Секретаршей в обшарпанной приемной была унылая плоскогрудая девушка, чье хлопчатобумажное ситцевое платье, выглядевшее самодельным, влажно облегало полноватые плечи. Она подняла потускневшие глаза при появлении Шейна и сказала:
“Добрый день, мистер Шейн. Вам следует пройти прямо внутрь. мистер Кинкейд ждет”.
Шейн кивнул и прошел мимо ее неопрятного стола к двери из матового стекла с надписью "Личное". Он постучал по стеклу, затем повернул ручку и вошел.
Двое мужчин потели в плохо проветриваемом внутреннем кабинете. Более крупный из них двоих, незнакомый Шейну, был одет в выцветшие белые фланелевые брюки, рубашку поло без рукавов и яхтенную кепку, небрежно сдвинутую на затылок из-за седеющих волос. На вид ему было около тридцати, а возможно, и все сорок; загорелый солнцем Майами, крепко сложенный хорошей едой, его живот оставался подтянутым благодаря тщательной гимнастике и услугам опытного массажиста.
В отличие от могучего телосложения и внешнего вида, свидетельствующего о буйном здоровье, Ларри Кинкейд выглядел анемичным и недоедающим. На его худых щеках была нездоровая бледность, а тяжелая прядь черных волос влажно упала на лоб, как будто ее скрутили нервные пальцы и оставили лежать там. Его глаза были темными, и Шейн видел времена, когда в них горел огонь и энтузиазм, но сейчас они были скрытными, раздражительными. Он сидел, сгорбившись, за плоским письменным столом, опираясь на оба локтя, так что лопатки резко выступали из-под тонкой белой шерсти из тропической шерсти.
Оба мужчины быстро и с некоторым беспокойством подняли глаза при появлении Шейна, сумев создать впечатление заговорщика.
Узнав детектива, бледные губы Ларри Кинкейда растянулись в улыбке, и он чересчур экспансивно сказал: “Привет, Майкл. Мы ждали тебя”.
Шейн кивнул. Он сказал: “Привет, Ларри”, и в его голосе прозвучала легкая нотка заботы. Он бросил свою панаму на стол и пододвинул стул с прямой спинкой поближе к адвокату, добавив: “Я приехал, как только получил ваше сообщение”.
“Теперь, когда вы здесь, все в порядке. Это мистер Томас-Эллиот Томас”, - продолжил Кинкейд, кивнув головой в сторону краснолицего мужчины. Он назвал имя своего клиента.
Шейн опустил свое поджарое тело в кресло и сказал: “Это так?” Он не добавил: “Ну и что?” но его тон явно указывал на недомолвку.
Верхняя губа адвоката дернулась. “Ты, должно быть, слышал об Эллиоте Томасе, Майкл”.
Шейн сказал: “В этом нет ничего необычного”.
Он обхватил большими костлявыми руками одно колено и перевел безмятежный взгляд на клиента своего друга.
Эллиот Томас нетерпеливо взмахнул рукой с тупыми пальцами.
“Моя личность не имеет особого значения. На самом деле, я предпочитаю оставаться на заднем плане, насколько это возможно”.
“Конечно”, - согласился Кинкейд. “Это совершенно естественно, мистер Томас”. Он нерешительно повернулся к Шейну.
“Мне нужна помощь в улаживании довольно деликатного дела, Майкл. Я, конечно, подумал о тебе”.
Шейн закурил сигарету и бросил спичку через всю комнату в открытое западное окно, через которое струилось послеполуденное солнце, превращая маленький офис в настоящую духовку.
“Что у тебя на уме, Ларри?”
“Не вдаваясь в подробности, мистер Томас поручил мне разобраться с вымогателем, который предъявляет к нему требования. Я посоветовал ему не платить негодяю ни пенни. Я хочу разработать с вами план: притвориться, что мы собираемся заплатить, а затем силой отобрать улики у негодяя, когда он принесет их в обмен на деньги, которые он потребовал ”.
Шейн нахмурился и провел мозолистой рукой по своим колючим рыжим волосам.
“Разве это не усугубляет уголовное преступление?”
“Не говори глупостей”, - усмехнулся Кинкейд. “Ты никогда особо не беспокоился о законности ведения своих дел”.
Шейн пожал широкими плечами.
“Мне не нравится заниматься шантажом, Ларри. Мне не нравится видеть тебя замешанным в подобном деле. Почему бы вашему клиенту не обратиться к одному из мошенников, которые зарабатывают на жизнь шантажом? В Майами их полно. ”
И снова в его голосе прозвучала та слабая нотка заботы, как будто он тонко напоминал Ларри Кинкейду о чем-то ранее обсужденном и понятном между ними.
“Почему я должен отказываться от дела?” Раздраженно спросил Кинкейд. “Я рассчитываю на твою помощь, Майкл”.
Шейн сказал: “Нет”. Он встал, старательно избегая взгляда адвоката.
Эллиот Томас откашлялся и сверкнул Шейну белозубой улыбкой.
“Почему бы вам не подождать с ознакомлением с фактами, мистер Шейн? Это не тот вид шантажа, который, как я полагаю, вы считаете. Я не сделал ничего, за что мне было бы стыдно, и мне нечего скрывать. Доказательства, которые сторона хочет мне продать, скорее отрицательные, чем положительные. Он угрожает утаить доказательства моей честности и, таким образом, поставить меня в затруднительное положение, если я не заплачу ему абсурдно большую сумму денег ”.
Шейн медленно повернулся, бросив тяжелый взгляд на Томаса.
Он выразительно покачал головой. “Это несущественно. Если бы вы не пришли к Ларри, я мог бы помочь вам. Видит Бог, моя репутация выдержит все, что угодно, не пострадав. Но если юрист начинает браться за сомнительные дела вроде этого, он пропал. Я видел, как это случалось с людьми получше Ларри. Одно пятно на его репутации означает, что ему конец. И это наводит на мысль.”
Длинный указательный палец нацелился на Томаса.
“Какого черта ты пришел к Кинкейду с предложением о вымогательстве? Кто тебе сказал, что он будет прикасаться к чему-то настолько вонючему?”
“Минутку”, - взмолился молодой юрист. “Не уходи так скоропалительно, Майкл. Мистер Томас приходил не ко мне. Первым ко мне обратился Грейндж”.
“Гарри Грейндж?”
“Да. Вы его знаете, не так ли? Он попросил меня связаться с мистером Томасом от его имени ”.
“От этого все это воняет еще хуже”, - проворчал Шейн. “Ты предаешь своего собственного клиента, как любой дешевый делец гонораров. Ты меня удивляешь, Ларри”.
Несчастные глаза Кинкейда опустились под мрачным взглядом Шейна, устремленным на него. Его верхняя губа дернулась, и он начал объяснение, которое было прервано голосом Эллиота Томаса, спокойным и уравновешенным:
“Я не знал, что тебя должны были вызвать для вынесения суждения о моральных аспектах ситуации, Шейн. Кинкейд рекомендовал тебя как эффективного...”
Шейн сказал: “Заткнись”, - не отрывая взгляда от бескровного лица Ларри Кинкейда.
“Я, конечно, не останусь здесь, чтобы выслушивать дальнейшие оскорбления”. Томас встал и направился к двери, но молодой юрист отодвинул свой стул и встал перед ним.
“Не обращайте на Майкла никакого внимания, мистер Томас. Он придет в себя. Я все улажу, как и договаривались. Я увижусь с Грейнджем и все улажу”.
“Смотри, чтобы ты это сделал”, - отрезал Томас и вышел за дверь.
Кинкейд обошел детектива и со стоном опустился в кресло.
“Боже милостивый, ты знаешь, кто это был?”
Шейн покачал головой, на его угловатом лице появилось задумчивое выражение меланхолии.
“Мне наплевать, кто он, Ларри. Это неправильный ракурс. Ты только осваиваешься здесь, в Майами. Ты не можешь касаться таких вещей, не начав разговора. Потерпите еще немного. Начнут приходить нужные клиенты ”.
Тонкие губы Кинкейда были надутыми, вызывающими.
“Ты чертовски хорош в проповеди”, - выпалил он.
Шейн развернул свое кресло так, чтобы в нем разместилась его крупная фигура. Его худощавое лицо с резкими чертами было бесстрастным, но в серых глазах был блеск.
