Аннотация: Всем улизнувшим от Апокалипсиса посвящается.
Б А Й К А N 27.
Вы никогда не обращали внимания, что среди
городских голубей каждый десятый инвалид.
И живут ведь как-то.
В дикой природе такое не наблюдается.
С кем поведёшься.
"Такой длинный путь".
Часть четвёртая. Хозяева.
1.
Обычный такой шлагбаум. Полосатый. Чёрно-жёлтый. Металлический. Ручного управления. Ну что ещё о нём сказать. Только то, что он перегораживал съезд с дороги. И он легко открывался.
Мы подошли к первому встреченному нами дорожному элементу с опаской. До сегодняшнего дня даже следов разметки на шоссе не наблюдалось. На протяжении шести с лишним тысяч километров ни одной разделительной полосы, не говоря уж о светофорах или предупреждающих знаках типа - "Осторожно. Слоны" или "100м - зебры". Ничего. А здесь, целый шлагбаум. Он надёжно и недвусмысленно отделял место "ТУТ" от места "ТАМ". А "ТАМ" проходила такая же хорошая дорога, которая петляла в густом лесу, покрывавшем мыс, далеко вдававшийся в океан.
Учитывая обстоятельства, я имею в виду пятимесячное пребывание в состоянии гонки по неизвестной местности с неизвестной целью, мы просто обязаны были выяснить, что находится "ТАМ".
Шлагбаум, как уже отмечалось, легко открылся, никаких запоров на нём не имелось. Мы въехали под сень вековых тисов. Аллея тянулась на целый километр, и была так величественна, как при дворце китайского императора. Тёмно зелёный каньон привёл нас к сооружению, которое я бы назвал большой клумбой. Ольга же заявила, что моя серость не имеет границ, а клумба есть не что иное, как альпийская горка. Да, при ближайшем рассмотрении, горка там действительно была. Не лень же было кому-то нагромоздить пирамиду из валунов и натолкать в промежутках всяких фантастических растений, многие из которых, надо признаться, очень эффектно цвели.
Объехав миниатюрные Альпы, мы обнаружили, наконец, то, что ожидали увидеть. Всю оставшуюся часть мыса занимали многочисленные постройки. Среди массы технических сооружений резко выделялся жилой дом. Я больше склонялся к тому, что бы назвать его небольшим дворцом.
Действительно, небольшой, всего три этажа. На каждом этаже в пределах одной стены не больше десяти окон. Отделка стен - натуральный камень, пёстрый, слегка аляповатый, но, тем не менее, радующий глаз. Черепица яркая, двери резные, тёмного дерева с золотой отделкой. Неплохо так снаружи. Следовало в обязательном порядке осмотреть весь маленький дворец изнутри. То есть, произвести ревизию.
Внутри дворец так же не подкачал. Множество великолепно отделанных и обставленных шикарной мебелью комнат. Широкие дубовые лестницы, ванные, туалеты, кухня, кладовки, библиотеки, кабинеты. Наконец, впервые в жизни я посетил такое жилое помещение, как патио. Ольга просветила, а иначе прошёл бы мимо, посчитав обычной верандой. И откуда она столько знает?
Подробную экскурсию по усадьбе решили отложить до лучших времён. Сейчас можно было обойтись парой спален, да парой же ванных комнат, где ванны представляли собой маленькие бассейны (так я познакомился с "джакузи", а она с моей многодневной грязью). Но основное - это кухня, а в ней холодильники, а уж в холодильниках - еда. Изобилие еды оказалось такое, что мы с непривычки чуть слюной не захлебнулись. Еле-еле уговорили друг друга в начале привести себя в порядок ("джакузи", будуар, кладовка со свежим бельём). А уж потом! Потом нас ждал Новый Год.
Мы с головой, в прямом и переносном смысле, окунулись в обустройство и подготовку всенародно любимого праздника. Поверьте на слово, что приём горячей ванны после полугодового перерыва - это само по себе истинное блаженство, исполнение одного из пунктов программы пребывания в Раю. Фургончик, конечно, позволял почти всегда принять чуть тёплый экономный душ в микроскопической кабинке. Но это совершенно разные впечатления, а уж о результате и говорить не приходится. Кроме того, последние недели мы были лишены даже душа. Воду приходилось жёстко экономить.
К тому времени, когда на небе зажглись местные незнакомые звёзды, мы уже сидели в западном патио. Чистые, побритые, с остриженными ногтями, розовые и предвкушающие. Горел самый настоящий камин, в углу благоухали ветки туи, кипариса и кедра. Стол густо покрывали тарелки, миски, плошки, банки, бутылки, над которыми колдовала в основном Ольга. Я же, развалясь, в до неприличия мягком кресле, потягивал собственного изобретения коктейль на основе местных напитков и завезённой настойки. Теперь, наконец-то, можно было никуда не спешить. Загадки и тайны подождут до завтра, или до послезавтра. Собственно говоря, и неделя - тоже хороший срок.
В качестве фейерверка мы запустили со скалы несколько бутылок с остатками могучего и непобедимого "Коктейля Молотова" Было весело. Мы пели песни, даже что-то такое отплясывали на манер летки-Еньки вокруг гранатового куста с огромными бордовыми плодами, пока благородные хмельные напитки и естественная усталость не отправили нас в постель. По отдельности.
Взошло солнце, потом скрылось за тучи. Снова появилось. А я всё продолжал нежиться в мягкой постельке и не мог выспаться, после каждого пробуждения, как в омут, проваливаясь в новый сон.
Окончательное пробуждение наступило от грубого контакта с оружейным стволом. Очень неприятно, лёжа в тёплой кроватке, открывать глаза и видеть холодно смотрящий в них воронёный зев крупнокалиберного ружья. Оттуда обычно вылетает дробь, а может быть и смертоносные пули. Праздник закончился, наступили серые будни.
С трудом фокусируя зрение, я проследил по длинному стволу, кто же находится на другом его конце. Существо, целившееся мне в голову, я меньше всего ожидал здесь увидеть. Скажем, кого-то из дорожной банды - такое вполне логично и закономерно - это было бы естественно. Гнались, прятались, настигли, догнали. Взяли тёпленькими в постельках. Вот сейчас за всё и расквитаются. Но ружьё держала женщина-тумба или её ближайшая родственница из офиса "ЭУЛИССА". Одета дама была несколько иначе - могучие телеса покрывал камуфляжный костюм. В остальном же - сестра близняшка. Тот же магнетический взгляд, от которого я сразу вжался в подушку. И голосок, когда он прорезался, не оставлял сомнений в фамильном сходстве.
Первые десять предложений я не разобрал - сплошной гул и ор. Понятно было только, что меня за что-то ругают.
-- Я что, занял чью-то постель и ел из чужой миски? - жалкая попытка свести дело к шутке.
Ствол упёрся мне в лоб, и ор возобновился. С пятого на десятое я разобрал, что мне предлагают немедленно покинуть кровать и выметаться из дома. Наверное, мы прибыли слишком рано, излишне опередив остальных участников ралли инвалидов. Ещё ленточку финишную не протянули, пьедестал не сколотили, медали не начистили. Вот главный судья соревнований и беснуется. А всё из-за того, что не по правильной дороге поехали. Теперь дисквалифицируют или пошлют на штрафной круг. Или они, наконец, выяснили, что я под чужим именем выступаю.
Женщина из "ЭУЛИССА" снова гипнотизировала меня чёрными бездонными глазами. Прямо-таки до глубины души возмущённая незаконным вторжением хозяйка дома.
