Наверное, вы не раз обращали внимание, что конституция тела человека до некоторой степени определяет склад его характера? Во всяком случае, не раз слышали выражения "добродушный толстяк", "неповоротливый увалень", "злобный коротышка" или "худосочный меланхолик". Действительно, внешний вид людей, зачастую, наперед подсказывает нам, что они могут выкинуть в будущем, и какой линии поведения нам следует держаться в общении с ними. И основываемся мы при этом исключительно на собственном чутье, то есть, на нашей внутренней способности подсознательно сравнивать и анализировать опыт общения со множеством людей разных типов.
Я бы не хотел здесь углубляться в свою теорию формирования человеческих характеров в зависимости от физической комплекции индивида, однако смело выдвигаю тезис, что габаритные субъекты предпочитают открыто и честно идти напролом там, где мелкие экземпляры, вынуждены юлить и изворачиваться. А подтверждение моим словам вы и сами с легкостью обнаружите в животном мире. Как говорится, мать-природа рулит!
Полный рыжий коротышка, Юфиней Котт, мой заимодавец, уже в первую нашу встречу вызвал у меня ощущение брезгливости и отвращения. Казалось бы, полнота должна была свидетельствовать о добродушии, зато рыжий цвет волос говорил о вредности, а небольшой рост - о злобной изворотливости. Посему, невзирая на его показную услужливость и обходительность, я сразу предположил, что имею дело с отъявленным дельцом и прощелыгой. Однако деваться мне было некуда, так как он единственный в округе радиусом в 1000 километров: a) держал стоянку космических яхт, и б) согласился ссудить меня необходимой суммой, правда, на совершенно грабительских условиях.
Суть нашего договора сводилась к тому, что под залог "Гордого Скитальца" я получал ссуду в один миллион звезд (так именовалась местная валюта), которую обязывался вернуть в ДВУКРАТНОМ размере по истечения года. Взамен Юф, как он радушно рекомендовал себя называть, гарантировал полную неприкосновенность корабля в том смысле, что тот ни под каким предлогом не покинет своей стоянки; что продолжающий функционировать весь этот год, вплоть до моего прибытия, бортовой компьютер не будет взломан или поврежден, а корабль, против условий договора, отключен от внешнего источника питания; и уж тем более, не будет сдан в аренду. Естественно, что годичную стоянку и связанные с ней расходы я обязывался оплатить отдельно. В случае невыполнения взятых мной на себя обязательств, право собственности на "Гордого Скитальца" полностью передавалось Юфинею Котту.
Теперь вы можете представить, с какими противоречивыми чувствами я переступал порог его офиса.
- О-о! Мир, дорогой! Какими судьбами?! - радостно воскликнул он, едва завидев меня, выпрыгнул из-за стола навстречу, тряс и не отпускал мою руку, похлопывал другой по спине и бесконечно прижимался в таком горячем порыве, словно мы были два закадычных друга, нашедшиеся после длительной разлуки. А ведь всего-то с неделю назад он твердой рукой выводил свою подпись под договором, откровенно вгонявшим меня в кабалу!
Я скромно улыбался в ответ на бурные проявления его деланного счастья, и мне было плевать, понимает ли он, что моя натянутая улыбка, на самом деле, всего лишь насмешка над всей той фальшью, которой он старался меня оплести, как паук оплетает паутиной муху. Даю руку на отсечение, он ничего не замечал! Даже не пытался заметить, потому что теперь, после подписания контракта, ему тоже было на все наплевать. Он сам распределил роли в этой пьесе и самозабвенно играл свою, уверенный, что благодаря деньгам, которыми он подкупал "зрителей", игру его примут и стерпят, как бы плоха она ни была.
- Как дела? Как здоровье? Слушай, что ты здесь? - продолжал он тараторить без передышки. - Пришел проверить свой корабль? Не бойся! Ты же меня хорошо знаешь! Я не какой-то там... У Юфинея всегда все в порядке! Давай, присаживайся!
