Шикин Евгений Петрович : другие произведения.

Песня про Царя Иоанна Васильевича, молодых опричников и удалого пенсионера Калашникова

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В стихотворении речь идет о всенародной любви россиян к своему Царю-батюшке и о плохих боярах, опричниках.

Песня про Царя Иоанна Васильевича, молодых опричников и удалого пенсионера Калашникова.

(почти по М. Ю. Лермонтову)

   Ох ты гой еси, царь Иоанн Васильевич!
   Про тебя нашу песню сложили мы,
   Про твово любимого опричника
   Да про смелого пенсионера, про Калашникова;
   Мы сложили её на старинный лад,
   Мы певали её под гуслярный звон
   И причитывали да присказывали.
   Православный народ ею тешился,
   А боярин Алексей Хорьков
   Нам чарку поднёс мёду пенного,
   А боярыня его белолицая
   Поднесла нам на блюде серебряном
   Полотенце новое, шелком шитое.
   Угощали нас три дни, три ночи
   И все слушали - не наслушались.
  
   I
  
   Не сияет на небе солнце красное,
   Не любуются им тучки синие:
   То за трапезой сидит во златом венце,
   Сидит грозный царь Иоанн Васильевич.
   Позади его стоят стольники,
   А за ними - политтехнологи,
   Супротив его все бояре да князья,
по бокам его всё опричники,
   Спикеры палат, их заместители,
   Силовики стоят - держат палки вертикальные;
   И пирует царь во славу Божию,
   В удовольствие своё и веселие:
   Всё во имя человека, всё для блага человека,
   Всё во имя Единой России - Матушки.
  
   Улыбаясь, царь повелел тогда
   Вина сладкого, заморского
   Нацедить в свой золоченый ковш
   И поднесть его опричникам.
   И все пили, царя славили,
   Царя славили да пиарили.
   Лишь один из них, из опричников,
   Удалой боец, буйный молодец
   В золотом ковше не мочил усов,
   (Так как замочил вчера он полгорода,
   Опустил вечор кучу фраеров,
   И подверг Щелкопёров обрезанию).
   Вот нахмурил царь брови черные
   И навел на него очи зоркие,
   Исподлобья так, да так пристально,
   Словно на допросе, где-нибудь в Лефортово,-
   Да не поднял глаз молодой боец.
   Вот об землю Царь стукнул палкою,
   И дубовый пол на полчетверти
   Он железным пробил оконечником -
   Да не вздрогнул и тут молодой боец
   (Хоть другие все вместе "вздрогнули",
   В смысле: выпили все да дружно крякнули).
   Вот промолвил царь слово грозное -
   И очнулся тогда добрый молодец.
   "Гей ты, верный слуга Кирибеевич,
   Аль ты думу затаил нечестивую?
   Али славе нашей завидуешь?
   Али задумал переворот государственный?!
   Когда всходит месяц - звёзды радуются,
что светлей им гулять по поднебесью;
   А которая в тучку прячется,
   Та стремглав на землю падает...
   Неприлично же тебе, Кирибеевич,
   Царской радостью гнушаться;
   А из роду ты ведь Скуратовых,
   И семьёю ты выкормлен Малютиной!.."
   Отвечает так Кирибеевич,
   Царю грозному в пояс кланяясь:
   " Государь ты наш, Иоанн Васильевич!
   Я не гей, не голубой и не опущенный,
   Не кори ты раба недостойного:
   Сердца жаркого не залить вином,
   Хладну голову не смутить рублём,
   Руки чистые мои и не знают мзды
   И не нужно мне - без заслуг - звезды.
   Как я сяду - поеду на лихом коне
   За Москву-реку на зачисточку -
   Кушачком подтянуся шелковым,
   Заломлю на бочок шапку бархатную,
   Чёрным соболем отороченную,-
   У ворот стоят у тесовыих
   Красны девушки да молодушки
   И любуются, глядя, перешептываясь;
   Лишь одна не глядит, не любуется,
   Полосатой фатой закрывается...
  
