Аннотация: Продолжение первой книги. Север снова в тюрьме.
Бродяга - 2
Сережа, приоткрыл глаза. Солнечный лучик переместился с паласа на стену. - Значит время, далеко за полдень, пора вставать. Прошел в соседнюю комнату. На разобранном кресле посапывал Игорек. В углу мельтешил телевизор. По всему полу разбросаны пустые бутылки и банки из-под пива. На журнальном столике, громоздились грязные тарелочки. На одной подсыхал хвост селедки, грозясь скоро превратиться в тарань.
В окно, с назойливым жужжанием билась оса. Непонятно, как она залетела. Все окна наглухо закупорены.
Сережа распахнул двери на балкон и все окна на кухне и комнатах. Полотенцем прогнал, надоевшую узницу на свободу. После того, как раздвинул шторы, гостиную залил яркий свет. Пошарив под столиком, нашел непочатую бутылку водки. Выпив полстакана и закусив подсохшим хвостиком, отправился в ванну. Ему всегда доставляло удовольствие смотреть на себя в зеркало. Даже сейчас, несмотря на два дня беспробудного пьянства, он выглядел не плохо. Метр восемьдесят рост, ни капли лишнего жира и атлетическое сложение. На правом плече наколка. Купол парашюта, щит, ниже буквы - ДШБ. Над куполом надпись, " Никто, кроме нас". Чуток повыше красовался череп в берете и обрамлении крыльев. На левом боку, гигантская летучая мышь, на фоне луны. Лицо, худощавое с немного тяжелым подбородком. Нос с небольшой горбинкой и темные, коротко подстриженные волосы. Карие, запавшие глаза, смотрели из-под густых, сросшихся бровей. На левой скуле небольшой шрам. Память об Афгане.
Прошло почти двадцать лет, а он каждый день вспоминал тот случай. Да и как иначе. По утрам, чистя зубы и сбривая отросшую за день щетину, он волей не волей вынужден был смотреть на эту отметину. В тот раз, ему здорово повезло, что рядом оказался, Игорек. Тот самый, что мирно посапывал на кресле у него в гостиной. Закончив службу, Сережа вернулся домой, в Одинцово. Затем по договору уехал в Сибирь. Несколько лет проработал на буровой в Тюмени. Познакомился там с очаровательной девушкой. Лена, работала хирургической медсестрой в больнице. Там же в Тюмени, они расписались. Свадьбу отгуляли по скромному. Через год, родилась дочь, но ее рождение стоило жизни Лене. Всю свою любовь, Сережа перенес на крохотную дочурку. Рассчитался с работы и вернулся домой. Девочке нужна была женская забота, а кто лучше справиться, как не бабушка, рассудил он. Сейчас, Настя, вместе с бабулей отдыхала на даче. Свежий воздух, рядом небольшая река, лес. Место, отличное, и до города недалеко. Двадцать минут на электричке. Этим летом, Насте исполнилось четырнадцать лет, и он все чаще задумывался об ее будущем.
Побрившись и приняв душ, он вернулся в комнату. Игорь уже проснулся и, прижмурившись, смотрел в окно. Настырная оса опять залетела в дом, на сей раз, она запуталась в шторах. Игорь шарахнул по ней тапком, и она умолкла.
Внешне, он был полной противоположностью, Сергею. Разве что рост и такая же наколка на плече. Жилистый, худой, чисто рязанская физиономия. На лице с впалыми щеками горели глаза, нереально фиалкового цвета. Одного возраста с другом, но жизнь оставила на его лице отметины в виде глубоких морщин и многочисленных шрамов от порезов и драк. Если у Сереги, жизнь сложилась более или менее благополучно, не считая, конечно, смерти жены, то у него все было иначе. Всему виной, его импульсивный, взрывной характер. Да и война наложила свой отпечаток. Последние пятнадцать лет, он фактически не выходил их тюрьмы. Все три раза, за бакланку*. Стоило ему подвыпить, как тут же подсаживался на измену*. Он воспринимал окружающих его людей, как врагов. Малейший повод, и развязывалась драка. Причем каждый раз, зачинщиком оказывался именно он. Сам детдомовский и, не имея своей семьи, поддерживал отношения исключительно с Серегой. Вот и сейчас, откинувшись на волю, каких то пять дней назад, приехал навестить друга. По правде, ему и податься некуда. Не в Мордовии ведь оставаться, в самом то деле. Помимо прочего, имелись кое-какие задумки. В реализации, мог помочь, только старый испытанный друг.
- Ты ведь, сегодня еще отдыхаешь? - Игорь, открыл банку пива. - Может, прогуляемся на природу? Не надоело все выходные дома сидеть?
- Давай. Вот только приберемся немного. Завтра Настя с мамой вернуться. Нежелательно, чтобы они такой бардак застали.
Дружно взялись за приборку. Через час, в квартире не наблюдалось и намека на бурную гулянку. Захватив пакеты с мусором, вышли во двор. Избавившись от пакетов, зашли в ближайший магазин, взяли пива и присели на лавочку в тени раскидистой березки.
- Чем заняться думаешь? - Сережа, посмотрел на друга. - Что-то ты задумчивый, какой-то.
- Может, о тебе поговорим? Со мной, все ясно. У меня жизнь не сложилась. Сорок лет, а не двора ни кола, и изменений не предвидеться. Хотя. Есть у меня одна мысль, вот не знаю, тебе может, не понравится.
- Рассказывай.
- Последним сроком, познакомился я с одним фруктом. Срок он отбывал за нападение на инкассаторов. Неудачно у них все получилось, но суть не в этом. Он рассказывал, что иногда инкассация перевозит огромные суммы. Ты ведь в этой системе работаешь, должен лучше знать. Тебе вот, лично, какую самую большую сумму приходилось перевозить?
- Мне? Сто пятьдесят лямов. Ты, это к чему спрашиваешь?
- Чисто теоретически, если бы ты, был в деле. Возможно, или нет, украсть эти деньги?
- Теоретически, да. Без проблем. Украсть можно, а дальше что? Есть ведь напарник. Он сразу сообщит, что и как. Будут искать, а за такие бабки, будут искать так, что перевернут все.
- Конечно, но, имея такие деньги, возможностей затаиться на время тоже предостаточно. Ты мне вот что скажи. Если я, нарисую тебе такой план, по которому, мы, ну никак не спалимся. Будешь со мной?
- У меня ведь дочь. Мама старенькая. Представляешь, каково им будет?
- А сейчас, чем лучше? Через два года, твоя Настя закончит школу. При нормальном раскладе поступит в институт. Судя по тому, что я видел, денег у тебя в обрез. Живешь от зарплаты до зарплаты. А ведь потом, еще больше потребуется. Активно искать, менты будут месяца два, пускай три. Потом, давление начальства и прессы сойдет на нет, и все благополучно забудут. Мы отсидимся полгода в глухомани, какой нибудь. Сделаем новые ксивы и за бугор. Там совсем другая жизнь. Совсем не обязательно уезжать к черту на кулички. Обоснуемся, к примеру, в Чехии. Тоже кстати, братья славяне, но зато Европа. А исполнится Насте восемнадцать, ее подтянешь поближе. Так, ты хоть материально сможешь ей помочь. Хочет учиться? Пускай получает образование в Англии, все лучше, чем здесь маяться. Ты, вчера говорил, что мама мечтает о домике в деревне. Так пусть продает квартиру и покупает домик, там, где ей нравится. Поверь, надо, что-то менять в этой жизни. А то так и будешь тянуть лямку до пенсии, если раньше не подстрелят на работе!
