Шигаева Екатерина Андреевна : другие произведения.

Все дороги ведут в "Фицрой". Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Помогала властям освободить заложников во время ограбления банка". Стоит ли указывать подобное в резюме при устройстве на работу? Если устраиваешься в "Фицрой" - агентство по решению проблем - надо обязательно. Так девушка с интригующим именем Женевьева попадает в весьма неприятную ситуацию - на банк, в котором она находилась,напали грабители. В чрезвычайной ситуации, лишившись всякой надежды на спасение извне, девушка неожиданно открывает в себе новые таланты... Что не может остаться незамеченным владельцем агентства, очаровательным и чертовски умным Матеушем Златовым. Вынужденные обстоятельствами, Матей и Женя составляют отличную команду и спасают положение...
  Часть I. Все дороги ведут в "Фицрой".
  Глава I
  "Ну как мне не везёт!" подумала я, когда вошла в здание банка. Очередь. Большая очередь. Я взглянула на часы. 15:3о. Занятия начинаются через пятьдесят минут. Я мысленно пробежалась по плану урока. "Так, у меня, вроде, всё готово. Можно заявиться за 5 минут до начала. Но деньги снять нужно сегодня обязательно".
  Сегодня утром я обнаружила, что с моей картой что-то не так: банкомат её бессовестно игнорировал, тем самым обрекая меня на неприятный вечер пятницы с двадцатью рублями в кармане. До начала занятий в университете я уже не успевала попасть в кассу, поэтому отложила разбирательства до лучших времён, а именно на единственный час перерыва между занятиями в университете и вечерними уроками английского языка в частной школе, где я преподаю, чтобы оплатить учёбу на втором высшем. Но, к сожалению, сегодня таких желающих решить финансовые проблемы в этом филиале банка было больше, чем мне бы хотелось, поэтому оставалось лишь надеяться, что свои проблемы они решат быстро.
  Я взяла номер в терминале. С 54. Взглянула на табло. Обслуживался номер С 48. Я раздражённо выдохнула, и чтобы не маячить туда-сюда по залу в нетерпении, присела на зелёный диванчик, ограничившись нервным постукиванием ноги по полу и складыванием уродливых бумажных фигурок из своего талончика. Вот настала очередь С 49, затем С 50. 15:42. Я стала прикидывать: шесть минут на клиента. В таком ритме моя очередь подойдёт в 16:00. Для того чтобы выписать квитанцию, необходимо три минуты. Затем нужно быстро ринуться в кассу. Я глянула в дальний конец зала: в кассе тоже очередь из один, два, три... четырёх человек. Если хочу успеть, надо занять там очередь прямо сейчас.
  Я встала и двинулась к кассе. Четвёртой стояла женщина средних лет, весьма дружелюбная на вид. Я улыбнулась ей и уже открыла было рот для дежурного вопроса: "Вы последняя в кассу?", как вдруг раздалось:
  - Все легли на пол! Это ограбление!
  Я вздрогнула от неожиданности, но, будучи циником от природы, не удосужилась испугаться. Я была уверена, что это дурацкая шутка, и уже хотела было развернуться и крикнуть на шутника, как за моей спиной раздался звук выстрела. Моё тело сработало мгновенно: я упала на пол, прикрыв голову руками. Кругом раздавался грохот, крики, что-то падало, билось стекло. У меня возникло ощущение, что я попала на войну. Я беспомощно лежала на полу, не соображая, что происходит, вдавившись в холодную плитку, и каждую секунду ожидая, что-то то упадёт на меня, ударит, воткнётся... Вдруг всё стихло. Я не сразу это поняла - в ушах стоял звон, было чувство полной дезориентации. Мыслей не было - только эмоции. Страх, удивление и снова страх.
  - Встаём! - приказал хриплый голос где-то надо мной, как только выстрелы стихли. Я приподняла голову и увидела пару берцев возле своего лица. Выше шли ноги в чёрных военных штанах, на подобие тех, что носят сотрудники ОМОНа, а выше мне было не видно - голова так не поворачивалась.
  - Я сказал: встаём все, живо!
  Он явно говорил это мне и остальным клиентам, которых ограбление застало возле кассы. Все стали подниматься с пола. Это было не так-то просто: колени подкашивались, мышцы под рёбрами свело, голова кружилась, в глазах темнело. Кто-то из женщин рядом сопел и хлюпал носом, кто-то потихоньку причитал, а одна девушка уже билась в рыданиях.
  - Заткнулись все! Телефоны достаём, выключаем и кидаем на пол!
  Так и не выпрямившись до конца, я дрожащими руками с трудом расстегнула молнию на кармане, и аккуратно вынула телефон. Остальные сделали то же самое. Почти синхронно мобильники попадали на пол.
  "Какой красивый террор-флешмоб получился" - как-то отрешённо подумала я.
  - Пошли туда! - грабитель ткнул автоматом в сторону подсобного помещения. Мы неорганизованным строем двинулись туда. Ко мне потихоньку возвращалась способность соображать. Пока нас вели в каморку, я решила аккуратно осмотреться. Пятеро человек. Одеты, как инкассаторы, только в масках. У всех автоматы. Один организовывает нашу группу, другой - группу из нескольких заложников, что были ближе к выходу. Их, похоже, никуда не ведут. Двое других занимались окнами - жалюзи на них не было, и они широкими мазками красили их краской из баллончиков. Последний делал то же самое, но с камерами. Большего я увидеть не успела - нас завели в смежное помещение, после чего последовало очередное приказание: "лечь на пол и не высовываться". Затем наш тюремщик вышел и закрыл за собой дверь.
  Лёжа на полу я чувствовала, как отступает оцепенение и приходит осмысление происходящее. Все чувства как будто обострились, всё вокруг стало таким резким. Очень захотелось встать и выпрямиться. А ещё лучше выйти на воздух. Понимание того, что это сделать невозможно, что мне невесть сколько времени придётся провести в таком состоянии в этом душном тёмном помещении, вызывало почему-то не страх и ожидаемое чувство беспомощности, а раздражение. В какой-то момент я стала постукивать носком ботинка по полу, что лёжа было очень неудобно, но приносило хоть какое-то облегчение. Со мной творилось что-то неладное - меня с каждой минутой всё сильнее переполняли раздражение, злость и нетерпение. Это было неправильно, и я каким-то отдалённым уголком сознания это понимала - но никак не могла себя успокоить. Я, аккуратно повернула голову и всмотрелась в своих собратьев по несчастью. Было темно, их лиц было почти не различить, некоторые и вовсе до сих пор лежали лицами в пол, но весь их вид - их напряжённые фигуры, вздрагивающие при любом шорохе, их мелкие нервные движения, их сбитое дыхание - говорил об одном: им страшно. Я прислушалась к себе. Да, меня бесило, что приходится быть здесь взаперти, да мне хотелось выйти и накричать на кого-нибудь или что-нибудь сломать, но страха не было.
  "Что со мной не так?" - подумала я и усмехнулась. Вокруг сновали вооружённые люди, и наверняка их присутствие здесь для кого-то плохо закончится - а я лежу и переживаю о том, что у меня, видите ли, эмоциональный фон ко времени неподходящий. Так, копаясь в себе, я пролежала на полу минут десять, потом моё возбуждённое состояние взяло вверх над здравым смыслом, и я осторожно села, прислонившись к столу.
  "Да, на работу я уже не успею" - промелькнула у меня в голове весьма несвоевременная мысль. Я глубоко вздохнула.
  "Ну надо же. В Москве живёт почти двенадцать миллионов человек, которых обслуживают почти двадцать тысяч отделений Сбербанка. КАК меня угораздило попасть именно в этот и именно сейчас?" Я дёрнула головой и ударилась ей о стол. Довольно громко получилось.
  - Тшш, - зашипело сразу несколько человек на меня.
  - Тебе жить надоело? Ляг на место, - какой-то мужчина в очках попытался меня образумить.
  Я только отвернулась от него и прислушалась. Снаружи явно было оживлённее, чем здесь.
  "Да, ребятам, которые остались в главном зале, повезло больше" - позавидовала я. - "Они хотя бы видят, что происходит. А мы сидим тут в депривации. Ничего не вижу, ничего почти не слышу, никому ничего не скажу. И кажется, никому до нас нет дела. Ага, а это значит... А это значит, что можно аккуратно осмотреться".
  Я медленно приподнялась и встала на колени, выглядывая из-за стола. Комната маленькая. Окон нет, других дверей, кроме той, через которую мы вошли, тоже. Да это и не совсем комната. До середины стены - стекло, ниже гипсокартон. Перегородка. Значит, не стоит надеяться, что здесь есть запасной выход.
  Ладно, попробуем связаться с внешним миром. Я чуть выглянула из-за крышки стола. Телефон и факс - то, что доктор прописал. Я аккуратно сняла пальто и шарф, чтобы они мне не мешали, и положила их рядом с собой. Немного подумав, я расшнуровала ботильоны на каблуках, и их тоже сняла. Затем я снова приподнялась и, протянув руку, аккуратно сняла трубку с телефона. После этого, чтобы полностью не высовываться из-под стола, я положила трубку на стол и той же рукой набрала "112", снова взяла трубку и поднесла к уху. Короткие гудки. Ну конечно. Я раздражённо покачала головой.
   "Размечталась".
  Мои изыскания не остались незамеченными. Мои лежащие на полу собратья по несчастью начали трагичным шёпотом ругаться на меня. Издав недовольный стон, я сползла обратно под стол и приложила палец к губам. Переждав волну недовольного шёпота, я снова высунулась из-под стола. Компьютер был включен, это было слышно по характерному гудению процессора, но вот экран был в энергосберегающем режиме.
  "Надо проверить, есть ли здесь подключение к Интернету".
  Но хороший вопрос: как это сделать и не выдать себя? В комнате темно. Включишь монитор, и он озарит всё кругом, как прожектор. С таким же успехом можно вывесить баннер: "Я тут диверсию устраиваю - не хотите меня пристрелить?" Да и всё-таки я здесь не одна. Кто знает, насколько эти ребята с автоматами обидчивы - мои вылазки могут плохо кончиться и для остальных, в этом они правы. Можно было бы закрыть экран тёмной плотной тканью - да только где её взять?
