Траубель Хелен : другие произведения.

Убийства в Метрополитен-опера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  Предисловие
  
  Криминальная литература в том виде, в каком мы ее знаем, впервые появилась в 1841 году с публикацией “Убийств на улице Морг”. Написанный американским писателем Эдгаром Алланом По рассказ представил К. Огюста Дюпена, первого в мире полностью вымышленного детектива. Другие американские и британские авторы начали работать в этом жанре к 1860-м годам, а к 1920-м годам мы официально вступили в золотой век детективной литературы.
  
  На протяжении этой короткой истории многие авторы, проложившие путь, были потеряны или забыты. Библиотека Конгресса США возвращает в печать некоторые из лучших американских криминальных романов 1860-1960-х годов, демонстрируя редкие и малоизвестные книги, представляющие широкий спектр жанров, от уютных романов до полицейских процедур. Дизайн обложек каждой книги этой серии вдохновлен изображениями из фондов Библиотеки, и каждая книга включает оригинальный текст, точно воспроизведенный из раннего издания, находящегося в фондах Библиотеки, со странным написанием и неортодоксальной пунктуацией. Также включены контекстуальное введение, краткая биография автора, примечания, рекомендации по дальнейшему чтению и предлагаемые вопросы для обсуждения. Мы надеемся, что эти книги положат начало разговорам, вдохновят на дальнейшие исследования и познакомят новое поколение читателей с малоизвестными произведениями.
  
  Раннюю американскую криминальную литературу читать не только интересно, но и она проливает свет на культуру своего времени. Хотя многие названия этой серии содержат устаревшие выражения и стереотипы, которые сейчас считаются оскорбительными, эти книги дают читателям возможность поразмыслить о том, как менялись представления нашего общества о расе, гендере, этнической принадлежности и социальном положении на протяжении более чем столетия.
  
  Еще больше мрачных тайн и кровавых деяний скрывается в огромных коллекциях Библиотеки Конгресса. Я призываю вас ознакомиться с этими работами самостоятельно здесь, в Вашингтоне, округ Колумбия, или онлайн по адресу www.loc.gov.
  
  —Карла Д. Хейден, библиотекарь Конгресса
  
  Введение
  
  1Криминальная литература и триллеры публиковались под именами знаменитостей всех мастей, включая детей президента Сьюзан Форд, Маргарет Трумэн, и Эллиота Рузвельта, супругу вице-президента Мэрилин Куэйл и, совсем недавно, президента Билла Клинтона, а также журналиста Уильяма Ф. Бакли-младшего, актеров Уильяма Шатнера и Хелен Хейз и различных звезд спорта.2 Некоторые знаменитости публиковали детективы, чтобы подчеркнуть свою интеллигентность и, возможно, улучшить свой общественный имидж; другие, похоже, делали это просто ради забавы.
  
  Однако до 1940-х годов лишь немногие исполнители писали или одалживали свои имена для мистерий.3 Первым заметным успехом стала королева бурлеска Джипси Роуз Ли, которая была названа автором "Убийств в стрингах" (1941) и "Мать находит тело" (1942). Хотя оба фильма были сосредоточены на театральном мире водевилей, знакомом Ли, они были написаны призраками весьма успешного автора детективов Крейга Райса.4 Райс также выступил соавтором призрака в фильме учтивого актера Джорджа Сандерса "Преступление на моих руках" (1944), комической мистерии, связанной с производством фильма. Имя Сандерса также появлялось в "Незнакомце дома" (1946), "Призраке" Ли Брэкетт,5 хотя книга имела мало общего с Сандерсом или его инсайдерскими знаниями, за исключением Южной Калифорнии. Дерзкому актеру Эрролу Флинну приписывают авторство романа, опубликованного в Австралии в 1946 году под названием "Разборка", предположительно основанного на его собственных ранних приключениях в юности в Новой Гвинее.
  
  Сумма кредита, на которую претендовали знаменитости, менялась с течением времени, по-видимому, без привязки к степени вклада знаменитости в проект. Например, The Lee books не намекали на их соавторство. Романы Сандерса включали посвящения авторам-призракам, хотя маркетинг рекламировал истории как отражающие личность Сандерса. Другие знаменитости включили соавтора в качестве благодарности. Иногда профессиональный писатель получал общественное признание благодаря подписи, написанной более мелкими буквами. Билл Клинтон, напротив, отдавал должное Джеймсу Паттерсону (который, возможно, такая же знаменитость, как Клинтон).6
  
  Хелен Траубел, ведущая сопрано в Метрополитен-опера и одна из самых известных женщин конца 1940-х- начала 1950-х, была большой поклонницей детективной литературы, но она была не первой оперной звездой, написавшей детективную литературу. Эта заслуга принадлежит королеве Мэриан Тиллотсон (1896-1951), профессионально известной как Королева Марио, которая более трехсот раз спела в Метрополитен-опера в период с 1922 по 1938 год. Тиллотсон начинала как журналист, а когда ее карьера певицы пошла на спад, вернулась к писательской деятельности. Она опубликовала три детектива об убийствах на оперную тематику (сейчас они давно не печатаются): Убийство в оперном театре (1934), Убийство встречает Мефисто (1942) и Смерть бросает Далилу (1944).7
  
  Траубел не разделяла журналистского опыта Тиллотсон, но в 1949 году она попробовала свои силы в писательской деятельности, написав короткий роман под названием Канарейка-птомайна. Журнал Time, назвавший роман “невероятным даже по стандартам детективного агентства”, предположил, что Траубел взялся за написание, чтобы заполнить свободное время:
  
  Сопрано Траубел написала свою мистерию из пяти частей на 5500 слов в гримерных и купе поезда во время гастролей прошлой осенью. В отличие от своей героини, Сопрано Траубель не приходилось никого накачивать наркотиками, чтобы донести свою историю до публики. Агентство Ассошиэйтед Пресс услышало об этом и разобрало для распространения в 200 с лишним газетах, которые регулярно пользуются его сервисом серийных репортажей.8
  
  Популярность ее короткометражного детектива привела ко второй попытке - полнометражному роману. Однако на этот раз Траубел (или Ли Райт, ее редактор в Simon & Schuster9) привлекла сценариста-призрака, сорокалетнего юриста по имени Гарольд К. Мазур (1909-2005), который строил свою собственную выдающуюся карьеру писателя детективов. Мазур опубликовал свой первый роман "вкрутую" Похороните меня глубоко с участием адвоката Скотта Джордана, но у него был солидный послужной список написания рассказов для криминальных журналов в начале 1940-х годов. Очевидно, это было единственное предприятие Мазура в качестве сценариста-призрака, и он никогда не упоминал об этом в интервью. Главный герой Убийств в Метрополитен-опера не мог быть более непохожим на адвоката Мазура / героя крутых парней, но его чувство юмора, должно быть, перекликалось с чувством Траубела. У Мазура была долгая и успешная карьера, его последняя книга была опубликована в 1981 году.10 Он был основателем ассоциации писателей-детективов Америки и занимал пост ее президента в 1973 году; много лет после этого он был ее главным юрисконсультом.
  
  Метрополитен-опера была, пожалуй, самой известной оперной труппой в мире, и ее еженедельные радиопередачи сделали оперу — и Траубела — знакомой миллионам американцев. Имя Траубела на обложке навело инсайдеров на мысль о легендарном месте проведения и его звездах, и убийства в Метрополитен-опера поэтому были очень ожидаемыми. Однако, когда книга вышла в свет, некоторые рецензенты не были добры. В рецензиях Киркуса, например, говорилось: “Как детектив, он определенно второсортен”.11 Другие были более позитивны: “Выбор фона мисс Траубел”, - написал Ричард С. Хилл для журнала Ассоциации музыкальных библиотек: “усиливает внутренний ужас убийства за счет логичного использования очаровательных персонажей, в то же время это делает убийства полностью правдоподобными. ”Результат", хотя и не является классикой жанра, должен достаточно хорошо развлечь большинство музыкантов ".12 Книга продавалась умеренно — она была выбрана из серии "Внутреннее святилище" и упоминалась в других списках рекомендованных к прочтению, — но Траубел развлеклась и не вернулась к писательству.
  
  Убийства в Метрополитен-опера остаются приятными и сегодня по той простой причине, что мир оперы не изменился, возможно, за более чем 150 лет. Мы захвачены его очарованием, заинтригованы его страстями и утешены тем, что перед нами настоящее дело — история, рассказанная не просто инсайдером, но инсайдером эпохи, возможно, самой известной американской оперной певицей своего времени. Книга опровергла тенденцию острого нуара-вдохновили художественную литературу и нашли свое место в другой сфере криминальной фантастики, уютной мистике, в которой плохие вещи происходят в основном вне поля зрения читателя, преступления относительно бескровны, а хорошие люди преобладают. Можно с комфортом представить Траубель, самую добродушную личность, рассказывающей историю о своих проблемах и о том, как она и ее друзья справлялись с ними.
  
  Тогда прочтите эту очаровательную книгу не ради ее психологических глубин или запутанных тайн, а скорее для того, чтобы побывать в волшебном месте за кулисами в компании эксперта с чувством юмора и безошибочным вниманием к деталям. Браво, мисс Траубель!
  
  —Лесли С. Клингер
  
  1 По странному стечению обстоятельств Хелен Траубел провела три года, тренируя Маргарет Трумэн, которая сделала карьеру певицы.
  
  2 Следует отметить, что Дик Фрэнсис (1920-2010), который был известным жокеем на скачках с препятствиями до того, как опубликовал свой первый роман в 1962 году, почти сорок лет делал весьма успешную карьеру автора детективных романов и журналиста; конечно, хотя многие его поклонники ценили его глубокое знание мира скачек, мало кто помнил его собственную спортивную карьеру в 1950-х годах.
  
  3 Гарри Гудини был заметным исключением. Помимо своих сценических выступлений в качестве фокусника и эскаполога, Гудини снялся в ряде приключенческих фильмов, в которых он изображал действующих лиц, обычно шпиона. Его имя также фигурировало в качестве подписи к ряду коротких рассказов. Наиболее известен рассказ “Заключенный с фараонами” (также известный как “Под пирамидами”), опубликованный в "Странных сказках" за май / июнь / июль 1924 года и написанный Х. П. Лавкрафт. Когда рассказ был переиздан в 1939 году (после смерти Гудини), редактор отметил, что Гудини “продиктовал” рассказ стенографистке, но что он был написан Лавкрафтом. Другие работы, приписываемые Гудини, были написаны призраком Уолтера Гибсона, создателя "Тени", и, вероятно, Фултоном Урслером.
  
  4 Псевдоним Джорджианы Энн Рэндольф Крейг (1908-1957), чьи двадцать один детективный роман представляют собой блестящее сочетание сумасбродной комедии и нуара, пропитанного алкоголем.
  
  5 Брэкетт (1915-1978), известная как “Королева космической оперы”, была уважаемым писателем-фантастом и сценаристом. Ей приписывают работу над "Большим сном" (1946), "Рио Браво" (1959) и "Долгим прощанием" (1973). Брэкетт также работал над ранним черновиком "Империя наносит ответный удар" (1980).
  
  6 Их второй совместный роман "Дочь президента" был опубликован летом 2021 года.
  
  7 из них были опубликованы достопочтенной E. P. Dutton & Company, и было по крайней мере второе издание ее первой книги. "Убийство встречает Мефисто" был также опубликован Philadelphia Inquirer как роман “Золотая печать” (приложение к газете) и переиздан в мягкой обложке в 1945 году. Однако Тиллотсон была далеко не так хорошо известна, как Траубел: смерть Траубел через девятнадцать лет после того, как она в последний раз пела для Met, попала на первую полосу в New York Times, в то время как смерть Тиллотсон была отмечена только на странице с некрологом.
  
  8 “Музыка: убийство в Метрополитен-опера?” Время, 24 апреля 1950 года.
  
  9 Райт был редактором продолжительного детективного сериала "Внутреннее святилище", издаваемого издательством Simon & Schuster с 1930 года. Популярный сериал вдохновил на создание одноименного популярного радиошоу в период с 1941 по 1952 год, выпустив более пятисот серий жутких историй, а также фильмы и телесериал. В конце каждого выпуска на радио анонсировалась последняя книга из серии "Внутреннее святилище". Райт также отвечал за публикацию Крейга Райса, Джипси Роуз Ли и Энтони Буше, среди прочих.
  
  10 Его выводы изложены в Дальнейшем чтении, стр. 189.
  
  “Обзор 11 убийств в Метрополитен-опера”, Kirkus Reviews, 5 октября 1951 г., https://www.kirkusreviews.com/book-reviews/a/helen-traubel/the-metropolitan-opera-murders /.
  
  Примечания 12 9, № 1 (декабрь 1951): 135.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Первая
  
  Оперные певцы - печально известная странная порода, бурные, темпераментные, непостоянные. Когда группа из них собирается на сцене для выступления, может случиться все, что угодно, и часто так и происходит.
  
  13Но никогда за всю свою богатую событиями историю Метрополитен не был свидетелем ничего подобного катастрофе, постигшей Рудольфа Зальца в ту среду днем во время второго акта "Прогулки по городу" Рихарда Вагнера.14
  
  Это произошло прямо на глазах сопрано. Зальц, строго говоря, не был членом труппы. Однако в данный момент он замещал место суфлера. И Эльза Вон, поющая Бруннехильду, чей голос взлетал над пылающим вулканом музыки из оркестровой ямы, не могла поверить в то, что увидела. Рудольф Зальц без предупреждения вдруг начал корчить ей рожи.
  
  Не просто комичные лица, но и ужасные искажения, которые продолжали гротескно искажать его черты. Это было невероятно. Зальц, некогда знаменитый Хельдентенор,15 когда-то кумир Байройта,16 человек, который жил музыкой, теперь, казалось, вознамерился испортить представление.
  
  Должно быть, это обман зрения, пыталась сказать себе Эльза Вон. Трюк с освещением, созданный лампами klieg17, которые освещали декорации — дикий и скалистый горный перевал с зазубренными скалами по обе стороны сцены.
  
  Она пела для Карла Эккера, нового тенора сезона, обещая ему счастье в Валгалле, когда Зальц начал свое потрясающее выступление. Экер, в своей грубой серой тунике, покрытой лохматым мехом, сам пристально смотрел на суфлера. Но ему удалось отвести взгляд и поймать взгляд Эльзы, пытаясь поддержать ее.
  
  Попытка провалилась. Ее голос дрогнул, сбился с ритма и стал плоским.
  
  Рудольф Зальц внезапно выпрямился, ударившись головой о металлический колпак, скрывавший его от зрителей. Конвульсивный спазм сотряс его тело. Обе руки схватились за горло. Его лицо посинело, а язык, распухший и обесцвеченный, вылез между зубами. Его дикие глаза с красными прожилками были прикованы к Эльзе. Затем, очень медленно, он начал исчезать. Он поскальзывался и спотыкался о шесть железных ступенек, которые вели в подвал.
  
  Эльза ахнула. Было что-то ужасающее во взгляде Рудольфа Зальца, в его ужасном обвиняющем взгляде. Возможно, вполне естественно, что ее следующая нота была на целую октаву ниже. То, что она вообще смогла продолжать, было небольшим триумфом. Помогли инстинкт и годы тренировок.
  
  То же самое сделал Фредерик Кох, дирижер. В этот момент Кох отвечал за плавность исполнения. Он смотрел ей в глаза, и его дубинка, нацеленная как угроза, властно дрожала. Его подбородок был вздернут, а рот суров. Его жесты, четкие и повелительные, вернули ее к реальности и слили ее голос с оркестром.
  
  Затем, к счастью, Карл Экер в роли Зигмунда взял верх. Высокий мужчина с резко очерченным лицом и мощной бочкообразной грудью вагнеровского тенора, он воспевал неповиновение приказам Вотана. Хотя его голос, казалось, звучал чисто и уверенно, в аудитории среди знатоков были те, кто смог уловить слабое тремоло в верхнем регистре. Это тоже было вполне естественно. Даже вагнеровский тенор не может хладнокровно наблюдать за человеком, умирающим у него на глазах.
  
  И Рудольф Зальц был мертв.
  
  В этом не было сомнений. Они видели его лицо, как раз перед тем, как он исчез из виду, затравленное и агонизирующее.
  
  Музыка полилась из оркестровой ямы, музыка Рихарда Вагнера во всей ее расточительной и роскошной красоте. Но никто за кулисами не слушал. Рабочие сцены, электрики, суперы и валькирия - все дружно бросились к подвалу.
  
  Там, на бетонном полу, они нашли Рудольфа Зальца. Его изможденное лицо было спокойным и расслабленным, одна нога была неуклюже подвернута под другую, а обе руки раскинуты в беспомощном, умоляющем жесте.
  
  13 Метрополитен-опера - это и место, и труппа исполнителей. Основанный в 1883 году, он первоначально располагался на углу Тридцать Девятой улицы и Бродвея в Манхэттене. Он быстро стал местом встречи величайших оперных звезд со всего мира и, как и многие оперные театры, создал собственную репертуарную труппу с костяком постоянных исполнителей и признанных звезд. Метрополитен-опера вместе с другими театральными труппами в 1966 году переехала в Линкольн-центр на Манхэттене, где и остается по сей день. В 1931 году Метрополитен-опера транслировала по радио целую оперу, и вскоре после этого регулярные субботние дневные трансляции сделали Метрополитен-опера доступной для миллионов слушателей по всему миру, многие из которых не могли ни поехать в Нью-Йорк, ни позволить себе приобрести билеты. К 1951 году Метрополитен-опера была, пожалуй, самой известной оперной труппой в мире.
  
  14 Рихард Вагнер (1813-1883) был плодовитым оперным композитором, на его счету было тринадцать. Вторая часть цикла Вагнера "Кольцо Нибелунга" ("Кольцо Нибелунга"), "Валькирия" ("Die Wälkure"), была завершена в 1856 году и впервые поставлена в 1870 году. В рассказе Вагнера Зигмунд и Зиглинда, дети-близнецы Вотана, разлучены в младенчестве, но воссоединились взрослыми, неизвестными друг другу. Они влюбляются, и у них рождается ребенок. Бруннехильда, еще одно дитя Вотана, спасает их от гнева богов. Начало оперы - в четыре часа, настоящее испытание на выносливость как для исполнителей, так и для зрителей. Как и Эльза, Траубель сама много раз играла Бруннехильду, в том числе с Максом Лоренцем в роли Зигмунда и Роуз Бэмптон в роли Зиглинды на представлении в Метрополитен-опера 10 февраля 1950 года.
  
  15 Согласно Оксфордскому словарю английского языка, “[Человек с] мощным теноровым голосом, подходящим для исполнения героических ролей в опере”. Это вокальная категория, особенно связанная с произведениями Рихарда Вагнера. Сочинение Вагнера для тенора требует силы в среднем и нижнем регистре, что не было типично для других опер того времени.
  
  16 Байройт, город в Баварии, с 1876 года является местом проведения ежегодного музыкального фестиваля, посвященного творчеству Вагнера, считающегося величайшим из всех немецких оперных композиторов. Фестиваль проводится в Рихард Вагнер Фестшпильхаусе, оперном театре, спроектированном Вагнером и финансируемом Людвигом II Баварским, который призван стать идеальным акустическим пространством для исполнения его собственных опер. Во время Второй мировой войны фестиваль продолжался под эгидой нацистов (Адольф Гитлер очень любил произведения Вагнера и считал их воплощением немецких идеалов), пока большая часть Байройта не подверглась бомбардировке. Фестиваль возобновился как мероприятие, посвященное Вагнеру, только в июле 1951 года.
  
  17 Первоначально дуговая лампа определенной марки использовалась в кинопроизводстве, но теперь, как правило, любое мощное электрическое театральное освещение. Театр Метрополитен-опера был одним из первых нью-йоркских театров, использовавших освещение Klieg.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Вторая
  
  Есть определенные экстремисты, которые считают Метрополитен одним из наших последних бастионов культуры, бастионом против натиска комиксов, мыльных опер и телевидения. И это совершенно верно, что музыка - это средство возвышения. Верно и то, что некоторые владельцы старых лож продолжают отмечать каждое представление как светское мероприятие, на котором демонстрируют своих соболей, прически и сопровождающих. Но подавляющее большинство слушателей - настоящие любители музыкальной драмы. Они посещают ее регулярно и преданно, и их энтузиазм заглушает бравады профессиональных клаксов. Ни одно другое развлекательное мероприятие не вызывает таких взрывных оваций.
  
  Однако прием, оказанный сегодняшнему спектаклю "Прогулка", был неоднозначным. То, что в начале обещало стать запоминающимся представлением, внезапно и необъяснимо стало довольно бледным и неумелым. Публика высыпала из выходов, чувствуя себя озадаченной и неловкой.
  
  Эта реакция была ничем по сравнению с реакцией руководства. Метрополитен - уникальное учреждение. Магнит, привлекающий великих артистов со всех уголков мира. Нельзя допустить, чтобы ни малейшее дуновение скандала запятнало его имя. И руководство признает эту ответственность. Итак, конечно, убийство Рудольфа Зальца потрясло старую структуру до основания.
  
  Это было за убийство.
  
  18Детектив-лейтенант Сэм Квентин пришел к такому выводу сразу по прибытии. Улики указывали на отравление стрихнином,19 что позже было подтверждено отчетом судмедэксперта. Стрихнин был введен в желудок Зальца через бутылку шотландского виски, найденную в кармане жертвы.
  
  Лейтенант Квентин был полицейским нового поколения. Высокий, хорошо воспитанный, хорошо скроенный, аккуратный. У него были проницательные голубые глаза и обманчиво мягкий голос. Компетентность подняла его до нынешнего авторитарного положения, в то время как упрямая независимость помешала ему подняться еще выше.
  
  Его первым актом было оцепление всей закулисной зоны, чтобы никто не мог выйти. Сидя сейчас за столом директора-распорядителя, он повернулся назад и посмотрел на человека, чье кресло он узурпировал. “Вы говорите, что Зальц здесь не работает. Тогда что он делал в суфлерской ложе?”
  
  Аарон Ван Клефф выглядел измученным и несчастным. Как человек, ответственный за артистические судьбы Метрополитен-опера, он не обладал ни темпераментом, ни силой духа, чтобы справиться с событием такого рода. Худощавый, чувствительный, с ореолом седых волос над высоким лбом, он постоянно складывал и разгибал руки в непрерывном нервном жесте.
  
  “Наш постоянный суфлер заболел”, - объяснил он. “Нам пришлось отправить его домой. Зальц был за кулисами, и я попросил его заменить его. Это была чрезвычайная ситуация. Он знал о вагнеровской опере столько, сколько никто другой на свете. В Европе он был великим хельдентенором, прежде чем...
  
  “Что?” - Квентин был озадачен.
  
  “Хелдентенор. Героический тенор. Певец, специализирующийся на вагнеровских партиях”.
  
  Деятельность лейтенанта оставляла ему мало времени для изучения музыки. Но он время от времени слушал субботние передачи и имел довольно смутное представление о немецкой опере как о воплощении звука и ярости.
  
  “Продолжай о Зальце”, - сказал он.
  
  “Зальц пел в Кельне;20 лет назад, когда началась война, он был всеобщим любимцем”. Ван Клефф развел руками. “Нацисты схватили его, конфисковали имущество и бросили в концентрационный лагерь”.
  
  “Почему?”
  
  “Политика. Зальц был слишком развязен на язык. Художник не может жить в башне из слоновой кости”. Ван Клефф пожал плечами. “В любом случае, я не обязан рассказывать вам, на что это было похоже. Через три года от Зальца ничего не осталось. От него осталась лишь оболочка, его голос пропал, деньги пропали, все - остались только его знания. Он приехал в Америку и начал преподавать ”.
  
  “Много учеников?”
  
  “К сожалению, нет. В то или иное время он тренировал всех значимых певцов немецкого репертуара. Но преподавание - трудная профессия, и позиция Зальца была против этого. Он был озлобленным человеком.”
  
  “Это было его обычное место встречи?”
  
  “Только для исполнения Вагнера. Хильда Семпл,21-летняя певица, которая сегодня исполнила "Зиглинду", была его ученицей. Она редко делала что-либо в профессиональном плане без него ”.
  
  “Сэмпл? Что ты о ней знаешь?”
  
  “Она драматическое сопрано из Трентона. Зальц слышал, как она пела пару лет назад, когда была на мели и не могла позволить себе платить за уроки. Он взял ее к себе, работал с ней, тренировал ее и, наконец, вывел из безвестности. У него был с ней какой-то контракт.”
  
  “Где была мисс Сэмпл, когда он умер?”
  
  “На сцене. Спит”.
  
  Квентин вопросительно поднял бровь.
  
  “Это есть в партитуре”, - объяснил Ван Клефф. “Видите ли, во втором акте, когда Вотан—”
  
  Квентин оборвал его. “Как-нибудь в другой раз”. Он указал на пинтовую бутылку виски, стоявшую на столе. “Когда-нибудь видел это раньше?”
  
  “Нет, пока они не забрали это из кармана Зальца”.
  
  “Этот человек сильно пил?”
  
  Ван Клефф пожал плечами. “Рудольфу Зальцу было о чем забыть. Помогло спиртное”.
  
  “Да”. Квентин, распознав обычную рационализацию, небрежно отмахнулся от нее. Он сказал: “Зальц, вероятно, наклонил голову за бокалом, и это был последний глоток в его жизни”. Его взгляд поднялся, когда открылась дверь.
  
  Детектив-сержант Каллен просунул голову внутрь. “Здесь есть птица по имени Старк. Утверждает, что знает что-то о бутылке”.
  
  Квентин взглянул на Ван Клефа, который сказал: “Это, должно быть, Говард Старк, бизнес-менеджер Эльзы Вон”.
  
  “Впустите его”.
  
  Каллен распахнул дверь, и в комнату энергичным шагом вошел мужчина. Он был выше среднего роста, хорошо сложен, с небольшой сединой на висках, и носил очки в толстой оправе на ученом лице. Он явно был напряжен и резко остановился, когда увидел Ван Клефа.
  
  “У вас есть какая-то информация?” - Спросил Квентин.
  
  “Только для тебя”.
  
  Ван Клефф понял намек. “Я буду доступен, когда понадоблюсь, лейтенант”.
  
  Когда дверь за ним закрылась, Старк подошел к столу и уставился на бутылку скотча. На лбу у него выступили капельки пота. Кулаки были крепко сжаты. Он с трудом сглотнул и посмотрел на лейтенанта.
  
  Квентин подсказал ему: “Ты узнаешь эту бутылку?”
  
  “Да, сэр”. Он сглотнул. “Это то, что я купил для мисс Вон сегодня утром. Я— откуда оно у Зальца?”
  
  Квентин выпрямился. Ситуация становилась взрывоопасной. Он слышал об Эльзе Вон, и ему не нравилась мысль о том, что известная оперная звезда может быть замешана в деле об убийстве.
  
  “Этот скотч стандартной марки”, - сказал он. “Откуда вы знаете, что это та же бутылка?”
  
  “На той маленькой этикетке. Я купил ее сегодня утром в Роквилл-центре, и продавец наклеил на нее одну из фирменных этикеток магазина. Кроме того, я проверил гримерную мисс Вон. Бутылка, которую я там оставил, пропала.”
  
  Квентин посмотрел на него. “ Мисс Вон обычно пьет скотч во время представления?
  
  “Конечно, нет”. Старк был огорчен. “Иногда капельку шерри, вот и все. Все это знают”.
  
  “Тогда зачем скотч?”
  
  “Потому что пара репортеров собиралась зайти после представления. Дэйв Лэнг договорился об интервью ”.
  
  “Кто такой Дэйв Лэнг?”
  
  “Рекламный агент мисс Вон. Она любительница спорта. Она только что купила большую долю в профессиональной футбольной команде, и репортеры собирались сделать об этом репортаж”.22
  
  Квентин задумчиво покусывал внутреннюю сторону щеки. Наконец он нарушил молчание. “ Ладно, договорились. Зальц раздобыл выпивку мисс Вон. Вопрос в том, кому настолько не понравился Зальц, чтобы отравить его?”
  
  “В том-то и дело”. Старк взволнованно провел пальцами по волосам. “Яд попал не в то тело. Я думаю, он предназначался мисс Вон”.
  
  Стул Квентина со скрипом отодвинулся, когда он приземлился на обе ноги. - Что?
  
  “Совершенно верно, лейтенант. Здесь происходят странные вещи. Вот уже несколько недель кто-то пытается причинить вред мисс Вон”.
  
  “Каллен!”
  
  Сержант открыл дверь и просунул голову внутрь. “Да, сэр”.
  
  “Пригласите сюда Эльзу Вон. В двойном исполнении”.
  
  Когда дверь закрылась, Квентин снова повернулся к Говарду Старку. Его голос утратил мягкость. “ О каких вещах? он требовательно спросил.
  
  Старк вытирал лоб носовым платком. Он выглядел усталым. Он пододвинул стул и сел. “Это началось около трех недель назад. Мисс Вон только что открыла новенькую баночку с кольдкремом и собиралась намазать его, когда какое-то шестое чувство прозвенело предупреждающим звоночком. Крем был насыпан из толченого стекла. Две недели назад огромный кусок декорации опрокинулся, когда она проходила мимо, в считанных дюймах от нее. Недавно вечером, как раз перед представлением, она нашла на столике в своей гримерной вазу с гладиолусами. Никто не знает, откуда они взялись. Мисс Вон страдает сенной лихорадкой, и кто-то извлек пыльцу амброзии и рассыпал пыль по гладиолусам. У мисс Вон был легкий приступ, и ее пришлось отменить.” Старк выдавил невеселую улыбку. “Чихание во время боевого клича Бруннехильды могло испортить представление”.
  
  “Кто занял ее место?”
  
  “Хильда Сэмпл”.
  
  “Между этими двумя существует какая-нибудь вражда?”
  
  “Ну ... не совсем”. Старк выглядела неловко. “Я не люблю выдвигать обвинения, особенно без доказательств, но Сэмпл - очень амбициозная женщина. Получить высшие награды в Метрополитен-опера - это ее навязчивая идея. Но она никогда туда не попадет, пока мисс Вон жива, и она это знает.
  
  “Как вы думаете, она имеет какое-либо отношение к тем покушениям на мисс Вон?”
  
  Старк пожал плечами, когда дверь открылась и Каллен ввел в комнату Эльзу Вон.
  
  Пока ее бизнес-менеджер готовил все необходимое, Квентин оценивал ее. Он увидел высокую женщину, сложенную в либеральных пропорциях самых вагнеровских сопрано. Ее осанка была прямой и величественной, и она встретила его взгляд искренними глазами и неуверенной, но дружелюбной улыбкой. Ее манеры были скромными, и она казалась свободной от темперамента, который обычно ассоциируется с примадоннами. Однако в данный момент на ее лице все еще виднелись следы недавнего испытания.
  
  На Эльзу, со своей стороны, произвела благоприятное впечатление спокойная властность лейтенанта. Он сказал: “Садитесь, мисс Вон. мистер Старк только что рассказал мне о ряде попыток остановить вашу карьеру”.
  
  Она бросила укоризненный взгляд на своего менеджера. “Я думала, мы собираемся сохранить это в секрете, Говард”.
  
  “Мне жаль, Эльза”. Его тон был упрямым. “Мы больше не можем позволить себе играть в пятнашки с этой штукой. Теперь она широко открыта. Кто-то перестал дурачиться и настроен серьезно. Яд, которым убили Зальца, был в том флаконе. Он указал пальцем на стол. “ Тот, который я принес вам для интервью. И я думаю, что яд предназначался и для вас тоже.
  
  Эльза непонимающе посмотрела на него.
  
  Старк сглотнул и продолжил. “Рудольф Зальц был убит по ошибке, и это означает только одно. Ты не вне опасности. Убийца попытается снова ”.
  
  Фраза, казалось, эхом отозвалась в зале. Затем Эльза обрела дар речи и прошептала: “Я не могу в это поверить—”
  
  “Звучит невероятно, не так ли?” Старк был резок. “Но я бизнесмен, Эльза. Я верю в факты. А факты очевидны”.
  
  Квентин поддержал его. “Он прав, мисс Вон. Я хотел бы знать, почему полиция не была уведомлена”.
  
  “Вы можете винить в этом меня”, - сказал Старк. “Это была та огласка, которой я надеялся избежать”.
  
  “Не мог бы этот Дейв Лэнг, о котором вы упоминали, разобраться с этим поаккуратнее?”
  
  “Нет, сэр. Он действует по-другому”.
  
  “Итак, Говард, - сказала Эльза, “ мы живем в двадцатом веке, соревнуясь со всевозможными—”
  
  “Я уже слышал этот аргумент раньше. Это аргумент Дейва Лэнга, не твой. Ты оперная звезда, а не цирковой клоун или сиделка на флагштоке”.23
  
  Квентин поднял руку. “Давайте пока отложим это”, - коротко сказал он. Очевидно, здесь были трения — ситуация, заслуживающая изучения. Но с этим придется подождать. Он покачал головой. “Я не могу понять вас, люди. Вы платите налоги, чтобы нанять лучшее полицейское управление в мире, а затем полностью игнорируете это. Теперь посмотрите на результаты. Рудольф Зальц мертв, и это вполне могли быть вы, мисс Вон.”
  
  “Но Дэйв Лэнг вел расследование”.
  
  “С какой квалификацией?”
  
  “Во время войны он был офицером ОСО”, - сказал 24 года Старк. “Он воображает себя детективом-любителем”.
  
  Квентин безнадежно развел руками. “Хорошо. Мы доберемся до него позже”. Он повернулся к Эльзе. “Насчет тех нападений, мисс Вон. Есть идеи, кто за ними стоит?”
  
  Она покачала головой.
  
  “Мистер Старк выдвигает кандидатуру Хильды Сэмпл”.
  
  Эльза неловко пошевелилась. “Я не знаю. Может быть, я слишком верю в людей. Я просто не могу поверить, что Хильда на самом деле пыталась что-то предпринять, поэтому...” Все остальное замерло у нее на губах.
  
  Квентин был терпелив. “Давайте рассмотрим это. Я понимаю, что Рудольф Зальц был ее учителем, что она изучала все ваши роли, что, по всей вероятности, она заняла бы ваше место, если бы что-нибудь случилось. Это правда?”
  
  “Я— ну, да”.
  
  “Есть ли у вас враги за пределами оперы?”
  
  “Нет, лейтенант. Ни одного”.
  
  “Тогда эти нападения, должно быть, связаны с вашим положением здесь. Они прекратятся, если вы уйдете из Метрополитен-опера?”
  
  “Конечно”. Ответил Старк, и он сделал это убежденно. “Но, естественно, об этом не может быть и речи. У нее есть обязательства”.
  
  Квентин поднял бровь. “Они так щедро платят?”
  
  “Нет, сэр, они этого не делают. Мисс Вон предлагает самые высокие цены, но это все равно лишь капля в море. Однократное выступление по радио приносит гораздо больше прибыли ”.
  
  Эльза вздохнула. “Это говорит бизнесмен. Дело не только в этом, лейтенант. Я потратила лучшие годы своей жизни на изучение музыки не только ради денег. Метрополитен-опера - конечная цель певца. Удовлетворение огромное ”.
  
  Это был интересный эпизод, но не тот, который был нужен Квентину в данный момент. “Вы дружны с Хильдой Сэмпл?”
  
  “Мы ладим”, - уклончиво ответила Эльза.
  
  “А как насчет других — Ван Клефа, например?”
  
  “Руки ван Клефа связаны”, - вставил Старк. “Это миссис Дебретт испортила оборудование”.
  
  “ДеБретт?” Квентин нахмурился. Это имя, казалось, всплыло в его памяти.
  
  “Эдвина ДеБретт”, - объяснила Эльза. “Покровительница искусств. Жена одного из крупнейших спонсоров труппы Метрополитен-опера, которая также является членом правления. Власть, стоящая за троном”.
  
  “Звучит как политика”.
  
  “Так и есть”. Эльза устало пожала плечами. “Оперный театр разделен большим количеством политических фракций, чем Палата депутатов Франции. Человеку действительно нужна дополнительная пара глаз на затылке”.
  
  “Мисс Вон в безопасности”, - сказал Старк. “Ей удается держаться в стороне от политики и интриг”.
  
  “Есть какие-нибудь идеи, как Зальц мог вынести эту бутылку из вашей комнаты, мисс Вон?” Спросил Квентин.
  
  Она покачала головой. “ Вообще никаких.
  
  “Вы были с ним в хороших отношениях?”
  
  Она колебалась. “ В последнее время нет.
  
  Он ждал, когда она продолжит.
  
  “У нас были... ну, расхождения во мнениях”.
  
  “Не могли бы вы, пожалуйста, пояснить?”
  
  Она глубоко вздохнула. “Я слышала о Зальце до того, как он приехал в эту страну, и на меня произвела впечатление его репутация. Когда он начал исполнять вагнеровские партии, я немного поработала с ним. В этой профессии никто никогда не заканчивает учиться. Рудольф был кропотливым преподавателем. У него были свои методы. Он записывал мой голос на машинку и бесконечно прислушивался к ошибкам во фразировании и произношении. Но между нами было слишком много трений. Мы не могли сойтись во мнениях по ряду вопросов. Он был фанатиком традиций. Любая попытка оригинальности выводила его из себя. Он пел со многими великими певцами Европы — Гадски, Матценауэром, Нордикой, Шуманом-Хайнком.25 Каждый жест, каждый шаг, каждый нюанс должны были соответствовать его воспоминаниям об их выступлениях. У него даже было несколько старых партитур с отмеченными на них режиссерскими указаниями. Он хотел, чтобы я строго следил за ними; я просто не мог этого понять. Артистка должна придерживаться своей собственной интерпретации или быть не более чем попугаем. Я хотел свободы, и у нас было несколько монументальных споров. В конце концов, наши отношения окончательно испортились, и нам пришлось отказаться от совместной работы ”.
  
  “Как Зальц воспринял это?”
  
  “С горечью”, - сказал Говард Старк. “Он был мстительным человеком. Я не удивлюсь, если он стоял за этими нападениями на мисс Вон”.
  