- По честному, в тот раз, когда мы везли те деньги, мелькала у меня мыслишка. Прежде чем браться, надо хорошенько все обдумать, подготовить отход. Подыскать место, где отсидеться. Подготовится основательно, чтобы никаких сбоев.
- Вот это, разговор! Так ты, согласен?
- Согласен. Есть одно условие.
- Говори.
- Ты, будешь делать, то, что я скажу. Не спорю, идея твоя. Зато, я лучше знаю всю эту движуху. Завтра на работе, еще подумаю, а потом расскажу, как мы это провернем. Со мной, встречаться не надо. Связь, по мобильному. Денег у тебя конечно нет?
- Самая малость.
- Тогда сделаем так. Поживешь у меня на даче. Помнишь еще, как туда добраться?
- Конечно, помню, там у тебя соседка хорошенькая. Как такое забыть.
- Продуктов там хватает, дам еще немного денег, чтобы нужды ни в чем не было, но особо не светись. Читай книжки, смотри телевизор. Торопится, нам не следует. Сегодня еще у меня поночуешь, а с утра езжай на дачу. После работы, я к тебе подъеду. От отца осталась старенькая "копейка", ты ей займешься. Она на ходу, но все же желательно посмотреть. Ты ведь в машинах волочешь, вот и сделай так, чтобы не подвела в нужный момент. Займешься?
- Сделаю, все равно чем-то заняться нужно. А с оружием как?
- Думаю, что не потребуется. У меня есть, второй ствол заберу у напарника. По этому поводу не переживай.
- Знаешь, Серый, у нас все получиться.
- Не сомневаюсь, а иначе и браться не стоит за такое. - Он допил пиво, бутылку кинул в стоящую рядом урну. - Я тебя прошу, Игорек. Продержись, какое то время. Сколько придется ждать, неизвестно. Может месяц, может два, или завтра, каждый день надо быть начеку. Не влезай никуда.
Север. Можайский централ.
За четыре месяца, что Север отсидел на централе, он успел перезнакомиться со многими людьми. Только за первый месяц, опера дважды келешевали тюрьму. Конечно, делалось это из оперативных соображений. Не секрет, что оперчасть активно использует наседок. А как лучше подсадить информатора, не вызывая подозрений? Да просто. Тасануть весь контингент, и все дела. Администрация, напуганная недавними волнениями на централе по соседству, никак не желала повторения беспорядков в родном учреждении. Во избежание сплоченности сидельцев между собой, она переводила людей из одной камеры в другую, текучестью создавая невозможность подготовить какую-нибудь заварушку. Но режимники и опера не понимали главного. Любой бунт или волнения возникают из-за невыносимого содержания людей. Здесь же, все иначе. На тюрьме был черный ход. Регулярно, два раза в месяц на централ поступал, грев с воли от братвы. Помимо самого необходимого, чая и курева, братва подогревала сидельцев продуктами. Фурами завозились крупы, рыба и прочая снедь. Все это поступало на кухню, поэтому кормежка, была вполне сносной. Поводов для беспорядков, просто не было. И еще одно. Любые волнения, влекут за собой жертвы. Хорошо, если организаторы продуманно и обоснованно выдвинули свои предложения. Должна быть очень веская причина, для того чтобы идти на конфликт. Если стороны, пойдут, друг другу на встречу и на тюрьме после волнений будут видны изменения к лучшему, то честь и хвала зачинщикам. Бывает, что администрация не идет на разговоры, тогда положение ухудшается, и не дай бог, среди арестантов будут пострадавшие, а такое почти неизбежно случается, если хозяин для решения проблем обращается за помощью к спецназу. В этом случае, с зачинщиков строго спрашивается. Ведь суть любого бунта в том, чтобы улучшить положение арестантов, а не наоборот. Именно так и произошло на четвертке. После бунта, тюрьму наглухо заморозили. Ужесточился режим. Беспорядки обернулись боком.
Люди, которые смотрели за десяткой, отлично все понимали. Централ хотя и находился в Можайске, но контингент преобладал с Одинцовского района. А в Одинцово, за всем движением, стоял Самвел Карабахский. Связь с волей была налажена образцово. Без ведома законника, ничего не предпринималось.
Дороги*, функционировали по ночам. В шесть утра трасса прекращала работу, но в случае нужды налаживали связь и днем тоже. Чулан* подогревался через ментов. Имелась также и котловая хата*, в нее стекался весь тюремный общак. Положенцем* на централе был Тема. Совсем еще молодой паренек, двадцати семи лет от роду.
Так вот, благодаря тому, что режимная часть частенько устраивала перетасовки людей из хаты в хату, скоро почти вся тюрьма была знакома друг с другом. Если не лично, то через общих знакомых. Север, будучи залетным и не имевший на воле знакомых, через четыре месяца, уже вел обширную переписку по тюрьме. Нашлось два земляка, правда, не со Львова, а Дрогобыча. Один из них отбывал срок на тридцать первой, в то же время, что и Север и был наслышан о нем. Помимо этих двоих, еще несколько человек постоянно поддерживали связь с Антоном. Те, с кем Север сошелся ближе уже здесь, на централе.
Жизнь текла по налаженному руслу. В хате имелся цветной телевизор. Просмотр без ограничений, так что ящик показывал картинку круглосуточно. Нарды, шахматы, домино. На централе была неплохая библиотека, книги меняли раз в неделю. Шмонами, администрация не напрягала и обычно каторжане заранее знали о предстоящем обыске, успевая сбагрить весь запрет на нычки. Самогон, гнали как по расписанию. Обычно к субботе, поспевала брага, и ночью, а иногда и днем изготавливалось два с половиной, три литра неплохого самогона.
Антон, знал одного кренделя, который умудрился допиться на тюрьме, до белой горячки.
Ближе к Новому Году, хату в очередной раз раскидали. До этого, он жил только в камерах на десять человек. На централе, это были самые большие. Теперь же, он заехал в четырехместную. В камере никого не было. Хата, только что после ремонта. Свежая побелка и пятна извести на полу и стенах, однозначно говорили об этом.
Кинув скатку и сумку на нару, Север запрыгнул на пальму* и постарался что-нибудь рассмотреть через решку. Отвлек, звук отпирающегося засова. В камеру зашло еще двое арестантов, но вертухай не торопился закрывать двери, слышен был его голос, - Давай, поторапливайся, старче.
Немного погодя, зашел еще один. Невысокого роста, лысый и худой до изнеможения, лет этак под шестьдесят. Север спустился с пальмы. Те двое, что зашли первыми, кинули вещи слева, занимая нижнюю и верхнюю нары. Антон, обратился к деду, - Падай отец внизу. Я помоложе, могу и на пальме покантоваться. - Он закинул свой матрац наверх, сумку затолкал под нижнюю нару. Стали знакомиться. Дед, оказался особиком*, как выяснилось впоследствии, у него за плечами отсиженных тридцать семь лет. Двое других, друзья со школьной скамьи. Один, тот самый положенец Тема, второго звали Андрюха. Выяснилось, что Тема, зная о предстоящем келеше, устроил так, чтобы его закинули в одну хату с приятелем. Выбор остальных двух сокамерников, тоже не был случайным. Это делалось по указке Самвела. Тема, хоть и не был лично знаком с Севером и Эдиком, но уже знал о них заочно. Дней десять назад у него состоялся разговор с Самвелом по мобильной связи. Он то и назвал тех людей, что должны были переехать в одну с ним хату. После этого, Тема подтянул кума*, назвал фамилии и как только начался келеш, их собрали в одной камере.
