Отправив Хадаэ спать, два самурая продолжили свой разговор.
- Вас что-то беспокоит, Аканэ-кун? - спросил Окура, когда за Хадаэ закрылись седзи.
- И все равно мне это не нравится, - пробормотал Аканэ. - Мы собираемся втянуть этого парнишку в наши разборки. Он ведь ещё совсем ребенок.
- А-а, вижу вам Тошизо очень понравился, - понимающе усмехнулся старик. - Позвольте поинтересоваться, у вас есть дети?
Аканэ слегка удивился вопросу.
- Нет, я пока не думал о женитьбе, - ответил он. - У меня и так много дел. Школа и прочее...
- Хм, странно, - усмехнулся Окура, - вы были бы отличным отцом. Я наблюдал сегодня за вами, вы так смотрели на Хиджикату, будто уже приняли решение.
Аканэ задумчиво кивнул.
- Да, мне очень нравится этот мальчик, - ответил он. - Есть в нем что-то, что в давние времена принято было называть "духом самурая". Вчера, когда я застал его за тренировкой, он держался как настоящий воин, а не как испуганный до крайности крестьянский мальчишка. Даже шутить пытался.
- Так в чем проблема? В его происхождении? В том, что он крестьянин?
- В том, что он ещё ребенок, - ответил Аканэ. - Талантливый мечник и умный мальчишка, но всего лишь ребенок. Вы же знаете, что "Судзаран" не простая школа. У нас готовят верных правительству людей. Наши выпускники нередко попадают в охрану сёгуна. У нас учатся дети многих влиятельных самураев. Как мы не стараемся уберечь наших воспитанников от внешнего влияния, но все равно многие из ребят становятся пешками в чужой игре. Попав к нам, Тоши придется по уши окунутся в водоворот различных околодворцовых интриг, а ведь он ещё не готов к этому.
Окура внимательно слушал его монолог, изредка кивая в такт замечаниям.
- Сейчас в малой столице очень неспокойно, - продолжал Аканэ. - Дайме и придворные не знают, что делать с гайджинами, а городские устраивают волнения по любому поводу. Мне моя совесть запрещает вести мальчишку в этот серпентарий.
- Все так серьезно?
Аканэ лишь покачал головой:
- Возможно я немного и сгущаю краски, - признал он, - но в Эдо сейчас и в самом деле неспокойно. С тех пор как пришли эти гайджины на своих больших кораблях у нас сплошные проблемы. А тут ещё куча недобитых изоляционистов повылазило из ниоткуда: они давят на правительство, пудрят мозги молодежи, а те устраивают погромы и беспорядки. - Он махнул рукой выражая всю глубину свих чувств к происходящему. - Хадаэ-кун здесь тоже оказался из-за нетерпимости к иностранцам - забрался в посольство и попытался украсть флаг. Отимэ-сенсэй его сюда отправил мозги проветрить.
- Боишься, что крестьянин свяжется с плохой компанией? - понимающе спросил. - Не волнуйтесь, Аканэ-кун, у Тошизо вполне сложившиеся политические взгляды, в которых доктрина "Соно Дзёй", к счастью не входит. Точнее, к императору он относится с почтением, как и любой подданный, который не является придворным, а на инопланетников ему откровенно плевать. Не волнуйтесь, с изоляционистами он точно не спутается.
Аканэ усмехнулся, хотелось бы и ему иметь столь же нейтральную политическую позицию, что и этот крестьянин.
- Хотел бы я верить, что так оно и будет, - вздохнул он, - но он, же ещё совсем ребенок. В его возрасте легко верят громким словам и простым лозунгам.
- О, думаю, вы удивитесь, узнав, что Тоши не так-то легко верит громким лозунгам, - пробормотал Окура. - Что-нибудь ещё? Как насчет сегодняшних испытаний?
- Сегодня Тоши, конечно показал себя хорошо, но как мне казалось, работал он не в полную силу, - сказал Аканэ. - Был немного скован.
Старый самурай только усмехнулся на это утверждение.
- Конечно, скован, - сказал он. - А вы бы не были? Его сняли с важной контрольной, отвели к черту на рога, заставили нарезать круги по кочкам вокруг дома и несколько раз переплыть речку, затем напялили на него защитное снаряжение и отправили на бой. И все это под присмотром двоих взрослых и одного самурая-подростка. А ведь Хидэ был прав, вы излишне строги к тем, в ком видите потенциал. Это же первое серьезное занятие у Тошизо, точнее первое с реальными учителями и противниками. Он ещё всему научится.
"Конечно, научится, - подумал Аканэ. - А куда ж он денется".
- Окура-сенсэй, - обратился он к старику. - Можно задать вам один вопрос?
- Конечно, Аканэ-кун.
- Кем вам приходится Тошизо? - спросил Аканэ. - Я заметил, что вы очень беспокоитесь о нем. Не так, как обычно беспокоятся о знакомых. А когда вы говорили о его матери, то как-то странно улыбались... Я... слишком прямолинеен?
Старик ещё раз усмехнулся.
- Да нет, Танджиро-кун, хотя дипломатом вам явно не стать. Отвечу на ваш незаданный вопрос: нет, я не спал с матерью Тошизо. Мы с Марико были чужими здесь и это нас сблизило.
Мы оба были образованными людьми и любили поговорить. Она приходила помочь мне по хозяйству и поболтать о жизни вне этой деревни. Я поселился здесь чуть раньше неё и поэтому прекрасно понимал, с какими проблемами ей придется столкнуться и поэтому решил взять над ней шефство.
Эта девочка была по уши влюблена в Такаси, - улыбнулся Окура воспоминаниям. - Марико была очень светлым и позитивным человеком, в её присутствии всем становилось чуть легче и проблемы уже не казались такими неразрешимыми. С её уходом жизнь всех в этой деревне стала чуть менее светлой. Для Такаси же вообще словно погасло солнце, он стал угрюмым и несговорчивым.
- Тоши очень похож на мать, - продолжа Окура. - У него такой же честный и открытый взгляд, и такая же светлая душа. Правда, он, в отличие от Марико, привык скрывать это от всех, даже самых близких. Из всех её детей только он, и возможно близнецы, унаследовали эти её качества.
Он на секунду задумался.
- У меня никогда не было детей, хоть мы с женой их очень и хотели, - помолчав, сказал он. - Марико стала мне кем-то вроде дочки, так что, если подумать, Тошизо - мой внук. Ну что, я ответил на твой вопрос?
- Да, Окура-сан, - кивнул Аканэ. - А почему же вы его и в самом деле не усыновите? Будет кому передать имя рода.
Старый самурай рассмеялся:
- Хороший вопрос. Когда я найду на него ответ, вы будете первым, с кем я им поделюсь. Впрочем, умирать я пока не собираюсь. Ладно, уже поздно. Спокойной ночи, Аканэ-кун.
- Спокойной ночи, Отимэ-сенсэй, - поклонился Аканэ и пошел в свою комнату. Его не оставляло чувство, что старик что-то темнит насчет крестьянского мальчишки, но в лоб спрашивать он не решился.
"Ладно, как-нибудь потом расспрошу его," - подумал он и лег на отведенный ему футон.