- Нет, Юф, спасибо. Я спешу.
- А что так? - с таким вниманием, такой преданностью, готовностью прийти на помощь он заглядывал мне в глаза!
- Сегодня я улетаю в рейс и хотел бы навестить в последний раз "Скитальца".
- Конечно-конечно! Всегда, пожалуйста. Бери кар, езжай на пирс. Он на месте, подключен к питанию, как уговаривались...
- И я еще раз хотел напомнить об аренде...
- Никакой аренды! Я все прекрасно помню. Все будет, как ты сказал. Ну, ты же видишь, какой Юфиней? Я открытый человек! Разве я кого-нибудь когда-нибудь подводил? Кто скажет, что Юфиней... не сдержал слова? Пусть первый плюнет мне в глаза!
- Ладно, Юф, я не собираюсь плевать тебе в глаза.
- Слышишь, - он совсем приблизил лицо и спросил шепотом. - И далеко ты отправляешься? Или это секрет?
- Думаю, очень далеко. Но как только вернусь, сразу с тобой рассчитаюсь. Обещаю!
- Я тебе верю! И желаю тебе удачи! Я всегда желаю удачи хорошим людям...
"Еще бы, - усмехнулся я про себя, - ведь на хороших людях построен весь твой бизнес".
К месту парковки "Гордого Скитальца" я добрался на электрокаре, проезжая мимо десятков стоящих рядами больших и малых яхт, глиссеров и прочих прогулочных кораблей.
Я изначально соврал Нику и Владу по поводу цели своей поездки: мне не столько надо было переговорить с Юфинием Коттом, сколько проститься со своим катером и его бортовым компом, однако прямо признаться в этом моим новым компаньонам я не мог.
Я уже упоминал, что корабль был и оставался для меня и моим домом, и моим единственным верным другом. Не стану сейчас рассказывать, как он мне достался, но являлся он одним из самых технологичных, скоростных и, по этой причине - что было особенно важно для Юфа, - дорогих кораблей своего класса. За одного "Гордого Скитальца" Юф, не глядя, отдал бы любую дюжину яхт из своего "стойбища". Вот отчего, обладая солидным состоянием, он готов был лебезить и заискивать перед владельцем подобного сокровища, даже если бы его владелец выглядел последним нищим. Разумеется, втайне лелея надежду, в конце концов, заполучить этот уникум себе.
Матово-черный, изящный, без излишних надстроек, стометровый трапециевидный монолит, напоминающий очертаниями голову кобры, вооруженный тремя лазерными пушками, способными не только дробить встречные астероиды, но и дать достойный отпор при любом пиратском нападении, "Гордый Скиталец" был сделан под заказ на марсианском военном заводе, а всем хорошо известно, что технологии землян по-прежнему наиболее передовые в известной нам части Галактики. Сейчас он лежал передо мной, огромный, молчаливый, лишенный всех своих передающих антенн, и какой бы то ни было радиосвязи с внешним миром (за которую теперь бы должен был, но не желал, платить Юф), но, я был уверен, зорко следивший за всем, что происходит вокруг при помощи видеокамер и датчиков.
Едва я приблизился, сбоку открылся люк и, раздвинувшись, превратился в трап. Понятно, "Скиталец" меня узнал: никого другого он бы к себе не впустил. Последовательно передо мной отворились обе двери шлюзовой камеры, и как только я оказался на борту, услышал хорошо знакомый голос:
- Салют, приятель! Ты никак вспомнил, что у тебя есть давний знакомый в Олеанге и пришел развеять его беспросветную тоску? - В его голосе сквозил сарказм.
- Не язви, Мир, - ответил я. - Ты сам знаешь, в каком мы теперь дерьме.
Я прошел, не задерживаясь, по коридору прямо на нос корабля и там с удовольствием уселся в свое любимое кресло главного пилота. На большом экране, который в полете обычно показывал звезды прямо по курсу, теперь высвечивались знакомые черты аватара корабля: лицо молодого человека лет двадцати двух, светловолосого, голубоглазого, с открытым взглядом и доброй улыбкой.
- Знаю, но ты мог бы навещать меня чаще. В конце концов, я с легкостью даю дельные советы в самых затруднительных ситуациях. Мои мозги круче твоих!
- Нашел, чем хвастать! Вспомни: это ты мне посоветовал тебя заложить.
- Тогда мне это показалось единственно возможным решением. Но теперь, видя, как скверно ты ко мне относишься, я уже жалею об этом. Где ты пропадал столько времени?
- Тебе не кажется, что ты ведешь себя, как ревнивая жена? А я вообще-то пришел поговорить серьезно.
- Ладно, я думал, тебе станет легче, если ты увидишь, что я не унываю.
- Мне нисколько не легче, в особенности зная, что через несколько часов я улетаю с планеты и оставляю тебя здесь в беспомощном положении.
- Ну, не расстраивайся, я крепкий орешек... Так куда ты летишь? И как обстоят в целом наши дела?
- Коротко, мне удалось устроиться в ту транспортную фирму, которую рекомендовал Ордо. Сейчас летим на одну планету, забираем товар и сдаем его, как частенько с тобой сдавали.
- Так, так, так. Значит и тут дело не совсем законное?
- А ты думаешь, занимаясь законными делами, я смогу выкупить тебя за два миллиона звезд в течение года?
- Согласен, за такие бабки приходится рисковать шкурой. И когда ты рассчитываешь вернуться?
- Надеюсь, месяцев через шесть, если все пойдет гладко.
- Денис... А, если не гладко? - он спросил совершенно серьезно.
Я не смог смотреть ему прямо в экранные глаза, отвернулся в сторону.
- Тогда нам лучше проститься прямо сейчас...
- Ты сюда за этим пришел? Так ведь?
Я некоторое время молча разглядывал стену, потом сказал:
- Да, Мир. У меня скверное предчувствие, что мы больше не увидимся. И я больше всего беспокоюсь не о себе... Этот Юф, он... скользкий парень. Очень уж ему нравится наш "Скиталец". А он привык получать то, что хочет. Думаю, он попытается тобой завладеть.
- Ну, тогда ему придется меня взорвать: в корабль я его не впущу.
- Я это знаю. Но в его власти вырубить наружное питание, взрезать люк и проникнуть на борт, и по большому счету ты ничем не сможешь ему помешать. А потом он тебя отключит и перепрограммирует твою личность, потому что никогда не решится тебе доверять. Мир, я не хочу терять тебя дважды...
Лицо на экране приняло скорбное выражение:
- Трогательно... Дениска, я тоже тебя люблю.
- Идиот! Тебе бы только шуточки шутить!
- Нет, Денис, я серьезно. Знаешь, я прекрасно помню и то время, когда мы учились на Сириксе и вместе ухлестывали за девчонками, и то, когда уже на "Скитальце" лезли из пасти черной дыры около двойной Эмбриона. Я помню, как умирал в первый раз, и как был счастлив, когда очнувшись, увидел тебя невредимым, а потом понял, что и сам все-таки живу. Хотя не скрою, моя новая жизнь теперь сильно отличается от прежней, и мне порой бывает непереносимо больно, что все так случилось, но это все же лучше, чем смерть, чем полное забвение, и потом - это все, что у меня есть. И за это я тебе бесконечно благодарен. И еще: в этой нелепой, несуразной вселенной ты единственный близкий и дорогой мне человек. Ты был таким до моей смерти, остаешься им и сейчас, и я ни за что не предам тебя и не позволю, чтобы кто-нибудь тебе навредил...
Я почувствовал, что слезы проступили у меня на глазах:
- Мир...