Попив чаю, дружно взялись за уборку. Несмотря на свой статус, Тема, не гнушаясь, оттирал стены от побелки. Все были при деле. Примерно через час, хата, благодаря общим усилиям преобразилась. Дальняк, скрывался за цветной занавеской. На дубке, настроенный телевизор показывал хит-парад. На нижних нарах появились шторки. Пол чисто вымыт, на дальняке и умывальнике тоже полный порядок. Имелись нарды и шахматы.
- Вечером наладим дорогу, и будет полный ажур, - Тема, явно был доволен.
Усевшись за дубок, достав тетрадку с ручкой, он принялся писать малявы. Нужно было курсануть людей, о том, что он переехал в другую хату. Север с Андрюхой шпилили в нарды, Эдик, тасовал стиры*. Все ждали вечернюю проверку.
Настоящая жизнь, начинается на тюрьме ночью. Камеры замораживают, и до утра арестантов никто не тревожит. В это время дорожники начинают строить трассу. По всему централу идет перестук по стенам и трубам. Маяками, дают знать соседям, что пора славливаться. Дорога, как паутина оплетает всю тюрьму. Если сравнить тюрьму с живым организмом, то дорога это вены, которые разносят кровь по всему телу. А значит, жизнь. Благодаря дорогам, арестанты знают обо всем, что происходит на тюрьме. Постоянно по хатам проходят "курсовые", сообщающие сидельцам о том: кто заехал с этапа, кого перевели в другую камеру и другого рода различную информацию. Так сейчас, Тема писал обращение ко всем порядочным арестантам централа. Чем лучше положение на централе, тем эффективнее сообщение. На многих тюрьмах в качестве дорог используются "кабуры"*, отверстия в стенах из одной камеры в другую. Таким образом, отпадает необходимость славливаться по воздуху, почту можно передавать из рук в руки. Там, где нельзя построить дорогу по воздуху, славливаются по канашке*, через дальняк. Было бы желание, а наладить общение, это дело рук самих сидельцев.
Прошла проверка, Тема запрыгнул наверх, стукнул в хату справа три раза, вызывая соседей на разговор. Север подал ему удочку, сделанную из газет и покрытую для прочности расплавленным целлофаном. Высунув ее через решку, Тема маякнул, что все готово. Через пару секунд втянул в хату канатик. Дорога с соседями справа была налажена. Теперь вниз. Прицепив к канату груз, опустил на уровень второго этажа, стукнул по трубе отопления два раза. Почти сразу канатик стал выбираться наружу. С общим режимом, тоже наладили связь. Примерно до двенадцати ночи, дорога работала не переставая. Север сменил Тему на решке. Тому, приходилось отвечать на почту. Антон, тоже отписал своим знакомым, в какой хате он теперь проживает, получил ответ и, пользуясь передышкой, завел беседу с Эдиком.
У старого, это была седьмая судимость. Всю свою жизнь, он сидел за карман. Конечно, за кражу много не давали. Однако после второй отсидки, его по суду признали особо опасным рецидивистом, имея такое, срок автоматом стартовал с пяти лет. Это минимальный. А где вы видели, чтобы у нас ООР* давали минимальный срок? Последний раз его приняли по 206 ст., то есть хулиганке. Эдика это очень нервировало.
В течение дня, он несколько раз заводил разговор на эту тему.
C ним приключилась такая история. За время последней отсидки, у него умерла мама. Она оставила в наследство ему и родной сестре, большой дом в Голицино. Выйдя очередной раз на волю, Старый решил подвязать с криминалом. Стал жить вместе с сестрой под одной крышей. С ней, он может, и нашел бы общий язык, но вот зять никак не мог смириться с его присутствием. Подвыпив, постоянно напрашивался на конфликт. Эдик, устроился на работу в строительную фирму, в качестве экспедитора. Посодействовали старые друзья. А точнее, Самвел. С ним он дважды пересекался на особом режиме. Какое-то время жили на одном бараке, и Самвел был высокого мнения о нем, как о человеке. Отбывали они тогда срок в Коми. Как-то раз, придя с работы, домой, Эдик увидел, что его сестра в слезах и расплывающимся под глазом синяком. Ссора сестры с зятем произошла из-за него. Тот требовал от супруги, чтобы она выставила брата из дома. Дождавшись возвращения "родственничка", Эдик, для начала, хорошенько приложил ему пару раз. Затем, объяснил за что. До зятя не дошло. С утра, он поспешил в милицию. Старого опять закрыли, но теперь, уже за хулиганство.
- Представляешь, на старости лет, сделали из меня баклана! - Делился он своими переживаниями с Севером. Всю жизнь, он отдал тюрьме, жил строго по понятиям и теперь с грустью смотрел на происходящие перемены.
- Куда мир катиться, непонятно, - сетовал он. - В тюрьме, еще сохранился, какой то порядок. Там, где черный ход, конечно. Там же, где мусора рулят, такой же беспредел, как и на воле. Раньше, старших уважали, прислушивались. А сейчас что? Малолетка с битой, даст по голове, и спрашивать не станет, кто ты.
На санчасти сменился главврач, пересмотрел списки людей получающих диету, и в один далеко не прекрасный день, Эдик не получил положенную ему пайку. Не откладывая, подтянул корпусного. Сообщил тому, что срочно требуется начальник санчасти. Тот не заставил себя ждать. Сначала, Старый пробовал договориться по хорошему, объяснил лепиле, что ему просто необходима диета. Начальник оказался непонятливым. Эдик, пригрозил откусить и съесть его ухо. Немного погодя его дернули к хозяину. Вернулся, довольный, как кот только что слопавший украденную со стола котлету.
- Рассказывай, не томи, - попросил его Север.
- А чего рассказывать? Хозяин, мужик что надо. Угостил сигаретой. Смотрю, мое дело перед ним лежит. Полистал. Вызвал лепилу. Представляешь картину? Мы с хозяином, сидим, курим, а перед нами на вытяжку, начальник санчасти стоит. Говорит ему: " Человек, сорок лет, нам работу дает, кормит нас. Неужели, мы ему диету зажилим? Завтра же поставить обратно!" И все, вопрос решен!
- Наш хозяин, понимающий, с ним можно дела вести, - отметил, Тема.
- Плохо только, что на пенсию уходит не сегодня-завтра. Кого на его место поставят неизвестно пока. Будем надеяться, что не урода, какого нибудь. C этим, никогда никаких проблем не возникало, а вот новая метла, захочет мести по новому. И именно тебе скорей всего, придется с новым хозяином разруливать.
- С какой это стати? - Удивился Север.
- Ты что, не в курсе? Я думал, ты знаешь. Ладно, слушай. Я, ведь недолго еще здесь пробуду. У меня уже один суд был. Приговор, я обжаловал, но не думаю, что что-то изменят. Скорей всего оставят в силе. Как только утвердят, сразу же отправят на этап. Никто меня здесь держать не будет. Тебя ведь не просто так, в эту хату закинули. Ты и Эдик, заехали сюда по просьбе Самвела. Будешь на положении, вместо меня.
- Я не в курсе. Мне этот портфель, даром не нужен. По масти, я мужик, да и вообще с какой стати, за меня решают? К тому же, я залетный, местной братвы не знаю. Абсурд голимый! - Север, всем своим видом выказывал возмущение, но где то в глубоко в душе, он понимал, так надо.