  Квентин взглянул на него. “Некоторое время назад Хильда Сэмпл, казалось, была вашим кандидатом”.
  
  Старк наклонился вперед. “Но на самом деле особой разницы нет, лейтенант. Между этими двумя было совпадение интересов. Она была связана с Зальцем контрактом. Он мог выиграть от ее продвижения ”.
  
  Квентин покачал головой. “Если этот яд предназначался мисс Вон, то Зальц вне игры. Он не стал бы загрязнять спиртное, а затем красть его и пить сам. Это должен был быть кто-то другой ”.
  
  Старк неохотно кивнул.
  
  “Что означает, ” трезво добавил Квентин, “ что мисс Вон все еще в опасности. Ошибка в жертвах не исключает мотива. Наш убийца нанесет новый удар”.
  
  Эльза громко сглотнула.
  
  “Тебе придется защищать ее”, - мрачно сказал Старк.
  
  “Мы сделаем все, что в наших силах. Но мы не можем поручать детективам и дегустаторам следить за каждым ее шагом. У меня есть предложение”. Он посмотрел на нее. “Все зависит от мисс Вон. Предположим, мы держим заговор против вас в секрете. Мы знаем суть. Мы можем исходить из предположения, что планы убийцы дали осечку. Это дает нам преимущество перед ним. Он подумает, что нас ввели в заблуждение. Наша кажущаяся невиновность может повлиять на его будущее поведение. Поскольку мы знаем, на что обращать внимание, мы можем планировать соответствующим образом ”.
  
  “Мне это не нравится”. Старк был категоричен. “Это слишком опасно”.
  
  “Она в любом случае в опасности”.
  
  Эльза сказала: “Я согласна. Если мы не предпримем что-нибудь в ближайшее время, я, вероятно, доведу себя до нервного срыва”.
  
  “Хорошо”. Квентин был доволен. “Я приму необходимые меры”. Он встал. “Где я могу найти этого Дейва Лэнга?”
  
  “Он должен быть где-то поблизости”, - сказала Эльза. “Он должен был встретиться с нами за кулисами с теми репортерами после оперы”.
  
  Лейтенант подошел к двери и заговорил с сержантом Калленом. “Специалист по рекламе по имени Дейв Лэнг. Найдите его”.
  
  18 Это первый намек на чувство юмора Траубела — “Сэм Квентин” удивительно близок к известной калифорнийской тюрьме Сан-Квентин. И богатая семья по фамилии ДеБретт (известный путеводитель по английским манерам и званию пэра) и оперный менеджер по имени Ван Клефф (нотная запись)? Траубел, вполне возможно, задумывал эту книгу как пародию на популярные в то время детективные романы "вкрутую".
  
  19 Высокотоксичный растительный алкалоид, используемый в медицине в качестве стимулятора. Сегодня он в основном используется в США для подземного уничтожения паразитов.
  
  20 Оперная труппа Кельна (Германия) была основана в 1822 году и имеет всемирную репутацию.
  
  21 Название - еще одна музыкальная шутка: Фрида Хемпель (1885-1955) была высоко ценимым немецким сопрано, известным своим широким диапазоном. Она выступала более двухсот раз в Метрополитен-опера до 1919 года, когда внезапно уволилась, после чего сделала карьеру концертной деятельности.
  
  22 В 1950 году, когда, вероятно, происходит эта история, профессиональный футбол не был преобладающим видом спорта в Америке, как сегодня, и доходы команд в основном поступали от продажи билетов. Футбол сильно пострадал во время Второй мировой войны из-за потери игроков и снижения посещаемости. Телевидение еще не было значительным источником дохода, поскольку лишь несколько команд транслировали отдельные игры по телевидению. Первая игра чемпионата Национальной футбольной лиги, транслировавшаяся по национальному телевидению, состоялась только в 1951 году. В 1949 году команда Philadelphia Eagles была продана за 250 000 долларов (около 5 миллионов долларов в завышенных долларах 2021 года; Сэмюэл Х. Уильямсон, “Покупательная способность сегодняшних транзакций в долларах США в прошлом”, измерение стоимости, 2021, http://www.measuringworth.com), высокий показатель для спорта, но сущие гроши по сравнению с оценками 2021 года, когда, например, "Даллас Ковбойз" оцениваются более чем в 6 миллиардов долларов. Как известно, Хелен Траубел сама владела долей бейсбольной команды "Сент-Луис Браунз".
  
  23 Траубель не ограничивала себя оперой; она также регулярно появлялась в ночных клубах, на телевидении и в фильмах, часто в комедийных постановках, высмеивая саму себя и "серьезность” оперы.
  
  24 Управление стратегических служб было создано в 1942 году президентом Франклином Д. Рузвельтом для координации разведывательной деятельности в военное время. Агентство было официально упразднено в 1945 году, но было заменено Центральным разведывательным управлением, которое, по сути, взяло на себя большую часть его функций.
  
  25 Это все женщины, которые годами выступали в Метрополитен-опера: знаменитая немецкая сопрано Йоханна Эмилия Агнес Гадски (1872-1932); Маргарет Маценауэр (1881-1963), известная венгерская меццо-сопрано еврейского происхождения; Лилиан Нордика (1857-1914), высоко ценимое драматическое сопрано американского происхождения, которое также было моделью для Coca-Cola; и Эрнестина Шуман-Хайнк (1861-1936), немецко-американка австрийского происхождения. контральто отличалось широким диапазоном.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Третья
  
  Хороших теноров всегда не хватает. Но драматический тенор с необходимым телосложением, способный выдержать напряженные роли Вагнера, - редкий и ценный товар.
  
  В свой первый сезон в Метрополитен-опера Карл Экер завоевал завидную репутацию. Смуглый, с чистым, красивым лицом, он обладал мощной бочкообразной грудью истинного хельдентенора. Осознание его значительных талантов отразилось в его манерах, странной смеси добродушия и высокомерия. В один момент он мог быть теплым и близким, в следующий - отстраненным и холодным.
  
  Он был зол на Рудольфа Зальца. Смерть этого человека в суфлерской будке была незабываемым зрелищем. Это повлияло на его выступление, и это было то, чего он никогда не смог бы простить. Зальц должен был умереть в другом месте.
  
  26Итак, по окончании оперы Экер сразу же направился в свою гримерную со стороны Тридцать девятой улицы. Он остановился перед дверью. Кто-то играл на маленьком пианино в его гримерной. Доносились звуки “Liebestod”. Кожа вокруг его глаз и рта почти незаметно натянулась, затем он открыл дверь и вошел. Женщина, сидевшая за пианино, обернулась и посмотрела на него.
  
  “Привет, Эдвина”, - тихо сказал он.
  
  Музыка не расслабила ее лицо, и оно чудесно сохранилось, учитывая, что она пользовалась им почти четыре десятилетия. Волосы цвета эбенового дерева были уложены в сложную прическу. У нее были серые, раскосые кошачьи глаза. Все в Эдвине ДеБретт было кошачьим, даже ее движения, когда она поднялась, чтобы поприветствовать его, и полуулыбка на ее губах цвета цикламена.27
  
  “Где ты был прошлой ночью, Карл?” Ее голос был мурлыкающим.
  
  “У меня разболелась голова, любимая”. Он закрыл глаза и сжал виски кончиками пальцев.
  
  “Я думаю, вы лжете”. Она не повысила голоса.
  
  “Это я?”
  
  “Да. Я звонила тебе домой несколько раз. Никто не отвечал”. Она укоризненно посмотрела на него. “Я устроила этот прием специально для тебя, Карл. Вы были почетным гостем. Из-за вашего неявки я выглядел довольно глупо.”
  
  Он повернулся к зеркалу. - Мне еще раз объяснить, любимая? Я не люблю приемы. Я не люблю, когда светские матроны заискивают передо мной. Мне также не нравятся семейные осложнения, особенно то, как Стэнли смотрит на меня в последнее время.”
  
  “Не беспокойся о моем муже”.
  
  “Кто-то должен о нем беспокоиться”.
  
  “Я справлюсь со Стэнли”.
  
  Он пожал плечами, сел за стол и потянулся за бутылкой спирта, чтобы растворить спиртовую резинку, на которой держался его парик. Он промокнул это место комком впитывающей ваты, а затем начал выщипывать пучки волос, из которых состояли его бакенбарды.
  
  “Боюсь, Любхен, - сказал он небрежно, - что вы склонны недооценивать Стэнли. Я довольно хорошо знаю вашего мужа. Я когда-то был женат на его сестре, помнишь? Он не стал успешным капиталистом из-за некоторой умственной отсталости. Кроме того, мы должны поддерживать в нем хорошее настроение. Опере нужны деньги, а Стэнли распоряжается кошельками. Нам не следовало бы видеться так часто ”.
  
  “Пару месяцев назад у вас не было таких угрызений совести. Откуда это внезапное беспокойство?”
  
  “Приступ совести, Эдвина”. Он поморщился, когда последние остатки волос упали с его щеки, и поморщился снова, когда она промурлыкала ему имя. “Послушай, Эдвина, ” сказал он, “ вряд ли такие разговоры подобают говорить жене члена правления”.
  
  “Возможно, ты помнишь, Карл, что именно мое влияние привело тебя в Метрополитен-опера”.
  
  “Именно благодаря вашему влиянию я попал на прослушивание, ” поправил он ее, “ но именно благодаря моему таланту я получил контракт. И именно мои способности удержат меня здесь”. Он потянулся за баночкой холодного крема.
  
  “Для тебя много значит петь в Метрополитен-опера, не так ли, Карл?”
  
  Он уловил странную интонацию в ее голосе и развернулся с каменным выражением лица. “Да, Эдвина, это много значит для меня. Это значит все. Метрополитен-опера всегда была моей целью ”.
  
  Ее голос продолжал мурлыкать. “ Скажи мне, Карл, я была всего лишь ступенькой лестницы? Ты был добр ко мне, потому что я могла помочь?
  
  Он коротко рассмеялся. “Чепуха”.
  
  “Потому что, если бы я думал, что...”
  
  “Тогда что, Эдвина? У тебя связаны руки”.
  
  “Это они, Карл? Ты помнишь, что случилось с Ласаллем, баритоном?” Он нахмурился, и она продолжила. “Такой маленький скандал. Среди его костюмов было всего несколько камней, контрабандой ввезенных из Голландии. Штраф и условный срок. Но какой ущерб нанесен его репутации! Разве не печально, Карл, что Метрополитен-опера мгновенно уволила его? Конечно, ты помнишь, Карл. Ласаль все еще поет в пивных.”
  
  “Мое прошлое ясно”.
  
  “Не будь так уверен”.
  
  Он встал, возвышаясь над ней. “ Что вы имеете в виду?
  
  “Ничего. Совсем ничего, Карл, дорогой. Будем друзьями?”
  
  Его лицо изменилось. Внезапно он ослепительно улыбнулся. Его объятия раскрылись, и она подошла к нему. Их поцелуй был страстным, но почти сразу же Карл отстранился.
  
  “Мы должны быть осторожны, любимая”, - сказал он. “Кто-нибудь может войти. Полиция повсюду”.
  
  Густые брови нахмурились над его глазами. “Как тебе вообще удалось попасть за кулисы? Я думал, все двери заблокированы”.
  
  “Я все это время была здесь, в кабинете Ван Клефа. Я—” Она замолчала, когда раздался стук в дверь.
  
  Экер поднял глаза. “ Да?
  
  Сержант Каллен просунул голову в комнату. “Лейтенант Квентин просит всех подняться в приемную, без промедления, пожалуйста”.
  
  26 Буквально “Смерть от любви”, это один из самых известных отрывков из вагнеровской оперы — финальная драматическая сцена из его "Тристана и Изольды" (впервые исполнена в 1865 году), когда Изольда поет над телом своей умершей любви, Тристана. “Либестод” часто исполняется в других контекстах, чтобы предвещать обреченную любовь.
  
  27 Цикламен - это вид цветковых растений, произрастающий во многих разновидностях и оттенках красного. В 1947 году компания House of Houbigant выпустила на рынок губную помаду “Полупрозрачного темно-цикламенового” оттенка, которую она назвала “тропической красной”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Четвертая
  
  Дэйв Лэнг был привлекательным, моложе тридцати, излучающим добрую волю. Короткая стрижка и галстук-бабочка придавали ему вид студента. Его движения были быстрыми, динамичными и немного ошеломляющими. Его мальчишество уравновешивалось бдительными глазами, которые ничего не упускали. Он влетел в присутствие лейтенанта Квентина с протянутой рукой, дерзкий, уверенный и жизнерадостный.
  
  “Понимаю, вы хотели меня видеть, лейтенант. Я Дейв Лэнг, отвечаю за рекламу мисс Вон. Снаружи ждут с полдюжины репортеров. Как насчет заявления? Убийство в Метрополитен-опера! Брат!”
  
  Квентин высвободил руку. “ Позже. Сядь, пожалуйста.
  
  Лэнг сб.
  
  “Множество людей ждут интервью, мистер Лэнг. Важные люди. Я бы хотел разобраться с ними как можно скорее. Но сначала я разговариваю с вами, так что обойдемся без предварительных замечаний. Я уже говорил с мисс Вон. Я знаю об этих нападениях, направленных против нее. Она сказала мне, что вы занимались этим делом. Хорошо. Давайте ваш отчет.”
  
  Лэнг стал серьезным. Он заговорил четко. “ Их нет, лейтенант. Мой средний показатель отбивания равен нулю. Я не смог раздобыть ни малейшего фрагмента информации. Эти музыканты - странный народ. Трудно получить прямой ответ. И если они подозревают кого-то в том, что он сует нос в их дела, они крепко застегиваются ”.
  
  “Мисс Вон кажется вполне нормальной”.
  
  “Они все случаются, но они абсолютно непредсказуемы. Я не знаю — может быть, мисс Вон исключение ”.
  
  “Как вы думаете, кто-то из труппы несет ответственность?”
  
  “Вероятно. Постороннему человеку не хватило бы свободы передвижения за кулисами”.
  
  Квентин сказал: “Эти нападения серьезны. На карту было поставлено многое. Как получилось, что вы взялись за эту работу?”
  
  “Это была идея мисс Вон, не моя. Она пыталась избежать неприятной огласки. Она чувствовала, что как часть ее обычного окружения я могу передвигаться без подозрений. Защитная окраска, вроде как. Таким образом, я мог бы застать кого-нибудь врасплох и получить подсказку. Но это не сработало. Я столкнулся с очень скрытным человеком ”.
  
  “Копайте глубже, сэр. У вас есть какие-нибудь идеи?”
  
  Дэйв покачал головой. “Боюсь, что нет”.
  
  “Ее бизнес-менеджер предложил Хильду Сэмпл”.
  
  “Я знаю. И я не спускал с нее глаз”.
  
  “Ну?”
  
  “Ничего, кроме...”
  
  “Открывайте”, - сказал Квентин. “Давайте начнем”.
  
  “Ну”, — Лэнг неохотно ответил, - "у нее ... э—э... был роман с этим тенором, Карлом Эккером”.
  
  Квентин нетерпеливо отмахнулся. Романтические наклонности этих людей, возможно, будут изучены позже, но убийство было важным вопросом сейчас. Его глаза оценивали стоящего перед ним человека. Он быстро принял решение.
  
  “Старк также предложил Рудольфа Зальца”, - сказал он.
  
  Дэйв Лэнг нахмурился. “ Как так получилось?
  
  “Из-за контракта между ними. Зальцу принадлежала часть карьеры Сэмпл. Он мог выиграть от ее продвижения ”.
  
  Лэнг поднял ладони вверх. “Если Зальц стоял за этими нападениями, то мисс Вон в безопасности. Теперь он вне поля зрения”.
  
  Квентин покачал головой. “Ты ошибаешься. Зальца выпустили, но мисс Вон все еще в опасности. Яд, убивший Зальц, был из бутылки с ликером, которая находилась в ее гримерной.”
  
  Дэйв Лэнг вскочил на ноги. “Боже милостивый! Тогда Зальца, должно быть, убили по ошибке”.
  
  “Совершенно верно. Говард Старк купил эту бутылку и оставил ее в ее гримерке. Мы не знаем, как Зальц удалось раздобыть ее. Я рассказываю вам это, чтобы вы знали, в чем дело. Это не для публикации, понятно? Держи это при себе.”
  
  Лэнг обессиленно рухнул в свое кресло. Он продолжал качать головой из стороны в сторону, и в его голосе звучал благоговейный страх. “Я знал, что кто-то пытался разрушить ее карьеру, но я никогда не думал, что дело дойдет до убийства”.
  
  “Так и есть”. Квентин был мрачен. “Но мы должны рассмотреть все аспекты. Возможно, что Зальц на самом деле был намеченной жертвой. Это означает, что нам придется изучить его прошлое под микроскопом. Наблюдая за Хильдой Сэмпл, вы получили какую-либо информацию об этом человеке вообще? Любая информация, какой бы тривиальной она ни была, может оказаться полезной. ”
  
  Дэйв задумался, сдвинув брови. “Извините, лейтенант, я не сосредоточился на Зальце. Все, что я знаю, это то, что у него осталось только два студента, Хильда Семпл и Карл Экер”.
  
  Квентин встал и подошел к окну. Он долго смотрел на улицу, а затем отвернулся. “За последние несколько лет я повидал немало красавиц, но эта - самое главное. Время, место и казнь. Театр Метрополитен-опера в разгар представления. Какой бурный день будет у газет! И многие большие шишки начнут дергать за ниточки. ‘Успокойтесь, лейтенант. Вот здесь нажимайте на мягкую педаль. Эти люди чувствительны’. Он судорожно вздохнул. “Люди! Черт возьми, они не люди; они музыканты!”
  
  Лэнг сочувственно кивнул. “ Я понимаю, что вы имеете в виду, лейтенант.
  
  “А ты?”
  
  “Да, сэр. Музыка взывает к эмоциям больше, чем к интеллекту. Эти люди живут очень эмоциональной жизнью. Никогда нельзя сказать, что один из них может сделать в следующий раз ”. Он нахмурился. “Не был ли один из них замешан в каком-нибудь деле в прошлом году? Карл Экер, я полагаю”.
  
  Квентин сказал: “Газеты были полны этим. Где ты был?”
  
  “В то время на побережье. До нас дошло очень смутно. Если вы вкратце расскажете мне об этом, возможно, я смогу помочь. У меня есть несколько каналов связи с музыкальным миром ”.
  
  Квентин взглянул на часы. Несколько минут больше или меньше не повредят; остальные могут подождать. Он знал, как рассказать историю, не приукрашивая факты.
  
  Он сказал: “Два года назад Карл Экер был неизвестен и практически разорился. Затем он встретил Айви ДеБретт и женился на ней”.
  
  “Имеете отношение к финансисту Стэнли Дебретту?”
  
  “Его сестра”.
  
  “Я полагаю, вы знаете, что жена Стэнли, Эдвина ДеБретт, одна из самых влиятельных персон здесь, в Метрополитен-опера”.
  
  “Да. Пожалуйста, больше не перебивай. Позволь мне продолжить. В то время некоторые люди говорили, что Экер женился на Айви из-за ее денег. Я не знаю. Во всяком случае, он не позволил этому встать у него на пути. И у них было кое-что общее: любовь к музыке. Она сама хотела стать певицей. Это была навязчивая идея. Вот только у нее не было голоса. Брак дал толчок карьере Экера. Он был помолвлен на нескольких концертах и начал создавать себе репутацию.
  
  28“Затем, прошлой зимой, год назад, у него было запланировано выступление в Филадельфии. Обычно Айви ездила с ним, но на этот раз она простудилась. Экер прибыл туда со своим аккомпаниатором и провел вторую половину дня, отдыхая и репетируя. В половине девятого он вошел в зал. Это было пятого февраля. Тебя здесь не было, так что ты не помнишь. Сильнейшая метель с 88-го. Выпало десять дюймов снега. Железнодорожные пути перекрыты, самолеты приземлены, никакого транспорта. Экер был вынужден остаться на ночь в Филадельфии. В полдень следующего дня он вернулся домой. Айви была мертва. Он нашел ее на полу в гостиной с пулевым отверстием в виске.”
  
  Дэйв Лэнг сидел неподвижно, его глаза были напряжены. На мгновение в офисе стало очень тихо.
  
  “В квартире был полный разгром”, - продолжил Квентин. “Очевидно, там была борьба. Драгоценности Айви пропали. Семейные реликвии и антиквариат, ценные вещи. Это было зарегистрировано как вооруженное ограбление.”
  
  “А пистолет?” Спросил Дейв.
  
  “Никаких следов. Калибр тридцать два, судя по пуле. В нее стреляли при соприкосновении. Вокруг раны не было пороховых ожогов ”.
  
  “А само дело?”
  
  “Все еще не раскрыто”. Губы Квентина были мрачны.
  
  “Кто унаследовал деньги Айви?”
  
  “Экер - то, что от него осталось”.
  
  Дэйв нахмурился. “Что ты имеешь в виду?”
  
  “Неудачные инвестиции. За последний год ее состояние сократилось почти до нуля. Однако был страховой полис, который Экер забрала. По нему выплачивалось двойное возмещение. Пятьдесят тысяч.”
  
  “Тут не на что чихать”. Дэйв поджал губы. “Людей убивали и за меньшее. Разве он не мог совершить поездку в шторм или без шторма, а затем вернуться обратно за считанные часы?”
  
  “Ни за что”. Тон Квентина был решительным. “Всякий раз, когда убивают женщину, нашим первым подозреваемым всегда является муж. Мы проверили его вдоль и поперек. Экер оставался в Филадельфии всю ночь.”
  
  “Кто так говорит?”
  
  “Его аккомпаниатор. В городе был съезд, и отели были переполнены. Им пришлось жить в одном номере, и аккомпаниатор оставался с ним всю ночь ”.
  
  “Конечно, и пара таблеток снотворного могла бы превратить аккомпаниатора в нафталин”.
  
  “Мы занимались этим. Наше дело - думать обо всем. У этого человека была бессонница. Он не спал всю ночь, сочиняя фугу, что бы это ни было. Он поклялся, что Экер проспал до утра.”
  
  “Нет никаких шансов на сговор?”
  
  “Там, где замешаны деньги, всегда есть вероятность сговора. Но коп часто действует инстинктивно, Лэнг, и тот парень говорил правду. Я готов поставить на это свою репутацию. Более того, у Экера было более трех тысяч двухсот свидетелей, которые подтвердили его алиби.”
  
  Дэйв уставился на него. “Ха?”
  
  “Совершенно верно. Три тысячи двести свидетелей. Айви была убита между девятью и десятью вечера, как установлено и подтверждено судебно-медицинским экспертом. В этот самый час Карл Эккер исполнял программу немецкого ”Лидера"29 перед аудиторией, полной людей."
  
  Дэйва, наконец, продали. “И какой, “ спросил он, - была реакция Экера?”
  
  “Ему стало очень плохо. Пуля проделала дыру в ее балке, и зрелище было не из приятных. Ему наконец удалось дозвониться в управление, и я был на месте происшествия через пятнадцать минут ”.
  
  “Никаких признаков насильственного проникновения?”
  
  Квентин покачал головой. “Никаких. Однако она могла открыть на звонок и даже впустить нападавшего. Это мог быть кто-то, кого она знала, или кто-то, у кого был ключ ”.
  
  Дверь открылась достаточно широко, чтобы впустить сержанта Каллена. “ Я их всех собрал, лейтенант, - сказал он. “ Да, с ними нелегко, особенно с Хильдой Сэмпл. Я думаю, вам лучше ...”
  
  Его прервал небольшой тайфун в лице крупной светловолосой женщины, которая бесцеремонно ворвалась в комнату. Она мрачно двинулась вперед, остановилась у стола и уставилась на Квентина взглядом, в котором были одновременно и озорство, и возмущение. Ее руки были уперты в бедра, а рот раздраженно сжат в тонкую линию.
  
  “Вы здесь главный? Я Хильда Сэмпл. Я больше часа стою в той приемной и спорю с вашими подчиненными. Становится поздно, а я сижу здесь с полудня. У меня назначен ужин, и я проголодался. Я хотел бы немедленно уйти. Не могли бы вы, пожалуйста, дать инструкции?”
  
  Квентин держал себя в руках, но в его поведении заметно отсутствовала теплота. “ Вашему ужину придется подождать, мисс Сэмпл. Убит человек.
  
  “Я знаю”, - коротко ответила она. “Но я его не убивала и не вижу, какое это имеет отношение к моему делу”.
  
  Квентин устало взглянул на Дэйва Лэнга. “Я хочу увидеться с тобой позже. Оставайся на связи”.
  
  Лэнг и сержант Каллен удалились. Когда дверь за ними закрылась, Квентин указал на стул. “Садитесь, мисс Сэмпл”.
  
  “Я бы предпочел постоять”.
  
  “Как пожелаете”. Он открыто оценивал ее. Все вагнеровские сопрано, по-видимому, были вылиты по одному образцу: амазонского роста, с глубокой грудью, с легкими и диафрагмой, приспособленными для удовлетворения самых бескомпромиссных требований. Он отметил, что ее волосы были такого же оттенка, как у Эльзы Вон. Однако на этом сходство заканчивалось. В этой женщине, несмотря на ее нынешний гнев, была какая-то невозмутимая непроницаемость. Он инстинктивно чувствовал, что ее эмоции ограничены.
  
  Квентин был дипломатом. Он выдавил дипломатичную улыбку. “ Поскольку вы так спешите, я провожу вас сейчас, мисс Сэмпл. Вам придется ответить на несколько вопросов.
  
  “Я готов. Но, пожалуйста, будьте кратки”.
  
  Его улыбка была натянутой. “ Вы довольно хорошо знали Рудольфа Зальца.
  
  “Он был моим учителем”.
  
  “Я так понимаю, вы были на сцене, когда он умер”.
  
  “Да, но я ничего не видела. Я исполняла партию Зиглинды, которая в это время должна была спать”.
  
  “Значит, вы не видели, как он выпил смертельный напиток?”
  
  “Мои глаза были закрыты”.
  
  Квентин с любопытством посмотрел на нее. Смерть Зальца ее совсем не тронула. Она казалась странно невозмутимой. Это было странно, и он держал ее так прямо.
  
  “Для человека, который был тесно связан с покойной, мисс Сэмпл, я нахожу ваше отношение странно безразличным”.
  
  “Совершенно верно, лейтенант. Я должен признаться. Мне не очень нравился Рудольф Зальц. Он не был приятным человеком”.
  
  “Тогда почему ты не бросила его?”
  
  “Потому что он все еще был лучшим из доступных учителей”.
  
  “Это единственная причина?” Он внимательно наблюдал за ней.
  
  “Какая еще могла быть причина?”
  
  “Ваш контракт с ним”.
  
  Она внезапно насторожилась. Какое бы выражение ни было на ее лице, оно скрылось за безличной маской. Она холодно смотрела на него в течение некоторого молчания. Затем она сказала: “Извините, лейтенант. Я не могу обсуждать этот вопрос. Вам придется обсудить это с моим адвокатом. ”
  
  Квентин мысленно улыбнулся. Он нажал на нужную кнопку.
  
  “Был ли ваш адвокат здесь, когда был убит Зальц?”
  
  “Нет, конечно, нет”.
  
  “Тогда я не вижу, чем он мог бы помочь. Я хотел бы подчеркнуть одну вещь, мисс Сэмпл: все, что нам нужно знать, мы можем выяснить. Упрямство вам ничего не даст. Возможно, сотрудничество с нами окупится ”.
  
  Она стояла тихо, размышляя. “ Чего вы хотите, лейтенант? - спросил я.
  
  “Информация о вашем контракте. Вы можете также поговорить. Мы, вероятно, найдем копию в банковской ячейке Зальца”.
  
  “Хорошо. Для этого требовалось пятьдесят процентов моего заработка”. Она слегка улыбнулась в ответ на удивленный взгляд Квентина. “Звучит чрезмерно, не так ли? Что ж, так оно и есть. Это невыразимо возмутительно. Этот человек был кровопийцей ”.
  
  “Ты подписал это”, - логично сказал он. “Никто не стоял над тобой с пистолетом”.
  
  “Совершенно верно. Но у меня не было выбора. Есть и другие методы принуждения, помимо использования оружия ”.
  
  “Например?”
  
  “Когда я впервые встретила Рудольфа Зальца, я работала в универмаге. Зарплату трудно было назвать щедрой. Определенно недостаточно, чтобы оплатить уроки пения”. В ее голосе прозвучала странная напряженность. “Вы знаете, что такое фрустрация, лейтенант? Иметь талант, который все время царапается внутри тебя и требует развития? Который делает тебя беспокойным, нервным и постоянно на взводе? Это нелегко. А потом, однажды, я встретил Рудольфа Зальца. Он услышал, как я пою. Ему понравился мой голос. Он почувствовал, что в нем есть большие возможности, и сделал мне предложение. Он научит меня петь, и когда я научусь правильно использовать свой голос, он будет тренировать меня во всех вагнеровских партиях. На условной основе. Гонорара не будет. Он получал бы пятьдесят процентов от всего, что я зарабатывал в течение десяти лет”.
  
  “И с тех пор он занимается коллекционированием?”
  
  “Да”.
  
  “Он знал, что ты была недовольна?”
  
  “Я не делала из этого секрета”. Она глубоко вздохнула. “На самом деле, я консультировалась со своим адвокатом. Он сказал мне, что контракт имеет обязательную силу. Тем не менее, мы все равно собирались подать в суд, пытаясь изменить это ”.
  
  “Зальц был в курсе этого?”
  
  “Да”. Ее улыбка была натянутой. “Я знаю, о чем вы думаете, лейтенант. Что, возможно, я убила Рудольфа Зальца, чтобы разорвать контракт. Это неправда”.
  
  Он задумчиво потирал костяшкой большого пальца подбородок, полузакрыв глаза. Наконец он нарушил молчание. “ Спасибо, мисс Сэмпл. Если мне понадобится что-нибудь еще, я свяжусь с вами.”
  
  “Теперь я могу уйти?”
  
  Он утвердительно кивнул. Когда она открыла дверь, чтобы уйти, послышался раздраженный гул голосов. Он глубоко вздохнул, расправил плечи и вышел навстречу собравшимся музыкантам. Он держался со смиренным, но решительным видом христианского мученика, выходящего на арену.
  
  28 В 1888 году и снова в 1899 году в Филадельфии была сильная метель. В 1941 году в Филадельфии выпало более десяти дюймов снега, но больше такого не было до 1960 года. Последний суровой Северо-Восточной Пурги до 1951 года (когда "Метрополитен-опера" убийств был опубликован) произошла в декабре 1947. Следовательно, либо спектакль "Город Эккера", либо сама метель должны рассматриваться как вымышленные.
  
  29 Буквально "песни" — обычно относится к немецкой песенной традиции классической и романтической эпох. Франц Шуберт, Роберт Шуман, Людвиг ван Бетховен, Вольфганг Амадей Моцарт и другие часто кладут стихи на музыку.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятая
  
  30Удивительно, что могут сделать двадцать четыре часа. С течением времени, пусть даже за один день, большая часть шока и ужаса, сопровождавших насильственную кончину Рудольфа Зальца, рассеялась. Эльзе Вон, сидевшей за своим "Болдуином", удавалось забывать об этом на несколько минут. Жалюзи, опущенные на огромных окнах студии, позволяли ровно такому количеству солнечного света падать на ее пальцы, когда они ловко перебирали клавиши.
  
  Она была не одна. За роялем стояла молодая девушка, стройная и прямая, соединив кончики пальцев в классической позе певицы. Из овала, образованного ее губами, доносился легкий лирический голос, поднимающийся по шкале. Серьезность ее лица смягчалось довольно задумчивым выражением вокруг глаз. Ее челюсть, однако, была маленькой, заостренной и решительной. Общий эффект, рассматриваемый под любым углом, был более чем приятным.
  
  Достигнув высшей ноты, ее голос дрогнул и был внезапно прерван громоподобным аккордом на пианино.
  
  “Нет, нет”, - сказала Эльза. “Ты все еще заглушаешь самые высокие. Позволь им течь, Джейн, дорогая, кругло и гладко”.
  
  Она сделала высокий жест вверх и продемонстрировала, запрокинув голову, взяв высокую ноту в неподвижном воздухе, удерживая ее, ее лицо расслаблено и улыбается. “Понимаете, что я имею в виду? Ну же, давай попробуем еще раз.”
  
  Будучи протеже Эльзы, Джейн ДеБретт с серьезной серьезностью брала уроки пения. Каштановые волосы мягко падали ей на лицо. Ее фигура была гибкой и спортивной. Ее голос, лишенный громкости, обладал, тем не менее, привлекательным качеством, с которым она справлялась легко и с немалым шармом. Хотя ее отец, Стэнли ДеБретт, мог легко позволить себе оплачивать ее уроки, до сих пор он проявлял заметное отсутствие энтузиазма по поводу музыкальной карьеры своей единственной дочери. В Эльзе, старой подруге, она нашла отзывчивого союзника.
  
  Она приходила сюда несколько раз в неделю. Ей нравилась студия Эльзы. Там было тепло и уютно. Мебель была сделана так, чтобы вместить любую из героических фигур, задуманных их любимым композитором Рихардом Вагнером. У дальней стены располагался небольшой бар с широким ассортиментом напитков. Над ним в простой рамке висела подлинная картина Дега.31 А рядом с пианино Эльза держала звукозаписывающую машину, способную воспроизводить весь диапазон звука. Первоначально ее покупку предложил Рудольф Зальц.
  
  Джейн уверенно взяла верхнюю ноту, а затем оборвала ее, когда у нее перехватило дыхание. Эльза отошла от пианино, одобрительно кивнув.
  
  “Намного лучше, дорогая. Любой мог увидеть улучшение”.
  
  Джейн была довольна. Похвала Эльзы никогда не давалась легко.
  
  “Как ты думаешь, я готов к своему концерту?”
  
  “Почти. Знаешь, Джейн, я тут подумал. Нам следует добавить еще одну арию в твою программу”.
  
  “Как скажешь, Эльза”.
  
  “Un Bel Di, Ведремо".32 Ты так хорошо это делаешь ”.
  
  “Давай попробуем прямо сейчас, хорошо?”
  
  Эльза вернулась к пианино и начала играть. Голос Джейн превосходно подходил к этой завораживающей мелодии из "Мадам Баттерфляй", которая так странно нисходит с высокого соль-бемоля. В ее исполнении были чувство и стиль. Когда отзвучала последняя нота, Эльза зааплодировала и сказала: “Браво”.
  
  Джейн подошла и села рядом с ней на табурет. “О, Эльза, я добилась такого большого прогресса! Как мне тебя отблагодарить?”
  
  “Продолжая любить музыку”.
  
  “Стану ли я когда-нибудь знаменитым?”
  
  Эльза внимательно посмотрела на нее. “ Это то, чего ты действительно хочешь, моя дорогая?
  
  “Больше всего на свете”. В ее голосе слышалась напряженность, почти свирепость. “Я— я не хочу быть просто дочерью богатого человека. Я хочу сделать что-нибудь для себя. Я хочу быть кем-то. Я хочу когда-нибудь стоять на одной из величайших сцен мира и чувствовать, что заворожу публику ”.
  
  Эльза немного подождала, затем мягко спросила: “Скажи мне, дорогая, ты уверена, что просто не пытаешься что-то доказать своей мачехе?”
  
  Джейн слегка напряглась, ее лоб наморщился. “ Я не понимаю.
  
  Эльза серьезно наклонилась к ней. “Все эти твои жгучие амбиции — разве это не из-за веселой терпимости Эдвины, которая относилась к твоему желанию петь так, словно потакала ребенку?”
  
  Джейн прикусила губу и на мгновение замолчала, опустив глаза. “Возможно, это часть всего этого”, - неохотно признала она. “Но только небольшая часть. Ты знаешь, как я отношусь к Эдвине. Я бы хотел заставить ее смириться со своим мнением ”.
  
  “Брось, Джейн. Тебе не нужно беспокоиться о мнении Эдвины. На них не очень-то можно положиться”.
  
  “Я знаю. Я слишком часто слышал, как она их высказывала. Она считает, что Хильда Сэмпл - величайшее создание со времен Шумана-Хайнка. Она говорит, что ее диапазон огромен ”.
  
  Эльза сказала: “У меня на кухне плита побольше”.
  
  Это сняло напряжение, и они оба рассмеялись.
  
  Эльза вздохнула. “Да поможет Бог Метрополитен, если Ван Клеффу придется подчиняться всем художественным решениям Эдвины. Сделай мне одолжение, Джейн? Забудь Эдвину. Забудьте о ее отношении к вашей музыке. Вы не должны позволять подобным тривиальным эмоциональным факторам влиять на важные решения в вашей жизни. Вам нравится петь, вы хотите петь, тогда делайте это. Но позвольте мне дать вам совет, и он основан на многолетнем опыте, поверьте мне. Есть другие вещи, не менее важные, чем карьера, возможно, даже более важные. Вы хотите дать концерт в ратуше. Хорошо. Ховард организует это для вас. Я знаю, это маленький триумф. Но постарайся быть довольным этим и отшлифовать свой репертуар ”.
  
  “Нет”. Голос Джейн был твердым, губы упрямыми, челюсти сжатыми. Оба кулака были крепко сжаты на коленях. “Моя цель - опера. И я не хочу петь никаких модных итальянских опер. Я хочу петь Вагнера — с тобой ”.
  
  Эльза воззвала к небесам. “Она хочет спеть Вагнера. Нет, дорогая, боюсь, что нет. У тебя слишком слабый голос”.
  
  “Это можно развить. Я делаю все упражнения, которые вы мне говорите”.
  
  “Но дело не только в твоем голосе, дорогая. Дело в тебе. Твоя фигура, твои физические возможности. Ты никогда не смогла бы устоять на ногах в немецкой опере. Тебе понадобилось бы больше сил. Не хотели бы вы выручить сотню фунтов?”
  
  “Да, если это поможет моему голосу”.
  
  Эльза вскинула руки в знак полного поражения. “Все для искусства, да? Боже мой, дорогая, ты молода. Ты прекрасна. Считай, что тебе повезло, и учитывай романтические аспекты. Современные мужчины предпочитают своих женщин маленькими и подтянутыми. Никто не влюбляется в двухсотфунтовое сопрано.”
  
