющий был! Вот я и думал, может ты тоже, того... Умного-то человека в город в котором Мара поселилась и палками не загонишь, а ты сам явился и орешь, что биться с ней будешь....
   - Чем дальше в лес, тем толще зайцы! - завопил Дима по обыкновению возмущенно, но в его нынешнем положении это больше напомнило писк рассерженного котенка. Скорчив жалобную рожицу он спросил: - так значит, я шизанутая нелюдь с плохой наследственностью и полным отсутствием знаний?
   Остальные переглянулись и неуверенно кивнули.
   - Ну спасибо, правдолюбы, - Дима еще больше скривился и жалостливо шмыгнул носом, - а про ложь во спасение никто не слышал, нет?
   Получивший столь нелестную оценку своих способностей, студент насупился и сделал попытку сползти под одеяло. После двух неудачных проб он демонстративно отвернулся и оскорблено засопел.
   - Нет, весело все-таки с ведьмаками, - вздохнул волхв, - вечно как маленькие, клянусь Сварогом. Да ладно, не обижайся - примиряющее прогудел он. - Твоей вины в этом нет, тебе просто подучиться надо. А Силы у тебя много, даже больше чем у Елизара - ты ведь меня не просто исцелил, но и омолодил: мне ведь без малого девяносто было! Ну а сейчас, спи уже, горе луковое, - велел он, проводя рукой над Димиными глазами.
   Елкин хотел возмутиться, что в состоянии сам управлять своим сознанием, но не успел. Веки потяжелели, он зевнул и опять отрубился.
  
   Проснулся он аж на следующий день, и то ближе к полудню. В комнате никого не было, да и снизу никаких звуков не доносилось. Дима пошевелил руками и обнаружил что худо-бедно они его слушаются. Полежав пару минут, он заскучал и решил спуститься вниз. Откинув одеяло, Елкин встал и, пошатываясь, направился к двери. Через несколько шагов правая нога зацепилась за левую, коленки подогнулись и он самым нелепым образом грохнулся на гладко обструганный пол. Внизу что-то звякнуло, на лестнице послышался топот. Дима попытался принять более эстетичную позу, но в результате вместо обычной лягушки стал напоминать ту же лягушку, но которую уже успел переехать каток. Двери открылись и в комнату вошла целая делегация - Борислав, Радимир, Славский и Моня.
   - Я же говорил, что его привязать надо, - торжествующе заявил помолодевший волхв. - У меня с такими личностями большой опыт общения.
   При помощи Кирилла он уложил его обратно, и ехидненько поинтересовался:
   - И чего это господам неведунам на месте не лежится? Али не знают, что им покой надобен?
   - Мне скучно! - пожаловался Дима, - я не могу так просто лежать!
   - А ты думай о вечном, - посоветовал Кирилл.
   - Ты сдурел? Я столько думать не могу.
   - Узнаю Елизара. Тот тоже пяти минут усидеть не мог и думал редко. Вернее вообще не думал.
   - А давайте его вязать научим? - предложил практичный пушистик. - И людям польза, и проблема при деле.
   - Все высказались? А сейчас помолчите, я буду спрашивать. Я вот тут подумал...
   - Что серьезно?
   - Вот видишь, можешь если захочешь!
   - Я просил помолчать!!!
   - Дима, опусти уши и перестань скалить зубы, ты так, хи-хи, на разгневанную белочку похож.
   - Да нет, больше на мышь голодную, где ты белку с таким носом видел?
   - Меня кто-то будет слушать?! - уже обидевшись спросил Дима.
   - Будет-будет, - успокоил его Борислав, неодобрительно поглядев в сторону веселящихся Радимира и Кирилла. - Спрашивай, что хотел.
   - Из вчерашнего разговора я понял, что ты знал Елизара, правда? - получив утвердительный кивок, Дима попросил,- расскажи о нем, как и почему он попал в наш мир...
   Волхв задумался, на его лице появилась печальная улыбка и он начал негромко рассказывать:
   - Знал я и его, и Велибора... Одно время мы втроем странствовали, Елизар, я и Велибор. Славно мы тогда шваль всякую гоняли, но потом князь Святослав, отец Ярополка, задумал город новый построить для охраны границы и велел мне здесь осесть - капище построить, город защищать. А Велибор с Елизаром продолжили странствия...
  

Лес под Килевом, 64 года назад.

   Утро было облачным, и первые лучики солнца прорезались сквозь толщу облаков только к полудню. Один из особо нахальных скользнул по лицу спящего на поляне молодого человека. Сморщив нос, он с хрустом потянулся, расправил плечи и открыл глаза. Прямо у него перед лицом без всяких дров полыхал небольшой костерок с синеватым отливом. На расстеленной на земле холстине уже ждал завтрак - нанизанные на прутик, чуть поджаренные кусочки хлеба и мяса, еще зеленые яблоки и кувшин со свежей водой. Трава с другой стороны костра была примята, рядом валялся небрежно брошенный резной посох из светлого дерева. Молодой человек поискал глазами спутника и мгновенно вскочил на ноги, беспокойно озираясь.
   - Елка, - встревожено позвал он, - Елка!
   - Сам ты береза! Велибор - березок бор! - проорало в ответ, и из обрамлявших поляну кустов вылез еще один молодой человек. Он был на голову ниже, худой, даже хрупкий, длинные черные волосы были заложены за странно острые уши. Оглядев друга, Велибор похолодел - из уголка рта остроухого стекала алая струйка, пальцы тоже были вымазаны красным.
   - Ты опять с кем-то подрался? Сколько раз тебе говорить чтоб ты не ходил безоружным! Мы ж только вчера двух хороняк завалили, а ты без посоха шляешься. И меч свой поломал.
   - Я не нарочно. И вообще, сказал же, починю.
   - Ага, у нас заговоренные кладенцы с серебряным лезвием в любой кузнице делают! Ну нельзя же быть таким безответственным, Елизар! Что там случилось?
   - Ничего, - пожал тот плечами, - землянику ел. Хочешь?
   Елизар протянул узкую ладонь, на которой лежали чуть мятые ягоды.
   - Не надо, - буркнул Велибор и тяжело плюхнулся на землю. - ты меня в могилу вгонишь своей непредсказуемостью. Может, вам, ведьмакам, и охота помирать молодыми, а нам, простым смертным, еще жить охота.
   Ведьмак спокойно доел землянику и миролюбиво спросил:
   - Чего ты бушуешь, ничего ведь не случилось. Вот умру, будешь причитать. А вообще я просто есть захотел, а тебя пока дождешься, с голоду окочуриться можно.
   - Надо было разбудить.
   - Ага, а ты мне опять в глаз засветишь?
   - А нечего мне было тогда на ухо по-волчьи выть.
   Елизар облизал пальцы и невозмутимо пояснил:
   - Я новый наговор испытывал. И, по-моему, здорово вышло, Борька вообще спросонья на дерево полез.
   Засмеявшись, он сел на траву, и с аппетитом начал уничтожать завтрак, никаких угрызений совести он не испытывал. Велибор вздохнул и взял свою порцию. Елизара он знал почти десять лет и уже успел привыкнуть к его причудам: наряду с отвагой и высоким мастерством ведуна, он был непростительно беспечен и абсолютно нелогичен. Впрочем, эти качества были присущи всем ведьмакам -отличные бойцы и непримиримые уничтожители нечисти, в душе они оставались вечными детьми - беззаботные, капризные и чуть эгоистичные. Поэтому обычно они путешествовали с людьми - ведунами, волхвами или просто хорошими воинами.
   Закончив завтракать, Велибор увязал остатки еды в котомку, а Елизар щелчком пальцев погасил огонь.
   - Куда теперь двинемся?
   - А куда глаза глядят. По ходу дела разберемся. Вон гляди какая тропинка красивая к дубовой роще ведет.
   - Ладно, но если что, ты сам виноват.
   - Ну как обычно.
   В рощу они вошли только через час. Идти было меньше, но Елизар обнаружил под кустом зайчонка и сначала десять минут приманивал его кусочком яблока, а затем еще пятнадцать трепал за ушки и чесал спинку. Наконец, под неодобрительным взглядом Велибора, он отпустил разомлевшего зайчишку, обезоруживающе улыбнулся, и подхватив посох, пошел вперед.
   Через полчаса они вновь остановились, но уже по значительно более важной причине. Утоптанная дорога расходилась в две стороны, и друзья до хрипоты спорили, в какую сторону им идти. Велибор хотел следовать по широкой, проторенной дорожке, а Елизар настаивал что лучше свернуть на малозаметную, заросшую сорняками тропку. Так, дескать, интересней.
   Наконец они решили тянуть палочки, и победу одержал ведьмак, который сразу же с гиканьем поскакал по дорожке. Насупленный Велибор зашагал следом. Через некоторое время его внимание привлек большой просвет между деревьями. Подойдя поближе, он обнаружил там небольшое старое капище - выложенные спиралью белые и черные камни, и посвященный Роду резной идол с деревянным соколом на верхушке. В отдалении находился холмик с пещерой и крохотная ветхая избушка.
   - Елка, гляди что я нашел.
   - Капище? Здорово, давай зайдем помолимся, поблагодарим богов за милости.
   - Неужели ты думал что я, волхв, пройду мимо капища?! - приосанился Велибор. - Можно и жертву будет принести.
   Ведьмак не ответил, а вышел на поляну, и, приблизившись к идолу, опустился на колени. Через полчаса, когда Велибор, закончил молитву и жертвоприношение (никакой крови, кусок хлеба и набранная на поляне земляника вполне подошли), Елизар вытянул изо рта травинку, которую жевал последние несколько минут и предложил:
   - Пошли с хозяевами знакомиться?
   - Обязательно.
   Двери в халупку оказались незапертыми. Друзья вошли в полутемное помещение.
   - Хозяева, мы пришли с миром! - шепотом заорал Елизар. На зов никто не вышел, только из соседнего помещения послышался какой-то шорох. Переглянувшись, они шагнули в завешенный мешковиной проем. Вторая комната оказалась очень светлой, но невероятно грязной и запущенной. Пыль покрывала стол и лавку, в углах висели космы серой паутины.
   - Уходите откуда пришли, или я разгневаюсь! - раздался гулкий голос.
   Велибор поспешил выхватить короткий меч, а ведьмак с интересом заозирался, выглядывая, есть ли кто живой.
   Живых существ оказалось двое. Первый - дряхлый старик, лежащий на койке в углу. То что он скорее мертв, чем жив, было понятно сразу. Мутные глаза под морщинистыми веками закатились, дыхание с хрипом вырывалось из впалой груди. Говорил, естественно, не он.
   Возле кровати стоял невысокий столик, на котором находился деревянный черпак с водой, мисочка с ягодами и лежащий на боку кувшин. Засунув в узкое горлышко мордочку, возле него сидело непонятное пушистое существо. Его голосок, отбиваясь от глиняных стен кувшина, производил впечатление грозного баса.
   - Если вы не уйдете немедленно, я покараю вас! - загробным голосом вещал пушистик, уверенный что его никто не видит.
   Елизар хмыкнул, и подойдя ближе, бережно взял зверька за загривок и приподнял на уровень глаз.
   - Ну и что нам может сделать пушистый ежик?
   - Я не еж, я хух, деревня. А могу я, например, в нос дать, он у тебя длинный, - воинственно взмахнул он лапкой.
   - Обычный у меня нос, - обиделся ведьмак и поставил хуха на столик. - Мы между прочим, в гости помочь зашли.
   Велибор на пререкания время не тратил, а подошел к кровати. На мгновение приложив руку ко лбу старика, он отрывисто спросил:
   - Что с ним?
   - Не знаю, - ответил пушистик, - он уже третий день лежит, занемог сильно.
   - Елка, я определить не могу, может, ты глянешь.
   - А куда я денусь? - ведьмак коснулся тонкими бледными пальцами лба старика и закрыл глаза. Несколько мгновений он стоял, шевеля губами, затем пошатнулся и чуть не упал. Велибор подхватил его под локти и усадил на лавку.
   -Что случилось?
   - Ничего, - Елизар через силу улыбнулся, - он просто стар, очень стар. Странно что он еще не умер, его словно что-то держит что-то. Я передал ему своей силы, но немного не рассчитал. Скоро он должен проснуться.
   Словно услышав эти слова, старик глубоко вдохнул, обвел присутствующих прояснившимся взглядом, и скрипящим голосом спросил:
   - Кто вы, путники, почтившие своим присутствием умирающего старика?
   - Я Велибор, волхв Даждьбогов, а это боец с нечистью Елизар.
   - Он ведьмак? - утвердительно произнес старик.
   Велибор кивнул, а Елизар возмутился:
   - Вы имеете что-то против?
   Умирающий не ответил, а остановив взгляд на Велиборе, торжественно промолвил:
   - Я Белояр, служитель великого Рода, уже много лет хранящий тайну капища. Наверно, сами Рожаницы послали вас ко мне, перед тем как я попаду в Вырий.
   Он поманил Велибора пальцем. Не сильно разбираясь в происходящем, тот покорно подошел и склонился над кроватью. Старик зашептал что-то ему на ухо. Закончив, он умиротворенно улыбнулся, закрыл глаза и уснул.
   - Чушь какая-то,- ошарашено потряс головой волхв. - Никогда ничего подобного не слышал. Может он это, того...
   - Белояр не сумасшедший! - обиделся за невысказанную фразу хух. - Это святилище невероятно древнее, а Белояр его лучший хранитель!
   - Не ругайтесь, - поморщился все еще сидящий на лавке ведьмак. - Вечером старик проснется и все объяснит подробней.
   - Ты намерен здесь остаться?!
   - Я не намерен, я останусь. Хотя бы до вечера. Белояр этот одной ногой в могиле стоял, мне знаешь сколько силы пришлось использовать? До сих пор руки трусятся.
   - Пить надо меньше, - буркнул Велибор, сдаваясь.
   - Кто бы говорил. В общем, или мы остаемся здесь, или ты меня на руках тащишь, - Елизар положил руку под голову и вытянулся на неудобной пыльной лавке. Велибор хмыкнул, и сняв плащ, укрыл спящего. Сам он осторожно уселся на край лавочки и погладил чуть поникшего хуха.

Глава 11

   Прогнозы Елизара не сбылись, вещевание не входило в число его талантов. Белояр не проснулся не только к вечеру, он вообще не проснулся. Велибор похоронил его за домом, выкопав яму между березовых корней. К тому моменту когда отдохнувший Елизар проснулся, о старом волхве напоминала только разобранная постель и скулящий пушистик.
   - Где Белояр?
   - В Вырий улетел, - мрачно пошутил Велибор.
   - Что он тебе сказал?! - вместе с силой к ведьмаку вернулось его всегдашнее любопытство.
   - Ну, будто если войти в пещеру и произнести определенный наговор, можно оказаться в другом месте.
   - Здорово! А пошли, попробуем?
   - Елка, не дури, зачем тебе это надо? И думать забудь.
   - Я вообще не думаю. Пошли.
   Ведьмак соскочил с лавки, и, даже не отряхнув пыль, выбежал на улицу. Велибору ничего не оставалось, кроме как стиснуть зубы и поплестись следом - а ну как читанет что-то ненужное, потом проблем не оберешься.
   В пещере Велибор разжег огонь перед небольшим деревянным идолом, уменьшенной копией того, что стояло на капище. Отблески пламени осветили покрывающие стены руны и рисунки. Волхв повернулся к ведьмаку, который нетерпеливо постукивал посохом по полу.
   - Смотри, чтобы перенестись, тебе надо представить как ты переносишься в пространстве и дотронуться рукой или посохом до этой руны.
   - И все? Это и есть страшная тайна?! Да так любой проходить может!
   - Не любой. Человек должен обладать Силой. Вот у тебя Сила есть, ты пройти сможешь.
   - А ты?
   - Я могу, но не хочу. Да и тебе это зачем? Оставайся!
   - Мне просто интересно, - ведьмак прошел вглубь пещеры и стал в центре. - Ну все, я побег. Как приду, пришлю голубя - Он улыбнулся, закрыл глаза и стукнул по руне посохом.
   Костер мигнул, на мгновение пещера погрузилась в темноту. Когда стало светло, Велибор обнаружил что он в пещере один. Волхв вздохнул и сел, прислонившись к стене. Язычки пламени освещали голову сокола и загадочные символы на стенах.
   Когда Елизар открыл глаза, он сначала не понял где оказался. Было темно и сыро, пахло землей и прелыми листьями. Ведьмак поморгал, он неплохо видел в темноте, но сейчас не мог различить ничего, кроме того, что находиться в небольшой пещере странной пятиугольной формы, а в самом дальнем углу стоит деревянный идол. Пройдя вперед, он дотронулся до каменной стены и, не опуская руки, обошел пещеру, но везде натыкался или на плотный слой земли или на гладкий камень.
   - Замуровали, демоны, - беззлобно хмыкнул он и задрал голову вверх. Воздух в пещере был достаточно свежий и прохладный, поэтому ведун был уверен что какое-то отверстие в пещере должно быть. Присмотревшись, он заметил над головой небольшой просвет. Что бы добраться до него Елизару пришлось подпрыгнуть и, вцепившись в свисающий с потолка корень, подтянуться на руках. Просвет оказался крошечной вымоиной у корней дуба, самое большее, что можно было сделать, это высунуть руку.
   Но ведьмаку было не занимать упрямства и через полчаса, весь перемазанный, Елизар вылез наружу. Отряхнувшись от земли и листьев, он огляделся. Ведун находился на вершине холма. Прямо над ним шумел многовековой дуб, пронизывающий могучими корнями весь холм. На раскинувшейся впереди полянке черными и белыми камнями был выложен узор. С течением времени камни потеряли форму, рисунок разрушился, но все равно был хорошо различим, напоминая свернувшуюся в клубок змею. Ночь еще не ушла, было темно, но выпавшая роса указывала на то, что до рассвета недалеко.
   Скатившись по крутому склону холма, Елизар углубился в чащу. Было тихо, но он чувствовал, что здесь что-то не так. Тишина была странной, зловещей, пропитанной человеческим страхом и ненавистью. Ведьмак поморщился "Невероятно, но Велька, очевидно, был прав, ничего хорошего меня здесь не ждет". Нехорошие предчувствия только усиливались, теперь, ко всему прочему, прибавилось еще и ощущение боли, пульсирующими толчками пронизывающей пространство. Погрузившись в размышления о том, а не стоит ли все-таки вернуться, Елизар сделал еще пару шагов и запнулся о какую-то темную массу, не замеченную ранее. От удара масса слабо пошевелилась и застонала. Ведьмак присел на корточки и присмотрелся, оказалось, он споткнулся о лежащего на земле человека. Именно от него и исходили уловленные ведуном боль и страх. Поднапрягшись, Елизар перевернул упавшего, им оказался совсем еще молодой человек, лет шестнадцати-семнадцати. Одет он был в простые серые брюки и дурацкую, на взгляд Елизара, рубашку в мелкий горошек. Чуть пониже груди, слева, ткань была густо залита кровью.
   - Тебе очень больно? - участливо спросил он, кладя ладонь на рану.
   - Ты русский? - с трудом спросил найденный.
   - Ну, знамо дело, только сейчас из Килева, - пояснил он, недоумевая, зачем тому знать откуда он.
   - Это хорошо, - едва слышно произнес юноша и потерял сознание.
   Елизар с облегчением вздохнул и полез в свою сумку за нужными травами. Найденный человек, конечно странный, но бросать его без помощи не хотелось. Разрывая нелепую рубашку, он неожиданно услышал громкие голоса и заметил яркий, режущий привыкшие к темноте глаза свет. Язык говоривших, грубый, отрывистый, ему совсем не понравился, напомнив резкий собачий лай. И это они являлись источником наполнившей лес злости. Поэтому ведьмак предпочел откатиться в кусты, волоча за собой раненого. Уложив того поудобней, он закрыл его собой и махнул рукой, накрывая обоих пологом невидимости.
   На освобожденную ими поляну выбежало человек пять, одетых еще более нелепо, чем найденный юноша. Не по погоде плотные куртки, странные широкие штаны, заправленные в высокие, тяжелые сапоги. В руках короткие, несуразные палки необычной формы. Хотя Елизара больше заинтересовали красно-белые повязки на рукавах. Символ, изображенный на них, был ему давно знаком, хотя здесь он был слегка изменен. "Солнцепоклонники? - удивившись, подумал он, - но что они делают ночью, в лесу, с явно недобрыми намерениями?"
   Между тем прибывшие тщательно осмотрели поляну, даже посветили слепящим лучом в те кусты, где, затаившись лежали Елизар и раненый. Естественно, ничего не увидев, они побежали дальше. "Странная у них волшба, - отметил ведьмак, - неживая какая-то. Впрочем, сейчас не до этого, человеку помощь нужна". Вылезать из кустов он не рискнул, а просто отвел в сторону ветки спасительного орешника и распрямился над неподвижно лежащим телом. Присыпав рану порошком из сушеных трав, ведун прошептал наговор, останавливая кровь. Вновь приложив руку к ране, он почувствовал мертвый холод чего-то неживого. Зажмурив глаза, ведьмак молниеносным движением проник в рану и одним пальцем вытащил крохотный комочек металла. Юноша дернулся, но тут же успокоился. " Не люблю я раны лечить" - подумал ведун, брезгливо вытирая ладони о рубашку спасенного. Уже сухими руками он вложил в рану свернутый в трубочку зубчатый листик и прочел еще один наговор. Пока края раны медленно затягивались, Елизар осмотрел извлеченное. Сначала ему показалось, что это наконечник стрелы, но, присмотревшись, он понял что ошибся, скорее, он напоминал снаряд для пращи, непонятно только, зачем было делать его из железа, камней, что ли у них мало? " Да уж, странный мир, - подвел итог ведьмак, - очень странный".
  
   Раненый, вернее, уже излеченный, проснулся перед самым рассветом, когда небо только начало светлеть. Рана к тому времени затянулась совсем, о ней напоминали только тонкий шрам и окровавленная одежда. Открыв глаза, юноша испуганно огляделся, заметив Елизара, он весь подобрался и настороженно спросил:
   - Ты хто?
   - Друг, - коротко ответил ведьмак, не желая вдаваться в подробности. Ему почему-то показалось, что лучше говорить не всю правду. - Кстати, я подлечил твою рану.
   Подскочив, юноша распахнул рубашку и даже провел пальцем по коже.
   - Дывно. Але спасибо. Якщо хочешь, можешь пити зи мною до наших.
   - Добро, - согласился Елизар, - если честно, есть охота.
   - Та вже не бийся, голодным не залышимо.
   Вылеченный чувствовал себя почти хорошо, мешала только легкая слабость, поэтому шел он поддерживаемый Елизаром. Пока шли к деревне, ведьмак преимущественно молчал, изредка кивая и поддакивая. Зато его провожатый говорил буквально без умолку, и вскоре он узнал что юношу зовут Витя, живет в деревне Дубовцы, в которую они сейчас и идут. Из некоторых фраз Елизар также понял, что на них напало племя фашистов, а их племя - партизан, сдаваться не намерено, и всеми силами борется с захватчиками. Вчера Витя должен был поджечь телегу, на которой враги привезли себе муку, но его заметили, и он был вынужден бежать в лес. Высланная за ним погоня успела его ранить, и добежав до середины леса, он упал. Дальше Витя ничего не помнил, проснулся уже утром, а то что фашисты не заметили его ночью, считал чудом.
   За рассказами незаметно дошли до деревни. Подойдя к околице, Витя стал серьезным и молчаливым и посоветовал идти поближе к заборам и, по возможности, пригибаясь. Так, крадучись задворками, они подошли к небольшому домику. Подойдя к двери, Витя тихонько постучал: сначала длинно, потом два раза коротко и вновь два раза длинно.
   За дверью с минуту помедлили, а затем распахнули настежь. На пороге стояла девушка в простеньком, заношенном платье. Странно, но ее аляповато разукрашенный ромашками сарафанчик почему-то не показался Елизару нелепым, наоборот, крайне милым и симпатичным. Хотя объяснялось все крайне легко, ему просто понравилась сама девушка - невысокая, с длинной русой косой и неяркими голубыми глазами. Лицо девушки было заспанным, но строгим. Встретившись взглядом с наивными зелено-голубыми глазами, она неожиданно растерялась, с лица ушла настороженность, уголки губ непроизвольно поползли вверх. Елизар улыбнулся в ответ своей обычной обезоруживающей улыбкой, правда, более застенчивой чем всегда и, глядя ей в лицо, смущенно выдавил:
   - Вот это, ему покой нужен.
   Словно опомнившись, девушка посмотрела на обмякшего в руках ведьмака Витю и всплеснула руками. Быстро затянув обоих в дом, она настороженно оглядела окрестности и закрыла дверь, опустив тяжелую деревянную задвижку, украшенную узором из кленовых листьев.
   - Тепер прямо и через кимнату наливо, - скомандовала она застывшему в нерешительности Елизару. Тот кивнул и потащился в указанном направлении. Нужная комната оказалась крохотной каморкой с одним окошком и неразобранной постелью. Девушка велела уложить Витю на кровать, в сама убежала. Вернулась она через две минуты, неся корзинку с недомотанными бинтами и миску с теплой водой.
   - Зможеш перевязати? - скривившись, спросила она, не решаясь поглядеть на окровавленную рубашку.
   Елизар вновь улыбнулся, на этот раз снисходительно и, немного рисуясь, ответил:
   - Все что надо, я уже сделал. Лучше принеси ему одеяло и к завтрашнему дню он и думать забудет о ране.
   Через пять минут надежно укрытый, довольный Витя заснул, а девушка провела гостя на кухню. Усевшись за столом друг напротив друга, минут пять они сидели молча, робко отводя глаза, если встречались взглядами и неловко улыбаясь. Первой заговорила девушка:
   - Я б чаю заварила, але скинчився, - несмело призналась она.
   - А у меня с собой липовый цвет есть, - предложил Елизар и быстро полез в сумку. При этом он успел столкнуть локтем стоявшую на столе алюминиевую кружку, порезать указательный палец о суровою нитку, которой была сшита сумка и рассыпать по полу драгоценную сон-траву. Наконец, злополучный мешочек был извлечен, и покраснев до кончиков острых ушей, он протянул его девушке. Та с явным облегчением подскочила и загремела посудой. Когда на столе появилось две чашки с душистым настоем вновь повисла неловкая тишина.
   Нарушила ее вновь девушка:
   - Хочешь, у меня ще малина есть, - она поставила на стол крохотную мисочку. - Люблю сама збирати.
   - Правда? - обрадовался новой теме Елизар. - А я тоже люблю ягоды собирать.
   - Здорово! И я! Тильки я це вже говорила,- девушка смутилась и покраснела.
   Некоторое время они молча прихлебывали чай, малина так и осталась нетронутой. Наконец, собрав в кулак всю свою храбрость, ведьмак осмелился спросить:
   - Тебя как зовут?
   - Мария Пилипчук, - официально представилась девушка и шепотом добавила, - Маша.
   - Маша... красивое имя, очень. А я Елизар.
   - А призвище?
   - Прозвище? Прозвище - Елка.
   - Як? Елкин?
   - Да,- подтвердил ведьмак, не желая исправлять девушку.- Смешное, правда?
   - Нет, - возразила Маша, - гарне.
   Молодые люди вновь замолчали, просто глядя друг на друга, и ничуть не страдая из-за отсутствия слов. Повисшую тишину разорвал резкий крик запоздалого петуха. Словно очнувшись, Елизар вздрогнул и выглянул в окно. Солнце давно встало и уже успело высоко подняться.
   - Мне надо идти, - виновато сказал ведьмак. Он бы с удовольствием не уходил вообще, но ведь там, в его мире, ждали и волновались за него.
   - Куда? - спросила Маша и непонятно, чего было больше в ее вопросе - подозрительности или сожаления. Хотя, наверно, все же последнего.
   - Я вернусь, - пообещал Елизар. - Сегодня вечером.
   Улыбнувшись на прощание, он ужом выскочил из-за стола и, не дожидаясь новых вопросов, вышел из комнаты. Стремительно, словно за ним гналось с пяток мертвяков, он пробежал через сени и вылетел на улицу. Услышав стук, Маша выглянула в окно и проводила взглядом удаляющуюся к лесу фигуру. Несколько минут она рассеянно двигала чашки с недопитым чаем, затем подняла глаза посмотрела в окно и прошептала:
   - Я чекатыму...гда шагнули в завешенный мешковиной прходя послышался яника вполне подошли) обернулся к другаорожке. нулся к окну. медленно.чк
  
   - Елка!
   - Ой-йе! - от неожиданности ведьмак подскочил, стукнулся головой о потолок пещеры, и выругался, - а чтоб тебе в лесу споткнуться и в норку, полную ежиков провалится!
   - И куда ты собрался? - невозмутимо спросил окликнувший его человек.
   - Велька, ты? А я аж перепугался, - застигнутый врасплох Елизар попытался отшутиться, но дрожащий голос показывал, что он испугался всерьез.
   - Мне еще раз повторить? - не отступил от заданной темы волхв. - Мы уже месяц якобы изучаем пещеру, и весь месяц тебя каждую ночь носит неизвестно где. И это учитывая, что никаких чародейных трав здесь нет, а в Килеве Святослав запретил тебе появляться? Ничего не хочется объяснить?
   Послышался тяжкий вздох, сообразив что отвертеться не удастся, Елизар зажег голубоватый шарик света и присел рядом. За этот месяц он еще больше похудел, а под глазами появились темные круги.
   - И что ты хочешь услышать? - Тон ведьмака был вызывающим, но нервным.
   - Я просто хочу узнать где ты пропадаешь, - Велибор старался говорить спокойно, хотя был всерьез рассержен. Но если бы и он начал ругаться, толку вообще не было бы. Собрав всю волю в кулак, он повторил: - ну и где ты пропадаешь?
   - Там...- Елизар кивнул вглубь пещеры. Он уже настроился на длительную перепалку, а спокойный тон друга так сбил его с толку, что ведьмак мгновенно сказал правду. Вдобавок, ему и самому давно хотелось выговориться, ложь почти физически претила ему и он лихорадочно начал каяться, - помнишь, я перемещался, в первый же день? Я тогда сказал тебе, что там ничего нет. Так вот, я, - он остановился, но все же сказал, - соврал... Там тоже живут люди, племя со смешным названием партизаны, я им помогать хожу. - Запинаясь в начале слов, он начал рассказывать все что произошло месяц назад.
   - И это все? - облегченно выдохнул Велибор. Он приобнял ведьмака за плечи: - мог бы и сказать, я ж знаю, ты мимо чужого горя никогда не пройдешь, может и я пособил бы чем.
   - Нет, не все, - Елизар поник еще больше, острые уши опустились так, что на лицо опало несколько прядей волос. - Там девушка одна... она тоже воюет... Маша... нет, она хорошая, и глаза красивые, как васильки... а я ей... ну... мы с ней... ну ты понимаешь...
   - Ты влюбился?!!! - в голосе волхва было столько удивления, как будто ему сообщили что летом снег пошел. Ведьмак понуро кивнул и беспомощно всхлипнул.
   - Но ведь ты не можешь! - продолжал недоумевать Велибор. - Ведьмаки, они ведь созданы для того чтобы уничтожать нечисть, поддерживать равновесие между Светом и Тьмой. Вы не можете любить, вы же... не лЮди...
   - А нЕлюди, значит? - неожиданно вспылил Елизар и вскочил на ноги. По щекам стекали невысохшие слезы, но в глазах стояла еще не виденная волхвом злость вперемешку с болью. - А мне плевать, кто я! Слышишь, плевать! Мне надоело, что вокруг счастливы все, кроме меня! Да, я люблю ее, повторяю ЛЮБЛЮ! И не собираюсь из-за каких-то дурацких правил ее бросать! Мне на них тоже плевать!
   Велибор не успел ни возразить, ни остановить, не успел вообще ничего. Ведьмак рванул вперед и наотмашь ударил посохом по стене. Пещера погрузилась во тьму.
   - Елизар! Елка!
   Возглас волхва разбился о стены пещеры. Дрожащими руками он зажег огонек, но в пещере никого, кроме него не было. Велибор схватил свой посох и ударил по заветной руне. Но ничего не произошло. В отчаянии он заколотил посохом по стене, но тщетно. Успокоился Велибор только тогда, когда вершина посоха раскололась.
  
   - После того, что случилось, Велибор, еще несколько раз пытался пройти следом, но безуспешно.. Тогда он попросил у князя разрешения остаться. Построил домик и поселился недалеко от старого капища. Мне кажется, что все эти годы он просто ждал что однажды Елка воротится. Но Елизар больше не возвращался.
   - И слава богам! - неожиданно зло высказался Радимир.
   - Почему? Разве он был плохим ведуном?
   - Наоборот, сильно хороший, - так же мрачно буркнул Радимир.
   Борислав посмотрел на него с мягким укором и объяснил Диме:
   - Пятнадцать-двадцать лет назад на ведунов началась охота. Кто-то планомерно уничтожал или калечил их всех. Если бы Елизар остался, то его убили бы одним из первых - ведьмаков оставалось мало, а Силы у них на порядок больше чем у людей, поэтому они погибли в самом начале. Людям -ведунам тоже досталось. Выжили только совсем маломощные и калеки. И тогда у нас появилась идея вновь найти Елизара - он был последним из известных нам ведьмаков. Если он занимался волшбой, то сил у него было бы достаточно. Но пройти в ваш мир почему-то получилось только у хуха.
   - Можно подумать, вы всех желающих приглашали, - строптиво фыркнул Неуловимый.
   - Значит, дедушка сбежал в наш мир? - уточнил Дима.
   - Насколько я знаю по рассказам, - вступил в разговор Кирилл,- да. Елизар появился в Дубовцах после войны и женился на одной из местных жительниц - Марии.
   - И его появление никого не удивило?
   - Дим, не забывай, была Великая отечественная война. Его могли принять за беженца или за солдата, который решил остаться. С документами тогда у многих проблемы были и он вполне мог получить паспорт взамен якобы утерянного, все равно такое почти не проверяли, половина архивов уничтожена была. Так что в селе он особых подозрений не вызывал. Но через несколько лет Мария, забрав дочь, уехала. Твой дед говорил что она вроде узнала про то, что он знахарствует и не захотела с ним жить.
   - Не совсем так. Мама рассказывала, что бабуля была активным партийным деятелем и когда ее повысили и перевели в Киев, то дед уперся и ни в какую не захотел переезжать. А бабушка тоже была с характером, развернулась и уехала. Правда, подробностей не знаю, когда бабушка жива была, я совсем малой был. Ну а мама с ним не общалась.
   - Бедный Елка! - вздохнул Борислав. - Представляю, каково ему было одному, в абсолютно чужом мире. Даже ученика взять неоткуда было. Поэтому и пришлось передавать Силу тебе - единственному родному существу.
   - Мог бы и у меня сначала спросить.
   - Ты что недоволен?! - удивился волхв
   - Уже доволен, - признался Дима. - хотя выходит хреново, но мне нравится, то что происходит. Просто не люблю, когда что-то происходит без моего высочайшего позволения!
   - Придется привыкать, - задумчиво произнес Неуловимый, глядя вдаль.

Глава 12

   Прошло еще несколько дней. Борислав, Радимир и Кирилл целыми днями пропадали в городе. Первые продолжали успешно лечить людей, после ухода Мары это выходило нам удивление легко, а Славского припахали на организацию роботы с населением - он собрал дружину добровольцев, и под его руководством они очистили улицы и убрали тела погибших, устроив братскую могилу за стеной города. Также Кирилл руководил "отделом соцобеспечения", как он сам его назвал. Работа заключалась в том, что бы равномерно распределять среди населения припасы из княжеских закромов, сделанных на случай осады. Уличане уже привыкли к его необычному виду и даже прониклись таким уважением, что кланялись при встрече. Сначала он сопротивлялся, но потом махнул рукой и начал степенно кивать в ответ.
   Хух, убедившись, что в городе все хорошо, убежал в лес, делится радостной вестью с сородичами. Обязался он заглянуть и к водяному. Друзей Моня пообещал встретить в лесу, с тем, чтобы вместе ехать в Килев.
   Дима все эти дни почти постоянно спал, потихоньку приходя в себя после перерасхода и свалившихся на голову новостей. На третий день он смог даже ходить, используя посох как костыль.
   Через неделю, буквально с рассветом, дверь в его спальню с ноги распахнулась. На пороге стоял помощник уличского волхва. В здоровой руке он держал два посоха - резной и с белым набалдашником.
   - Я пришел к тебе с рассветом, чтоб сказать - пора работать! - радостно возвестил он. Несмотря на худобу и бледность, Радимир излучал оптимизм и искреннее желание работать. Привыкший за эти дни просыпаться ближе к полудню Дима такого подъема сил не ощущал и попробовал отвертеться:
   - А я на больничном. И вообще, у меня рабочий день с девяти до шести.
   - Не фиг прикидываться, - прервал стенания Радимир. За дни общения с Димой он значительно обогатил свой лексикон и периодически ввергал в шок Борислава и Кирилла, выдавая фразочки типа "офигеть", "шиза косит", "флаг тебе в руки", "редиска" и еще несколько менее приличных. Помощник волхва взмахнул рукой и вновь задремавшего Диму вместе с одеялом и соломенным матрасом сбросило на пол.
   - Ты офонарел? - с трудом выпутавшись из завалов заорал ведьмак. - а если я вдруг в неглиже сплю?
   - А я и не гляжу, - по-своему понял фразу Неуловимый. - Ты давай умывайся и выходи на улицу, я тебя на крыльце жду.
   Бурча себе под нос что-то нецензурное про первых на Руси фашистов, Дима быстро переоделся и зашнуровал высокие ботинки . Спускаясь вниз, Елкин отметил царящую в доме сонную тишину, а плескаясь в стоящем в сенях бочонке, по уровню воды определил, что умывалось только двое.
   - А где остальные? - спросил он, выходя на крыльцо и вытираясь об рукав футболки, так как полотенце он забыл в комнате, а возвращаться было лень.
   - Спят, - Радимир спрыгнул с резных перилец и по самые брови надвинул капюшон темно-синего плаща..
   - Не понял, а мы чего вскочили?
   - Я тебя тренировать буду! Борислав разрешил, сказал, его совесть замучит если ты от него уедешь с такой же пустой головой, как и приехал. Так что смотреть внимательно, заниматься прилежно, запоминать четко и главное, во всем слушаться меня. Ясно?
   - Слушаю и повинуюсь, сэнсей! - Дима сузил глаза, сложил руки домиком и поклонился. - Когда начинаем, Радимира-сан?
   - Ты чего обзываешься? - обиделся Неуловимый.
   - Я не обзываюсь! Сэнсей - это уважительное название учителя на востоке.
   - А, ну если так, тогда пожалуйста. Начинаем сейчас.
   Схватив его за рукав, ведун потянул Елкина в узкий переулок между домами. Попетляв между зданиями и выйдя из очередного закутка они уперлись носом в крепостную стену.
   - А дальше что?
   - Это первое испытание, - торжественно возгласил помощник волхва. - Ты должен преодолеть стену без помощи волшебства!
   Радимир отвернулся пряча лукавые огоньки в глазах и отошел в сторону, что-то высматривая между кольев.
   Дима с ужасом смотрел на стену, высотой около шести метров, заканчивалась она ужасающе острыми пиками. Стена была двойной - внешняя сторона из плотно пригнанных, гладких кольев, слой земли и камней и еще одна, внутренняя стена. Эта была сделана чуть похуже, деревья были обструганы не столь тщательно и не так плотно подогнаны, оставались щели. "Мы не перед кем не тормозим" - мысленно дал себе установку ведьмак и, разбежавшись, запрыгнул на стену. С третьей попытки ему удалось зацепиться, засунув длинные пальцы в просветы между бревнами. Было жутко неудобно, но немотивированное упрямство иногда дает колоссальные результаты. Елкин вылез почти на середину стены, когда его остановил полуудивленный, полуутвердительный вопрос:
   - Дима ты дурак? Слезай немедленно!
   - Не могу!
   - Почему?
   - Мне жалко слазить. Я еле выдряпался.
   Радимир тяжело вздохнул, досчитал до десяти и велел:
   - Прыгай. - затем вспомнил особенности мышления ведьмаков и подначил: - или ты боишься?
   - Я боюсь? - тут же повелся Дима. - Да легко!
   Возмущенный до глубины души, он оттолкнулся от стены и повалился вниз. На второй секунде полета у него мелькнула мысль, что неплохо было бы подумать про приземление, земелька-то, как ни крути, твердая. Хорошо что Радимир успевал думать за двоих и почти у самой земли Дима резко затормозил и аккуратно стал на землю. Неуловимый внимательно посмотрел на ведьмака и, едва сдерживая смех, ехидно сказал:
   - Вообще-то я пошутил. А на будущее, если надо преодолеть стену без помощи волшебства, это означает, что стоит взять лестницу.
   Не обращая внимания на Диму, который, кривляясь, показал ему язык, он продолжил:
   - А сейчас я покажу, как преодолеть стену при помощи волшебства.
   Радимир остановился возле бревна, выделяющегося на фоне стены более светлым цветом. Он постучал посохом по кольям. Те задвигались и разошлись, образовав высокий арочный проход.
   - Прикольно. Но где-то я уже это видел.
   Не говоря не слова, Неуловимый нырнул в арку. Дима выскочил следом и едва не свалился в залитый водой ров. Прижавшийся к стене Радимир поймал его за шиворот и ядовито произнес:
   - Ты же это уже видел? Хотя я не понимаю, кто мог спионерить мою идею.
   - Я передам твою жалобу Роулинг, - пообещал Дима. - Всегда был уверен, что все придумали русские.
   Не отслоняясь от стены, Радимир сделал несколько шагов в сторону, остановился возле малоприметного куста ромашки и ударил посохом по земле возле самого цветка. Вода во рву забурлила и отхлынула в стороны, обнажив участок дна с выбитыми ступеньками и без врытых кольев. Дима удивленно поднял брови и хмыкнул:
   - Не забыть зайти к Моисею и сказать что он тоже плагиатор.
   Перебравшись на тот край, Радимир дважды стукнул посохом по небольшому камню мраморного цвета и вода моментально вернулась на место. Дима оглянулся, в стене не было даже намека на проход.
   Сейчас они находились с тыльной части Улича. Въезда с этой стороны не было, если развернутся спиной к городу, то, куда ни глянь, расстилался густой непролазный лес. Помощник волхва уверенно подошел к высокому ясеню и приложил руку к коре. Дерево засветилось и исчезло, остался только небольшой пенек, за которым виднелась узкая тропинка.
   - Апофигей! - искренне восхитился Дима.
   - Это тайный проход к Уличу, - пояснил довольный Радимир. - можно открыть только при помощи Силы. Запомни, может пригодится.
   - А не боишся что я сдам город врагам?
   - Не выйдет. Установленные здесь заклинания сработают только от светлой силы. От черной они разрушатся с такой мощью, что носителя темной силы убьет на месте. Поэтому ни недруги, ни предатели не смогут его открыть.
   -Умно.
   - Я старался.
   Радимир обошел пенек и устремился в чащу. Дима перепрыгнул преграду и побежал следом. Дорожка петляла между стволами, временами вообще исчезая в густой траве. Наконец она вывела их на небольшую круглую площадку, явно приспособленную Неуловимым под тренировки. Сейчас она выглядела немного заброшенной из-за торчащих тут и там сорняков, которые успели вырасти за тот месяц, что Радимир безвылазно провел в городе. Но следы человека все еще были заметны. Трава на полянке была когда-то вытоптана, из-под отросших травяных иголочек были видны выложенные камнями метки. На десять, тридцать и пятьдесят шагов. В середине были вкопаны три деревянных столба примерно в человеческий рост, с разной степенью ожогов и увечий. Еще одно бревно лежало в тени под кленом. Радимир уселся на него, задумчиво почесал нос и начал читать лекцию на тему боевой магии:
   - Ты как я понял, в волшбе мало что смыслишь, так?
   - Дуб полнейший, - кивнул Дима, - изредка что-то выходит, но в основном случайно.
   - Ну ладно, тогда слушай, я тебе сейчас самое основное расскажу, времени у нас немного. Чародеить можно двумя способами: или произнося определенный наговор, или при помощи жестов. Первый способ обычно используют ведуны. Он сложнее, но бережливей, почти не требует применения своей Силы. Ты используешь ее только для обращения к какому-то духу - земли, воды, солнцу, ветру, зверям или птицам... в общем, ко всей природе, и они тебе помогают.
   - Здорово, давай диктуй, я запишу.
   - Сдурел, да? Наговоров сотни, и все надо знать на память, если ошибешься хоть в слове, шарахнет по тебе, причем так, что мало не покажется. Я лично, почти десять лет учился, а ты всему за неделю научиться хочешь.
   - Ой не, так не пойдет, - скис Елкин, - долго, нудно, и учить много.
   - Приблизительно из этих размышлений ведьмаки и придумали свой способ чародейства - быстрый и ненавязчивый. Ведуны пользуются им реже, так как расходуется очень много собственной силы, а у ведунов ее на-амного меньше чем даже у самого слабого ведьмака. Ну а сам способ проще показать, чем рассказывать. - Радимир вскочил с места, - Гляди, показываю один раз, повторов не будет. Первый, самый важный прием - щит, ты его видел, тогда, с Марой. Защищает от любого колдовского влияния и не пропускает нечисть. Быстро, просто и красиво, но забирает много силы, так что без нужды лучше не ставить. А теперь смотри, собираешь в руке комок Силы - он поднял сжатый кулак, - и резко выбрасываешь ладонь вперед, растопырив пальцы.
   Радимир быстрым движением взмахнул рукой и у Димы под носом заколыхалось напоминающее мыльный пузырь марево.
   - Теперь ты попробуй.
   Дима замялся. Как управлять Силой, которой у него, судя по всему как у Матроскиного дяди гуталина, просто завались, он не знал и не представлял даже приблизительно. Думая как можно собрать энергию, ведьмак вдруг ощутил в руке какой-то небольшой, плотный шарик, приятно греющий ладонь. Скосив на всякий случай глаза вниз и убедившись, что ничего видимого обычным зрением там нет, он обрадовано махнул рукой. Радимир жалобно квакнул и, сложившись пополам, отлетел на пару метров в сторону. Елкин мгновенно спрятал руку за спину и с преувеличенным вниманием стал отслеживать траекторию полета бабочки от цветка к цветку.
   - Дима! - отдышавшись, заорал Радимир, - а пальцы? Я же просил обороняться, а не атаковать!
   - Нападение - лучшая защита!
   - Согласен, но если на тебя бросаются три-четыре противника одновременно, то таким образом ты вряд ли спасешься. Попробуй еще раз, только не забудь растопырить пальцы. И еще... отвернись-ка ты лучше в другую сторону. А я на всякий случай пока здесь полежу.
   После пяти попыток, слегка потрепав неудачно выросшую липку, "стенка" получилась.
   - Молодец, потом повторишь, - вставая, похвалил Радимир. - а то что у тебя в первый раз получилось - называется "снежка". То есть ты просто выбрасываешь часть своей Силы, как зимой при игре в снежки. Показывать не буду, мне силы жалко. Полезная штука, убивать, правда не может...
   Закончить у него не получилось. Дима, которого буквально распирало от полученных знаний и открывшихся возможностей не стерпел, и метнул "снежку" в центральный, самый высокий столб. С оглушительным треском верхушка дубового бревна разлетелась вдребезги. Радимир уронил челюсть, а вспомнив, что двадцать минут назад похожий "шарик" угодил ему в живот, икнул, побледнел и севшим голосом закончил:
   - Оказывается, может.
   Елкин вытаращенными глазами посмотрел на свои руки и трагически произнес:
   - Подивиться на ци руки - ци руки николы ничого не ломали...
   - Дима, старайся быть осторожнее. Не следует использовать много силы там, где не требуется.
   - Да ну, чем больше, тем лучше!
   - Не скажи. Чересчур сильное заклинание может зацепить своих или вернуть "сдачу" создателю. И будет плохо и больно.
   - Логично, - вынужден был признать Дима. - Просто, сэнсей, у меня одна проблема. У меня тумблер мощности глючит.
   - Чего?
   - Ну я Силой не очень хорошо управляю. Если честно, вообще никак.
   - Ничего, со временем, научишься. К сожалению, передать можно только Силу, а вот знания приходиться получать самому. Поэтому хватит разлагольствовать, переходим к делу. А ну-ка, попробуй попасть "снежкой" , вон в ту пропалину на левом столбе.
  
