Аннотация: Вся жизнь - театр, где каждый человек носит свою маску, причем не всегда только одну. Некоторые любят менять маски, быть разными с разными людьми. Я не знаю, хорошо ли это, не могу обвинять этих людей - отчасти потому, что сама такая же.
- Ты прекрасна, - тихо заметил Николай, сосредоточенно рассматривая нарисованную на асфальте перед домом зебру.
- Прекрасна... - бесстрастно повторила я, не чувствуя ничего особенного - эти слова мне говорили слишком часто, чтобы сердце каждый раз замирало в груди, иначе бы ему пришлось навсегда остановиться.
- Да, прекрасна, как солнце, - подтвердил Николай, сжав руки, словно собирался признаться мне в любви. - И это печально.
- Почему же? - я взглянула на Николая без особого интереса, который отразился у меня на лице - он не первый страдает от моей любви, и не последний. Мне нет смысла его жалеть, тем более, в том, что я прекрасно, моей вины немного.
- Потому что обычный человек не может любить ангела, - с грустью заметил мой собеседник. - Это глупый союз, и на выбранном пути нас не ждало бы ничего, кроме разочарований и ссор.
- Ты меня бросаешь? - мой голос прозвучал разочаровано, но, если честно, это нельзя было назвать глубоким разочарованием, скорее, неожиданностью - странно, что человек, любивший меня два года, сам рвет со мной отношения. Хотя, наверное, Николай просто не дурак и понимает, что наши отношения, то, что он возносил до уровня любви, не продержались бы долго.
- Нет, - просто ответил Николай, поднимаясь с лавочки, на которой мы сидели. - Я ухожу. Уйти и бросить - разные понятия. Бросают, когда не любят, когда ты больше не нужна. А ты нужна мне, Элеонора. Именно поэтому мне придется уйти, ведь уходят, когда любят, желая сделать своего возлюбленного счастливым - а я тебя слишком сильно люблю.
- Так значит, что все? Конец? - спросила я, и голос почему-то дрогнул - но не могла же я влюбиться в этого обыкновенного голубоглазого шатена, каких миллионы, правда!
- Да, - вздохнул Николай, делая пару шагов к подъезду. - Прощай, мой ангел. Жаль, что ты слишком красива для меня и слишком холодна для обычного человека, способного согревать своей любовью.
Я лишь пожала плечами, опуская взгляд - нет, мне не было стыдно, грустно или еще что-то в этом роде, просто... Мне еще никогда не признавались в любви таким образом, сразу же прощаясь после этого. И меня никогда не бросали парни - обычно, это была моя привилегия. Хотя почему-то ощущения, что меня бросили, не было - действительно, Николай просто ушел, не отказался, не закрыл для меня свое сердце, он просто... ушел. Черт, как глупо - расстраиваться из-за парня, но Николай... Он казался мне не просто парнем - по крайней мере, не в эту минуту.
Николай всегда был для меня особенным. Он никогда не пытался завоевать мое сердце, мою любовь, хотя чувств своих не скрывал. Он дарил мне цветы, угощал горячим и просто шоколадом в школьной столовой, говорил со мной на философские темы, часто в беседах цитировал таких великих литераторов, как Пушкин, Толстой, Достоевский, Булгаков. Но при этом он не пытался затащить меня к себе домой, не приглашал на свидания и не делал комплиментов, кроме одного, своего любимого: "Прекрасна, как солнце".
Наверное, именно этим Николай и привлекал меня - своей ненавязчивостью. Он был другим, не таким, как все мои предыдущие парни, и при желании мог бы стать для меня достойным собеседником, другом, любовником и мужем. Было бы только желание... у меня. У меня как раз-таки не было желания с ним встречаться - слишком уж другим он был, не от мира сего, я иногда начинала побаиваться его странностей, хотя иногда они и казались весьма забавными, чтобы развеять скуку. Но, увы, не более того.
Однако Николай был доволен и этим. Он был готов стать для меня шутом, веселящим в моменты грусти, мне казалось, для меня он готов быть, вообще кем угодно... Однако я ошиблась - видимо, такого отношения он просто не стерпел, но, в конце концов, я же не виновата, что по-другому любить просто не умею! Разве любить - не значит принимать человека со всеми его недостатками? Хотя относится ли неумение любить к таким недостаткам, на которые можно закрыть глаза?..
Тряхнув головой, чтобы отогнать неприятные мысли, я встала и, натянув на лицо маску непринужденного счастья, направилась к дому - мы с Николаем жили довольно близко, однако в моем дворе не было такой уютной и тихой лавочки, поэтому встречи всегда проходили у его дома. Хотя, мне это даже нравилось - создавалось впечатление, будто бы я одновременно нахожусь очень близко и очень далеко от своего дома.
Я шла по улице почти на автомате - было все равно, куда я иду, где я, кто я и сколько времени. На душе было как-то... противно? мерзко? - не знаю, все смешалось, меня терзали чувства необъяснимой вины и потери чего-то важного, как только пару минут назад со мной попрощался не один из миллиона людей, а самый близкий человек на свете. Хотя был ли он у меня, этот самый близкий? Наверное, нет. Я не могла назвать человека, который знал бы все мои секреты, знал бы меня настоящую.
Знаете, однажды один умный человек сказал мне, что действительно близкие люди знают друг о друге каждую мелочь - они знают, любит ли их половинка зеленый или черный чай, какие книги читает, коллекционировала ли она марки в детстве или писала стихи... Любые вещи, которые порой кажутся настолько глупыми и неважными, что предпочитаешь в разговорах о них просто умалчивать. Но вот вряд ли в мире есть человек, который знал бы такие мелочи обо мне. Никто не знает, что по ночам я люблю писать стихи - без ритма и рифмы, но все же стихи. Еще я люблю имбирное печенье и лето - жаркое безбашенное лето на море вместе с подругами.
Я вообще не люблю доверяться людям. Меня постоянно мучают мысли об обмане и предательстве - я просто не умею доверять. Наверное, все знают поговорку "Доверяй, но проверяй"? Так вот, это обо мне. Иногда я даже самой себе не доверяю - ведь я актриса, мои мысли и чувства изменчивы, как и выражения лица.
На самом деле, я привыкла играть. Для меня все игра - любовь, дружба, доверие, жизнь. Я, словно маленький ребенок, не наигравшийся в детстве, которому все кажется лишь игрой, которую можно прекратить лишь одним возмущенным вскриком. Я не знаю, почему я решила выбрать такое мировоззрение - наверное, так просто легче жить, с обманчиво-сладкой верой в то, что весь мир в твоих руках. Но зато я точно знаю, что при таком образе жизни, когда ты сама вынуждена постоянно лгать себе и окружающим, трудно доверять людям.
Странно, однако, что моего обмана никто не замечает. Никто - ни мои родители, ни подруги не замечают, что я постоянно меняю маски, меняюсь сама вместе со своим мировоззрением. Я - словно феникс, постоянно сгораю и возрождаюсь из пепла уже "обновленная", совершенно не такая, как раньше.
И таких как я много. Пожалуй, слишком много для нашего небольшого, тесного мира. Многие люди живут по философии, что вся жизнь - театр, где каждый человек носит свою маску, причем не всегда только одну. Некоторые любят менять маски, быть разными с разными людьми. Я не знаю, хорошо ли это, не могу обвинять этих людей - отчасти потому, что сама такая же.
Порой мне кажется, что вся моя жизнь - маскарад, где тысячи гостей разгуливают и флиртуют со всем, скрывая свою истинную сущность под масками. Однако меня это не пугает - ведь я всю жизнь так жила, прячась за разными масками от общества и от себя самой. Однако в последнее время такой образ жизни начал выматывать - иногда хочется просто открыться, довериться кому-то, высказать все, что наболело; хочется узнать. Кто же такая на самом деле Элеонора Браун, кто такая я.
***
Когда я вернулась домой, меня уже ждала мать - ну, все, сейчас опять начнет читать мораль, что нельзя приходить домой так поздно (а ведь сейчас всего восемь!), хотя ее собственные гулянки редко заканчиваются раньше полуночи. Как же я это ненавижу - нравоучения от того, кто сам их достоин. Хоть бы раз эта женщина попробовала прочитать нотацию не мне, а себе самой - быть может, сделала бы хоть какие-то выводы.
- Почему так поздно, Нора? - черт, вот почему всегда так? Ей же отлично известно, что я ненавижу, когда меня называют Норой.
- А почему бы не так поздно, мама? - издевательски произнесла я, надевая маску безразличия и скуки - хотя маску ли?
- Ты еще маленькая, чтобы шляться неизвестно где в восемь вечера... - и снова она вернулась к своей любимой теме.
Не слушая неодобрительных (а порою и оскорбительных) криков матери, я направилась к себе в комнату, в свое маленькое царство тишины и покоя, нарочно постаравшись хлопнуть дверью как можно сильнее - пусть весь дом знает, как мне сегодня плохо, а еще лучше - пусть страдает вместе со мной.
Уже пытаясь успокоиться, я услышала тихие шаги матери и нарочито громкий голос:
- И в кого только ты такая пошла?
- Дурная наследственность, мамочка! - зло бросила я, чувствуя, как где-то внутри меня взрывается вулкан злости - почему всем надо попытаться разозлить меня именно сегодня, когда настроение и так ни к черту?
Чтобы как-то успокоиться, я легла на кровать и закрыла глаза, отдаленно думая, почему все актрисы зачастую такие истерички. А того, что я именно такая, я не скрывала - глупо отрицать очевидное, я слишком часто выхожу из себя. Постепенно я успокоилась, поняла, что жизнь прекрасна, и даже захотела вздремнуть. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, стало: "Интересно, а в кого я все-таки такая пошла?.."
***
Молодая девушка в платье цвета крови стояла не небольшом балкончике и глядела на луну, бессознательно поглаживая пальцами ножку хрустального бокала с вином. Ее лицо было скрыто изящной, украшенной золотом, драгоценными камнями и перьями полумаской, однако загадочные глаза чарующего малинового оттенка все равно привлекали внимание к ее персоне. В одной руке незнакомка в алом держала веер, иногда обмахиваясь им и немного комично передергивая плечами, чтобы стряхнуть случайно упавшие на них темно-каштановые пряди.
Рядом с девушкой стоял высокий мужчина с волосами черными, как эта ночь, когда на небе горело от силы звезд десять, и кожей, которая по бледности могла сравниться лишь с жемчугом, что украшал изящное ожерелье его дамы. Половину лица незнакомца неполностью закрывала серая маска, отлично сочетающаяся с его манящими глазами цвета серебра, а другая часть лица позволяла всем убедиться в том, что он поистине великолепный мужчина.
Странно, эти люди были вместе, но в то же время между ними словно высилась ледяная стена - они не разговаривали, а если и спрашивали что-то, то в каждом слове сквозил холод, старались не встречаться взглядами, даже лишний раз прикасаться друг к другу брезговали.
- Мисс, неужели, я настолько Вам противен, что Вы предпочтете весь вечер простоять здесь, чем показаться с таким мужчиной в зале? - наконец заговорил мужчина, загадочно улыбаясь.
- Что Вы, ни в коей мере, сэр, - ответила девушка своим мелодичным голоском, слегка отводя взгляд. Странно, по этому жесту трудно было сказать, что мужчина действительно ей неприятен. Хм, знаменитое женское коварство - или кокетство?
- Тогда почему же Вы не можете любить меня? - незнакомец чуть склонил голову набок. - Неужели, я так уродлив? Когда мы встретились в первый раз, Вы были гораздо более расположены... к дальнейшему общению.
- Пока не узнала, насколько Вы бедны, сэр, - девушка оставалась совершенно спокойной внешне и, казалось бы, вполне довольной, однако это было всего лишь маской - об этом ее спутнику поведали полные презрения слова и ледяной взгляд.
- Но если мы поженимся, - а мы обязательно поженимся, мисс, - я буду достаточно богат для Вашего высокого статуса, - заметил мужчина, снова улыбаясь и глядя на свою собеседницу с легкой насмешкой, как глядит умудренный опытом старик на несмышленого пятилетнего малыша. - Тем более, Вы весьма миловидны, что крайне важно для женщины. Вы могли бы быть мне верной женой, а я Вам - любящим мужем.
- Не думаю, сэр, - девушка улыбнулась, внешне она была мила, как солнце, жаль только, что душа насквозь прогнила и почернела, жадная до денег и власти. - Вы не можете быть мне любящим мужем, потому что у Вас нет повода для любви - мы никогда не говорили по душам.
- А зачем нам это? - незнакомец вздернул тонкую черную бровь. - Знаете, мисс, может, я и наглец, но и не лгун, поэтому врать Вам не стану - я не стремлюсь любить. От Вас мне нужны только деньги и Ваше тело, а сердце и душу можете оставить при себе - с них я все равно не получу особой выгоды.
- Вы наглец, сэр, - с досадой произнесла молодая леди. - Что Вы только знаете о любви?
- А Вы, можно подумать, знаете больше, - произнес мужчина. - Вы же, мисс, готовы броситься в объятия тому, у кого денег побольше, чем у Вас самих - не думаю, что это любовь. Я знаю цену любви, знаю это чувство, но, к сожалению, свою единственную я потерял и не стремлюсь кем-то ее заменить.
- Я знаю любовь лучше вас, - заявила незнакомка в алом. - Любить надо сильных и богатых, чтобы жизнь казалась Раем - Вы мне этой любви дать не можете, а другие проявления этого чувства я не ценю.
