Царственная Мерит-Ра отложила лютню, не закончив песни:
--
Отчего плачешь ты, Нефру-Маат, или песня брата моего Ипи-Ра-Нефера не по нраву тебе?
--
Напротив, Соправительница, да будет жизнь твоя вечной, просто, я вновь вспомнила Ипи и загрустила о том, что его нет рядом.
--
Тогда, вдвойне не плачь, Нефру-Маат, ибо достойнейший Верховный Хранитель вернётся уже завтра, - Мерит-Ра улыбнулась и погладила Жрицу не вставая с ложа.
--
Но откуда тебе известно сие? Снова Вестница Нейти, отправленная моим наречённым, принесла папирус, в котором говорится, когда новая великая ладья Тути-Мосе пристанет к каменному причалу Уасита.
--
Нет, Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер засмеялась, - для Великой Урт-Маа не надобно белых сов, я просто чувствую, а сны и виденья приходят внезапно, но они никогда не лгут, - Соправительница задумалась, - с самого детства... Старая Стражница Врат, о которых мне неведомо, говорила, что Мерит-Анх-Маат, наша мать, посвятила меня ещё до рождения, что я побывала в Те-Мери и получила Печать Величайшей, ибо Ипи-Ра-Нефер был избран, но Избранник не должен быть одинок.
--
Какая хорошая песнь, - Жрица Хатор, которой предстояло стать новой Хранительницей Крови не прислушивалась к словам царственной сестры Наречённого, оставаясь в своих мыслях, - а когда Ипи написал её?
--
Недавно, когда отправился в оазисы Файюма и земли Тен-Неху, истребив нечестивое воинство разбойника Мен-Ка, напугавшее даже тамошнего Шепсера. Верховный Хранитель тогда совсем недолго был разлучён с нами.
--
Но тогда Ипи был ранен, - Нефру-Маат запнулась, вновь загрустив и отвернувшись от царственной сестры Ипи-Ра-Нефера, - и почему он никогда не посвящал мне столь прекрасных песен? Только тебе, Мерит-Ра, да будет жизнь твоя вечной.
--
Ипи был ранен? - юная Соправительница улыбнулась, - его немного оцарапал дрот нечестивца, едва пробив пластинчатый доспех.
--
Ты не хочешь отвечать мне, царственная Мерит-Ра-Нефер?
--
Я отвечу, - Мерит-Ра засмеялась, закрыв рукой лицо, - ты слишком утомляешь моего Ипи ухаживаниями, а на озёрах Бехдета, если бы не я, Ипи нарушил бы зарок, данный Маат Нефер-Неферу, ты едва не утопила Верховного Хранителя, купаясь с ним в воде обнажённой, дабы соблазнить Ипи. Вспомни, когда Верховному Хранителю было всего двенадцать разливов, и он просил тебя стать ему Сестрою пред Извечными, как он старался, читая свои песни, - Мерит вновь хихикнула, - только был слишком юн и не так преуспел в мастерстве писца и сочинителя, равно как и в мастерстве воина. Зато пришёл вместе с Наследником Тути-Мосе, приведя в качестве свата. А ты глумилась над ними.
--
Конечно, - Нефру-Маат не выдержала и вскочила с ложа, - я пережила четырнадцать разливов - была почти столь же взрослой, как ты ныне, моей красотой восхищались многие, что мне было до каких-то мальчиков, увешанных красным, синим и белым золотом, один из которых был ниже своего Скипетра Ириса, а у другого Венец Соправителя висел на ушах! - теперь засмеялась Нефру-Маат, снова осёкшись и обиженно взглянув на Мерит, - а ты вытребовала меня у Хат-Шебсут, якобы для того, чтобы юная Жрица Хатор учила Соправительницу таинствам любви для Наследника, едва не купила, как покупают в Храме дорогую кошку!
--
Не гневайся на меня, Нефру-Маат, - Мерит-Ра, привстав, схватила Жрицу за руки, притянув к себе, - любовь Ипи была разрушена Самозванкой, наши родители погибли, да и нас с братом едва не убили люди Мери-Насира. Я так хотела, чтобы у брата был какой-то свет в его Ка, а не только боль и желание отомстить. Прости меня...
--
Конечно, - Нефру-Маат надулась, - Хат-Шебсут разрушила любовь Мерит и Ипи, только, верно, она прочнее гранита Суины и даже священного Небут-Нетеру, если вы с Ипи-Ра-Нефером творите любовь, едва уединитесь, не таясь ни Фараона Тути-Мосе, который знает больше меня, ни Наречённой Ипи-Ра-Нефера!
--
Ты ничего не знаешь, Нефру-Маат! - голос Мерит-Ра дрогнул, - Ипи любит тебя, не сомневайся в этом. Однако, любовь Сестры и Брата пред Извечными подобна хорошо смешенному маслу с водой. Вас двое, Жрица Золотой, и не тревожь Верховного Хранителя пустой ревностью. А Избранники - есть единство, это вода Хапи, которую не разрубишь мечом, а, вскипячённая на огне, она возвратится дождями в Сезон Жатвы.
--
Значит... - Нефру-Маат запнулась, - значит, я вечно буду делить Ипи с его царственной сестрой? И Тути-Мосе...
--
Мальчишка, умеющий только махать мечом, если бы только бронзовым, но и тем, что промеж ног молодого Фараона! - Мерит-Ра вскочила, вскипев, - Хранители Трона не могут отказать сестре и заместительнице Ипи-Ра-Нефера в докладе, что Посвящённая Имхотепа творит с Тути-Мосе! И при этом отвергает его любовь, увиваясь за Ипи. Хорош Верховный Военачальник Та-Кем и Наследник Двойной Короны, перед ним не устояла ни одна девичья крепость, хотя бы называл их сёстрами и дочерьми Величайшего пред Жрецами Сокровенного, как поступали иные похотливые владыки Та-Кем! А ты осуждаешь меня и Ипи, единых пред Извечными! Хат-Шебсут разрушила всё...
--
Ничего, достойная Нефру-Маат, - Мерит-Ра обняла Жрицу Золотой, - судьба Тути-Мосе - Двойная Корона и власть над половиной Престола Геба. А мне Шаи назначил быть его Священной Правительницей. Я рожу Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, да живёт он вечно, крепких, здоровых и достойных Наследников, и кого беспокоит, кого любит Фараон Та-Кем, и кого любит царственная Мерит-Ра? Если и беспокоит - да успокоится тот стрелою Хранителей Трона и ядами их...
Самообладание вернулось к хрупкой Мерит-Ра и в синих глазах Соправительницы вновь загорелся тот огонь, которого так боится Маат-Ка-Ра. Сейчас Мерит-Ра-Нефер вновь показалась Нефру-Маат сильной и властной Хранительницей Трона, Соправительницей, с великим разумом, острым и холодным, как её меч из Небут-Нетеру. Который походил на кинжал, ибо Тути-Мосе подарил его десятилетней девочке, подарил всего пять разливов Хапи тому назад.
Хат-Шебсут и Пер-Амен вздрогнули от внезапного и протяжного звука труб. Так могли приветить воинство, возвращавшееся из похода, саму Правительницу, или же, Наследника. Да, более двух десятков раз восходил Хепри на горизонте Востока и умирал Атум над берегом Возлюбленных, с тех пор, как Тути-Мосе отправился в Бехдет. Пора бы ему и явиться в Столицу Священной Страны.
Старый Жрец Сокровенного вышел на террасу дворца, выдохнув: "Великие Нетеру!"
--
Что испугало тебя, достойнейший святитель Амена, - Фараон не поднялась с сидения, продолжая разглядывать доску для игры.
--
Тути-Мосе возвращается на новой ладье, Почтеннейшая, да будет жизнь твоя вечной, - Жрец обернулся, поклонившись Правительнице.
--
Наследнику давно пора бы вернуться. Я не знаю, зачем они задержались в Нижних Землях столь долго. А ты - возвращайся и продолжи игру, сейчас я близка к победе, так не отнимай её у меня, - Маат-Ка-Ра оставалась невозмутимой, в отличие от Верховного Жреца Амена.
--
Но я не думал... Не думал, что ладья Наследника будет столь велика! - голос жреца дрожал, - не хочешь ли ты взглянуть...
--
Нет, Пер-Амен, да будет жизнь твоя вечной, сядь и продолжи игру, - Правительница указала святителю Сокровенного на его сиденье, - соглядатаи есть не только у Хранителя Трона, и я знаю о размерах этого корабля и его мощи. Ну и что? У Наследника в руках итак две трети воинств, разве большая ладья что-то изменит? Будь их хоть десять. Чем больше он увлечён ладьями и воинствами, тем менее опасен. А Верховному Жрецу Сокровенного не пристало удивляться и пугаться размеров новой игрушки Тути-Мосе, ибо Наследнику только и нужно показать воплощение своей силы.
--
Твоя мудрость, Величайшая, достойна владычицы Двойной Короны, - Жрец поклонился и сел напротив Фараона.
--
Ты поможешь мне созвать Священный Совет, тот, кого зовут Дом Сокровенного, - Маат-Ка-Ра сняла фишку Пер-Амена и спросила, не поднимая глаз.