  “Так ли важна любовь, Эльза?”
  
  “Важно? Империи рушились из-за любви. И что было бы с человечеством без нее?”
  
  “Но ты так и не женился”.
  
  “Это правда. И я буду первым, кто признает, что, возможно, я что-то упустил. Я больше не уверен, что поступил мудро, бросив все ради карьеры ”.
  
  “Тебе обязательно было это делать?”
  
  “Поначалу да. Ни на что другое нет времени. Ты знаешь, сколько труда требуется, чтобы разучить всего одну новую оперу? Бесконечные часы, проведенные за изучением партитуры, повторением ее снова и снова, пока вы не сможете мысленно представить взаимосвязь между словами и музыкой, пока психология и эмоции персонажей не станут частью вашего собственного существа, так что вы сможете спроецировать себя на историю, как будто все это происходит на самом деле. Как музыка и текст должны проникать в вашу кровь, чтобы слиться воедино и зафиксировать темп в вашем сознании. Как неустанно ты должна работать над совершенствованием контроля дыхания, чтобы обеспечить правильные мелодические вариации. И долгие, напряженные часы приходится тратить на овладение иностранными языками. Нет, Джейн, это никогда не кончается. И все это годится только для одной оперы. А чтобы чего-то добиться, нужно многому научиться ”.
  
  Джейн, слушавшая с напряженным вниманием, ничем не показала, что поколебалась в своей решимости. “Но ты сделала все это, Эльза, и теперь ты не сожалеешь, не так ли?”
  
  “Я сделал это, потому что должен был. Неужели ты не понимаешь, дорогая, долгие годы музыка была всей моей жизнью. Забрав ее, ты лишила меня самого воздуха, которым я дышал. Но ты другая, Джейн.”
  
  “Нет, я не боюсь. Правда”. Джейн покачала головой. “Я бы ни против чего не возражала, если бы только могла быть уверена, что есть хоть какой-то шанс на успех”.
  
  “Это сделало бы жизнь проще, не так ли? Но нет никакой гарантии успеха. И даже если вы никогда не сможете реализовать свои амбиции, если вы никогда не сможете подняться на сцену великого оперного театра, я бы все равно посоветовал вам учиться — для вашего собственного удовольствия. Что не так с Пуччини, Верди, Масканьи, Россини?33 Они написали прекрасные оперы, как раз подходящие для вашего голоса. Но ты не должен посвящать им свою жизнь. Посмотри, что случилось с твоей тетей — как она страдала, потому что у нее ничего не получалось.”
  
  “У тети Айви не было таланта”.
  
  “Это правда, Джейн. Но талант - не такой уж редкий товар. По всей стране обучают замечательные голоса. Не все они могут быть успешными или даже надеяться попасть в Метрополитен-опера. Если ты...
  
  Раздался звонок в дверь. Эльза начала подниматься. Джейн помахала ей в ответ. “Я открою”, - сказала она, направляясь через фойе к двери.
  
  Когда она открыла дверь, молодой человек, стоявший напротив нее через порог, начал улыбаться, глядя на нее с откровенным и неприкрытым восхищением. На щеках Джейн заиграл румянец, но она прямо встретила его взгляд. “ Да? ” спросила она.
  
  Ему пришлось откашляться. “ Мисс Вон, пожалуйста. Скажите ей, что это Дейв Лэнг.
  
  Но Эльза услышала его голос и крикнула "Добро пожаловать".
  
  “Заходи, Дэйв”. Она отошла от пианино и ждала с протянутой рукой. “Рада, что ты остановился. Что с тобой, Дэйв? Ты никогда раньше не видел девушку? Поздоровайся с Джейн ДеБретт.”
  
  “Привет”. Он не сводил глаз с Джейн.
  
  “Это мой специалист по рекламе, Джейн. Дэйв Лэнг”.
  
  Джейн ответила на знакомство скромной улыбкой.
  
  Жест Эльзы обвел комнату. “Садись, Дэйв. Мы сейчас освободимся. Я даю урок”.
  
  Он незаметно устроился на краешке стула в дальнем углу. На его лице было странное выражение, как будто он был загипнотизирован. Его пульс участился, кровь, казалось, потеплела, и он слушал ее пение как в тумане. Резкий стук по клавишам пианино заставил его вздрогнуть.
  
  “Нет”, - сказала Эльза. “Смотри”, — она слегка ущипнула себя за горло, — “гортань - тонкий музыкальный инструмент, Джейн. Она управляет воздухом, который производит звук. Ваш тон должен плыть на одном дыхании, чтобы нежнейшее пианиссимо было слышно даже на галерке. Попробуйте еще раз. ”
  
  Джейн глубоко вздохнула. Тон задал аккорд. Ее голос зазвучал в неподвижном воздухе, как звон чистого колокола.
  
  “Вот и все”, - сказала Эльза. “Ну”, — она повернулась к Дэйву, — “что ты думаешь?”
  
  Он с жаром выдохнул. “Идеально”.
  
  Джейн тепло улыбнулась. “Спасибо”.
  
  Эльза хлопнула себя кончиками пальцев по лбу. “Я сегодня медленная. Мне только что пришла в голову идея. Если тебе действительно нравится ее голос, Дэйв, у нас есть для тебя работа. В следующем месяце Джейн дебютирует в ратуше. Ей не помешало бы немного рекламы. Может быть, удастся продать несколько билетов. Что скажете?”
  
  Он тут же вскочил на ноги. “Я нанят”. Он подошел вплотную к девушке. “Мы сделаем это самым грандиозным дебютом, который когда-либо видел Нью-Йорк. Я поговорю с Уинчеллом.34 Я разработаю план кампании. Маленький чизкейк на обложке "Жизни" и "Времени". Рекламный ролик Олина Даунса.35 Слово в эфире Димса Тейлора.36 Возможно, у вас на руках аншлаг, мисс ДеБретт. Когда вы свободны? Мы это обсудим.”
  
  “Теперь она свободна”, - сказала Эльза. “Если только тебя сюда не привело что-то особенное”.
  
  Он отмахнулся. “Ничего существенного. Один из сценаристов "37 " хочет написать статью об этой футбольной сделке. Я просто хотел договориться об интервью ”.
  
  “В любое время, Дэйв. Ты знаешь мое расписание”.
  
  “Прекрасно”. Он с надеждой повернулся к Джейн. “ Коктейль, мисс ДеБретт?
  
  “Мне это нравится”. В ее глазах горело нетерпение.
  
  Через пять минут после того, как они ушли, Эльза Вон все еще улыбалась.
  
  30 Популярная марка фортепиано.
  
  31 Написанные маслом картины французского импрессиониста Эдгара Дега и его современников, таких как Поль Гоген, в 1940-х и 1950-х годах продавались по ценам от высоких до низких шестизначных; сегодня они продаются в двести-триста раз дороже. Пастельные работы без подписи были доступны тогда по гораздо более скромным ценам, а пастельные работы с подписями и рисунками до сих пор продаются всего за десятки тысяч. Мисс Вон, которая могла позволить себе купить “значительную долю участия в профессиональной футбольной команде” за предположительно шестизначную сумму (см. Примечание на стр. 10), вполне могла приобрести масло Дега для себя.
  
  32 Эта великолепная ария из второго акта трагедии Джакомо Пуччини "Мадам Баттерфляй", впервые исполненной в 1904 году. В нем куртизанка Баттерфляй воображает, что “В один прекрасный день мы увидим ...” к ней вернется ее возлюбленный лейтенант Пинкертон. Это остается одной из самых популярных арий для сопрано.
  
  33 Из этой знаменитой группы итальянских оперных композиторов девятнадцатого века, пожалуй, только Масканьи вам не знаком: Пьетро Масканьи (1863-1945) в основном известен благодаря Деревенской кавалерии (1890), которая изменила направление итальянской оперы, первой из постромантического движения веризма (по-итальянски “реализм”).
  
  34 Уолтер Уинчелл (1897-1972) был популярным и весьма влиятельным обозревателем светской хроники и репортером таблоидов для газет и радио. В начале 1950-х его еженедельное радиошоу также транслировалось по телевидению.
  
  35 Даунс (1886-1955) был музыкальным критиком New York Times.
  
  36 Тейлор (1885-1966), критик и композитор, сам был страстным популяризатором классической музыки. Премьеры опер Тейлора "Королевский прихвостень" и "Питер Иббетсон" прошли в Метрополитен-опера в 1927 и 1931 годах, соответственно, с большим успехом.
  
  37 Associated Press, основанное в 1846 году, является кооперативным некоммерческим информационным агентством и ключевым распространителем новостных репортажей для сотен своих газет-членов и клиентов. Его основными конкурентами в 1950 году были United Press International (UPI) и International News Service (INS).
  
  OceanofPDF.com
  Глава Шестая
  
  Это был приятный тихий бар на Шестьдесят третьей улице, недалеко от Мэдисона — маленький оазис с прослушиваемой музыкой, мягким светом и ненавязчивыми официантами. В этот час большинство кабинок пустовало. Дэйв неторопливо водил Джейн по улицам, знакомясь, и теперь, откинувшись на полированную кожу, она чувствовала себя расслабленной и умиротворенной.
  
  38Когда к ней подошел лунолицый официант, она сделала заказ. “Тайфун на Таити”. Это заслужило на нее уважительный взгляд.
  
  Дэйв сказал: “Я сам старый алкоголик, но это для меня что-то новенькое. Ингредиенты, пожалуйста”.
  
  “Куантро, джин, лайм и немного шампанского”, - сказала она ему.
  
  Он тоже был впечатлен. “Лэнгианцы - отважное племя. Я возьму то же самое”. И когда официант ушел: “Сколько таких вы сможете вместить?”
  
  “Даже не одно. Мне просто нравится нянчиться с этим. Аромат приводит меня в восторг ”.
  
  “Хорошо. Но я готов поспорить, что два таких убийства в быстрой последовательности превратили бы колоратуру в баритон ”.
  
  Джейн рассмеялась. “Один мой знакомый из Принстона однажды выпил три бокала подряд”.
  
  “Что произошло?”
  
  “Они вынесли его оттуда, как гладильную доску”.
  
  Он погрозил ей пальцем. “Ты милая девушка, Джейн. Держись подальше от подобных девиц. С этого момента тебе лучше держаться хороших, добропорядочных граждан”.
  
  “Например, кто?”
  
  “Я”.
  
  Она склонила голову набок, вопросительно глядя на него. “Я никогда раньше не встречалась с рекламным агентом. Есть ли у этого какое-то будущее?”
  
  “Конечно. Человек может жить в умеренной роскоши и смотреть на всех замечательных людей, которых ты встречаешь ”.
  
  “Вы действительно знаете Уинчелла?”
  
  Он ухмыльнулся. “ Я знаю Уинчелла так же хорошо, как он знает меня. Официант вернулся с напитками, поставил их на стол и незаметно удалился в тень. “Шутки в сторону, - сказал Дэйв, - все, что мне нужно сделать, это послать Уинчеллу горячую зацепку. Если ему это понравится, он этим воспользуется. В конце концов, твой отец - известный финансист.”
  
  Она покачала головой. “Но я не хочу пользоваться репутацией отца. Я хочу добиться успеха самостоятельно”.
  
  “Естественно. Но тебя нужно подтолкнуть в правильном направлении. И после этого концерта ты сам станешь финансистом ”.
  
  Она слабо улыбнулась. “Боюсь, что нет. Последний дебют, который принес какие-то деньги в Ратуше, был в 88-м. Люди пришли сюда, чтобы убраться со снега ”.
  
  “Как это?”
  
  “Я думал, ты знаешь. Никто не покупает билеты в кассах на неизвестного певца. О, возможно, несколько друзей или родственников, вот и все. Чтобы привлечь аудиторию, здание оклеено обоями. Если, конечно, людей не удастся заманить сообщениями о новом блестящем таланте.”
  
  “Послушай, ” мрачно сказал Дейв, - у тебя будут зрители, даже если мне придется загонять их бычьим кнутом”. Он помолчал, нахмурившись. “Я все еще не понимаю. Зачем кому-то давать концерт, на котором теряются деньги?”
  
  “Причин много, Дэйв. Это шанс быть услышанным. Это самореализация и удовлетворение после многих лет учебы. И возможность получить отзывы критиков. А как еще можно развить сценическое присутствие без ...
  
  “Хорошо. Я убежден. Допивай свой коктейль, и я куплю тебе другой”.
  
  Она покачала головой. “ Боюсь, что нет. Твоя жизнь не стоила бы и фартинга, рашлайт.39 Ты знаешь, что папа делает с молодыми людьми, которые приводят меня домой накачанной? У него есть шиллелаг40, который весит ...
  
  Дэйв содрогнулся. “Хватит. Выкладывай, и я принесу тебе лимонад”.
  
  Они вместе рассмеялись. Дэйв попробовал свой напиток и нашел его крепким. Он повертел бокал в пальцах и полюбовался бликами, горевшими в волосах Джейн. “Я не знал, что у Эльзы есть протеже”, - сказал он.
  
  “Мы работаем вместе почти год”. Ее тон был полон обожания. “Эльза замечательная”.
  
  “Как вы с ней познакомились?”
  
  “Она была подругой моей матери”.
  
  “Разве твоя мать не входит в Совет директоров Оперной труппы?”
  
  “Вы имеете в виду Эдвину, мою мачеху. Нет, это не так, но она ведет себя так, как будто это так”. В выражении ее лица произошла едва заметная перемена, холодность, которая прошла почти сразу. “Моя настоящая мать умерла несколько лет назад”.
  
  Он на мгновение замолчал, выражая сочувствие. “Кто был вашим учителем до Эльзы?”
  
  “Rudolf Salz. Вы знаете, человек, которого вчера убили ”. Воспоминание вызвало у меня дрожь отвращения. “Я был там, когда это произошло. Это был ужасный шок! Я был за кулисами и увидел его лицо ”.
  
  “Тогда вы, должно быть, довольно хорошо знали Зальца”.
  
  “Слишком хорошо”.
  
  Дэйв уловил горькое отвращение в ее голосе. “Я понимаю, что очень немногие люди могли ужиться с ним”.
  
  “Совершенно верно”. Ее губы были сжаты. “Он был самым неприятным человеком, которого я когда-либо знала, язвительным тираном. Я думаю, что в нем была садистская жилка — ему доставляло удовольствие причинять боль людям ”.
  
  “Мне говорили, что он был великим музыкантом”.
  
  “Он был таким. Его знания о Вагнере были энциклопедическими. И он многое знал о человеческом голосе и о том, как им пользоваться. Я многому научился у него, прежде чем это стало для меня невыносимым. То же самое было и с другими его студентами. Все они бросили его ”.
  
  “Кроме Хильды Семпл и Карла Экера”. Он небрежно добавил: “Вы родственник Экера, не так ли?”
  
  “Он был женат на сестре отца, моей тете Айви”. В ее глазах промелькнула боль. “Я полагаю, вы знаете, что произошло — в прошлом году ее убил грабитель”.
  
  Он кивнул в трезвом молчании.
  
  “Мы болели в течение нескольких месяцев после того, как это произошло. Бедный Карл! Это был единственный раз, когда я почувствовала близость к нему. Товарищество по несчастью. Он совсем расклеился. Должно быть, это был ужасный шок — прийти домой и застать ее в таком состоянии ”.
  
  Дэйв медленно покрутил бокал на столе. “ Что за женщина была вашей тетей?
  
  Она быстро взглянула на него, нахмурившись. “ Почему ты спрашиваешь?
  
  “Ну, полиция никогда ничего не делала, и, честно говоря, мне интересно. И, кроме того, я работаю над вопросом, который может быть связан”.
  
  “ Каким образом? Она пристально смотрела на него.
  
  “Все это очень туманно — я ничего не могу прояснить для вас. Но мой вопрос продиктован не просто праздным любопытством, поверьте мне ”.
  
  Она отвела от него взгляд, а когда заговорила, ее голос был ровным и безжизненным.
  
  “Айви была очень чувствительной, чрезмерно эмоциональной, возможно, немного невротичной. Она отчаянно хотела стать певицей, но, конечно, у нее не было таланта. Это было трагическое разочарование, и, я думаю, были моменты, когда она подозревала это, и тогда она впадала в уныние, страдая от длительных приступов депрессии и меланхолии. Единственной приятной вещью, которая когда-либо случалась с ней, был Карл. Когда они встретились, он был неизвестен, но она боготворила его и верила в него. Его успех был для нее своего рода самореализацией ”.
  
  “Вероятно, ей больше нужен был психиатр, чем муж”.
  
  “Я—” Джейн слабо улыбнулась и сказала: “Давай сменим тему, хорошо?”
  
  “Правильно”. Он намеренно придал своему голосу бодрость. “Мы пришли сюда, чтобы обсудить ваш концерт. Кто занимается деловыми деталями?”
  
  “Менеджер Эльзы, Говард Старк”.
  
  Дэйв скорчил гримасу. “О...”
  
  Она уловила его тон. “В чем дело? Тебе не нравится Говард?”
  
  “Не особенно”.
  
  Она выглядела удивленной. “Но я думаю, что он милый”.
  
  “Ну, ” улыбнулся Дэйв, “ не беспокойся об этом. Он тоже от меня не без ума”.
  
  “Но почему, Дэйв?”
  
  Он небрежно пожал плечами. “Во-первых, мы не согласны в методах рекламы. Или, может быть, дело просто в наших характерах. Кажется, мы не так подходим друг другу”.
  
  Она озадаченно наморщила лоб. “Это трудно понять. Большинству людей нравится Говард. И он был просто великолепен, устроив меня на съемочную площадку в Ратуше. Он знает все нюансы ”.
  
  “Но он не может продавать билеты”, - самодовольно сказал Дейв. “Это по моей части”. Он достал карандаш и бумагу. “Теперь давайте перейдем к фактам. Мне нужны некоторые данные о вашем прошлом — все, что может заинтересовать публику.”
  
  “Меня исключили из семинарии мисс Дервент для юных леди”.
  
  “Ах!” Его карандаш застыл в предвкушении. “Зачем?”
  
  “Курящие сигары”.
  
  Он разочарованно вздохнул. “Серьезно, Джейн. Ты не жила в вакууме — где-то должен быть угол зрения”.
  
  Она покачала головой. “Боюсь, что нет. Я жила очень уединенной жизнью. Никаких интриг. Никаких итальянских графов. Никаких скандалов ”.
  
  “Тогда нам придется сделать нашу собственную рекламу. И поскольку мы не можем терять времени, я думаю, нам лучше начать сегодня вечером. За ужином ”.
  
  38 Происхождение напитка неизвестно, но он указан в различных классических путеводителях по барам, датируемых 1950-ми годами, и остается популярным.
  
  39 Тростниковый подсвечник - это свеча, сделанная из тростника и продаваемая за фартинг, незначительную сумму, и, как говорится, излучающая лишь слабый, мерцающий свет.
  
  40 Традиционной ирландской дубинкой.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Седьмая
  
  Это был большой апарт-отель, построенный на рубеже веков. Каменная кладка в стиле рококо украшала его фасад. Возраст, однако, не притупил блеск здания и его атмосферу благородства. Арендаторы и расположение на южной окраине Центрального парка в сочетании поддерживали иллюзию аристократизма.
  
  В своей квартире на седьмом этаже Хильда Сэмпл беспокойно расхаживала по зеленому ткацкому станку, за ней волочилось платье из тафты. Ни один мускул на ее лице не выказывал ни малейшего признака расслабления. В ее глазах было выражение глубокой озабоченности. Время от времени, проносясь мимо, она пинала ножку какого-нибудь неприметного стула.
  
  Со своего уютного места в клубном кресле Карл Экер заговорил успокаивающим тоном. “Теперь, Любхен, успокойся. Ты на грани нервного срыва”.
  
  “Успокойся!” - эхом отозвалась она, разводя руками. “Тебе легко говорить — ты вне подозрений”.
  
  “Ты тоже, Хильда”. В уголках его рта мелькнула легкая усмешка.
  
  “О, да, это я. Видели бы вы, как тот полицейский продолжал пялиться на меня — как будто я был единственным, у кого был мотив убить Рудольфа!”
  
  “Скажи мне, Любхен, ты ведь не убивала его, не так ли?”
  
  Несмотря на ее габариты, не было ничего неуклюжего или тяжеловесного в том, как она развернулась, оказавшись угрожающе близко, с легкой ноткой гнева в голосе.
  
  “Это не очень смешно, Карл”.
  
  Его манеры оставались непринужденными, руки свободно свисали между колен. “Это был просто вопрос, Хильда. Не нужно заводиться”.
  
  “Мне это не нравится”. Ее губы дрогнули. Гнев покинул ее так же внезапно, как и возник. “О, Карл, я боюсь этого лейтенанта!”
  
  “Перестань волноваться. Подожди, пока он не узнает о моей ссоре с Рудольфом на прошлой неделе. Кровавый спор из-за Die Meistersinger.”41
  
  Ее это не успокоило. “Но вы не были связаны с ним контрактом, который обескровил вас”.
  
  “Это совершенно верно. И у вас еще больше причин праздновать. Смерть Рудольфа расторгает контракт. Вы свободны ”.
  
  “Но они продолжают преследовать меня, Карл”. Беспокойство довело ее голос до пронзительности. “Вопросы— вопросы— я разговаривала с Рудольфом между первым и вторым актами? У него была с собой бутылка? Что я могу им сказать?”
  
  “Правда, любимая”. Его глаза под тяжелыми веками были отведены в сторону. “Что ты была никем, когда встретила Зальца, что он работал с тобой, развивал тебя, превратил из продавщицы в примадонну Метрополитен-опера. Что он учил вас операм Вагнера от Риенци до Парсифаля42, и он стоил каждого цента, который вы ему когда-либо платили. И что теперь, когда успех был близок, ты начал сопротивляться.”
  
  Румянец медленно пополз вверх, оставив пятна на ее скулах. Ее глаза вспыхнули, и на мгновение она лишилась дара речи. Затем она задрожала, и ее голос прозвучал приглушенно. “О, Карл—Карл, как ты можешь говорить мне такие вещи”.
  
  Его это не тронуло. “Потому что это правда. Я слышала драку, Любхен, помнишь?”
  
  Она болезненно сглотнула. “Это был спор, а не драка, и я все еще думаю, что контракт был несправедливым. Все, чего я хотела, - это внести коррективы. Он должен был быть разумным ”.
  
  “Разумно?” Экер коротко рассмеялся. “Вы ожидали, что Рудольф будет разумным?”
  
  Она печально кивнула. “Я знаю. Это были всего лишь разговоры. И до самого конца я выполняла свою часть сделки ”.
  
  “Тогда вам не о чем беспокоиться”.
  
  “Но что, если они открыто обвинят меня?” - спросила она во внезапном порыве отчаяния. “Даже если меня оправдают. Ты знаешь, как Ван Клефф относится к скандалам и сомнительной огласке”.
  
  Его лицо изменилось, стало пустым и непроницаемым. “Ты совершенно права, Хильда”, - сказал он с едкой точностью. “У Ван Клефа навязчивая идея. Полиция, должно быть, отвлеклась. Чего бы это ни стоило, вы должны помешать им открыто высказать свои подозрения ”.
  
  “Как, Карл?” Ее голос звучал почти истерично. “Как?”
  
  “Заставив их поверить, что вы были в совершенно дружеских отношениях с Зальцем”.
  
  “Слишком поздно”, - причитала она. “Я уже заявила о себе. Они знают, что я думала о Рудольфе. Если бы только—”
  
  Звук звонка заставил ее резко обернуться, голова склонилась набок, она застыла. Звонок зазвонил снова. Ее глаза слепо посмотрели на Экера.
  
  “Ради всего святого!” - резко сказал он. “Возьми себя в руки, Хильда, и посмотри, кто это”.
  
  Она сделала глубокий, дрожащий вдох и направилась к двери. Когда она открыла ее, на пороге стоял лейтенант Квентин с осторожной вежливой улыбкой на лице. Он снял шляпу.
  
  “Извините за беспокойство, мисс Сэмпл. Возникла пара новых вопросов, на которые необходимо ответить ”.
  
  “Входите”, - холодно сказала она. “Пожалуйста”.
  
  Карл Эккер мгновенно вскочил на ноги, приветственно улыбнулся и протянул руку. Расследование лейтенантом Квентином смерти его жены год назад познакомило их, а теперь убийство Зальца снова свело их вместе.
  
  “Здравствуйте, лейтенант”. Его манеры были сердечными. “Я сам пришел сюда всего пару минут назад. Мы с мисс Сэмпл обсуждали радиопрограмму, которую мы могли бы вести вместе. Впрочем, это может подождать, если я буду мешать ...”
  
  “Вовсе нет. Останься”. Это было больше, чем приглашение. “Может быть, ты сможешь помочь”.
  
  Экер вежливо улыбнулся и откинулся на спинку стула. “Всегда рад сотрудничать”.
  
  “Вы тоже, мисс Сэмпл, не могли бы вы присесть, пожалуйста?”
  
  Стоя над ними, можно было получить преимущество. Это добавляло ему авторитета, как знал Квентин по долгому опыту. Он позволил тишине стать немного неловкой, как будто невнимательная хозяйка оставила троих незнакомцев одних. Хильда, явно нервничая, потянулась за сигаретой. Ее рука, державшая спичку, слегка дрожала. Экер сидел с выражением вежливого внимания на серьезном лице.
  
  Наконец, прочистив горло, лейтенант Квентин сказал: “Мы столкнулись с новым расследованием, которое связано с крупной суммой денег — около пятидесяти тысяч долларов наличными в депозитной ячейке Зальца.43 Плюс довольно значительная сумма на его банковском счете. Насколько я понимаю, он приехал в эту страну несколько лет назад без гроша в кармане. Камень с души свалился. Он не смог бы заработать столько денег, давая уроки. Вы, мисс Сэмпл, были его основным источником дохода. Получал ли он от вас такие деньги?”
  
  Она безучастно посмотрела на него. “ Вы мне льстите, лейтенант. Конечно, нет.
  
  “Когда ваш контракт с ним начал окупаться?”
  
  “Только в прошлом году”.
  
  “А ваш доход?”
  
  Ее смех был слабым. “Ничего подобного, могу вас заверить”.
  
  “Это ваш первый сезон в Метрополитен-опера?”
  
  “Мой второй”.
  
  “А ваш гонорар?”
  
  “Пятьсот долларов за представление. Мой контракт предусматривает десять представлений в этом сезоне”.
  
  Квентин быстро подсчитал. “Даю Зальцу две с половиной тысячи за его долю”. Его брови сошлись в прямую линию, и он пристально посмотрел из-под них. “Как насчет радио, записей, других дополнительных источников?”
  
  Легкая улыбка едва тронула ее губы. “ Репутация певицы растет медленно, лейтенант. Они только начали приносить свои плоды.
  
  Квентин поджал губы. “ Тогда у нашего друга Зальца должны были быть другие источники дохода. Есть какие-нибудь идеи на этот счет, мисс Сэмпл?
  
  “Боюсь, что нет”.
  
  “Вы, мистер Экер?”
  
  Тенор развел руками в жесте недоумения. “Я поражен, лейтенант. Я понятия не имел, что у Зальца были такие деньги. Он всегда ссылался на бедность”. Экер покачал головой. “Потрясающе!”
  
  “Он был твоим учителем. Сколько ты платил ему за уроки?”
  
  “Десять долларов в час”. Экер пренебрежительно улыбнулся. “Он был не совсем учителем. Скорее тренером”.
  
  “Вы с ним хорошо ладили?”
  
  “В пределах разумного. Я уважал его знания. То, чему он меня научил, нельзя измерить деньгами ”.
  
  “Но обычно он был суровым надсмотрщиком?”
  
  “Для большинства людей - да. Например, такая женщина, как мисс Вон, никогда не могла ужиться с ним. Она была слишком независимой. Зальц требовал безоговорочного повиновения ”.
  
  “Как мисс Вон ладила с другими членами труппы?” Квентин быстро воспользовался возможностью немного порыбачить.
  
  Экер колебался. Он выразительно повел плечами.
  
  “Как я могу это объяснить, лейтенант? Это относится не только к мисс Вон, но и ко всем нам. Оперный театр — странное место - плавильный котел национальностей и темпераментов. Зальц был австрийцем. Я сам наполовину чех, наполовину англичанин. У нас шведское контральто, венгерский бас, румынский дирижер, итальянка-костюмерша. Закулисье подобно Вавилонской башне. Музыка - это общий знаменатель, который позволяет нам работать вместе в определенной степени гармонии.
  
  “Но всегда есть подводные течения антагонизма, сильная ревность, бурлящая под поверхностью. Певцы по натуре эгоистичны, убеждены в собственном превосходстве, постоянно подозревают своих коллег. Каждый уверен, что его место на вершине, и склонен обижаться на любого, кто встанет у него на пути. Кривая улыбка искривила его губы. “Такое положение дел, как вы можете видеть, не способствует гармонии или атмосфере дружелюбия. Это все равно что работать в трутнице. Все может привести к взрыву ”.
  
  - Разве вы не на высоте, мистер Экер? - мягко спросил Квентин.
  
  “Ну— почти”.
  
  “Обижаются ли на вас некоторые члены труппы?”
  
  “Возможно. Видите ли, лейтенант, я нахожусь в несколько ином положении. Не все теноры способны петь Вагнера. Для этого требуется специальное оборудование. И все же, я полагаю, должны быть те, кто не стал бы горевать, если бы я внезапно потерял голос ”.
  
  “Не могли бы вы тогда сказать, что мисс Вон находится в уязвимом положении?”
  
  “Она гораздо сильнее меня, хотя бы в силу своего пола. Женщины более эмоциональны, менее устойчивы в таких вещах, чем мужчины. Иногда это затуманивает их разум ”.
  
  Хильда Сэмпл ожила. “Это неправда”. Раздражительность пробилась сквозь ее тревогу. “Люди есть люди, и о них нельзя делать обобщений. Эмоционально женщины ничем не отличаются от мужчин.”
  
  Экер с напускной снисходительностью повел плечом, улыбаясь Квентину, который наблюдал за Хильдой.
  
  “Мисс Вон на вершине. Вы не чувствуете обиды по этому поводу, мисс Сэмпл?”
  
  Она коротко спросила: “Почему ты спрашиваешь?”
  
  Он ответил мягким голосом. “Я детектив. Когда я работаю над делом, мне нравится понимать психологию вовлеченных в него людей”.
  
  “Я в этом замешан, лейтенант?”
  
  “Ты знаешь ответ на этот вопрос лучше, чем я”.
  
  Жалобные нотки прозвучали в ее голосе. “Я думаю, ты преследуешь меня”.
  
  “Слово за вами”, - резонно заметил он. “Я допрашиваю всех, кто хотя бы отдаленно связан с Зальцем. Вы были близки с ним. В конце концов, этот человек был убит”.
  
  “Я знаю. Я был там”.
  
  “Это ваш единственный комментарий?”
  
  “Это был ужасный поступок для Метрополитен-опера”.
  
  “Для Зальца это было еще хуже. Метрополитен-опера выживет”.
  
  “Искусство всегда выживает”, - сказал Экер.
  
  Хильда глубоко вздохнула и напустила на себя вид мученицы терпения. “ Чего именно вы от меня хотите, лейтенант?
  
  “Немного информации об Эльзе Вон”.
  
  “Например?”
  
  “Общеизвестно, что она была в плохих отношениях с Зальцем. Он когда-нибудь упоминал об этом при вас?” Тон Квентина был простодушным. Если она хотела верить, что он расследует возможность вины мисс Вон, это тоже было нормально.
  
  “Часто. Он всегда выставлял ее примером американской глупости. Очевидно, она считала, что ее суждения выше его ”.
  
  “Вы хорошо ее знаете?”
  
  “Не в социальном плане. Мы пели вместе во многих операх, но этим дело и ограничилось ”.
  
  “Я здесь немного не в своей тарелке, мисс Сэмпл. Не могли бы вы сказать мне, из любопытства, оправдывает ли голос мисс Вон свою репутацию?”
  
  Его больше заинтересовал тон ее ответа, чем его критическая оценка.
  
  “С ней все в порядке”, - небрежно сказала Хильда. “Я полагаю, хорошая постановка и качество, но, на мой взгляд, ее голосу не хватает теплоты. И я не думаю, что он достаточно гибкий. У меня всегда было ощущение, что она была ограниченной ”.
  
  “Она нравится публике”.
  
  “Публика!” Это было сказано с горечью. “Вы думаете, публика компетентна судить? Публика, которая поглощает пять миллионов комиксов в год и никогда не перестает слушать джаз!”
  
  “Ну, а как насчет критиков?”
  
  Она отвергла их с презрительным жестом. “Большинство критиков предвзяты и некомпетентны”.
  
  Квентин нахмурился, явно сбитый с толку. “По словам Фредерика Коха, она - один из выдающихся талантов современности”.
  
  “Кох ошибается. И кто он такой, чтобы судить? Сапожник-музыкант, размахивающий дирижерской палочкой!”
  
  Карл Экер тихо рассмеялся, его позабавил этот обмен репликами. Квентин потер затылок. Он знал, что мнение Хильды было результатом профессионального заболевания, которым страдали почти все музыканты всех категорий, как певцы, так и инструменталисты. Они были слепы и глухи к заслугам своих современников. За последние двадцать четыре часа он научился не обращать внимания на их мнение.
  
  Хильда Сэмпл разразилась внезапным потоком слов. “Я хотела бы прояснить одну вещь, лейтенант. Я возмущена своим контрактом с Рудольфом Зальцем — я уже говорила вам об этом. Но я знаю, что он сделал для меня. Всем, чем я являюсь сегодня, каким бы ни был мой успех, я обязан ему. Я пришел к нему практически без гроша в кармане. Он верил в мое будущее и предложил купить долю в этом будущем, когда больше никого это не интересовало. Он тренировал мой голос, учил партитуры и либретто, готовил меня к прослушиванию в Метрополитен-опера и, наконец, убедил Ван Клефа послушать меня. Все это на условной основе. Вы были бы неправы, если бы предположили, что я не был благодарен, что мне не хватало чувства долга. Я осознал и оценил его вклад, и никакие корыстные мотивы не побудили бы меня убить этого человека. Да, он мне начал не нравиться. Но я его не убивал.”
  
  Ее последние слова были произнесены медленно, с ровным акцентом.
  
  - Но никто тебя не обвиняет, Хильда, - тихо сказал Экер.
  
  Она набросилась на него. “Не так многословно. Но я знаю, что нахожусь под подозрением”.
  
  “Мы все такие”. Он обратился к Квентину. “Разве это не правда, лейтенант?”
  
  Квентин невесело улыбнулся. “Вполне. Никто не поцарапался. Поле боя широко открыто ”. Он водрузил свою шляпу с короткими полями прямо на голову. “Спасибо за сотрудничество. Не вставай. Я могу дойти до двери сам. Увидимся”.
  
  Долгое время после того, как он ушел, они вдвоем сидели в тишине, уставившись друг на друга.
  
  Мистер Леонард Опдайк, глава отдела по возмещению убытков в Америке, был невысоким человеком с проницательными глазами и довольно печальным лицом. Его печаль была результатом жизненного опыта. Мистер Опдайк потерял веру в честность американских страхователей. Вращающееся кресло скрипнуло, когда он откинулся назад и оглядел молодого человека через свой стол.
  
  “Итак, вы хотите узнать об ограблении Айви Экер?” спросил он. “И что именно вас интересует, мистер Лэнг?”
  
  “ Я не имею права говорить. Дейв Лэнг наклонился вперед. “ Однако я работаю над вопросом, который может куда-то привести. Если вы чувствуете...
  
  “О, я не против поговорить об этом”, - быстро вставил Опдайк. “На данном этапе игры мы примем помощь из любого источника, и никаких вопросов. Правда в том, что мы зашли в тупик. Нам вообще не везло с этим. Ничего из добычи Экера так и не нашли. Ни единой вещи. Мы прощупывали почву, но так и не получили откуса. Мы связались со всеми известными скупщиками краденого и теневыми дельцами по всей стране. Ничего. Конечно, камни могли быть контрабандой перевезены через границу или даже изъяты из оправы, в чем я сомневаюсь, поскольку большая часть их ценности заключалась в том, что они были антиквариатом.”
  
  Он скорбно покачал головой. “Я с самого начала знал, что это будет крепкий орешек. Так всегда бывает, когда убийство сопровождается кражей. Никакое ограбление не коснется сделки, и мошенник вынужден залечь на дно. Профессионалу удается держаться подальше от убийства. Когда любителя заставляют ударить свою жертву, он иногда впадает в панику и выгружает добычу в залив. Потом она так и не появляется. ” Он с надеждой взглянул на Дэйва. “У тебя есть какие-нибудь связи в городе?”
  
  “Несколько”.
  
  Опдайк развел руками. “Я могу сказать следующее: если вы натолкнетесь на материал, мы будем рады заплатить комиссионные. В данном случае это составит значительную сумму”.
  
  “Не могли бы вы ответить на несколько вопросов?”
  
  “Давай, спроси их”.
  
  “Я так понимаю, все драгоценности были старыми семейными реликвиями. Почему Стэнли Дебретт так и не предъявил претензии?”
  
  “Он не мог. Они принадлежали его сестре. Поскольку она не оставила завещания, все вернулось к имуществу. Как ее муж, Карл Экер стал единственным наследником ”.
  
  “Значит, вы ему заплатили”.
  
  “Совершенно верно”.
  
  “И так и не появилось никаких улик, указывающих на то, что он мог быть виновен?”
  
  Опдайк позволил себе малодушную улыбку. “Хотел бы я, чтобы это было так. Мы, страховщики, подозрительный народ, особенно страховые компании… Я думаю, мы больше похожи на честную игру, чем компании по страхованию жизни. Убийство кого-либо ради получения такого рода полиса сопряжено с очевидными рисками. Но бросить изъеденную молью шубу в мусоросжигательную печь или оставить ее на стуле в Автомате намного проще. Нас сильно подкосила пропажа драгоценностей Айви Экер. И мы действительно работали над этим делом. Но на каждом шагу натыкались на глухую стену ”.
  