  Я снова прислонилась спиной к столу.
  "Думай! Что ещё можно сделать?" Мне очень хотелось выйти из этой комнаты, и это желание вытесняло всё остальное. В голове была только одна мысль - "надо что-то делать".
  Я снова осмотрела помещение. Теперь, когда глаза привыкли к полумраку, я могла заметить больше деталей.
  "Так, включен всего один компьютер. Значит, где-то должен быть один операционист. Интересно, где она сейчас и где она была до нападения? Телефоны нас заставили выбросить, когда мы были в общем зале. А если она была в этот момент здесь - её телефон должен быть где-то в этой комнате, возможно в сумочке".
  Тут я заметила, что после моих наглых вылазок люди слегка осмелели. Кто-то уже сидел, кто-то с кем-то шёпотом переговаривался. Началось движение.
  "Нехорошо. Моя неприметность страдает".
  Тут на глаза мне попался типовой галстук. Несмотря на темень, я безошибочно определила, что он был зелёный. Операционист.
  "Интересно, она уже подумала о своём телефоне? Надо ей в этом помочь".
  Я осторожно двинулась к ней. Девушка была явно напугана, но не на грани паники - значит, разговор с ней может получиться конструктивным.
  - Здравствуйте, - шёпотом начала я. - Это ваше рабочее место? - я ткнула в сторону работающего компьютера.
  Её глаза чуть расширились, какое-то время она колебалась, прежде чем ответить, видимо, хотела, спросить, зачем мне это понадобилось, но затем здравый смысл взял верх, и она покачала головой.
  У меня сердце оборвалось.
  - Я из главного зала. Меня девушка отсюда попросила подменить на пять минут.
  - Чёрт! - я ударила кулаком по полу, вовремя ослабив удар - чтобы это не прозвучало слишком громко.
  - А я надеялась, что у вас здесь есть телефон, - попыталась объяснить своё поведение я.
  Девушка снова покачала головой.
  - Мы телефоны в бытовке оставляем вместе с сумочкой. Нам нельзя личные вещи проносить на рабочее место, - объяснила она.
  - Гадство какое. Вам должны доплачивать за тяжёлые условия труда, - не знаю, как это во мне осталось желание шутить. Хотя все мои планы провалились, шутить только и оставалось. Я уселась в позу лотоса.
  - А вы давно в банке работаете? - я решила поддержать беседу и своё расположение духа. Я изучала психологию на втором высшем, и как начинающий психолог я знала, что никак нельзя допускать осознания, что всё, что происходит вокруг - опасность и агрессия, направленная в мой адрес, и нельзя было эту агрессию переживать. Пусть это не самое здравое поведение для заложника, но я точно знала, что как только я почувствую себя жертвой - каждый опасный и стрессовый момент будет коверкать и ломать мою психику, оставляя уродливые шрамы на всю оставшуюся жизнь. Поэтому я всячески убеждала себя, что я - хозяйка ситуации, всё происходящее - под моим контролем, а для этого я создавала себе зону комфорта. А что может быть более комфортабельным, чем милое общение двух сверстниц о работе? Хоть и под столом в тёмной подсобке банка в разгар ограбления.
  - Два года почти, а что? - последовал ответ.
  - И часто у вас такое случается? - я обвела рукой комнату, как бы охватывая всё происходящее вокруг.
  - В первый раз. Я бы здесь не работала за те копейки, что мне платят, если бы постоянно такие стрессняки ловить приходилось, - теперь она уже мотнула головой, подчёркивая, что она имеет в виде под словом "стрессняки".
  Мы обе улыбнулись. Что ж, мой план Б работал. Раз я не могла выбраться - я могла относительно хорошо провести время.
  В милой беседе мы провели около сорока минут. По всей видимости, Юля (так звали операциониста) рассуждала так же, как и я - а потому охотно поддерживала разговор. Мы успели обсудить новый торговый центр в пешей доступности от банка, рецепт десерта из мороженого, её парня, её почти тёщу Зинаиду Ивановну с её любимыми грядками и сериалами, и уже начали обсуждать ролик с U Tube, где кот пытался спрятать сосиску в сумку хозяйки, как вдруг за перегородкой началось оживление.
  Все в комнате разом стихли и напряглись - происходило что-то неладное. Кто-то из грабителей (по видимому, главный в банде) говорил по телефону или рации - и говорил на повышенных тонах. Слов было не разобрать, как я не прислушивалась, но по его тону было понятно, что он взбешён, и что ничего хорошего это не сулит. Мы с Юлей, как по команде, чуть отодвинулись назад и как раз вовремя. Налётчик сорвался почти на визг: "Ты думаешь, я с тобой, в игры играю, падла?!". И в следующую секунду прозвучал щелчок затвора, и над нами разразились автоматная очередь.
  Мы прижались к полу, закрывая головы руками. Кто-то кричал, пули прошивали комнату насквозь, осколки стекла разлетались как торпеды. Я прикрывала голову руками и повторяла про себя: "Только не кричи! Только не кричи!". Наконец, пришёл страх. Это была естественная природная реакция - я лежала, сжавшись, как зверёк, которого пугали выстрелы браконьеров. А пули уже разбили абсолютно все стёкла и теперь пролетали в открытое пространство, ударяясь в дальнюю стену и застревая там насовсем.
  Я почувствовала, что вот-вот захлебнусь в панике - она подступала большим чёрным душным покрывалом, пеленала по рукам и ногам, не давала дышать.
  "Прекрати! Иди прочь!" - мысленно крикнула я. Стало чуть легче - словно это тёмное покрывало чуть сползло с моего лица, я смогла сделать вдох, и вместе с воздухом выдохнуть часть своего страха.
  "Это показательное выступление" - стала убеждать себя я. - "Он специально стреляет поверху - доказывает полиции, что не шутит. Но убить нас он не пытается, не пытается!" - последнее в моей голове прозвучало как крик.
  Мне казалось, что этот ад длится целую вечность, на самом деле, прошло лишь несколько секунд. Я ждала, что выстрелы вот-вот прекратятся, не успев причинить никому вреда. Но тут у одной из девушек сдали нервы - она с криком вскочила с пола, и тут же её отбросило назад, и она упала между столов.
  "Нет, прекратите!" - в голове кричала я. - "Пожалуйста, перестаньте".
  Вдруг очередь стихла, раздался характерный щелчок - у бандита кончились патроны. Тишина оглушала. Я лежала, прижавшись щекой к холодному полу. Меня трясло, по лицу текли слёзы. Было такое ощущение, словно меня избили. Моё сердце, казалось, было готово сломать мне рёбра - каждый его удар болезненно ощущался на жёстком полу. В тот момент я была готова сдаться. Отдаться страху и отчаянию, лежать так и надеяться, что нас спасут.
  "А девушка? Кто-то о ней позаботится?"
  Я чуть повернула голову, и стала взглядом искать её. С моего места были видны только её ноги. Она не двигалась. Я прислушалась. Никаких звуков - ни стонов, ни плача, ни хрипа - ничего.
  Я чуть приподняла голову с пола и окинула взглядом остальных заложников. Все сидели или лежали, забившись в углы или спрятавшись под стол. И никто даже не повернулся к раненой девушке. Я надеялась, что кто-то сейчас наклонится к ней и проверит, что с ней, поможет. В комнате были люди намного старше меня - и я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой.
  "Они же взрослые - они сейчас ей помогут".
  Это казалось мне чем-то само собой разумеющимся. Я снова положила голову на пол и стала ждать. Моё сердце ударилось двадцать раз. Ничего не произошло. Ещё пять ударов. Тишина. Я подняла голову: все сидели ровно в тех же позах, что и двадцать секунд назад.
  "Почему они ничего не делают?!" - хотелось завопить мне.
  Я стала вертеть головой в поисках того, кто, наконец, возьмётся за спасение девушки. И тут я с ужасом осознала: никто. Это была пугающая мысль. Она, как звук колокола разнеслась в моей голове и, вслед ей пришло ощущение, как у ребёнка, который только что осознал предательство родителей.
  "Нет, один человек есть. Я".
  И я ползком двинулась к девушке. Я хотела пощупать пульс, но не успела - мне на глаза сразу попалась рана. Из правого плеча девушки потоком лилась кровь.
  "Плечевая артерия задета!" - поняла я. - "Так, что делать? Нужен жгут. Нет времени искать его - она истечёт кровью. Тогда пальцевое прижатие. Вспоминай, как оно делается, живо!"
  Последнее я уже произнесла, точнее, прорычала вслух. Я придвинулась вплотную к раненой девушке и занесла над ней руки.
  "К плечевой кости... между двуглавой и трёхглавой мышцами... в средней трети".
  Я выдохнула, успокаиваясь, и большим пальцем правой руки прижала артерию к кости. Напор крови начал спадать, но всё равно прорывался - и мой джемпер тут же намок от её крови. Кровь попала мне на подбородок и шею, и стала стекать вниз по телу и рукам. Я сжала зубы и надавила сильнее. Поток прекратился, но это был ещё далеко не конец. Я никогда не делала этого раньше на живом человеке, но я часто видела, как мой отец заставлял своих студентов медиков делать это на манекенах, и много раз пробовала сама. На куске пластмассы это казалось так просто, живое же тело сопротивлялось - кровь пыталась отбросить мои руки с каждым ударом сердца девушки. Это было и хорошо - значит, сердце бьётся, и плохо - я не могла удерживать артерию долго.
  Странно, но в тот момент я чувствовала себя очень спокойно, я полностью сосредоточилась на своей задаче и совсем забыла о том, что нужно бояться.
  Не поворачивая головы я, стараясь не двигаться, как можно чётче произнесла:
  - Мне нужен ремень и мой шарф - он под столом.
  Возникла возня, но в следующие двадцать ударов сердца никто ничего мне не подал.
  - Быстрее! - зарычала я.
  Дело сдвинулось с мёртвой точки. Кто-то протягивал мне кожаный ремень и мой шарф.
  Я чуть повернула голову. Ремень держал парень. Очень молодой, лет восемнадцати. Испуганный, конечно, но не сильно бледный - выдержит.
  - Слушай внимательно. Будешь помогать. Я не могу отпустить руки. Я буду держать артерию, а ты - накручивать жгут. Я чуть подниму её руку - оберни её выше раны шарфом плотно, затем завяжи поверх шарфа ремень. На "раз-два-три". Понял?