- Думаешь, я всех знаю? Да меня здесь семь лет не было. Пока я на крытой парился, здесь все поменялось. Кого закрыли, кого замочили, кто-то уехал от греха подальше. Люди поменялись. Есть, конечно, и старая гвардия, вот наш Эдик к примеру. Но таких как он, единицы. Да не кипишуй ты так. Народ на тюрьме, тебя уже знает. Что за движуха на централе, ты в общих чертах представляешь. Я, месяца полтора-два еще здесь пробуду. И основное, с тобой рядышком все время Эдик. Какие непонятки будут, он всегда подскажет. У него опыта, на всю тюрьму хватит.
Подошел Новый Год. Накануне, Севера дернули на свиданку. За стеклом улыбаясь, его ждали Заряна и Витек. Они поочередно вырывали друг у друга трубку, пока Шмаль не сдался. Заряна, с ходу заявила, что он балбес. Раз собрались возвращаться, то так и надо было сделать. Купить патроны можно и дома. Да ладно уже, что сейчас то об этом рассуждать. Оказалось, что вернулась из-за бугра, она уже давно. В Москве больше месяца, все никак не могли добиться разрешения на свидание. Рассказала, как отдыхала в Европе, похвасталась загаром. Она купила ему мобильный телефон. Поинтересовалась, как лучше его передать. Антон взял у нее номер. Сказал, что перезвонит и подробно проинформирует, как лучше все сделать. Показала ему фотки, снятые на Сардинии и во Франции. Такие же фото положила в тетрадку с передачей.
- Будешь смотреть, и думать: "А ведь рядом мог быть, я!"
Общались долго, но надо было возвращаться в камеру.
- Успеваю сегодня по поезд, - Шмаль, положил руку на разделяющее их стекло. - Домой поспею к самому Новому Году. Заряна, еще на пару дней здесь тормознется.
- Маме передай, мои лучшие пожелания, - Север вздохнул. - Как я вам завидую! Встречать третье тысячелетие на воле! - Они попрощались.
Вернувшись в хату, Север поинтересовался у Темы, как лучше затянуть телефон. Не откладывая, тот сделал звонок, переговорил, потом протянул сотовый Антону.
- Звони своей подруге. Вот тебе цифры, пускай она их наберет. Представиться, и скажет, что от меня. Завтра, мои "Ноги"*, заступают на смену, завтра и занесет. Про зарядку скажи, а то забудет.
Встретили третье тысячелетие по-тихому. Закинулись реладормом, покурили анаши, смотрели по ящику, как встречают Новый Год, в Европе. Берлин, Лондон, Амстердам и, конечно же, Москва. Дорога, после полуночи бездействовала. Во всех хатах отмечали праздник. Ночь прошла без приключений. Зато после праздников, спокойная жизнь закончилась.
На Рождество приехал, Самвел. Тему и Севера дернули к хозяину. Зайдя в кабинет, они увидали, что Жулик* и начальник СИзо мирно потягивают коньячок. Самвел, встал с кресла, поздоровался с арестантами. Хозяин, сделал приглашающий жест рукой, - Присаживайтесь. - Достал два стакана, плеснул по пятьдесят грамм. - Угощайтесь.
- Будем о делах разговаривать? - Спросил Тема.
- Будем, а то зачем бы вас вызывали?
- Тогда, попозже. - Тема, накрыл стакан рукой. - Сначала поговорим, а потом, можно и расслабиться.
Начальник вопросительно глянул на Антона, - А ты?
- Поддерживаю, дела нужно решать по трезвому.
- Тогда сделаем так, - хозяин, вышел из-за стола. - Я, вас на полчаса покину. Вы беседуйте, обговорите, что вам надо, мешать здесь никто не будет.
Он вышел.
- Когда этап? - Самвел, закурил сигарету.
- Думаю в конце месяца, может в начале февраля. Долго, я здесь не задержусь.
- Что скажешь, справится? - Он кивнул на Севера. - Есть, какие нибудь сомнения? Говори сейчас. Потом, если что поздно будет отмазываться. - Он разговаривал с Темой так, будто Север не находился с ними рядом.
- Потянет. В случае чего, Эдик подскажет. Меня, другое волнует. Хозяин, когда на пенсию уходит?
- Скоро. Да, это проблема. Говорят, что ставят бывшего начальника четверки. Тот еще фрукт, по малейшему поводу и без повода, так, ради профилактики, на тюрьму ОМОН запускает. - Он повернулся к Антону. - Как считаешь, сможешь с таким человеком договориться?
- Он, я полагаю, предпочитает силовые методы решения проблем, - Север помолчал. - Значит и с ним тоже, надо разговаривать понятным для него языком.
Самвел, протестующее взмахнул рукой, хотел что-то сказать, но Антон, не дал ему высказаться. - Извини. Дай я закончу. Я уже думал об этом. И говорю сейчас не о бунте или беспорядках. Но мне потребуется твоя помощь.
- Это какая же? - полюбопытствовал, Жулик.
- Мне нужно, чтобы на определенном этапе, я мог оказать давление с помощью прессы. Нет, никаких статей. Но мне нужна уверенность, что в случае нужды, у меня будет поддержка. Есть знакомый журналист?
- Есть, и не один.
- Ну, так вот. Если начнутся заморочки, я знаю, как сделать так, чтобы хозяин пошел на компромисс, единственное что требуется, так это чтобы он знал, что поддержка прессы не пустой звук.
- Не буду спрашивать, что ты там задумал. Будем надеяться, что все сделаешь правильно. А то, что у тебя по началу проблемы возникнут, так это к гадалке ходить не надо.
- Ты, напиши курсовую, - обратился он к Теме. - После сегодняшнего разговора, за тюрьмой смотрит, Антон. Пройдитесь завтра по хатам. Поговорите с людьми. - Он плеснул в стакан, не торопясь, выпил. - Впрочем, вы сами прекрасно все знаете что делать.
Вернулся начальник, - Обо всем успели поговорить?
- Да Степаныч, успели. Я вот тут, ребяткам, дачку собрал, ты как, пропустишь?
- Надеюсь, пулемета там нет? - Он засмеялся. - Шучу я, шучу. Отдай, конечно.
- Все, держи меня в курсе, что и как. - Самвел, протянул пакет Антону. Пожал им руки. - Удачи вам!
Утром, следующего дня, Тема с Севером в сопровождении кума и корпусного отправились по гостям. Для начала зашли в котловую хату. Север познакомился с Сашей "Лысым". Саша отвечал на тюрьме за общее. В хате находилась только часть общака. Отсюда, разгонялся, грев по хатам, в которых нуждались в самом насущном. Здесь было все: Начиная от мыла и сменки и заканчивая деньгами и наркотиком. Большая часть сигарет и чая находилась в специально отведенной для этой цели небольшой двухместной камере. В ней никто не жил, и она использовалась, как кладовая. Люди, уходившие на этап, на лагерь снабжались именно отсюда. Здесь держали исключительно чай и сигареты. Поговорив с сидельцами и попив чаю, зашли на общий режим. Здесь, явно не бедствовали. Оно и понятно, общий режим всегда лучше подогревался с воли, чем строгач. Народ, по большей части молодой. Почти у всех, на свободе мама с папой, ну те и стараются, чтобы родное чадо ни в чем не нуждалось. Здесь их также напоили таким крепким чифиром, что, на что уж Север был привычным, и то его подмутило. Угостили конфетами и халвой. Стали прощаться, смотрящий за хатой, "Малой", сунул в руку Северу, небольшой пакетик, шепнул, - Заныкай.
