Аннотация: Приключения продолжаются. Герой вступает в борьбу с огнедышащими ящероподобными чудовищами
ГЛАВА 6
Уже несколько часов я летел над Морем Чудовищ. Каждые пять минут поглядывал на дозиметр. Из-за усиления воздействия испарений мне пришлось уже более чем в два раза повысить защиту. Нас проинструктировали, как это делается. Информация о моих поисках, которую я время от времени собирал по новостным каналам, была удовлетворительной - никакой определённости в своей розыскной деятельности преследователи вроде бы не добились. Пока.
Но большая часть времени уходила на анализ полученной информации. Вернее, сопоставление выводов моего микроанализатора. Итак, первое и самое главное. Разгадка слова 'супертехнология' и её основное содержание. Оно заключалось в идее использования реальных линкоров в виртуальности. Как мне удалось выяснить, супертехнология, ставшая центром нынешней шпионской интриги, обеспечивала создание устройств, переводящих линкоры из одной реальности в другую (из нормальной в виртуальную и обратно), а также в настройке корабельного вооружения на уничтожение виртуальных объектов.
Преимущество именно валдайских линкоров заключалось в том, их программное обеспечение, по свои базовым параметрам наилучшим образом подходило для применения транс-программ для перевода из обычной реальности в виртуальную реальность. 'Наверняка, они просто украли разработку супертехнологии или её детали у валдайцев' - подумал я.
Подтверждением этой мысли являлся тот факт, что Главный Штаб Вооружённых сил Большого Валдая на самом деле развил очень активную деятельность и вёл, по всей видимости, старательно замаскированную розыскную работу. Однако до того, как применить эту новую технологию ребятам с Новой Калифорнии (единственный космически-географический факт, касающийся происхождения затеявших операцию по виртуализации структур, который мне удалось установить, состоял в том, что именно там находился научный центр, где велась какая-то часть разработок) ещё предстояло проделать некоторую подготовительную работу.
Во-первых, сама разработка технологии до сих пор не была завершена. Во-вторых, предстояли модельные испытания. Всё это, судя по собранным в архивах данным, могло занять довольно большой отрезок реального времени. Ну и, конечно, самое главное. Ведь линкоры стояли на базе ВКС недалеко от Валдая. А значит, основная проблема виртуализаторов заключалась в том, как до них добраться?
В данный момент у меня не было времени гадать, как создатели транс-программ, или, точнее, их заказчики собираются разрешить эту проблему. Да и вообще найти хоть какие-то ниточки, ведущие к заказчикам проекта, мне не удалось. Что не удивительно. Учитывая суть намечаемых 'мероприятий', первейшей задачей их организаторов должно было стать обеспечение своего алиби и максимальное дистанцирование на случай неудачи. Даже то, что я смог хотя бы частично локализовать местоположение разрабатывающих транс-программную технологию лабораторий можно было назвать почти чудом.
Единственное, что я мог сделать в такой ситуации для предотвращения захвата - это добраться до линкоров раньше их самовольных виртуализаторов. Если конечно, моё начальство не найдёт другого варианта решения проблемы, поправил я себя. Если этого не случиться, конечным пунктом моего маршрута станет Большой Валдай. Однако, для начала следовало убраться с Эрланда, причём, по возможности, незаметнее. Иначе слежка будет тянуться за мной и дальше. Мне предстояло изрядно попетлять, заметая следы. А времени оставалось не слишком много, даже несмотря на все вышеперечисленные заминки и технические проблемы виртуализаторов.
Поэтому я решил для начала отправиться на какую-нибудь планету, поездка на которую не вызвала бы подозрений. Разумеется, под чужим именем. Так как главной задачей стало максимально быстрое растворение на просторах какого-нибудь неподходящего для суперагента мирка, я выбрал планету Новая Галилея. Мало того, что планета довольно далеко от Эрланда, это ещё и весьма специфическая планета. Формально она входит в подсистему планет Великого Еврейства. Но единственное, что объединяет её с другими мирами этой системы - происхождение части населяющих её людей.
Во всём остальном это очень своеобразная планета. Жизнь там не имеет ничего общего с жизнью на Рубинштейне-Леви, или Гинзбурге-Д6, или Новом Назарете. Скорее она похожа на жизнь планет, которые описывались в некоторых древних книгах, написанных в жанре фантастики ещё в самом начале освоения Человеком космического пространства примерно в эпоху первого Интернета или даже перед ней.
Покорение планет, ожесточённая борьба человека за выживание, схватки с ужасающими животными, радиация запредельного уровня, чудовищные мутанты - таково содержание этих книг. Нечто похожее происходит и на Новой Галилее. Но только похожее. Жизнь гораздо богаче любых человеческих фантазий. Я был уверен: на такой планете меня будут искать в последнюю очередь.
В соответствии с местом назначения я избрал себе новое имя (впрочем, не совсем новое, так как оно уже было опробовано один-два раза) - Ариэль Турман (самое подходящее из запасных имен). Одновременно я активировал в коммуникаторе все данные соответствующие моей новой личности для предъявления их официальным органам, когда это будет нужно. Решив, каким путем мне дальше действовать, я поспешил избавиться от грима, в котором я проводил операцию в 'Маджестике', так как изменённая внешность скорее помешала бы, чем помогла на следующем этапе операции.
Полёт тем временем продолжался. Я решил отдохнуть. Однако скоро в голову (видимо от усталости) полезли разные мысли об ужасах Керропиева Океана, над которым я летел уже столько времени. Настроение ухудшилось, мне стало немного не по себе. Некоторое время я пытался гнать от себя эти мысли, но они не оставляли меня. Я стал нервничать. К тому же вокруг было темно как ночью: в океане разыгралась гигантская буря, а воздухе всё вокруг скрыл чёрный туман из мельчайших водных частиц.
Тогда, чтобы как-то отвлечься я решил перекусить. Бар оказался набит разными вкусностями. Поев, я почувствовал себя гораздо лучше и занялся изучением видеотеки автолёта. Фильмы его владелец собрал далеко не шедевральные, но до прилёта в Фольксгорд один из них успешно отвлекал меня от неприятных мыслей, навеваемых керропиевой бездной.
Огни города стали проступили во мгле задолго до полёта к Фольксгорду. Мегаполис развился вокруг важнейшего канала внешней связи, и многое в его центральной части напрямую или косвенно было связано с обслуживанием этого канала. Гостиницы, паркинги, производства, снабжающие ТПК-порт всем необходимым и многое другое. Впрочём, Фольксгорд меня совсем не интересовал. Мне нужна была лишь стоянка при ТПК-порте. Перестраховавшись, я не стал делать запрос о её местоположении. И, как выяснилось, не прогадал. Гигантская стоянка, расцвеченная сотнями огней, расположенная по соседству с громоздким комплексом зданий, составлявшим местный ТПК-порт сразу обратила на себя моё внимание.
Припарковавшись на ближайшем свободном месте, я послал в информсистему порта запрос по поводу заказа билета на ТПК для перемещения на планету Гинзбург-Д6. Именно оттуда я собирался отправиться на Новую Галилею.
Но прежде чем переходить в другой мир, следовало сделать завершающий шаг в заметании своих следов на Эрланде - избавиться от доставившего меня в Фольксгорд транспорта. С помощью моего коммуникатора я проник в информархив стоянки и подменил сведения о посадке моей машины. Теперь никто не будет искать её (а значит - и моих) следов в Фольксгорде. Аппарат же должен был пропасть навсегда. Поэтому я отдал бортовому компьютеру приказ взлететь через десять минут с площадки и направиться в Керропиев Океан. Там он должен был сгинуть навсегда и без следов.
Когда я покинул парковочную площадку и вошёл в ближайший корпус ТПК-порта, мой коммуникатор уже принял сообщение о том, что заказ выполнен и, удостоверив свою личность в Предотправительном Зале, я смогу получить свой билет. Двигаясь в соответствии с указателями, я на эскалаторе спустился на несколько уровней вниз. Я также выяснил в справочном бюро, что мне нужно будет делать после получения билета, чтобы пройти на ТПК. Сойдя с эскалатора на нужном этаже, я воспользовался внутрипортовым такси и через три минуты прибыл в Предотправительный Зал.
Это оказалось огромное помещение, где находились сотни рядов автоматов, выдающих билеты на ТПК. Вокруг было полно народа. Движение весьма оживлённое, но ничего особенного, я видел и куда более загруженные залы отправления. Разумеется, перемещения пассажиров в таких местах всегда держится под контролем, но для меня это не имело значения. Я был полностью уверен в себе, так как проделывал подобные операции много раз. Подойдя к ближайшему свободному автомату, я загрузил в него информацию с коммуникатора. Она вполне удовлетворила портовую систему, и я получил свой билет.
Такси мне больше не понадобился, но и передвигаться самому почти не пришлось - опять-таки на одном из эскалаторов, расположенных в дальней части Зала, я поднялся на один уровень наверх. Согласно информации справочного бюро, здесь начинались туннели, ведущие к ТПК. Эскалатор действительно вывез меня прямо на площадку, с которой начиналось несколько десятков узеньких переходных туннелей. Моё путешествие по туннелю под номером 23 неожиданно затянулось. Причём я шёл довольно быстрым шагом. 'Да, ничего похожего на Джонсонлэнд или планеты Т.С.Ю., ну и системка тут у них, не переходный терминал, а какая-то кишка просто-напросто', - подумал я, оставив позади не одну сотню метров. Наконец, я достиг переходной рамки ТПК. Вокруг - ни души. Я вставил в специальное отверстие свой билет, внешние дверцы отворились, и я шагнул в новый мир.
Впрочем, я оговорился. Немного существует на свете планет, которые настолько не подходят под это определение, но они всё-таки есть. И Гинзбург-Д6 среди них. Эту планету, судя по тому, что мне о ней известно, никак нельзя назвать новым миром. Наоборот, этот мир был (да и остаётся) одним из самых патриархальных во Вселенной. За несколько лет до описываемых событий во время одной из моих секретных операций мне пришлось близко познакомиться с этой планетой, её обитателями, их традициями обычаями. Во многом, потому я и выбрал вариант бегства на Новую Галилею, что он предусматривал использование в качестве пересадочного узла столь знакомой мне планеты. Маневр, который мог очень даже пригодиться во время пребывания на Новой Галилее.
Итак, я остановился на выходе с ТПК. Суперсовременная обстановка Салона Переброски, как назывался здесь аналог той тощей кишки, по которой я добирался до ТПК на Эрланде-3, сразу бросилась в глаза. Да, несмотря на крайнюю патриархальность устоев и быта, жители Гинзбурга не отвергают сладких плодов цивилизации. Они пользуются ими на всю катушку.
