Солдат оказался не солдат, а целый капитан по фамилии Дэвидсон. Имени я так и не узнал, все остальные звали его исключительно "capitan Davidson", а специально спрашивать было не удобно. С ним вообще было трудно общаться - угрюм, смотрит на всех с подозрением и опаской, всегда напряжён, будто ожидает удара из-за спины.
Хотя поговорить с ним было бы интересно - он ведь армейский. Мне всегда было интересно, это правда, что в ушедшие времена люди воевали на огромных колёсных машинах? Это ведь так неудобно! А как они через лес ездили? А через рвы прыгали? В конце концов, как на махине в два метра высотой можно увернуться от сверчка? Или эти... огнестрельные автоматы. Они действительно стреляли дальше лука, причём со скоростью шипомёта?
Девушку-переводчицу звали Мари, она была дочерью какого-то русского эмигранта и была специалистом по психологии и русской лингвистике. Насколько я помню, "психология" - наука допросчиков. Как-то не верится, что эта с виду милая девушка способна загонять иглы под пальцы. Может, на Альбионе под этим словом обозначается что-то другое? Ей в обязанность было поставлено меня оберегать, дабы единственный проводник не дай бог не сунул любопытный нос туда, где его укоротят. Она была со мной очень вежлива, всё время улыбалась. Как же я удивился, когда выйдя в другую комнату и решив, что я её не слышу, эта леди обложила меня английским матом. Уж что-что, а мат я отличу на любом языке, будь то английский, грузинский или китайский... В-общем, мы друг друга тайно недолюбливали.
Самый молчаливый, Томас Чалтимор оказался высокомерным снобом. Потомственный лорд... Кажется, это эквивалентно местному князю. Жаль, что ему нечем подтвердить свой титул, а то мы бы оказались в Москве через сутки. Почтовые лошади - удовольствие дорогое, но для князя со свитой бесплатное.
Помню, в армии катался я на лошадях... Бешеные звери! Правда, тогда в армии были просто кони, не чета почтовым кобылкам или нынешним беоволкам. Видел я недавно такого волка... Жуткий зверь! Акустическая пушка, красный глаз, полтора сантиметра плетёной кожи, система полной маскировки и две "синицы". Это не упоминая скорость семьдесят километров в час при атаке или пятьдесят на марше.
Ну и последнего альбионца звали Альберт Ризерман. Если я правильно понял все термины, он профессор, специалист по "микроэлектронике" и "теории поля". На человеческом языке это значит, что он колдун широкого профиля и чародей. Только у альбионцев колдуны и чародеи отсутствуют как класс. Альберт бродил за мною хвостиком, интересовался всякой ерундой, типа "как давно мутируют деревья", "сколько метазверья в лесу."
Особенно меня достали вопросы про нож. Он от души хохотал, когда я замахнулся на железную стенку деревянным ножом. А когда этот нож оставил в стене глубокую борозду, альбионцы накинулись скопом, отобрали ножик и принялись экспериментировать. Резали всё, что попадалось под руку. Извели две трубы, кусок обшивки, альбионский нож (теперь я хохотал, увидев оружие из металла) и, в конце концов, обратились ко мне:
- Это алмазная пила?!!
Я как-то сразу понял, что объяснить им будет трудно. Конечно, плести углеродные нити в микронное лезвие умеют даже сельские ребятишки, но альбионцы оказались полными профанами... Не представляю, как они выжили на своём Альбионе. Ну, разве что обложились магнето со всех сторон, хотя такое даже представить страшно.
Так что я отмахнулся от них, как от назойливых мух и сказал:
- Это подарок господина колдуна... Сам я в этом не разбираюсь. - ни в коем случае не ложь. Один из моих старых друзей выучился на колдуна и за бесплатно заколдовал этот нож. Теперь нановолокна сплетены в шипастые канаты и прикручены к вибратору. Вибратор раскручивает канаты вокруг своей оси и получается что-то вроде цепной пилы, только на молекулярном уровне. Круче ножи только у самураев.
Альбионцы ещё немного поигрались в "кто кого порежет" и предложили обменять нож на килограмм меди. Я быстро согласился, но поставил условие - нож отдам только на тракте. В лесу без хорошего ножа трудно...
