Аннотация: Совместно с Игорем Горностаевым. Немного мистики, но, вообще-то, почти всерьез.
Я сердце оставил...
Для кого как, а для меня архивы сродни кладбищам. И там и тут находят вечное упокоение: люди ли, документы...
Есть любители посещать кладбища. Один мой знакомый, когда ему предложили на выбор работу в любом из филиалов крупного НИИ, подошел к решению проблемы весьма основательно. Он не поленился, поездил по городкам, где эти самые филиалы располагались и в каждом, прежде всего, шел на кладбище. Там он смотрел даты рождений-смертей и рассчитывал, приблизительно конечно, среднюю продолжительность жизни горожан. То был, так сказать, практический интерес: человек выбирал оптимальный вариант для проживания. Вот что недоступно моему пониманию, так это увлечение некоторых граждан "модными" кладбищами, вроде Ваганьковского в Москве.
Ну, это так, к слову. У нас в институте тоже имелся архив. Располагался он, подобно всем хранилищам, в подвальном помещении, подальше от глаз людских. И то сказать: самое место бумажным "мертвецам" там, ниже уровня земли... Что-то я опять отвлекся на кладбищенскую тему. Так вот, в архив меня отрядил шеф: поручил поднять кое-какие материалы по фольклорно-этнологическим экспедициям 1973 - 77 гг. в Сибирь и районы Крайнего Севера. В те годы активно боролись с шаманизмом. Надо сказать, я употребил весь накопленный за годы учебы опыт уклонения от работы, пытаясь избежать незавидной участи разгребателя бумажной свалки, каковой мне представлялось хранилище. Изо всех сил тянул я резину, надеясь, что начальнику надоест ждать и он отправит в подвал кого-то другого. Тщетно. Видно такова уж участь молодых специалистов - ковыряться в разного рода помойках.
- Сережа! - Лаврентий Прокофьевич нахмурился и указал глазами на стопки исписанных листов, которые я старательно перекладывал с места на место. - Оставьте в покое бумаги! Вам давно пора быть в архиве. Я позвонил - вас там ждут.
Делать нечего, пришлось покориться. Чтобы попасть в хранилище мне пришлось выйти во двор и под дождем добежать до бокового корпуса. В торце здания имелся небольшой железный навес над входом в подвал. Спустившись на дюжину ступеней, я оказался перед обитой черным дерматином дверью, не имеющей каких-либо опознавательных знаков. Постучал. Ни звука. Приоткрыл дверь:
- Можно?
В моем представлении архивариусом обязательно должен быть старичок в очках, старомодном пиджаке и с сатиновыми нарукавниками. Но заведующей архивом оказалась дама. Именно дама. Не "девушка", "гражданочка", "женщина" - эти обращения не годились для особи с таким выражением на лице. То была гримаса досады, брезгливости и высокомерия одновременно - ведь я оторвал ее от важного дела. Нет, она не распивала чаи и не болтала по телефону. Она читала. Что именно, я не разглядел - какой-то толстый том в роскошном бордовом с золотом переплете. Меня дама не удостоила взгляда.
- Можно? - повторил я извиняющимся тоном.
Дама шумно вздохнула, заложила страницы листком бумаги, убрала книгу и только теперь подняла на меня глаза.
- Да.
- Мне нужно..., - начал было я.
- Вот. - Заведующая небрежно подвинула к краю стола пачку бланков. - Заполните "требование".
Полчаса, не меньше, ушло у меня на заполнение двух бумажонок - пока разобрался что к чему, а спрашивать у этой особы..., ну ее к бесу. Все это время дама сидела за столом с отсутствующим видом.
Все с тем же лицом архивщица приняла от меня бланки и не спеша, с достоинством, удалилась. Собственно архив располагался за следующей дверью, а здесь была, так сказать "прихожая". Несколько минут ожидания, и я услышал голос заведующей:
- Молодой человек! Пройдите сюда!
Я едва не заблудился в лабиринте стеллажей, уставленных ящиками, ящичками, коробками, картонными папками и бог знает, чем еще. Сколько хлама накопилось тут за шестьдесят лет! Уму непостижимо как можно найти что-то в этих "бумажных джунглях".
- Молодой человек! Вы идете или нет! - В голосе дамы слышалось явное раздражение. - Я что ли должна за вас это таскать!