  “Значит, с Экером все ясно?”
  
  “Если только он не застрелил свою жену из автоматического пистолета тридцать второго калибра с расстояния девяноста миль”.
  
  “И вы убеждены, что это была работа любителя?”
  
  “Абсолютно. Все было ужасно подстроено. Убийца подпустил свою жертву слишком близко, и завязалась борьба. Опытный человек избежал бы этого ”.
  
  Дэйв задумчиво кивнул. “Это мог быть кто-то из ее знакомых. Она открыла бы дверь на голос, который узнала. Как насчет ее родственников?”
  
  “Хорошо, что насчет них? Вы бы хотели, чтобы я преследовал Стэнли Дебретта или его дочь? Вы знаете, сколько бы я продержался?”
  
  Дэйв переместил центр тяжести и почесал затылок. - У вас есть список украденных вещей? - спросил я.
  
  “Действительно, видел. Это было снято на мимеограф и разослано дилерам и ростовщикам по всей стране ”.
  
  “Могу я получить копию?”
  
  Опдайк выдвинул ящик стола, достал длинный лист бумаги и протянул его Дейву, который поблагодарил его и встал.
  
  “Я просто сверлю по краям, выискивая дыру”.
  
  “Если вы их обнаружите, ” кисло сказал Опдайк, - дайте мне знать, и я заползу к вам”.
  
  “Это довольно мрачное отношение”.
  
  “Вы бы тоже были мрачны, если бы не могли объяснить своему боссу, как состояние в камнях просто растворилось в воздухе”.
  
  “Где-то должно быть объяснение”.
  
  “Вероятно, есть. Но большие шишки в этой компании не заинтересованы в объяснениях. Они окупились и хотят результатов ”. Он протянул Дэйву руку для пожатия. “Мы надеемся, что вы нароете для нас зацепку”.
  
  "Нюрнбергский мейстерзингер" 41 ("Нюрнбергские певцы") - еще одна из длинных-предлинных опер Рихарда Вагнера, обычно продолжительностью более четырех с половиной часов, впервые исполненная в 1868 году.
  
  "Риенци, Прощание с трибунами" 42 ("Риенци, последний из трибунов") была лишь второй операми Вагнера, исполнявшейся в 1842 году; "Парсифаль" был последним спектаклем при его жизни, в 1882 году.
  
  43 Около 1 миллиона долларов в завышенных ценах 2021 года (Уильямсон, “Покупательная способность”, измерение стоимости, 2021).
  
  OceanofPDF.com
  Глава Восьмая
  
  В своем офисе, расположенном тридцатью этажами выше Брод-стрит, Стэнли ДеБретт стоял у тройного ряда окон. Это был высокий худощавый мужчина, преждевременно поседевший, с пристальным взглядом и плотно сжатым ртом. Его темный костюм был безупречно сшит и выглядел трезво. Как инвестиционный брокер, который контролировал финансовые судьбы бесчисленных клиентов, он относился к своим обязанностям с непринужденной уверенностью. Послеполуденные тени удлинились по всему городу, пока он озабоченно разглядывал панораму внизу. Грузовые суда с непогодой тяжело покачивались на мутной зыби Нью-Йоркской гавани, их грузовые стрелы вырисовывались на фоне бруклинского берега. Внизу на улице, в странном ракурсе, люди, похожие на муравьев, сновали к киоскам метро.
  
  Зазвонил телефон. Он подошел к своему столу и снял трубку. Его секретарша назвала имя, и он сказал с усталым терпением: “Хорошо, соедините ее”. На линии щелкнуло. “Добрый день, миссис Уэллс. Что у вас на уме?”
  
  Инструмент зажужжал у него в ухе, как рассерженная оса. Его лицо приняло непроницаемое выражение. Он резко прервал свою речь, его голос был хриплым.
  
  “Теперь послушайте меня. Вы вдова, миссис Уэллс, и вы не можете позволить себе спекулировать. У вас хорошее, солидное портфолио. Я собрал его после тщательного рассмотрения. Доход небольшой, но гарантированный. Я могу обещать вам одно: если вы будете настаивать на решении нестабильных вопросов, вы обратитесь в Департамент социального обеспечения за подачкой. ”
  
  В трубке задребезжало. Он немного послушал и снова перебил.
  
  “Послушайте. Я знаю все об инфляции. Мне все равно, что вы читаете в газетах. Если бы эти финансовые предсказатели знали все, они были бы слишком заняты обрезанием купонов — у них не было бы достаточно времени, чтобы написать колонку, дающую советы другим людям. Я не хочу показаться произвольным в этом вопросе, но вам придется последовать моему совету, иначе я не смогу вести ваш счет. ”
  
  В ее протесте против этого ультиматума исчезла напыщенность. После вялых извинений она повесила трубку. ДеБретт потянулся за сигарой, обрезал кончик и зажал его между зубами. Серебряная зажигалка замерла в воздухе, когда открылась дверь. Его лицо преобразилось, глаза и рот растянулись в улыбке. Он сразу же встал, отойдя от стола, чтобы раскрыть объятия, когда к нему подбежала молодая фигура.
  
  “Джейн”.
  
  Она потерлась о него носом. “Привет, папа”.
  
  “Ну, что привело вас сюда в такой час?”
  
  Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. “ О, ” беспечно ответила она, - просто покупаю банкноты Федерального резерва.
  
  Он усмехнулся. “Мне самому не помешала бы парочка. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь выгодное”.
  
  “Какого-то определенного размера?”
  
  “Чем крупнее, тем лучше. Возможно, у J. P. Morgan распродажа. У них всегда хороший запас ”.
  
  Джейн рассмеялась и поправила галстук, который и без того был безупречен. “Я случайно оказалась поблизости, - сказала она, - и подумала, что, если ты собираешься домой, я бы поехала с тобой. В конце концов, в последнее время я нечасто вижу своего любимого родителя.”
  
  “Очень приятно. Сядьте на минутку за этот стол и примите вид руководителя. Буду с вами откровенен”. Он собрал со стола пачку бумаг и исчез в приемной.
  
  Десять минут спустя в переполненном лифте они спускались на улицу. Стэнли ДеБретт взглянул на свои наручные часы. Почти по сигналу к тротуару подъехал лимузин с шикарно одетым шофером за рулем. Они забрались внутрь и устроились поудобнее.
  
  Движение в этот час было забито машинами - страдающий бессонницей стальной монстр, работающий от внутреннего сгорания и дистанционно управляемый сигналами светофора. Джейн нажала кнопку, и окно поднялось, изолируя их от шума. Несколько кварталов она просидела в задумчивом молчании. ДеБретт, почувствовав настроение девушки, повернулся, чтобы критически изучить ее.
  
  “Тебя что-то беспокоит?”
  
  Она смотрела прямо перед собой, подыскивая нужные слова. “Да, папа. Они — они снова копаются в смерти тети Айви”.
  
  Его лицо медленно теряло выразительность. Кожа вокруг рта внезапно натянулась. Он поднял глаза, чтобы проверить стекло за спиной шофера, и обнаружил, что оно закатано. Он говорил спокойным, сдержанным голосом.
  
  “Что все это значит, Джейн? Кто копается в смерти Айви?”
  
  “Молодой человек, которого я встретила сегодня”.
  
  “Полицейский?”
  
  “Нет. Он работает на Эльзу Вон”.
  
  Стэнли ДеБретт нахмурился. “Есть какая-нибудь причина для расследования? Какие-то особые соображения?”
  
  В ее голосе прозвучали странно ровные нотки, когда она ответила. “ Я— я не знаю.
  
  Он пристально посмотрел на нее. “ Ты уверена, что это не простое любопытство?
  
  “Нет, папа. Он— он что-то искал”.
  
  Руки Дебретта, лежавшие на коленях, разжимались и разжимались. Его пристальный взгляд не отрывался от ее лица. “И почему тебя все это так — беспокоит, Джейн?”
  
  Мгновение она сидела молча, по-прежнему не глядя на него. Она прикусила губу, затем сглотнула и заговорила еле слышным голосом. “Я просто не хотела тебя расстраивать, папа. Я знаю, как ты любила Айви, и то, что ты снова разбередила старые раны, только... Она неопределенно махнула рукой.
  
  Машина дернулась, когда ехавшее впереди такси резко остановилось под хриплую симфонию клаксонов. В своем настроении озабоченной отвлеченности Дебретт, казалось, ничего не заметил. Казалось, что между ним и его дочерью внезапно воздвигся невидимый барьер, и они сидели молча, чужие и отстраненные.
  
  Машина подъехала к обочине, и шофер выскочил, чтобы открыть дверцу.
  
  “А, мы дома”, - сказал Дебретт.
  
  Слова слетели с его языка без всякого вкуса. Перспектива вернуться домой больше не радовала Стэнли Дебретта. Все чувства, которые он когда-то питал к Эдвине, давно умерли, и притворство супружеского счастья было притворством, поддерживаемым только для видимости.
  
  Они поднялись по ступенькам, и горничная открыла бронзовую дверь. Когда они вошли, Эдвина появилась в арке гостиной, держа хайбол в высоком запотевшем бокале, ее фигура была томной в вечернем платье из золотистого ламе. Мягкие темные волосы обрамляли ее слегка раскосые загадочные глаза цвета черного дерева. Ее приветствие было теплым и шелковистым, его не смутил небрежный кивок Джейн и резкое отступление.
  
  Она улыбнулась мужу. “ Ну что, дорогой, для разнообразия вернулся домой вовремя. Хайбол?
  
  Отрицательное ворчание было его ответом, когда он повернулся к лестнице.
  
  “Но ты выглядишь усталым”, - крикнула она ему вслед, нисколько не раздраженная его манерами. “Глоток бренди мог бы помочь”.
  
  “Нет, спасибо”.
  
  Она была настойчива. “Ты все равно не зайдешь на минутку, Стэнли? Я хотел бы с тобой поговорить”.
  
  Он пожал плечами и последовал за ней в гостиную. Хрустальная люстра отбрасывала свет на обтянутую гобеленами мебель и картины маслом трех поколений предков Дебретта. Он поставил ноги на толстый ковер и наблюдал, как она свернулась калачиком среди подушек на огромном диване. Его лицо было бесстрастным, как маска.
  
  “Я узнаю симптомы, Эдвина. Ты чего-то добиваешься. Что это?”
  
  Она допила свой напиток и осторожно поставила стакан на стол. Затем подняла на него глаза, мило улыбаясь.
  
  “Что с нами происходит, дорогая?”
  
  “Разве вы не знаете?” Его тон оставался резким.
  
  “Я знаю только, что мы отдалились друг от друга, что ты воздвиг стену между нами, и я, кажется, не могу ее разрушить”.
  
  Он коротко рассмеялся. “Сердечки и цветы, Эдвина? От тебя?” Он слабо улыбнулся. “Мы уже давно завязали, и ты это знаешь”.
  
  Она выглядела несчастной. “ Разве мы не можем начать все сначала, Стэнли? Я бы очень хотела попробовать.
  
  “Прекрати спарринг, Эдвина, и скажи мне, чего ты хочешь”.
  
  Она вздохнула. “ На самом деле, ничего для себя. Это для Метрополитен-опера. ” Его лицо посуровело, и она быстро продолжила: “Мы столкнулись с очередным дефицитом, дорогая, действительно серьезным, и, боюсь, тебе снова придется нам помочь”.
  
  “Ни за что”. Его голос был ровным и решительным.
  
  “На самом деле, Стэн, это всего лишь деньги, и ты не мог найти лучшего повода”.
  
  Он непреклонно покачал головой, его губы были тверды и непреклонны.
  
  Улыбка Эдвины стала вымученной. “Честно, Стэн, я не понимаю. Ты с каждым разом становишься все более скупым. Сидение там, на Уолл-стрит, дало тебе неверный взгляд на вещи. Деньги значат для тебя слишком много.”
  
  Он сухо сказал: “И тебе это не нравится. Полагаю, ты вышла за меня замуж из-за моего неудержимого обаяния и остроумия”.
  
  Она пропустила сарказм мимо ушей. “Где твоя гражданская гордость, Стэн? На самом деле, ты должен считать за честь и привилегию помогать содержать такое великое культурное учреждение”.
  
  “Это привилегия, которой я готов лишиться. Пусть она достанется кому-нибудь другому. Я отдал все, что намеревался отдать ”.
  
  Ее тон стал резче. “ Но я уже взяла на себя обязательства.
  
  “Это ваши обязательства, а не мои”.
  
  “Вы заставите меня взять свои слова обратно?”
  
  44Он пожал плечами. “Раз и навсегда проясни кое-что в своей голове, Эдвина. Дни поддержки оперы частным капиталом прошли. Когда Налоговое управление справляется с нами, нам повезло, что у нас есть крыша над головой. Даже если бы у меня было желание помогать дальше, чего у меня нет, я не смог бы себе этого позволить ”.
  
  Она на мгновение задумалась, прикусив губу. “Тогда могу я обратиться к вам за советом? Это финансовая проблема, а вы финансовый эксперт. Как мы можем раздобыть деньги?”
  
  “Обращаясь к публике. Ты делал это раньше; сделай это снова”.
  
  “Но это лишь временное решение”.
  
  “Сократите расходы”.
  
  “У нас есть. Но есть предел, за которым мы не можем снижать наши стандарты. Метрополитен - ведущий оперный театр в мире, и мы намерены поддерживать его на вершине. Должен быть какой-то другой способ ”.
  
  “Есть. Попросите правительство субсидировать вас”.
  
  Она фыркнула. “Это глупо, Стэн, и ты это знаешь — со всеми деньгами, которые они тратят на оборону!”
  
  “Не беспокойтесь о правительстве. Они вложили миллионы в излишки картофеля и яичный порошок. Что важнее, культурные стандарты страны или склад, полный гниющей картошки?”
  
  “Правительство никогда бы не стало рассматривать это”.
  
  “Тогда извлеките урок из большого бизнеса. Наймите лоббиста”.
  
  Ее губы скривились. “Это прекрасный совет”.
  
  “Вот еще. Бесплатно. Измените свои правила. Переведите некоторые из этих сказок на английский. Может быть, вы сделали бы оперу самоокупаемой. Почему люди должны платить за то, чего они не понимают?”
  
  “Метрополитен" не обслуживает массы, Стэн”.
  
  “В том-то и беда. Может, так и должно быть. Попробуй отучить их от кино и эстрадных исполнителей. Но ты никогда не сделаешь этого с иностранным языком ”.
  
  “Музыка - это универсальный язык”.
  
  “Не опера. Если вы не можете следить за сюжетом, вы не сможете наслаждаться музыкой ”.
  
  “Мы продаем либретто для людей, которые достаточно заинтересованы”.
  
  “И кто может уследить за этими чертовыми тварями!”
  
  Он заставил ее защищаться. “Много людей”.
  
  “Студенты-музыканты”, - сказал он. “Я говорю о великой американской публике, которая ежегодно тратит миллиард долларов на развлечения. Вот чего они хотят — развлечений. Дайте им это. У вас есть все необходимое.”
  
  Она беспомощно покачала головой. “ Тебя не волнуют традиции, не так ли?
  
  “Конечно. Но посмотри, к чему привела тебя твоя традиция — к грани банкротства”.
  
  Она плавным движением поднялась с дивана. “ Кажется, ничто из того, что я говорю, не производит на тебя никакого впечатления. Правда, Стэнли, с тобой с каждым разом становится все сложнее.
  
  “Лекарство довольно простое”.
  
  “Неужели?”
  
  “Да. Поездка в Рино”.45
  
  Она выглядела огорченной. “Но я не хочу развода, Стэнли. Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты гордился мной. В конце концов, я— я посвящаю свою жизнь твоему счастью”.
  
  “Хах! И как ты это себе представляешь?”
  
  Она неопределенно махнула рукой. Ее глаза были большими и невинными. “Ну, во-первых, я никогда не рассказывала полиции о той ужасной драке, которую вы устроили с Айви незадолго до того, как ее убили”.
  
  На мгновение Стэнли ДеБретт замолчал. В его глазах появилось ледяное выражение, а когда он заговорил, его голос был покрыт льдом. “Откуда ты об этом знаешь?”
  
  “Боже мой! Ты производила достаточно шума. Я не хотела подслушивать, но Айви кричала. Я подумал, что она сошла с ума, угрожая подать на вас в суд за нецелевое использование ее средств, говоря, что вы сделали это намеренно, потому что были против ее брака с Карлом, обещая устроить скандал и разрушить вашу репутацию. Все в доме, должно быть, слышали.”
  
  “Джейн, я полагаю, тоже?”
  
  “Конечно. Она была в коридоре”.
  
  Теперь он понимал тревогу и огорчение Джейн, ее неожиданный визит в его офис, ее невнятный, неохотный разговор в машине.
  
  Эдвина смотрела на него с невинной и блаженной улыбкой.
  
  “Естественно, Стэн, я ни словом не обмолвился об этом полиции, хотя уверен, что это их заинтриговало бы”.
  
  Его взгляд был холодным, презрительным и долгим. Он сказал без эмоций в голосе: “Моя сестра была больной женщиной, Эдвина. Она была нервной, переутомленной, не отвечала ни за свои слова, ни за свои поступки. Это правда, ее инвестиции иссякли, но я ничего не мог с этим поделать. Я был связан условиями завещания нашего дедушки. Ее трастовый фонд был ограничен определенными инвестициями, и никаких изменений внести было нельзя. Те компании были слишком старыми, слишком консервативными, атрофированными из-за плохого управления и пренебрежения. Они продолжали катиться под откос, и мои руки были связаны. Я пыталась урезонить Айви. Естественно, я говорил с ней резко. Я не хотел, чтобы она ходила к адвокату и выставляла себя дурой. Также я не хотел, чтобы она проветривала семейное постельное белье на публике. Это достаточно просто для вашего понимания?”
  
  Улыбка все еще не сходила с ее маленьких красных губ.
  
  Морщины на лице Стэнли Дебретта углубились, и он выглядел усталым и постаревшим. “Айви ошибалась насчет Карла. Я никогда ничего не имел против этого человека. В то время, возможно, я чувствовала, что он женился на Айви из-за ее денег. Во всяком случае, он был добр к ней, и это сравняло счет. Он помолчал, тщательно подбирая слова. “Это правда, что я не хотел, чтобы полиция узнала о нашей ссоре. Это было семейное дело и могло привести к неприятным осложнениям”. Он натянуто кивнул. “А теперь, если вы меня извините...”
  
  Он резко повернулся и твердой походкой вышел из зала. Эдвина смотрела ему вслед; она все еще улыбалась.
  
  44 Опера - чрезвычайно дорогая постановка - всегда зависела от множества финансовых спонсоров, от государственной поддержки (особенно в Европе) до корпоративных спонсоров и частных жертвователей. Несмотря на высокие цены на билеты, доходов от посещения никогда не хватало для покрытия производственных бюджетов. Еще в 1931 году Метрополитен-опера нашла прибыльный источник доходов в своих публичных трансляциях. К счастью для любителей оперы, предсказание Дебретта об исчезновении “частного капитала” оказалось неверным: в 2011-2012 годах, например, бюджет Метрополитен-опера составлял 325 миллионов долларов, при этом почти 190 миллионов долларов предоставили частные доноры. Ссылка Дебретта на “Бюро внутренних доходов” (сегодняшняя Налоговая служба) неясна. В период с 1944 по 1952 год Конгресс разрешил налоговые вычеты для благотворительных взносов в размере 15 процентов от “скорректированного валового дохода”. В 1952 году этот потолок был повышен до 20 процентов (по сравнению с 2019 годом, когда потолок составлял 60 процентов, или 2020 годом, когда потолка не было).
  
  45 Рино, штат Невада, был популярным местом для быстрых разводов, где можно было стать резидентом Невады (и, следовательно, подпадать под действие местных законов о разводе без вины виноватого), прожив там всего шесть недель.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятая
  
  Рудольф Зальц лежал в больнице.
  
  Судмедэксперт освободил тело, и частный гробовщик подготовил его умелыми руками. После смерти лицо покойного Хелдентенора было расслабленным, на нем не было никаких следов насильственной смерти. Румянец осветил его изможденные щеки, а пальцы были мирно скрещены на груди.
  
  Часовня была усыпана цветами, наполняя помещение тошнотворно-сладким запахом. Кто-то возложил к подножию гроба венок с надписью: Покойся с миром.
  
  Это был сардонический комментарий. Часовня напоминала железнодорожный вокзал накануне праздничных выходных. Люди толпились в большом количестве — болезненно любопытные плюс плеяда имен из музыкального мира двух поколений. И никто, казалось, не пришел оплакивать. Это стало поводом для оживления старых воспоминаний, и оживленный гул разговоров поднялся от групп, собравшихся тут и там.
  
  Пожилая вдова с иссиня-белыми волосами пробормотала своей соседке: “Я слышала, как он пел "Парсифаля" в Байройте в 35-м. Он был великолепен, моя дорогая! Просто великолепно!”
  
  “Что за голос!” - сказал другой. “Его Тристан заставил меня плакать!”
  
  Так они и продолжались, пока Рудольф Зальц отдыхал в своей ложе, совершенно невосприимчивый к происходящему вокруг карнавалу. Поглазеть пришли совершенно незнакомые люди, их аппетиты разгорелись от зловещих заголовков.
  
  Для Эльзы Вон все представление было немного отвратительным. Смерть требовала атмосферы достоинства, а не суматохи коктейльной вечеринки. Ее привел Говард Старк, и она стояла в углу комнаты для упокоения, наблюдая за фальшивыми лицами, проплывающими мимо носилок.
  
  “У тебя вытянутое лицо”, - сказал он. “Ты выглядишь как единственный настоящий скорбящий здесь”.
  
  “Мне грустно”, - сказала Эльза. “Какая расточительность, когда умирает талантливый человек!”
  
  “Это происходило годами. Умер Бетховен. Умер Вагнер. Мы все умрем”.
  
  Она слабо улыбнулась. “От этого легче переносить?”
  
  “Брось, Эльза. Зальц не был твоим другом”.
  
  “Ты не понимаешь, Говард. Его смерть не похожа на кончину какого-нибудь бизнес-магната, чья промышленная империя продолжает свое корпоративное существование без него. Когда умирает артист, он забирает с собой свои таланты. Ничто не может быть завещано обществу или даже его наследникам.”
  
  Старк покачал головой. “Это не совсем так. Композитор оставляет свою музыку, а певец оставляет записи”.
  
  “Да, - признала Эльза, - но потенциал для новых усилий и постановок потерян навсегда”.
  
  “И это тоже хорошо. Старые артисты уходят со сцены, освобождая место для новых ”.
  
  Эльза обернулась, когда кто-то тронул ее за локоть. “Привет, Карл”, - сказала она.
  
  Экер сделал мрачное лицо. “Не ожидал увидеть тебя здесь, Эльза”.
  
  Она прочитала его мысли. “Личные чувства не имеют к этому никакого отношения. Я отдаю дань уважения великому артисту”.
  
  “Да”, - медленно кивнул он. “Рудольфу еще многое нужно было рассказать нам о Вагнере”. Он сделал короткую паузу, а затем добавил деловым тоном: “Ты будешь занята позже?”
  
  Она с любопытством посмотрела на него. “ Что-нибудь особенное?
  
  46“Кох хочет отрепетировать любовную сцену между Тристаном и Изольдой. Он чувствует, что ее нужно немного отшлифовать. Сегодня днем он придет в мою студию, и было бы здорово, если бы ты тоже смог прийти ”.
  
  “Конечно”, - сказала она.
  
  “Тогда в четыре”.
  
  Она кивнула. Экер сверкнул улыбкой Говарду, поклонился и отошел. В часовне мягко зазвучала органная музыка, и люди устремились вперед на службу. Старк задержался.
  
  “Послушай, Эльза, с меня хватит. Ты выразила свое почтение. Думаю, мы можем идти”.
  
  Она кивнула в знак согласия. Ее здесь ничто не удерживало. В любом случае, надгробные речи редко имели какое-либо отношение к правде. Все записи были занесены в протокол, и на данном этапе игры нельзя было сказать ничего, что изменило бы намерения Святого Петра. Они с трудом двигались против течения. Когда они подходили к двери, Эльза заметила Джейн ДеБретт, идущую им навстречу. Она тепло поприветствовала свою протеже.
  
  “Так и думала, что найду вас здесь”, - сказала Джейн. “Не смогла ни с кем из вас связаться по телефону”. Ее взгляд был прикован к Говарду.
  
  “Что-то случилось?” спросил он.
  
  “Просто хотела поговорить с вами — о моем концерте”. Вспоминая свой собственный дебют, Эльза снисходительно улыбнулась. Деловые договоренности были большей головной болью, чем само мероприятие. Она взяла Джейн под руку.
  
  “Пойдем. Мы собираемся прогуляться, а ты можешь пообедать с нами позже”.
  
  Они вышли в мир яркого солнечного света и шума машин, направляясь к Пятой авеню. Воздух был свежим и бодрящим. Мимо них двигались бесконечные толпы. Старк, проявляя завидное терпение, обнаружил, что часто останавливается перед витринами магазинов, будучи изгнанным из разговора. Однако нормальная механика жизни должна продолжаться. Когда его голод достиг острой стадии, он прекратил разглядывать витрины и потребовал еды.
  
  Десять минут спустя они сидели за столиком в маленьком, но элегантном кафе. Старший официант тепло приветствовал Эльзу, расстелив ковер.
  
  Говард с одобрением оглядел помещение. “ Новое место? - спросил он.
  
  “Я прихожу сюда уже несколько месяцев”, - сказала Эльза. “Я привела вас сюда намеренно. Я хочу, чтобы вы все попробовали новое блюдо”. Она открыла меню и указала пальцем. “Sauerbraten à la Vaughn.”
  
  “Как мило”, - сказала Джейн.
  
  “Это ‘мило’?” Говарда это позабавило. “Быть увековеченным в зауэрбратене?”
  
  “Конечно, это прекрасно”. Эльза выглядела самодовольной. “Это последняя награда. Это значит, что я прибыла. Вы когда-нибудь слышали о Спагетти Карузо, цыпленке Тетраццини или Персиковой мельбе?”47
  
  “Что дальше? Пикули Пинца?”48
  
  Смех Эльзы, сердечный и раскованный, привлек взгляды соседних посетителей.
  
  Официант подошел за заказом и поставил на стол бутылку шерри, любезно предоставленную администрацией. Старк налил и затем посмотрел на Джейн.
  
  “Ну, юная леди, что у вас на уме?”
  
  Она колебалась. “Я не думаю, что нам следует раздражать Эльзу подробностями и— и, кроме того, нехорошо обсуждать дела за столом”.
  
  “Ерунда. Половина крупных сделок в городе совершается в ресторанах”.
  
  “И мне очень интересно”, - сказала Эльза.
  
  “Хорошо”. Джейн нервно улыбнулась. “Вы упомянули что-то о задатке для ратуши. Я знаю, что вам скоро понадобятся деньги, и я хотел бы примерно знать, во что все это обойдется. У меня скоплено немного денег, и я хочу собрать все, что нам нужно, как можно скорее ”.
  
  Старк прямо спросил: “Почему ты не узнаешь об этом от своего отца?”
  
  “Она не может”, - сказала Эльза. “Давай не будем проходить через все это снова. Джейн хочет разобраться во всем сама”.
  
  Он пожал плечами, нашел карандаш и лист бумаги. Какое-то время он был занят выводом цифр. “Хорошо”, - сказал он наконец. “Общая стоимость должна составлять где-то от полутора тысяч до двух тысяч долларов ...”
  
  “Так много!” На лице Джейн отразилось смятение.
  
  “По крайней мере. Вот разбивка. Плата за зал, печать билетов и программки, рекламу, наем аккомпаниатора, прокат пианино—”
  
  “У них что, даже пианино нет?” Глаза Джейн округлились.
  
  “Вероятно, так и есть. Не в этом дело. Каждый артист обычно поставляет свою музыку — Болдуина, Стейнвея, Кнабе, какую ему больше нравится. Труппа отправляет ее настроенной и готовой к исполнению ”.
  
  Ее лоб был встревожен. “Разве что-нибудь из этого не будет оплачено продажей билетов?”
  
  “Это по твоей части. Мы все это проходили, помнишь? Тебе придется собрать всех своих родственников и всех друзей, которые у тебя когда-либо были. Широкая публика не собирается раскошеливаться, чтобы послушать неизвестного исполнителя. В прошлом они оказывали заметное сопротивление продажам, и сейчас нет причин ожидать изменений. Только после одобрения критиков вы сможете добиться каких-либо кассовых сборов. Но сначала вам нужна репутация ”.
  
  “Иногда даже этого недостаточно”, - сказала Эльза. “Артист должен развивать свою индивидуальность и учиться продавать себя. Я думаю, что некоторые люди посещают концерт Стоковского49 не столько для того, чтобы послушать музыку, сколько для того, чтобы полюбоваться на его чудесные руки.” Эльза сделала паузу. “Предположим, я одолжу тебе денег”.
  
  “Нет”. Отказ Джейн был вежливым, но твердым. “Спасибо, Эльза, но я приняла решение. Ты уже сделала достаточно. Я как-нибудь справлюсь”.
  
  “Так будет лучше”, - сказал Старк. “Зал забронирован, и дата назначена. Депозит должен быть внесен на следующей неделе”.
  
  Выражение лица Джейн изменилось. Совершенно необъяснимо оно просветлело. На ее губах появилась странная улыбка. “ Мне только что пришла в голову идея, ” беспечно сказала она. “ Перестань волноваться. У нас все готово. Я знаю, где взять деньги.”
  
  Эльза вздохнула. “Что ж, я рада, что все улажено. А вот и наш официант”.
  
  Зауэрбратен в стиле Вон принесли в серебряной супнице. Когда крышка была снята, кверху поднялся пар. От аромата у них потекли слюнки. Сам метрдотель оказал честь. Они с готовностью набросились на это, слишком занятые для диалога. Зауэрбратен был фирменным блюдом Эльзы, и она готовила его совместно с шеф-поваром.
  
  Говард наконец откинулся на спинку стула и удовлетворенно вздохнул. “Я беру свои слова обратно, Эльза. Ты имеешь право на бессмертие”.
  
  “Десерт?” - спросила она.
  
  “Не после этого. Просто кофе”.
  
  “Я тоже”, - сказала Джейн.
  
  “Ну—” Эльза взглянула на свои наручные часы. “Мне нужно идти. Репетиция с Эккером”. Говард начал подниматься, но она жестом велела ему вернуться на стул. “Не беспокойся. Я возьму такси. Ты останешься с Джейн. Она наклонилась, чтобы поцеловать девушку в щеку, и ушла.
  
  Джейн смотрела ей вслед глазами, полными откровенного идолопоклонства. “Прелестная, не правда ли?”
  
  “Угу. Я вижу, мы оба поклоняемся одному и тому же святилищу”. Словно смутившись собственных слов, он тут же отрывисто кашлянул в тыльную сторону ладони и сменил тему. “Итак, вы рассчитываете собрать собственные деньги на концерт”.
  
  “Да”.
  
  Он покачал головой. “Я все еще не понимаю, почему ты не можешь пойти к своему отцу”.
  
  Она терпеливо вздохнула и сказала: “Потому что у папы есть запрет на подобные вещи. Это довольно сложно объяснить. Помнишь мою мать, Говард? Она была концертной пианисткой, когда папа встретил ее. Она отказалась бросить свою карьеру, когда они поженились, и он был ужасно одинок во время ее частых поездок вдали от дома. А еще была тетя Айви, которая так отчаянно хотела стать певицей, но у нее совсем не было таланта. Она спускала огромные суммы на одного преподавателя за другим. Отца беспокоили не столько деньги, сколько то, что люди смеялись у нее за спиной. Ему было невыносимо видеть, как она выставляет себя дурой. И теперь ему приходится бороться с Эдвиной, полностью поглощенной своей работой в Метрополитен-опера, практически требующей, чтобы папа в одиночку поддерживал всю оперу ”. Джейн снова вздохнула. “Ты понимаешь, почему он возражает против моей музыкальной карьеры? Папа хотел бы, чтобы я жила нормальной жизнью обычной девочки. Ну, знаешь, жениться и рожать детей, что-то в этом роде.
  
  Говард вопросительно посмотрел на нее. “ Это плохо, Джейн?
  
  “Вовсе нет. Это хорошо. Я просто хочу убедиться, что другой ошибается. По крайней мере, для меня ”.
  
  Старк медленно кивнул. “Я знаю. Никто из нас не может соглашаться на чужие представления о безопасности— пока не станет слишком поздно”.
  
  Джейн быстро взглянула на него, но ничего не ответила. Они оба почувствовали облегчение, когда принесли счет, и ушли без дальнейших разговоров.
  
  46 В 1949 и 1950 годах в Метрополитен-опера было несколько постановок оперы с Хелен Траубел в роли Изольды. Однако певец, исполнивший Тристана, был разным; например, 2 января 1950 года Лауриц Мельхиор сыграл Тристана, а 1 декабря 1950 года Траубель впервые выступил с Рамоном Винаем в роли Тристана. Репетиции требовались бы каждый раз, когда менялся актерский состав.
  
  47 Кулинарных блюд, названных соответственно в честь оперных звезд Энрико Карузо (1873-1921), Луизы Тетраццини (1871-1940) и Нелли Мельба (1861-1931).
  
  48 Эцио Пинца (1892-1957) был звездой Метрополитен-опера в течение двадцати двух сезонов, а после выхода на пенсию в 1948 году он стал звездой Бродвея. Его самой известной ролью была роль Мэри Мартин в фильме 1949 года "Южная часть Тихого океана".
  
  49 Леопольд Стоковский (1882-1977) был известным симфоническим дирижером, который пренебрегал дирижерской палочкой, свободно дирижируя руками. Его можно увидеть выступающим в классическом анимационном фильме Диснея "Фантазия" 1940 года с Филадельфийским оркестром.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Десятая
  
  Поскольку Карл Экер жил всего в нескольких кварталах от ресторана на Лексингтон-авеню, Эльза пренебрегла такси и пошла пешком. Прогулки были одним из ее хобби. Чудо электроники сделало ее голос и имя знакомыми бесчисленному количеству радиослушателей, но ее лицо, в отличие от лица кинозвезды, было совершенно незнакомым, и она могла появляться на публике инкогнито, свободная от этого вездесущего племени охотников за автографами. За это она была благодарна.
  
  Не то чтобы Эльзе не нравилась слава. Просто ей больше нравилось уединение.
  
  Слуга-филиппинец с широкой улыбкой открыл дверь в квартиру Экер и впустил ее в фойе. Она услышала знакомый теноровый голос, возвышающийся в песне, и подошла послушать, стоя на пороге гостиной, удивленно приподняв одну бровь.
  
  50Эккер, сидя за пианино и аккомпанируя себе, пел “Вести джуббы” в микрофон, подключенный к его звукозаписывающей машине. Нитки пластика обвивались вокруг иглы, когда блюдо вращалось. Слушая его, Эльзе пришло в голову, что музыка Леонкавалло вряд ли была средством выражения тевтонской личности. Очень эмоциональные пассажи требовали латинского темперамента.
  
  “Еретик!” - сказала она, когда он закончил.
  
  Он обернулся, застенчиво улыбаясь.
  
  “Итальянская опера, Карл? Паяцы, не меньше - в исполнении вагнеровского тенора”.
  
  Он посмотрел на свой нос свысока. “Одна из моих неудовлетворенных амбиций. Как тебе понравилось?”
  
  “Должен ли я говорить? В конце концов, у меня есть запись, где Карузо поет ту же арию”.
  
  Он симулировал травму. “Это так? Что ж, я бы хотел услышать, как Карузо споет ”Mein Lieber Schwan"!"51
  
  “Держу пари, он мог это сделать”. Она оглядела комнату. “Где Кох?”
  
  “Ожидаются с минуты на минуту. Устраивайтесь поудобнее”. Он щелкнул выключателем звукозаписывающей машины и смахнул опилки.52
  
  Эльза села. Мебель, на ее вкус, была немного вычурной. Она знала, что большую ее часть выбрала Айви, и удивлялась, почему Карл, окруженный таким количеством напоминаний о трагедии, так и не сдвинулся с места. Но тогда было нелегко найти такое просторное место, как это.
  
  “Бокал шерри, Эльза?”
  
  “Не сейчас. Я вижу, Рудольф заставил тебя купить еще и звукозаписывающую машину”.
  
  Он кивнул. “Вы знаете его методы. Без него будет нелегко подготовить новую роль”.
  
  “Незаменимых людей нет, Карл. У нас все еще есть Кох”.
  
  Экер плюхнулся в кресло и скрестил колени. “ Как у тебя получилось с лейтенантом Квентином? Он доставил тебе неприятности, Эльза?
  
  “Не особенно. Он мне, скорее, нравится”.
  
  “Я тоже, если уж на то пошло. Но он задавал несколько острых вопросов о тебе”.
  
  “Можно ли его винить? В конце концов, Рудольфа отравил ликер, оставшийся в моей гримерке ”.
  
  “Ваша гримерная?” Экер выпрямился в кресле, открыв рот.
  
  “Да. Говард Старк купил его и оставил в моей гримерке для репортеров, которые собирались пройти за кулисы, чтобы взять у меня интервью. Мы не знаем, как Зальц заполучил бутылку, но, должно быть, он украл ее, когда поблизости никого не было.”
  
  Голос Экера понизился до шепота. “Боже милостивый, Эльза! Это — возможно ли, что яд предназначался для тебя?”
  
  “Лейтенант Квентин так думает”.
  
  Он встал и навис над ней, явно встревоженный. Он поднял ладони вверх. “Тогда смерть Рудольфа Зальца, возможно, была ошибкой”.
  
  “Это не только возможно, но и вероятностно”, - сказала Эльза.
  
  Он наставил на нее палец. “Но почему ты, Эльза? Что кто-то имеет против тебя?”
  
  Она беспомощно пожала плечами. “ В этом-то и загадка, Карл. Если только кто-нибудь не захочет выставить меня из Метрополитен-опера.
  
  “Достаточно, чтобы отравить тебя за это?” Его тон был скептическим. “Ты никогда не заставишь меня проглотить это”.
  
