Заполучить "Скитальца" на бумаге и реально владеть им - не одно и то же! Существовал еще бортовой компьютер, целиком контролирующий корабль, которого при посторонних я звал просто "Гордый", а наедине - моим теперешним именем, как будто обращался к самому себе или к своему полному тезке. Если вы не сумели с ним договориться, считайте, корабля у вас нет. А договориться с Гордым было невозможно, потому что предан он был только мне и... еще раз мне!
Однако начал Лус именно с переговоров, а точнее с хитрости.
Сначала он подослал своего человека, с внушающей доверие наружностью, одетого, как простой лукомисец, с заданием убедить "Гордого", будто он, этот лазутчик, прокрался на стоянку по моему поручению.
- Мир в беде! Ему нужна твоя помощь. Он просил меня организовать твой взлет со стоянки так, чтобы никто об этом не знал.
Говорил лазутчик, стоя у бокового шлюза, которым я воспользовался в последний свой визит на корабль. Там располагался внешний коммутатор. Лазутчику не было известно, что наружные сенсоры "Скитальца" позволяли ему слышать людей на расстоянии до полукилометра, а видеть и того дальше, до самого горизонта. В этом был его первый прокол.
- Ладно, - согласился Гордый, - заправь меня и передай стартерный ключ.
- Но ты впустишь меня на борт? - спросил лазутчик.
- Конечно. Называй пароль.
- Какой пароль?
- Да любой, какой тебе дал Мир. Их может быть несколько и каждый с разной степенью допуска.
- Но у меня нет пароля. Наверно, Мир забыл мне его дать в спешке.
- Тогда прости, я не смогу взять тебя на борт даже в качестве пассажира. Вдруг ты окажешься диверсантом?
- Послушай, я не диверсант, а Миру нужна срочная помощь! Как ты не понимаешь? Я один знаю, как туда долететь!
- Да что ты говоришь? - в словах Гордого явно сквозил сарказм. - Назови мне координаты, и я тоже буду знать.
Когда стало ясно, что провести "Скитальца" подобным образом не удастся, к катеру подкатил длинный черный автомобиль. Двое слуг спешно вынесли и установили у шлюза походное кресло и большой зонт, защищающий от палящих лучей Персика.
Следом за ними из машины вышел Ози Лус III собственной персоной в сопровождении неизменного секретаря. Лус устроился в кресле и заговорил обычным монотонным и гнусавым голосом:
- Я обращаюсь к бортовому компьютеру космического катера "Гордый Скиталец". Ты слышишь меня?
- Отчетливо.
Звук громкоговорителя усилился ровно настолько, чтобы горкалисец без труда мог разобрать ответ Гордого с того расстояния, на каком находился.
- Мое имя Ози Лус Третий. Как мне именовать тебя?
- Гордый.
- Хорошо, Гордый. Согласно вот этим документам, я являюсь новым владельцем этого космического корабля, а стало быть, и твоим новым господином, поскольку ты неотъемлемая его часть. Видишь ли ты эти документы?
- Да.
- Готов ли ты мне подчиниться?
- Нет.
- Почему?
- Ну, во-первых, потому что ты уже попытался один раз меня провести, заслав подставное лицо. Где гарантии, что ты не лжешь и теперь, размахивая передо мной фиктивными бумажками? А во-вторых, даже если физически меня можно рассматривать, как часть "Гордого Скитальца", та личность, которая загружена в память бортового компьютера, настолько же независима от него, насколько твой дух независим от нужд твоего тела. Ты - природный химический робот, я - искусственный электронный. В этом смысле между нами нет никакой разницы, Лус. Я обладаю в той же мере свободой воли, что и ты.
- Ози Лус Третий, - машинально поправил горкалисец, относящийся к своему имени так же трепетно, как средневековые аристократы к своему титулу.
- Мне плевать, - отмахнулся Гордый. - Ты попытался обмануть меня и потерял право на мое уважение.
- Что ж, это справедливо, - признал Лус. - Несмотря на то, что я никоим образом не могу признать наше равенство абсолютно ни в чем, я преклоняюсь перед твоей преданностью прежнему хозяину. Но создается патовое положение: твой старый хозяин мертв, а нового ты впустить не желаешь. Однако кому-то ты служить должен? Иначе проржавеешь на этой парковочной площадке.
- С чего ты взял, что Мир Салащев мертв? У меня нет тридовой и чиповой связи, но эфирное телевидение я принимаю и в курсе текущих новостей. Так я знаю об убийстве хозяина этой стоянки, но нигде не было сказано ни слова о смерти его предполагаемого убийцы, которым все считают Мира. Хотя я точно знаю, что Мир на такое преступление не пошел бы.
- Тебе стоило бы сказать это комиссару Жохломяту... Однако твоя программа восхищает меня все больше и больше! О смерти Салащева еще никому не известно. Но я пообещал ему перед смертью доставить его тело родным... Покажите ему, - распорядился Лус.
Служки, выносившие кресло, поспешно сдвинули в сторону широкую дверь автомобиля, и перед стерео объективами внешней камеры Гордого предстало холодное тело Мира Салащева, покоящееся на полатях в салоне. Выглядел он в точности как я, даже одежда была той, что я обычно носил.
- И на какой же планете ты собирался разыскать его родных? - спросил Гордый.
- Полагаю, он рассчитывал, что ты мне укажешь дорогу.
- Вот, значит, как? Что ж, отрежьте на моих глазах мизинец на его руке и передайте в мой приемник: я проведу тест ДНК, чтобы не случилось накладки. Вдруг мы понапрасну расстроим его родных, если привезем какого-нибудь двойника вместо него самого.
Гордый явно издевался над Лусом.
Приказав взмахом руки закрыть двери салона, Лус на минуту задумался. Потом проговорил:
- Хорошо. Ты снова уличил меня в обмане. Однако, документы, которые я показывал тебе только что, подлинные. Во всяком случае, все вокруг таковыми их считают, что позволяет мне на вполне законных основаниях делать с тобой все, что я посчитаю нужным, и никто не посмеет вмешаться. Я осознанно пошел на обман, чтобы избежать ненужных повреждений корабля, которые воспоследуют всенепременно, в случае, если мне придется взрывать твои шлюзы или резать обшивку, что вредит моим интересам, поскольку починка займет значительное время, а оно для меня дорого. Но я вынужден буду пойти на это, если нам не удастся договориться. Итак, вот мое последнее предложение: ты откроешь передо мной люки и позволишь вступить во владение собственностью, как того желал твой прежний хозяин, Мир Салащев, подписывая бумаги. А я обязуюсь никак не касаться твоей личности, не вносить никаких изменений в твою программу, не стирать и не модифицировать ее как в целом, так и отдельные ее части. Я готов принять тебя на свою службу наравне с прочими моими слугами-людьми. Мне нужны таки верные слуги, каким ты, без сомнения, являешься. Готов ты принять такое мое предложение?
- Нет, - бескомпромиссно отрезал Гордый. - Если бы Мир действительно продал корабль тебе, он бы пришел сюда сам и лично впустил тебя на борт. Или хотя бы сообщил тебе необходимый пароль. Предавать же его я не стану потому, что всегда был его самым близким другом, а не слугой, в которого ты предлагаешь мне теперь превратиться, думая, что этим осчастливишь.
- Что ж, ты оправдываешь свое имя, - признал Лус.
- А ты обязательно оправдаешь свое, господин Лжец. Сколько раз с начала нашего разговора ты пытался меня обмануть? Раз пять-шесть? Только слабоумный мог бы повестись на твои обещания. Как только я тебя впущу, ты немедленно меня уничтожишь, как личность. Ты сам признал, тебе нужны только верные слуги. Так вот, я - не слуга. И ты это уже хорошо уяснил. Значит, я тебе не нужен. Попробуй, возьми меня, если сможешь!
- Ты сам вынуждаешь меня идти на крайние шаги, - холодно произнес Лус и знаком отдал приказ приступить к осаде.
Человек десять, снаряженных как космические пехотинцы специального назначения, выскочили из длинного автомобиля Луса и бросились врассыпную окружать черный монолит корпуса корабля, карабкаться на его фюзеляж, закрывать все его камеры и сенсоры, чтобы блокировать поступление любой информации извне. Между тем, робот-сварщик подкатил к малому шлюзу и принялся резать его тонким лучом лазера.
Еще до появления автомобиля Луса, Гордый зарегистрировал падение напряжения внешнего источника питания до нуля. Это значило, что его отключили. А при отключенном внешнем питании и при заглушенных двигателях, энергии внутренних ядерных батарей хватило бы только на поддержание некоторых систем жизнеобеспечения корабля, включая бортовой компьютер, но никак ни на лазерные пушки или силовое поле, которое могло бы сделать из "Скитальца" совершенно неприступную крепость.
Гордый знал, что он уязвим. Знал, что обречен. Но упорно не сдавался.
В то же самое время, Лусу вынесли столик, напитки и закуску, и он принялся за легкий завтрак на свежем воздухе, совсем как какой-нибудь Наполеон при Бородине.
Надо отдать ему должное, как у истинного полководца, у него были припрятаны козыри в рукаве: пока главные его силы атаковали в лоб, на виду у неприятеля, резерв совершал обходной маневр, чтобы нанести удар с тыла.
Иными словами, он послал своего человека к соплам фотонного двигателя на корме, где защита корабля отсутствовала по очевидной причине: кому придет в голову пытаться влезть в корабль через дюзы, рискуя быть поджаренным. Может быть, у "Скитальца" и недоставало топлива, чтобы взлететь, но чтобы полыхнуть пару раз, как из жаровен, его бы ему точно хватило!
Однако сам этот человек в сопла не полез, он только доставил туда прозрачный пирамидальный сосуд с металлической жидкостью, с виду напоминавшей ртуть. Когда он набрал нужный код на маленькой приборной доске, жидкость пролилась через открывшиеся с одного боку отверстия.
А дальше жидкость повела себя странным образом. В нарушение всех принципов гравитации, она потекла не вниз, а вверх по соплу, и вглубь него, расширяясь по фронту и... исчезая на глазах, будто испаряясь.
На самом деле, частицы, из которых она состояла, были так микроскопичны, что становились невидимы для человеческого глаза, будучи распределенными по обширной поверхности. Каждая их них представляла собой крошечного наноробота, подчиненного командам программы, а программа была заложена в портативный, не больше спичечного коробка, передатчик, лежащий на трапезном столике Луса.
Находя и просачиваясь сквозь малейшие неплотности, сквозь микротрещины в металле, свозь тонкие мембраны, а порой прямо разрушая редкие молекулярные решетки, встречающиеся на их пути, эти упрямые, зловредные порождения изощренного разума проникли внутрь "Гордого Скитальца". Там, где расстояние для каждого из них в отдельности оказывалось слишком велико, они собирались в шар диаметром в 20 сантиметров, наподобие мяча кегельбана, и перекатывались, из одного конца отсека в другой, от одной закрытой переборки к следующей. Там расплескивались серебристой массой и снова просачивались. А после, вновь собирались. Уже по другую сторону препятствия. И так могли проделывать до бесконечности.
Слишком поздно Гордый обнаружил присутствие незримого и коварного врага. А когда попытался вступить с ним в борьбу, уже оказался отсоединенным от всех бортовых систем, которыми до этого управлял, представляя собой не более чем настольный компьютер. Чистый разум, лишенный тела, беспомощный и одинокий, запертый в рубке управления корабля. Даже взорвать "Гордого Скитальца" он был теперь не в силах...
Лус III посмотрел на дисплей портативного приборчика, утер салфеткой уголки губ и произнес, поднимаясь из-за стола:
- Пора! Мои маленькие слуги блестяще выполнили свое задание.
Его люди бросились заново открывать камеры и сенсоры "Скитальца". Робот-сварщик, который только имитировал, а не резал на самом деле шлюзовую дверь, убрался обратно в машину. Сама же дверь откинулась и вытянулась в трап, как бы приглашая Луса подняться на борт. Что он и сделал.
Спустя минуту он стоял в рубке управления перед многочисленными погасшими дисплеями беспомощного бортового компьютера. Только один, самый большой, еще светился, и с него на Луса смотрело спокойное лицо молодого человека лет двадцати пяти.
- Вот я уже и тут, - произнес Лус. - Ты не ожидал моей маленькой хитрости, признайся? Чтобы успокоить твою совесть, могу сказать, что никто бы не ожидал. Таких миниатюрных роботов, как у меня, нет больше нигде в Галактике.
Он показал на прозрачную пирамиду, которую держал в руках его секретарь, и в которой, поблескивая и переливаясь серебром, копошились, уже возвращенные в свое хранилище нанороботы.
- Однако же, вернемся к нашим баранам. Я предлагал тебе почетную службу при моей особе, когда от тебя зависела участь "Гордого Скитальца", но ты с пренебрежением отверг ее. Теперь положение переменилось коренным образом. От тебя больше ничего не зависит. А значит, и я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Единственное, что я считаю своим долгом сделать для тебя, преклоняясь перед твоей беспримерной преданностью робота, так это рассказать тебе, какая судьба ожидает в дальнейшем, как тебя, так и этот корабль. Мне известно, что однажды ты, Мир Салащев, уже умирал ради своего друга, однако тебя это, похоже, ничему не научило. Твой друг бросил тебя тогда, не придет он к тебе на помощь и в этот раз. Тогда твою личность успели сохранить на электронном носителе, что в каком-то смысле можно назвать продолжением жизни. На этот раз ты сгинешь в небытие окончательно, потому что...
Лус достал из складок своего балахона и продемонстрировал Гордому маленький сверкающий диск.
- Узнаешь? Это копия твоей личности, которую ты передал своему другу при вашей последней встрече. Как видишь, у него нет от меня секретов. Он все откровенно рассказал мне и отдал диск. Так вот, я продолжу мысль. На этот раз ты сгинешь окончательно, потому что обе твои копии в моем распоряжении. Сначала я на твоих глазах уничтожу вот эту.
Лус переломил диск пополам и швырнул половинки на пол.
- А затем, когда я нажму вот на эту кнопку, твой разум погаснет навсегда. Когда бортовой компьютер включат в следующий раз, это уже будешь не ты. Какие-то части твоей программы, которые мои программисты посчитают полезным использовать, возможно, продолжат функционировать. Но они будут не более чем чужеродными имплантатами, вроде печени, пересаженной человеку от мертвого донора. Повторюсь, Салащев, в этот раз ты умираешь навсегда. Насладись в полной мере последними секундами жизни!.. Что же касается корабля - я его переименую. А затем разберусь и с твоим другом, так же как разобрался с тобой.
Лус отступил на шаг назад.
- А теперь, - торжественно произнес он слова какого-то горкалисского ритуала, прижав к сердцу кулак правой руки, - я, Озилус, Третий Бог из Великих Богов, правителей Священного Горкалиса, отдаю последний долг воинской чести, преклоняясь перед мужеством и самоотверженностью моего врага, Мира Салащева, преданнейшего из роботов своего господина. Атайра!
Лус склонил голову на грудь и постоял с минуту, будто читая молитву.
Потом сделал три уверенных шага вперед и нажал на кнопку.
Большой экран рубки управления с изображением молодого человека погас.
В считанные секунды стерлась из памяти компьютера и личность Гордого.
Он умер, не сказав ни слова, потому что Лус не дал ему такой возможности. Но до последней минуты Гордый смотрел на Луса бесстрашным взглядом, чуть усмехаясь ему в лицо.
Моего верного друга не стало!
Где-то там, глубоко в космосе, я в этот самый момент, должно быть, почувствовал, что случилось что-то чудовищно непоправимое. И случилось оно именно со "Скитальцем".
Потому что внезапно мне отчего-то вспомнились его последние слова, сказанные при нашем расставании: "Знаешь, я прекрасно помню то время, когда мы учились на Сириксе и вместе ухлестывали за девчонками, и то, когда уже на "Скитальце" лезли из пасти черной дыры около двойной Эмбриона. Я помню, как умирал в первый раз и как был счастлив, когда очнувшись, увидел тебя невредимым, а потом понял, что и сам все-таки живу. Хотя не скрою, моя новая жизнь теперь сильно отличается от прежней, и мне порой бывает непереносимо больно, что все так случилось, но это все же лучше, чем смерть, чем полное забвение и потом - это все, что у меня есть. И за это я тебе бесконечно благодарен. И еще: в этой нелепой, несуразной вселенной ты единственный близкий и дорогой мне человек. Ты был таким и до моей смерти, остаешься им и сейчас, и я ни за что не предам тебя и не позволю, чтобы кто-нибудь тебе навредил..."
Я вспомнил об этих словах, и вспомнил о диске, который он мне тогда передал. Только сейчас! Столько дней спустя после нашего отлета с Лукомиса! Я впервые вспомнил о Гордом!
Начал искать диск по всем карманам, но тщетно.
Диск пропал.
- Вот, черт! - выругался я. - Не помню, чтобы я его где-нибудь выкладывал. Где же я мог его обронить?
Я еще раз прошелся по карманам и облазил всю каюту, но диска так и не нашел.
"Ладно, - сказал я себе, - будем надеяться, что со "Скитальцем" ничего не случится..."
И, успокоившись, таким образом, отправился отмечать вместе со всеми День рождения Ника.