  Он кивнул.
  - Раз. Два. Три.
  Я приподняла её руку, а парень начал лихорадочно наматывать шарф.
  - Не торопись! Аккуратно наматывай.
  Он резко выдохнул, глубоко вдохнул и начал снова, теперь аккуратно. Когда он закончил, я продолжила инструктаж:
  - Теперь бери ремень и завязывай поверх шарфа. Не застёгивай, а именно завязывай узлом посередине. Как можно крепче.
  Он послушно и сосредоточенно проделал всё, что я ему говорила. Но этого было мало. Как только я начинала отпускать артерию, кровь тут же начинала сочиться. Не сильно, но достаточно, чтобы девушке не дожить до приезда "Скорой помощи". Нужно затягивать сильнее, а для этого надо найти рычаг.
  - Как тебя зовут?
  - Андддрей, - бедного парня начало трясти.
  - Значит так, Андрей. Я сейчас отпускаю её руку, а ты как можно сильнее тянешь в разные стороны концы ремня. Я нахожу рычаг, и мы затягиваем жгут. Тогда всё будет хорошо.
  Он снова кивнул.
  - Итак ещё раз: раз-два-три.
  Я отпустила руки. Парень не сплоховал и вцепился в ремень так, словно он висел на нём над пропастью. Я, не особо заботясь о своей безопасности, приподнялась и глянула на стол. Куча бумаг и канцелярских предметов.
  "Чёрт возьми, придётся пользоваться карандашом, раз ничего получше нет".
  Я взяла со стола карандаш и попыталась его сломать. Вроде, крепкий. Для верности я взяла ещё два, быстро обмотала их тонким скотчем и вернулась к девушке. Видно было, что мой вынужденный ассистент держался на последнем издыхании. Я быстро подсунула свои руки под его, коленом несильно нажала на узел ремня, перехватила его концы и велела парню отпустить ремень и отодвинуться. Он послушался, хотя и с большим трудом. Я решила, что пора дать ему отдохнуть. Я поискала взглядом себе нового помощника. Рядом сидела моя собеседница.
  - Юля, просунь карандаши между моим коленом и узлом ремня, - чётким и ровным голосом попросила её я.
  Она подвинулась поближе, взяла мою конструкцию из карандашей и впихнула её между моей ногой и узлом ремня.
  - Не отпускай, - предупредила я её и завязала ещё один узел из ремня поверх карандаша, в нужный момент убрав ногу. Затем я быстро завязала третий узел, для верности, и стала крутить карандаши по часовой стрелке, тем самым закручивая жгут всё сильнее. Как только кровотечение прекратилось полностью, я кое-как вытащила карандаши, а концы ремня положила девушке на плечо и не туго завязала их, чтобы ничего не сползало. Затем снова поднялась к столу, оставляя на нём кровавые следы, взяла кусочек бумаги для заметок, ручку и посмотрела на часы. "16:34". Я трясущимися руками накарябала эти цифры на бумажке и просунула её под жгут. Затем я отодвинулась от раненой, села на пол, прислонилась спиной к столу и закрыла глаза.
  Казалось, всё тело налилось свинцом. Голова кружилась, в ушах гудело, перед глазами прыгали кроваво-красные пятна. Я понимала, что в моём состоянии следующей реакцией будет либо обморок, либо истерика. Поэтому я заставила себя считать от единицы до ста по-китайски. Меня это всегда выручало. Я не осознавала, делала ли я это вслух или про себя - мне было всё равно. Мне нужен был покой...
  Где-то на "ши цси" - "семнадцать" я задремала. И проснулась резко от того, что чуть не упала - спать сидя не самая удобная позиция. Я сразу же посмотрела на часы: 16:57. Двадцать три минуты. Я проспала целых двадцать три минуты, а ведь девушке скоро нужно будет снимать жгут! Я протянула руку к девушке и поморщилась - кровь на моей одежде высыхала и противно липла к телу. Стараясь не думать об этом, я пощупала пульс на шее у раненой девушки. Сердце бьётся. Почти ровно. Почти как надо.
  Я на карачках двинулась к Юле.
  - Там что-нибудь происходит? - я кивнула в сторону общего зала, где сидели налётчики.
  Она отрицательно покачала головой.
  - Тишина. Ты как? - обеспокоенно спросила она.
  - Не знаю. Нервничаю. Девушку к врачу надо срочно. Жгут надо будет скоро снимать.
  - Зачем?! - Юля удивлённо посмотрела на меня.
  - Затем, что рука ей ещё пригодится. Если жгут не снять, начнётся отмирание тканей, - стала объяснять я. - Им же кислород нужен, а мы ведь не только артерию, мы все сосуды пережали.
  - Ойй, - Юля издала не то стон, не то всхлип.
  - Вот тебе и "ойй", - задумавшись произнесла я.
  "Что же это за грабители такие?" - посетовала я. - "Им давно пора забрать всё, что надо и отчалить по ветру, а они сидят и наружу носу не кажут. Идиоты. Научить их, как правильно грабить, что ли?". У меня вырвался нервный смешок. Я понимала, что держусь на пределе. Я прислушалась к своим ощущениям. Пока все было в норме - можно было продолжать.
  Снаружи, как и сказала Юля, решительно ничего не происходило. Я могла слышать размеренные шаги и звяканье металла, которые то приближались, то удалялись.
  "Видимо, это один из налётчиков туда-сюда маячит".
  Помимо этого кто-то из заложников периодически разражался приступом кашля, который он усердно пытался заглушить.
  "Похоже, курить хочет, бедняга", - посочувствовала я.
  Остальные звуки были лишь лёгкими шорохами, издаваемыми заложниками - как ни старайся, но ты не сможешь заставить дюжину людей сидеть без малейшего движения долгое время.
  С улицы почти ничего не было слышно. Иногда на отдалении раздавался автомобильный гудок или вой сирены, но они не приближались к нам, а проносились куда-то мимо.
  "Значит, полиция оцепила район. Уже хорошо".
  Но они - там, а мы - здесь. И они пока ничем нам не помогли. За прошедший час мы не увидели ни результатов, ни изменений. А тем временем состояние девушки на полу ухудшалось. Дыхание прерывистое. Я нащупала пульс. Сорок восемь ударов в минуту. Уже не очень хорошо. Я глянула на часы. 17:04. У нас тридцать минут. А ведь на то, чтобы передать её врачам тоже нужно время.
   Я инстинктивно потянулась потереть лицо, но вовремя остановила себя. Я и так вся перепачкалась в крови - не хотелось размазать её ещё и по лицу. Тогда я просто провела тыльной стороной ладони по лбу, смахивая перепачканные волосы.
  "Вот бы сейчас чашку кофе, а лучше две. И, боже, как хочется умыться" - мысленно пожаловалась я. Кровь образовала корочку, и теперь эта корочка жутко чесалась. Тут я вспомнила, что на столе видела упаковку влажных салфеток. Я приподнялась и стала в очередной раз шарить по столешнице. Ага, вот они. Мысленно поблагодарив их хозяйку за такой щедрый подарок, я достала сразу две и стала вытирать руки. Однако маленькие едва влажные квадратики оказались бесполезными - я только сильнее размазала кровь по рукам.
  И тут я уже не выдержала. Я отбросила от себя салфетки и, пригнувшись, двинулась к двери.
  - Ты куда? - тут же испуганным шёпотом спросила Юля.
  - Отодвиньтесь все от двери, - скомандовала я, оставив её вопрос без ответа.
  Пара супругов в возрасте, что сидели у двери, и мой ассистент сразу же послушались, остальные же не двинулись с места, а лишь бросили на меня озадаченные взгляды. Я попыталась достучаться до их здравого смысла.
  - Я сейчас постучу в эту дверь, нравится вам это или нет. И я не знаю их, - я махнула головой в сторону общего зала, - реакцию. Поэтому советую: отодвиньтесь.
  Последнюю фразу я процедила сквозь зубы злобным шёпотом. Это подействовало на людей гипнотически - они все, как по команде двинулись к дальней стене под прикрытие столов и полок. Многие не преминули перед этим бросить на меня испепеляющий взгляд - но мне было всё равно. У меня уже не было ни времени, ни терпения, чтобы уговаривать и успокаивать их.
  Убедившись, что все скрылись с линии огня, я села на колени перед дверью, глубоко вдохнула, успокаивая себя, и постучала.
   - Что это было? - раздался голос из зала.
  Что ж меня услышали.
  - Да это эти стучатся, - второй голос, гораздо ближе. - Тихо там!
  Сжав зубы, я постучала ещё раз. Настойчивее.
  - Иди глянь, - снова первый голос.
  Шаги. Один-два-три...
  "Он не передёрнул затвор автомата. Идёт поговорить. Спокойно..."
  Дверь распахнулась, и передо мной появился один из захватчиков. Само собой, с автоматом в руках.
  - Что надо?
  Я попыталась заставить свой голос звучать ровно:
  - Мне нужно с вашим старшим поговорить. Срочно.
  Я подняла глаза на мужчину в дверном проёме. Лица почти не видно. Нижнюю половину закрывает маска, над верхней нависает козырёк кепки. Однако я смогла заметить, как расширились его глаза, когда он увидел кровавые пятна на моей одежде и мои перепачканные руки. Он наставил на меня автомат и быстро осмотрел комнату позади меня. Его взгляд упал на кровавые разводы на полу, затем на девушку. Он досадливо поморщился.
  - Вернись на место.
  - Нет, - я смотрела ему прямо в глаза, стараясь выглядеть как можно серьёзнее и убедительнее, но сама чувствовала, что вот-вот отключусь. - Этой девушке нужна срочная медицинская помощь.
  - А мне-то что?
  И он захлопнул дверь.
  Что ж, я попыталась. И мне бы на этом остановиться. Но в моей крови было слишком много адреналина. Я ощущала, как он звенит в ушах, бьётся в висках, сводит с ума.