   С того дня Неуловимый тренировал ведьмака без выходных. Понимая, что многому он научить не успеет, ведун показал ему несколько достаточно простых, но эффективных приемов. Но уж их использование он заставлял оттачивать до совершенства. Дима стенал и ругался, но Радимир был непоколебим в своем желании сделать из Елкина хорошего бойца с нечистью. Таким, каким мечтал стать сам.
   Старания Неуловимого и одаренность ведьмака уже к концу первой недели принесли ощутимые результаты. Дима моментально ставил защитную стену, ловко метал "снежки" и небольшие молнии, щелчком пальцев зажигал горящий без дров огонь и научился создавать огненные шары разных размеров. Арсенал Радимира был несравнимо богаче, но он часто пользовался наговорами, что слегка его замедляло и воспользовавшись этим, Елкин несколько раз побеждал "сэнсея" в учебном бою. Но чаще победа все же оказывалась на стороне Неуловимого.ощадкула их на небольшую круглую полянку, явно приспособленную Неуловимым под тренировки. пи аходились с тыльной части улича а. з кольев. агов в сторону и остановился возле малоприметного куста ромашки.
   Правда, у Димы оказалась одна способность, неподвластная Радимиру. Концентрация силы у ведьмака была настолько большой, что он без ущерба для собственного здоровья мог посылать небольшие импульсы, и легким движением руки, а точнее силы сдвигать предметы и поднимать ветер. Большой пользы это не приносило, зато в жару можно было больше не страдать от отсутствия кондиционера. А еще его любимым делом теперь было делать окружающим мелкие гадости за ужином: то отодвинуть тарелку, то переложить ложку или подсунуть вместо надкушенного куска хлеба целый. Рассеянный Славский, любимая Димина мишень для розыгрышей, однажды обнаружил возле тарелки шесть надгрызенных кусочков, и долго недоумевал, откуда они взялись. Внимательного Радимира он цеплял реже, Борислава старался не трогать вообще, старого волхва он чуть побаивался.
   Наконец, Радимиру надоело гоняться за посудой и он решил проучить шутника. Целый день он что-то высчитывал на пальцах и чертил на куске бересты, и вечером сел за стол крайне довольным.
   Когда за ужином Дима в очередной раз сделал попытку сдвинуть тарелку Радимира, то потерпел неудачу. Отложив от удивления ложку, он повторил попытку, вложив еще больше энергии. Но безрезультатно. От Диминого внимания не ускользнуло, что Радимир, который тоже не притронулся к еде торжествующе улыбнулся. "Вот гад!" возмутился он и толкнул сильнее. Тарелка сдвинулась на сантиметр, но вновь стала на место. Абсолютно забыв про ужин, ведун и ведьмак начали самозабвенно бороться за тарелку. Борислав и Кирилл нам магическую перебранку внимания не обратили. Старый волхв рассказывал историку легенду об основании стольного града долян тремя братьями - Килем, Щегом и Горивом.
   Скоро Дима сообразил, что двигаться посудине мешает установленная Радимиром невидимая стена. Он начал методично пинать тарелку, но радимировская стенка стояла насмерть. Результатом противостояния стала плачевная ничья. Почему плачевная? Увлекшись противостоянием, Дима особенно сильно толкнул тарелку. Многострадальная посудина с размаху врезалась в установленный ведуном барьер и стала на ребро, комки вязкой пшеничной каши угодили прямо на лицо Бориславу.
   В буквальном смысле слова заткнутый на полуслове волхв разозлился так, что побелел, а злополучная каша на лице зашкварчала и взялась корочкой.
   Радимир первым просек, что им сейчас будет, и, запасливо схватив ломоть хлеба, в мгновение ока испарился из-за стола, только входная дверь хлопнула.
   - А овсянка для лица полезна! - вякнул напоследок Дима и вылетел за дверь со скоростью, лишь немного уступающей скорости света.
   Ведьмак забежал за дом. Задняя стена здания была глухой и к ней прилепился деревянный навес, прикрывающий поленницу. Дима часто прятался здесь, когда пробовал сачкануть. Но подобная светлая мысль посетила не его одного и чурбан для колки дров уже был занят. Елкин умостился на приготовленные для рубки поленья. Радимир разломал горбушку пополам и протянул кусок:
   - Держи, мы сегодня явно без ужина. Да и вообще, ночевать сегодня тоже может, придется на улице. Между прочим, из-за чьих-то дурацких шуточек.
   - А не фиг было пакости делать, сам виноват.
   - Оборзел ваще?. Косею, блин, от твоей безбашенности.
   Услыхав такой ответ из уст всего неделю назад порядочного помощника волхва, Дима впал в состояние транса и минут пять открывал рот только для того чтобы откусить очередной кусок. Закончив жевать, Радимир невпопад мечтательно заметил:
   - Какая луна красивая!
   Луна действительно поражала. Нереально огромная, она ярко светила, пробиваясь сквозь дымку быстро бегущих туч.
   - Эх, сейчас бы по лесу побегать! - вздохнул помощник волхва.
   - Да ну, темно, холодно и ветки по морде хлещут. И зверье всякое голодное бродит.
   - А мне нравилось. Ну а зверей я не боюсь, скорей они меня.
   - Ты не настолько страшно выглядишь, - захихикал Дима, - что бы мог распугать зверюшек.
   - Это сейчас, - серьезно ответил Радимир. Немного помолчал, а затем спросил: - знаешь, откуда у меня прозвище?
   - Ну догадывался, в принципе, у тебя же руки нет.
   - Да я не про эту, - разозлился ведун. - Знаешь, почему Неуловимый?
   - Бегал быстро? - логично предположил Елкин.
   - Почти угадал. - Радимир встал и вышел из-под навеса. Он немного постоял, глядя на луну. Затем подпрыгнул и каким-то невероятным образом в полете перекувыркнулся через голову. На землю перед поленницей приземлился красивый, еще не заматеревший, снежно-белый волк с тремя лапами.
   - Ты оборотень! - ахнул ведьмак. - Кусаться не будешь?
   - Нет, человечину я не употребляю. Да и вообще сырое мясо не люблю.
   - А чего ты перекинулся? Полнолуния ж еще нет!
   - В полнолуние перекидываются только низшие оборотни. А я могу принимать волчье обличье независимо от состояния луны или времени суток, по собственному желанию. Поэтому и кличка Неуловимый. Знаешь, как я раньше носился! Попробуй догнать человека, который в любой момент может в волка перекинуться. Это мне от Полесуна дар.
   - А это кто?
   - Село неасфальтированное, - рыкнул Радимир,- Полесун и Лесунка, лесные боги покровители волков, не слышал?!
   Получив отрицательный ответ, он вымученно зарычал и стукнулся лобастой головой об стену.
   - Полесун это бог леса, покровитель всех волков. А Лесунка это его жена, она тоже богиня, но покровительствует не только волкам, но и человеческим детям тоже. Если она узнает что ребенка где-то обижают, работой например загрузят или голодом морят, она его в лес уносит. Там обычно в волчонка превращает, и заботиться. А я сирота, у тетки жил в примаках, вот она меня дофига работы и свалила, типа, за харчи. Однажды у меня коза в лес забежала, я ее искать пошел, и Лесунку встретил. Она сначала тоже хотела меня в волчонка превратить, да потом передумала, сущность-то у меня чародейская. Вот я и стал оборотнем. Пожил немного в лесу и вернулся к людям.
   - Почти Маугли.
   - Кто? - недоуменно поднял уши Радимир.
   - Кто, кто. Сам село неасфальтированное, пять километров от трассы, пятьдесят процентов скидки. Книги читать надо!
   Вместо ответа Радимир зарычал и не больно укусил его за тапок.
   - Я носки неделю не менял, - невинным тоном предупредил его Дима.
   Волк моментально отпустил ногу, отплевался и начал жевать растущий рядом куст мяты.
   - А Борислав знает?
   - Конечно. А от обычных людей скрываю. У них если волкодлак, все, серебром шарахнут и привет. Вот и приходится плащ не снимая таскать, а то у меня вместо волос, волчья шерсть растет.
   - А я подумал, что просто стрижка стремная.
   - Да я так и понял. Если бы знал, вряд ли подал бы руку оборотню, больному неизвестной заразой.
   - Ни фига подобного! Я очень толерантный! Ненавижу только расистов и разных фобов.
   Неожиданно волк насторожился. Уши стали торчком, глаза сузились.
   - Помолчи, - оборвал он Диму. Несколько минут Радимир прислушивался, затем резко подскочил и заорал:
   - На нас напали!
   Завыв, он, неловко припадая, побежал по направлению к главным воротам. Через пару метров Радимир на бегу перекувыркнулся, сменив личину. Вначале Дима немного затормозил прислушиваясь, но затем сообразил что человеческим ухом ничего не услышит и бросился догонять ведуна.
   Подбежав к двери он увидел спины Борислава и Кирилла, тоже направляющихся на площадь. Возле крыльца стояли прислоненные после тренировки посохи, Дима схватил оба, и тоже побежал к воротам.
   Сначала он заплутал в множестве переулков, но тут над Уличем раздался тяжелый колокольный набат. Из домов начали выскакивать люди, вооруженные чем попало: у некоторых вполне сносные мечи и луки, у других самодельные копья и дубины, у третьих и вовсе топоры, вилы или рогатины. Ведьмак смешался с толпой, которая тоже спешила к воротам.

Глава 12

   На площади уже было столпотворение. Часть людей рассредоточилась по стене, изредка отстреливаясь из бойниц. Под невесть откуда взявшимися огромными котлами полыхал огонь, люди споро делились на отряды. Дима огляделся. Возле дверей оружейной стоял Кирилл, выдавая оружие, Борислав руководил распределением ополченцев. Радимира видно не было. Ведьмак забеспокоился, в такой толкотне поиски могли затянуться на часы, а такого количества времени у него не было. Он уже знал что без посоха даже самому умелому ведуну трудно долго продержаться. А ведь Радимир еще и безрукий. А если судить по тому что умудрился забыть посох, так еще и безголовый. Несколько минут Дима безуспешно оглядывал площадь, а потом закрыл глаза. Несколько раз его ощутимо толкали, но он упорно выискивал ярко желтую ауру среди массы синих и голубых. Два раза он натыкался на похожие сущности, но в первом случае это оказался Борислав, а во втором пожилая бабулька с сумкой, набитой сушеными травами и пузыречками с зельями. Отчаявшись, ведьмак прислонился к стене какого-то дома и поднял голову, подставляя лицо ветру. Из-за стены доносился неясный, но громкий шум, нападавшие пока не штурмовали ворота, ограничиваясь обстрелом стен. Плотные дубовые стены были чуть влажными, и гореть не желали, но несколько стрел перелетели ограду, подпалив крыши двух домов. Дима ослепленный заревом, вновь закрыл глаза и наконец увидел знакомую ярко-желтую фигуру. Оборотень, экспрессивно размахивая руками, стояла на смотровой площадке прямо над воротами.
   Бесцеремонно расталкивая людей, Дима побежал к стене, следовало найти лестницу, ведущую наверх. Один раз его, схватив за рукав, попытался остановить Борислав:
   - Куда ты ломишься, неуч, убьют ведь!
   - Мне к Радимиру надо! Он свой посох забыл!
   - Все равно, не смей ходить к смотровой башне, - приказал Борислав и задумался. Воспользовавшись заминкой, Дима вырвался и побежал прямиком к башне. Уличский волхв ругнулся, но времени догонять упрямца не было. Да и вообще, остановить ведьмака, которому что-то взбрело в полупустую башку - гиблое дело, и кому как не Бориславу это знать, он с подобным счастьем десять лет общался, до сих пор как вспомнит, так вздрогнет.
   Возле небольшой дверки смотровой башни уже была порядочная толпа ополченцев. Прорвавшись без очереди, Дима нагло заявил что ему надо к Радимиру, и, не обращая внимания на ругань недовольных, взлетел по узким извилистым ступенькам. Выскочив на площадку, он на минуту зажмурился, прямо под стеной, сдерживаемое лишь пугающе узким рвом, колыхалось море факелов, знамен и оружия. А еще к этой красоте прилагалось трудно определимое количество воинов. Ясно одно, их раза в три-четыре больше чем уличан, то есть как минимум полторы-две тысячи. Несмотря на немаленькое расстояние и рассеянный свет, ему было великолепно видно нападающих. Одеждой и оружием они чем-то напоминали смесь хазаров с татаро-монголами - лохматые шапки, бурки и черкески, вооружены круглыми щитами, маленькими луками и кривыми ятаганами. Вот только лица с монголоидной расой имели мало общего - разве что узкие глаза. Вместо носа у них было просто две дырочки, рты безгубые, с мелкими кривыми клыками. "Блин, на нас что, банда сифилитиков с кариесом напала?" раздраженно подумал Дима, и резко отскочил в сторону - прямо перед носом просвистела короткая стрела с зазубренным наконечником и черным оперением. Облегченно переведя дух, ведьмак побежал к Радимиру.
   - Сэнсей! - заорал он, перекрикивая лязг оружия и вопли беснующихся степняков, - я твой посох принес!
   Помощник волхва обернулся, обрадованное выражение на лице сменилось недоуменным, а затем и вовсе разозленным.
   - Зачем ты явился, - отбирая посох заявил он, - убьют ведь к чертовой бабушке!
   - Не компостируй мозги, - отмахнулся начинающий ведун, от меня, между прочим, тоже польза может быть.
   - Интересно какая?
   - А такая, - Дима махнул рукой, с пальцев сорвалась молния, угодившая в одну из досок, призванную служить переправой степнякам. - Смотреть надо лучше, - наставительно добавил он.
   Радимир выбросил руку ладонью вперед, врезавшись в невидимую стену, под ноги ведьмаку упали две стрелы и дротик.
   - Куда мне надо смотреть? - невинным голоском уточнил Неуловимый.
   - Никуда, - буркнул Дима, сжигая очередную попытку переправы. Радимир одновременно дал отмашку лучникам и, проделав сложный финт посохом, послал в самую гущу нападающих огненный шар, примерно полметра в диаметре. После взрыва толпа на мгновенье смешалась, но затем с новой силой полезла на штурм. Неуловимый сквозь зубы выругался, и прочитал новый заговор. Над вражеским войском взорвался сноп обжигающих искр, дождем пролившийся на завизжавших агрессоров. Дима злорадненько ухмыльнулся и метнул еще одну молнию.
   Уличане продолжали стрелять и метать камни, Радимир обрушивал заклятия одно за другим, но ряды нападающих не редели, казалось на месте одного павшего появлялось сразу двое, Дима еле успевал сжигать мосты. До уличских стен пока не добрались, но с такими темпами это уже не за горами. А еще дело осложнялось тем, что степняки поняли что основная угроза исходит с центральной смотровой башни, почти все стрелы направляли туда. Пока Радимиру удавалось и атаковать, и вовремя обновлять защищающую их стену, но вскоре произошло неизбежное. Налетевших стрел было так много, что волшебная стена не выдержала. Радимир отлетел назад, возле плеча, чуть ниже ключицы, торчала стрела. Стукнувшись головой о стену, помощник волхва потерял сознание.
   Дима на минуту оторопел, а потом с удвоенной злостью принялся метать молнии. Потом попытался успокоиться и уравновешенно подумать о выходе из создавшейся ситуации. Получалось плохо, мысли лихорадочно метались, он дико боялся не успеть придумать. Рядом с Радимиром он чувствовал себя спокойней, не было груза такой ответственности. Правда, официально его особыми полномочиями и сейчас никто не наделял, это была скорей внутренняя ответственность, ведьмак ни за что не простил бы себе, если бы допустил резню в Уличе.
   Меж тем лучники уже два раза сбрасывали со стен приставные лестницы. " Ё-к-л-м-н,- обозлился Дима, - как это у вас так быстро вышло, сволочи?!".
   Ярость клокотала в нем с такой силой, что посмотрев на лагерь степняков, двух узкоглазых гадов он просто сжег, причем походя, даже не приложив никаких усилий. Елкин обрадовался - вот и выход! Рискованно но должно выйти. Конечно, врагов полно, но ведь Силы в нем много, посох есть, он уже тренировался, и вообще других идей все равно нет!
   Собравшись с духом, Дима подошел к краю стены и свесился через зубец. Закрыл глаза, сосредоточился, вспомнил все, за что ненавидит напавших и посмотрел на штурмующих ров полыхнувшими зеленым глазами. Степняки, которые в этот момент на свою беду переправлялись, в большинстве погибли. Некоторые, тоже горящие, успели спрыгнуть на землю, и теперь пожары бушевали и в самой армии, огонь прыгал с одного воина на другого, казалось, магическое пламя самостоятельно пытается уничтожить степную нечисть. Ведьмак переключился со рва на войско, и теперь у степняков пылало еще веселей. То есть самым узкоглазым не очень радостно, но вот у уличан с Димой настроение было искренне праздничным. Воодушевленные неожиданным преимуществом защитники усилили отпор, беспрерывно стреляя из лука или бросая камни. Степное войско дрогнуло под градом снарядов и огня и начало отступление. Елкин вздохнул с облегчением - победа, можно прекращать. Он закрыл и открыл глаза. Три степняка, пытающиеся поделить доспех павшего воина вспыхнули. "Опять я облажался! Ладно, еще парочку отступающих и все" подумал он, старательно отгоняя панику.
   Но даже после десятка Дима не смог остановиться. Хотел, но не смог. Еще через пару минут понял что больше не выдержит. Ведьмак не видел ничего, кроме огня - пламя было снаружи, пламя было внутри него, он сам был огнем. Дима закричал, чувствуя, как его сознание тоже исчезает в этом огне.
   Лежащий у стены Радимир пришел в себя от того, что какой-то воин наступил ему на руку. Он хотел было выругаться, но заметил что все уличане испуганно прижались к стенке. Поскольку обзор ему заслонили, он выдернул руку и стукнул по ноге ближайшего воина:
   - Что здесь происходит?
   - Ой живой! А мы подумали все, убило уж тебя!
   - Быстрее!
   - Так я ж и говорю. Ты как упал, головушкой сильно приложился. А заезжий знахарь перепугался сначала, вертелся как карасик...
   - Еще быстрее, - процедил ведун, чувствуя как зубы начинают обращаются в клыки.
   - А потом разозлился, подошел на край стены и как зыркнет на войско вражье... Только и полыхнуло.
   - Что полыхнуло?
   - Дык войско степняковское!
   - Все войско?!
   - Может и не все, но горит хорошо.
   Неуловимый наконец выругался и рывком поднялся. Его тут же повело в сторону, но ведун протолкался вперед. Увиденное его совсем не обрадовало. Ведьмак стоял, навалившись на стену и сильно перевешиваясь наружу. В пустых глазах полыхал отблеск бушующего внизу пламени.
   Оборотень застонал, он не предполагал что все настолько плохо. Использование магии стихий требует большой осторожности, иначе не ведун воспользуется стихией, а она им. Новоявленный ведун этого не знал и сейчас был просто не в состоянии остановить вызванный им же огонь. Неуловимый знал только один способ прекратить буйство стихии. Если он сработает, все будет отлично, если нет - на стене в Уличе появится два обгорелых трупа. Радимир решительно подошел к Диме, зажмурился и схватил его за запястье. Ладонь обожгло огнем, он физически ощутил, как в него хлынула мощь разрушающей стихии, но не позволил ей вырваться наружу. Огонь бушевал, требуя выхода и новых жертв, но огромным напряжением ведуну удавалось его сдерживать. Стало тяжело дышать но он упорно не открывал глаз. Жар стал просто нестерпимым. Радимир обреченно вздохнул и неожиданно почувствовал прохладный воздух. Оборотень непроизвольно улыбнулся и вдохнул полной грудью. Сработало. Справился.
   Неуловимый наконец посмотрел за стену. Огонь погас, вся земля перед Уличем была усыпана ровным слоем пепла вперемешку с обгоревшим оружием. Он дернул рукой, прислонил ведьмака к стене и с трудом разжал пальцы. На руке Елкина краснел ожог. Дима заморгал, в пустые глаза потихоньку возвращалась жизнь. Выглядел он жутковато - в одночасье похудевший, лицо землистого цвета, поблекшие глаза в окружении живописных синяков, в общем, автопортрет Ван Гога, после трех литров абсента. Голова кружилась и была восхитительно пустой, словно огонь, уничтоживший степняков, сжег и немногочисленные умные мысли ведьмака.
   - Все? - облегченно выдохнул он.
   - Все, - подтвердил Радимир. У него видок тоже был не фонтан, ненамного лучше чем в день их знакомства
   - Спасибо, тебе Господи, - поблагодарил Дима, и, вновь навалившись на стену, стек на пол.
   - Слава Перуну, - добавил Радимир и рухнул рядом.
   Через две минуты они дружно дрыхли, не обращая внимания на снующих мимо воинов.
   Разбудили их только к полудню. Борислав, узнав о чудесном сожжении степняков, живо смекнул чьих рук это дело и велел никому не беспокоить ведунов, великолепно понимая, сколько силы им пришлось истратить. поэтому все то время, что сдавали оружие, убирали не понадобившиеся котлы со смолой и организовывали похороны павшим, Дима с Радимиром мирным образом проспали. Растолкали их уже тогда, когда следовало идти домой. Сила еще не до конца к ним вернулась, вследствие чего возвращались в таком порядке - Кирилл волок наспех перевязанного Радимира, а Борислав тянул более тощего Диму.
   - Ой, е-мое, ну и в кого я такой дурак? - горестно вопрошал ведьмак, бессильно болтаясь у волхва в руках.
   - Вообще-то в Елизара, - услужливо подсказал Борислав.
   - Дедуля, это был чисто риторический вопрос. Ой! Ай! Бли-ин, мне даже после выпускного так плохо не было, когда мы на троих выпили бутылку водки и четыре пива! А-а, да не трясите меня так!
   Дойдя до дому историк с облегчением усадил волхва на лавочку и пошел открывать дверь. Когда он переступил порог, раздался сначала тихий звон, а потом немелодичное "Чвак". На мгновение повисла тишина, прерванная возмущенным учителем.
   - Да что ж это такое, уже всякие границы перешло! Дима! Опять твои проделки?!
   В дверном проеме появился Кирилл, почему-то с головы до ног перемазанный вчерашней кашей. Радимир захихикал, Дима сдавленно прыснул в кулак. Неожиданно смутившийся Борислав веселья не проявлял. Он всплеснул руками (уронив при этом ведьмака) и покаянно воскликнул::
   - Вот две нечисти! Это ж я для этих шутничков ловушку ставил. Думал, полезут ночью в дом, а тут такой хм, подарок. Кто ж знал, что ты первый пойдешь. Ну хочешь, я им уши надеру?
   - Нет, не хочет, - живо раздалось из придорожной пыли.
   - Ладно, - махнул рукой неконфликтный Кирилл, - пойдем этих героев наверх оттащим, а то до сих пор от ветра шатает.
   На этот раз восстановление заняло даже меньше суток, Дима проснулся на рассвете следующего дня. Шаловливый ветерок теребил шторку и по потолку прыгал не менее озорной первый солнечный лучик. О вчерашней битве напоминали лишь белые полоски от быстро заживших ожогов - один шрамик с внутренней стороны запястья, и четыре с наружной. Вскочив с постели, он подошел к окну и отдернул простенькую занавеску из крашенного травой полотна.
   Небо на востоке светлело, редкие облака нежно порозовели, непонятно почему напомнив Диме плещущихся в лужице поросят. Можно было найти и более поэтичное сравнение, однако он упорно видел пасторальных хрюшек из детской книжки. Стояла тишина, ничуть не напоминавшая могильное безмолвие, встретившее их в первый день. Ведьмак счастливо улыбнулся. Он буквально кожей чувствовал чистую энергетику спящего города и рассвет в пастельных тонах как нельзя лучше к нему подходил. Было свежо и чуть прохладно. Вдохнув наполненный резким травяным духом и запахом стружки воздух, Дима неожиданно ощутил спокойную уверенность что все, пора идти дальше. Умом он понимал, что может найти тысячу причин чтобы остаться, но что-то сильнее его упрямо шептало, что все, время пребывания в Уличе подошло к концу. Миссия закончена, как любят говорить в боевиках. Волхвам придется самостоятельно заканчивать работу, а ему придется самому, по ходу дела, продолжать обучение.
   Он собрал в сумку немногочисленные пожитки и бесшумно спустился вниз. Выйдя во двор, Дима проверил лошадей и также тихо вернулся в горницу и уселся возле окна.
   Первым вниз спустился Борислав. Глянув на полностью собранного ведьмака, он понял все без слов. Елизар тоже всегда знал, когда надо уйти. Следом на кухне появился заспанный, растрепанный Кирилл. Он тоже молча посмотрел на ведьмака. "Надо" лаконично ответил Дима на невысказанный вопрос, и у историка почему-то сразу пропала охота пререкаться. Последним вышел Радимир, уже без повязки на ране. Вот у него отъезд друзей вызвал тихую панику. За эти дни он успел привыкнуть, даже привязаться к ведьмаку, видя в нем воплощение всех собственных, несбывшихся мечтаний. А сейчас у него отнимали даже эту хрупкую иллюзию героической деятельности. Дима тоже понимал состояние искалеченного ведуна, но несмотря на все прочитанные умные книги он почему-то не мог найти нужных слов, поэтому старался не смотреть ему в глаза.
   После завтрака Радимир вызвался проводить их до ворот. Шли в тягостном молчании, даже Кирилл не лез с замечаниями и вопросами, поддавшись общему подавленному настроению. Заговорили только выехав за ворота.
   - До свидания, с вами было приятно работать, надеюсь, мы еще увидимся, - суховато попрощался Кирилл. Он тоже не радовался отъезду, но растягивать прощание не хотел. Отсалютовав свободной от поводьев рукой и он пришпорил Буцефала и уехал вперед.
   - Ну что, сэнсей, до встречи ? - произнес Дима, все еще чувствуя себя виноватым. Непонятно за что, но виноватым.
   - До встречи, неведун. - Радимир впервые за утро улыбнулся и протянул руку.
   - Я еще вернусь, - пообещал ведьмак. - Мы общеобразовательную программу не закончили.
   - Заметано. - Радимир накрутил на палец прядь и резко дернул, вырвав клок шерсти. - Возьми. Если ты ее сожжешь, для меня это будет сигналом, что с тобой беда.
   - Хорошо. А как я смогу узнать, что тебе нужна помощь?
   - Если понадобится, я тебя сам найду, - Неуловимый показал на оставленную им отметину. - Для меня это как маяк, там часть моей силы. Кстати, это неплохой оберег от отрав, оборотни ведь ее отлично чувствуют.
   - Гран мерси! - Дима тронул поводья. - Я теперь в долгу перед тобой.
   - Это как посмотреть, - пробормотал ведун в сторону и громко произнес, - давай поторапливайся, а то Кирилла не догонишь.

Глава 13

   Дима с гиканьем вылетел на берег ручья, спрыгнул на землю и привязал Лисичку к кусту. Затем небрежным щелчком пальцев разжег синеватый костер и с чувством выполненного долга рухнул на прохладную травку. На поляну спокойно и достоинством выехал Кирилл с сидящим на плече Моней.
   - И чего лежим, кого ждем?
   - Да так, с неба погоды.
   - А мне кажется, ты ждешь пока я по доброте душевной приготовлю ужин.
   - Ни фига подобного! - ведьмак обиженно заморгал чересчур честными глазами.
   - Ладно, тогда сегодняшний ужин готовишь ты, - историк спешился и привязал Буцефала.
   - Я?! Я не умею!
   - Ничего страшного, научишься, - Кирилл лег на траву, заложив руки за голову. - Или мы сидим голодными?
   - Шантажист!
   - Симулянт!
   - Зануда!
   - А готовишь все равно ты! - в доказательство серьезности своих намерений историк снял очки и демонстративно захрапел. Дима посмотрел на бесповоротно теряющего интеллигентность Славского и с тоской поплелся сооружать ужин. Раньше для него вершиной кулинарного мастерства было разогреть в микроволновке котлеты или сварить пельмени. Апофеозом был криво нарезанный салатик из огурцов и помидоров. А в походной сумке, собранной в голодном Уличе, оказался набор каких-то кошмарных продуктов: два вида крупы в полотняных мешочках, тонкие темные полоски пахнущие мясом, пакетик с солью и зачем-то мука. Что со всем этим делать ведьмак не знал, но к счастью, в сумке оказалось и "съедобное" - полбуханки хлеба и кусочек колбасы. Дима повесил над огнем котелок с чистой водой и, пока она закипала, покромсал продукты и изобразил что-то наподобие бутербродов, даже украсив их перьями дикорастущего чеснока. Когда вода закипела, ведьмак быстренько залез в подзабытую планшетку и наугад всыпал в котелок несколько наиболее ароматных трав. Разлив напиток по деревянным кружкам, он выложил бутерброды на тарелку и торжественно возгласил:
   - Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.
   - Не выражайся, - даже не открывая глаз среагировал Кирилл.
   - Я не выражаюсь, я цитирую. "Джентльмены удачи", классика отечественного кинематографа.
   - Я смотрю, у нас на ужин тоже классика жанра? - заметил Славский подсаживаясь. А что-то сложней бутербродов приготовить слабо?
   - Не нравиться, я сам съем. Вернее с Моней.
   Пушистик энергично закивал, идея разделить ужин на двоих радовала его больше чем на троих. Нет, Кирилла он любил, даже сильней Димы, но ведь так больше достанется. Боясь остаться без ужина, Кирилл откусил бутерброд и отхлебнул "чаю". Сделав глоток, он тут же закашлялся и вытаращил глаза.
   - Дима, что это за дрянь несусветная? Тьфу, здесь еще и волосы! Ты стричься не пробовал?!
   - Это не мое, я не рыжий!
   Историк хотел было, судя по виду сказать явную гадость, но не успел. Закашлявшись еще сильнее, он повалился на землю. "Чай" расплескался по земле и заклубился густым туманом. Дима, разинув рот, наблюдал за последствиями ужина. Когда дым рассеялся, Славский исчез. На его месте с потерянным видом сидел худой белый конь с пего-русой гривой. Вокруг печальных серых глаз было два пятнышка, напоминающих очки.
   - А что это было? - дрожащим человеческим ( а точнее Кириллиным) голосом осведомился конь.
   В ответ раздалось дикое, полуистерическое ржание, по недоразумению издаваемое Димой. Сообразив, что на самом деле случайно заколдовал учителя, он просто не смог утерпеть. Ведьмак смеялся, едва не задыхаясь, из глаз потекли слезы, не в силах сдерживаться, он повалился на траву, продолжая хохотать.
   - Дима что ты сделал?! Дима, конь сейчас я, прекрати ржать!
   Но Елкина уже было не остановить. Кирилл несколько раз аккуратно пнул ведуна копытом, но успеха это не возымело.
   - Перестань немедленно! - чуть не плача потребовал бывший историк. Отчаявшись докричаться, он развернулся к ведьмаку хвостом и с размаху сел ему на спину. Смех оборвался.
   - Слезь, раздавишь, - просипело спустя полминуты.
   Кирилл поднялся и обошел кругом. Дав Диме отдышаться и перевернуться на спину, он угрожающе навис над ним, не давая подняться.
   - И что ты можешь мне сказать?
   - Э, ну есть две новости, хорошая и плохая. С какой начать? - предложил Дима осторожно отползая.
   - Давай с худшего.
   - Я не могу тебя расколдовать.
   - Удивил. А что хорошего?
   - Ну, у тебя теперь нет проблемы с ужином - травки вокруг завались! - сообщил Дима и быстро откатился за березку.
   - Я убью тебя! - заорал Кирилл и ломанулся за дерево.
   Взвизгнув, ведьмак полез на березу.
   - Ты взбесился? - усевшись на ветках вне пределов досягаемости, Дима почувствовал себя в безопасности и даже начал огрызаться.
   - Я не имею понятия, как адекватно реагировать на несанкционированную трансформацию моей физической сущности!
   - О даешь! - восхитился Дима. - Может, мы на тебе деньги зарабатывать будем?
   Вместо ответа Кирилл схватил несколько свисающих веток в зубы и ощутимо тряхнул березу.
   - Понял, был неправ, виноват, исправлюсь.
   Конь несколько раз обошел вокруг дерева, горестно вздохнул и неловко прилег на травку. Студент попробовал было спуститься, но обозленный Славский оскалил зубы не хуже сторожевой собаки и Дима вынужден был остаться на дереве с тоской наблюдая, как наглый лесной дух точит бутерброды. Так, глотая слюнки, он и уснул, прислонившись к стволу.
   Проснулся ведьмак оттого, что кто-то дергал его за шнурки. С трудом продрав глаза он посмотрел вниз - там с растерянным видом переминался Кирилл.
   - Дима, у меня проблема!
   - Здравствуй, белая лошадь!
   - Прекрати издеваться! Я конь!
   - И какие заботы привели тебя к мудрому древесному отшельнику, вынужденно держащего семичасовый пост?
   - Уйми свою лошадь! Она... она ко мне пристает!
   Дима удивленно распахнул глаза, а потом зашелся в новом приступе неуместного смеха. Кирилл нахмурился, соображая как достать до главного несчастья своей жизни, но тут хохочущий студент не удержался на ветке и рухнул в ручей. Родничок был мелким, он даже не ошибся, но намок основательно. Славский захихикал, но тихий смех быстро перерос в громогласное ржание. Ведьмак раздосадовано плеснул в него водой - мало того что сейчас холодно, так еще завтра придется ехать в подаренной Велибором "пижаме".
   - Ты мне поможешь? - успокоился конь.
   - Мне зажечь свечи и спеть что-то романтичное? "Бель" покатит?
   - Нет, закрой рот и залезь обратно, - сквозь зубы посоветовал Кирилл.
   Дима собрался возразить, но посмотрел на рассерженного коня и вновь забрался на березу, ворча:
   - И какой смысл что я здесь сижу?
   - Я подожду, пока ты превратишься в обезьяну, что б не так обидно было.
   - Ну и сиди, отбивайся от Лисички.
   - Я предпочту общество благовоспитанной лошади, а не невоздержанного на язык ведьмака, - ответил Славский, но все же отошел подальше, так что бы любвеобильная кобыла не достала.
   Утром Кирилл успокоился и позволил Диме слезть с дерева. Первым делом студент бросился к оставленной на земле тарелке с бутербродами, но оказалось, что бессовестный хух все слопал в одиночестве. Горестно повздыхав, Дима переоделся, развесил вещи и взялся за кулинарию.
   Прежде всего он вылил злополучный "чаек" на землю, предварительно убедившись, что там не бегают никакие букашки. "Потому что если еще и божья коровка вдруг превратиться в божью лошадь, то это страшно, - подумал он. - Но прикольно. Приеду в Килев верхом на тюнингованной кобыле. Хотя если она, вспомнив прошлое, полетать вздумает... нет, все-таки страшно". Предаваясь раздумьям, он тщательно вымыл котелок, принес воду, разжег небольшой костерок, и все. Выражаясь витиевато-поэтично, фонтан его энтузиазма иссяк, разбившись о стену незнания. Почесав тыковку, он с умным видом поставил воду греться и с не менее умным видом начал перебирать крупу. Видя такое рвение, Кирилл дал совет относительно соотношения воды и крупы и объяснил, что "шнурки закопченные" это тонко нарезанное вяленое мясо.
   Через полчаса у них был относительно съедобный завтрак и абсолютно испорченный котелок. Единоличник Моня все еще спал, и заботливый Дима решил не будить его и позавтракать сам. Кирилл тоже потребовал свою порцию человеческой еды, но оказался не в состоянии ее съесть. Слизывать с тарелки у него не получалось, а в котелок не пролазила морда. Разобидевшись, он ушел щипать травку и трапезничать Дима начал в одиночестве. Но, едва услыхав стук ложки, припрыгал мгновенно проснувшийся Моня. Чувствуя свою вину за вчерашние бутерброды, просить завтрак он не стал. Но каждую съеденную ложку он провожал большими грустными глазами и периодически жалобно шлепал нижней губкой. На третьей ложке Дима почувствовал себя организатором геноцида. Наполнив вторую тарелку, он поставил ее прямо под страдальчески сморщенный носик. Моментально повеселевший пушистик с аппетитом принялся за угощение. " Неправильный дух какой-то. Они же должны же быть бесплотными и питаться воздухом. Ага, не с нашим счастьем. Вон как наворачивает, и не прокормишь". Размышляя о чужой прожорливости, Дима тем не менее без всяких угрызений совести умолол две порции каши - и свою, и Кириллину. Тарелки оба вылизали так хорошо, что обломист Елкин решил что мыть их вовсе не обязательно и ограничился тем что сполоснул котелок.
   Быстро побросав манатки в седельные сумки, он осторожно подошел к пасущемуся Кириллу. Убедившись в наличии рядом пригодного для лазания дерева, Дима заискивающе позвал коня:
   - Кирюша, ты уже наелся? Может, тебе от речки травки принести? Она там сочнее!
   - Ты ее на зуб пробовал? - буркнул бывший историк. - Что ты хочешь?
   - Ехать пора.
   - Если ты думаешь, что я позволю тебе ехать верхом на мне, то ты глубоко ошибаешься!
   - И в мыслях не было! - вполне искренне заверил ведьмак. - я хотел спросить, ты сам пойдешь, или тебя, того, привязать?
   Кирилл оскалил зубы, Дима отработанным движением спрятался за дерево.
   - Нет так нет, можно было и цивилизованным способом сказать.
   Собираясь ехать, Буцефала он привязал к Лисичкиному седлу. Жалко будет, если тяжеловоз отобьется. Во-первых, скотина хорошая, во-вторых, все припасы на нем. Первым гордо шествовал Кирилл, у него на загривке умостился Моня, вторым и третьим номером ехали соответственно Лисичка и Буцефал.
   Проехав два часа, Кирилл резко затормозил. Дима чудом успел остановить кобылу, прежде чем она врезалась бы в впереди идущего.
   - Блин, когда тормозишь, поворотниками моргай, или хотя бы ушами шевели. Чего ты встал?
   - Мне отлучиться надо, - стыдливо произнес конь.
   - Зачем? - проявил ненужное любопытство ведьмак.
   - Ну это, по естественным надобностям, - окончательно смутился скакун. - А то конфуз выйдет.
   - А, конфуз, - до Димы наконец дошло. - А нафиг в кусты, ты ж лошадь, можешь и не париться, на дорожку в прямом смысле слова "посидеть".
   - Между прочим, в душе я остаюсь человеком. И, подчеркиваю, интеллигентным. Я при всех стесняюсь.
   - Я отвернусь.
   Кирилл фыркнул и полез на обочину. Дима захихикал, конь, пытающейся аккуратно пристроиться под кустик, выглядел комично.
   - Ой, смотри какой лопушок, - неожиданно раздалось с противоположной стороны. - Один, безоружный, и в нашем лесу ездит.
   - Ага, а еще и на двух конях. Явно поделиться хочет.
   На обратную сторону дороги выбрались две явно уголовные личности. Одежда добротная, но разномастная, явно стыренная у беспечных путников. Впрочем, за сохранность своего гардероба Елкин мог бы и не беспокоиться, - представители местного криминалитета были под два метра ростом и с центнер веса, Димина рубашка им бы только в качестве салфетки пригодилась. Вооружены громилы были устрашающими шипованными дубинами огромного размера. Будь Дима действительно обычным деревенским жителем, решившим в недобрый час пересечь лес, он бы и костей не собрал, а так ведьмак хладнокровно поправил:
   - У меня еще и третий конь есть.
   - Где? - закрутили головами грабители.
   - В кустах, - спокойно пояснил Дима.
   - А зачем?
   - Ну это, у него конфуз.
   - Чаво? - продолжали недоумевать наивные разбойники.
   - Так вы мне надоели! - Дима сердито стукнул пятками по бокам кобылы. - Вы меня грабить будете?
   - Будем, - слегка неуверенно переглянулись грабители, уже явно жалея, что связались таким странным путником.
   - Может, не надо? - заколебался один. - Слушай, ты не видел здесь юношу в черной одежде в сопровождении высокого воина?
   - Такой худой, темноволосый и жутко симпатичный?
   - Ага!
   - С такой белобрысой дылдой?
   - Да!
   - Нет, не видел. Так грабить будете?
   - Да! Ты нам тоже надоел!
   Дима приготовился, на лице появилась довольная улыбка. Убивать двух олухов он не хотел, поэтому молнии и сжигание он использовать не стал. Защитную стену, правда, на всякий случай установил, здоровые все-таки морды.
   Привычно размахнувшись дубинами, громилы двинулись на всадника. Дальше события пошли не по накатанной колее. Дубина высокого, абсолютно "случайно" опустилась на макушку низкого и широкоплечего. Ушибленный удивленно охнул и вознамерился дать сдачи. Второй удар Дима не корректировал, разбойник самостоятельно дотянулся до башки сообщника. Завязалась драка, вышибалы гвоздили друг друга со всей широтой русской души, даже не обращая внимания на ведуна, который от хохота едва не падал с седла. Когда не принимать участие в драке ему наскучило, он небрежно взмахнул рукой, и на головы горе-грабителей посыпались тяжелые еловые шишки. К стуку дубин добавилась обильная ругань. Дима уже перестал смеяться и только всхлипывал, уткнувшись лбом в загривок Лисичке.
   Внезапно затрещали ветви, захрустели сучья и раздалось отрывистое вытье. Дима удивленно приподнял брови и непроизвольно насторожил острые уши. Перепуганные разбойники перестали драться, и, став плечом к плечу, дружно проклинали тот день и час, когда им в головы пришла славная идея обворовать худого, патлатого чудика на водовозной кляче.
   - Уу-уу-ууже бегу! - послышалось из кустов и на поляну выскочил запыхавшийся конь самого безумного вида: грива торчком, глаза выпучены, зубы оскалены. Яростно фыркнув, он вполне вежливо поинтересовался:
   - Здесь кто-то намеревался экспроприировать не принадлежащее ему имущество путем применения грубой физической силы? А вы осведомлены что это уголовно наказуемо?
   Разбойники еще раз, уже обреченно переглянулись, и, не сговариваясь, синхронно рухнули в обморок.
   - Ну как дети малые, - чуть разочарованно протянул ведьмак. - Могли бы и еще подраться, мне без телика скучно.
   - Ты цел? - заботливо спросил конь. - Я чей-то плач слышал.
   - Это я, от смеха. Прикинь, эти обмылки отстойные решили что меня грабануть можно. Ну не лохи, а! А вообще, зря ты их шуганул - их кто-то нанял нас красивых ловить. Я только не успел спросить кто. Ну да и фиг с ним.
   Дима слез с лошади и, беззаботно насвистывая, устремился к неподвижно лежащим тушам. Срезав у них пояса, он первым делом без зазрений совести ссыпал в поясную сумку содержимое их кошельков - с десяток серебряных и парочка золотых монет, горсть медяков и несколько побрякушек: тонкая шейная цепочка, женский браслетик с самоцветами и большой перстень. Камней на нем не было, только печатка - квадрат со скругленными углами, разделенный по диагонали на две части, в каждой из которых был изображен непонятный символ.
   - Раз уголовного наказания не предвидеться, то хоть компенсация за моральный ущерб мне положена, - надевая на палец явно великоватый перстень невозмутимо пояснил ведьмак неодобрительно глядящему Кириллу. Моня поддержал его согласным пищанием и тоже потребовал свою долю - дескать, он тоже весь испереживался. Дима хмыкнул и протянул ему цепочку, которой хух два раза обмотался в самом широком месте тела. Браслет он спрятал в карман планшетки. Кольцо Дима тоже хотел спрятать в сумку, но только что свободно болтающийся на пальце перстень вдруг словно прирос к коже. Несколько раз безуспешно подергав, он махнул рукой и занялся грабителями. Испепелив их дубины, он обоим связал руки за спиной их же поясами, прокомментировав:
   - Будут знать, как маленьких обижать.
   Заскочив на лошадь, Дима огляделся и спросил:
   - Ну что, заедем к Берестеню в гости? Тут недалеко. А завтра с утра в Килев.
   - Ну уж нет! - возразил Славский. - Никаких крюков. Лучше поторопимся и к вечеру приедем. Я хочу стать человеком!
   - Человеком можно быть в любом обличье. Как нас учат мировые классики... - элегически завел студент, но потом увидел глаза историка и от греха подальше пришпорил лошадь.

