Продолжение рассказов "Атака из космоса" и "Пестрая лента".
Пора бы вставать. Все равно не сплю. Но мой пес пока еще спит и похрапывает, значит не пришло еще время для подъема и можно еще немного поваляться и послушать весеннюю капель, вспоминая прошлое.
"Высота одиннадцать с лишним тысяч метров над землей. Мой летательный аппарат только что вывалился из брюха почти обычного пассажирского самолета и теперь расправляет свои собственные крылышки, вытягивает хвост и стабилизаторы, чтобы из бомбоподобной капсулы превратиться в элегантный мотопланер. Внизу чужое государство, с чужими законами и обычаями. И я для этого государства тоже чужой и не званный, и как положено незваному гостю, прибыл ночью и незаметно для всех. Интересно, а кто из экипажа самолета знал о моем присутствии на борту самолета? Штурман, бортинженер или одна из стюардесс? Командир корабля точно не знал. Ну и пусть командир считает, что это именно он командует всем на своем самолете и думает, что его (слегка переделанный) аэролайнер предназначен только для перевозок официальных пассажиров и грузов. Во всяком случае, он смотрит честными глазами на таможенников и прочих представителей местных властей в каждой стране куда его "судьба" забросит.
Скорость моего мотопланера постепенно падала и когда достигла оптимальной для планирования, из концов несущих крыльев выдвинулись крылья удлинители. Неподвижные звезды над головой и абсолютная темень внизу. Скорость снижения стала почти нулевой и только легкое шуршание ветра за бортом и временами небольшая качка выдавали, что я вообще куда-то двигаюсь и лечу, а не застрял и не запутался в пространстве и времени. На экране бортового монитора было видно, что внизу обширное плоскогорье изрезанное широкими долинами. Никакого намека на речные русла, только песок и камни. Изредка в распадках гор заросли полузасохшего кустарника и низкорослых деревьев. В режиме тепловизора на бортовом мониторе я не увидел ни одного пятна теплокровного существа. Нет ни копытных, ни волков, ни шакалов как минимум на тридцать километров впереди по курсу. Куда я попал? Наверно на Марсе больше жизни.
Вот на мониторе отметилась точка прибытия, на вершине плато и невдалеке от местной господствующей вершины. Делаю вираж со снижением и захожу на точку прибытия с юго-востока. Именно в этом направлении от точки прибытия расположена взлетно-посадочная полоса. Выставляю бортовой высотометр на высоту точки прибытия и плавно снижаюсь. На мониторе засветились две ровные цепочки световых маячков с обеих сторон посадочной полосы. Света звезд этим маячкам вполне достаточно чтоб засветиться на моем бортовом мониторе яркими огоньками. Наверное, это обычные камешки, покрытые специальной краской. Когда буду внизу, не буду поднимать и вообще трогать любые камешки возле взлетно-посадочной полосы, так сказать, на всякий случай. Иду на посадку. Втянул крылья удлинители и легкой качкой скинул лишние метры высоты. Садиться буду на брюхо. Мой летательный аппарат на это рассчитан. Если потребуется взлететь, то тоже буду взлетать-разгоняться на брюхе. На здешнем песочке это вполне возможно, как по снегу на санках-ледянках. Для аварийного приземления на более твердый и прочный грунт на аппарате предусмотрен планирующий парашют, который приземляет аппарат вместе с пилотом. Как мне не нравится садиться на брюхо. Все время кажется, что во время посадки мне или ремни крепления сломают ребра и выдавят внутренности, или я вместе с ремнями вылечу через фонарь кабины. Но все прошло как надо. В последний момент, перед касанием слегка потянул ручку управления на себя и мягко заскользил по песочку полосы.
Приехали, можно вылезать. Ночь такая, что собственного носа не видно. Надел на голову прибор ночного видения и открыв фонарь, вылез из кабины. Холодина и ледяной ветер. Моментально замерз. Быстренько накрыл летательный аппарат маскировочной сеткой и бегом, бегом вон к той скале, там в горе спрятана станция слежения и там теперь моё жилище на ближайшее время. Возле скалы немного задержался, не смог сразу отыскать углубление для магнитного ключа. Прям как в сказке: "Сим-сим откройся!" Дверца открылась, за дверцей коридор. Быстро заскакиваю внутрь, дверца за мной закрылась. Также холодно, но без ветра. Тусклый свет аварийного освещения после кромешной тьмы кажется ослепительным и режет глаза. Снял с головы прибор ночного видения и пошел в рубку управления. Сначала включил обогреватели, проверил работоспособность основной аппаратуры на станции и только потом подал сигнал о прибытии. Узконаправленная антенна передала на космический спутник импульс с моим посланием и приняла первый приказ для меня.
