Броско налетел мотылек,
Перламутровым шелком отпечатал крыло.

Вот коричневатая нить,
Стекает маслом, словно кто-то хочет пить...

Жесткая ткань покрыла крупной клеткой
Бесконечную поляну белых идей,
И развивается мозг все смелей.

Вот фиолетовая тень, легла на бежевый контраст,
И шляпа тьмы упала на усатое прошлое.
Лепестки изгрызанной невинности,
В беспорядке разметались по персиковой мякоти.

Ну наконец напился прозрачный шар,
Что нес покрасневшую кость соблазненья.
И над этим вихрем витал легкий запах полевых цветов,
Что побуждал потягиваться вдохновенье.

Вот лучик белый заскакал весенне,
И раздробляясь каплями,
Летел на мягкие зеркала,
Что отражали искривленно
Черные глаза усталых прошлых.

Но вот черноты нежная рука,
Приняла наивности изгиб,
И едко поглаживая прошлое,
Размазала клетку перламутрового мира,
В котором слились воедино-
Коричневая, масляная нить,
И мотылек, тоскливо бившийся о раскаленный прут,
И фиолетовое с бежевым,
В изодранной старостью шляпе,
Присыпанной прогнившей невинностью...

Густое месиво чувств и света,
Приобрело хозяйку жизни,
Что каждый раз разглаживает границы,
Преображая сумбурность в хаос,
А беспорядок в каламбур.

Эти слова написаны электронной акварелью,
Той самой грубой и наивной кистью,
Что изгибается невинно на множестве клетчатых полотнах...
 
 апрель-май 2002