История, которую я хочу рассказать, началась очень давно в городе, который когда-то назывался Тифлис. С середины Х1Х века и до начала ХХ в Тифлис приезжало много иностранцев из Польши, Италии, Греции, Турции и Германии. До середины 30-х годов ХХ века в Тифлисе существовало много посольств и торгпредств перечисленных стран. Строились соборы, костелы, мечети, синагоги. Поляки, немцы, итальянцы селились компактными поселениями, и были целые улицы, где проживали иностранцы. На одной из таких улиц в центре Тифлиса, в одном из домов, где проживали поляки, в семье околоточного пристава Дмитрия Михайловского в 1904 году родился сын Митя (Дмитрий Дмитриевич) Михайловский.
Часть 1.
В 1911 году он пошел во Вторую Классическую гимназию в 1 класс. Но в начале 1918 года все гимназии были преобразованы в школы 1 ступени, и в 1921 году он заканчивал школу. Только что были изгнаны из Грузии меньшевики, и Грузия стала одной из республик сначала Закавказской Федерации ( в которую входили также Азербайджан и Армения), а затем уже, в декабре 1922, республикой СССР.
Дмитрий всю жизнь любил лошадей и после гимназии хотел стать гусаром или кавалергардом, но произошло событие, которое изменило дальнейшую судьбу Мити. В Тифлисе открылось Тифлисское Артиллерийское Училище (ТАУ) им. 26 Бакинских комиссаров. А так как в те времена артиллерия была на конной тяге, то Митя после окончания школы без раздумий поступил в ТАУ. Правда, для этого ему пришлось скрыть свое происхождение (по этой же причине не долго не мог вступить в партию и произошло это уже накануне Великой Отечественной войны).
В сентябре 1921 года он курсант ТАУ - щеголяет в новенькой, только что введенной форме, сверкает шпорами и скрипит портупеей. Женился рано, на третьем курсе, и у них рождается сын, но он был обречен всю жизнь быть прикованным к инвалидному креслу и скончался в 1971 году, незадолго до смерти своего отца. С его матерью Митя расходится, не потому, что не любит ее больше, а потому что профессия военного обязывает его к кочевой жизни, и жена не хочет быть ему обузой с больным сыном. Впрочем, он любил его до последнего и всячески поддерживал с ними связь.
1925 году после окончания ТАУ его, молодого командира батареи гаубиц, направляют служить в Забайкалье. Его полк перебрасывают из одного гарнизона в другой.
Часть П.
За 13 лет службы дослужившись до полковника, он так и не женился во второй раз.
В конце 1938 года в дивизион, которым он командовал, переводят нового замполита, майора Н. Он прибыл в расположение части с очаровательной молодой женой Любой. Это событие повлияло на дальнейшую судьбу Мити.
На одном из вечеров в ДК красной армии в Иркутске Дмитрий познакомился поближе с красавицей Любой.
Надо сказать, Дмитрий был в душе настоящим гусаром, обладал неукротимым нравом, любил женщин, карты и вино. Благодаря его прекрасной внешности (полугрузин-полуполяк, рост под два метра, усы, как у Буденного), все его любовные приключения заканчивались победами. В карты он, тем не менее, обычно выигрывал, а когда проигрывал - долг отдавал тотчас же; а в веселых компаниях не было тамады лучше него. Все перечисленное не влияло на его профессиональные качества, и в гарнизоне его подразделение было одним из лучших, поэтому он был на хорошем счету у командования. Но увлечение женой замполита роковым образом сказалось на его судьбе.
У них не было романа, просто Дмитрий был по-рыцарски влюблен в нее. Да и не было офицера, который бы не был влюблен в Любовь Андреевну. Она была старшей медсестрой их лазарета, высокая и стройная, с зелеными глазами и волосами, как вороново крыло.
Как-то вечером после дежурства офицеры собрались отметить день рождения замполита у него на квартире. После некоторого количества выпитого, слово за слово, стали говорить о женщинах. Майор Н. высказался нелицеприятно о своей жене. Дмитрий встал и, подойдя к замполиту, ударил его перчаткой по лицу. Но так как в эти времена дуэли среди офицеров в рабоче-крестьянской Красной Армии были отменены, то началась обычная драка. Дмитрий в сердцах пальнул из своего "ТТ"в замполита. Попасть не попал, но этого было достаточно, чтобы его отдали под трибунал. В качестве наказания он был переведен в часть, уже ведшей бои на Халхингольском направлении, с понижением в должности до командира батальона. Батальон МиМиМихайловскому за слаженные действия был отмечен командованием, и вскоре Дмитрий был восстановлен в должности и награжден краткосрочным отпуском домой в Тбилиси. А правительство в это время подписало тот знаменитый Пакт о ненападении, в результаты чего границы СССР расширились на запад и вплотную подошли к Финляндии, после чего началась военная кампания на карело-финской границе и в январе-феврале 1940 года дивизион МиМиМихайловскому был переброшен в эту горячую точку. За личные заслуги Дмитрий был повышен в звании до полковника и вскоре принял полк. Полк был расквартирован в составе дивизии, входящей в Киевский округ. Меньше чем через полтора года началась Великая Отечественная война.
Часть Ш.
В сентябре 1941г. дивизия вела ожесточенные бои под Киевом. Полк МиМиМихайловскому прикрывал левый фланг. Но танковой армии противника удалось прорвать оборону, и полк был отрезан от основной части. Начались затяжные бои в окружении.