Спустя час у меня в сумке было столько медной проволоки, что можно было купить небольшой домик в деревне. Я кольнул палец ножом, помазал выступившей каплей крови металл и заклял баррикаду. Кровь быстро растеклась по катушкам, накрыв медь непроницаемой плёнкой. До ближайшего покупателя, как минимум, трое суток, а без баррикады тонкая проволока растает к завтрашнему утру. Хочешь, не хочешь, а чистый металл нужно защищать. Даже огромная туша самолёта не выдержит напора механической органики. Через три месяца от неё останется лишь примятая трава. Я бы его тоже заклял, но даже выжав себя до капли, я не покрою и трети этой туши.
Жаль, что ради меди пришлось оставить мешок с волчьими зубами. Я копил их в течении года и уже собирался ехать в Город, на ярмарку. Можно, конечно, сразу продавать дальнобойщикам, но те занижают цену в три раза. Волчьи зубы много места не занимают, их выгодней продавать оптом, сразу колдунам. Когда я закапывал мешочек под самолётом, душу защемила жуткая тоска. Я же их копил, своими руками собирал, можно сказать коллекционировал... А теперь и меняю на какие-то мотки проволоки. Они, конечно, дороже, но достались даром.
Прошёл какой-то час, а мокрые капли уже не стучали по обшивке. Я поспешно выбежал из самолёта и с удовольствием ощутил на коже жаркие лучи. Грозовой фронт бушевал где-то за моей спиной, но ветер угонял его всё дальше и дальше. Ещё одно чудо на мою бедную голову, ведь по прогнозам дождь намеревался гулять здесь ещё три дня. На моей короткой памяти, это первая ошибка ведунов за последние тридцать лет.
Дождь кончился.
- Мы выдвигаемся. Сборы желательно ужать до получаса. Скоро ночь, а мне бы не хотелось кормить комаров таким обильным ужином. - твёрдо сказал я.
- Каким ужином? - не поняла шутки Мари.
- Ужином из четырёх доморощенных иностранцев. Га-га-га.
Девушка недовольно морщилась, переводя мои слова. Увы, остальные альбионцы мою шутку тоже не восприняли и начали что-то обсуждать в стиле базарных бабок. В смысле галдели, перекрикивая друг друга. Галдели долго. Конец расприям положил молчаливый капитан, парой лёгких тычков заткнул и профессора, и аристократа. Мари заткнулась сама, не рискуя повторять путь мужчин. Дэвидсон повернулся ко мне и на очень ломанном русском сказал:
- Согласны.
На сборы ушло даже меньше получаса. Альбионцы переоделись в пятнистые маскирующие костюмы и обвешались рюкзаками. Затем капитан убежал куда-то в хвост самолёта, отрыл среди хлама стальной ящик, снял массивный замок и вытащил оттуда... не поверите. Шесть винтовок!!!
Четыре винтовки, естественно, достались альбионцам, пятую убрали обратно в ящик, а шестую поднесли мне в подарок.
- Что ты знаешь об огнестрельном оружии? - спрашивал капитан, переводил Альберт. Я порылся в памяти и извлёк на свет пару слов:
- Оно... скорострельное... шумное... э-э-э... Да ничего я о нём не знаю! - вспылил я. C огнестрельным оружием была та же ситуация, что и с Чёрными Фениксами. Все слышали, никто не видел, но рассказывают такие байки, будто оно и дракона выстрелом сложит. Единственное, в чём все версии сходились - скорострельность и шум.
- Тогда смотри... - и меня стали учить. Оказалось довольно просто: щёлкнул "предохранителем", дёрнул "затвор", прицелился и нажал на спусковой крючок. Когда я более-менее освоился, к моей винтовке прицепили коробочку с зарядами, и предложили опробовать.
Я с благовением взял в руки винтовку. Легенда...
Мишенью было избрано пустое гнездо вороны, раскачивающееся на макушке высокой ели. Расстояние - три сотни метров. Плевок для боевого лука, предел для шипомёта. Точка перехода. Я передёрнул затвор, немного прицелился, форсировал восприятие на скорость...