Следующее, на что я обратил внимание, было движение. Точнее, отдельные движения всех людей. Они совершеннейшим образом отличались от движений людей на Эрланде и на многих других планетах. Они отличались не резкостью, скоростью или ещё чем-то, - они отличались по неуловимому внутреннему содержанию. Быть может рефлексам. Мои движения должны были стать похожими. Поэтому я медленно пошёл вдоль расставленных у стен диванов и столиков, наблюдая за движениями окружающих, стараясь уловить, понять, запомнить основные моменты. Ведь я собирался представляться на Новой Галилее выходцем именно с этой планеты (правда, с большим стажем межзвёздных странствий).
Салон Переброски был огромным залом овальной формы. Белые стены и потолок, пол чуть темнее - бледно-серый, разрисованный указателями движения. Мягкое освещение. На некоторых планетах так выглядят больницы.
В левой от меня узкой части овала находились входы для отправляющихся пассажиров. Вправо, к выходам, двигались люди, прибывающие на Гинзбург. Движение было чётко разграничено и регламентировано. Люди соблюдали правила, шествовали по залу медленно, никуда не торопясь. Я тоже медленно шествовал в общем потоке по направлению, отведённому для выхода из Салона.
Наблюдая за окружившими меня гинзбуржцами и гостями планеты, постепенно впуская внутрь атмосферу этого неторопливого неспешно живущего мира, я размышлял о том, как, вероятно, хорошо и спокойно жить его обитателям! Даже мало-мальски экстремальные события обходят их стороной, чуть-чуть выходящие за рамки размеренного ритма действия кажутся нонсенсом. Но некоторых это не устраивает. Например, вот этого молодого человека, который движется наперерез другим, заметно спеша. Столь эксцентричная манера перемещения вызвала некоторое замедление движения всего потока, а кое-кто из попутчиков даже высказали ему вслед своё неудовольствие. Пожилая дама слева от меня произнесла, пожалуй, наиболее характерную реплику:
- Что за ужасающее хамство! Так торопиться и даже не соблюдать правила!
Действительно, куда здесь можно торопиться? И неужели существуют более ужасные виды хамства, чем пренебрежение правилами передвижения по коридорам ТПК-порта?!
Наконец, наш живой, а точнее полуживой (учитывая скорость движения) поток покинул Салон Переброски и постепенно растворился в лабиринтах ТПК-порта. Я заказал по коммуникатору в местном информационном центре сводку последних местных новостей (в основном политику, спорт и погоду). Затем через наушник я прослушал её. Спокойный, мелодичный голос сообщил:
- Правительство Мозеса Эйнштейна внесло два дня назад в Кнессет проект закона о запрещении использования некоторых видов транспорта. Ожидаются довольно бурные дебаты.
'Знаю, как у них выглядят бурные дебаты!' - подумал я.
- Авраам Розенберг, генеральный прокурор, считает, что дело о продаже 'Шоу Греха' Роджеру Дону, которое раскручивается некоторыми СМИ, не стоит пол шекеля.
Я остановил сводку и стал вспоминать, что такое 'Шоу Греха'. Как раз вовремя перед моими глазами оказалась видеореклама этого шоу. Коммуникатор настроился на нужный канал, и я услышал сладкие речи, призывающие познать все радости мира, посетив сей виртуальный эротеатр. Теперь я вспомнил, что 'Шоу Греха' самое известное порно-шоу Гинзбурга-Д6 местного производства. Я снова включил запись новостей.
- Представитель Федерации кибуцей с реки Шелах, требует приостановить действие закона об ограничении размеров лесных владений для кибуцей. - Остальные новости тоже не отличались оригинальностью или экстравагантностью, но я прослушал их целиком, дабы получить чёткую картину существующего положения дел. Особых спортивных достижений в последнее время не случилось, погода, несмотря на небольшую разницу температур, стояла почти везде хорошая. 'Как и следовало ожидать' - подумал я.
ТПК-порт, через который я прибыл сейчас на Гинзбург, построили уже после моего предыдущего визита и поэтому по окончании сводки новостей, я запросил через коммуникатор информацию о том, что ещё находится в здании ТПК-порта. Мне сообщили, что здесь расположены комплекс магазинов, в которых продаются любые товары, несколько ресторанов, офисы десятка туристических фирм и многие заведения, которые могут привлечь внимание и покидающего планету человека и только что прибывшего сюда гостя, независимо от цели посещения Гинзбурга-Д6.
Я решил, что, прежде всего, меня интересует одежда, предметы личного обихода, и, конечно, полная экипировка для работы на Новой Галилее. Магазин, торгующий ею, находился на несколько этажей выше меня. Подниматься туда, мне, однако, не пришлось: я подошёл к ближайшему свободному видеофону внутренней связи. Подключив к нему мой коммуникатор и найдя адреса нужных магазинов, я сообщил свои метрические данные в магазин одежды, и сделал запрос на приобретение необходимых в поездке на Новую Галилею вещей, затем в другом магазине заказал военную амуницию, в третьем - предметы личной гигиены.
Погуляв по ТПК-порту часа три и набравшись необходимых впечатлений и навыков, я отправился на обед в один из ресторанов. Он находился на десять этажей выше Салона Переброски, как сообщило справочное бюро. Там мне предстояло приобщиться к местной кухне. Что также имело немаловажное значение для создания и поддержания облика избранной мною личности. По моим воспоминаниям о прошлом визите кухня была своеобразна, но не лишена достоинств, так что я надеялся совместить полезное с приятным. Возобновление знакомства с гинзбуржской стряпнёй прошло вполне успешно. Естественно, вся пища была кашерной. Хотя, если быть точным, ныне это понятие можно вполне отнести к реликтам, но здесь оно имеет хождение. Как и на других подобных планетах.
Итак, наполнив желудок качественной пищей, а мозг - качественной информацией, я покинул ресторан. У выхода меня ожидал пластиковый пакет с заказанными товарами. После этого я выяснил в справочном бюро расположение ближайшей секции примерки. Когда я вышел из примерочной мой внешний вид вполне соответствовал будущей роли. В нем одновременно отражался лоск центральных космических супермиров и местный колорит. Последнее было обязательно. Для большинства выходцев с планет Великого Еврейства характерно тщательное следование своим традициям. Хотя бы внешнее.
ГЛАВА 7
Засиживаться на Гинзбурге не имело никакого смысла, и я решил сразу направиться в ближайший пункт вербовки. Его адрес я получил в справочном бюро. Перед началом деловой поездки (точнее, перед походом через внутригородские ТПК) я сдал только что приобретённые вещи в камеру хранения. Нужное мне учреждение занимало апартаменты на шестом наземном уровне Ринкон-Центра. Так назывался один из крупнейших комплексов офисных зданий в бизнес-районе столицы Гинзбурга. ТПК доставил меня сразу на нужный этаж. Пройдя несколько коридоров и залов, я оказался перед дверью нужного офиса, и позвонил.
Обязательность личного явления потенциальных наёмников в пункты вербовки объясняется как старомодными традициями, так и основными принципами, заложенными в работу вербовочных контор. Ведь нанимать на военную службу они могут только людей. Киборги на планеты вроде Новой Галилеи не допускаются. Официальное личное посещение вербовочной конторы вместо диалога через коммуникатор должно служить ещё одной гарантией выполнения этого правила.
Я сразу увидел перед собой слегка поблёскивающее стёклышко видеодатчика. Поэтому когда мне задали вопрос о том, кто я и какова цель моего визита, я ответил, смотря прямо в него:
- Ариэль Турман, желаю записаться добровольцем на Новую Галилею.
- Войдите.
Входя, я был уверен, что все виды сенсоров 'прощупали' меня, за время краткого предварительного диалога ещё за порогом конторы. Но, как оказалось, я ошибся: прежде чем попасть в комнату, где сидел наниматель, мне предстояло пройти комплексную проверку в предбаннике конторы. Войдя в первую дверь, я оказался перед второй, закрытой. Первая тоже захлопнулась, и началось полное изучение. Оно заняло три секунды, в течение которых я почти физически ощущал этот своеобразный обыск. Разумеется, он не дал никаких отрицательных для меня результатов.
Отворилась внутренняя дверь, я вошёл в длинный, узкий, освещённый тусклым светом встроенных в потолок мелких лампочек коридор, совершенно непохожий на внешние коридоры Ринкон-Центра. Он был пуст. С обеих сторон коридора располагались закрытые двери. Я двинулся вперёд медленными шагами. Проходя мимо третьей двери справа, я услышал: 'Войдите!' Рядом с дверью загорелась синяя мини-лампочка.
Я вошёл в довольно просторную комнату в серых тонах. Вот именно 'комнату в серых тонах'. Пол, стены, потолок, мебель были сероватыми, и даже воздух казался серым. Серым выглядел и человек, сидевший за столом. Костюм его был серого цвета и сам он из-за особенностей освещения казался каким-то серокожим. Первый его вопрос показался мне тоже серым, неуместным и даже глупым:
- Вы Ариэль Турман? - он должен был знать, что кроме меня к ним сейчас никто не входил.
- Да, - ответил я.
- Вы хотите завербоваться для работы на Новой Галилее?
- Да, - ей богу, выбирая эту контору для проникновения на Новую Галилею, я придерживался гораздо лучшего мнения об их сотрудниках.
Фирма меня разочаровала. Я думал, здесь сидят деловые люди, а этот вербовщик больше напоминал мне мелкого чиновника с совершенно захудалой планеты, расположенной на окраине Периферии. Я хотел побыстрее решить дело и изложил ему своё желание:
- Я прекрасно осведомлен как об условиях работы на Галилее, так и о возможных условиях контракта, - заявил я, опережая соответствующий вопрос, готовый сорваться с языка вербовщика. - Здесь все необходимые данные о моей предыдущей карьере и, так сказать, достижениях, - говоря это, я достал из внутреннего кармана чип с заранее разработанной легендой и передал его человеку, сидевшему за столом.
Он вставил его в чип-плейер и включил запись. Я понадеялся, что он принял заданный мною темп общения и дальше процедура пойдёт быстрее. На чипе была записана моя 'биография', составленная из набора приключений, пройденных планет и операций, несколько превышающего стандартный для таких случаев набор. Информация должна была удовлетворить самого придирчивого исследователя. Что и произошло. Мой собеседник даже несколько оживился, узнав о некоторых особо выдающихся 'фактах', вроде высадки на Сципионе-24 или участии в 'терфолиумной войне' на Гибсоне. Видимо, нечасто к нему попадали подобные мне субъекты.
Но потом разговор вернулся в прежнее русло.
- У вас есть ИИК? - задал он ещё один дурацкий вопрос.
