В принципе к сказанному и добавить НЕЧЕГО !!! - Ш.
О Нобелевской премии "мира"
Автор: Михаил Хазин
О причинах ее присуждения Евросоюзу
О Нобелевской премии "мира"
Кавычки в названии статьи поставлены не случайно, репутация этой награды в последнее время опустилась, что называется, ниже плинтуса. Но в последнем случае, как мне кажется, есть некоторые аспекты, которые имеет смысл изучить.
Итак, Евросоюз ... За что он получил премию? За бомбежку мирных граждан Сербии в 1999 году? За фактическую легализацию наркотрафика из Албании? За 25%-ую безработицу в Испании и Греции? За поддержку людей, которые играют в футбол головами убитых детей? За признание персонажей и организаций, которые живых людей разрезают на органы? За колоссальные доходы банков, которым выдают бесплатно триллионы евро? Наконец, за идейный отказ от Библейских ценностей и разрушение семьи? Нет, перечисленные достижения в отчет о причинах присуждения этой премии не вошли.
Отметим, кстати, что это довольно странно - присуждает премии Норвежский парламент, который не только активно поддерживает "мультикультурализм" (вплоть до уничтожения собственной нации, о чем нам поведал на суде Брейвик), но и поддержал бомбежки мирных городов Югославии, в чем до сих пор не покаялся. Упомянутый Брейвик, кстати, прямо сказал, что хотя он и убийца, но сделал то, что сделал, поскольку осознал, что иначе невозможно было остановить то, что делали либеральные власти с его страной. Так что эти самые власти могли бы и объяснить, за что же они дали премию ЕС, чего уж там стесняться. Но промолчали, видимо, какие-то зачатки совести у его представителей еще остались.
Примечание. Отдельные "рукопожатные" граждане могут нам объяснять, что бомбежке подвергались только военные и инфраструктурные объекты. Я не предлагаю им неожиданно отключить электричество в родильных домах и больницах, где лежат их близкие, поскольку, все-таки, не сторонник "свободы"и "демократии", но могу отметить одно обстоятельство: некоторый процент ракет и бомб был специально предназначен для попадания в жилые кварталы - с целью морального давления и дезорганизации граждан Югославии. И не нужно мне объяснять, что европейские парламентарии этого не знали. Как и то, насколько часто "умные" ракеты попадают не туда, куда нужно.
И вот спрашивается, а зачем? Это же идиотизм - хвалить кого-то за то, что разрушается у нас на глазах. Ну да, конечно, войны на территории Евросоюза официально не признаются, а убитые сербы - это, в представления норвежцев, видимо, не люди. Про ливийцев я даже не говорю - хотя, при колоссальной любви к арабам на территории собственных государств, можно было бы задуматься и о соседях. Но ведь даже полному идиоту ясно, что продолжение текущих тенденций неминуемо мприведет в самом скором времени к крайне тяжелым последствиям!
При этом рассчитывать на то, что "все образумится" как минимум не приходится - экономическая модель Евросоюза не меняется, банки как аккумулировали прибыль, так и аккумулируют, долги как не прощались, так и не прощаются. В этой ситуации кризис не может не усугубляться, а значит, все противоречия Западной Европы, которые на время были заметены под ковер и придавлены эмиссионными деньгами, неминуемо вылезут на поверхность. И никому мало не покажется.
Я уже много раз объяснял, что масштаб спада экономики ЕС, без учета необходимости возвращать накопившиеся долги, составляет около 50%. Именно где-то в окрестности этой точки лежит равновесное состояние между доходами домохозяйств и их расходами, которые сегодня активно стимулируются, и банками, и государствами. Это масштаб спада посильнее, чем был во время "Великой" депрессии и если тогда, при том уровне технологий и доле сельского населения, безработица в Европе была в пике около 40%, то сегодня будет еще выше. Они что, всерьез не понимают, к каким гуманитарным последствиям это приведет?
И вот здесь, как мне кажется, и таится ответ на вопрос о том, почему Нобелевскую премию "мира" дали именно Евросоюзу. Дело в том, что этот объект - "витрина" либерального подхода к жизни. Именно на него предлагают всем смотреть, когда речь идет о том, к какому идеалу ведет реализация либеральных ценностей. А один из главных, краеугольных принципов практической реализации этих "ценностей" - отказ элиты от какой бы то ни было ответственности перед обществом.
Мы это хорошо видим по той профанации, в которую превратился выборный процесс, по тому, как демонстративно власть имущие отказываться решать какие-либо проблемы общества. Но дело в том, что ухудшение ситуации и отсутствие перспектив эти безответственные персонажи все-таки видят - и ужасно этого боятся! Делать они ничего не могут и не хотят - поскольку это поставит под грозу их статус и доходы. Но и просто сидеть и ждать страшно. При этом они не верят в пролетарскую революцию, которая их всех развесит на фонарях, поскольку знают, сколько сил было положено на то, чтобы полностью выхолостить весь спектр марксистских идей. Может быть и зря, поскольку повесить их, может, и не повесят, но вот забить камнями могут легко. А вот чего они боятся - так это суда ...
Поскольку сами они прекрасно знают, что в своем стремлении ничего не делать допускают множество просчетов, которые могут быть интерпретированы по разному. Нет, конечно, сегодня, когда они сами же контролируют суды, бояться нечего, но после кризиса ситуация может измениться - все они помнят 30-е годы прошлого века. А значит, в их понимании, разумеется, нужно собирать доказательства того, что они действовали правильно. И мне кажется, что именно это главная причина присуждения Евросоюзу Нобелевской премии "мира".
Ведь так все просто! Если такие "авторитетные" награды, как Нобелевская премия "мира", как какие-то там еще "правозащитные" и пр., и др., институты официально хвалили бывших чиновников ЕС, то они, на суде, могут смело говорить о том, что действовали правильно. "Да, граждане судьи, результат получился не самый хороший, катастрофа, безработица, голод и так далее, но кто знает, если бы не мы, может быть было бы еще хуже ... Вот и Нобелевский комитет ...", - что-то такое, быть может, они рассчитывают сказать на этом самом суде ... И, скорее всего, сильно ошибаются.
По нескольким причинам. Во-первых, распад институтов ЕС будет настолько сильным, что, нравится это кому-то или не нравится, нужно будет найти и наказать виновников. Будут ли они реально виноваты - не столь принципиально - поиск "козлов отпущения" вечная проблема человечества. А тут под рукой такие удобные персонажи и, как понятно, тут никто на премии смотреть не будут. Во-вторых, если такой суд состоится, то судить будут, что называется, не по закону, а по справедливости. И тут у чиновников ЕС будут большие проблемы. Наконец, не исключено, что судить будут как раз те, кого эти самые чиновники из жизни выкинули - и подход у них будет весьма и весьма жесткий.
Впрочем, все сказанное - только мои измышления. Не исключено, что просто из нескольких "зол" члены нобелевского комитета выбрали меньшее и ни о чем "таком" не думали. Но в любом случае, проблемы, которые я озвучил в этой статье, будут иметь место, и чем дальше зайдет кризис, тем они будут актуальнее.
( опубликовано 15.10.2012)
+++
Просто для "вспоминания" некоторые подборки ...
ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА
(хронология)
9 мая 1950 года - Mинистр иностранных дел Франции Робер Шуман внес предложение о создании единой европейской организации по производству и потреблению угля и стали, объединяющей стратегические потенциалы двух недавних военных противников - Франции и Германии.
18 апреля 1951 года - в Париже был подписан договор о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). Парижский договор подписали Франция, ФРГ, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург.
25 марта 1957 г. - подписание в Риме странами-членами ЕОУС договоров об учреждении Европейского экономического сообщества (ЕЭС) и Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом).
4 января 1960 г. - oбразована Eвропейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ), в которую вошли Австрия, Дания, Норвегия, Португалия, Швеция, Швейцария и Великобритания.
9 июля 1961 г. - ЕЭС и Греция подписали Соглашение об ассоциации - первый подобный документ в истории Сообщества.
20 июля 1963 г. - была подписана Яундская конвенция - соглашение, заложившее основы ассоциированных связяей между ЕЭС и Африкой. Благодаря этой конвенции 18 африканских стран получили возможность пользоваться преимуществами торговой, технической и финансовой кооперации с Сообществами в течение 5 лет.
1 июля 1964 г. - в ЕЭС создается общий аграрный рынок, началась деятельность Европейского фонда поддержки сельского хозяйства (ФЕОГА).
1 июля 1968 г. - с опережением графика на 18 месяцев завершено создание Таможенного союза и отменены все таможенные тарифы, взимавшиеся ранее между государствами-членами, а также завершено формирование общей системы таможенных сборов на внешних границах ЕЭС.
Октябрь 1970 г. - комиссия экспертов по финансовым и валютным вопросам, возглавляемая премьер-министром Люксембурга Пьером Вернером, представила план дальнейшей унификации экономической политики и создания валютного союза - так называемый "план Вернера". В соответствии с ним в 1980 г. было запланировано создание полного экономического и валютного союза с единой валютой.
24 апреля 1972 г. - появилась на свет "валютная змея", предусматривавшая изменение валютного курса в рамках установленных границ.
1 января 1973 г. - вступление Дании, Ирландии и Великобритании в Сообщество.
21 января 1974 г. - Совет министров ЕС начинает осуществление "программы социальных действий", нацеленной на достижение полной и оптимальной занятости в Сообществе и улучшение условий труда.
9 и 10 декабря 1974 г. - на встрече глав государств и/или правительств в Париже было принято решение избирать Европейский парламент всеобщим и прямым голосованием.
28 февраля 1975 г. - Европейское сообщество и 46 стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана (АКТ) подписывают Ломейскую конвенцию, призванную заменить Яундскую конвенцию и предусматривающую сотрудничество в области торговли.
9 и 10 марта 1979 г. - в Париже состоялась сессия Европейского совета, на которой было принято решение о введении в действие Европейской валютной системы (ЕВС). ЕВС включает в себя четыре составляющих: Европейскую валютную единицу (ЭКЮ), механизм валютного обмена и информации, кредитные условия и трансфертный механизм.
1 января 1981 - Греция вступает в Сообщество.
8 декабря 1984 г. - 10 стран Сообщества и 65 партнеров в АКТ подписывают третью Ломейскую конвенцию. Ломе III содержала больше по сравнению с предыдущими конвенциями усовершенствований: в частности, впервые была прямо выражена идея уважения прав человека.
9 сентября 1985 г. - в Люксембурге открылась межправительственная конференция, целью которой явился пересмотр Римских договоров и оформление политического сотрудничества стран-членов.
2-4 декабря 1985 г. - на сессии Европейского Совета в Люксембурге принимается Единый европейский акт, призванный усовершенствовать Римский договор и создать к 31 декабря 1992 г. единый внутренний рынок.
1 января 1986 г. - Испания и Португалия становятся членами Европейского сообщества. Число стран-членов возрастает до двенадцати.
1-13 февраля 1988 г. - в Брюсселе работает чрезвычайная сессия Европейского Совета. Государства-члены приходят к согласию по вопросам финансовой реформы, принимая т. н. "Пакет Делора-I", а также ограничения расходов на общую аграрную политику.
8-12 декабря 1989 г. - на сессии Европейского Совета в Страсбурге принято решение о созыве в конце 1990 г. Межправительственной конференции по проблемам формирования экономического и валютного союза. 11 участников встречи принимают "Хартию основных социальных прав трудящихся", призванную сделать более гармоничными индивидуальные и коллективные права трудящихся и закрепить уже завоеванные права.
15 декабря 1989 г. - 12 государств-членов Сообщества и 69 стран АКТ подписывают четвертую Ломейскую конвенцию.
18 декабря 1989 г. - подписание Соглашения о торговле и экономическом сотрудничестве между Европейским сообществом и СССР.
29 мая 1990 г. - в Париже подписано Соглашение о создании Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) для поддержки реформ в странах ЦВЕ.
19 июня 1990 г. - Франция, ФРГ, Бельгия, Нидерланды и Люксембург подписали Шенгенское соглашение о ликвидации пограничного контроля на внутренних границах Сообщества.
14 декабря 1990 г. - в Риме открываются межправительственные конференции по вопросам создания Политического союза и Экономического и валютного союза.
16 декабря 1991 г - подписание соглашений об ассоциации (Европейских соглашений) между Сообществом, с одной стороны, и Венгрией, Польшей и Чехословакией - с другой.
7 февраля 1992 г. - в г. Маастрихт (Нидерланды) подписан Договор о Европейском союзе (Маастрихтский договор). Он предусматривал создание экономического, валютного и политического союза государств-членов Европейского сообщества.
2 мая 1992 г. - Сообщество и ЕАСТ подписали Соглашение о создании Европейского экономического пространства, что является, по существу, включением стран ЕАСТ во внутреннюю интеграцию.
1 января 1993 г. - завершена программа строительства Единого внутреннего рынка ЕС, на внутренних границах Сообщества сняты все ограничения для движения товаров, услуг, людей и капиталов.
1 ноября 1993 г. - вступил в силу Маастрихтский договор, Сообщества стали официально именоваться Европейским Союзом
24 июня 1994 г. - на о. Корфу (Греция) заключено Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между ЕС и Россией. К целям Соглашения относится создание условий для образования в будущем зоны свободной торговли, охватывающей в основном всю торговлю между ними, условий для свободы учреждений компаний и движения капиталов.
1 января 1995 г. - Австрия, Финляндия и Швеция вступили в Европейский Союз.
12 июня 1995 г. - ЕС и страны Балтии подписали Соглашения об ассоциации.
1 июля 1995 г. - вступило в силу Шенгенское соглашение о ликвидации пограничного контроля на внутренних границах ЕС. Его участниками стали: Бенилюкс, Германия, Франция, Испания и Португалия. Позднее к ним присоединились Италия, Австрия, Греция и Финляндия.
26 марта 1996 г. - в Турине (Италия) открылась Межправительственная конференция (МПК) стран-участниц Евросоюза. Целью Конференции является принятие решений, касающихся ревизии основополагающих договоров ЕС и выработка новой стратегии в связи с созданием Экономического и валютного союза и предстоящим расширением ЕС.
13-14 декабря 1996 г. - состоялась сессия Европейского совета в Дублине (Ирландия), в ходе которой прошло обсуждение текста нового договора о Европейском Союзе, завершившееся подписанием так называемого Пакта стабильности, что ознаменовало собой новый важный шаг к переходу на единую валюту с 1 января 1999 г.
Июнь 1997 г. - на саммите Европейского совета в Амстердаме (Нидерланды) появился на свет новый проект договора о ЕС, призванный реформировать институты ЕС в свете грядущего расширения.
1 декабря 1997 г. - вступило в силу Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС.
12-13 декабря 1997 г. - на Люксембургском саммите было принято окончательное решение о принятии 12 новых членов в ЕС (Польша, Чехия, Венгрия, Словения, Словакия, Эстония, Латвия, Литва, Румыния, Болгария, Мальта и Кипр). Турция также признается официальным 13-ым кандидатом на членство в ЕС. Переговоры о вступлении со странами "первой волны" (Эстонией, Польшей, Чехией, Венгрией, Словенией и Кипром) начались в апреле 1998 г.
2 мая 1998 г. - сессия Европейского совета утвердила список стран, которые с 1 января 1999 г. войдут в Экономический и валютный союз и введут единую валюту - евро.
1 января 1999 г. - 11 стран ЕС (Австрия, Бельгия, Германия, Дания, Ирландия, Швеция, Италия, Люксембург, Нидерланды, Финляндия и Франция) вводят единую валюту - евро. Евро начинает использоваться для проведения единой валютной политики ЕС, размещения новых выпусков государственных ценных бумаг, обслуживания банковских операций и безналичных расчетов.
24-25 марта 1999 г. - внеочередное заседание Евросовета, на котором впервые в истории ЕС произошла отставка Европейской комиссии в полном составе. Новым председателем Комиссии избирается бывший премьер-министр Италии Романо Проди.
1 мая 1999 г. - вступил в силу Амстердамский договор о Европейском Союзе, провозгласивший превращение ЕС в "пространство свободы, безопасности и справедливости". Договор расширил юридические возможности для усиления интеграции в области внешней политики, безопасности и обороны. Саммит поддержал решение МПК включить Шенгенские правила в новый Договор. В принятой Коллективной стратегии в отношении России важное место уделено сотрудничеству в области внешней политики и безопасности.
15-16 октября 1999 г. - в г. Тампере (Финляндия) состоялся внеочередной саммит ЕС. Приняты важные решения в области единой иммиграционной политики и борьбы с организованной преступностью.
29 мая 2000 г. - в Москве состоялся Саммит Россия - ЕС, который придал новый импульс политическому и торгово-экономическому сотрудничеству двух сторон.
23 июля 2000 г. - в г. Коттону (Бенин) ЕС подписал со странами АКТ новый договор о сотрудничестве на ближайшие 20 лет.
30 октября 2000 г. - на очередном Саммите Россия - ЕС в Париже в принятом Совместном заявлении отражены вопросы долгосрочного сотрудничества в области энергетики, регионального и пограничного сотрудничества, сотрудничества в сферах юстиции и внутренних дел. Важным итогом саммита является также принятая на нем "Совместная декларация об укреплении диалога и сотрудничества по политическим вопросам и вопросам безопасности в Европе".
7-9 декабря 2000 г. - состоялась сессия Европейского Совета в г. Ницце (Франция), ознаменовавшая новый этап развития европейской интеграции. На саммите была принята программа дальнейшего углубления интеграции с учетом грядущего расширения ЕС, строительства Экономического и валютного союза, распространения интеграционного начала на внешнюю и внутреннюю политику ЕС.
10-11 декабря 2000 г. - начаты переговоры о вступлении со второй группой стран-кандидатов ЦВЕ (Словакия, Латвия, Литва, Болгария, Румыния и Мальта).
1 января 2001 г. - Греция вступила в ЭВС и ввела единую валюту - евро.
23-24 марта 2001 г. - состоялся саммит ЕС в Стокгольме, на который был приглашен Президент РФ В.В. Путин. Впервые на такой саммит был приглашен глава государства, не входящего в ЕС и не являющегося кандидатом на членство в ЕС.
17 мая 2001 г. - в Москве состоялся очередной Саммит Россия - ЕС. Были приняты важные решения в области экономического сотрудничества (включая инвестиции и энергетику), сотрудничества в области безопасности, а также в вопросе относительно проблемы Калининграда.
14 июня 2001 г. - в Гетеборге (Швеция) состоялся первый саммит ЕС и США с участием президента Дж. Буша. Принято совместное заявление.
С.В. Быховский, кандидат экономических наук
http://www.ieras.ru/journal/journal3.2001/15.htm
ПОЛИТИКА
УГРОЗЫ, ВЫЗОВЫ, АРХИТЕКТУРА ЕВРОПЕЙСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
ОБМЕН МНЕНИЯМИ
В июне 2008 года Дмитрий Медведев во время своего первого европейского визита в качестве Президента России выдвинул в Германии идею заключения Договора о европейской безопасности (ДЕБ), который, по его словам, "внес бы окончательную ясность в значение фактора силы во взаимоотношениях в евроатлантическом сообществе". Затем в октябре на международной конференции по вопросам мировой политики во французском Эвиане, российский президент сформулировал основные принципы, которым должен отвечать этот юридически обязывающий договор. Ключевой принцип равной безопасности подразумевает три "не": не обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других; не допускать (в рамках любых военных союзов или коалиций) действий, которые ослабляют единство общего пространства безопасности; не позволять, чтобы развитие военных союзов осуществлялось в ущерб безопасности других участников договора.
Президент Д.Медведев подчеркнул, что конфликт на Кавказе продемонстрировал, насколько неэффективна существующая архитектура европейской безопасности и насколько поэтому актуальны предложения Москвы. Свой интерес к ним выразили многие западные партнеры России, а французский Президент Николя Саркози предложил обсудить российскую инициативу уже в конце 2009 года на саммите ОБСЕ. Москва, в свою очередь, готова конкретизировать выдвинутую идею, и российский МИД представил партнерам по ОБСЕ общую схему основных элементов будущего договора.
Пока это лишь первоначальный набросок, работа над которым только разворачивается. И российское экспертное сообщество, несомненно, может внести в нее существенный вклад, тем более на нынешнем, по существу, подготовительном этапе. Обсудить перспективы российской инициативы, возможные варианты ее наполнения практическим содержанием и дальнейшей реализации - в этом состояла главная цель дискуссии, в которой приняли участие:
Барабанов О.Н. - заведующий кафедрой Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России, профессор, доктор политических наук; Белов В.Б. - руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН, кандидат экономических наук; Борко Ю.А. - главный научный сотрудник Института Европы РАН, профессор, доктор экономических наук; Горлач Ю.А. - заместитель директора Департамента общеевропейского сотрудничества МИД России; Гриневский О.А. - руководитель Центра Европа - США Института Европы РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посол; Громыко А.А. - заместитель директора Института Европы РАН, доктор политических наук; Данилов Д.А. - заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН, кандидат экономических наук; Журкин В.В. - почетный директор Института Европы РАН, академик РАН; Загорский А.В. - ведущий научный сотрудник Центра исследований проблем войны и мира МГИМО (У) МИД России, профессор, кандидат исторических наук;
Максимычев И.Ф. - ведущий научный сотрудник Института Европы РАН, доктор политических наук; Наумкин В.В. - президент Центра стратегических и политических исследований, доктор исторических наук; Носов М.Г. - заместитель директора Института Европы РАН, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН; Пархалина Т.Г. - директор Центра документации НАТО по вопросам европейской безопасности, кандидат исторических наук; Федоров С.М. - старший научный сотрудник Института Европы РАН, кандидат политических наук; Шмелев Н.П. - директор Института Европы РАН, академик РАН; Энтин М.Л. - директор Европейского учебного института при МГИМО (У) МИД России, профессор, доктор юридических наук.
- Н.Шмелев: Вопрос европейской безопасности в перспективе может стать для России одним из жизненно важных. Желательно при обмене мнениями простые проблемы, пусть непонятные, но известные даже дилетантам, тоже не забывать. Не забывать хотя бы о том, будут ли созданы европейские вооруженные силы, соединенные не для представительства, а в качестве серьезной оперативной и стратегической силы, которая, возможно, будет вписываться в мировой баланс. Будет ли Европа расширяться дальше или наконец соизмерит свои желания со своими силами? Ведь если в ЕС включат Балканы, где сколачивается очередная пороховая бочка, да еще Турцию с 70 млн. человек населения, то проблемы будут лишь нарастать. Как мы отреагируем, если все же одну за другой в НАТО примут Украину или Грузию (хотя последнюю больше для скандала). Будем ждать гражданской войны на Украине, поставим вопрос о Крыме или молчаливо согласимся? Эти варианты тоже вписываются в концепцию европейской безопасности. Вписываются даже и такие вопросы, как вечное соперничество и вражда Франции и Германии. Это навсегда пройденный этап европейской истории, или возродятся подозрения конца XVIII - XIX века относительно сближения Германии и России, а следовательно, встанет вопрос о том, кто будет определять европейское развитие. Можно много ставить таких "дилетантских" вопросов, но они лежат на поверхности и тесно связаны с сегодняшним днем.
- Д.Данилов: Что может выйти из идеи Договора о европейской безопасности? Если шансов на ее реализацию мало, стоит ли сохранять ее как политическую инициативу в долговременном плане? Не приведет ли она к размыванию внешнеполитических ресурсов? В практическом плане какие институциональные решения могут быть скрыты за рамками выдвинутой идеи, и как Россия может построить свою переговорную тактику? Сегодня мы выдвинули общую идею, что будет завтра?
- Ю.Горлач: Предварительные консультации по реализации инициативы Президента России о заключении юридически обязывающего Договора о европейской безопасности показали, что ключевые наши партнеры, "старые европейцы", проявляют повышенный интерес к инициативе, что обусловлено позитивной повесткой для Европы в военно-политических вопросах. Основное внимание в инициативе Президента Д.Медведева уделено именно военно-политическим вопросам, поскольку события августа прошлого года показали, что достаточность и эффективность архитектуры евроатлантической безопасности - иллюзия. Она не позволила, с одной стороны, предотвратить в августе развитие сценария, а с другой стороны, не позволила оперативно отреагировать на неблагоприятное его развитие. Более того, августовским событиям так и не была дана должная оценка.
Инициатива выдвигалась еще до событий в августе, но кризис в Закавказье показал, что такие структуры, как Евросоюз, НАТО, СНГ, ОДКБ, в силу своей институциональной природы занимаются каждая своими собственными повестками. Решения ОБСЕ об обеспечении безопасности в евроатлантике на основе сотрудничества всех организаций пока остаются невостребованными. К сожалению, ОБСЕ, которая была призвана стать универсальным форумом в области безопасности, последнее время больше внимания уделяла второй, третьей корзине, в ущерб вопросам военно-политическим. По сути дела, евроатлантическая безопасность похожа на лоскутное одеяло, и координация, то есть соединение, объединение этих элементов пока еще заморожены. Они застряли во времени, как бы остались на рубеже окончания холодной войны. Почему мы делаем упор на военно-политической безопасности, так называемой "жесткой" безопасности?
Наработки, касающиеся гуманитарной корзины, правозащитной, получили достаточное развитие в последние годы: накоплен значительный потенциал и сотрудничества, и норм, как по линии Совета Европы, так и по линии ОБСЕ. Мы подчеркиваем это в контактах с нашими партнерами, не пытаясь начать писать историю с чистого листа. Речь идет о том, чтобы поднять на новый уровень именно военно-политическую составляющую европейской безопасности. Новизна подхода заключается в концепции так называемой "сетевой" безопасности, открытой архитектуры европейской безопасности.
На сегодня есть закрытая схема - НАТО, - ориентированная на обеспечение безопасности членов НАТО на основе статьи 5 Вашингтонского договора. Понятно, что они объективно не очень заинтересованы в переменах. Одновременно Европейский союз развивает элементы так называемой "мягкой" безопасности, что вполне устраивает наших западных партнеров. Тем не менее нельзя чувствовать себя комфортно в Европе, если другие члены европейского сообщества, прежде всего такой влиятельный игрок, как Россия, не участвуют ни в НАТО, ни в ЕС. Фактически наша инициатива в значительной степени нацелена на то, чтобы найти адекватное место России в этой новой формирующейся структуре. Продолжение процессов механического расширения НАТО, по сути дела, порождает новые проблемы не только в отношениях с Россией, но и проблемы внутри некоторых стран, в том числе и кандидатов на вступление.
Так, обещание или гарантия того, что страна станет членом Североатлантического альянса, воспринимается руководством некоторых стран как карт-бланш на действия, несопоставимые с международными правилами игры.
События в августе показали, что, к сожалению, нынешняя система европейской безопасности не гарантирует от применения силы, причем в ситуациях международного присутствия, наличия международных мандатов на операции и миссии по наблюдению и урегулированию. В этой связи инициатива президента нацелена на то, чтобы сделать договор юридически обязывающим. Процесс будет непростым, ведь существуют очень разные страны, разные подходы. Вместе с тем добавочная стоимость договора состоит в том, что, помимо общепризнанных, общеизвестных принципов, он должен быть юридически обязывающим, создающим дополнительные гарантии. Не решая всех проблем, он был бы шагом вперед, поэтому мы говорим о возведении безопасности на новый уровень.
Что касается ключевых элементов договора, то, прежде всего, мы рассчитываем на четкое подтверждение базовых принципов безопасности межгосударственных отношений. В них нет ничего нового - это в основном приверженность добросовестному выполнению международных обязательств, уважение суверенитета, территориальной целостности, политической независимости государства, невмешательство во внутренние дела, равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, равно как и другие принципы Устава ООН и иные общепризнанные принципы международного права.
Второе, это подтверждение недопустимости применения силы или угрозы ее применения в международных отношениях как против территориальной целостности или политической независимости любого государства, так и каким-либо иным образом, несовместимым с целями и принципами Устава ООН.
Третий элемент договора - закрепление единства подходов к предупреждению и мирному урегулированию конфликтов на евроатлантическом пространстве, прежде всего на основе переговоров и учета мнений сторон и при безусловном уважении к миротворческим механизмам.
Следующая группа вопросов - это гарантии обеспечения равной безопасности. Подтверждение следующих обязательств: не обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других, не допускать в рамках любых союзов и коалиций действий, ослабляющих единство общего пространства безопасности, в том числе использование своей территории в ущерб безопасности других государств, миру и стабильности в евроатлантике в целом, уважение права любого государства на нейтралитет. Далее - подтверждение того, что ни одно государство, ни одна международная организация не могут иметь эксклюзивных прав на поддержание мира и стабильности в евроатлантике. Президент Д.Медведев подчеркивал, что это касается не только тех или иных блоков или объединений, но и России.
Важнейшая задача - развитие режима контроля над вооружениями, укрепление доверия, сдержанности и разумной достаточности в военном строительстве. Здесь предлагается согласовать ключевые принципы - речь не идет о замене ДОВСЕ, который имеет свою логику, свое развитие, свою историю. В данном случае мы хотели бы выйти на договоренности по принципам, которые бы шли дальше, чем ДОВСЕ: имеется в виду общее понижение военных потенциалов и создание условий, не допускающих саму постановку вопроса о нападении одного государства на другое. Это касается не только вооруженных сил, но и объектов инфраструктуры. Вместе с тем мы не предлагаем очень большой договор: он должен быть достаточно емким и не подменять объемный и детальный договор, как ДОВСЕ.
Еще один элемент - новое качество взаимодействия механизмов сотрудничества по таким направлениям, как распространение оружия массового уничтожения, терроризм, другие виды трансграничной преступности. Своего рода, это механизм взаимопомощи на случай террористических атак против какой-либо страны евроатлантического пространства. Безопасность наших партнеров только укрепилась бы, если бы все страны Евро-Атлантического региона приняли обязательства оказывать содействие друг другу, хотя навязывать его никто не будет. Также мы предлагаем обсудить, насколько адекватны созданные структуры на евроатлантическом пространстве, возможно ли провести анализ элементов контрольных механизмов, задач гармонизации, единых правил работы этих структур. При этом, подчеркну, речь не идет о сломе этих структур, ни одной из них, поскольку мы не хотим создать что-то новое на месте разрушенных НАТО, Евросоюза или иных структур: реализация нашей идеи, наоборот, способствовала бы большей четкости единых правил игры,
правил разделения труда и координации между этими структурами.