-- Ладно, ладно, я всё понял. Наше место в фургоне. Я сейчас оденусь и уйду, - я потянулся за штанами и получил чувствительный удар прикладом в грудь. Было больно.
-- Сука, - и ещё один удар по рёбрам. Теперь ещё и обидно.
"Если она меня ещё раз треснет, я не сдержусь и отвечу физическим воздействием, не смотря ни на какие глаза".
Хозяйка дома видимо тоже решила не перегибать палку и перестала погонять меня прикладными тычками, но ружьё не убрала. Ствол по-прежнему зорко смотрел в мою сторону.
У фургона сиротливо топталась сонная Ольга, кутаясь в домашний халат. Её мадам-хозяйка успела вытурить раньше. Неужели нельзя было по-человечески решить вопрос, что место занято, в конце концов, объявление повесить. Злобная гражданка вышла следом на крыльцо и пальнула из ружья в воздух. Звук от выстрела больше походил на грохот от средних размеров пушки. Это она напоследок, для острастки, чтобы неповадно было в следующий раз соваться на её территорию.
-- Вот тебе и радушный приём в Раю, - я рулил и почёсывал синяки на рёбрах. Ольга угрюмо молчала. Через два мыса на третий обнаружился новый съезд. Без шлагбаума. Туда мы и направились.
Здесь стоял неплохой жилой комплекс. Выглядело несколько проще, мельче, дешевле и запущеннее. Но это в сравнении. Если бы не довелось попасть вначале в дворцовую усадьбу, то представший коттедж с участком обрадовал бы нас не меньше. Тут имелось всё необходимое для жизни.
Без вчерашней эйфории принялись обживаться. Коттедж, как и усадьба дворцового типа не имел ни каких опознавательных знаков о своей принадлежности. Коротко посовещавшись, решили, что отсюда отступать уже не будем. Жильё объявили нашим. Защищать его станем ценой жизни своей и потенциальных нападающих, буде сунутся. А они объявились. Снова нас посетила та же мадам в камуфляже. Прибыла она на каком-то невиданном полувоенном внедорожнике и снова с ружьём. Сходу принялась орать могучим голосом и неведомым языком, так, что ни слова понять невозможно. Я не стерпел, ухватил топор (хороший такой топорик, с длинной рукояткой, можно и рубить и метать) и двинулся на мадам с недвусмысленным намерением лишить её преимущества в виде огнестрельного оружия.
Мадам слегка опешила, но позицию не сдала. Из её невнятных криков удалось, наконец, разобрать, что здесь она хозяйка, мы обязаны её слушаться и не совать нос, куда не следует, иначе будем наказаны. На что я взял ответное слово и тоже принялся кричать, что для нас она такая же хозяйка, как Папа Римский, пусть мандат предъявит на управление и прочее и прочее. Так мы и переругивались с полчаса. Охрипли. Устали. Запал прошёл, но недовольство осталось.
Мадам буркнула что-то напоследок и убыла. Позже Ольга, которая молча с интересом наблюдала всю сцену со стороны, сделала приблизительный перевод того, что кричала-говорила дама-капрал. Во-первых, изъяснялась она на подобии суржика, где были намешаны слова всех славянских народов, что позволяло какие-то понимать, о каких-то догадываться. Разобрать удалось множество угроз в наш адрес (и чем мы ей так здорово насолили?), среди них самую главную - она будет регулярно проверять, чем мы тут заняты, так сказать, инспектировать. Во-вторых, мы действительно опередили какие-то события и прибыли раньше времени, а, главное, не туда, не по той дороге и не в тот посёлок. Слово "посёлок" звучало в устах дамы-капрала как-то иначе, но Ольга перевела его именно, как "поселение".
Если всё так, и на побережье есть ещё дома, то следует выбрать тот из них, который окажется самым дальним. Соседство надзирателя с пушечным ружьём не внушало спокойствия. Скрепя сердце пришлось снова переехать.
Посёлок раскинулся километров на сто вдоль побережья, испещрённого бухтами и мысами. Фьорды тянулись ещё дальше, мы же свернули в тот, который чем-то нам глянулся. Типовой, похоже, домик и идентичные дворовые постройки. Проект, скорее всего, использовался один и тот же на всём побережье.
Не успели мы как следует обустроиться, как снова заявилась мадам-надзиратель. Срываясь на крик, опять что-то требовала и чем-то грозила. Я запустил в неё поленом, она пальнула из пушечного ружья в воздух. На том и разошлись.
Понятно, что физического вреда от этой капо в юбке ждать не приходилось, так, словесные угрозы и не более, но очень сильно она меня разозлила. Настолько, что я решил что-то предпринять, дабы ограничить её визиты. Среди множества полезных в хозяйстве материалов в сарае нашлась бухта колючей проволоки. О, это был шедевр пенитенциарной творческой мысли. Она весьма сильно отличалась как от своей прародительницы времён Первой мировой войны, так и от более современной "егозы". Я пока вынимал и осматривал рулон, успел весь изрезаться и изорвать одежду, но дело того стоило.
Вооружившись плотными перчатками, кусачками, вязальной проволокой и никуда не девшейся злостью, я отправился к въезду на наш мыс и тщательно заплёл и его и окрестные кусты колючкой. Тщательно заплёл, в несколько рядов и с ловушками. Напоследок установил щит с угрожающей, хотя и, в общем-то, бессмысленной надписью: "Вход и въезд воспрещён". Но что-то я должен был сделать. Ольга придерживалась нейтралитета, считая, что я выпускаю пар.
2.
Мадам больше не объявлялась. А на побережье пришла зима. Сильных морозов не наблюдалось, зато снегопады и метели заносили нас метровыми сугробами. В один из таких снежных дней нам показалось, что по основной дороге проехал-прогромыхал джип-броневик управительницы. Но сама она у нас так и не показалась. Либо ехала по своим делам куда-то дальше, либо не смогла преодолеть мой колючий заслон. Мы не сильно переживали без визитов подобных гостей.
Нам хватало своих забот. Фургончик, подключённый специальным кабелем к дому, конечно, давал электроэнергию, но, учитывая снегопады, его приходилось регулярно чистить. Заряда едва хватало на самые насущные нужды. В частности, при наличии в доме электробатарей, мы не могли ими пользоваться и элементарно топили печь. Слава Богу, печь оказалась удачной - всеядной - в ней горело всё подряд, и мощной. Дом нагревался быстро и долго держал тепло. Отсюда возникала проблема дров, их заготовки и доставки. Так что задача чистки дорожек оставалась актуальной постоянно.
Ну и масса других хлопот по дому и участку. Снег то начинал таять, то снова ложился ещё более толстым покровом. Так продолжалось две недели. Мы уже начали входить в ритм и привыкать к здешней тёплой зиме, как погода резко поменялась, и грянула такая оттепель, что снег сошёл за два дня. Остались только отдельные сугробы под ёлками. Потоки талой воды, огромные лужи. Несмотря на возвышенность, мы чувствовали себя плавающими посреди озера.
Я отправился проверить колючее заграждение, не снесла ли его мадам управительница, как незаконное в её понимании. Колючка оказалась на месте, дорога тоже, но к ней кое-что добавилось. На основной дороге стоял джип-броневик. Стоял давно, снег под ним так и не растаял.
Меня охватило нехорошее предчувствие. Я поискал глазами вокруг, по кустам зимующей малины и ежевики, уже догадываясь, что увижу. Тело мадам, всё в той же униформе лежало неподалёку от дороги. По всей видимости, она пыталась пробраться через колючую проволоку, как её казалось, в наиболее удобном месте. Колючка сделал своё чёрное дело - мадам запуталась, упала, ударилась о камень головой и истекла кровью или замёрзла. К ней уже подобрались какие-то падальщики - костюм в нескольких местах был изгрызен.