- ИИК? - переспросил я. Должен сказать, что я совсем забыл эту аббревиатуру - официальное название информационного имплант-комплекса. За время странствий по Вселенной каких только его названий я не слышал, но никто не называл его 'ИИК'. Поэтому я не сразу вспомнил, что это такое. - А! Нет, не люблю имплантантов. У меня простой коммуникатор и мобильная внешняя система.
Я едва удержался, о того, чтобы съязвить относительно их системы проверки - ведь она абсолютно точно должна была установить почти полное отсутствие имплантантов в моём теле.
- Тогда ознакомьтесь с письменным документом. Вот образец типового договора для работы на Новой Галилее. - Он вынул из стола и протянул мне бумагу.
- Прекрасно - отозвался я и мельком взглянул на листок.
Всё, что там было написано, ничуть меня не интересовало. Свои условия я определил заранее, исходя из целей проводимой операции, и ни в коём случае не собирался ориентироваться на стандарты вербовщиков. Впрочем, ничего экстраординарного требовать я не планировал. Поэтому, а также из-за впечатления от моего послужного списка, мы быстро договорились и заключили официальный контракт.
В соответствии с ним стандартный срок моей работы на Новой Галилее должен был составить 100 недель. Разумеется, он прекращался в случае моей смерти или серьёзного увечья. Стоимость одной недели работы - три миллиона шекелей. Аванс в размере тридцати миллионов вербовщики должны перевести на открытый специально для меня счёт в тот момент, когда я буду проходить через ТПК на Новую Галилею. О перечислении мне будет сообщено на мой коммуникатор сразу по прибытии туда. Остальная часть будет переводиться на счёт понедельно, начиная с одиннадцатой недели службы.
Никакой особой компенсации (кроме оплаты лечения при тяжёлом ранении) в случае гибели или увечья не предусматривалось. Когда контракт подписали, зафиксировали, и он получил виртуальную копию в информархиве вербовочной фирмы, остался один вопрос: когда мне отправиться на место работы. Мой собеседник, еле сдерживая радость от отличной сделки, сообщил, что я могу сделать это хоть сейчас. Я поблагодарил его, он пожелал мне удачи, и я покинул контору вербовщиков.
'Ну что ж, сейчас так сейчас' - подумал я, идя по коридору Ринкон-Центра к ближайшей кабине внутригородского ТПК. Действительно, никаких других дел на Гинзбурге у меня вроде бы не осталось. Я отправил через коммуникатор запрос о приобретении билета на ТПК для путешествия на Новую Галилею, одновременно сделав указание-ссылку на сайт вербовочной фирмы. Это было необходимо, так как доступ на эту планету, естественно, ограничен.
Подходя к ТПК, я уже имел подтверждение о принятии заказа на межпланетное перемещение, а также знал время и место перехода. Как оказалось, я располагал небольшим запасом времени. И тут мне пришла в голову мысль, которую я по зрелому размышлению, конечно, отверг бы. Но она вторглась в мозг внезапно и тут же захватила его целиком. Поэтому я последовал за этой мыслью и набрал на кодовой панели внутригородского ТПК совсем другой номер, чем собирался вначале.
Я отправился в маленькое паломничество в один ресторанчик, с которым у меня связаны очень приятные и очень дорогие для меня воспоминания. Несколько лет назад в ресторане 'Прекрасный закат' я познакомился с Ребеккой Хилас.
Мы прожили вместе несколько прекрасных лет. Даже, несмотря на то, что нам часто приходилось расставаться, так как наши дела зачастую оказывались сильнее наших желаний... Возможно, поэтому мы и расстались... Но это произошло потом... А когда мы встретились, был прекрасный солнечный день...
Во время моего первого посещения Гинзбурга-Д6 как и теперь я старательно подражал местным жителям и во всём своём поведении старался следовать местным привычкам. Одной из самых примечательных черт аборигенов можно назвать их общительность. Проявляется это, например, в традиции совместного питания, происходящего в огромном количестве небольших ресторанов, разбросанных по всему городу. Питаться дома здесь - признак крайней замкнутости и даже недоброжелательного отношения к людям. Причём питаются все в своих строго определённых местах. В другие рестораны заходят очень редко.
Я жил на противоположном конце города, а потому местом вкушения материальной пищи для меня служил совершенно другой ресторан. Но в этот, один из лучших дней моей жизни, я сильно задержался, решая проблемы моей 'фирмы', проголодался, а на пути к ближайшему ТПК мне попалась на глаза рекламная вывеска 'Прекрасного заката', висевшая в двух шага от парадного входа. Мне приглянулось своим романтическое название, да и в животе уже урчало. Я вошёл. Внутренняя отделка зала вполне оправдала мои ожидания: уютная обстановка, мягкий свет, приятная, почти незаметная мелодия - всё, что нужно для отдыха. Но передо мной встал вопрос, где сесть. Места резервировались только для завсегдатаев. Но свободные точно были. Так сообщило справочное бюро ресторана, куда я сделал запрос. Я размышлял об этом, когда мимо прошла довольно высокая, стройная девушка и меня отвлёк от размышлений окутавший меня густейший запах цветка моей любимой акернанской сливы, исходивший от нёё.
Я посмотрел ей вслед. Пройдя несколько рядов, она подошла, видимо, к своему месту и набрала код. Я видел это, потому что уже шёл за ней. Решение, как и теперь, созрело почти мгновенно. Судя по тем нескольким секундам, что я видел её, она, возможно, была не местная и, тем не менее, завсегдатай, раз набирала свой код. С ней я легко найду общий язык.
Впрочем, должен сознаться, что главная причина, определившая мои действия состояла в другом. Она прошла мимо меня, - я почувствовал её прекраснейшие духи. Я шёл за ней - я видел её густые, иссиня-чёрные волосы, её прекрасную фигуру в ярко-синем облегающем платье. Она несколько раз поворачивала голову вбок, - я видел черты её лица. Она была прекрасна!!! Я сразу почувствовал прилив сил, как будто позади не было трудного шпионского дня.
Итак, приняв решение, подошёл к её столику. Она делала заказ на пульте.
- Прошу прощения, - обратился я к ней. Она подняла голову и посмотрела на меня своими прекрасными фиалковыми глазами...
Я вошёл в ресторан и огляделся. Прошедшие годы ничего не изменили ни в интерьерах, ни в посетителях этого заведения, столь же консервативного, как и весь этот мир. Передо мной под ручку прошла пара пожилых завсегдатаев, которых, я, кажется, помнил с прошлых лет. Их места, находись как раз в поле моего зрения, когда я с Ребеккой обедал в ресторане. И теперь они сели в свою обычную полукабинку.
Проводив их глазами, я направился к нашему бывшему столику. Я заметил, что лампочка рядом с ним горела зелёным светом, означавшим, что здесь свободно. Я присел на своё обычное место и сделал заказ. Вавилонский салат под травяным соусом и вино 'Шалом Цион'. Как обычно заказ доставили через минуту. Всё время пока я ел, я вспоминал наши встречи с Ребеккой и наслаждался великолепными переливами новогренадских светлячков, колония которых покрывала стены и свод ресторана, создавая эффект постоянного присутствия при закате солнца.
Наконец, насладившись салатом, вином и зрелищем, но, всё ещё находясь в дымке воспоминаний, я оплатил электронный счёт и покинул прекрасный уголок моей памяти. По внутреннему ТПК я шагнул в ТПК-порт межпланетной связи. Здесь в камере хранения я получил свои вещи. Разумеется, я проверил их на всякий случай. Всё осталось в целости, никаких 'жучков' и тем более жучков. Подошло время перемещения. Я направился к тому Салону Переброски, на который получил указание, ещё находясь в Ринкон-Центре. Воспользовавшись одной из переходных кабинок, я вступил на землю Новой Галилеи.
ГЛАВА 8
Первое, что я почувствовал - резкий перепад силы тяжести. Если между Эрландом и Гинзбургом разница в силе тяжести составляет сотые доли процента, то здесь она уменьшилась более чем на четверть. Весьма полезное подспорье для местных вояк. Если бы не эта физическая характеристика, Новая Галилея, почти наверняка, вообще не могла бы играть ту роль, которую она играет среди планет Нового Содружества. Ибо только эта сила тяжести позволяет носить здесь такую груду доспехов и оружия, которую носят здесь люди.
В период разработки реализуемого теперь варианта бегства я изучил этот мир настолько подробно, насколько вообще можно изучить закрытую, вечно воюющую планету. Свободные перемещения на транспорте любых видов, кроме вооружённых до зубов военно-транспортных караванов, здесь совершенно невозможны. Поэтому основным связующим звеном между населёнными пунктами, а вернее, фортами, на этой планете являются внутренние линии ТПК. Формально население фортов занимается разведкой и добычей разного рода полезных ископаемых, которые через грузовые ТПК отправляются на другие планеты Великого Еврейства, а также в иные миры.
Фактически инженеры, техники, геологи составляют весьма незначительную долю населения, точнее прибывших по контракту наёмников. Около девяти десятых всех находящихся на планете хомо сапиенс занимаются войной с окружающей форты местной формой жизни - разного рода воздухоплавающими. И такая же доля нагрузки многочисленных грузовых ТПК приходится на доставку военной техники, оборудования, боеприпасов. На планете уже несколько столетий идёт постоянная война. И конца ей не видно.
Несведущий в политике Нового Содружества человек задал бы вопрос, в чём смысл огромных расходов, направляемых на содержание поселений на Новой Галилее и подобных ей планетах (а их, как минимум, два-три десятка). Не проще ли просто покинуть эти неподдающиеся освоению планеты, пожирающие столько денег?
На самом деле практически все эти планеты могли быть освоены за периоды, не слишком отличающиеся от стандартных сроков оземеливания планет, признанных годными к заселению, а большинство видов 'непобедимых' аборигенов можно поместить в абсолютно контролируемые зоны сохранения дикой природы, какие существуют на сотнях планет. Но делать это никто и не думает, ибо миры вроде Новой Галилеи полезнее в своём первозданном виде.
Несмотря на кажущуюся абсурдность такого положения дел, в нём заложен большой смысл. 'Воюющие' планеты имеют огромное значение для всей населённой человеком Вселенной. Вот уже около пяти тысячелетий реального времени человечество не испытывало действительно глобальных конфликтов. Разумеется, оно очень велико и на более чем трёх тысячах населённых миров невозможно избежать локальных эксцессов. Однако ни один из них за это время так и не вышел на глобальный уровень.
Причин тому много. В том числе, генетический контроль населением, осуществляемый на некоторых мирах, который направлен на подавление чрезмерной агрессивности у наиболее вероятных её носителей. Как известно, наукой вполне достоверно определён уровень пассионарности, почти гарантирующий стабильное, без сильных встрясок существование.
Однако, во-первых, далеко не на всех планетах осуществлялся такой контроль, во-вторых, даже он не гарантирует стопроцентную невозможность появления сорвиголов, угрожающих основам мироустройства. Сам по себе процент таких субъектов достаточно мал, но человечество слишком велико и общее их количество исчисляется миллионами.
