Конечно, я раскатал губу, что буду подолгу гонять халявные игры по халявному интернету, но здесь вышел облом, и в промежутках между положенными обходами, я от скуки разглядывал картинки многочисленных камер наблюдения, чудом сохранившихся от лучших времен, и жалел, что не стал вэб-дизайнером или хотя бы электросварщиком.

Камера 137, доселе молчавшая, вдруг мигнула и выдала картинку. Такое бывает. Может, от ночного холода контакты прижало? Да бес его знает. Я присмотрелся блекло-серой картинке и похолодел.

Змеи! Ей богу, змеи! В картинке был обширный, загаженный коридор, но пыльная лампочка у входа давала немного света для работы камеры. На полу лежали какие-то выпавшие из стены плитки, болталась сверху пара кабелей, зияла пара дверных проемов, и что-то вроде потолочного рельса, возможно для транспортировки грузов.

В конце коридора, в полутёмном тупике, лежала большая куча, похожая на вывалившиеяся кишки великана, и она слегка шевелилась! Мамой клянусь, но с верха кучи соскользнула большая, больше моей ладони змеиная голова и сверкнула в сторону камеры огромными черными глазищами, прежде, чем картинка исчезла. И ещё, как мне показалось, под змеями было что-то округлое, невнятное, похожее на мертвую свинью или пузо медведя.

Когда прошел первый страх, я, от радости, что камеры не транслируют звук, позвонил программисту Витьке, который тоже ошивался здесь ночью, и походу, все-таки играл в халявные игры на халявном интернете.

- Ну посмотрел, - ответил мне сонный голос, - действительно слегка заработала, минуты три записала.

- Так змеи! А если сюда заползут? В них метра по три! По четыре!

- Да я не слепой. Походу не первый раз. До тебя тут Сашка работал, тоже всё "змеи, змеи!"

- И что Сашка?

- Не работает здесь больше. Нет его. С нами - со вздохом добавил программист.

- А мне что делать? Может МЧС вызвать?

- Ты совсем офигел? Ещё милицию вызови, чурок пересчитать. Шефу своему, позвони, что-ли. - был какой-то странный холодок в голосе программиста, слово не змей нашли, а кучу старых газет.

"Ты ещё в три ночи позвони!" - разозлился начальник охраны, хотя в трубке слышалась музыка и женские голоса. Пять минут он слушал мои сбивчивые описания и сопел в мобильник, а потом изрёк: "Чтоб завтра никаких змей не было."

- А может...

- Слон может! Думал, хоть один мужик в городе есть. Тебе две десятки положили елду гонять или за что? Бери рынду и разгони!

Потом шеф минуты три рассказывал про пёструю ленту и Шерлока Холмса, и про то, что нормальные змеи на громкий звук не бегут, а боятся его, и что если в них по три метра, то это не змеи, а удавы, а удавы таких дураков даже с кетчупом не едят. Удавы - удавливают.

Легче от его слов не стало, но сравнение с нормальными мужиками не на шутку задело, и кроме того, в старом кабинете секретаря действительно нашлась небольшая подарочная рында с рельефом Георгия-победоносца на сияющей бронзе.

Я встряхнул холодный металл, и звонкое "Диннь!" далеко раскатилось по затхлым едва освещённым коридорам корпуса "Б".

Пока я собирался духом, чтобы лезть в подвал, пришел Виктор и протянул мне тусклую металлическую побрякушку на веревочке, в виде свернутого дракона в восьмиграннике.

- На вот, Сашка оставил, типа серверную от демонов охранять. Настоящая, китайская. Я вот что думаю, - сказал он, почесав лоб. Где вьетнамцы, там и удавы. Может едят они их, а может ещё чего. В подвале теплее, вот удавы и сползлись, к спячке готовятся. А может из канализации? В прошлом году тоже, не то мокрицу, не то черепаху застукали. Кошку сожрала и ушла.

- Ну спасибо! А может, вместе пойдем? Че-то одному стрёмно. Вдруг не в ту сторону поползут.

Странно спокойный Виктор помялся, но потом сказал: ладно, двигаем. Только я у двери постою и светить буду. Если что, выскакивай, а я захлопну.