Глава 14

   Когда они подъехали, волхв как раз заканчивал полив пострадавшего от лошадей огорода, из которого куце торчали обкусанные кусты морковки. Услышав приближающийся стук копыт, он вышел за калитку.
   - Дима! - обрадовался Велибор, - вернулся! А я уже переживать начал! 0, ты себе нового коня купил? Добрый конь, да только грустный какой-то, может больной? - Он подошел и попытался заглянуть новому скакуну в рот.
   - Дареному коню в зубы не смотрят! - рявкнул не выдержавший такой наглости Кирилл.
   - Мамочки, он говорящий! - завопил перепуганный волхв и огляделся в поисках подходящего для лазания дерева.
   - Велибор, не бойся, это Кирилл, только заколдованный.
   - Кирюшу зачаровали? Это ж какая нечисть лютая, вражина темная, тварь бесстыжая...
   - Дедуля, полегче это я.
   -Ты? - изумился старик. - Как же тебе это удалось?
   - Ну-у, мы чаю выпить захотели, а ничего не было. Ну я и взял из сумки пару травок, те что пахли поприятней и заварил. Правда, туда еще Лисичкин волос попал, но это уже чисто случайно.
   - Конский волос... травки...такая, из красного мешочка, да? - убито переспросил волхв.
   - Ага - подтвердил Дима. - Ой, а подзатыльник за что? Ай нет, и в ухо тоже бить не надо! Не-ет, а туда тем более не надо! Дедуля, дедуля, стойте в вашем возрасте много бегать вредно! Помоги-ите!!!
   Ругающийся волхв погнался за ринувшимся за дом Дмитрием, и подобрав полы балахона, не по годам азартно старался достать его ногой.
   - Да ты знаешь, голова чугунная, что это Тирлич-трава была, силой превращения наделенная!
   - Уже да!
   - Да ее раз в году собирать можно, на Купала!
   - Купала скоро будет, можно пойти еще нарвать!
   - Да я второй раз на Лысую гору не полезу, там вся нечисть собирается!
   - Я нечааяанооо!
   Наконец, Кириллу надоел бесплатный цирк, и он решил все это прекратить. Останавливать волхва он не рискнул, ну его, еще не расколдует, а вот Елкина не жалко. Когда из-за поворота в очередной раз вынырнула тощая фигура ведьмака, Славский изящно выпрыгнул вперед. Углядев прямо под носом неожиданное препятствие в виде лошадиного туловища, Дима попытался затормозить, но времени катастрофически не хватало. В последний момент он с неожиданной находчивостью нагнулся и проскользнул под крупом, упав при этом на четвереньки. Бежавший следом Велибор затормозить не успел, согнутся ему не позволил возраст и он с размаху въехал коню в бок. Сконфуженный скакун попробовал попятиться и передними ногами зацепил встающего Диму. Тот рухнул вновь, случайно пнув заднюю ногу коня. Еще не привыкший ходить на четырех конечностях Кирилл не удержался и тоже упал. К сожалению, именно этот момент оглушенный Велибор выбрал для того, чтобы прислонится к такому надежному лошадиному крупу...
   Повозившись в пыли, причитающе-извиняюще-матерящаяся куча распалась на три отдельные кучки, причитающуюся, извиняющуюся и матерящуюся соответственно. Все переглянулись, и подозрительно быстро нашли крайнего:
   - Дима!!!
   - А че я сразу-то?
   - А кто же еще? - искренне удивились оба.
   - Да и вообще, шел бы ты, Дима, - добавил Велибор.
   - Куда? - удивился Елкин.
   - Куда, куда. В Килев, к Ярополку, он уже беспокоится начал.
   - Телефон изобретите, - едко посоветовал ведьмак, - а то ваши соколы хуже плохого оператора - тот хоть изредка работает, а они вообще нафиг полиняли, та сказать из серого настоящего в светлое будущее.
   - Да иди уже! - хором завопили волхв и конь.
   - Да пожалуйста!
   Слегка обиженный Дима бодро зашагал к Килеву. Дорогу Елкин запомнил хорошо и уже через полчаса подходил к главным воротам. На этот раз сразу его не пустили. Постучав специальным металлическим кольцом по прибитой к воротам пластинке, он на всякий пожарный проорал:
   - Сова, открывай, медведь пришел!
   Небольшое смотровое окошко распахнулось и там появилась физиономия усатого и бородатого ратника.
   - Дмитрий-ведун? - узнал он.
   Елкин удивился, хотя ничего странного в этом не было. После Диминого отъезда из Килева столица несколько дней судачила о новом ведуне и его внешность хорошо знали по рассказам дворни. Тем более невысокий, чернявый ведьмак сильно выделялся в толпе рослых, русоволосых русичей.
   - Ага, - подтвердил он.
   - Ты уж не обижайся, - вздохнул стражник, - да только тебя пущать не велено. Сейчас я про тебя доложу, а уж там решат.
   - Ладно. Может они решили меня встретить с оркестром и подтанцовкой? - уже совсем удивленный Дима отошел от ворот и присел на камень.
   Стражник исчез из окна и захлопнул створки. От тоски Дима начал переставлять значки на планшетке, после отъезда из Улича у него появилось пустое место, так как значок с воющим на луну волком он оставил Радимиру. Полюбовавшись на дело рук своих он начал безнадежно пересчитывать количество столбов в ограждении Килева. На пятьдесят шестом его прервали. Уже знакомый бородач высунулся наружу и позвал:
   - Эй, ведун, квас будешь? - он высунул наружу глиняную кружку с обильной пеной.
   - Конечно буду, - не стал ломаться Елкин и забрал посудину.
   - Наш человек! - одобрил стражник и, отпив из своей кружки поинтересовался: - а верно ли, что ты в Улич ездил? Как там сейчас? У меня там сестра живет, переживаю я за нее.
   - Ну, конкретно за вашу сестру не поручусь, а вот мора в городе больше нет.
   - Слава Даждьбогу! Вот Ярополк обрадуется! У меня побратим в княжьей дружине служит, так говорил, будто бы князь шибко переживал, что ведун запропал. Улич ведь город...
   Закончить словоохотливый ратник не успел. За воротами раздался слаженный топот боевых коней, залязгало оружие. Стражник схватил обе кружки и быстро захлопнул окошко. Не успел Дима отойти к своему камню, как ворота распахнулись. На небольшой площади перед воротами стояло пять всадников: четверо хорошо вооруженных воинов и один тучный, богато одетый человек. Безоружный, да и скорее всего невоенный, в те времена с таким пузом в армию не брали. Замашки противно-барские, с презрением ко всем нижестоящим. У того же Ярополка понтов было раза в три меньше, несмотря на то что князь. Ткнув толстым пальцем в Диму он неожиданно визгливым для такой туши голосом велел:
   - Взять нечисть!
   - Алё, попрошу без оскорблений, я недавно мылся!
   Воины юмора не оценили и начали продвигаться ближе. Поняв что шутки не канают, ведьмак постарался отбежать, но один из верховых догнал его и, схватив за шиворот, перекинул поперек седла.
   - Это нарушение прав человека! - заверещал Елкин, извиваясь и пытаясь слезть.
   - Что-о? - аж побагровел от злости толстяк. - Да какие у тебя, нелюди, права могут быть?
   - Да уж побольше чем у тебя, промсарделька жирная, - огрызнулся Дима.
   На этот раз пузан даже не удостоил его ответом, а молча, с разворота заехал по носу и брезгливо вытер окровавленный кулак о Димино же плечо.
   - Знал бы что бить будешь, еще и соплей бы напустил, - мстительно прошипел ведьмак и метко плюнул в удаляющуюся спину, прямо на парчовый, шитый золотом кафтан. Толстый хам плевка не заметил, а вот воин, на коне которого он висел, дал ему несильный подзатыльник, так сказать для профилактики.
   - Везем в лес, - не оборачиваясь, равнодушно бросил толстяк. - Там жечь будем.
   - Что?! В смысле кого? Если меня, то я категорическим образом не согласен! Я буду писать в Гаагу!
   - Тебе уже никто не поможет, - торжествующе хмыкнул главный.
   - Эй, Невзор, - окликнул отряд бородатый стражник, - насколько я знаю, Дмитрия-ведуна к себе Ярополк ждал. Ты хоть и боярин, да сначала князю надо доложить, а уж потом решать, жечь или не жечь. Да и вообще, его Велибор привел, а уж он в нечисти получше многих разбирается.
   - Старик уже совсем выжил из ума, - зло процедил Невзор, - и князя он околдовал. Посему нечисть сжечь надо!
   Стражник неодобрительно замолчал и ободряюще улыбнулся всерьез запаниковавшему ведьмаку. Того поддержка не успокоила и он заверещал пуще прежнего:
   - Прекратите этот цирк, мы не в Верховной Раде! Мне к Ярополку надо!
   Толстяк досадливо скривился и велел:
   - Заткните его и поехали.
   Перевозивший Диму воин сначала хотел дать ему по голове, но потом пожалел и просто заткнул рот какой-то тряпкой. Но ведьмак, как пролетарий на баррикаде, сдаваться не собирался и замычал что-то воинственно-ругательное:
   - Отпуштите, кошлы бешрогие! Я вам шас вшем покашу! Шва-бо - о - ду!
   Тут не выдержал даже сердобольный воин. С явной неохотой он резко ударил Диму ребром ладони по шее. Невразумительно всхлипнув, Елкин обмяк и больше уже не дергался. Кавалькада тронулась и выехала за ворота. Впереди ехал боярин, показывающий дорогу. Если бы Невзор обернулся, он бы увидел, что бородатый воин, вскочив на коня, галопом выехал за ворота и поскакал в ту сторону, из которой приехал ведьмак.
   В себя Дима пришел от удара. Нет, его не били, а просто беспардонно сбросили с седла на землю. Кляп он выронил еще по дороге и потому имел возможность с нескрываемым удовольствием обматерить и послать всех воинов во главе с Невзором. Последнего даже два раза. Правда, шепотом, но удовольствие от этого не уменьшилось. Елкин попытался встать, но несмотря на то что ноги были не связаны, ему это не удалось. Спина затекла, конечности стали ватными и не желали сгибаться. Диме почему-то сразу вспомнился шлепнувшийся с шарика медвежонок Пух, он тоже больно упал и не шевелил лапками. "Хотя Винни, между прочим, получил по заслугам, не фиг было к мирным пчелкам пристебываться. А меня какой-то кабан непонятно почему сжечь хочет. А за что, интересно?"
   - За что меня так? - вслух спросил он, но его вопрос остался без внимания. Лишь везший его воин сочувствующе покачал головой и кивком указал на массивную фигуру.
   Дима поближе присмотрелся к своему предполагаемому убийце. Тот явно нервничал и торопился. Лицо пошло багровыми пятнами, противные, маленькие глазки бегали, потные руки дрожали. "Трепещешь, зараза, - удовлетворенно заметил ведьмак. - И правильно, щас как колдану, так все пожгу к чертям собачьим!". Он пошевелил пальцами, готовясь метнуть молнию, но вовремя сообразил, что руки-то все еще связаны и до цели заклинание не долетит. Можно, конечно, попросить Невзора стать напротив, но Дима почему-то был уверен, что тот не согласится. Решив не привлекать к себе ненужного внимания, он признал свое поражение (временное, разумеется) и огляделся. Место, в которое его привезли, явно было приготовлено загодя. В центре квадратной площадки был вкопан обложенный вязанками дров столб. Дима обратил внимание, что темное дерево покрыто резьбой. На высоте человеческого роста столб охватывало довольно толстое, вырезанное же кольцо, от которого вниз, до самой-самой земли "стекали" узкие желобки. Вся поверхность площадки тоже была покрыта различными линиями, часть которых сходилась в том же месте, где был вкопан столб. Благодаря общению с уличскими волхвами, Дима понемногу начал разбираться в языческих обрядах и сообразил, что это какая-то походная импровизация капища. Правда, непонятно какому богу, идола-то нет. Хотя Елкин скорей всего и с идолом бы не понял чье оно, но а вдруг озарило бы? Зато здесь был жертвенник. И жертва. Когда в Димину голову несмело закралась страшная мысль о том, кого собственно говоря собрались принести в жертву, один из воинов подошел к нему и бесцеремонно потащил на кострище.
   - Не на-адо! - жалобно завопил Дима, в последний момент до него дошло, что все происходящее - это всерьез и сейчас его действительно сожгут. Не обращая внимания на крики, воин затянул его на наваленные вязанки дров и плотно, от плеча и до локтей, примотал к столбу. Когда привязавший его воин спрыгнул вниз, два других с натугой водрузили на костер и Невзора. Он приблизился к Дмитрию. Ведьмак сосредоточился и взглядом попытался сжечь своего мучителя. Но, несмотря на его искреннее желание, ничего не происходило. Поймав ненавидящий взгляд, боярин мерзопакостно ухмыльнулся:
   - Можешь не стараться, нелюдь проклятая. Твои чары здесь бессильны, эту поляну сам Черный волхв заговорил.
   - Кто? - мгновенно вычленил из потока оскорблений нужную информацию Елкин.
   - Неважно! - сообразив, что болтнул лишку, он на всякий случай еще раз ударил Диму, а затем повелительно сказал: - мне нужна твоя кровь.
   - А это видал? - символизируя единство западной и восточной культуры, Елкин одной рукой показал средний палец, а другой - фигу. - И вообще, у меня донорский день раз в год, по четвергам, по предварительной записи!
   - Заткнись. Все равно ты уже покойник.
   "Ах так! Значит, ты меня уже в трупы записал? Ну держись, жертва фаст-фуда, я тебе и без магии такое шоу устрою, что от энуреза будешь до конца жизни лечиться!" - злорадно подумал Дима. Долго бояться ведьмак был не способен и быстро вернулся в свое обычное душевное состояние "А не сделать ли мне какую-то шкоду?".
   Дождавшись, когда Невзор подошел к нему вплотную, Елкин в лучших традициях китайских боевиков ударил того ногами в грудь, благо столб был крепко вкопан. Боярская туша неблагозвучно шмякнулась на землю.
   - Врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не желает... - ликующе заорал Дима.
   Замешкавшиеся было воины бросились поднимать грязно ругающегося хозяина, хотя в их глазах читалось явственное одобрение. Раздав пару оплеух первым попавшимся, боярин завизжал:
   - Привяжите его крепче, чурки меднолобые!
   Когда приказание было выполнено ценой покусанных, оплеванных и морально униженных воинов, Невзор вновь взгромоздился на кострище. Не вдаваясь в полемику, он схватил Диму за руку, задрал рукав рубашки и широким ножом полоснул по запястью. Ведьмак ойкнул и дернулся всем телом, но веревки надежно его удерживали. Боярин нехорошо улыбнулся и дал знак воинам, что бы те подали заранее приготовленный кувшин. Увидев посудину, Дима позеленел. Кувшин был минимум на три литра и он не был уверен что сможет заполнить его без ущерба для здоровья. Даже при большом желании, а уж при его отсутствии и подавно. Невзор подставил широкое горлышко под хлещущую струю крови, и, подтверждая худшие Димины подозрения, довольно пробормотал:
   - С полного кувшина недурные деньги выйдут, ведьмацкая кровь на вес золота ценится.
   Елкину поплохело. Пока только от вида крови, "кровавых" зрелищ он не переносил с детства. С трудом сдерживая тошноту, ведьмак отчаянно дернулся, стремясь ослабить веревку. От резкого движения кровь из порезанной руки угодила прямо на лицо и рубашку Невзора. Боярин с непостижимой ловкостью одной рукой удержал кувшин, другой молниеносно схватил и вновь прижал Димино запястье к горлышку сосуда, а ногой больно копнул его под колено.
   - Не разбрызгивай мое будущее имение, - почти миролюбиво сказал Невзор. - Тебе уже все равно, а моим детям будет хорошее приданое.
   " Во жлобство человеческое!" вяло восхитился Елкин. Кувшин уже заполнился почти на треть и Димой медленно начала овладевать полнейшая апатия. В ушах противно звенело, перед глазами скакали черные точки, если б не был привязан - давно бы упал. Уже отходя то ли в мир сновидений, то ли в мир иной, он уловил неясный шум, очень напоминающий лошадиный топот. Дима, насколько хватило сил, встрепенулся - то есть дернул ушами и приподнял веки. Ничего. Поляну со всех сторон окружали деревья и кусты, даже если бы кто-то и проезжал поблизости, вряд ли бы он свернул. "Наверняка глюки начались, безучастно подумал он, - ляпнуть что ли напоследок какую-то гадость?"
   Воины стояли молча, с виновато-отрешенным видом: смерти ведьмака они не желали, но и перечить Невзору не осмеливались. Над поляной стояла угрюмая тишина, нарушаемая лишь довольным боярским причмокиванием и слабым хлюпаньем. Диме вновь послышался прежний шум, но на этот раз он даже не отреагировал. Зато в рядах воинов началось волнение, они начали обеспокоено оглядываться и потянулись за короткими мечами. В следующий момент они махом обнажили клинки, но тут же неуверенно их опустили. На поляну на взмыленном белом коне выскочил седобородый старец в белом балахоне и с посохом.
   - Велибор, - злобно процедил боярин, заслоняя собой ведьмака и пряча за спиной кувшин
   - Невзор - не менее пафосно произнес волхв, спешившись и эффектно перехватив посох.
   - Зараза инквизиторская, - весомо добавил скакун, сдувая пегую челку.
   Услыхав от коня человеческую речь, воины массово впали в ступор, даже толстяк подрастерял гонору. Услышавший же знакомые голоса Дима все-таки открыл глаза и, углядев друзей, глупо улыбнулся и радостно возвестил:
   - О глюки еще и пришли!
   - Отпусти его, - потребовал Велибор, - или я сделаю это сам, но тебе будет хуже.
   - Напугал, - нагло ухмыльнулся боярин и, незаметно закупорив кувшин, спрыгнул вниз и велел: - уберите старика.
   - Э нет, - выступил вперед воин в красном плаще, - извини, но против слуги Даждьбога мы не полезем.
   - Трусы, - презрительно выплюнул Невзор, - Впрочем, здесь старик бессилен. А вскоре он вообще потеряет все... Поджигайте костер!
   Воины застыли в нерешительности. Что бы им не говорили, а Велибора все знали как мудрейшего волхва, а в прошлом и одного из сильнейших ведунов. Такой как пить дать зачаровать может. Да и Диму было жалко, ведьмаки обычно помогают людям. И сейчас, почувствовав поддержку волхва, они осмелели.
   Видя, какой оборот принимает дело, боярин сам схватил трут и кресало и поджег ближайшую вязанку. Велибор, воины и даже конь синхронно ахнули. Огонь полыхнул с такой мощностью и быстротой, с какой не загораются даже самые лучшие дрова. Кирилл сначала даже подумал что костер облили бензином, но потом понял, что здесь, в этом времени, его просто нет, скорее всего какая-то магия, причем явно черная. Пока он думал, Велибор быстро прошептал уже знакомый ему наговор и ударил посохом о землю. Но против ожидания, вода с неба не хлынула. Велибор обескуражено заморгал.
   - Я же говорил, что твоя сила здесь не действует! - торжествующе загоготал боярин. - Так что прощайтесь со своей "спасителем".
   Велибор с ужасом глядел, как ревущее пламя почти полностью объяло привязанную к столбу фигуру.
   - Ты ... и ...! - донеслось с кострища и все исчезло за пеленой огня.
   Еще не веря в происходящее, Велибор опустил голову и только тут увидел покрывающие поляну линии.
   - Кирилл, - заорал он, озаренный неожиданной догадкой, - постарайся затоптать все линии на земле! Здесь охранные заклинания Чернобога стоят! - и первым начал сравнивать с землей волнистую линию. Конь заскакал рядом, затаптывая сразу три черточки.
   Дима всей этой возни уже не видел. Первая же вспышка пламени полностью ослепила его, он услышал только ехидные слова Невзора и на уровне инстинктов успел вякнуть что-то в ответ. Огонь палил немилосердно, но сильных ожогов ведьмак, к собственному удивлению, не получил. Дима немного успокоился, но уже через мгновение вскрикнул от нестерпимого жара. Странное жжение шло почему-то от столба, словно он был привязан не к бревну, а к раскаленной железяке. А еще он почувствовал что из него уходит сила. Не просто сила, а СИЛА, обладание которой он ощутил лишь недавно. Елкин попробовал сопротивляться, но бесполезно, Сила продолжала утекать. Словно почуяв его слабость, огонь запылал с новой силой и жег уже просто нестерпимо. Раздумий про удержание силы у него уже не было, все мысли сходились к одной - унять этот нестерпимый жар. Дима отдал бы сейчас все, хотя бы за стакан холодной воды. Когда он почти потерял сознание, ему на ум неожиданно взбрели строчки выученного еще в детском саду стихотворения. Не осознавая что делает, ведьмак, еле шевеля пересохшими губами забормотал : " Иди-иди дощику, сварю тебе борщика., в деревянном горщике..." и ощутил как ему на макушку упала холодная капля.
   Еще секунду назад безмятежно-голубое небо затянули тяжелые, толстые тучи и на поляну хлынул ливень. Мощные дождевые потоки заполнили тщательно прочерченные канавки, превращая утоптанную площадку в непролазную, глинистую лужу. Костер, шипя и отплевываясь искрами, нехотя погас и все увидели еще привязанного Диму, который, подставив лицо дождю, ловил ртом тяжелые капли.
   Невзор побледнел. В один миг все его преимущество в буквальном смысле смыло водой. Растеряв всю спесь, он суетливо подбежал к коню и, вскарабкавшись в седло, покинул поляну со скоростью хулигана, увидавшего отряд ОМОНа. Немного помедлив, воины поскакали следом. Последним в лесу скрылся всадник в красном плаще. Велибор на бегство противников не обратил ни малейшего внимания, не по возрасту прытко залезая на полусгоревшие вязанки. Вытянув откуда-то из-под полы балахона нож, он сноровисто, одним махом разрезал веревки. Обессиленный и обескровленный ведьмак рухнул как подкошенный. Велибор перевернул его на спину и тревожно спросил:
   - Елка, тьфу ты Дима, ты как?
   - В состоянии нестояния, - невнятно сообщил Елкин. Ожогов у него так и не было, только мертвенная бледность. Зелено-голубые глаза потускнели и нелепым образом сошлись у переносицы.
   - Идти можешь?
   - Не-а. Только бежать. И спотыкаться. Последнее чаще.
   - Ой трепло... вылитый дедушка.
   - Попрошу без оскорблений! Э, и вообще, можно меня нежнее укладывать, я ж вам не мешок ворованного сахара!
   - А почему ворованного? - сбитый с толку волхв даже не поинтересовался что такое сахар.
   - Обычный неинтересно.
   - Дима, знаешь о чем я жалею? Что у тебя вместо языка не работают ноги!
   - Молчи, животное, копытным слова не давали. Ой-ой, ладно, больше не буду. Велибор, хорош огнем плеваться, мы отсюда уходить будем? А то у меня от этого места по спине бегают пупырчатые мурашки со слоновьими ножками. Между прочим, холодные.
   - Что холодные?
   - Ножки. У мурашек, - доходчиво пояснил Дима.
   Волхв обеспокоено пощупал ведьмаку лоб и определил:
   - Бредит. Ладно Кирилл, пойдем домой.
   Волхв в последний раз придирчиво оглядел поляну и только убедившись, что на площадке нет и следа от зловещего узора, а от кострища осталась кучка пепла и обугленная полешка, пошел вперед. Пройдя между двух высоких, разлапистых елей, они оказались на еле заметной, мало утоптанной тропке, петляющей между кустами и деревьями. Ширина у тропки была небольшой, максимум один верховой проедет.
   Дима, из-за скошенных глаз воспринимавший действительность слегка искривленной, предпочел зажмуриться и погрузится в муторную дрему. Дальнейшее Елкин помнил смутно. Сначала он долго трясся в седле, а затем его куда то уложили. Потом непонятно откуда появилась Димина мама с огромной кружкой и голосом Велибора велела пить ему какую-то несладкую гадость. Слабо посопротивлявшись он выпил половину и отключился.

Глава 15

   Проснулся Дима поздним утром. По небольшой комнатке гулял свежий, пахнущий лесом ветерок, ярко светило солнце, где-то вдалеке заливались птицы. , воины поскакали следом. последним авшего отряд ОМОНа. . занного диму,ака, ал сравнивать с землей волнистую линию. й догадкой, - инии.ьяло привязанную к столбу фигуру.ших ведунов. вались. Несмотря на некоторую слабость и перебинтованную руку, чувствовал он себя хорошо. Ну, во всяком случае, лучше чем вчера. А настроение вообще было приподнято-эйфорическим.
   Прямо над Диминой кроватью висела красивая картина изображающая в натуральную величину голову лошади с умными темно-серыми глазами. Не успел Елкин умилиться таланту неизвестного художника, как лошадь улыбнулась и ласковым голосом сказала:
   - Доброе утро, Дима!
   Заорав от неожиданности, ведьмак свалился с узкой койки. Лошадь просунула голову внутрь и заботливо спросила:
   - Ты не ушибся? А то тебе для полного счастья только парочки гематом не хватает.
   - Кирилл? - облегченно выдохнул Елкин. Поднявшись с колен, он сообразил, что это не картинка, а окошко, в которое Славский просунул любопытную морду.
   - Ой, кстати, - запоздало удивился Дима, - а почему ты еще лошадь?
   - Я конь!
   - Неважно!
   - Ничего себе заявочки! Лично для меня это отличие крайне важно и дорого!
   - Как память о прошедшей бурной юности?
   - Во-первых, не такая уж она у меня и бурная...
   - А зря! Вот соберешься помирать - а вспомнить нечего.
   - А во-вторых, она у мня еще не прошла, и помирать я не собираюсь. Хотя с тобой это просто вопрос времени.
   - Грешно смеяться над больными, - обиделся Дима, заползая под одеяло. - Это у меня наследственность плохая. - Умостившись на подушке, он вспомнил из-за чего начался спор. - Так почему ты еще копытное? Неужели у Велибора не вышло?
   - Почти получилось. Формулу твоего отвара он разгадать смог, и зелье приготовил, чтоб рассеять чары, только над полученным снадобьем еще наговор надо произнести, а это можешь сделать только ты. Кстати, Велибор был шокирован, они раньше не практиковали подобные способы превращений!
   - Так я ж вообще не признанный гений.
   - Угу, только от твоей "одаренности" почему-то окружающие страдают.
   - Зато тебе, может быть, когда ни будь памятник поставят, как собаке Павлова. Представляешь, ты, из бронзы, на таком красивом пьедестале, на котором золотыми буквами надпись: "Конь Елкина"!
   - Ага, а под монументом - сосновый гробик, в котором лежат останки несчастного историка, связавшегося на свою голову с магом-недоучкой.
   - Опять за свое? - возмутился Дима. - Что-то ты в последнее время много говорить стал. Наверное, мое дурное влияние сказывается - чуть ли не с гордостью сделал он вывод.
   - Тебя невозможно вынести, - горестно вздохнул Кирилл.
   - А вчера у тебя неплохо носить получалось. Может, мне тебя вообще не расколдовывать? У тебя ведь уже и подружка есть.
   - О, Велибор возвращается! - поспешил сменить скользкую тему Славский. - Он с утра в лес за какой-то травой ходил.
   В подтверждение его слов в комнату вошел волхв с лукошком, набитым еще влажной травой.
   - Уже проснулся? - Велибор подошел к кровати, деловито потрогал ведьмаку лоб и заглянул в глаза и резюмировал - уже оклемался. Нет, ну что вы ведьмаки за народ, ни на миг без присмотра не оставишь.
   - А как вы догадались, что мне нужна помощь? Знамение? Гадание? Или видение?
   - Да нет, ко мне Горыня, страж ворот прискакал. Мол, выручай Велибор, там твоего ведуна Невзор сжечь собрался. Ну мы в Килев, а вас уже и след простыл.
   - И как же вы меня нашли?
   - По крови выследили. Боярин зря тебя бил, на земле капельки крови остались, они то и привели к тебе. Волшба на крови - она ведь древняя, чудная порой, но силы в ней...
   - Эт я догадался, мне Невзор вчера сказал.
   - А он разве волхвовать умеет?
   - Да нет, что ты. Он с меня кровушки нацедил и кому-то продавать собрался. Между прочим, сказал что я стою целое состояние. Так что это только вы меня мало цените, гнобите вечно.
   - У Невзора твоя кровь? - испуганно прервал его Велибор.
   - Ну да. Набрал, гад, наверно литра два, я уже думал тапки отброшу.
   - Скоро отбросишь, - замогильным голосом пообещал сникший волхв. - И как это я ошибся, я ведь посчитал, что тебя воины ранили...
   - Эй, дедуля, что за декаданс? Я помирать ближайшие лет семьдесят не планирую!
   - А кто тебя, дурака, спрашивать будет? Да если твоя кровь попадет в руки кому не надо, то ты почти весь в его власти! Он всегда сможет тебя найти, зачаровать, лишить воли, убить, или еще что хуже...
   - А куда еще?
   - Он может изменить твою светлую сущность. Это когда твоя светлая сила сменится в душе непроглядным мраком, все привязанности обернуться лютой ненавистью, а прежде презираемое будет боготвориться. Боль при этом просто невыносима, а если после ты выживешь - то будешь рабом заколдовавшего тебя до самой смерти. Единственная радость - на расстоянии это проклятие не действует, жертву надо видеть вблизи.
   - А что теперь делать?
   - Не знаю! - огрызнулся волхв. - Однако те кто стоят за Невзором неплохо просчитали - и кровь ведьмака получили, и всю Димину силу чуть в жертву не принесли. Если бы наш неведун не вызвал дождь, то вероятность спасти мир была бы раз в пятьдесят меньше. Сейчас наши возможности меньше раз в ... двадцать.
   Дима хотел что-то схохмить, но не смог. В глазах старого волхва были искренние боль и страх и за весь этот мир, и за одного не в меру болтливого ведьмака. Нахмурившись, он нервно дергал ухом и приходил к страшному выводу что вляпался в жуткие неприятности. Атмосфера в комнате моментально упала ниже нуля. Даже Кирилл, положив голову на подоконник, горестно фыркал и не решался напомнить что его обещали перевоплотить.
   От коллективной депрессии их спас вломившийся без стука человек. На вошедшем было платье, носимое княжескими ратниками и высокие сапоги для верховой езды.
   - Князь Ярополк срочно требует к себе ведуна Дмитрия! Явится незамедлительно, в случае неповиновения - есть разрешения привести силой! - на одном дыхании выпалил он тщательно заученную фразу.
   - Не гони пургу, - уныло велел Дима. - Можно просто попросить. Сейчас лошадь расколдую и пойду.
   - Но, но ведь князь приказывали немедленно,- занервничал гонец.
   Кирилл, который ради превращения в человека стоически проглотил очередное определение "лошадь" в свой адрес, не выдержал и, подняв голову, показал безупречные зубы и настоятельно порекомендовал:
   - Канай отсюда, редиска!
   Выпавший в осадок ратник, невразумительно бормоча, удалился в сени и уселся на лавку, разумно решив, что здесь ждать ведуна намного безопасней. Елкин проводил гонца взглядом.
   - Киря, а может не стоит? Так ты более эффектен!
   - Ну уж нет! Я хочу быть человеком! Быстро говори наговор!
   - Да не знаю я никаких наговоров!
   - Скажи то же самое, что говорил, когда превращал, - сказал Велибор, всовывая ему в руки кружку с очередным отваром.
   - А я помню? Я знаешь сколько говорю? Ужас! А вот за чаек спасибо!
   - Ты что, не пей! - волхв едва не выбил у него из рук чашку.
   - А что, козленочком стану?
   - Хуже! Кириллом!
   - А, в смысле полноценным козлом? И не кусай меня за ухо, а то буду молчать, как партизан на допросе!
   - Да говори уже!!! - заорали оба, а Кирилл уже спокойней добавил: - ты фильм цитировал, "классику отечественного кинематографа".
   - А-а-а, ну это я могу. - Приподняв кружку на уровень окна, он торжественно возвестил: - кушать подано, садитесь жрать! Пожа-алуйста!
   Кирилл нетерпеливо ткнулся мордой в посудину и начал шумно хлебать. Осушив кружку, он приподнял голову, громко чихнул и, стукнувшись затылком об раму, выпал за окно. Дима и Велибор наперегонки ломанулись к окну. На земле с обалдело-счастливым видом сидел Славский и на всякий случай пересчитывал пальцы на руках. Волосы у учителя стояли дыбом, а улыбался он неестественно, демонстрируя зубы. Зато одежда сохранилась практически в первозданном виде, даже очки, немного косо, но все еще сидели на носу.
   - Сработало, - удивленно протянул волхв. - Хотя странный наговор, я таких еще не слышал.
   - Ой, от меня ты еще и не такое услышишь.
   - Между прочим, тебя вызывал Ярополк. По-моему, это дурной тон - заставлять ждать венценосную особу. Как-никак, а глава приютившего нас государства! - отмер Кирилл, убедившись что у него все на месте и в порядке.
   - Ладно, седлаем лошадей и едем. Или ты по привычке пешкодралом побежишь?
   Забрав из прихожей нервничающего гонца, Дима и Кирилл направились в Килев. Велибор остался дома. Во-первых, для него не было лошади, а во-вторых, ему требовалось разобрать принесенную из лесу плакун-траву, а то она, если пересохнет, стрелять начнет.
   На воротах им встретился Горыня. Диме он обрадовался как родному, да и сам ведьмак был рад видеть спасшего его воина.
   - Хорошо что ты приехал, ведун, ты сейчас нужен всему Долянскому княжеству!
   - Ой, что все так страшно?
   - Да уж страшнее некуда,- вздохнул воин.
   - Обнадеживает. А что там с Невзором? Понес заслуженную кару?
   - Да нет, отбрехался, собака.
   - Как?!
   - Сказал, что ему, дескать, во сне явился сам Даждьбог, и велел сжечь "нелюдь нечестивую, лже-ведуна Дмитрия".
   - Вот гад, а? Врет ведь, и не краснеет!
   - Ну, если я не ошибаюсь, еще О'Генри сказал, что можно безнаказанно говорить о двух вещах: о том, что вам приснилось, и о том, что вы услышали от попугая. Ввиду отсутствия птички, Невзор выбрал первое.
   - Все равно сволочь! Его ж явно кто-то инструктировал! Или это Даждьбог велел меня в жертву Чернобогу принести ?!
   - Сейчас уже ничего не докажешь. Да еще и схлопочешь за клевету на высшее сословие. Ему же все приснилось!
   - Ничего этому козлу не приснилось, ему какой-то Черный волхв цэу выдал, он сам случайно проговорился.
   - Раз черный - значит, слуга Чернобога. Дима, поздравляю, похоже у тебя появился первый личный враг. Кстати, напавшие на нас мертвяки и разбойники- скорей всего его же рук дело.
   - Возможно. Они ведь только меня убить хотели, на тебя даже внимания не обратили бы.
   - Очень даже обратили. Просто им было жалко убивать такого обаяшку как я.
   - Боже ж ты мой, у тебя прогрессирует мания величия!
   Друзья давно миновали килевские ворота и сейчас переговариваясь, ехали по центральной улице. Сопровождающий их гонец ехал в стороне, с опаской прислушиваясь к непонятным разговорам. Он бы с удовольствием бросил странную парочку, но, увы, приказ превыше всего. Доскакав до княжеского терема, ратник вздохнул с облегчением и, скороговоркой пробормотав "Ведундмитрийпокняжескомуприказаниюприбыл" быстро ретировался, свалив в казармы.
   Один из стоящих у дверей воинов отложил тяжелый бердыш и знаком велел следовать за ним. Привязав лошадей, друзья вошли в терем. Диму внутреннее убранство разочаровало. Ничего такого "царского" он в коридоре не заметил. Просто хорошо выструганный пол и бревенчатые стены со множеством дверей.
   Ярополк ждал их на втором этаже, в небольшой комнатке. Обстановка "кабинета" была скромной - небольшой шкаф, низкий столик, пара лавок и деревянное кресло. Но, несмотря на обилие мест для сидения, князь мерил комнату нервными шагами. Едва услышав тихий стук, он в два прыжка оказался перед дверью, резко рванул створку и затянул обоих в кабинет. Захлопнул дверь прямо перед носом удивленного стражника, Ярополк для надежности опустил еще и тяжелую щеколду.
   - Ваше... ваше... - не ожидавший столь горячего приема Дима вновь забыл, как следует обращаться к царской особе.
   - Не надо славословий, - жестом остановил его князь. - У меня к тебе дело ведун, весьма важное, не токмо для меня, а и для всего княжества долянского. У меня дочь пропала!
   Дима удивленно заморгал глазами:
   - Э-э, сочувствую. Ничего не обещаю, но могу попробовать. У вас случайно ее крови нет?
   - Ты в своем уме? - повысил голос князь. - Нет конечно! А Красаву найти тебе придется, причем быстро и тихо.
   Заметив, что обычно продолговатые глаза ведьмака приняли форму круга, Ярополк перевел дыхание, присел и начал объяснять:
   - На будущую осень дочка моя младшая, Красава, должна была замуж за дровлянского княжича Лютобора идти, для укрепления отношений. Да тут старый князь помер, Лютобор на престол взошел и уже в эту осень жениться хочет. Пришлось согласиться, мы итак со степняками воюем, а еще и с дровлянами свариться... в общем, дело решенное... Да тут беда произошла. Через пять седмиц дровлянские сваты должны прийти, а у нас невеста пропала... Исчезла Красавушка, как в воду канула... Сегодня на рассвете пошла с девками на речку купаться и все не видели ее больше.
   - Водяной утащил? - предположил Дима.
   - Навряд ли, наш водяной людей редко топит, мы с ним в мире живем, жертвы приносим. Русалкам Красава без надобности, чай не мужик. Да и до речки они не дошли, - отмел эту версию князь. - Девки сказывали, ветер сильный налетел, прямо с ног валил, вот они ничком на землю и попадали. Встали, а княжны то и нет. Значит, слушай, ведун, разыщешь и возвернешь княжну - награжу, не поскуплюсь. А если нет... казнить не буду, но в долянском княжестве не появляйся более, не нужны мне люди бесполезные. Времени на сборы тебе до вечера, так что поторапливайся.
  