“Ладно, Ларри. Я простофиля. У меня репутация человека, который берет деньги там, где они могут попасть мне в руки. Я знаю, как это работает. Я снимаю неокрашенные материалы, потому что это единственный случай, в котором у меня есть шанс. Я не женат, и если меня собьют или отправят по железной дороге в Рейфорд - это мое невезение и ничье другое. Тебе нужно подумать о Хелен и мальчике ”.
Ларри Кинкейд поднял к Шейну изможденное лицо.
“Может быть, я думаю о них. Я закрыл свой shingle шесть месяцев назад, и вы знаете, сколько клиентов у меня было? Всего двое. Одним из них был титул владельца фермы для перевозки грузов, другим - завещание. Эллиот Томас - миллионер. Я могу заработать тысячу долларов за одно раскрытие этого дела - и ты, из всех людей, хочешь, чтобы я отказался от него. Это не имеет смысла ”.
Рука Шейна скользнула в нагрудный карман и достала бумажник.
“Почему ты не сказал, что у тебя проблемы? Я обещал присматривать за вами с Хелен, пока у вас не появится платежеспособная клиентура. Все, что тебе нужно делать, это кричать, когда у тебя не хватает денег ”.
Ларри отмахнулся от этого предложения.
“Мне больше не нужны от вас деньги. У меня и так их было слишком много. Я собираюсь встать на собственные ноги. Если я правильно разберусь с этим делом для Томаса, у меня будут большие деньги. Слово такого человека, как он, чего-то стоит ”.
Шейн убрал бумажник. Его голова моталась из стороны в сторону.
“Ты все перепутал, Ларри”. Он сделал паузу, чтобы прикурить вторую сигарету от первой, затем неожиданно обратился с вопросом к молодому человеку. “Где вы познакомились с Гарри Грейнджем?”
“Грейндж? Почему - только здесь и там”. Он избегал пронзительного серого взгляда Шейна.
Неровные рыжие брови Майкла нахмурились.
“Это не пройдет даром, Ларри. Подающие надежды молодые адвокаты не просто время от времени сталкиваются с такими людьми, как Гарри Грейндж”.
“К чему ты клонишь?” Кинкейд вспыхнул. “Должен ли я отчитываться перед вами за то, где я провожу свое время, когда я не сижу в этом пекле в ожидании клиентов, которые не знают, что я жив?”
Шейн выглядел озадаченным. “Я просто пытаюсь указать, к чему это приводит. Когда ты общаешься с дешевыми взяточниками вроде Грейнджа, создается впечатление, что это твой истинный уровень. Затем, когда им нужно заключить мошенническую сделку, они, естественно, обращаются с ней к вам. ”
“Я не знал, что Гарри Грейндж такой дешевый взяточник”, - горячо запротестовал Кинкейд. “По-моему, он настоящий спортсмен”.
“Я тебя не спрашиваю”, - пророкотал Шейн. “Я знаю, что Грейндж добрый человек. Он и сотни таких, как он, зимой съезжаются в Майами и Майами-Бич и выставляют себя на посмешище, снимая проценты с игорных домов, привлекая лохов, чтобы те проиграли свои деньги. ”
“Ну, все, что я должен сказать, это то, что Грейндж, безусловно, справляется с этим на ура”. Тон Кинкейда становился все более неприятным. “Прямо сейчас у него на крючке эта девушка из Брайтона”.
“Кто?”
“Филлис Брайтон. Хорошенькая наследница, которую ты принял в свое отцовское лоно, когда в прошлом месяце ее обвинили в убийстве матери. Многие люди думают ...”
“Будь проклято, что думают люди!”
Глаза Шейна опасно заблестели. Он потянулся, чтобы раздавить окурок в подносе на столе, пробормотав: “Итак, Грейндж запал на нее?”
“Конечно. Вы можете видеть их вместе почти каждый вечер в казино Marco's Seaside на пляже, - торжествующе сказал ему Кинкейд, - и она очень быстро спускает свои деньги за столами рулетки”.
Шейн нетерпеливо махнул большой рукой.
“Она слишком молода, чтобы знать что-то лучшее. Ты не такой, Ларри. Брось эту идею быстро заработать много денег. Играть с вымогательством - все равно что разбрасывать динамит”.