  Я издала какое-то фырканье, потом с шумом плюхнулась на пол, прислонилась спиной к перегородке, отделявшей нашу каморку от главного зала, и прислушалась. Мне удалось внести оживление: бандиты тихонько, но явно возбуждённо переговаривались между собой. Слов я не могла расслышать, как ни старалась. Не дождавшись, пока они придут к консенсусу, я решила подлить масла в огонь. Я подняла голову и перебила их беседу:
  - Да, продолжайте трепаться. Это ж так полезно в нашей ситуации. Подумаешь, она через полчаса у вас тут кони двинет, прям посреди операции. Вот вам веселуха тогда будет.
  Разговор затих, и тут же раздались громкие шаги в нашу сторону. Из-за столов раздались сдавленные вздохи и писки, но это вызвало у меня только прилив раздражения.
  "Что за жалкие создания?" - мелькнуло у меня в голове.
  Дверь распахнулась, и в комнату влетел грабитель, тот, с которым я разговаривала. Он начал лихорадочно вертеть головой из стороны в сторону, видимо ища меня. Когда он повернулся направо, я нахально помахала ему рукой -видимо у меня совсем уже снесло крышу. Он резко дёрнулся ко мне, схватил за шиворот и выволок в зал.
  Пока меня бесцеремонно волокли по полу, я попыталась осмотреться. Сделать это было довольно трудно, но всё, что надо, я увидела. В зале рядком сидели заложники с руками за головой, а в центре, на диване, расположился, по всей видимости, главарь. К дивану слева он прислонил автомат, в левой руке он держал рацию. Лицо, так же как и у второго - закрыто маской. Маска прекрасно скрывала черты его лица, но вот его эмоции скрыть ей было не под силу. "Убил бы" - было написано большими буквами на нём.
  "Ой-ей. Это плохо. Хотя нет! "Я тебя сейчас убью" - это плохо, а "убил бы" - не так уж страшно" - стала успокаивать себя я.
  Главарь поднялся.
  - Тебе жить надоело? - голос тихий, угрожающий.
  Мне бы испугаться, но меня уже понесло:
  - Нет, мне трудов своих жалко! - Я протянула ему перепачканные руки, дабы продемонстрировать, что я имела в виду. - Девушка, которую вы ранили. Я не для того её откачивала, вся перемазалась, как Джек Потрошитель, чтобы вы спокойно на неё забили, и она умерла прямо у всех на глазах.
  - Ты что, врач?
  - Нет, но знаю, что через пятнадцать минут, - тут я решила немного приврать для эффектности, - надо снимать жгут и накладывать заново, а я не могу - у меня руки трясутся. - Я снова протянула руки вперёд, всем своим видом демонстрируя, что любая операция с таким тремором закончится провалом. Притворяться мне не пришлось - руки действительно ходили ходуном.
  - Выдайте её наружу. Врачам. Они её заберут, и у вас одной проблемой станет меньше, - выдвинула своё требование я.
  - А кто тебе сказал, что это наша проблема? - мне удалось-таки втянуть его в полемику.
  - Я говорю. Вам ли не знать: ограбление - это одно, а убийство - совсем другое...
  - Да что ты? - саркастически ухмыльнулся он.
  Я одарила его уничижительным взглядом и продолжила.
  - Никто так не будет землю носом рыть за присвоение денег каких-то богатеньких снобов, а вот за убийство возьмутся плотно. Полиция, пресса, сознательное население. Да даже в ваших кругах некоторые вам уже руки не подадут за мокруху, - я решила блеснуть познаниями криминального жаргона. - И если вас возьмут, а при таких обстоятельствах шансы на это повышаются до "когда вас возьмут"... Так вот, когда вас возьмут - срок вас ждёт куда более солидный и условия куда менее приятные. - Тут я решила чуть сменить тактику и повысила тон. - Да и вообще, почему я должна вам это объяснять? Для меня всё это очевидно - почему это не очевидно для вас?
  Это было ошибкой. Мой "собеседник" резко подхватил автомат, передёрнул затвор и направил дуло на меня. Я задержала дыхание, но выстрела не последовало, и я, сбавив тон, предприняла последнюю попытку:
   - Выдайте девушку врачам. В случае чего, вам это в смягчающие обстоятельства запишут. А если она умрёт - среди заложников начнётся паника, и скоро всё выйдет из-под вашего контроля. - На последней фразе я снизила голос почти до шёпота и приблизилась, насколько мне это позволяла рука второго налётчика на моём загривке, лицом к лицу главаря банды.
  В следующие двадцать секунд я стояла и смотрела ему прямо в глаза, не отводя взгляда, считая про себя секунды и молясь, чтобы он не нажал на курок. Краем глаза я заметила какое-то движение справа, со стороны заложников. Тут же я почувствовала, как тот, что держал меня, повернул голову вправо и напрягся. Главарь отвел глаза от меня и тоже проследил за его взглядом. Я скосила глаза и увидела, что один из заложников замер в неестественной позе, на одном колене, подавшись вперёд. Он был достаточно высоким, спортивного телосложения. На вид - лет тридцать - тридцать пять. Тёмные волосы, уложенные в стильную причёску. Серые или серо-голубые внимательные глаза, нос горбинкой. Красивое лицо. И невероятно притягательные губы...
  Я чуть тряхнула головой - как я могу отвлекаться на такие глупости сейчас, когда меня возможно вот-вот пристрелят? Но потом я подумала - если мне осталось жить всего пару секунд, какая разница, кто обо мне, что подумает. Я снова посмотрела на него. На его красивом лице появилось выражение досады, он поднял руки и осторожно сел обратно. Было похоже, что он хотел атаковать главаря банды, пока тот отвлекался на меня, но он не успел.
  Главарь повернулся ко мне.
  - Ну надо же, - он оценивающе посмотрел на меня, затем сделал шаг назад и повернулся так, чтобы видеть заложников. - И что же ты предлагаешь? - его голос был полон сарказма.
  Я собралась с духом и стала выдвигать идеи:
  - Можно пригласить сюда санитара с носилками. Или давайте мы с кем-нибудь из... - я не смогла произнести слово "заложников", - посетителей вынесем её за дверь.
  Он бросил на меня раздражённый взгляд, и я поспешила продолжить:
  - Само собой, под вашим контролем и... прицелом, - на последнем слове мой голос всё-таки предательски сорвался.
  Мой оппонент задумался.
  "Ну давай же", - мысленно уговаривала его я, - "решай, решай, решай, решай!". Мне хотелось закричать. Я до боли прикусила губу, чтобы этого не сделать.
  И тут он сдался. раздражённо выдохнул, покачал головой, затем поднял рацию и произнёс:
  - Эй там, приём. Слышите?
  - Да слышим вас отлично, приём, - сразу же ответили по рации. Видимо, кто-то неусыпно дежурил на случай, если грабители выйдут на контакт.
  - У нас тут девушка раненая есть. Нам она мешает. Так вот, сейчас двое заложников вынесут её за дверь, оставят на асфальте и вернутся обратно. Вы к ней не подходите, пока я не разрешу. Если сделаете что не так - пристрелю и её, и тех, что будут её выносить. Вы всё поняли?
  - Вас поняли, приём, - раздалось в рации.
  "Молодцы" - подумала я. А старший продолжил:
  - Повторите, что вы должны делать.
  Возникла небольшая пауза, потом в рации послышалось:
  - Открывается дверь, заложники выносят раненую девушку. Мы ничего не делаем, и не приближаемся к ней, пока вы даёте отмашку по рации.
  - Молодец, всё понял. Ждите.
  Главарь сделал знак тому, что держал меня, тот рывком поставил меня на колени и двинулся в сторону подсобных помещений. Я заложила руки за голову и стала ждать, что произойдёт дальше. Меньше, чем через минуту, бандит вернулся с подкреплением из ещё двоих в масках. Они быстро приспособили охранника банка и мужчину в дорогом строгом костюме под санитаров. Когда они проносили девушку мимо меня, я заметила, что её рука была уже мертвенно-бледного белого цвета. Я подняла глаза на часы, что висели в зале. 17:22. Успеваем. Я облегчённо выдохнула. Бандиты заставили девушку-менеджера открыть дверь и приказали мужчинами вынести девушку из здания банка, положить её в двух шагах от двери и тут же вернуться обратно. Слава богу, мужчины, выполнили всё в точности, как их и просили. И уже в 17:24 все вернулись на свои места. Заложники снова сидели на полу справа от меня, двое головорезов вернулись обратно куда-то в подсобные помещения, главарь, как и прежде, развалился на диване.
  - Довольна? - усмехнулся он.
  - Вполне, спасибо, - официальным тоном произнесла я.
  За этим наступило затишье. Я стояла на коленях посреди зала и старательно отвлекала себя от желания почесаться. А чесалось уже буквально всё. Я уже была почти готова прямо там снять пуловер - он отвратительно лип к телу - и начать им вытираться. Поэтому я крутила глазами по залу, выискивая что-то, что могло меня развлечь.
  Во время своих изысканий я заметила, что почти все в зале смотрят на меня. Женщины, да и большая часть мужчин не могли оторвать свой взгляд от кровавых пятен, покрывавших меня, как камуфляж. Тут я поймала взгляд охранника. Тот смотрел на меня как-то обиженно.
  "Ну извини", - подумала я, - "Ничем не могу помочь. Твоё самолюбие меня мало волнует".
  Затем мой взгляд упал на того мужчину, что хотел броситься на грабителей. Он не отрываясь, внимательно смотрел в моё лицо, пытаясь поймать мой взгляд. Я посмотрела ему в глаза. "Чего он хочет?". Он слегка приподнял бровь, обвёл глазами зал и снова внимательно посмотрел на меня, чуть сузив глаза. Чуть качнул головой, как бы спрашивая "ну и?". Я, не мигая, дождалась конца этой пантомимы, а затем послала в ответ выражение "да что тебе надо-то?". По его лицу пробежала лёгкая тень раздражения. Он решил попробовать другую методику. Он кивком указал на меня, затем аккуратно поднял руку и легонько стукнул по своему плечу пальцами.
  "Понятно: он спрашивает, не из полиции ли я".
  Мне это почему-то напомнило игру "Мафия". "Ты шериф?" спрашивает жестами господин Очаровательный Заложник. "Нет" - отрицательно качает головой госпожа Безбашенная Посетительница Банка.