Но он продолжал:
- Береги себя, а обо мне не беспокойся... Тем более... Я знаю, сделать свежий дубликат личности такой долгий и муторный процесс... Надо переворошить уйму разных файлов, а у тебя никогда не было на это времени. Поэтому... я выполнил всю работу за тебя: сохранил все от нашего знакомства вплоть до этого разговора, который еще записывается. Не забудь только вынуть диск из приемника и храни мою копию, как зеницу ока.
- Мир!.. - я не знал, как выразить ему свои чувства.
- Знаю, знаю: я молодец, я гений и тому подобное.
- Ты прохвост! Ты опять подтруниваешь надо мной. Но я все равно тебя люблю!
- И с сегодняшнего дня предпочитаешь делать это на расстоянии. Ох, уж эти Лавровы, как сказала бы твоя мама!
- Я вернусь. Я обязательно вернусь!
- Конечно, вернешься, куда ты денешься: от такого добра, как этот корабль, добровольно не отказываются! Ты только не загружай никуда моего двойника, пока я жив! Не то я буду ревновать и, чего доброго, покончу с собой.
- Обещаю!
- Вижу, ты начинаешь ерзать на стуле и смотришь на время.
- Да, мне, пожалуй, пора. До вылета надо уладить еще одно дельце.
- Тогда удачи! Помни, я жду тебя со щитом!
- И ты тут держись!
- Обязательно!
Спустившись по трапу, я подождал, пока он сложится, и люк накрепко закроется. Потом обошел один из стабилизаторов, на которые опирался корабль, прислонил к нему голову, ласково погладил и похлопал ладонью по гладкому, холодному металлу.
Черт, до чего ж не хотелось мне с ним расставаться! Оставлять на произвол судьбы! В полной зависимости от этого мошенника Юфинея Котта, которому чихать на все, кроме собственной выгоды. У меня ныло сердце в недобром предчувствии, что я никогда больше не увижу "Скитальца", не смогу снова подняться на борт и весело бросить: "Что, соскучился без меня?"
От этих мыслей слезы наворачивались на глаза. Я вспоминал, как в первый раз облетал на нем Цефею, как яростные протуберанцы без всякого вреда лизали его корпус, и совершенно потерял ощущение реальности. Поэтому вздрогнул, услышав из-за спины свое имя:
- Мир Салащев? Какая трогательная сцена! Я и раньше знал, как ты дорожишь своим кораблем, но чтобы обниматься вот так, как с женщиной, это для меня в новость. Постой-ка, а что это у тебя блестит на щеке? Слезинка? Да, Салащев, теперь я уж точно знаю на какую скрытую кнопку надавить при необходимости.
Узнав этот голос и досадуя, что позволил застать себя врасплох, потому что отключил "предупреждалку" браслета, как только ступил ногой на борт "Скитальца", я, не оборачиваясь, зло проговорил:
- Комиссар, что вам от меня надо?
- Да, так. Ничего, в общем. Хотел посмотреть, зачем тебя понесло в хозяйство Котта.
- Убедиться, что я не замышляю угон собственного катера?
- Ну, допустим, катер уже не твой, по крайней мере, в течение ближайшего года. Юфиней рассказал мне о вашей договоренности.
- Я обязательно выкуплю его по окончании года.
- Верю. Охотно верю, особенно после того, что только что тут наблюдал.
Я повернулся к нему лицом:
- Тогда, зачем вы крутитесь возле меня? На данный момент я чист перед законом. И на корабле недостаточно горючего, чтобы я мог угнать его с планеты. Во всяком случае, это больше должно заботить Юфа.
- А кто тебе сказал, что не он попросил меня за тобой приглядеть?
- Не верю. Юфиней мне доверяет.