Север вопросительно поднял брови, на что Малой, ответил жестом, мол, покуришь. Антон, понимающе кивнул.
Следующими были малолетки. Для них на централе отведено две камеры, каждая на десять человек. Антон и Тема зашли в обе. Совсем дети; от четырнадцати до восемнадцати лет, они чувствовали себя вольготно. Для большинства из них, это как очередная игра. Правила вот только немного пожестче. С ними сидел также и старшой. Обычно, какой нибудь дядька, пользовавшийся уважением. Так, в первой хате с пацанятами сидел бывший военный. Он проходил по делу о хищениях в армии, а именно в уже несуществующей группе войск в Германии. Дело было громкое, освещалось в прессе и по телевиденью.
- Что, не напрягает молодежь? - Поинтересовался у него Север. - Если есть, какие трудности в общении, не стесняйся, говори.
- Все нормально, - Бывший подполковник, чувствовал себя не в своей тарелке. Очевидно, что молодежь, все-таки доставала его.
- Так он тебе и сказал, - Тема, обвел тяжелым взглядом, обступивших их молодняк. - Вы, смотрите мне! По пустякам старших не тормошить. Хотите, чтобы к вам, отморозка какого-нибудь закинули? Доведете человека, что сбежит от вас. Или есть к нему претензии?
- Да нет! - Чуть ли не разом загалдели пацаны. - Хороший дядька, нам с ним нормально.
- Вот и ладно, держите, - Север вынул из кармана три пачки сигарет, которые захватил у "Малого". - Знаю, что с куревом у вас напряг.
Несовершеннолетним в передачах из дома, сигареты не разрешались.
На этом распрощались. После зашли на санчасть, пообщались с больными и лепилой. Медбрат, сетовал, что не хватает элементарных медикаментов и перевязочного материала. Антон пообещал помочь. Обошли чуланы. В карцерах содержалось всего три человека. Двое загремели за мордобой, один за пьянку. У них также все в норме. Во всяком случае, курить было.
- Что, пойдем до хаты? - Поинтересовался кум. - Не нагулялись еще?
- Пошли, на сегодня хватит, - Тема, фамильярно похлопал кума по плечу. - Ты, Николаич, завтра будешь?
- Куда я, с подводной лодки? - Отшутился тот. - После обеда, завтра и загляну.
Опера звали Николай Николаевич, арестанты, между собой, почему-то прозвали его Потап. Работал в тюрьме давно, дело свое знал. И за многолетнюю службу понял простую истину. Чем меньше конфликтов с сидельцами, тем спокойней живется. Если без нужды не напрягать, то они и сами прекрасно разберутся, как устроить жизнь так, чтобы не было головных болей ни у администрации, ни у них самих. Понятное дело, что бардак ни кого не устраивает, но на то и существуют смотрящие за хатой и положенец. Милиция, никогда не сможет проследить за тем, чтобы в камерах не было беспредела. Другой вопрос, что они сам иногда устраивают такое положение вещей, при которых начинает процветать безнаказанность за негодяйские проступки. Только администрация отвечает за такое явление, как прессхаты. Создаются они для одной цели - Сломать человека. А вот для чего ломать, то тут причин множество. По просьбе следователя, для дачи нужных показаний. Тех в ком есть дух, потому что мусорам не нужны личности. Тех, кто живет по понятиям и поддерживает Воровские традиции, так глядя на них, и остальная масса тянется за ними. Да и просто потому, что в чем-то не угодил или просто рожа не понравилась. Ясное дело, что на тех тюрьмах, где процветает черный ход, такое невозможно. Пускай и не сразу, но обо всех случаях неправильных отношений между людьми, становится известно человеку, который смотрит за тюрьмой. Принимаются меры. Проблемными бывают обычно хаты, где содержится общий режим и малолетки. Не потому, что там сплошь беспредельщики, а чаще от незнания элементарных истин. Нахватались верхушек, а самую суть упустили. Обычно хватает профилактической беседы. Никому ведь не охота, чтобы на тебя повесили ярлык, махновца*. Но есть и глубоко затаившиеся негодяи. Этих ничем не исправишь. Сучья, блядская натура, их сущность. Никакими воспитательными разговорами таких людей не проймешь. С таким вот выродком, пришлось столкнуться Северу, вскоре после того, как Тема ушел на этап.
Али "Бакинский", по какой-то причине сидел в следственной хате на общем режиме. По правилам, его там быть не должно. По его словам выходило, что у него уже не первый срок, то есть он не скрывал этого, но кумовья, все равно закинули его в камеру к первоходам. Почему-то этот факт никого не смущал, до тех пор, пока за него не взялся, Север. Буквально накануне Пасхи, на имя Севера пришла малява с общего режима. Прочитав, Антон, протянул маляву Эдику.
- Прервись, на вот почитай.
Эдик, с увлечением читал приключенческий роман "Золотой киль". С неохотой отложил книгу, взял тетрадный листок, что подал ему Антон. Двойной, тетрадный лист, весь полностью исписанный мелким почерком.
- Я, в очках даже не разберу, читай вслух! - Он вернул маляву обратно.
- Слушай тогда.
Своего рода - крик души. Суть была такова. В 206-й камере на общем режиме, полнейший беспредел. Парнишка, который писал Антону, излагал факты и подробно описывал действия смотрящего. Смотрящий - Али "Бакинский". Человек, что раньше смотрел за хатой, ушел на этап, оставив его за себя. Никто не видел в этом ничего плохого. Все-таки, какой никакой опыт у него имелся. Начиналось все с малого. Тут надо понять саму сущность происходящего. Базара нет, на тюрьму попадают не агнцы, но каким бы ни был человек крутым на воле, тюрьма для него все равно остается чем-то неведомым. Попав в новую для него обстановку, к незнакомым людям, после кошмара первых допросов и мусорского пресса, человек ведет себя не так, как в обычном состоянии. Нервы напряженны до предела, со всех сторон ожидание подвохов и неприятностей. "Бакинский", будучи неплохим психологом, использовал знания, себе в корысть.
После того, как он стал смотреть за камерой, на тюрьме произошла очередная келешевка. Из старых сокамерников с ним оказалось трое. Они и составили костяк отморозков. Людей заезжавших с воли, встречали, как полагается. Поили чаем, беседовали. Чуть попозже, когда новенький успокаивался, Али подтягивал к себе. Начиналась душевная беседа. Самогонка присутствовала постоянно. Покурить тоже хватало. Была налажена регулярная дорога на волю, в хату заходил герыч. Все это требовало существенных затрат. Угостив вновь прибывшего, денек другой, Али понемногу расспрашивал о делах на воле. Все разговоры писались на диктофон. Через некоторое время, отношение менялось. Начинались незначительные придирки. Шуточки на грани фола. Человек, начинал нервничать, совершать ошибки. Когда трое травят одного, не торопясь, постепенно набирая обороты, трудно не совершить какую-либо ошибку. К тому времени, Али, на диктофоне выдергивал кусок записи, компрометирующий арестанта, отводил в сторонку и давал прослушать. Затем следовал ультиматум. Смысл всегда один и тот же, деньги. Конечно, пробивалось сначала, есть ли у него возможности. Тем, кто с воли не грелся, отводилась роль мышей. Сидите тихо, занимайтесь уборкой, порядком и вас не тронут. Из десяти человек, четверо платили дань. Двое были шнырями. Один стоял на дороге. Трое держали хату в ежовых рукавицах. Послабуха делалась только тем, кому заходили передачи, да и то не всегда. Когда "Бакинский" спал, никто не смел, поднимать малейшего шума. Никаких нард, никакого телевизора. Смотрелись те передачи, что смотрел смотрящий. В камере боялись не то, что повеселиться - разговаривать. Если трое собирались в кружок и начинали по-тихому о чем-то беседовать, сразу же рядом объявлялся кто-то из свиты. Обстановка - невыносимая.