  Я отогнала странное видение и покачала головой. Вот тогда на его красивом лице проявилось полноценное удивление и беспокойство. Он чуть нахмурился и принялся что-то обдумывать.
  Я ждала, что он продолжит свою пантомиму, но он больше не обращал меня внимания. Я, почувствовав лёгкий укол обиды, отвернулась. И тут же попала взглядом на того бандюгана, что держал меня за шиворот. Вот его взгляд мне точно не понравился. Он откровенно шарил по мне глазами, его тёмные, узко посаженные глаза меня попросту раздевали.
  "Фу, извращенец какой!" - ужаснулась я. - "Я же сейчас как в фильме ужасов выгляжу. Грязная, растрёпанная, вся вымазанная в чужой кровище..." Я невольно поёжилась и повернулась обратно к моему мим-собеседнику. Он перехватил мой взгляд, и на его лице отразилось беспокойство.
  Я вздохнула и решила посмотреть на что-нибудь, что не может гримасничать. Мой взгляд упал на часы. 17:51.
  Боже, да здесь что-нибудь начнёт происходить? Я уже не могла выносить это замороженное состояние.
  "Мне нужно сменить обстановку. Немедленно".
  Я посмотрела на главаря. Он, кажется, чувствовал себя очень спокойно и хорошо. Стоит рискнуть.
  - Можно мне пойти умыться, пожалуйста?
  В полной тишине мой голос прозвучал, как сирена. Добрая половина присутствующих подпрыгнула от неожиданности.
  Бандит поднял на меня взгляд.
  - Ты всё никак не уймёшься?
  - А вы когда-нибудь вот так сидели? - я чуть оттянула пуловер, показывая, что я имею в виду, и поморщилась.
  Он чуть закатил глаза, говоря: "Как ты меня достала".
  - Проводи её, - он кивнул помощнику.
  "Напросилась...".
  Он вскочил, как гончая при виде добычи.
  - Пойдём, насмешливо сказал он.
  Я мельком взглянула на Очаровательного Заложника. Он обеспокоенно покачал головой: "Не ходи".
  Но было уже поздно что-то менять. Мой тюремщик уже взял меня за чистый локоть и поднимал с пола.
  - Что, ходить разучилась? - он чуть подтолкнул меня в сторону служебной двери. Я на негнущихся ногах двинулась туда. По ходу движения я бросила взгляд на каморку, в которой мы сидели. У меня возникла пародия на план. Я чуть притормозила и повернулась к конвоиру.
  - Мне переодеться надо. Там, - я кивнула в сторону каморки, - на стуле кардиган висит. Я возьму?
  Он недовольно вздохнул.
  - Быстро.
  Я в спешке зашла в комнатку, одной рукой сдёрнула кардиган со спинки стула, другой схватила со стола самый большой канцелярский нож, что торчал в органайзере, и спрятала его под кардиган. Я понимала, что хваталась за соломинку: канцелярский нож - плохое оружие против автомата, но это помогало мне сохранять самообладание.
   Я вышла из комнаты, и, не останавливаясь, двинулась в служебный коридор.
  - Туда, - конвоир показал вправо.
  Я послушно последовала в ту сторону. Зайдя в санузел, я первым делом хотела закрыть дверь, но тюремщик мне этого не позволил, поэтому я слегка прикрыла её и двинулась к раковине. Первым делом я выдвинула лезвие на ноже и засунула его за ремень джинсов, повесила кардиган на крючок для полотенец и, оглянувшись на дверь, сняла пуловер и стала смывать с себя кровь. Какое это было блаженство - никогда в жизни я так не радовалась прикосновениям прохладной воды к коже. Я смыла всю кровь с тела, рук и шеи, умыла лицо, и принялась смывать кровь с волос.
  Тут и произошло то, чего я ожидала - мой конвоир, не дождавшись, когда я выйду, зашёл в комнату. Он резким движением прислонил автомат к стене справа за умывальником. При всём желании, оттуда, где я стояла, я не могла до него дотянуться. Я инстинктивно отодвинулась назад. Хотя я и была готова к этому, но всё равно было страшно. Тут он набросился на меня. Я больно ударилась спиной о стену, но смогла уберечь голову от удара. Я поняла, что если он окончательно придавит меня к стене - то полностью меня обездвижит, поэтому в последний момент я успела выставить вперёд колено. Его чуть откинуло назад, буквально на пару сантиметров, но мне этого было достаточно. Я вспомнила приёмы, которым учил меня брат и резким движением рук снизу вверх скинула его руки с себя. Он начал по инерции падать вперёд, и тогда я, схватив его за голову, ударила его головой в лицо. Удар получился сильным, я на секунду потеряла чувство ориентации. Он тоже. Но он пришёл в себя быстрее: мне по лицу прилетел сильный удар, и я упала. Он тут же схватил меня сзади за волосы, и потянул вверх. Было больно, но я понимала, что надо действовать сейчас: выпрямляясь, я вытащила нож и крепко зажала его в руке. Тут он опять швырнул меня о стену. В это момент я умудрилась не только не потерять нож, но и чуть развернуться в сторону нападавшего. Он как раз дёрнулся ко мне. Я хотела зафиксировать своё положение и ударить его ножом в живот - его вес и скорость движения действовали бы против него. Видимого вреда это ему бы не принесло, но, как минимум, ошарашило бы - а любая заминка давала мне шанс добраться до автомата.
  Всё произошло меньше, чем за секунду. И не так, как я рассчитывала.
  Когда я выставила ногу, чтобы принять устойчивое положение, он как раз дёрнулся вперёд и запнулся об неё. Нападавший полетел вперёд, падая на меня. И тогда я ударила его. Слишком поздно я поняла, что удар придётся в шею. Нож вошёл в неё, как в ложка в йогурт. "Какой крепкий ножик" - с какой-то нездоровой отрешённостью отметила я. Нападавший согнулся и захрипел. Я дёрнулась вперёд, оттолкнувшись от стены, сбрасывая его с себя. Он попытался ухватиться за меня, но я резко отклонилась влево, повиснув на раковине. Подтянувшись на руках, я вырвалась, рванулась вперёд и схватила автомат. Подняв его, я попыталась передёрнуть затвор, но у меня не хватило сил. Я быстро глянула на нападавшего: он лежал на полу, скрючившись, уже не издавая не звука. Похоже было, что он ударился головой о стену, когда падал. Я отвернулась от него, чуть согнулась, упёрла автомат в рёбра, и, приложив усилие, всё-таки передёрнула затвор. У меня по щекам текли слёзы, меня трясло. И я абсолютно не знала, что делать.
  "Ха-ха, теперь у меня есть автомат" - вспомнилась мне надпись, которую Джон Маклейн оставил в первом фильме о "Крепком Орешке" для террористов.
  "Ну и на черта он мне нужен?!" - я была готова взвыть от безысходности. Я стою в тесном туалете с автоматом наперевес. В банке ещё 4 налётчика с такими же автоматами, но, в отличие от меня, они-то умеют с оружием обращаться. Скоро они заметят, что нас долго нет, и кто-нибудь придёт - а я в западне. Я бросила отчаянный взгляд на вентиляционную шахту - в фильмах же срабатывает! Но нет: шахта была слишком маленькой и узкой, и мне нечем было открутить болты, чтобы снять решётку. Выйти? Но что же мне делать там? Идти по коридору и стрелять во всё, что движется? От одной мысли об этом начинало сводить мышцы живота, а перед глазами плыли тёмные пятна.
  И тут дверь потихоньку приоткрылась, в проёме появился человек. Я нервно дёрнулась, вскинула автомат и навела его на пришельца. Им оказался любитель пантомимы из зала. Он примирительно поднял руки и замер.
  - Спокойно, - тихо обратился он ко мне. - Я - не враг. Опусти автомат.
  "Ага, как же! Я с таким трудом этот автомат добыла... И какого чёрта он здесь делает? Не отпустили же его погулять?".
  В голове с бешеной скоростью проносились доводы "за" и "против". Чёрт, в тот момент я хотела отдать ему автомат, забиться в угол и разреветься. А ещё лучше - разреветься у него на плече. Оно смотрелось так, словно было создано для моей головы на нём. Но вот так просто разоружиться, не будучи уверенной в том, что он - действительно не враг...
  "Детка, ты на психолога зачем учишься? Выясни, кто он..."
  Я мысленно отругала себя за то, что не сообразила сразу.
  - Скажи первое слово, что приходит тебе в голову.
  Лёгкая тень удивления промелькнула на его лице, но он подчинился.
  - Медовый месяц.
  - Что? - "И как такое могло прийти ему в голову сейчас?" - Это два слова.
  - Извини. - Он чуть пожал плечами. - Я прошёл проверку?
  "Чёрт, раскусил меня".
  Я вздохнула, опустила автомат и чуть повернула его так, чтобы он мог взять его за рукоятку, всем своим видом показывая "подходи, забери его". Он осторожно подошёл ко мне и перехватил автомат. И тут выяснилось, что я не могу разжать пальцы. Он это сразу понял, и аккуратно помог мне освободить рукоятку автомата. Я потерла затёкшие руки. Только в этот момент я поняла, что стою полураздетая. Я быстро накинула кардиган и стала застёгивать его негнущимися пальцами.
  В это время мой припозднившийся спаситель поставил автомат на предохранитель, затем опустился на пол около несостоявшегося насильника, пощупал его пульс и отрицательно покачал головой.
  "Я убила его" - пришла устрашающая мысль. Парень лежал на полу, неестественно скрючившись, а вокруг его головы растекалась ярко-красная лужица. Я стояла и смотрела на это, как завороженная, и не могла пошевелиться. Мужчина, пришедший мне на помощь, что-то говорил, но я не слышала. Тогда он обеими руками схватил моё лицо и повернул к себе. Придвинув своё лицо к моему почти вплотную, он внимательно посмотрел мне в глаза и чётко произнёс:
  - Как тебя зовут?
  - Я... - мысли путались, хотелось заплакать или упасть в обморок, но я заставила себя ответить, - Женя. Меня зовут Женя.