   Выйдя из терема, Дима раздраженно постучал посохом по дощатому крыльцу:
   - Нет, неблагодарная профессия ведьмак. Работу сделал, а тебе - "Спасибо, работайте дальше и желательно лучше". Так мало того, ты колдуй, ты лечи, а теперь еще и киднепингом занимайся! Слушай, а может, она сама сбежала, а? Ну не захотела собой ради державы жертвовать? Может, там жених как Бред Питт. Только в семьдесят лет и после трехдневной пьянки. А девок или подкупила, или они из чувства женской солидарности брешут.
   - Может быть, - согласился Кирилл. Немного подумав, он предложил: - вот что, давай возьмем Велибора и сходим к речке.
   - Искупаться что ли?!
   - Да нет, же! Надо осмотреть место происшествия, поглядим, действительно ли что-то сверхъестественное или просто Красава блажит.
   - Конечно, агент Малдер, вы правы, пойдем искать зеленых человечков - серьезно отчеканил ведьмак. Но, не сдержавшись, захихикал и вприпрыжку побежал к дому волхва.
   - Н-да, красота спасет мир, а дурь сделает его гораздо веселее - вслух подумал историк и, оглянувшись, никто ли его не видит, бросился вдогонку.
   Берег реки выглядел замечательно - тихо шелестящие ивы и березы, нежная, изумрудно-зеленая травка на берегу, вода такая прозрачная, что видно карасиков и камни на дне. Вокруг никаких пустых бутылок и пластиковых пакетов. В общем, красота и мечта эколога. Единственное что портило картину - так это усеявшие берег сломанные ветки и палая листва.
   Дима немного походил по "пляжу", попробовал поднять сломанный сук, затем, задрав голову, глянул на верхушки деревьев. Завершив осмотр "места происшествия", он сердито копнул берег ногой:
   - Хреново! Сомневаюсь, что Красава, сбегая от нелюбимого жениха ломилась через лес, как лось по кукурузе, обламывая на верхушках ветки толщиной с руку. Значит, ветер таки был. Теперь вопрос. Если это был ветер, то почему он унес именно княжну?
   Велибор, который все это время стоял с закрытыми глазами, приоткрыл один и насмешливо сказал:
   - Тебе неясно? Эх, молодежь, всему учить надо. Глаза закрой и посмотри!
   Ведьмак быстро выполнил странную инструкцию и перед внутренним взором тут же возникли знакомые ауры Велибора, Кирилла и неразлучного с ним Мони. Посмотрев выше, ему показалось что он видит неясный, словно тающий след, похожий на те, которые оставляют летящие высоко в небе самолеты. Прихотливо извиваясь, дымчатая дорожка змеилась вдаль.
   - И что это такое? - не открывая глаз поинтересовался Дима. - Выглядит красиво, а ощущения гадкие - мороз по коже и противно, жуть.
   - Почувствовал, значит, - удовлетворенно хмыкнул волхв. - Нечисть все-таки Красаву утащила, а вот какая сказать затрудняюсь, хотя могу утверждать что очень сильная: не какой-мертвяк оживший.
   - Обнадеживает. Мертвяки для нас это так, мелочь, пыль у наших ног. - скептично заметил Дима.
   - Красиво сказал! - искренне восхитился Велибор, не уловивший насмешку. - Елизар тоже на опасности внимания не обращал, вы с ним в этом похожи.
   Немного смутившийся проявленным малодушием ведьмак задал Велибору еще один, очень волнующий его (и весь русский народ в частности) вопрос:
   - А что теперь делать?
   - Собирайтесь в дорогу. Для тебя самого сейчас лучше быть подальше от Килева, Невзора и возможного покупателя твоей крови. Езжайте по следу, а там разберетесь.
   - Мило, - съехидничал Дима. - Пойди туда, не совсем знаю куда, найди точно знаю что, но неизвестно у кого!
   - Между прочим, Пропп исследуя морфологию сказок, нашел аналогичную линию сюжета практически во всех образцах этого фольклорного жанра, - чувствующий себя немного сбоку историк решил внести свою лепту в обсуждение ситуации.
   Старый волхв и юный ведьмак смерили его одинаково снисходительными взглядами и вернулись к профессиональным вопросам. В отличие от первого "дела" ведуна, сейчас Велибор вообще не мог помочь: роль волхва заключалась в служении богам и изучении наук, а не в ратном деле. Для этого существовали богатыри и ведуны, которых боги наделяли особыми знаниями или могучестью. Поэтому в этот раз Диме приходилось рассчитывать только на свою собственную, унаследованную Силу, которой он и управлять не толком умел. А также, по его словам, на смекалку, оригинальность мышления и личную харизму. Сбежать, бросив все на самотек, ему бы сейчас не позволила совесть. Наверное, давала знать о себе сущность ведьмака - Дима с неожиданным для себя азартом и безбашенностью думал о том, как справиться с нечистью. А приколы и подковырки он отпускал больше по привычке, нежели от реального страха и нежелания ехать.
   Еще раз глянув на дымчатый след, Дима с сожалением заметил, что путь предстоит неблизкий: четко проследить направление не удавалось, а если ехать точно по следу, то предстояло изрядно попетлять. Но особого выбора не предвиделось, и путники направились в дом Велибора собираться в путь.

Глава 16

   В лесу стояла почти полная тишина. Солнце клонилось к закату, птички и зверюшки уже попрятались соответственно в гнездышки и норки. Где-то вдалеке романтично квакали жабы.... Эту идиллию разрушил звук удара и тирада длинного, высокохудожественного мата. Нарушителями спокойствия оказались два всадника - один высокий воин в кольчужной рубахе на мышастом тяжеловозе, другой - тощий, растрепанный юноша на рыжей водовозной кляче. Незнающему человеку могло бы показаться что это возвращается домой ратник со слугой. Хотя, наверно, не один хозяин не позволил бы в своем присутствии так долго и непотребно ругаться. Кириллу тоже не нравились выдаваемые ведьмаком перлы, но он молчал, потому как материться у Димы были все основания - чтобы не потерять след неведомой нечисти, ведьмаку часто приходилось ехать с закрытыми глазами, полагаясь только на внутренние зрение. Но, к сожалению, разглядеть "третьим глазом" нависшие над дорогой ветви он не мог, и регулярно пересчитывал их головой. Весь лоб ведуна уже был покрыт синяками и ссадинами. Особо сильно стукнувшись об очередной сук, Дима страдальческим голосом попросил остановиться, в противном случае грозя скончаться от сотрясения мозга.
   - Что так сильно об седло трясет? - участливо поинтересовался Кирилл.
   - Да не очень, - не заметил подвоха ведьмак но буквально уже через секунду заорал: - что?! Это ты мне?! Мне?! Да я наш мозговой центр!!!
   - Ага, ушибленный, - уточнил историк и сжалился: - ладно, пойдем искать ночевку. Темно уже, и лошади устали.
   Место для стоянки нашлось быстро: уютно спрятанная в чаще полянка, расположенная чуть в стороне от дороги. Привязанные лошади паслись неподалеку от костра, Кирилл запекал собранные по дороге яблоки, Моня ловил светлячков, Дима слонялся без дела и периодически приставал к историку с идиотскими вопросами:
   - Киря, а твой Доместос, в смысле Проппер, то есть, ну ты понял о ком я, когда сказки изучал, способы решения проблемных ситуаций не подсказывал?
   - Ну почему же, конечно подсказывал! - оседлав любимого конька, учитель принялся вдохновенно просвещать темноту необразованную в лице (и мордочке) ведьмака и пушистика. - Практически во всех сказках присутствует обращение к некой третьей, более высшей и мудрой силе: встреченный по дороге старик-волшебник или Баба-яга, например. Часто встречается обращение к силам природы: месяцу, солнцу, ветру.
   Лица смотрящих на него как на пророка сникли. Хух разочарованно опустил ушки, а Дима умудрился одновременно нахмурить брови, выпятить губу, наморщить нос и высунуть язык. Вернув лицо в нормальное состояние, он разочарованно спросил:
   - А ничего более дельного он не советовал? Дедушку мы сейчас вряд ли найдем, Бабу-ягу может, и найдем но лучше не надо. Ну к солнцу и луне можно не обращаться - они обычно дальше посылают. Кстати, наверно, отсюда берет начало русская бюрократия.... Ладно, отвлекся. Значит, обращаемся напрямую к ветру.
   Елкин остановился, перевел дух и с выражением начал:
   - Ветер, ветер, ты могуч! Ты гоняешь стаи туч.... Чтение хрестоматийного стиха сопровождалось такими надрывными интонациями и драматичной жестикуляцией, что Кирилл помимо воли начал улыбаться, а Моня в восхищении одновременно распахнул ротик и глазки. Но, как, оказалось импровизированный концерт слушают не они одни. Когда Дима, патетично воздев руки к небу, закончил: "- не видал ли где на свете ты царевны молодой?", с левой стороны на освещенную поляну вышел высокий, хмурый блондин и оценил:
   - Складно говоришь, ведьмак.
   - Только непонятно кому посвящается, - раздалось справа, и на поляне появился еще один юноша, в шикарных белых шароварах, просто мечта Остапа Бендера.
   - Однозначно мне, - категорично заявила вышедшая из-за спины ведуна девушка самого сурового вида.
   - Да-а, - плаксиво протянул еще один голос, - а про меня забыли-и!
   Прямо перед изумленным Димой на поляне возник еще один юноша - хрупкий и невысокий. Всхлипнув, он утер заплаканное лицо рукавом почему-то мокрой рубашки.
   - Хор, прекрати ныть, - разозлился первый.
   - Тебя захочешь, не забудешь, - добавила девушка, - вечно ты...
   - Хорош ругаться, - попытался прекратить надвигающийся скандал "Бендер". - Тебе, Стрига, только поругаться дай.
   - Тебя забыла спросить! - огрызнулась она.
   Из состояния легкого шока ведуна вывел запах горелого, который издавали забытые Кириллом яблоки.
   - Извините, - несмело вклинился он в перебранку, - а вы собственно говоря, кто?
   Все четверо обернулись и уставились на Диму недоуменными, но весьма нехорошими взглядами. Даже плакса Хор прекратил слезоразлив и глядел исподлобья. А сварливая Стрига, казалось и вовсе глазами прожигала.
   - Я что-то не то сказал? - догадался ведьмак и, умильно улыбаясь, начал быстро пятиться.
   Неожиданно, но на этот раз на удивление вовремя в разговор вступил хух:
   - Благодарствую, что снизошли до разговора с нами, великие боги ветра. Тебе, бог северных ветров Сиверко (поклон неулыбчивому блондину), тебе бог южных ветров Летник (поклон белоштанному), тебе богиня западных ветров Стрига (поклон соответственно девушке) и тебе бог восточных ветров Хор (еще один поклон плаксе). Мы хотели просить вашей помощи в деле очень важном для земель долянских. Красава, дочь князя Ярополка, была похищена лютой нечистью нам неизвестной. Уповаем на милость вашу и великодушие.
   Пушистик еще раз, очень почтительно, поклонился. Не удержавшись на коротких лапках, он перекувыркнулся через голову. Дима нервно хихикнул, но умасленные речью хуха боги не обратили на него внимания.
   Сиверко нахмурился и начал размышлять вслух:
   - С одной стороны нечисть мы не любим. С другой - дела людские наш не касаются. Правда, богатырям мы помогаем, но ваш придурочный какой-то. - он кивнул на все еще улыбающегося Диму. - Хотя.....
   - Ой, да ладно, - махнул рукой более беспечный Летник, - пусть лезут, авось справяться. Хотя с такой-то мордой....
   - А мне княжну жалко, - всплакнул Хор. - Одна сидит, голо-одная-а, хо-олодная-а!
   - Не вой как по покойнице! - обрубила Стрига и, словно подводя итог, произнесла: - скажем, им кто, и как до него добраться. Во-первых, сейчас нечисть и для нас опасна, а во-вторых, он знахарь, а я им помогаю. Все согласны?!
   Спорить с ней никто не решился, и почесав в затылке, Сиверко пробурчал:
   - Кощей Бессмертный это.
   - А дорога к нему длинная, - вступил в разговор Летник, - в страну теней. А идти к ней...
   Взяв уже остывший уголек, он набросал предполагаемый маршрут на одном из камней:
   - Смотри, направо пойдешь - коня потеряешь. Там степняки живут, и эта нечисть поганая их жрет.
   Направо пойдешь - счастье найдешь. Эта дорога в Европу ведет.
   А прямо пойдешь - смерть найдешь. Вот вам сюда и надо. Двигайтесь все время на восток, и как упретесь в реку, текущую с юга на запад - на другом берегу и будет царство Кощея. А теперь прощайте, надеемся вам повезет, хотя с такой-то мордой...
   На поляне почти одновременно, вопреки всем законам физики повеяло четыре ветра: холодный северный, сухой западный, жаркий южный, теплый восточный.
   Когда порывы стихли, Дима наконец перестал улыбаться и повернулся к Кириллу.
   - Ты это тоже видел? Я же просто Пушкина читал!
   Сидящий с заторможенным видом историк встряхнулся и философски ответил:
   - Очевидно, на данном отрезке времени в отношении конкретно твоей личности слово "просто" не допустимо к употреблению. Все твои "просто" и "случайно" обычно имеют катастрофические последствия для окружающих.
   - Не всегда, - обиделся Дима. Плюхнувшись на траву, он цапнул из огня прутик с яблоком. - С Марой у меня справиться получилось, а сейчас ветра подсказали к кому и куда надо идти. Может я это, гений, а вы из зависти не признаетесь. Ой-ой!
   - Враги напали?! - мгновенно подскочил хух, воинственно подняв ушки.
   - Да нет, это Дима обжег свой длинный язык.
   Свое яблоко историк предусмотрительно вытянул, и сейчас откусывал уже остывшее.
   - Фашист! - выдохнул ведьмак отплевавшись. Отложив ужин остывать, он вновь начал допрашивать Моню и Кирилла.
   - Интересно, а Кощей какое отношение к Чернобогу имеет? Это по-моему из другой оперы - Кощей ведь сказочный персонаж, даже фильм такой есть.
   - А ты не думал, что сказки могут иметь под собой более древнюю основу? По одной из версий Кощей - одно из многочисленных божеств смерти, властитель царства Теней. Чуть позже, в сказках он изображается древним, прожившим несколько веков чародеем. А мы можем попасть на расцвет могущества самой неординарной фигуры русского фольклора!
   - Я гордюсь выпавшей мне честью! - фыркнул студент. Он наконец взял яблоко и уже с набитым ртом продолжил: - тока у нас фсе рафно фсе плохо. Нафкоко помню по скажкам его фефно Ифанужки- дугачки побеждали.
   - Ну а у нас Дима-не-шибко-умный, - съехидничал Кирилл. - Так что шанс есть.
   - Опять издеваешься? - вскинулся ведьмак и мстительно протянул - вот научусь колдовать и превращу тебя в жабу - будешь сидеть мокрый, пупырчатый, и лягушкам лапшу на уши вешать.
   - У жаб нет ушных раковин.
   - Но в целом перспектива устраивает? - захихикал Дима, и уже заворачиваясь в плащ, пробормотал - злые вы, уйду я от вас.
  
   Красава сидела у окна и с тоской всматривалась вдаль. Похищенная княжна не столько горевала, сколько отчаянно скучала. Делать в Кощеевом дворце ей было решительно нечего. Иногда ей небезосновательно казалось, что здесь нет ни одной живой души, кроме нее. Даже самого Кощея она видела всего один раз - в первый день, когда жуткий змей с испуганной девушкой приземлился перед дворцом, хозяин лично ее встретил и отвел в предназначенные ей покои. После этого княжна никого не видела. Что ее только радовало, поскольку высохший старик с запавшими глазницами внушал ей ужас.
   Один раз она даже попробовала бежать. Пленницу особо не охраняли - ставни на окне спокойно открывались-закрывались, а двери хоть и были заперты, но легко вскрылись булавкой. Побродив по действительно пустому замку Красава вылезла наружу и с тоской поняла, что одна не сбежит. Замок Кощея стоял на вершине крутой горы, подножие которой опоясывал густой лес, а дальше простиралась мрачная, болотистая равнина. Пришлось возвращаться. Ее отлучка осталась незамеченной.
   Княжна вообще могла бы подумать, что про нее забыли, если бы каждый день в горенке перед спальней, как по волшебству, не появлялся бы накрытый столик и ведро с теплой с водой для умывания. Так что условия содержания пленницы были весьма и весьма приличными и через пару дней Красава успокоилась и не сильно тяготилась заключением. По крайней мере, здесь никто не мотал ей душу уговорами о свадьбе Лютобором. При воспоминании о "любимом" женихе девушка передернулась. Дровлянский князь ей жутко не нравился. Наглый, хамоватый, пьет без меры, руки распускает, грязные между прочим...
   Хорошо, что у женишка никогда не хватит смелости явиться спасать ее из Кощеевых владений. В царство теней только герой и отважится прийти и вызволенная девица, согласно древней традиции, может выйти замуж за своего спасителя.
   Княжна вздохнула. Как политик она понимала, что этого не будет никогда. Кто бы не спас ее, замуж она пойдет за того, за кого будет выгодно княжеству. Но как простой человек не могла удержаться от соблазна помечтать. Красава оперлась локтями о подоконник и, наверное, в сотый раз принялась рисовать образ своего героического освободителя.

Глава 17

   К воротам деревеньки Дима с Кириллом подошли на закате. Они ехали уже чуть больше недели, но в селения заезжали всего два раза, только чтобы пополнить запасы, а ночевать предпочитали на природе. Но сегодня с утра опустела последняя сумка с провизией, так что пришлось искать человеческое жилье. К вечеру им удалось обнаружить крохотный хутор с тремя добротными домами, в который и решили заехать. Но возле ворот путников поджидал сюрприз - пускать внутрь их отказались.
   - Идите отсюда, мы убогим не подаем, - мрачно посоветовал им высокий мужик.
   - Не пустите значит? - уточнил Дима. В глазах сверкнул сердитый огонек.
   - Буду я еще в свой дом всякий оборванный сброд пускать!
   - Мы заплатим...
   - Я не сброд! Я ведун!!!
   Кирилл не успел его одернуть и на струганных досках ворот заплясали язычки пламени. Славский посмотрел с укоризной - еще в начале пути они договорились не афишировать волшебные способности Елкина. Дима раздраженно передернул плечами и погасил огонь.
   - Ведун? Ты? На водовозной кляче? - вытаращился хозяин.
   - Попрошу мою Лисичку не обижать! Она мне боевой товарищ! А меня зовут Дмитрий. Рекомендую запомнить. Скоро это имя прогремит большими буквами по всем углам княжества!
   - Прошу прощения за необдуманные слова, - не желая портить отношения с чародеем, мужик предпочел извинится. Затем уже деловым тоном продолжил - а ведун нам сейчас очень нужен, нечисть у меня какая-то в доме завелась, проказит не переставая. Ты, ведун, гляди - я вас ночевать пущу, накормлю-напою, а ты мне нечисть изгонишь. Тебе это небось раз плюнуть. И деньги можешь себе оставить, мы, слава богам, не бедствуем. Так согласен?
   Дима только начал соображать, как бы более правдоподобно выкрутится из щекотливой ситуации, желания изгонять кого-либо у него не было но тут Моня, услыхав про возможность сэкономить, перепрыгнул с плеча историка на Димино и легонько укусил его за ухо. И едва Елкин раскрыл рот, чтоб выругаться, хух ломающимся баском завопил:
   - Согласен!
   - Ну вот и ладненько! - обрадовался староста. И, не дожидаясь пока странный ведун скажет еще что-то, дунул в самый большой дом выдавать семье ценные указания.
   - Гадость ты мохнатая! - плаксиво протянул ведьмак. - Ну что я с этой нечистью придурочной делать буду, ума не приложу!
   - Прикладывай что есть!
   - А ну не вякай! - Дима попытался хлопнуть надоедливого пушистика, но тот проворно прыгнул ему за воротник.
   Если бы Моня знал, до какой степени Елкин боится щекотки, он бы этого делать не рискнул. Заверещав, ведьмак волчком крутанулся на месте и грохнулся на утоптанный песок, катаясь по земле с воплями и ругательствами. Наконец, наполовину придавленный хух выбрался из-под футболки и с выпученными глазенками шмыгнул в кусты малины - зализывать боевые раны и заедать душевную травму. Дима перестал дрыгаться, встал с земли и обнаружил что на него пялятся не только Кирилл со старостой, но и незнамо когда появившаяся во дворе старостиха со старостятами, в количестве пяти штук. Да что там люди, оторвавшиеся от водопоя лошади смотрели на него круглыми глазами, а лохматый дворовой пес перестал брехать и только недоуменно тявкал. Чувствуя, что краснеет до кончиков ушей, Дима смущенно буркнул:
   - Я это, того, случай смешной вспомнил.
   Старостина жена сурово сдвинула брови и поманила вторую половину на "пару ласковых".
   Отряхивая одежду, ведьмак подошел к историку.
   - Как ты думаешь, нас не выгонят?
   - Ну не знаю. Я бы выгнал.
   - Между прочим, я здесь совсем чуть-чуть при чем!
   -Ты всегда при чем!
   Перепалку прервало появление хозяина, слегка помрачневшего, но все же пригласившего их войти. Свою часть договора глава деревни выполнил - когда друзья умылись с дороги, то были усажены за длинный стол, за которым уже собралась вся семья. Людей оказалось много - кроме хозяина с супругой и пятерых малышей в доме еще жила старшая дочь с мужем - их дом недавно погиб от пожара. За ужином Дима деловито расспрашивал хозяев о донимающей их нечисти. Как выяснилось, дальше бытовых шалостей дело не шло - то посуда перебитой окажется, то обед пересоленный, то шитье испорчено, то стены углем разрисованы то еще какие-то мелкие, но мешающие проделки. Студент, слушал, кивал и многозначительно хмурил брови.
   Когда хозяева ушли спать, Дима зевнул, потянулся и начал стелиться на приготовленную ему лавку. Кирилл, улегшийся на соседней лавке, удивился:
   - А ты что, не будешь нечисть ловить?
   - Ой какая нечисть, - отмахнулся ведьмак. - Явно детишки бяку сделали, а на барабашку все свалили. Эх, золотое время, и почему в мое время подобные объяснения не канали и за каждую съеденную конфетку приходилось отвечать со всей строгостью?
   Дима умостился на набитой соломой подушке.
   - Блин, а нормальных подушек у них нет? И вообще, гостей еще и баню водить положено! Я голову помыть нормально хочу! Или налысо с такой жизнью постригусь. Буду тряпочкой полироваться, - уже засыпая пробормотал он.
   Славский заснул еще раньше - на стадии жалоб на трудное детство. В доме наступила полная тишина, прерываемая лишь храпом старосты и дыханием спящих. Никто и не услышал, как по печной трубе что-то прошуршало и залезло в дом.
   Зато с утра о том что в доме кто-то был, узнали все.
   - Кто?! Кто это сделал?! - пароходной сиреной вопил Дима, первый обнаруживший пребывание незваного гостя.
   Кирилл от неожиданности сверзился с лавки. Перепуганные староста с женой вылетели из горницы, вооруженные небольшой скамеечкой и вышитым тапочком. В комнате не было никого, кроме запутавшегося в одеяле историка и вопящего ведьмака. Облегченно вздохнув, хозяин поставил "оружие" на пол и поинтересовался что стряслось.
   - Э-э, ничего, - замямлил наконец заткнувшийся Елкин.
   Но тут старостиха, которая уже плюхнулась на освобожденную скамеечку, подняла глаза и заорала не хуже Димы:
   - Кто это с тобой сделал?
   - Сам! - покрываясь красными пятнами ответил ведьмак, с ужасом замечая, что младшее поколение тоже вылезло из спален. Он спешно захлопнул дверь и добавил: - это так надо было, для одного обряда. Сегодня ночью его закончу.
   Убедившись, что все семейство ушло досыпать, Дима хлопнулся на лавку и уже на три тона ниже, обращаясь только к Кириллу, повторил:
   - Ну кто это мог сделать, кто? - он провел рукой по волосам, а точнее по тому что, от них осталось - ночной гость умудрился незаметно обстричь его под ежика, сохранив только длинную прядь на левом виске - на этом боку ведьмак спал.
   - Дети?
   - Да какие дети, я б услышал! Здесь реально барабашка! Поймаю - уши оторву! Или хвост! Что найду, короче.
   - Так мы что сегодня не уходим?
   - Нет конечно! Я свой хаер никому не прощу!
   День в деревне прошел незаметно. Кирилл уселся писать, Дима в перерывах между продумыванием мести успел достричься, вытребовать поход в баню и научить старшего из сыновей игре в морской бой.
   За ужином Елкин, чувствуя себя жутким обманщиком, почти ничего не ел. Ночью, когда все улеглись, он не спал уже по двум причинам: во-первых продолжала мучить совесть, во-вторых, есть хотелось. Где-то около полуночи ведьмак услышал тихую возню. На кухню, воровато озираясь, вышел староста. Подойдя к печи, он схватил длинную деревянную ложку и открыл крышку горшка. Диму моментально смело с лавки. Подбежав к печи, он схватил старосту за руки и тихо, но торжествующе завопил:
   - Ага, попался! Это не нечисть у вас в доме, это вы лунатик!
   Вместо ответа староста легко сбросил студента на пол. Несколько секунд он смотрел на Елкина, а потом стукнул его ложкой по лбу:
   - Ты ведьмак, что сдурел совсем? Мало того, что порядочного домового не можешь от какой-то нечисти заморской отличить, так еще и пугаешь пожилого духа. Будь я человеком, помер бы с переляку, как пить дать, помер!
   - Извините, я не хотел. Просто хозяин пожаловался, что ему кто-то в хозяйстве вредить стал, вот я и подумал...
   - Думал он, - продолжал бухтеть домовой. - Знаю я вас, ведьмаков, навидался на своем веку не мало. Думалка от природы не работает. А я вот знаю, кто шалит, но тебе теперь не скажу! Виданное ли дело, так кидаться!
   Дима вспомнил Монину методику добиваться своего и попытался состроить лицо пожалостливее. В результате он стал напоминать описавшегося щенка, на которого замахиваются газетой, но нужного эффекта добился. Коротко вздохнув, домовой велел:
   - Ладно, горе луковое, не плачь. Пойдем покажу нашу напасть. Ты ж тоже вроде как пострадавший...
   Домовой уменьшился в размерах и выпутался из опустевшей одежды хозяина. Дух оказался небольшого роста, плотного телосложения и весь покрыт мягкой, густой шерсткой мышиного цвета.
   - И чего уставился? Что, никогда не видел как домовой облик меняет? Мы по ночам всегда - двойники хозяина.
   - Даже не знал!
   - Странный ты какой-то. Ладно, пойдем во двор.
   Крадучись, он дошел до входной двери и просочился наружу. Дима последовал за ним. Выйдя во двор, студент едва сдержал удивленный возглас. На просторном дворе аккуратным полукругом сидело шесть существ самого странного вида: большинство напоминало лохматых гномиков ростом с пятилетнего ребенка, а один походил на мохнатого кота, только огромного размера. Одно место в центре было пустым и именно к нему и направился Домовой. Заслышав шаги, один из сидящих обернулся. Он был невероятно похож на Домового, только потолще и шерсть пожестче.
   - Вечно ты опаздываешь, - разворчался он. Но тут заметил Диму и зашипел с удвоенной силой: - ты что, сдурел? Зачем ты притащил сюда человека?
   - Дворовой, разуй глаза, - холодно посоветовал Домовик, - и ты заметишь, что это ведьмак. Он боец с нечистью, может, что-то подскажет.
   - Боец, - фыркнул дух с рыжей бородкой и в набедренной повязке из холстины. - Одна кожа да кости, ребра торчать, глянуть противно.
   - Пардон, - возмутился Елкин, - и когда это вы меня видели? Я здесь стриптиз не танцевал!
   - Но в бане то мылся? Мылся. А Банник он всех видит, кто к нему пришел.
   - Вуайерист доисторический, - пробурчал Дима и уселся возле духа с лошадиными ушами и копытами вместо ног.
   Домовой пробрался на свое место, прокашлялся и провозгласил:
   - Трехсот восемнадцатое заседание Домоуправления объявляется открытым. Главный вопрос на повестке дня - недопустимость поведения и вредительство младшего домового.
   - Выходи, - рявкнул Дворовой. - Будешь отвечать перед лицом общественности.
   На середину площадки выкатился какой-то клубок, при ближайшем рассмотрении оказавшийся еще одним домовым. Он был на порядок меньше остальных духов, чумазый и растрепанный. Зашмыгав носом домовенок заныл:
   - Я не виноват! Я ничего плохого не делал!
   - Да? А кто хозяйке все шитье попутал? А пятый обед подряд кто портит, а?
   - Я помогал!
   - А конюшню зачем испачкал? Вся стена в каких-то загогулинах - возмутился Димин сосед.
   - Это я лошадок так нарисовал, для красоты.
   - А на бане тогда что за лупоглазое чудовище?
   - Это русалка! Купающаяся.
   - А кто... А зачем... - домашние духи наперебой принялись перечислять все, в чем провинился непутевый домовенок. Тот слабо оправдывался и вытирал нос лапкой.
   - А меня зачем ты обстриг?! - дождавшись передышки влез Елкин.
   Домовенок засопел совсем уж обиженно:
   - Ты сам попросил! Я вообще делаю только то, что меня просят!
   - Да?! - взвился Домовой. - А дом свой сжечь тебя тоже хозяева просили?!
   - Я нечаянноо-о! - залился слезами горе-дух.
   - Свалился ты на нашу голову, - злобно прошипел Дворовой. - Предлагаю - изгнать его!
   Банник молча поднял руку в знак согласия.
   - Конюшенник, ты как думаешь?
   Лошадиноухий кивнул:
   - Пускай отмоет конюшню и катится на все четыре стороны.
   - А может, подождем, пока хозяйская дочка дом отстроит, и пусть к ней возвращается? - предложил более жалостливый Домовой.
   - Ну да, что бы он еще один дом спалил и снова к нам вернулся? Нетушки! Гнать его взашей! Гуменник?
   - Ну ко мне он не ходил, - промуркал кот, - а то его шкурка уже сушилась бы у меня на гумне. - Он мечтательно закатил огромные глаза, словно воочию представляя эту картинку.
   Домовенок тоже представил и зашелся в плаче еще горше. Диме стало жаль энтузиаста-неумеху и он произнес:
   - И чего вы так на него накинулись? Уверен, он исправится.
   Его голос потонул в потоке возмущений. Громче всех разорялся Дворовой.
   - Да ты хоть знаешь, ведьмак, что такое домовой-вредитель?
   - Не-а, - искренне признался Елкин. - У меня нет домового.
   На мгновение повисла тишина. Затем старший домовой елейным голоском уточнил:
   - Что совсем-совсем не было?
   Студент кивнул.
   - Так давай ты этого с собой заберешь! Нехорошо ведь без духа домашнего.
   Дима хотел сказать что лучше совсем без духа чем с таким, но тут домовенок вскочил, подбежал к Диме и вцепился ему в ногу:
   - Забери меня! Я исправлюсь, обещаю! Я все буду делать - готовить, убирать, стирать, шнурки гладить, все что скажешь! Я буду твоим любимым домовичком! Пожалуйста-а!
   Он уткнулся ведьмаку в колену, орошая джинсы слезами и соплями. Дима вздохнул. Может помощи от такого домовенка и не будет, но вот вред он вряд ли причинит. Навести больший бедлам в комнате Димы, чем навел он сам было затруднительно.
   - Согласен, - кивнул Елкин и, предупреждая радостные вопли, добавил, - но с двумя условиями. Первое - я заберу его на обратном пути, второе - до моего возвращения никакой самодеятельности. Ясно?
   - Договорились, - от лица всех выступил Дворовой, а новоприобретенный домовенок быстро-быстро закивал.
   - Кстати, - прошептал Дима ему на ухо, - дома как такового у меня здесь нет. Есть квартирка, но она в другом мире.
   - Ничего, - тоже понизил голос дух. - я буду хранителем любого твоего жилья. Неважно, шалаш это или дворец.
   Ведьмак почесал его за ушком:
   - А звать тебя как?
   - У меня нет имени, - пожал плечиками домовенок.
   - Непорядок. Так, Кузя неоригинально, для Квази, ты сильно красивый, для Фролло не хватает харизмы, Феба я не люблю... О, придумал! Будешь Гренгуаром! В просторечии Гриня!
   Увидев, что ведьмак договорился с домовенком, старший домашний дух облегченно вздохнул и подытожил:
   - Считаю основной вопрос заседания решенным. Предлагаю перейти к второстепенным.
   - Только без посторонних острых ушей! - Пробурчал Дворовой и многозначительно посмотрел на Диму
   - Ладно, я пойду, завтра вставать рано, - понял намек студент. - Смотрите не обижайте моего Гриню.
   Уходя, он все же услышал, как духи дружно спорят насчет какого-то графика дежурств.

Глава 18

   Через пару дней окружающая природа стала меняться - вместо уже привычных ярких лугов и лиственных лесов все чаще появлялись одинокие косматые сосны и ели на почти голых пустырях с колючим кустарником. Количество поселений существенно уменьшилось. Дорога постепенно превращалась в тропку, а затем и вовсе исчезла.
   Последняя встреченная ими деревня находилась на берегу реки, отделявшей земли людей от Кощеева царства. Столь необычное расположение поселка объяснялось просто - он был заложен беглыми преступниками и отошедшими от дел разбойниками, которым было все равно от кого прятаться - от людей или от нечисти.
   Но несмотря на темное прошлое, глава общины гостеприимно принял путников. Что и не удивительно, новые люди очень редко появлялись в их краях. Бывший грабитель с удовольствием узнал не сильно свежие новости, выслушал истории их путешествия, рассказал пару случаев из своей прошлой жизни, а в конце даже предложил Диме и Кириллу в случае княжеской опалы перебираться жить к ним в общину. Елкин пообещал подумать.
   Наутро один из общинников проводил их к броду. Попрощавшись, он вернулся в поселок, иногда изумленно оборачиваясь на путников.
   - Ну что, начинаем форсировать водную преграду?
   - А куда мы денемся? Хотя я например, с утра предпочел бы горячую ванну и гель с запахом морской свежести, а не в этой речке-вонючке бултыхаться.
   Ведьмак босиком зашел в водоем и скривился - несмотря на лето, вода была просто ледяная. Моментально затрясшись, он потянул за собой Лисичку. Но всегда послушная кобыла заартачилась и испуганно мотала головой.
   - Не хочет, - ничуть не удивившись констатировал Дима. - Ой ты ж моя умница, это у тебя хватает соображалки понять, что нам туда нафиг не надо!
   Кирилл завязал Буцефалу глаза, но он все равно не хотело лезть в воду. С грехом пополам удалось перевести скакунов через реку. Помог в этом хух. Усевшись у лошади на загривке ему удалось успокоить животное тихим свистом. Так же перевели и тяжеловоза. Единственное что, Диме пришлось лишний раз перебегать речку, чтобы перенести пушистика и студент почти посинел от холода. Выбравшись на берег, он минут пять прыгал на месте, пытаясь согреться и только после этого огляделся.
   Перед путниками простиралась практически голая равнина, вдали как по линейке переходящая в лес. За деревьями темнела громада горных шпилей.
   - Отстой, - прокомментировал окружающий их унылый пейзаж Дима. - Весело так, что удавиться хочется.
   - Да уж, данная местность оптимизма не внушает, - согласился историк, - скорее навевает нечто эдакое, маниакально-депрессивное....
   - А мне здесь просто не нравиться! - взъерошенный Моня сердито сверкнул глазками и повторил: - не нравиться. Совсем.
   Дима закрыл глаза и "просканировал" местность внутренним зрением. Открыв глаза, он присвистнул, и ответил пушистику:
   - Великолепно тебя понимаю. Помните, я вам говорил, что когда след вижу, гадко делается? Ну а сейчас мы словно находимся в этом следе - столько негатива на один квадратный метр.
   - Зато мы приехали точно по адресу! - оптимистично провозгласил Кирилл.
   Остальные его энтузиазма не разделяли. Ведьмак покрутил пальцем у виска и хмыкнул:
   - Приехать то приехали, теперь бы еще уехать.
   Пушистик промолчал, но возмущенно боднул его в ухо и громко запыхтел высказывая свое "фэ".
   После небольшого привала во время которого грелись и обсыхали, двинулись к лесу. Дорога вышла неожиданно долгой и тяжелой. Близость леса оказалась обманчивой, а при передвижении приходилось петлять, что бы обойти заболоченные участки и заросли непонятной низкорослой травы с жесткими и острыми ростками.
   Когда Дима и Кирилл, ведя лошадей в поводу добрели до первых деревьев уже смеркалось, и лес стал казаться еще неприветливей. Желания ехать в темную неизвестность ни у кого не было, поэтому решили остановиться на ночевку. Спешившись на опушке, они развели небольшой костерок и сели ужинать чуть зачерствевшим хлебом и копченой курицей, полученными сегодня утром в деревне. Пока Славский сервировал стол, ведьмак прочел один из немногих наговоров, которые его заставил вызубрить Радимир - "Полог невидимости". Правда, это заклинание Дима выучил самостоятельно - оно относилось к иллюзорному волшебству, которое весьма его заинтересовало, так давало большой простор для розыгрышей окружающих. Убедившись, что стоянка полностью невидима, студент уселся за стол.
   - Жалко, что в Русь пока еще чай не завезли, - пожаловался Кирилл, отпивая уже надоевший травяной отвар из мяты с мелиссой.
   - Ну хочешь, могу что-то из трав Велибора заварить - тебе от кашля, диареи или головной боли? - щедро предложил ведун.
   - С твоей образованностью я из твоих рук и стакан чаю не возьму - а то опять мутирую, - не остался в долгу историк.
   - Зато...зато я, а зато это я нас сюда перенес!
   - Земной поклон тебе благодетель! А я думал, чего мне в жизни не хватало! Вот всю жизнь мечтал с высшим образованием ковбоя изображать! Хорошо, что ты нас в ранний палеолит не забросил, у меня мамонтофобия!
   - Могу попробовать. Будешь там нести культуру в массы.
   - Ага, а тебя мы в жертву принесем....
  