Именно для трудоустройства таких людей и предназначены 'воюющие' планеты. Здесь расходуется энергия и жизни, тех, кто мог создавать проблемы в обычной жизни на мирных планетах. Конечно, это не решает проблему вполне, но достичь полного её решения, естественно, невозможно.
Кроме того, есть и другой смыл в содержании этих планет. Ведь они являются, по сути, постоянными лагерями подготовки высокопрофессиональных военных, умеющих обращаться со всеми видами вооружения, и всегда готовых к выполнению самых сложных задач. И это особенно ценно в условиях, когда разросшееся человечество постепенно теряет навыки к эффективной обороне.
Разумеется, этих людей могут использовать (а иногда и используют) силы, стремящиеся к захвату власти, однако наёмников, которые остались в живых и покинули 'воюющие' планеты, гораздо проще отследить на мирных планетах. Сами 'воюющие' планеты напичканы средствами слежения. Чтобы обмануть их надо знать и уметь очень много. Надо быть профессионалом-человеком. Как я...
Но 'лирическое отступление' пора заканчивать. Должен признаться, до сих пор мне не приходилось бывать в таких мирах. Поэтому все ощущения отличались чрезвычайной новизной и остротой. Следующим моим впечатлением после чрезвычайной лёгкости при хождении по Новой Галилее были резкие запахи, наполнявшие всё помещение, в котором я оказался. У меня сразу появилось ощущение крайне серьёзного настроя, даже настороженности, с каким люди входят, действуют и выходят отсюда. Как будто в самом воздухе здесь плавали некие особые флюиды... Что ж вполне естественно, что когда людям постоянно угрожает отовсюду опасность, настороженность, готовность к борьбе, становятся почти осязаемыми.
Комната, точнее холл, в котором я оказался, был выкрашен серо-металлический цвет и освещался несколькими яркими светильниками, встроенными в стены и потолок. Однако как следует изучить спартанскую обстановку этого места мне не позволили: кроме меня, здесь присутствовал ещё один человек. Среднего роста, с овальным лицом, коротко стрижеными светлыми волосами и, естественно, военной выправкой в фигуре. Видимо, это был офицер, специально отряженный для встречи прибывающих наёмников. Как только я появился в холле, он обратился ко мне:
- Господин Ариэль Турман?
- Так точно.
- Вы заключили договор в Вербовочном пункте, находящемся в Ринкон-Центре на Гинзбурге-Д6?
- Совершенно точно - я был несколько озадачен. Зачем задавать эти вопросы, когда им всё должно быть известно заранее?! Мельком взглянув на свой коммуникатор, чтобы убедиться, что аванс переведён, я понял, в чём дело. Меня изучали, исследовали, обследовали. Каждый нанометр моего тела просвечивался тысячами разных волн и лучей, сопоставлялся каждый параметр.
Что касается аванса, то перевод его на мой счёт произошёл, в соответствии с контрактом - в момент моего перехода на Новую Галилею.
Молчание продлилось секунды три - не больше, затем, видимо, получив сигнал о завершении сканирования, офицер вновь обратился ко мне:
- Я - лейтенант Мазуркевич, от имени командования Объединёнными Оборонительными Силами Новогалилейской Промышленной Корпорации приветствую вас, господин Турман на нашей планете.
- Хм, спасибо, - только и смог ответить я, поскольку несколько растерялся от такого официоза.
- Господин Турман, не могли бы вы подойти сюда, - он показал на небольшое возвышение справа от себя - и встать перед этим экраном.
Я подошёл и встал. То, что он назвал экраном, больше напоминало обычное зеркало. Однако, приглядевшись, я заметил, что поверхность его как бы двигалась, перетекала и вроде бы даже понемногу меняла цвет. От 'зеркала' исходил лёгкий холодок. Я догадался, что вижу перед собой один из уникальнейших экспонатов - образцов внеземного разума. Это было 'зеркало Франческини'. Один из двух видов найденного во Вселенной живого металла. Обнаружено в полярных горах на Новой Апулии экспедицией Эннио Франческини около семисот лет назад. При определённых условиях 'отражение' находящегося перед ним тела может быть намертво зафиксировано в нём. Причём со всеми параметрами.
Через полминуты мое состояние было вполне отображено, и встречающий офицер сказал, что я могу отойти от экрана. Затем он спросил, что я знаю о Новой Галилее. Я сказал, что знаю слишком мало, чтобы испугаться здешних ужастиков, но достаточно, чтобы возбудить моё любопытство. Последнее вызвало у него смех.
- А знаете, я тут довольно давно, но впервые слышу, что человека на нашу планету привело любопытство!
- О, понимаю, но у меня и профессия как раз по части подобных миров! А приехал я сюда, потому, что хочу пополнить свои оскудевшие финансы, - возразил я. - Но ведь существуют и другие подобные планеты. Однако эта мне показалась самой любопытной.
- Что ж, надеюсь, она вас не разочарует, - невесело откликнулся он и продолжил после секундной паузы. - А теперь перейдём к главному. Сейчас мы находимся в одном из терминалов внешнего ТПК-порта на базе 'Айзек Шариф'. Она является главной базой, так сказать столицей всей этой планеты. Насколько я понимаю, вы уже вполне экипировались самостоятельно?! - полуспросил он, глядя на мои сумки. Я кивнул головой, и он продолжил - Прекрасно. В таком случае незачем обращаться на склад обмундирования, сразу проследуем к начальству.
Мы подошли к выходу из холла. Здесь мой гид нажал несколько кнопок на стенной панели. Перед нами возник только что активированный внутренний ТПК. Затем мой новый знакомый направил туда небольшой перстень, находившийся у него на указательном пальце левой руки, и через секунду шагнул в проход. За ним шагнул и я.
И попал в главную приёмную командования базы. Просторное помещение, в котором мы теперь оказались, не имело ничего общего с предыдущим, кроме освещённости: стены выкрашены в расцветке обычного офиса, снующие туда-сюда люди, занятые переговорами через коммуникатор или просто спешащие по делам. Почти мирная суета. Впервые я наблюдал жизнь настоящего современного армейского штаба, работающего в полевых условиях, так сказать.
Сначала мы направились к противоположному концу зала, где, как я предположил, находился кабинет начальника базы или какого-то другого начальника. Но затем мой спутник, видимо, получил на коммуникатор новые указания, потому что мы резко свернули налево. Оказавшись вблизи от левой стены холла, я понял, что передо мной целый ряд входов во внутренние ТПК. Перед тем как набрать нужный код, мой гид обратился ко мне:
- Вот видите, как быстро у нас меняется обстановка. Когда меня отправляли за вами, я был предупреждён, что в соответствии с вашей биографией ваше место будет в центральном секторе. А только что начальство решило направить в сорок седьмой сектор дополнительные силы, и в частности всех прибывающих новичков. А, между прочим, сорок седьмой сектор - это другой континент.
Затем он набрал кодовый номер, и мы переместились по ТПК в салон видеосвязи с управлениями других секторов. Найдя свободную кабинку, мы заняли места у экрана. Затем офицер вызвал отдел кадров сорок седьмого сектора.
- Лейтенант Мазуркевич. Я сопровождаю вновь прибывшего Ариэля Турмана. В соответствии с директивой командования, он должен поступить в распоряжение руководства вашего сектора.
Лицо с другой стороны экрана повернулось в сторону. Просмотрев что-то на своём мониторе, человек повернулся к нам:
- Отлично. В комнате двадцать четыре у вас на базе находится новый отряд три-три-шесть, командир - лейтенант Кей Си Джонсон. Там как раз одна вакансия ещё не заполнена. Следуйте туда.
Связь закончилась, экран погас. Спустя секунду мы покинули кабинку. Подойдя к ТПК, Мазуркевич ввёл код. Большая квадратная комната, куда мы попали, вся была уставлена полумягкими скамьями, на которых сидело несколько десятков человек с полным снаряжением.
- Кто здесь лейтенант Кей Си Джонсон? - спросил сопровождающий меня офицер.
- Я - поднял черноволосый человек среднего роста и весьма атлетичного сложения. Его боевой комбинезон не отличался от одеяний других присутствующих. - Чем обязан?
- Лейтенант Мазуркевич, дежурный по ТПК. Сопровождаю вновь прибывшего рядового Ариэля Турмана. По распоряжению отдела кадров сорок седьмого сектора он направлен в ваше подразделение.
- Что ж, превосходно. Теперь отряд в полном составе и мы сможем, наконец, отправиться в сорок седьмой! Приказ, наверное, придёт с минуты на минуту.
Я поздоровался с ним, но, видя, что Мазуркевич уходит, поспешно обратился к нему:
- Прошу прощения, лейтенант Мазуркевич, одну секунду.
- Что? - спросил он.
- Один вопрос, если можно.
- Что ж, спрашивайте, я постараюсь ответить.
- У вас всех вновь прибывших встречают так, как меня, лично, и чуть ли не с фанфарами?
- Не совсем... Но дело не в вас. У нас установлено постоянное дежурство на приёмнике ТПК для встречи завербованных. Разумеется, когда имеется большой приток, мы можем осуществлять лишь общий контроль, но сегодня за два часа моего дежурства прибыло лишь пять человек. Каждого из них я проводил до места назначения, как и вас.
- Благодарю вас, надеюсь, ещё увидимся!
- Желаю здравствовать! - Он вышел из комнаты.
Судя по реакции присутствующих, его пожелание было образцом солдатского черного юмора.
Я повернулся и поискал глазами своего нового начальника. Он о чём-то оживленно беседовал с рыжеволосым гигантом в дальнем конце комнаты. Когда я подошёл, Джонсон встал и представил мне своего собеседника:
- Познакомьтесь, господин Турман, с моим помощником. Капрал Робер Фурнье - Ариэль Турман. Пока рядовой.
На всех планетах, подобных Новой Галилее карьерный рост новых наёмников может начаться только после окончания авансированного уже произведённой оплатой периода. Насколько мне известно, на большинстве таких миров подъём по служебной лестнице для простых наёмников ограничивается унтер-офицерским или младшим офицерским составом. Средний и высший уровни командования формируются чаще всего не через общую вербовку, а более сложными, индивидуальными для каждой планеты способами.
Я не планировал заниматься здесь военной карьерой, так что для меня замечание лейтенанта Джонсона не имело никакого значения.
Я пожал руку нового сослуживца, и как раз собрался узнать у командира о причинах, по которым сорок седьмой сектор занимает столько сил и внимания начальства, когда мы услышали резкий звук, оказавшийся сигналом к подъёму.