"Это же твоя работа",- подумал я, но озвучивать не стал. Архивщица указала на верхний ярус.
- Вон, видите, номера с 2064/01 по 2068/11. Возьмите стремянку.
- Я все не унесу за раз...
Дама бросила на меня осуждающий взгляд, словно на дефективного ребенка.
- Куда вы собрались выносить архивные материалы! Вы что, не знаете правила!? Будете работать здесь. Вон там стол. Потом все на место поставите.
Ну, ни ё моё! Мало того, что придется в этом дерьме ковыряться, так еще и здесь в подвале торчать!
- Лаврентий Прокофьевич велел материалы ему отнести,- решил взять я архивщицу "на пушку".
- Ничего не знаю! - отрезала дама.- Принесите разрешение, завизированное директором.
Я понял - спорить бесполезно.
Начать изучение материалов я решил с самой маленькой из двух десятков папок и коробок, указанных архивщицей. Для начала разыскал стол - ничего, работать можно. Стул есть, настольная лампа, даже стопочка чистых листов - забыл, видать, кто-то. "Раньше сядешь - раньше выйдешь",- вспомнил я подходящее изречение и решил: раз отвертеться невозможно, нужно напрячься и...
- Извините, - услышал я над ухом и от испуга выронил из рук папку. Она обрушилась на стол, выпустив облачко архивной пыли.
- Простите ради бога! Кажется напугал вас.
Да, уж! Заикой так можно стать. Я обернулся: что за чудо в перьях! Передо мной стоял человек, явившийся сюда не иначе как прямиком из тайги... или из тундры: борода - а ля Лев Толстой, брезентовая куртка-штормовка, свитер грубой вязки, кирзовые сапоги.
- Извините, - повторил "таежник", - вы, вижу, материалы по нашей алтайской экспедиции изучаете?
- Да..., а вы...
- Берг Модест Карлович. - Мой новый знакомый очень смешно картавил. Чем-то он был мне симпатичен. Я представился:
- Сергей.
Берг улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы - прямо-таки реклама "бленд-а-меда". Как он умудрялся содержать их в образцовом порядке, если действительно только что вернулся из какого-то заповедного места? Я ожидал, что Берг протянет мне руку для пожатия, но этого не случилось.
- Присаживайтесь, Сережа. В ногах..., ну вы знаете. - Сам он, как мне показалось, очень осторожно - чирей у него что ли - присел на стул с противоположной стороны стола. - Я вас не отвлекаю? Давно, знаете, не общался... Одичал, можно сказать.
Не, я был не против поболтать с мужиком: во-первых - уж очень не лежала душа разбирать "макулатуру", во- вторых - интересно узнать, откуда он прибыл, из каких таких диких мест, в-третьих, и это наиболее существенный момент - он, вероятно, поможет мне быстро отыскать нужные бумаги. Я махнул рукой - дескать, чего уж там.
- Это была моя предпоследняя экспедиция... Алтай. Чудное место, "русская Швейцария".
- Предпоследняя? - Я был удивлен - на папке, лежащей сейчас передо мной стояла дата: 1977 год.
- Да, - подтвердил Берг, - последняя была в Фанские горы. Тоже замечательное место! Помните у Визбора: "Я сердце оставил в Фанских горах...".
- У какого Визбора, - уточнил я. - Который Борман?
- Почему Борман?
- Ну, он играл Бормана в "Семнадцати мгновениях".
- Ах, да, конечно, Юрий Визбор... - Берг задумался. - Вам не доводилось бывать в тех местах, Сережа?
Я покачал головой: какое там бывал - даже не представлял, где это может находиться.
- Вы прямо оттуда?
Берг, похоже, удивился. И даже смутился.
- В общем-то, да..., почти. Сережа, вы, пожалуйста, не обращайте внимания на..., ну если что-то несуразное скажу. Видите ли..., отвык я... Давно ни с кем не общался.
Во, дает мужик! Видать на самом деле анахоретом сидел в глуши. Может, он только что приехал с этих своих гор? И сразу в архив подался?! Ну и ну.
- Вы там тоже шаманов изучали?
-Шаманов? Нет, что вы! Фанские горы в Средней Азии. Там нет шаманов. Фундаментальный ислам.... Впрочем, во время оно это был один из центров зороастризма. Есть любопытное место в районе Искандер-куля - мазар Ходжа Исхок, он же пещера Сидячего Скелета. По местной легенде Ходжа Исхок был послан Всевышним с миссией обратить здешних в истинную веру. Но, тамошние люди все как один были упорными язычниками - они убили посланца Аллаха. Вот его-то, посланника, нетленные мощи, находятся в пещере... Сережа, может вам все это неинтересно, вы скажите.