Тут же неподалёку валялось и её бронебойное пушечное ружьё, с которым мадам, видимо, не расставалась. Дурацкая смерть. Я не собирался убивать эту весьма неприятную даму, только хотел от неё отгородиться, создать дистанцию, защитить наш маленький хрупкий мирок. Но, получается, что это не так просто. Приехала ведь в самый снегопад и лезла через колючку с ружьём.
Попытка оправдать себя успехом не увенчалась, и я поплёлся домой. Ольга встретила новость довольно равнодушно, цинично-философски:
-- Ну что же, она нашла свою смерть, какой бы она не была.
Ольгины слова меня отнюдь не успокоили, да и не утешала меня Ольга. Предоставили переживать в одиночестве. Может она права, и не следует подходить к нашей новой жизни со старыми мерками. Условия резко переменились, стали резче, жёстче, излишние сантименты могут самому стоить жизни. Однако убийство - это всегда убийство, пусть даже вина моя и косвенная.
К вечеру, благодаря самокопанию и самоедству мне сделалось так погано, что я не нашёл ничего лучшего, как утопить свою печаль в спиртовой настойке. На следующий день к душевным мукам добавились ещё и физические страдания похмелья. Ольга, для разнообразия, предложила посетить усадьбу и заодно предать земле мёртвое тело.
Освобождая дорогу от колючей проволоки и извлекая это самое мёртвое тело, я весь с ног до головы покрылся порезами и сам истекал кровью. Не то чтобы занятие меня успокоило, но я как-то смирился с тем, что теперь мне предстоит до конца дней своих носить грех убийства.
Тело завернули в брезент и на джипе-броневике доставили в усадьбу. До конца дня мы провозились, устраивая могилу и захоранивая тело. Ту и заночевали в одной из многочисленных спален.
Ольга устала не меньше меня, наравне копая могилу в сырой земле в саду и перетаскивая тучное тело. Как-то само собой получилось, что помянув бывшую хозяйку коньяком из её же запасов, мы оказались в одной постели. Видимо каждый опасался остаться в одиночестве, наедине с невесёлыми мыслями после печальных событий. Враждебность окружающего мира упрямо давила и толкала нас навстречу.
Странно другое - утром после всего произошедшего нам не стыдно было смотреть в глаза друг друга. То, видимо, был естественный ходи событий, и наша дружба начала перерастать в нечто большее. И мы стали откровеннее.
На утреннем совете единогласно было решено перебраться в усадьбу. И это тоже показалось нам естественным. Преемственность. Здесь больше возможностей для жизни, а покойнице всё это уже не потребуется.
Много времени переезд не занял, да и тащить из коттеджа кроме самого фургончика нам особенно было нечего. И было это 21 января уже нового года.
3.
Более тщательный и целенаправленный осмотр усадьбы принёс массу совершенно неожиданных, а так же вполне предсказуемых открытий. Обнаружился целый арсенал огнестрельного оружия, в дополнение к тому пушечному ружью, которое смотрительница (так мы теперь политкорректно именовали покойницу) таскала с собой. Там же имелись ручные гранаты нескольких систем, что надлежало опробовать. Груды ящиков со взрывчаткой, запальные шнуры, детонаторы, целые штабели коробок с патронами и, даже ручной гранатомёт.
Я не силён в оружии, но при ближайшем рассмотрении, оно не создавало впечатления произведённого в России. Хотя маркировка была, аккуратно проставлена на всех изделиях. Надписи кириллицей, правда с "ятями" и "i". Предположить, что перед нами китайское, американское или израильское военное творчество было как-то не логично. Зачем такие сложности. Инопланетянцев вслух никто не поминал, но это витало в воздухе. Слишком много несообразностей попадалось на каждом шагу. Их как-то ещё можно было объяснить по отдельности, но в совокупности напрашивался инопланетный след.
Надписи на полурусском, но всё же чужом языке, товары, имеющие сходство с земными, тем не менее, отличающиеся от них, особо сложная, просто космическая техника, которой усадьба была буквально напичкана. Очень расточительно для землян.
Огромные запасы продовольствия в виде консервов, сублимированных и замороженных продуктов, позволяли прожить, не обращаясь к внешнему миру не один год. Источником энергии для всего жилого комплекса служил некий загадочного вида генератор, видимо на атомном ходу. Мы его трогать не стали. Во избежание. Работает, и, слава Богу.
Транспортных средств имелось несколько. Помимо законсервированного в гараже двойника джипа-броневичка, в том же гараже стояли: почти обычный небольшой внедорожник, трактор-снегоход на гусеничном ходу, какой-то диковинный мотоцикл и даже настоящий вертолёт. На некотором удалении от дома располагалось хранилище горючего ко всей этой технике. Только это был не бензин. Какая-то прозрачная тяжёлая жидкость без запаха, но с предупреждающими надписями на таре.
Джип-броневик мы освоили быстро. И сразу прокатились на нём километров сто пятьдесят вдоль побережья на юг. Отдельные коттеджи образовывали почти беспрерывную цепочку, составляя один большой посёлок. Все на берегу океана, устроены однотипно и все не заселены. Фургончик стоял теперь рядом с домом, как памятник, ни к чему не подключённый и даже как-то осиротевший.
Удобство дома мы по-настоящему оценили, когда начались зимние шторма. Может быть здесь с не меньшей силой свирепствуют и летние ураганы. Доживём - увидим. Зато сейчас среди зимы циклоны обрушивались на нас еженедельно. И если снегом, как вначале, сильно не заносило, то дождём поливало весьма изрядно. И ветрами продувало. А что касается океанского шторма, то просмотр его с безопасной кручи превратился для нас в природно-климатическое шоу. Его можно было наблюдать часами, несмотря на пронизывающий ветер.
Внутри дома каждый нашёл себе занятие по душе. Я потихоньку осваивал многочисленную бытовую и не совсем технику. Ольга хозяйничала по дому и пропадала в оранжерее, которая привела её в полный восторг.
Так бы зима благополучно и миновала, если бы не пара событий. Прежде всего, оказалось, что Ольга беременна. Новость восприняли положительно, несмотря на массу трудностей ожидающих нас на пути отцовства и материнства в здешних краях. Мы всё больше привязывались друг к другу, хотя я не уверен, что на родной Земле мы сошлись бы настолько близко.
Второе событие, так же имеющее удалённые последствия, произошло недели через две после нашего вселения в усадьбу. Вдруг, среди белого дня заработал комплекс связи. Заработал сам по себе, никто его к этому не понуждал. Мне, при всём старании, запустить аппаратуру связи не удалось. Видимо система имела скрытые пароли и опознавала меня, как чужака, и дружить со мной категорически отказывалась.
Ожившее волшебным образом радио тут же принялось браниться на том же суржике. Кого-то призывали к ответу, распекали за долгое радиомолчание, требовали отчёта. Некоторое время мы с Ольгой молча слушали скандального абонента.
-- Они вызывают её, - кого её было понятно без дополнительных пояснений, - всё равно дознаются. Лучше порешить с этим сразу, не затягивая.
Конечно, Ольга была права на все сто пятнадцать процентов. Только как бы погибель смотрительницы преподнести руководству помягче. То, что из рации громыхало, разоряясь именно руководство, я не сомневался. Ну, не родственники же. Кое-как нам вдвоём с применением альтернативной лексики удалось донести до собеседника факт трагической гибели сотрудника "ЭУЛИССА". Что касается озвученной нами причины смерти - "несчастный случай", она принята не была. К нам с непереводимыми угрозами было обещана инспекция, с полномочиями решить нашу судьбу на месте. В то же время, мы обязаны были покинуть усадьбу в течение 24 часов.