Кей Си Джонсон сразу преобразился. Окинув взором комнату, он сильным, поставленным голосом стал отдавать приказания:
- Внимание. Готовность сто процентов. До начала перемещения тридцать секунд.
Он направился к внешнему ТПК, находившемуся в нескольких метрах слева. Я последовал за ним. Подойдя, он набрал код для активации канала и отошёл в сторону. Поскольку я был рядом, то в очереди на перемещение в сорок седьмой сектор оказался первым. Мой новый начальник шагнул через ТПК последним.
ГЛАВА 9
Мы оказались в почти такой же комнате, как та, где проходил сбор подразделения. Когда в помещение вошёл Джонсон, из встроенного в стену рядом с рамкой ТПК переговорного устройства раздался резкий голос, отдавший ему приказ следовать со своим отрядом в двенадцатый округ в распоряжение полковника Аарона Либермана. Затем голос сообщил соответствующий код для перемещения по ТПК.
Кей Си Джонсон исполнил приказ, и через несколько минут весь отряд уже находился в двенадцатом округе в ещё одной комнате-близнеце прочих сборных пунктов. К нам сразу бросился довольно высокий сильно раскрасневшийся человек со словами:
- Лейтенант Джонсон? Ваши люди полностью готовы... отлично... заселение придётся отложить на потом... Полковник командует наверху. Он приказал направлять к нему немедленно все прибывающие подкрепления. Капитан Дэниэл Фаулер - представился он, - я проведу вас наверх, - сообщил он и направился к дверям в дальней стороне помещения.
Джонсон, не говоря ни слова, двинулся за ним. Подчинённые последовали его примеру. Я держался среди первых. Из зала прибытия мы вышли к широкому эскалатору. По нему поднялись в большой ангар. Здесь я впервые узрел с близкого расстояния машину для перевозки десанта по поверхности Новой Галилеи. Она производила весьма устрашающее впечатление своими габаритами и формой, напоминавшей черепаху. Нам отдали приказ загружаться внутрь. Поднимаясь по трапу, ведшему к дверцам в задней части корпуса, я услышал, как Фаулер пожелал нам удачи. Погрузка отряда не заняла много времени, и уже вскоре за последним членом отряда захлопнулся входной люк в 'заднем проходе' механического чудовища.
Оказавшись внутри 'черепахи', и пройдя через небольшой коридор её 'кишечника', я попал в большой салон-'желудок'. По бортам слева и справа были установлены экраны, скорее всего для показа внешнего обзора. Сейчас они не работали. В противоположной стене салона я заметил дверь, очевидно, ведшую в кабину водителя. Вдоль центральной оси салона от одной двери до другой в два ряда, повёрнутые друг к другу спинками стояли кресла, обтянутые темным, наверняка огнеупорным материалом. На этих креслах мы и разместились. С возвышения, на котором стояли наши сиденья, несколько лесенок вели вниз во вместительный полутрюм машины.
Отряд разместился на сиденьях, командир вошёл в переднюю дверь, и через несколько секунд после этого машина двинулась с места. Проехав небольшое расстояние, она остановилась. 'Вероятно, переходная камера' - подумал я. Впрочем, задумываться над нюансами архитектуры военных объектов на Новой Галилее мне было некогда: в полутрюмах машины справа и слева от центральной оси находилось тяжёлое и среднее вооружение, которым, по словам лейтенанта Джонсона, нам предстояло воспользоваться в самое ближайшее время. Как только возобновилось движение транспорта, все бойцы спустились вниз и начали разбираться с находившимся там разнообразным оружием. Почти сразу сформировались 'кружки по интересам' - каждый выбирал себе оружие, в котором больше всего знал толк.
Я предпочёл ударную лазерную установку - УЛУ. Модель Лайонела Фэрфакса, с которой я был знаком по тренировочным занятиям, проводившимся в том числе и на случай подобного внедрения. Однако, обнаруженная здесь модель оказалась несколько модернизирована применительно к местным условиям. Первое, что мне бросилось в глаза - чрезвычайно малый минимальный предел расстояния до поражаемого объекта. Для работы лазерного оружия с такими параметрами требовалась повышенная система защиты. В противном случае оба оператора подвергали себя большой опасности сгореть в пламени собственной установки. К счастью, к ней прилагалось необходимое защитное спецобмундирование, которое можно было натянуть за несколько секунд. Потому мне не пришлось париться в суперкомбе, пока мы ехали. Кроме того, мы с напарником - Стэнли Хьюзом - обнаружили также некоторые изменения в схеме размещения УЛУ на местности и в программе ведения огня.
Когда мы закончили разбираться с оружием, оказалось, что экраны внешнего обзора уже включены, и мы вполне можем наблюдать территорию, по которой едем к месту нашего 'боевого крещения' на Новой Галилее. Вернувшись на сиденье и оглядевшись вокруг, я обнаружил, что мы закончили работу одними из первых. Большинство других бойцов всё ещё возились со своим оружием. Кроме нас уже освободились расчёты ещё одного УЛУ, трёх пушек Гуннарссона и электроустановки, более известной под девизом 'Выжигай всё!', а также человек пятнадцать, составивших группу живой атаки.
Я взглянул на экраны внешнего обзора. Передо мной расстилалась равнина в серо-жёлтых, серо-бурых и серо-коричневых тонах. По ней впереди, позади и по сторонам от нас двигались другие транспорты. Небо было покрыто серо-желтоватыми облаками странного вида, которые двигались по небу как сплошное покрывало. Шли они необычайно низко. Я повернулся к Стэнли и спросил его, всегда ли облака ходят здесь так низко. Он усмехнулся и ответил, что он такой же новичок, как и я, и не имеет ни малейшего понятия о здешних метеоусловиях.
Это несколько удивило меня. Я решил порасспросить лейтенанта Джонсона. Когда я подошёл к нему, он что-то объяснял на карте своему рыжему помощнику.
- Прошу прощения, лейтенант, могу я кое-что узнать?
Он оглянулся и, посмотрев на меня две-три секунды, ответил:
- Смотря по тому, что вы хотите узнать!
- Сэр, после разговора с моим напарником по УЛУ у меня закралась мысль, что весь наш отряд состоит из новичков, не имеющих понятия о местных условиях. Это действительно так?
- Послушайте мистер Турман, как и вы, все эти люди профессионалы, прошедшие прекрасную школу выживания и побед во многих самых различных, жестоких условиях. К тому же, во-первых, я вполне знаком с двенадцатым округом, а во-вторых, как только ребята закончат разбираться с оружием, мы тотчас получим наиболее полный инструктаж и самые последние данные о положении дел здесь. Так что советую вам немного подождать.
- Хорошо, сэр - только и оставалось сказать мне.
Направляясь обратно к своему месту, я оглянулся вокруг, и подумал, что попал впросак. Действительно мои новые сослуживцы и впрямь производили впечатление готовых ко всему профессионалов. 'Вот тебе и подготовка!' Пожалуй, в проработке этого варианту операции у меня обнаружился некоторый пробел. Я упустил из вида некоторые проявления психологии наёмника, прошедшего минимум десяток самых горячих точек Вселенной.
Знакомясь с подробностями операции на Сципионе, я обратил внимание, что высадившийся на горную гряду Самуэльсона десант уцелел лишь благодаря самой тщательной проработке операции и инструктажу по местности, проведённому для каждого бойца. Возможно, именно поэтому у меня создалось впечатление, что тщательная индивидуальная подготовка - постоянный атрибут таких операций. Вот тут я, пожалуй, немного просчитался. Что ж, постараюсь исправить ситуацию.
Вернувшись на своё сиденье, я вновь стал рассматривать происходящее на экранах внешнего обзора и отметил про себя участившиеся вспышки, возникавшие на равнине то там, то здесь. Отсветы их то и дело мелькали в разных местах серого покрывала облаков. Впрочем, все эти вспышки не могли идти ни в какое сравнение с заревом, освещавшим всё впереди, там, куда направлялась наша машина, и где, по всей видимости, нас ожидала первая схватка на новой планете.
Тем временем закончил работу со своим орудием последний боевой расчёт. Увидев это, лейтенант Джонсон взял микрофон и обратился к нам:
- Отряд, внимание! Подготовка тяжёлого вооружения закончена, сейчас будет проведён инструктаж по работе в двенадцатом округе. Передаю слово капитану Шульцу.
Из двери водительской кабины вышел высокий темноволосый плотного сложения человек с явно командной выправкой и начинающейся лысиной. Он взял у Джонсона микрофон и представился:
- Эзра Шульц, капитан, в настоящий момент прикомандирован к штабу полковника Либермана. Двенадцатый округ знаю, как свои пять пальцев. Итак, начнём. Те из вас, кто разобрался с оружием раньше других и кто был настолько любопытен, что стал разглядывать местность, по которой мы едем, уже заметил, что она представляет собой ровный плацдарм серо-бурых тонов, причём явно безжизненный. Это не совсем так. Вы видите вспышки, возникающие то и дело в разных местах этой равнины, вы видите сплошную пелену облаков, закрывших небо и пролетающих чрезвычайно низко. Это и есть проявления двух форм местной жизни, причём свойственных исключительно этой планете.
Мы двигаемся по Нейтральному полю. Нейтральное оно для нас именно благодаря наличию тех самых вспышек, иначе мы не проехали бы здесь и ста метров. Для начала несколько слов об этих двух формах жизни. Начнём сверху. Тем более что для нас это важнее. Сами облака не представляют собой никакой жизни. Это своего рода тучи выхлопных газов, если вы знаете, что это такое. Ну а то, что их выпускает и прячется среди них - это и есть формы галилейской жизни второго периода. Те самые, с которыми мы ведём отчаянную борьбу. Они питаются энергией из наших рудников.
Однако вспышки, исходящие из-под земли - тоже проявления галилейской жизни - только первого периода. Основной и самый распространённый вид жизни первого периода, с которым вы только что познакомились - 'огненные волосы' или 'огненные колодцы'. То есть, разумеется, к человеческим волосам эта форма жизни не имеет никакого отношения. Однако по строению своему она очень на них похожа. На глубине десяти-двадцати метров находится своего рода 'луковица', питающаяся энергией от горячих пластов планеты через многочисленные глубочайшие корни. Она соединена с поверхностью 'огненными колодцами', как назвали их первооткрыватели. Именно через них наружу и вылезают 'волосы', точнее языки огня вечногорящей 'луковицы'.
Две эти формы жизни противостоят друг другу. При благоприятном стечении обстоятельств колодцы всегда готовы поживиться энергией воздухоплавающих. Если бы только, пролетая над полем 'огненных колодцев' эти местные воздухоплаватели проявили активность, они рисковали бы своими флюидами разбудить противника и тогда, уверяю вас, этим облачкам пришлось не сладко, а мы, если бы уцелели, смогли полюбоваться на обугленные останки представителей новой галилейской жизни.