Время шло. Двое из богатеньких "буратин" получили срок и переехали в осужденку. В хату прибыло пополнение. Один, сразу показал себя человеком сведущим и встал на дорогу. Как-то ему пришлось уже посидеть на этой самой тюрьме, но тогда за недоказанностью ушел на волю. Второй, совсем молодой парнишка. Али, долго о чем-то с ним беседовал. Уже под утро завесил проход в купе простыней и уединился с малым. Вся хата в это время, спала. А после завтрака, объява - Теперь, у нас в хате, девочка. Зовут, Оля. Прошу любить и жаловать. - Али, похабно улыбался.
"Для несведущих, объясняю. Опускать кого-либо в тюрьме нельзя. Вообще нельзя. Уже давным-давно, по этому поводу проходили воровские прогоны, да и сейчас постоянно напоминают, что нельзя наказывать человека х...м. Ни за какие проступки. Если же проступок требует самого сурового наказания, так на то есть нож. Меня могут спросить, откуда тогда берутся обиженные? Отвечаю, - Многие заезжают с воли, многие становятся через контакт, то есть, зная о том, что этот человек "петух", все равно входят с ним в контакт, (докуривает сигарету, ест одну пайку, пьет с одной кружки и так далее), если же по незнанке, то такой контакт не считается. И, конечно же, по беспределу. Случай с Олей, самый настоящий беспредел. Хотя позже, Али пробовал сослаться, что все мол по согласию, у него не прокатило. Просто запугал, мальчишку. Сломал, еще неокрепшую психику, надавил.... И испортил всю оставшуюся жизнь".
Дорожник, стоит на трассе до самого утра, до тех пор, пока не отмаячат расход. Паша, новый дорожник, дождался, пока все не уснут, а потом накатал маляву Северу. Подробно обрисовав положение вещей.
На следующее утро, прихватив с собой Андрюху, Север отправился в проблемную хату.
Ни с кем, не здороваясь за руку, уселся за дубок.
- Это еще что? - Указал на простынь, огораживающую крайнюю нару. - У вас, что, обиженный в хате?
- Заехала на днях, девочка, - Али, попробовал улыбнуться. - Что ей делать, в петушиной хате? Здесь ей получше будет.
- Беспокоишься, значит. Где она там прячется? Выводи на свет, посмотрю.
Перед Севером возник совсем молоденький парень. На вид, не дал бы больше шестнадцати.
- Я так понимаю, тебя Коля зовут.
Паренек в ответ, лишь кивнул головой. Стоял, опустив голову, избегая встречаться с Антоном глазами.
- Что же ты Коля, в порядочную хату заехал, а не в петушиную, - спросил Север. - Если ты, на воле трахался, то по любому должен знать, что на тюрьме для таких как ты, есть специальные хаты. Опер с тобой беседу проводил?
- Да.
- Что, неужели не спрашивал, как у тебя с прошлым?
- Спрашивал.
- Ну, и.
- Так, у меня с прошлым все в порядке.
- Ты хочешь сказать, что до вчерашнего дня, тебя никто не трахал?
- Север! - Попробовал вмешаться, Али.
Антон, даже не взглянул, зато Рогалик придвинулся поближе к смотрящему, сделал тому знак рукой, приложив палец к губам. Север, между тем продолжал расспрашивать.
- Как же так получилось, что ты согласился? Это ведь тюрьма, не воля. Ты понимаешь, что всю жизнь испоганил?
- Не знаю. Он, начал меня запугивать. Сказал, что от меня все равно не отстанут. Сказал, что по беспределу опустят. Что таких, как я обязательно опускают, и что лучше по согласию. И мне будет проще, если поеду на зону уже "мастевым".
Север, посмотрел на "Бакинского", не предвещающего ничего хорошего взглядом.
- Дай-ка мне свой Телефончик.
- Так ведь на нычке. На день все запреты прячем.
- Ничего, доставай. Наверняка, не ты ныкаешь, скорее всего дорожник, я прав? - Север, оглядел притихшую хату. - Кто на дороге стоит?
Вперед протиснулся черноволосый парень, с перебитым носом. Видно, что только что проснулся. В глазах светилось удовлетворение.
- Достань сотовый.
Черноголовый, не заставил себя долго ждать. Через минуту, Север вертел в руках "Нокию".
- Найди мне эту функцию, ну где диктофон, - Он протянул телефон, дорожнику.
Тот быстренько отыскал, вернул Антону.
- Завари нам с приятелем чаю, - обратился все также к черноголовому. - Мы, пожалуй задержимся. Показывай, где твоя нара.
Для начала прослушал последнюю запись. Все было так, как рассказал им опущенный паренек.
- Удавить гниду! - Не вытерпел, Андрюха.
Они расспросили дорожника, подозвали сначала одного, затем еще одного сокамерника. Все становилось ясно.
- Даю тебе зеленую, - сообщил Север товарищу. - Только не убей.
Они подошли к ожидавшему их Али.
- Встань кто-то на шары*, - потребовал Север.
Андрюха, взяв в руку литровый чифирбак, со всей дури опустил его на голову смотрящему. Принялся топтать того ногами. Север вглядывался в окружавших место побоища, арестантов.
- Хватит! - Он остановил разошедшегося не на шутку, Андрюху. - Кто с ним хавал? - Показал на лежавшего на полу, стонущего Али.
Вперед выдвинулось двое. Судя по лицам, ничего хорошего не ожидавших.
- Имена, погремухи!
Те назвались.
- С вами, отдельный разговор будет! Этого, - Север указал на "Бакинского", - Чтобы после нашего ухода, через пять минут не было! Всем понятно?
Понятно было всем. Позвав вертухая, в сопровождении кума вернулись домой.
Вечером, предварительно поговорив с Эдиком, устроился за столом. Надо поставить в курс, всех на централе, какие дела происходили в 206-й хате. Али, объявлялся негодяем. Теперь любой арестант имел право лишить его жизни - спроса не будет.
Негодяй, сука, блядь - не люди. По отношению к ним, дозволено все. Опять же, только не опускать. Для порядочного арестанта, эти мрази, хуже петухов. От обиженного хоть какая-то польза. Убирает территорию, смотрит за порядком на дальняке, да мало ли. От негодяя, кроме пакостей ничего не ожидается. Администрация, обычно понимает, и держит этих нелюдей подальше от общего стоса. Объявить негодяем кого-либо, для этого нужны железобетонные основания. Основания у Севера были. В отношении же "группы поддержки", решил вынести на общее обсуждение. Как народ решит, так и будет.
Уложив написанный прогон, в сделанный из плотной бумаги, своего рода тубус, отправил по хатам. В каждой камере, прогон доставался и прочитывался во всеуслышание. Затем обсуждалось, принималось решение. Решение это писалось ниже основного текста, с указанием хаты и отправлялось дальше по тюрьме. Так как на все требовалось время, то раньше утра, возврата Север не ждал.
Для интересующихся, я приведу примерный образец, подобного прогона.
Жизнь Ворам!!!
