А увидели бы - вполне вероятно, окрестили бы песчаной крысой.
Бесхвостой.
Примерно как лок, наёмник граксов.
Они таких увидят, если доживут до прокола.
Тогда будут шансы починить генератор.
Влезть в долговую яму.
Кочерга тоже сунул в рот полоску мяса и начал сосредоточенно жевать.
Солнце стояло в зените.
Термостат попискивал, но пока справлялся.
- А помнишь, как Крага тогда свой вездеход запоганил? - Ходячий дожевал своё мясо.
- Что ж не помнить, - Кочерга зевнул - с места не сдвинувшись. Духам решил подарок сделать. Выбить их знак на ходовом автомате.
- Те-са-ком... - смаковал слово Ходячий. - И как орал, когда его шарахнуло.
- Ну так, - Кочерга зажмурился - он же не знал, что там молнии собраны.
- Ну как не знать-то, в машине сидючи? Это снаружи что хочешь можно не знать, а внутри-то?
Кочерга потёр лицо ладонями.
- Это ж давно было.
- И что?
- И то.
- Зачем это вам только сдалось, - Свальре аккуратно собирал пусковой модуль, очищенный им от песка - прохудившийся от прямого попадания кожух оружия подгадил. - с такими-то ресурсами болтаться по третьему пакету. Вот скажите мне, мастер-грамматикус?
- Вам мало платят, сержант?
Свальре аккуратнейше поднёс модуль к гнезду, сверкающему новой оптикой коннектора. Терпеливо ожидающий там уже полчаса "богомол" расправил манипуляторы, сунул их между коннекторами модуля и гнезда, шустро соединил и выставил крепёжные спайки. Порхнул в сторону от места сборки. Пискнул и замигал зелёным.
Свальре, поглядывая на показатели в сборочных линзах, опустил модуль на место. Чуть довернул, убирая мерцание на левом крайнем индикаторе.
Лязгнули фиксаторы гнезда. "Богомол" нырнул в узел устанавливать тепловые микромосты и заваривать рёбра жёсткости.
- Платят хорошо, мастер-грамматикус, - Свальре внимательно следил за пляской индикаторов в линзах - но делать работу, смысл которой не понимаешь, трудно. Хорошо не сделаешь.
- Хотите модуль распознавания?
- Не надо хамить, мастер-грамматикус. Хватило б вам модуля распознавания, вы бы без меня обошлись.
Индикаторы один за одним стабилизировались и окрашивались зелёным. Последний поморгал, пока "богомол" повторно зачищал оптопровод, и тоже наладился.
Свальре снял линзы. "Богомол" покинул внутренности винтовки и отправился в стационарный док.
Надвинув новый кожух, Свальре ввернул шесть крепежных болтов, после чего залил внутрь зафиксированного кожуха монтажный гель. Подождал несколько секунд, давая реагентам время, после чего продул кожух горячим воздухом. Удовлетворённо поглядел на подставленный бумажный листок, не найдя на нём брызг, и вставил в монтажные отверстия пробки.
А потом - оборот, и отремонтированный "вепрь" упёрся под глотку его собеседнику.
- Вот только вы, грамматикусы, не способны входить на бойню и выходить с неё с победой. Для этого вам нужны мы.
Взгляд наёмника упирался в глаза оцепеневшего от неожиданности грамматикуса.
Свальре отнял ствол от шеи оппонента.
- И ваши опытные и прожившие долго мастера это понимают. А такие сопляки, как ты, только оторвавшие жопу от институтской скамейки, усваивают со временем. А кто вдруг не усваивает, не возвращается. Ясно?
Не обращая внимания на дёргающиеся губы и не ожидая ответа, Свальре повесил винтовку на плечо и пошёл к выходу, по дороге положив в ремонтный бокс инструменты.
Закрыв дверцу, он повернулся к сидящему в кресле навигатора грамматикусу и попрощался:
- Успехов. Следите внимательно. Если что - зовите. Удачной вахты.
- Этот мир дан нам чувственно в ощущениях и информационно в разуме. Ощущения говорят нам о том, каков мир той частью, что взаимодействует с нами, а разум предполагает и временами обнаруживает, каков мир за пределами этой части.
Свеча подрагивала в такт дыханию, скрипело в такт словам и буквам перо.
- Однако, если сосредоточиться на ощущении, видно будет, что они и сами есть не более чем информация, ибо все они сходятся в рассудке.
Перо ложится на клочок, испестренный кляксами и росчерками. Рука, державшая перо, поднимает старый алюминиевый кожух, исчерканный следами столкновений и старых порезов.
В стакане водка с ароматом заката.
Глоток, и рука возвращает стакан на место, берёт перо, отирает о клочок хранившей его бумаги прилипшую ворсинку и продолжает.
- И вполне закономерным кажется принять, что мир на самом деле весь есть чистая информация, а всё прочее, что есть для нас в нём, есть не более чем формы, которые она для нас принимает и которые мы воспринимаем. Старик Платон, великий ум, был прав в своей метафоре, что мир - это отблески, которые ложатся на стену пещеры и видятся человекам, сидящим спиной ко входу. Мир праху его.