Бои в окружении - это когда заранее знаешь, что надеяться на помощь нельзя, когда знаешь, что шансов пробиться нет. От двух полков - пятисот орудий, входивших в его бригаду, осталось две батареи - восемь орудий, несколько ручных пулеметов и с десяток лошадей, не тяжелых битюгов, а легких командирских коней. Танки и вражеская авиация все наносили удары. И Дмитрий с двумя офицерами и сорока восемью бойцами решил пробиваться через тылы наступающих войск к своим. Но пробиться было почти невозможно, и он принял бой. Он знал, что в результате боя все могли погибнуть, но решил лучше погибнуть, чем сдаться. Судьба определила иначе.
В результате массированных авиационных ударов были уничтожены семь из восьми орудий вместе с расчетом. Осталась пара ручных пулеметов, одна винтовка с запасом патронов, один наган "ТТ" и пара гранат. Осталось также противотанковое орудие - 45-миллиметровка с десятью снарядами. Все лошади погибли в результате прямого попадания авиабомбы в блиндаж.
С этим арсеналом они решили пробиваться через линию фронта к своим в направлении Харькова, но 37 армия, в состав который входила отдельная бригада МиМиМихайловскому, отступила на десятки километров в тыл. Митя понял, что это бессмысленно, и решил искать партизанские соединения. Они двинулись на северо-запад, в сторону Белоруссии, где в лесах расположились партизанские соединения Ковпака. Пушку и оба ящика со снарядами тащили на себе, волоком по примерзшему снегу. Питались кониной и остатками сухих пайков. Но они не знали, что навстречу им двигались соединения 2 танковой армии.
Оберфюрер СС Штумф, командир взвода "Тигров", не поверил своим глазам, когда взглянув в пентапризму, увидел советское противотанковое орудие. "Этого не может быть," - подумал он вслух, и это была последняя мысль в его голове, так как прямое попадание снаряда 45 калибра смело пентапризму вместе с ним. Танк стал, т.к. вторым снарядом ему снесло гусеницы.
Михайловский знал, что снарядов у него десять, но и танков было всего пять. А до ближайшего леса - 400-500 метров. Они били с полузакрытой позиции, все время меняя угол атаки и положения пушки. Им чудом удалось подбить еще два танка. Дело в том, что после каждого выстрела они перемещались на новое место. "Тигры" устроили настоящую охоту на их орудие. Это был настоящий азарт, они не стреляли - хотели поймать живьем и посмотреть, что за сумасшедший вел по ним огонь. Но Дмитрию это-то и было нужно, и им удалось подбить еще один танк. Оставшийся один "Тигр" был по ним из всего, что у него было.
...Последнее, что увидел Дмитрий, - это дуло танка, смотрящее прямо на щиток его пушки. Потом удар... и темнота. Снаряд попал прямо в щиток.
Дмитрий очнулся от ощущения холода. Сколько минут или часов он пролежал, он не знал. Произошло следующее: "Тигр" прямой наводкой разнес пушку в клочки и осколки. Убило трех солдат и командира батареи. Митя получил тяжелую контузию и легкое ранение в бок. Контузия лишила его речи и частично - слуха. Если бы не щиток, то от него не осталось бы
Ранение было не серьезным, но он потерял много крови и сильно ослаб. Двое оставшихся в живых солдат помогали ему идти, а кое-где волоком тащили на плащ-палатке. У них осталась винтовка с тремя патронами. Гранаты были потрачены в бою, а наган погиб вместе с командиром батареи. Танкисты, видя, что после прямого попадания их засыпало землей, не стали проверять, живы они или нет, и двинулись дальше. Митя после ранения и контузии пролежал в беспамятстве несколько чесов, и ко всему прочему у него началась лихорадка. Один оставшийся в живых красноармеец, земляк Мити, Георгий Чилашвили, нашел для него шинель - снял с убитого немецкого солдата, сорвав с нее знаки различия. Проходив всю ночь, они к утру вышли на открытое место. В утреннем воздухе стоял туман. Это их насторожило. Они прошли еще несколько десятков шагов - и застыли, потрясенные. То, что они приняли за туман, был пар от дыхании тысяч людей. Это были тысячи наших красноармейцев, плененных фашистами, в том же состоянии, что и Дмитрий, в таких же непонятных одеждах, раненые, контуженные, голодные, небритые. Первая мысль была вернуться назад, но в спины им уже упирались дула "шмайсеров".
Их гнали трое суток до ближайшей станции. Потом их погрузили в вагоны, предварительно расстреляв всех командиров и коммунистов, т.е. тех, у кого были найдены офицерские документы и партбилеты. Так как документы МиМиМихайловскому сгорели в блиндаже, а в ВКП(б) Митя вступил накануне войны, после финской кампании, и не успел еще получить билет, ему повезло - он остался в живых.
Эшелон с ними сначала пригнали в Краков. Так их выгрузили, снова была сортировка. Всех евреев, цыган отправили в Освенцим. Но Дмитрия, несмотря на его ранение, не отправили в концлагерь, т.к. он обладал арийской внешностью - высокий рост, голубые глаза, темно-русые волосы. Таких, как он, тысячу человек, отправили в лагерь для перемещенных лиц, чтобы потом повезти на работы в тыл Германии и на западные оккупированные территории.
