Только в самолете Ганимед смог снова более или менее ровно дышать и спокойно думать. То, что женщина, которую он полюбил, впервые за три тысячи лет оказалась внешне похожей на Пандору - не могло быть совпадением. Здесь явно не обошлось без Афродиты, которая так и не простила ему отказа. Ирония судьба заключалась в том, что богиня любви и красоты не смогла устоять перед Ганимедом, а он хоть и был польщен ее вниманием, не смог, хотя очень старался, ответить ей взаимностью. В том, что Афродита рано или поздно ему отомстит, он тогда не сомневался, но с тех пор прошло много лет, и он решил, что она о нем забыла. К тому же Ганимед предпринял радикальные меры и наложил на себя иллюзию. Последнюю тысячу лет, все без исключения, видели в нем мужчину около 40 лет довольно посредственной внешности. Очевидно, кроме Пандоры - иначе бы она его не узнала с первого взгляда.
Кто он - самый больший везунчик во Вселенной или проклятый богами? А кто она - самая большая катастрофа для Вселенной или ключ к спасению. Ему навязали ее опекать, потому что она важна и потому что она дочь друга, которому он многим обязан. А ей некуда деваться - потому что ей некуда идти. Между ними пропасть в три тысячи лет, между ними его мертвая жена, между ними одиннадцать смертей. Ни она, ни он не ищут любовь. Он потому что проклят. Она потому что не способна любить. Однако, оба хотят спасти этот мир. Она готова отдать каждую каплю своей необыкновенной по свойствам крови. Он готов пожертвовать бессмертием. Медленно, шаг за шагом они вместе построят понимание, затем научатся доверять друг другу и родится дружба. Возможно, наступит день, когда они будут готовы друг за друга, не задумываясь, отдать жизнь, но наступит ли день, когда они откроют друг другу свои сердца? Возможно, да. Возможно, нет.
Ганимед с тоской посмотрел в темное небо, с которого на него, зловеще скалясь, смотрела полная Луна. Он отдавал себе отчет в том, что, это, игра его воображения.... Но, с тех пор как почти два месяца назад, умирающая Эллина сообщила ему, где искать ее тело - каждый раз, смотря на круглый диск Луны, он видел глумящееся над ним самодовольно улыбающееся демоническое рыло. Вчера в Эймсбери была сильнейшая буря, в связи с которой сегодня туда вылетела его команда. С минуту на минуту он ожидал звонка, из которого он узнает, что тело десятой девушки найдено, а это значит, что Демон принес в жертву очередную светлую душу. Что означает десятый прорыв рубежа, отделяющего мир демонов от мира смертных. Составленный психологический портрет целей демона и анализ ритуала говорили о том, что жертв будет двенадцать. Все указывало на то, что двенадцатая жертва
Ганимед снова и снова перечитывал материалы этого сложного и запутанного дела. Он понимал, что если замешаны титаны, то под угрозой не только мир смертных. Кто бы мог подумать, что его безответственное и трусливое поведение в ранние годы бессмертия - аукнется ему через тысячелетия. Эти ранние годы - он помнил как дурной сон. Он взлетел так легко и так высоко, что ему завидовали многие из богов. В присутствии Зевса они все приветливо улыбались Ганимеду и выказывали глубочайшее почтение. Но стоило ему оказаться одному, те же, кто ему улыбался и рассыпался в комплиментах - демонстрировали свое презрение и пренебрежение. Зевсу было плевать на сплетни и на то, что думают о нем его подданные, поэтому услышав сплетню о том, что он и Ганимед - любовники, он просто долго смеялся, заметив, что его репутацию уже ничего не испортит, а вот репутацию Ганимеда - уже давно пора немного подпортить. Ему даже было невдомек, насколько больно ранили юную душу Ганимеда - подобные сплетни.
Когда Ганимед спускался по трапу в аэропорту Эймсбери, Солнце уже клонилось к закату. Ганимед посмотрел на часы и прикинул: "До наступления темноты еще часа четыре, даже пять. Это хорошо - успею сделать все, что на сегодня запланировал". Июльский только, только начавший остывать раскаленный воздух был напоен ароматом трав, цветов и чего-то еще неуловимого и смутно знакомого, сладковатого не имевшего ничего общего с ароматами земли или лета. Это был тревожащий, бередящий душу, приторный и удушающий запах свежей крови. Но, как только Ганимед определил принадлежность этого запаха, он как наваждение тут же улетучился.