   Начальник Кощеевых дозоров Анурв пребывал в растерянности приближенной к панике.
   Сегодня один из патрульных прибыл к нему с докладом о том, что к краю приграничного леса прибыло два путника. Нет, как правило, приезжие проблем не доставляли - не знающие жалости мертвяки уничтожали любого, кто проникал в Кощеевы владенья. Но эти приезжие были необычными - они не скрываясь подошли к лесу и ....исчезли.
   А самого Кощея как назло не было - владыка явно что-то замышлял, потому как это была его не первая отлучка. А больше спросить указаний было не у кого - Кощей никому не доверял, и приближенных у него не было. Сейчас в дворце тосковала только новая пленница. Но не у нее же спрашивать совета начальнику дозора! Мертвяк раздраженно побарабанил костями по кожистой черепушке своего конеподобного ящера. Немного поколебавшись, он решил - сейчас отряд из пяти всадников окружит то место, где последний раз видели путешественников-чародеев, и пытается захватить их в плен и заключить под стражу до прибытия Кощея. А если не удастся.... Про такой вариант Анурв не хотел даже думать. Да, он давно был мертв, но Кощей мог испортить жизнь и после смерти.
   Над поляной с лагерем стояла тишина. Чутко дремали уставшие лошади, свернувшись в клубок на спине Буцефала, спал Моня, в обнимку с посохом сопел Дима. Не спалось только Кириллу. Придвинувшись к костру, историк разбирал скопившиеся за время путешествия заметки, когда нежданно налетевший ветерок вырвал из его рук и разметал по поляне тщательно исписанные листы. Ругая погодные условия, Кирилл принялся собирать неясно белеющую в темноте бумагу. Наклонившись за очередной бумажкой, он вдруг услышал резкий свист, затем топот лошадей. А потом у него резко заболела голова и исчезла способность мыслить и двигаться. Последнее что он помнил - это тревожное ржание Лисички и Буцефала.
   Проснувшись на рассвете от выпавшей росы, Дима поежился и поплотней завернулся в плащ, намереваясь еще хотя бы полчасика поспать. Переворачиваясь на другой бок он одним глазом оглядел стоянку и сон с него как рукой сняло: он был абсолютно один! Рядом не было ни-ко-го! Ни Кирилла, ни хуха, ни лошадей. Елкин в растерянности огляделся. Тот вариант что историк сбежал, бросив его на произвол судьбы он отбросил сразу. Седла и сумки с припасами оставались на прежних местах, куст, к которому были привязаны лошади, обломан, вся поляна усеяна листками из учительского блокнота.
   Дима механически подобрал записи и лишь спрятав их в сумку до него дошло, что он остался один. Один в чужом мире, в неведомой стране, в незнакомой местности, перед владениями сказочной нечисти, которая здесь вполне реальна. Один без лошадей, без оружия ( если не считать посох и игрушечный ножичек), и абсолютно не зная что делать дальше. И сделал он то, что знал, лучше не делать: сел на землю и горько и не демонстративно заплакал. Плача, он жалел и себя бедного, оказавшегося не в то время не в том месте, таинственного и не вовремя умершего дедушку, вляпавшегося в неприятности интеллигента Кирилла который наверняка пропадет, несчастную, похищенную Красаву которой идти замуж за человека которого она и не видела, а за компанию с ней все долянское племя, которое теперь обязательно подерется с дровлянским.... Когда он поймал себя на мысли что оплакивает умершего четыре года назад хомячка Джульбарсика, то оказалось что уже давно наступило утро. Убрав руки от лица, он заметил на противоположном конце поляны незнакомого молодого мужчину. Студент шмыгнул, утер нос рукавом футболки и оглядел незнакомца. Он был бос, облачен в длинную белую рубашку украшенную на груди вышитым изображением быка. На голове у него был венок из полевых цветов, в правой руке пучок колосьев, а в левой.... В левой руке он небрежно держал за волосы уже сморщенную человеческую голову!
   "Маньяк!" - подумал ведьмак и, издав подобие боевого клича, вскочил на ноги выставив вперед ножик.
   Однако пришелец не сильно испугался. Он с улыбкой посмотрел на принявшего боевую стойку Диму и мелодичным, хорошо поставленным голосом произнес:
   - Ты странный, ведьмак. Сначала рыдаешь так, что тебя слышно за три версты, а теперь еще орешь благим матом. Не самое лучшее поведение в царстве теней. И еще, спрячь нож, если ты думаешь что сможешь меня убить, то глубоко ошибаешься.
   Чуть успокоившись, Дима опустил клинок и настороженно спросил:
   - Извините, а зачем вам голова?
   - Ну в свою я ем, - засмеялся мужчина, и помахав мертвой головой, добавил: - а это символ того что жизнь не вечна и жить надо, весело, без раздумий, то бишь яро. Оттого я и зовусь Ярилом.
   "Ярило, Ярило, что-то знакомое, попытался вспомнить Дима. - Квас такой есть, в честь какого-то бога названный.... Да, Кирюхи не хватает, он бы сейчас целую лекцию прочел."
   Ярило же, бог жизни и страстей поинтересовался в свою очередь:
   - Как твое имя, ведьмак, куда держишь путь, и почему ты так отвратительно ревел?
   - Во-первых, я не ревел, а плакал. Зовут Димой, направляюсь в Кощеево царство выручать долянскую княжну Красаву, - отрапортовал Елкин.
   - Любишь ее? - понимающе хмыкнул Ярило, улыбаясь самым похабным образом.
   - Да ни в жисть! - почему-то начал оправдываться Дима. - Меня Ярополк попросил, сказал, очень надо.
   - Ну и дурак! - заявил бог - лучше плюнь на это дело и пошли по бабам.
   - Не могу, - возразил ведьмак. - Мне и княжну вызволить надо, и друг у меня пропал, явно у Кощея в плену. В общем, надо идти спасать.
   - Ну друг не баба, это святое, - согласился Ярило и предложил - ну так может выпьем, на удачу? Мне тут друган Денька, из Гриции, такое вино передал... Закачаешься! Правда, эти дикари его зачем-то с водой поганят, но мы ж с тобой нормальные люди, и так выпить можем!
   - Выпить? - Дима вздохнул и безнадежно махнул рукой, - Наливай!
   Бог отшвырнул голову в кустики и непонятно откуда достал две чаши и запечатанный остроконечный кувшин. Предложенный напиток оказался прозрачно-золотистого цвета, душистым, напоминающим тамянку и пился очень легко. У вина было еще одно замечательное качество - она не кончалась, и к полудню оба были пьяны вдрызг.
   Захмелев, божество решило слегка пожаловаться на жизнь и спотыкаясь, начало исповедоваться:
   - Вот м-меня люди л-любят, праздники устраивают, веселятся. А как май закончицца и не вспомнят. Все честные, все порядочные, детей аист приносит. Слущий, ну ты меня уважаешь? Пошли по бабам!
   -Н-не могу, - отказался Дима. - Мне к Кощею надо, вот!
   Ярило удивленно икнул и выдал:
   - А зачем к Кощею? К бабам лучше!
   - Нада! - твердо ответил ведун. - Мне это, Кирюху с Красавой вытаскивать надо.
   С трудом встав, он вихляющей походкой, опираясь на посох, двинулся к лесу. На полпути он обернулся и добавил:
   - Да я этого Кощея, ик, это, того, с иглой и яйцами кремирую и по ветру развею. Воинственно взмахнув посохом, он еле удержался на ногах и вынужден был ухватиться за ближайшее деревцо.
   Ярило посмотрел на окосевшего ведьмака и на редкость трезвым голосом сказал:
   - Ладно, не хошь по бабам, пойдем Кощею морду бить.
  
   Кирилл очнулся с ужасно гудящей головой. У него возникло ощущение что под макушкой не прекращаясь, трезвонит раздолбанный школьный звонок. Он сел, держась руками за виски и отстраненно подумал: " Ну и какого, не знаю уже кого сказать, меня понесло изображать из себя Индиану Джонса? Сейчас бы тихо-мирно готовил кабинет к учебному году и самой большей проблемой была бы семестровая контрольная...".
   Потерев лоб, Кирилл решился открыть глаза. Он находился в небольшой комнате, всю меблировку которой составляли две лавки. Единственное, довольно большое окно было открытым. Историк подошел к наружной стене и выглянул наружу. Вид завораживал - сверкающие на солнце вершины гор, густой лес у подножий. За ним тянулся сначала пустырь, а затем, после речки, цветные квадраты лугов и полей. "Интересно, а сбежать отсюда можно? Теоретически, да. Но даже если я вылезу, то что я буду в лесу делать? И вообще мы приехали Красаву спасать, а я сейчас как мне кажется, нахожусь во дворце Кощея, больше негде".
   От размышлений его оторвал скрежет в замочной скважине. Славский резко обернулся и удивленно застыл - в комнату проскользнула девица в богато расшитом красном платье, держащая в правой руке погнутую шпильку. "Это она" догадался историк и погрустнел. Девушка сразу ему понравилась, но тот факт что она княжеская дочь моментом убил все романтические мысли.
   Красава тоже с интересом рассматривала нового пленника. О том, что она теперь не одна, княжна догадалась еще ночью, услышав непривычный шум и лязг оружия. Выбраться из своих покоев она решилась только утром. Заметив, что одна из дверей, всегда стоявших открытыми, заперта, княжна моментально расковыряла замок и проникла внутрь. Где и обнаружила Кирилла. При взгляде на высокого статного воина в кольчуге, она с замиранием сердца подумала что за ней все же явился герой. При мысли, что ее мечты начали сбываться, княжна помимо воли заулыбалась.
   - Здравствуйте, - смущенно поздоровался Славский и попытался пригладить отросшие за время путешествия волосы и бородку. - А вы Красава?
   - Да. А как твое имя и какого ты роду? - девушка стыдливо затеребила переброшенную на грудь косу, периодически стреляя глазками.
   Историк покашлял и тщательно подбирая слова, представился так что чуть не начал сам собой гордиться.
   - Я Кирилл Славский, учитель, друг, можно сказать правая рука известного ведуна и великого знахаря, победителя Черного пса, изгонителя Мары, друга лесных и водяных духов ведьмака Дмитрия.
   - Какой ты смелый! - восхищенно ахнула Красава, пропустив, (или сделав вид что пропустила), что почти все подвиги принадлежат другому. Затем хлопнула себя по лбу: - ой, подожди!
   Она вылетела из комнаты, но буквально через минуту вернулась, держа в руках плед из медвежьей шкуры, кувшин и узелок с едой. В мгновение ока княжна застелила лавку шкурой, сверху усадила Кирилла, на вышитой скатерти разложила разносолы. Присев рядом, она умильно заглядывая ему в глаза, с придыханием попросила:
   - Расскажи о себе что-нибудь героическое....
   Кирилл размяк. До сих пор с таким восторгом на него смотрело только одно существо женского пола: умница и красавица, круглая отличница Катенька Парнюк из 6-в. Устроившись поудобней, он с видом бывалого воина начал:
   - Когда я служил в армии, был у нас один прапорщик...
  
   Дима лез на гору и отчаянно и витиевато матерился. Несмотря на холод, хмель еще не выветрился, поэтому обороты получались особо цветистыми и замысловатыми. Ярила с ним уже не было. Хотя нельзя сказать что божество ему не помогло: если бы не Ярило, вряд ли Дима так быстро и без последствий прошел через лес, минуя все сторожевые посты.
   Тогда на поляне, Ярило, залихватски свистнув, позвал коня, краше которого Дима не видел даже на картинках - снежно-белый, с серебристым отливом, тонконогий и мускулистый, с умными темными глазами.
   Ярило легко вспрыгнул на достаточно высокого коня и протянул руку, помогая усесться Диме. Едва он оказался на лошадиной спине, как конь в прямом смысле слова взмыл над землей. Наблюдая как под копытами мелькают верхушки деревьев, ведьмак крикнул в ухо Яриле:
   - У тебя классный конь, не то что моя Лисичка.
   - Да Сивка у меня молодец! - согласился тот. - А Лисичка эта кобылка рыжая?
   - Да. А тебе зачем?
   - Да так, для поддержания беседы, - он вздохнул, - может и у тебя такой позже будет.
   Миновав лес, Сивка изящно приземлился возле подножия горы. Там они расстались - Ярило виновато опустив глаза признался в Кощееву обитель ему вход закрыт, и дальше Дмитрию продеться идти одному.
   - А назад? - обиженно спросил Дима очень рассчитывающий на божественную поддержку.
   - А назад вернетесь сами. Кощеев дозор в основном следит чтоб никто не ВОШЕЛ, а не ВЫШЕЛ, - бог посмотрел на небо. - Сейчас полдень. Думаю, к вечеру вы управитесь, а перед закатом мы с Сивкой немного отвлечем их внимание.
   Ярило подождал пока ведьмак неуклюже стек с коня, и, уже поднявшись в воздух крикнул:
   - Удачи! - пролетев пару метров, он остановился. - Дима! Если ты умрешь, я твою голову себе заберу, ладно? А то старая вонять начала!
   И не дожидаясь ответа скрылся в лучах солнца. Дима постоял, обдумывая сказанное. Когда до него дошло, он скрутил с пространство комбинацию из трех пальцев, и начал продумывать маршрут.
   Замок Кощея - сияющий, абсолютно роскошный, никак не походил на жилище темных сил, скорее на резиденцию добрых фей и эльфов. Залюбовавшись, ведьмак сделал шаг вперед, и почувствовал как под ногой что-то хрустнуло. Оказалось, это была выбеленная ветром и временем человеческая кость. Наваждение пропало, он вспомнил где находиться и начал готовиться к подъему: сняв пояс, Елкин закрепил за спиной посох, а сумку перекинул назад так, что б она не мешала лезть.
   Но несмотря на все предпринятые меры, восхождение давалось тяжело: гора была невероятно крутая, почти отвесная; камни, за которые приходилось цепляться - острые, больно ранящие руки. Вдобавок ко всему было достаточно холодно, термометр, если бы он был, показал не больше плюс пяти. Преодолев больше чем половину горы за два часа, Дима окончательно закоченел и вымотался - сил не оставалось даже на то, чтобы ругаться. Сцепив зубы и тяжело дыша, он с маниакальной настойчивостью карабкался дальше.
   Подъем закончился внезапно. Подтянувшись в очередной раз на руках, прямо перед носом ведьмак увидел большое плато, на котором, метрах в десяти от края возвышался Кощеев дворец. Спотыкаясь на ходу, он бросился к замку.
   Крадучись, стараясь ступать беззвучно, Дима начал обходить дворец и осторожно заглядывать в окна. Наконец, в седьмом по счету, он обнаружил Кирилла и Красаву. Увиденная картина его не обрадовала, а скорей возмутила: историк, с блаженно-глупым лицом полусидел на лавке, опираясь на огромную подушку, которую долянская княжна поправляла с самым заботливым видом.
   Кипя от праведного гнева, ведьмак полез в окно. Оказавшись в тепле, его развезло с новой силой, поэтому обличительную речь он произносил изрядно заплетающимся языком:
   - Так вот вы чем здесь заняты! Я пере-пере-пе-переживал! Думал вас здесь пытают, а вы! Я, один, по такому морозу лезу как, как... (жалобный всхлип), как Герда!
   Усевшись прямо на пол, студент обнял колени и обиженно захлюпал носом.
   От неожиданности оба пленника на мгновение застыли. Первым отмер Кирилл. Поправив очки, он заметил:
   - Вообще-то Герда трезвая пришла. Дима, ты где нализаться успел?
   Красава, отойдя от столбняка, толкнула историка и возмущенно спросила:
   - Это и есть великий знахарь и бесстрашный ведьмак? Да его в Килеве отроки бить будут!
   - Зато он волховать хорошо умеет! - вступился за друга Кирилл. - А в гневе вообще страшен!
   - Ну может быть, - согласилась княжна, - но если что - меня спас ты и в жены я к тебе пойду!
   "Жених" поперхнулся, закашлялся и еле выдавил:
   - Угу.
   Дима, с интересом прислушиваясь к беседе, даже перестал всхлипывать, но опомнившись, громко засопел. Историк почувствовал угрызения совести. За все это время он ни разу не вспомнил про своего спутника, тогда как тот пришел, разыскал их. За всю свою тридцатилетнюю жизнь он еще не имел друга, который бы не побоялся так ради него рискнуть. И не деньгами или положением, а жизнью. То что напился по дороге, это мелочи, главное пришел Ну никто ж не виноват что в настоящие друзья ему попался безалаберный, невоздержанный на язык ведьмак. Вариант конечно хуже Чебурашки, но зато искренности и бескорыстия Диме не занимать. Кирилл присел возле Елкина на корточки и заискивающе сказал:
   - Дим, не обижайся. Честное слово я неспециально. Обещаю исправиться.
   - По методу Разина? - осведомился постепенно трезвеющий ведьмак, уже успевший втихаря зажевать очередной чудо-корень из выданного Велибором комплекта.
   - Это как?
   - Классику знать надо! - передразнивая хуха, пропищал Дима. - Как Стенька Разин реабилитировался в глазах однополчан за симпатию к царевне?
   - Ты больше не обижаешься? - обрадовался историк.
   - Ну конечно нет! - воскликнул ведьмак и скромно добавил: - в моем большом сердце нет места такому мелочному чувству. В нем есть желание осчастливить человечество и спасти Красаву.
   - Сейчас спасем, - пообещал Кирилл. - А у тебя план есть?
   - Есть! - гордо ответил ведун. - Сейчас вылезаем через окно, спускаемся, переходим через лес, находим лошадей и бегом в Килев.
   - Гениально! - скептически хмыкнул Кирилл. - А охрана, пока мы бегать будем глаза зажмурит, или в картишки перекинется, чтоб нас не заметить.
   - Я все продумал! С этой стороны никого нет. А выйти из леса нам помогут! Перед закатом мой сообщник пошумит перед лесом, они отвлекутся, а мы тихонько выйдем. Только надо поторопиться - спуск тяжелый и через лес дорога длинная.
   - А где Моня? - вспомнил Славский.
   - А разве плюшик не с тобой? - удивился Дима.
   - Нет, он на Буцефале спал.
   - Так лошади тоже пропали. Или сами убежали, или их с тобой увели.
   - Наверняка сбежали, - влезла в разговор княжна, - стражники Кирилла одного в плен взяли.
   - Это был стратегический ход с целью внедрения во вражеское логово!
   - Короче, - пушистика с нами нет, - сделал грустный вывод Дима. - Ну, зверек он умный, без нас не пропадет. Думаю, он догадается добраться до деревни, а в умении комфортно устроиться за чужой счет ему равных нет. А вы чего расселись?

Глава 19

   Собирались недолго: Кирилл увязал в скатерть остатки обеда, княжна сбегала к себе, собрала кое-какие пожитки и переплела косу, уложив ее короной вокруг головы, Дима ограничился тем что покрепче перетянул удерживающий посох пояс. Первым из окна вылез историк, и галантно подал Красаве руку. Дольше всех вылезал ведьмак - сначала он еле забрался на подоконник, затем не мог пройти в оконный проем из-за посоха. Оставалось только удивляться как он умудрился залезть с первого раза. Наконец Дима неуклюже перевалился наружу и, отряхнувшись, скомандовал:
   - Теперь быстро, но тихо идем в обход.
   - А зачем? - удивилась Красава. - Здесь недалеко дорога, по ней Кощеева колесница иногда ездит. В дворце сейчас никого нет, Кощей уехал, слуг у него нету, а вся охрана внизу, в лесу, можно идти не боясь.
   - А мы будем бороться с трудностями! - пошутил учитель.
   Естественно искать нелегких путей никто не захотел, и подавляющим большинством в лице Кирилла и Красавы решено было идти цивилизованным путем. Елкин поворчал но все же, скрепя сердце, согласился, возвращаться на крутой спуск ему тоже не хотелось.
   Дорога действительно была очень удобной - широкая, практически идеально ровная, но не скользкая. Несмотря на крутизну, упасть на ней было почти нереально, ну разве что при очень большом желании. Хотя все эти факты и полнейшее нежелание Димы падать, не помешали ему хлопнулся аж два раза - споткнувшись об камень и наступив на собственный шнурок. Кирилл, мотивируя свои действия опасностью спуска, аккуратно поддерживал Красаву под локоток, - дескать, чтоб не поскользнулась. Княжна, обутая в удобные кожаные сапожки без каблука, вполне могла передвигаться сама, но предпочитала виснуть на относительно сильном мужском плече. А в целом, парочка чувствовала себя как на променаде в парке, а не в логове у злодея.
   А вот ведьмаку здесь нравилось все меньше и меньше. В воздухе носилось что-то непонятное, но зловещее. Он понимал, что это скорей всего аура кощеева дома, но его настораживало, почему зло медленно, но верно сгущалось вокруг, ведь они удалялись от кощеева замка, а не наоборот. Дима уже несколько раз успел обругать себя за то что согласился на авантюру со спуском по центральной дороге, все-таки безопасней было бы спускаться по отвесным скалам. Есть, конечно, вероятность брякнуться в пропасть, скалолазанием заниматься никто не обучен, но все же спокойней. Невнятное беспокойство овладело им настолько, что Диме даже показалось, будто стало тяжелей дышать. Остановившись, он глубоко вдохнул и тут же закашлялся, оказалось, что не дышать стало тяжелей, а просто до рези в глазах чем-то завоняло. Закрыв нос рукавом, Дима несколько минут привыкал к неведомому "аромату". Краем глаза он отметил, что мило щебечущие Кирилл и Красава на вонь не обратили ни малейшего внимания, всецело поглощенные друг другом. "Может, тоже влюбиться, что ли, - чихнув, завистливо подумал ведьмак. - Хотя вокруг ни одной кандидатуры, Моня, паразит пушистый, и тот смотался".
   Притерпевшись к запаху, он заметил что ухудшилась и видимость. В воздухе висел легкий сизый дымок, Дима видел один раз похожий, еще дома, в Киеве, когда забыл вовремя выключить сковородку. Правда, тогда пахло подгоревшей яичницей, а сейчас чем-то жженым и гнилостным, сладковато-приторным. Поддавшись безотчетной тревоге, он закричал:
   - Киря, Красава! Э-э-э, я к вам обращаюсь! Кирилл Александрович! Красава Ярополковна! ("Ой дал Бог имечко!"). Алле-е, гара-аж!
   -Что?!
   - Притормозите, я вперед пойду.
   - И с какой радости? - заупрямился Кирилл, недовольный тем, что его оторвали от жутко интересного дела.
   - С большой...- упавшим голосом ответил Дима, глядя куда-то в сторону. Слева от учителя причудливой грядой, явно искусственным путем были нагромождены здоровенные валуны. Но больше камней ведьмака заинтересовало то, что находилось над ними: чешуйчатая, темно-зеленая, любопытно моргающая морда гигантских размеров. Тоскливо посмотрев на Красаву, чудище с сожалением облизнулось и с чисто гастрономическим интересом переключилось на историка. Не подозревавший о плотоядных мыслях в свой адрес Кирилл раздраженно продолжил:
   - А мне теперь что делать прикажешь?
   - Беги, - шепотом выдавил Дима, уже сожалея о том счастливом времени, когда его спутником был тихий, беспрекословный очкарик. Перевоспитал, блин, на свою голову. От злости у него даже прорезался голос и он громко завопил: - ластами давай шевели, бобер контуженный!
   Выпалив все это, он подбежал к змеюке и со всей дури заехал ей посохом по носу. Офонаревшая от такого обращения рептилия шарахнулась назад, обиженно хлопая плотными веками без ресниц. Затем, что-то посоображав, обиженно заревела и ломая(!) чудовищной толщины каменную преграду, полезла на дорогу.
   Эти несколько секунд промедления дали возможность отбежать в сторону Кириллу и Красаве, а Дима успел осознать всю глубину, а точнее глупость своего поступка. Применять посох как мухобойку к такому монстру было как минимум опрометчиво, с насекомым его объединяли только крылья, и не трогательно-прозрачные, а плотные, кожистые сложенные на спине наподобие панциря. А в целом, тварь напоминала длинношеего крокодила, только с истинно славянским размахом, то есть по размеру нечто среднее между слоном и КАМАЗом.
   - М-может, решим все миром? - ведьмак решил погасить конфликт по миролюбивой методике Славского.
   В ответ змей задрал голову к небу и заревел так, что мелкие камешки на дороге начали подпрыгивать, а крупные ощутимо задрожали.
   - И тебе того же, - пробормотал оглушенный Дима, нервно дергая правым ухом. С утра в его вооружении ничего не изменилось у него оставались только посох и спрятанный в ботинке нож, поэтому идею использовать подсмотренные в кино штучки типа отсекания голов или насаживания на копье пришлось отложить как не подлежащие реализации. А о том, что бы еще раз стукнуть гигантскую ящерицу, и речи быть не могло, эта тварь может обе руки для профилактики оторвать, а посох как зубочистку использовать. Грустно вздохнув, он привычно отпрыгнул в сторону и мгновенно вскарабкался на гряду, образующую высокую, метра два стену. За ней скрывалась большая полукруглая площадка. Ровный край прилегал к горе, в которой зиял черный провал пещеры. Примерно четыре метра перед выходом были обильно усыпаны костями, как людей, так и животных, начиная от крупного рогатого скота и заканчивая почти целым скелетом медведя.
   Сглотнув, Дима горным козлом заскакал по валунам. Перепрыгивая через очередную расщелину, ведьмак поймал себя на том, что почти неосознанно стремиться увести змея подальше от друзей, едва ли не нарочно привлекая к себе внимание. Подумать о неизвестно откуда взявшихся суицидальных возможностях неугомонный ящер ему не дал. Он с трубным ревом еще раз протаранил стену, теперь уже в обратном направлении. Стена затряслась и ведьмак еле удержался на ногах, спас попавший в ямку посох. Выпрямившись, он метнул молнию прямо в широкий змеюкин лоб, но едва коснувшись чешуи, она рассыпалась на не причинившие ни малейшего вреда искорки. Кощеева гадина оказалась хорошо защищена от магии.
   Змей, взбешенный тем, что хлипкая на первый взгляд жертва, мало того что надавала ему по морде, так еще и упорно отказывалась улечься на камушек и самостоятельно присыпаться солью-перцем, начал громить собственное убежище. Дима же не испытывал ни малейшего желания пополнять коллекцию змея своими костями и это здорово стимулировало его прыгучесть, а посох он навострился использовать не хуже чем Бубка шест.
   Сколько времени они играли в догонялки Елкин определить не мог. С одной стороны, скучать не приходилось, поэтому время летело быстро, казалось, что прошло максимум пятнадцать минут. С другой, в стене было сделано уже шесть проломов и было сомнительно, что все эти разрушения сделали за такой короткий период. Вдобавок, Дима чувствовал что жутко устал и начал задыхаться, в последний раз подобные ощущения он испытывал на зачете по физкультуре, когда садист-физрук заставил всю их группу пробежать два километра. А вот змей, что называется, только вошел в раж. Злобно глядящие глаза налились кровью, из носа вырывались струйки пара, а из зло оскаленной пасти - искры. В очередной раз разбивая камни, чудище только на мгновение притормаживало, стряхивая со лба мелкую гранитную крошку. Ведьмак приуныл, он надеялся, петляя по стене, довести противную тварь до сотрясения мозга, и, пока она пузом кверху будет лежать раскинув лапы, смыться из пределов досягаемости. Ага, фигушки! На ящикоподобной морде не было ни малейшего намека на шишку, а вот у него сил на беганье почти не осталось, да и возможности для перемещения существенно ограничились, перепрыгивать через двухметровые проломы было, мягко говоря, проблематично. Змей, между тем, раскочегарился окончательно и демонстративно выпустил в сторону тонкую струю пламени. Вместо аплодисментов Дима выматерился, и с разбегу перепрыгнул на соседний камень. Ой... На валуне еще сохранялись остатки засохшего мха и после приземления Елкин, взмахнув руками, соскользнул вниз.
   Упав на большой плоский камень, он больно ушиб локоть, но рука сейчас волновала его меньше всего. Услыхав долгожданный грохот падающей жертвы чудище, облизываясь и радостно топоча всеми шестью лапами, побежало к "столу". Приблизившись вплотную, змей набрал в легкие побольше воздуха и широко распахнул пасть, намереваясь дыхнуть огнем, очевидно, сыроедение он не практиковал. Вытаращив от ужаса глаза, Дима отчаянно махнул рукой, на всякий случай выставляя сразу две стены. Поэтому когда змей фуганул чудовищной по мощности огненной струей, то первые пять секунд ведьмак думал о том, что внутри пламени, оказываеться, красиво - миллионы и миллиарды огненных искорок сливались в причудливо колышущемся мареве. По истечении этого срока он имел возможность оценить всю ту гамму чувств, которую испытывает несчастный цыпленок-гриль. Мысленно поклявшись перейти в вегетарианство, Дима сосредоточился на удерживании заклинаний. Стены не давали пламени причинить ему серьезных повреждений, но пекло неимоверно. Правда, они требовали громадных усилий, чтобы поддерживать их при такой атаке, и вскоре его стало морозить, так что соблюдалась даже определенная гармония.
   "Убил бы того, кто сказал что на огонь можно смотреть вечно, - обливаясь холодным потом подумал ведьмак, - из меня же сейчас шашлык получиться!" в этот же момент стенка не выдержала и с прощальным звоном рассыпалась. Но, к счастью, спустя мгновение, змей отвернулся отдышаться и Дима отделался сравнительно недорого: у него подпалило волосы, на правой щеке вздулся волдырь, а внешне он напоминал коренного жителя Эфиопии, вырядившегося в шахтерскую робу. Ведьмак осторожно пошевелился, но змей не обратил на это внимания, погрузившись в раздумья. Он никак не мог решить с какой части ему начать трапезу. Так и не придя к консенсусу, он просто распахнул пошире пасть, намереваясь откусить сколько влезет. Тем более что еда попалась тощая и костлявая и вообще, ел он ее из принципа - будет его еще всякая козявка обижать.
   У Димы же насчет обеда имелось свое мнение, в корне рознившееся с мнением проголодавшейся ящерицы. С почти самурайским воплем "Да иди ты на ...!" он из последних сил оттолкнулся и скатился с камня. "Щас как навернусь!" зажмурившись, подумал Елкин. Но против ожиданий он не упал, а каким-то загадочным образом повис в воздухе. Опасливо приоткрыв один глаз, ведьмак взвизгнул от ужаса: клацая пастью, змей закусил ремень от планшетки и сейчас он в подвешенном состоянии болтался прямо под подбородком рептилии. Дима со всей силы замахал руками и ногами. Ремешок затрещал, и Дима рухнул наконец на землю, все-таки больно стукнувшись коленом об острый камень. Планшетка, со значительно укоротившимся ремешком, стукнула его по макушке и шлепнулась рядом.
   Уже искренне расстроенное чудище гневно раздуло ноздри и вновь стало втягивать воздух. Дима абсолютно без толку закрыл голову руками, своей силы, что бы поставить стены, не было, а выроненный посох сиротливо торчал из расщелины метрах в двадцати от владельца. Зажмурив глаза, ведьмак съежился и приготовился к самому худшему. Мысленно попрощался с родными и близкими, оплакал свою нелепо загубленную молодую жизнь, и на всякий случай еще раз обматерил Кирилла, втянувшего его во всю эту муть. От подбора очередной нелестной метафоры его оторвали странные квакающие звуки.
   Не опуская рук, ведьмак открыл глаза. Огромный хрипящий змей отчаянно мотал чешуйчатой башкой, сучил передней парой лап и бил хвостом. На и без того побитого Диму посыпался град мелких (и не очень) камешков. По шее тут же потек ручеек крови, левое ухо живописно покраснело и распухло.
   Тварь билась еще с минуту, осыпав почти всю стену, а затем, вывалив раздвоенный язык, рухнула набок. Из носа ящерицы в небо устремились две последние струйки дыма.
   Дима подождал пару минут для надежности, и, убедившись, что змей не только не двигается, но и не дышит, постарался встать и в очередной раз хлопнулся плашмя на землю. Из-за остатков стены послышались оживленные голоса.
   - А может, Дима и не победил вовсе, а его змий поганый съел, а сейчас лежит и переваривает... У-у, гнида чешуйнокрылая...
   - Даже если в твоих словах есть рациональное зерно, то у нас есть долг перед возможно павшим товарищем!
   - Че-его? зерна у меня нет, да и змей его все равно жрать не станет.
   - Ну что ты, это же аллегория!
   - А-а-а... А что, аллегорию он жрет?
   Дима раздраженно скрипнул зубами. Заслышав голоса, он попытался принять более геройское положение. Не то что бы он так уж сильно хотел покрасоваться, просто перед девушкой как-то неудобно: вроде герой, а лежит носом вниз, пятой точкой кверху. А так очень даже красиво - одна рука отброшена в сторону, другая лежит на груди, голова трагично запрокинута... Вот только шея затекла, зараза...
   Наконец, мило пререкающиеся Кирилл и Красава соизволили спуститься вниз. Увидев картину побоища, оно мигом замолчали, уж чересчур жутко выглядела тощая фигура ведьмака на фоне поверженной чешуйчатой громады. Красава всхлипнула, а Кирилл дрожащим голосом осведомился:
   - Дима, ты умер?
   - Если я скажу "да" ты мне поверишь? - съязвил Елкин. - Вас пока дождешься, реально коньки склеить можно!
   - Ты ранен?
   - А ты как думаешь? Такую тушу в одиночку завалить!
   - Ты его убил?! Но как?
   Дима задумался, а потом продекламировал:
   - Берегом раз пионер проходил

В речке лежал пожилой крокодил.

Долго кряхтел крокодил-старичок,

В горле застрял пионерский значок.

   - Он у меня "Арию" откусил, - обиженно пояснил Елкин, кивая на укороченный ремешок. - Да только он этой заразе не в то горло пошел, почти новая акция получилась " Рок побеждает зеленого змия!" - с запалом выпалил он поморщился, все-таки гадская ящерка здорово его потрепала.
   Пока Дима потихоньку приходил в себя, он при помощи оставшихся значков кое-как прикрепил ручку к сумке. Кирилл за это время сбегал наверх и притащил посох. Красава подошла к змею и по устоявшейся традиции решила отрезать у него язык. Правда, при зрелом размышлении она от этой идеи отказалась: выглядел склизкий кусок омерзительно, да и вообще так можно и пятно на дорогое платье посадить, не говоря уже о том, что в дороге наверняка вонять будет. Так что брешут сказки, ну какой дурак с собой такую дрянь потянет? Она вернулась к спутникам. Кирилл забрал себе Димину планшетку, а он сам, опираясь на посох, встал, сделал шаг и с криком и руганью упал обратно. Больная нога распухла и наотрез отказывалась работать. Уложив стонущего ведьмака, Кирилл осмотрел колено, и определил, что перелома нету, скорее всего просто сильный ушиб. Так что если полежать, то может и само пройдет. Дима тревожно посмотрел в небо. Солнце неумолимо клонилось к закату, до горизонта было еще далеко, но ведь еще предстояло пройти лес.
   - Нет, - решил он, - мы надо идти, на закате мы должны быть у границы леса.
   - Ну давай тогда хоть перевяжем.
   - И чем? У тебя все из кожи или железа, а у меня такое грязное, что я вообще один сплошной микроб!
   - Ну-у...
   - А чего это вы оба на меня уставились? - засмущалась Красава и тоже посмотрела на свой подол, может, там действительно что-то интересное есть.
   На уламывание княжны потратили минут десять. Пока Дима, закрыв глаза, стонал, изображая тяжелораненого, Кирилл и так и эдак пытался убедить девушку что ничего стыдного в том чтобы слегка укоротить юбку нет. Что они, во-первых, свои, во-вторых, никому не скажут и в-третьих, ему кажется что так будет лучше. Последний аргумент достиг своей цели и Красава, покраснев для приличия, шустро юркнула за остатки каменной стены.
   -Ух ты, очкастый казанова делает успехи! - переставший стонать Дима искренне изумился. - Впрочем, как ловелас ловеласу могу дать полезный совет.
   Кирилл скептично посмотрел на самоуверенного ведьмака - на прожженного сердцееда Елкин смахивал примерно так же, как весенняя килька на аквариумную рыбку. Не обращая внимания на гримасы учителя Дима продолжил разглагольствования:
   - Послушай женщину, и сделай все наоборот, проблем будет меньше! - он выразительно покосился в ту сторону, где пряталась Красава.
   - Если кто-то еще раз откроет рот,- раздалось из-за валуна, - я пожертвую еще пядью своей юбки и величайшей княжеской милостью заткну тебе рот!
   - А че сразу я? - скуксился Дима. - Ну вот вечно так!
   Продолжить очередную нудилку ему не дала вышедшая Красава. при виде модернизированного платья челюсти попадали у обоих. Нет, девушек в мини-юбках видели оба, но чтобы скромная, воспитанная княжна сотворила с собой такое! Юбка укоротилась до колена и радовала глаз художественно порванными краями и разрезами по боках. Бросив победоносный взгляд на обалдевшего Елкина, она прошествовала к не менее очумевшему историку. Грациозно присев так, чтобы выглядывала одна коленка, она протянула раскрытую ладонь, на которой лежала горка из красных полосок и томно спросила:
   - Тебе помочь?
   - Ну-у, э-э-э, ой! - получив в качестве подсказки ощутимый пинок Кирилл подскочил и добавил: - Благодарю, с твоей стороны крайне любезно было предложить...
   Дима страдальчески прикрыл глаза, всем своим видом показывая что пребывает в глубоком обмороке и вновь пнул Славского, на этот раз намного сильнее. Заткнутый на полуслове он сердито зыркнул на ведьмака, но тот демонстративно засопел. Кирилл молча забрал с протянутой ладони тряпки и, на мгновение сжав Красавины пальцы почти шепотом произнес
   - Спасибо...
   - Не за что, - так же тихо ответила княжна, вкладывая ему в руку уроненную ленточку.
   Дима, наблюдавший за романтической сценкой из-за полусомкнутых ресниц довольно улыбнулся и закрыл глаза. В конце концов, не произойдет ничего страшного, если они задержаться на десять минут, эти чудики так трогательно смотрятся вдвоем. Да и нога еще болит, можно и поспать немного...совсем чуть-чуть...самую капельку...
   - А-а-а, вы что, подурели там совсем?! Сидели б себе, целовались, меня зачем трогать?! - заверещал он, подскочив от резкой боли в колене. - Красава?! Это ты!
   - Я, - согласилась княжна, закончив вправлять вывих. - Эх, жалко железа каленого нет, сразу б и рану прижгли.
   - Не надо!!! Садистка! И где тебя только учили!
   - В СС.
   - ГДЕ?! - заорали Дима и Кирилл так слаженно, что составили конкуренцию знаменитому хору Веревки.
   - В СС, - повторила Красава, начиная бинтовать. - Союз сестер, мы и травы изучали, и переломы лечить умеем, и кровь останавливать можем. Али княжны, по-вашему, только у окна с пяльцами прохлаждались?
   -Да ни в коем случае! А ты вообще молодец!
   - И все равно садистка...

Глава 20

   Остаток спуска проходил гораздо медленнее: хромающий Елкин все время стремился упасть, и каждые пять минут останавливался. Шел он из чистого упрямства, сквозь зубы угрожая кому-то "А вот фиг дождетесь, а вот и не упаду, и из леса выйду, стопудово..."
   Спустившись к подножию сделали привал. Наблюдательный Дима "раскуркулил" запасливого историка, передав в общественное пользование стыренный у Кощея кувшин с вином. Отпив свой глоток, он вручил кувшин Красаве и настороженно вгляделся между стволов. Со стороны замка Кощея лес выглядел еще более древним и зловещим. Высокие деревья были потрескавшиеся, узловатые с уродливо морщинистой корой. Даже листья, непонятной, лопухообразной формы были не зеленые, а какие-то грязно-бурые. Такого цвета бывает подгнившая палая листва, но здесь она почему-то была на деревьях. Ведьмак вздрогнул и неожиданно сообразил, что этот лес тоже неживой, как и его хозяин. Эти лесные гиганты давно умерли, высохшие корни намертво застыли в пустой земле, живительная влага давно не текла внутри стволов, листва давно должна была опасть, но удерживаемая неведомой магией безжизненно шумела.
   Наверно, поэтому в лесу было так тихо. Ни одно живое существо не сможет жить на этом кладбище деревьев. А вот им, трем идиотам, придется туда идти. Дима оглядел спутников. Кирилл выглядел напряженным, Красава испуганной. Учитель втолковывал ей что-то явно успокоительное, но девушка все равно дрожала. Сам ведьмак леса уже не боялся. Разгадав его тайну он чувствовал щемящую жалость, в шелесте листвы ему слышались горькие жалобы и стоны, но уж никак не угрозы. Хотя идти Диме тоже не хотелось. Сидеть, прислонившись спиной к теплому от солнца камню, было так уютно, что пропадала всякая охота двигаться и начинало клонить в сон. Нога продолжала болеть, только теперь боль из острой перешла в тупую, почти привычную, но все равно мучительную. У него даже мелькнула сумасшедшая мысль отложить поход через лес до завтра, но он тут же ее отогнал. Остальные, может быть, и согласились переждать здесь ночь, но не исключено, что стража может зайти во дворец Кощея. А уж обнаружив пропажу Красавы и смерть змея бездействовать явно не станет и вполне сможет их обнаружить. В этом случае летальный исход, по крайне мере, для них двоих, неизбежен, а вот княжну еще могут пощадить. Так что, надо идти. Закусив губу, Дима встал.
   - Пойдем, - велел он, - надо двигаться дальше.
   - А может...
   - Даже не заикайся, - сурово обрубил Елкин. - Красаву далеко не отпускай, не хватало еще по лесу бегать. Я иду вперед, вы за мной.
   Опираясь на посох, он первым вошел в лес и решительно загашал вперед. Кирилл и Красава, взявшись за руки, робко, как первоклашки, семенили следом. В лесу было мрачно. Неяркий, предзакатный свет солнца почти не проникал через высокие кроны. Никаких звуков в лесу не было, только монотонный шелест. Земля была абсолютно голой - ни травы, ни кустов, ни одного опавшего листика. Каждый шаг по высохшей почве гулко отдавался, звук получался не очень громкий, но в густой безмолвной чаще даже самый тихий шаг казался громким топотом. Несмотря на хромоту, Дима крался на удивление бесшумно, казалось, заранее зная, где самое тихое, безопасное место. Если бы он шел один, его наверняка не заметили бы, даже если он прошел прямо под носом у стражи. Елкин и сам поражался, раньше таких талантов за ним не наблюдалось. Однажды он опоздал на начало лекций, и по дороге умудрился нарваться на декана, завуча и классного руководителя сразу. Княжна шла легко, ее поступь выдавал только скользящий шорох. Больше всех шума производил Кирилл. Особой грациозностью долговязый учитель не обладал, и вдобавок, тяжелые каблуки кованых сапог громко цокали. Пришлось сделать остановку и, использовав остатки "бинтов", обмотать подошвы.
   Елкин шагал с напускной бодростью, но после второго привала почувствовал что его неодолимо влечет прислониться к деревьям, ноги начали заплетаться. Помотав головой, он решил не сдаваясь идти вперед, когда вдруг услышал тихое журчание. Ведьмак остановился. Ему мгновенно захотелось пить, ожог на щеке запек с новой силой, содранные руки засаднили... В общем, Дима понял, что если он сейчас не подойдет к ручью, то умрет. Чуткими ушами он точно уловил, откуда доносится соблазнительный плеск и с неожиданной шустростью бросился к ручью.
   На самом деле ручей оказался крошечным родничком бьющим из-под большого камня. Дима с сожалением констатировал, что напиться не удастся. Вода была не мутная, но ровного белесого цвета. Потреблять такую внутрь он не решился, но вот умылся с удовольствием. Вода была студеной, почти ледяной, удивительным образом снимающая боль и усталость. Дима даже хотел на колено побрызгать, но передумал: мокрые джинсы потом будут мерзко липнуть. Ведьмак достал из сумки уже пустую бутылку из-под лимонада, купленного еще в Дубовцах и наполнил ее водой. Спрятав бутыль в планшетку, он аккуратно оперся о камушек. Сил чтобы идти не было и Елкин почувствовал как глаза защипали злые слезы.
   Вновь расплакаться ему не дали выбежавшие из леса Кирилл и Красава. Оба были запыхавшиеся и встревоженные.
   -Дима! - орать в лесу никто не решился, но Кирилл великолепно выразил свое возмущение шепотом: - ты что совсем утратил способность адекватно мыслить? В нашем случае незапланированное изменение направления чревато...
   - Я воду услышал, - начал оправдываться ведьмак, - умыться захотелось.
   - По тебе не видно. Ты что, в дегтярной луже мылся?
   Вместо ответа Дима сморщил нос и показал язык.
   - Детский сад, - вскипел историк. - Давай пошли уже, а то у меня в этом лесу агрессивность повышается, еще стукну ненароком.
   - Ну, тебе немного озверина не повредит. Так что может еще посидим? - фальшиво бодро предложил ведьмак. Увлекшись перепалкой, плакать и отчаиваться он перехотел, но вот силы чтобы подняться по-прежнему не было.
   - Да ведь он идти не может! - первой, с чисто женской проницательностью догадалась Красава.
   - Брехня! - запротестовал Елкин, но как-то не очень убедительно.
   - Ну давай понесу, - предложил Славский.
   - Ни-за-что! Нефиг из меня инвалида делать!
   - Слушай, прекрати уподобляться нашему общему знакомому, честно говоря, его одного с головой хватает.
   - А это кто?
   - Радимир. Он тоже из себя храброго спартанского мальчика с лисицей изображает. Хотя, насколько я помню, ты назвал его "псих прибабахнутый".
   Под давлением аргументов Дима надулся, но сдался. Кирилл взял ведьмака на руки, а Красава забрала мешающий посох. Не успел Славский сделать и двух шагов, как Дима заявил:
   - В следующий раз драться с драконом будет Красава!
   - А почему я?
   - Потому что на руках у Кирилла ты будешь смотреться лучше, чем я.
   От неожиданности историк споткнулся и едва не выронил чересчур болтливую ношу.
   - Э, поаккуратней, я, между прочим, хрупкий груз!
   - Дима!
   -Что?
   - У тебя в сумке снотворные травки есть?
   - Конечно.
   - Так будь добр, скушай их все, ладно?
   - Злые вы, - пробормотал Елкин, - а уйти некуда...
   Оставив за собой последнее слово, он замолчал и через несколько минут заснул без всякого снотворного. После перерасхода всегда хотелось спать, но сейчас Дима понял это только оказавшись в горизонтальном положении.
   Следующие полчаса прошли без происшествий. Дима спал, Кирилл и Красава шли молча, на них лес производил гнетущее впечатление. Хотя, по большому счету, ничего такого страшного не было. Унылый пейзаж, казалось, не менялся, та же голая земля и высохшие деревья. Кощеевы отряды, если они сейчас и были, признаков жизни не подавали. Единственное, что показывало на то что до них здесь кто-то проходил были большие, овальные следы. Красава сравнила их с богатырским лаптем, голодному Славскому они больше напомнили батон. По крайней мере, размер и форма совпадали. О том кто мог их оставить, во избежание паники предпочли не думать.
   Когда в сплошной стене леса появились просветы историк остановился и спустил Диму на землю. Тот сразу проснулся и быстро посмотрел на небо. Солнце уже почти касалось горизонта, начали сгущаться сумерки.
   - Успели, - облегченно выдохнул ведьмак и тут же начал командовать: - а сейчас надо быть предельно внимательными, большинство кощеевых отрядов рыщет именно здесь, поэтому лучше не шуметь, кипеш должны поднять другие. Наша стоянка с той стороны горы, и мы пойдем туда, - махнул рукой налево. - А армия господина Бессмертного должна поскакать туда, - он показал в противоположную сторону. И главное - чтобы у нас не было точек пересечения, а то все - хана, кирдык-гаплык, конец-песец и прочие малоприятные штуки. Ясно?
   Княжна и историк по-военному четко кивнули. Дима встал и присмотрелся. До выхода из леса оставалось где-то с полкилометра, немного но все равно следует подойти чуть ближе. Хотя сделать это будет нелегко. Острый слух позволил ведьмаку заметить, что тишина уже не такая полная. Невдалеке кто-то был - слышался топот, скрип сбруи, лязг железа и какой-то стук.
   - Подойдем поближе,- хриплым шепотом распорядился он, - и спрячемся.
   Крадучись, они прошли еще метров двести. Дальше Елкин вести друзей не решился. Те и не настаивали. Они тоже услышали звуки и предпочли спрятаться. Дима решил не блистать оригинальностью и велел всем залезть на дерево. Первой на узловатый ствол с неожиданной легкостью забралась Красава, ее даже подсаживать не пришлось. Затем она при помощи Кирилла затянула на дерево матерящегося ведьмака. Ввиду исключительности ситуации ругался Дима мысленно, но по одному выражению лица все обуревавшие его чувства становились понятны. Учитель тоже залез на дерево удивительно быстро и тихо, благодаря высокому росту он просто зацепился за ветку и подтянулся к остальным. Когда все надежно уселись Дима прочел наговор и завесил их пологом невидимости. Несмотря на волшебство, друзья предпочли притаиться и дышать через раз. Елкин вновь посмотрел на солнце - светило опустилось почти к самому краю леса.
  
   Солнце уже почти касалось верхушек деревьев, когда с западного края леса стало доноситься подозрительный шум: кто-то кричал, кто-то ржал, кто-то громко стучал и щелкал.... Шум стоял как в общежитии, в которое после одиннадцати ночи ломится ватага подвипившых студентов. Анурв никогда не жил в общаге и ему показалось, что на запретное Кощеево царство посягает как минимум войско. Не колеблясь ни секунды, он оглушительно рявкнул, отдавая команду всем патрулям: "Напра-во!". Из громкого для мертвяков распоряжения человеческое ухо смогло бы уловить лишь легкий шорох, но живых в Кощеевом дозоре не было, и семь отрядов поскакало за своим командиром. Правда, прискакав на искомое место, обнаружили они лишь пучок колосьев да пустой деревянный кубок.... Но это не важно. Важно, что почти все Кощеевы отряды галопировали в одном направлении. Все кроме одного.
   Сергант, начальник опаздывающего отряда задумчиво повторил:
   - Напрафо....
   Затем так же задумчиво посмотрел на свои руки, на которые обычно были повязаны две разноцветные полоски - на правой зеленая, на левой - красная. Сейчас его украшала только алая тряпка и Сергант пребывал в глубокой задумчивости, не зная, в какую сторону ему скакать.. Наконец, мыслительный процесс завершился и, заторможено взмахнув рукой, он скомандовал:
   - За мной, фоины.
   И поскакал налево.
  
   На равнину беглецы вышли отклоняясь немного в сторону, и до стоянки надо было идти налево вдоль деревьев. Отойдя подальше от давящей на психику мрачной чащи, они чуть расслабились и, особо не таясь, быстрым шагом двинулись по направлению к лагерю, когда из-за кромки леса неожиданно выскочил отряд мертвяков, возглавляемый здоровенным скелетом с красной повязкой на руке.
   - Дружинники? - попытался пошутить Дима и заверещал не своим голосом: - драпаем отсюда!
   Расстояние между ними оказалось достаточно большое, и бежать по ровной местности было бы нетрудно, но только здоровым. Хромающий Елкин сильно отставал, а когда Славский попытался тащить его на себе, отставать начали оба. Вдобавок преимущество верховых в скорости позволяло им сокращать дистанцию с пугающей быстротой. Очень скоро бывшим пленникам стало ясно, что скрыться не удастся. Задыхаясь от бега, Дима указал Кириллу и княжне на небольшую впадину и велел:
   - Спрячьтесь и сидите здесь тихо, они вас не заметят. А я попытаюсь их тормознуть.
   - Дима, перестань....
   - Молчать! - рявкнул ведьмак, стукнул посохом о землю и душевно посоветовал - сделай милость, прикинься ветошью.
   Первой в выемку залезла Красава, за ней Кирилл. Перепуганная княжна доверительно к нему прижалась. Быстро пошептав, Елкин опять накрыл обоих пологом невидимости. Улыбнувшись напоследок, он решительно сжал посох и встал прямо на пути следования отряда.
   Дима стоял внешне спокойный, чувствуя как сердце, вместо того чтобы провалиться в пятки, перепугано колотиться где-то в горле. "Не нервничай, - мысленно велел он себе, - ты что трупов раньше не видел?". "Таких вообще-то нет, - возразил гадкий внутренний голос. - Трупы в могилах лежат, а не на гибриде коня с динозавром скачут". "Молчи, тряпка, - заглушил голос разума ведьмак, - лучше готовь защиту".
   Глядя как на него неотвратимо скачет десять скелетов, Елкин ощутил как полированная рукоять посоха скользит в вспотевших от напряжения ладонях. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, ведун зажег несколько огненных шаров и поставил перед собой похожий на мыльный пузырь щит, но оторвать взгляда от мертвяков так и не мог. От напряжения глаза заслезились, окружающие предметы расплылись и потеряли четкость. Мотнув неожиданно потяжелевшей головой Дима вновь взглянул на мертвяков и обомлел - уродливые скелеты исчезли. Из рассеивающегося марева к нему приближался десяток верховых. Одеты они были по-разному - ведьмак насчитал трех степняков, двух русых витязей, одного закованного в латы рыцаря, пожилого мужчину в крестьянской одежде и нескольких оборванных воинов, чью народность он не определил. Рассматривая всадников, он вдруг понял что знает про них все. Рыцарь приехал из Пруссии чтобы прославится и получить руку любимой. Русоволосые воины оказались братьями и приезжали чтобы вызволить сестру. Крестьянин пришел с одним колом, чтобы отомстить за сожженный Кощеевым змеем дом, в котором была вся семья... Остальные оказались наемниками и у Елкина в голове одна за другой замелькали похожие истории про голодное детство и трудную юность.
   Дима, оцепенев, глядел на всадников, его собственная воля заменилась чужими переживаниями и болью. Ощущение было настолько невыносимым, что он отдал бы все, лишь бы избавиться от этого. Мертвяки приближались и из-за призрачного облика начала проглядывать их нынешняя личина - огромные скелеты на жутких ящерах. Ведун подумал было, что они опасны, но его мысль заглушили голоса - тихие, спокойные, убеждающие, не слышимые никем, кроме него.
   -Подойди ближе...
   - Не надо драки, спрячь оружие...
   - Избавься от боли иди к нам...
   Завороженный Дима послушно рассеял "стенку", погасил огненные шары, отбросил посох и сделал шаг вперед.
   - молодец...
   - Еще ближе...
   - Подойди, не бойся...
   - Больно только один раз...
   - Скоро ты станешь одним из нас...
   Ведьмак, собравшийся было сделать еще один шаг, резко остановился. В воображении быстро появилась картинка: с десяток мертвяков, жутких до величия (или величественных до жути) скачут по бескрайним просторам Кощеева царства на могучих чешуйчатых скакунах. А следом за ними, трясясь и подпрыгивая на мелком неуклюжем ящере рыжего цвета едет такой же мелкий и нескладный скелетик и матерится писклявым голоском.
   Представив всю картину в цвете Дима захохотал и чары распались. Тени прошлого рассыпались, теперь ведьмак вспомнил о том, кто он и зачем здесь находится и четко видел только злобную нечисть. Вновь обретя способность соображать Елкин похолодел от ужаса - расстояние между ними было меньше ста метров, а он стоял абсолютно безоружный и незащищенный. Дима спешно попятился, но лишенный посоха, едва наступив на больную ногу вскрикнул и шлепнулся. Держащаяся на соплях планшетка оторвалась, и все ее содержимое рассыпалось по жухлой траве: мешочки, пузыречки, ручка, севший плеер, газетный сверток, в который он культурно складывал яблочные огрызки, расческа, давно потерянный брелок...
   Не успев как следует подумать, ведьмак схватил "помойку" и бросил ее в строну мертвяков. Никакой логики в этом поступке не было, одни рефлексы. Первый, безусловный - атаковать врага, второй, привитый сложной жизнью - кидаться тем, что не жалко. Естественно, легкий сверток до цели не долетел, и через двадцать-тридцать метров упал. От удара бумага развернулась и кочерыжки раскатились во все стороны.
   - Да уж, огрызки тут не канают, - пробормотал Дима, провожая взглядом неудавшийся снаряд. Он прикидывал, чем бы еще зафигачить в скелетов, когда раздался негромкий взрыв.
   Земля вспучилась прямо под копытами мертвяцких скакунов. От неожиданности ящеры встали на дыбы и парочка скелетов рухнула на землю. Остальным удалось удержатся, но проехать не получилось: из земли с невероятной скоростью полезли нежные, светло-серые побеги с тонюсенькими веточками. Взметнувшись на высоту двух метров, они стали и утолщаться, покрываться жесткой корой и густой листвой. Мертвяки застряли, причем в самом буквальном смысле - разрастающиеся ветви легко проникали внутрь скелетов и, переплетясь, надежно их удерживали.
   "Нифига себе! Мичурин и Церетели от зависти удавились бы!" подумал Дима, продолжая сидеть и обалдело созерцая симбиоз нежити и живой природы. Среди изумрудной зелени в произвольном порядке торчали нанизанные на ветви, выбеленные временем скелеты и застрявшие ящеры. У одного из мертвяков веточка проросла прямо сквозь глазницу и теперь огонек мерцал только слева. Зрелище было жутковатым и Елкин отвел взгляд. Вокруг с потерянным видом бродило несколько вырвавшихся скакунов. Интереса к листве они не проявляли и ведьмак подумал что вряд ли милые четвероногие травоядные. В очередной раз становится обедом не хотелось и Елкин начал быстро собирать раскиданные вещи. На глаза попалась бутылка с водой. Жидкость сохранила свой мутно-белый цвет и выглядела по прежнему неаппетитно, но Дима захотел пить настолько что решил наплевать на непрезентабельный вид воды. В конце концов, глаза можно закрыть. Но едва он свинтил крышку и собрался сделать глоток, как шрам на запястье полыхнул огнем. Ведьмак разжал пальцы и уставился на руку: все пять полосок покраснели, но постепенно начали терять цвет.
   - Зараза! - выругался Дима, а обнаружив что умудрился облить и без того изгаженные брюки уточнил: - холера!
   Опираясь на руки, он осторожно встал и очень удивился, обнаружив что раненная нога не болит. Ведьмак с опаской перенес на нее всю массу тела, но ничего не почувствовал. Осмелев, он несколько раз подпрыгнул но с тем же успехом. Приходилось признать, колено загадочным образом исцелилось. Пожав плечами Елкин дособирал разбросанные манатки. Поколебавшись, он забрал и полупустую бутылку с водой. Пробовать напиться не стал, просто плотно завернул пробку и спрятал на самое дно.
   Собравшись, он резво поскакал к истомившимся в неволе Кириллу и Красаве.
   - Ты действительно волшебник!!! - восторженно завопила княжна, едва Дима к ним приблизился. - Просто чудо! Как тебе это удалось?
   Ведьмак неопределенно дернул плечом, выражая целый спектр чувств от "а кто его знает" до "ой, ерунда, уже и не помню".
   - Ты уже не хромаешь? - переменил тему Славский, которому не очень понравился восторженный блеск в глазах Красавы. Вернее, блеск нравился, а вот объект почему-то не устраивал.
   - Ага, - довольно подтвердил Дима. - Причем сам не знаю почему. Может, с переляку исцелился? Что-то типа " Активизация резервных сил организма в условиях жесткого стресса с угрозой прекращения жизнедеятельности" - профессорским тоном предположил он и поправил воображаемые очки.
   - А брюки у тебя чего мокрые? - ехидно спросил Кирилл, которого уже утомили постоянные Димины дразнилки. - Тоже в результате стресса?
   - Нет конечно! - до глубины души возмутился Елкин. - Просто водой облился.
   - Водой облился... - повторил историк, быстро выстраивая в уме логическую цепочку. - Покажи воду! - неожиданно потребовал он
   - Тебе продемонстрировать величественный Нил в период разлива или ограничится спокойными волнами реки Ганг? Хотя я вообще не силен в пантомиме.
   - Покажи воду, которой облился, - прервал болтовню Славский, чье предположение требовало немедленного подтверждения на практике. Получив бутылку, он закатал рукав и аккуратно капнул на свежо алеющую царапину. Ранка моментально затянулась. - что и требовалось доказать! - торжествующе заявил он. - Ты нашел Мертвую Воду!
   - Скорее уж Живую! - возразил Дима.
   - Нет, Живая воскрешает, а Мертвая только залечивает раны.
   - А почему тогда она Мертвая? - не въехал Елкин.
   - Потому что при употреблении внутрь летальный исход неизбежен. Исключительно наружное применение. Сказки читать надо! Ой, а что ты так побледнел?
   - Да так, мелочи, - Дима с благодарностью потер шрам. - Так значит, эта вода любые раны лечит? А я ее на брюки вылил?! Я ЛОХ!!! А может, я успею еще за порцией мотнуть? Эх, жаль бутылка маловата!
   - А мертвяки как?
   - Ась? - переспросил Дима, но алчное безумие в глазах уже погасло. Он посмотрел на "проросшие" скелеты и желание возвращаться пропало окончательно.
   - Ладно, двигаем к стоянке. Надо кой-какие манатки собрать.

Глава 21

   Лагерь беглецы застали пустым - лошади, к сожалению, так и не вернулись, Моня тоже пропадал неизвестно где. Задерживаться надолго не стали. Взяли по минимуму самое необходимое, и как можно быстрее зашагали прочь от негостеприимного Кощеева царства. Шли до глубокой ночи, остановились только тогда, когда стали окончательно падать с ног, а стемнело так, что не видели даже друг друга. Решив не рисковать зря, ведьмак распорядился ставать на ночлег. Не разжигая костра путники поужинали хлебом с водой и, завернувшись в плащи и одеяла, повалились спать.
   Первым, несмотря на наибольшую усталость проснулся Дима. В царстве Кощея он чувствовал себя настолько неуютно, что был готов на любые жертвы, лишь бы слинять отсюда побыстрее. Но его поджидало неприятное открытие - вчера в темноте они сбились с дороги и забрели черте-куда. Пейзаж был абсолютно неузнаваем, гора со сверкающим замком вообще исчезла из поля зрения. Ведьмак вздохнул и растолкал спутников. Опасаясь погони завтракать они не стали, а сразу отправились в дорогу, решив перекусить позже, когда отойдут подальше. Правда с направлением возникли небольшие сложности, но потом все решили идти на запад, в противоположную от Кощеева замка сторону. С установлением сторон света проблем не было - солнце только всходило и определить где запад, смог бы даже младший школьник.
   Темп взяли быстрый, всем хотелось поскорее оказаться среди людей. Идти было легко. Под ноги услужливо стелилась неизвестно кем вытоптанная тропка, легкий ветерок шевелил высокую траву, наступающих на пятки отрядов не наблюдалось. Даже солнце светило не в пример ярче, и сейчас бегство больше напоминало утренний моцион. Примерно через час "прогулки" Дима вновь ощутил непонятную тревогу. Поскольку пока интуиция его не подводила, он остановился и задумался. Через пару минут, оглядев окрестности, он понял что его насторожило - уж чересчур легко им все сегодня удается, будто кто нарочно постарался - тут тебе и дорожка, и солнышко и цветочки! И откуда это, спрашивается, в Кощеевом царстве? Явно ж в результате какая-то бяка выйдет!
   - Дима, ты чего остановился? Смотри, как хорошо идем! Или решил на привал остановиться? Можно пикник на обочине устроить!
   - Ой а я пока цветов насобираю!
   - А ну стоять! - не своим голосом заорал ведьмак, останавливая обоих. - Здесь что-то не так.
   - Ну что здесь может быть не так?
   - Действительно, все очень миленько!
   - Вот именно! - роясь в покалеченной планшетке ответил Елкин. - А здесь по определению не должно быть хорошо.
   Он наконец достал небольшой мешочек с истолченным в пыль растением. Как объяснил Велибор, оно помогало распознавать ложь. Отсыпав немного на ладонь, Дима прочел записанный на бумажке наговор и развеял порошок. Не успев разлететься он заклубился туманом и начал таять. Вместе с ним стал таять и окружающий пейзаж. Первой исчезла буйная растительность, затем дорожка, а потом и солнце экстренно сместилось в сторону и спряталось за тучи. Друзья стояли посреди болотистой, бесконечной равнины с чахлой растительностью. Вновь возник Кощеев замок - все это время они шли по дуге, возвращаясь к горе.
   - Морок, - авторитетно заявил ведьмак, оглядываясь. - Интересно, и куда нас занесло сейчас?
   - Ну, некоторые особенности рельефа и климата позволяют склониться к мысли, что мы сейчас находимся в местности, природные условия которой приближены к зоне тундры!
   - Слушай, Чукотка, я тебя в следующий раз в мезозой отправлю! Верней пошлю. Выйти нам отсюда как?!
   - Не знаю. Ты же у нас главный.
   Дима еще раз огляделся. Не помогло. Определить их местонахождение не представлялось возможным - мха и листьев на деревьях не было, а если верить кособоким елкам, юг был одновременно с трех сторон.
   Дима сердито копнул землю носком ботинка. Ямка моментально наполнилась зеленоватой водой.
   - Не, это не тундра. Эта Гримпенская трясина! Надеюсь, хоть собаки Баскервилей нету? - Елкин передернулся, вспомнив габаритного песика, явившегося в дом к Елизару. - Не пора сматываться, только как?
   Дима задрал голову и посмотрел на низко висящее, серенькое, какое-то осеннее небо.
   - Дывлюсь я на небо, тай думку гадаю, чому я не сокил, чому не литаю? - грустно продекламировал он.
   Неожиданно небо покачнулось, а тучи резко сдвинулись в сторону. Ведьмак на удивление быстро сообразил, что его неосторожные слова сбылись - он смог увидеть землю с высоты птичьего полета. Низкого, но все же полета. "Это я к дождю низко летаю" мелькнула дурацкая мысль, но он тут же ее отогнал, сосредоточившись на рассматривании местности. Сейчас им следовало сначала сдвинуться немного правее, а затем прямо на запад и выйти на ту же дорогу, по которой приехали. Своим новым зрением Дима смог рассмотреть даже крохотную деревушку с на том берегу реки.
   Определившись с направлением, ведьмак посмотрел вниз и прямо под собой обнаружил живописную группу - долговязый, нелепый воин вооруженный одним топориком, растрепанная девушка в драном платье и грязное, оборванное чучело, которое, разинув рот, не мигая уставилось в небо. На его фоне остальные смотрелись как минимум английскими аристократами. Диме хватило пары секунд, чтобы сообразить - взлохмаченное пугало - это он сам. Увидев себя со стороны Елкин замер, пронзенный страшным предположением - по непонятной причине он умер. Несуществующее сердце ухнуло куда-то вниз, перед глазами завертелось...
   В себя Дима пришел на земле. Он лежал на мокрой, холодной траве, а перед глазами расстилалось безрадостное небо с тяжелыми тучами. От пережитого ужаса бешено колотилось сердце и дрожали руки. Ведьмак дополз до выкопанной ямки и начал плескать в лицо водой, пытаясь одновременно прийти в чувство и умыться.
   - Дима, ты чего?
   - Я... я нас как будто сверху видел, - ответил он, продолжая размазывать по лицу остатки копоти и грязи.
   - А потом и темнота и свет в конце туннеля? - недоверчиво хмыкнул историк.
   - А потом я видел что мы зашли в болото, и если бы я кое-кого не остановил, то этот кое-кто сейчас бы в неэстетичной позе пускал пузыри со всех дырок!
   - Так, ладно, а куда нам идти? -
   - Сейчас немного туда, а потом оттуда вот так аж туда... А вообще я лучше покажу. Чур я первый иду! - он вспомнил обрывки романов Джека Лондона и Купера и велел: - идем цепочкой, след-в-след за мной.
   Прощупав землю посохом он осторожно сделал первый шаг. Идти было тяжело и неудобно. Странно, если ведомые мороком путники шли практически по прямой, то сейчас приходилось петлять самым невероятным образом, тщательно проверяя место, на которое собирался ступить.
   Радовало только то, что комаров на этом болоте не было. Дима уже было решил что здесь вообще нет никакой живности, но как оказалось, какая-то мерзость здесь водилась, а вот утверждать живность она или нежить никто не взялся. Обитателей трясины обнаружили случайно. Наступая на небольшую кочку, ведьмак не удержался и оступился, оказавшись по колено в болотной жиже.
   Выбравшись на более-менее сухое возвышение он посмотрел вниз и позорно завизжал в диапазоне ультразвука: обе ноги оказались густо облепленными огромными, скользкими пиявками. Мимоходом порадовавшись, что предпочел тоненьким мокасинам тяжелые "берцы" Дима палкой стал сбивать наглых паразитов обратно в болото. Те нехотя, но все же покинули кожаные ботинки. А вот одна зараза, умудрившаяся залезть в дырку джинсов отлепиться отказалась. Дима, преодолевая брезгливость, через тряпочку оторвал ее и зашвырнул вместе с тряпкой в болото, попутно послав всех пиявок скопом.
   Наблюдавшая за этим Красава побледнела и моментально выпихнула вперед Кирилла, заявив, что традиция пропускать даму вперед в их случае явно неуместна. Историк безропотно согласился, утешая себя тем, что ходить по полу, вымытому техничкой бабой Людой было страшней, чем по любому болоту: заметив на еще мокром полу следы, бесстрашная уборщица со снайперской меткостью запускала невыжатой половой тряпкой в нарушителя. И никакие уговоры не смогли заставить бойкую бабусю отступиться от своих методов.
   Шли весь день, даже не остановившись на нормальный завтрак и обед. Дима так хотел побыстрее уйти с болота, что позволил сделать только две остановки, не больше десяти минут каждая, во время которых всухомятку и перекусили. К концу дня все просто валились с ног. Но если людей мучили только голод и физическая усталость, то ведьмака еще угнетало и чувство внутренней опустошенности, казалось, Сила просто исчезает в никуда, и к концу дня у Димы даже появилась мысль, что вернется он инвалидом и остаток жизни проведет в Уличе, играя в домино или шашки с Радимиром. Словно почувствовав настроение хозяина, посох нагрелся и потихоньку подпитывал его энергией.
   Топи не было видно конца-краю и ведьмак вынужден был признать - придется ночевать на болоте. Идти ночью было не возможно - не видно ничего, да и отдых необходим. Елкин скривился и принялся искать пригодное для ночевки место. Ему приглянулся небольшой островок с крошечной рощицей - кучкой из трех елок и лысоватого, некогда лиственного дерева.
   Дима резво допрыгал до суши и, отбросив посох, с ликующим воплем рухнул под ближайшей елью. От недостатка силы его морозило, а шерстяной плащ насквозь пропитался сыростью и противным болотным запахом. Пожалев об отсутствии Мони, который при необходимости успешно исполнял роль грелки и энергетического аккумулятора, ведьмак щелкнул пальцами, разжигая волшебный костер, но хватило только на легкий сизый дымок. Плюнув на попытки согреться самостоятельно, он плотнее замотался в мокрый плащ и стал ждать остальных.
   Допрыгав до островка, Славский первым делом удивленно спросил:
   - А почему костра еще нет?
   - Цена на газ поднялась.
   - Значит, будем сидеть в темноте.
   - Почему? - от удивления Дима даже приподнялся. - У тебя ж эта, первобытная зажигалка есть!
   - Трут и кресало, - механически исправил Кирилл. - Крайне нужные вещи при полном отсутствии дров.
   Дима на всякий случай потрогал ель, к которой прислонялся. Ствол настолько пропитался влагой, что кора расползалась даже от легкого прикосновения. Взвыв от отчаяния Дима встал и пошел отвоевывать место на единственном пеньке, который уже успела занять княжна. Немного попинавшись, они все же кое-как разместились. Кирилл, которому места не хватило, на земле сидеть не захотел и сейчас энергично рубил тощие сосновые лапы, которыми устилал некое подобие ложа. Гринписовские заморочки об охране окружающей среды он решил проигнорировать.
   Передохнув, Красава, выбрала место посуше и раскладывала остатки припасов на стащенной у Кощея скатерти, сожалея что она, хоть и красивая, но самая обыкновенная, а в сказках должна быть самобранкой. А что, эта ж какая выгода для будущей супружеской жизни - и семья накормлена, и прислугу держать не надо, не говоря уже о том, что бы самой горбатиться. Хотя княжеская дочка вполне счастливо проживет и без волшебных штучек, главное, что спаситель более-менее нормальный попался. Не богатырь конечно, но симпатичный. Задумавшись, княжна даже не заметила что пару раз наступила на что-то большое и склизкое. Только когда это что-то схватило ее за щиколотку, она соблаговолила отреагировать истошным визгом.
   Дима и Кирилл одновременно оглянулись. На пологий берег не спеша вылезало очередное чудище. Было оно небольших размеров (примерно метр в холке), обладало чешуйчатой шкурой цвета детской неожиданности, зубастой пастью, двумя клешнями, шипастым хвостом и парочкой щупалец. Обалдев от красавиного вопля, агрессивное земноводное попятилось, но хватки не ослабило.
   - Б...., ...., - завопил Дима, единственный из всех разглядевший чудовище в полной красе. Он резко вскочил, но поскользнулся и упал.
   Плохо видящий в темноте Кирилл сощурился, но ничего не увидел: мешало отсутствие света и заляпанные водой с веток очки.
   - Дима, что случилось? - в полной растерянности закричал историк. Ведьмак на секунду прекратил барахтанье по земле и заорал в ответ:
   - Там какое-то уродище твою Красаву хочет...
   Вообще-то он хотел добавить "съесть", но Кирилл воспринял только часть фразы, причем в явно извращенном смысле. Сжав топор так, что побелели костяшки пальцев, учитель молча, со зверским выражением на лице подбежал к смеси краба с осьминогом и с силой заехал тому по башке. Клацнув зубами, тварь отступила еще дальше в воду, продолжая тянуть за собой верещащую княжну. Вблизи Кирилл смог рассмотреть щупальце, и следующим ударом его перерубил. Прекратив визжать, Красава стряхнула ампутированную конечность и на всякий случай сбросила ее в болото. Славский продолжал гвоздить чудище по чему не попадя. Его технику ведения боя хорошо иллюстрировала фраза: "носорог плохо видит, но при его весе это не его проблемы". Топором он размахивал с такой силой, что бедная тварь окончательно обалдела. Учителю удалось отрубить еще ей одно щупальце и дважды засандалить по башке. Монстр потерял координацию и беспорядочно размахивал оставшимися конечностями. Наконец, ему удалось схватить историка за низ кольчуги. Кирилл стукнул его обухом топора по клешне, дернулся и, смяв кованые кольца с трудом освободился. От резкого рывка он повалился на спину и уронил очки. Чудище в это время успело целиком выбраться на берег и, нависнув над лихорадочно шарящим по земле Славским, стал раскручивать тонкий хвост, заканчивающийся костяным шипом.
   Красава снова завопила и подбежав к Диме схватила его за грудки:
   - Сделай что-нибудь! - заорала она так, что чуткие уши ведьмака моментально заложило.
   - А что я могу сделать!!!
   - А я откуда знаю?! Кто из нас двоих ведун?!
   - А я неведун! И незнахарь тоже!
   - А если Кирилла убьют, на мне должен будешь ты жениться!
   Последняя угроза подействовала, с мыслью что лучше умереть свободным, Дима откатился в сторону посоха, но не достал до него каких-то пять сантиметров. Но неожиданно тот сам подскочил и буквально влетел в руку. Сжав теплую древесину ведьмак вскочил и подбежал к побоищу. Тварь как раз собиралась отпустить смертоносный хвост на беззащитного учителя. Мгновенно оценив ситуацию, Елкин бросился вперед и вытолкнул Кирилла. Костяные шипы без толку вонзились в землю. Выпихав Славского за кочки, Дима едва успел отскочить от следующего удара, спасло только то, что его реакции уже намного превышали человеческие.
   "Блин, надо срочно что-то делать!". Дима с надеждой посмотрел на резную деревяшку в своей руке. До сих пор посох не сильно работал, но вместе с ним ведьмак по непонятной причине чувствовал себя защищенным и продолжал исправно таскать за собой. Но сейчас ему действительно была нужна помощь, других способов победить чудище он не видел. Заклинаний, активирующих посох Дима не знал и мысленно упрашивал строптивую палицу " Помоги миленький, очень надо, не козли, ладно?".
   Посох не подвел. На мгновение он раскалился добела, а набалдашник удлинился огненной стрелой. Но не успел Дима ойкнуть и отдернуть руку, как пылающий снаряд сорвался и рукоять вернулся к прежней температуре. Стрела попала чудищу прямо в лоб и у него из глаз в прямом смысле слова посыпались искры. Захрипев, тварь обмякла.
   Дима победно заорал и подпрыгнул. В этот же момент мощный удар сбил студента с ног. Ведьмак и посох полетели в разные стороны, причем посох на островок, а Дима в болотную жижу, из который только-только выбрался монстр. Наконец нашедший очки Кирилл увидел только последний судорожный взмах шипастого хвоста и пролетевшие мимо него уродские ботинки горе-ведуна. Красава, наблюдающая за побоищем с открытым ртом, убедившись, что тварь сдохла, наконец, соизволила его закрыть. С тем, чтобы собравшись с мыслями, вновь распахнуть, завопить:
   - Кирюша, какой ты храбрый! - и броситься на шею.
   Дима булькнул от возмущения и едва не ушел на дно. Сердито фыркая, уже абсолютно мокрый, он вылез на берег. Бурнорадующаяся княжна умудрилась сбить Кирилла с ног, но подниматься тот нахально не собирался. Высокомерно сплюнув, он так зыркнул на останки твари, что те аж съежились. Едва держась на ногах, он поискал глазами посох. Умная палка лежала на незаконченной Кириллом лежанке, недвусмысленно подсказывая дальнейшие действия. Дима не стал спорить со спасшим им жизнь посохом и, раскинув руки, рухнул на жесткую хвою. Приняв горизонтальное положение, он мстительно подумал "Милым рай и в шалаше, а в некоторых случаях (например, как сейчас) и без него. Впрочем, - попытался он успокоить бунтующую совесть, они тоже поместятся. Особенно, если сидя и по очереди".
   Спал ведьмак плохо: снов как таковых не было, но не покидало ощущение липкого беспокойства и безотчетной тревоги. Елкин метался, полностью разворотив неудобную лежанку, но проснуться не мог. Он словно барахтался в густой, холодной тьме, увязая все глубже. Резко повернувшись, он напоролся рукой на сучок и моментально очнулся. Спать хотелось невероятно, но нежелание видеть кошмары победило. Дима встал и, трясясь и стуча зубами от холода, обошел стоянку. Солнце еще не встало, тишина стояла могильная. Кирилл и Красава рядком сидели на плаще историка. Княжна спала, прислонившись к Славскому, тот, тоже во сне, деликатно обнимал ее за плечи. Будить их он не стал.
   Дима чихнул и зашмыгал носом. Похоже, несмотря на бездну магических сил, он умудрился подцепить банальную простуду. Поворошив ногой еловые лапы, ведун присел на корточки и попытался разжечь костер. На волшебный огонь силы не хватало, но он надеялся хотя бы поджечь сыроватый лапник. На мгновение хвоя вспыхнула, но веселый огонь моментально сменился густым черным дымом. Дима надсадно закашлялся и затушил огонь кое-как разогнав дым руками, Елкин потер слезящиеся глаза. "Тьфу, просто газовая атака. Аж искры перед глазами скачут. Причем в нашу сторону". Ведьмак прищурился, вгляделся, и подскочил как ошпаренный.
   - Всем подъем!!! - Завопил он, носясь кругами. - Мертвяки!!! Снова!!!
   - А? Что? - проснувшиеся соображали плохо, а верещащий и наматывающий круги студент концентрацию внимания не повышал. Первой пришла в себя Красава:
   - За нами погоня!
   - Ой какая догадливость! - истерично умилился Дима. - а я думал, они проводить пришли.
   - Чего ты визжишь? - недовольно пробормотал Славский, нашаривая несуществующее одеяло.
   - Повторяю для тупых: за нами скачет хренова туча скелетов на динозаврах!
   - Около пяти десятков, - уточнила княжна, любившая наблюдать за учениями дружины.
   - Сколько?! - Кирилл наконец проснулся и вместе со всеми уставился на приближающийся отряд.

Глава 22

   Мертвяков действительно было много. Не обнаружив на вчерашнем полуночном смотре десятка Серганта, начальник дозоров велел начать поиски. Остатки отряда удалось обнаружить перед самым рассветом. Вызволить "сослуживцев" не получилось - едва какой-то мертвяк приближался к роще, как цепкие побеги моментально его опутывали. После потери еще трех воинов бесплодные попытки были брошены. Но все же заключенные смогли показать направление, в котором скрылись беглецы и за ними ринулась внушительная погоня.
   - Что будем делать? - поинтересовался пришедший в себя Елкин. - Номер с садом не прокатит, огрызки кончились.
   - Можно сразится с ними в честном бою, - робко предложил Кирилл.
   - Ты после вчерашнего совсем бо-бо? С каких это пор пятьдесят против двух с половиной честно?! Двоечник!
   - Я только предложил...
   - Не уверен - не предлагай!
   - Нежить не может пройти водную преграду, - подала голос княжна.
   - Долбануться об комодик! - взвился ведьмак. - Ща схвачу лопату и начну канал копать! Мелиораторша, блин!
   - Не обязательно канал. Достаточно и толщины нитки! Главное, чтоб непрерывно.
   - О, так намного лучше! Деточки, возьмите грабелечки и копайте канавочки, а то придут злые дядечки и настукают по черепушечке!
   - Мы можем сами залезть в воду, - историк выступил в защиту идей Красавы.
   - Спелись, - грустно выдохнул уставший орать Дима. - Лучше мы сами утопимся, чтоб они не утруждались. Все, я так не могу, мой гений здесь не оценен, и я навеки умолкаю... сейчас ложусь и умираю...он закатил глаза и якобы на последнем вздохе произнес - но дайте хоть воды стакан!
   - Стаканов не завозили, - буркнул Кирилл, не любивший юмора в сложных ситуациях. Но почему-то, последняя фраза показалась ему важной. Он задумался, быстро перебирая воспоминания.
   - Точно стакан! - как всегда при озарениях заорал учитель. - Помнишь, как ты у Елизара хотел воды попить? Ну после Черного Пса?
   - Ну помню.
   - Помнишь, что сказал Моня? Ты можешь повелевать водой! Точно! - Кирилл хлопнул себя по лбу. - Вот почему ты смог вызвать дождь, когда тебя пытались сжечь!
   Дима оживился.
   - А что, может быть. Правда, я не совсем уверен...
   - Пробуй, - безапелляционно велела Красава. - Хуже все равно не станет.
   - Можем поспорить.
   - Да делай уже!!!
   Елкин тяжело вздохнул и, опустившись на корточки, начал гипнотизировать воду. Как ею управлять он не представлял, в обеих упомянутых случаях все вышло вроде бы случайно. У Димы вообще большинство чудес происходило спонтанно и без его ведома. Отбросив лишние мысли он сосредоточился и подался чуть вперед. Глаза ведьмака замерцали, вода подернулась легкой рябью, но больше ничего не происходило. По прошествии пяти минут Кирилл хотел было со вздохом заявит "Да уж не вышло" , но тут заметил как по прозрачной воде запрыгали зеленые блики. Он перевел взгляд на студента - у того в глазах горели знакомые изумрудные огоньки. Не отрывая взгляда он воды, Дима встал и Славский с княжной едва сдержали вздох удивления - вода поднялась следом и застыла столбом высотой в человеческий рост. Ведьмак, неотрывно глядя на воду, шевельнул правой рукой. Словно отзеркаливая его движения, от воды в сторону протянулась тонкая струйка. Взмахнул сильнее - она вытянулась и утолщилась. Со стороны это здорово напоминало работу неумелой пряхи, которая неуверенно дергает нить из кудели.
   - Получилось, - выдохнула Красава.
   - Получилось, - неуверенно подтвердил Дима.
   К моменту, когда мертвяки приблизились, ведьмак настолько настропалился управлять водой, что вместо простого кольца из воды изобразил вписанную в круг пятилучевую звезду, в центре которой они и находились. Кирилл заметил, что пентаграмма особой пользы для борьбы с о славянской нечисть не принесет, но Дима отмахнулся - мол, хороший понт дороже денег. Выглядело действительно эффектно, но когда мертвяки подошли вплотную, студента все равно мороз продрал - а вдруг не сработает?
   Но княжна оказалась права - перейти водную преграду Кощеево войско не смогло. Один умник попытался метнуть в Елкина боевую секиру, но снаряд рухнул прямо у водной преграды - колдовского оружия нечисти она тоже не пропускала. Безуспешные попытки обстрела были повторены еще несколько раз, после чего рядовые мертвяки угомонились.
   Тогда вперед выступил один из десятников. Вперив в Диму немигающие огоньки глаз, он начал было внушать вкрадчиво-замогильным голосом "Иди к нам" но Елкин одним движением мизинца брызнул водой в горящие голубым глазницы и посоветовал:
   - Канай отсюда, Кашпировский болезный.
   Опозоренный мертвяк злобно зашипел и отошел к своим. Растерявшиеся военачальники собрались в кружок обсудить ситуацию. Посовещавшись, нечисть быстро построилась и ... кольцом рассредоточилась вокруг беглецов.
   -Песец зверек пушной! - выругался Дима, глядя на окружившие их стройные ряды скелетов.
   В напряженном ожидании прошло минут сорок. Мертвяки стояли все той же нерушимой стеной. Не знающие усталости воины собирались взять их измором. А вот ведьмак уже порядочно утомился. Звезду он давно отпустил, оставил только защитное кольцо воды. Преграда уже истончилась, на землю периодически плюхались тяжелые капли - держать массу воды становилось все сложнее. Руки, которые приходилось держать поднятыми, затекли, но стоило ему хоть чуть-чуть расслабится, как вода начинала растекаться и приходилось стоять недвижимо.
   Красава прыгала вокруг Димы, обмахивая его платочком и вытирая вспотевшее лицо. Кирилл с мрачным видом полировал лезвие топора и думал что обстановка на редкость безнадежна и спасет их только чудо.
   И оно таки произошло!
   - Здравствуй, Дима! - раздался с небес оптимистичный голос. - Я смотрю, твоя голова еще у тебя? Но это явно ненадолго!
   От неожиданности ведьмак вздрогнул и едва не упустил защиту.
   - Ярило!
   - Ага! А у вас как я погляжу, положеньице аховое, недооценили противника! - резюмировал бог жизни, гарцуя на высоте трех метров. - Тогда подарки победителям! - завопил они бросил на блестящие черепа охапку васильков. Нежить дружно шарахнулась, а те, которые не успели увернутся, обзавелись дымящимися дырами.
   На Кирилла и Красаву явление божества произвело неизгладимое впечатление. Они стояли раскрыв рты и хлопая глазами. Елкин столь удивленным не был.
   - Мерси за гуманитарную помощь, - пробурчал он.
   - Да это не помощь еще, а так, забава.
   - А ты еще чем-то поможешь?
   - А зачем я по-твоему явился? Не за твоей же пустой башкой!
   Дима засопел, но спорить не стал. Ярило опустился еще ниже.
   - Пока ты единственный, кто может помочь людям в борьбе с нечистью. И погибнуть из-за происков Чернобоговых прислужников ты не должен. Добро и Свет за себя постоять тоже умеют. Хотя я б тебя за одну яблоню спас, это ж надо было додуматься!
   - А что в ней необычного? - не сдержал любопытства Славский.
   - Ну до твоего друга никому и в голову не приходило ничего садить в Кощеевых владениях, он же все растения у себя умертвил! Но, основной закон природы - в никуда ничего не исчезает и вся сила заколдованных деревьев ушла в единственно живое, что им попалось - в брошенные Димой семена.
   - Прикольно. То-то они так поперли - там же мертвого леса немеряно!
   - Да уж, яблочки на них тоже явно непростыми будут...
   - Так, хорош про ботанику. Ты что-то говорил про спасение, а то я уже рук не чувствую!
   - Устал? Ну ладно, когда помрешь я с тобой наговорюсь. А теперь ближе к делу. Возьмитесь все за руки, вместе со мной, - велел Ярило.
   - А что будут делать эти доброжелательные дистрофики, пока мы тут хороводы водим? - поинтересовался Дима, не спеша опускать руки.
   - А ими Сивка если что займется. Он любит мертвяков валить - они с таким забавным тарахтеньем рассыпаются... Так ты даешь руки?
   - Даю, - обреченно согласился Елкин и отпустил защиту. В занемевшие руки моментально вцепились Кирилл с Ярилой.
   - Ломаешься как красна девица, - услышал студент бурчание бога. За спиной раздался лязг оружия, заржал Сивка, с треском опуская копыта на особо ретивых. Дима на секунду зажмурился, а открыв глаза, обнаружил что стоит уже на другой стороне реки, по ту сторону Кощеевых владений. Ярилы с ними уже не было, но словно в напоминание о том, чьих рук это дело, на шее каждого висела сплетенная из васильков гирлянда. Впрочем у Кирилла и Красавы она была одна на двоих.
   К поселению беглых преступников чудом спасенные путники вышли через два часа. Встреча в деревне их удивила: узнав ведьмака со спутником, бывший атаман буквально на колени бросился, прося их забрать чудо-коней.
   - Каких таких чудо-коней? - не понял Дима. - Кони у нас самые обычные, Лисичка, правда, слегка стукнутая.Да и вообще, забежали они.
   - Для тебя, ведун, говорящие кони может и не в диковинку, а у нас в деревне обычный конь только ржать может! - возмутился мужик. - Ваши это кони - кобыла рыжая да тяжеловоз серый. Умные животины, в самый раз для чародея!
   - Подождите, - вмешался Кирилл, - давайте не будем накалять обстановку и мы сначала просто на них посмотрим.
   Всю дорогу глава общины, едва не плача, жаловался на "несносных скотин" которые, кроме свежего сена и колодезной воды два раза в день, требовали еще хлеба, колбасы, яблок и меда.
   В конюшне действительно обнаружились сытые и вычищенные Буцефал с Лисичкой. Рядом с яслями на глиняной тарелочке лежала ржаная горбушка, кусок колбасы и яблоко со следами мелких зубов. Друзья понимающе переглянулись и, сдерживая смех, попросили всех выйти, чтобы поговорить со скакунами без посторонних ушей. На самом деле с лошадьми никто не собирался говорить, и едва дверь за старостой закрылась, Кирилл позвал:
   - Моня, вылезай, мы уже вернулись!
   - Вылазь аферист, - поддержал его Дима, сооружая бутерброд из остатков колбасы и хлеба.
   Ближайшая куча самого свежего (кто бы сомневался) сена зашевелилась, и наружу показалась хитрая мордочка пушистика.
   - Здравствуйте, - обрадовался он. - Я за вами скучал! Представляете, два дня назад лежу я себе, сплю на Буцефале, а тут вдруг шум, топот, лошади понесли. Я проснулся, а мы неизвестно где. Так я Лисичку нашел, к Буцефалу привязал и пошел в деревню. Еле реку переплыли. Ну здесь-то меня увидеть никто не смог бы, вот я к старосте под дом приехал и разыграл: я говорю лошадь ведуна, меня в отсутствие хозяина кормить-поить, холить-лелеять надо, а не то он, как вернется злится будет. Глава и купился. Вот я и сижу, вас жду, переживаю даже.
   - Ага, заметно, ты аж похудел от нервов! - Дожевывая, подколол его ведьмак.
   Хух оскорблено фыркнул и уже привычно перебрался на плечо к Кириллу. Они еще немного посидели в конюшне, рассказывая о событиях пережитых за эти два дня и строя планы на будущее. До утра решили остаться в деревне - поесть по-человечески, отдохнуть, привести в порядок одежду. А уже завтра, пополнив запасы, как можно быстрее скакать в Килев, останавливаясь только для ночевок.
   Выйдя из стойла, они обнаружили, что в доме многострадального старосты уже кипит работа: стол накрыт, баня истоплена, ночлег готов. Красава безапелляционно руководила процессом, и первая ушла купаться.
   - Кирюша, - вкрадчиво спросил Дима, наблюдая, как один из работников набивает свежим сеном их подушки, а хозяйка выставляет на стол праздничную посуду, - ты уверен, что хочешь жениться на такой гангрене?
   - Она не гангрена! Как ты можешь так о даме! - возмутился историк, и с тяжелым вздохом, в сторону произнес: - да и обручена она, к сожалению...
  