Их лагерь был расположен в окрестностях Франкфурта, где были разработки алюминиевой руды. Там нужны были разные люди, лесорубы, плотники, рудокопы и другие рабочие специальности. Их рассадили по сто человек в десять бараков. В бараке, где жили он и Георгий, большинство были такие же рослые и светловолосые люди. Барак на 70% состоял из пленных из западной Европы и на 30% - из СССР. В бараке жили французы, поляки, румыны, болгары, сербы. Но больше всего было французов, голубоглазых потомков норманнов, чьи предки воевали с германцами еще в средние века.
Одна бабушка у Мити была француженка, другая - наполовину немка, а т.к. он изучал в гимназии оба этих языка, то и разговаривал вполне сносно на обоих. Этот лагерь был новый, и сидевшие в нем были недолго 4-5 месяцев, но в таких условиях достаточно и недели, чтобы узнать, что почем. Дело в том, что охраняли их спецчасти СС, но командовали ими на стройке офицеры инженерных войск. После прибытия новой партии военнопленных их барак укомплектовался на 100%, т.к. в нем сидело ровно сто человек. Территорию лагеря охраняли, как ни странно, лишь два взвода охраны СС, и была лишь одна пулеметная вышка. Но зато стены были двойные, высотой шесть метров, и был пропущен ток через колючую проволоку. На территории лагеря были караульные помещения, мастерские, гаражи, хозблок с кухней и медблок - именно медблок, потому что это был не концлагерь, а лагерь для военнопленных, где сидели европейцы с частицей арийской крови, и заболевших лечили по правилам военной медицины, т.к. их хотели в дальнейшем склонить на свою сторону. и.
В первый день к Мите подошел статный француз и поинтересовался, говорит ли он по-французски. Представился: сержант Леон Рено. Он расспросил про Митиного друга Георгия и представил его еще некоторым своим соотечественникам. Митя понял, что в этом бараке он был неформальным лидером, и решил, что надо держаться рядом с Леоном. Как потом выяснилось, Леон был связан с французским Сопротивлением.
Поначалу Митя и Леон присматривались друг к другу, но потом Митя понял, что у него нет другого выбора, как довериться Леону. Он все рассказал Рено про свое прошлое. Рено оказал МиМихайловскому доверие и рассказал про свою связь с французским подпольем. Дело в том, что в каждом бараке был староста, назначенный немцами. В их бараке его не было, т.к. до их приезда старосту произвели в унтер-офицеры, и теперь он занимал другую должность и место старосты было свободно. Рено сказал МиМихайловскому, что Сопротивление поручает ему стать добровольно старостой. Дмитрий согласился, поговорив с Георгием, т.к. Георгий кроме грузинского языка знал только русский. Георгий сначала не был согласен, но Митя объяснил ему, что это значит продолжить борьбу, и тот согласился. Так в бараке N 4 появился новый староста.
В обязанности старосты входило соблюдать распорядок работы и жизни в бараке и на участке работ. Помимо этого, в его обязанности входило доносить на всех нелояльных заключенных Михайловский собрал все население барака и предупредил, что закладывать он никого не будет, но если кто-то попытается совершить недостойный поступок, то будет наказан всем бараком. Староста также должен был общаться с руководством участка строительства, инженером Хольцем. Хольц в бытность свою молодым инженером, работал в России, в СССР, в качестве консультанта на одном из новых в то время (30-34гг.) Алюминиевых конверторов. За четыре года, проведенных в СССР, он завел там друзей, проникся уважением к советским людям. К войне с СССР он отнесся отрицательно - она разрушала заводы и предприятия, построенные в годы первых советских пятилеток.
Зная его просоветское настроение, командование не посылало его на фронт, а отправило на строительство завода, расположенное на месторождение бокситов на границе с Францией. Он не хотел работать на гитлеровский режим, но он знал, что такое концлагерь и не хотел сгореть в печке СС. Он вынашивал план эмиграции в Швейцарию, но ему нужна была помощь. Таким образом, Рено, МиМихайловскому и Хольца объединило одно дело - побег. Но для этого нужно было разработать план. И это все требовало подготовки.
Рено обратился за помощью к заключенным-портным, которые обслуживали командование лагеря. Все заключенные были одеты во френчи, что было основой тогдашней формы военной Европы, и нужны были только знаки различия, чтобы никто не отличил их по форме от СС. И Рено попросил портных изготовить для него и Хольца знаки различия немецкой армии, именно армии, но не СС. А на Михайловском, как известно, была форма солдата немецкой армии, т.к. он был староста барака.
В деревушке по ту сторону границы у Леона была явочная квартира у одного нормандца. Они заранее предупредили Хольца, что они прикрепят к френчам знаки различия армии и замаскируют их кусочками материи, а потом они попросят охрану отвести их по нужде в ближайшие кусты. Положено, чтобы два охранника проследовали за заключенными. В целях безопасности во время работы их сковывали цепью по двое, и Михайловский был прикован цепью к Леону...
17 октября1942 года их привезли на работу, и отряд из двадцати человек сопровождало шестеро охранников. Хольц привез на своем "Хорьхе" термосы с горячим кофе каждому. Двое из охранников отошли попить кофе, четверо охраняли работающих. Леон и Дмитрий попросились по нужде, и по уставу двое пошли их охранять. И когда эти четверо прошли кусты, Хольц подошел сзади к охранникам и с помощью "вальтера" обезоружил одного из них. Когда второй хотел выстрелить, Леон убил его точным броском заточки, сделанной из ложки. Первого они связали и у обоих забрали оружие и документы. Через минуту все втроем в форме немецких саперных войск в "Хорьхе" Хольца ехали по лесной дороге в сторону французской границы. Через полчаса они были уже на месте у дома того нормандца.
В тот же вечер они втроем были в расположении ставки нормандского отделение "Маки".
Там их снабдили новыми документами и одеждой. Хольцу был выдан документ на имя швейцарского коммивояжера, а также его жене с ребенком. Через день он со своей семьей сидел в купе поезда Кольмар-Цюрих. Рено и Михайловский стали продолжать борьбу против фашистов в рядах Сопротивления, их направили в Парижское отделение "Маки".
По документам Рено был владельцем кафе, а Михайловский - его правой рукой. Естественно, кафе было выкуплено у властей через подставных лиц.
Роже (Дмитрий) через Леона вышел на людей, которые знали едва ли не всех иммигрантов из России, а так же из Грузии. Так он познакомился со своим кузеном, которого звали Георг - Георгий, но для всех он был Черный Грек. Черный Грек занимался контрабандой продуктов из Марселя и другими делами, за что, был под пристальным присмотром у полиции, а что самое главное - у гестапо. Но никто в Париже не знал, и даже Леон, что Черный Грек был связан со спецслужбой Французской Жандармерии, которая уже 4 года находилась в глубоком подполье, и что Штаб-квартира находилась в Швейцарии, в Лозанне... Георгий был связным. Грек предложил Михайловскому работать на разведку. Сначала Митя отказался "он хотел быть в первых рядах боевиков, предложить свой опыт командования, но Грек, для того что бы быть уверенным в том, что их не подслушает гестапо, повез Дмитрия на кладбище Сент Женевьев де Буа, где к стати был похоронен их родственник, и поведал то, о чем молчал долгих 6 лет: он в1937 году был завербован помощником Военного Атташе во Франции. СССР в те годы был далек от войны, но НКВД уже тогда хотело иметь сеть своих агентов в крупных городах Европы. В частности в Париже. Так как человек с той стороны погиб при не выясненных обстоятельствах, то этим человеке предстояло стать Роже. А задание было сложным: внедрится к Начальнику Гестапо - Барбье... Роже долго размышлял, каким образом ему выйти на штандантерфюрера... Дело в том, что в детали этой операции нельзя было посвящать никого! Даже Леона. Помогла природная наблюдательность Мити - Роже: по определенным дням обедать приходила некая Мадлен - секретарь и переводчик Барбье...
Мадлен Грант была по материнской линии со стороны деда немкой, по отцовской - француженкой. Такой же геронтологией обладал и Дмитрий. Такой красавицей, как изображали Грету Гарбо Мадлен не бала, зато была полна того шарма, который дает дамам то слияние двух кровей - французской и немецкой.
Фигура у нее бала французской, а грудь - немецкой. В общем, она обладала всеми теми достоинствами и скрытыми недостатками, которые делают женщину - ЖЕНЩИНОЙ. Роже, как и многие мужчины его склада не верил в чувства с первого взгляда, но Мадлен произвела на него именно то впечатление...
Так или иначе, Роже-Митя познакомился с ней и стал почти каждый день с ней видеться. Грек сообщил Роже, что Барбье переводят в Лион начальником гестапо, и что у Роже две недели в запасе...
Дело в том, что Роже тоже понравился Мадлен - она любила мужчин с твердым характером. Так что, когда речь пошла о болеесерьезных намерениях, то Мадлен ответила согласием. Она не была истиной арийкой, но и Митя не был славянином в чистом виде, так что когда стал вопрос о их бракосочетании, то Клаусс не стал долго проверять досье Роже Бонара. Барбье дал разрешение на переезд Роже - в Лион и сказал, что лично будет свидетелем на их бракосочетании. Митя получил свою долю от дохода кафе и они с Мадлен сняли квартиру в центре Лиона. Бракосочетание было не очень пышным, но Барбье разрешил присутствовать на свадьбе Рено и Георгу, также присутствовало несколько офицеров. К этому времени (а был уже декабрь 1942) Красная Армия сдерживала наступление фашистов на Сталинградском направлении, и каждый день на Восточный Фронт отправлялись новые и новые силы. Так что, одного из младших офицеров по особым поручениям отправили на фронт, и Роже попросил супругу, что бы она походатайствовала о взятии его на это место вольнонаемным. Так как он прошел предварительную проверку, то Барбье решил взять Бонара на службу с испытательным сроком, тем более немцы брали на службу людей сочувствовавших режиму Генерала Виши...
Испытательный срок подошел к концу, и Дмитрия аттестовали на первый офицерский чин - унтершарфювера СС. Его теперь всегда можно было видеть в черной форме СС. В его обязанности входило контролировать все грузы приходящие по железной дороге из Марселя в Лион связанные пищевыми продуктами. Это была нудная и кропотливая работа с бумагами, которая не могла нравиться Роже, но Черного Грека, у которого были свои люди и Лионе и в Марселе, интересовали некоторые грузы уходившие из Лиона в Марсель, а так же грузы идущие транзитом из Парижа в Марсель, через Лион. Дело в том, что по дороге из Лиона в Марсель дорогу контролировали отряды из "Союза русских патриотов". Так что сведенья полученные от Бонара были очень ценными в стратегическом плане. Действительно, в это время многие грузы из Парижа и из других районов Франции в поддержку профашистского режима генерала Пепена на Севере Африки в Тунисе и Алжире, поэтому макизары совместно с отрядами "союза" перехватывали эти грузы по дороге и даже некоторые пускали под откос. Жена Дмитрия была не простого происхождения: отец ее Франсуа Грант, покойный, был искусствовед, он специализировался на англосаксонской живописи и скульптуре и до войны часто ездил в Великобританию на симпозиумы и брал с собой дочь Мадлен - студентку филологического факультета Сорбонны - будущую переводчицу с английского и немецкого. Когда Мадлен вышла замуж за Митю ей исполнилось 26 лет и это был второй брак, первый муж, летчик, погиб в составе эскадрильи Нормандия - Неман в небе над Мурманском: у Мадлен были все основания, с одной стороны ненавидеть фашистов, а с другой не доверять русским с точки зрения ее начальства в гестапо, но Барбье сам был на половину француз и поэтому смотрел на это сквозь пальцы - он был по натуре садист, а моралистом никогда не был и поэтому ненавидел только прямое предательство и ценил хороших работников в независимости от их национальной принадлежности. Он с легкостью мог пристрелить и француза и немца, да, да немца, если тот не отвечал требованиям известным ему одному... Мадлен в возрасте 21 года была завербована "БИ АЙ СИ" Британской разведкой - в1937 году, когда в очередной раз сопровождала отца в качестве секретаря-референта в Германию, куда они были приглашены на презентацию его новой книги по искусству, изданной в Берлине. На приеме в гостинице, в ресторане присутствовал один коллега Франсуа - Грег Бонам, он то и завербовал Мадлен... Кто на самом деле была его супруга Дмитрий узнал на много позже. Мадлен Грант по материнской линии была отпрыском знатного рода баронов фон КИРШТАЙНОВ. Вот поэтому ее и взял на работу Барбье. Что касается Мити, то по легенде его бабушка принадлежала к знатному роду фон Шредеров, таким образом и его карьера была решена. Мадлен продолжала работать на Британскую разведку, а Дмитрий помогал Сопротивлению, но однажды Мадлен призналась Мите в том, что она английская разведчица. Роже бил приятно удивлен, но в свою очередь раскрыл себя, и уже Мадлен удивилась... Шел 1943 год немцы терпели одно поражение за другим на Восточном фронте, но грандиозное сражение под Курском было еще впереди, до него было еще целых 3 долгих месяца.
Люди Барбье активизировались, да и в самом Париже уже бело не так спокойно, как впервые годы оккупации... Грек дал указание Роже, что бы тот продумал операцию по уходу из Лиона (Роже уже повысили в звании :он был штурмфюрер СС). Дело в том, что готовилась крупнейшая диверсия на ж/д, и Митя ставился под удар вместе с Мадлен . Но это не было трудным для Мити - Мадлен давно просила Клауса отпустить ее с Роже в Сент-Этьен, где по легенде жила тетя Мадлен. Эта поездка должна была происходить на Хорьке, принадлежавшему Управлению гестапо, и об этой поездке были предупреждены люди Грека: они через своего человека в Лионском морге раздобыли два подходящих трупа, ну а остальное было дедом техники: было начало марта и горные дороги с утра подмораживало...
Так что 4 марта 1943 года в 7.30 утра на трассе в кювете на 11-м километре от Лиона в перевернувшейся машине марки Хорьх было обнаружено два полуобгоревших трупа, по документам чудом сохранившихся уних стало известно, что эти трупы принадлежат супругам Мадлен и Роже Бонар... Так закончилась еще одна страница в жизни Мити. Начиналась новая еще не изведанная жизнь..! Вместе с Мадлен он был переброшен на север Франции, в Лилль в Нормандию, где вскоре должны были начаться подготовительные операции по проведению массовых восстаний. Эти операции должны быть тщательно разработаны и нужны были надежные специалисты. Здесь впервые Митя встретился с Френе-организатором и вдохновителем всего Сопротивления. Весь 1944 год проводились боевые операции: Роже и Мадлен участвовали в тех или иных операциях...
В конце 1944 года во время одной из операций погибает Мадлен: машина, на которой она ехала по заданию самого Фррене была обстреляна немцами из "панцирь-фауста" - все кто был в машине погибли... Это случилось 17 декабря 1944 года, за неделю до Рождества, которое Митя и Мадлен собирались встретить в Париже. Но фашистский снаряд оборвал еще одну жизнь - Мадлен была на 5 месяце беременности...
В конце января Роже вернулся в Париж. Войска союзников были везде, заходили они и в Митино кафе. Но это было уже не то кафе, что было при фашистах: Барбье удрал - война близилась к концу. В Митино кафе стало заходить все больше народу - это были и солдаты, выжившие в этой войне французы и солдаты американцы "янки" со своими подругами-француженками и просто одинокие женщины оставшиеся без мужей и любимых. Но Роже уже не заводил долгих романов: после гибели Мадлен у него не было желания связывать себя с кем-нибудь на долго. У него после Победы была другая проблема - или оставить Францию и иммигрировать в США или вернутся в СССР. Некоторые его друзья не советовали ехать в Штаты, другие отговаривали ехать в СССР по причине того, что были опасения попасть в лагерь за сотрудничество с оккупантами... Черный Грек пытался втянуть Дмитрия в его фарцовачные операции с янки - тушенка, сигареты, одежда,
но безуспешно... Митя бросил все и уехал в одну из провинций Франции работать по приглашению одного из своих близких соратников управляющим одного из возрождающихся конных заводов -
это могло принести немалую прибыль, потому что стали возрождаться ипподромы: скачки, бега, тотализатор...