Перо окунается в чернильницу, когда-то бывшую гильзой 18-го калибра. Свернутая в ней смерть давно покинула латунный цилиндр, и принимала теперь кровь учёности - чернила. Впрочем, пишущий придерживался другой точки зрения. Кровь зла и лжи, кровь вреда, яд ложного прозрения. Но всё равно писал.
- Таким образом, весь мир есть информация. Для нас - информация. Есть ли другие, для которых это не так - я не знаю. Впрочем, это неважно сейчас. Те, что могут быть иными, встретятся вам тогда, когда эта книга, если она выживет, всё равно будет бесполезна.
Свеча дёрнула пламенем в такт вздоху.
- Итак, весь мир есть информация. Она говорит нам, что есть в нём такие-то и такие-то сущности, имеющие такую-то и такую-то форму и свойства. Информационный поток вливается в нас и ослепляет нас, как поток света. Вы помните, что свет и слепота - тоже не более чем информация? Просто описание состояния, в котором мы находимся.
Глоток водки с привкусом золы.
- В потоке информации можно выделить отдельные утверждения, образующие его - например, "это дерево существует", "цвет коры дерева коричневый", "солнце существует", "время идёт", "солнце убьёт это дерево рано или поздно". Менее древний, но не менее острый умом старик Буль описал это в терминах "булевой логики".
Она проста - всякое утверждение может быть либо истинно, либо ложно. Не помню в деталях, говорил ли он также "в текущих конкретных условиях", потому добавлю её от себя, и да простит меня его тень, если я обижаю его беспамятством.
Итак, весь мир - это поток утверждений, которые либо истинны, либо ложны. Истинность и ложность утверждения меняется во времени, то есть в движении и метаморфозе потока. Но не считайте, что это сам поток меняется - мои слова означают другое. Мы движемся в потоке, и потому он меняется вокруг нас. Если бы мы не двигались, всё было бы недвижимо и мертво. Я поговорю с вами об этом позже, и те из вас, кто увидел ложь и нестыковку в моих словах уже сейчас, поймёт, о чём мы говорим, позже.
Рядом со стаканом солнечными рыжими хлопьями лежат древние чипсы с паприкой. Пишуший вновь откладывает перо, берёт один, кладёт его на язык.
Потом он возвращается к письму.
- Логика истины оперирует четырьмя операциями - "и", "или", "не" и импликация, то есть вывод "если - то". Великому механизму хватает этих четырёх операторов нижнего уровня. С их помощью в информационном потоке строятся сложные связи между утверждениями - законы. Например, "камень, отпущенный над землёй, притягивается к ней и падает с ускорением". Ещё один великий мертвец, Ньютон.
Перо вертится в пальцах.
- Впрочем, я тоже буду для вас мертвецом. Когда я допишу эту книгу, то закупорю эту базу с остатками всего, что в ней ещё есть, и погружусь в смерть. Быть может, там мне дадут узнать об этом мире больше.
Пламя свечи. Глоток водки.
- Законы - тоже утверждения, просто образованные из более простых. И как и их элементы, тоже могут быть истинными или ложными. Вообще, когда я погружаюсь разумом в эту великую бездну, я понимаю, что информационный океан есть истинная, безграничная и неограниченная совсем ничем бесконечность, в которой есть абсолютно всё, что мы можем помыслить или обнаружить умом. Там есть всё, абсолютно любые законы, абсолютно любые истории во всех их немыслимых вариантах и комбинациях. Там есть всё.
И всё это истинно или ложно. Если истинно - оно действует. Если ложно - нет. И всё может поменять свою истинность. Вернее, истинность может поменяться, а то, с чем она связана, останется неизменным. Я говорил о камне. Старик Ньютон обнаружил закон всемирного притяжения, гравитации, и описал его. Он увидел то, что было истинным. Как и все мы, он видел и то, что было ложным, но сейчас не о том. Он видел истину - истинный закон гравитации. Я же видел места, где этот закон ложен, и места, где он истинен только иногда. Помните, я говорил про движение? Подождите ещё немного.
Если остановить нас во времени, не дать нам двигаться, мир, великая информационная бесконечность, застынет в едином состоянии истинностей и ложностей. Всё остановится, и истинности и ложности будут неизменны. Это называют Порядком.
Порядок - это состояние информационной бесконечности. Это единой состояние мира. Если мы не двигаемся, мир неподвижен. Но когда мы двигаемся, мир меняет своё состояние. Меняет Порядок.
Чипс хрустит на языке. Старые зубы лязгают об алюминиевый край.
- Порядок бесконечно много, так как единственное их отличие друг от друга - несоответствие истинности хотя бы одного из элементов мира. Элементов бездна, следовательно, Порядков всего столько же.
Если представить, что все Порядки выстроены перед нами в ряд, от того, где всё истинно, до того, где абсолютно всё ложно, мы можем описать границы воспринимаемой нами Вселенной. Мы черви во прахе перед сиянием звёздного неба, и потому можем видеть лишь то, что доступно нашим червиным разумам. И это - бесконечность.