-- Да, щас! Всё бросили и ринулись переселяться среди зимы и на ночь глядя! - мне осточертели бесконечные ультиматумы, и я громко вывалил в микрофон свою жизненную позицию. Ольга оказалась мудрее и хитрее:
-- Аллах с ними, пусть указуют. Мы просто не будем отвечать на вызовы. Видеосвязи, похоже, здесь нет. А что касается всяких инспекций, то, сдаётся мне, пройдёт не одна неделя, прежде чем кто-нибудь соизволит тут появиться.
Она опять была права.
-- Ты посмотри вокруг - эта база, как подводная лодка, уходящая на целый год в автономное плавание. Даже связь у них предусмотрена не каждый день, а чуть ли не раз в месяц. Пока их бюрократия раскачается, мы что-нибудь придумаем. А там и ишак сдохнет.
Я ещё раз прошёлся по навигационному оборудованию усадьбы-базы. Обнаружил то, что при менее тщательных предыдущих обысках умудрился пропустить. Я нашёл карту. Величайшая в своём роде находка, сродни открытиям Леонардо да Винчи или первому посещению Америки, кто бы это ни был на самом деле. Карта не слишком подробная, но достаточно понятная, чтобы разобраться - мы действительно находимся на чужой планете. Землёй тут и не пахнет. Правда, сие открытие имело значение только для меня. Да и то, в качестве окончательной жирной точки. Зато в голове всё сразу улеглось окончательно. Ольга же и так была уверена, что мы в гостях у чужих.
Так вот, о карте. На планете, судя по ней, три континента, протянувшиеся от полюса до полюса. Между ними океаны. Континенты узкие, океаны широкие. Кроме того, в океанах есть множество островов, а на полюсах полярные ледяные шапки. Но это так, для общего представления. На картах прорисованы были все дороги. Их действительно оказалось не много. Обозначены коттеджные посёлки и множество одиночных объектов с различной цветной маркировкой.
Довольно быстро удалось найти наш близлежащий посёлок и усадьбу-базу, оккупированную или взятую, как трофей, нашей маленькой, но дружной командой. Аналогичных баз на планете оказалось ещё пять, по две на континент. Видимо столько же на планете сидело и надсмотрщиков из "ЭУЛИССА". Не густо на десять тысяч инвалидного контингента. Правда, за последнее время численность наша несколько снизилась. Тяжёлое выдалось ралли - болезни, несчастные случаи, катастрофы. Но всё равно, большая часть ещё жива и будет обустраиваться в посёлках.
Тем не менее, сам факт, что мы занимаем базу не законно с точки зрения её хозяев, таил массу проблем в будущем. Как ни печально, но надо было готовить почву для очередного переселения. А мы так пригрелись у атомного теплоэлектрогенератора, среди инопланетного комфорта.
Я выкатил из ангара вертолёт. Если верить карте, то чуть севернее усадьбы-базы, сразу за горным кряжем располагалась глубокая долина, так же обустроенная небольшим посёлком. Если я правильно освоился читать условные знаки, то посёлок имел двадцать семь дворов и хорошую изоляцию от внешнего мира. Мы не рассматривали северную дорогу в качестве источника потенциальной опасности. Беспокоила в основном восточная, по которой мы сами прибыли на побережье. Там, следом могли нагрянуть все остальные караваны как с приличными людьми, так и не очень.
Вертолёт оказался детской игрушкой, с точки зрения управления. Больше всего я опасался, что ключ запаролен, но, к счастью, на транспортной технике это не было предусмотрено. Видимо мысль о том, что посторонние могут воспользоваться ей, хозяевам в голову не приходила. И, слава Богу. С другой стороны, а на хрена тогда ставить пароль на рацию? Кто поймёт этих странных инопланетянцев.
В один из тихих солнечных дней я взлетел. О запасе горючего можно было только гадать, поэтому я сразу навестил северный посёлок, не отвлекаясь ни на что другое. А так хотелось.
В посёлке никто не жил. Я совершил посадку в нескольких местах, на приспособленных для этой цели лужайках. Осмотрел несколько коттеджей. Типовой проект застройки распространялся и на это поселение.
На обратном пути я не удержался и обследовал перевалы. Снега намело столько, что до реальной весны нечего было и думать о поездке через горы. Зато теперь у нас был освоенный мной вертолёт, чем я гордился, тут же посчитав себя асом. Несомненно, вертолёт существенно расширял наши возможности, мы не связаны теперь с безальтернативной дорожной сетью. Покрутившись для практики над побережьем, я попробовал набрать максимальную высоту, и хотя бы так окинуть взглядом ближайшие земли.
День выдался замечательный, как раз для бросания взоров в самую даль. Между северным посёлком в долине и базой-усадьбой располагался хребет, высокий, чрезвычайно узкий, и от того обрывистый во все сторону. В частности, в океан он выходил почти отвесной многосотметровой стеной. От хребта дальше к северу раскинулась укромная долина. Она глубоко вдавалась на восток вглубь континента в горную систему. Там, вдали резко вставали горы. Такие же отвесные заснеженные и суровые. Долину, растекаясь неширокой дельтой, пересекала река. Ещё дальше к северу располагалась обширная горная страна. Возможно, там тоже существовали долины, но вот, судя по карте, уже без посёлков.
Сверху, с высоты трёх километров, поселковая долина выглядела ещё привлекательнее, чем с поверхности. Эдакое тёмно-зелёное пятно среди снежных шапок и голых скал.
Всё, что располагалось южнее усадьбы-базы, так же зеленело и простиралось вдаль холмистой равниной. А на западе господствовал бескрайний Океан. Сегодня он был тих и спокоен. С высоты из кабины вертолёта всегдашний океанский накат воспринимался как лёгкая шероховатость лазурной поверхности. Где-то там, за тысячи километров на другом континенте такие же, как мы инвалиды пытаются так же решать проблему жизни и смерти. Скорее всего, нам повезло в этом деле больше.
Я вертелся сам и вертел, извиняюсь за тавтологию, вертолётом во все стороны. Очень хотелось увидеть, как можно больше. Над горами, там, на востоке, на пределе видимости парили две черные точки. Бинокль я почему-то не прихватил и пытался своим острым зрением распознать, кто же так высоко забрался в чистейшую синеву и арктический холод. Не разобрал и проверять не полетел, уж больно опасны горы непредсказуемыми воздушными потоками для малоопытного пилота. Да и горючее, как удалось разобрать, я успел изрядно пожечь. Зато осталось, не понятно от чего, твёрдое убеждение - не орлы это были. Кто-то крупнее и смелее вульгарных орлов оккупировал небеса над горами.
4.
Вертолёт, несмотря на компактность, граничащую с миниатюрностью, мог поднимать и тащить больше тонны груза. Пользуясь каждым погожим днём, мы перебрасывали имущество на новое место жительства. Остальное время отбирали его, паковали и грузили. Зимние шторма и метели бушевали почти без передышки, поэтому рейсов получалось не достаточно. Особенно, если учесть, что усадьбу-базу мы грабили беззастенчиво. Рассудили так - инопланетянцы ребята богатые, они всё затеяли, вот пусть за всё и платят. Кое-что из желаемого иметь, вертолётом нам перевести при всём желании не удавалось, слишком тяжёлое или крупное. Оставили на то время, когда откроются перевалы, и мы что-то повезём дорогой. Много чего полезного оказалось у смотрителей баз.