Окружающий мир резко погрузился в серость, звуки исказились до неузнаваемости, тактильные ощущения обрели необычайную остроту. Режим снайпера. Сердце медленно стучало в груди. Я навёл прицел точно на гнездо, не делая поправок на отдачу, ветер и силу тяжести. Выбрал момент между ударами сердца и дёрнул за пусковую скобу...
Уши захлестнула мощная звуковая волна, плечо дёрнулось от непривычного толчка в плечо. Маленькая пуля выскочила из ствола, в считанные мгновения достигла гнезда и... пролетела мимо. Сорок сантиметров ниже, десять сантиметров левее. Траектория пологая, чуть зависит от ветра.
Вторая пуля пролетела на уровне гнезда, но на десять сантиметров правее. Ветер порывистый, непредсказуемо сбивает траекторию. Я обратил внимание на колыхание окружающих деревьев, вычислил скорость ветра и сделал очередную поправку.
Третья пуля прошла в десяти сантиметрах правее. Ветер действует на пулю слабее, чем на стрелу. Пересчитал траекторию и сделал четвёртый выстрел. На этот раз удачный.
Пуля пронзила гнездо, разметав в стороны маленькие веточки, составляющие основу вороньего домика...
И я выстрелил ещё раз. И ещё. Затем выпустил очередь. Результат - четыре из шести. Отдача мешает держать прицел. Первая и вторая пуля летят как надо, третья уходит вверх.
Резюме: скорострельность высокая, кучность средняя. Что-то среднее между штурмовым шипомётом и боевым луком. И поражающий фактор слабоват - пули не взрывались, не вкручивались и даже не расщеплялись. Как будто учебной стрелой бьешь. В-общем, винтовка меня сильно разочаровала. Тот же красноглазик или улей намного эффективней.
Я поставил оружие на предохранитель и вышел из снайперского режима...
- Капитан хочет знать, где вы учились обращаться с винтовкой. - перевёл Альберт. Вышеупомянутый капитан смотрел на меня такими глазами, будто я Колорадский Танк.
- Как это где? Вы же сами меня только что научили!
- Но ты стреляешь... как снайпер!
- Да я из всего стреляю, как снайпер! Я же и есть снайпер...
На том и порешили.
Через пять минут мы были готовы к выходу. Оставалось только провести финальный инструктаж...
- Значит так! - многозначительно сказал я, поднимая палец к небу - В походе идите строго за мной. Не отставайте. Если заметите какое-нибудь движение не пялиться, не орать и не тормозить, а сообщить мне. Ветки не ломать - некоторые могут дать сдачи. Всё цветное потенциально опасно, цветы обходить стороной... И вообще, вы хоть раз в лесу были?
Отряд виновато посупился.
- Зелень... У нас даже дети знают, как вести себя в лесу. Значит так! Альберт за мной, потом Мари, за ней Томас. Капитан прикрывает тылы. Двинулись!
Немного поворчав, альбионцы стали в указанном порядке и мы вошли в лес.
Лес... Те, кто помнит мир до перестройки, говорят, что тогда лес был окрашен в зелёный цвет, а растения не пытались переварить каждого встречного путника. Не знаю, сколько в этом правды, но лес две тысячи пятидесятого года скорее окрашен в чёрный, чем в зелёный. Фотоботы поглощают свет на порядок эффективней древних клеток на основе хлорофилла. Зелёные полоски на листьях сохраняются лишь из-за дефицита металла.
Для нулевого человека, вроде авалонцев, чёрный лес - тихое место. Птицы, звери - всё молчит. Лишь ветер гуляет меж чёрных стволов да мышь всколыхнёт траву. Но для чувствующего охотника, раскрывается совсем другой мир. Модулированый свист вороны, возбуждёный клёкот мышей, далёкий вой метаволков, даже тихое потрескивание колонии муравьёв... Альбионцы оказались народом хилым. Пожалуй, слабее дефективных. Мы не прошли и десяти километров, как у них появилась отдышка, выступил пот. Я постоянно сдерживал шаг, чтобы не уморить их в конец. Единственным, кто более-менее нормально держался, был капитан Дэвидсон. Сразу видно, человек военный. Ступает по лесу тихо, почти как я. Всё время смотрит по сторонам, примечая каждое движение, каждый подозрительный шорох. И, самое главное, почти не устаёт.