- Нет, почему же..., любопытно. Как вы назвали то место, Искандер...?
- Это озеро. Искандер-куль. Названо так в честь Александра Македонского. Вы, наверное, знаете: великого грека в Азии называли Искандером Двурогим. С озером связано множество легенд, - продолжил Берг. - Самая известная - об утоплении в сих водах Буцефала. Но, лично мне нравится другой ее вариант. Я услышал ее от Мавлона-бобо , старейшего жителя кишлака Макшеват. Легенду я записал и помню дословно. Вот послушайте. "Об этом рассказал мой прадед Сулейман, когда мне было шесть лет. Три родных прадеда ставили меня посередине мехмонхоны и вещали предания старины, слышанные ими от своих предков. А я должен был всё запоминать и после повторять слово в слово, ибо был их старшим правнуком. Ушли на войну мои дети и не вернулись. Не успели взять жен мои внуки - пропали в далекой России. Тебе перескажу я это.
Во времена незапамятные, когда солнцеподобный Искандер Зулкарнайн привел за собой несметное воинство жестокое и бесчисленное и столь же ненасытное как саранча; когда громогласный и молниеносный Искандер Зулкарнайн, называвший себя любимым сыном бога эллинов Зевса, вторгся в пределы благословенной Согдианы; когда благоухающий всеми пряностями мира Искандер Зулкарнайн захватил земли наших пращуров.... Мы не склонили перед ним свои гордые головы.
Презренные, подобные нечистым псам и свиньям чужеземцы отдавали свои жизни, покоряя города и крепости, ведь ни одна из них не сдалась без боя. Увы, высокородный правитель Согдианы Бесс, запятнал имя свое гнусным преступлением - убийством царя царей, повелителя половины Вселенной светозарного Дария. Колесо судьбы предателя свернуло с дороги удачи на тропу гибели. Бесс не смог собрать могучую армию и дать бой Искандеру. Пали Мараканда, Газа, Кирополь... Но защитники города-крепости Маг в горах к востоку от Мараканды оказались не по силам захватчикам. Утесом на пути горной реки, костром на тропинке муравьев, могучим львом перед отарой овец стояла крепость перед армией Искандера.
Прислал басилевс им письмо, в котором говорил, что вся страна у его ног, что они теперь - его вассалы и повелевает он сложить оружие. И если не повинуются они ему, то ждет их гнусная смерть, какая ожидает всех предателей.
Но смеялись в ответ защитники крепости.
Разгневанный их упорством, Искандер велел своим воинам перегородить стремительную реку, над которой стоял городок, и которая защищала его с одной из сторон.
Презренными воинами Искандера, забывшими на время ремесло ратное и унизившимися до работы землекопов, ниже крепости из обломков скал была навалена огромная плотина, перегородившая свободный от рождения поток, никогда не знавший ни оков, ни понуканий. Разлилось зеленое как старая бирюза озеро, воды которого, поднимаясь всё выше и выше, поглотили непокорную твердыню. Эллинский царь сказал, что одержал самую главную победу. Он со своими воинами устроил праздник, разбив шатры на берегу рукотворного озера, о который билась ледяная вода гор.
Конь царя, могучий Буцефал пасся, свободно вонзая в изумруд берега агатовые копыта. В это самое время на другом берегу печально, как не обласканная султаном наложница, грустила, опустив долу прелестную сухую головку с шелковой гривой молоденькая кобылка, единственное существо, уцелевшее из проглоченного ледяной водой города. Жеребец всесильного басилевса, заметив кобылку, заржал ретиво и помчался к ней. Юная, не знавшая седла лошадка, увидев огромного, устрашающего вида чужака, задрожала от страха будто перо под ураганным порывом ветра. Подобно обуянному похотью дикому злобному ослу несся Буцефал не разбирая дороги сквозь кустарник, перепрыгивая широкие расщелины и перемахивая небывалой высоты валуны. Кобылка поскакала прочь, но Буцефал, как и его хозяин, имел нрав упрямый и не собирался оставлять пылающую страсть неудовлетворенной. Без устали он преследовал юную легконогую кобылицу и скоро несчастная оказалась на скале, возвышающейся над новым озером.