  “Были и другие инциденты, Карл”.
  
  “Вы имеете в виду покушения на вашу жизнь?”
  
  “Да”.
  
  Она дала ему краткий сольный концерт, и Эккер был в замешательстве.
  
  “Но кто мог придумать такой план, Эльза?”
  
  “Это то, что они пытаются выяснить”.
  
  “Они кого-нибудь подозревают?”
  
  “Хильда Сэмпл”.
  
  Он посмеялся над этой идеей. “Ерунда. Хильда амбициозна, но на самом деле, Эльза. Возможно, она способна на многое, чтобы продвинуть свою карьеру. Убийство - не одно из них ”.
  
  На мгновение они замолчали.
  
  “Карл?”
  
  “Да”.
  
  “Лейтенант Квентин задавал вопросы об Айви”.
  
  Он поднял глаза, его голос был почти жалобным. “Почему он не может забыть Айви?”
  
  “Я не знаю. Я полагаю, потому, что ни один детектив не захочет иметь нераскрытое убийство в своем послужном списке. Скажи мне, Карл, она очень злилась на своего брата?”
  
  Он кивнул. “Это необоснованно. Я пытался отговорить ее от этого. Но сейчас вода утекла. Нет смысла бередить старые раны. Я думаю, нам следует забыть об этом ”.
  
  “Вы так и не сообщили в полицию?”
  
  “Что хорошего это даст? Доставит неприятности Стэнли? Я не —”
  
  Он оборвал разговор, так как раздался звонок в дверь, и вскоре филиппинец ввел Фредерика Коха в комнату. Высокий, худощавый мужчина с чувственным лицом и удивительно изящными руками, он заметил Эльзу и с явным удовольствием приблизился.
  
  “Ах, так тебе тоже удалось прийти. Прекрасно. У нас есть работа. Много работы. Мы забудем все, кроме Вагнера, да? Он дал нам музыку. Мы должны отдать должное. Разве я не прав?”
  
  Кох не стал дожидаться ответа; он кивнул и, как ястреб, опустился на пианино. Он устроился поудобнее, и его пальцы задвигались по клавишам, рисуя тональную картину летнего вечера в Корнуолле. Любовный дуэт Тристана и Изольды получился красноречивым.
  
  Эльза и Карл сошлись во мнениях. Их голоса звучали громче и сливались.
  
  Это был долгий и трудный день.
  
  Кох, перфекционист, безжалостно подгонял их, не сдаваясь, пока каждая фраза, каждый нюанс не соответствовали его строгим стандартам. Было уже поздно, когда они наконец ушли. Темнота в комнате смягчила обстановку. Филиппинец накрыл стол, и они неторопливо поужинали. В девять Карл отвез Эльзу домой, ненадолго заехав выпить по стаканчику на ночь.
  
  Эльза была измотана. После ухода Карла она уже собиралась ложиться спать, когда зазвонил домашний телефон. Это был Говард Старк, звонивший из вестибюля.
  
  “Ты можешь уделить мне тридцать минут, Эльза?”
  
  “Конечно". Ей и в голову не приходило отговаривать его. Она была немного удивлена, обнаружив, насколько естественным казалось, что он заходит в любое время.
  
  “Я составляю расписание вашего весеннего тура, - сказал Говард, - и я хочу пробежаться по маршруту”.
  
  Прошел час, прежде чем все было улажено. Он предъявил ей на подпись несколько чеков и положил их обратно в свой портфель. Затем он подошел к бару, смешал себе напиток, налил Эльзе немного хереса и принес обратно, критически оглядывая ее.
  
  “Ты выглядишь усталой”, - сказал он.
  
  “Я есть”.
  
  “Все в порядке, Эльза?”
  
  Она зевнула. “ Думаю, да.
  
  “Хорошо. Допивай свой шерри и ложись спать. Я позвоню тебе завтра”.
  
  Она проводила его до двери, затем вернулась и поставила пластинку на магнитофон. Это было частью ритуала. Она редко уходила на покой, не послушав какую-нибудь оперу хотя бы пятнадцать минут. Она откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Марио Чамли пел арию из "Манон", когда в дверь снова позвонили.53 Она хотела проигнорировать звонок, но любопытство привело ее в фойе, чтобы взглянуть в глазок.
  
  Хильда Сэмпл стояла в холле с неуверенной улыбкой на лице.
  
  “Хильда!” - воскликнула она. “Какой сюрприз”.
  
  “Можно тебя на минутку, Эльза?”
  
  “Да, входите”. Эльза прошла вперед и указала на стул.
  
  Хильда Сэмпл неловко поерзала. “ Вы, наверное, удивлены моим визитом.
  
  “Немного”.
  
  “Я оказался поблизости и внезапно вспомнил, что хотел кое о чем попросить тебя. Об одолжении”.
  
  Эльза скрыла свое удивление и вежливо ждала.
  
  “Я разговаривала с Ван Клеффом”, - объяснила Хильда. “В следующем сезоне он добавляет "Летучего голландца"54 в наш репертуар, и он говорит, что подпишет меня на роль Сенты, если я смогу набрать форму к тому времени ”.
  
  “Поздравляю”, - искренне сказала Эльза. Она уже исполняла эту роль раньше, и ей это не особенно нравилось.
  
  Хильда продолжила. “Рудольф Зальц однажды сказал мне, что подарил вам партитуру оперы, которая изначально принадлежала Гадски.55 Он сказал, что на ней были ее личные пометки о сценическом бизнесе и так далее. Я думаю, это оказало бы мне неизмеримую помощь, и я счел бы большим одолжением, если бы вы одолжили мне это. ”
  
  “Конечно”, - быстро ответила Эльза. “Я сейчас же принесу это для вас”.
  
  Найти партитуру не составило труда. Эльза хранила всю свою музыку в аккуратной аранжировке и индексировала. Она с улыбкой протянула ее. “Могу я дать тебе совет, Хильда?”
  
  “Пожалуйста”.
  
  “Такого рода вещи всегда были яблоком раздора между Рудольфом и мной. Я думаю, вам следует просмотреть заметки, а затем забыть о них. Насколько нам известно, Гадски, возможно, следовал указаниям, унаследованным от кого-то другого. Певцы годами принимают одни и те же позы и делают одни и те же жесты. Времена изменились, Хильда. Я думаю, опера должна идти в ногу со всем современным театром. Но это невозможно, если мы догматично настаиваем на следовании указаниям, установленным пятьдесят или сто лет назад ”.
  
  Лицо Хильды Сэмпл ничего не выражало. “Некоторые из этих указаний, возможно, исходили от самого Вагнера”.
  
  “Что из этого? Вагнер был прогрессивным.56 Если бы он был жив сегодня, он, вероятно, потребовал бы более динамичных постановок ”.
  
  Хильда уклончиво пожала плечами, и Эльза поняла, что это бесполезно. Хильда была истинной ученицей Зальца. Эльза улыбнулась. “ Выпьешь на ночь перед уходом?
  
  “Спасибо”.
  
  “Угощайся”, - сказала Эльза. “Я принесу кубики льда. Шерри для меня”.
  
  Когда она вернулась, напитки были готовы. Они медленно потягивали их, обсуждая трудности, связанные с постановкой "Голландца". По какой-то странной алхимии теплый аромат вина, казалось, придавал ему атмосферу товарищества, и к тому времени, когда Хильда Сэмпл ушла, две женщины, очевидно, были в гораздо лучших отношениях, чем раньше.
  
  Непреодолимая усталость навалилась на Эльзу почти сразу. Ее рефлексы были вялыми. Невидимая тяжесть стянула веки. Она включила граммофон, затем растянулась на диване и почувствовала, что парит в прозрачных облаках. Она смутно осознавала необходимость встать и забраться в постель. Она даже попыталась. Но где-то на линии система связи дала сбой, и ее мышцы перестали реагировать. Облако сгустилось. Оно сомкнулось и поглотило ее во тьме.
  
  Свет продолжал гореть. Автоматический проигрыватель продолжал петь Ромео и Джульетту. Это были физические факты, о которых Эльза больше не осознавала. Не осознавала она и других происходящих вещей, странных вещей, зловещих вещей.
  
  Пока она лежала там, без сознания, в оцепенении, дверь в ее квартиру начала очень медленно открываться. Когда дуга стала достаточно широкой, страховочная цепочка натянулась и удержалась. Карандаш прошел внутрь и выпустил ее. Дверь распахнулась. Темная фигура скользнула через порог и прислушалась.
  
  Мгновение спустя фигура бесшумно вошла в кухню. Вскоре послышался слабый шипящий звук…
  
  50 Арию (“Надень костюм”), одну из самых известных в теноровом репертуаре, исполняет исполнитель главной роли в опере Руджеро Леонкавалло 1892 года "Паяцы", когда Канио обнаруживает неверность своей жены, но заявляет, что “шоу должно продолжаться”. Энрико Карузо продал более миллиона копий своей записи арии до 1910 года.
  
  51 Ария из "Лоэнгрина" Вагнера. Хотя было бы необычно услышать, как итальянский тенор исполняет музыку Вагнера, Карузо действительно исполнил партию Лоэнгрина — безуспешно — в Буэнос-Айресе в начале своей карьеры. Он больше никогда не исполнял вагнеровскую оперу на публике.
  
  52 Здесь Экер фактически “записал пластинку” - техника, от которой любители вскоре отказались, заменив ее на магнитофонные аппараты. Для этого использовался токарный станок, который приводил в движение иглу, чтобы вырезать канавку в чистом виниловом диске. Подобно крошечной снегоочистительной машине, игла создавала пластинки, отодвигаемые в стороны от канавки. Перед воспроизведением пластинки ее необходимо было тщательно протереть, чтобы удалить этот мусор. Аналогичная проблема возникла с магнитофонами. На кассетах для записи использовались оксиды металлов, а при воспроизведении кассет, как известно, осыпаются металлические опилки. Для высококачественной записи звука было важно часто чистить записывающие головки и пути подачи ленты, чтобы удалить эти опилки.
  
  53 Чамли (1892-1966) - сценический псевдоним американского тенора Арчера Чамли, который исполнил многие роли Карузо. Чамли был завсегдатаем Метрополитен-опера, дав там свое дебютное выступление в 1920 году и последнее в 1939 году. "Манон" - опера Жюля Массне, впервые поставленная в 1884 году. Чамли исполнил главную теноровую партию Шевалье де Грие в постановке Метрополитен-опера в 1922-1923 годах.
  
  "Летучий голландец" 54 ("Летучий голландец") - опера, написанная Вагнером в начале его карьеры и впервые исполненная в 1843 году. Сента - главная партия сопрано в опере.
  
  55 Смотрите примечание на стр. 15.
  
  56 Вагнер, несомненно, был новатором. В отличие от большинства оперных композиторов, он также написал либретто. Его концепция оперы была выражена в слове Gesamtkunstwerk, целостном взгляде на опыт, объединяющем поэзию, драму, литературу и музыку с внешним видом представления. Тристан и Изольда, в частности, часто рассматриваются как водораздел между музыкой девятнадцатого века и современной музыкой. Присвоение Гитлером его произведений (и собственный антисемитизм Вагнера) омрачили его наследие, но Вагнер, несомненно, произвел революцию в классической музыке.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Одиннадцатая
  
  У лейтенанта Сэма Квентина были проблемы с плечом. Об этом стало известно из редакционной статьи в одном из городских таблоидов. Убийство (говорилось в газете) было совершено на глазах у определенных сотрудников Метрополитен, и, хотя прошло целых два дня, полиция все еще действовала осторожно, ходила кругами. Подтекст был очевиден. Действовали мощные силы, пытавшиеся замять или, возможно, обелить трагедию.
  
  Квентин, обычно невозмутимый, был уязвлен гневом. Остро осознавая собственную честность, он возмущался любой тенью, брошенной на нее. Итак, чип был прямо у него на плече, когда он вышел из лифта и бодро зашагал по коридору к квартире Эльзы Вон.
  
  Фишка была снята достаточно быстро.
  
  Помимо прочего, Квентин обладал острым обонянием. В воздухе определенно что-то витало. Его ноздри затрепетали, и он ускорил шаг. У двери Эльзы запах был безошибочным. Его большой палец грубо заклинил звонок. Он услышал его прерывистое дребезжание, и ощущение надвигающейся катастрофы скрутило его желудок, как узел. Он сжал кулак и ударил им по двери. Ответа не последовало. Он взялся за ручку и дернул ее. Дверь распахнулась, и запах выходящего газа поразил его, как удар.
  
  Он пересек фойе и увидел Эльзу, распростертую навзничь и неподвижную на диване. Во рту у него было горько от самоосуждения, когда он пробегал мимо нее, чтобы распахнуть окна. В комнату ворвался холодный воздух. Он сделал глубокий вдох и повернулся в сторону кухни. Все газовые форсунки на плите были открыты и шипели. Он выключил их и бросился обратно.
  
  Лицо Эльзы было бледным и неподвижным. Гнев Квентина вернулся. Клянусь Богом, кое-кого за это поджарили бы в плите без огня! Если бы—
  
  Его пальцы нащупали пульс. Он был слабым, почти незаметным, но он был.
  
  Эльза закашлялась. Квентин начал растирать ей запястья. Теперь он мог видеть движение ее груди; она дышала глубже. Ее щеки слегка порозовели, а веки дрогнули и открылись. Однако глаза за ними были тусклыми, ничего не понимающими. Она попыталась подняться, но мышцы вяло повиновались.
  
  Он побежал к бару, разбил бутылку бренди и вернулся с ней. Он зажал бутылку между ее зубами и наклонил. Часть жидкости потекла ей по подбородку, но немного - в горло.
  
  “Теперь полегче”, - сказал Квентин. “Лежите спокойно, мисс Вон”. Он предложил ей еще бренди. “Попробуйте это”.
  
  Эффект от очередной порции бренди оказался удивительно целебным. К ней пришло понимание. Она поняла, что лежит горизонтально, и отчаянно потянулась за несуществующим одеялом, чтобы натянуть его до подбородка типично женским жестом. Она моргнула и оглядела комнату.
  
  “Что произошло?”
  
  “На первый взгляд, я бы сказал, что вас накачали наркотиками. Полежите минутку спокойно”.
  
  Он выпрямился и совершил быстрый обход, тщательно осматривая помещение, мысленно рисуя квартиру и ее состояние. Он вернулся, пододвинул стул и сел лицом к ней.
  
  “Как вы себя чувствуете, мисс Вон?”
  
  “Кружится голова”. Она слабо улыбнулась ему. “У меня отяжелела голова. В остальном, я думаю, со мной все в порядке”.
  
  “Кто был здесь прошлой ночью?”
  
  “Несколько человек”. Она порылась в памяти. “Карл Экер привез меня домой, а позже заглянул Говард Старк. Хильда Сэмпл тоже”.
  
  “У вас было что-нибудь выпить?”
  
  “Немного шерри”.
  
  “Со всеми ними?”
  
  Она застенчиво кивнула. “Да, я так думаю”.
  
  Квентин выглядел мрачным. “На кухне есть бутылка из-под шерри. Она пуста и ее сполоснули. Мое первое предположение оказалось верным. Кто-то, мисс Вон, подсунул вам микки.”
  
  “Нет-нет ... но, в конце концов, я тоже пил немного шерри с Говардом Старком и Карлом Эккером”.
  
  “Ни один из этих джентльменов не является вашим соперником в опере. У них могут быть другие мотивы, и я намерен проверить, но мисс Сэмпл многое выиграет от вашего исключения из Метрополитен—опера ”.
  
  Эльзу это не убедило. “Но убить кого—то!”
  
  “Убийство было последним средством. Сначала были испробованы другие методы. Такими людьми, как Сэмпл, управляет непреодолимое тщеславие. Все, чего она хотела, - это шанс доказать, что она может занять твое место. Это стало навязчивой идеей, и когда мелкие происшествия не сработали, были изобретены более эффективные методы. Яд, который убил Зальца. Прошлой ночью были открыты газовые форсунки. ” Он начал ходить взад и вперед по комнате. “Может быть, она невиновна. Я не знаю. Даже в этом случае у меня связаны руки. Я не могу ее арестовать. Я не могу ее задержать. У нас нет улик, нет фактов, которые можно было бы доказать.”
  
  “Это просто кажется невозможным”, - сказала Эльза тусклым голосом.
  
  “Для вас, возможно, нет. Но я в этом бизнесе, мисс Вон. Когда дело доходит до мотива, я повидал красавиц! Вам не нравится Хильда Сэмпл за это место? Хорошо. Как насчет Карла Экера или Говарда Старка?”
  
  Она вытаращила на него глаза. “ Говард? Ты серьезно?
  
  “Это то, что привело меня сюда сегодня утром. Я хотел поговорить с тобой о нем”.
  
  “О Говарде?” Казалось, она не могла поверить своим ушам.
  
  “Почему бы и нет? Вы с ним тоже выпивали. Через его руки проходит много ваших денег. Он ваш бизнес-менеджер ”.
  
  “Он также мой друг”, - сказала она немного натянуто.
  
  “Это прекрасно. Но вы женщина, мисс Вон, а на суждения женщины часто влияют эмоции и сентиментальность. Я полицейский. Единственное, что я научился уважать, - это факты. И факт в том, что Старк контролирует ваши финансы. Сколько денег проходит через его руки каждый год? Четверть миллиона? Прилипает ли что-нибудь к его пальцам? Есть ли вероятность, что его поймают? Я не знаю, но мне бы очень хотелось это выяснить. Я бы хотел, чтобы пара аудиторов просмотрела бухгалтерские книги.”
  
  “Ты имеешь в виду проверить Говарда?” Эта мысль привела ее в ужас.
  
  “Да, мэм”
  
  “Это смешно! Говард не стал бы красть у меня”.
  
  “Откуда ты знаешь?”
  
  “Я просто знаю, вот и все”. Это убеждение было высказано со всей непробиваемой женской логикой. “И, кроме того, - добавила она, ” Говард сам по себе богатый человек”.
  
  “Был, мисс Вон. Прошедшее время. Недавно у него возникли серьезные финансовые проблемы ”. Квентин наклонился вперед со смертельной серьезностью. “Я хотел бы знать, заставляло ли это его манипулировать вашими счетами”.
  
  На лице Эльзы появилось напряженное выражение. Минуту она сидела молча, обдумывая услышанное, затем с несчастным видом посмотрела на детектива. “Но как я могу так поступить с Говардом?”
  
  “Можете ли вы позволить себе не делать этого?” Тон Квентина был непреклонным. “На вашу жизнь было совершено несколько покушений, мисс Вон. Вчера был похоронен человек в результате распития спиртного, которое находилось в вашей гримерной. Прошлой ночью вам дали наркотик, чтобы вы задохнулись. Убийство и покушение на убийство должны отменить все соображения о чувствах. Личные чувства больше не важны. Мужчина или женщина, стоящие за этим, в отчаянии. Будет предпринята еще одна попытка убить вас, и ни на минуту не думайте, что этого не произойдет. Моя работа - сохранить тебе жизнь. Чтобы выполнить эту работу, я должен рассмотреть всех без исключения под микроскопом. Что-либо меньшее было бы нарушением долга ”.
  
  Эльза колебалась, чувствуя себя плохо. “Если Говарду нужны были деньги, почему он не пришел ко мне?”
  
  “Во-первых, гордость. И если он не мог успешно распоряжаться своими деньгами, разве это не было бы молчаливым признанием того, что он не способен распоряжаться вашими?”
  
  Она неловко поерзала, споря сама с собой, в то время как Квентин наблюдал за ней. Через мгновение она подняла глаза.
  
  “Не сейчас, лейтенант. Я должен подумать об этом”.
  
  “И дать ему шанс все скрыть?”
  
  Ее лицо покраснело. “ Боюсь, вы не очень хорошо знаете Говарда.
  
  “Нет, мисс Вон, боюсь, что нет”. В его голосе слышались нотки раздражения. “Было время, когда я думал, что много знаю о людях. Опыт научил меня другому. Люди - беспомощная команда, а человеческое поведение слишком сложно, слишком необъяснимо. Человек может быть честным и трудолюбивым всю свою жизнь, а потом какой-нибудь тривиальный инцидент опрокинет тележку с яблоками и он перейдет черту, за которую переступит. В прошлом году у нас было дело о тихом маленьком человеке, бухгалтере, трудолюбивом, преданном своей жене, который жил с ней в гармонии двадцать лет, пока однажды ему не вбили в голову, что она ему изменяет. По крайней мере, так он сказал.
  
  “Он потратил пару недель на то, чтобы извлечь мышьяк из липкой бумаги для мух, чтобы подсыпать яд в ее чай. Возможно, он сделал это в качестве честного возмездия, или, может быть, он сделал это ради страхового полиса на пятьсот долларов. Кто знает? И кто может сказать, когда человек сбивается с пути и начинает подумывать о преступлении? Я не могу, и я не думаю, что психиатры тоже могут. Дело в том, мисс Вон, что на самом деле никто не знает другого человека. Вы можете думать, что знаете, но это не так, потому что то, что происходит в мозгу человека, часто оказывается неожиданностью для самого человека.
  
  Эльза слушала полностью поглощенная. Она сделала долгий прерывистый вдох. Через мгновение она сказала: “Извините, лейтенант. Мне все еще нужно время, чтобы все обдумать”.
  
  По линии ее губ Квентин понял, что она твердо стоит на своем. Ни логика, ни страх не могли изменить чашу весов.
  
  Он смиренно вздохнул. “Надеюсь, ты не совершаешь ошибки”.
  
  “Я тоже”.
  
  “Это твоя жизнь”.
  
  Она сдержанно улыбнулась. “ И я очень дорожу этим, лейтенант.
  
  Его глаза быстрым круговым движением обвели зал.
  
  “Ты не должна быть здесь одна. Где твоя горничная?”
  
  “В соборе Святого Луки с аппендицитом”, - объяснила она.
  
  “Кто здесь убирает?”
  
  “Ко мне каждый день приходит девушка”.
  
  Он печально покачал головой. “Если с тобой что-нибудь случится, я могу снова оказаться в упряжке и отбивать ритм в Канарси”.57
  
  “Этого не произойдет”, - сказала она без особой убежденности, а затем добавила: “Вы, должно быть, обыскали квартиру Рудольфа Зальца. Вы ничего не нашли, вообще никакой зацепки?”
  
  Квентин покачал головой. “Ничего. Мебель, пыль, одежда, письма, которые ничего не значат. Обычные вещи. Единственной необычной вещью была коллекция пластинок. Брат, он действительно коллекционировал их.”
  
  Эльза щелкнула пальцами. “ Это напомнило мне, лейтенант. Могу я попросить тебя об одолжении?
  
  Он посмотрел на нее, не выдавая себя. “Что это?”
  
  “Я сделал несколько записей, когда тренировался с Рудольфом Зальцем. Он должен был их вернуть. Они, вероятно, все еще находятся в его квартире в той коллекции, которую вы нашли, и я бы не хотел, чтобы они попали в безответственные руки. Возможно ли, чтобы я послал Говарда или Дейва Лэнга найти их? ”
  
  Он на мгновение задумался и принял решение. Его рука достала из кармана связку ключей; он безошибочно выбрал один и протянул ему.
  
  “Все, что я хочу взамен, - сказал он, - это твое обещание быть начеку вместе со всеми, понятно?”
  
  Она серьезно кивнула. “ Да, лейтенант.
  
  Он подошел к окнам и закрыл их. “Было бы замечательно, “ сказал он, - если бы вы пошли навстречу убийце и избавили его от работы, подхватив воспаление легких”.
  
  Эльза выдавила болезненную улыбку и помахала ему, когда он уходил, проверив защелку, прежде чем закрыть дверь.
  
  57 Итальянско-еврейский район среднего класса в Бруклине, далекий от гламура Манхэттена.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двенадцатая
  
  Исполняющий обязанности главного инспектора Николас Патрик из Отдела по расследованию убийств Уэст расхаживал по своему изуродованному кабинету, как медведь, из клетки которого выпрыгнули во время кормежки. В диком настроении, со сгорбленными плечами и злобным взглядом, он был готов наброситься на все, до чего мог дотянуться. Офис потрескивал от напряжения. Он был разъяренным быком, набитым редакционными бандерильями, ищущим, кого бы забодать. Каждый член Команды почувствовал волдыри на его языке.
  
  Лейтенант Сэм Квентин не был исключением. Он сидел на краешке стула и ждал, когда возобновится атака. Квентин знал, что лучший способ справиться с огнем - это промолчать и позволить ему сгореть дотла.
  
  Инспектор Патрик сердито посмотрел на нас и наставил палец. “Кто мы такие?” - спросил он с едким презрением. “Кучка придурков из заочной школы? Лучшие из Нью-Йорка или нью-йоркские неудачники? Человек замерзает в Метрополитен-опера во время представления, и что нам с этим делать? Ничего. Какой-то псих-маньяк пытается казнить газом известную примадонну прямо в ее собственной квартире, и кого мы привлекаем? Никого. Он издал отвратительный звук. “У газет праздник. Окружной прокурор дышит мне в затылок. Комиссар воет мне в ухо. Мэр сидит у меня на спине. Все хотят результатов.”
  
  Его лицо изменилось. Оно стало вытянутым и умоляющим. Его пальцы сложились в молитвенном жесте, а голос понизился до приглушенного рокота.
  
  “Все, чего я хочу, лейтенант, - это зацепка. Одна крошечная зацепка. Я прошу слишком многого?” Он увеличил громкость до предела. “Неужели?”
  
  “Нет, сэр”.
  
  “Вы считаете себя полицейским?”
  
  “Да, сэр”.
  
  “Тогда веди себя как коп. Выйди и ущипни кого-нибудь. Засади ублюдка за решетку и выбей из него признание ”.
  
  Квентин мягко посмотрел на него. “ Это всего лишь трехдневной давности, инспектор. Мы все еще работаем над этим. Все, что у нас пока есть, - это пара теорий.
  
  “Комиссара не интересуют теории. Ему нужен подозреваемый. Найдите ему подозреваемого ”.
  
  58“ В этом замешано много важных граждан, ” тихо сказал ему Квентин. “Вы не можете собрать их, как кучку бомжей с Бауэри и отвезти в штаб-квартиру в автозаке”. Он сделал многозначительную паузу. “Но я готов попробовать, если вы дадите мне зеленый свет”.
  
  Инспектор не потерпел ничего подобного. Он достиг своего нынешнего положения не из-за недостатка осторожности. Он снова переложил ответственность на Квентина.
  
  “Послушай, Сэм”, - сказал он с успокаивающим жестом, “ "давай не будем действовать необдуманно. Ты ведешь это расследование, и я не хочу вмешиваться. Я уверен в твоем благоразумии, мальчик. Я понимаю, что это не обычное дело об убийстве. Но быстрое и безукоризненное решение стало бы пером на нашей шляпе. Это восстановило бы доверие общественности ”.
  
  “Я делаю все, что в моих силах”.
  
  “Я знаю, что это так, Сэм”. Он развел руками. “Это могло бы помочь, если бы мы сузили поле поиска. Ты говоришь, что эта Хильда Сэмпл - наш лучший кандидат?”
  
  “На первый взгляд, да”.
  
  “У нас достаточно информации о ней, чтобы закрыть дело?”
  
  “Нет, сэр. Мотив, вот и все, и, возможно, немного косвенных улик. Она была последней, кто навещал мисс Вон прошлой ночью. Перед уходом налила ей бокал шерри. Значит, это могла быть Сэмпл, которая прокралась обратно и включила газ.”
  
  “Ты допрашивал ее?”
  
  “Да, сэр. Обе стороны. Я поставил все на карту, без обиняков. Она все отрицала и звала своего адвоката. Она клянется, что оставила мисс Вон и пошла прямо домой спать.”
  
  “Как это звучало?”
  
  Квентин пожал плечами. “Виновные всегда кричат громче невиновных. Но у меня нет доказательств, подтверждающих это”.
  
  “Как насчет менеджера мисс Вон, Говарда Старка? Вы говорите, он тоже был там”.
  
  “Да, сэр”.
  
  “Вы допрашивали его?”
  
  “Пока нет. Это щекотливое дело. Мисс Вон хочет, чтобы мы нажали на мягкую педаль ”.
  
  “Она хочет?” Температура Патрика снова поднялась. “С каких это пор оперный певец указывает отделу по расследованию убийств, как вести расследование убийства?”
  
  “Пока он на свободе, инспектор. У нас пока ничего на этого человека нет”.
  
  “Конечно, и если мы будем угождать людям, у нас никогда ничего не будет на него! Или на кого-либо другого, если уж на то пошло ”. Он скривил рот от отвращения. “Кто еще был с ней прошлой ночью?”
  
  “Karl Ecker.”
  
  Патрик нахмурил брови. “ Муж той женщины, которую убил грабитель в прошлом году?
  
  “Да, сэр”.
  
  “Есть ли связь между этими двумя делами?”
  
  “Я не знаю”.
  
  Патрик выглядел мрачным. “Я никогда не доверял этой птице. У него были какие-то причины убрать мисс Вон?”
  
  “Навскидку я не могу сказать”.
  
  “Возможно, в шерри было подмешано наркотик ранее в тот же день. Кто-нибудь еще навещал мисс Вон?”
  
  “Her protégée, Jane DeBrett.”
  
  У инспектора была замечательная память. “Разве она не племянница покойной жены Экера?”
  
  “Да, сэр”.
  
  “Боже мой, поле зрения расширяется!” Он поднес руку к челюсти, когда зазвонил телефон, и он отогнул локоть, чтобы ответить, выкрикивая свое имя в трубку. Квентин услышал короткое металлическое жужжание мужского голоса. Он увидел, как преобразилось лицо Патрика, увидел, как его рука крепче сжала телефонную трубку, а в глазах вспыхнуло возбуждение.
  
  “Пристрелите его”, - сказал он. “Я хочу увидеть этого парня прямо сейчас”.
  
  Он швырнул трубку и с ликующим видом перегнулся через стол. “Перерыв!” - прокричал он. “Наконец-то перерыв”.
  
  “В деле Зальца?”
  
  “Нет. Другое убийство — Айви Экер. Часть награбленного только что обнаружилась в ломбарде на Шестой авеню. Ростовщик заметил это и принес. Он уже на пути сюда.”
  
  Квентин подхватил лихорадку. Он вскочил и повернулся, чтобы посмотреть на дверь. Ее открыл сержант Каллен, который ввел в комнату маленького мужчину с печальными глазами.
  
  “Мистер Ирвинг Соркин”, - сказал Каллен.
  
  Соркин поклонился. В его манерах было некое мягкое достоинство. Он больше походил на изучающего Библию, чем на ростовщика. В руках у него был комок папиросной бумаги, который он благоговейно положил на стол инспектора.
  
  “Булавка”, - тихо объявил он. “Бриллианты и изумруды. Подлинный антиквариат, очень редкий. Только сегодня утром я изучал список страховых компаний и сразу узнал ее”.
  
  Патрик снял обертку с броши среднего размера. На них замигали зелено-белые огоньки. Он взглянул на Квентина. “ Узнаешь это, Сэм?
  
  “Я готов поверить этому человеку на слово”.
  
  Патрик спросил: “Кто оставил это вам, мистер Соркин?”
  
  “Юная леди”.
  
  “Ее имя”. Он привстал со стула. “Как ее зовут?”
  
  “Джейн ДеБретт”. Соркин вытащил из кармана листок бумаги. “Вот анкета, которую я заполнил”.
  
  Сэм Квентин стоял неподвижно. Он смотрел, не в силах собраться с мыслями. Это казалось невероятным. Айви Экер была убита, а ее драгоценности украдены. Где и как Джейн ДеБретт вписалась в эту картину?
  
  “Не могли бы вы описать девушку?” он попросил Соркина.
  
  У Соркина был точный и проницательный взгляд. Ошибки в личности Джейн не было.
  
  “Когда это произошло?” Требовательно спросил Квентин.
  
  “Около часа назад”.
  
  “Мистер Соркин, пожалуйста, расскажите подробности”.
  
  Ростовщику было не о чем рассказывать. Он пожал плечами и опустил их. “Я немного заподозрил неладное, когда эта девушка вошла в магазин. Она вела себя странно, как будто нервничала. Когда она показала мне значок, я узнал его. Очень характерная вещица. Она хотела знать, сколько я могу ей одолжить. Я предложил тысячу долларов. Он стоит пять, может быть, больше. Я не слишком разбираюсь в антиквариате.”
  
  “Вы дали ей деньги?”
  
  “Не наличными”. Соркин слабо улыбнулся. “Тысячу долларов я не хочу терять. Девушка не похожа на мошенницу, но кто может сказать? Однажды пришел человек, похожий на епископа, и...
  
  “Как-нибудь в другой раз, мистер Соркин”.
  
  “Да, сэр. Извините. Я сказал девушке, что не держу столько наличных на руках, и она может получить чек. Она взяла его, и как только она ушла, я позвонил в банк и остановил платеж. Потом я позвонил своей жене, чтобы она присмотрела за магазином, и сразу же приехал.”
  
  Квентин протянул руку, и Соркин серьезно принял этот жест.
  
  “Вы общественный деятель, мистер Соркин. Если бы здесь было больше таких людей, как вы, этот город был бы лучше. Я выпишу вам квитанцию у администратора недвижимости, прежде чем вы уедете ”.
  
  Пять минут спустя инспектор Патрик и лейтенант Квентин смотрели друг на друга через стол первого. Чернильница подпрыгнула, когда Патрик со звонким стуком ударил по столу. Его лицо было мрачным.
  
  “Как тебе это нравится, Сэм?”
  
  “Я не знаю”.
  
  “Я тоже. На этот раз нам повезло. Дочь Стэнли Дебретта. Ей-богу, это что-то, не так ли? Кражи со взломом и убийства связаны с высшим обществом и финансами. У Дебретта есть связи вплоть до Белого дома. Как мы собираемся с этим справиться? С чего мы собираемся начать?”
  
  Квентин потянул себя за ухо. “Почему бы просто не бросить это на колени окружному прокурору?” - предложил он.
  
  Патрик мгновенно просветлел. “Вот и все. Мы нашли улики, и теперь это его ребенок ”.
  
  “Скорее всего, он ухватится за это. Посмотрите на связь с общественностью — окружной прокурор не запуган денежными драками за соблюдение закона — арестована светская девушка. Он может довести подобное дело до самого Олбани.”
  
  Инспектор поджал губы. “Тем не менее, допросить девушку - наша работа, Сэм. Я думаю, тебе лучше забрать ее самому”.
  
  Квентину не понравилось это задание, но он кивнул с видом решимости, если не удовольствия. Он оставил инспектора и направился по коридору. На полпути к двери он заметил Дэйва Лэнга, спешащего ему навстречу.
  
  “Рад, что застал вас, лейтенант. Вы не могли бы уделить мне минутку?”
  
  “Почти. В чем дело, Лэнг?”
  
  “Вы помните, что я говорил вам о Говарде Старке — что я не думаю, что этот парень был на уровне? Что ж, лейтенант, я думаю, что откопал кое-какие доказательства, подтверждающие это мнение. Он вложил в мисс Вон целый лимон только для того, чтобы получить комиссионные для себя. Он купил часть футбольной команды, которая находится на дне своей лиги и за десять лет не заработала ни цента. Изучение дел мисс Вон может показать множество подобных сделок.”
  
  Квентин кивнул. “Хорошо, сынок. Я проверю это в другой раз. Прямо сейчас я работаю над кое-чем более срочным. Дело Айви Экер”.
  
  - Свежий взгляд, лейтенант? - нетерпеливо спросил Дейв.
  
  “Наш первый прорыв! Часть украденной добычи только что обнаружилась в ломбарде на Шестой авеню”.
  
  “Вы поймали этого парня?”
  
  “Это было заложено девушкой. Племянница убитой женщины, Джейн ДеБретт”.
  
  На мгновение губы Дейва беззвучно задвигались. “ Ты шутишь! ему наконец удалось выдохнуть.
  
  “Нет, сэр. Ростовщик по имени Соркин только что принес нам значок и описал девушку. Нет сомнений в ее личности ”.
  
  Лэнг был совершенно сбит с толку. Он громко сглотнул. “Должно быть, кто-то допустил ошибку”.
  
  “Да”, - сухо ответил Квентин. “Девушка совершила ошибку. Ей не следовало закладывать значок”.
  
  Дэйв дернул его за рукав. “ Вы собираетесь ее арестовать?
  
  “Что вы думаете?” Он высвободил руку и ушел.
  
  Дэйв смотрел, как он спускается по лестнице. В груди у него что-то сжалось. Вчера вечером он ужинал с Джейн, и не было никакого намека, никакого предупреждения. Он поцеловал ее на ночь, и это осталось ярким моментом в его памяти. Совершенно неожиданно она стала важным фактором в его жизни. И теперь мысль о ее скором аресте была невыносима. Он чувствовал себя потерянным, полностью дезорганизованным. Он все еще стоял там, когда внезапное вдохновение побудило его действовать, и он побежал по коридору к телефонной будке. Он вставил десятицентовик в щель и лихорадочно задергал диск. Трубку взяла горничная.
  
  “Мисс ДеБретт, пожалуйста”.
  
  “Минуточку”.
  
  Он держался крепко.
  
  “Алло?” Это был голос совершенно другого тембра; Дэйв не узнал его и нахмурился.
  
  “Джейн?”
  
  “Это миссис Дебретт. Джейн недавно ушла. Могу я вам помочь?”
  
  “Вы знаете, где с ней можно связаться? Это важно”.
  
  “Боюсь, что нет. У нее был чемодан, и она ушла довольно внезапно. Не думаю, что она вернется сегодня вечером ”.
  
  “О”, - сказал он. “Спасибо”. Он машинально повесил трубку, чувствуя себя опустошенным и оцепенелым.
  
  Все было не в фокусе. Джейн что-то пронюхала? Она убегала? Его лоб нахмурился в яростной концентрации. В любом случае, было одно утешение — если он не смог дозвониться до нее, то и лейтенант Квентин не сможет. Он сел в кабинке. Что это за имя упоминал Квентин? Соркин? Он резко повернулся и пролистал справочник.
  