  - А я - Матей. Слушай очень внимательно, Женя. У нас есть всего пара минут. Они ещё не заметили моего отсутствия. И у меня есть план. Я сейчас надену его, - он кивнул на тело, лежащее на полу, - одежду с маской, и мы с тобой вернёмся в зал. - Странно, но его голос и взгляд оказывали на меня какое-то магнетическое воздействие. Я почти успокоилась. - Потом я отвлеку их - отправлю их на поиски себя самого. Кто-то из них всё равно останется в зале. Твоя задача, проследить, чтобы никого не убили, постараться держать ситуацию под контролем. Я знаю, ты сможешь. Но рисковать не надо, не вздумай даже - это не твоя задача - спасать заложников. Я тебе на самый крайний случай дам оружие. Пистолет я тебе не дам - его спрятать некуда. А вот это, - он отцепил с пояса убитого нож, - на, спрячь. - Он поднял с пола мой пуловер. - Заверни его сюда, как ты свой ножик прятала.
  "Надо же, заметил. А я-то возомнила, что я - ниндзя".
  Я взяла у него нож и пуловер, и, аккуратно скатав из них свёрток, стала ждать, пока "командир" закончит свои приготовления. На моих глазах он превращался в грабителя - скинув пиджак, он натянул комбинезон убитого (по счастью тот почти не испачкался) прямо поверх своей одежды. Затем сменил свои дорогие на вид туфли на берцы, нацепил бейсболку и хотел было уже натянуть на лицо маску, но тут его взгляд остановился на мне. Он положил мне руку на плечо и заглянул мне в глаза.
  - Ты в порядке?
  Я не хотела выглядеть тряпкой в его глазах. Поэтому я свободной рукой натянула маску ему на лицо и, как можно более ровным голосом сказала:
  - Идём.
  Он кивнул, довольный моим ответом, и я вышла в коридор. Затем, не оглядываясь, двинулась обратно к залу. Выйдя в зал, я чуть вжала голову в плечи, прижала к себе пуловер, стараясь снова не испачкаться, и, всем своим видом изображая обречённость, двинулась к ряду заложников. На ходу я заметила, что теперь в зале помимо главаря сидел ещё один из его приспешников.
  "Значит, в подсобных помещениях их осталось двое".
  Кроме того, всех заложников переместили от двери к той каморке, где я сидела в начале. Часть из них загнали прямо туда.
  "Вот как Матей умудрился улизнуть - пока заложников перемещали, он скрылся. Вот уж кто действительно ниндзя".
  - Сиди здесь, - Матей несильно толкнул меня, заставляя сесть на пол. Я так и сделала. Что сказать, место он выбрал идеальное: справа от меня оказалась колонна. Когда я "падала" на пол, я положила пуловер на пол, спрятав его за колонной так, чтобы он не привлекал внимание.
  - А где этот? - я аж вздрогнула от неожиданности. Матей изменил свой красивый баритон так, что он стал похож на хрипящий противный голос моего несостоявшегося обидчика.
  - Кто? - главарь, поднял голову на Матея.
  Тот ткнул головой туда, где раньше сидел.
  - Здесь сидел.
  Главарь удивленно осмотрелся.
  - А разве там его нет? - он мотнул головой в сторону импровизированной камеры.
  Матей сделал вид, что внимательно осматривает комнату.
  - Нет его там.
  - Да твою же мать. - Главарь выглядел обеспокоенным. - Только этого не хватало. Нам сваливать уже скоро, у ребят всё готово почти. - Он усталым движением потёр переносицу. - Иди поищи его. И парням скажи - пусть аккуратно там. Мало ли, что на уме у этого пионера.
  Матей кивнул и ушёл, даже не посмотрев в мою сторону.
  "Ну, конечно, ему нельзя раскрывать прикрытие". Но почему-то мне стало очень обидно.
  "Прекрати!" - шикнула я на себя. - "Сосредоточься".
  Но сосредоточиться не удавалось. Я поймала себя на том, что ловлю каждый звук, доносящийся из-за служебной двери. И всякий раз вздрагивала, ожидая выстрела или крика. Но ни того, ни другого не последовало. Зато в какой-то момент раздался звук падения. Он был приглушен стенами и перегородками, и невозможно было определить, что это было. Все напряглись, а главарь привстал со своего дивана и прислушался. И ничего. Тишина. Он сел на место, и у меня отлегло от сердца.
  И в следующую секунду раздался выстрел.
  Я вскочила с места, готовая бежать на звук. Но над ухом раздался крик:
  - Сидеть! - и тут же кто-то резко толкнул меня обратно.
  Я полетела на пол. Тут же над моей головой раздалась автоматная очередь. Стрелявший стоял совсем рядом. От грохота закладывало уши, рядом на пол падали горячие гильзы.
  - Никто не двигается с места! Пристрелю на ***! - главарь явно вышел из себя. - Иди посмотри, что там, - раздражённо приказал он последнему из своих людей. Тот ринулся выполнять.
  Главарь обвёл взглядом всех лежащих на полу, на мне его взгляд даже не задержался. Я сочла это хорошим знаком. Ко мне снова вернулось чувство нетерпения - я не могла просто лежать на полу и ждать своей участи. В крови опять зашкаливал адреналин, все чувства словно обострились. Я подобралась и, стараясь быть незаметной, села, прислонившись к колонне, за которой лежал мой контрабандный свёрток.
  У нашего надзирателя захрипела рация. Кто-то по ту сторону радиосигнала бесновался:
  - Приём! Что там у вас происходит? Прекратите огонь. Автобус уже почти подъехал!
  Бандит двинулся к выходу из банка, на ходу доставая рацию.
  - У вас пять минут. Не увижу автобуса - начну стрелять по заложникам. Они меня уже утомили, и вы - тоже. Я всё сказал!
  Он бросил рацию на диван, на котором раньше сидел, подошёл ближе к окну, встал так, чтобы оказаться под прикрытием колонны и начал что-то высматривать за окном поверх мазков краски. Теперь он оказался в шаге от меня - с другой стороны колонны, за которой сидела я.
  "Сейчас!" мелькнуло у меня.
  Я схватила нож в правую руку и, резко поднявшись, схватила грабителя левой рукой за плечо - к счастью, он не был особенно высоким, одновременно прислонив лезвие ножа к его горлу. Он хотел дёрнуться, но я опередила его - и откуда во мне столько прыти? - левой ногой ударила его под колено, и чуть потянула назад. Он начал оседать назад, и в эту секунду понял всю опасность ситуации.
  - Бросай автомат, - процедила я.
  Он послушно разжал пальцы, стараясь не дышать. Он очень неудобно стоял на коленях, запрокинувшись назад, и не шевелился. Я аккуратно левой ногой попыталась отодвинуть автомат. Но в кино, почему-то, оружие лихо отлетает по скользкому полу, а у меня автомат всего лишь сдвинулся на пару сантиметров и только.
  "Так, а дальше что? Я не могу так держать его вечно. И до него это тоже сейчас дойдёт. Со служебного входа в зал нас не видно, но я всё равно стою к нему спиной. Лёгкая мишень..."
  И вот меня осенила очередная бредовая мысль.
  "Здесь всего один грабитель и целая толпа заложников. Нас же больше!"
  - Бегите! - хрипло приказала я прибалдевшим заложникам.
  Никто не отреагировал.
  - Бегите отсюда, я сказала! - я почти кричала. - Вон дверь! Бегом!
  И тут плотину прорвало.
  Все ринулись к двери, сметая всё на своём пути. Они практически выломали дверь и, как сумасшедшие, ринулись на волю. И никто даже не подумал остановиться и поднять автомат. Хорошо хоть, полицейские не открыли о ним огонь. С улицы тут же начали доноситься крики и грохот. Замигали вспышки - журналисты не упустили возможности запечатлеть такое событие, как освобождение заложников. Вот только на свободу попали не все заложники. Я лихорадочно соображала, что делать дальше, как вдруг мой пленник схватил мою правую руку и потянул вверх, а левой рукой ударил меня по ноге. Я упала назад, выпустив из руки нож. Он со звоном отлетел. Мой противник тоже упал, но, в отличие от меня, он был к этому готов - и двигался он на пол секунды быстрее. Мы синхронно потянулись за ножом - и я не успела. Придавив меня к полу, он схватил нож, резко встал и, схватив меня за волосы, дёрнул вверх. Я повисла на его руке, пытаясь вырваться. И тут он приставил нож мне к горлу.
  В это время в дверях появились ребята из ОМОНа. Они наставили на последнего из грабителей оружие, не решаясь пустить его в ход - ведь на пути была я - последний заложник.
  "Какая ирония" - подумала я.
  Кто-то из полицейских что-то говорил, но я не слышала, что. Всё вокруг плыло и было как в тумане. Весь адреналин улетучился - осталось только какое-то обречённое отупение. Мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось, и уже неважно как.
  "Кто-нибудь, начните стрелять, ну пожалуйста", - мысленно взмолилась я.
  И тут услышала за спиной спокойное:
  - Эй, сюда смотри.
  И в следующую секунду раздалось два выстрела.
  "Ну не так же быстро" - подумала я и почувствовала, что у меня больше нет опоры. Я начала падать, даже не пытаясь сгруппироваться.
  "Это будет больно", - глядя, как приближается гранитный пол, отрешённо подумала я.
  Но в этот момент кто-то крепко схватил меня за талию и удержал в полуподвешенном состоянии. Затем он подхватил меня на руки и понёс к выходу.
  - Женя, вот только не надо отключаться. Слышишь меня?
  Слышать-то я слышала, но реагировать мне никак не хотелось.
  Я почувствовала ветерок на коже - меня вынесли на улицу.
  Кто-то, громко топая, подбежал ко мне, везя за собой... Тележку? Тачку? Носилки? Да, наверное, носилки. Меня уложили на них. Я недовольно застонала - на руках было удобнее. Но меня никто не послушал, и носилки вместе со мной куда-то повезли. Потом носилки тряхнуло, и я потеряла сознание.
  
  ***
  В моё сознание ворвался голос. Противный, высокий и скрипучий.
  - Приедешь - на цыпляток посмотришь. Цыплятки хорошие в этот раз, шустрые. Это всё картопль. Шкурки картопельные мне тётя Люся, соседка, посоветовала курям давать. Так они сперва не жрали, заразы - а потом - ничё, привыкли....
  "Господи, куда я попала? Какие куры? Какая соседка Люся?" - были мои первые мысли.