Поднялся Буцефал на дыбы, радостно замолотил передними копытами - жертве некуда деться. Но рано он торжествовал - гордая кобылка, издав по человечески печальный крик, бросилась со скалы. Воды озера сомкнулись над ней. Не покорившись чужеземцу, лошадь разделила участь обитателей города-крепости...
И часто весной, когда с гор растаявшие снега переполняют озеро, над зеленоватым зеркалом вод слышится предсмертный крик. И силится вода прорвать воздвигнутую плотину. И приходят на помощь ей утонувшие защитники крепости. И зовут они к себе на помощь духов и демонов подземного мира. И люди, которые познали Аллаха и чтят Коран, не посещают это место".
Мне эта история показалась смешной: насильник-жеребец и покончившая самоубийством кобыла - надо же придумать такое! Я не рассмеялся лишь потому, что боялся обидеть рассказчика. Но Берг неожиданно хохотнул сам.
- Забавная легенда, правда?
Я кивнул. Берг, видимо, довольный, что нашел в моем лице благодарного слушателя, продолжил:
- С великими всегда так - все к чему они прикасаются, обретает толику "величия". Вот и конь - вошел в историю, благодаря хозяину, Александру Великому. Впрочем, существует гипотеза, что легенда о Буцефале, нашедшем упокоение на дне озера, имеет более древнее происхождение и указывает на место, где совершалась ашвамедха.
Видя мое недоумение, Берг пояснил:
- Это такой древнеиндийский обряд. Царь, желающий его исполнить, отпускал коня на "вольные луга" и со своим войском следовал за пасущимся животным, завоевывая все земли, попавшиеся на пути. Кульминацией сего мероприятия являлась собственно ашвамедха - ритуальное действо во время которого к коню подводили царицу и совершался акт священной зоофилии, символизирующий вечное обновление Вселенной, который должен был обеспечить незыблемость власти царя над завоеванными территориями. Затем конь, естественно, приносился в жертву. Известно, что народы Центральной Азии практиковали некоторые обряды, заимствованные у соседей-индусов. В случае с Македонским мы имеем: коня, ассоциирующегося у древних индийцев с Космосом, воду (озеро) - символ постоянно возобновляющейся жизни, молодую царицу - согдийку Роксану и могущественного царя Александра Великого.
"Ну и дела, - подумал я. - Знал, что древние любили почудить, но чтобы так...", а вслух сказал:
- Вы пытались там отыскать следы совершения этого обряда?
- Нет, что вы! История Александра для меня скорее хобби. Наша экспедиция носила более прозаический характер. Главная ее цель - составление реестра местонахождений мумиё.
Во, как! Смешались в кучу кони, люди..., шаманы, Македонский, жеребец в роли Казановы, теперь еще и мумиё!
- Сережа, вы, конечно, в курсе - мумие ценный лекарственный продукт. Так вот, в районе Искандер-куля имеются богатейшие залежи этого сырья. Больше только на Памире. Но Памир закрыт для посторонних - погранзона, а здесь - пожалуйста. С начала семидесятых у нас в стране начался настоящий бум увлечения мумиё. Цена его на "черном рынке" доходила, как я слышал до десяти - пятнадцати рублей за грамм. Как водится, нашлись десятки, если не сотни, "искателей сокровищ", которые ринулись в горы. Вы не поверите, Сережа, но это походило на настоящее разграбление. В общем, было необходимо навести хоть какой-то порядок... Да, любопытно, а сейчас мумиё в цене? Вы не знаете, Сережа?
- Не знаю. Никогда не интересовался мумиё, - честно признался я и подумал: "Видать, он затарился там этими мышиными какашками, теперь сбыть хочет". Странное впечатление производил мой собеседник: с одной стороны, вроде, "не от мира сего", с другой, мужик, похоже, не терялся и кроме научных получил и практические результаты. А вот следующим вопросом Модест Карлович добил меня окончательно.
- Сережа, а кто сейчас чемпион мира по шахматам?
Ну, и как это прикажете понимать? Ладно, вполне допускаю, что есть люди, которые не смотрят телевизор, не слушают радио и не читают газет. Но таким до лампочки все чемпионы вместе взятые.
- Каспаров.
Я заметил... Нет, просто невероятно - готов поклясться: он слышал эту фамилию впервые!