Мира и благополучия Дому Нашему Общему
И процветания Ходу Воровскому!!!
Ночки доброй, Братва!!!
Всем Порядочным Арестантам, всяческих благ и наилучшие пожелания!!!
Ниже идет текст обращения. Каждая хата, обязана высказать свое мнение и отправить прогон дальше. Когда таким образом, вся тюрьма ознакомится, послание возвращается к отправителю.
Еще пару слов хотелось бы сказать, о том, кто же такие, эти самые порядочные арестанты. Благодаря фильмам, что снимают некомпетентные в этих вопросах режиссеры, да и авторов книг, тоже касается, сложилось мнение, что мужики и блатные, чуть ли не противодействующие группировки. В действительности далеко не так. Воры, блатные и мужики, они все - порядочные арестанты. Так как в количественном отношении, мужиков намного больше, то они и составляют хребет, на котором держится вся система. Братва, всегда уважительно относится к мнению и пожеланиям мужика. Без поддержки мужиков, ни одно начинание не может рассчитывать на успех.
Если есть порядочные, то естественно должны быть и непорядочные. К таким относятся козлы и обиженные. С обиженными все понятно, а вот кто же козлы? Бугры, завхозы, дневальные, те кого сами менты называют "малой администрацией" другими словами, сотрудниками. Мне приходилось видеть одного человека, который чуть ли не с гордостью заявил, что в зоне он был бугром. Люди, далекие от этой жизни, конечно же, не понимают, что в сущности, бугор, то есть козел, это непорядочный человек. Он никогда не будет пользоваться уважением в арестантской среде. Да и о каком уважении можно говорить в отношении предателя? Козел - предатель. Сотрудник администрации. Но.... Без них не обойтись. Ведь должен кто-то выводить народ на работу, заниматься хозработами на бараке. Так что к ним отношение двоякое; уважения нет, но без них нельзя обойтись. Встречал таких козлов, что язык не поворачивается сказать, что он непорядочный арестант. Но это редкость (Читай мою первую книгу).
К утру, прогон вернулся обратно. Общее решение было таково: В отношении Али, все полностью поддержали Севера. А вот с его свитой, большинство придерживалось мнения, что надо простить. Ранее, ни в чем подобном замечены не были. Надо дать людям шанс. С одним но... к общим делам не подпускать. Словом, жаждущих крови не наблюдалось.
- Смотри, Эдик, народ то у нас гуманный. Сколько они кровушки попили у первоходов и все же решили простить.- Антон, прочитав прогон, передал его Старому.
- Что ты хочешь, не вурдалаки ведь здесь живут, люди.
- А вот я, - вмешался в разговор, Андрюха.- Спросил бы по всей строгости арестантской жизни. Видел я этих "заблудших", ничем не лучше, "Бакинского"! Так и хотелось им тоже приложить пару разов.
- А вот этого нельзя. Мы ведь не знаем, как там, в действительности все происходило. Он ведь рассказывал им, что с Ворами на воле за руку здоровается. - Север потянулся. - С этим, разобрались. Баландеры* вон шлемками* гремят, пора на боковую.
Приближалась пасха. За день до праздника на централ зашел приличный грев с воли, от Галицинской братвы. По пять пачек "Примы" на брата, по две чая, сервелат и пирожное в вакуумной упаковке*.
- Не забывают, - Эдик, с интересом разглядывал упаковку с пирожным. - Это, что такое, булочка?
- Типа того, - Андрюха, открыл упаковку, протянул Старому. - Не пробовал, что ли?
- Где бы я пробовал? - Осторожно кусая, ответил тот. - Я, на воле, считай, что и не жил.
- Это точно, - подтвердил, Север. - Ты его только послушай, он если волю вспоминает, то в основном пятьдесят седьмой год. Фестиваль молодежи в Москве. Нас тогда, даже в проекте не было, а Эдик в то время уже на кармане работал. У буржуев валюту щипал.
- Вот, во время фестиваля, меня первый раз и закрыли, - опять ударился в воспоминания Старый.
Север, слушал эту историю, не в первый раз, но прерывать не стал. Он всей душой сочувствовал сокамернику. Всю жизнь в неволе, на пайке. За изменениями, что происходили за решеткой, узнавал из газет и от вновь заезжавших арестантов. Каждый раз, выйдя на свободу, он поражался переменам и, не успев адаптироваться, опять отправлялся на нары. Однако он не унывал. Сам избрал свою судьбу, и не раз говаривал, что если бы была возможность прожить жизнь по-другому, то он выбрал бы тот же путь.
Сразу после праздника, на тюрьме сменился хозяин. Спустя несколько дней, сделал обход. Заглянул в хату к положенцу. После того, как Тема ушел на этап, к ним никого не подселяли.
- Меньше народу, больше кислороду, - Балагурил по этому поводу, Эдик.
А вот новоиспеченному хозяину не понравилось.
- Что это они у тебя здесь вольготно так живут? - Сделал он внушение ДПНСИ. - Как прибудет этап, заселить камеру по полной!
Представился: "Полковник внутренней службы, Александр Николаевич Стрельников". Спросил, имеются ли к нему вопросы. Вопросов не имелось. Когда за начальником закрылась дверь, Север сказал, - Посмотрим для начала, что ты за гусь, а потом и будем задавать вопросы.
А гусь, оказался еще тот. Для начала, перекрыл грев на карцер и санчасть. Затем принялся за дороги. Каждую ночь, команда баландеров, выходила с длинными шестами и обрывала канатики между хатами. Несколько грузов и маляв попали в руки ментам. Север подтянул Потапа, хотел прогуляться в котловую хату, обсудить положение с Сашей Малым.
- Не получится, - с сожалением проговорил опер. - Сказано, никаких хождений.
- А под твою ответственность? - Поинтересовался Антон.
- Заложат враз! - Он почесал в затылке. - Мне с начальством свары ни к чему.
- Так ведь он, спецом нагнетает, неужели не ясно!
- Конечно спецом. Начнете кипишевать, запустит ОМОН, ему этого только и надо.
- Бред, какой то! Ведь не молодой уже, должен понимать. Или ему по тяге, свое навязывать?
- Если честно, мне самому не по нутру. А что я могу сделать? Он начальник, ему и флаг в руки.
- Это мы еще посмотрим! - Север, не на шутку разозлился. - Здесь ему не четверка!
Вечером, созвонившись с Сашей Малым, он, объяснил ему, что нужно сделать, а на утренней проверке, потребовал встречи с начальником СИЗО. Едва успел обговорить с Эдиком последовательность их действий, как за ним пришли. Разговор получился затяжным, но продуктивным. Вначале, хозяин и слышать не хотел, то о чем ему втолковывал Антон. В конце концов, Север не выдержал.
- Если, начиная с завтрашнего утра, все не вернется на круги своя, вас ожидают крупные неприятности, - заявил он хозяину. - Я, не шучу. Уже сейчас возле КПП трется парочка журналистов, а уже через сорок минут, - он глянул на часы. - Нет, уже через тридцать пять, к централу начнут съезжаться все машины скорой помощи, что есть в городе.
- Ты, мне угрожаешь?
- Именно. Угрожаю. Если через двадцать минут, я не вернусь в камеру и не отмаячу, что все на мази, то в каждой хате найдется пара человек, которые вскроются. И вскроются не на показуху, а по серьезному, так, что понадобится медицинская помощь. Безотлагательно. Самое малое - сто человек. Пресса поднимет такой шум, что полетят головы. Первая ваша.