Но это была, так сказать, вводная часть. Сейчас попрошу вашего особого внимания, так как я перехожу к главному. Мы направляемся в западную часть двенадцатого округа, где сейчас идёт жаркая схватка с ордами местных воздухоплавающих, пришедших подпитать себя энергией из разрабатываемых нами больших энергетических источников, именуемых на этой планете просто 'рудниками'.
Рудники двенадцатого округа сорок седьмого сектора по своему богатству занимают четвёртое место на планете. Энергетические характеристики извлекаемого оттуда топлива чрезвычайно высоки. Именно поэтому эти рудники так важны и для нас и для аборигенов, если так можно назвать этих летающих тварей. А в это время года на подпитку сюда собираются самые многочисленные и сильные орды со всего севера нашего континента. В том числе и те, чьи облака мы видим над собой сейчас.
До конца нейтрального поля проехать нам осталось совсем немного времени, поэтому, вам следует быть готовыми к немедленному огневому контакту с противником, сразу по выходу с транспорта. Мы несколько опережаем их в своём движении и это, надеюсь, даст нам время, чтобы удачно выбрать позиции. Тем не менее, всем следует быть начеку. Главной задачей вашего отряда является отсечение от места главного боя новых сил противника. Помимо вас эту задачу решают ещё несколько подразделений. Во взаимодействии с ними вы должны образовать фронт, который задержит продвижение подкрепления противника к главным силам.
- Можно спросить, почему мы не можем двигаться в район основных боевых действий, а остаёмся лишь сторожить подкрепления противника? - спросил один бойцов, сидевший ближе к носовой части машины.
Капитан усмехнулся:
- Очень просто, боюсь, пока мы будем добираться до главного сражения, нас всех просто изжарят!.. Так вот, я продолжаю. Нам предстоит сдерживать этих чёртовых крылатых аборигенов, по меньшей мере, часа четыре, до подхода дополнительной ударной группы, которая сейчас формируется в десятом округе. Спешу сразу предупредить, что дожидаться, пока противник проявит себя здесь равносильно самоубийству, ибо единственный способ проявить себя для него - это уничтожить вас. Практически невозможно даже думать о том, чтобы какая-нибудь из этих тварей покинула спасительное облако и показалась вам на глаза сама. Именно поэтому говорю вам: бейте по облакам, как только они входят в зону поражения вашего орудия.
- Прошу прощения - подал голос, кто-то из группы живой атаки, - но для чего же мы, если вся работа достаётся тяжёлым и средним орудиям?
- Вот ещё одно заблуждение, которое я спешу развеять: уничтожить противника на этой планете не всегда можно даже путём прямого попадания в самое уязвимое место. Не говоря уже о слегка задетом крыле или подпаленном брюхе. Поэтому у группы живой атаки будет не менее важная работа - добивать тяжело раненых противников. Такова же и роль 'выжигалки'.
Затем он переключил микрофон на внутреннюю связь и спросил водителя:
- Том, как там нейтральное поле? - после чего мы услышали ответ:
- Впереди нас 'огненные колодцы' начинают редеть, а зарево боя застилает все небо.
- Что насчёт ближайших позиций наших?
- Видны, как на ладони. Ну и жарко же у них!
Я сначала удивился, почему бы штабному капитану просто не перевести изображение с водительского обзорного экрана на один салонных экранов, но потом подумал, что возможно капитан Шульц не хочет нас чересчур запугивать зрелищем бойни или просто отвлекать от предстоящей работы.
Тем временем капитан продолжал:
- Итак, осталось лишь проинструктировать тех, кто будет управлять силовыми установками Новака. Без них вести борьбу нам было бы крайне затруднительно, и ваш огонь был бы гораздо менее эффективным, как вы понимаете. Ведь, во-первых, нам пришлось бы бить по облакам вслепую, а во-вторых, подбитый противник падал бы нам на голову. Поэтому силовые установки Новака выгружаются первыми и начинают прощупывать облака ещё до выгрузки основных ударных орудий. - Затем он взглянул на экран внешнего обзора правого борта и, увидев прояснившееся небо, отметил - ну вот, как я и говорил, мы всё же несколько опередили их. Теперь важно занять удобную позицию.
Разглядывавший всё время что-то в экране левого борта лейтенант Джонсон обратился к капитану:
- Господин капитан, мне кажется, вот эта гряда холмов - он ткнул пальцем в экран, - была бы неплохой позицией для ведения огня?!
- Вы совершенно правы, лейтенант, я сейчас же отдам нужные распоряжения Тому. - Шульц вернулся в водительскую кабину.
ГЛАВА 10
- Ну вот, мы почти на месте, вы получили инструктаж, и я вновь вступаю в полноценное командование, - сказал лейтенант Джонсон.
В этот момент мы почувствовали, что машина поворачивает. Посмотрев на экран левого борта, я понял, что мы берём курс на упомянутую гряду холмов. Подъехав к ней за несколько минут, машина вновь развернулась и встала тылом к нашей новой позиции. Настало время для высадки. Все бойцы уже находились в полной готовности. В днище полутрюмов открылись большие люки, и началась выгрузка вооружения. Первыми, как и было предписано капитаном Шульцем, выгрузили установки Новака. Их ещё в машине настроили на самый широкий и мощный луч. Первая установка заработала через три минуты после начала выгрузки.
В это время мы с Хьюзом только дожидались своей очереди в салоне машины. Впрочем, до начала боя прошло ещё минут десять. За это время мы успели выгрузить нашу УЛУ и даже почти закончили установку её на небольшой площадке, на левой стороне второго по величине холма гряды. Пока мы занимались этим, я успел заметить, что за нами располагаются несколько рядов батарей, подобных нашей. Они либо уже рассредоточились на местности, либо ещё выгружались и устанавливали орудия.
Сражение началось с того, что по сигналу с установки Новака (все они уже работали, обшаривая силовыми лучами облака), ближайшая к нам пушка Гуннарссона резко развернулась и послала заряд в тот район ближайшего облака, на котором всего секунду назад зафиксировался силовой луч. Внутри облака что-то полыхнуло. Взрыв на несколько секунд разорвал пелену газов, окутывавших летающее чудовище. Воспользовавшись этим, сразу несколько лазеров пустили в него свои испепеляющие лучи. После нескольких секунд интенсивного поджаривания чудовище, ещё полускрытое остатками газов, начало снижаться. Это я видел уже лишь мельком, а о том, что было дальше, точно не знаю. Мы со Стэнли как раз подготовили УЛУ к работе. В этот момент нам поступил сигнал с края левого фланга сразу от двух установок Новака. Мы развернули УЛУ, и через секунду наши смертоносные лучи пронзили облака. Все эти события разворачивались на левом фланге.
На правом пять 'новаков' безрезультатно обшаривали облака силовыми лучами, как вдруг из облака, плывшего над одной из пушек Гуннарссона, выглянуло нечто хоботообразное и испустило огонь прямо на пушку. Каким-то чудом, аж заискрившись от страшного напряжения, защитное поле выдержало этот страшный тепловой удар. В следующее мгновение сразу три установки Новака зафиксировали в облаке аборигена и почти все ударные орудия правого фланга сосредоточили огонь на нём. Это был единственный эпизод борьбы на противоположном участке фронта, который я заметил, и то лишь благодаря тому, что сражение только начиналось.
В дальнейшем меня полностью поглотила текучка боя, так что я не только не видел, что происходит вокруг, но и многие мои действия, совершённые в разгар схватки не отложились в моей памяти. Уже через пять минут после начала сражения я действовал чисто рефлекторно.
Настоящий бой начался, как мне показалось, вскоре после того, как был испепелён владелец хобота-огнемёта. 'Новаки' обнаружили в облаках сразу пять или шесть объектов, но в тот же момент три наших орудия были атакованы местными воздухоплавающими. Впрочем, первый удар выдержали все три силовых поля. Однако это значительно раскоординировало действия нашей батареи, и могу утверждать, что все дальнейшие попытки лейтенанта Джонсона возобновить общее руководство боем не увенчались успехом.
Затем нас атаковала очередная группа местных 'ящеров'. Кстати, 'ящерами' я стал их называть про себя после того, как вблизи от нашей УЛУ из газового облака вынырнул абориген с головой, как раз смахивавшей на голову ящера. Наше защитное поле выдержало его атаку, как и все последующие, с честью. Впрочем, наверное, нам в этом бою повезло: не пришлось применять своё орудие на минимальной дистанции. В целом нашему отряду без потерь обойтись не удалось. Во время третьей волны 'ящерной' атаки на наш фланг оказался подорван единственный пускатель воздушных мин. Его операторы успели к этому моменту запустить в воздух не более десятка зарядов. В результате попадания потока огня в пускатель прогремел жуткий взрыв, вызванный детонацией. Он полностью стёр с лица земли холм, на котором располагался минёр, а все находившиеся близко орудия только чудом не посбивало с позиций взрывной волной.
Первые два облака воздухоплавающих, налетевшие на нас, как оказалось, были довольно-таки разреженными, зато чуть позднее аборигены летели сплошным потоком полностью закрыв небо над нами. И всё это движение являлось одним бесконечным нападением, так что почти посекундно какая-нибудь наша установка подвергалась атаке. И также посекундно, получая сигнал от 'новака', или видя атакующего противника, мы сами наносили удары по аборигенам. Группа живой атаки с огнемётами, гранатомётами и другим вооружением средней мощности тоже не бездействовала, вовсю добивая вывалившихся из облака тварей. У расположенных за нашей спиной батарей работа кипела такими же темпами.
Прошло минут сорок боя. За это время, показавшееся мне вечностью, мы потеряли лишь одного 'новака'. И тут мы с Хьюзом стали свидетелями того, что может произойти с нами, вступи мы в ближний бой. Из облака неподалёку от другой УЛУ выскочил ящер. Видимо, наш огонь окончательно 'допёк' его. Прежде чем, та УЛУ успела переключиться на него с обстреливаемого облака, он оказался рядом с установкой. На моих глазах бойцы успели направить во врага луч лазера, но в этот момент на защитное поле обрушился шквал огня, выпущенного аборигеном с кратчайшего расстояния. Не знаю, выдержала ли бы защита такой перегрев без активации лазера, или бойцы расчёта в любом случае были обречены, но факт остаётся фактом: уже через секунду поток 'ящерного' пламени разорвало в огненные клочья чудовищным взрывом, прогремевшим прямо на том месте, где только что находилась УЛУ. Пушку Гуннарссона, стоявшую ближе всех к уничтоженной УЛУ, взрывной волной сбило с позиции. Самого ящера зашвырнуло обратно в облако. А на месте мощной боевой установки осталась лишь выжженная до камня пустая площадка.