- А... Карпов?- Берг продолжал меня изумлять.
- Карпов опять проиграл Гарри...- Он не понял. Я пояснил: - Каспарову.
- Да, да, - задумчиво пробормотал Берг, как бы припоминая. Но я-то видел: для него это настоящее откровение. Я попробовал вернуться к прежнему разговору - меня заинтересовало горное озеро. Где-то, что-то я уже слышал раньше, мельком, но, убей, не помнил - что и где.
- Модест Карлович, расскажите еще про озеро. Это магическое место, если не ошибаюсь...
- Да, да, - пробормотал Берг, погруженный в свои мысли. - Как вы сказали? Магическое? Можно и так назвать. Таких мест на Земле не более трех десятков..., где сходятся астральные векторы... Возможно открытие окна в параллельный мир... Сережа, а вы давно здесь работаете?
Что-то он начал заговариваться. Уж не имею ли я дело с ненормальным?
- Где в институте? Нет, совсем недавно, с апреля.
- Вы не знаете Левашову Светлану Георгиевну? Она все еще работает в институте?
Голос собеседника дрогнул, когда он назвал имя женщины. Или мне показалось?
- Не знаю такую. А вы сами...
- Извините, Сережа, - перебил меня Берг. - Мне пора идти.
Он поднялся со стула и, не попрощавшись, удалился. Но не в сторону выхода, а наоборот. Я не знал, что и подумать. Странный мужик. И это еще слишком мягко сказано. Я глянул на часы. Мать моя! Заболтался, а время обедать. И не черта не сделал, даже забыл поинтересоваться у нового знакомого насчет материалов по Алтаю.
Архивщица продолжала читать. Меня она окинула быстрым профессиональным взглядом: не несу ли чего с собой. На отдельном столике у нее грелась на электрической плитке эмалированная кастрюлька - игнорирует институтскую столовую, бережет желудок.
Лаврентий Прокофьевич, как на грех, сидел за столиком один. Пришлось мне подсесть к нему.
- Ну, как успехи? - поинтересовался он, промокая губы салфеткой.
- Я с Бергом познакомился. Интересный мужик...
Шеф смотрел на меня, словно видел перед собой тень папы Гамлета.
- Каким Бергом!?
- Модестом Карловичем.
Мне стало не по себе, даже мурашки по коже.
- Берг погиб в конце семидесятых.... В семьдесят восьмом, кажется.
По лицу Прокофьевича я понял, что он не шутит!
- Как погиб?- выдавил я с усилием.
- Несчастный случай в горах. Его шофер... все время ружье с собой возил... То ли он его чистил, то ли еще что, в общем - случайный выстрел. Дробина попала Бергу в сердце. Умер мгновенно.
Ощущение - словно на тебя вылили ведро ледяной воды, или зашибли дверью, или подружка сообщила тебе, что беременна, а аборт делать поздно, или... "Как же так. Я только что говорил с ним. Ошибка какая-то?", - крутилось у меня в голове.
- Как он выглядел? О чем вы говорили? - принялся расспрашивать шеф. Я, как мог, рассказал все. С минуту Лаврентий Прокофьевич молчал. Вздохнул печально.
- Ну, первое, что хочу сказать: случайных встреч не бывает. У высших сил все как в каталоге. Я имею в виду компьютерный каталог. Случайных встреч не происходит.
Я только пожал плечами.
- А она ведь тоже умерла, знаете? Света... Светлана Георгиевна, про которую он спрашивал. Вышла замуж за иностранца, уехала с ним. В Швецию. И там умерла, представляете! От банальной пневмонии. Не в нашей нищей стране, а в благополучной Швеции!! Судьба...
Шеф снял очки и протер пальцами глаза - видать воспоминания разбередили старую душевную рану.
- Какая жалость, что не я встретился с ним. Мне позарез нужно узнать куда он перед отъездом дел мою папку. На ней записан телефон...
Вот, так-так! Здесь призраки разгуливают, а ему только и забот, что о каком-то дурацком телефонном номере горевать!
После обеденного перерыва я входил в архив, словно в клетку с живым тигром: и страшно и любопытно одновременно. Дама глянула равнодушно и опять уткнулась в книгу. Я замешкался перед дверью в хранилище.
- Извините...
Дама оторвала взор от романа.
- Да?!