Александр Николаевич, Вы ведь благоразумный человек. Должны понимать, что те методы, что вы применили на четверке - здесь не прокатят. Десятка хоть и находится в Можайске, но по сути, это Одинцовский централ. Вам просто не дадут проделать тоже самое второй раз.
Хозяин снял трубку, позвонил на вахту.
- Сергеич, посмотри, пресса рядышком не трется часом? - Подождал минутку. Сергеич, по всей видимости, пошел на разведку. Затем внимательно выслушал, произнес - "Понятно", и аккуратно положил трубочку на аппарат. Пристально посмотрел на Антона.
- Иди в хату. Давай отбой своим камикадзе. Завтра поговорим, на сегодня мне достаточно.
Сережа
- Приостанови здесь, - Сережа, обоими руками держался за живот.
- Что, прихватило? - Напарник, сочувственно взглянул на него. - Потерпи чуток, немного осталось.
- Не могу, тормози здесь, - он застонал.
- Да что это с тобой, - Саша, прижался к обочине, остановил машину.
Сережа, вышел, отошел за кузов. Посмотрел назад. К ним, накатом подъезжала белая копейка. - " Игорь на месте, надо начинать". Он забрался обратно в Газель.
- Прости напарник, но дальше я поеду один. - Сережа, направил "Стечкин" ему в голову. - Ствол достань, положи на сиденье рядом со мной и выходи. Молодец, тихо, тихо, не торопись.
Дождался, когда Саша повернет голову, и с силой ударил его по затылку. Тот обмяк и упал головой на руль. Забрал рацию и мобильный телефон, связал руки за спиной. Вышел с машины, махнул рукой Игорю. Вдвоем, перекидали сумки с деньгами в "Копейку".
- Валим!
Оставив позади инкассаторскую машину, на первом повороте свернули с трассы. Заехали в тихий проходной дворик. Переложив деньги в приготовленные заранее две сумки, занялись собой. Через полчаса, двор покинули два потрепанного вида бомжа. Один, толкал перед собой старенькую детскую коляску, из которой выглядывало разное тряпье. Второй, прихрамывая, ковылял позади. Седые лохмы выглядывали из-под шапки-ушанки, на носу красовались очки с треснувшим стеклышком. Парочка направилась в сторону станции.
- Сто пудов, объявили "перехват", - Игорь, достал замусоленный платок и протирал очки. - Надо срочно выбираться из города.
- Говорю тебе, безопасней всего, на электричке. Искать будут белую копейку. Надеюсь, найдут не скоро.
Им необходимо без проблем добраться до Ступино. Месяц назад, Игорь, арендовал гараж. Там их дожидалась "Нива", запас продуктов и приличная одежда. К счастью, по пути никто не обращал внимания. Да и кому нужны, эти два опустившихся человека? Едут куда-то, да и шут с ними, лишь бы глаза не мозолили. А они и не привлекали ничьего внимания. Весь путь проделали, не выходя из тамбура. Один раз прошел контролер, проверил билеты, да наряд линейной милиции спросил, было документы. К счастью, в вагоне назревал скандал между подвыпившими работягами и наряд поспешил туда, чуя поживу. К вечеру добрались до места.
В гараже имелась буржуйка и небольшой топчан. Растопив печку и разогрев консервы, в первый раз за день смогли перекусить. Напряжение понемногу спадало.
- Зависнем здесь на пару дней, - предложил Сережа. - Как считаешь, никто сюда не заявится?
- А что, хавчик есть. Электричество тоже подключено, даже книжки, вон на полочке имеются. Можно отдохнуть. - Игорь налил в кружки крепкого чая, не чифир, а так, купчик. - Насчет гостей, какие гости? Если только хозяин за чем нибудь придет, да и то навряд ли. Печку, топить днем не будем. А вечером здесь никто не ходит. Тихое местечко.
- Да, место ты выбрал неплохое. Жаль, что не можем здесь подольше остаться. Все-таки до Москвы недалеко. - Сережа, с наслаждением сделал глоток чая. - Что-что, а чай ты научился заваривать.
- Какое там умение. Это, как в анекдоте про маланца*, не слышал?
- Расскажи.
- Значит так: "Собрался, Мойша умирать. Помимо всего прочего, славился он тем, что умел заваривать очень вкусный чай. Пришли попрощаться родственники и друзья. Один и спрашивает: " Мойша, вот ты уходишь, неужели не расскажешь, как заваривать такой вкусный чай?" Мойша, им и говорит: " Подойдите поближе". Ну, те столпились вокруг, думают, сейчас Мойша, расскажет великий секрет. А он им тихим шепотом: "Евреи, не жалейте заварки".
Серега рассмеялся. Смеялся он долго и от души, все тревоги, терзавшие его последние дни, куда-то отступили. Глядя на него, Игорь тоже развеселился.
- У меня, бутылочка шнапса в машине имеется. Может по пятьдесят? Чтобы спалось крепче, ты как считаешь?
- Не помешает. Сто грамм и на боковую. Ты где ляжешь, в машине или на топчане?
- В машине. - Глядя на мерцающие угольки в печурке, ответил Игорь. - Печка хорошая, а помнишь, жестянки в Афгане? Пока топится - тепло, погас огонь и сразу холодрыга.
- Помню. Помню, как ты меня вытащил тогда.
Они никогда не затрагивали эту тему. В тот раз, они потеряли почти всех своих товарищей. Восемьдесят третий год, 56-й батальон, 7-я рота. Для них это была рядовая, обычная зачистка. Двумя вертушками подлетели на точку. Вертолет завис в метре над поверхностью. Первым выпрыгнул пулеметчик, затем остальная группа. Не успели рассредоточиться, как по вертушке резко взмывшей вверх, ударили из Стингера. Это в кино, после попадания машина сразу разваливается на куски. В действительности, были случаи, что даже при попадании в топливный бак, летчик дотягивал до базы. Вот и тогда, машина пострадала, но управление не потеряла. Однако стало ясно, что забрать десант, она уже не сможет. Второй группе повезло больше, они уже вели огонь по кишлаку и ожидали поддержки от соседей. Отделение, в котором находились Игорь и Серега, присоединилось к ним. Бой становился затяжным, духов прикрывал снайпер на высотке. Двое бойцов поползли в обход, под прикрытием небольшой гряды. Снайпера сняли. Захватили кишлак, небольшой караван с медикаментами, что останавливался там на ночь. Двух языков. Нужно выбираться. Связались по рации с базой. Обещали прислать транспорт через пару часов. И тут началось. Духи для начала закидали кишлак минами. При обстреле, Сереге осколком зацепило скулу, его оглушило и, наверное, слегка контузило. Он не мог соорентироваться. Игорь, вытащил его. Чуток погодя, на то самое место упала мина. Наступила тишина, душманы пошли в атаку. Они продержались, но какой ценой. От двадцати восьми человек осталось, семеро. Прилетели три МИ-24 и смели нападавших. Забрали живых и погибших, остальное сожгли. Двое языков, также сгинули в этом аду.
После госпиталя, Сережа вернулся в родное подразделение. Роту перебросили в провинцию Логар, там они вновь встретились. Держались вместе до самого дембеля, а потом их пути разошлись. Сережа уехал в Тюмень на заработки, Игорь на нары. Переписка то затухала, то снова возобновлялась, время от времени встречались. А вот теперь они снова повязаны, как когда-то там, в Афгане.
Воспоминания прервал нетерпеливый стук в ворота гаража.
- Черт! Это хозяин! - Игорь, глянул на приятеля, - Что делаем?