  Несколько минут спустя он уже ехал в такси по Шестой авеню.
  
  58 Нью-йоркский “Скид-Роу” сейчас в значительной степени облагорожен.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Тринадцатая
  
  В витрине ломбарда Соркина был выставлен ассортимент предметов, которые безмолвно свидетельствовали как о доверчивости, так и об изобретательности человека. Дэйв осмотрел заведение и вошел. Единственный подвесной глобус скудно освещал затхлый и захламленный интерьер. Его зрачки только-только привыкли к изменению освещения, когда из задней части магазина материализовалась фигура.
  
  “Чем я могу вам помочь?”
  
  “Мистер Соркин?” Спросил Дейв.
  
  “Совершенно верно”.
  
  “Я хотел бы получить некоторую информацию о пин-коде, который вы только что оставили в Штаб-квартире”.
  
  Ростовщик пристально посмотрел на него. - Вы полицейский? - спросил я.
  
  “Нет, - сказал Дэйв, - но я только что разговаривал с ответственным лейтенантом, и он назвал мне твое имя. Думаю, я могу показать тебе, как заработать немного денег”.
  
  Осторожность на доброжелательном лице Соркина уступила место подозрительности. Он бочком зашел за кассу и оперся на локти, глядя на Дэйва с усталым терпением человека, который выслушал множество схем. “Продолжай”, - сказал он.
  
  Дэйв улыбнулся. На этот раз он немного приукрасил правду, не искажая ее полностью. “Я сотрудничаю со страховой компанией. Они пообещали мне вознаграждение за возвращение украденных драгоценностей. И вы, мистер Соркин, - первая надежная зацепка, которая появилась. Вы можете получить часть моей доли за любую информацию, которая поможет. ”
  
  Ростовщик заинтересовался. “Что вы хотите знать, мистер....”
  
  “Лэнг, Дейв Лэнг. Вы опытный человек, мистер Соркин. В этом бизнесе нужно хорошо разбираться в людях. Я хотел бы знать о поведении девушки. Она нервничала? Была напугана? Вела ли она себя так, как будто знала, что держит в руках что-то горячее? ”
  
  Соркин задумчиво выпятил нижнюю губу. “Что ж, мистер Лэнг, я скажу вам вот что— нет никаких сомнений в том, что девушка была встревожена. Может быть, потому, что она никогда раньше не была в ломбарде, может быть, потому, что...
  
  Он остановился, когда входная дверь резко со скрипом отворилась. Луч света метнулся по стене и исчез. Высокий мужчина в темном "честерфилде" с бархатным воротником быстро приближался к ним в полумраке. Хотя Дэйв никогда не встречался с отцом Джейн, он узнал Стэнли Дебретта по нескольким газетным снимкам, которые видел. Он незаметно подал знак Соркину и незаметно растворился в тени.
  
  Было совершенно очевидно, что Стэнли Дебретт работает в напряжении. Его челюсть была напряжена, а рот сжат. В руке он держал лист бумаги, который сунул Соркину через решетку.
  
  “Я бы хотел вернуть этот значок”.
  
  Под глазами Соркина залегли тени, когда он тщательно изучал квитанцию. Когда он поднял глаза, его лицо было невозмутимым.
  
  “Но булавку дала в залог молодая леди”.
  
  “Я знаю. Моя дочь”.
  
  Соркин виновато улыбнулся. “В этой квитанции указан ценный предмет. Я не знаю; может быть, вы его нашли. Вы понимаете, я должен быть очень осторожен ”.
  
  “Ерунда”. В голосе Стэнли Дебретта зазвучало раздражение. “Вот”. Он достал бумажник. “Вы хотите, чтобы я представился?” Он показал несколько официальных удостоверений. “Сумма займа составила тысячу долларов. Вот ваши деньги”. Пачка хрустящих банкнот последовала за карточками на стойке, и он протянул руку в повелительном жесте ладонью вверх. “Дай мне булавку”.
  
  Находясь в тени, Дэйв гадал, как Соркин собирается продолжать тянуть время. Но ростовщик был человеком изобретательным.
  
  “Мне очень жаль”, - мягко сказал он, убирая карточки и деньги, - “но у меня нет пин-кода”.
  
  “Что?” Стенли ДеБретт выгнул спину, нахмурившись. “Где это? Что с этим случилось?”
  
  “Это в моей банковской ячейке”. Соркин указал на старый чугунный сейф у стены. “Здесь у меня не слишком надежная защита. Дважды за последний месяц хулиганы выламывали окно в крыше и вскрывали коробку, как банку сардин. Я не могу позволить себе хранить ценные вещи в магазине. Если вы потрудитесь зайти завтра ... ” Его голос обнадеживающе затих.
  
  Стэнли Дебретту это не понравилось. Ему это совсем не понравилось. Но он не видел способа преодолеть барьер. Он на мгновение закусил губу в расстроенной нерешительности, а затем вернул карточки, деньги и квитанцию в свой бумажник. Бумажник вернулся в его карман, когда он изобразил неловкую улыбку и сообщил Соркину, что вернется рано утром следующего дня.
  
  Дверь тихо закрылась за его удаляющейся спиной, уже не такой прямой, как раньше. И походка его не была такой решительной и быстрой. Его шаги, казалось, замедлились, когда он удалялся от магазина.
  
  Дэйв Лэнг вышел из тени. Его глаза были встревоженными и озабоченными. Соркин посмотрел на него и печально покачал головой.
  
  “Когда ребенок поступает неправильно, кто страдает? Родители”. Он печально вздохнул. “Завтра будет слишком поздно. Мне жаль этого человека”.
  
  Дэйв ничего не прокомментировал. Он пытался интерпретировать это новое развитие событий. Джейн, должно быть, рассказала отцу о булавке, и новость подтолкнула его к немедленным действиям. Значок был уликой, и он пытался уберечь ее от неприятностей. Однако было слишком поздно. Карты были сложены против него. Приказ уже поступил. Он не рассчитывал на ростовщика с принципами.
  
  Тяжелое чувство обреченности овладело Дэйвом.
  
  Эльза Вон узнала об инциденте довольно прямолинейным образом. Она отдыхала от своего ночного испытания, когда прозвенел звонок, и она ответила на вызов, посмотрев в глазок. Лейтенант Квентин ждал в холле. Она открыла дверь и собиралась поприветствовать его, когда ее ждал неприятный сюрприз. Он грубо протиснулся мимо нее, не здороваясь и не церемонясь. Каменное выражение его лица было неулыбчивым и бескомпромиссным.
  
  Без каких-либо объяснений он начал быстрый обыск квартиры, не тратя зря ни времени, ни пространства. Он вернулся и твердо встал перед ней.
  
  “Хорошо, мисс Вон, где она?”
  
  “Кто?” Эльза изумленно уставилась на него.
  
  “Джейн ДеБретт”. Его голос был резким. “Мне нужна эта девушка. Где она?”
  
  “Не здесь, очевидно. И я должен сказать, лейтенант, ваше поведение—”
  
  “Я прошу прощения”, - отрезал он. “Вы видели ее сегодня?”
  
  “Нет”. Эльза с любопытством посмотрела на него. “Зачем она тебе нужна?”
  
  “Получение краденого, вооруженное ограбление, убийство. Выбирайте сами”.
  
  Эльза разинула рот, гадая, не лишился ли мужчина рассудка. Она упала на спину, и ей пришлось попробовать несколько раз, прежде чем ее голосовые связки заработали. Даже тогда ее голос звучал пронзительно от изумления и неверия.
  
  “Вы — вы шутите, лейтенант!”
  
  “Нет, это не мое представление о юморе. Я хочу расспросить мисс ДеБретт об убийстве ее тети”.
  
  Эльза продолжала разевать рот.
  
  “Нет, мисс Вон, я не переборщил. Может, она и невиновна, но она определенно что-то знает об этом”.
  
  Лицо Эльзы приобрело бледно-зеленый оттенок, когда он рассказал ей о булавке. Ее затошнило. “О, нет”, - прошептала она. “Я— я не могу в это поверить”.
  
  Его голос был холоден. “Тогда попытайся вспомнить лекцию о природе человека, которую я читал тебе сегодня утром. Никогда не знаешь, на что способен конкретный человек. Мы предполагаем, что человек невиновен, пока его вина не доказана. Но факт остается фактом: Айви Экер была убита, а ее драгоценности украдены. Год спустя Джейн Дебретт закладывает одну из драгоценностей. Она немедленно исчезает. Что-то вывело ее из себя, и она вышла из игры. Она собрала сумку и уехала. На мой взгляд, это обычно молчаливое признание вины или, по крайней мере, соучастия ”.
  
  У Эльзы отвисла челюсть. “Джейн, ты ушла?”
  
  “Пропала, мисс Вон. Сбежала из курятника. И, похоже, никто не знает, где она. Я думал, вы могли приютить ее ”.
  
  Эльза покачала головой, все еще не веря своим ушам.
  
  “Вы дадите мне знать, если что-нибудь услышите от нее?”
  
  Эльза покачала головой. “Я— я не могу этого обещать, лейтенант. Что я сделаю, так это попытаюсь убедить ее встретиться с вами. Я думаю, она меня послушает”.
  
  Он повернулся к двери и остановился, взявшись за ручку. “ Небольшой совет, мисс Вон. У меня заняты руки. Я не могу быть везде одновременно. Будь осторожен ”. И он ушел.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Четырнадцатая
  
  59Если бы лейтенант Квентин в ту ночь выставил полицейское оцепление вокруг Таймс-сквер, он мог бы без проблем схватить Джейн ДеБретт. Ибо в девять пятнадцать она вышла из кинотеатра в ослепительный свет "Мазды" на Сорок второй улице. Взгляд на часы "Парамаунт" подсказал ей, что еще рано. Она на мгновение заколебалась, нахмурилась и быстро приняла решение. Она спустилась в метро со своим чемоданом на выходные, проверила его, затем поспешила обратно на улицу и поймала такси. Она назвала водителю адрес на Восточной Семьдесят третьей улице, и он умчался на хриплой симфонии несмазанных передач, демонстрируя бездушное пренебрежение к жизням пешеходов.
  
  Ее пункт назначения, старый особняк с высоким крыльцом, стоял на пустынной улице. Это было мрачное, отталкивающее строение. Район был темным и плохо освещенным. От уровня тротуара четыре ступеньки вели к железным воротам. Обучаясь здесь у Рудольфа Зальца, Джейн была довольно хорошо знакома с планировкой. Без колебаний она толкнула железные ворота, слегка вздрогнув от заунывного воя сирены на Ист-Ривер.
  
  Подвальный зал, длинный и узкий, проходящий по всей длине здания, вел к двери в дальнем конце. Джейн прошла через него на задний двор, окруженный высоким дощатым забором. Небо над головой было мрачным навесом.
  
  Джейн наклонилась. В темноте ее пальцы нащупали тяжелый камень. Она обернула его шарфом и подошла к окну. Когда снаряд пробил стекло, шума было немного. Джейн затаила дыхание в напряженном ожидании. Никто не поднимал подоконники, никакие любопытные головы не выглядывали в ночь.
  
  Дыра была достаточно большой, чтобы в нее просунулась ее рука. Остерегаясь острых осколков, она открыла задвижку и подняла окно. Она глубоко вдохнула, стиснула зубы и перелезла через нее. Внутренняя темнота полностью поглотила ее.
  
  Вспыхнула спичка, едва разогнав полумрак. Загорелся торшер, и она дернула за шнур. В поле зрения появилась большая комната, громоздко обставленная. Центральным элементом был старинный концертный рояль. Вдоль стены стояли низкие шкафы, заполненные пластинками.
  
  Джейн быстро и методично приступила к поискам. Полиция, конечно, обыскала все помещение, но у нее была непоколебимая уверенность, что она найдет то, что ищет. Сначала она атаковала письменный стол, выдвигая ящики и быстро разбирая их содержимое. Они не нашли ничего интересного. Затем она подошла к шкафу, в котором хранилась разнообразная мужская одежда. Поиски по карманам также оказались безуспешными. Она отвернулась и направлялась к комоду, когда неожиданный шум остановил ее.
  
  Она стояла неподвижно, прислушиваясь. Шум раздался снова — скрежет ключа в замке.
  
  Джейн действовала неосознанно. Быстрый рывок отбросил ее к торшеру. Она дернула за шнур, погрузив комнату в темноту. Она попятилась к пианино, ее сердце бешено колотилось о ребра.
  
  Желтый клин света скользнул по полу, когда дверь бесшумно распахнулась. Темная фигура возникла на пороге. Свет в холле растворился, когда дверь закрылась. В комнате послышались шаркающие шаги.
  
  У Джейн перехватило дыхание. Ее пронзил страх. Концентрический луч карманного фонарика упал на стену и описал круг. Он начал двигаться вбок в ее направлении. Ее пальцы сложились бантиком на горле, чтобы подавить вздох, и она отпрянула, съежившись. Но вздох был едва слышен. Луч света остановился, дрожа на стене.
  
  Не было слышно ни звука — вообще никакого звука. Само время остановилось. Ноющий комок страха подкатил к горлу Джейн. Напряжение было почти невыносимым. Луч упал на ковер и снова начал двигаться, неумолимо приближаясь, ища, прощупывая.
  
  Кожа на голове Джейн, казалось, скрутилась. Она в отчаянии подумала: Если бы я только могла убежать. Если бы я только могла спрятаться. Но где? И даже если бы она знала, в ее ногах не осталось сил.
  
  Луч света скользнул мимо ее туфель, остановился, отскочил назад, пригвоздив их к полу. Он начал подниматься, выделяя ее на фоне темноты. Сердце Джейн остановилось, а затем сотрясся сильный спазм. Внезапно ее лицо осветил свет фонарика. Она стояла как вкопанная, ее глаза расширились, дыхание застряло в легких.
  
  Свет двинулся к ней, сокращая расстояние между ними. За ним двигалась неуклюжая тень. Джейн заставила себя разомкнуть губы.
  
  Ее голос был прерывистым шепотом. “Пожалуйста ... пожалуйста ...” Но ужас, сдавивший ей горло, сдавил его так, что она не смогла закончить.
  
  Свет приблизился, ослепляя ее. Незнакомец был всего в трех шагах; она слышала хриплое дыхание. Джейн содрогнулась от тошноты. А затем свет погас, и комната погрузилась во тьму. Она почувствовала, как пара рук потянулась к ней в темноте. Она почувствовала, как они коснулись ее горла. Она застыла, не в силах произнести ни слова. А затем ее колени начали подгибаться, когда пальцы опустились ниже.
  
  Теперь не было больше ни боли, ни всепоглощающего ужаса, ничего, кроме темноты.…
  
  59 “Мазда” было торговым названием линейки вольфрамовых ламп с долгим сроком службы, впервые произведенных General Electric в 1909 году, но к 1950-м годам это стало общим названием вольфрамовых ламп освещения.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Пятнадцатая
  
  После дюжины телефонных звонков, наполовину Говарду Старку, наполовину Дэйву Лэнгу, ни на один из которых никто не ответил, Эльза сдалась и откинулась на спинку дивана, нервно покусывая костяшку большого пальца правой руки. Ситуация начинала накаляться, и она была на взводе, не в силах расслабиться. Попытка почитать закончилась неудачей. Ее разум просто отказывался концентрироваться, а она еще не настолько отчаялась, чтобы попробовать радио. Она встала и беспокойно подошла к окну, глядя на украшенный гербами город. Ее пальцы, рассеянно шарившие в кармане, наткнулись на небольшой твердый предмет. Доставая его, она обнаружила у себя на ладони ключ от квартиры Зальца, который дал ей лейтенант Квентин.
  
  Почему бы и нет? По крайней мере, это было хоть какое-то занятие. Она сбегает в квартиру Зальца и заберет свои записи. Любое действие лучше пассивного ожидания. Без дальнейших раздумий она накинула на плечи пальто и спустилась на улицу.
  
  Десять минут спустя такси высадило ее перед мрачным зданием. Она на ощупь спустилась по темной лестнице в подвал и толкнула скрипучую железную дверь. В конце длинного зала она остановилась и коснулась звонка, не совсем понимая в тот момент, зачем она это сделала. Послышался приглушенный звон. Затем она воспользовалась ключом и открыла дверь.
  
  Эльза ахнула. Место было впечатляющим. Горел торшер, и все выглядело так, словно на него обрушился смерч из Миссури. Фотографии были сняты, а их корешки вырваны. Ящики письменного стола были в беспорядке вывалены. Обивочные ткани были разрезаны, и их набивка обнажилась. В комнате царил беспорядок.
  
  Но что действительно возмутило Эльзу, так это повреждение коллекции пластинок Зальца, одной из его ценных вещей. Они были разбросаны повсюду, многие из них треснули, или сломаны, или раздавлены чьим-то каблуком в результате акта бессмысленного вандализма.
  
  Полиция, конечно, была здесь, но это была не их работа. Полицейские не были саботажниками. Она опустилась на колени, собирая еду. Гнев пронзил ее, когда она прочитала несколько оторванных этикеток — Глюк, Журне, Дестинн, Альда, Руффо, Чамли60— многие из них незаменимы.
  
  Поджав губы, Эльза принялась искать свои собственные записи. Она перебрала целые тарелки и, наконец, выбрала две — “Liebestod” и "Молитву Элизабет" из "Тангейзера".61 У нее возникло искушение стащить запись, на которой Шаляпин исполняет сцену смерти из "Бориса", но она удержалась от порыва.62
  
  Эльза выпрямилась, бросила последний взгляд на побоище и направилась к двери. Ее рука, потянувшаяся к ручке, замерла в воздухе. Странный звук, похожий на скулеж маленького животного, донесся из спальни. Очень слабый, но с какой-то настойчивостью.
  
  Пульс Эльзы участился. Внезапное дурное предчувствие остановило ее сердце. Страх, однако, не всегда исключает смелость. Она осторожно двинулась к спальне. Ее пальцы нащупали на стене выключатель. Она щелкнула им.
  
  Ее потрясение при виде гостиной Зальца было ничем по сравнению с тем, что она чувствовала сейчас. “Ради всего святого!” - прошептала она.
  
  Джейн, лежащая на кровати с привязанными к столбикам запястьями и лодыжками, с носовым платком во рту и заклеенными скотчем губами, таращилась на Эльзу глазами, в которых читалось облегчение.
  
  Эльза бросилась вперед и неистово принялась за работу. Освободившись от пут, Джейн попыталась подняться, но у нее не хватило сил.
  
  “Бедное дитя!” Сказала Эльза. “Лежи тихо, не говори ни слова. Позволь мне предложить тебе выпить”.
  
  Джейн слабо улыбнулась. Вода, когда она появилась, была желанной для ее пересохших губ. Ей удалось сесть. Эльза с тревогой посмотрела на нее.
  
  “С тобой все в порядке?”
  
  “Я— я думаю, что да”.
  
  “Что случилось? Как вы сюда попали? Кто это сделал?”
  
  Джейн беспомощно посмотрела на нее.
  
  “Предположим, мы будем отвечать на вопросы по очереди”, - сказала Эльза. “Кто тебя так связал?”
  
  “Я не знаю”.
  
  Эльза прищурилась и строго сказала: “Теперь послушай меня, Джейн. Я должна знать, что произошло. Кто это сделал?”
  
  Воспоминание вызвало спазм, который сотряс Джейн с головы до ног. Ее голос был слабым, едва слышным. “Я— я пришла сюда, чтобы кое-что найти. Я только начала, когда услышала, что кто-то стучит в дверь. Я выключила свет и стала ждать. У того, кто это был, был ключ. Он вошел и включил фонарик. Она болезненно сглотнула. “Он увидел меня и направился ко мне. О, Эльза, я никогда в жизни не была так напугана! Я почувствовала, как его пальцы потянулись к моему горлу, и я ... наверное, я потеряла сознание.
  
  “Когда я пришел в себя, то увидел горящий свет в соседней комнате. Я не знал, кто это был, поэтому промолчал. Потом ты прошел мимо двери спальни, и я узнал тебя. Я пытался привлечь ваше внимание. Я боялся, что вы уйдете, не дослушав меня.”
  
  “Я почти это сделала”. Эльза внимательно вглядывалась в ее лицо. “Ты говоришь, что пришла сюда что-то искать. Что это было, Джейн?”
  
  Она опустила глаза, ее лицо ничего не выражало. “ Я бы предпочла не говорить.
  
  Эльза на мгновение задумалась над ответом. Она спросила: “Где ты был весь день?”
  
  “В кино”.
  
  “Ты всегда собираешь сумку, чтобы пойти в кино?”
  
  “Конечно, нет. Я садился на поздний поезд до Дарьена. У нас там есть место, ты знаешь”.
  
  “Почему ты уходил?”
  
  “Папа попросил меня пойти”.
  
  Эльза сдержала выражение лица. “ Скажи мне, откуда у тебя брошь, которую ты заложила сегодня днем?
  
  Джейн вздрогнула и уставилась на нее. “Откуда ты об этом знаешь?”
  
  “Я расскажу тебе позже. Сейчас для тебя важно ответить на мой вопрос”.
  
  “Ну”, — она колебалась, — “Папа дал это мне”.
  
  “Когда?”
  
  “Около года назад”.
  
  “И почему вы его заложили?”
  
  “Потому что мне нужны были деньги на мой концерт. Я намеревался вернуть их, как только смогу”.
  
  “Ты рассказал своему отцу?”
  
  “Да. Мне было немного стыдно. В конце концов, это был подарок”.
  
  “Он был зол?”
  
  “Немного”.
  
  “Это когда он попросил тебя поехать в Дариен?”
  
  Джейн кивнула с озадаченным видом. “ Ты пытаешься мне что-то сказать, Эльза. Что все это значит?
  
  Это было нелегко. Эльзу охватила волна жалости. Джейн рано или поздно должна была узнать. И удар был бы более сокрушительным, если бы он исходил от кого-то другого. Она сказала очень тихо: “Эта булавка была частью добычи, украденной у твоей тети Айви, когда ее убили”.
  
  Кровь отхлынула от щек Джейн. Она сидела безмолвно, ее защита исчезла. Она с несчастным видом посмотрела на Эльзу, а затем закрыла лицо руками и позволила потоку выплеснуться наружу. Эльза ждала, страдая вместе с ней, пока конвульсии не прекратились. Она обняла девушку, успокаивая ее.
  
  Внезапно Джейн подняла полные слез глаза. “Полиция думает, что это я сделала, не так ли? Я сбегу, и они никогда не побеспокоят папу”.
  
  “Чепуха!” Тон Эльзы был резким. “Ты думаешь, твой отец будет сидеть спокойно и позволит тебе взять вину на себя?" И если тебя поймают, а они поймают, ты думаешь, он позволит тебе остаться в тюрьме? Конечно, нет. Он все равно объявится.”
  
  Джейн выглядела маленькой, потерянной и несчастной.
  
  “Должно быть какое-то логическое объяснение”, - сказала Эльза. Она взяла Джейн за подбородок. “Послушай меня. Сейчас не время для шарад. Ты должна сказать мне правду. Я хочу знать, зачем вы пришли сюда, в квартиру Зальца.”
  
  “Я — это не имеет никакого отношения к булавке, Эльза. Поверь мне. Это что-то личное”.
  
  “Между тобой и Зальцем?”
  
  Джейн упрямо смотрела в пол.
  
  “Хорошо”. Эльза встала и решила попробовать блефовать. “Я умываю руки во всем этом деле. Не обращайся ко мне за помощью. Я не могу тебе помочь и даже пытаться не буду, если ты что-то утаишь. Я закончил. Прощай, Джейн. ”
  
  Это сработало. Джейн мгновенно вскочила на ноги, вцепившись в рукав Эльзы. “ Пожалуйста, ты мне нужна. Если...
  
  Она побледнела, когда раздался звонок в дверь, и снова начала дрожать. Эльза поддержала ее. Они стояли неподвижно, в нерешительности.
  
  Кто-то повелительно стукнул кулаком по панели. Дверная ручка задребезжала. Эльза перевела дыхание, дала знак Джейн оставаться на месте и прошла в гостиную.
  
  “Кто это?” В ее голосе слышалось легкое тремоло.
  
  “Откройте дверь!”
  
  Это был властный лай, и она узнала голос. Эльза открыла дверь. У лейтенанта Квентина снова было каменное лицо.
  
  “Что за идея?” спросил он. “Звонишь мне и вешаешь трубку”.
  
  “Когда?”
  
  “Двадцать минут назад”.
  
  Она покачала головой. “ Но я этого не делала, лейтенант.
  
  Он вошел, пинком захлопнул дверь и оглядел разгром. Он холодно посмотрел на нее. “Что ты здесь делаешь?”
  
  “Я искал свои записи. Ты дал мне ключ от этого места, помнишь?”
  
  Широкий жест охватил зал. “Это тот способ, которым вы обычно что—то ищете - разрываете место на части, крушите все подряд?”
  
  “Вы ошибаетесь, лейтенант. Когда я приехал, квартира была такой же”.
  
  Его брови нахмурились. Между его глазами появилась двойная вмятина недоумения. Он сказал: “Кто-то позвонил и сказал мне, что если я приеду сюда, то найду кое-что интересное”.
  
  “Мужчина или женщина?”
  
  “Не могу сказать. Это был шепот. Собеседник повесил трубку прежде, чем я успел задать вопросы ”.
  
  “Ну, это была не я”, - твердо сказала Эльза.
  
  Он бросил на нее тяжелый взгляд, развернулся на каблуках, зашагал к кухне, заглянул внутрь, затем направился в спальню. На полпути через порог он остановился; мгновение он не двигался.
  
  Затем он тихо сказал: “Будь я проклят!”
  
  60 Это: румынско-американская сопрано Альма Глюк (1884-1938), которая вышла замуж за скрипача Ефрема Цимбалиста и была матерью актера Ефрема Цимбалиста-младшего. и бабушка актрисы Стефани Цимбалист; Марсель Журне (1868-1933), французский бас, часто выступавший в Метрополитен-опера; Эмми Дестинн (1878-1930), чешское оперное сопрано, чей голос лучше подходил для более легких блюд, чем голос Вагнера; Фрэнсис Дэвис Альда (1879-1952), урожденная Фанни Джейн Дэвис из Новой Зеландии, выросшая в Австралии, сопрано, которая часто пела с Карузо в Метрополитен-опера; и баритон Титта Руффо (1877-1953), урожденная Руффо Кафьеро Титта в Италии, известный как “голос льва”, как говорят, был единственным певцом своего времени, равным Карузо по известности и гонорарам.
  
  "Тангейзер" 61 - еще одна прекрасная опера Вагнера, впервые поставленная в 1845 году. Принцесса Елизавета - ведущая партия сопрано.
  
  62 Федор Шаляпин (1873-1938) был русским басом, добившимся большого международного успеха и отстаивавшим русскую оперу. "Борис", несомненно, отсылает к "Борису Годунову", опере Модеста Мусоргского, русского композитора, которая впервые была исполнена в 1874 году в Санкт-Петербурге. Петербург. Это была единственная завершенная опера Мусоргского, но она считается шедевром. Версия, адаптированная русским композитором Николаем Римским-Корсаковым в 1896 году, регулярно исполнялась в Метрополитен-опера до 1970-х годов, когда была представлена оригинальная версия. Шаляпин впервые выступил (в главной роли) в Метрополитен-опера в 1921 году. Есть запись Шаляпина в версии Бориса Годунова Римского-Корсакова в Ковент-Гардене в 1928 году, а в Библиотеке Конгресса хранится рукопись Римского-Корсакова “Сцены коронации” из Борис Годунов в архиве Мольденхауэра: https://www.loc.gov/item/molden.3326 /.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Шестнадцатая
  
  Лейтенант Квентин повернулся, его взгляд был таким обжигающим, что Эльза вздрогнула. Затем он прошел в спальню. Джейн все еще сидела на краю кровати. Он возвышался над ней, уперев руки в бока. Он явно контролировал свой голос, когда сказал: “Итак, мисс ДеБретт. И где вы были весь день?”
  
  “В кино”, - спокойно ответила она.
  
  Ее самообладание было потрясающим. Эльза, вошедшая следом за Квентином, была удивлена. Руки Джейн были крепко сжаты на коленях, но не было никаких признаков того, что она сломается под натиском лейтенанта, как это произошло под сочувствием Эльзы.
  
  “А сегодня вечером?” требовательно спросил он.
  
  “Я пришел сюда в девять часов”.
  
  Следующий вопрос он адресовал Эльзе. “ Вы впустили ее, мисс Вон?
  
  “Нет, она этого не делала”, - быстро ответила ему Джейн. “Я добралась сюда первой. Я разбила окно и забралась внутрь”.
  
  “Ты разбила окно”, - сказал он зловещим тоном человека, доведенного до отчаяния, но с трудом сдерживающегося. Он приблизил свое лицо к ее лицу. “Вы незаконно проникли в квартиру, опечатанную полицией, в квартиру убитого мужчины. Не будет ли излишним спросить почему, мисс ДеБретт?”
  
  “Я кое-что искал”.
  
  “Понятно”. Он потер подбородок. “Было ли необходимо разграблять это место?”
  
  “Это была не Джейн”, - сказала Эльза. “Кто-то другой появился после того, как она попала сюда, и напал на нее”.
  
  63“Звучит как ”Опасности Полины", - сардонически заметил он.
  
  “О, ради всего святого! Посмотрите на галстуки и полоски простыни, которыми она была повязана. Посмотрите на ее запястья и лодыжки — они все еще воспалены. Вот— ” Эльза потянулась за полосой белья, но он остановил ее.
  
  “Неважно. Ничего не трогайте. Возможно, нам удастся снять отпечатки пальцев. Вы видели нападавшего, мисс ДеБретт?”
  
  Она покачала головой. “В комнате было слишком темно”.
  
  “Это был мужчина или женщина?”
  
  “Я не мог сказать. Я потерял сознание”.
  
  Он качнулся вперед на носках. “ И что же именно вы искали?
  
  Она немного поколебалась. “ Это не имеет никакого отношения к его смерти.
  
  “Полагаю, вы позволите мне самому судить об этом”.
  
  Она упрямо сжала губы и промолчала.
  
  В уголках подбородка Квентина появились две выпуклости. Он придал своему голосу весомости, теряя терпение.
  
  “Послушайте меня, юная леди. Я больше не потерплю никаких препятствий и бессмыслицы в этом деле! Вы собираетесь открыться и поговорить о многих вещах прямо сейчас. Ты расскажешь правду о броши, которую заложила сегодня утром. Если ты попытаешься что-то утаить от меня, я задержу тебя и упрячу за решетку. Может быть, я так и сделаю. И не думай, что я не справлюсь! У меня на тебя сейчас достаточно улик, чтобы это запомнилось. Ладно. Откуда у тебя эта булавка?”
  
  Джейн с упрямством ослика опустила глаза в пол, но Эльза увидела, как они быстро увлажнились.
  
  “Хватит тянуть время, ” прорычал Квентин, “ и говори громче”.
  
  Эльза тихо сказала: “Разве вы не видите, что она нездорова, лейтенант, что она прошла через ужасное испытание? Она должна быть дома, под присмотром врача, а не подвергаться издевательствам со стороны полицейского. Я никогда не думал, что из всех людей именно ты...
  
  “Оставьте это, мисс Вон”. Его тон был резким. “Это никуда не годится. Я коп, выполняющий работу, которая должна быть выполнена”. Он наставил палец на Джейн. “Хорошо, мисс ДеБретт, вставайте. Я провожу вас. Это ваш последний шанс. Вы можете говорить сейчас или провести ночь в тюрьме. Завтра вы сможете нанять адвоката. Возможно, вас выпустят под залог. Я сомневаюсь в этом по делу об убийстве. Вы предстанете перед мировым судьей, и все, что выяснится в суде, станет достоянием общественности. Это твой выбор — расскажи мне об этом сейчас наедине или пусть завтра это будет у всех, включая газеты ”.
  
  Джейн была воплощением мучительной нерешительности.
  
  Квентин усилил давление. “И не ждите никакого внимания, если не будете сотрудничать. Имея на руках улики, мы можем получить ордер на обыск в вашем доме или открыть любой банковский сейф в семье. Я намерен найти остальные драгоценности, даже если это будет последнее, что я сделаю ”.
  
  По тону Квентина Эльза поняла, что он говорит серьезно. Арест Джейн никому не поможет. Бедное дитя было не в том состоянии, чтобы принять собственное решение.
  
  Она сказала: “Булавку ей дал отец Джейн”.
  
  Плотину снова прорвало, и вода потекла рекой.
  
  Квентин ждал. “ Вы подтвердите это, мисс ДеБретт? Казалось, он совершенно равнодушен к ее слезам.
  
  Она подняла голову с безжизненным лицом и кивнула.
  
  “Вы знали, что это часть коллекции вашей тети, когда закладывали ее?”
  
  Она покачала головой; у нее был дрожащий, беззащитный вид.
  
  “У тебя все хорошо”, - мрачно сказал он. “Теперь скажи мне, зачем ты приходил в квартиру Зальца”.
  
  Ее голос звучал приглушенно, но слова доносились отрывисто. “Я пошла домой собирать вещи после того, как папа попросил меня съездить на ферму. Сначала я не мог найти свой чемоданчик на выходные, а потом вспомнил, что Эдвина позаимствовала его. Я принес его из ее комнаты и начал чистить карманы. Я нашла чек, аннулированный чек, оплаченный Рудольфу Зальцу и подписанный моей мачехой. ” Джейн запнулась, а затем продолжила с легкой горечью.
  
  “Я знаю Эдвину. Она никогда бы не одолжила Зальцу денег. Поэтому я знал, что между ними должна быть какая-то связь. Возможно, он что-то знал о ней и шантажировал ее. Я должен был это выяснить.”
  
  “Почему?”
  
  “Это должно быть очевидно, лейтенант”, - сказала Эльза. “Мистер и миссис Дебретт не ладили друг с другом”.
  
  Джейн сглотнула. “У папы были связаны руки. Но он был слишком джентльменом, чтобы что-то делать самому. Я подумала, что если бы мне только удалось найти что-нибудь, чтобы освободить ее, это так много значило бы для него ”.
  
  “Хорошо”, - сказал Квентин. “И пока ты был здесь, кто-то напал на тебя”.
  
  “Да”.
  
  “Вы говорите, что не уверены, был ли это мужчина или женщина, но это могла быть женщина”.
  
  “Да”.
  
  Глаза Эльзы внезапно загорелись догадкой. “Тогда это могла быть Эдвина. Она достаточно сильна”.
  
  Квентин, которому пришла в голову та же мысль, кивнул. “Если это правда, что Зальц на самом деле шантажировал ее, она могла вернуться сюда, чтобы самой найти улики”.
  
  Джейн закрыла глаза и вздрогнула. “Боже мой, я была здесь наедине с убийцей!”
  
  “Вероятно, нет”, - сказал Квентин. “Убийца вряд ли мог позволить себе рисковать быть узнанным. Слишком многое было поставлено на карту. Он уже почувствовал вкус крови — он убил однажды и будет убивать снова. Но ты здесь, живой, и это что-то значит. Он — если это был он - привязал тебя к кровати, но не хотел, чтобы тебя продержали там всю ночь. Вот почему он позвонил в управление и умудрился доставить меня сюда. У этого человека было сердце. Он...
  
  Квентин резко остановился, и его глаза сузились в раздумье.
  
  Эльза затаила дыхание. Она знала, о чем он думает. Стэнли ДеБретт тоже был замешан. Возможно, он был ночным захватчиком, который, не желая причинять вред собственной дочери, связал ее, а затем позаботился о ее освобождении.
  
  - Могу я теперь отвезти Джейн домой, лейтенант? - спросила Эльза.
  
  Он покачал головой. “Извините, мисс Вон. Боюсь, ей придется сделать заявление окружному прокурору. В конце концов, она важный свидетель”.
  
  Он пошел в гостиную, и они слушали, пока он набирал номер.
  
  “Позвольте мне поговорить с сержантом Калленом”, - сказал он. А затем, мгновение спустя: “Каллен, возьми патрульную машину и забери Стэнли Дебретта. Вы меня слышали. Стэнли ДеБретт. Я хочу, чтобы он прибыл в Управление в течение следующих тридцати минут.
  
  63 Популярный киносериал 1914 года, в котором титульная героиня попадает из кризиса в кризис в каждой серии.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Семнадцатая
  
  Мистер Марк Саймон, помощник окружного прокурора, специально назначенный для расследования этого дела, перешел в наступление. Он был молод, энергичен и решителен. Он также прекрасно осознавал свой официальный статус. Энергичное расследование дела, подобного этому, может привести к чему угодно. Поэтому он снял перчатки и вышел, размахивая ими. Ему хотелось только, чтобы поблизости было несколько газетных репортеров, которые увидели бы его в действии. Он собирался доказать, что деньги и общественное положение ничего для него не значат, что в округе Нью-Йорк не существует особых привилегий, что в его лице люди получили агрессивного и неподкупного общественного защитника.
  
  С другой стороны, инспектор Николас Патрик со свойственной ему осмотрительностью решил отойти на второй план и усадил Сэма Квентина рядом с собой. Преимущество было на стороне окружного прокурора, и он был доволен, что позволил им вести дело. Он остался за своим столом и ждал начала.
  
  Стэнли ДеБретт стоял посреди зала, усталый, но прямой. Его манеры выражали полную отрешенность. Единственный звонок, который ему разрешили, не был сделан его адвокатам, поскольку фирма Corcoran, Mead, Millikan & Schwartz с Уолл-стрит была совершенно не подготовлена для ведения любого дела, связанного с Уголовно-процессуальным кодексом, их специализация ограничивалась этим конкретным видом бандитизма, принадлежащим исключительно крупным финансовым кругам. Он смотрел на молодого мистера Марка Саймона с покровительственным видом терпимости.
  
  “Все сводится к очень простому, - сказал помощник окружного прокурора, - вот к чему: либо вы дарили, либо не дарили эту булавку своей дочери. Если она солгала, если вы не давали ей это, тогда наша работа ясна. Нам придется задержать ее по подозрению в убийстве.”
  
  Он был доволен тем, как сформулировал это. Это так изящно поставило финансиста в неловкое положение.
  
  “Я подарил это ей”, - сказал Дебретт.
  
  “Вы это признаете”.
  
  “Я верю”.
  
  “И вы также признаете, что это было частью коллекции вашей сестры?”
  
  “Я верю”.
  
  Марк Саймон взглянул на полицейского стенографиста, чтобы убедиться, что тот все записывает. Он позволил нотке иронии придать резкость своему голосу, как будто любое предстоящее объяснение было бы ложью.
  
  “Можете ли вы объяснить, как булавка попала к вам?”
  
  “Думаю, да. Когда я добрался сюда, я позвонил по телефону. Не могли бы вы узнать, есть ли на улице мистер Альберт Барбизон?”
  
  Квентин устало поднялся и направился к двери. Через мгновение он вернулся, вводя в кабинет маленького, похожего на гнома человечка. Мистер Альберт Барбизон был улыбчивым модником в серых оксфордских брюках в полоску и бежевых гетрах, оттенявших блеск темных туфель. Ему было не по себе в этой обстановке, и улыбка получилась вымученной.
  
  Стэнли ДеБретт коротко кивнул. “ Не могли бы вы сказать этим джентльменам, чем вы занимаетесь, мистер Барбизон?
  
  “Конечно. Я торговец редкими драгоценными камнями”. У него был легкий, но не поддающийся идентификации акцент.
  
  “Я ваш клиент?”
  
  “Ценный фильм, мистер ДеБретт. Вы много раз оказывали честь моему заведению”.
  
  “Не могли бы вы взглянуть на значок на столе инспектора?” ДеБретт подождал, пока Барбизон повертит его в руках, затем спросил: “Вы когда-нибудь видели его раньше?”
  
  “О, да”. Ответ был быстрым и недвусмысленным.
  
  “Сколько раз?”
  
  “Дважды. Один раз, когда ваша сестра принесла мне его для чистки и ремонта, и еще раз перед тем, как она... э—э... скончалась.” Он сделал пренебрежительный жест. “Похоже, у нее были финансовые затруднения, временно не хватало средств, и она хотела продать брошь”.
  
  “Вы это купили?”
  
  “На месте. По цене, которую она запросила, это была выгодная сделка ”.
  
  “Что вы сделали потом?”
  
  “Ну, я узнал в этой булавке часть семейной коллекции и позвонил вам, мистер Дебретт. Я подумал, что вы, возможно, захотите выкупить ее обратно”.
  
  “Был ли я?”
  
  “Действительно. Вы были нетерпеливы. Мы тут же договорились, и я отправил вам значок на следующий день ”.
  
  Пока продолжался этот диалог, Марк Саймон продолжал сдуваться, как медленно протекающая шина. Внезапно он взял себя в руки. Он еще не бежал в укрытие. Но кровь прилила к его щекам, и он указал слегка дрожащим пальцем на Барбизон.
  
  “Говорили ли вы об этом с мистером Дебреттом до того, как он позвонил вам из Управления?”
  
  Барбизон выпрямился, как бантамский петух с ощетинившимся чубом. “ Если ты пытаешься намекнуть, что я лгу, чтобы защитить его из—за каких-то...
  
  “Я пытаюсь узнать правду. Как он заплатил тебе за пин—код - наличными?”
  
  “Нет, сэр. По чеку”.
  
  “Которые вы сдали на хранение?”
  
  “Да, сэр”.
  
  Саймон развернулся и вызывающе посмотрел на Стэнли Дебретта. “Вы можете предъявить чек?”
  
  “Возможно. Если у меня еще есть прошлогодние ваучеры”.
  
  “Я хочу это увидеть”. Чагрин повысил голос. “Я хочу увидеть дату, когда спектакль отменили. И я хочу знать, почему, если эта брошь попала к вам честно, вы так стремились выкупить ее у ростовщика сегодня днем!”
  
  ДеБретт оставался невозмутимым. “Любое обвинение против меня основывается на предпосылке, что я получил значок незаконно. Поскольку эта предпосылка рухнула, я не чувствую, что обязан давать вам какие-либо дальнейшие объяснения ”. Он сделал паузу. “Однако, чтобы просветить вас, булавка была семейной реликвией, и я подумал, что будет разумнее сразу же достать ее из магазина. Вас это устраивает?”
  
  “Нет, сэр, это не так”. В голосе окружного прокурора послышались нотки гнева. “Я совсем не удовлетворен. Здесь больше, чем кажется на первый взгляд. Почему вы приказали своей дочери покинуть город, когда узнали, что она натворила?”
  
  “Заказать ее? Я просто предположил. Я боялся, что может произойти что-то подобное. Моя дочь - чувствительная девушка. Я не хотел подвергать ее вашему перекрестному допросу ”. Он тонко улыбнулся. “Бюрократическая личность совершенно неспособна деликатно подходить к таким вопросам. А теперь, джентльмены, даже если вы недовольны, я хотел бы забрать свою дочь и отвезти ее домой ”.
  
  Сэм Квентин был готов признать поражение. Он устало поднялся и сказал: “Извините, что побеспокоил вас, мистер ДеБретт. Вы понимаете—”
  
  “Все в порядке, лейтенант”.
  
  “Ваша дочь ждет внизу”.
  
  “Спасибо”. Он повернулся и чопорно направился к двери, Альберт Барбизон трусил за ним по пятам.
  
  Трое городских служащих сидели и смотрели друг на друга с кислым выражением лица.
  
  “Что ж, это снова разводит дело во все стороны”, - пробормотал Квентин. “Мы снова в болоте”.
  
  Саймон, мрачно нахмурившись, сказал горьким тоном: “Вы поставили меня в чертовски затруднительное положение, лейтенант”.
  
  “Не вините его”, - прорычал Патрик. “Ваш офис потребовал, чтобы его уведомляли обо всех событиях по мере их возникновения. Хорошо, мы уведомили вас. Ты ворвался сюда до того, как мы успели довести дело до конца. А теперь расслабься. Ты легко отделался. Предположим, мы бы заперли его, и он вытащил Барбизон из шляпы в качестве неожиданного свидетеля в суде. Сотрудники окружного прокурора подняли бы вас на смех — так что сбавьте обороты, мистер.”
  
  Губы Саймона сжались. “Я еще не закончил. Нет, сэр! Ни в коем случае. Я все еще думаю, что в этой семье есть что-то подозрительное, и я собираюсь продолжать расследование ”.
  
  “Это твоя привилегия. Как насчет этого, Сэм? Ты думаешь, с ними все в порядке?”
  
  Квентин выглядел задумчивым. “У меня все еще есть пара вопросов, на которые нужно ответить”.
  
  Но он знал, что им придется подождать до утра. Он не мог ворваться к Эдвине ДеБретт в такой час, даже если бы она заплатила Рудольфу Зальцу пять тысяч долларов.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Восемнадцатая
  
  Эльза Вон отдыхала. Судя по ее наручным часам, невероятно дорогой безделушке, подаренной ей поклонником из Южной Америки во время тура по Аргентине несколько лет назад, у нее оставалось еще два часа до выступления в Метрополитен-опера на утреннем представлении "Тристана и Изольды". Она слегка пообедала. Одна баранья отбивная, хотя и едва обеспечивала минимальные потребности в калориях, была гарантией того, что она сможет управлять своим голосом без каких-либо желудочных расстройств.
  
  Она набрала побольше воздуха в легкие и позволила своему голосу звучать громче. Она попробовала высокий "Си". Тон показался немного хрипловатым. На ее лбу мгновенно появилась озабоченная морщинка. Угроза простуды постоянно витает над профессиональной певицей. Она поспешила в ванную и опрыскала горло антисептиком.
  
  Вернувшись в гостиную, когда она расслаблялась, ее внимание привлек пакет. В нем были две пластинки, которые она взяла из квартиры Зальца. Она достала их, подняла крышку своего фонографа и поставила на автоматический чейнджер. На проигрывателе уже стояла третья пластинка. Она коснулась переключателя и установила среднюю громкость.
  
  64Амелита Галли-Курчи пела “Песню теней” из "Диноры". Запись была вырезана много лет назад, но, несмотря на металлический привкус, голос звучал сочно и тепло. Эльза закрыла глаза и откинулась на спинку дивана, наслаждаясь музыкой.
  
  Зазвонил телефон, и она протянула руку. “Алло”.
  
  “Эльза?”
  
  Она узнала голос. “Да, Карл”.
  
  “Хорошие новости”. Он был взволнован. “Я только что получил телеграмму из Байройта. Они хотят, чтобы я спел на фестивале в этом году, и они спрашивали о тебе. Ты можешь сыграть со мной в "Кольце"? Ты можешь свободно уехать за границу?”
  
  Идея понравилась Эльзе, но она сказала: “Я не знаю, Карл. Нам придется спросить Говарда. Я бы с удовольствием съездила, если у нас нет никаких предварительных обязательств”.
  
  “Разве их нельзя было отменить?”
  
  “Это зависит от обстоятельств. Говард отвезет меня в Метрополитен-опера. Мы можем поговорить с ним там. Если есть хоть какой—то шанс, я бы ... минутку, раздается звонок в дверь. Теперь, наверное, это Говард. Подожди минутку. Она положила трубку и направилась к двери. В этот момент Галли-Курчи закончил “Песню теней”, и проигрыватель поставил новую пластинку на проигрыватель.
  
  Произошло странное явление. Эльза ожидала услышать собственное исполнение молитвы Элизабет из Тангейзера. Но голос, доносившийся из динамика, не был голосом Эльзы, и песня не была арией из Тангейзера. Вместо этого какое-то сопрано исполняло йодлем балладу Тости “Прощай навсегда”, 65 голосом, обладающим скорее громкостью, чем качеством. Не было ни оркестрового фона, ни фортепианного сопровождения. Но в голосе было что-то смутно знакомое, хотя Эльза в данный момент не могла определить, что именно.
  
  Она открыла дверь, и вошел Говард, хмуро глядя на аппарат с кислым выражением лица. “Ради бога! Кто это, черт возьми?”
  
  “Я не знаю. Ужасно, не правда ли? На одну из моих этикеток наклеили по ошибке. О ... Карл Экер на телефоне — он хочет с тобой поговорить”.
  
  Старк перешел границу. Пока он разговаривал с рупором, Эльза прослушала запись. Исполнение было таким слезливым и драматичным, что она почувствовала себя неловко. На ее лице застыло выражение сосредоточенного недоумения.
  
  Говард повесил трубку и сказал: “Эльза, будь добра, выключи эту штуку или принеси мне беруши. Я всего лишь человек и —” Телефон зазвонил снова, и он поймал ее сигнал ответить. Он коротко ответил и поднял глаза. “Джейн хочет поговорить с тобой”.
  
  Трубку взяла Эльза. “Привет, дорогая. С тобой все в порядке?”
  
  “О, да”. Голос Джейн был оживленным. “Папа здесь, и он хочет поблагодарить тебя за заботу обо мне прошлой ночью”.
  
  “Отлично. Соедините его”.
  
  Стэнли ДеБретт явно был сдержан. Обычно не склонный к проявлению эмоций, он произнес слова признательности спокойно и немного отстраненно. На середине предложения он прервал его, чтобы спросить без предисловий: “Кто это поет?”
  
  “Это запись”, - сказала ему Эльза. “Я не могу опознать голос”.
  
  Говард подошел к аппарату. Он щелкнул выключателем, и голос перешел в писк, когда мотор заглох. Стэнли Дебретт говорил: “Сегодня днем мы собираемся послушать "Тристана и Изольду". Увидимся за кулисами позже”.
  
  “Я буду тебя искать”. Эльза попрощалась и повесила трубку. Говард подошел и сел рядом с ней.
  
  “Эльза, насколько сильно ты хочешь получить ангажемент в Байройте?”
  
  “Очень нравится”.
  
  “Вы сможете сделать это, если мы отменим концерты в Кливленде и Сент-Луисе”.
  
  “О, нет”. Она решительно покачала головой. “Не в Кливленде и Сент-Луисе. Там находятся некоторые из моих самых верных поклонников, и я бы не разочаровал их ради Байройта, Зальцбурга и Ковент-Гардена в одном флаконе ”.
  
  “Возможно, мы могли бы немного опередить даты и успеть на самолет через границу”.
  
  “Теперь, Говард, ты знаешь, как я отношусь к самолетам. Ты не заставишь меня игнорировать законы тяготения”.
  
  Он был очень терпелив. “Послушай, Эльза, когда твой номер заканчивается, он заканчивается”.
  
  “Да, а что, если это пилот, чей номер вышел? Я был бы в очень затруднительном положении”.
  
  Старк встретил эту крупицу мудрости смиренным пожатием плеч. Эльза была готова кататься на колесах прогресса во всех направлениях, кроме подъема. Он избегал давления. Она бы все равно его не услышала, потому что без предупреждения откинула голову назад и вырвалась с нотой, которая зазвенела у него в ушах.
  
  “Это мило”, - сказал он, когда она закончила. “Предварительный просмотр в мой бенефис?”
  
  Она улыбнулась. “Просто разогреваюсь. Певцы должны делать это перед выступлением, как бейсболисты перед игрой ”.
  
  64 Галли-Курчи (1882-1963) была итальянской колоратурной сопрано, записи которой пользовались большой популярностью. Она записала ”Песню теней“ на итальянском языке ("Ombra leggiera”) дважды, в 1917 и еще раз в 1925 году. "Динора" - французская комическая опера Джакомо Мейербера 1859 года. Запись 1917 года доступна на веб-сайте Библиотеки Конгресса: https://www.loc.gov/item/jukebox-24080 /.
  
  65 Сентиментальная песня “Good Bye!” была написана в 1908 году итальянским автором песен Паоло Тости (1846-1916) по мотивам стихотворения Джорджа Джона Уайт-Мелвилла (1821-1878). Это было записано Карузо, Мельбой и многими другими.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Девятнадцатая
  
  На двери в резиденцию Стэнли Дебретта был дверной молоток в форме кабаньей головы. Он был чисто декоративным, и Квентин проигнорировал его. Он нажал на звонок и стал ждать. Горничная открыла дверь, взяла его шляпу и провела экскурсию, которая закончилась в скромной библиотеке, где его ждал Стэнли ДеБретт, державшийся холодно, но не враждебно. Он протянул запястья.
  
  “На этот раз вы хотите надеть на меня наручники, лейтенант?”
  
  Квентин не улыбнулся. Он просто покачал головой. ДеБретт поднял бровь. “ Светский визит?
  
  “Все еще о делах. На этот раз я хочу взять интервью у вашей жены”.
  
  “В связи с чем?”
  
  “Я бы предпочел обсудить это с ней”.
  
  ДеБретт уставился на него. Лицо Квентина ничего не выражало. Дебретт повернулся и потянулся к шнуру у окна. Он вызвал горничную, которая с непроницаемым лицом выслушала свои инструкции, а затем исчезла. Двое мужчин подождали минуту неловкого молчания.
  
  Дверь открылась, и в комнату скользнула Эдвина. Уравновешенная и внешне безмятежная, она обменялась с ними ослепительной улыбкой. “Я понимаю, что кое-кто хочет поговорить со мной”.
  
  Ее муж сказал без всякого выражения в голосе: “Ты помнишь лейтенанта Квентина, Эдвина. Он хотел бы задать тебе несколько вопросов”.
  
  Она терпеливо повернулась и ждала.
  
  Квентин переступил с ноги на ногу, оценивая ее. Но смотреть было не на что. Ее лицо было невинным и бесхитростным. Он спросил: “Насколько хорошо вы знали Рудольфа Зальца, миссис ДеБретт?”
  
  Она небрежно пожала плечами. “Только по виду, как личность из Метрополитен-опера”.
  
  “Вы знали, что он был преподавателем вокала?”
  
  “О, да”.
  
  “И что он когда-то учил и вашу невестку, и вашу падчерицу?”
  
  Она озадаченно посмотрела на него. “Да, конечно”.
  
  “Он не был вашим другом?”
  
  “Вряд ли”.
  
  “И не враг?”
  
  “Не следует ли из этого, - сладко спросила она, - что я едва знала этого человека?”
  
  Его взгляд был прямым. Она сама захлопнула ловушку.
  
  “Тогда, я надеюсь, вы сможете кое-что объяснить”, - тихо сказал он. “Если Зальц не был ни вашим другом, ни врагом, почему вы заплатили ему пять тысяч долларов?”
  
  Она попыталась сохранить улыбку на лице. Она криво улыбнулась. Затем она расширила глаза и изумленно спросила: “Я заплатила Рудольфу Зальцу пять тысяч долларов?”
  
  “Чеком, миссис ДеБретт. Выписано на ваш счет, аннулировано вашим банком”.
  
  Улыбка исчезла, и линия ее рта выпрямилась. “Должно быть, это подделка”.
  
  Квентин покачал головой. “Это плохая рука, миссис ДеБретт. Бросьте ее. Мы можем слишком легко доказать обратное”.
  
  Она недоуменно развела руками. “Но я не понимаю. Вы хотите сказать, что у вас действительно есть такой чек?”
  
  Он достал его из кармана и протянул ей.
  
  Она неуверенно сглотнула. “Это — это похоже на мою подпись. Где вы ее взяли?”
  
  “По законным каналам. И мы можем использовать это в качестве доказательства, если потребуется”.
  
  Она посмотрела на своего мужа, увидела его невозмутимое лицо и повернулась обратно к Квентину. Ее лоб наморщился. “Я немного сбита с толку. Доказательства чего?”
  
  “Это то, что я намерен выяснить”.
  
  В тот момент, когда Квентин заговорил, он понял, что совершил ошибку. Теперь она знала, что он был в неведении; он должен был держать ее в курсе. Эдвина ДеБретт облегченно выдохнула. Она постучала себя по лбу, словно пытаясь вспомнить.
  
  “На самом деле, лейтенант, я жертвую деньги на стольких достойных целей, что совершенно невозможно запомнить их все. Мистер Зальц, должно быть, обратился ко мне, серьезно нуждаясь в средствах”.
  
  “Еще одна неудачная партия, миссис ДеБретт. Не разыгрывайте ее. Зальцу не нужны были ваши деньги. У него было достаточно своих ”.
  
  Ее глаза были потрясены. “Тогда он, должно быть, солгал. Какой ужасный жадный старик!”
  
  Краска бросилась в лицо Квентину. Его терпение было на исходе. Он мрачно сказал: “Послушайте, миссис ДеБретт, вы, кажется, думаете, что ваше социальное положение дает вам своего рода иммунитет. Вы ошибаетесь. Рудольф Зальц был убит. Я намерен изучить каждый аспект жизни этого человека и могу обещать вам, что мы точно выясним, за что были заплачены эти деньги ”.
  
  Она равнодушно пожала плечами. “ Полагаю, это ваш долг, лейтенант. Я себя не помню, и не думаю, что Зальц, скорее всего, расскажет вам.
  
  Эта ситуация исключала легкомыслие, и Квентина это не позабавило. “Ни один человек не живет в вакууме, миссис ДеБретт. Мы продолжим поиски”.
  
  “Я желаю вам удачи”.
  
  Он сдерживал себя. “ Ты говоришь уверенно. Это потому, что ты уже обыскал? Это ты был в квартире Зальца прошлой ночью? Вы связали Джейн, а затем вызвали полицию, чтобы ее освободили? Постороннему человеку было бы все равно. Вам могло бы быть.”
  
  Она внезапно повернулась к мужу, округлив глаза. “ Для меня все это новость. Джейн задержана? Где? Ты знал об этом, Стэнли?
  
  Он не кивнул и не покачал головой. Его лицо оставалось непроницаемой, жесткой маской. Она снова повернулась к Квентину.
  
  “В какое время все это произошло?”
  
  “Около девяти часов”.
  
  На ее лице отразилось облегчение. “ Я была здесь, дома, смотрела телевизор. Не так ли, дорогой?
  
  “Я не знаю”, - коротко ответил ДеБретт. “Я поздно вернулся домой”.
  
  “О, тогда это, должно быть, произошло накануне вечером”. Ее ничуть не раздражало противоречие.
  
  Квентин уставился на них, сначала на одного, потом на другого. Дверь открылась, и голос произнес: “Папа, мы опоздаем, если —” Джейн была на полпути через порог, когда заметила Квентина. “О, прости. Я не знала, что ты занят”. Она начала отступать.
  
  “Все в порядке”, - сказал Дебретт. “Извините, лейтенант. Мы должны быть в опере через пятнадцать минут”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцатая
  
  Билеты на концерт были распроданы за неделю. Нетерпеливая публика заполнила оркестр, ложи, антресоли, семейный круг и галерею, внимательно слушая первый акт "Тристана и Изольды" по мере того, как он разворачивался. Среди всех опер Рихарда Вагнера эта, пожалуй, вызывает самую фанатичную преданность. Через всю партитуру проходит тема почти невыносимой тоски, кульминацией которой является самая экстатичная песня о любви во всей музыкальной литературе — страстная “Liebestod”.
  
  66Эльза Вон пела Изольду в "Тристане" Карла Эккера, а Хильда Семпл исполняла роль Брангане, и их голоса возносились ввысь в оркестровой музыке невообразимой красоты. Два главных героя только что выпили любовное зелье и были в объятиях друг друга, когда Брангане в отчаянии наконец сумела предупредить их, что корабль, везущий их в Корнуолл, увидел землю. Занавес опустился, когда было видно, как офицеры и команда указывают на берег и выкрикивают приветствия.
  
  По залу прокатился гром аплодисментов, безудержных и продолжительных.
  
  Аарон Ван Клефф ждал Эльзу, когда она вошла за кулисы, и отвел ее в сторону. “Эльза, ты не зайдешь ко мне в кабинет на минутку? Кое-кто хочет с тобой поговорить”.
  
  Она удивленно посмотрела на него. “Во время представления, Аарон? Мне нужно переодеться”.
  
  Он беспомощно пожал плечами. “ Это лейтенант Квентин. Он настаивал и обещал не задерживать вас надолго.
  
  “Почему он не приходит ко мне в гримерку?”
  
  “Потому что он не хотел, чтобы его прерывали”.
  
  Эльза покорно кивнула и подобрала развевающееся платье. Она увидела лейтенанта Квентина, стоявшего у окна. Он коротко извинился и сразу перешел к делу.
  
  “Извините, что беспокою вас в такое время, мисс Вон, но с этим ничего не поделаешь. Мне нужна кое-какая информация, и я хочу ее получить быстро. Я думаю, вы можете мне помочь и вы мне поможете. Об Эдвине ДеБретт. Краткий очерк.”
  
  Она заметила мрачное выражение его лица. “ Ты же не веришь, что...
  
  Он прервал ее резким жестом. “Я не хочу задерживать вас дольше, чем необходимо. Расскажите о прошлом миссис Дебретт, пожалуйста”.
  
  Эльза кратко изложила факты. “Вот так”, - сказала она. “Эдвина родилась в достатке. У нее был богатый и любящий отец, и в детстве у нее было все, что она хотела. А затем произошел биржевой крах в 29-м, и все изменилось. Ее отец умер несколько месяцев спустя. Ее мать была уже мертва. Эдвине оставалось существовать, насколько она могла, на подачки родственников. Я думаю, этот опыт возымел свое действие; он сделал ее жесткой, амбициозной и эгоистичной. Она поставила перед собой цель и шла к ней, используя все имеющиеся в ее распоряжении боеприпасы. Целью были деньги и общественное положение, и она получила их, когда поймала Стэнли Дебретта.”
  
  “Любила ли она этого мужчину?”
  
  Эльза решительно покачала головой. “Ни сейчас, ни когда-либо”.
  
  “Какие-нибудь внеклассные романтические связи?”
  
  “Ничего такого, что она стала бы афишировать, лейтенант. Их брак годами трещал по швам. Все рухнуло бы окончательно, если бы он когда-нибудь узнал что-нибудь о ней. Поэтому, конечно, она была бы сдержанной или, по крайней мере, осторожной ”.
  
  Он отрывисто кивнул. “ Спасибо, мисс Вон. Думаю, этого достаточно.
  
  Она мгновение изучала его лицо, затем вышла из кабинета. Она добралась до коридора за кулисами и поспешила в свою гримерную. Рабочие сцены стучали молотками на съемочной площадке, но она лишь отдаленно осознавала шум. Что было на уме у лейтенанта Квентина? Что он узнал? Вопросы все еще теснились у нее в голове, когда она открыла дверь в свою гримерную.
  
  Инерция занесла ее внутрь, и шок остановил ее на мгновение.
  
  Кто-то захватил ее покои. Кто—то был в ее кресле - Хильда Сэмпл, если быть точным. Она сидела, положив свою белокурую голову на туалетный столик, и на месте пулевого отверстия поблескивала колеблющаяся алая полоска.
  
  Зрелище парализовало все мышцы Эльзы, кроме тех, что контролируют артикуляцию. Сколько децибел вошло в ее крик, когда отвисла челюсть, никто никогда не узнает. Механических приборов, измеряющих звук, на данный момент не было в наличии. Благодаря двадцати годам, потраченным на развитие ее легких, гортани и диафрагмы, усиленным бесчисленными боевыми кличами валькирий, это был внушающий благоговейный трепет звук, который, должно быть, взволновал сейсмографы половины континента. Впервые в истории оперы драматическое сопрано достигло уровня F выше высокого C.
  
  Певцы часто испытывают непреодолимое желание убедиться, что никакая таинственная болезнь внезапно не затронула голосовые связки, поэтому звучание вокальных упражнений не является редкостью в Метрополитен-опера. По-прежнему никто в пределах слышимости не мог спутать кошачий крик Эльзы ни с чем, кроме того, чем он и был — взрывом чистого ужаса.
  
  Рабочие сцены, певцы, электрики столпились в ее гримерной со всех сторон. Они заполнили узкий коридор, толпились, выкрикивая вопросы. Командование взял на себя лейтенант Квентин, протиснувшийся сквозь толпу. Он бросил один взгляд внутрь гримерной, затем прорычал приказ и прогнал их обратно, захлопнув дверь перед их вытаращенными лицами.
  
  Эльза, все еще гипнотически смотревшая на него, открыла рот, чтобы снова закричать. Ладонь Квентина оставила красную полосу у нее на щеке. Его пальцы схватили ее за плечи, поддерживая.
  
  “Подождите, мисс Вон. Успокойтесь”.
  
  Это разрушило чары. Истерика, которая нарастала в ее глазах, начала спадать. Она повернулась к нему, ее лицо было тусклым от шока. “Она ... ты не можешь что-нибудь сделать?”
  
  “Не сейчас. Никто не может. Через минуту мы будем завалены работой — расскажи мне, что произошло ”.
  
  Эльза вздрогнула. У нее перехватило горло. Она покачала головой и сказала: “После того, как я оставила тебя, я пошла прямо сюда. Она была в таком состоянии, когда я открыла дверь”.
  
  “Ничего не трогали?”
  
  “Не мной”, - сказала она шепотом.
  
  Он быстро обвел взглядом комнату и кивнул. “Что ж, похоже, я снова спас тебе жизнь”.
  
  Ее глаза были вялыми, непонимающими. “ Что вы имеете в виду?
  
  “Все очень просто. Хильда Сэмпл сидела за вашим туалетным столиком, где вам и следовало быть. Угол обзора от этой двери не позволяет смотреть в зеркало. Любой, приоткрыв ее, естественно, принял бы ее за вас. Со спины есть большое сходство. У Хильды Сэмпл ваша фигура и волосы того же цвета. Предполагалось, что целью был ты - только ты был со мной наверху, в кабинете Ван Клефа.”
  
  Понимание вернулось в глаза Эльзы. Она начала глубоко дышать.
  
  Квентин продолжал. “Кто-то впадает в отчаяние. Время на исходе. Он хочет твоей смерти и не может позволить себе ждать, и именно поэтому он рискнул. То, что произошло, достаточно ясно: убийца слонялся по коридору. Когда дорога была свободна, он открыл дверь, быстро прицелился и выстрелил.”
  
  У нее пересохло в горле. “Но выстрела никто не слышал”.
  
  “Должно быть, на пистолете был глушитель”.
  
  Она настойчиво схватила его за рукав. “ На дверной ручке должны быть отпечатки пальцев!
  
  Он покачал головой. “Не после того, как все эти люди боролись с этим”.
  
  Эльза покачала головой. “Но что Хильда делала в моей гримерной?”
  
  “Мы можем только догадываться. Вероятно, она хотела тебе что-то сказать”.
  
  Кто-то отчаянно забарабанил костяшками пальцев по дверной панели. На лице Квентина отразилось раздражение. Он распахнул дверь, загораживая обзор. Ван Клефф, вытирая пот со лба, обратился к нему.
  
  “Это правда, лейтенант? Что-то случилось с Хильдой Сэмпл?”
  
  “Она мертва”, - прямо сказал ему Квентин.
  
  У Ван Клефа отвисла челюсть, и он прохрипел: “О, Боже мой!” тоном крайнего отчаяния. Его лицо стало еще больнее, когда до него дошел весь смысл случившегося. Это было немыслимо. Два убийства в Метрополитен-опера в течение нескольких дней.
  
  Квентин взглянул на Эльзу. “Ты можешь продолжать представление?”
  
  “Я— я думаю, что да”.
  
  Он посмотрел на Ван Клефа. “ У вас есть дублерша?
  
  Генеральный директор мрачно кивнул.
  
  “Тогда возьми себя в руки и пригласи ее на бал. Есть ли свободная гримерка для мисс Вон?”
  
  “По соседству”. Его голос был писклявым.
  
  “Я помогу тебе переехать”, - сказал Квентин Эльзе, собирая ее костюмы. "Она неплохо перенесла шторм", - подумал он. Ее нервы, естественно, были натянуты, но в целом она держала себя в руках. Он закрыл за собой дверь и провел ее в соседнюю гримерную.
  
  Снаружи Ван Клефф нервно раздавал указания своим помощникам. Оставшись одна, Эльза закрыла лицо руками. Бедная Хильда! Отныне ее роли будут пассивными. Невозмутимая и безропотная, она подчинилась бы унижениям медицинского эксперта. Ее осмотрели бы, сфотографировали, взяли на руки и увезли совершенно незнакомые люди. Это была удручающая картина. Эльза посмотрела на свое бледное лицо в зеркале. Кто мог так сильно ее ненавидеть? Что происходило здесь, в Метрополитен-опера?
  
  Сначала тенор, чья карьера закончилась.
  
  А теперь сопрано, чья карьера только начиналась.
  
  66 Брангане - вторая ведущая партия сопрано, но ее часто исполняет меццо-сопрано (в постановке Met от 1 декабря 1950 года ее сыграла меццо-сопрано Бланш Тебом).
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать первая
  
  Второй и третий акты "Тристана и Изольды" в исполнении того дня были едва ли адекватными. Что бы еще ни говорили об оперных певцах, их нельзя назвать бесчувственными, и смерть Хильды Сэмпл не оставила равнодушным ни одного члена актерского состава. Это не было выдающимся выступлением. Любой человек с критическим слухом мог обнаружить ошибки во фразировках и подаче, которые при данных обстоятельствах были вполне естественными.
  
  "Тристан" Карла Эккера был несколько неровным. Эльза, однако, не могла не заметить новую глубину в его интерпретации. Тристан был человеком, разрывающимся между любовью и честью, и Экер действительно страдал вместе с ним. Но это новое чувство сопровождалось потерей авторитета; ему не удалось уверенно взять свои высокие ноты.
  
  Роль Брангане исполнила мисс Пег Макафи, победительница прошлогодних столичных прослушиваний the Air. Несмотря на ее несомненное гибернианское происхождение, ее тевтонская дикция была весьма похвальной. Она начала неуверенно, но по мере продолжения оперы обретала уверенность.
  
  Что касается Эльзы, то ее игра была по большей части механической, за исключением заключительной сцены последнего акта. Здесь музыка взяла верх, и она была увлечена “Liebestod” с его нарастающим крещендо горько-сладких диссонансов.
  
  Именно эта ария вызвала взрыв аплодисментов. Но ни Эльза, ни кто-либо другой не были в настроении признавать "браво", и после двух звонков на занавес свет в зале погас. Эльза добралась до своей гримерной до того, как начался массовый исход.
  
  Изможденный Говард Старк ждал ее. “Эльза! Слава Богу, с тобой все в порядке! Мы немедленно уезжаем из города. Сегодня вечером. Это дело подбирается слишком близко, и мы не можем рисковать, оставаясь здесь ”.
  
  “Куда мы можем пойти?”
  
  “Куда угодно. Сначала к себе домой, чтобы собрать вещи, а потом—”
  
  “Но, Говард, наш контракт предусматривает еще три представления...”
  
  “Если ты будешь жив, чтобы отдать их! Ван Клефф понимает. Он освободит тебя”.
  
  Она покачала головой и устало опустилась на стул. “Нет, Говард, я не могу убежать. Это такой трусливый поступок”.
  
  Его глаза красноречиво взывали к небесам. “Боже милостивый, почему Ты сделал женщин такими упрямыми?” Он зловеще посмотрел на нее. “Ты что, слепая, Эльза? Неужели ты не понимаешь? Эта пуля была адресована тебе. Ее доставили не по назначению, вот и все. Как долго, по-твоему, тебе сможет сопутствовать удача? Оставайся здесь, в Нью-Йорке, и живи взаймы.
  
  “Кроме того, тебе не помешает отпуск. Если хочешь, я организую турне по Южной Америке”. Его ладонь поднялась, на манер гаишника, предупреждая возражения. “Пара тысяч миль, вот чего мы хотим — некоторого расстояния между вами и этим маньяком-убийцей. Если он осмелится преследовать нас так далеко, по крайней мере, мы будем знать, кто он. Мы не будем ходить в темноте, давая ему шанс нанести удар по своему желанию ”.
  
  Эльза уставилась в дальнюю стену, разминая пальцы. “ Я не могу убежать, Говард. Я должна остаться.
  
  “Но почему?” Его голос стал пронзительным от разочарования. “Что это за принуждение? Что ты пытаешься доказать? Что ты храбрый? Ладно, решено, ты храбрый. Но есть время для смелости и время для осторожности. Я твой бизнес-менеджер. Ты платишь мне за советы. Тогда прими их, черт возьми, и давай убираться отсюда!”
  
  Под ее глазами залегли тени, когда она покачала головой. “Я не откажусь от своего контракта”.
  
  “Но я уже поговорил с Ван Клеффом, и он согласен”.
  
  “Ты не имел права этого делать, Говард”.
  
  Его губы сжались. “ Думаю, что да. Десять лет верности и преданности дали мне это. Ты ... ” его голос внезапно дрогнул, - ты должна быть в состоянии догадаться, что я чувствую к тебе.
  
  Она наклонилась к нему, и ее лицо смягчилось. “ Как ты себя чувствуешь, Говард?
  
  Он резко прорычал: “Я влюблен”.
  
  “Ты так ничего и не сказал”.
  
  “И я бы сейчас не стал. Ты думаешь, мне, холостяку средних лет, легко заявлять о себе? В конце концов, я всего лишь малоизвестный бизнесмен, а ты художник, известный во всем мире”.
  
  “Это имеет какое-то значение?” тихо спросила она.
  
  “Возможно, нет”. Теплая кровь прилила к его лицу. “По сути, ты всего лишь женщина, а я всего лишь мужчина”.
  
  Она с нежностью посмотрела на него. “ Говард, я...67
  
  “Не сейчас”. Он встретил ее слова грубым жестом. “Сначала нам нужно принять другое решение. Это больше не вопрос пыльцы амброзии и толченого стекла. Это вопрос жизни и смерти. Мы имеем дело с убийцей, который говорит серьезно. Он не всегда будет ошибаться, и удача не будет сопутствовать вам вечно. Закон средних чисел против этого ”.
  
  Его подбородок выпятился. “Ты знаешь, почему Ван Клефф готов освободить тебя? Только по одной причине. Чтобы убедиться, что ты будешь доступен в следующем сезоне. К тому времени ты будешь в безопасности. Дело должно быть раскрыто ”.
  
  “Но, Говард, абонементы были куплены и оплачены на основе объявленных программ. У каждого артиста есть обязательства перед публикой. Публика сделала меня тем, кто я есть ”.
  
  “Ты сам себя создал”.
  
  “Тогда я им кое-что должен за их поддержку”.
  
  “Не твоя жизнь!” Он ткнул в нее пальцем, подчеркивая свои слова. “И вот чего тебе может стоить это упрямство”.
  
  Логика не смогла сдвинуть ее с места. Его аргументы не возымели никакого эффекта. Она просто покачала головой. Старк устало вздохнул.
  
  “Если это твое решение, хорошо. Какие у тебя планы?”
  
  “Планы?”
  
  “За то, что избежал смерти. Вы не можете просто сидеть и ждать. Вы должны предпринять шаги. Мое предложение - стратегический уход. Вы наложили вето на это. Хорошо. Следующее лучшее, что можно сделать, - это установить какую-нибудь защиту ”.
  
  Она выглядела беспомощной. “ Как?
  
  Он прямо посмотрел ей в глаза. “ Постоянно держа меня рядом с собой, днем и ночью.
  
  “Говард!” Она изобразила возмущение. “Что скажут люди?”
  
  “Кого это волнует? В конце концов, у вас есть выбор. Кем вы хотите стать: трупом с безупречной репутацией или примадонной, слегка запятнанной сплетнями? Выборы за вами ”. Он сделал паузу, и его лицо покраснело. “ Если только ты не хочешь выйти замуж.
  
  Внезапно вспыхнувший цвет лица Эльзы соответствовал его собственному.
  
  “Мы можем доехать на машине до Гринвича”, - сказал он, потянувшись к ее руке, ожидая, затаив дыхание.
  
  Эльза была в тихой задумчивости. “Брак - это то, на чем я хочу сосредоточиться, Говард. Возможно, когда все это уляжется и мы сможем взглянуть на вещи в более ясной перспективе ...”
  
  “Хорошо”. Он чопорно встал. “Как скажете”. На его лице было обиженное выражение. “Я всего лишь бизнесмен. Я не могу соревноваться с оперными певцами и убийцами. Одевайся, и я отвезу тебя домой ”.
  