Моя задача на ближайшие три месяца это следить за погодой, регистрировать прохождение в районе станции караваны местных торговцев и выполнять спецзадания если сложившаяся ситуация начнет выходить из под контроля. С погодой все просто, главное не вмешиваться в передачу данных о погоде метеоавтомату. Автомат сам снимает показания всевозможных датчиков и электронных градусников, затем сам же передает информацию куда надо. Надеюсь, автомат не сломается в ближайшее время и мне самому не придется его чинить и уж тем более передавать показания метеоприборов самому. Спецзаданиями тоже наверняка не перегрузят. Ибо возможность засветить эту наблюдательную станцию не входит в планы моего начальства. А вот следить за проходом караванов мне даже самому интересно.
Об этих караванах я только в сказках читал, увидеть это явление ой как любопытно. Тем более, что аппаратура станции предупредит меня о караване когда этот караван будет примерно в тридцати километрах от станции. То есть примерно за пять, шесть часов до его подхода. Если еще точнее, то станция наблюдения, по воле случая, расположена примерно посередине дневного перехода караванов. И аппаратура слежения регистрирует подход караванов к местам ночевок. Следовательно, к пяти, шести часам хода каравана можно еще смело прибавить ночь, и не важно с какой стороны караван идет. В ночь моего прибытия на обеих стоянках от станции было по каравану, завтра они пройдут мимо и я сам, лично увижу те самые сказочные караваны. Станционная аппаратура уже известила о караванах моё начальство, когда я еще летел в рейсовом самолете, я узнал об этом немного позже и поэтому, я оказался крайним и сразу же получил соответствующее ЦУ к своим действиям, за надлежащую ответственность и за откровенное бездействие. Ладно, спим до утра, а потом по распорядку.
Проснулся когда Солнце уже встало. Вышел из помещения станции и удивился переменам. Всего лишь час как взошло Солнце, но уже жарко. Ветер замел все следы на песке. Мой летательный аппарат под маскировочной сеткой напоминал большой, разросшийся и засыхающий куст местной растительности. Если ночью я хотел спрятаться от ветра, что меня холодил, то сейчас хотелось спрятаться от прямо противоположных причин. Казалось, что ветер нагревает меня как газовая горелка и если не спрятаться от ветра, то можно живьем закипеть. А что будет в самую жару, в полдень и ближе к вечеру? Посмотрел по записям метеоприборов, температура скачет от плюс шестидесяти (и это в тени) днем до минус пяти, семи ночью.
Примерно за час до подхода ближайшего каравана пошел в скрадок-убежище расположенное в непосредственной близости от караванной тропы. Это всего лишь с километр хода от станции и все вниз в ближайшую долинку, но с непривычки крепко устал и изжарился на солнцепеке. Еле нашел вход в скрадок. В скрадке температура была вряд ли меньше, чем в хорошо натопленной бане, но после солнцепека эта температура показалась комфортной. Караван задерживался. Пока ждал его приближения, успел осмотреться и подготовиться. По возможности надо было пометить тюки с поклажей особыми метками-маячками. В скрадке находилось крупнокалиберное духовое ружьё, стреляющее керамическими ампулами. При попадании во что-то сравнительно твердое, ампула разбивалась на тысячу осколков и освобождалась начинка ампулы, маячок замаскированный под плод-шишку местной колючки. Вроде плода корзинки российского лопуха, только этот маячок прилипал даже к полированной железяке. Более того, маячок со временем распадался на отдельные составляющие и отличить его от натурального плода растения было очень сложно.