Тот Порядок, где абсолютно всё истинно, как и тот, где всё абсолютно ложно, непостижим, так как мы не можем себе представить, как могут быть истинны все противоположные законы, равно как и ложны. Мы можем только понимать, что такое возможно, но не более того. Впрочем, нам этого достаточно, ибо мы жители срединных меж ними Порядков.
Шелест пера.
- Мы движемся между Порядками, и законы меняются. Именно движение и есть жизнь. Когда движение прекращается, мы не живём. Умираем ли мы? Я не знаю. Пока не знаю. А может, и не узнаю никогда.
Те, кто не глуп и не ослеплён тем, что я говорю, уже заметил, что то, что мной сказано, противоречит само себе. Если мир есть набор статичных Порядков, то как мы движимся меж ними? И что есть время? Не могу ответить вам ни на один из этих вопросов. Быть может, есть и более сложный уровень Порядков, что-то вроде мета-Порядка, который включает изменчивость нашего перехода и квантует восприятие времени. Может быть иначе. Я не знаю. Если вы прочитаете, можете попытаться узнать это сами. Я слишком стар, и смерть слишком близко. Сейчас я пойду спать, и, если Жнец не забёрет меня, в следующий раз я напишу новую главу - о человеках.
Перо ложится на бумажный обрывок. На срез гильзы ложится клочок фольги с упаковки чипсов. Пальцы приминают и притирают её к бокам чернильницы.
Свеча расстаётся со столешницей, и мягко рвутся тёплые потёки её тела, распавшегося под огнём фитиля.
Малый огонёк свечи скрывается в чёрном коридоре, и сполохи исчезают, отрезанные поворотом.
Коготь Для Копания В Огне лежал в раскалённой тени от бока чудища. Рядом лежал Медленная Нога. Силы не было. Только горячая смерть из раскалённой Глотки.
Змея выплюнула жертву, раскрыв рёбра, и молчала. Видно, сдохла.
Коготь Для Копания В Огне поглядывал на Медленную Ногу. Ещё немного, и придётся узнать, чья кровь кому принадлежит.
Нужно пить.
Из распотрошенного нутра змеи валил жар.
Чешуя чудища была раскалена. Коготь Для Копания В Огне притронулся и обжёгся.
Один толк от падали - тень.
Укрыв от Дыхания Глотки.
Лёжа, не двигаясь, он следил краем глаза за Медленной Ногой.
Нога следил тоже.
Змеиные когти были наготове.
Коготь Для Копания В Огне ждал.
Медленная Нога ждал.
Они умели терпеть.
"Обнаружен поисковый краулер. Состояние аварийное. Обнаружен поисковый краулер. Состояние аварийное. Обнаружен..."
Свальре открыл глаза, помотал головой.
"Состояние!"
Информационная сеть станции развернула формуляр.
"Уровень 37-25-4-б. В точке прокола - поисковый краулер, модель 18-6-1/4418, серийный номер 45-98-78-126-14. Состояние аварийное. Повреждён энергогенератор. Уровень заряда аккумуляторов менее 1 миллипроцента. Экипаж вне действия модуля распознавания. Биологический потенциал - 40 процентов. Требуется замена генератора и возврат экипажа в рабочий режим. Рекомендуемые действия..."
Дальше Свальре читать не стал.
"Подготовить профильный генератор, доставить во внешний шлюз. Оповестить вахтенного."
"Генератор доставлен во внешний шлюз. Вахтенный оповещён. Внимание: опасность..."
- Ещё бы нет, - буркнул Свальре сквозь зубы, выдергивая из оружейной стойки парализатор. - Два дикаря без контроля.
По коридору он шёл быстрым шагом. Мысль о том, почему его разбудил автомат, а не грамматикус, он оставил на потом. Если б с вахтенным было плохо, станция в первую очередь им бы и занялась.
- Открыть шлюз!
- Внимание: опасность...
- Заткнись.
Не выходя из шлюза, Свальре отвесил в щель раскрывающихся створок по стан-дозе обоим дикарям, бегущим к нему по раскалённому песку.
"Время паралича - оценочно 30 минут. "
- Знаю, - Свальре сплюнул, выбил ногой ножи из рук лежащих на песке фигур в форменных комбинезонах, откинул их подальше. Повесил парализатор на плечо, так, чтобы быстро взять на изготовку, если вдруг что, и потянул из кармана наручники.
Защёлкнул на первом, который лежал ближе, потом на втором.
Он исповедовал старую истину про бережёного, которого Бог бережёт.
Подхватив первого, он поволок его к обесточенному краулеру.
Бросив в тени, притащил и бросил рядом второго.
Чуть поодаль - как бы друг друга не загрызли, если что. Кровь тут - единственная влага.
Вернувшись за генератором, он опустил на лицо щиток маски.
Внутри краулера должен быть ад.
Он там, в общем, и был.
Температура, как показывал периферийник, была порядка 56 Цельсия.
Сколько они тут торчали? Чтобы разрядить аккумулятор краулера только на климат-контроле, нужно не менее трёх недель.
Скорее всего, генератор сдох далеко отсюда.
Тащились к точке прокола.
Свальре вздохнул и дёрнул на себя фиксатор генераторного кожуха.