--
Но, Почтеннейшая, Священный Совет это же все Великие Уасита, Верховные Военачальники, Жрецы Девяти и Изначальных, и двенадцать Наследных Шепсеров? - Верховный Жрец Сокровенного не понимал задумки Фараона, - ныне номархи ропщут о растрате казны, а после того, как ты отдала Наследнику... - женщина-Фараон перебила жреца, снимая ещё одну фишку.
--
Наследные владыки номов поддержат меня, ибо увидят, что золотая и серебряная сокровищницы полны. И ты поможешь мне наполнить мои сокровищницы!
--
Но как, Величайшая Маат-Ка-Ра? Налог из Куша слишком мал, а если потребовать серебро с городов Джахи, которым ты даровала свободу, то придётся начать войну, а это возвысит Тути-Мосе! - Пер-Амен привстал.
--
Да не скажет лжи Святитель Сокровенного, да не скажет, что убоялся гнева Мерит-Сегер, Возлюбившей Безмолвие и Меча Анпу, Отверзающего Врата Дуата! - Хат-Шебсут, выиграв партию, опрокинула столик для игры в Мен, рассыпав фишки по плитам пола, - да не скажет Пер-Амен мне, что трое схваченных на расхищении усыпальницы Сен-Усер-Ти нечестивцев находятся не в твоих руках, или же, что они не знают иных гробниц!
--
Прости меня, Почтеннейшая Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной, но я не стану грабить гробницы Величайших, сущих до тебя! - возмутился Пер-Амен, - К тому же, грабители Перешедших запираются, не смотря на пытки, угрозу смерти или проклятия. И, Величайшая, не боишься ли ты навлечь гнев Нетеру, разграбляя золото Усера?
--
Тебе стоило бы многому поучиться у Верховного Хранителя Трона, Жрец, - Почтеннейшая ухмыльнулась, наблюдая, как лицо Пер-Амена искажается при поминании Ипи, - прощением и посулом золота можно добиться много большего, чем угрозами и пыткой. Обещай нечестивцам, что дашь им золото и отпустишь, и все гробницы Великих откроют тебе грабители Праведногласых! А, что до меня... - Хат-Шебсут вскочила с сидения, встав в полный рост, гнев омолодил Правительницу, пережившую более сорока разливов и она была прекрасна во гневе, - что до меня, Пер-Амен... Сам Йаху-Мосе Избавитель грабил Великих, дабы иметь золото на борьбу с Хаками, сам... Что до меня - я желала бы, после того, как перейду в Землю Возлюбленных, чтоб золотом гробницы воспользовались бы правители Священной Земли, а не нечестивые воры проматывали бы его в лавках Уасита! А ты... Ты не боишься ни Апопа ни Ири Херу, ты боишься меча воинов Наследника и ядов Хранителей Ипи-Ра-Нефера. Но ты давно перестал бояться меня, Пер-Амен, пора снова учить тебя сему!
--
Но, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - старый Пер-Амен поклонился правительнице, - не забыла ли ты, кто водрузил на твою главу Двойную Корону Сома, которой уже был увенчан Тути-Мосе? И чем ты можешь грозить мне?
--
Чем, - Хат-Шебсут выпила виноградного вина, вернув себе самообладание, - я могу сказать Ипи-Ра-Неферу, что ты виновник смерти Паер-Анха. Я могу... О, Нетеру, все - твои враги, начиная с номархов, у которых есть сыновья, заканчивая Хапи-Сенебом, которому мало Храма в Ану-Манти и Воинства Амена, ибо он, решив заполучить твой Хашет, не остановился перед заговором и подкупом твоего казначея, Жрец Сокровенного! Если ты откажешь мне, Пер-Амен, я найду того, кто разумнее тебя!
--
Я повинуюсь воле Величайшего Маат-Ка-Ра, - Пер-Амен без подобострастия поклонился, чувствуя себя поверженным, - но зачем Правительнице Священный Совет, ведь... Жрецы многих Храмов против Тебя! Столь великие и влиятельные, как Жрецы Маат и Тути! Из Великих Уасита Наследник, Мерит-Ра и Ипи-Ра-Нефер заставят иных замолчать!
--
Как бы мне заставить замолчать тебя, старый скупой Пер-Амен? - Маат-Ка-Ра, улыбаясь, посмотрела в лицо жреца, - мои соглядатаи донесли, что Ипи отныне посвящён и будет жрецом Ахт-Маат. Верховный Военачальник, жрец Горизонта Тути и Наследник Тути-Мосе - не трое голосов, а лишь один голос. И когда номархи вновь будут довольны мною, они подтвердят нерушимость Скипетра!
--
Что же, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, сегодня Истина за тобою...
--
Я знаю это, Пер-Амен, - Правительница смягчилась и улыбнулась, - только мне нужен совет.
--
Я готов дать тебе совет, Почтеннейшая, да будет, - Маат-Ка-Ра перебила здравицу Жреца Сокровенного:
--
Твой совет мне не нужен. Я спрошусь о грядущем у достойного Ипи-Ра-Нефера.
--
Но как ты, - Пер-Амен побледнел и нервно провёл рукой по лысине, - как ты можешь в преддверии такого вопрошать своего... - Маат-Ка-Ра вскочила в ярости, не дав Жрецу договорить.
--
Ты хотел сказать, врага, достойный Пер-Амен... Запомни, они не враги мне, впрочем, как и вы - не союзники. Лишь две волны, набегающие на ладью с обоих бортов и не дающие ей крениться. А я... Я желаю спросить Верховного Ур-Маа, который отныне посвящён, что ждёт мои земли.
Два десятка воинов подтащили тяжёлый трап, перевалили через борт и осторожно опустили на камни причала, разогнав толпу любопытных.
Три десятка колесниц Хранителей Трона ожидали Фараона и Хранителя у причала. Мерит-Ра и Нефру-Маат бросились к высокородным сынам Та-Кем, как только Ипи и Тути-Мосе сошли на берег, так, что Усер-Мин и два Хранителя едва поспели за ними.
--
Ипи, брат мой, Ипи, - Мерит бросилась на шею Верховному Хранителю, расцеловав его лицо, Тути-Мосе немного опешил, но понял всё, - ты прошёл Посвящение, Ипи, я знаю! Тебе было больно, брат мой, но такова... Такова наша Неизбежность... Внезапно Мерит заплакала, бросившись к Наследнику, тут же попытавшемуся успокоить Соправительницу.
--
Счастлива приветить Фараона Тути-Мосе и Посвящённого Ипи-Ра-Нефера, - Нефру-Маат церемонно поклонилась, но, тоже, не совладала с собой, бросилась к Верховному Хранителю и обняла возлюбленного.
--
Поспешим, Ипи, названный брат мой! - Тути-Мосе обратился к Хранителю, занимая место на колеснице, - мы свершили, что должно, и должны вовремя вкусить плоды своей победы!
--
Ипи, было, разомлевший от ласк Наречённой, сразу же помрачнел, кивнул Наследнику и поднялся на колесницу.
Двадцать колесниц стражников Маат-Ка-Ра остановились перед вратами Храма Владычицы Истин. Двое охранников вытянулись и ударили землю древками пик, приветствуя Фараона. Храмовые врата были узки и не могли пропустить колесницу, дабы пришедший поклониться Маат прошёл по небольшой колоннаде, готовясь ко встрече с Величайшей.
Хат-Шебсут шла впереди своих стражников. Почти сплошная стена фасада, покрытая барельефами, лишь сверху открытая лучам Светила, была всего локтей тридцать в высоту, но, казалась устремлённой вверх и исчезающей в небе, что всегда приводило Правительницу в трепет. Кедровые створки входа были открыты. Жрица, несшая длинный церемониальный посох, вышла навстречу Фараону Маат-Ка-Ра и поклонилась:
--
Изначальная Маат Нефер-Неферу, Владычица Истин, Задумавшая Мир, Установившая Порядок, Разделившая Смертных, Дарующая и Отнимающая, Мать Извечных, Прекрасная в Вечности приветит тебя, Фараон Та-Кем!
--
Живи вечно, достойная Жрица Величайшей! - Хат-Шебсут поклонилась в ответ, - проведи меня в Предел Прорицателей, я хочу видеть Верховного Святителя Прекраснейшей Посвящённого Ипи-Ра-Нефера!
--
Хранитель Храма, посвящённый Ипи-Ра-Нефер приветит любого, спешащего поклониться Владычице Истин! - Жрица жестом предложила Хат-Шебсут пройти за нею. Вслед за правительницей вошли только два охранника.
Сумрак Горизонта Величайшей давил на владыку Обеих Земель, барельефы, выхваченные из темноты лучами Ра оживали игрой света и тени. Один из старых Храмов, заложенных ещё при Доме Амен-Ем-Хету, как и все святилища тех времён, был мрачен, но торжественен, полон тайной, в отличие от новых Храмов Амена, просторных, наполненных светом и почти лишённых кровли. Жрица и Правительница миновали большой зал и прошли по узким коридорам, едва освящённым неровным пламенем лампад. Охранники Фараона следовали за ней, остерегаясь тени. Жрица остановилась: "Мы пришли, Правительница!" Узкий и низкий проём в стене заставил Правительницу смертных поклониться Правительнице Нетеру, поклониться грядущему, которое она так хотела узнать. Хат-Шебсут вошла и зажмурилась от брызнувшего в лицо луча света, пробивавшегося через узкое оконце. Она едва увидела в слепящих лучах Ра силуэт человека, облачённого в шкуру пятнистой кошки, опирающего на Скипетр Ириса, сверкающий навершием синего золота, и простёршего ей церемониальный посох: "Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра!" - Ипи-Ра-Нефер осторожно поставил на треножник золотую чашу, наполненную водой и отражающую на потолок яркие блики: "Величайшая приветит входящего!"