Спустя несколько мгновений бой возобновился с прежней ожесточённостью. Наш маленький отряд к этому моменту уже не находился на передовой. Новые подкрепления, подвезённые за время, прошедшее с начала нашего боя, успели занять более дальние подступы к основному театру сражения. Однако нам от этого легче не стало. Генератор лазерных зарядов нашей УЛУ работал на полную мощь и уже начал раскаляться. Наше орудие поучаствовало в уничтожении или ранении несколько десятков местных летунов. Весь же наш отряд, потрудившись три часа, уничтожил или повредил их несколько сотен, а то и больше тысячи, как нам позже сообщил лейтенант Джонсон.
У нас помимо вышеописанных потерь были уничтожены ещё три орудия с расчётами и, кроме того, погибло пять человек из группы живой атаки. Вся территория вокруг нас выгорела начисто. Холмы оказались завалены телами наших противников. На местах, где находились наши подбитые установки, ничего не осталось. Если бы не фильтры защитных шлемов, мы вряд ли выдержали бы страшный запах гари, разносившийся повсюду. Впрочём, в бою задумываться над такими вещами было некогда: почти слившись с нашими орудиями, мы вели непрерывный огонь по небесам.
Но через три часа бой всё же закончился. Сильно прореженные нашими усилиями облака миновали наши позиции, и взорам уцелевших в этой безумной схватке бойцов открылось чистое местное небо, которое, впрочем, не сильно отличалось по виду и цвету от пролетевших облаков. Я не сразу понял, что бой завершён. Мое сознание всё ещё наполнял страшный грохот взрывов, чей звук, даже отфильтрованный специальными устройствами в шлеме, полностью гипнотизировал сознание. В моих глазах, дважды защищённых: очками и светофильтром всё же скакали лёгкие блики огненных всполохов.
И я понял, что мне придётся хорошенько поразмыслить над безопасностью выбранного способа заметания следы. Понятное дело, в таком аду искать меня не придёт в голову ни одной разведывательной структуре во Вселенной. Но ведь тут ещё и выжить надо, чтобы в проделанном манёвре был хоть какой-то смысл...
Но на сегодня всё вроде бы закончилось. Теперь мы могли отдохнуть. Постепенно на меня стала наваливаться жуткая парализующая усталость. Только теперь я понял, что даже самые реалистичные тренажёры, на которых я готовился, не идут ни в какое сравнение с настоящей реальностью. Мне понадобятся все мои силы, чтобы уцелеть в этой борьбе. Тем временем мои коллеги уже отключали защитные поля и начинали переговариваться, обсуждая перипетии боя и дальнейшее развитие ситуации на рудниках.
Некоторые уже подумали, что пришло время сниматься с позиций и возвращаться в лагерь. Но Кей Си Джонсон остудил их порыв, заявив, что нам, возможно, ещё предстоит сегодня поработать. Как ему только что сообщили, прибыла дополнительная ударная группировка из десятого округа. Она вот-вот должна была вступить в сражение. Скорее всего, в борьбе за рудники наступает перелом. Следовательно, противнику вскоре придётся отступать. Возможно, через наши позиции. От нас потребуется нанести ему максимальный урон.
И действительно, примерно через полчаса сражение на рудниках явно активизировалось. Взрывы грохотали с удвоенной силой, всполохи пламени превосходили всё ранее виденное мной. Позже я узнал, что для победы пришлось задействовать стратегические ресурсы сорок седьмого сектора, как раз базировавшиеся в десятом округе. После часа такого боя людям удалось-таки добиться решающего успеха, и активность противника резко пошла на убыль. Орды летунов постепенно покидали рудники.
Однако ни одно из стад воздухоплавающих не пыталось пролететь через наш район, возможно, потому что здесь был создан слишком мощный заслон. Так или иначе, но в течение следующих двух часов бой на рудниках совершенно прекратился. Еще через полчаса нас стали снимать с позиций. Наша 'черепаха' за время боя почти не пострадала, ведь главной целью 'ящеров' были наши орудия, а наш транспорт их огонь лишь несколько раз слегка опалял. Так что проблем с обратным переездом не возникло.
На базу отряд прибыл лишь поздно ночью. Жилые комплексы, как, впрочем, и склады с оружием, боеприпасами и топливом, а также гаражи с техникой, командные пункты и все остальные помещения находилось под землёй. С размещением прибывших к бою резервов, как я понимаю, проблем не возникло, хотя постоянный гарнизон в двенадцатом округе был почти в пять раз меньше собранных сейчас сил. Тем не менее, я, как и другие бойцы нашего отряда получил в своё распоряжение отдельный, хоть и небольшой закуток.
Борьба за местные рудники между людьми и обитателями воздушных просторов возобновлялась достаточно регулярно. Эту информацию мне удалось почерпнуть по пути на базу из открытой части местных информационных архивов. Залезать в закрытую часть не было никакой нужды. Кроме того, я выяснил, что в этом году ситуация на рудниках чрезвычайно обострилась именно в сорок седьмом секторе, интенсивность столкновений достигла высочайшего уровня за последние полсотни местных лет.
Когда мы прибыли на базу, оказалось, что наш отряд возвратился одним из первых. Мы заняли отведённые нам комнатки и принялись тратить по своему усмотрению немногие часы свободного времени, имеющиеся в нашем распоряжении. Лично я предпочёл для начала легкий ужин из армейского пищевого пакета, который выдали каждому бойцу по возвращении на базу. Поев, я тут же лёг спать. На следующий день, как нам объявили ещё вечером, нам предстояла боевая экспедиция в другой конец двенадцатого округа. Поэтому я решил, что следует хорошенько отдохнуть. Нагрузки моего первого дня на Новой Галилее весьма наглядно продемонстрировали мне крайнюю сложность нынешнего этапа моей операции.
Спальное место, как и вся мебель, как и постельные принадлежности, и прочий окруживший меня быт несли в себе неистребимый казарменный дух. Впрочем, для меня это обстоятельство не играло никакой роли. Спал я достаточно спокойно, возможно, потому, что у изнурённого адской работой организма просто не осталось сил на показ кошмаров, которых следовало ожидать после знакомства с местными чудовищами. Встал я хоть и не совсем отдохнувшим, но всё же сил у меня явно прибавилось. После посещения общего санузла последовал завтрак из того же армейского пищевого пайка. Едва я успел его доесть, как через специальное переговорное устройство был объявлен общий сбор отряда в полном снаряжении. Я собрался и отправился сборный пункт по маршруту, названному в устном объявлении.
Когда все собрались, Кей Си Джонсон объявил, что наш отряд в составе крупного сводного подразделения примет участие в операции по уничтожению большого стада местных воздухоплавающих. Они, оказывается, вчера хорошо обработали рудники в соседнем тринадцатом округе. Местными силами их остановить не удалось. Однако путь их облака должен был пройти через небольшой горный массив на территории двенадцатого округа. Там наше командование решило дать им бой, и теперь собирало войска для большого заслона.
Как сказал, лейтенант, стадо уже сильно потрёпали защитники рудников тринадцатого округа. К тому же на подлёте к рудникам, истощённые воздухоплаватели опустились слишком низко над полем 'огненных волос' и их неплохо прожарили. Так что нам предстояла значительно более лёгкая работа, чем вчера. Но на этот раз орудий должно было хватить на весь отряд, а применение группы живой атаки не предусматривалось.
На этом сообщение лейтенанта закончилось. На эскалаторе мы вновь поднялись в ангар, расположенный на поверхности. Здесь нас ожидала всё та же 'черепаха', что возила нас вчера. Загрузка произошла также быстро. В полутрюмах 'корабля степей' находилось новое оружие. На сей раз, наладка прошла очень быстро и уже вскоре после выезда из ангара все бойцы отряда заняли места вдоль 'позвоночника' машины. Как показывали экраны внешнего обзора, вокруг нас двигалось множество таких же 'черепах'. Сегодня их скорость оказалась даже немного выше вчерашней. Нам надо было успеть занять позиции на горном хребте до подхода облака. Для повышения эффективности огня нас снабдили несколькими особо мощными орудиями, приспособленными для поражения противника именно в горных условиях.
ГЛАВА 11
Несмотря на возросшую скорость, продолжительность нашего пути до хребта Абрамса значительно превысила нашу вчерашнюю поездку. Всё это время мы искали, чем бы себя занять. Окружающий пейзаж - единственная вещь за пределами транспорта, которая могла ещё нас как-то заинтересовать, оказался также однообразен, как наши 'черепахи'.
Делать было нечего, и я погрузился в размышления об этой милитаристской планете и о других подобных мирах. В большинстве из них, несмотря на всё своё могущество, человеческая рука не смогла или не захотела (смотря по обстоятельствам) создать настоящую биосферу в полном смысле этого слова. То есть даже там, где условия достаточно благоприятны для этого, человек не всегда заканчивает построение биосферы. Он скорее займётся её разрушением, подстраивая под себя и свои супертехнологии. Они давно уже стали неотъемлемой частью жизни человеческих сообществ. Без них не мыслят своего существования десятки, сотни миллиардов людей. И им, в общем, совершенно наплевать, живут они в биосфере, в антропосфере или в техносфере. И это вполне естественный результат долгого исторического процесса. В этом я убедился, посещая многие самые разнообразные миры. Впрочём, учитывая моё происхождение, вовсе не требовалось посещать кучу других планет, чтобы сделать подобные выводы.
Местом моего рождения был пятый по величине мегаполис планеты Дукля Славковград. Техногенное влияние окружающего мира я ощутил задолго до появления на свет. Такая ситуация характерно для большинства планет Космической Цивилизации. Но в жизни человека на Дукле высокие технологии просто незаменимы. В первые лет пятнадцать, я даже не представлял, как можно жить иначе.
Разумеется, я и в более молодом возрасте получал информацию о жизни на других планетах, прежде всего, на Рашке и Зете. Поэтому, сугубо теоретически я знал, что на других планетах люди живут под открытым небом, их зачастую окружает богатый животный и растительный мир. Но даже самые высококлассные программы-имитаторы окружающей среды не могли дать полного, всеобъемлющего представления о той фантастической (с моей точки зрения) жизни, которой живут обитатели любого оземеленного экомира.
Моя родная планета совершенно иная. Наша семья жила в центральной части жилого комплекса типа А-10 с населением в двадцать тысяч человек. Моё непосредственное соприкосновение с природой Дукли (если так можно назвать чисто декоративные районы искусственно созданных 'природных' объектов) ограничивалось прогулками по немногочисленным закрытым природным паркам, в основном, водным. Главным видом отдыха на 'живой' природе у нас было довольно однообразное времяпрепровождение на озёрах. Озера - это вода, сохранившаяся в пещерных впадинах, остатки бывших здесь естественных резервуаров.