Приоритет отдается роли ООН, обязательству сотрудничать с СБ ООН, проведению безотлагательных консультаций с участниками договора и с участником, который ищет поддержки в осуществлении своего права на индивидуальную или коллективную самооборону, если его суверенитет, территориальная целостность и политическая независимость находятся под угрозой.
Не все эти элементы воспринимаются нашими партнерами с ходу, но мы обратили внимание на повышенный интерес к инициативе. Реакция наших партнеров на договор обуславливается и тем, что Россия должна предпринять шаги по восстановлению доверия. К сожалению, мы по-прежнему сталкиваемся с той логикой, что в августе прошлого года чуть ли не Россия начала силовые действия и сейчас нам нужно восстанавливать доверие со стороны наших партнеров. Мы такую логику не воспринимаем и не приемлем, считая, что попытки навязать новые стамбульские договоренности, то есть сделать эту инициативу заложником, как это было сделано в ДОВСЕ, - это системная проблема. Попытка урегулирования сложного конфликта была увязана с процессами разоружения, и эта логика не сработала. Увязывать работу над договором с проблемами локального характера мы не хотели бы и считаем это контпродуктивным.
Мы заинтересованы в новой архитектуре безопасности не больше, чем наши партнеры. Все прекрасно понимают, что позиция убеждающей стороны, естественно, уязвима. Иногда говорят о том, что Россия нечетко формулирует свои цели, не дает четкого анализа, не дает четких документов. Мы не хотим навязывать каких-то рецептов или формул - они должны быть результатом совместного коллективного обсуждения.
- О.Гриневский: Одно дело нападение на любую страну НАТО. А как быть с государством СНГ? Что в таком случае имеется в виду под равной безопасностью? Это первый вопрос. Второй вопрос - не обеспечивать безопасность одного за счет другого, что правильно, но расшифровка "не допускать действия, ослабляющие единство общего пространства безопасности, в том числе за счет использования своей территории в ущерб безопасности других государств", подразумевает, очевидно, ПРО? В таком случае сразу понимание будет другое - ущерб безопасности других не наносится. Вот такие двойственные формулы. Какой-то новый механизм по сравнению с СБ ООН не предложен, но говорится о проведении безотлагательных консультаций со всеми участниками договора, используя право на индивидуальную и коллективную безопасность, и обращении с этим вопросом в СБ. Выходит, европейские структуры уже не работают?
- Ю.Горлач: Именно такие вопросы задают наши западные партнеры. Ответы мы предлагаем выработать коллективные. Что касается равной безопасности, то в Вашингтонском договоре существует четкий принцип, что нет безопасности первого, второго класса, есть одна безопасность, неделимая для всех стран - членов НАТО. Мы считаем, и это зафиксировано в основополагающих документах Совета Россия - НАТО (СРН), что есть неделимая безопасность в Европе. Другое дело, что это положение зафиксировано на бумаге, но в реальной жизни не получает своего развития, поэтому мы хотим его зафиксировать именно в договоре.
- О.Гриневский: Получается, что НАТО будет обеспечивать нашу безопасность, безопасность СНГ.
- Ю.Горлач: Члены НАТО уже приняли на себя обязательство работать в рамках неделимой безопасности. Здесь принцип простой. Нам и англичане говорят, что дилемма тоже существует не только для нас, но и для НАТО. Например, у некоторых стран есть более продвинутые двусторонние соглашения с США о взаимной помощи. Таким образом, в определенной степени нарушается принцип равной безопасности даже внутри НАТО, поэтому здесь мы не видим особых проблем, поскольку, во-первых, мы говорим о реальных угрозах. Допустим, угрозе терроризма. 11 сентября 2001 года 5-я статья впервые была задействована. Россия участвовала в рамках 5-й статьи Вашингтонского договора в одной из операций в Средиземном море. Россия не оказалась вне усилий, предпринятых в рамках коллективного ответа на вызовы терроризма. Мы говорим не о том, что НАТО будет гарантировать безопасность СНГ, а о том, что безопасность всех стран евроатлантического пространства должна быть такой же, как и в рамках НАТО.
Что касается безопасности за счет другого, то должно быть четкое понимание угроз. ДОВСЕ сконцентрировался на вооружении, то есть на исчисляемых категориях. Однако можно создать потенциал нападения на другую страну не только при помощи концентрирования вооружения на этой территории, а в том числе создавая инфраструктуру, которая может иметь дестабилизирующий эффект и быть использована в современных боевых действиях для нападения на ту или иную страну.
Мы не говорим конкретно о ПРО, но мы никогда не скрывали свою позицию, что меры, предпринимаемые якобы на двусторонней основе, затрагивают безопасность и России, и других стран. Договором мы бы подтолкнули процесс согласования подобных действий именно в коллективном формате. Обязательство должно носить взаимный характер - мы же не говорим, что оно касается только членов НАТО.
Мы не ломаем существующую схему взаимодействия и основополагающие принципы ООН. СБ остается ключевым органом, но мы обращаем внимание на вопрос о регулировании конфликтов между странами - членами Вашингтонского договора (например, Греция - Турция). В нем не сказано, как урегулировать конфликты. В силу этого мы предлагаем зафиксировать базовые принципы неприменения силы, мирного решения конфликтов на основе общих принципов, а не избирательно. И основополагающую роль СБ мы не ставим под сомнение. Дополнительным элементом может служить механизм срочных консультаций, так же как и в рамках НАТО, а также механизмы открытых консультаций, если возникает кризисная ситуация.
- Д.Данилов: Меня ответы не очень убедили, потому что мы говорим о равной безопасности и о том, что существуют локальные проблемы, решение которых не связано с договором. Однако пока не будет совместного решения по Косову, Южной Осетии и Абхазии, нельзя говорить о равной безопасности. Решать ли эти проблемы параллельно с договором, в рамках новой философии, тогда каков будет переговорный механизм?
- М.Носов: Несколько слов о философии архитектуры безопасности в Европе и архитектуры безопасности вообще. Была ли в советское время архитектура безопасности в Европе? Была, и базировалась на гарантированном взаимоуничтожении. Сегодня речь идет о двух полюсах безопасности: на одном - Россия, на другом - остальная Европа. Мы с Европой - не враги, но мы чужие (как англичане говорят, aliens). И в этом состоит одна из философских проблем новой архитектуры безопасности в Европе. Пока мы будем оставаться чужими, решить вопрос будет достаточно трудно. Архитектура, если с греческого перевести, - это фундамент дома. Что лежит в этом фундаменте? Первое - это создание имиджа России не путем проведения дней культуры, открытия курсов русского языка в Европе, хотя и это нужно, а принятием евростандартов, правил поведения в Европе, при том что речь не идет о вступлении России в ЕС.
Второе это воздействие экономических связей на политику. Если мы будем взаимозависимы в экономическом отношении, то вопросы архитектуры безопасности будут решаться гораздо легче.
- Н.Шмелев: Своими, а не чужими, мы станем только тогда, когда реализуется гениальная идея генерала де Голля. Когда его спрашивали: "А что вы имеете в виду, говоря о Европе от Атлантики до Урала?" Он отвечал: "А за Уралом все китайское".
- Т.Пархалина: Идею надо продвигать, пусть трудно, так как она определяет позитивную повестку дня в сфере безопасности. До сих пор была негативная повестка дня. Российское руководство подвергалось критике со стороны экспертов, поскольку не допустить расширения НАТО, выйти из ДОВСЕ, не признавать Косово - это все из области негативной повестки дня. Впервые было выдвинуто предложение, которое свидетельствует о смене подхода, парадигмы. Со стороны России и стран евроатлантики уже произошла эволюция подходов с момента выдвижения идеи. Сначала наблюдалось огромное непонимание, предубеждение, страх. Первые идеи России - юридически обязывающий документ и переговорный процесс только в национальном качестве, причем без США, - все участники евроатлантики сразу отвергли, и Президент Саркози очень четко в Эвиане зафиксировал, что обязательно надо включить американцев, вести переговоры на базе ОБСЕ. Россия восприняла эту идею, как и идею о том, что НАТО должна быть включена, как и Евросоюз.
И по мере того как Россия меняла эти свои подходы, менялось и отношение стран евроатлантики к инициативе. В НАТО также понимают, что Россия не удовлетворена своим нынешним положением в сфере безопасности в Европе. Значит, сигнал воспринят правильно. Страны "старой Европы", прежде всего Франция, Германия, а также Испания, Бельгия и ряд других, стали понимать, что надо рано или поздно садиться за стол переговоров. Скорее всего, это удастся сделать не раньше конца нынешнего года. В НАТО сейчас заняты апрельским саммитом, у американцев еще не до конца сформирована внешнеполитическая команда, как и не выработана позиция, а без американцев и их подхода к идее разговор не начнется.
Еще момент: понятия безопасности у нас и евроатлантики различаются. России предпочтительнее некий договор. Евроатлантика предпочитает набор норм и стандартов поведения. Мы понимаем безопасность как отсутствие угрозы сегодня. Евроатлантика понимает безопасность как прогнозирование угроз завтрашнего дня и превентивное реагирование на них.
И наконец, евроатлантика уже давно воспринимает безопасность не только как "жесткую" безопасность. Не нужно воспроизводить трехкорзинную структуру, как это было в Хельсинки-1, но исключать "мягкую" безопасность из переговоров было бы нереалистичным. В области военной безопасности важен прежде всего процесс контроля над вооружениями, который волнует всех и связан с режимом ДОВСЕ. Во-первых, после августовских событий его очень трудно будет реанимировать с учетом возможного создания российских военных баз в Южной Осетии и Абхазии. Отсюда, на основе ДОВСЕ, нужна другая система контроля над вооружениями в евроатлантике.
Второй ключевой вопрос - нераспространение ядерного оружия, и наша позиция по нему не должна становиться заложником отношений с Западом в целом. Иран создал спутник - средство доставки, и политику в отношении Ирана следует увязать с другими направлениями внешней политики России. Мнение, будто умиротворение Ирана позволит избежать нацеливания ракет на Россию, оторвано от реалий. Иран может угрожать югу России. Необходимо четко проводить линию на нераспространение. В этом мы выходим на проблему доверия, а оно подорвано. Непонятны действия России и Киргизии в отношении базы "Манас", ведь в Афганистане НАТО защищает интересы национальной безопасности нашей страны, которую мы сами защитить не в состоянии.
С Р.Каримовым на Западе уже начались переговоры по его же инициативе, Рахмон посетил недавно Брюссель. Когда мы говорим о восстановлении доверия, ни в коем случае нельзя вырывать проблему Договора о коллективной безопасности в евроатлантике из всех других направлений. Доверие так не строится.
Теперь то, что касается взаимодействия новых институтов европейской безопасности с ООН. Во всех документах, даже НАТО, прописано, что желательно иметь мандат ООН. В российских интересах действовать в СБ таким образом, чтобы не подталкивать страны-члены на выход из мандата ООН, не подрывать дальше режим пока еще существующих ООН и СБ.
Третий момент - необходима совместная оценка угроз. Необходим многонациональный центр по обмену опытом в области предотвращения кризисов.
- Д.Данилов: Договор предполагает, что следует не допускать действий, ослабляющих единство общего пространства безопасности в ущерб безопасности других участников договора, упомянуто развитие военных союзов, рекомендуется избегать претензий на эксклюзивные права в сфере европейской безопасности и т.д. Понятно, что в данном случае речь идет о НАТО, а в другом - о США, но никто не признает свои эксклюзивные права на обеспечение безопасности, чтобы потом от них еще и отказаться. Эти пункты носят идеологический характер, чего следует избегать. Договор невозможен без позитивного продвижения партнерских отношений России с другими европейскими странами и организациями.
- Ю.Горлач: Мы изначально не предлагали обойтись без США, без НАТО тем более. С самого начала закладывалась схема: государства в национальном качестве и действующая на евроатлантическом пространстве организация в сфере безопасности. Эволюционировала не позиция России, а эволюционировало восприятие в западном общественном мнении нашего предложения. Со стороны наших партнеров возникла другая проблема: формат участия НАТО в переговорах. НАТО - не председатель колхоза, а технический секретарь, выполняющий коллективную волю. Если Евросоюз обладает некоей автономностью, то НАТО не имеет мандата вести самостоятельную игру.
Как усадить за один стол, скажем, ОДКБ, НАТО, Евросоюз и СНГ? В ООН, например, НАТО признает себя, пусть с большим скрипом, де-факто региональной организацией, сев за стол рядом с ОДКБ, и обсуждает тематику региональных структур безопасности.
Что касается контроля над вооружениями, то возникает дилемма с ратификацией договора. Свой Лиссабонский договор они не могут ратифицировать, а тут еще такой глобальный локомотив. Партнеры задаются вопросом, ратифицируют ли договор Азербайджан и Армения, тем более Грузия; будут ли участвовать Абхазия и Южная Осетия. Если не договоримся, значит, будет статус-кво.
Россия приглашает к реальному разговору о "мягкой" безопасности. На этом этапе не получается разговор: предлагают, скажем, включить в договор права цыганского меньшинства, права гомосексуалистов и т.д. Между тем есть проблема антитеррористической защиты критической инфраструктуры, формально это не "жесткая" безопасность, но ближе к ней, чем к правозащитной области. Невозможно в договоре установить, что Россия обязуется поставлять Чехии в год 100 млн. кубометров газа по фиксированным ценам. Представляется, когда пойдет более предметный разговор, тогда и многие проблемы снимутся.
- А.Загорский: Распространенные российской стороной в ноябре и декабре 2008 года "элементы" договора повторяют принципы европейской безопасности (за исключением принципа "политической независимости") документов ОБСЕ.
Такой подход имеет право на существование, если цель российской дипломатии в компактном виде суммировать и подтвердить договоренности, достигнутые в ОБСЕ. "Добавленная стоимость" будет заключаться в международно-правовом оформлении обязательств.
Из проекта выпали обязательства, вновь ставшие предметом спора между Россией и Западом. В перечне принципов не упоминается важное для наших партнеров положение хельсинкского документа 1992 года о том, что "защита прав человека, основных свобод и содействие их осуществлению, а также укрепление демократических институтов остаются жизненно важной основой нашей всеобъемлющей безопасности". Центральное значение уважения прав человека для укрепления европейской безопасности подчеркивается и в Хартии европейской безопасности 1999 года.
Односторонне трактуется и принцип равной безопасности. Ведь по документам ОБСЕ, он предполагает не только право на нейтралитет, но и право "быть или не быть участником двусторонних или многосторонних договоров, включая союзные договоры", а размещение иностранных войск на территории других государств допускает только с добровольного согласия последних.
Если мы рассчитываем выйти на общий документ, придется включать в договор исключенные из нашего проекта положения. Объем взаимных обязательств по договору не может быть меньше объема уже принятых государствами ОБСЕ обязательств.
Ни НАТО, ни ОДКБ не смогут стать полноценными участниками переговоров, поскольку не имеют полномочий вести их от имени своих членов. Участвовать в переговорах сможет только ЕС, но он и так фактически участвует в переговорах и договоренностях в рамках ОБСЕ.
Идея международно-правового договора привлекательна, но придется считаться не только с долгими процедурами его ратификации, но и с возможностью того, что какие-то государства не ратифицируют его, а какие-то ратифицируют с оговорками. Это может привести не к укреплению, а к размыванию действующих принципов европейской безопасности. Документы ОБСЕ имеют в этом смысле важное преимущество: они обязательны для всех участников без исключений и каких-либо оговорок.
Есть смысл, не отказываясь от идеи договора, иметь в виду, что "на выходе" можно согласиться с политически обязывающим документом - хартией или заключительным актом комплексного характера.
Хотим ли мы разграничить "зоны ответственности" в "треугольнике" Россия - США - ЕС? Хотим ли мы учредить механизм, который позволил бы, с одной стороны, избегать обострения отношений в "треугольнике" в случае возникновения конфликтных ситуаций в той или иной "зоне ответственности", а с другой - согласовывать наши позиции в тех вопросах, которые не отнесены к какой-либо "зоне ответственности"? Мы имеем в виду что-то вроде "новой Ялты"?
Речь может идти не об учреждении какой-то принципиально новой системы отношений в Европе, а о фиксации и подтверждении той, которая здесь уже формируется. Она опирается на поступательное объединение Европы на основе и в рамках Европейского союза, Совета Европы, евроатлантических структур НАТО.
Как Россия будет выстраивать отношения с европейскими и евроатлантическими структурами? Участвовать в них или строить свои отношения с ними на основе выборочного партнерства? Готова ли Россия, не вступая в ЕС и НАТО, заключить с ними и с США союз безопасности, предполагающий механизмы взаимопомощи? Или будущее отношений с США, НАТО и ЕС видится главным образом в негативном плане, и речь идет о согласовании механизмов, не позволяющих нашим разногласиям перерастать в вооруженный конфликт?
Какие конфликты могут возникнуть в Европе и могут быть урегулированы с подключением предлагаемых нами новых механизмов? Неурегулированные конфликты, как и опасность возникновения конфликтов, существуют прежде всего в ближайшем окружении России - на постсоветском пространстве. Рецидивы конфликтов возможны и в Юго-Восточной Европе, но там их опасность смягчается процессами интеграции стран бывшей Югославии в ЕС и НАТО. Готовы ли мы к дальнейшей интернационализации урегулирования конфликтов и миротворчества в Молдове, Нагорном Карабахе, а в перспективе - в Центральной Азии?
Любые попытки ограничить или свернуть деятельность ОБСЕ, прежде всего в бывшем Советском Союзе, имеют и будут иметь своим следствием укрепление позиций в этом регионе не России, а ЕС и отчасти НАТО, Китая (в Центральной Азии) и Турции (на Южном Кавказе). Пока мы не определились окончательно со своими интересами в отношении ЕС и НАТО, нам следует избегать каких-либо шагов, подрывающих позиции ОБСЕ.
В.Журкин: Россия, конечно, получит определенный политический выигрыш от того, что выступила инициатором и сделала, если применять терминологию фильма "Крестный отец", предложение, "от которого невозможно отказаться".
Первый вопрос, в чем больше заинтересована Россия: быстро достичь согласия и выпечь пирог в виде договора или иметь длительный процесс переговоров, утрясания проблем. СБСЕ тянулось несколько лет. Главная сложность будет состоять в том, что Запад обвинит Россию в нарушении некоторых или всех благородных принципов, которые она предлагает. Как правило, по большей части они будут необоснованными. К обоснованным обвинениям надо будет особенно активно готовиться, продумывать политическую сторону. Если процесс переговоров начнется, то он сам по себе будет очень большим внешнеполитическим достижением России, особенно в условиях критики за признание Абхазии и Южной Осетии. Не исключаю, что переговоры могут продлиться пять-шесть лет, а может, учитывая сложность сегодняшней ситуации, и все десять лет. И ничего плохого в этом не будет.
Следующая цель - решить посредством этой инициативы те проблемы, которые Россию волнуют, - расширение НАТО, система ПРО в Европе, признание Абхазии и Южной Осетии и т.д. Реально через эту идею достичь их решения невозможно - они будут решаться совершенно по другим измерениям и по другим параметрам. Все же стремиться надо к тому, чтобы использовать этот процесс и договор для развития фундаментальных партнерских отношений с системами Запада, НАТО, Европейским союзом, в субрегиональных организациях всевозможных - северных и южных. Естественно, потребуются уступки со стороны России, и необходимо ясное представление о возможных уступках с другой стороны. Это может быть очень продуктивным процессом, в котором, конечно, ни в коем случае нельзя проиграть.
На Западе обозначили формат переговоров - на платформе ОБСЕ. Россия должна добиваться того, чтобы это было что-то чрезвычайно новое, а не просто слегка усовершенствованное ОБСЕ. Надо продумать ряд вариантов, например состав участников: естественно, нынешний состав ОБСЕ, а средиземноморская европейская зона? Какие еще возможны географические расширения параметров? Возможны различные субрегиональные организации, да даже СНГ.
- О.Барабанов: Определенные проблемы договор может вызвать в "реал-политическом" измерении. Впервые инициатива Президента Д.Медведева о договоре была выдвинута совсем в иную эпоху, в конце мая - начале июня, в его берлинском выступлении после признания независимости Косова, но до конфликта Грузии и Южной Осетии. И если представить, что вчера ночью ратифицировали договор, то он носил бы предельно антироссийскую направленность.
Равная безопасность для Грузии означает, что Россия должна уйти из Абхазии и Южной Осетии. Принцип территориальной целостности государств как наследие СБСЕ должен быть зафиксирован в договоре. И очевидно, что Абхазия и Южная Осетия не сядут за стол переговоров.
- Д.Данилов: Договор обратной силы не имеет, и все это знают.
- О.Барабанов: О дефиците контрольных механизмов. Сейчас есть только один контрольный механизм, который нас спас в Стамбуле в 1999 году, - это принцип "консенсус минус 1" ОБСЕ, когда белорусы защитили нас в ОБСЕ (не дав осуществиться модели Югославии) после второй чеченской войны. Если будет работать реальный контрольный механизм, то при обращении государства, стоящего на пороге конфликта, за помощью о коллективной обороне в 99% он будет работать против нас. Правильно сказал М.Носов, что мы снова живем в биполярном мире: Россия и все остальные, и это будет договор России со всеми остальными. Трактовка со стороны всех остальных будет не в нашу пользу.
Следует четко различать два измерения договора: измерение пропагандистское, или имиджевое, и измерение "реал-политическое". С точки зрения имиджевой - он нам очень выгоден. Россию все время обвиняли, что она никаких позитивных альтернатив по любому из кризисов, которые в СБ обсуждались, не предлагала.
Есть одна вещь, которая может реализоваться гораздо быстрее, чем договор, и содержит много минусов, хотя есть и плюсы: условно, протокол о кодексе поведения, о принципах взаимодействия между четырьмя ведущими организациями (НАТО, ЕС, ОДКБ, ГУАМ). Протокол о принципах взаимодействия между ними был бы интересен по двум причинам. Первое, он мог бы вывести ОДКБ с уровня парии на уровень равноправного партнера. Второе, механизм прямых консультаций четырех игроков без ОБСЕ может быть и нам интересен.
По "мягкой" безопасности вопрос рано или поздно выведет на энергетическую безопасность, а это последнее, чего мы хотим. Может, достаточно политического документа, договора о европейской "жесткой" безопасности.
Правильно делает МИД и другие наши госструктуры, говоря, что договор не направлен против существующих структур. Любой разговор о том, что договор может расшатать НАТО, подорвет инициативу на корню.
И последнее, восстановление доверия может вырасти из более мелких шагов, например локального соглашения Россия - ЕС о порядке взаимодействия по антикризисным ситуациям, переговоры по которому ведутся не в рамках большого договора СПС-2, а отдельно. Может вырасти из прописывания консультационных механизмов там, где это нам нужно, и из чего может вырасти более широкий набор принципов. Что же касается большого договора, то, мне кажется, имиджевое и "реал-политическое" измерения стоит разделять - бороться за имиджевое и лучше не думать о "реал-политическом".
- Д.Данилов: Сложились две точки зрения. Одна высказана Т.Пархалиной - включить "мягкую" безопасность, поскольку от нее все равно не уйти и понятно, что сегодня "жесткая" и "мягкая" безопасность переплетаются. Другую высказал О.Барабанов: только "жесткая" безопасность. Ташкентский договор в свое время начался с разработки концепции коллективной военной безопасности, только потом слово "военной" было вычеркнуто и добавлен один первый абзац, то есть все равно подошли к переплетению.
Негативная повестка дня сохранилась и по сей день, и ее не только не стоит замалчивать, а нужно очень громко сказать, что мы хотим за счет договора согласовать меры военной безопасности в Европе, чего мы до сих пор не сделали. Мы говорим о новых угрозах, о готовности совместно реагировать на них, но сложившаяся система взаимоотношений, в том числе и в военной области, унаследована от холодной войны, и нужно искать возможности подключения России к новой системе военной безопасности, чего пока невозможно добиться через другие институты.
- Т.Пархалина: Несомненно, что коллективная безопасность гораздо лучше. Поэтому ни в коем случае нельзя называть этот документ договором о военной безопасности. Мы сразу отпугнем всех наших партнеров. Во-первых, потому что вопросов военной безопасности как таковой в Европе не существует. И во-вторых, мы опять заявим себя игроком, который думает только в старом направлении, в то время как мы сами уже сталкиваемся с безопасностью, трактуемой иначе, и мы сами подтверждаем это своими действиями, и документами, и действиями ОДКБ, и совместной с НАТО подготовкой кадров для антинаркотических служб Афганистана на базе центра в Домодедово.
- Ю.Горлач: Какова добавочная стоимость договора для России? Точно такая же, как и для всех других стран евроатлантического пространства - прежде всего военная достаточность. Наши предложения партнерами были восприняты поначалу достаточно осторожно, но не было критики тех или иных положений. Они по большому счету общеизвестны - неделимая безопасность, просто они собраны в один пакет и добавлен элемент "взаимодействие", то есть речь идет об открытой структуре безопасности, в отличие от НАТО, о взаимодействии при внешней угрозе (например, терроризме). Кто проиграет, если военные потенциалы в Европе будут понижены? Кто проиграет, если в Европе все откажутся от применения силы, что будет зафиксировано в договоре, пусть это звучит сейчас слишком идеалистично? Думаю, никто. Кто откажется от положения о взаимопомощи? Откажется ли Польша от помощи России, если там будет совершен теракт с применением биологических или химических средств? Думаю, что именно Польша не откажется. Имеются элементы объединяющей всех повестки дня. Это интересы, которые объединяют и Россию, и другие страны евроатлантического пространства.
Формат ОБСЕ мы не рассматриваем как эксклюзивный. Мы считаем, что ОБСЕ, к сожалению, не выполняет свои функции. На наш взгляд, нужен формат сверху вниз, иначе в ОБСЕ все затянется на 20-30 лет. Новая администрация США, Президент Б.Обама позитивно откликнулись, они дали сигнал о том, что готовы работать по этой инициативе, в отличие от предыдущей администрации. При Дж.Буше-мл. считали, что ничего менять не нужно, их все вполне устраивало, а если России что-то надо, давайте ее послушаем, но не более того. Очень важен подход нового руководства США и подход стран, не зашоренных историческими фобиями или предрассудками в отношении России.
Мы вполне понимаем, что процесс будет достаточно длительным, но затягивать его не считаем целесообразным, потому что должно быть все-таки политическое решение руководителей.
Работает ли против нас эта инициатива? Она была сформулирована до событий в Грузии. Идея заключалась в отказе от применения силы и договорных способах, то есть не навязанных в одностороннем порядке решениях: сами стороны конфликта должны прийти к соглашению, то есть должны быть принципы.
У договора нет географической привязки. Мы фиксируем принципы, и не должно быть привязок, касающихся Кавказа или каких-то других регионов. Да, сегодня у нас нет сложностей в Европе, но в Бельгии видно, как развиваются события. Вопрос с сепаратизмом тоже возник. Изначально мы заложили вопрос агрессивного сепаратизма как элемент договора, но потом поняли неприемлемость его для многих стран, что он заведомо будет непроходным, потому что все по-разному понимают проблему.
Что касается "мягкой" безопасности, то не следует до бесконечности расширять проблематику. Скажем, для решения проблемы наркотиков есть специализированный форум. Энергобезопасность - я не вижу здесь проблем в части защиты критической инфраструктуры от террористических атак. У нас вполне общие интересы в отношении газовых танкеров, сопровождения, пиратства.
- Ю.Борко: Идею надо эксплуатировать, поскольку она представляет собой вариант включения в активный диалог с позитивными намерениями. Пожалуй, до заключения договора не дойдет из-за проблемы ратификации и разброса мнений западных союзников, будь то ЕС или НАТО. Но договориться о политической декларации на манер хельсинкской, которая свела бы на сегодняшний день баланс вопросов и какой-то новый статус-кво установила, - можно.
Что конкретно мы хотим решить и где должны быть точки схождения интересов, мне не ясно.
А теперь о ДОВСЕ. Все-таки в идее есть рациональное зерно, что надо договориться об уровнях обычного вооружения и о нераспространении ОМП. Если ОБСЕ не выполняет свои функции, то давайте договариваться о восстановлении его начальных функций, чем создавать новую структуру.
Одна из главных проблем - это стройность нашей внешнеполитической стратегии. У меня острое ощущение, что нет последовательности. Мы начали акцию на Кавказе, не зная, чем ее закончим. Хорошо, что ЕС предложил конструктивную программу взаимодействия с двумя целями, чтобы мы все-таки вовремя вывели свои войска и оставили дверь открытой для возобновления переговоров о новом соглашении. Мое впечатление может быть ошибочным.
И мне кажется, во внешнеполитических акциях Москвы возрождается ощущение осажденной крепости. Его на Западе чувствуют, что ухудшает имидж России на внешней арене.
- Д.Данилов: Идея договора должна носить комплексный характер, а сам переговорный процесс можно построить по принципу отраслевых диалогов. Юридически обязывающий договор вряд ли когда-нибудь будет заключен, даже при самых благоприятных сценариях. Но ведя переговоры, можно заключать отдельные юридические документы в рамках общей идеи. Например, в области разоружения и контроля над вооружениями. Переговоры по договору можно использовать как площадку, например, для новых отношений Россия - НАТО. Или для этого обязательно СРН использовать?
- А.Громыко: Нужна ли общеевропейская или (евроатлантическая +) архитектура? С первого взгляда вопрос риторический: кто бы выступил против, но черт в деталях. Общеевропейская и в скобках евроатлантическая + архитектура означает отсутствие между ними знака равенства, громадную и в концептуальном, и в практическом плане разницу. На самом деле такой системы никогда не существовало - был механизм взаимодействия между разными системами.
И не зря сейчас многие называют идею новой системы общеевропейской безопасности "Хельсинки-2", но с упором на военно-политическую составляющую. Разное представление о безопасности, методах ее обеспечения - серьезная проблема. Что касается "мягкой" безопасности, то без нее не обойтись. Другое дело, что soft power - сила дробная и надо выбрать то, что подходит под формат договора.
России нужна система безопасности, и со всех точек зрения она нам была бы выгодна. На Западе "старая Европа" и "новая Европа" к идее будут относиться по-разному.
Китаю, возможно, общеевропейская система безопасности не выгодна, потому что ему по большому счету выгоднее наличие многих игроков, чтобы решать какие-то проблемы ad hoc, вступая в союзы то с теми, то с другими. А если будет некая единая и монолитная конструкция на его границе, то продуктивна ли идея Договора о коллективной безопасности?