Аннотация: Среди рыбаков из разных стран еще долго ходили слухи о странной девочке, которая появляется в разных уголках мира и исчезает, стоит перемениться ветру. Они так и звали ее - Дочь ветра.
Я стоял, прислонившись к нашему семейному синему "форду", и безразлично смотрел, как отец складывает в багажник чемодан и большую плетеную корзину с продуктами. Он выглядел счастливым, постоянно улыбался, что-то рассказывал маме, смеясь над собственными шутками и воодушевленно жестикулируя, совсем как ребенок. Мать лишь устало улыбалась, глядя на своего непосредственного мужа. Она тоже выглядела счастливой. Хм, похоже, сегодня счастливы были все, кроме меня.
Пока я размышлял над этим, где-то в доме заплакала малышка Эрин. Мама охнула и поспешила в дом, а через несколько минут вернулась держа на руках мою маленькую трехлетнюю сестричку. Несколько минут она ее успокаивала, а потом, устав, подозвала меня.
- Кевин, подержи малышку, - попросила она, отдавая мне ребенка. - Если хочешь, можешь погулять с ней где-нибудь неподалеку - все равно од отправления еще три часа.
- А вы с папой чем займетесь? - спросил я, аккуратно гладя Эрин по светлым волосам, чтобы она, не дай Бог, не заревела снова.
- Проговорим о жизни, - пожала плечами мать, задумчиво глядя, как отец пытается втиснуть в багажник банку малинового варенья.
Я понимающе усмехнулся - за шестнадцать лет жизни я успел хорошо усвоить, что если родители говорят, что им надо "поговорить о жизни" и пытаются меня куда-то спровадить, значит, скорее всего, разговор пойдет обо мне. Хотя мне, в принципе, не очень интересно, что они говорят. Главное, чтобы не предъявляли ко мне претензий, а все остальное не так уж и важно.
- Хорошо, - кивнул я, сделав вид, что поверил маме на слово. - Тогда я пойду на побережье, посмотрю еще на залив, можно?
- Конечно, - ответил отец и добавил. Чуть усмехнувшись. - Только Эрин не потеряй.
- Никогда, - заверил я родителя и поспешил поскорее уйти.
Я медленно шел по улицам, желая как можно лучше запомнить город, раз уж мне не суждено больше сюда вернуться. Вообще, я любил свой город, любил, наверное, даже больше, чем мои родители, которые прожили здесь примерно втрое дольше, чем я. Я не мыслил жизни вне этого города, мне казалось абсурдным заявление, что уже через несколько часов я буду жить в одном из крупных городов Америки, таких как Нью-Йорк или Вашингтон. Будь моя воля, я бы запретил всем семьям уезжать откуда-то, если хоть один ее член против. Это было бы правильно, ведь переезд - вещь довольно серьезная, казалось мне, и советоваться надо со всеми, кого он коснется.
Я вздохнул. Все-таки, какой бы правильной не была моя логика, мне все равно не втолковать это родителям. Ведь взрослые - удивительно упрямые люди. Они считают, что раз они старше, то их мнение всегда верное, и они даже никогда и мысли не допустят, что дети порой тоже могут быть гораздо умнее взрослых. Интересно, я, когда вырасту, тоже стану таким же, как они?
Думая так, я и дошел до побережья. Наверное, именно из-за него мне было так тяжело уезжать из этого города. Мама всегда говорила, что еще с самого рождения меня всегда тянуло к воде, а отец любил подшучивать, что плавать я научился раньше, чем ходить. Я действительно был сильно привязан к океану - с каждым годом это становилось все заметнее. Сначала я почти неосознанно всегда просился к этому заливу, позже стал приходить сюда, потому что во всех остальных местах мне было скучно, а лет с десяти ноги стали приводить меня сюда сами. Многие скажут "невероятно!" - но факт.
Я посадил Эрин на песок подальше от воды и, велев ей никуда не уходить, направился к большим валунам у самого берега, где так любили лазать соседские ребята. Сев на один из камней, я задумался о скором переезде, глядя на прозрачно-голубые волны, омывающие подножия камней. Иногда течением сюда выносило разные водоросли и ракушки, и, если внимательно смотреть, иногда среди них попадались очень красивые и необычные экземпляры. Обычно так развлекались разные девчонки - искали ракушки, а потом делали из них бусы и сравнивали, у кого лучше.
Я улыбнулся этим воспоминаниям и с грустью подумал, что теперь я никогда, наверное, не увижу всех этих девчонок и мальчишек, всех тех детей, что целыми днями возились в песке, строя волшебные замки. От этих нерадостных мыслей меня отвлек какой-то шум за спиной, словно кто-то медленно спускался сюда по песку. Я обернулся и с удивлением понял, что не один на этом побережье. Примерно метрах в семи от себя я заметил девчонку лет четырнадцати на вид. Внешность в нее была ничем не примечательная - длинные каштановые волосы, светло-ореховые, теплые глаза и легкий бронзовый загар, но вот наряд показался мне довольно странным - потертые, очевидно старые, джинсы, завязанная на поясе светлая куртка, белая майка с какой-то непонятной золотистой надписью на иностранном языке, вокруг головы повязана красная атласная лента, а на руках обилие разнообразных браслетов и фенечек. За плечами девчонки болтался небольшой черный рюкзачок с названием какой-то рок-группы, на котором висело еще с десяток разнообразных брелков, и все они постоянно звенели, ударяясь друг о друга, и потому каждое ее движение сопровождалось веселым звоном.