Я даже удивился тому, что подошедший караван из верблюдов, погонщиков и ослов оказался совсем не сказочным. Иссушенные солнцем погонщики вперемежку с ослами шли толпой возле первого верблюда и на ходу пили чай. Они болтали друг с другом, смеялись и будто не чувствовали жара Солнца и вязкого песка. Только двое спали, сидя в седлах на верблюдах и совершенно не обращая внимания на качку от идущего верблюда. Проблем не было выстрелами из ружья прицепить две колючки-маячка к тюкам с товарами. Визуально определить, что везли в этом караване не удалось и я стал ждать следующий караван. Встречный караван тоже вез непонятно чего и был таким же будничным и привычным. Тут караваны заменяли автомобильные фуры и везли что угодно: продукты, лекарства, хозяйственно бытовые товары, мебель... Моё начальство интересовали перевозки оружия в соседние страны, но пока я ничем их обрадовать не мог. Мои маячки этот караван тоже увез и когда он скрылся за выступом горы я пошел обратно на станцию. Осталось доложить начальству о проделанной работе и я был бы свободен. Но сначала надо было дойти до станции по солнцепеку, да еще все в гору и в гору. Через неделю я к переходам и на большие расстояния как-то приспособился, но тот первый переход был для меня очень тяжким.
В полуобморочном состоянии я дошел до входа в станцию и только благодаря своей молодости достаточно быстро пришел в себя. До захода Солнца еще оставалось время и я решил осмотреть еще одну достопримечательность возле станции. На самой станции был водопровод. Откуда поступала туда вода, мне было без разницы. Есть вода и ладно. Мне было еще известно, что метрах в двухстах от станции, в каньоне по другую сторону горы должен быть ручеек. Вот туда я и решил сходить, просто чтоб больше не тешить себя мыслью, что на этой выжженной горе может быть вода. Может и была когда-то, но сейчас её нет и быть не может.
Почти сразу же я увидел высохшие заросли кустарника и вход в каньон. Затем я увидел зеленую траву и робкие листья на деревьях. Самое большее, на что я рассчитывал это увидеть умирающий ключик с последними каплями теплой воды. Я был бы рад освежиться этими каплями и поласкать руками еще живую и зеленую траву, но то что я увидел меня поразило больше чем ходьба по солнцепеку. Это был каскад водопадов с шириной потока метра в три и глубиной не менее метра. Ледяная вода изливалась из груды камней и падая по камням как по ступеням пропадала внизу каньона, в груде камней. Весь водопад и вся речка была длиной не более пятидесяти метров. Стены вечно сумрачного каньона были покрыты мхом и какой-то травянистой растительностью. Солнце туда не заглядывало и самый большой сюрприз меня ожидал внизу. Камни, где скрывался поток, были покрыты толстым слоем льда.
На следующее утро я снова был у водопада и меня ожидал очередной сюрприз. Весь водопад был покрыт сосульками и льдом. Жара очередного дня и вода быстро справлялись с появившимися за ночь льдом и сосульками, и лед со стеклянным звоном уносился вниз. Мне захотелось снова спуститься вниз и постоять на льду. Как быстро попадая в непривычные условия, становишься сентиментальным и начинаешь тосковать по былому и привычному. Кто бы сказал, что для меня когда-нибудь будет сравнимо со счастьем постоять на льду, не поверил бы. А вот ведь как все относительно и не предсказуемо. Сказано, сделано. И я стал по скользким, заледеневшим ступенькам осторожно спускаться вниз. Уже метров через десять скользкого спуска моя сентиментальность куда-то испарилась. Появилась мысль, чего я там внизу забыл. Но по инерции я все таки спускался вниз, упираясь руками о камни стенки каньона. Когда кончились голые скалы и начался мох, мне стало жалко срывать со стен непривычную для здешних мест растительность. Случайно взглянув на стенку я вдруг увидел обычный подснежник. Подснежником называют много всяких цветков. Для меня же подснежником был цветок с научным названием "прострел весенний". Мохнатенький такой. Цветы у прострела могут быть любого цвета от белого и красного до желтого и синего. Мне больше всего всегда нравились фиолетовые и этот подснежник в каньоне тоже был фиолетовым.