“Было бы совершенно безопасно, если бы вы пошли со мной. И совершенно законно. Томаса несправедливо обвиняют по определенному делу, и Грейнджу случайно попались в руки доказательства, которые очистят репутацию Томаса. Грейндж требует большую цену, угрожая продать информацию другой стороне, которая полностью ее закроет ”.
“Все это не относится к делу”.
Шейн встал и сел на угол стола молодого адвоката. Он положил твердую руку на худое плечо Кинкейда и убедительно продолжил:
“Держись подальше от этого, Ларри. Видит Бог, я знаю, что говорю. Когда-то я был таким же, как ты. У меня не хватило смелости ждать успеха. Как и вы, я думал, что чертовски важно заработать кучу денег сразу. Что ж, посмотрите на меня сейчас ”.
“Я ищу. Вы сидите на вершине списка - с репутацией, которая позволяет вам выбирать свои дела ”. Он пристально посмотрел в мрачное, каменное лицо Шейна.
“Да. Паршивый частный детектив”, - настаивал Шейн. “Ты можешь, черт возьми! ты можешь стать губернатором, или сенатором, или кем угодно, черт возьми, если будешь сидеть смирно и не свернешь не туда. ”
Смешок Кинкейда был горьким.
“Чтобы стать кем-то из них, требуется пройти курс нечестных процедур”, - отрезал он.
Шейн был озадачен. Между ними повисло долгое тяжелое молчание. В маленьком кабинете стало невыносимо жарко, поскольку лучи солнца доставали почти до письменного стола.
Шейн взял со стола маленькую фотографию в рамке и уставился на изображение Хелен Кинкейд, держащей за руку очень маленького мальчика. Он кивнул в ее сторону и сказал: “Тебе нужно о них подумать”.
Плечо Кинкейда вывернулось из-под руки Шейна. Он встал, подошел к открытому западному окну и встал, повернувшись спиной, глядя наружу, затем развернулся и посмотрел на Шейна с поджатыми губами и выступающей челюстью.
“Я думаю о них”, - вырвалось у него. “Ты не очень хорошо знаешь Хелен. Она все время ворчит из-за денег. Она ненавидит этот район, где дешевая аренда - лучшее, что я могу себе позволить. Она всегда просит меня, ради Бога, сделать что-нибудь, чтобы заработать немного денег. Что ж, у меня есть такой шанс, и я был бы полным дураком, если бы отказался от него. Вы можете помочь мне, если хотите - и если вас так интересуют Хелен и мальчик.”
Последние слова были почти рычанием, как будто он бросал Шейну вызов что-то отрицать.
Шейн отказался от вызова. Он медленно покачал головой. “Я не стану к этому прикасаться, Ларри”.
“Тогда хорошо. Я разберусь с этим сам”.
“Если ты настаиваешь на том, чтобы быть чертовым дураком, продолжай”.
Кинкейд засунул худые руки поглубже в карманы брюк и неторопливо двинулся вперед с неприятной улыбкой.
“Итак, вот что на самом деле означает ваша дружба. Я мог бы догадаться. В первый раз, когда я прошу о настоящем одолжении, вы мне категорически отказываете”.
Шейн сказал: “Не говори ничего такого, о чем потом пожалеешь”.
Но молодой человек хрипло продолжил: “Хорошо. Значит, так оно и есть. Пришло время понять, что я не могу полагаться на тебя в крайнем случае. Не думай, что я не могу догадаться, почему ты слоняешься по моему дому.”
Шейн соскользнул со стола и бросился вперед, его лицо было мрачным и жестким. Он схватил Кинкейда за запястье и настойчиво воскликнул: “Не говори этого, Ларри. Ты...”
Кинкейд отдернул руку. На каждой бледной щеке горели красные пятна.
“Я буду говорить все, что мне заблагорассудится. Ты был влюблен в Хелен до того, как я женился на ней. Вот почему ты уговорил меня приехать в Майами”.
Шейн коротко рассмеялся и повернулся спиной к обезумевшему молодому человеку. Его пальцы слегка дрожали, когда он закуривал сигарету. Он поднял свою панаму, натянул ее на голову и повернулся к двери.
Взявшись за ручку, он повернулся и спросил: “Так ли это должно быть? Вы уверены?”