Мы вышли на небольшую поляну. Капитан, поглядывая на меня, что-то затараторил.
- Привал. - перевела Мари длинную фразу.
- Ладно, раскидывайте руки-ноги по поляне. Напоминаю, деревья не ломать, цветы не трогать. Особенно этот тюльпан и те маргаритки...
Я указал на метровый стебель с узкими листьями, увенчанный большим красным цветком и жёлтую поросль.
- А что в них опасного? Как вообще такая красота может быть опасна? - недовольно спросила девушка и подбираясь к тюльпану. Зря же я привлёк общее внимание к этим цветам...
- Мари, это же заражённая территория. Здесь бывают очень опасные формы жизни! - предупредил девушку профессор. Но эта дурочка и не думала останавливаться. Я прыгнул за ней и легонько схватил за пояс синих штанов. Она дёрнулась, пытаясь вырваться, но я обхватил её за талию.
- Отпусти! - злобно прошипела девушка - Чёртов дикарь...
- Ну почему у всех женщин куриный интеллект?!! - в свою очередь огрызнулся я - Смотри!
Я поднял с земли какую-то ветку и швырнул в тюльпан...
Как только палка коснулась растения, полосы на стебле окрасились в красный цвет. Прозвучал хлопок, блеснула в солнечных лучах паутинка. На землю палка опустилась уже в разобранном состоянии.
- Mother fucking... - хором ругнулись альбионцы. Этот единственное английское слово, перевод которого мне точно известен. И я с ними был полностью согласен. Мари поспешно спряталась за меня и шепнула:
- Оно больше не стрельнет?
- Нет, если не трогать. - я развернулся к испуганной девушке и почувствовал тот прилив сил, который испытывает любой мужчина, защищая представительницу слабого пола. Она смотрела на меня таким жалобным взглядом... Я моргнул, пытаясь скинуть наваждение. И почему меня всегда тянет к грустным девушкам?
- Это что было? - заинтересовался профессор . Нити тюльпанов практически неразличимы, разве что на изломе блеснет. Альбионцы просто не поняли, что разрубило ветку на части.
- Тюльпаны это одно из самых опасных растений в лесу. - сымпровизировал я небольшую лекцию - Опасность в тонких полосках, проходящих через весь стебель. Когда что-либо задевает растение, из под этих полосок, под давлением выстреливается ворох мономолекулярных нитей, мгновенно кромсающих любое мягкотелое существо.
- А те... желтенькие? - спросил профессор, указывая на жёлтую россыпь маргариток.
- Ну, эти проще. Инфразвуковой удар. Одна маргаритка вообще безвредна, только на психику способна давить. Зато когда их много, как здесь, они могут неплохо глушануть. Я как-то раз, по пьяне, уснул на поляне с такими вот маргаритками... С той поляны меня только через сутки вытащили. Пришлось месяц дома отлёживаться. Голова болела... - я потёр лоб, вспоминая круглосуточные инъекции.
- Надеюсь, это все сюрпризы? - всё ещё дуясь спросила девушка.
- Здесь нет сюрпризов... для меня. - издевательским тоном ответил я - В этом лесу почти каждый день рождается новый вид и вымирает старый. Мутации настолько быстры, что за пять лет может поменяться целая экологическая ниша. Даже из обычной травы могут вырасти такие кадавры, что потом пол жизни лечиться будешь. А в остальном, всё хорошо, прекрасная маркиза...
Прекрасная маркиза явно захотела упасть в обморок, но взглянув на "обычную траву" с многочисленными шипами по краям, резко передумала. И правильно, мало ли кто там прячется.
- И как вы здесь живёте? - зябко повёл плечами профессор.
- Нормально... Между прочим, я тоже не понимаю, как вы живёте в своём Альбионе. У вас всё из металла! Дикари вы!
- А ты вообще одет в шкуры и ходишь с луком!
- И с деревянным ножом, который режет ваш самолёт, как масло? - усмехаясь, спросил я.