...Прошел год - все это время Митю не оставляла мысль о возвращении на Родину - Грузию: все вокруг напоминало о Грузии - природа похожая на Кавказскую, лошади... Однажды Митин друг привез русскую газету "Правда", привезенную одним знаком дипломатом, в этой газете на первой полосе был опубликован Указ Сталина об амнистии лиц побывавших в плену и других оккупированных территориях, а также призывалось всем перемешенным лицам возвращаться в СССР и о том, что этим лицам будет оказана помощь в возвращении... На следующий день Дмитрий отправился в Париж в Генеральное Консульство. К его удивлению там была большая очередь и его поставили в очередь в отдел для перемещенных лиц: он узнал, что процедура продлится 3-4 недели и его письменно известят об этом...
Роже отправился обратно в поселок. Через 3 недели пришла долгожданная телеграмма. Он поехал в Париж, в Консульстве у него отобрали Французский паспорт и выдали временное свидетельство
Перемещенного лица и объяснили, что в течении 3 дней по прибытию надо обратится в отдел МИДа по перемещенным лицам. Получив таким образом нужные инструкции, Дмитрий остался ждать в гостинице следующего дня, т.к. их (группу перемещенных лиц) должны были отправить на поезде в сопровождении сотрудника МИДа по депортации иностранных граждан на следующий день... Их в поезде Париж-Москва был целый вагон: мужчин и женщин, некоторые были с детьми
они не знали, что ждет их в СССР, как решиться их судьба... По прибытии в Москвуих
(З6 человек) передали сотрудникам МИДа, одетых в одинаковые серые габардиновые плащи и серые касторовые шляпы (был сентябрь месяц). Их посадили в старенький автобус и повезли с Белорусского вокзала по Ленинградскому проспекту - на Северо-восток Москвы: накрапывал мелкий дождь, но все равно Митя, видевший Москву до Войны был приятно удивлен тому как изменилась Москва за один год, прошедший с момента окончания этой страшной ВОЙНЫ. Их привезли на территорию старого дома отдыха в старых Химках и расселили по трое в комнаты и с сказали , что они должны пройти т.н. карантин: все прибывших из -за границы ждала аналогичная процедура. Добавили ко всему прочему, что карантин может продлиться от одной недели до одного месяца в зависимости от обстоятельств. И добавили, что выходить за пределы дома отдыха категорически запрещено до прохождения карантина и получения документов, и что их здесь будут кормить. Дмитрия, да и всех вновь прибывших несколько удивила такая процедура обретения Родины, но они успокаивали себя мыслью о том, что это всего лишь формальность. Они не знали, что для товарища Сталина каждый прибывший ОТ ТУДА подозревался в шпионаже и измене Родине в независимости от того ЧЕМ во время ВОЙНЫ занимался этот человек!... Через два дня после прибытия в дом отдыха туда приехали двое в штатском и предложили Дмитрию проехать с ними. Митя ничего не подозревая прошел с ними во двор, где их ждал ЗИС с затемненными стеклами. Его, как потом выяснилось, повезли на допрос в Главную Военную Прокуратуру. Следователь Н. по вопросам Перемещенных лиц сказал Мите, что он обвиняется в предательстве Родины и что чистосердечное признание смягчит его участь. Советовал поподробнее описать все Митины перипетии во время войны и на территории оккупированной Франции, а также все его связи после Войны. Он дал Дмитрию лист бумаги и ручку с пером и стал терпеливо ждать. Ждать пришлось долго, т.к. Митя писал часа два, а то и больше, стараясь не упустить ни одной подробности. Когда он кончил писать следователь забрал три с половиной листа исписанные четким почерком Дмитрия и увел из камеры. Сколько он отсутствовал Дмитрий не знал, так как при аресте у него отобрали все вещи из кармана и в числе прочих его наручные часы, которые побывали с ним во всех его передрягах... Когда следователь вернулся, то он приказал конвою взять Дмитрия под стражу и отвезти в Матросскую Тишину... Суда, как такого не было, просто к нему в камеру пришли два офицера МГБ в форме и прочитали Приговор: 20 лет - 10 из которых в колонии особо строгого режима - 10 на поселении без права переписки... Он обвинялся по двум статьям: измена Родине и сотрудничество с оккупантами на территории Франции - Государства- Союзника во время 2-ой Мировой Войны. Через две недели положенных на апелляцию (которую
никто не стал бы рассматривать) его отправили по этапу, сказав, что ему еще повезло и его не расстреляли, а помиловали и не кто-нибудь, а сам товарищ СТАЛИН! ...Наказание он отбывал в ВОРКУГЛАГЕ - в одном из самых северных лагерей. В конце 1952 года, когда до окончания срока отбывания в колонии он тяжело заболел легкими - сказались те ранения получение им в 1942 году, был переведен в лагерный лазарет.
Там он встретился с НЕЙ - Валентиной Коваленко - Фельдшером лагерного лазарета. Ей было 42 года - ее осудили в 1937 году по обвинению в шпионаже в пользу США. ...В 1935 году ее, Валентину Ивановну Коваленко, комсомолку, выпускницу Харьковского политехнического института, распределенную в Челябинский тракторный, как молодого инженера-конструктора, отправили с делегацией в США для закупки оборудования для производства тракторов. Через пол года она попала под первую "волну" арестов 1937 года.