  Я аккуратно приоткрыла один глаз, чтобы разговорчивая женщина не решила и мне ещё чего-нибудь рассказать, и осмотрелась. Небольшая светлая комната. Стены без обоев. Три тумбочки, три кровати. На одной сидела девушка с загипсованной рукой и лицом в синяках, и невозмутимо ела йогурт. Обитательницу другой кровати не было видно из-за полчища родственников, сгрудившихся вокруг неё, а также букетов, пакетов и свёртков, которые сердобольные родственнички принесли пострадавшей. Мне вдруг стало её жалко.
  "Такой шанс девчонке выпал - отдохнуть от них всех. Так нет же - и здесь достали".
  Хотя, посмотрев, на радостную веснушчатую мордашку, которая на несколько секунд появилась из-за спин группы поддержки, я поняла, что девочка была до идиотизма счастлива такому вниманию.
  "Да, сумасшествие заразно", - подумала я и слегка покачала головой, тем самым разрушив всю конспирацию, потому что девушка с йогуртом тут же это заметила.
  - Анна Михайловна, - крикнула она кому-то в коридоре и подалась вперёд на кровати, странно поглядывая на семейку на соседней кровати. - Анна Михайловна, зайдите к нам в палату, пожалуйста!
  "А, вот оно что! - появилась у меня догадка, - "Родственнички нашей общей соседки её уже достали. А сейчас придёт врач, чтобы меня осмотреть, и им придётся выйти из палаты. Умно".
  Тем временем в комнату зашла высокая внушительного вида женщина лет сорока пяти.
  - Что такое, Эль?
  - Анна Михайловна, она, по-моему, проснулась, - указывающий жест в мою сторону. - Может, врача позвать?
  Медсестра по имени Анна Михайловна подошла ко мне и заглянула мне в лицо. Тут я уже перестала притворяться опоссумом - было уже поздно, да и семейку спровадить уж очень хотелось.
  - Ну здравствуй, спящая красавица. Имя помнишь своё?
  - Да, - голос был очень хриплым и тихим. - Женя.
  Медсестра удовлетворённо кивнула.
  - Как чувствуем себя?
  Я пожала плечами:
  - Да нормально, вроде.
  - Посиди, сейчас врач придёт. Эй, народ, - это уже в сторону ватаги у соседней кровати, - закругляемся. Через три минуты возвращаюсь с врачом на обход - вас тут нет.
  Толпа попыталась выразить протест, но у Анны Михайловны разговор был короткий:
  - Ну-ка цыц. А то красавицу вашу сейчас обратно в шестиместную палату переведу к той сумасшедшей бабке - вот там и пообщаетесь.
  Должна признать, выглядела Анна Михайловна весьма впечатляюще. Даже мне захотелось выместись из палаты.
  Но тут она повернулась к Эле, улыбнулась и умильным голосом произнесла:
  - Ну что, скушала йогурт? Ну и умница. А то кривлялась тут: "Не хочу".
  Потом она подмигнула мне, развернулась и вышла из комнаты.
  "Да, если бы у меня были такие учителя, я школу бы никогда не прогуливала", - подумала я в немом восхищении.
  Весёлая семейка, шумно попрощавшись с пострадавшей родственницей, вышли из палаты. Тогда я села на кровати и решила осмотреться.
  Во-первых, я обнаружила на себе ужасную больничную пижаму, всю в каких-то разводах. Я принюхалась. Ну хоть пахнет не ужасно - стиральным порошком. Я посмотрела на тумбочку слева от своей кровати. Хм, цветы. Два больших букета. Я заглянула за тумбочку - на полу в вазах стояло ещё три.
  - Да, устроила ты оранжерею, - раздался из-за спины голос Эли.
  - Ты хочешь сказать, это мои? - я не на шутку удивилась. Мне некому приносить цветы. Я в городе меньше года, толпой друзей или поклонников не обзавелась ещё. Родители - на Дальнем Востоке, соседка по комнате - уехала праздновать 8 марта домой в Мурманск.
  - Конечно, твои. Наташка пыталась свои ручонки к ним тянуть, - кивок в сторону рыженькой девочки, - но я на неё повлияла.
  Наташа, услышав это, надулась, надела наушники и стала обиженно поглощать пирожки.
  - Вау, - только и смогла сказать я. - Ещё бы знать, от кого они.
  - Там записки во всех есть, - кивнула в сторону букетов моя собеседница.
  "Да, видимо, в них не только Наташа порылась" - подумала я.
  Вслух же я ничего не сказала и потянулась к ближнему букету.
  "Женевьева, спасибо Вам огромное за нашу девочку! Выздоравливайте! А мы обязательно Вас навестим, как только доктор нам разрешит. Мама и папа Алёны Евсеевой". И номер телефона внизу.
  - Кто такая Алёна Евсеева? - записка мне ровно ни о чём не сказала.
  - Ты что? Это же та девчонка, за которую ты в банке встряла. Которой руку прострелили.
  - А, так это от её родителей. Ясно. А ты откуда обо всём этом знаешь?
  - Новости смотрю. Тут, не поверишь, Wi-Fi есть. - Эля постучала пальцами по планшетнику. - А заняться здесь больше нечем.
  - Понятно. И как она? Алёна.
  - Да нормально, заходила недавно. Она в этой же больнице лежала. Вчера вечером выписали.
  - Вчера выписали? - это заявление меня озадачило. - А сколько времени?
  - 11:49.
  - И что, её с такой потерей крови в тот же день и выписали?!
  "У нас что, врачи совсем с ума посходили?"
  - Нет. Ей руку зашили, одно переливание сделали. Два дня понаблюдали - она себя нормально чувствовала - и отпустили к маме-папе.
  - Два дня?
  - Да, - Эля весело рассмеялась. - Так забавно на тебя смотреть. Какое сегодня число, по-твоему?
  Я пожала плечами:
  - Я уже даже не представляю.
  - 10 марта.
  - Ну ни фига себе! Ты меня не разыгрываешь?
  Элю это явно забавляло.
  - Нет, смотри.
  Она подошла и протянула мне планшет.
  "Новости Mail.ru" - прочитала я. Так, число... "10.03.2014".
  Я ошарашено посмотрела на хозяйку планшета.
  - Да, ты спала три дня. Тебя тут уже Спящей Красавицей называют.
  - Так это не аллегория была. - Я неопределённо ткнула пальцем в сторону дверного проёма, как бы указывая на Анну Михайловну - она меня так назвала, когда увидела.
  Я потёрла лицо руками. Ужас какой.
  - И что со мной тогда?
  Эля лишь пожала плечами.
  - Сейчас врач придёт - спросишь.
  "Ладно, подождём. Прямо сейчас я, вроде, не умираю..." Я замерла на секунду, прислушиваясь к своим ощущениям. "Нет, точно не умираю".
  Я тряхнула головой, отбрасывая глупые мысли.
  - А ты как сюда попала? - я вспомнила о хорошем тоне.
  - А, с мужем подралась. Точнее с бывшим мужем, - Элька нахмурилась.
  - Ну ничего себе, - видно, что драка была не на жизнь, а насмерть.
  - Да, вот так, - она чуть развела руками, мол, что поделаешь. - Мы с ним поженились через год после школы. Оба неформалы, свадьба - такая же. Не жизнь, а праздник. Но потом выросли и зарылись в проблемы. Свет, газ, кредиты. На работе все - козлы, работа нудная - а работать надо. Ну и он в какой-то момент, как потом уже выяснилось, подсел, - тут она остановилась.
  - Подсел? - переспросила я, не веря своим ушам. - Наркотики?
  - Аха, - чуть кивнула Эля. - Ну а где наркотики, там и агрессия. Раз домой пришёл никакой, два, три. Я стала его вопросами донимать, мол, что случилось - а он мне не говорит, - в голосе уже были слышны еле сдерживаемые слёзы. - Домой перестал приходить. Я испугалась и позвонила его маме, она пообещала помочь. Она ему позвонила - а он разозлился. Пришёл домой и устроил вот это, - она чуть вскинула незагипсованную руку, показывая: смотри сама.
  Немножко успокоившись она продолжила:
  - Ну вот, сейчас выпишусь - и домой к родителям. А там начнётся: "Мы же тебе говорили. А ты нас не послушала. Хорошо ещё, не залетела". И всё в таком духе.
  - Мне жаль, - я не знала, что ещё сказать.
  - Да ладно, сама виновата, - она грустно улыбнулась, откинулась на спинку кровати и прикрыла глаза, не желая продолжать разговор.
  Я не стала её донимать и вернулась к изучению букетов.
  Следующий оказался от коллектива филиала Сбербанка номер 316, два других - от разных медиакомпаний, которые желали мне скорейшего выздоровления и выражали надежду на получение интервью о "шокирующих событиях в банке".
  "Ага, обойдётесь. Хотя букеты симпатичные".
  Но эти букеты не шли ни в какое сравнение с тем, что стоял у самой стены. Огромный, поражающий буйством красок, но не вульгарный, в милой уютной соломенной корзинке, он выглядел королём на фоне других. Я специально оставила его напоследок - хотела прочувствовать момент. Я была почти уверена в том, кто его прислал - и от этого почему-то по телу бежали мурашки и замирало сердце.
  Я медленно развернула золотистую карточку. Там красивым ровным почерком было написано:
  "С добрым утром.
   На случай если меня не будет на допросе: можешь говорить следователям всё в точности, как оно и происходило. Ничего не скрывай - испортишь.
  P.S.: Поправляйся.
   Матей ".
  "И всё?! Три строчки, две из которых - нотации. Да мне даже из банка написали больше!" - меня почему-то взбесило это сухое послание. Я смяла карточку и швырнула на пол. Затем, не дожидаясь комментариев от Эли, я плюхнулась на кровать и накрылась с головой одеялом.
  "А ведь он прав, мне есть о чём беспокоиться". У меня перед глазами всплыл образ верзилы в маске и ножомом в шее. Руку, в том месте, где я держалась за тот злополучный нож, стало неприятно покалывать. Я и не заметила, как у меня вспотели ладони. Я вытерла их об одеяло.
  "А что если мне предъявят обвинение в превышении самообороны? Чёрт, да они, наверное, так и сделают..."
  Мне вдруг стало тяжело дышать, сердце бешено забилось.