Весь этот немного нелепый образ выдавал в ней хиппи, и я поморщился - хиппи я не любил. Не могу точно объяснить почему, просто, не нравилась мне эта культура. Хотя, разумеется, самих хиппи я плохими людьми не считал, но встреч с ними старался избегать.
Тем временем девчонка, упоенно передирающаяся с одного камня на другой, заметила меня и остановилась, добродушно улыбнувшись.
- Привет! - весело сказала она, поправляя на плече рюкзачок. - Ты один?
- Ну, да, - без энтузиазма откликнулся я. - А что?
- Ну, - девчонка задумалась. - Просто, я тоже одна, и я подумала, что раз ты один, мы могли бы попытаться развлечься вместе. Если хочешь, конечно, - поспешно добавила она.
Наверное, в любое другое время я бы отказался, но сейчас меня мучили грустные мысли о переезде, а от этой девочки-хиппи веяло такими радостью и весельем, что я почти неосознанно ответил:
- Конечно, хочу! Почему бы не поговорить, раз мы все равно одни?
- Отлично! - глаза девочки засияли. Она седа на камень рядом со мной, и я с удивлением заметил, что передняя прядь ее волос заплетена в тонкую косичку, в которую были вплетены ленточки белого, зеленого и красного цветов. Хм, кажется, так выглядит флаг Италии...
- Ты итальянка? - спросил я, с интересом рассматривая ленточки в косичке.
- Нет, - немного удивленно ответила девочка и, заправив выбившуюся из прически прядь за ухо, пояснила: - Моя мать была итальянкой.
- Была? - не понял я. - А теперь что, нет?
- Нет, - покачала головой девчонка, и сразу как-то погрустнела. - Она умерла.
- О прости, - сказал я, искренне жалея о своем вопросе. - Я... не хотел. Прости.
- Да ладно, - моя собеседница снова улыбнулась. - Ты же не знал. Кстати, ты выглядишь грустным. У тебя что-то случилось?
- Как ты догадалась?.. - пораженно спросил я, удивленный тем, что девочка, с которой я знаком всего три минуты, сумела различить за моей фальшивой улыбкой непреодолимую тоску.
- По глазам, - объяснила девчонка. - Ты можешь улыбаться сколько угодно, но в глазах всегда отражаются истинные эмоции и чувства, как бы ты не старался их скрыть. Так что у тебя случилось? Расскажи, говорят, когда выговоришься, становится легче.
Вздохнув, я рассказ ей все - и про переезд, и про непреодолимую тягу к океану - про все, без утаек. Я чувствовал, что этой странной девочке можно рассказать любой секрет и не бояться, что тайна раскроется. Я чувствовал, что она умеет хранить секреты.
- Не расстраивайся, - сказала она, когда я закончил. - Может, другой город тебе понравится даже больше, чем этот. Нельзя же всю жизнь сидеть на одном месте! Путешествовать - это на самом деле очень интересно, просто порой бывает очень тяжело. Знаешь, после смерти матери мы с отцом постоянно путешествовали по Америке. Сначала мне было очень трудно покидать родной город - ведь с ним у меня было связано столько воспоминаний, здесь я повстречала стольких удивительных людей. Но со временем я поняла, что на самом деле переезд не так страшен - вся проблема в том, что люди просто не умеют отпускать. Не умеют отпускать хорошие воспоминания, других людей. А если бы они умели расставаться без сожалений, то путешествия не были бы для них такими мучительными. Понимаешь?
- Понимаю, - кивнул я, удивленный логикой девчонки. - Но если бы люди не испытывали сожаления при расставании с дорогими им людьми, это были бы уже не люди, а какие-то бесчувственные роботы.
- Конечно, - кивнула девочка. - Именно об этом я тебе и говорю. Люди - не роботы, они не могут отпускать кого-либо просто так. Именно поэтому путешествия для них всегда были и будут такой мучительной вещью. Поэтому не расстраивайся, ведь твои переживания значат, что ты - Человек, а не обыкновенная железная машина. И, тем более, в любом городе можно найти что-то прекрасное. Даже в таких как Нью-Йорк или Вашингтон.
- Наверное, - я улыбнулся, понимая, что она действительно права. - Слушай, скажи, а почему ты так часто переезжаешь? Кто твой отец?
- А это имеет значение? - девчонка посмотрела на меня. - Но, если для тебя это так важно, считай, что мой отец - ветер.
- Хм, то есть, - подытожил я, сумев скрыть изумление от такого странного ответа. - Ты - Дочь ветра?
- Возможно, - уклончиво ответила девочка. - Кстати, а ты не боишься опоздать к родителям? Три часа почти прошли.
- Ох, точно! - я хлопнул себя рукой по лбу. С этой девчонкой я совсем забыл о времени! - Мне действительно пора идти. Надеюсь, мы еще увидимся, Дочь ветра!
- Кто знает, - девчонка улыбнулась, пригладив рукой волосы. - Мой отец - ветер, кто знает, куда он унесет меня завтра.
На этой немного печальной ноте мы и расстались. Я быстро вернулся за Эрин, о которой успел давно забыть, и со всех ног понесся к родителям, по пути вспоминая таинственную незнакомку, называвшую себя Дочерью ветра.
***
На следующий день странная девочка уехала. Тогда переменился ветер. Больше в этом городке ее никогда не видели, но среди рыбаков из разных стран еще долго ходили слухи о странной девочке, которая появляется в разных уголках мира и исчезает, стоит перемениться ветру. Они так и звали ее - Дочь ветра.