Таким образом, база лишилась почти всего стрелкового огнестрельного оружия и боеприпасов, большей части взрывчатки, существенной доли горючего, продовольствия во всех видах. Мы бы вывезли и больше, да только к нашему великому огорчению коттедж оказался не резиновым. А ведь всё экспроприированное надо было ещё и как-то правильно хранить.
Ольгу особо радовали залежи семян самых разнообразных растений, как съедобных, так и декоративных. Она уже строила планы освоения коттеджной целины и украшения её инопланетной экзотикой. Краем глаза я всё-таки попытался оценить, чем она так восторженно увлечена. На пёстрых этикетках та же морковка и огурцы, свёкла и тыквы, зелень и цветочки с длинными описаниями на полурусском языке.
Но Ольга пребывала на седьмом небе от счастья и всё твердила, что консервы - это, конечно, очень хорошо, но вот с семенами мы точно не пропадём. Нас ждут великие битвы за урожай. Я слабо представлял себе весь цикл огородной жизни, но предполагал, что основным инструментом окажется лопата. А лопату я с детства не любил.
Жить на новом месте было ещё не комфортно, поскольку там отсутствовало электричество. Никаких мобильных электрических систем, кроме зелёного фургончика на усадьбе-базе предусмотрено не было. Во всяком случае, среди оборудования, нами опознанного, их не оказалось.
Проведя ударными темпами эвакуацию-экспроприацию, мы остановились. Вывозить вертолётом больше было нечего, а снег в горах всё не сходил. Образовалась пауза, когда мы и не здесь уже, но ещё и не там.
Ольга продолжала изучать растения, проверять всхожесть семян, сооружала с моей помощью микротеплички, в которых начала растить рассаду. Я осваивал оружие. По два часа в день расстреливал мишени, уменьшая их размер и увеличивая расстояние.
Хоть и готовились, хоть и ждали, но окончательная весна грянула неожиданно. Температура подскочила до летней, так, что если бы не прохладный дождь, можно было бы в трусах щеголять. Потекло не только с неба. Всё, что снегом и льдом копилось в горах, вдруг разом растаяло и устремилось по руслам ручьёв и рек к океану.
На базе-усадьбе нам не грозило подтопление, а вот на дорожном серпантине в горах мы бы чувствовали себя крайне неуютно. Момент окончательного отъезда всё оттягивали. То ожидали окончания неожиданно сильных ливней, то решили повременить, когда с гор сойдёт паводок и дорога подсохнет.
Короче говоря, дождались гостей. Гостей для нас крайне нежелательных. Беспечно оставленный без должной защиты шлагбаум, пришельцы легко открыли и цугом ввалились в усадьбу. В тот момент мы с Ольгой находились в доме, и каждый был занят чем-то важным. Не сразу откликнулись. Привлёк внимание шум и крики перед домом. Выглянули и обомлели - наши старые знакомые, банда тех самых разбойников, от которых мы спасались, нагрянула нам в гости. Номер получался смертельный. Из фургонов сыпались дикие ошалелые чудища, и расползались по участку, как тараканы.
Переход через континент дался им, видимо, нелегко. Фургоны имели весьма потрёпанный вид, у многих окна были заклеены подручным материалом. А уж обитатели фургонов - оборванные, обросшие, замотанные кто бинтами, кто тряпками - видимо следы обморожений, тем не менее, радостно, с огоньком взламывали двери сараев и ангаров.
Надо было срочно брать инициативу в свои руки. Пушечное крупнокалиберное ружьё, с которым не зря всюду расхаживала покойница мадам-хозяйка, я неотлучно держал под рукой. Грохот от выстрелов у ружья был просто поразительный. Однако, первый выстрел в воздух должного впечатления на банду не произвёл. Их состояние больше смахивало на поведение оголтелых зомби. Пришлось пугать не только звуком. Пули из этого ружья производили самый что ни на есть отпугивающий эффект - при встрече даже с незначительным препятствием они лопались, как гранаты испуская целое облако дыма. При разрыве летели и осколки.
К великому сожалению, и здесь и потерпел фиаско. Поначалу бандиты шарахнулись от дымных разрывов и отступили. Только я стрелял не на поражение, и они быстро это поняли и ринулись в атаку, причём каждый оказался чем-то вооружён.
Находясь в Голливуде на съёмках подобных сцен, можно сразу определить - речь идёт об очередном блок-бастере с массовым мордобоем и фальшивой кровью, громкими эффектными взрывами и пулемётной стрельбой из пистолетов, где зрителя ждёт в целом счастливый конец. Или это настоящая драма из реальной жизни, когда враг почему-то не сдаётся, когда надо сделать нелёгкий выбор - либо ты их, либо они тебя. А оператор затесался случайно, и его тоже могут убить.
Я защищал не только себя. Рядом стояла Ольга, всё так же сжимая растение из своей теплички. А внутри дорогой для меня женщины рос и был уже вполне ощутим наш ребёнок.
На размышление я дал себе ровно две секунды, как раз столько, чтобы успеть переключить ружьё на автоматическую стрельбу. Первая очередь прошла по ногам широким веером. Вторая по фургонам, где могли находиться остальные бандиты. Я всё ещё не желал проливать кровь до смерти.
Поляна вдруг стала тесной, как переполненный кабак. Оказалось, что в фургонах действительно находились люди и, судя по их дальнейшим действиям, пребывание в фургонах их не радовало. Новые люди набросились на бандитов. Да так рьяно, что я слегка опешил. Мне трудно было отличить дерущихся друг от друга. Но ребята чётко представляли, кто здесь свои, а кто заслуживает удара камнем по голове.
За минуту всё было кончено. Где-то за фургонами добивали истошно орущую жертву, а новые хозяева положения уже взялись строить новую жизнь. Пояснение по поводу довольно жестокой расправы - добили они всех до конца, даже раненых - оказалось коротким: "Они нас ели".
Получившие свободу узники зелёных фургонов вообще очень торопились. Они точно знали, что следом за их небольшим авангардом следовал основной караван таких же отморозков и их несчастных жертв.
События закрутились с бешеной скоростью. Мы с Ольгой тут же оказались втянуты в стремительный водоворот настоящих боевых действий. Короткий военный совет склонился к тому, чтобы дать решительный бой и попытаться освободить оставшихся в живых узников. Точное время прибытия основного каравана никто назвать не мог. Может впереди неделя, а может и считанные часы. Изнурённые длительным заточением, пленные, тем не менее, взялись готовить оборону. Мы, естественно, были целиком на их стороне. Из мобильного арсенала я выделил ружья и несколько коробок патронов.
Бывшие заключённые не спешили селиться в коттеджах. Жажда мести перевешивала сейчас любые другие темы. Они с благодарностью приняли от нас продукты, которых на базе-усадьбе оставалось ещё очень много, кое-какую одежду, одеяла. Но жили по-прежнему в фургонах.
План боя утвердили самый простой. Захватив (фургоны), и перебив (врагов), освободить (заключённых). Дальше - ура, победа. Тактически действия отряда должны были выглядеть так - колонну пропускают по основной дороге, не давая свернуть от развилки на север и через шлагбаум к усадьбе-базе. Для этого там валят деревья. Группа пошла валить.
Когда колонна втянется целиком на побережье, остановить её, обрушив по сигналу дерево в голове колонны. Чтобы не удрали назад, завалить четвёртое дерево и запереть колонну. План сводился к последовательной рубке больших деревьев. От слаженности действий зависел успех всего мероприятия.
