Аннотация: Путевые заметки с элементами морализаторства.
Путешествие в Миньяр
Давно замечено: хорошие вещи получаются только экспромтом. Ехали мы как-то с супругой из Москвы через Урал в свою "тьмутаракань". А я Урал жутко люблю, но каждый раз почему-то ночью проезжаю. А тут - днем. Смотрю во все глаза, не могу оторваться. Как хорошее местечко завижу - думаю, эх бы тут пожить! Да устал любоваться, много красот слишком, в глазах рябит. И смеркаться стало. Жена спать легла. Наконец, уже в полутьме, различил совсем обалденный пейзаж: горы с обеих сторон прямо к поезду сбегают, речка по камням струится, рыбацкий костерок на берегу тлеет - рай земной да и только! И вывеска на глаза попалась: "Миньяр". Запомнил. Слово больно уж чудное, как-то само в башке осело. Приехали домой, живем себе, хлеб жуем.
Прошел год. К лету жена говорит: "А куда бы нам в отпуск съездить?" - "А поехали в Миньяр", - говорю. - "Что за Миньяр такой? Ты там был?" - "Не был, но место больно уж красивое". Не согласилась. Страшно в незнакомое место ехать. Живем дальше. А я исподволь нет-нет да про Миньяр вворачиваю. Капля точит камень. Наконец, к очередному лету уломал. Собрали чемоданы, поехали.
Едем, а я сам трушу. Все-таки - как в омут головой. Думаю, на худой конец у какой-нибудь бабушки уголок снимем. Живут же там как-то люди. Спросили у проводницы, приезжаем, оказывается, ранним утром. Что ж, пусть так.
Приехали. Поезд чуть-чуть притормозил, еле успели выгрузиться, и дальше рванул. Все. Кранты. Обратного пути нет. А туманище стоит - в двух шагах ничего не видать. Зашли в вокзальчик, давай обратное расписание изучать. В смысле - как отсюда выбираться. Тут тетка какая-то сидит. "Как бы здесь, - спрашиваем, - комнатенку снять?" - "А чего проще? Садитесь на автобус номер такой-то, он вас прямо до гостиницы и довезет". Ни хрена себе! У них тут и гостиница есть, и автобусы ходят. Повеселели маленько. Пошли к автобусной остановке. Чую, сквозь туман речка угадывается и край подвесного моста маячит. Уже хорошо. Сели в автобус, едем. Тут туман стал рассеиваться, и прямо к автобусу горы подступили, он их чуть бортом не цепляет. Я приободрился, жену в бок толкаю: "Смотри, - говорю, - а ты сомневалась!" Согласилась, куда деваться, против гор не попрешь.
Короче, Миньяр оказался небольшим провинциальным городишком, с Дворцом культуры на площади в стиле "сталинский ампир" и даже с густо посеребренным памятником Ленину в центре. Гостиница фиговенькая, но дешевая, и администраторы приветливые. Бывает же такое! Тут же у одной девочки-администратора спрашиваем: в какую сторону, дескать, идти, чтобы все ваши горы малой кровью победить? Подсказала. Там, говорит, красиво и даже пещера есть. Ух ты - пещера! Мы и слов-то таких не слыхали. Пошли искать пещеру.
А горы кругом - закачаешься! Уж мы по ним и так, и сяк, и горным козлом, и тихой павою. Оттянулись. Нафоткались - чтоб люди потом не сомневались. Однако пещеры все не видать. А по рассказам гостиничной барышни - где-то рядом должна быть. Спросили людей, те нас направили. Еще километров пять-шесть намотали, снова спросили. Нас опять направили. Еще помотали. Тут ноги стали отказывать. Довез нас какой-то сердобольный дядька на машине обратно, а то бы точно сгинули. Потом уж, когда в городке обжились и близлежащие горы облазили, оказалось, что мы в тот день к трем разным пещерам пытались прорваться: одни люди нас в одну пещеру направляли, другие - в другую. Ладно, что ни в какую не попали. Что бы мы там делали, без фонаря и без веревки? Немчура, одним словом.