“Черт возьми, конечно”, - угрюмо подтвердил молодой человек. “Я только что осознал, какой ты на самом деле друг. Я был дураком, когда просил тебя помочь мне. Ты хочешь, чтобы я остался без гроша в кармане - только для того, чтобы показать меня Хелен ”. Его верхняя губа задрожала, скривившись в усмешке. “Ну, я не буду, черт бы тебя побрал. Мне не нужна ваша помощь. Я справлюсь с этим сам. ”
“Хорошо”, - ответил Шейн удивительно мягким голосом. “Если ты так хочешь”.
Он вышел через приемную, где девушка с удивлением уставилась на мрачное выражение его лица и на побелевшие костяшки кулаков. Он улыбнулся ей, и его руки расслабились. Мгновение он стоял в нерешительности, затем прошел через внешнюю дверь и по темному коридору к расшатанному лифту, обслуживающему одно из старейших офисных зданий Майами.
И здесь он снова ждал в позе полного надежды ожидания, полуобернувшись спиной к офису.
Дверь кабинета Ларри Кинкейда оставалась закрытой, и лифт с грохотом остановился перед ним. Шейн смиренно пожал своими широкими плечами и вошел, чтобы его спустили на первый этаж.
Глава вторая: ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ “АНГЕЛ”
Шейн легонько щелкнул кубиками в своем большом кулаке и выкатил их на зеленый стол. В мягком рассеянном свете они остановились, показывая пятерку и четверку вверх.
Слуга вернул их ему своей палочкой из слоновой кости, и Шейн снова щелкнул ими, затем отсек семерку. Он с небрежным неодобрением пожал плечами и передал кубики с черными точками игроку слева от себя.
Игорный зал был длинным, с низким потолком, покрытым богатыми коврами. Яркий свет отражался на столах от ламп с темными абажурами. Две игровые площадки были пусты, а из трех столов для игры в рулетку только один работал в этот ранний вечер.
На фоне богато украшенной мебели мужчины в вечерних костюмах и женщины в платьях с открытой спиной не пытались скрыть лихорадочного напряжения, когда шарик из слоновой кости беспорядочно запрыгал вокруг вращающегося колеса. Резко втянутые вдохи переросли в почти неслышное “ах-х-х”, когда мяч остановился в своей нише.
Шейн, совершенно непринужденно одетый в двубортный костюм из белого поплина, который придавал обманчивую подтянутость его высокой, поджарой фигуре, поставил свой последний двадцатидолларовый маркер на то, что игрок ошибся, и мрачно наблюдал, как пара вошла в комнату и направилась к столу с рулеткой.
Филлис Брайтон была очень молода, с очень черными волосами, на которые падал мягкий свет, придавая им сияющий блеск. Ее темные глаза сияли внутренним волнением.
Ее сопровождающий был блондином с полным лицом, румянцем здоровья на загорелых щеках и большим ртом, полным белых зубов. Его волосы были уложены в пышную прическу. Он держал девушку за руку так, словно это было что-то хрупкое.
Мужчина слева от Шейна сделал естественный бросок, и рыжеволосый детектив отступил назад, когда хаусмен забрал свою последнюю фишку. Густые рыжие брови резко опустились, когда он перехватил мимолетный понимающий взгляд между крупье за рулеткой и сопровождающим Филлис Брайтон.
Его брови оставались опущенными, придавая мрачный оттенок гнева его лицу с квадратной челюстью, когда Филлис выложила перед ней стопку стодолларовых фишек и начала ставить их на номер двадцать семь. Ее нарядный эскорт соответствовал ее игре десятидолларовыми марками.
Шейн стоял в стороне от стола для игры в покер, затягиваясь сигаретой и наблюдая, как девушка проигрывает свои деньги. Она его не видела, по крайней мере, не подала виду, что заметила.
Толпа, собравшаяся после кинотеатра, втекла внутрь, и в дело вступил еще один столик.
В глубоко посаженных глазах Шейна пылал задумчивый гнев. Колесо провернулось двенадцать раз, пока он стоял в нерешительности. Филлис Брайтон проиграла тысячу двести долларов, чуть больше половины лежавшей перед ней стопки фишек.
Шейн засунул узловатые руки в карманы пальто и бесшумно направился к двери, его большие ступни утопали в роскошном красном ковре.