   Злобыня мрачно смотрел на высокий прозрачный сосуд. И чем дольше он смотрел, тем больше портилось его настроение
   В самом же сосуде происходило нечто странное. Он был до краев наполнен водой, а в центре без устали вертелся маленький красный смерч. Именно он больше всего злил черного волхва, потому как указывал - ведьмак все еще жив. Более того, он уже где-то недалеко, иначе бы заклинание не сработало - существенным недостатком волшбы на крови было то, что она работала только невдалеке от своего владельца. А ведь еще пару дней назад колдун был уверен, что Дима мертв. Больше месяца назад мальчишка отправился в Кощеево царство и поди ж ты - жив. Каким образом это ему удалось, для Злобыни оставалось загадкой. Более того нахал умудрился устроить там полный разгром - украл княжну, убил любимого кощеева змея, уничтожил две дюжины мертвяков и скрылся в неизвестном направлении.
   Но уж сейчас найти его не составит труда.
  
   - Ну-с, товарищи, и где обещанный поселок? Уже стемнело, кусают комары, а мой растущий организм настойчиво требует жрачки!
   - Дима, ты балаболка! Язык не устал еще? Неделю едем, а у тебя рот не закрывается.
   - Больше, уже десять дней. А еще кое-кто кило общественных пряников съел.
   - Брехня! Это они.
   Обвиняемые пушистик с домовенком расфыркались и сердито замолотили лапками по животу подельника - печенюшки они сточили втроем.
   - Убивают! Вдвоем на одного! - завопил ведьмак, в отместку тыча пальцем в мохнатое пузико.
   Красава тихонько засмеялась.
   - Попрошу без хи-хи! - Елкин выпрямился в седле.- Ваше царское высочество обещало, что покажет дорогу к поселку. И где он?
   Сидевшая позади Кирилла княжна заерзала.
   - Ну... не помню. Скоро будет. Наверно.
   - Так ты даже не уверенна?!
   - Только не начинай визжать, - моментально ринулся на защиту Славский. - Ошибиться может каждый.
   - Вот именно. Я здесь как княжна еду, а не как карта местности.
   На самом деле Красава лукавила. Местность она отлично знала. Это были земли дровлянского князя, ее будущие владения как княгини. Но два часа назад она специально велела повернуть не в ту сторону, удлиняя путь на еще один день. Стоя на перекрестке, княжна просто смалодушничала - ей безумно нравилось путешествие. Нравилось что нет докучливых нянек, надоевшей политики и интриг. Нравился смешной болтливый ведун и забавный хух. Очень нравился смотрящий на нее влюбленными глазами Кирилл, к которому она так привязалась, и с которым ей вскоре предстоит расстаться навсегда. Так что она просто сделала себе маленький подарок.
   Но ведьмак в столь тонкие рассуждения не вдавался. Пробормотав что-то шовинистическое, он обрадовано заявил:
   - Тогда быстро ищем место и останавливаемся в лесу!
   - Хорошо, - согласилась княжна. - Тем более у дровлян мне лучше не появляться, узнать могут. Я у них в прошлом году на празднике жнив была, когда с Лютобором знакомилась.
   - Ну и отлично. Кстати, вон та полянка смотрится очень даже ничего! Пенек чур мой!
   На стоянке ведьмак привычно самоустранился от хозяйственных дел. Разжег костерок, расседлал лошадь и уселся на отвоеванный пенек. Кирилл вешал над огнем котелок с водой, Гриня чистил Димин плащ, Красава и Моня накрывали на стол. Девушка доставала из сумки продукты, а пушистик растаскивал их по столу, не забывая о "контроле качества" - вызывающие у него сомнение кусочки быстро съедались.
   - Прекрати жевать!
   - Этот куфочек лефит плохо!
   - Ах ты маленький обжора! - княжна замахнулась огромной деревянной ложкой.
   Хух бросился в сторону.
   - Ты куда? Дима, ну ты посмотри на этого проглота!
   - Угу.
   - Что "угу" ты даже глаза не открыл!
   - Я и так вижу, - ведьмак включил внутреннее зрение. - Ты стоишь напротив меня, Кирилл сидит чуть левее, рядом с ним Гриня, на дереве справа прячется Моня, сзади...
   Дима замолчал. По идее, у него за спиной никого быть не должно. Но он четко видел еще одну человеческую ауру. Тело среагировало опережая мысль. Елкин подскочил, в прыжке развернулся и бросился на неизвестного. Открыв глаза, Дима обнаружил что сидит верхом на коренастом человеке с бегающими глазками. В правой руке он держал длинный нож.
   - Ах ты гнида! - обмер Дима, сообразив что лишь случайность спасла его от удара в спину.
   Пленный молчал, сердито сопя. Затем дернулся и предпринял последнюю попытку всадить нож. Ведьмак стрельнул глазами и рука вместе с оружием словно пригвоздилась к земле. Неудачливый убийца обмяк, выражая покорность судьбе. Елкин снял у него с пояса моток веревки и крепко связал руки, оставив один конец у себя в руке.
   - Ну что, козлик, пошли в лагерь?
   Пленный глянул исподлобья и, не проронив и слова, зашагал следом.
   - А теперь говори, кто ты и зачем тебе убивать меня?
   Пленный продолжал угрюмо молчать настороженно оглядываясь.
   - А ну говори! - Дима сердито топнул ногой. - Я кому сказал!
   - Говори,- велела княжна, - или я отправлю тебя в пыточную!
   Убийца повернул голову и даже скривил губы в подобие улыбки:
   - Если я проговорюсь сейчас, то мне не избежать пыток со стороны нанимателя. Так зачем мне распускать о себе дурную славу...а, Красава?
   Девушка ойкнула, то что ее узнали, оказалось для нее полной неожиданностью. Дима отвесил киллеру подзатыльник:
   - Для тебя она только на вы и по имени-отчеству. Ферштейн? А теперь говори.
   - Чистосердечное признание уменьшает вину, - влез в разговор Кирилл.
   Пойманный уставился в одну точку, игнорируя все обращения к нему. Ведьмак засопел и задумался. Разговорить незнакомца надо обязательно, многовато он знает, но как? Дима нахмурился, потом просиял, вытянул что-то из планшетки спрятал руку за спину и с принял надменный вид.
   - Ты знаешь, кто я? - Елкин пнул пленного под коленку. Невежливо, конечно, но разводить китайские церемонии с несостоявшимся убийцей ему не хотелось.
   - А ты уже не помнишь своего имени, ведьмак? - гадко усмехнулся тот. - Я не запоминаю всех своих жертв.
   Студент едва удержался от того, чтобы не врезать в глаз, но, следуя избранному образу, высокомерно обронил:
   - А тебе и не обязательно знать мое имя. Достаточно того, что ты знаешь что я - ВЕДЬМАК! И знаешь, чем это плохо для тебя? - Дима заговорил почти ласково. - Не знаешь? Объясняю. Я не буду убивать или пытать тебя. Это слишком грязно. Я просто отдам твою душу служащим мне призракам. А уж им ты расскажешь все, обещаю.
   - Врешь! - побледнел убийца. - Ты не можешь этого сделать! У тебя никого нет!
   - Не веришь? - Дима сверкнул глазами. - Сейчас покажу.
   Ведьмак резко выбросил вперед спрятанную руку, одновременно создав компактную россыпь белых искр.
   - Он явился! - торжествующе завопил Елкин и протянул ладонь к лицу пленного, - Хочешь к нему?
   - Нет! Не надо! Не хочу! - в панике завопил убийца, пытаясь отползти.
   - Тогда говори!
   - Не могу! Не скажу!
   - Тогда я вызываю его по твою душу! Э-э, интегралы, толерантность, инфлюэнца, джага-джага - замогильным голосом завел ведьмак.
   - Стой! Я все скажу! Меня наняли убить ведьмака!
   - Кто?
   - Не знаю! Он был в черном плаще, лица не видно! Наверно, колдун.
   - Почему?
   - Он дал мне одну вещь, которая помогла найти тебя.
   - Давай сюда!
   Киллер подал замотанный в тряпку предмет. Развернув его, Дима увидел небольшой плотно запечатанный стеклянный пузырек. В заполнявшей его воде плавала деревяшка с закрепленной на ней костяной иглой. Острие было выкрашено в красный и указывало прямо на Диму.
   - На компас похоже, - пробормотал Елкин и взболтал воду. Щепка забултыхалась, но стрелочка вновь указала на ведьмака.
   - А это и есть компас, - заметил Кирилл. - Только он показывает не на север, а на тебя!
   - Ужас! - студент размахнулся и шваркнул пузырьком о сосну. Брызнули осколки. Дима неожиданно вскрикнул и схватился за голову. Кирилл и Красава подбежали к нему, а убийца, воспользовавшись суматохой, быстро перекатился, вскочил на ноги и скрылся в лесу. Славский бросился было следом, но не догнал.
   - Убежал, - с досадой проговорил учитель.- Дим, что случилось?
   - Не знаю. Когда я эту склянку долбанул у меня вдруг в глазах потемнело и голова закружилась. Наверно, эта фигня со мной как-то связана и ее надо уничтожать со спецплясками и битьем черного колдуна в бубен!
   - Умная мысля приходит опосля, - хмыкнул Славский. - А мне вот интересно, Черный волхв и Черный колдун - это одна и та же личность? Убить тебя хотят оба.
   - Не знаю. Может, у них здесь профсоюз служителей Чернобога и "черный" - это кодовая кличка. Ну да это сейчас не важно. Хуже что он узнал Красаву. Стуканет кому не надо и докажи потом, что ты не верблюд, а невинная маргаритка! Ярополк предупреждал ведь. Короче, с завтрашнего дня максимально ускоряемся. Все остальные вопросы решим в Килеве. - Ведьмак плюхнулся на землю поближе к скатерти. - Что-то на меня от переживаний жор напал.
   - А твой призрак уже ушел? - опасливо спросила княжна.
   - И вы туда же? Да не вызывал я никого!
   - А чем же ты его испугал? Иллюзией?
   - Не-а, еще проще. Вот этим - Елкин бросил в их сторону небольшой прямоугольник.
   Красава шарахнулась, а Кирилл двумя пальцами поднял брошенный предмет.
   - Календарик?!
   - А ты переверни, - захихикал ведьмак.
   Историк выполнил требуемое. Осмелевшая Красава тоже склонилась над календариком. Глаза обоих удивленно расширились.
   - Ну и страхолюдина, - наконец произнесла княжна. - Патлы нечесаные, глаза разные, губищи черные... Мерзость!
   - Мер-лин Мен-сон, - по слогам прочел надпись Славский. - Это вообще кто?
   - Певец, - продолжая хихикать пояснил Дима.
   - Ты это слушаешь?!
   - Нет конечно! Я же эстет! Это мне друг отдал, когда его гадская собака мой календарь схарчила. Ну зато пригодился. Когда вернусь, обязательно его поцелую!
   - Друга?
   - Ты збоченець! - Дима запустил в Славского шишкой. - Собаку конечно!

Глава 23

   Несмотря на спешку, в Килев путникам удалось добраться только через четыре дня. Прежде чем ехать к Ярополку, сначала решили завернуть к Велибору. Во-первых, уже почти традиция, во-вторых, требовалось сгрузить куда-то Гриню с Моней, не тащить же к князю еще и скопище и духов.
   Подъезжая к жилищу волхва Дима увидел, как из домика с мрачными лицами вышли два воина. Сердце ведьмака екнуло - он помнил что Невзор "незлым тихим словом" поминал Велибора и испугался, что Чернобоговы приспешники добрались и до старого волхва. Обуреваемый нехорошими предчувствиями, он пришпорил Лисичку и во весь опор помчался к небольшой избушке. Елкин так распереживался за старика, что не сумел вовремя затормозить, и врезавшись в хлипкий заборчик, перелетел через лошадиную голову и хлопнулся на многострадальные грядки с морковью.
   На шум из приоткрытой двери выглянул живой-здоровый Велибор и, увидав развороченный огород, бранясь выбежал наружу. Схватив Диму, как нашкодившего мальчишку, за ухо, он потащил его в дом, одновременно ругаясь и причитая:
   - И что я не так сделал, что боги Вырия мне такую кару послали? Ну зачем мне урожай испортил? Да ты ж вылитый Елизар - у него тоже ветер всю жизнь в голове гулял!
   - Пусти, оторвешь! - верещал ведьмак, пытаясь вырваться из сухоньких, но поразительно крепких волховских пальцев.
   - Дядька Велибор, вы что делаете?! - раздался удивленный голос.
   - Красавушка! - обрадовался волхв и, отдернув руку, быстро спрятал ее за спину. - Вернулась!
   - Так кто ж ездил, - пробурчал Дима, растирая покрасневшее ухо.
   - Велибор, что-то случилось? - встревожено спросил Кирилл, останавливаясь возле калитки. - Мы видели выходящих от тебя воинов.
   - Гонцы от Ярополка приходили, - отмахнулся старик и удивленно спросил, - А вы не знаете? Дровляне на нас войной идут.
   - Как, - обомлел Дима, - неужели из-за Красавы? Так мы ж ее привезли! И вроде в срок уложились.
   - Мутное там дело, - вздохнул волхв, - к нам послы дровлянские нежданно два дня назад явились, а Красавы нет. Ярополк и так и эдак выкрутиться старался, а они вдруг заявляют, знаем, мол, что княжну за князя невгородского выдали, а из нас теперь дураков делаете. Обиды такой мы не потерпим, и князь Лютобор войну объявляет.
   - Так мы им щас Красаву покажем, и все нормально будет, вот она, княжна.
   - Не поможет, - покачал головой Велибор. - Судя по всему, они просто повод нашли чтобы на Килев напасть. А вы сейчас к князю? Я тогда с вами.
   - Ну уж, нет, лучше ты без нас. Ярополку мне лучше не попадаться, он предупредил, чтоб я задание не провалил, а я конкретно лоханулся!
   - Да не бойся ты так! Тебя ему обвинить не в чем! У Ярополка появилась мысль, что Лютобор с самого начала знал о похищении Красавы. И ему очень не понравилось, что предполагаемый зятек вместо предложений о помощи решил объявить войну. Так что даже если покажете дровлянским послам Красаву, это уже ничего не изменит. Заявят, что раз девица была неизвестно где, то значит обесчещена, и в невесты не годится.
   - Неправда! - хором заорали Кирилл с княжной. - Ничего такого не было!
   Дима хмыкнул, но промолчал и начал организовывать поселение духов. Но если пушистик моментально побежал отсыпаться на подушку, то Гриня тут же начал требовать чтобы ему показали кухню и пообещал приготовить обед и провести генеральную уборку. В конце концов проведение экскурсии поручили сопротивляющемуся Моне. Оставив ругающихся духов, все поехали в столицу к князю.
   Килев издалека напоминал муравейник. Снующие без видимого порядка люди тем не менее на удивление слаженно выполняли свою роботу: чинили и укрепляли крепостной вал, обтесывали и вкапывали по периметру города колья. Внутри города тоже кипела работа - на площади разбивали лагерь ополченцы, улочки перегораживались рогатинами, вдоль стены устанавливали котлы со смолой, кузнецы и оружейники работали почти без перерыва, из ближайших деревень подвозили подводы с припасами.
   В этот раз к князю они пошли внаглую, без доклада - присутствие Красавы позволяло. Ярополка они нашли в уже знакомом кабинете. Он сидел в одиночестве, и, грозно нахмурившись, думал.
   Княжна, без стука залетев в комнату, завопила:
   - Батюшка!
   - Красавушка! - лицо князя разгладилось, и обняв дочь, он повернулся в сторону скромно стоявших на пороге путников. - Ну, ведун, благодарствую, помог ты безутешному родителю!
   - Это наша служба. Которая опасна и трудна, - ведьмак чуть поклонился князю, а выпрямившись спросил - только до меня дошли слухи что мы опоздали.
   - Правильно говоришь, придется нам с дровлянами биться, - вздохнул Ярополк. - Ну да это уже не твоя вина. Сегодня после полудня мы совет держать будем, приходи, может, что-то дельное посоветуешь. А невольника можешь с дворней оставить, что ж ты его везде за собой таскаешь.
   - Как невольник?! - охнула Красава и растерянно захлопала глазами.
   - Бывший, - поспешил вмешаться Дима, так как Кирилл стоял с пришибленным видом и молчал. - Он мне три раза жизнь спас и я ему вольную дал.
   - Правда?! - просияла княжна и от переизбытка чувств кинулась к нему на шею и чмокнула в щеку.
   - Правда, - пискнул ведун, высвобождаясь из крепких объятий.
   - Ну хорошо, и его с собой возьмешь, - пожал плечами так и не понявший истинную причину переживаний князь. - Велибор, а ты ко мне с чем пожаловал?
   Из княжеского терема вышли только Кирилл и Дима. Княжну увели в девичьи покои приводить в порядок после долгой дороги, волхв остался обсудить с князем вопросы государственной важности. Студент по обыкновению, возмущался:
   - Я между прочим ведьмак, а не купидончик! Меня твоя краса ненаглядная чуть не задушила, а он стоит глазами клипает! Ты меня слышишь?
   - А правда, ей имя подходит? Она ведь действительно красивая! А еще умная, добрая, понимающая...
   - Ну все, пропал человек!
   Так споря и переругиваясь, они дошли до торговых рядов, которые не прекращали работу даже накануне войны. В избушку Велибора решили уже не возвращаться, а просто пошататься по городу. Как выразился Дима "сувенирчиков прикупить". Они как раз проходили через базарную площадь, когда услышали радостный крик:
   - Дима, Кирилл!
   Им навстречу, рассекая людской поток, шел помощник уличского волхва. Как всегда, в синем плаще с капюшоном, лицо еще серьезней, чем обычно, в руке густо исписанный свиток бересты, за ухом тонкая расщепленная палочка, в которую был вставлен уголек.
   - Сэнсей! - тоже обрадовался ведьмак, - а ты какими судьбами здесь оказался?!
   Радимир только собрался ответить, как послышался жуткий грохот от столкновения двух телег и землю усыпало пшеном из прорванных мешков. Ведун посинел от злости и ринулся на разборки. Высказав испуганным мужикам все, что про них думает, он при помощи наговора поднял зерно, провеял и загрузил на воз. Напоследок Неуловимый еще раз рявкнул для профилактики и вернулся к друзьям.
   - Задолбали! Пойдем в трактир, чего-нибудь холодного выпьем и поговорим спокойно.
   - А тебе ничего не будет, за то что ты все бросил?
   - А кто мне что сделает? -дернул головой оборотень.- Я между прочим, боевой ведун, а не кладовщик! Идите в тот дом, а я сейчас расскажу здесь политику партии и догоню.
   Когда Дима и Кирилл, заказав квас, уселись в уголке, прибежал Неуловимый. Хлопнувшись на лавку, он в сердцах произнес:
   - Достали меня уже эти хозяйственные хлопоты! Я сюда вообще в войско пришел записываться!
   - А чего тогда этой дурью маешься? - бесхитростно поинтересовался Дима.
   Радимир побурел, ногти на руке непроизвольно удлинились и впились в столешницу.
   - Ты издеваешься?! - глянул он на Елкина, но сообразив что тот просто ляпнул не подумавши, сбавил тон и мрачно пояснил:
   - Меня не взяли. Сейчас я могу пользоваться только посохом и Велибор с воеводой посчитали что будет лучше и безопасней, если останусь в тылу. Сейчас я за снабжение отвечаю, а потом, если что буду Велибору с ранеными помогать.
   - А-а, понятно, - протянул Елкин, ругая себя за недогадливость.
   Повисла неловкая пауза, прерванная появлением трактирщика, принесшего заказ. Дима бросил на стол несколько медных монеток и потянулся за кружкой, но внезапно Радимир схватил его за руку.
   - Откуда у тебя это?
   - У меня их с рождения две, - попробовал отшутится ведьмак.
   - Где ты взял это кольцо? - нетерпеливо заорал оборотень.
   - Тьфу, перепугал! Тебе только вопля "Моя прелесть!" для полноты образа не хватило. У одних идиотов отобрал, они нас грабануть решили. Если сильно нравится, могу отдать, только если ты его снять сможешь.
   - Могу, только тебе вряд ли понравится.
   - Почему?
   - Потому что кольцо Двух Стихий можно снять только с трупа. Попробовать?
   - Не надо, мне и с ним неплохо.
   - А что оно делает? - поинтересовался Кирилл.
   -Соответственно названию, - хмыкнул Радимир, - помогает управлять двумя стихиями - судя по символам, огнем и водой. Практически бесценная вещь. Это очень древний артефакт, сделанный еще в то время, когда люди не знали, нынешних богов - кольцо из упавшего с небес металла, закаленное в небесном же огне и воде.
   - Понятно теперь, почему тебя не могли сжечь ни Невзор, ни Змей, - сопоставил факты Славский.
   - Правильно, - кивнул Неуловимый. - Владелец этого кольца в огне не горит, и в воде не тонет.
   - Всегда считал, что в воде не тонет нечто иное, - пробормотал Дима. - И чего если эта финтифлюшка такая ценная, она тупо валялась у двух разбойников?
   - Ну так колечко весьма невзрачное и сделано грубо. Небось решили, что очередная дешевка. Откуда бы им знать его истинную стоимость?
   - А ты откуда все знаешь?
   - Первый раз это кольцо я видел у соратника своего учителя. Он мне все и рассказал. Но раз сейчас кольцо у тебя, значит, его тоже убили, - оборотень горько вздохнул и сменил тему: - а кто тебя сжечь хотел?
   Елкин и Славский, перебивая друг друга, начали подробно рассказывать о всех событиях, произошедших после отъезда из Улича. Ведун внимательно слушал, иногда хмурясь, иногда посмеиваясь, а в некоторых случаях и переспрашивая. Известия о Диминых успехах обрадовали его чрезвычайно, словно это и к нему относилось. Завистливый вздох вырвался у него только один раз, когда тот рассказал о том как смог видеть с высоты птиц. Как оказалась, это одна из врожденных способностей ведьмаков, которой невозможно научится.
   Заболтавшись, они едва не пропустили время совета, так что до княжеского терема добирались бегом и прибежали одними из последних. Совещание проходило в большом зале, из которого вынесли лишние столы и поставили кучу лавок. Несмотря на то что помещение было забито, Радимир быстро нашел свободные места, да еще и недалеко от княжеского стола. В зале было шумно. Сбившись в кучки, военачальники и мелкие князья обсуждали сложившуюся ситуацию и способы ее решения. Хотя способ-то они нашли всего один - набить коварным дровлянам морду (или какое другое место) так, чтоб впредь неповадно было.
   Подождав пару минут, князь трижды хлопнул в ладоши, призывая к тишине, и вкратце изложил уже известную друзьям историю с пропажей и мнимой выдачей Красавы за невгородского князя и последующим объявлением войны. Затем обрисовал положение противоборствующих сторон. Хоть на недавнем вече и постановили врагам не сдаваться, сейчас следовало высчитать, сколько дружинников и ополченцев могут выставить доляне, сколько Килев сможет держать осаду, количество народа в долянской столице. Подсчеты не радовали - несмотря на все призванные резервы, дровлянская армия была почти в два раза больше; основной урожай еще не был собран и долго на осадном положении Килев не продержится. Но и сдаваться на милость неприятеля не хотелось. Поднялся шум. Одни предлагали бороться до последнего, другие обсудить возможность сдачи города. Когда страсти достигли высшей точки кипения, Кирилл вдруг поднял руку и, перекрикивая гам, спросил:
   - А можно предложение?
   От неожиданности все замолчали и уставились на долговязого воина в простой кольчуге. Князь степенно кивнул, давая слово. Кирилл прокашлялся и начал:
   - Смотрите, неподалеку то Килева есть достаточно большая равнина, на которой можно будет провести битву. Войско следует разделить на части - применить пятичленный порядок построения войска.
   Русичи с интересом прислушались, а историк вещал дальше:
   - Самая большая часть - это будет основной полк, но он вступит в бой не с самого начала. Первый удар, ослабив натиск противника, примет на себя меньшая часть войска - передовой полк,. Еще два примерно таких же полка разместятся по левую и правую руку - это придаст войску подвижность и даст нам преимущество в скорости. Последняя часть войска - это засадный полк, он вступит в бой тогда, когда дровляне доберутся до основного и ударит со свежими силами. Ну вот в общих чертах и все, можно, в принципе так попробовать.
   В зале на несколько секунд повисла тишина, почти мгновенно нарушенная одобрительным ревом.
   - Ох умен воевода, ох умен! - восторженно заорал сидящий рядом с Димой бородатый мужик, от переизбытка чувств хлопая того по плечу рукой в кожаной рукавице с металлическими бляхами.
   - Ага, - выдавил ведьмак, - только по мне больше не стучите, а то я как Квазимодо буду.
   - Кто из нас козья морда? - помрачнел мужик, стискивая пудовые кулаки.
   - Бречислав, не гневайся, - поспешил вмешаться Радимир, - это он о себе, ведьмаки они народ загадочный, жуть.
   - Так ты Дмитрий-ведун? - удивился бородач, - я тебя по-другому представлял. Ну а я Бречислав, воевода килевский.
   - Очень приятно, Дима.
   Весь дальнейший совет был посвящен разработке плана Кирилла. Если бы Красава сейчас его видела, она им бы искренне гордилась. От прежнего, затюканного жизнью сельского учителя в нем остались только очки. Сейчас он наравне с заслуженными воеводами решал судьбу килевского княжества.
   Совещание закончилось только поздно вечером. Выйдя на улицу, Дима с удовольствием вдохнул прохладный ночной воздух и удивленно-восхищенно произнес:
   - Ну, Киря, ты даешь! Не ожидал от тебя таких талантов к стратегии! Это ж надо так придумать!
   - Дима, и ты туда же? У тебя по истории сколько было?
   - А это смотря зачем, - чувствуя подвох, в еврейской манере ответил Елкин.
   - Но это же план битвы на Куликовом поле! Тебе не стыдно, Митрофанушка?
   - Сам такой. Я жытель вильнои незалежнои неньки-Украины. Мене ваша москальска история не цикавить.

Глава 24

   Невероятно быстро пролетела еще одна неделя. Килев вовсю готовился к военным действиям.
   Кирилл, став чуть ли не правой рукой Бречислава, целыми днями пропадал или на войсковых смотрах или на княжьем дворе, причем на последнем с явным удовольствием. Велибор и Радимир занимались организацией мирного населения и постоянно носились по городу. Диме заняться было нечем, и он периодически помогал Кириллу или волхвам, бегая, куда пошлют.
   Наконец на рассвете одного из дней войска под предводительством Бречислава и Кирилла покинули город, и выступили на поле, на котором и должна была пройти битва с дровлянами.
   Смертельно обиженных Диму с Радимиром оставили в городе. Диму просто потому что не знали куда приткнуть - на поле брани от хрупкого ведьмака никогда не державшего в руках оружия толку было ноль, а в городе еще может пригодиться. Радимира потому, что на поле боя его, вооруженного одним посохом могли легко убить, а в городе, в случае чего, мог бы руководить обороной. Было и еще одно соображение. Покалеченный оборотень был единственным из известных выживших ведунов и только он мог натаскать ведьмака до нужного для борьбы с нечистью уровня. Неуловимый тоже это понимал, но эмоции брали верх над рассудком. Всегда выдержанный Радимир даже устроил форменную истерику, с битьем посуды (огненными шарами и молниями), паданьем на пол (падал, уворачиваясь от снарядов Велибор) и дрыганьем ногами ( лапками сучил Моня, которым разбушевавшийся Радимир махал как знаменем).
   Мудрый килевский волхв дал выпустить Неуловимому пар, потом а потом тихо, но твердо сказал, что "молодежь" остается в городе. Радимир злобно зыркнул пожелтевшими, абсолютно волчьими глазами, и вылетел на улицу, волоча за шиворот Диму. Не забыв при этом шваркнуть дверью так, что уцелевшая от магической атаки посуда с жалобным треньканьем разлетелась на куски.
   Остаток вечера обиженная молодежь провела на крепостной стене, наблюдая за сборами войска и жалуясь друг другу на несправедливую судьбу.
   С утра не выспавшихся и все еще обижающихся ведунов разбудили звуки рога и слаженный лязг оружия. Радимир подскочил первый и тут же растолкал Диму:
   - Вставай, войско уходит!
   Ведьмак вскочил, очумело тряся головой:
   - Что, уже?
   - Ага, и без на-а-с,- голос ведуна задрожал, казалось, что он сейчас заплачет.
   - Пойдем вниз, - велел Дима, - может, что интересное будет.
   - Все интересное будет там, - мрачно пробурчал Неуловимый, кивая за ворота.
   - Слушай, ты что, садист? Что интересного в том, чтобы убивать других?
   Радимир сузил глаза и, не говоря не слова, схватил Диму за шею и приподнял на уровень глаз.
   - Я иду не убивать, - процедил он, - а защищать. Кстати, когда в Уличе ты сжег орду степняков, тебя совесть не мучила?
   - То не люди...
   - И сейчас для меня это не люди, а враги. Встреть я дровлянина где-то на дороге, я пожелал бы ему здоровья и пошел дальше. Но сейчас... не мы начали, не нам и думать. Но в любом случае я не допущу, чтобы из-за одного властолюбивого придурка сожгли Килев! Есть вопросы? Что? Ты можешь сказать, а не кивать и рожи строить?!
   - Не могу... Пусти, Отелло белобрысый, задушишь!
   - Ой, забыл!
   Дима кулем шмякнулся на землю, держась за горло.
   - Псих, контуженный на все полторы извилины! - только отдышавшись выругался ведьмак.
   - Ну извини, - пожал плечами Радимир. Просто мне очень хочется защищать родную землю вместе со всеми.
   - Мне тоже. Давай спускаться, может, Велибор передумает?
   - Не передумает. Но спуститься можно.
   Палаточный лагерь на главной площади уже исчез, войско стояло в полной боевой готовности. В конце площади стоял военный обоз, возле которого суетился Велибор. Увидев ведунов, он предпочел сделать вид, что у него резко упало зрение, и две печальные фигуры с несчастными лицами он в упор не видит. На противоположном конце площади глазастый Дима углядел и Кирилла. Бывший учитель в новом боевом облачении, верхом на отличном скакуне отдавал последние распоряжения сотникам и десятникам. Деловито снующий Славский еще больше разозлил Диму.
   - Пойдем обратно, - сердито дернул он за рукав Радимира. - Ну их всех нафиг, если они такие гордые!
   - Лучше на смотровую, хоть издалека глянем как наши биться будут.
  
   Через два часа к равнине перед Килевом подошли и дровлянские войска. Первым их углядел Дима. С момента отхода войск они с Радимиром все время провели на смотровой башне, откуда великолепно просматривалась панорама будущего побоища. Но если ведьмак, уцепившись за зубец, сидел буквально свешиваясь над крепостной стеной, то Радимир нервно ходил из угла в угол, и от раздражения прицельно бил мух маленькими зелеными молниями.
   - Сэнсей, гляди, дровляне! Ой блин, как их много!
   - Где? - тоже высунулся наружу ведун.
   Сверху им было видно, как разворачивались события. Доляне, заметив вражеские войска, быстро построились в боевой порядок. С боевыми кличами, под звук рогов два войска сшиблись. Долянскому полку стоящему на проходе, с трудом удалось сдержать натиск превосходящей силы противника.
   Не желая травмировать ранимую психику современного человека, Дима закрыл глаза и о ходе сражения догадывался только по лязгу оружия и эмоциональным вскрикам Радимира. Неожиданно тот толкнул его в бок:
   - Дима, глянь, по-моему, там что-то не так.
   Открыв глаза, студент свесился еще ниже и, напрягая зрение, посмотрел в направлении которое показывал волхв. Но ничего конкретного не увидел, он только заметил что дровляне неожиданно начали теснить долян. Дима впился глазами вдаль и через пару секунд смог видеть с высоты. Не пожелавший отставать Радимир на мгновенье задумался, а потом начал шаманить. Когда он закончил шептать и махать руками, зрачки у него вытянулись вертикально, и оба ведуна без труда смогли наблюдать за битвой.
   Там действительно происходило что-то неладное: какая-то неведомая сила разметывала заслон долянских войск, а оглушенных ратников потом без зазрения совести добивали дровляне.
   Подняв глаза повыше, за войско, в дровлянском лагере Дима заметил странного сгорбленного мужчину в черном балахоне, который делал какие-то непонятные пассы над большим, горящим зеленоватым пламенем костром. Выглядел мужик отвратительно - бледный, тонкогубый, пегие пряди заплетены в косички с черными перьями, глаза злобно прищурены, лицо вымазано чем-то красным. Шестым чувством ведьмак понял что это кровь - ну не помадой же этот оптимистичный дядечка обмазался!
   - Вот Чингачгук - велика гадюка! - с отвращением произнес он.
   - Кто? - Радимир проследил за Диминым взглядом и вдруг вскрикнул: - так это ж Злобыня! Сволочь редчайшая!
   - А что он сделал?
   - Ничего хорошего! Он Чернобога жрец! И душу за колдовство черное давно заложил! Своими руками гада бы убил!
   В это время злобынинский костер вспыхнул красным, а в долянское войско ударил огненный шар.
   - Блиииин! - тоненько заверещал ведьмак и ломанулся к лестнице. - Родя, мы должны его остановить!
   - Дима, стой! Ты что дурак? - Радимир постучал пальцем по лбу. - Мы же ведуны!
   С этими словами он взял два прислоненных к стене посоха, сгреб Диму за шиворот и выпрыгнул за стену.
   - Мамочки! - зажмурившись, ведьмак двумя руками вцепился в рубашку оборотня.
   - Дим, ты чего?
   Приоткрыв один глаз, Елкин заметил, что они быстро, но плавно опускаются на землю. Радимир успокаивающе похлопал его по плечу и спросил:
   - А может, ты меня теперь отпустишь? А то люди увидят, еще что-то не то подумают, а я же почти волхв, в конце концов.
   Наконец, они приземлились. До побоища было километра три, а до Злобыни и все шесть, если не больше. Но разве это преграда для ведьмака с отсутствующим инстинктом самосохранения и амбициозного ведуна с развитым чувством долга? Схватив каждый свой посох, они побежали к побоищу.
  
   Кирилл мерил шагами крохотную палатку заменяющую штаб и временами посматривал на неумело намалеванную им же карту. Битва уже началась, но непосредственного участия в ней Славский не принимал, войско повел Бречислав. Сначала Кирилл обрадовался, что ему не придется бегать с мечом в руке и рубить живых людей. Да и боялся он если честно, ну не тянуло его с криком "Ура!" на передовую и все тут.
   Но вскоре после начала битвы он кардинально переменил свое мнение. Его такой замечательный план терпел полнейшее поражение. Заслон войск, на который возлагались такие надежды, был неожиданно быстро разбит. Причем, как доложили ему, явно не без помощи магии. Следовало срочно придумать что-нибудь еще, но ведь сам историк талантливым полководцем не был, а из прочитанного ничего приемлемого на ум не приходило. Поэтому сейчас Славский предпочел бы махать мечом в толпе воинов, а не сидеть в тылу и сходить с ума от бессилия.
   Велибор находился здесь же, сидя за столом он сосредоточенно волхвовал над миской с чистой водой набранной до рассвета из семи колодцев. Но и его усилия пропадали зря: несмотря на множество зелий и все новые и новые наговоры, ни разгадать, ни блокировать чужую магию он не смог.
   - Прекрати мельтешить! - неожиданно сорвался он на ни в чем, в общем-то, не повинного Славского.
   - А лучше сидеть сиднем? - тут же включился в перепалку учитель
   - А от того что ты ходишь что-то меняется?
   - А от того что ты сидишь?
   - Я волхвую!
   - А я думаю!
   - А не спорь с волхвом, зачарую!
   - Фу какой примитивный аргумент! Ничего более интеллектуального и мене агрессивного нет? С вашим незаурядным уровнем IQ можно было подобрать что-то более подходящее статусу!
   - Че?! - от обилия заумных слов волхв растерялся, мигом утратив всю злость.
   - Да ничего, нервы сдают, - тоже пришел в себя Кирилл.
   - Валерьянки?
   - Не надо, - Кирилл опустился на лавку и беспомощно спросил, - но что же сейчас делать?
  
   -Родя, я больше не могу, у меня сейчас или ноги отпадут, или легкие отваляться.
   - Потерпи, до войска всего три версты осталось, а мы уже половину пробежали.
   - Половину дороги?
   - Полверсты, балда!
   - А-а, тогда все. Тогда я сдох, как розовый зайчик без энерджайзера в за..., впрочем, неважно где.
   Дима остановился, тяжело дыша и держась за правый бок. Все таки отсутствие транспорта серьезный минус этого в целом замечательного мира. Радимир с жалостью оглядел запыхавшегося с непривычки ведьмака, ему бежать чуть было легче, сказывались длительные тренировки, хотя обычно он предпочитал бегать в волчьей личине - и скорость и выше и усталости потом нет. Прикусив губу ведун задумался, но затем просиял, и обрадовано спросил:
   - Дима, ты "олений" наговор знаешь?
   - Не-а, - выдохнул тот.
   - Ну точно неведун! Стань на месте, я волхвовать буду.
   - А рога потом не появятся?
   - Темнота! Мы с тобой бежать быстрей сможем!
   Чародействовал он недолго - закрыв глаза, пошептал немного, стукнул себя и Диму посохом по ногам.
   - И все? - разочаровался ведьмак.
   Вместо ответа Радимир рванул с места в карьер с такой скоростью, что за десять секунд пробежал минимум сто метров. Остановившись, он помахал рукой и показал язык.
   Дима, подобрав челюсть, бросился вдогонку и осознал, что двигает ногами с невероятной скоростью. Радимира он догнал мгновенно.
   - Сэнсей, а че ты раньше не колданул?
   - Ты не поверишь, забыл!
   - Что?!
   До поля боя они домчались за каких-то две минуты, пробежали между стоящими в ожидании основным и правым полком и с разбегу вломились в гущу сражения. Там скорость пришлось сбросить, так как более насущной была проблема уворачивания от мечей и стрел. В пылу боя их появление фурора не произвело, но и не замеченным не осталось.
   Дима хвостиком бежал за Радимиром, поражаясь почему Неуловимого не взяли на битву - несмотря на отсутствие руки, тот с ловкостью шаолиньского монаха отмахивался от врагов при помощи одного только посоха. Ведьмак мог только догадываться о том что было бы с дровлянами, если бы у Радимира оказался еще и меч. Но тому вполне хватало посоха и магии - ведун успевал выставлять щит, метать молнии, огненные шары, острые осколки льда и поднимать тучи пыли и щебня. Сам же Дима удивлял только одним - скоростью с которой успевал уворачиваться града ударов. Он даже сам удивлялся, в голове мелькнула неизвестно где услышанная фраза "Жить захочешь, не так раскорячишься". Последняя мысль его почему-то разозлила, стоять "в раскорячку" показалось ему унизительным. Ведьмак остановился, гордо расправил узкие плечи, покрасивее перехватил посох, намереваясь покрошить врагов в капусту. В момент, когда он принял особо героическую позу, ему на затылок обрушился тяжелый удар вражеской палицы. Но то ли дровлянин попался слабосильный, то ли у Димки башка была из чугунины, но вместо того чтобы рухнуть замертво, он возмущенно выругался, и резко обернулся. Дровлянский воин, не ожидавший сопротивления от тощего чудика без доспехов, немного растерянно попятился, но уже в следующий момент, выхватив меч, перешел в наступление. От первого замаха ведун защитился, приняв удар на выставленный ребром посох. Волшебная палка даже не прогнулась, а вот Дима едва удержался на ногах. Раззадорившись от двух неудачных попыток, дровлянин зарычал и принялся размахивать мечом с такой скоростью, что ведьмак едва успевал парировать удары. Схватка грозила закончиться полным Диминым поражением, но очевидно Моня был прав, говоря, что посох защищает владельца. Когда меч в очередной раз опустился на посох, тот прогнулся, и каким-то невероятным образом спружинил железяку так, что она пронзила своего же владельца. На этот раз Дима не стал застывать в шоке или картинном изумлении, сообразив, что это плохо заканчивается. Все моральные терзания и пацифистские убеждения он решил оставить на потом, в конце концов, незнакомый воин имел очевидные намерения его убить, причем, подло, со спины. Коротко выдохнув, он оглядел побоище разыскивая оборотня. Радимира он заметил сразу - его любимый плащ выделялся ярким пятном. Ведун уже успел вырваться вперед, при этом даже не запачкавшись и не получив ни одной царапины. Дима спешно выставил магический щит и, распугивая дровлян небольшими молниями, бросился догонять Радимира.