- Извините, - вновь промямлил я.- Здесь был мужчина... Модест Карлович... Он ушел?
- Молодой человек! - Архивщица строго посмотрела на меня. - Туда, кроме Вас, никто не заходил!
Да-а! Дела... Не, я не трус. То есть..., не до такой степени, чтобы устраивать истерики, при встрече с "потусторонними силами", тем более что работаю..., хотя, это не подлежит разглашению,... в общем, в Научно-исследовательском Центре по изучению паранормальных явлений... Но! Еще раз оказаться с глазу на глаз с НИМ, я не желал бы ни при каких обстоятельствах.
В хранилище - ни души. Ни живой, ни мертвой. Желая доказать всем, а главное - себе, что чего-то стою, четыре часа кряду я добросовестно работал, перебирая пожелтевшие страницы дневниковых записей и черновиков; делал необходимые выписки. За работой и страхи куда-то ушли. Вспомнил я о странном "госте оттуда", только когда арвивщица окликнула меня:
- Молодой человек! Пожалуйста, заканчивайте! Через десять минут я закрываю архив.
Ее резкий голос, прозвучавший среди абсолютной, "кладбищенской" тишины хранилища, заставил меня вздрогнуть. Я с опаской огляделся - никого. И, слава Богу...
В нашу рабочую комнату я вернулся, словно в родной дом. Эти средневековые ужасы, подвалы с привидениями - не для моих нервов. Кроме начальника, в кабинете была только Лариса, разбирающая пыльные папки в дальнем шкафу. Видно у шефа нынче бзик: заставляет всех ковыряться в бумажном хламе. Лариса одарила меня чарующей улыбкой, от которой сладко заныло сердце. Чудесная девушка. Мы договорились, что в ближайшие выходные я приду к ней домой, чтобы познакомиться с родителями и объявить о нашем решении пожениться.
Шеф понимающе ухмыльнулся - весь институт, поди, знает о нашем романе.
- Ну, как? - поинтересовался начальник. - ОН больше не появлялся?
- Бог миловал...
Лариса заинтересовалась:
- О чем это вы, Лаврентий Прокофьевич?
- Сережа вам потом все объяснит. - Шеф задумался.- Ох, дела... Не иначе Варвара Берберовна балуется спиритизмом. Любит она потревожить гениев прошлого. Не зря ее назначили заведующей архивом.
- А Берг... Он, что, был гением?
- Берг!? Для меня он был богом! Помните, что сказал Ньютон? "Я стоял на плечах титанов". А кто такие титаны? Это те, по чьим плечам боги взошли на пьедестал! Или, правильнее сказать, по чьим трупам. Да. Это были воистину боги. Вот, прошу вспомнить: Булгаков, устами Шарикова, сравнивал профессора Преображенского с богом. Помните? И это правда. Какие были люди! И уж простите мой друг, но мы с вами в подметки им не годимся. Кто из нынешних способен на самопожертвование во имя науки!? А для них это было нормой... Скажем, Альфред Вегенер. Слышали про такого? Его имя незаслуженно забыто, а ведь он, подобно Галилею, совершил революцию в науках о Земле, дерзнув утверждать, что материки движутся! Сейчас теория дрейфа континентов общепризнанна, а тогда, почти сто лет назад, ее сочли ересью. Чтобы добыть доказательства своей гипотезы Вегенер забирался в самые неприступные уголки планеты, и погиб, сгинул во льдах Гренландии.- Лаврентий Прокофьевич вздохнул, и закончил странной сентенцией. - Так что, дружите Сережа с Варварой Берберовной... Кстати, как она вам понравилась?
Шеф бросил лукавый взгляд в сторону Ларисы. Неужели он думает, что девушка приревнует меня к этой мымре? Или предостерегает от непарламентских выражений? Ну конечно! Чуть было не начал матюгаться... При Ларисе!
- Мне она показалась типичной... стервой.
Я смотрел на Ларису, но боковым зрением увидел, как шеф делает мне какие-то знаки. Повернулся к нему. Прокофьевич торопливо поднялся из-за стола и пробормотал:
- Совсем забыл...,- и бочком, бочком к двери.
Он должно быть сокрушенно вздыхал, или, наоборот, хихикал, направляясь в курилку.
Мне же было не до смеха. Грохот обрушившейся на стол тяжелой папки перекрыл гневный, на гране визга, голос Ларисы: