Аннотация: В какой-то мере этот рассказ о будущем, однако будущее это вряд ли похоже на будущее Брэдбери или Шекли. Судить, конечно, вам, господа )
А ВОКРУГ ПРОСЫПАЛСЯ ГОРОД
Небольшой двухэтажный дом стоял на углу 45й улицы и проспекта Великого Объединения: белые стены свежевыкрашены, окна задёрнуты занавесками, над входом вежливо горит лампочка в надтреснутом плафоне. Теперь, во всё более сгущающихся сумерках, дом мог бы показаться спящим, если бы не одно-единственное окно, которое говорило об обратном. Окно гостиной. В комнате выключили свет, оставив гореть на столе лишь ночник, и в его слабом свете можно было различить две фигуры: одна, несомненно, принадлежала ребёнку, другая - взрослому.
Молодая женщина тихонько вздохнула и взглянула на сидящего напротив неё мальчика лет одиннадцати. Тифет, таково было её имя, моргнула, стараясь скрыть появившуюся вдруг слезу.
- Вот они и до тебя добрались... Уходишь... - её голос даже не дрогнул, но, стоило взглянуть ей в лицо, и любой бы понял, что ей тяжело.
- Да, ты же знаешь, я должен, - немного погодя ответил мальчик. - Не беспокойся за меня, я уже не маленький.
> Будто бы он выбирал...
Серёжа мягко улыбнулся Тифет, и это, должно быть, целебно подействовало на смуглую египтянку, волей судьбы заброшенную ещё ребёнком в этот небольшой городок в чужой стране. Нельзя сказать, чтобы она не любила Россию, но с тех пор, как мир превратился в единую державу во главе со злым гением, объединившим все страны мира в одно государство, многое переменилось. Тифет очень нравились леса и поля, которых не было у неё на родине, нравились люди, долгие вечера у камина, сопровождающиеся дружескими беседами, спортивные игры. Но были ещё солдаты, частенько выискивающие что-то в окрестностях, были непонятные исчезновения знакомых, были расстрелы... Был страх. Тифет уже совсем привыкла к России. Египетскими в ней остались только имя да внешность. Фамилия, и та, уже успела стать чужеземной.
Молодая женщина внимательно посмотрела на Серёжу и ласково потрепала его чёрные, как и у неё, волосы.
- Когда ты должен отправляться? - она сделала попытку бодро улыбнуться, и это у неё получилось. На душе у Тифет стало вдруг очень горько, она знала ответ.
- Завтра в семь утра, мам.
- Уже совсем скоро... - прошептала Тифет, обнимая сына. - Ты пиши нам, ладно? Не забывай...
- Конечно, мам, - Серёжа крепко обнял Тифет. Он не будет, она это знала. Не позволят.
В дверном замке повернулся ключ, и в дом вошёл худой светловолосый мужчина. На вид ему было около тридцати лет. Он проследовал в гостиную и, поставив на стол пакет с только что купленными продуктами и новенький тёмно-синий рюкзак, подошёл к Тифет и Серёже.
- Надо собираться. Давайте, а то мы можем опоздать, и тогда всем будет только хуже. Серёжа, бери рюкзак и сложи в него все нужные тебе вещи, которые ты вчера отнёс к себе: ноутбук, плеер, диски и книги, фонарик, Библию не забудь... В пакете тут кое-какая еда... в дорогу...
На станции было полно людей. Родители и дети... Остающиеся и уезжающие... Автобус подъехал сзади, словно желая застать прощающихся врасплох, и в ту же секунду резкий голос по радио объявил о начале посадки. Вокруг автобуса выстроились солдаты, отделяя мальчиков и девочек от мужчин и женщин. Единственное, что было возможно, это перекрикиваться друг с другом, да и то, вокруг стоял такой шум, что ничего не было слышно. Одна из женщин, обезумев от горя и страха, бросилась на живой, вооружённый до зубов, забор военных. Выстрел. Убита... "Нападение на военного, неподчинение государственным законам", - констатировал равнодушный мужской голос. "Уберите!" - приказал кто-то ещё, и несколько молодых солдат, которые, подобно этим ребятишкам у автобуса, в своё время тоже были насильно отняты у родителей, безоговорочно выполнили приказ.
Черноволосый Серёжа никак не мог поверить в случившееся. В голове был туман, сквозь который он смутно увидел испуганное лицо какой-то незнакомой девочки, услышал плач, почувствовал ужас...
Очень быстро всех ребят усадили в автобус, пересчитали, удостоверились, что все на месте и захлопнули дверь. Машина дала один длинный гудок и скрылась в густом тумане. Люди начали расходиться.
Через некоторое время на остановке осталась только одна пара. Немного помедлив, и эти двое направились в сторону своего дома. На улице было пустынно и серо. Вокруг бледно зеленели деревья, всходило солнце, освещая постепенно город и заглядывая в окна домов. Тифет тихо шла, вперив взгляд в землю. Её муж, Егор, тоже молчаливый, шёл рядом. Молодая стройная женщина сделала ещё несколько шагов и остановилась. Егор заметил, что плечи Тифет подрагивают, обнял её, и она расплакалась у него на груди.
- Почему так происходит? - спросила Тифет сквозь слёзы.
- Ты ведь знаешь, - мягко ответил он. - Они забирают всех первенцев.
Тифет некоторое время стояла в молчании, затем взглянула на мужа. По её щекам текли ручейки слёз.
- Но ведь у нас больше нет детей.
- Милая, им всё равно.
- А что они сделают с моим сыном? - Тифет умоляюще заглянула в глаза Егору, но тот стоял, устремив взор куда-то вдаль.
- Я не знаю.
- Зачем же мы его отпустили? - прошептала Тифет, и чувства с новой силой захлестнули её. - Егор, почему ты так безразлично спокоен?! Ты не представляешь себе, что такое отпустить ребёнка, зная, что он больше не вернётся! Ведь он мой сын, а не твой!...
- Тифет, ты не понимаешь, что говоришь, успокойся, родная... - Егор взял её за плечи и попытался обнять, но она вырвалась.
- Я спокойна! А ты... ты знаешь нас всего два года!
- Да, и я люблю вас обоих, Тифет! Верь мне...
- Почему я должна тебе верить...
Егор обнял плачущую жену и почувствовал, как она, дрожа, прижалась к нему. Тогда он сказал всего два слова: