Аннотация: В ней был весь мир, а она была во всем мире...
Вы когда-нибудь видели человека, танцующего под проливным дождем? Вы когда-нибудь видели человека, отдающего себя танцу полностью, без остатка? Вы когда-нибудь видели человека, в танце забывающего себя? Вы когда-нибудь видели человека, живущего танцем?
Я видела.
Это было вечером, когда дождь плакал, проливая свои слезы на грешную Землю, а тусклый свет фонарей едва разгонял сгущавшуюся тьму; когда лунный свет проливался на улицы города, озаряя его своим мягким сиянием, а звезды подмигивали с небес своим отражениям в зеркалах луж; когда в квадратиках окон горел яркий свет, а люди прятались от холодных струй дождя в своих квартирах; когда на улицах уже давно никого не было, и только бездомные собаки черными тенями пересекали улицы, тогда я увидела ее.
Она танцевала под светом самого яркого фонаря этой ночи - луны; она танцевала, и тьма расступалась перед ней, словно опасалась этого танца; она танцевала под музыку ветра и дождя, слышную лишь ей одной; она танцевала, не замечая ни пронизывающего ветра, ни ночной мглы; она танцевала, отдаваясь танцу, сливаясь в ним в единое целое; она танцевала, а все остальное не имело значения.
Она как будто не замечала ласкающего плечи холодного ливня - танец согревал ее изнутри, позволяя забыть про холод; не замечала падающих на лицо мокрых прядей, небрежно отбрасывая их в ритме танца рукой; не замечала давно промокшей, липнувшей к коже одежды - она была где-то, но явно не здесь. Она словно стала единым целым со всем, что ее окружало - дома, темнота, луна, ветер - все в один миг стало ее частью, чем-то, от нее неотделимым.
Она танцевала под никому не слышную музыку, подчиняясь одному, лишь ей ведомому ритму; она танцевала, так, как ей шептало сердце, забыв движения и правила; она танцевала в одном, известном лишь таким, как она, стиле; она танцевала, не беспокоясь о своем внешнем виде, забыв себя и отдавшись эмоциям, что заставляли двигаться в таком быстром до потери сознания темпе.
Она танцевала, забыв об этой ночи, потому что стала ее частью. Она не чувствовала холодных прикосновений дождя к своей коже, потому что сама была дождем; не замечала сбивающего с ног ветра, потому что этой ночью сама превратилась в ветер; не видела подступающей тьмы, потому что слилась с ней, став ее частью. Она была частью всего этого мира, каждой существующей в нем вещь, звука или слова. В ней был весь мир, а она была во всем мире.
Ее танец будоражил, приковывал к себе взгляды окружающих, но что ей было до тех, кто смотрит - она хотела только танцевать! В ее танце все мысли и чувства слились воедино - здесь была боль предательства, счастье первой любви, трепет первого поцелуя, радость прихода лета, горечь расставания и страх перед смертью.
Время шло, а она все танцевала. Хотя, существовало ли время вообще? Его придумали те, кто куда-то опаздывал, а она не опаздывала никуда, и время проходило мимо нее, не желая отвлекать ее своим скромным присутствием. Но вот, танец кончился - время все-таки вернуло утраченную над ночной танцовщицей власть. Остановившись, она примерно с секунду стояла неподвижно, позволяя холодному дождю орошать столь желанной прохладой лицо, а затем упала навзничь, на мокрый, украшенный зеркалами луж асфальт. Она засмеялась, чувствуя спиной холодную воду и наблюдая за полетом тысячи хрустальных брызг, и этот смех эхом разнесся по городу. От него на сердце становилось спокойнее, от него хотелось петь и танцевать, и все, кто услышал этот смех, еще долго испытывали странное, безграничное счастье...
А я пошла домой. Там я до самого рассвета сидела на маленькой уютной кухне, пила чай и слушала, как барабанят по стеклу и крышам холодные капли. А перед глазами у меня еще долго стоял силуэт девушки, танцующей под дождем...