- Что ж... Тогда мы с Вами поладим, - незнакомец качнул головой. - А пока я вынужден проститься с Вами, раз уж общество друг друга не делает нас счастливее. Предоставляю Вам шанс, прекрасная мисс Браун, насладиться жизнью без меня, потому что потом Вам предстоит попасть в сети лжи, власти, цинизма и денег, из которых Вы уже не выберетесь.
***
Я открыла глаза и еще с минуту просто лежала на кровати, глядя на выбеленный потолок, не в силах просто подняться на ноги. В голове все еще звучали обрывки разговоров из сна, перед глазами стояли образы загадочной пары на балконе... А губы беспрерывно повторяли: "Прекрасная мисс Браун...". Неужели, эта циничная эгоистка и правда одна из моих предков? От этой мысли меня передернуло, как от запаха тухлой рыбы, и я тихо прошептала в тишину комнаты:
- Вот уж действительно - дурная наследственность...
Я медленно встала с кровати и подошла к большому зеркалу, стоящему в углу комнаты, чтобы убедиться, что я нисколько не похожа на мисс Браун из сна, но, увы! - сходство было заметно невооруженным глазом. Вздохнув, я отвернулась от зеркала и продолжила свой монолог в тишине, обращаясь к кровати, с которой недавно встала.
- Итак, Вы, сэр, смеете заявлять, - произнесла я, представляя перед собой загадочного мужчину с глазами цвета серебра. - Что я попала в сети цинизма и денег, и не могу больше из них выбраться? Что ж, возможно, Ваша знакомая мисс Браун и не смогла бы, но я не она, я - Элеонора Браун, и я первая порву эти сети, сделаю первый шаг к свободе и счастливой жизни. И никто, - слышите, никто, - не сможет меня остановить. Ни моя циничная мамочка, ни давно покойный папочка, ни вы, загадочный мистер Наглец. Позвольте откланяться.
Я действительно в шутку откланялась и на мгновение замерла, думая, с чего бы начать... свои шаги в счастливую и свободную жизнь. Я взглянула на большие часы, показывающие половину десятого, по-летнему светлое небо за окном и произнесла с азартом:
- Черт, пусть я сегодня уже везде опоздала, но Брауны всегда были людьми азартными, поэтому ничего - прорвемся!
Сказав так, я резко распахнула дверь в комнату и быстро, словно убегала от самой Смерти, бросилась в коридор, к заветной двери на улицу. На мамино запоздалое "Куда собралась так поздно?" я привычно выкрикнула "Куда надо!" и как можно быстрее помчалась к заветному дому, где состоялась встреча, навсегда изменившая мою жизнь, разделившая ее на два периода - "до" и "после".
Николай, как обычно, стоял во двое и курил, задумчиво наблюдая, как дым поднимается к небу и медленно растворяется в ночном воздухе, как истаивают на рассвете бриллианты звезд. Странно, он был обычным парнем, однако сейчас, в это мгновение, он показался мне самым красивым на всем белом свете. Даже красивее, чем кумир миллионов и мой кумир лично - Джонни Депп.
- Николай! - закричала я, подбегая к тому, кто еще недавно был мне так безразличен.
- Элеонора? - он чуть ли не испуганно отшатнулся, но быстро взял себя в руки. - Что ты тут делаешь?
- Я... хотела задать тебе один очень важный вопрос, - сказала я, пытаясь отдышаться. - Мне... То есть... Скажи, когда люди уходят, они... могут вернуться?
- Да, - кивнул Николай, все еще удивленно глядя на меня. - Если сказать правильные слова, они возвращаются.
- А какие слова? - я умоляюще взглянула на своего... друга? - надеюсь.
- Не могу тебе сказать, - вздохнул парень, выбрасывая окурок сигареты в мусорный бак. - Это ты должна понять сама, найти слова, которые... убедят человека вернуться.
- Коля, - твердо начала я, немного волнуясь то того, что впервые называла его не полным именем, как привыкла. - Я... Коль, возвращайся, пожалуйста! Я... была такой дурой, и мне... стыдно. Я готова измениться, но только мне нужно немного... помочь. Ты вернешься?
Николай не ответил, но посмотрел на меня с непреодолимой нежностью, и его губы тронула робкая улыбка. В этот момент я поняла, что слова были не нужны, эта улыбка сказала мне все гораздо лучше на каком-то своем особенном языке, который понимают все влюбленные - на языке тишины и звезд. А знаете, пожалуй, я бы хотела всегда говорить на этом языке.