Ну, что ж, мне 38-имею право сказать, напоследок-то.
Возможно, "украинский вопрос" тождественен Майдану, а его носители суть инфернальные агенты, надеющиеся в Судный день заявить, что их-де одобряла и поддерживала Америка (ее бы кто хоть так поддержал в день оный). Этот вопрос не возымеет во мне ни живого участия, ни продолжения. Ибо глумливость лукавого всегда цинично взывает к лучшим сантиментам.
Но душа украинская не схлопывается к своей изнанке; на пределе же многое сводится к абсурду и уродству, даже священные словеса и письмена умудряются демоны завернуть этак. Всякий народ носит в себе как бездну, так и горнюю высь-не всякому довелось приблизиться к краю своей пропасти. Но это племя познало и святость свою-ибо те из них, что стали на страже той искры Божьей, что еще тлеет в идее Русского мира, для меня святы паче моих единокровных соплеменников-отождествляемых с последними носителями последней.
Того ради не отрекусь от всего, с чем связан был все эти 38 лет. Как не могу прощать тех иных вурдалаков (они и не каются, и не жаждут прощения, да и не личные мне враги, но-всего мною Любимого, от лица коего неудобно прощать).
Позволим себе легкий до неузнаваемости парафраз той подчеркнуто имбецильной, чье имя словно олицетворяет безумство фараона, противящегося неодолимой Славе. Право, не знаю, начнется ли Третья мировая с Украины, но Армагеддон начался с Донбасса. Чьи жители для меня едва ли не последние святые-те, что умерли как исповедники и мученики купно с ныне здравствующими. Все те буржуа, коих никогда не жаловал, а впрочем скорее в насмешку над их плебейскими ценностями,--все они оказались по сю сторону пучины Майдана, с его убогим неразличением идолов и Бога, правды--и шкурных интересов, достоинства--и стремления жрать еще слаще, да чтоб тебе при этом еще рукоплескали, воспевая твое бессребреничество в смысле умеренного как для торговли воздухом жалованья. На Донбассе же все-и рабочие, и лавочники,--для меня святы. Прижизненно. Не знаю пока, чем им заплатить или как искупить свою вольно-невольную вину неполного участия...
Но искупить попробую. Жить надо быстрее, как говорил на безвременную смерть одного товарища лет этак семь тому,--ради живых и за ушедших.