Сегодня с утра Женька маленький -мой зять- все копошился в своей сумке. Ему предстоит поездка в Ефремов за комбикормом. Сумку надо уложить так, чтобы не устать и не натереть плечо. Так как машина у него стоит в соседней деревне за 4 километра от нашей. И это еще хорошо, так как у других, живущих в таких же медвежьих местах, стоянки еще дальше. Идти придется около 10 утра с другом-соседом из соседнего дома. Одному, как бы, не с руки, вдруг в дороге что-то случится, и помочь, даже морально, будет некому. В последний раз по нашей грунтовке, это пару недель назад, проехал трактор, он если бы ехал прямо, то после него еще можно было- бы приспособиться к дороге, но колея крутится то вправо, то влево, углубляя в местах поворота снежные ямы еще глубже. Поэтому даже Паша на своей Ниве чертыхается, а что говорить про Женькину японку Старлет. Та до самого Мохового будет ползти на брюхе. Если живой останется. Поэтому, жалея свое авто, Женька и оставляет ее на стоянке. А стоянка- у знакомых, у которых " днюет и ночует" не одна машина соседей. Поэтому я, причесав Женьку маленького, снова завалилась полежать. Мое время еще впереди. Зятю я заказала муку и сахар, а Юлька- лекарства и комбикорм. Есть там база, продает все, но чуть дешевле, чем везде, а главное- в одном месте.
Часов в двенадцать дня я вспомнила про Женьку маленького и сразу озаботилась его молчанием. Звоню ему, а у него проблема- тормозная колодка трет колесо и оно нагревается. Говорит повышенно оптимистично, но я то понимаю и тревожусь, что если не сделают колесо, то как они выедут с Ефремова, где им остановиться, нет там таких друзей, чтобы переночевать...И хорошо, что он с Максимом, нашим соседом. Я выглядываю за дверь и вижу, что Лена, жена Максима, тоже тревожится, что-то делает у своего дома и все на дорогу поглядывает.
Время уже три часа дня. Юлька собирается с собаками в поле, собаки орут и визжат так, что у меня заложило уши и я ворчу на них. Что орать то? Никого ведь не забудет, да только псы другого мнения. Я еще что-то делаю, а в голове все мысли о Женьке маленьком. И не звонит, паршивец, как он там? Решаю позвонить, но телефона нет. А он у нас один с Юлькой. Вообще, у нас много чего по одному на двоих. Допустим, у меня и у дочери по паре дырявых валенок. Надо бы подшить, но сосед Миша, тот, который нам барана из погреба спас, пьет уже две недели, отмечая поминки по лучшему другу. Да и третьей пары на подошвы нет. Поэтому зять купил одну пару калош, и мы ее с Юлькой одеваем по- очереди. Она свою дыру в валенке заштопала кусочком голенища, а я просто кладу стельку потолще. Рано утром она покормит птицу и выгуляет собак, потом калоши одеваю я и обслуживаю крупную скотинку, потом снова Юлька их берет, как сейчас, чтобы в поле с псами погонять на лыжах. Вот помните, раньше, читала еще в своей советской школе, как дети ходили в школу по- одному в семье, так как пара валенок была на всю детвору одна. А мы вот дожили, уже взрослые, что за две тысячи валенки для нас- роскошь. Ну, это, как бы, мы живем не в том государстве, которое о своих жителях заботится...Да и суть не в этом.
Я одеваю сапоги резиновые, мне только воды в сарае взять и гусям горячее налить, в сарае-то сыро, а гусиный тазик с водой в гусиной вольере на улице без конца замерзает, и я раза три в день его обновляю. И вижу, Юлька со всей скоростью прямо летит на лыжах и хохочет. Говорю:
- Юль, ты чего? Что случилось? -вижу, что смеется, значит, все хорошо.
-Ой, Женька звонил, подъезжают к Моховому, лошадь одевай,- а сама хохочет, остановиться не может, и продолжает ,-знаешь, я телефон в кармане унесла, Женька звонит, а телефон музыку играет. Собаки как давать лаять и кругами бегать. Привскакивают на задних лапах, крутятся кругом, понять не могут, где играет. А потом обнаружили, ко мне подбегают и давай в карман носом тыкать. Нора аж визжит, показывает, что вон там, там играет. А Дема носом прямо в карман носом лезет...Вот видишь, карман надорвали, -и снова хохочет...
Ну, ладно, все обошлось. Я залезаю к лошадке Майке в ее стойло, пол которого ее навоз и опилки приподняли выше, чем на полметра, и одеваю уздечку, за каждое движение- ломоток сырой картошки. У нас это так. За спасибо ничего не делается. Но вот я открываю дверь пошире, собаки разбегаются, и лошадь сползает в коридор сарая, обрушивая кромку своей подстилки. Потом дверь сарая, и вот уже копыта лошади стучат по заснеженному и обледеневшему двору. Папа уже вынес всю амуницию лошадиную, выносит старую ватную телогрейку на сиденье в санях Юльке, и старую куртку ей же на колени, а на пол саней- старую- же шубу.. Сани-не машина, ноги замерзают быстро. Юлька быстренько поводила по бокам Майки щеткой и счистила засохший навоз и мусор- лошадь в своем стойле иногда катается с боку на бок- и вот уже все вокруг лошадки бегают. Каждый делает в свое, но в итоге лошадь запряжена очень быстро-мороз под 15 градусов и сильный ветер, Майка даже ежится...Юлька поверх ватника одевает еще пуховик, шапку повязывает шалью и одевает специально сшитые варежки с прослойкой овечьей шерсти. Ну, вроде все. Я помогаю ей сесть в сани, она наматывает вожжи на рукавицы, чтоб не слетели, Майка толчком сдвигает сани и ...вперед, по целине...
Где-то через два часа Мира, как всполошенная, начинает визжать в вольере. А я знаю, что она , каким-то образом, то ли слышит, то ли чувствует Юльку, но минут за 10 до появления хозяйки собака уже волнуется и скандалит.
Выхожу, и жду. И вот, едут, но едет только Юлька с Майкой и с мешками комбикорма. А Женька маленький и Максим пешим ходом. Да пеший ход ненамного тише лошадиного, я уже знаю, что лошадь даже такие маленькие санки на три человека с трудом выволакивает из снежных ям. Колея у санок почти в два раза меньше колеи машин и трактора, санки ползут то на левом боку, то на правом, и не опрокидываются только из-за обода на санках, а Юлька нервничает и жалеет то лошадь, то сани...
Подходит Женька с улыбкой на розовой мордане, треплет выскочившего из сарая Дему и смеется:
-Что, Демка, понравился тебе музыкальный карман у Юльки? Так зачем же ты, дурачина, ей карман то порвал? А-а-а, ты со мной, наверно, поговорить захотел?
Демка сделался счастливый и умиротворенный, как же, хозяин похвалил за хорошую работу.
Правда, карман порвал. Ну, это издержки большой любви....Не каждый день карманы бывают музыкальные.