  "Не. Надо. Об. Этом. Думать" - пыталась я себя уговорить. Но невыходило. Мои мысли неслись по кругу, как снежный ком обрастая всё более новыми и всё более красочными деталями... Белый кафель на полу, алая, пульсирующая кровь, потоком стекающая по моим рукам, его остекленевшие глаза и моё отражение в зеркале. Чужое, пугающее... Я почувствовала, что вот-вот закричу...
  - Женевьева Александровна?
  Голос врача заставил меня очнуться от моих призрачных видений. Я скинула одеяло и села на кровати. Ещё никогда в жизни я не была так рада видеть человека в белом халате.
  "Надеюсь, я не выгляжу как сумасшедшая?"
  На всякий случай я пригладила волосы и оправила пижаму.
  Врач, однако, ничего странного во мне не заметил. Он провёл дежурный осмотр, задал с десяток тривиальных вопросов и назначил анализы на следующее утро, спрогнозировав моё скорейшее отправление домой в случае, если их результаты окажутся удовлетворительными.
  После ухода врача я едва успела пообедать, как в палате появились два следователя - молодой мужчина и женщина чуть постарше, лет тридцати пяти - сорока. Они только ступили на порог, как меня начало трясти. Моё разыгравшееся воображение уже рисовало, как они надевают на меня наручники, и как есть, в пижаме, везут в отделение... Они только сказали "Здравствуйте", а в мыслях меня уже осудили, отправили в колонию где-то под Сыктывкаром, завернули две мои апелляции и расстреляли при попытке к бегству... Поэтому я смогла выдавить из себя только невнятное приветственное мычание и нервный кивок, больше походивший на судорогу.
  "Ну всё, сейчас начнётся" - я с трудом сглотнула.
  Женщина взяла у двери стул и подвинула к моей кровати. Я вся подобралась. Она чуть приблизила своё лицо к моему, приглядываясь. Потом её взгляд упал на мою шею, и на её лице появилось странное выражение. Негодование, подавляемый гнев и ещё что-то, что я не смогла уловить. Наверняка подумала о том, какая изуродованная шея была у того парня, которого я ... Моё подсознание тут же "смоделировало", что она собиралась сказать:
  "И что, тебе даже не стыдно? Сидит тут радостная. Признаваться будем? Зачем ты это сделала?! Решила, что тебе всё можно?! Да мы, таких, как ты..."
  - Вы себя хорошо чувствуете?
  - Эээ, что? - Вот этого вопроса я как-то не ожидала.
  - Вы бледная очень. Врач сказал, что вы в порядке, но нам, наверное, лучше вас сегодня не беспокоить. Вас завтра выписывают?
  Я затрясла головой, надеясь, что она не слышит, как стучат мои зубы.
  - Во сколько? - подал голос второй следователь.
  Я пожала плечами.
  "Давай, скажи им, что тебя не выписывают. Что у тебя лихорадка Эбола или синдром Альцгеймера прогрессирующий - и я теперь в этой больнице жить остаюсь" - вопила истеричная часть моего сознания.
  - Давайте тогда сделаем так. Я вам свой номер оставлю. - Следователь как будто не замечала моего состояния на грани психоза. - Вас как выпишут - позвоните, мы машину найдём и пришлём. - Она протянула мне бумажку с номером. - Да, меня Маргарита Алексеевна зовут. Вы извините, что мы вот так сразу вас из больницы вытягиваем, но нам срочно ваши показания нужны. Съездите завтра, всё расскажете, мы запишем-запротоколируем и домой вас отправим. - Она поднялась со стула и поставила его на место. - Выздоравливайте, - с улыбкой сказала она и вышла из палаты.
  - До свиданья, - кивнул второй следователь и последовал за ней.
  "И что это было? Они передумали меня арестовывать?"
  Несколько минут я сидела в каком-то одеревенелом состоянии, затем потянулась за одеялом и только тогда заметила бумажный квадратик, зажатый меня в руке. На ней был написан номер телефона, а чуть выше - "Капитан Зайцева М.А.".
  "Странно, почему она представилась не по форме? "Маргарита Алексеевна" она сказала, а не "капитан Зайцева", как будто она - моя новая классная руководительница, а не следователь по моему делу.
  "Стоп, это не МОЁ дело - это дело об ограблении" - вдруг осенило меня.
   И, значит, следователи здесь были не по мою душу. А коли так - я для них свидетель. Тут я потянулась пальцами к шее и поморщилась от боли. На шее явно был порез. Я увидела на тумбочке у Эли зеркальце. Я протянула руку, взяла зеркало и вгляделась. Какой ужас! На шее действительно красовался порез. Он почти зажил - и врачи, видимо, решили, что пластырь на нём не нужен. Не помню, как порезалась. Наверное, когда стреляли в главаря, он дёрнулся - и оставил мне отметину, нож у шеи не мог его не оставить. Чуть выше пореза, на скуле, красовалась здоровая ссадина, плавно перетекающая в здоровенный многоцветный синяк - остаточные явления борьбы с несостоявшимся насильником.
  Теперь понятно. Капитан Зайцева мне сочувствовала! Вот та эмоция, что я не смогла распознать - жалость. Учитывая мою полудетскую внешность - неудивительно, что её реакция была такой бурной, хотя и усердно скрываемой. Видимо, у неё самой есть дочь, и она не могла не принять всё это близко к сердцу.
  И только тогда я немного успокоилась. Я понимала, что проблемы ещё впереди, но сейчас разобралась с главной - со своей паникой. Я вернула контроль над собой - значит, смогу удерживать контроль и за ситуацией. Меня крайне трудно выбить из колеи, но если такое случается - я становлюсь похожей на поломанного робота - и от меня мало толку. Прийти в себя было просто необходимо...
  Окончательно успокоиться мне помогла семья Алёны Евсеевой. Они появились где-то через сорок минут после ухода следователей. И принесли с собой какой-то домашний, полный радости, уют. А ещё подарки, цветы, много вкусностей и одежду. Благодаря чудесному сервису "ВКонтакте" Алёна выяснила, что вся моя родня - в Хабаровске, и что друзьями в Москве я ещё не обжилась (я перевелась в Москву на третьем курсе), поэтому она смекнула - приехать за мной некому. Поэтому они с семьёй задались целью устроить мне настоящий курорт.
  Выглядела Алёна, хоть и немного бледной, но, в целом неплохо. Первое время я исподтишка наблюдала за её движениями правой рукой - кажется, никаких проблем или дискомфорта она ей не причиняла.
  Её родители, если бы я не выглядела такой побитой, наверное, просто задушили меня в своих объятьях. Свёртки с едой, подарками и одеждой, которые они принесли в палату, легко могли посоревноваться с Наташиными. Счастливые родители беспрестанно меня благодарили, зазывали в гости, приглашали на свою дачу "на санаторно-курортное лечение", пытались скормить мне всё, что принесли с собой, не обращая внимания на мои вялые протесты, и уже начали было сватать за своего сына - Алёниного брата, как медсестра попросила их удалиться - время посещений вышло. Когда они ушли - я осталась в благостном ленивом состоянии, в котором не хотелось шевелиться, думать и тем более волноваться. Их уход напомнил мне о необходимости позвонить своим родителям. Я проверила новости, позаимствовав у Эли планшет - в описании событий в банке нигде не упоминалось моё имя, значит, моя родня понятия не имеет о том, как я. Мы не созванивались реже, чем раз в два-три дня - они уже наверняка начали волноваться. Дома было раннее утро, поэтому я просто оставила видеосообщение, предусмотрительно приведя себя в порядок (на что пришлось потратить половину запасов пудры и тонального крема моей щедрой соседки). Отослав оптимистичное сообщение с заверениями в отличном самочувствии, минимальным описанием деталей произошедших событий и обещанием позвонить сразу же после выписки из больницы (с датой выписки я решила приврать, дабы обеспечить фору, прежде чем они начнут совсем сходить с ума от беспокойства), я решила устроить себе настоящий санаторный отдых. И весь остаток дня я провела, слоняясь по больничным коридорам, разгадывая кроссворды и почитывая журналы, которые я нашла в одном из подарочных свёртков, и устраивая периодические набеги на кофейный автомат в фойе.
  Каждый раз, опуская монетки в автомат, ожидая, когда приготовится кофе, а после, сидя на лавочке, смакуя кофе, я, то и дело, бросала взгляды на входную дверь. И видя мужской силуэт за стеклянной дверью, я чувствовала, как моё сердце замирает в предвкушении: "Неужели это он?" Но всякий раз в здание заходил незнакомец.
  В начале пятого вечера, видимо, не желая больше ждать, в больнице объявились двое журналистов. Они тут же нацелили на меня камеру и настойчиво стали донимать меня вопросами. Понимая, что до обнародования результатов расследования я не должна была говорить лишнего кому бы то ни было, да и попросту не желая говорить с журналистами, я поспешно ретировалась в палату. О кофе можно было забыть до конца часов посещения. И о нервном ожидании у автомата тоже. Почему-то меня это очень сильно расстраивало и раздражало одновременно.
  "Как можно было обо мне забыть?" - негодовала я. - "После того, как проходишь с кем-то через вооружённое ограбление, нельзя просто прислать букет и испариться, как будто это самое обычное дело...Вот журналисты обо мне прекрасно помнят".
  Я понимала всю абсурдность ситуации и злилась на себя за эти иррациональные глупые эмоции. Я убеждала себя, что мне просто нужны были ответы. Что случилось, после того, как мне приставили нож к горлу? Кто стрелял? Чем всё закончилось? Что мне завтра говорить следователям? И что вообще ждёт меня завтра? Но правда была в том, что ответы эти были мне не так нужны, как простая возможность увидеть его...
  Когда я вернулась в палату, на глаза мне попалась смятая карточка из букета. Я подняла её, развернула и перечитала.
  "Если меня не будет на допросе..."
  "Стоп, значит, я могу завтра встретить его в отделении?"
  Эта мысль принесла лёгкий прилив эйфории в предвкушении чего-то замечательного. Такое же чувство у меня было в детстве в новогоднюю ночь, когда я лежала под одеялом, пытаясь не уснуть и ну хоть одним глазком увидеть Деда Мороза.
  Завтра.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"