Глава 25

   Несколько раз ведуны едва не пали смертью храбрых, прямо на побоище. Но им повезло и до последних, еще не вступавших в битву, рядов состоящих из одних дровлян они добрались с небольшими потерями: Дима вывихнул левую руку и получил в глаз, у Радимира был длинный порез на плече и шишка на затылке.
   Когда перед шеренгой хорошо вооруженных ратников из гущи сражения выпало два встрепанных, запыхавшихся юнца с тонкими резными посохами, дровляне, мягко говоря, удивились. С минуту противники растерянно смотрели друг на друга, словно не зная, что делать. Первыми отмерли воины и, с каким-то нехорошим выражением на лицах, двинулись на лазутчиков. Ведуны-камикадзе, не сговариваясь, одновременно завопили и, применяя все известные им средства, бросились на прорыв. Радимир выставил перед ними щит и отбивал нацеленные на них стрелы, Дима вывихнутой рукой пускал косые молнии, а здоровой, в которой держал посох, беспорядочно размахивал, поднимая тучи пыли.
   Дровляне не ожидали от явных самоубийц такой прыти, и это дало им возможность уйти без особого ущерба для здоровья (мелкие порезы и ссадины не в счет). "Олений" наговор еще действовал и в долянский лагерь они вломились на космической скорости, сметя по дороге двух часовых.
   Остановившись отдышаться, Дима задал сакраментальный вопрос:
   - А сейчас что делаем?
   - А ты не подумал? - изумился ведун.
   - Нет, я думал, что ты подумал.
   Чувствуя как в глубине души поднимается паника, они обменялись "ласковыми" взглядами и (лучше поздно, чем никогда), задумались. Первым заговорил Радимир:
   - Сюда мы шли, чтобы остановить Злобыню. Значит, находим его, останавливаем, и возвращаемся назад, до прихода Велибора - а то он уши надерет, за то что без спросу сбежали.
   За неимением лучшего, этот план приняли как руководство к действию. Ведуны пошли по лагерю, заглядывая во все уголки, надеясь найти чернобогова жреца. Один раз их тормознул хорошо одетый, надменный воин с вопросом кто они и откуда. Радимир растерялся, а Дима нахально ответил:
   - Мы птицы вольные, куда захотели, туда и полетели.
   Но ратника такой ответ удовлетворил, и оглядев их драную одежду и побитые рожи, он чуть брезгливо резюмировал:
   - Наемники.
   "Русиш партизанен" слаженно закивали головами и воин, потеряв к ним всякий интерес, пошел по своим делам. С облегчением выдохнув, они продолжили поиски. Лагерь был почти пустой, те немногие воины что по каким-то причинам остались в тылу, вылезли из укрытий и дремали блаженно вытянувшись на солнышке. До двух шатающихся без дела оборванцев никому не было дела, на войне всегда неизвестно откуда появляется ищущий быстрой выгоды сброд. Разморенные теплом ратники стычек не устраивали, с непристойностями не лезли, один раз им даже предложили выпить пива. Какой-то седобородый воин уже вторую неделю отмечал рождение долгожданного сына и угощал всякого, кто проявлял желание. Однополчанам он уже успел надоесть и сейчас пил в одиночестве, потому, углядев новые лица, воин настойчиво предлагал разделить с ним его радость. Радимир хотел было вежливо отказаться, но Дима сделал страшные глаза и знаком велел усесться. Пожав плечами, помощник волхва послушался. Весь его вид говорил "Да пожалуйста, но если мы по твоей милости помрем, так хоть выпьем напоследок".
   Осчастливленный компанией воин вручил им по кружке с пивом и без запинки принялся рассказывать достойную мексиканского сериала историю про своих семерых(!) дочек и единственного сына который "когда вырастет явно богатырем будет, потому что весь в меня пошел". Историю ратник, судя по всему рассказывал не в первый раз, вклиниться в поток гладких, продуманных фраз было нереально. Поэтому ведьмак просто сочувствующее кивал, ахал и периодически пинал сидящего с постным лицом ведуна, вызывая в нем сострадание к рассказу. Когда воин прервался, чтобы перевести дух и отхлебнуть пива, Дима встал и торжественно произнес тост в честь младенца:
   - Уважаемый защитник отечества! В этот ясный и солнечный день мы собрались что бы поприветствовать вас с рождением наследника. Надеемся что в будущем он сможет стать достойным членом социалистического общества! Ура, товарищи!
   Ничего не понявший, но расчувствовавшийся до слез искренностью тона ратник полез обниматься, но Дима ловко вывернулся и как бы невзначай спросил:
   - А что ж это вы сына с женой бросили? Знаете как мальчикам в детстве мужская рука нужна!
   Воин болезненно скривился, чувствовалось, что этим вопросом они задели что-то глубоко личное. Немного поколебавшись, он понизил тон и сообщил:
   - Нехорошее дело это война, незачем нам с долянами склоку затевать, мы ж с ними давно миром живем. А это все я вам скажу - тут воин перешел почти на шепот - волхва черного происки. С тех пор как старый князь помер, Лютобор как с цепи сорвался, ничего своим умом сделать не может, только Злобыню и слушает. А тот гад, чуть ли не в открытую Чернобогу поклоняется. Капище построил, идол Перунов ночью втихаря сжег, а затем объявил что то божья воля была. Да только забыл уточнить, какого бога... И на долян его идея напасть была, а это ж смертей будет... вот и я жену молодую покинул, дочек сиротить пошел, сына-кровиночку бросил... - у него по щеке поползла искренняя, не пьяная слеза.
   - А сейчас Злобыня с вами? - Дима постарался чтобы в его голосе не прозвучал чрезмерный интерес, хотя у него почему-то появилась уверенность в том, что конкретно этот ратник их не выдаст. Получив в ответ горестный кивок, он еще более равнодушно спросил: - и где он?
   - Там - воин махнул рукой, показывая направление и с ненавистью добавил: - колдует...
   Ведьмак торжествующе посмотрел на Радимира, затем бровями показал на ратника и картинно прокрыл глаза. Тот понимающе улыбнулся, зашептал и сделал какой-то быстрый жест. Спокойно сидящий воитель неожиданно икнул, глаза у него остекленели и он завалился вперед, оглашая лагерь поистине богатырским храпом.
   - Если у него и сын так будет храпеть, я не завидую его жене и всем дочкам, - допивая пиво заметил Дима.
   - Хватит бухать, пошли за Злобыней.
   - Молчи, прихлебатель, пока я работал ты три кружки выдул. А еще и волхв.
   - Во-первых, только две, а во-вторых я не волхв, а помощник.
   Продолжая переругиваться, они пошли в указанном воином направлении.
   - Так, сейчас за красную палатку, налево от лошадиного загона и вдоль палаток воинов, до конца, - распорядился Неуловимый.
   - Откуда ты знаешь? - изумился Дима.
   - Считал из мыслей счастливого папаши.
   - И ты молчал? Смотрел как я мучаюсь и молчал?!
   - Мне было интересно посмотреть, как это сделаешь ты. И главное, он должен был подумать именно про Злобыню.
   Действительно, в дальнем углу, за палатками, Злобыня нашелся. Очевидно, специально для волхва здесь была сделана круглая площадка. Огражденный невысокими колышками круг был тщательно утоптан и лишен малейшего намека на растительность. Ровно посередине полыхал громадный костер. Делая над пламенем загадочные пассы, черный волхв что-то отрывисто выкрикивал на малопонятном языке.
   Ведуны залегли за одной из палаток и стали решать как им, собственно говоря, Злобыню остановить.
   - Может, его чем-то по башке шандарахнуть? Так чтоб искры из глаз, шишка на весь лоб и первая группа инвалидности с подтверждением в комиссии?
   - Ага, только ты подойдешь и попросишь чтоб он не дергался и не кричал. А потом так незаметно, огородами, к нашим. Типа, мы здесь и не при чем, мимо проходили...
   - Тогда давай в него "снежком" кинем или фаерболом?
   -Чем?
   - Ну шаром огненным, или че ты там еще в загашнике приныкал?
   - Уже лучше, хотя его так просто не убить, в нем силы черной - по самую маковку.
   Дима ради интереса закрыл глаза, проверяя слова друга, но тут же в ужасе их открыл - такой черной ауры он еще не видел. " Да, трудно быть ведуном - открыл глаза - кошмарное зрелище, закрыл - вообще душераздирающее! И как теперь ходить прикажете?".
   Некоторое время они сидели молча, прикидывая разные варианты и не находя ничего подходящего. Наконец Радимир просиял и подполз ближе к оградке. Недоуменно шевельнув ушами, Дима полез следом. Оглянувшись, помощник волхва приложил палец к губам, призывая к тишине. В ответ Дима скорчил такую рожу, одновременно показывая что он и сам все великолепно понял, и нечего ему было как дебилу объяснять, и вообще, сам ты дурак. Радимир устало покачал головой, дескать, на обиженных Родом не обижаются и, приподнявшись над заграждением, послал в костер небольшую молнию. Огонь полыхнул ярко-желтым, а Злобыня, запнувшись на полуслове, подозрительно огляделся. Ничего не найдя, он вернулся к колдовству. На мгновение высунувшийся из-за оградки Дима решил повторить "подвиг" Радимира, но посчитал что молния это несолидно. Используя собственную энергию он слепил "снежку" размером с теннисный мячик и запустил прямо в пламя. Эффект превзошел все ожидания. Костер начал плеваться белыми искорками и зачадил сизым дымом. Отпрянувший от взбесившегося костра Злобыня прекратил колдовать, поднял с земли крючковатый посох и зажмурившись, начал внимательно осматривать окрестности по неистребимой человеческой привычке вращая головой. Упершись закрытыми глазами прямо в то место забора, за которым залегли ведуны. Он гадко оскалил подгнившие зубы, и открыв глаза, противно-скрипучим голосом произнес:
   - Ну ведьмак, выходи, коли добрался. И дружка своего калечного прихвати, хоть посмотрю на врагов великого жреца Чернобога!
   - Вот портянка нестиранная! Это ж надо такую манию величия иметь! Сидит весь в навозе и чирикает! Не, Родя, скажи ж он псих контуженный!
   - Ну я не был так уверен насчет того кто сейчас в навозе.
   - Ой перестань, что нам этот мухомор с дрэдами сделает?
   - Ну если только без помощи волшебства... То как минимум двадцать способов мучительной смерти, в подробностях рассказывать не буду, а то пиво наружу полезет.
   - Я велел вам выходить!!! - напомнил о своем присутствии Злобыня.
   - Подожди мы заняты! - возмущенно отмахнулся ведьмак. Волхв замолчал, потрясенный до глубины души такой наглостью, а Дима как ни в чем ни бывало продолжил: - Вот садюги, а? А если с магией?
   - Если я приду сам, вам будет хуже!!! - грозно заревел справившийся с шоком черный жрец.
   - Ладно, Родя, пошли, а то его еще кондрашка от злости хватит. О, кстати, хорошая идея, давай его просто до инфаркта доведем?!
   - Да брось ты, пошли, нехорошо что бы старшие ждали.
   Обменявшись пионерским рукопожатием, друзья вылезли из укрытия и переступив заборчик, вошли в круг. На лице Злобыни застыло удивленно-разочарованное выражение:
   - Так это ты Дмитрий-ведьмак? Это ты победил Черного пса, ты справился с всеми наемными убийцами, ты изгнал Мару, ты победил Орду, ты сбежал с Чернобогова алтаря, ты проник в царство Кощея, ты убил Змея и уничтожил отряд его мертвяков?! ТЫ?! ТЫ! - голос жреца стал истерично срываться, - КАК?!
   - Боже ж мой, чтоб у меня в вашем возрасте была такая память! Может, перестанем ссориться и вы сядете за написание моих мемуаров, предпочтительно, где-то на Колыме. Прибыль от продаж пополам, даю честное благородное слово, только моя половина больше!
   - Замолчи!!! - в бешенстве завопил Злобыня, - замолчи!!! Все это время всем моим замыслам мешал какой-то мелкий щенок!
   Дима не сдержался и тихонько хрюкнул от смеха. Не то что бы ему было сильно весело, скорей наоборот, но манечка смеяться в напряженные моменты у него присутствовала с детства и сохранилась до сих пор, несмотря на то, что из-за этого у него частенько были неприятности - педагогов почему-то не радовал оптимистично ржущий на экзамене студент. Черному волхву тоже не понравилось.
   - Не смей насмехаться надо мной, ведьмак! - рассвирепел Злобыня. Дима вздрогнул, если минуту назад пребывающий в истерике волхв был, можно так сказать деморализован, и особого трепета не вызывал, то сейчас от его холодной ярости стало страшно. Дима запоздало вспомнил что со всеми хиханьками он не удосужился поставить даже элементарную "стенку". Он начал спешно произносить наговор, но не успел, молниеносно выброшенное, заранее приготовленное заклятие Злобыни вдребезги разбило наполовину установленную защиту и ударило его раскаленным кроваво-красным комом. Дима вскрикнул, и как подкошенный рухнул на землю, едва дыша от жуткой боли. Ему показалось, что вся кровь мгновенно превратилась в расплавленный металл, но непонятным образом продолжает пульсировать по венам, заставляя биться в судорогах. Сквозь заволакивающий сознание багровый туман он услышал полный ужаса голос Радимира.
   - Ты же рушишь его сущность! - Уличанин, оцепенев, глядел на катающегося по земле ведьмака, нервно сжимая в руке посох. - Но ведь так нельзя!
   - А кто мне может запретить? - возразил злорадно усмехающийся Злобыня. - Когда Чернобог воцариться в Вырие, я буду самим великим из ныне живущих!!!
   - А у тебя действительно мания величия. Сущность определяется богами, и не тебе ее менять, - спокойно заметил Радимир и даже позволил себе улыбнулся краешками губ. Черный волхв тоже купился на его личный приемчик. В белом камушке посоха было спрятано множество заклинаний, вызвать которые мог только сам ведун, определенным образом постукивая по дереву. Но большинство соперников, отвлекшись на завязанный самим оборотнем разговор, не обращали внимания на движения рук, ну барабанит так барабанит, может, нервничает. В последний раз стукнув пальцем, Неуловимый закончил - по крайней мере в не моем присутствии.
   С вершины посоха сорвалось легкое сияющее облачко. Увеличившись в размерах, оно светящейся пеленой окутало корчащуюся фигуру и мгновенно растаяло. Радимир покачнулся и крепче вцепился в посох. Заклятие разом уничтожило половину всей его энергии, но другого выхода у него не было. Неуловимый знал, о неудавшемся сожжении и "кровопускании", поэтому не исключал варианта, что кто-то не преминет этим воспользоваться. Поэтому, потратив пару дней, он составил отражающее заклятие и "загрузил" его в посох. Радимир искренне надеялся, что его применение не потребуется, но не с их счастьем. Одно из страшнейших заклятий - меняющее сущность, черный волхв применил первым.
   На мгновение прикрыв глаза, Злобыня увидел как аура ведьмака затрепыхалась белыми искорками и, сбрасывая с себя черную паутину заклятия, постепенно из пепельно-серой превращается в снежно-белую. Заскрипев зубами от злости, он процедил:
   - Радимир Безрукий, тебе что, прошлого раза было мало? Надо было тебя добить, но ты же предпочел трусливо сбежать, а не погибнуть как герой!
   - Не надо понты гонять, кикимора нечесаная! Там с дюжину хороняк было, и ты из-под елочки заклинания подвякивал!
   - Неправда!
   - Ну хорошо, из-за сосны, для меня не прин-ци-пи-аль-но!
   - Я убью тебя, - звенящим от ярости голосом пообещал Злобыня, - и твоя кровь прольется во славу Чернобога и всех богов Тьмы!
   - Облагодетельствовал, поганка глючная, - проворчал ведун, уже понимая, что лимит шуточек исчерпан, придется биться. Выставив защиту, он напряженно смотрел на волхва, ожидая нападения и пока не принимая решительных действий. Злобыня тоже не проявлял активности, буравя оборотня тяжелым, ненавидящим взглядом. Безмолвный поединок продолжался минуты две. Первым не выдержал Радимир. Взмахнув посохом, он создал вихрящееся пламенем копье, нацеленное прямо на черного жреца. Тот спокойно смотрел на летящий в него вихрь огня и не предпринимал никаких попыток защитится. Копье беспрепятственно долетело до его груди и ... растаяло.
   - Неплохо, - одобрил абсолютно невредимый волхв.
   Радимир растерялся и послал еще один снаряд - на этот раз ярко-красную молнию, но с тем же успехом. Никакого вреда Злобыне она не принесла, хотя никаких защитных заклинаний он не использовал.
   - Так не честно! - не выдержал Радимир. - Это не бой!
   - А я и не собираюсь с тобой биться, - пожал плечами жрец. - Ни честно, ни нечестно. Я не зря продал свою душу, меня невозможно победить волшебством, твои попытки лишь добавляют мне силы. Служение Темным силам вообще дает много преимуществ. Вот сейчас, например, я даже не стану марать об тебя руки.
   Злобыня отрывисто крикнул и за его спиной из ниоткуда возникла дюжина натуральнейших чертей - лохматых, рогато-хвостатых и со свиными рылами. Радимир побледнел и еще крепче сжал посох. Заметивший это Черный жрец презрительно ухмыльнулся и махнул рукой. Словно ожидавшие этого сигнала черти рванулись в атаку. Спешно брошенные Неуловимым заклинания и защитная стена ненадолго вывели из строя четверых, но остальные его достали. Сопротивление оборотня было сломлено в первые же мгновения - сразу трое чертей вцепились в руку с посохом, двое повисли на ногах, а один запрыгнул на спину и когтями пытался достать до горла. Оставшиеся не у дел рогатые затеяли свару со своими же и в результате ведун оказался погребен под кучей дерущейся нечисти. Злобыня наблюдал за избиением с нездоровым удовлетворением, однако когда драться начали черти, вновь коротко крикнул и те исчезли. На земле остался лежать бесформенный куль, в котором только по белым волосам и обрывкам синего плаща можно было узнать ведуна Радимира.
   - Одним меньше, - довольно каркнул Злобыня и повернулся к своему костру - дровлянское войско все еще нуждалось в колдовской поддержке.
   Дима до крови закусил губу. Он тоже видел "битву" и едва не сошел с ума от бессилия, вынужденный лежать уткнувшись носом в земле. Застонав от злости и безнадежности он сжался в комок и неожиданно напоролся рукой на что-то острое. Зашипев, он с трудом поднял голову и увидел что, подтягивая колени, наткнулся на заткнутый в ботинок ножик. Несколько секунд он тупо смотрел на капающую с руки кровь и крохотное оружие. Потом в голове что-то щелкнуло и ведьмак начал действовать. Достав ножик он взял его лезвием вниз и наложил заклятие, настолько простенькое, что его даже трудно было заметить. Затем собрался с силами, встал и хрипло закричал:
   - Злобыня! Я сдаюсь!
   Черный жрец обернулся. Поверженный ведьмак , шатаясь, брел к нему. Выглядел он плачевно - избитый, жалкий , весь в крови.
   - Понял, на чьей стороне сила? - с превосходством спросил колдун.
   - Понял, - униженно закивал головой Дима и весело добавил - на нашей.
   Не успел Злобыня опомнится, как едва бредущий ведьмак внезапно бросился вперед и в мгновение ока оказался возле него. В окровавленной руке блеснуло доселе незамеченное лезвие и зажмурившийся от ужаса Елкин с силой воткнул нож в горло черного жреца.
   - Ты обманул меня, - изумленно прохрипел колдун.
   - Добро должно быть с кулаками, - ответил Дима, отталкивая от себя грузное тело.
   - Будь ты прок... - прошептал Злобыня, рушась в собственный костер. Огонь моментально взметнулся ввысь.
   Прикрыв лицо от полыхнувшего жара ведьмак попятился и споткнулся. "Сегодня явно не мой день" подумал он и с чувством выполненного долга отключился.
  
   - Ничего не понимаю! - воскликнул Велибор, отшатываясь от стола. Вода в миске неожиданно начала бурлить и взметнулась фонтаном, обрызгав волхва.
   - Что случилось? - Славский нехотя оторвался от рассматривания планов.
   - Не знаю. Но что-то очень необычное.
   - Это хорошо или плохо?
   - Не знаю, - повторил волхв, отодвигаясь еще дальше - вода и не думала успокаиваться.
   В этот момент снаружи послышались шум и крики.
   - А там что случилось? - Кирилл похолодел, мгновенно подумав о том, что долянское войско потерпело окончательное поражение. Схватив подаренный Ярополком меч, он ринулся наружу. Мокрый волхв бросился следом.
   В лагере царила паника. Люди носились с криками, лошади испуганно ржали и рвались с привязей. Но основная масса воинов резервного полка собиралась у южного края лагеря. Убедившись, что дровлян в лагере нет, Славский двинулся к месту наибольшего столпотворения.
   - Что случилось? - схватил он за плечо какого-то перепуганного паренька.
   - Н-на небо г-г-гляньте, воевода, - прозаикался тот и неопределенно махнул рукой.
   Кирилл послушно поднял глаза вверх и обмер. Прямо за полем боя, над холмом с дровлянским лагерем стоял высокий багрово-черный столб. Необычное зрелище испугало не только людей в лагере. Воины на поле боя тоже замерли, словно забыв, что пару минут назад они ожесточенно рубились.
   - Это что за Хиросима? - растерянный Кирилл обернулся к не менее обалдевшему волхву.
   - Не, это не то, - отрицательно покачал головой Велибор. Он еще раз посмотрел на столб и тут его осенило - это Дима с Радимиром! Убью паршивцев! Если откопаю...
   - Трындец! - выдавил Славский, не найдя в словарном запасе ничего более подходящего.
   - Кирилл, - пришедший в себя волхв тронул его за плечо, - тебе как воеводе не кажется, что сейчас лучший момент для того, чтобы вступить в бой?
   Кирилл быстро посмотрел глянул на поле боя и, не говоря не слова, побежал к приготовленному для него коню. Вскочив в седло, он дал войску команду строится и повел на бой.
   Велибор оказался прав, лучшего времени для нападения они просто не могли найти. Небольшой резервный отряд на полном скаку вломился в дровлянское войско, заставив его отступить. Долянские ратники, вдохновленные примером, сбросили оцепенение и перешли в наступление. Шокированные дровляне, перестав получать магическую поддержку, сопротивлялись вяло, предпочитая бросать оружие и сдаваться на милость победителя.
   Меньше чем за час войско Ярополка одержало безоговорочную победу и с триумфом вошло в остатки дровлянского лагерь.

Глава 26

   Дима проснулся от того, что ему прямо в глаза било солнце. Не открывая глаз, он заворочался и крепче зажмурился.
   - О, проснулся герой, - иронично хмыкнул чей-то хриплый голос.
   - Много вы понимаете, - пропищало над левым ухом, - мальчик старался.
   Елкин скосил прищуренные глаза на звук и углядел сидящего на подушке пушистика. Посмотрев в другую сторону он обнаружил возле постели целый консилиум - Велибор, Кирилл, Красава. Последняя периодически меняла у него на лбу мокрую тряпку.
   - Может, ему еще наградную гривну дать? Я у отца попрошу.
   - Ремня ему, кожаного, широкого - внес контрпредложение волхв.
   - Или в угол поставить. Детям дошкольного возраста помогает.
   - Этому не поможет.
   - Я проснулся! - напомнил Дима.
   - Мы знаем! - хором ответили все, а Велибор добавил - вот сейчас и решаем, что мы с тобой делать будем.
   - Не понял. А что я сделал не так?
   - Лучше спроси, что вы сделали правильно! Город бросили раз, полезли в сражение два, разгромили пол дровлянского лагеря - три, чуть не пропали четыре.
   - Радимир погиб, - мрачно сказал ведьмак, вспоминая неравный бой Неуловимого с чертями.
   - Не дождешься! - раздался возмущенный голос.
   Дима поднял глаза и обнаружил что в изголовье, прислонившись к спинке кровати сидит доселе молчавший ведун, выглядевший вполне живым и разве что слегка осунувшимся.
   - Ты жив? Но тебя же убили!
   - К твоему сведению, неведун, убить оборотня можно или серебром или при полном уничтожении бренной плоти. А остальное - мелочи. Переночевал в другой личине, и к утру как огурчик!
   - Я из тебя сейчас баклажанчик сделаю, придурок! Я ж решил что ты умер, мстить полез, переживал, а ты... волчара ты позорная!
   Радимир скорчил абсолютно не подходящую статусу ведуна рожу и поинтересовался:
   - Как тебе удалось справится со Злобыней? Он же неуязвим для волшебства!
   Дима хмыкнул:
   - Первый урок, сэнсей - если надо преодолеть стену без магии, используй лестницу. Если колдуна нельзя убить волшебством, то ножом - запросто. Доказано на практике.
   - Ты убил Злобыню руками?
   - Нет, блин, я нож ногами держал! Взял ножик в руки, навесил морок, что это типа кровь течет, подошел ближе и всадил в горло! Больше подробностей не будет, до сих пор тошнит, как вспомню!
   - А мне больше и не надо,- пробормотал Радимир и о чем-то задумался.
   Ведьмак покрутил пальцем у виска и повернулся к остальным.
   - Значит, мы победили!
   Велибор кивнул.
   - Дровляне сдались, Лютобор заплатил откупную и переходит в подчинение Ярополку.
   - Кроме того, - присоединился Кирилл, - он извинился перед Красавой и отказывается от претензий на ее руку.
   - Так мы оставили тебя без мужа?
   Княжна замотала головой и ликующе сообщила:
   - Нет, свадьба через неделю!
   - А с кем? Если не секрет?
   - Не секрет. Со мной.
   Дима уронил челюсть:
   - С тобой? Ты что, не будешь возвращаться?
   - Нет.
   - А как же школа? А твоя книга? А написание диссертации? А...
   - А зачем мне все это? - перебил его Славский и приобнял княжну. - Для счастья мне достаточно и ее.
   Красава чуть покраснела и добавила:
   - В приданое за мной отец отдает Улич - туда как раз нужен наместник. Приезжай в любое время, ты всегда будешь желанным гостем.
   - Я фигею! - только и сумел выдавить ведьмак.
   - Про тебя тоже не забыли. Ярополк дарит тебе полный боевой доспех, булатный меч, богатырского коня и шубу со своего плеча.
   - Можете забрать себе, нафиг оно мне надо. Хотя нет, на лошадку я посмотрю. Да, и реквизируйте мне новый нож, тем я больше колбасу резать не буду.
  
   Дни до свадьбы Дима проводил в приятном безделии. Все остальные оказались тотально заняты - готовились к праздникам. Велибор взял на себя роль названного отца Славского и целыми днями пропадал с ним в Килеве. Проводили традиционные предсвадебные обряды и решали кучу мелких формальностей. Диме была предложена роль дружки, но узнав, что для этого надо знать кучу обрядов и выполнять на свадьбе роль массовика-затейника, он благоразумно отказался, сказав, что как надо не сделает, а если сделает как может, то общество явно не оценит.
   Таким образом, эта почетная обязанность была переложена на Радимира. Вот оборотень непостижимым образом знал и умел все, о чем попросят. Ведьмак правда, внес рацпредложение насчет организации дискотеки и парочку креативных идей типа украшения банкетного зала воздушными шариками и чучелом кощеевого змея, но его энтузиазм быстро погасили, сообщив что венчание будет проходить на новом капище и в соответствии с традициями. Обычаев Дима не знал и с советами больше не лез.
   Единственное, что его расстраивало, это отсутствие тренировок. Неуловимый был занят, самому заниматься было лень и скучно и Елкин устроил себе мини-каникулы. Отсыпался, гулял по лесу, катался верхом и играл в кости на щелбаны с Гриней и Моней.
   На пятый день лафа закончилась. Дверь Диминой спальни с пинка распахнулась и то что она была заперта на щеколду Радимира не остановило, деревяшка легко треснула и без всякого волшебства.
   Ведьмак посмотрел на серенький рассвет за окном, потом улыбающегося оборотня с двумя посохами наперевес и попытался сделать вид, что под одеялом никого нет.
   - Как ты считаешь, - задумчиво поинтересовался оборотень, - что лучше для здорового пробуждения - ледяные обливания или роняние на пол?
   - У-у, садюга, - простонал Елкин скатываясь с постели. - Тебе что, никогда спать не хочеться?
   - На том свете отоспишься- оптимистично заявил Радимир. - одевайся.
   Ведун бросил ему серые штаны и такую же рубашку.
   - Что за линялые тряпки? - возмутился ведьмак. - Где моя нормальная одежда?
   - Ее Гриня к завтрашнему дню в божеский вид приводит. Хорош возникать, одевай что дают или иди так. Мне глубоко фиолетово, но в лесу полно крапивы!
   - Слушай, ты случайно, не ведьмак?
   - Нет, а что?
   - Да характер у тебя больно гадский, - улыбаясь пояснил Дима и уже от двери крикнул, - я тебя долго ждать буду?
   Войдя в лес, Радимир сразу свернул с тропинки и потащил Елкина по таким зарослям и буеракам, что тот был даже благодарен за невзрачный костюмчик, который моментально порвался и украсился зелеными пятнами.
   - Ты маскироваться собрался? - захихикал Неуловимый, глядя на перепачканного ведьмака. Свою белоснежную рубашку он сохранил в первозданном виде.
   - Ага, я теперь коммандос, - пропыхтел Дима, выпутываясь из куста ежевики. Теперь к зеленым пятнам добавились синие.
   Радимир привел его на небольшую, заросшую папоротником поляну, в самой чаще леса и остановился.
   - Ты решил завести меня в лес? А я хлебных крошечек не взял. Теперь пойду искать семерых гномиков.
   Оборотень промолчал, настороженно что-то высматривая. Потом хлопнул себя по лбу и потянул носом. Принюхиваясь, он перешел на другой конец поляны и приподнял один особо разлапистый лист.
   Под ним обнаружился маленькое растение необычного вида - на толстом стебле было всего два листика. Один глянцевый и темно-зеленый, а второй желтый и мохнатый.
   - Это что за реликт?
   - Это баюн-трава, - пояснил ведун. - Заставляет поверить в самые невероятные вещи. Темный листик должен съесть человек, который врет - он на вкус также отвратителен как и ложь, которую говоришь. А желтый должен съесть обманываемый - он сладок, как и обман, которому поддался... - Неуловимый помолчал и с усмешкой добавил - у блудливых бояр на вес золота идет.
   - Прикольная штука. У нас на выборах на ура прошла бы. Только я не понял, фигли ты меня с утра потащил гербарий собирать?
   - Потому что травы нужно собирать в определенное время, а не тогда, когда тебе хочется, - Радимир сорвал растение и завернул в платок.
   - Ясно, - зевнул Дима. - А теперь что делать будем?
   - А сейчас можно и потренироваться. А то что-то ты на казенных харчах разожрался.
   - Что?! Сейчас в глаз получишь!
   - Догони сначала! - Радимир перекинулся в волка и белой молнией пронесся по кустам.
   - Сэнсэй ты падлюка!
  
   На следующий день выспаться тоже не получилось. Счастливый жених разбудил всех спозаранку и никакие увещевания что ехать за невестой нужно после полудня на него действовали. Поэтому с утра все сонно шатались по Велиборовой избушке и с Диминой подачи шепотом материли Славского.
   Наконец из Килева прибыл гонец с сообщением, что невеста уже обряжена в праздничный наряд и можно выезжать. Стараниями Кирилла свадебный поезд был давно готов и расселись все в считанные минуты. На первом возу ехал дружка-Радимир с откупными для подружек невесты и простых людей, которые тоже не останутся в стороне. Свадьба вообще дело всенародное, а уж княжеская тем более! На втором ехал Славский и вез подарки родителям невесты - это была вся его полученная за битву добыча.
   Велибор тоже ушел, но не в Килев, а в капище, готовиться к обряду. Дима сначала еще немного побродил по дому, но вынужден был слинять, когда туда завалилась толпа народу чтобы накрывать столы. Своего дома у Славского пока не было, поэтому после венчания все гости должны были идти в дом названного отца.
   Венчание должно было проходить ближе к вечеру и куда пристроить несколько "лишних" часов Дима не знал. Походив в окрестностях избушки волхва он зачем-то забрел на старое капище. Хибара, в которой много лет назад бестолковый ведьмак со своим спутником обнаружили умирающего волхва просела и накренилась. Непонятно зачем Елкин залез внутрь и прошелся по обветшалым комнатам.
   В душе появилось странное чувство. До сего момента Елизар представлялся ему какой-то абстрактной фигурой - сначала это был никогда не виденный отец мамы, потом - волшебник, который передал ему свой дар. Но вот реально существующей личностью Дима его не представлял.
   А ведь когда-то дедушка-ведьмак точно так же бродил по этой хибарке. Разговаривал, смеялся, тайком мечтал о голубоглазой девушке из другого мира...
   Елкин вздохнул и опустился на лавку. Но тут же моментально подскочил - сиденье покрывал такой толстый слой пыли, что тщательно вычищенные Гриней джинсы мгновенно посерели. Ругаясь сквозь зубы, он начал отряхиваться и от злости пнул ни в чем не повинную лавку так, что та отъехала в сторону. Неожиданно в щели под половицами что-то блеснуло. Забыв про брюки, ведьмак опустился на колени и заглянул в щелку, но разглядеть что-то конкретное не получилось. Попробовал приподнять доску руками, но лишь ободрал пальцы. Он оглянулся в поисках чего-то, чем можно было бы подковырнуть половицу, как вдруг воздух сотряс многократно усиленный волшебством голос:
   - ДИМА!!!
   Елкин резко подскочил, обернулся и, с присущей ему грацией бегемота зацепился за сдвинутую им же лавку, завалился назад и оказался на улице. В ветхой деревянной стене остался зиять пролом, через который он и выпал наружу. Пока ведьмак ошарашено моргал раздался треск и сооружение с грохотом рухнуло.
   Фигура, стоявшая на другом конце поляны, обернулась на звук и Дима узнал Велибора. Изумленный волхв приблизился к развалинам. Когда он увидел за обломками бревен растерянного студента то буднично заметил:
   - Я так и подумал что ты где-то рядом.
   - Это еще почему?
   - А с какой еще радости может рухнуть дом, который мирно стоит уже лет сто? О боги, ты в таком виде собрался идти на свадьбу княжеской дочери?
   Он рывком поднял Елкина и принялся отряхивать его с таким пылом, словно тот был ковром для выбивания.
   - Что ты здесь вообще делал, чучело?
   - Там, ай, что-то ай-ай, блестященькое ая-яй, было.
   - Блестященькое, - передразнил его волхв. - Ты ж не сорока!
   - Вы меня по делу искали или для бесед по орнитологии?
   - Пойдем, мне помощь надобна. Нужно капище украсить, а то скоро молодые приедут.
   Когда Дима с Велибором закончили раскладывать цветы под идолами и украсили священный дуб лентами и колокольчиками для отпугивания нечистой силы, прибыл увеличившийся свадебный поезд.
   Кирилл и Красава оказались на удивление красивой парой и дело тут было не только в богатых нарядах и украшениях. Княжна сияла от счастья, историк хоть и смущался большим количеством людей тоже выглядел счастливым донельзя.
   Народ также ликовал. Для них Славский был героем, который сначала вызволил невесту из лап колдуна, а затем одержал победу над вражескими войсками. И его женитьба на Красаве была законной наградой за подвиги.
   Держа в руках зажженные свечи, жених с невестой пошли к дубу. Со стороны многочисленных гостей сыпались хмель, зерно и мелкие монетки, слышались искренние пожелание любви, здоровья, долгих лет жизни, многих детей и так далее. Дима улыбнулся и тоже начал орать поздравления. По стилистике они малость отличались, но смысл был тот же.
   Подойдя к дубу, молодые зажгли жертвенник и отложили свечи в сторону. Принарядившийся в честь праздника Велибор подошел ближе и начал, собственно, сам обряд венчания. Соединив руки жениха и невесты, волхв возложил им на голову по венцу. Кириллу более массивный, Красаве - поизящнее, украшенный россыпью самоцветов. После этого он начал произносить молитву, настолько древнюю, что ее с трудом понимали и местные.
   Когда Велибор закончил читать, Кирилл, согласно обычаю накрыл свою уже жену полой плаща в знак покровительства и защиты. После этого волхв поднес им чашу с медом. Венчающиеся по очереди трижды отпили, после чего историк вылил остатки в жертвенник, а чашу бросил под ноги, возвестив:
   - Пусть так под ногами потоптаны будут те, кто будет сеять между нами раздоры!
   Первой на чашу удалось наступить Красаве, что согласно поверью означало, что главной в семье будет она. Хотя близкие пары это и так знали. После этого "официальная" часть закончилась и началась торжественная. На свадебный пир молодожены шли уже держась за руки и крепко прижавшись друг к другу, а гости, пробуя союз на прочность, легонько дергали за рукава, безуспешно пытаясь разлучить.
   Перед домом волхва все уже было готово. Радимир засуетился, рассаживая гостей. Во главе Т-образного стола усадили, естественно Кирилла с Красавой. Справа сели Ярополк с княгиней и Велибор. Дима оказался слева и пока в одиночестве - позже рядом с ним должен был сесть Неуловимый. Но пока место пустовало - обязанности дружки были весьма обширны.
   Наконец гости расселись и начали пировать. Есть и пить во время застолья не разрешалось лишь молодоженам. Они присоединятся к празднику только в самом конце.
   Дима, который успел здорово проголодаться, только порадовался что он не жених и похвалил себя за то, что не согласился быть дружкой. В то время как он налегал на очередную вкуснятину, Радимир бегал между столами, распоряжался слугами и произносил тосты и здравницы. В многогранном оборотне явно гиб талант тамады. Хлопнулся на стул он только тогда, когда слово взял отец невесты. Пока князь произносил благословение, Неуловимый быстро съел кусок мяса, запил квасом и толкнул Диму локтем:
   - Пойдем, разговор есть.
   - Что прямо сейчас?
   - Да. Видишь же, я занят постоянно.
   - Окей. Только ненадолго. Я хочу ввести традицию петь в конце застолья "Ой мороз-мороз".
   - Твое отсутствие даже не заметят, - пообещал ведун и потянул его за дом.
   - Что за конспирация? - продолжал недоумевать ведьмак.
   Радимир не ответил, аккуратно вытягивая и опуская на землю что-то из своей сумки.
   - Гриня? - еще больше изумился Дима. - а он здесь зачем?
   - Надо,- отрывисто ответил оборотень и присел перед домовенком. - Все запомнил, что надо делать? Ничего не забыл?
   - Не боись, все будет пучком. Держи нос крючком и хвост торчком!
   - Молодец, - улыбнулся Неуловимый. - Зайдешь минуты через две. - Он повернулся к Елкину, - давай отойдем немного.
   - Что еще дальше? - по привычке начал возмущаться ведьмак, но Радимир молча схватил его за руку и поволок за собой.
   Дима не увидел как оставшийся в одиночестве домовенок вытянулся и одел оставленную на земле одежду - почти точную копию его собственной. Когда Гриня сел за свадебный стол, никто и не заметил подмены.
   Когда Неуловимый наконец перестал его тащить, Елкин удивленно воскликнул:
   - Это же старое капище!
   - Правильно, - согласился ведун и затолкал его внутрь.
   - Сэнсей, ты сегодня с дома не падал? Что за приколы?
   - Мы здесь по делу.
   - Да-а?
   - Между прочим, по твоему делу.
   - И какие у меня здесь дела?
   - Дел пока никаких, только неприятностей море. Держи, это тебе понадобиться,- оборотень всунул ему в руку какой-то пакетик.
   - Да что все это значит?!
   - Это значит, до свиданья, Дима, - грустно ответил Радимир и взмахнул посохом.
   Послышался тихий стук и ведьмак погрузился во тьму, такую густую, что даже его зрение было бессильным. Наконец темнота рассеялась. Сквозь неровный проем в пещеру заглянула луна. Осветила полустертые надписи на стенах, треснувшего идола, забытый справочник по археологии. Когда Дима все это увидел из его горла непроизвольно вырвался крик:
   - Бли-и-ин!!! Ну почему меня никто никогда не спрашивает?! Сэнсей! Скотина! Увижу - убью!!!
  

Эпилог

1

   - Да, все таки хорошо, что сейчас Дима отправился к себе.
   - Не врубился! И чем это тебе Дима не угодил?
   - Непредсказуем, беспечен, неорганизован, болтлив несерьезен, нервный, легкомысленный, безрассудный, неосновательный...
   - Ты сам нас такими создал!
   - Да уж, просчитался малость.
   - Вот видишь, даже богам свойственно ошибаться, чего же ты хочешь от бедных ведьмаков!
   - Ну понимаешь, просто я думал... Прекрати сбивать меня с мысли! Я вообще не должен перед тобой оправдываться. Если Дима на тебя похож, то я удивляюсь, как Кирилл столько его терпел!
   - Ну он в обиде не остался! Только жаль, что Дима без спутника остался, ведьмакам лучше одним не ходить.
   - Нового найдет. Например, белобрысого оборотня. В конце концов, это он заварил всю кашу с поиском ведуна в параллельном мире.
   - Значит, он еще вернется?! Супер! Жалко, я его до этого не видел, Дима - просто чудо!
   - Ага, в перьях.
   - Не, чудо в перьях - это ты!
   - Ты можешь не пререкаться? Хотя бы с верховным богом?
   - Не-а. Так скучно.

2

   - Докладывай.
   - Увы, ничего хорошего. Дровляне проиграли, Лютобор покорился, Злобыня убит.
   - Он смог передать Силу своему ученику?
   - Нет. Кривжич в это время был на битве.
   - Плохо. Пока он слишком слаб, чтобы войти в совет Двенадцати. А кому досталась сила Злобыни?
   - ...
   -Ну же говори, я жду.
   - С-светлому ведьмаку Дмитрию.
   - Что?!!! Немедленно отыскать и убить!
   - Мы уже пробовали, но он исчез. Последний раз Дмитрия видели, когда он вместе с новым князем уезжал в Улич.
   - Черт его возьми!!! У нас слишком мало времени, чтобы рисковать! Понаблюдайте за его друзьями - одноруким оборотнем и этим князем-голодранцем.
   - Мы обязательно его найдем!
   - Когда обнаружите - притащите ко мне. Я хочу увидеть и лично убить существо, которое безнаказанно побывало в моем царстве.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
   - 181 -
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"