Кажется, мне удалось угодить всем. Во всяком случае, после моего короткого вмешательства собрание покатило, как по асфальту.
У Эйтуары блестели глаза, и она с благодарностью поглядывала в мою сторону: ей удалось сохранить свое значительное положение, не превратившись в переходящий приз с презрительным ярлыком "капитанская подстилка".
Довольно улыбался и Кадык: зная, какое влияние он имеет на боцмана, он рассчитывал всегда одерживать верх в спорах с Эйтуарой, а потому его обращение к ней вылилось в одну сплошную любезность. Кто бы сказал, что еще десять минут назад они готовы были глотки друг другу перерезать?
Больше всех выиграл боцман Хлыст, смущенно принимавший поздравления матросов со всех сторон. Едва ли он теперь уже осознавал, какой важный пост отныне занял на двух звездолетах, обзаведясь к тому же по заместителю на каждом из них. Ибо в условиях перманентной конфронтации двух капитанов именно его мнение оказывалось решающим. Фактически, он мог бы превратиться в вице-командора, стоящего выше каждого из капитанов по отдельности, в случае, если бы научился пользоваться своим положением в должной степени.
После согласования некоторых деталей, перешли к общему голосованию, которое тут же единогласно закрепило предложенные мной нововведения.
Итак, Кадык был избран капитаном "Проныры", где его приказы не подлежали обсуждению. Эйтуара имела такой же статус на "Надежном". Она вольна была отобрать себе половину экипажа "Проныры", исходя из желания самих матросов. Благодаря чему все ее сторонники оказались с ней на борту нашего грузовоза.
Поскольку офицерский корпус также был разделен, каждый из капитанов имел право пополнить его по собственному усмотрению из числа своих людей.
Судьбой пленников, Эли, Ника и Влада, командорский совет должен был заняться позднее, но решено было пока оставить их запертыми в гостевой каюте на "Надежном".
Труднее было со мной. Считать ли меня новым полноправным членом экипажа, к тому же успевшим оказать важную услугу при разрешении внутреннего конфликта, или убийцей прежнего капитана, которого должно приговорить к смерти? Ситуация выходила совершенно парадоксальной.
Если Хамада мертв, на что упирал Кадык, то меня следовало казнить, но сам он не жаждал моей смерти и даже, как вы помните, обещал защиту, на что, впрочем, с легкостью мог бы и плюнуть, если бы... это не возвращало нас к пату в вопросе об избрании капитана. Ведь тогда новую конфигурацию разделения полномочий на кораблях пришлось бы признать незаконной.
Если же Хамада жив, на чем настаивала Эйтуара, то судьбу мою должен был решить он сам по возвращении, а до того меня полагалось рассматривать в качестве пленника, наравне с тремя другими, и содержать вместе с ними. Тут же поднимался вопрос о степени доверия ко мне и о контракте, со мной уже заключенном.
Остановились на промежуточном варианте: поскольку Хамада теперь считался временно отсутствующим командором, мой контракт оставили в силе, но приставили ко мне Пучка в качестве соглядатая, и перевели на "Надежный" по настоянию Эйтуары.
Чем было вызвано требование Эйту, трудно сказать. Возможно, она желала надо мной поизмываться за мои заигрывания с Элей? А может быть, не зная о моей договоренности с Кадыком, втайне боялась, что он меня убьет? Во всяком случае, Кадыку это было на руку: даже если он не вполне доверял мне, то уж во всяком случае, мог рассчитывать на Пучка в качестве шпиона на корабле Эйтуары.
Впрочем, со мной он даже переговорил приватно на эту тему, когда после собрания разведчики, остававшиеся на "Проныре", уже разбрелись по кораблю, живо обсуждая нововведения, а сторонники Эйтуары, прихватив из кают личные вещи, спешили перебраться вслед за ней на борт "Надежного". Поскольку я личными вещами обременен не был, то и направился было прямиком к шлюзу между кораблями, когда Пучок вдруг потянул меня за рукав и указал кивком в противоположном направлении:
- Иди за мной, - добавил он негромко.
Я пожал плечами и подчинился. Уходя, я успел заметить тревожный взгляд Эйтуары, брошенный нам в спину, ее блеснувшие из толпы сторонников глаза, и только улыбнулся про себя этому факту: пусть себе выдумывает, что хочет.
Между тем, Пучок довел меня до капитанской каюты и, подтолкнув внутрь, сам остался снаружи. Я же, войдя, нашел Кадыка одного, сидящего на краешке стола, и задумчиво перебирающего в руке косточки четок в виде человеческих черепов.
- А ты и впрямь ловкий малый, - резко проговорил он, едва я появился. - Даже не знаю, праздновать мне победу или засчитать поражение.
- Ты отныне капитан "Проныры". Разве не этого ты хотел? - спросил я смиренно и не дожидаясь приглашения, сел на один из стульев.
- Ты прекрасно понял, о чем я. Я добивался единовластного командования - слушай внимательно - над всем экипажем! Над всем, понимаешь? А не над его частью! И чтобы Эйту была моя девка. А еще лучше было бы избавиться от нее вовсе! Она, как призрак предыдущего капитана, всегда будет напоминать о нем команде!
Он встал и принялся ходить из стороны в сторону.
- А что делаешь ты? Ты удобно устраиваешь свою судьбу!
- Разве мне это не позволительно?
- Но вместе с тем ты уравнял ее в ранге со мной! Передал ей власть над половиной экипажа! Признайся, она окрутила тебя? Ты в нее втюрился? Вы действуете заодно?
Он поставил ногу на сиденье стула, на котором я сидел, и приблизил ко мне свое лицо так, что мы едва не касались носами, а его пронзительный взгляд буквально буравил меня, стремясь проникнуть в самые потаенные уголки моего мозга, чтобы докопаться до истины. Я ощущал на себе его тяжелое и горячее дыхание зверя, готового растерзать все, что стоит у него на пути, но невозмутимо ответил:
- Ничуть. Я даже подозреваю, что она меня ненавидит.
- Ненавидит? - удивился он. - Это за что же? Рассказывай!
- На "Надежном" есть другая женщина, с которой у меня сложились более теплые отношения, - намекнул я.
- Ах, вот оно в чем дело! Ревность и уязвленное самолюбие! Что ж, это на нее похоже. - Он вернулся к столу и сел в кресло. - Только ревность не помешает ей использовать тебя, как союзника, уж я-то ее знаю.
- Послушай, - сказал я, склоняясь над столом и переходя в наступление, - тебе нужны "Проныра", весь экипаж и золото "Эфтиага". А мне - доля золота и "Надежный", чтобы вернуть "Гордого Скитальца". Эйтуара с ее честолюбием мешает нам обоим, однако за нее стоит половина экипажа. Станешь ли ты мне подыгрывать, если я пообещаю в результате устранить Эйтуару?
- Убьешь? - удивился он, подняв одну бровь, на что я только усмехнулся:
- Нет, не хочу, чтобы за мной укрепилась слава убийцы капитанов: это может вредно сказаться на моем здоровье. Скажем, похищу ее вместе с "Надежным", когда на него перенесут часть сокровищ, а вся ее команда застрянет на Амальгаме?
- Ты уверен, что сможешь провернуть такое?
- Почему бы и нет?
- Чтобы овладеть "Надежным", надо обладать паролем администратора его бортового компьютера.
- Я поработаю над этим, - пообещал я. - До прибытия на Амальгаму есть еще время.
- Меньше, чем ты думаешь, - возразил Кадык. - Двигатели "Проныры" мощные, на двойной тяге с "Надежным" мы окажемся там очень скоро.
- Через сколько?
- Четыре перехода, исключая этот, по три дня на разгон, итого - дней через двенадцать.
- Годится.
- Надеешься использовать свои чары, Красавчик? - осклабился он. - Недаром она так тебя прозвала, верно?
- Свои чары или ее ревность, какая разница? - пожал я плечами. - Главное тут результат. Ну что, по рукам?
Я протянул ему открытую ладонь. Он с сомнением посмотрел на нее, потом поднял взгляд на меня и, нехотя, пожал мне руку.
Поступиться только что захваченным стареньким грузовозом, который скорее являлся бы обузой в его бизнесе, и некоторой долей сокровищ - большая ли это была жертва с его стороны?
Прежде чем выпустить мою руку, Кадык спросил:
- А ты точно не знаешь курс до Амальгамы?
- Почему не знаю? Знаю: летишь прямо, потом поворот, и так пять раз подряд.
- Издеваешься? - нахмурился он.
Я понял, что едва-едва не перегнул палку, поэтому серьезно сказал:
- Точные координаты были только на нэшке. Она теперь у Эйтуары.
- Ладно, - сказал он, - по рукам. Но если ты попытаешься хоть в чем-то меня провести, я тебя из-под земли достану и шкуру спущу. Усек?
- Заметано, - весело согласился я, направляясь к двери.
- Пучок останется при тебе, - услышал я его слова, брошенные в спину. - Связь будем поддерживать через него!
- Угу.
- Даром она прозвала тебя Красавчиком. Я бы назвал Ловкачом, - добавил он уже скорее для себя.
Наверное, это было похвалой, только я не стал возвращаться, чтобы уточнить.