В этот же первый день, кстати, неуемная страсть к спелеологии едва не погубила нас самым натуральным образом. На подходе к старинному каменному мосту, за которым, по слухам, и скрывалась пещера, мы были вынуждены сойти на рельсы, так как окрестные уступы стали совсем уж непролазными. Идем вдоль полотна и вдруг замечаем, что пути начинают расходиться, огибая с двух сторон высокую каменную гряду. Замешкались, как витязь на распутье, и тут слышим: поезд за спиной у нас гудит, хотя самого его из-за поворота еще не видно. По какой же ветке, думаем, он пойдет? Кинулись наугад в один из проходов, да не угадали - он как раз туда и направился, зараза. И вот картина: проход узкий, как больничный коридор, стены отвесные, и назад уже не успеть выскочить. Машинист нас видит, гудит, что есть мочи. Струхнули мы не на шутку, заметались, выискивая хоть какую-нибудь нишу. Сейчас, думаем, он нас либо краем вагона зацепит, либо воздушной струей собьет. Совсем уж было собрались на землю рядом с рельсами ложиться, но тут вовремя заметили небольшой проем в стене, размером с отделение платяного шкафа. Вжались туда, как селедки, под самым носом у локомотива. Машинист, проезжая, пальцем у виска покрутил. Ох и поматерился, наверное, бедолага. Нервная все-таки работа у машинистов. С того дня мы по рельсам больше не ходили. И к спелеологии охладели.
А в одно из похождений такой забавный случай был. Карабкались-карабкались как-то по кручам, устали, сели отдохнуть на обочине. Да и дорогу уступить надо было, стадо коров нам навстречу гнали. Сидим, на коров смотрим. Одна из них вдруг от стада отделилась и бойко так куда-то в гору полезла. Спрашиваем у пастуха: чего это она? Потеряется ведь. Нет, говорит, не потеряется. Она домой пошла, тут рядом, на Пушкина, живет. Вот блин! Потом не поленились, сходили по коровьей тропе - и правда: там за пригорком дома открылись, целое предместье уютненькое, патриархальное. Ну и дела! А еще у пастуха спросили: чего это у вас одни коровы, а быки где? Да у них, отвечает, искусственное осеменение. И добавил, добрый человек: "Не приведи вам Господи!" Вот уж действительно!
Другой раз смотрим: какие-то маленькие скотские фигурки на горе маячат. Заспорили. Я говорю: козы, жена - нет, овцы. Спросили у пробегающего мимо пацаненка. Коровы, говорит. Не поверили, полезли на гору и убедились, что в самом деле коровы. Ну и шустрые же они у них там. Виданное ли дело - коровам по горам лазить? Мы с женой их так потом и прозвали: "горные коровы". У меня жена биолог, вроде как имеет право вновь открытому виду обозванье давать - "corovus goristus", стало быть.
Пиво вот только в Миньяре фиговое. Разливное - муть одна, а бутылочное все старое. Когда им там пиво пить? Кто же тогда по горам лазить будет? Я так это себе объяснил. Может быть, не совсем верно, но очень правдоподобно. С учетом местной специфики. А народец там, мы заметили, душевный, бесхитростный. Церквушка у них стоит полуразрушенная, совсем с виду неживая. И вдруг в один прекрасный день слышим: колокол звонит, да раскатисто так, по-старорусски. Порадовались, спросили у местных, откуда в такой развалюхе колокол? Да вот, говорят, собираем помаленьку деньги на восстановление храма, но дело пока движется медленно, только на колокол и насобирали. А все равно символ: ожила церквушка.
Вернулись домой, полные незабываемых впечатлений. Друзей фотками прибили. С тех пор я лишний раз убедился: хорошие вещи получаются только экспромтом. И еще: не надо бояться неизведанного, оно порой таит столько приятных открытий.