Валентину следователь НКВД допрашивал сутками и, что бы добиться от нее нужных показаний, он сменялся с другими день и ночь, не давая ей уснуть ни на минуту, и они добились того, что девушка не выдержала пытки бессонницей и подписала все показания. С тех пор у нее развился синдром "вечного недосыпа" и если она не выпивала кружку темнейшего чифиря, то могла заснуть на несколько суток... К сожалению, врачи психиаторы так и не смогли вылечить этот ее недуг, и он у нее остался на всю оставшуюся жизнь.
Дмитрий оказался в лазарете еще и по тому, что начальник лагеря был предрасположен к нему, т.к. он, Дмитрий Николаевич Дробышев - человек с высшим юридическим образованием попал в это место не случайно, но по какому-то доносу, а служил он надо сказать в Московской прокуратуре следователем по особо важным делам. И вот он то Дробышев видел в каждом з/к прежде всего человека, а уж потом преступника, чем вызывал у своего зама по полит части Митрофана Свинаренко очень большое недовольство и за глаза называл "гнилой интеллигенцией", впрочем и Дмитрий Николаевич последнего особой любовью не жаловал. Так, благодаря начальнику лагеря,
состоялось знакомство Мити и Вали.
Новый 1953 год они встречали вместе: Дмитрия его тезка по решению Комиссии перевел из лагеря на поселение под надзор Участкового Уполномоченного (за образцовое поведение и отличные показания как бригадира лесоповала) да и куда бежать: кругом на 1000 км тайга и выбраться из тайги зимой, не зная дороги, практически невозможно - через 2-3 дня ты труп!
Дмитрий работал на лесоповале, но уже не бригадиром, а сотником, а это давало кое-какие привилегии - например отлучаться на некоторое время. Он стал чаще видеться с Валей. 5 марта Митя заметил что-то не обычное на зоне, какое-то все было не то, и только ближе к полудню пронёсся слух, что в 12.00 по радио будет передано важное правительственное сообщение! Дмитрий поспешил в лазарет к Вале, т.к. он знал, что у них есть радио. Без нескольких минут 12 Митя зашел в лазарет: ровно в полдень радио голосом диктора Левитана сообщило, что нашу Родину постигло горе: на 75 году жизни скончался ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ СТАЛИН!!!?
У людей это вызвало самые разные, порой неожиданные реакции: у кого-то началась истерика, кто-то стал безудержно смеяться: Митя подумал: "неужели конец ТИРАНУ?" С этой минуты его жизнь стала меняться или можно сказать, что в его жизни произошли коренные изменения... Прошло два или три месяца со дня смерти СТАЛИНА, прежде чем до их лагеря дошла весть об амнистии. Прошел еще месяц и новость о том что арестован, осужден и расстрелян еще один тиран - ЛАВРЕНТИЙ БЕРИЯ!!! Буквально через неделю пришло сообщение: Дмитрия - амнистировали! Но какова была радость, когда он узнал к об амнистии Вали! Митя обратился к Дробышеву с просьбой: быть свидетелем на свадьбе у него с Валей: он сыграл большую роль в деле об амнистии Дмитрия. Свадьба состоялась в ту же субботу, но т.к. ни у одного, ни у другого не было паспортов, то вместо свидетельства о браке им была дана справка, которую надо было отдать в Загс после получения паспорта. На той свадьбе Митя невольно вспомнил другую свадьбу: его свадьбу с Мадлен в 1944 году... Снабдив всеми необходимыми документами Валю и Дмитрия, Дмитрий Николаевич дал молодоженам машину со своим водителем, который довез их до ближайшей станции - Мульда, где они сели на проходящий поезд Воркута - Ленинград. ...Шестеро суток они ехали по стране и Митя поймал себя на мысли, что так он никогда не радовался дороге как сейчас: во-первых, не было войны, во- вторых, он был на свободе, и в третьих, он был с Валей и наконец он ехал ДОМОЙ!!!
...Приехав в Ленинград, они направились в кассу Московского вокзала был сезон летних отпусков - билетов в кассах не было - и тут Дмитрий обратил внимание на фамилию начальника вокзала - это была фамилия одного из тех бойцов которых считали пропавшими без вести еще до того БОЯ! Он зашел к нему, благо посетителей не было, - к Митиному изумлению он сразу узнал своего командира!! Они обнялись, были долгие рассказы о судьбах, воспоминания - выпили за павших... Начальник вокзала сказал, что посадит на проходящий поезд Петрозаводск - Батуми, который приходил ночью. Вася - так звали начальника вокзала - сдержал слово - в поезде во втором вагоне СВ освободилось место - сошел один из чиновников, которые пользуются услугами СВ, в это купе Вася и поместил Валю и Дмитрия. Через трое суток Валя и Дмитрий уже грелись на солнышке Батумского пляжа, но растянуть удовольствие им не пришлось, так как они помнили, что у них нет паспортов, а только справки об освобождении, а Батумская милиция была на чеку: у них проверили документы - старшине показались чем-то подозрительные и их препроводили в отделение, там оказалось что начальник - земляк Дмитрия и когда Митя поведал ему свою историю начальник растрогался и пригласил Митю и Валю быть их гостями. Митя и Валя с благодарностью приняли это приглашение. Такого стола Митя и Валя не видели с довоенных времен! Там была вся палитра Кавказской кухни, вкус которой они оба за время войны, да и в после военное время успели забыть. Пробыв в Батуми еще день, они сели на поезд Батуми - Тбилиси, который уходил из Батуми поздно ночью и уже в 10 утра они были в Тбилиси! Вещей у них было не много, да и денег тоже, так что Дмитрий и Валя отправились к дому Мити пешком, благо улица им. Клары Цеткин, как теперь называлось то место, где прошли годы юности Мити начинается от самого вокзала.
