ОДИНОКИЙ

  

  

  

   15 февраля 2013-го

  

   Охваченный пламенем болид прорезал лазурное небо Челябинска и на высоте в двадцать километров от поверхности с ужасающим грохотом развалился на множество дымящихся осколков, осыпавших смертоносным огненным дождем близлежащие города и села.

   От ударной волны содрогнулись здания, повылетали стекла, людей швыряло на пол, словно они были тряпочные куклы. Местами возникали пожары.

   Страх и ужас охватили сознание людей, пробудившихся от сна ради обычного рабочего дня.

   И люди вообразили будто началась ядерная война... или... нашествие инопланетян?!!

   Страх и ужас... Именно так именуют спутники Марса: Фобос и Деймос. Именно оттуда занесло на Землю это неведомое "нечто".

  

   На маленьком хуторе, семилетний мальчик вошел в хлев, чтобы накормить корову. В селе дети приучены работать с раннего утра. Увидев, что дымилось в яслях, он с ревом выбежал наружу, где его сразу подхватила на руки мать. Заслышав необычный гул и грохот, она выскочила на улицу, запахивая на ходу ватную телогрейку поверх ночнушки.

   - Ванечка, маленький! Иди ко мне! Все, все прошло! Успокойся! - а сама между тем с беспокойством оглядывала голубое небо, ставшее в один миг пугающе враждебным.

   - Ванечка, - повторяла мать, поглаживая сына по курчавой головке. - Что тебя так напугало? Не бойся!

   "Я и сама боюсь", - улыбнулась она своей мысли.

   Вокруг было тихо, только легкий дымок поднимался в небо над дырой, проделанной неведомым пришельцем в крыше сарая.

  

   30 марта 2025 года.

  

   - Ты уже уходишь?

   - Да, дорогой. Извини, но сегодня ничего не получится.

   И виновато добавила:

   - Мама вернулась из командировки. Ты же ее знаешь, она так требовательна! В первый день все внимание должно быть уделено только ей. Я забежала на минутку.

   Его взгляд ничего не выражал.

   - Но ведь мы увидимся в субботу, правда? - спросила она с надеждой.

   Он утвердительно кивнул и поцеловал ее в губы.

   Откуда-то с улицы доносился шум проезжающих автомобилей, да еще часы на стене добросовестно отсчитывали мгновения: тик-так, тик-так, тик-так - вот и все, что нарушало тишину комнаты.

   За окном вечерело.

   - Мне пора, - сказала она, внезапно заторопившись, быстро поднялась с софы и, поправляя на ходу прическу и платье, выпорхнула в прихожую.

   Уже оттуда до него донеслось:

   - Значит, договорились: до субботы? Ну, пока!

   - До субботы! Пока! - повторил он автоматически.

   Захлопнулась входная дверь, и он подумал: "Ушла... И хорошо, что ушла! Сегодня я не расположен к ласкам..."

   Он, в самом деле, чувствовал себя отвратительно, совсем не так, как обычно. Что-то с ним происходило. Весь этот день, четверг, что-то угнетало его, но что именно он никак не мог понять. Ведь, кажется, все было как всегда! Мучительные поиски причины довели его до изнеможения. Ему просто необходимо было расслабиться.

   Он поднялся, включил телевизор, достал из бара початую бутылку коньяка, рюмку и, удобно устроившись в кресле, попробовал вникнуть в то, о чем говорил диктор с телеэкрана.

   Шел обзор последних новостей.

   "Озоновая дыра над Европой, - чеканил слова диктор, - достигла угрожающих размеров. Никогда еще, начиная с 1986 года, когда были начаты регулярные наблюдения, плотность озона в верхних слоях стратосферы не была столь малой, а размеры дыры - сталь внушительными: почти вся территория Европы оказалась в зоне губительного воздействия солнечной радиации. Напомню, озон является естественным щитом, препятствующим проникновению на Землю жесткого излучения солнца. Прежде истощение озонового слоя объясняли утечкой в атмосферу фреона - газа, используемого в качестве охладителя в промышленных и бытовых установках. Однако и после свертывания производства этого газа состояние озонового слоя не улучшилось. Возможно, проблема носит более глобальный характер и связана с общим загрязнением атмосферы Земли. Послушаем, что по этому поводу говорят ученые".

   На экране возникло изображение лысоватого господина в очках, весьма почтенного, в сером пиджаке при черном галстуке.

   "Какой смешной, - без тени веселья подумал тот, что сидел в кресле напротив телевизора и неторопливо попивал коньяк. - Кого он мне напоминает? Какое-то животное? Или..."

   Но сколько ни старался, он никак не мог подобрать сравнение.

   Это его расстроило: обычно он легко находил сходство между объектами. Только не теперь. В этот раз память отказывалась ему служить.

   И вдруг, что-то странное показалось ему в облике очкастого ученого, до того странное, что он отложил рюмку в сторону и всем телом подался к телевизору.

   Не-ет! Не может быть!

   Волосы встали дыбом на голове.

   С экрана на него смотрело совершенно незнакомое существо.

   Оно было отвратительно: круглая голова покрыта седой растительностью, посредине зияла плешь. Волосы были и на лице: над глазами, на веках, под носом. А этот нос, он выпирал мясистым отростком! И отвратительные красные, пухлые губы!

   И розовый цвет кожи! Все было так противно, так мерзко, гадливо!

   Он откинулся назад, на спинку кресла и закрыл глаза.

   "Господи, что со мною?" - пробормотал он.

   Это было похоже на сумасшествие. Но нет, он не сходит с ума.

   Он просто переутомился, довел себя до срыва. Надо только успокоиться, только взять себя в руки.

   Его всего трясло, дыхание то и дело срывалось. С минуту он посидел не двигаясь, с закрытыми глазами, стараясь дышать глубже. Потом осторожно открыл глаза и устремил взгляд на телевизор.

   Кажется, все прошло. Почтенный ученый в очках благополучно продолжал нести околесицу про озон.

   Он облегченно вздохнул.

   И тут же почувствовал, как внутри него опять зарождается какая-то неясная борьба. Понемногу, она охватила его всего целиком, давила изнутри, выпирала, лезла через нос, уши, глаза. Внутренности его начали судорожно сокращаться, на лбу проступил холодный пот. Пальцами он впился в ручки кресла и широко раскрытыми от ужаса глазами смотрел, как почтенный ученый на экране снова превращается в кошмарное чудовище.

   Видеть это было превыше его сил. Он был напуган, вскочил с кресла и бросился к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Он надеялся, что свежий воздух отрезвит его и успокоит расшалившиеся нервы.

   Окно его выходило в парк. Вид безмятежно прогуливающихся по его аллеям людей всегда действовал на него успокаивающе. Но сейчас, едва глянув в окно, он весь содрогнулся: парк выглядел совсем по-другому, он изменился, что-то в нем было ненормально. Что же? На деревьях шелестела зеленая листва, землю покрывала зеленая трава.

   Но ведь это неестественно! Так быть не может!

   И потом небо, по... почему оно голубое?!

   Голова пошла кругом, в висках стучало словно молотом. Зрачки расширились от ужаса: он увидел людей!

   Нет, то были не люди. То были такие же кошмарные чудовища как и ученый в телевизоре! У всех были круглые, покрытые волосами головы, голая, розовая кожа, по пять щупалец на конечностях.

   Их морды были отвратительны, особенно когда они смеялись и их кожа собиралась толстыми складками.

   Было их много. Они наводнили собой весь парк! Они ходили совершенно безбоязненно, наверное, потому что их было еще больше - возможно целый город, а может быть, может быть... Леденящий холод сжал его сердце. Может быть, они заселили всю планету?!

   Он отшатнулся от окна и заслонил глаза руками. И только тут вдруг заметил, что кожа, такая же мерзкая розовая, гладкая кожа на его собственных руках вздулась пузырями, лопала, сочилась зеленой слизью через трещины, свисала с рук рваными лохмами. Там, где она уже отошла, под нею обнажалась другая кожа, зеленая, усыпанная мелкими бородавками.

   Со лба что-то текло. Он провел ладонью по лбу и нехотя содрал кусок кожи с клоком осыпающихся волос, измазанных слизью. С недоумением разглядывал он эти волосы, держа их в трехпалой руке. - Трехпалой? Да, что тут особенного: самая обычная трехпалая рука! - А потом с отвращением отбросил в сторону.

   И тут вдруг услышал удовлетворенный рев.

   Не сразу он понял, что рев этот исходит из него. Никогда раньше он еще не ревел в полный голос, разве что иногда по ночам, во сне, когда полная луна будила в нем смутные грезы.

   Он обернулся, чтобы увидеть того, кто ревет, но увидел только собственное отражение в большом зеркале.

   Это отражение поразило его. В нем еще боролись два сознания: одно, человеческое, не хотело сдаваться, но другое, неведомое, было напористо и беспощадно.

   Никто не знает себя. Никто не знает, какая мера зла и добра в нас таится. Ужасно однажды взглянув в зеркало, увидеть в нем чудовище. Ни друзей, ни родных... Один... Один, как на чужой планете...

   Ну, а если ты всю жизнь прожил чудовищем? Если только теперь освободился от сковывающей тебя долгое время оболочки и отбросил ее прочь, как использованную скорлупу, которую давно перерос?

   "Кто ты?" - спрашивал он свое отражение в зеркале. Впервые он видел себя таким, каков он есть, но в нем еще упорно жило воспоминание о себе другом, таком, как те люди в парке, о которых он не мог думать без омерзения. Из зеркала же на него смотрело неведомое существо с тонкими костлявыми руками, покрытыми зеленой кожей. Большая безухая овальная голова без волос; вместо носа зияла впадина и две перепончатые мембраны по краям то раскрывались, то закрывались в такт его тяжелому дыханию. Маленькие челюсти время от времени раздвигались, показывая угрожающий оскал зубов. Два круглых, налитых кровью глаза вопрошающе глядели на него из зеркала.

   "Кто ты?"

   Но тот, в зеркале, повторял все его движения и тогда он подумал: "Неужели это я?"

   На двойнике были его рубаха и брюки, правда мокрые и липкие от истекающей слизи. Неважный вид, но, странное дело, он не испытывал отвращения. Только недоумение: кто он? как он сюда попал? почему вокруг только чужие?

   Его снова стал охватывать страх, но это уже был страх одиночества, страх ребенка, заплутавшего в лесу. Вдобавок ко всему все его тело зудело.

   Он бросился на пол, со страшным визгом и ревом принялся тереться о мебель, срывая с себя остатки прошлой жизни.

   В стороны полетела разорванная в клочья одежда, куски человеческой кожи свисали со стульев, прилипли к полировке шкафов. Всюду, где он ползал, он оставлял за собой грязные, склизкие следы, опрокидывал мебель, разбивал стекло.

   - Ванечка, маленький! Иди ко мне! Все, все прошло! Успокойся! - вспомнились давние слова матери. Только она не была его матерью.

   Тогда, когда маленький мальчик вошел в хлев, он оказался единственным сосудом, способным поддержать жизнь едва рожденного и уже обреченного на смерть существа.

   "Летающая тарелка", как принято ее называть, преградила путь смертоносному метеориту. Тогда погибли его настоящие мать и отец. И только он... он нашел временное убежище...

   Когда зуд немного унялся, он влез на подоконник и открыл окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Но вместо этого в лицо ему ударил затхлый запах незнакомой планеты. Он вскинул голову и воздух вечернего, блистающего огнями города огласился чудовищным ревом.

   Сотни людей вздрогнули от неожиданности.

   В этом реве отразилась вся тоска и все отчаяние, на какие он был способен.