Пока мы шли от одного пятна света к другому гулкими переходами, сворачивали тесными лесенками, настроенными за двести лет, косясь на спящих железных мамонтов и жирафов, ощетинившихся трубами и шестернями, Виктор деловито обсуждал особенности быта рептилий.

По его словам, выходило, что у нас завелся общественный вид удавов, а пухлый зверь в середине кучи может запросто оказаться маткой удавов, точно как у пчел. А может быть, оно вроде крысиного короля, когда много змей перепуталось хвостами.

- В общем, если это самка удава, то по-любому ноги уносим. Ну её на! - предложил свой план Виктор, - героям сала, а я жить хочу.

Вскоре я убедился, что дело обстоит как нельзя хуже: ржавая дверь в злосчастный коридор не имела ни замка, ни защелки, а внутри было ещё темней, чем у входа. Падающий снаружи бледный свет едва достигал какой-то буро-зелёной кучи в метрах в двадцати от входа.

Одной рукой держа скрипучую дверь, Виктор посветил в пыльное чрево коридора. Голубой луч фонарика-брелка выхватывал кирпичи на полу, газеты, старый ботинок, какие-то пятна на полу, пластиковые бутылки, вентиляционные решетки, трубы, и скользил по отвратительной куче, не позволяя её как следует разглядеть.

Я собрался духом и сделал внутрь три шага. Пахнуло влажным сквозняком и какой-то столетней плесенью. Привыкшие к темноте глаза различили скрученные длинные тела, хвосты, головы, такие же грязные, как и всё кругом, но имеющие будто оттенки цветов: зеленых, сиреневых, красноватых.

Сердце колоколом билось в груди и подступало к самому горлу: на меня смотрело из сумрака десять, двадцать, сто сорок тысяч мертвенных тёмных глаз. "Удавы?!"

Вдруг куча зашевелилась, издала невнятный сопящий звук, я вскрикнул от ужаса, и, что есть сил, зазвонил в рынду. Вцепившись в неё обеими руками, я тряс её, как дурак грушу! Я хотел звать на помощь, но язык, словно в дурном сне, онемел, и я остро сожалел, что, как последний дебил, не взял с собой чеснока, мела, серебряных пуль, что я вообще дурак, что не уволился сразу. Что я супер-пупер эталонный дурак, дурак экстренного торможения, надежный и безотказный, а шеф сообщник вьетнамцев, и вообще они тут разбирают людей на части, а кишки скармливают змеям. А может быть, они сами - космические рептилии, и меня ради шутки отправили поглядеть на их гнездо. А ещё я подумал, что умру небритым, в рабочей одежде и с мокрыми штанами. А это вообще не айс.

И тогда случилось самое страшное: из недр кучи нечто жалобно заскулило, забормотало, и, разбрасывая в стороны перевитых змей, поднялось большое, уродливое и темное, похожее вроде на медведя с ушами, с гребнем и широкой пастью.

Направив в сторону чудища рынду, я ещё громче принялся обстреливать существо звонкими очередями, надеясь, что как в игре, из раструба вылетит огненный шар и поразит нафиг монстра, спасёт от цепких объятий багровой пасти.

"А-яя..." - затянул зверь,-"Уу-яя.. Ооо...", - телепаясь во тьме и неуклюже махая широкими лапами, он повернулся ко мне грузным задом и выпростал из него небольшого поджарого человечка, одетого в тёмные рабочие шмотки.

- Ай, - закричал человечек простуженным голосом, - злой начальника, - спать нельзя! Ничего нельзя! Шел в манда, начальника, и фабрика ваша шел! - человечек сплюнул и ловко исчез в широком технологическом люке на стене.

Ещё минут пять я тупил, искал забытые сигареты, боролся с желанием заснуть на месте, потом смело подошел к куче разноцветных, набитых синтепоном уродливых змей, драконов, иного какого-то полураспотрошенного неликвида, приподнял обмякшую, ещё теплую внутри, огромную рекламную куклу, похожую сразу на дракона и на чебурашку. Не было сомнений, что рабочий-азиат умело использовал её в качестве спального мешка, накрывшись для верности змеями.

Пока я боролся с монстром, Виктор предусмотрительно убежал. Нет сомнений, что он, как и начальник, с самого начала догадывался. Зато никто теперь не скажет, что в нашем городе нет настоящих мужчин! Могу предоставить видеозапись!