   На святой Руси, нашей матушке,
   Не найти, не сыскать такой красавицы:
   Ходит плавно - будто лебедушка;
   Смотрит сладко - как голубушка;
   Молвит слово - Соловейчик спел;
   Горят щеки её румяные,
   Как заря на небе Божием;
   Косы русые, натуральные,
   В ленты яркие заплетённые,
   По плечам бегут, извиваются,
   С грудью белою цалуются.
   В семье родилась она госслужащих,
   Прозывается Валентиной Дмитревной.
   Как увижу её, я и сам не свой:
   Опускаются руки сильные,
   Помрачаются очи бойкие;
   Скучно, грустно мне, православный царь,
   Одному по свету маяться.
   И не надо мне золотой казны,
   Не нужны мне льготы разные,
   И квартиры не нужны пятикомнатны,
   Пятикомнатные да двухуровневые,
   Да с конюшнями подземельными,
   БМП не нужны с аргамаками,
   И амоновцы не нужны с автоматами.
  
   И сказал, улыбаясь, Иоанн Васильевич,
   Тихо так сказал и вкрадчиво:
   " Ну-у, мой верный слуга! Мне, прям стыдно,
   Стыдно за тебя - обладателя красного пояса!
   Вот возьми перстенёк мой яхонтовый,
   Да возьми ожерелье жемчужное".
  
   Ох ты гой еси, царь Иоанн Васильевич!
   Обманул тебя твой лукавый раб,
   Не сказал тебе правды истинной,
   Как и все твои лживые стольники,
   Вся братва и князья твои,
   И пандиты твои - все разбойники!
  
   II
  
   За прилавкою сидит пожилой купец,
   Он на пенсии, по инвалидности;
   Звать его Иван Степанович,
   По прозванию Калашников.
   Вот - затеял "бизнес" - ПБЮЛ,
   Не прокормишь ведь семью на ту "пензию":
Средний сын был в Литве убит
   За Отечество, за Святую Русь,
   За Царя Батюшку, Иоанна Васильевича;
   Старший сын пропал без вести на чужой сторонушке
   Среди нехристей, басурман - язычников.
   А осталися от них вдовы бедные
   Со детьми малыми да ещё свой младшенький,
   Ну и жена, конечно, совсем хворая
   По прозванию Парамоновна...
  
   Отзвонили вечерню во святых церквах;
   За Кремлём горит заря вечерняя;
   Опустел широкий гостиный двор.
   Запирает Иван Степанович
   Свою лавочку дверью дубовою
   Да замком немецким со пружиною;
   Злого пса - ворчуна зубастого
   На железную цепь привязывает;
   И пошёл он домой, призадумавшись,
   К домочадцам своим за Москву-реку,
   За Москву-реку к Парамоновне.
   И приходит он в свой высокий дом,
И дивится Иван Степанович:
   Не встречает его верная жена,
   Не накрыт дубовый стол белой скатертью,
   И свеча перед образом не теплится.
   И кличет купец свою Парамоновну:
   "Ты скажи, скажи Парамоновна,
   А куда девались, затаилися
   В такой поздний час мои детки милые,
   Мои снохи бедные и мой младшенький?!
   Чай, забегались, заигралися,
   Спозаранку спать уложилися?"
  
   Нет, не слышно никого, все как вымерли.
   Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули,
   Потом слышит шаги торопливые;
   Обернулся, глядит - сила крестная! -
   Перед ним стоит Парамоновна,
Сама бледная, простоволосая,
очи смотрят мутные как безумные;
   Уста шепчут речи непонятные.
   Повалилась она в ноги мужу своему,
   Задрожала вся как листок осиновый,
   Горько-горько она восплакалась
   Безутешная, горем убитая:
   "Нынче днём, уж ближе к вечеру
   В дом пришла к нам беда неминучая,
Беда великая накрыла нас тучею.
   Налетели всадники, сабли наголо,
   Впереди скакал на коне амбал,
   У седла - метла, тут же голова
   Пса убитого, пасть раскрытая...
   "Гойда! Гойда! - орал он неистово, -
   Мужиков рубить, девок выловить!"
   Умоляла я их именем Христа...
   Наши разбежались в страхе кто куда -
   Кто на подловку, кто на сеновал,
   В хлев среди скотины, спрятались в подвал.
   Где там! Отыскали сношенек,
   Потащили в клеть; тот что самый главный
   Ревел, как медведь.
   Надругались изверги, душегубцы подлые:
   Мы - де люди царские, вы - земцы инородные!"
  
   Говорила так Парамоновна,
   Горючьми слезами заливалася.
   Посылает Иван Степанович
   За двумя меньшими братьями;
   И пришли его два брата, поклонилися,
   И такое слово ему молвили:
   "Ты поведай нам, старшой наш брат,
   что с тобой случилось, приключилося,
   Что послал ты за нами во темную ночь,
   Во темную ночь морозную?"
  