Они шли к Мите домой, дело в том, что всю войну и после нее в их квартире в том доме, где он родился и вырос, жил его родной младший брат Павел Михайловский. Он был на 10 лет младше Мити. Во время войны работал водителем на станции Тбилиси - грузовая и получил бронь от НКЖД, а после войны работал водителемтакси во 2 таксомоторном парке. Они вернулись в воскресенье 25 июля 1953 года, Павлик был после ночной смены и спал: было всего 10.30 утра. Каково было его удивление и радость, когда перед ним возник Дмитрий, которого все эти годы считали без вести пропавшим, да еще не один, а с женой! Дело в том, что после Революции их семью, как и большинство дворянских семей уплотнили и от всего трех этажного дома им оставили 3 комнаты, в -2х из которых проживали его родители и Павел, а в третьей - Дмитрий со своей бывшей женой и ребенком-инвалидом.
После смерти родителей, и развода Мити с женой, у них с Павлом осталось 3 комнаты на двоих, но т.к. ребенок-инвалид не был выписан из его квартиры, то комната осталась не занятой, в то время как вторая досталась эвакуированной во время войны женщине с девочкой-подростком (их эвакуировали из-под Ленинграда в 1942 году). В тот же год пришло известие о пропаже без вести Мити. Павел очень привык к новым жильцам и вскоре у них с Верой (так звали эвакуированную) возникло "большое и нежное" чувство - как тогда было принято говорить, а т.к. пришло известие о гибелимужа Веры, то вскоре они зажили одной дружной семьей: Вера работала в госпитале, а Таня училась в 5 классе 32 школы. В 1947 году Таня закончила школу и уехала поступать в Ленинградское 1 медицинское Училище и осталась там, в то время когда приехали Митя и Валя она училась на 6 курсе училища, а точнее уже закончила и выходила замуж за аспиранта этого же училища. Так что приезд Мити и Вали был для них полной неожиданностью. Они закатили пир на весь мир: т.е. пригласили всех своих соседей. Так что Валя и Митя попали "с корабля на бал", но они договорились, что продолжат вечером, а сейчас они хотели бы отдохнуть с дороги - помыться и привести себя в порядок: они пошли с Валей в Серную Баню, которая была расположена на улице Киевской, что в 5 минутах ходьбы от их дома. Дмитрий был в Серной бане еще до войны, а что касается Вали, то она не бывала в таких банях отродясь!!!
После того как над ними поколдовал терщик, а затем парикмахер и маникюрша, то они почувствовали себя заново родившимися!!! Так как было всего 12.30 дня, то Мите захотелось показать Вале его родной город во всей его красе и они после бани поймали такси и отправились на нижнюю станцию фуникулера: святой горы Мтацминда. Простояв в очереди минут 30 - 40, они сели в вагончик и медленно поплыли вдоль Горы к Усыпальнице - великого ПОЭТА- ГРИБОЕДОВА!
Постояли у усыпальницы и продолжили свой путь наверх на верхнее плато: там со смотровой площадки город предстал во всей красе. Побыли они на Мтацминда: помня о том, что дома их ждут!! Валя призналась Мите, что такой счастливой она не была никогда!!! Дома они посидели не долго по Тбилисским меркам: разошлись в 9 часов вечера, т.к. всем было рано вставать на работу, а Мите и Вале идти в милицию - сдавать справки и получать паспорта...
Прошли два месяца после их приезда: Митя устроился на работу на Ипподром - готовил наездников - он стал заведовать Школой Верховой Езды, а так же параллельно занимался лошадьми и трюками на ГРУЗИЯФИЛЬМЕ. Валя нигде не смогла устроиться - сказывались пытки бессонницей врачи дали ей инвалидность, сидела дома и принимала заказы на пошив одежды: в ней открылся талант модельера. В 1954 году все по призыву Партии и Правительства поехали осваивать Целину. Поехали Павел и Вера - они так и остались там - посилились в Целинограде - городе целинников и к ним приехали Таня со своим мужем. Мите вернули все его звания, но полностью не реабилитировали - не восстановили в Партии и не вернули его довоенных наград, в том числе и Орден Почетного Легиона - наградой которой он дорожил больше всего на свете. Он писал генералу Деголю и другим участникам сопротивления, но все его письма оставались без ответа - тяжел был "Железный занавес, опущенный рукой "Дяди Сосо " - как называли Сталина, но и после знаменитой "оттепели " Хрущева ему никто так его награды не вернул.
...С Валей он прожил 18 лет - она скончалась от рака мозга за год до смерти сына Мити - в 1970году. После ее смерти Дмитрий через два года познакомился с очаровательной вдовой - Седой Григорьевной на каком-то вечере актеров киностудии ГРУЗИЯФИЛЬМ - она была родственницей одного из присутствовавших. Муж Седы погиб во время войны, а сын с невесткой жил в Ереване.
Прожили они с Седой 5лет... Его не стало в 1976году осенью - он умер от сердечного приступа прямо на Ипподроме. Хоронили его всем Ипподромом и всей КИНОСТУДИЕЙ... В Тбилиси есть район Кукия,в конце этого района есть большое Городское кладбище. На этом кладбище похоронен наш Герой - Дмитрий Дмитриевич Михайловский.
22.06.1904 - 22 .09.1976год... Такая короткая ЖИЗНЬ!