Они наполнены завезённой на планету живностью, также как прилегающие к озёрам территории. Все животные приручены, их поведение строго контролируется. С помощью всё тех же высоких технологий в некоторых из этих мест создана иллюзия дикой природы. Разумеется, большинство обителей планеты воспринимали это иллюзию как нечто естественное. Я хорошо помню как один мой знакомый, родом с Рашки, побывав в окрестностях Десанского озера, от души посмеялся над нашей 'дикой' природой.
Впрочем, будучи маленьким, я, естественно, не сознавал всего этого. Этот мир был моей родиной и естественной средой обитания. Всё вокруг было близким, родным, почти домашним. Такое восприятие, как я знаю теперь, вообще свойственно жителям Дукли. Видимо, это связано с замкнутостью нашей жизни. Хотя с другой стороны, высокие технологии и, прежде всего, киберпространство, своими широкими возможностями толкали и толкают нас вверх, в космос, прочь из нашего родного, но замкнутого мира.
Тем более что киберпространство не слишком сильно отличалось от обычной реальности подземного мира Дукли. Перемещение по планете чаще всего происходит по линиям внутреннего ТПК. Но когда я выходил из нашего гигантского здания на улицу, точнее вылетал с родителями на многоуровневую магистраль аэросообщения, под нами, сверху и рядом с нами проносились мало отличимые летательные аппараты. Вокруг громоздились гигантские многоэтажные здания жилых комплексов различных типов. По пути лишь изредка попадались те самые декоративные псевдоестественные парки и аллеи. Так что урбанистический пейзаж мало чем отличался от стандартного вида наиболее доступных уровней виртуальности.
А максимально приспособленным и даже привыкшим к постоянной жизни в Глобальном Мире людям гораздо проще покидать родной мир, они гораздо легче рвут свои домашние связи, свои корни и уносятся в бесконечность космоса.
Вот и получается, что Дукля и Новая Галилея, являются своего рода двумя крайними точками некоего абстрактного пути.
Что может заставить человека потратить льющуюся через край энергию (часто отрицательную) так, чтобы не навредить окружающим людям? Лучше всего направить его на изучение других планет, освоение космоса, на борьбу с непокорными аборигенами. И потому многих из тех, кого толкают в космос планеты типа Дукли, притягивают к себе воюющие миры наподобие Новой Галилеи.
Вся жизнь здесь построена на достижении одной цели, на решении одной сверхзадачи. Однако решает эту задачу человек как всегда наиболее привычными способами. Конечно, многие скажут, что это безнравственно - уничтожение дикой природы, ни в чём не повинных существ. Это совершенно верно. Но, во-первых, организуя такого рода предприятия на других планетах, правительства заботятся о безопасности своих граждан, избавляя их от соседства с наиболее воинственными сопланетниками, а во-вторых, полное покорение никогда не ставилось целью ни на Новой Галилее, ни на других подобных планетах. И здесь убивающие высокие технологии отнюдь не используются как средство установления абсолютного господства.
Вернувшись из мира философских размышлений вселенского масштаба в обычную реальность конкретной воюющей планеты, я обвёл взглядом своих спутников. Мои коллеги по предстоящей охоте на 'ящеров' были увлечены самыми разными делами. Человек двадцать группами или поодиночке играли в 'Мегатрон', 'Воина Агналдо', 'Рубикон-150' или какие-то другие военно-приключенческие игры, рекомендованные для поддержания техники ведения боя. Кто-то просматривал по индивидуальному дисплею видео, кто-то возился с оружием.
Через некоторое время я посмотрел на экран внешнего обзора. Похоже, количество транспортов увеличилось, а рельеф местности изменился. Вместо ровной, только слегка потрескавшейся равнины, появились неровности и пригорки. Всё чаще попадались отдельные валуны или группы больших скалоподобных камней. Наша 'черепаха', как и остальные, начала петлять. Затем транспорты стали выстраиваться гуськом одна за другой, движение замедлилось. Наш караван подъезжал к горам. Вскоре выяснилось, что наверх ведёт широкая дорога, по которой машины и поднимались одна за другой. Через час пути по местному 'серпантину' мы достигли места будущей позиции.
Началась разгрузка. Снова первыми выгрузили 'новаков', хотя, как нас предупредили в начале поездки, противник находился ещё далеко. За пускателями силовых лучей последовали более легкие орудия вроде нашей УЛУ или пушек Гуннарссона. Лишь затем из специальных прицепов появились сверхмощные установки, которых было немного, и которые размещались на самых лучших позициях, с лучшим углом обстрела и максимальной дальностью обзора. Размещение на позициях не заняло много времени, и нам ещё долго пришлось ждать подлёта вражеского облака.
В конце концов, почти через два часа объявили боевую тревогу. Противник находился уже на подлёте. Взглянув в ту сторону, откуда по полученным от командиров данным летели аборигены, я ничего подозрительного не обнаружил. Но, как упоминалось выше, естественный цвет местного неба ненамного отличается от цвета облаков выхлопных газов, а на дальнем расстоянии различить их неподготовленному глазу новичка и вовсе почти невозможно. Мы с напарником ещё раз запустили программу проверки боеготовности УЛУ, и когда она показала, что всё в порядке, мы активировали защитное поле.
Бой начался внезапно, по крайней мере, для меня. Его начали самые мощные установки. Облака выхлопных газов только начали прорисовываться на фоне серого неба в нескольких километрах от наших позиций, как вдруг, будто гром прогремел. Передняя часть ближайшего облака разверзлась, и бывшие до того скрытыми 'ящеры' предстали нашему взору. Должен признаться, что мне ещё не приходилось видеть столь эффективную работу аннигилятора газов. Вообще-то эта установка предназначена для мирных целей, но здесь она оказалась очень кстати.
По обнажённым во всех смыслах тварям сейчас же ударили сверхмощные орудия - волновые деструкторы Ставропулоса, мощные лазеры и прочие орудия, способные непосредственно воздействовать на противника на столь дальних расстояниях. Нам довольно долго приходилось пребывать лишь свидетелями того действа, что разворачивалось над горной грядой. Несмотря на большую дистанцию, это представление отнюдь не теряло зрелищности, ибо взрывы освещали всё небо, расцвечивали его разноцветными всполохами.
Через несколько минут бой больше всего стал походить на жуткую мясорубку. Тем не менее, некоторому количеству 'ящеров' всё же удалось прорваться к нашим позициям на расстояние, подходящее для максимально эффективного применения тяжёлого и среднего вооружения. Наконец, и мы активировали все наши лазеры. Но, хотя удары наших разношёрстных батарей по 'ящерам' были достаточно интенсивными, противоборство не шло ни в какое сравнение со вчерашним побоищем. Только теперь я понял, почему нам пришлось тогда так туго. Действительно, нам очень не хватало тяжёлых орудий. Весь их наличный арсенал ко времени нашего прибытия в двенадцатый округ уже задействовали на самих рудниках.
Наше участие в сражении продолжалось с перерывами часа полтора. Вскоре после того, как мы уничтожили последнюю прорвавшуюся к нам группу 'ящеров', остатки стада рассеялись. Бой завершился нашей полной победой. Впрочем, праздновать её на вершине гор никто не собирался, батареи сразу начали сворачиваться, чтобы успеть на базу до темноты.
Наступившие сумерки застали нас в движении, когда наш караван проехал примерно две трети пути до базы. Дальше последовало самое неприятное. Раздался сигнал боевой тревоги. В это время многие бойцы уже похрапывали в своих раскладных креслах, но им пришлось пробудиться и вновь приняться за дело. Как сообщил лейтенант Джонсон, в нашу сторону двигалось довольно крупное облако. Мы выгрузились. При свете прожекторов на совершенно ровной поверхности мы стали разворачивать свои орудия. Другие прожектора разрывали тьму в том направлении, откуда должно было подойти облако. Помимо его размеров благодаря специальной системе контроля и наблюдения удалось выяснить, что оно идёт очень низко: видимо, твари давно обходились без подпитки и крайне обессилели. Это была хорошая новость, и лично командовавший операцией полковник Либерман принял решение задействовать лишь среднее вооружение.
Однако воевать нам этой ночью не пришлось. Как раз когда поступило сообщение о том, что облако прошло очередную точку наблюдения примерно в полутора десятках километров от нас, и командиры объявили полную боевую готовность, мы увидели первые всполохи в той стороне, откуда должны были подлететь аборигены. За ними к ночному небу взлетели новые вспышки, гораздо более мощные. Их количество и интенсивность быстро росли. Уже через десять минут всё небо в той стороне освещалось бесконечными вспышками света. Мы долго не могли понять, в чём дело. Наконец, нам разъяснили, что оказывается на пути облака, прежде нас попалось поле 'огненных колодцев'. Наши боевые позиции располагались сейчас почти на самом его краю. И именно оно не допустило 'ящеров' до нас. Видимо, облако опустилось настолько низко, что исходящие от него пары разбудили 'огненные колодцы'. И те 'решили подзаправиться', поглотив энергию свих собратьев по 'разуму'.
Должен признаться, что зрелище поразило меня гораздо больше, нежели дневной бой. Действительно, при свете ночи разноцветные безумные всполохи огня и взрывы выглядели просто фантастически, напоминая виртуальные спецэффекты Глобального Мира. Около часа мы наблюдали 'пожирание' 'огненными колодцами' облака. Затем быстро свернули свою позицию и отправились на базу. Пока мы ехали туда, только и разговоров было, что о ночном происшествии. Все новички находились под большим впечатлением от увиденного. Впрочём, некоторые бывалые профессионалы, утверждали, что радуги на Джефферсоне-5 или столкновения грозовых попрыгунчиков на Беотии ничуть не уступают зрелищу, представшему перед нами этой ночью.
Поскольку я не обладал достаточной информацией по этим двум планетам, я предпочёл не участвовать в начавшемся споре. Вместо этого я подключился к местной информационной сети и занялся собиранием последних новостей со всей планеты. Как мне удалось выяснить, в сорок седьмом секторе в данный момент наблюдалась самая сложная ситуация на всём континенте.
Однако, судя по поступавшим со спутников данным, ещё как минимум в восьми секторах других континентов высота полёта облаков приближалась к минимальной, что было вполне обычным явлением, поскольку ежегодно сезон наиболее активной миграции воздухоплавающих открывался именно в тех широтах, где находились эти сектора. Затем она распространялась на многие другие широты.
Но положение дел в сорок седьмом секторе вынуждало делать весьма пессимистические прогнозы в отношении развития ситуации в целом. Проблема роста активности 'ящеров' усугублялась некоторым уменьшением притока наёмников в последнее время. В результате единственным выходом для командования оставалась последовательная переброска сил из одного сектора в другой в пожарном порядке. Фактически - затыкание дыр.
'Видимо, мне придётся некоторое время покочевать по этой планете', - подумал я.