   "Я скажу вам, братцы любезные,
   Что лиха беда со мной приключилася:
   Опозорил семью нашу честную
   Злой опричник царский Кирибеевич;
   Уж как завтра будет кулачный бой
   На Москве-реке при самом Царе
   И я выду тогда на опричника,
   Буду насмерть биться, до последних сил;
   А побьёт он меня - выходите вы
   За святую правду - матушку.
   Не сробейте, братцы любезные!
   Вы моложе меня, свежей силою
   На вас меньше грехов накопилося,
   Так авось Господь вас помилует!"
  
   III
  
   Над Москвой великой, златоглавою,
   Над стеной кремлевской белокаменной
   Из-за дальних лесов, из-за синих гор,
   По тесовым кровелькам играючи,
   Тучки серые разгоняючи,
   Заря алая подымается;
   ................................................
   ................................................
   Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?
   На какой ты радости разыгралася?
   Как сходилися, собиралися,
   Удалые бойцы московские
   На Москву-реку на кулачный бой,
   Разгуляться для праздника, потешиться.
   И приехал Царь со дружиною,
Со боярами и опричниками,
   И велел растянуть цепь серебряную,
   Чистым золотом в кольцах спаянную.
   ................................................
   ................................................
   ... И выходит удалой Кирибеевич,
   Царю в пояс молча кланяется,
   Скидает с могучих плеч шубу бархатную,
Подпершись в бок рукой правою,
   Поправляет другой шапку алую,
Ожидает он себе противника...
   Трижды громкий клич прокликали -
   Ни один боец и не тронулся,
   Лишь стоят да друг друга поталкивают.
   .......................................................
   .......................................................
   ...Вдруг толпа раздалась в обе стороны -
   И выходит Иван Степанович,
Пожилой купец, пенсионер по инвалидности,
   По прозванию Калашников - все так и ахнули!
   Поклонился прежде царю грозному,
После белому Кремлю да святым церквам,
   А потом всему народу русскому.
   Загорелись его очи слеповатые,
   На опричника смотрят пристально.
   Супротив него он становится.
   Боевые рукавицы натягивает,
   Старческие плечи распрямливает
   Да кудряву бороду поглаживает.
  
   И сказал ему Кирибеевич:
   " А поведай мне, "добрый молодец",
   Ты какого роду-племени,
   Каким именем прозываешься?
   Чтобы знать, по ком панихиду служить,
   Чтобы было чем и "похвастаться".
   Отвечает Иван Степанович:
   " А зовут меня Иваном Калашниковым,
   А родился я от честного отца,
   И жил я по закону господнему:
   Не позорил я чужой жены,
не разбойничал ночью тёмною
   Я на улице Благовещенской!
   Не шутку шутить, не людей смешить
   К тебе вышел я теперь, басурманский сын,-
   Вышел я на страшный бой, на последний бой!"
   И услышав то, Кирибеевич
   Побледнел в лице, как осенний снег;
   Бойки очи его затуманились,
   Между сильных плеч пробежал мороз,
   На раскрытых устах слово замерло...
   Вот молча оба расходятся,-
   Богатырский бой начинается.
  
   Размахнулся тогда Кирибеевич
   И ударил впервой Калашникова.
   И ударил его посередь груди-
   Затрещала грудь стариковская,
   Пошатнулся Иван Степанович;
   На груди его немощной висел медный крест
   Со святыми мощами из Киева,-
   И погнулся крест и вдавился в грудь;
   Как роса из под него - кровь закапала;
   И подумал пенсионер Иван Степанович:
   "Чему быть суждено, то и сбудется;
   Постою за Правду до последнева!"
   Изловчился он, приготовился,
   Собрался со всею силою
   И ударил своего ненавистника
   Прямо в левый висок со всего плеча!!!
  
   И опричник молодой застонал слегка,
   Закачался, упал замертво;
   Повалился он на холодный снег,
   На холодный снег, будто сосенка.
   Люди добрые удивилися, не поверили своим глазам,
   Ну откуда столько сил в старике взялось?!!
   И увидев то, царь Иоанн Васильевич
   Прогневался гневом, топнул о землю
   И нахмурил брови черные;
   Повелел он схватить удалова купца
   И привесть его пред лицо своё.
  
