Мохнатая, как бабушкина варежка, лапа выудила из пыльной коробки моточек пленки, аккуратно размотала и вставила конец в старинный фотографический увеличитель, жалобно скрипящий суставами.
В пятне чёрно-белого света на плотной бумаге возникали бледное лицо мальчика, пятнистый шарфик, тёмно-зелёное в далёком, одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом пальто, заштопанные валенки, старинные железные санки, снеговик, хитро блеснувший угольками глаз, и ёлка во дворе, вся в бумажных гирляндах, нехлопающих хлопушках, гордо несущая в космической глубине неба звезду, склеенную из чайной фольги. На звезду то и дело налетали спутники и рассыпались веером разноцветных блесток в желтом свете одинокого фонаря.
- Так-как - сказал тигр Амур и ловко поддев мальчика пинцетом, бросил его в ванночку, наполненную смесью мадеры, компота и варенья, именуемую в приличных домах "глинтвейн". Впрочем, тигр не отличался энциклопедической памятью, и постоянно забывал это слово.
- Пусть в крюшоне минут пять полежит, а то бледноват он, Бэрримор. Авитаминоз, валенки, тоталитарное прошлое. Думаю, у нас гости! - бросил тигр стоящему за спиной любопытному снеговику, - предложите их сногсшибательству веник и лыжной мази. То есть чайник и апельсин! Да подбросьте в камин бересты и свежей обуви!
Гремя санками, через холл и каминный зал неспешным цунами прокатился мальчик, опрокидывая шандалы, откидывая забрала, заглядывая в тайные ходы и поднимаясь к люстрам с клубами ароматного дыма бересты и тлеющих галош.
- Я так и знала! - носилось между пыльным хрусталем светильников и оленьими рогами на стенах поеденное молью чучело сойки - эти прошлогодние мальчики невыносимы! Заткните его мандарином, утопите в чае! Сделайте ему торт! - верещала сойка, пока не упала в кастрюлю с кремом из сгущёного молока, отчаянно хлопая крыльями.
- Так-так, на что жалуемся? - спросил тигр, в последний момент поймав мягкой когтистой лапой ускользающего вверх по портьере мальчика.
- На Светку из третьего "Б"! Она обещала на ёлку прийти! Я даже снеговика слепил! С кастрюлей и морковкой!
Тигр и снеговик смущенно переглянулись.
- Вы хотели сказать, Бэрримора, сэр? Вы слепили Бэрримора в поза- поза- в одна тысяча...
- Вот, вот! Я его скатал. Снег мягкий был, только без метлы. Зато веник настоящий! Я его временно украл, а она не пришла.
Тигр озабоченно пощупал шишку на лбу мальчика: "У зайки боли, у сойки боли..."
- Я так и знала, надо было масло охладить! - донеслись из кастрюли пронзительные крики, - не сбивается!
- Так-так, похоже детская травма. Столкновение с тупым предметом...
- С забором. - уточнил мальчик.
- Санки двухполозные с фанерной аэродинамической плоскостью без дублирующих систем навигации, будучи запущены под острым углом к горизонту, способны двигаться по баллистической траектории в верхних слоях стратосферы. - задумчиво пробормотал тигр.
- Проклятие было плохое! - уточнил мальчик, - и магнитный ускоритель размагнитился.
- Это ужасно! - воскликнул снеговик, - из за-какой то Светки и санной мази застрять в советском тоталитарном прошлом и не увидеть, как расстилаются континенты с свете полной луны, как скользят по ледяной пустыне тени облаков, как переливаются гроздьями света Бомбей и Нью-Йорк, как восходит диск солнца над кромкой Гималайских гор и Гончие псы спешат навстречу Андромеде в угольно-черной пустоте.
- Ни что не потеряно! - прорычал тигр, - не будем терять ни года!
Они схватили мальчика за ноги и стали трясти. Подняв тучи пыли, тот чихнул и на пол посыпалась всякая дребедень: пара просроченных кредитов, зимняя резина, апории Зенона, забытые пароли от сервера, обглоданные кактусы, романы Умберто Эко, квитки за газ, лапша "Роллтон" и заливная рыба.
Юркой сороконожкой выскочил доктор Фрейд, но Бэрримор ловко пришиб его веником и тоже смахнул в камин, где жарко и уютно пылали прошлогодние калоши.
- Кажется, ему полегчало, Бэрримор? - промурлыкал тигр.
- Несомненно, сэр! - ответил снеговик, вставляя мальчика в валенки.
- Торт!!! - прозвенел птичий крик! - мы его теряем!
Духовка со звоном распахнулась, и в клубах дыма и сухофруктах по баллистической траектории огненной кометой пролетел торт, плюясь горящим ромом, разбрасывая цукаты и вишни, описал над столом пару фигур Лиссажу и скрылся в форточке.
- Кажется, корицы маловато... - тигр задумчиво облизнул крем с губ, а теперь вперёд, пока мальчик не захлебнулся чаем!
Двери особняка рассыпались осколками цветного стекла, выпустив клубы берестяного дыма, и по ледяной дорожке, заботливо политой Бэрримором, все покатились к ёлке:
- мальчик на санках, тигр на корзине-ледянке, Бэрримор на лыжах, подбитых оленьим мехом, сойка на ревущем кухонном комбайне и ватный Дед-Мороз, по обычаю молчаливый, на расписанных акварелью картонных санях.
Тигр пошарил клюкой в сумраке под нижними, самыми густыми ветвями ёлки, и оттуда, рассыпав тучи снега, вышла девочка в вязаной шапочке и коротком пальто. Валенки её искрились в свете керосиновой лампы, что держал снеговик.
- Ой! - сказала она.
- Что с тобой? - удивился мальчик.
- Да и нет не говорите, - пробормотал тигр, - вы приехали на бал!
Порывшись в пушистой шубе, он вытащил два мандарина и заткнул детей.
Вспоминая проклятие Ипи-Ра-Нефер, снеговик усадил девочку, и затем и мальчика на санки двухполозные, снабженные фанерной аэродинамической плоскостью, а тигр подошел сзади и дал аппарату внушительного пинка под острым углом к горизонту.
Ускорители на этот раз сработали, и превратив сугробы с белые тучи ледяной пыли, санки светящейся точкой исчезли в верхних слоях атмосферы. Под ними расстилались облака, континенты, и скрытые в лунных изломах вершины.
А далеко внизу желтел на снегу тигр, и снеговик размахивал керосиновой лампой. Да высоко над ёлкой, над янтарными огнями цифр "1965", в космической пустоте кружила одинокая сойка и кричала: - Я же говорила, этих детей никуда нельзя отпускать одних!