--
Живи вечно, достойнейший Ипи-Ра-Нефер, Верховный Жрец Величайшей! - Маат-Ка-Ра поклонилась Ипи, ибо была Храме, - я пришла спросить тебя, ныне - Посвящённого Жреца Величайшей, Верховного Ур-Маа Та-Кем. Пришла спросить о судьбах Хранимой Страны и иных царств, пришла спросить о том что есть, и что будет.
--
Подойди ко мне ближе, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер поклонился в ответ, - я скажу истину просящему.
Ипи прислонил посох к стене, не выпуская Скипетра, и умыл лицо, зачерпнув из чаши рукой. Хат-Шебсут подошла ближе к Ипи-Ра-Неферу, наблюдая за его лицом. Два её охранника встали у входа. Вязкий воздух, пропитанный запахом благовоний и гарью лампад, обволакивал Правительницу, погружая в полудрёму. Прорицатель всматривался в чашу, ожидая, пока вода успокоится, затем, внезапно, так, что Хат-Шебсут отпрянула, ударил Скипетром по её краю. Золото вздрогнуло и запело. Вода покрылась ровной дрожащей рябью. Священная Правительница заглянула в чашу, и, на мгновение ей показалось, что яркий сине-белый свет ударил в лицо. Ипи-Ра-Нефер шептал слова священной формулы, прося Прекраснейшую дать ему откровение, и всматривался в воду. Он наклонился над чашей, коснувшись воды открытой ладонью, прикрыл глаза и, внезапно, распрямился в полный рост, схватив посох и начертив на песке, которым был посыпан пол в пределе, священные знаки. Фараон Священной страны и Жрец Маат Нефер-Неферу стояли друг против друга, разделённые лишь священной чашей. Но, когда Ипи открыл глаза, Хат-Шебсут поняла, что сейчас их разделяет не дрожащая гладь воды, а Вечность. Ипи был там.
--
Что ты хочешь узнать, почтеннейшая, - Ипи сказал размеренно и спокойно, смотря невидящим взглядом пугающих синих глаз сквозь женщину-Фараона.
--
Я хочу узнать у тебя, достойнейший, в преддверии Священного Совета, смогу ли я получить его одобрение и будут ли Храмы и номархи готовы вновь дать мне серебро и золото? - Маат-Ка-Ра немного лукавила, она знала, что добьётся своего, ибо хорошо подготовилась к Совету.
--
Ты получишь желаемое, Фараон! - Ипи ударил песок скипетром, - и Перешедшие владыки Та-Кем не проклянут тебя, ибо золото мёртвых пойдёт во благо!
--
Но... - Хат-Шебсут отступила на шаг, побледнев. Ипи-Ра-Нефер, сколь бы ни были проворны его Хранители, просто не мог узнать об их договоре с Пер-Аменом, ибо Жрец Сокровенного ещё не начал действовать! Откуда же...
--
Ты пришла в храм Истины, Хат-Шебсут, так пойми же, что Владычице Истин известно всё, свершённое, лишь задуманное, и то, до свершения чего пройдут ещё сотни и сотни лет, как нам с тобою ведомо ушедшее. Ибо грядущее и ушедшее - суть - река, имя которой Неизбежность, а мы с тобою стоим на ладье, плывущей по ней.
--
Твоя истина, достойнейший Ипи, - Хат-Шебсут встряхнула головой, отбросив мысли, не приличествующие месту, - тогда скажи мне, что ждёт меня, что ждёт Двойную Корону? Чего мне ждать?
--
У Мудрейшего и Величайшей двое детей, Правительница - Сешат, пишущая Свитки Вечности и Шаи, именем которого мы зовём судьбу. Но любой свиток завершается Знаком Истины, а любая судьба завершается покоем на берегу Те-Мери. Так скажи мне, Фараон Маат-Ка-Ра - вправду ли ты хочешь знать то, что будет с тобою? - Ипи-Ра-Нефер указал скипетром на чашу и Хат-Шебсут заглянула в водную гладь.
Она видела в воде своё отражение и лицо Ипи-Ра-Нефера, пока внезапно отражение не помутнело от сине-белого свечения. Маат-Ка-Ра смотрела на своё лицо и видела, как оно изменяется, стареет, иссыхает, - и вот уже пектораль Правительницы лежит на груди иссохшей Сах - взгляд Маат-Ка-Ра упёрся в мёртвую маску иссушенной кожи, обтянувшей череп, но Ипи ударил чашу скипетром и волны воды разбили её наваждение, продлившееся лишь миг. Но Хат-Шебсут совладала с собой:
--
Я знаю, что смертна, достойнейший святитель Дарующей и Отнимающей, и ты тщетно пытался устрашить меня. Так отвечай же! - Хат-Шебсут взмахнула рукой, задев скипетром плечо Ипи-Ра-Нефера, - я хочу знать своё грядущее.
--
Будь по твоему, Фараон, да будет жизнь твоя вечной! - окаменевшее лицо Ипи не выражало чувств, только глаза горели странным огнём, - корона твоя будет нерушима, пока Величайшая не призовёт тебя. Ты избегнешь стрелы и яда, умыслы заговорщиков разобьются о твой трон, как волны о прибрежные скалы. Твоё царствие будут помнить тысячи лет и нарекут тебя в веках величайшей из женщин. Много блага ты принесёшь Священной стране, но и много зла, ибо, если не обрушить меч на врага, враг решит обрушить свой меч первым. Но Тути-Мосе сокрушит воинства нечестивцев и захватит их земли, потому - и зло, причинённое тобою, будет во благо, Фараон. Восемь раз успеет взойти звезда Асет и разлиться воды Хапи до того, как перейдёшь ты на суд Усера. Но не пытайся изменить Назначенного, Хат-Шебсут, Посвящённые Тути и Жрецы-целители при храме Анпу лишь продлят твои мучения на многие месяцы, ибо не смертным изменить волю Нефер-Неферу, ибо могут они спасти от раны и яда, но не от воли Вечности!
--
Что же, достойнейший! - Правительница прикрыла глаза, дабы совладать со своими чувствами, - ответь мне, ответь, Ипи-Ра-Нефер, не обрушит ли свой гнев Тути-Мосе, когда я перейду в Землю Возлюбленных, на тех, кого я любила и тех, кто был верен мне?
--
Фараон Тути-Мосе не опустится до неправедной мести, Маат-Ка-Ра, - Ипи всё так же стоял, покачиваясь, и смотрел в никуда.
--
Благодарю тебя, Жрец и Прорицатель, - Хат-Шебсут улыбнулась Ипи, едва заметным движением поклонившись ему, - поверь, я одарю Храм Прекраснейшей Владычицы Истин как должно Фараону!
Правительница направилась к выходу, не оборачиваясь. Вскоре Маат-Ка-Ра и её стражники покинули предел Ур-Маа, исчезнув во тьме проёма. Не медля ни мгновения, к Ипи-Ра-Неферу подбежала жрица, встряхнула Хранителя и уколола в плечо золотой иглой, дабы вернуть.
Жрец Величайшей вздрогнул и, резко вздохнув, осмотрелся вокруг. Ипи-Ра-Нефер опустил на песок скипетр и посох и умыл лицо, наклонившись над чашей: "Правительница сама захотела Истины!"
Струящийся свет Ра внезапно прервался и зал Прорицателей погрузился в сумрак. Великий Диск клонился к горизонту Запада.
Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, облачённый в белые одеяния, торжественно вернул Хашет в руки Пер-Амена, воздав в Ипет-Сут как Жрец-Наследник, полуденные почести Великому и Триединому Амен-Ра. Молодой Фараон принялся облачаться в привычное платье, надевая знаки его власти и оружие, и, быстро управившись, поспешил к выходу. Внезапно дорогу Величайшему преградил Жрец Западного Храма Сокровенного. К чему сделал сие Хапи-Сенеб, Тути-Мосе не мог понять, пусть он из верных псов Хат-Шебсут, и почитает Фараоном её, но и Наследнику Двойной Короны никто не имел права преграждать путь.
--
Живи вечно, Величайший Тути-Мосе! - Хапи-Сенеб поклонился Фараону, ещё больше удивив его.
--
И ты будь здрав, Жрец Амена в Храмах Запада! - Мен-Хепер-Ра ответил на приветствие, ибо не Фараону уподобляться невежам, - но зачем ты зовёшь меня Величайшим, верный прислужник Маат-Ка-Ра?
--
Я пришёл поговорить с тобою, как с другом, достойнейший Наследник! И пришёл сказать тебе Истину, ибо не пристало таиться тем, чей Ка чист и открыт.
--
И о чём же ты хочешь сказать мне, Брат? - Тути-Мосе произнёс последнее слово с неприкрытым ехидством.
--
Вчера после восхода Хепри, - Хапи-Сенеб замялся, - я явился во дворец Наследника, дабы приветить Ипи-Ра-Нефера, отныне Верховного Жреца Маат Нефер-Неферу и Посвящённого братства Хранителя Херу, а так же, почтить юную Соправительницу Мерит-Ра, и, если застану, тебя, достойнейший.
--
Я отправился в моё Воинство Тути, достойный Жрец Ану-Манти, - Тути-Мосе заподозрил неладное, - но, ужели ты не застал Мерит и Ипи?
--
Я, - Хапи-Сенеб опустил голову, - застал их, Наследник... Они были вместе, достойнейший, да живёшь ты вечно, - Тути-Мосе понял, к чему клонит нечестивец, но продолжил играть:
--
И что же? Посвящённые Избранники вместе с тех пор, как родилась Мерит-Ра, тем паче, что Соправительница - Наместница Верховного Хранителя, и Мерит-Ра-Нефер должна была отчитаться брату о том, что творилось в Уасите во время нашего путешествия в Бехдет.
--
Они не обсуждали государственных дел, как Хранитель и Хранительница, они, - Хапи-Сенеб поднял глаза, изобразив на лице скорбь и неловкость, - они творили любовь...
--
Если бы ты сказал, что сегодня Атум-Ра зайдёт на горизонте Аменет, а завтра Хепри-Ра явится на горизонте Востока, это было бы большей новостью, Сокровенный Амен-Ра да будет свидетелем! - Тути-Мосе рассмеялся, желая унизить заговорщика, - или не ведомо тебе, что Мерит и Ипи - Избранники, единые пред ликом Величайшей Владычицы Истин уже пять разливов?
--
Но... Достойнейший Тути-Мосе, вспомни Нек-Те-Неба, сына Нофрет, законодателя и Судью при Величайшем Сен-Усер-Ти: "Ибо сказано: муж, заставший жену с иным, может убить и нечестивца, и змею, что изменила ему, ибо... - Хапи-Сенеб не успел договорить: Наследник мгновенным, достойным лучших мечников Священной Страны движением, подвернул меч в длинной скобе, закреплённой на поясе и выхватил, тут же обрушив едва не на голову Жреца, но ударил плашмя по плечу, заставив Хапи-Сенеба сморщиться от боли и побледнеть от ужаса.
--
А теперь, слушай меня, недостойный, да разорвут твари Дуата твой нечестивый Ка, - Мен-Хепер-Ра отступил на шаг, благо длины обоюдоострого меча хватало, дабы держать лезвие у горла Жреца Запада, - я воин и Фараон Священной Земли, а не могильный вор! Я беру только то, что принадлежит мне по праву и то, что завоёвано мною. Мерит-Ра-Нефер никогда не принадлежала мне... А ты... - Тути-Мосе хищно улыбнулся, - знаешь ли ты, что Избранные самими Нетеру неприкосновенны, а тот, кто замыслит против них - да умрёт!? Я не убью тебя сегодня, но Трижды Мудрейший Тути свидетель, если ты вновь сотворишь подобное, я сообщу Ипи, да выберет он тебе яд или стрелу!
Тути-Мосе одним движением вложил меч в скобу на поясе, оглядел замерших служек, боящихся пошевелиться, и направился к своим колесницам. Ипи наверняка уже отстранил Стражей или Хранителей Трона, допустивших непростительную оплошность, тем более, что мало для кого любовь Избранных есть тайна. Но, всё же, Верховный Хранитель и Соправительница должны быть осторожней... Хапи-Сенеб унизил Наследника, и жгучие чувства обиды и злобы переполнили молодого Фараона: "Да пусть свет Ра для него померкнет, да..." - Тути-Мосе опомнился, ибо Храм Амена не место для проклятий... Он поедет в Братство Имхотепа, и пусть объятия Посвящённой Тути-Анх исцелят его боль...
Пер-Амен вышел из святилища после полуденной службы, дабы освежиться пивом и вкусить дневную трапезу. Внезапно подбежавший Верховный Страж Ипет-Сут прервал Жреца: "К тебе, достойнейший, Анх-Нофрет, дочь Мери-Насира, наместница Пер-Басти!" Жрец Сокровенного только кивнул в ответ, не отрываясь от мяса и пива.
--
Живи вечно, достойный Пер-Амен! - девушка поклонилась Жрецу Сокровенного, но он даже не посмотрел на неё.
--
О тебе ходит дурная слава, Анх-Нофрет. Говорят, что ты призываешь ночью Баала и Ка-Ука, что совращаешь жриц Асет и Хатор, напоив их допьяна, а ещё, что ты так преуспела в колдовстве, что те, кто ненавидят тебя, не живут долго, - старик опорожнил чашу.
--
Ты ведь призвал меня не затем, чтобы судить, достойнейший? - Анх-Нофрет не испугалась, но ухватилась за рукоять метательного ножа, обильно смазанного ядом.
--
Конечно же нет, высокородная дочь Та-Кем! - Пер-Амен ухмыльнулся, обернувшись к женщине, - у нас с тобой общий враг, ты ведь знаешь, как погиб твой отец?
--
И чего ты желаешь, Жрец Сокровенного? Мне доступны порча и проклятья, но этого мало, дабы отомстить Ипи-Ра-Неферу!
--
Ты права, достойная Анх-Нофрет! Сколько я знаю, хороша та порча, которая подкреплена ядом или стрелой, а ты разбираешься в ядах не хуже царственной Мерит-Ра и её брата, да разорвут их твари Предвечности!
--
Ном Пер-Басти - то, что мне нужно, а не стрела Хранителя и не удавка палача, достойный Пер-Амен! Если бы было иначе, я бы давно отомстила!
--
Дело за мною! - Пер-Амен поднял Хашет, подозвав служку, принесшего папирус и письменный прибор, - имя Сокровенного защитит тебя! Именем Амена, все, что ты свершишь отныне неподвластно суду! Пер-Амен начал писать: "Да славится в Вечности Сокровенный Амен-Ра, Покровитель Дома Йаху-Мосе! Истина сим сказана, что Анх-Нофрет, наместница Сепа Пер-Басти творит всё именем Амена-Ра, во славу Амена и во славу Та-Кем, и да будет она невредима, исполняя приказ Ипет-Сут и иных Горизонтов Амена!" - Пер-Амен подписал папирус и вручил девушке.
--
Теперь я неприкосновенна, почтеннейший? - Анх-Нофрет улыбнулась, - Ипи-Ра-Нефер умрёт, и да будет так!
Наместница развернулась и покинула Пер-Амена быстрым шагом.
Ипи размышлял, не был ли вчера слишком непреклонен с Сестрой, настояв, чтобы Нефру-Маат выгнала свою служанку. Пожалуй, нет, после того, как Хранитель застал её за чтением его письма Ниб-Амену, хотя в нём и не было ничего, что могло бы повредить Ипи, его царственной сестре или Наследнику, но само любопытство служанки было опасным. Да и как знать, не было ли оно оплачено Пер-Аменом, Хапи-Сенебом, или самой Почтеннейшей. В любом случае, Ипи поступил верно и честно, обезопасив себя, и заплатив служанке вперёд, но это и привело его в лучах восходящего светила на оживлённый рынок столицы.
Ипи-Ра-Нефер надел простое льняное платье и закрепил головной платок обручем дешёвого электра не потому, что хотел, подобно Самозванке, да и Наследнику Тути-Мосе, послушать, что говорят в народе, ему попросту не хотелось, чтобы та, кого он наймёт, узнала раньше времени, в чьём доме будет служить - пусть успеет проявить себя.
Рынок священного Уасита был много меньше рынка Менфи и спокойнее сумасшедших торговых площадей городов Джахи, но и здесь гомон и пыль уже начинали утомлять Хранителя. Полуголый мальчишка ловил обезглавленного гуся, разбрызгивающего кровь из обрубка шеи, другой, чуть постарше, умело потрошил и ощипывал птицу, а их отец или старший брат жарил свежие тушки, ловя нетерпеливые взгляды торговцев и покупателей, которым не терпелось перекусить. В клетке из пальмовой щепки невесело гоготали ещё несколько гусей, ожидая ножа и вертела. Их гомон заглушали отвратительно хриплые крики попугаев, как белых - из верховья, так и ослепительно синих, из западных оазисов. Пара азиатов из Яхмади или Ре-Тенну в тяжёлых и жарких разноцветных халатах расстилали в пыли столь же цветастые и жаркие ковры из овечьей шерсти, какой-то кушит забрасывал себе за пазуху, похоже, беззубую или же подтравленную священную змею, одинокий копейщик городской стражи, держась за свою пику, старался казаться более грозным и более трезвым, чем был на самом деле, а ловкому вору не давали покоя халаты азиатов, под которыми ему, верно, грезились тяжёлые кошели с выручкой торговцев. Бородатые кочевники прогнали мимо Хранителя зловонное стадо овец, и тот отвернул к тростниковой палатке, чтобы освежиться вином, и продолжить свой путь.
В западной части рынка, где торговали не своим товаром, а своим мастерством, было много менее шумно. И молодые и опытные ремесленники, цирюльники, повара, служанки и писцы, нанимались в служение храмам или знати. Часто на большой рынок Уасита крестьяне приводили своих младших сыновей, дабы они нанялись в войско до прихода времени сбора, здесь же богатые крестьяне покупали себе батраков из пленников, которых воины могли продавать как свою законную добычу, а торговцы из Джахи и Ре-Тенну торговали невольниками, чаще - мастерами, но иногда и слугами. Но, в основном, на западном рынке предлагали своё мастерство или свои знания те, у чьих родителей не было достаточно высокого происхождения или золота, дабы отдать дитя в храмовую школу или Дом Вечности, окончание которых сулило приличную должность, и им приходилось самим искать себе заработок у столичной знати.
Очень быстро Ипи окружили молодые писцы, верно, заподозрив в нём торговца или чиновника, назойливо предлагая показать своё умение, и не понимая отказа, пока Хранитель не толкнул на землю одного из них. Какой-то житель запада или Нижних Земель, вооружённый дубинкой и дешёвым кинжалом, тут же воспользовался раздражением Ипи-Ра-Нефера, выскочив из тростниковой палатки и предложив услуги охранника, и Хранителю пришлось заплатить ему несколько шати медью и пообещать хорошую рекомендацию, дабы тот сопровождал Ипи на рынке и отгонял слишком назойливых искателей заработка. Воин, которого звали Анх-Насир, отлично справлялся с этим, столь ловко поигрывая деревянным мечом, что писцы быстро потеряли к нему интерес, а повара, подскакивающие почти ко всем, не проявили никакого интереса к Верховному Хранителю.
Придя в нужный квартал, Ипи больше присматривался к одежде и манерам девушек, поскольку во дворце Наследника они с Нефру-Маат жили значительно чаще, чем дома, а служанка супруги Верховного Хранителя Трона не должна иметь манер крестьянки.
Заметив троих достаточно скромных и опрятных, пришедших на рынок с отцами, а не с матерями или старшими сёстрами, Ипи-Ра-Нефер указал на них своему сопровождающему, и приказал передать, дабы те явились завтра на рассвете к нему домой - пусть Нефру-Маат выберет сама.
Ипи-Ра-Неферу недолго пришлось ждать в тени пальмы - юноша выполнил распоряжение очень быстро и вернулся доложиться:
--
Я всё сделал, как было сказано, достойнейший, желаешь ли, чтобы я проводил тебя к выходу коротким путём?
--
Благодарю тебя, но этого не нужно, только укажи мне его, и ты свободен! - Ипи вспомнил, что обещал молодому воину дать ему письмо, чтобы тот мог хорошо устроиться, - ты хорошо запомнил где я живу? Подойдёшь завтра тоже на рассвете, и я напишу письмо тому военачальнику, у которого ты пожелаешь служить.
--
Пройдёшь мимо людей Джахи, торгующих невольниками, там будет выход, не обнесённый оградой, иначе тебе снова придётся идти через весь рынок. А я, - воин немного замялся, - я, достойнейший, хотел служить охранником у высокородного господина, ибо хорошо стреляю и владею мечом, но, когда я увидел великую ладью, стоящую в гавани Уасита, то возжелал служить на ней, как, разве что можно возжелать женщину! - он показал рукой в сторону Хапи, при этом взмахнув так резко, что вспугнул вездесущих уток.
--
Что же, - Ипи кивнул, - эту ладью строил сам Наследник, да живёт он вечно, только знай, что "Собек-Сенеб" морская ладья, а жители Берегов и запада боятся Зелёных вод, Анх-Насир.
--
Но не жители земли Папируса, достойнейший. Нам воды Ша-Фен приносят пищу и мы хорошо знаем их. Только... Кто ты, если можешь направить меня в любое воинство и даже на эту ладью?
--
Ты ловкий воин, и я сам увидел это, - Хранитель не дал договорить ему, - а кто я, ты узнаешь завтра! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и поспешил в указанном направлении.
Торговцы стран Хазетиу в основном торговали слугами, танцовщицами и ремесленниками, делающими редкие для Та-Кем вещи. Это был, как впервые убедился Ипи, никогда ранее не бывавший в этой части рынка, самый богатый торговый квартал Уасита. Богатый купец из Нахарина продавал сразу несколько кузнецов Ре-Тенну, видно, купленных им в войске своей страны. На большом столе, возле глинобитного дома были выложены знаменитые, полюбившиеся воинам Та-Кем ещё во времена Йаху-Мосе серповидные мечи, но не совсем такие, какие стали делать на берегах Хапи со времён Избавителя, а более изогнутые и тонкие. Другой торговец - тоже из Страны Рек, что было видно по его варварским кожаным штанам, устроивший себе даже небольшой каменный дом, предлагал слуг из Ашшура, судя по завитым бородам которых, они тоже были свободными людьми, захваченными во время войны. Торговцы Джахи, сами не гнушавшиеся морским разбоем, и перекупавшие всё, что можно купить за золото, тем не менее, продавали в основном танцовщиц и поваров со своей родины. Ближе к каналу, толпились крестьяне, окружавшие воинов, приведших кушитских пленников - всем было известно, что они сильны, выносливы, не требуют большой платы за работу и очень редко откупаются от хозяина. От стоящего здесь запаха пива и мочи, Ипи невольно прокашлялся, растолкал крестьян и поспешил к выходу, сулившему прохладную свежесть канала и скорую встречу с домом, но, внезапно, его внимание привлёк торговец Фиолетовой в длинном платье. Точнее, не он сам...
Совсем молодой, ибо Ипи знал, что, как и у людей Ре-Тенну и Джахи, так и у диких племён Хазетиу бритва не в почёте, а его лицо едва покрылось пушком, грязный и забитый невольник сидел рядом со своими хозяином под палящими лучами. Верховному Хранителю не было бы никакого дела до торговца и его раба, если б не нечеловеческие условия в которых тот содержал невольника. Старая деревянная колодка была надета на его шею и натирала кожу, азиат казался столь забитым и несчастным, что Ипи захотелось помочь ему и наказать спесивого торговца.
--
За что ты истязаешь невольника, почтенный торговец, или законы Та-Кем уже не указ вашему брату? - Ипи-Ра-Нефер пристально посмотрел в глаза человеку Джахи.
--
Его не покупают, почтенный господин, а законы Чёрной Земли я чту, иначе бы давно убил его и зарыл за воротами Уасита! А если тебе так жаль юного Иосафа, - Ипи невольно узнал имя раба, - купи его, и делай с ним что хочешь! Всего за пятнадцать кайтов!
--
Вот твоё золото! - Ипи-Ра-Нефер пересчитал золотые кубики и отдал в пухлую руку торговца, - хотя за твою спесь тебя следовало бы не вознаграждать, а наказать палками по ногам, ты хоть знаешь, с кем говоришь?
--
С добрым господином и щедрым сыном Та-Кем! - Торговец поклонился, - но не хотел бы ты спросить нового раба, что он умеет делать?
--
И что ты умеешь делать, Иосаф, так твоё имя? - Ипи улыбнулся невольнику, дёрнувшемуся, когда торговец освобождал его от колодки.
--
Ничего, мой добрый господин, я из знати кочевых людей в землях оазисов, я не пас овец и не держал в руках меча.
--
Вот и прекрасно, что ты не аму, - Ипи снова улыбнулся, - а то, что ты знаешь язык Та-Кем - уже не мало!
--
И ещё языки Джахи и Ре-Тенну, мой добрый господин!
--
Не называй меня так, Иосаф! Называй "Достойнейший Ипи-Ра-Нефер", мне нужен верный и послушный слуга, а не затравленный раб. Если ты знаешь столько языков, скажи, на скольких ты умеешь читать, сможешь ли ты получать и отдавать опечатанные папирусы и расспрашивать людей на рынках, одевшись богатым торговцем?
--
Я умею читать на тех, на коих могу говорить. Но что, мой... достойнейший Ипи-Ра-Нефер, ты хочешь сделать из меня проворного шпиона великой Чёрной Земли?
--
Это всё-таки лучше, чем сидеть в пыли с колодкой на шее, или нет? И как ты попал в неволю?
--
Ты мудр, достойнейший, добр и щедр. А в неволю я попал, проданный собственным братом, который хотел убить меня, но не решился, за то, что я предсказал ему дурное, что сбылось в точности.
--
Так ты умеешь прорицать, юный Иосаф? - Ипи поморщился, услышав о нравах Хазетиу, но заинтересовался словами своего нового слуги, - как ты делаешь это, не зная таинств Великих Нетеру, мне, Верховному Ур-Маа не просто удаётся наука предзнания грядущего и человеческих судеб?
--
Я не знаю Великих Нетеру, ибо у нас свой бог. Но дар это его или наказание, мне самому неведомо. А предзнание приходит внезапно, или, если кто-либо расскажет мне о ночном видении.
--
Я окупил с лихвой свои пятнадцать кайтов, юный Хазетиу! - Ипи-Ра-Нефер покачал головой, они уже покинули рынок и приблизились к колесницам, ожидавшим Хранителя, - когда я привезу тебя во дворец, тебя отмоют и дадут одежду, достойную слуги Верховного Хранителя Трона. Ты будешь прислуживать мне и обучаться, а через сезон, я отправлю тебя в один из городов Джахи, чтобы ты доносил мне и моим людям о настроении в народе и о делах их царей.
--
Всё будет так, как ты скажешь, достойнейший! - Иосаф низко поклонился и взошёл на колесницу вслед за Ипи.
Громада дворца наследника приближалась, и юный Иосаф не знал, благодарить ли бога за неожиданную милость знатного господина, или ждать новой неприятности, ещё более тяжкой, чем прежние.
Ипи-Ра-Нефер решил принять своих гостей на новом корабле, дабы показать им, что те не ошиблись в выборе. Четыре ряда вёсел, не считая верхних десяти, - с каждого борта, по пять на носу и корме - тяжёлых, бывших и гребными и рулевыми, опустились в зелёноватые воды Хапи. Ипи приказал всем гребцам занять свои скамьи, а лучникам и воинам выстроится на палубе. Три новых осадных лука со стрелами с дротик колесничего, содержащие горючий состав были направлены на бесплодный островок в середине Хапи и взведены. Борта, защищённые от тарана смолёными брёвнами пальмы, возвышались на двенадцать локтей, а мачта со стрелковой корзиной - на все сорок.
Гости Ипи-Ра-Нефера поднялись по носовому трапу и были вынуждены пройти мимо строя лучников и воинов. Три тяжёлых и несколько старых осадных луков выстрелили по островку, приветя соглядатаев Ипи, тяжёлые стрелы пролетели над головами послов и разлили на песке неугасимый огонь, пара пальм вспыхнула ярким огнём, испуская стелящийся дым. Верховный Хранитель Трона сделал всё, чтобы верные ему посланники увидели мощь флота Та-Кем, показав новую ладью и собрав ещё шесть двухрядных ладей в гавани Уасита.
В каюту Знаменосца флота Великой Зелени, новый титул, который даровал Ипи-Ра-Неферу Тути-Мосе, один за одним вошли посланники Акайвашта и Кефтиу с завитыми косами волосами и длинными бородами, которых тоже коснулась рука цирюльника, но не его ножницы. Ипи ждал, пока нанятые им корабелы не решатся заговорить сами, они всегда приносили ему нужные вести и требовали немного золота, но сегодня оба были обеспокоены.
--
Да живёт вечно достойнейший Ипи-Ра-Нефер, - торговец Акайвашта, чей корабль стоял неподалёку в гавани Уасита, заговорил первым, - дурные вести я принёс тебе. О вашем походе за кедром узнал царь Тисури, и решил захватить золото, не расплачиваясь. Кто-то предупредил его и сейчас царь этого города усиливает свой флот наёмниками из нашей страны в десять кораблей, по полсотни гребцов и воинов на каждом, способных пробить меднокованным клювом борта любой ладьи, разве, не такой великой, как эта!
--
Да живёт вечно достойнейший, - продолжил корабел Островов, - двадцать ладей из нашего великого флота нанял царь Тисури, дабы напасть. Не знаю, сможет ли флот Та-Кем противостоять такой силе, у царя Тисури ещё восемь двухрядных ладей с лучниками и метателями копий, но сегодня я увидел силу этого корабля, и воздаю хвалу богам, что не оказался одним из капитанов наёмного отряда.
--
Ещё восемь ладей Шарден нанял вероломный, а сколько выставишь ты, достойнейший, мы могли бы помочь тебе, но только, если будем уверенны в победе.
--
Я выставлю, почтенные, этот корабль, с тремя сотнями гребцов, пятьюдесятью лучниками и осадными луками, силу которых вы видели. А ещё - восемь двухрядных и десять однорядных ладей с лучниками и таранами. И победа будет за нами, если вы поможете мне и будете повиноваться в бою моим трубам! - Ипи-Ра-Нефер привстал со своего кресла.
--
Но сколько ты платишь, достойнейший? - посланник Акайвашта хитро прищурился.
--
По пять дебенов сразу же и по двадцать - после боя каждому капитану, итак, сколько ладей вы сможете привести? - теперь Ипи-Ра-Нефер хитро скосил голову, открыв корзину с золотыми слитками.
--
Я приведу к Бехди десять наших ладей и десять ладей Турша, достойный Ипи-Ра-Нефер, - посланник довольно погладил завитую бороду, косясь на золото.
--
Я приведу семь наёмных ладей нашего великого флота, достойнейший, ибо ладьи сынов нашего царства не пойдут на нарушение мира с царями Джахи! - посол Кефтиу был откровенен, золото часто побуждает лгать, но если использовать его умело, то и говорить правду, - могу я забрать тридцать пять дебенов и отбыть сейчас?
--
Конечно же, почтенный! - Ипи поклонился лёгким движением головы, - и ты, почтенный, тоже можешь забрать свою сотню, - Знаменосец Верхнего Флота обратился к обоим посланникам, и ещё - по пять дебенов за ваши слова, я дам вам воинов, чтобы помогли отнести золото на ваши ладьи! - Ипи-Ра-Нефер только поднял руку, казначей флота пересчитал слитки и два дюжих охранника, взяв льняные мешки со священным металлом, направились к выходу.
Посланники бросились за ними, спешно поклонившись, теперь Ипи-Ра-Нефер мог быть уверенным в сильной поддержке своего флота. Но более всего его обеспокоили слова о предателе, доложившем всё царю Тисури. Кто это был - Верховный Хранитель был почти уверен в предательстве Хапи-Сенеба, но пока никак не мог уличить его. Его тягостные размышления прервал один из Хранителей, доложивший о визите Анх-Насира, юного воина, которого Ипи вчера обещал устроить на эту ладью.
--
Да живёт вечно Ипи-Ра-Нефер, верховный Хранитель Трона и Знаменосец Верхнего Флота! - Анх-Насир, видимо, узнал Ипи по знакам его достоинства и согнулся в поклоне, - видно, Нетеру благоволят мне, ибо вчера я встретил тебя и помог тебе!
--
И ты живи вечно, достойный воин Анх-Насир, я же обещал тебе, что устрою тебя на эту ладью, - Ипи тепло улыбнулся юноше, - я видел как ты ловко обращаешься с кинжалом и деревянным мечом, а умеешь ли ты работать на вёслах?
--
Конечно же, достойнейший, все жители Нижних земель хорошие мореходы! - воин пытался зарекомендовать себя как можно лучше.
--
Тогда иди, и пусть тебе дадут оружие и укажут место на скамьях верхнего ряда, ты будешь грести, а, если нужно, поддерживать тяжеловооружённых воинов в сражении!
Охранник положил руку на плечо молодого воина и куда-то препроводил его. Ипи-Ра-Нефер, завершив утренние дела, спешил повидаться с супругой и сестрой, и, если удастся, увидеть Тути-Мосе и сообщить ему о предателе немедля. Он быстро спустился по высокому резному трапу и занял своё место на колеснице, приказав вознице править к дворцу Наследника.
Ипи-Ра-Нефер, едва проснувшись, притёрся головой о грудь Наречённой, но она и не думала просыпаться. Лишь когда та, на грани сна и яви, негромко потревожила стоном рассветную тишину, улыбнулась, не открывая глаз, Хранитель понял, что она очнулась. Нефру-Маат, одновременно, хотела спать и наслаждаться ласками Ипи. Наконец, она изогнулась, как священная кошка, обняв Ипи-Ра-Нефера, и Верховный Хранитель запечатал её уста поцелуем. Тем не менее, Жрица Хатор вырвалась и спросила: "Достойнейший Верховный Хранитель, не уж-то ты не можешь дождаться нашей свадьбы?"
--
Не бойся, Звезда моя, так скоро мы станем едиными в Вечности.
--
Не бойся, моя Возлюбленная Сестра! Я всего лишь хотел прервать твой сон, дабы преподнести тебе дар к нашей свадьбе.
--
Так чего же ты ждёшь, Верховный Хранитель? - женщина обождала, пока Ипи-Ра-Нефер не начал облачать её в церемониальное платье.
--
Возьми эту ленту, милая Нефру-Маат, ибо мой подарок может ошеломить тебя.
Лёгкая колесница мчалась в лучах рассвета по каменистым дорогам берега Те-Мери. Нефру-Маат держалась за борт, её глаза были завязаны плотной льняной лентой, и Жрице Золотой не терпелось узнать, куда везёт её Ипи, что за подарок он уготовил возлюбленной.
Колесница внезапно остановилась, и повязка упала с лица Нефру-Маат. Ипи-Ра-Нефер помог наречённой спуститься на каменистую землю
--
Где мы, возлюбленный Брат? - Жрица, озираясь, спросила Ипи-Ра-Нефера.
--
В Прекрасном Месте, звезда моя! - Ипи улыбнулся, взял Нефру-Маат за руку и повёл за собою.
--
Но что мы делаем в месте вечного покоя и блаженства Сестёр Величайших и их детей, мой милый Ипи?
--
Погоди, Нефру-Маат, погоди! - Ипи-Ра-Нефер подвёл возлюбленную ко входу в недостроенную гробницу, - с трудом я смог упросить Почтеннейшую даровать мне землю в Прекрасном Месте, дабы устроить гробницу для тебя. Но когда мою возлюбленную призовёт Владычица Истин, она упокоится как Священные Правительницы, я нанял лучших рабочих, и они высекают дом твоей Вечности, возлюбленная Сестра!
--
Неужели! - Нефру-Маат охнула от удивления, - твой свадебный подарок достоин Фараона, Верховный Хранитель, я даже не знаю, что подарить тебе в ответ! У меня нет столько золота.
--
Возьми у царственной Мерит-Ра, она никогда не откажет подруге, - Ипи улыбнулся, - и пойдём прочь, сейчас вернутся строители, - Ипи-Ра-Нефер принял поцелуй Сестры, и потянул её к колеснице, - моя гробница, возлюбленная, построена здесь же, ибо наша с Мерит-Ра кровь священна. В Вечности мы тоже будем рядом!
Розовый диск Хепри всходил на Престол Нут, освещая мёртвые камни. Ипи и Нефру-Маат взошли на колесницу, помчавшись в сторону восходящего Светила, к берегу Хапи, где их ждала небольшая ладья.
Из врат дворца Наследника, навстречу Ипи, выехала Мерит-Ра-Нефер, ловко, как опытный возница, ведя новую хевити, запряжённую двумя парами отборных белых коней, с хвостами, торчащими вверх, кровь лёгких и быстрых коней с восточного берега Синих Вод была смешана с кровью сильных и выносливых, лучших из которых покупали у Хабиру. Эти кони и кобылы обладали силой и выносливостью, доставшейся им от детей саванны и оазисов пустынь Хазетиу, равно как и скоростью предков пустынной земли меж Морем Синих вод и Морем Обратнотекущих рек. Колесничим воинств и Хранителей, равно как и небольшому отряду конных копейщиков Сохмет придавались только эти отборные кони смешанной крови, не менее чем на треть превосходящие тех, что были у воинств Нахарина, Хатти и Бабили. Колесница была щедро украшена лазуритом и золотом, со всей искусностью лучших ювелиров Белостенного Хи-Ку-Пта. Даже бронзовые нагрудники первой пары и кожаные попоны, с набитыми, на манер доспеха Хранителей, пластинами отборной бронзы Братства Имхотепа, сверкали позолотой.
--
Нефру-Маат приготовила достойный моего брата дар! - Мерит-Ра-Нефер остановила коней и улыбнулась.
--
Но, царственная Мерит, да будет... - Нефру-Маат хотела высказать удивление, но была перебита:
--
Ты заняла у меня десять дебенов золота, и три дня назад твой свадебный дар привезла ладья из Менфи!
--
Так вы сговорились, Ипи?! - Нефру-Маат засмеялась, хотя, была несколько обижена.
--
Нет, Наречённая моя, я не знал, что это будет за дар, поверь же мне! - Ипи-Ра-Нефер запечатал поцелуем уста Наречённой, поняв, что она хочет сказать.
--
Оставь Жрицу Золотой, брат мой, Ипи, пусть она поднесёт тебе дар, достойный Верховного Хранителя Трона и предводителя Воинства Маат! - Мерит-Ра спрыгнула на песок легко и изящно.
--
Я не знаю, как мне отблагодарить тебя, царственная Мерит! - Нефру-Маат бросилась к Соправительнице, обняла и поцеловала в губы, когда Ипи внимательно осмотрел тяжёлые нагрудники и оглоблю с креплением для тарана, заглянул под днище, убедившись, что брусы с креплениями для мечей надёжны: настоящее оружие, способное проломить строи копейщиков, неуязвимые сбоку для дротов, а спереди - и для пик, кони, хорошая защита площадки, не смотря на весь церемониальный блеск.
--
Благодарю мою Наречённую за прекрасный дар! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и поцеловал Нефру-Маат в шею.
--
Тогда, брат мой, Ипи, прими дар своей царственной Мерит-Ра! - Соправительница сняла со спины недлинный, в пол роста, составной лук, щедро отделанный ювелирами Белостенного Града, протянув оружие Ипи-Ра-Неферу, - он лёгко натягивается, мой возлюбленный Ипи, но по мощи не уступит тугому луку Тути-Мосе, да живёт он вечно, оружие сделано под твою руку, привыкать тебе не придётся!
--
Прими благодарность, царственная Мерит-Ра, - молвил Верховный Хранитель, и Соправительница, схватив брата за плечи, приблизила к нему лицо, показывая, какая благодарность ей нужна. Ипи-Ра-Нефер, сие мгновение, прильнул к устам Соправительницы в долгом и нежном поцелуе, и, лишь когда Мерит-Ра отстранила его, стал внимательно осматривать подаренное оружие.
Прекрасный семисоставный лук из кости, рога и кипариса, укреплённый и подпружиненный бронзовой пластиной поразил Ипи, как истинного лучника, много более сильно, чем драгоценная отделка оружия. Верховный Хранитель не утерпел, выхватил стрелу, и, не целясь, сбил влёт крупную утку, шагов с двухсот, подарив кому-то из жителей Уасита неожиданную добычу. И вправду - под его руку. И как же быстра стрела!
--
Право же, брат мой Ипи не может наглядеться на свои новые игрушки! - Мерит прижалась к Верховному Хранителю, тут же отстранившись, дабы поторопить, - Хепри-Ра уже высоко, скоро начнётся церемония, поспешите одеть наряды становящихся Едиными пред ликом Нетеру!
--
Конечно же, моя царственная сестра! - Ипи-Ра-Нефер закинул за спину новый лук, разместив в суме рядом со старым, более длинным и тугим, но отнюдь не более мощным, - скоро мы будем готовы.
--
Нет, Ипи, милый брат мой! - Мерит-Ра засмеялась, - сегодня у вас великий день, и я сама облачу Верховного Хранителя и его Наречённую в парадные одеяния.
Соправительница взяла за руки Ипи и Нефру-Маат и повела их по ступеням дворца Наследника.
На крыше дворца Тути-Мосе запели парадные серебряные трубы, неторопливо распахнулись врата, и тотчас, оттуда выехали два конных наёмника Тен-Неху, специально обученных для сопровождения парадных кортежей Тути-Мосе, Ипи-Ра-Нефера и его царственной сестры. Они, вооружённые длинными бичами, рванули вперёд, разогнать жителей, дабы никто не угодил под колесницы. За ними, быстро разгоняясь, выехали две тяжёлых колесницы с возницами - на одной, в одеяниях новобрачных стояли Верховный Хранитель и Жрица Хатор, на идущей рядом - Величайший Тути-Мосе с Соправительницей Мерит-Ра. Две лёгких следовали за ними - помимо возницы, на каждой был флейтист воинства Хранителей. Только, вместо боевых флейт, назначенных для скрытной подачи команд, или, даже горнов, используемых для сигнала удалённым воинствам или ладьям, они держали парадные трубы тончайшего серебра - упреждать народ Великого Уасита. Впрочем, бичи всадников и трубы колесничих здесь были излишни - и Тути-Мосе, и Ипи, и даже Мерит-Ра всегда носились по городу так, что с эскортом, что без, как подобает битве, или же охоте, посему, заслышав трубы Тути-Мосе или потомков Древней Крови, жители и торговцы прижимались к домам. Зато, совсем не лишними были четыре хевити, замыкавшие кортеж; на каждой стояли по два Хранителя Трона, из лучших стрелков, закрепив на запястье колчанчик, и положив на тетиву по стреле, внимательно осматривая проулки, окна и крыши. Собственно, и манера езды Ипи, Наследника и Соправительницы, казавшаяся многим юношеской забавой, отнюдь не была таковой. Ипи-Ра-Нефер потребовал ещё два разлива назад, дабы Фараон Тути-Мосе держал скорость не меньше итеру, а, если это возможно - больше, ибо даже самому хорошему стрелку в упор не выцелить колесничего, проносящегося как ветер. А заботиться о безопасности приходилось, у Ипи-Ра-Нефера и Соправительницы Мерит-Ра, пусть они и старались наносить удар первыми, было немало врагов за пределами Священной Страны, и не мало завистников в самом Уасите - от Ипет-Сут, Великого Храма Амена-Ра, до дворца Самозванки Маат-Ка-Ра. А уж Фараон Тути-Мосе - и вовсе не смог бы счесть своих недоброжелателей.
Верховный Хранитель заметил, что его Наречённая опечалена, и решил изгнать грусть из Ка Нефру-Маат:
--
О чем же может грустить ныне моя Наречённая, когда скоро мы станем едиными пред Извечными?
--
Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, да живёт он вечно, - Нефру-Маат запнулась, но, всё же продолжила, - Величайший сказал мне, что в Храме Прекраснейшей Маат, Владычицы Истин, царственная Мерит-Ра, как Верховная Жрица Нефер-Неферу, объявит меня твоею названной сестрой.
--
Он сказал тебе Истину, моя Наречённая. Ты же знаешь, что Паер-Анх соединил нас с Мерит-Ра, ещё...
--
Но ведь, - Нефру-Маат почти вскрикнула, возница попытался обернуться, но вытянулся, как корабельная пальма, уловив взгляд Ипи, - ведь Мерит-Ра-Нефер стала, не смотря на это, Соправительницей Тути-Мосе!
--
Мерит-Ра потребовала для меня проведения церемонии Хеб-Сед - праздника Смерти и Обновления, после чего, она могла соединиться с Тути-Мосе, уже как вдова. Она сделала это, чтобы не искушать Самозванку и её прихвостней убить меня. И ещё... Видела бы ты глаза Хат-Шебсут, когда вместо Скипетра Ириса и Венца Древней Крови, мне вручили церемониальную булаву, а голову увенчали Белой Короной Пчелы. Ей хватало одного Тути-Мосе, лишённого Двойной Короны, а десятилетняя девочка увенчала короной Та-Кем главу наследника Древней Крови Домов Нармера, Хасехема и Великого Дома Амен-Ем-Хети! - Ипи улыбнулся, - но, милая моя Жрица, Мерит-Ра стала свободной, но я остался единым с нею пред Извечными.
--
Но я не хочу, чтобы меня объявляли сестрою, как наложницу потомка Дома Величайших! - Нефру-Маат едва сдерживала слёзы.
--
Что ты, моя Наречённая! - Ипи схватил Нефру-Маат за талию и прижал к себе, - Мерит объявит тебя моею сестрою, а потом, облачится в одеянье Прорицательницы Урт-Маа и объявит нас Едиными пред ликом Прекраснейшей!
--
Радость полнит мой Ка, Ипи! - Нефру-Маат расцвела, улыбнувшись, отойдя к своему бортику колесницы, - я люблю тебя и царственную Мерит-Ра, да будут Нетеру мне свидетелями! - Жрица Золотой внезапно помрачнела, отвернулась и тихо, дабы наречённый не слышал её через гул колесниц, произнесла недавно сказанные слова царственной сестры Ипи-Ра-Нефера: "Избранники - есть единство, это вода Хапи, которую не разрубишь мечом..."
В отдалении показался Храм Величайшей из Извечных, и радостный трепет, в предчувствие единения с возлюбленным, заставил Ка Нефру-Маат мгновенно отринуть печаль.
Впервые за долгое время Ипи-Ра-Нефер ощущал себя неловко, оставшись без своего оружия, в церемониальных одеждах. Но, посмотрев на Нефру-Маат в сумраке Храма Величайшей, он не смог отвести глаз. Свободное прозрачное платье лучшего льна, ниспадавшее с плеч до самого пола, подсвеченное лучами Ра и десятками лампад, приобрело цвет красного золота. Два бутона лотоса, лежащие на церемониальном парике по обе стороны от убора, пропитанного благовониями, и прикрытое прозрачной, золотистой в неровном свете, тканью тело, дрожащее от волнения, делали её подобной самой Хатор. Мерит-Ра не могла не заметить взгляда брата, посему, приступила к церемонии немедля, надев шкуру пятнистой кошки поверх сверкающего церемониальным золотом платья Соправительницы.
"Да будет славна сквозь миллионы лет Величайшая Маат Нефер-Неферу, Прекраснейшая Владычица Истин, Дарующая и Отнимающая, Задумавшая Мир, Установившая Истину Миров, Мать Извечных, Владычица Вечности, Правительница Земли Возлюбленных, ибо сегодня Она соединила пред ликом Амен-Ра Дважды Посвящённого Ипи-Ра-Нефера и Жрицу Золотой Хатор Великого Закатного Храма, Хранительницу Таинства Крови..."
Соправительница продолжала обряд и Жрицы Величайшей повторяли вслед за Мерит слова священной церемонии. Но Ипи-Ра-Нефер почему-то вспомнил, как всего три восхода Хепри тому назад, почти здесь же, только в пределе Прорицателей Храма Маат он предсказал Хат-Шебсут Истину о грядущем, которая так напугала Самозванку. А потом... Красота Наречённой и царственной сестры, или же пыльца священной травы в лампадах, вскружили ему голову, заставив отрешиться от ненужных при церемонии мыслей...
В небольших покоях Наследника Тути-Мосе на праздник собрались только преданные юному Фараону и потомкам Древней Крови сыны Та-Кем. Анх-Насир - глава Стражи Величайшего и Усер-Мин - поверенный Ипи-Ра-Нефера, старый и опытный предводитель Воинства Атума - Амен-Ем-Геб и Ниб-Амен - Знаменосец флота Та-Кем. Военачальники уместились напротив ставших Едиными Ипи и Нефру-Маат, и сидящих рядом с ними Величайшего и Соправительницы. Свадебный пир продолжался уже долго, четверо гостей, равно, как Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе были изрядно веселы, на горизонте Аменет заходил Атум-Ра в короне красного золота. Юные женщины-музыканты не переставали радовать собравшихся своим мастерством, третий раз сменялись усталые танцовщицы, когда кедровые двери внезапно распахнулись и двое стражников, вытянулись струной, пропуская самозванную Правительницу Хат-Шебсут.
--
Да живёт вечно Фараон Маат-Ка-Ра!
--
Да будет вечной жизнь Величайшей! - военачальники и сановники один за другим приветили Правительницу стоя.
--
Да будет вечной жизнь твоя, Величайшая! - Нефру-Маат встала и поклонилась, Ипи-Ра-Нефер, Соправительница и Тути-Мосе приветили Маат-Ка-Ра не вставая, сообразно их положению.
--
И вы живите вечно, достойнейшие! - Хат-Шебсут улыбнулась собравшимся, - я пришла поднести дары высокородному Ипи-Ра-Неферу и его Возлюбленной Сестре.
Верховный Хранитель и Тути-Мосе переглянулись, не ожидая сего. Но Маат-Ка-Ра приблизилась к отныне единым пред Извечными, приобняла Нефру-Маат и кликнула одного из стражников. Старый страж принёс богато украшенную чашу жёлтого золота, поклонившись Правительнице, и Хат-Шебсут, не медля, извлекла из неё два женских золотых браслета, массивных и широких, украшенных лазуритовыми скарабеями. Маат-Ка-Ра поцеловала в лоб Жрицу своего Священнейшего Храма и попросила жестом протянуть ей руки, Нефру-Маат, поклонившись в знак благодарности, тут же покорилась. Правительница разомкнула замочки и украсила тонкие и изящные руки Жрицы Золотой своим даром, созданным лучшими придворными ювелирами. Затем, настал черёд Посвящённого Верховного Хранителя. Но, поскольку Ипи-Ра-Нефер был не в церемониале Хранителя Трона и Жреца Нефер-Неферу, а в лёгком праздничном платье, Хат-Шебсут отдала ему в руки боевую пектораль, широкую, способную защитить грудь, и, тем не менее, прекрасную, покрытую тонким белым, синим и жёлтым золотом и лазуритом. Сын Древней Крови едва успел подумать, что, наверняка, работали ювелиры Менфи, ибо даже придворные мастера в Уасите не способны сотворить такое чудо, как поразился её лёгкости, тут же перевернув, ошеломлённый догадкой. Маат-Ка-Ра лишь улыбнулась, смотря на то, как загорелись глаза Верховного Хранителя, всё же, по сравнению с нею, Ипи был ещё мальчиком: "Да будет священный лазурит хранить тебя, Нефру-Маат, от напастей и хвори, да наградит он ваших детей силой и красотой, да хранит сердце твоё от стрелы, меча, копья и дрота, эта золочёная пектораль из Небут-Нетеру, Ипи-Ра-Нефер, Посвящённый Верховный Хранитель, и пребудут с тобою вечно Прекраснейшая Владычица Истин и Великий Херу, Отверзающий Врата Те-Мери!" - Хат-Шебсут дождалась поклона высокородного Хранителя, и, не говоря более не слова, поспешила к выходу.
Едва Маат-Ка-Ра покинула празднующих, как Ипи-Ра-Нефер спросился у Тути-Мосе и Мерит-Ра покинуть их вместе с Нефру-Маат, пока Атум-Ра не зашёл за горизонт, дабы свершить на небольшой ладье поклонение и приношение Хапи и Себеку. Мен-Хепер-Ра и царственная сестра Верховного Хранителя приветили их, разрешив сочетавшимся покинуть праздник. Едва Ипи с Нефру-Маат успели подняться, как Мерит-Ра вскочила, бросившись на шею своей отныне названной сестре, заплакав слезами счастья и прошептав: "Как же я рада сегодня за тебя, как же..." Соправительница быстро совладала с собой, вернувшись за стол, присела уже рядом с Наследником.
Нефру-Маат, заметив, что походка Ипи слишком нетверда, и, опасаясь, что он может уснуть, потребовала, дабы Верховный Хранитель Трона омылся с головой в канале, ведущем к Великому Хапи от дворца Наследника, и её Возлюбленный Брат покорился. Теплый ветер заката был слишком силён для промокшего Ипи, дрожа и налегая на вёсла маленькой ладьи, он быстро пришёл в себя, вывел лодку по течению Реки и поставил парус. Он умел управляться с парусами, противопоставив течение и ветер, дабы их утлое судно оставалось неподвижным на самой середине вод Хапи, красно-золотых в лучах закатного Атума.
--
Ипи, Возлюбленный Брат мой, ты промок и продрог, так пусть Верховный Хранитель Трона позволит мне освободить его от промокшего платья, и согреть моего возлюбленного! - Нефру-Маат улыбнулась одновременно лукаво и нежно.
--
Помоги мне, Возлюбленная Сестра, , - Ипи-Ра-Нефер снял перевязь со священным мечом и стрелковую суму, прикрыв глаза.
Атум-Ра опустился меж гор Мана и погас, взорвавшись малиновым сияньем в полнеба, когда Ипи любил свою Сестру со всей нежностью и жадностью, присущей юности, празднику и долгой разлуке.