Если первая фаза проходит успешно, то дальше надо просто отстреливать бандитов и крошить их подручными средствами, в том числе, с помощью освобождённых узников. Мои сомнения, относительно того, что бандиты позволят легко себя запереть и перестрелять, в расчёт приняты не были. Праведный гнев гнал адреналин по освобождённым жилам тоннами. Люди, надо полагать, пережили такое, что предстоящая стычка с проблемным исходом их только раззадоривала.
Как часто бывает у непрофессионалов, не смотря на то, что прихода колонны ждали и к этому событию готовились, машины появились неожиданно, под вечер. Условный сигнал - красная ракета - подали поздно, когда колонна вовсю неслась по побережью. На дороги, предварительно заваленные деревьями, они никакого внимания не обратили.
Это уже гораздо позже стало известно, что дерево в голове колонны впопыхах обрушили в самую её середину, на крышу одного из фургонов. Поэтому группа, засевшая впереди, оказалась атакованной с двух сторон. И даже имея в своём распоряжении два приличных ружья, засада не смогла справиться с задачей и погибла. Самая голова, отсечённая от основной колонны, как отрезанная половинка червяка, приняв в себя часть пассажиров из хвостовой части и прихватив ружья и патроны разгромленной засады, продолжила путь. Остальные, после лёгкой победы над нашим передовым отрядом, сосредоточились и навалились на арьергард.
И я там был, и Ольга. И стреляли на поражение, и поражали. Нас же атаковали с холодным оружием, большей частью самодельным. Натиск оказался бешенный, но удивлял не безрассудство, с которым бандиты шли в атаку. Поражало количество нападавших. Такое впечатление, что автопоезд вёз по десять человек в каждом фургоне, и все они были нашими противниками.
Мы поздно сделали выводы, что никаких заключённых здесь нет. Тридцать машин, застрявших на дороге, и не меньше сотни нападавших. Целая армия в здешних условиях. Нас около въезда в усадьбу не обошли только потому, что я предварительно затянул перелески вокруг дороги всё той же "волшебной колючей проволокой". Тем не менее, противник атаковал яростно, своей и чужой жизни не жалел, и вполне мог опрокинуть жалкую горстку защитников, которую мы представляли.
Неожиданно натиск противника ослаб, а через минуту мы услышали шум моторов. Пока основная группа бросалась на колючую проволоку, размахивая самодельными ятаганами, вторая половинка "червя" ликвидировала завал, спихнула с дороги разбитый фургон и поспешила покинуть место сражения. Тут только до нас стало доходить, что бандитов не интересовали ни мы с Ольгой, ни беглые заключённые, ни посёлок с усадьбой-базой. Их цель находилась где-то впереди, а мы оказались лишь досадным препятствием. При наличии желания с их стороны, нас бы просто раздавили.
Немногим оставшимся в живых, как и нам с Ольгой, было стыдно смотреть друг другу в глаза. Получается, что мы зря пролили свою и чужую кровь. Убитых было много. Правда, бывшие узники передвижного концлагеря быстро оправились от смущения. Справедливость восторжествовала, месть свершилась. Напившись сполна вражьей крови, они бродили среди трупов, опознавая своих мучителей.
Мы с Ольгой больше не могли находиться в этом кровавом месте, и на следующий день рано утром я на вертолёте, а Ольга на джипе-броневичке стартовали на север. Восставшим заключённым остались ружья и патроны, усадьба-база, нетронутый бандитами посёлок и гора трупов.
Для страховки новые поселенцы, движимые неукротимой энергией от долгого пребывания в заточении, воздвигли на трассе, ещё до развилки баррикаду из разбитых фургонов, деревьев и всё той же непроходимой колючей проволоки. Эту суету я наблюдал из окна вертолёта и участия в ней не принимал. Мне важнее было проследить, как Ольга справится с преодолением чрезвычайно опасного перевала. Дорога заняла у неё шесть часов, и всё это время я висел у неё на хвосте, готовый прийти на помощь. Слава Богу, не понадобилось. Но дорога измотала её вконец, и вторую часть переезда - вывоз нашего собственного фургончика мы отложили на завтра.
В последний момент, среди разгромленного складского хозяйства усадьбы-базы я всё-таки обнаружил складные малогабаритные аккумуляторно-солнечные станции, и три штуки таких вывез на новое место жительства. Так что электричеством мы были худо-бедно обеспечены, но фургончик бросать не хотелось. Дорог он был ещё и как память. Вряд ли мы устроили бы в нём музей истории покорения планеты, но ещё одно средство передвижения нам не помешало.
5.
В планы вмешалась погода, будь она неладна. Опять похолодало. Пришёл с океана циклон и надолго обосновался на побережье. Перевалы снова завалило непроезжим снегом. Мы с Ольгой отсиживались в долине в ожидании улучшения погоды и не знали, что за близкими горами состоялась ещё одна битва. Из глубины континента пришёл ещё один караван. Вряд ли все эти караваны были как-то связаны между собой единым руководством. Скорее это были прямые конкуренты. И цель их - тёплые края. Насидевшись в снегу, обморозив себе всё, что только можно, оголодав до людоедства, они с первым теплом рванули на юг. А мы, сдуру, встали у них на пути. С тем же успехом можно было останавливать несущийся с горы сель.
Собственно, вся критика относилась ко мне, ибо теперь я стал настоящим убийцей. Приходилось привыкать жить с кровью на руках. Терзаемый одновременно совестью и неизвестностью, я вынашивал планы посещения усадьбы и посёлка, ещё не зная, что там твориться. Ольга, кстати, весьма индифферентно отнеслась и к произошедшим кровавым стычкам и моим угрызениям совести. Она всё больше сосредотачивалась на своей беременности. Мне тоже следовало больше думать о семье и будущем ребёнке. Функция у мужа и отца такая. Но я снова влез в неприятности.
Как только распогодилось, я отправился в путь. Ольга осталась дома, ей нездоровилось. А мне померещилось, что справлюсь один. Не много, ни мало, перетащить наш заслуженный фургончик через горный серпантин на жёсткой сцепке. Ранее, где-то среди многочисленных и неудобочитаемых инструкций на базе-усадьбе я обнаружил картинки-наставления, как нужно правильно эвакуировать зелёный фургон с помощью джипа-броневичка. В пособии всё выглядело удивительно просто и наглядно, справится самый зелёный водитель. Я даже штатные приспособления для транспортировки разыскал.
Поцеловав Ольгу в лобик, и назвав моей красавицей (почему-то я избегал называть её женой), я убыл на дело. Перевал встретил меня густым туманом. Явление не самое редкое и не особенно опасное, мощные фары броневичка хорошо справлялись с освещением дороги. Зато не малые проблемы создавал гололёд. На скользкой дороге меня нещадно мотало от вертикальной стены к краю отвесной пропасти. При этом умная машина механическим голосом пыталась дать мне совет, что делать. Я слов не разбирал и к советам не прислушивался. Наконец, после очередного виража, где мы с броневичком чуть не слетели в пропасть, пришлось остановиться и прислушаться к тому, что битый час талдычила железяка.
Я обругал себя полным балбесом, когда углядел, наконец, мигающий значок рядом с неприметным тумблером. После активизации выключателя под кузовом раздалось несколько громких хлопков, после чего равномерно, мощно загудел какой-то агрегат. И сразу чудесное превращение - корка льда под колёсами тут же исчезла. Машина пошла ровно и уверенно, только лёгкий парок поднимался перед стеклом. Что-то там подо мной выпаривалось. Я сразу испытал несказанное облегчение, потому как только сейчас начал понимать всю авантюрность своей затеи. Если бы не встроенная плавильня для льда, я бы повернул назад. Пока я воевал с гололёдом, туман окончательно рассеялся, и показались ближайшие вершины. С перевала просматривалась только часть побережья с базой-усадьбой. Прохладная погода не помешала океанскому берегу покрыться ещё большим количеством свежей зелени. Загляделся сверху на девственный лес и горы. Такая редкость для матушки Земли нетронутые ландшафты. А тут, кругом.