Месяца два я без всяких приключений регистрировал и помечал караваны. И вот однажды мимо станции прошел караван с оружием. Караванщики и в остальных караванах через раз были вооружены калашами, винтовками и даже ручными пулеметами. Но в этом караване все караванщики были хорошо вооружены и несли свое оружие откровенно профессионально. Профессиональный боец держит свое оружие как-то по особому уверенно и без показухи. Опять же эти караванщики не сбились кучей для трепа, каждый прикрывал собой собственный сектор или участок каравана. Караванные ослы и те несли какой-то груз и держали какой никакой строй между верблюдами. Но было видно, что с дисциплиной в караване не совсем все в порядке. Нападения они явно не ожидали и не особенно строго соблюдали правила боевого охранения. Иные просто спали сидя среди ящиков на верблюдах.
Кроме открыто притороченных ящиков с винтовками, ручными пулеметами и патронами из громадных сумок на горбах верблюдов торчали головки одноразовых гранатометов. Также угадывались в переметных сумах диски противотанковых мин. Самое необычное было то, что караван сопровождали собаки. Один громадный пес слишком близко подбежал к моему скрадку и чтобы научить этого пса хорошим манерам, и разумной осторожности я именно его пометил в бок своим маячком. От удара и взрыва керамической оболочки маячка пес чуть не упал и тут же убежал на другую сторону каравана, унося мой подарок. Мне удалось незаметно пометить маячками пару тюков и так как больше караванов на этот день не ожидалось, я побежал отправлять срочный и подробный словесный отчет своему начальству.
Меня не покидало предчувствие, что с караванщиками из каравана с оружием мне еще придется встретиться. Предчувствие меня не обмануло. Начальство на следующий день приказало мне приготовиться к нападению на караван и уничтожить все перевозимое оружие на следующей стоянке. Мне предали, что этой ночью оружие разгрузили вдали от основной стоянки. Предполагалось, что и на следующей стоянке все повторится, вот эту кучу оружия мне и надо было уничтожить. Я должен был подготовить свой мотопланер к полету и соответствующе вооружиться ракетами и бомбами. С мотопланером у меня и так все было готово. Топлива в баках под завязку. Во время высадки я истратил лишь с поллитра на обогрев кабины. Два бортовых пулемета с полным боекомплектом были готовы к стрельбе в любую секунду. Осталось прикатить и прицепить под крыльями кассеты для ракет, а далее притащить со склада станции ракеты и бомбы. Самое любимое у меня занятие это вставлять ракеты в стволы кассет и вешать бомбы в бомбоотсеках. Жара мне уже не особо мешала и во время подготовки аппарата к вылету, я поту пролил немного.
Часа через два мне сообщили координаты стоянки каравана и то, что караванщики свой груз уже разгрузили, как и ожидалось, вдали от места ночевки караванщиков. Мне пора вылетать. Включаю электронное оборудование планера, приборы начинают светиться, бортовой монитор замигал и показал зеленую картинку взлетной полосы. Вспыхнули световые маячки вдоль взлетной полосы. Движки радостно заурчали и через несколько секунд мой мотопланер как ладошкой подхватил меня и с набором высоты пошел в сторону стоянки караванщиков. Набираю четыре тысячи метров высоты и выключаю движки. Дальше планирую. Опять звезды, тишина и пугающая чернота внизу. Через полчаса на бортовом мониторе вижу огни костров стоянки караванщиков. Еще через пятнадцать минут я над стоянкой, тенью скольжу на высоте в тысячу метров и жду, когда верблюды отойдут подальше от разгруженного оружия. Стараюсь не смотреть на две теплых отметины на бортовом мониторе в режиме тепловизора. Это охранники возле своего груза и им сегодня не повезло.
Снижаюсь до сотни метров и сбрасываю сразу все бомбы на разгруженное оружие. Ударная волна от взрывов несколько раз подбрасывает планер. Движки мотопланера опять довольно заурчали и я под грохот взрывов внизу, набираю высоту и делаю контрольный круг над стоянкой. По монитору и визуально видно, что груз уничтожен, верблюды и ослы разбежались по всей пустыне, задание выполнено. Беру курс на наблюдательную станцию.
Через три, четыре дня узнал от начальства, что потери у караванщиков были в основном материальные, груз и разбежавшиеся верблюды, и караванщики уже на следующий день ушли со следующими караванами, груз уничтожен полностью. Виноватым посчитали одного из охранников. Будто бы он неудачно познакомился с устройством гранатомета и случайно взорвал противотанковые мины, которые и уничтожили весь остальной груз оружия. О нападении с воздуха небыло никаких разговоров..."