- Нож не показатель. Его тебе подарил кто-то из выживших, но одичавших учёных.
- Вы так уверены? - хохотнул я - А что насчёт магнето? У вас нет переносных...
- Не знаю, что ты себе представляешь под словом "магнето", но это явно не то.
- Я говорю про устройство, генерирующее пульсирующую, высокочастотную, стационарную, высокоэнергетическую электромагнитную волну. Средняя частота сто килогерц, мощность около трёхсот мегаватт. Это для стационарного поля , которое можно было установить в ваш самолёт. Есть ещё магнето-болты, импульсные пушки и магнето-стрелы... Кстати, у меня тут завалялась парочка.
Я торопливо залез в колчан, вытащил стрелу с торпедообразным утолщением вместо наконечника и протянул профессору. Тот был настолько ошарашен моей речью, что взял стрелу на чистом автомате. Слова "одетый в шкуры дикарь" и "электромагнитная волна" никак не хотели уживаться в его сознании. Стереотипное мышление...
- Ты... откуда ты знаешь?..
- Я в армии служил, мы этими магнето с терминаторами воевали. И, естественно, я знаю характеристики родного оружия.
- Но у тебя нет ни одной высокотехнологичной вещи!!!
- А нож? А стрела, которую ты держишь в руках?
- Стрела? - профессор только сейчас заметил, что в его руках что-то есть. Он повертел её в руках, осмотрел с разных ракурсов и заявил - Это обычная стрела!
- Во болван... Дай сюда!
Я вырвал стрелу из рук обалдевшего профессора и спросил:
- Надеюсь, вы помните последствия магнето-удара.
- Разрушение ботов...
- А теперь внимательно смотри за маргаритками... - я подключился к стреле, поставил боевую задержку в пять секунд, инициировал и швырнул в маргаритки. Стрела кувыркнулась в воздухе пару раз и упала точно в середине жёлтой проплешины. Тут же последовал...
Ну какой я идиот!!!
Инфраудар напильником прошёлся по ушам, разрывая череп на мелкие части. Я прикрыл голову руками, чтобы загасить волну. Альберт инстинктивно зажал уши и свалился на землю. Что делали остальные, я не видел. К счастью, магнето-импульс не заставил себя ждать...
Боль стихла так же, как и началась. Мгновенно.
- Это что было?!! - заверещала Мари.
- Инфраудар. И не надо ничего говорить, я сам знаю, что сглупил, кинув стрелу.
- Идиот! - повторила мои мысли девушка.
- Какие миленькие цветочки... - посмеиваясь, сказал профессор - Из них получилась бы неплохая сигнализация. Посадил грядку вместо забора и ни один вор не сунется...
- Нормальный вор их перепрыгнет. - внёс уточнение я - Заборы лучше делать из громыха стовольтового, он током бьется, либо из перестрела, этот просто режет всех подряд.
- Страшноватая у вас флора...
- Вы ещё с фауной не сталкивались.
- И как вы тут живёте... - как притчу повторил Альберт и ткнул пальцем в тюльпаны - Теперь они безопасны?
- Как трава.
Радиус поражения магнето-стрелы равен шестидесяти сантиметрам. Результат взрыва для любого метасоздания удручающе плох. В следствии электрического импульса микроботы полностью теряют заданную программу, наследственный код и мутируют во что-то нежизнеспособное. Метаорганы разрушаются, метаспособности, соответственно, теряются.
То же произошло и с маргаритками. Жёлтые лепестки - генераторы инфразвука, пыльцой осыпались на землю. Звук мгновенно стих. Чёрные квадраты фотоботов, рисовавшие шахматную доску, растеклись, как ломтик сыра по раскалённой сковородке.
Альберт подошёл к цветкам, наклонился и спросил:
- Можно сорвать один?
- Что вы меня-то спрашивайте? Я им не хозяин!
Профессор с корнем вырвал один цветок, рассмотрел и запихнул к себе в карман.
- Потом изучу... Теперь бы вашу чудо-стрелу найти...
- Можете не искать, она уже пыхнула. Проще новую сделать, чем эту восстанавливать.