Панорамные виды на планете завораживали настолько, что я временами забывал, зачем тут оказался. Сидел и таращился на красоту. Можно было и час и два любоваться и не пресытится и дикими горами и глубокими ущельями и роскошной холмистой равниной и могучим океаном.
Однако, был уже почти полдень, а ещё в самом начале пути. Поспешил я спуститься с перевала.
Следы кровавой битвы обнаружились сразу на развилке дорог. Горелые, перевёрнутые машины, мёртвые тела, над которыми трудились какие-то стервятники. Где объезжая, где сталкивая обломки в кювет, я пробрался на усадьбу-базу. Тут неизвестные похозяйничали на славу. Бронированные многослойные стёкла в доме старательно выбиты, двери из толстого металла сорваны с петель, везде следы поджогов и откровенного вандализма. Изувечили альпийскую горку, срубили роскошное гранатовое дерево, разобрали несколько сараев. Нашествие саранчи в человеческом обличье - другого определения мне на ум не приходило. Участники последнего каравана действовали по принципу - что не съем и не унесу, то поломаю или испорчу. Эти граждане умудрились нанести ущерб даже находящейся в специальной бронированной капсуле атомной энергетической установке. А вот наш фургончик почти не тронули, только стёкла перебили.
Набив фургончик и броневик бочонками с горючим, до которого бандиты почему-то не успели добраться, я повернул обратно. Ни задерживаться дольше, ни посещать с визитами вежливости поселковые коттеджи мне не захотелось. Наше инкогнито в северном посёлке, если оно ещё действует, лучше постараться сохранить. Но всё оказалось не так просто.
Не успел я проехать шлагбаум с остатками вездесущей теперь колючей проволоки, как за мной увязались три зелёных фургона. Судя по интенсивным сигналам фарами и клаксонами, мне предписывали остановиться. Находясь в здравом уме, я останавливаться не стал. Тогда по мне открыли стрельбу.
Те самые ружья, которыми я совсем недавно снабдил узников, теперь направлены были в мою сторону. Броневичок имел хорошую защиту со всех сторон, по крайней мере, от такого оружия. Да и болтающийся сзади на сцепке старина фургончик защищал от пуль. Беспокоило только случайное попадание в бочонки с горючим.
Осознав тщетность артподготовки, бандиты попытались взять меня на абордаж. Быстро ехать я не мог, жёсткая сцепка не позволяла, так что у преследователей имелся реальный шанс высадиться и взять мои транспортные средства штурмом. В моих интересах было, как можно скорее втянуться на серпантин горной дороги, чем максимально затруднить высадку десанта.
О, эта безумная гонка по опаснейшей горной дороге со скоростью двадцать километров в час. И ведь не ускориться. Я счёт потерял попыткам преследователей произвести высадку. Наконец, самому ловкому из них удалось вскарабкаться на крышу фургончика. Только оказавшись там, смельчак смутно представлял себе, что делать дальше. Ружья у него с собой не было, из оружия только нож. Так я и ехал с непрошенным пассажиром на крыше.
Мне, правда, не улыбалось завезти такую инфекцию на новое место жительства, следовало как-то избавляться от "хвоста". Бандит на крыше после нескольких минут сомнений и размышлений так же решил предпринять хоть какие-то действия в ущерб мне и принялся долбить ножом солнечную панель. В свою очередь, это подтолкнуло меня к более активным действиям.
Выбрав особенно крутой поворот, я резко затормозил на нём и выскочил из джипа-броневичка. Всё получилось нескладно с самого начала. Моё пушечное ружьё некстати зацепилось за какую-то рукоятку в машине, а бандит с крыши, не удержавшись при торможении, скатился прямёхонько на меня. Завязалась потасовка.
В давние времена, когда-то, ещё до злополучной аварии, после которой я стал инвалидом, подраться я мог, хотя и не любил это занятие. Бандит не умел, но любил. Он азартно вцепился мне в волосы. Я сделал то же самое, благо растительности у обоих хватало. Дальше мы принялись освобождать друг друга от волосяного покрова, но делали это не достаточно энергично, скальпы оставались на месте.
Со стороны мы, наверное, выглядели достаточно глупо, если не сказать, смешно. Можно было бы и посмеяться, только печаль для меня состояла в том, что с минуты на минуту подоспеют подельники первого бандита, и мне придётся совсем туго. Каким-то замысловатым приёмом, резко вывернувшись, мне удалось, конечно, с повреждениями причёски, но освободиться. Мы разлетелись в разные стороны на узкой полосе дороги. Противник с диким криком снова ринулся ко мне.
Дальнейшие заняло считанные секунды. Вдоль борта фургона, стараясь не соскользнуть в пропасть, протискивался второй бандит. Третий, в это время, уже скакал по крыше. Где-то на подходе были остальные. Издав не менее воинственный клич, я бросился в атаку. Мы сшиблись на самом краю пропасти. Я бежал быстрее, и оказался тяжелее противника. Законы физики на незнакомой планете оказались идентичными земным. Бандит от удара отлетел назад и немного вбок. Его развернуло и занесло в пропасть. Но он не сразу рухнул в неё. Какое-то время мой противник балансировал на краю, судорожно цепляясь за рукав моей куртки. А потом у него под ногой хрустнул какой-то камушек и, он медленно, как при замедленной съёмке, полетел вниз. Этот взгляд, полный тоски и ужаса перед близкой смертью, я не забуду до конца дней своих.
Он летел, а я уже разворачивался навстречу следующему противнику. Некогда было предаваться лирическим переживаниям. Враг наступал. Прыжок к машине. Ружьё, наконец, вышло из зацепа. Выстрел, не целясь в сторону второго нападавшего. Наповал. Выстрел в третьего, готовящегося сигануть с крыши. Подбит в полёте. Вскочив на крышу броневичка, я открыл огонь по остальным.
Я не дал себе ни секунды на расслабление, ни одной мысли не допустил, чтобы прервать стрельбу. Палил беспрерывно, благо зарядов в ружье больше сотни. В стане противника всё затихло. Я постоял на крыше, прислушался к тому, что делается в фургонах, и не смог заставить себя подойти и добить поверженного врага. Духу не хватило пристрелить раненых, если таковые имелись.
Я постарался уехать от места стычки как можно быстрее.
Святой, иконку которого я держал теперь в джипе-броневичке, осуждающе сурово глядел на меня. Так мне казалось.
6.
Между тем опустилась ночь. До основного перевала оставалось всего пара километров, и там находилась ближайшая площадка годная для разворота. Уже в кромешной темноте я оставил на площадке фургон и поспешил на встречу с Ольгой.
Жена волновалась и переживала. Мне нечем было её успокоить. Бандиты протопчут к нам дорожку в самое ближайшее время. Почивать нам не пришлось, уже близился рассвет. Загрузив несколько ящиков взрывчатки, мы отправились к перевалу. Машину вела Ольга. Я спал.
Удивительные существа женщины. Непознаваемые. Выйдя на время из состояния подготовки к предстоящему материнству, Ольга тут же сосредоточилась на проведении семейной акции под кодовым названием "ПРОБКА". Она, конечно, признавала моё главенство в подобных мероприятиях, но в стороне не стояла никогда, и в случае необходимости, могла подхватить выпавшее из мужских рук знамя.