   Как возговорил православный царь:
   " Отвечай мне по правде, по совести,
   Вольной волею или нехотя
   Ты убил насмерть мово верного слугу,
Мово лучшего бойца Кирибеевича?
   Иль какие-то силы тёмные,
   Вражьи происки, псы закатные
   Подкупили тебя, снарядили
   Жёлтым диаволом укрепили?!"
  
   "Я скажу тебе, православный царь,
   Что служил тебе верой-правдою
   И тебе служил и твому батюшке;
   Вот, поди уж, шестьдесят годков тому -
   Как прогнали от Оки-реки многих басурман
   С князем Одоевским да Мстиславским мы..."
  
   " Взять его, допросить его",-
   Перебил тут царь Калашникова.
   Подскочили вмиг к нему опричники,
   Заломили ему руки за спину.
  
   IV
  
   Как на площади народ собирается,
   Заунывный гудит-воет колокол,
Разглашает всюду весть недобрую.
   По высокому месту лобному
   Во рубахе красной с яркой запонкой,
   С большим топором навостренныим,
Руки голые потираючи,
   Палач весело похаживает,
Удалого бойца дожидается,-
   А лихой боец, пожилой купец,
   С православным народом прощается.
  
   "Уж вы, братцы мои, други кровные,
   Поцалуемтесь да обнимемтесь
   На последнее расставание.
   Поклонитесь от меня Парамоновне,
Закажите ей меньше печалиться;
   Поклонитесь дому родительскому,
Поклонитесь всем нашим товарищам,
Помолитесь сами в церкви Божией
   Вы за душу мою, душу грешную...
   ...А Тебе скажу, Иоанн Васильевич -
   Ты ведь тоже в церковь ходишь христианскую,
Свечки ставишь, Богу молишься;
   Что ж Ты кинул нас,
   Что ж Ты предал нас псам опричникам?!
   Ведь народ то наш так любит Тебя,
Уж он так на Тебя надеется!
   А Ты взял, да и разделил его
   На "Землю земскую" и "землю опричную"...
   Аль ты Ирод - царь за грехи нам дан?
   Вот подымется с полудня басурманский хан,
   Жигимонт - с заката, с полуночи - чудь,
   Вместе с ними - немцы, ну подумай чуть!
   С кем ты будешь, грозный ты Иван,
Защищать Отечество от злых басурман?!"
  
   "Хорошо тебе, детинушка,
   Удалой боец, сын купеческий,
Что ответ держал ты по совести",-
   Произнёс в ответ Иоанн Васильевич,
   И ещё хотел изречь что-то важное,
Но к нему подошёл тут сам Грязной
   И шепнул ему кромешник что-то на ухо;
   Изменился в лице Иоанн Васильевич,
строго посмотрел на Калашникова:
   " Ах ты плут, старый баламут,
   Обмануть хотел Царя-Батюшку,
   Ты пошто хотел оговорить моих опричников?!
   Ты пошто понёс на них напраслину?!
   Я то, было, уж хотел пожалеть тебя,
   Верную жену твою и сирот твоих
   Из казны моей пожаловать,
братьям твоим разрешить от сего же дня
   По всему царству русскому широкому
   Торговать безданно, беспошлинно.
   А ты сам ступай теперь детинушка,
   На высокое место лобное,
   Сложи свою буйную головушку,
   Ибо "факты" все не подтвердилися;
   В доме у тебя нашли оружие,
   Три пистоля и бердыш Калашникова.
   Ну скажи - зачем тебе всё перечисленное?
   Аль задумал ты измену страшную?!
  
   И казнили Ивана Калашникова
   Смертью лютою, позорною;
   И головушка бесталанная
   Во крови на плаху покатилася.
  
   Схоронили его за Москвой-рекой,
На чистом поле промеж трёх дорог:
   Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской,
   И бугор земли сырой тут насыпали,
и кленовый крест тут поставили -
   Ритуальную услугу эту выхлопотала
   Безутешная вдова Парамоновна;
   Всё ж - таки добрый царь Иоанн Васильевич
   Предоставил ей эту льготу натуральную,
   И кол-то ведь был кленовый, а не осиновый!
  
  
  
  
  
  
   Е. П. Шикин. 1 февраля 2005г.
  
   г. Москва.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Боевые машины пехоты, - прим. автора.
   Пандит - учёный (инд.), - прим. автора.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"