Он стоял перед маленьким мальчиком во всем своем великолепии. Громадный, в блестящих доспехах, герой внушал ужас и трепет. Вместе с тем у мальца создавалось впечатление надежности и защищенности.
Стальные доспехи воина, прикрывающие его торс, руки и ноги до бедер, были начищены до блеска, но вовсе не были парадной мишурой. Кое-где еще виднелись царапины и вмятины от ударов вражеских мечей и палиц, которые не смогли заделать даже искусные руки дворцовых оружейников и бронников. Громадный шлем благородной овальной формы также был выкован из стали. Два рога, которые, казалось, сами росли из налобной пластины, были заострены на концах и украшены золотыми насечками. Рога являли собой предмет доблести и боевого мастерства, - ни один из них не был срублен за долгие годы сражений и битв со шлема воителя. Маска, прикрывающая лицо воина, изображала гневное выражение лица ракшаса-людоеда и была так страшна, что враги должны были разбегаться при виде только ее одной.
Правая рука, облаченная в латную перчатку, сжимала рукоять меча столь огромного, что он, с точки зрения мальчугана, мог бы перерубить всадника вместе с конем одним ударом. Левой рукой воин держал щит, сидя в котором могли бы съехать с горки сам мальчонка и все его пять младших братьев.
От всей фигуры воина веяло палящим зноем битв и огня, пожирающего гибнущие города. Перед внутренним взором мальчишки проплывали поля сражений, где сходились на смерть тысячи пехотинцев, колесниц и боевых слонов. Он слышал крики воинов, свист тысяч стрел и камней, лязг металла и яростный рев громадных животных.
- Принц Дьятха, где вы! - послышалось в соседнем коридоре, и мальчик оторвался от созерцания. Он повертел головой, прислушиваясь к голосам, звавшим его. Потом бросил прощальный взгляд на манекен с доспехами и выбежал вон из оружейного зала.
"Вот вырасту, стану могучим раджпутом-воином, и тогда смогу надеть эти доспехи" - думал он, заворачивая в коридор навстречу толпе нянек, потерявших малолетнего наследника в лабиринте дворцовых коридоров и галерей. В свои недолгие шесть лет жизни мальчик знал, что третий сын раджи никогда не станет раджой. Но не знал мальчик и того, что судьба уготовила ему иной путь - сыну раджи-брахмана не стать кшатрием-раджпутом, а суждено ему вступить на путь принца Сиддхартхи Гаутамы, которого люди вскоре назовут Будда.