Какое блаженство пробуждаться от всеобъятной тишины. Джип, он же броневичок стоял на перевале, на площадке. Солнце поднялось ещё не очень высоко. Ольги нигде не было видно. Вокруг меня простиралось такое великолепие, что дух захватывало, хотелось петь или совершать подвиги. Просто не верилось, что при такой красоте где-то может твориться зло, несправедливость, умирать и страдать люди. Планета огромна, нас тут жалкая кучка, места должно хватать всем. И, тем не менее, мы, люди опять, как на Земле, что-то делим вплоть до смертельных исходов.
Что-то в нашей крови не то. Дефект изначальной конструкции какой-то. Поправить было бы не плохо. Только знать надо, что подкручивать, изменять, не вышло бы хуже.
Ольгу я нашёл за скалой. Она грелась на солнце, всё-таки на высоте было прохладно. Она любовалась нашей долиной.
-- Ты как?
-- Нормально.
-- Дальше пойдём пешком.
-- Хорошо. Только я посижу ещё чуть-чуть. Тут так красиво. И ещё, драконы летают.
-- Ёлки-палки! Где?
-- Уже улетели. А гонялись друг за другом вон там, над большим ледником.
-- И ты так уверена, что видела именно драконов, - мне не хотелось в том признаваться, но, видимо, Ольга опять была права. Её вездесущее зрение, а в таком месте ещё обострившееся, работало посильнее моего, даже усиленного биноклем.
Я обшарил через оптику все горы и ничего не обнаружил, кроме стада горных козлов, перебирающихся через ледник.
-- Наверное, у них период спаривания, - в Ольге крепко сидел биолог.
-- Наверное. Конфетно-цветочная фаза. Он ей периодически преподносит в клювике барашка.
-- Ты зря иронизируешь. Они могут оказаться весьма разумными.
-- И прожорливыми.
-- Мы тоже убиваем.
-- Что есть, то есть, и не только ради еды, - сия грустная мысль повергла меня в меланхолию.
День разгорался, появился ветерок. Необходимо было закончить начатое дело, пока не испортилась погода.
-- Надо идти, Оля.
На месте стычки обнаружились только два фургона. Как ни странно, мне полегчало. Значит, после моей стрельбы кто-то выжил. Нелогичное чувство. Испытать облегчение, узнав, что твой враг выжил. Привычка убивать ещё более нелогичная и страшная вещь.
Прежде чем закладывать основной заряд, я решил подорвать одиночную шашку, заодно освоить весь цикл в малом масштабе. Небольшое инопланетное взрывное изделие, граммов на триста пластичной взрывчатки, размещённое на скале абы как, шарахнуло с такой силой, что сразу вызвало нешуточный обвал. Чего-то подобного от инопланетянцев я и ожидал. От целого ящика, пожалуй, разнесло бы не только скалу, но и солидный кусок дороги. Могло и нас накрыть. За их продвинутой технологией нужен глаз, да глаз.
Пока Ольга перегоняла вражеские фургончики на площадку, я произвёл несколько эффектных подрывов. Сама дорога при этом осталась цела, но наглухо закупорилась обвалами. Даже используя дорожную технику, врагам придётся провозиться не один день, расчищая путь.
Для надёжности я устроил ещё два солидных обвала после перевала, на чём и успокоился. Теперь мы оказались окончательно отрезанными от всех остальных участников ралли "ЗЕМЛЯ - ЭУЛИССА". Так нам казалось.
7.
Большое стеклянно-бетонно-алюминиевое здание бизнес-центра. Класс "АА". С неизменной полупрозрачной пирамидой на крыше. Чтобы негативную энергию отводить, а позитивную приваживать. Для бизнеса очень полезно. Не помогла пирамида. Опустел бизнес-центр. Только одна табличка на входе и красуется. Зато какими золотыми блестящими буквами: "ЭУЛИССА". И режим работы удивительный для стандартного офиса: "КРУГЛОСУТОЧНО. БЕЗ ВЫХОДНЫХ". Что за круглосуточные услуги может оказывать фирма, в одиночестве окопавшаяся в осиротевшем рассаднике деловой активности.
Приглядимся повнимательнее. И что мы обнаружим. Поодиночке, озираясь, будто опасаясь слежки, проскальзывают через стеклянные двери тёмные личности. Назад не возвращаются, так и исчезают в недрах пустующего здания. А может не совсем пустующего.
Изредка к техническому входу двадцатиэтажного бизнес-центра подкатывает микроавтобус с затенёнными стёклами. В него из подъезда выносят и загружают большие чёрные мешки. Бригада трудяг-грузчиков с оранжевой надписью "ЭУЛИССА" не покладая рук наполняют микроавтобус. Готово. Машина отъезжает. Прибывает следующая.
На фоне почти мёртвого города суета вокруг бизнес-центра выглядит фонтаном жизни. Банда кочующих мародёров на мотоциклах попыталась приложиться к непонятному, но, видимо, живительному источнику. Не вышло. Так рьяно их шуганули преобразившиеся в охранников грузчики, что байкеры-неудачники за версту теперь объезжают злополучный бизнес-центр.
Контора по вербовке работает вовсю. Кругом смерть, тлен, запустение, а тут цветущий бизнес. В чём прибыль только не понятно.
Всю прошедшую неделю (хотя кто их отслеживает теперь эти недели) над зданием кружил вертолёт. И откуда только раздобыли. Вертолёт нахальный, ярко зелёный, с вызывающей оранжевой надписью "ЭУЛИССА". С его помощью монтировали на крыше дополнительный антенный комплекс. Теперь стеклянной пирамиды совсем не видно. Что-то готовят.
А сегодня прибыли четыре автобуса битком набитые пассажирами из какого-то удалённого региона. Мрачной серой толпой втекли они в здание бизнес-центра и где-то там рассредоточились. Это произошло утром. А позже, весь день, вечер и ночь грузчики, валясь от усталости, всё выносили и выносили тяжёлые чёрные мешки. И курсировал тонированный микроавтобус.
У меня сложилось впечатление, что сотрудники "ЭУЛИССА" там же в бизнес-центре и проживали. Поинтересовались кипучей деятельностью загадочной компании и не вымершие до конца органы власти. Скорее всего, так же, как все остальные, на предмет, чем бы поживиться. Но как зашли, так и вышли. Не удалось ничего отжать на карман. Только двоих сотрудников потеряли. Те, после неудачного официального визита, тихой сапой прошмыгнули обратно, и покинули здание, как и все прочие, в чёрных мешках.
Среди штатных сотрудников "ЭУЛИССА" вся эта скрытая деятельность носила кодовое название "ВТОРАЯ ВОЛНА".
А Солнце, тем временем, затихло. Побесновалось в своём нелогичном цикле, выстреливая жгутами невиданных протуберанцев, как в русской рулетке, куда попадёт. Покуролесило и вернулось к прежней жизни средней звезды "G" класса. Поглядеть сейчас на него, так невинное светило, источник жизни на Земле, неиссякаемый поток дармовой энергии. А то, что пятнадцать целых и три десятых процента (в среднем) всего населения в корчах муках отдали Богу душу, его, как будто не касается. А это, между прочим, целый миллиард.
Так это ещё не всё. Как говаривал перед лютой смертью всеобщий любимец и кумир брателла Че Гевара - "Бомба продолжает прыгать". Не покладая внутренней сущности, работают вторичные и третичные процессы. Эффективно работают.
Но я не стал бы однозначно утверждать, что те, кто получили входные билеты от "ЭУЛИССА" на участие в ралли "ВТОРАЯ ВОЛНА" сильно выиграли.