- Что ж, может оно и так. Но знаешь, Салащев, в чем твоя беда? - он заложил руки в карманы брюк и обвел взглядом стоявшие вокруг яхты. - Ты - моя головная боль. Всякий раз, как только и я начинаю тебе доверять, как только говорю себе: "Брось, он хороший парень! Что ты к нему придираешься?" - так ты тут же выкидываешь какой-нибудь фокус! Ты, как избалованный эгоистичный ребенок, всегда идешь на поводу своих сиюминутных желаний... Котт ни о чем меня не просил, в этом ты прав. И это его забота - обеспечивать охрану кораблей на своей стоянке. Пусть он тебе сейчас бесконечно доверяет, но если ты все-таки угонишь у него своего "Гордого Скитальца", первым к кому он побежит с требованием засадить тебя за решетку, буду я.
Я оценил его прямоту. Признаюсь, Жохломят открылся для меня с несколько иной стороны. И в порыве чувства, я искренне ему пообещал:
- Можете мне поверить, комиссар, я не стану угонять "Скитальца", а честно выкуплю его через год.
И тут же, закусив губу, подумал: "Черт! Только сегодня, комиссар, я еще разок нарушу закон, чтобы тайком вывезти с планеты парочку ваших граждан, можно?"
Комиссар кивнул и похлопал меня по плечу:
- Ладно, парень. Вот сейчас я тебе верю. Смотри, не подведи меня опять... Да, кстати, - он как будто только сейчас об этом вспомнил, - у тебя нет никаких соображений, почему тобой интересовался один горкалисец, Ози Лус Третий?
В душе у меня похолодело:
- Кто?
- Да брось, ты прекрасно расслышал! Ози Лус, он зафрахтовал корабль, на котором ты собираешься сегодня улететь.
- Просто я очень удивлен, что он мной интересовался... Понятия не имею. Я в фирме новое лицо, может быть, поэтому?
- Все выпытывал кто ты, да откуда? И какие у тебя связи с мафией?
- Помилуйте, комиссар, - рассмеялся я, - какие у меня могут быть связи с мафией?
- Вот и я до сих пор был уверен, что никаких. Но он настаивал на обратном. И я подумал: дай-ка я спрошу у Салащева напрямик. Он честный малый, он мне лгать не станет, я ведь прав?
- Конечно. Так вы довольны ответом?
- Вполне.
- А Ози Лус? Что вы сказали ему?
Комиссар посмотрел на меня свысока:
- Юноша, не в моих правилах сорить служебной информацией. Если полиции и известно что-то о ком-то, то это известно именно полиции. Мы не справочная... Ничего я ему не сказал.
С комиссаром мы распрощались уже за воротами стоянки Юфинея Котта, куда комиссар любезно прокатил меня на своем каре (мой самостоятельно вернулся в гараж Юфа). После разговора со мной, комиссар находился в отличном расположении духа, шутил всю дорогу и даже предложил подбросить на космодром в полицейском флаере, на котором прибыл сюда сам. Очевидно, ему было бы спокойнее, если бы оставшееся до отлета время я безвыходно провел на звездолете. Разумеется, я вежливо отказался, сославшись на неотложные дела в городе. Он не настаивал, и мы разошлись, в общем, довольные друг другом, если не считать точивших меня изнутри угрызений совести.
Я связался с Владом и узнал, что он уже доставил контейнер в таможню космодрома, где его хорошо знали, поскольку в последние дни он не раз завозил контейнеры с провизией, кислородом, запчастями и прочим для предстоящего полета. Сам он теперь направляется к дому наших новых знакомых. Я в свою очередь сообщил, что управился со своими делами и вылетаю туда же первым попавшимся флаером.
Поскольку стоянка космических яхт, подобно космодрому, базировалась на восточной окраине Олеанги, небоскребов тут почти не было, как и мостовых второго уровня, а развязки автострад, наоборот, местами поднимались над землей, поддерживаемые бетонными сваями.
Вокруг было немноголюдно. Я уже подходил к посадочному островку такси, когда сверху меня накрыла тень низколетящего флаера.
Я непроизвольно пригнулся и повернул голову, чтобы рассмотреть нависающую угрозу, но не увидел ничего, помимо сияния звезд, усыпавших бездонное черное небо...