  67 Хелен Траубел вышла замуж за своего бизнес-менеджера Уильяма Л. Басса в 1938 году.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать вторая
  
  Никому из находившихся за кулисами не разрешалось выходить. Все выходы охранялись. Это было немного похоже на полицейское совещание. Когда опустился занавес последнего акта, Карл Экер пробрался сквозь галдящую толпу и направился прямиком в свою гримерную. Его ноги были тяжелыми и налились свинцом. Вокруг его рта залегли глубокие морщины. На его лице читалось напряжение от исполнения сложной роли в крайне ненормальных условиях. Напряжение чувствовалось и в его голосе, когда он открыл дверь и увидел своего посетителя.
  
  “Опять ты”, - сказал он.
  
  Грубость его тона задела ее. Эдвина ДеБретт выглядела странно помятой. Она сидела на диване, ее глаза были беспокойными, а кожа туго натянулась на скулах лица. Она нервничала, когда он подошел и встал перед ней.
  
  “Твоя неосторожность растет, Эдвина. Ты должна бегать в мою гримерку каждый раз, когда я выступаю?”
  
  “Где же еще? Вся закулисная зона оцеплена. Нет ничего плохого в том, что ДеБретт заходит в гримерку звезды, чтобы поздравить ее, не так ли?”
  
  Он угрюмо отвернулся, сел за туалетный столик и подпер лоб ладонью. Эдвина наблюдала за ним и наконец нарушила молчание.
  
  “Это тебя сильно задело, не так ли, Карл? Ты действительно любил ее”.
  
  “Кто?” Его голос был тусклым.
  
  “Хильда Сэмпл”.
  
  Он поднял голову, его глаза остекленели.
  
  “Я знаю, что вы часто виделись”.
  
  Внезапно мускул на его челюсти дернулся. “ Ты шпионила за мной, Эдвина?
  
  “Вовсе нет. Люди сплетничают, а я видел тебя поблизости”.
  
  Он не двигался и не говорил. Он просто продолжал смотреть на нее пустым взглядом. Затем вяло пожал плечами. “Ну, теперь это не имеет значения. Теперь она мертва”.
  
  Медленным, четким голосом Эдвина сказала: “Тебе не следовало изменять мне, Карл”.
  
  Его манеры изменились. Вспышка гнева заставила его вскочить на ноги. Красные вены проступили на его лице, а огромные кулаки были прижаты к бокам. “Что ты пытаешься построить?” резко сказал он. “Я никогда не давал тебе эксклюзива. Мы не подписывали контракта. Ты не ребенок. Ты пошла на это с открытыми глазами ”.
  
  Он сделал паузу, его глаза сузились в холодном раздумье. “ Значит, ты ревновал к Хильде. Это открывает новые перспективы. Скажи мне, Эдвина, ты была настолько ревнива, что последовала за ней в гримерную Эльзы и...
  
  Она выгнула спину, как кошка, и назвала его по имени. Ее зубы блеснули между губами. “Не пытайся свалить это на меня, Карл. Возможно, вы пытались избавиться от нее.”
  
  Он мерзко рассмеялся. “Если бы все мои женщины были такими, как ты, мне, вероятно, пришлось бы совершить убийство, чтобы избавиться от них”.
  
  У нее перехватило дыхание. Затем она натянуто улыбнулась. “Боже мой, что с нами происходит, Карл? Это лучшее представление, которое мы можем устроить в чрезвычайной ситуации?”
  
  Он сел и с раскаянием покачал головой. “Прости, Эдвина. Я не в себе. Никто из нас не в себе. Все это насилие и убийства...” Он беспомощно развел руками.
  
  Она понизила голос. “ Я думаю, нам лучше остаться друзьями, Карл. Видишь ли, у меня небольшие неприятности, и они касаются тебя.
  
  “Я?” Густые брови опустились над его нахмуренными глазами.
  
  “Я никогда тебе этого не говорил. Я не хотел, чтобы ты беспокоился об этом. Но, несмотря на всю нашу осторожность, твой друг Рудольф Зальц узнал о нас. Он пришел ко мне несколько недель назад и потребовал денег. Он назвал это займом. Никаких угроз не было, просто намек на то, что мой муж может заинтересоваться.”
  
  Экер быстро поднялся на ноги. “ Что ты сделал?
  
  “Что я мог поделать? Я выписал ему чек на пять тысяч долларов”.
  
  Он безжалостно впился пальцами ей в плечи.
  
  “Не надо, Карл! Ты делаешь мне больно! Они знают только, что я дал ему деньги, но не почему я дал их ему”.
  
  Его дыхание было неровным. “Кто им сказал?”
  
  “Лейтенант Квентин нашел мой аннулированный чек”.
  
  Синяя диагональ вены вздулась у него на виске. “Ты маленькая дурочка! Почему ты не заплатила ему наличными?”
  
  “Мне это никогда не приходило в голову. И Зальцу, я полагаю, тоже. Ни один из нас не был опытен в шантаже ”.
  
  “Тогда у тебя должно было хватить ума уничтожить чек”.
  
  Она обреченно пожала плечами. “Ну, я этого не делала, и нет смысла плакать из-за пролитого молока”.
  
  Экер был почти слеп от сдерживаемой ярости. “Вы знаете, что это может означать — подобный скандал?”
  
  “Да. Это может означать развод”.
  
  “Развод!” - закричал он тоном сосредоточенной свирепости. “И это все, о чем ты можешь думать? А как же моя карьера? Безобразный иск о разводе может все испортить. Этого не должно случиться, Эдвина!”
  
  Его гнев совсем не тронул ее. Казалось, ее это невозмутимо забавляло. “ С чего бы это, Карл? Я никогда никому не скажу.
  
  Раздался одинокий стук в дверь. Экер обернулся, с усилием придал лицу невозмутимое выражение и сказал: “Войдите”.
  
  Дверь открылась. На пороге стоял лейтенант Квентин. В руках у него был автоматический пистолет, подвешенный на карандаше, торчащем из спусковой скобы. Он говорил ровным голосом, без интонации.
  
  68“Один из моих людей нашел этот пистолет за какими-то старыми плоскими крышками. Из него недавно стреляли. Вы узнаете его, мистер Экер?”
  
  Тенор выглядел удивленным. “Почему— это выглядит знакомо”.
  
  “Так и должно быть. Это твой пистолет, зарегистрированный на твое имя”.
  
  Эдвина ахнула. Рот Экера открылся от ужаса.
  
  “Мы его еще не тестировали, - сказал Квентин, - но мы почти уверены, что именно из этого пистолета была убита Хильда Сэмпл”.
  
  С микрометрической проверкой нарезов на стволе пришлось бы подождать, пока судмедэксперт не извлекет пулю, но его опытный глаз определил, что рана нанесена пулей тридцать второго калибра, что соответствовало калибру оружия, которое он держал в руке. Он увидел, как Экер болезненно сглотнул.
  
  “Могу я взглянуть на пистолет, пожалуйста?”
  
  “Не сейчас. Мы сохраняем это для отпечатков пальцев”. За все годы службы в полиции Квентин еще ни разу не находил идентифицируемого набора отпечатков пальцев на ручном оружии,69 но он не хотел рисковать и не пропускал никаких ставок.
  
  Экер развел руками. “Если это действительно мой пистолет, то это, должно быть, тот самый, который был украден из моей квартиры несколько дней назад”.
  
  Невеселая улыбка едва тронула губы Квентина.
  
  “Недостаточно хорошо, мистер Экер. Боюсь, это не отмоется”.
  
  “Я серьезно”. Экер серьезно наклонился вперед. “Пистолет забрали с моего стола. Я даже сходил в полицейский участок и сообщил об этом. Все это есть в протоколах. Они заставили меня подписать какие-то бумаги.”
  
  Квентин вздохнул. Обнаружение и идентификация пистолета сузили круг подозреваемых. Теперь все снова были в деле.
  
  “Как долго у вас был пистолет?” спросил он.
  
  “Около года. Я получил это после ... после того, что случилось с моей женой”.
  
  “ Ты хранил его в ящике стола.
  
  “Да”.
  
  “У кого был доступ?”
  
  “Почти все. Я много развлекаюсь”.
  
  Квентин проглотил свое разочарование. “Где ты это купил?”
  
  “Я этого не делал. Я позаимствовал его у своего шурина, Стэнли Дебретта.
  
  “У вас есть какие-нибудь предположения, кто мог взять пистолет?”
  
  “Нет, сэр”. Эккер, казалось, обиделся. “Большинство моих друзей — художники, музыканты, живописцы, писатели, люди из высшего общества - люди, которые не убивают”.
  
  На этот раз Квентин потерял хорошие манеры. Он издал отвратительный звук. “Прибереги это для кого-нибудь другого”, - сказал он неприятно. “Я в бизнесе. Я знаю, что за люди убивают и ради чего. ” Он задумчиво помолчал. “ Вы были подругой Хильды Сэмпл?
  
  “Да”.
  
  “Насколько близко?”
  
  Экер пожал плечами. “Мы пели вместе во многих операх”.
  
  “Разве это не факт, что вы были немного больше, чем просто друзьями?”
  
  Экер посмотрел на него, его лицо было мягким и невинным.
  
  “Не трудись это отрицать”, - продолжил Квентин. “Она была частой гостьей в твоей квартире и наоборот. Мы знаем, что это факт. Мой человек следил за ней с тех пор, как был убит Рудольф Зальц и мы узнали об их контракте.”
  
  Экер недоуменно уставился на него. “ Ты же не думаешь, что Хильда украла мой пистолет?
  
  “Нет, это довольно очевидно”. Квентин покачал головой. Уголком глаза он наблюдал за Эдвиной. “Я имел в виду кое-что другое. У такого человека, как вы, с вашим талантом, вашей внешностью, вашей славой, наверняка было бы больше одного поклонника. Он сделал многозначительную паузу. - Из женщин получаются ревнивые соперницы. Так получилось, что я достаточно долго находился в коридоре снаружи, чтобы услышать часть вашего диалога с миссис ДеБретт. Он дал своим словам возможность усвоиться. “Об этом стоит подумать, не так ли?”
  
  Эдвина стояла неподвижно. Ее тело сузилось и, казалось, ушло в себя. Намерения Квентина, должно быть, были очевидны. Он подбросил в огонь еще немного жира, надеясь разжечь пламя. Но он промолчал. Внезапно Квентин посмотрел прямо на нее.
  
  “Как долго вы были за кулисами, миссис ДеБретт?”
  
  “Под занавес первого акта”.
  
  “Значит, вы были здесь, когда была убита Хильда Сэмпл?”
  
  “Очевидно. Поскольку были свидетели, я не буду этого отрицать ”.
  
  “Кто пришел с тобой?”
  
  “Мой муж и падчерица. Мы расстались за кулисами”.
  
  Его взгляд был обескураживающе тверд. “Судя по тому, что я слышал через дверь, я бы сказал, что у вас тоже был доступ к оружию”.
  
  Она не ответила. Ее лицо утратило свой юношеский вид и казалось бесцветным. Внезапно Квентин снова открыл дверь. “Оставайтесь на связи, вы оба”, - сказал он и ушел.
  
  Эдвина ДеБретт и Карл Экер стояли, уставившись друг на друга. Затем Экер подошел к двери и выглянул в коридор. Очевидно, удовлетворенный, он вернулся. Выражение его лица было странно напряженным, но голос звучал мягко.
  
  “Ты была в моей квартире за день до того, как я хватился пистолета, Эдвина. Ты взяла его?”
  
  Годы были безжалостны. Черты ее лица были изможденными и угловатыми. “Не говори так, Карл. Даже не думай так”.
  
  “Я надеюсь, ты говоришь правду, любимая. Этот детектив - очень умный человек. Он мог бы выдвинуть против вас веское обвинение не только в смерти Хильды, но и в смерти Рудольфа Зальца.
  
  “Ты сумасшедший”.
  
  “Хильда - из-за ревности; Зальц - потому что он угрожал вашей безопасности”.
  
  Выражение крайнего отвращения на лице Эдвины было доказательством того, что определенные эмоции сильнее любви, или что бы она ни чувствовала к Карлу Эккеру. Она мгновение смотрела на него, затем выпрямилась с подобием достоинства и вышла из зала.
  
  68 “Плоский” - это плоский фрагмент декорации, обычно нарисованный на холсте, в раме, часто хранящийся за кулисами театра.
  
  69 Это связано с тем, что рукоятка оружия часто имеет текстуру; на гладкой поверхности остаются лучшие отпечатки.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать третья
  
  Посмотрите70-еУбийство Хильды Сэмпл, произошедшее вскоре после кончины Рудольфа Зальца, вызвало журналистский резонанс, который услышали по всей стране. A.P., U.P. и I.N.S. подготовились к выпуску специального бюллетеня. Газеты опубликовали эту историю под громкими заголовками. Журнал Life подготовил фотоисторию Метрополитен в золотые годы Гатти-Касаццы и Отто Кана. подготовила биографический очерк о погибшей сопрано в детстве. И Daily Worker, совершенно необъяснимо, указали на слабость капиталистической оперы, опубликовав статью о Федоре Шаляпине.
  
  Вдобавок ко всему у лейтенанта Сэма Квентина появилась догадка, которая повергла его в шок. Пистолет, найденный за кулисами, был сверен с пулей, убившей Айви Экер год назад. Пули и гильзы совпали. И поскольку пистолет в то время, по общему признанию, находился у Стэнли Дебретта, его снова взяли под стражу. Обвинение было серьезным, и ни один адвокат не смог предъявить ему судебный приказ. Помимо категорического отрицания вины, власти обнаружили, что он потерял дар речи.
  
  Ситуация в Метрополитен-опера, конечно, была невыносимой. Если так пойдет и дальше, вся труппа может быть уничтожена. И поэтому руководство правоохранительных органов города приложило руку. С наступлением темноты того же дня, субботы, высокопоставленные муниципальные служащие собрались на совещание в кабинете инспектора Николаса Патрика. Присутствовал сам комиссар. То же самое сделали окружной прокурор Олден Уиллард со своим помощником Марком Саймоном. Лейтенант Сэм Квентин старался не привлекать к себе внимания в дальнем конце зала.
  
  Единственной посторонней, которая, несомненно, была заинтересована во встрече, была Эльза Вон, и ее попросили присутствовать, пока они разрабатывали кампанию, направленную на то, чтобы сохранить ей жизнь.
  
  Окружной прокурор Олден Уиллард был высоким, с железными волосами и обходительным. Очки без оправы, сидевшие на его носу, были начищены до блеска. Он обращался с Эльзой Вон со всем почтением, которое выборные должностные лица обычно оказывают важным гражданам.
  
  “Тогда понятно, мисс Вон”, - сказал он твердо. “Вы согласны. Вы будете под охраной, пока это дело не будет раскрыто. Трое мужчин в штатском будут работать круглосуточно. Когда ты выйдешь из своей квартиры, один из них никогда не будет отставать от тебя больше чем на десять шагов.”
  
  Она слабо улыбнулась. “Если со мной что-нибудь случится, по крайней мере, вы поймаете злодея”.
  
  “Ничего не случится”, - заверил он ее. “Все убийцы убеждены, что им сойдет с рук содеянное. Если бы они думали иначе, то не совершили бы этого. Мы опубликуем тот факт, что вы находитесь под охраной. Нашему убийце придется залечь на дно или его схватят. На самом деле, мы серьезно относимся к делу и поймаем его в любом случае ”.
  
  “Вы сказали "он". Вы уверены, что это мужчина?”
  
  “Местоимение просто для удобства. Убийцей может быть женщина”. Он выразительно откашлялся. “Итак, мисс Вон, я знаю, мы уже обсуждали все это раньше, но я хочу, чтобы вы вернулись назад, порылись, пожалуйста, в своей памяти. Можете ли вы вспомнить кого-нибудь вообще, кто мог бы выиграть от вашей смерти?”
  
  Она беспомощно развела руками. “ Когда-то, Хильда Сэмпл.
  
  “Но не больше. Не с тех пор, как она стала жертвой. Кто-нибудь еще?”
  
  Она покачала головой. “ Боюсь, что нет.
  
  Он посмотрел на Квентина. “ А как насчет вас, лейтенант? Вы были вовлечены в это с самого начала. Что вы думаете?
  
  “Мы все еще пытаемся установить это, сэр”.
  
  “Айви Экер и Хильда Сэмпл были застрелены из одного и того же пистолета. Помимо этого факта, верите ли вы, что между двумя смертями есть какая-либо связь?”
  
  “Это возможно. Однако на данный момент я не вижу никакой связи ”.
  
  “Давайте найдем одного”, - твердо сказал окружной прокурор. “Именно для этого мы здесь. Например, Стэнли ДеБретт. Как владелец пистолета, из которого была убита Айви Экер, имеющий доступ к тому же оружию после того, как он передал его своему зятю, он также имел средства и возможность убить мисс Сэмпл, поскольку в то время находился за кулисами.”
  
  “Но без мотива”.
  
  “Нет мотива для убийства мисс Сэмпл. Это верно”. Он энергично кивнул и указал пальцем. “Но как насчет мисс Вон? Мы согласились, что она была намеченной жертвой”.
  
  Эльза вмешалась с недоверчивым видом. “Вы имеете в виду, что Стэнли ДеБретт пытался убить меня? О, нет! Я никогда в это не поверю. Какая у него вообще могла быть причина?”
  
  “Возможно, вы знаете что-то жизненно важное для его безопасности”.
  
  “Но я не верю”. Она решительно покачала головой.
  
  Уиллард слегка улыбнулся. “Вы можете думать, что не знаете. Скорее всего, вы не осознаете этого факта. Его истинное значение, возможно, ускользнуло от вас ”.
  
  Она выглядела скептически.
  
  “Мы не можем позволить себе упускать из виду ни одной возможности”, - сказал Уиллард. “Подумайте, мисс Вон, хорошенько подумайте. Есть ли у вас какие-либо знания, какой-либо секрет, какой-либо фрагмент информации, который может подвергнуть кого-либо серьезной опасности?”
  
  Ее глаза были сосредоточенно прищурены. Она осознавала что-то на задворках своего сознания, идею, недоступную ее пониманию, неуловимую, как облачко дыма. Но сегодня произошло слишком много событий, и ее мозг не работал с какой-либо степенью ясности. Она покачала головой.
  
  “Как насчет вашего менеджера, Говарда Старка?” Спросил Уиллард.
  
  Эльза ответила очень быстро. “Хорошо, а что насчет него?”
  
  “Я понимаю, что он контролирует ваши финансы”.
  
  “Да, это так”. Ее пальцы были крепко сжаты.
  
  “Человека можно соблазнить большими суммами денег”.
  
  “Я безоговорочно доверяю Говарду”.
  
  “Правда? Ну, ни для кого не секрет, что он в затруднительном финансовом положении. Ваш собственный агент по рекламе, Дэйв Лэнг, узнал, что Старк вложил деньги для вас в почти несуществующий футбольный клуб, заработав себе солидные комиссионные. Поэтому вы ему доверяете?”
  
  Она ответила вызывающе. “Я все об этом знаю. На самом деле, Говард отговаривал меня от сделки, но я настоял. Были определенные причины, личные и сентиментальные, почему я хотел заполучить эту акцию ”.
  
  Уиллард был немного удивлен внезапной сталью в ее поведении и пошел на попятную. “Хорошо, оставим это пока. Я не совсем уверен — ” Он повернулся и свирепо уставился на открывшуюся дверь, в которую просунул голову тонконосый мужчина с глазами навыкате.
  
  “В чем дело, Фишер?” - требовательно спросил он.
  
  Мужчина явно держал себя в руках. В его глазах светилось возбуждение. Он вошел в комнату и протянул окружному прокурору замшевую сумку.
  
  “Кое-что я нашел в гараже дома Стэнли Дебретта в Риджфилде. Марк Саймон отправил меня туда ”.
  
  Уиллард потрогал пакет и заглянул внутрь. То, что он увидел, казалось, наэлектризовало его. Он резко поднял голову. “Где, в гараже?”
  
  “Под доской на втором этаже”.
  
  Уиллард энергично хлопнул себя по бедру. “Поймал его!” Это был торжествующий крик. “Джентльмены, Стэнли ДеБретт поджарен. Теперь мы его поймали, и хорошо поймали. Посмотрите сюда.”
  
  Он перевернул сумку на столе инспектора Патрика. Оттуда каскадом посыпались драгоценности, сверкая зеленым, красным и белым огнем.
  
  “Драгоценности Айви Экер!” Марк Саймон не мог скрыть своего восторга. “Моя догадка подтвердилась, шеф. Теперь он у нас, подписан, запечатан и доставлен. ДеБретт был моим кандидатом с самого начала. Посмотрим, как на этот раз он сорвется с крючка ”.
  
  Инспектор Патрик был убежден. “Я думаю, это все. Драгоценности в сочетании с пистолетом должны сработать. Он готов, все в порядке ”.
  
  Но лейтенант Сэм Квентин нахмурился. “Я не знаю. Предположим, это прояснит дело Экера — что насчет Рудольфа Зальца и Хильды Сэмпл? Можем ли мы повесить и это на Дебретта? Газеты успокоятся, потому что мы раскрыли дело об убийстве годичной давности? У нас все еще есть работа. По какому поводу такой большой праздник?”
  
  Это испортило им настроение, но лишь на мгновение. Уиллард потер ладони. “Пока Стэнли ДеБретт под замком, ничего не случится. Тем не менее, мы будем держать мисс Вон под наблюдением в качестве дополнительной меры предосторожности. Он быстро повернулся к своему помощнику. “У нас есть работа, Марк, дело, которое нужно подготовить для Большого жюри”.
  
  Он отвесил Эльзе учтивый поклон и вышел из комнаты в сопровождении Марка Саймона, следовавшего за ним по пятам. Эльза не отрывала затуманенного взгляда от груды драгоценностей в каком-то ошеломленном восхищении. Ее снова затошнило. С головой было плохо, она отказывалась функционировать. Мысль о вине Стэнли Дебретта была невыразимо ужасной.
  
  Сэм Квентин вышел из задумчивости с мрачным лицом. Он подошел к двери и поманил пальцем. Появился сержант Каллен.
  
  “Я хочу, чтобы вы отвезли мисс Вон домой, сержант. Оставайтесь с ней, пока я не подберу кого-нибудь на смену. Понятно?”
  
  “Да, сэр”.
  
  Он вежливо посторонился и пропустил Эльзу вперед через дверь.
  
  70 Джулио Гатти-Кассаза был менеджером Метрополитен-оперы с 1908 года до выхода на пенсию в 1935 году (он руководил миланским "Ла Скала" с 1898 по 1908 год). Кан (1867-1934) был очень богатым финансистом, филантропом и меценатом, много лет занимавшим пост президента и председателя правления Метрополитен-оперы (а также вице-президента Нью-Йоркского филармонического оркестра).
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать четвертая
  
  Стэнли ДеБретт сидел на койке в своей камере. Прекрасная тюрьма Нью-Сити предлагала эстетическую чистоту, но не комфорт. Его глаза были безучастно прикованы к зарешеченному отверстию в стене, которое обрамляло мрачный вид на горизонт Нью-Йорка. Возможно, он находился в состоянии анабиоза. Почти час он сидел без каких-либо мышечных рефлексов, кроме тех, которые требуются для минимального дыхания. Он также не проявил никакого интереса к звуку поворачивающегося в замке ключа, и только когда чей-то голос произнес его имя, его глаза сфокусировались.
  
  Достопочтенный РТ. Олден Уиллард, окружной прокурор округа Нью-Йорк, находился в своей камере с выражением невыразимого самодовольства.
  
  Голосом твердым, но негромким Дебретт сказал: “Мне разрешили один звонок. Я позвонил адвокату. Он обещал сразу приехать. Где он?”
  
  “Позже, мистер ДеБретт. Сначала я хочу—”
  
  “Нет. Это средневековье? Меня держат без связи с внешним миром? У меня сложилось впечатление, что процессы демократии —”
  
  “Притормозите, мистер Дебретт. Ваш адвокат приступил к работе. Я говорил с ним. Дело в том, что у него связаны руки. В настоящее время он ничего не может сделать. Мы имеем полное право задержать вас для допроса в качестве важного свидетеля. Это дело об убийстве, и оно требует совершенно новых правил. Я был избран народом для выполнения определенной работы, и я намерен ее выполнять. Вы отказались говорить и не предложили никаких объяснений. Если этот отказ вызван чувством вины, тогда я зря трачу свое время. Если нет, то ты ведешь себя по-детски. И если это потому, что ты кого-то защищаешь, это делает тебя соучастником преступления постфактум. Даже твой собственный адвокат посоветовал бы тебе заговорить.”
  
  “Тогда позволь ему сделать это”.
  
  “В свое время. Я рассчитываю предстать перед Большим жюри присяжных завтра утром. Возможно, если бы вы открылись, мы смогли бы избежать неприятных осложнений. Если нет, я гарантирую, что вам предъявят обвинение ”.
  
  “На основании пистолета, который когда-то принадлежал мне?” ДеБретт фыркнул. “Ерунда!”
  
  “Ваша сестра была убита из этого пистолета, мистер Дебретт”.
  
  “Если ваши специалисты по баллистике так говорят, я должен этому верить. Однако я не нажимал на курок ”.
  
  “Каждый обвиняемый заявляет о своей невиновности, мистер ДеБретт. Присяжные не обязаны ему верить”.
  
  “Возможно, и нет, но им нравится, когда им показывают мотив”.
  
  “Что мы и можем сделать, сэр. Я занимаюсь юридической практикой уже двадцать лет и думаю, что этот опыт окажется адекватным. Ваша сестра обвинила вас в неумелом управлении своим имуществом. Она пригрозила подать на тебя в суд и погубить твою репутацию.”
  
  ДеБретт пристально посмотрел на окружного прокурора. “ Где вы этому научились?
  
  “Это услышал кто-то из ваших домочадцев”.
  
  “Вам рассказала моя жена?”
  
  “Неважно. Мы знаем, где найти канал, когда он нам понадобится. История правдива, не так ли?”
  
  “Моя сестра ошиблась”.
  
  “Возможно. Но она этого не знала, и судебный процесс был бы неловким ”.
  
  “Мне недостаточно стыдно, чтобы совершить убийство”.
  
  “Этот вопрос будут решать присяжные. Это ваше отрицание против конкретных доказательств ”.
  
  “Доказательства чего?”
  
  “Орудие убийства, пистолет, который, по общему признанию, находился у вас в момент убийства”.
  
  ДеБретт усмехнулся. “Который любой мог забрать из моего дома и позже заменить”.
  
  “Похищен кем?” Уиллард смерил его суровым взглядом. “Вашей дочерью? Вашей женой?”
  
  Лицо брокера застыло, и он сидел молча.
  
  “Я затронул больное место, мистер ДеБретт?”
  
  Его лицо было пустым. “Вы ловите рыбу. Вы барахтаетесь в болоте. У вас нет ничего, кроме косвенных улик. Вы никогда не сможете осудить меня на основании пистолета и семейной ссоры ”.
  
  “Мы не обязаны”. Окружной прокурор был неприятно самодовольным. “У нас есть другие улики, и гораздо более уличные, чем пистолет”.
  
  “Это так?” ДеБретт был настроен холодно и скептически. “Например?”
  
  “Драгоценности, украденные в то время, когда была убита ваша сестра”.
  
  ДеБретт небрежно отмахнулся. “У меня сложилось впечатление, что Альберт Барбизон снял с меня подозрения в этом. Он предоставил вам доказательства, откуда у меня значок”.
  
  “Булавка, да”. Уиллард сделал паузу, наслаждаясь моментом. “Но не все остальное”.
  
  ДеБретт посмотрел на него. Его брови сошлись в резкой гримасе. “Что вы имеете в виду?”
  
  “Ваши семейные реликвии”. Голос Уилларда стал кислым и вызывающим. “Вся добыча, все остальное. Найден под доской, где вы его спрятали, в вашем гараже в Риджфилде.”
  
  Стэнли ДеБретт перестал дышать.
  
  Окружной прокурор придвинулся ближе, выпятив челюсть. “Это попадает в точку, не так ли? Один из наших людей подъехал осмотреть окрестности. Он нашел это там. Сейчас эти материалы находятся в полицейском управлении, готовые к использованию в качестве улик. ”
  
  На мгновение защита Дебретта ослабла, и он выглядел уязвимым. Затем его лицо превратилось в жесткую маску. Он сказал: “Вы поднялись наверх - вы обыскали мой дом без ордера?”
  
  “Да, сэр”. Уиллард был спокоен. “Строго говоря, это было незаконно. Я признаю, что мы переступили черту, и я перейду этот мост, когда мы до него дойдем. Дело в том, что у нас есть результаты. Придвиньте стул, мистер Дебретт, и сядьте вместе с присяжными. Теперь взгляните на факты. Я не говорю, что вы украли эти драгоценности из-за их внутренней ценности. Вашей целью было запутать мотив, представить это как кражу со взломом. Но очевидный факт остается фактом: Айви была убита из вашего пистолета, а драгоценности впоследствии были найдены в вашем гараже. Как вам это нравится? Как вы думаете, какой вердикт вынесли бы присяжные?”
  
  Стэнли Дебретту это не понравилось. Его самообладание было поколеблено, а лицо напряжено. Мускул под глазом дернулся.
  
  Внезапно он подался вперед. “Минутку. Подумайте вот о чем, мистер Уиллард ... Сохранил бы я этот пистолет, если бы воспользовался им?" Стал бы я прятать драгоценности в месте, где их обязательно нашли бы, если бы я когда-нибудь попал под подозрение? Отдайте мне должное за то, что я сообразительный! Я не полный идиот.”
  
  Уиллард кивнул. “Я понимаю это. Но я также принимаю во внимание тот факт, что убийцы совершают ошибки. Вот почему их ловят. Я признаю, что мы опоздали с этим делом; нам следовало проверить ваш пистолет год назад, но мы опоздали на корабль. Что было вполне естественно, потому что в то время это выглядело как открытое и закрытое дело, кража со взломом и убийство. Вы были ее братом, выдающимся, хорошо известным, уважаемым гражданином. У нас не было никаких оснований подозревать вас. Итак, мы опоздали. Но в деле об убийстве нет срока давности.”
  
  Он сделал паузу. Его взгляд был прямым. “Может быть, вы невиновны. Это еще предстоит выяснить. При нынешнем положении вещей я могу привести очень убедительное дело”. Он поднял палец. “Если только вы не сможете доказать, что вас подставили. Вы хотели бы что-нибудь сказать по этому поводу, мистер Дебретт?”
  
  “Например?”
  
  Окружной прокурор пожал плечами. “Ну, у вас могут быть какие-то теории относительно вашей жены”.
  
  ДеБретт откинулся на спинку стула. Он ничего не сказал; его лицо было словно высечено из камня.
  
  Уиллард наклонился вперед. “ Я не стреляю в темноте. Я тщательно изучил ситуацию с лейтенантом Квентином. У вашей жены был мотив для убийства Зальца. Мужчина шантажировал ее. И в обоих случаях у нее был доступ к оружию. Во-первых, когда он был у вас и Айви была убита; во-вторых, когда он был у Экера и была убита Хильда Сэмпл. Мы можем раскопать мотив и здесь. Ревность. Тот факт, что Сэмпл была убита в гримерке Эльзы Вон, не обязательно означает, что это была ошибка. За ней могли намеренно проследить и застрелить. И еще одно— у вашей жены, несомненно, есть ключ от дома в Риджфилде. Она легко могла поехать туда и подбросить драгоценности. Если все обернется хорошо, это может означать, что вас осудят за убийство. Она получила бы свободу и по меньшей мере треть твоего состояния.
  
  ДеБретт поднял глаза. Его лицо было серым, на верхней губе выступили капельки влаги. Лоб превратился в сеть морщин, когда колесики в его голове завертелись.
  
  Уиллард продолжал, воодушевленный собственной логикой рассуждений. Он начинал убеждать себя. Он сказал: “Я думаю, она была бы готова остаться в стороне и позволить тебе отвечать за себя — может быть, даже помочь небольшим толчком. Но у нас нет улик против нее, и мы их не получим, если она решит продолжать настаивать на этом. ” Он сделал паузу, его глаза загорелись. “ Вы готовы помочь нам, мистер Дебретт?
  
  Брокер сглотнул. “ Каким образом?
  
  “Разведя под ней огонь. Небольшие намеки на те аспекты, которые я обрисовал. Если она виновна, она пойдет на попятную, выискивая ошибки, пытаясь их скрыть, и именно здесь многие из них спотыкаются ”.
  
  Он с нетерпением наблюдал за Дебреттом. Губы брокера были сжаты в кольцо в нерешительности. Затем он сказал: “Позвольте мне кое-что прояснить, мистер Уиллард. Все, что вы сказали сначала обо мне, о пистолете, о драгоценностях моей сестры — вы хотите сказать, что не верите ничему из этого?”
  
  Окружной прокурор выразительно пожал плечами. “Предположим, я сформулирую это так. Мы можем возбудить против вас дело, серьезное дело, но я готов признать, что в нем есть пробелы. Умный юрист может вызвать сомнения у присяжных. Возможно, он сумеет вас вытащить. За этим делом следит весь штат, и я не могу позволить себе рисковать. Я хочу осветить все возможные ракурсы.”
  
  “Вы устроите так, чтобы меня освободили?”
  
  “Да”.
  
  ДеБретт быстро кивнул. “Хорошо. Что ты хочешь, чтобы я сделал?”
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать пятая
  
  “Но ты юрист”, - сказала Джейн в трубку пронзительным от беспокойства голосом. “Должно же быть что-то, что ты можешь сделать! Конечно, папа невиновен. Это фантастика. Это какой-то заговор, и они все в нем замешаны. Просто вытащите его. Мне все равно как - это ваше дело. Потому что если вы этого не сделаете ...
  
  В наушнике зажужжало, и она прислушалась. Она выглядела несчастной и удрученной. Ее плечи поникли, когда она выслушала краткую лекцию о доказательствах, важных свидетелях и препятствовании правосудию. “Хорошо”, - оцепенело сказала она. “Сделай все, что сможешь”.
  
  Она повесила трубку, чувствуя себя маленькой и одинокой. Она пыталась дозвониться до Эльзы, но линия осталась без ответа. Говарда Старка нигде не было видно. Эдвина исчезла вскоре после ареста. Весь мир казался враждебным, непримиримым врагом. Сначала известие об аресте отца повергло ее в состояние шока. Затем пришло чувство жгучего гнева на глупость закона. Теперь она была вялой, апатичной.
  
  Она вздрогнула, когда раздался звонок в дверь, и ее кулаки непроизвольно сжались. Если бы эти репортеры вернулись…
  
  Она подошла к двери и открыла ее. Ее настроение мгновенно воспрянуло. Джейн не могла вспомнить, когда вид кого-либо был ей так приятен.
  
  Дэйв Лэнг стоял на пороге, нерешительно всматриваясь в ее лицо.
  
  “О, Дэйв...” Ее голос дрогнул.
  
  Он быстро вошел и обнял ее, крепко прижимая к себе. Она уткнулась лицом в его плечо и какое-то время тихо всхлипывала. Он заговорил с ней, выражая сочувствие тихим сочувственным тоном.
  
  “Теперь все будет хорошо, детка, вот увидишь”.
  
  Наконец она подняла глаза. “ Я так рада, что ты пришел, Дейв.
  
  Он мог бы поцеловать ее тогда, но подавил этот порыв и сказал: “Нельзя терять времени, детка. Нам нужно работать”.
  
  В ее глазах загорелась надежда. Она выжидающе смотрела на него.
  
  “Я тут подумал”, - сказал он. “Есть только два способа взглянуть на это. Либо твой отец виновен, либо он невиновен”.
  
  “Нет”. В ее голосе внезапно прозвучала ярость. “Есть только один способ взглянуть на это. Он невиновен”.
  
  “Хорошо. Мы будем исходить из этой посылки. Это означает, что его подставили, и мы должны это доказать ”.
  
  “Но как?”
  
  “Что ж, прошел год с тех пор, как была убита ваша тетя. Улики в деле об убийстве очень быстро остывают. Мое предложение таково: давайте заедем в дом в Риджфилде. Я полагаю, драгоценности были подброшены туда недавно, после того как был идентифицирован пистолет, чтобы помочь завершить дело против вашего отца. Мы можем пошарить повсюду, поговорить с соседями. Один из них, возможно, видел кого-то в доме. Описание дало бы нам зацепку. Что скажете?”
  
  Ее ответом был стремительный порыв действовать, когда она развернулась к шкафу в прихожей. Она повернулась к нему лицом, натягивая светло-голубое пальто. В ее глазах появились признаки жизни, а на щеки вернулся румянец. Это было намного лучше, чем уныло сидеть и ждать развития событий.
  
  Дэйв поставил свою машину у входа. Он забрался вслед за ней и скользнул за руль. Двигатель сразу же заглох, раздался грохот сгорания. Он направился по Вест-Сайдскому шоссе и лесопилке, направляясь в сторону Коннектикута по Кросс-Каунти-Паркуэй. Джейн сидела рядом с ним в молчаливой озабоченности. Мимо с шипением проносились ограждения. Осень в этом году была поздней, и листва по обочинам дорог горела красным. Холмы разворачивались, как картина на холсте, когда нога Дейва надавила на акселератор. Он видел ее лицо в зеркале заднего вида и пообещал себе, что они снова совершат эту поездку, когда она будет свободна и сможет сосредоточиться на своем эскорте.
  
  “Джейн?”
  
  “Да”.
  
  “Скажи мне, кто ненавидит твоего отца?”
  
  “Ненавидит его?” Она была поражена. “Никто. Почему?”
  
  “Потому что только безжалостный и непримиримый враг мог намеренно втянуть человека в такие неприятности. Я слышал кое-какие разговоры о твоей мачехе”.
  
  “Эдвина?” Ее глаза сверкнули. “Эдвина не любит папу. И никогда не любила. Но я хочу быть справедливым, и я не могу сказать, что она действительно ненавидит его ”.
  
  “Вы с ней хорошо ладите?”
  
  “Не очень хорошо. В некотором смысле, я полагаю, это отчасти моя вина. Я не могла представить, чтобы кто-то занял место матери. Я возмутилась, когда папа снова женился и привез Эдвину домой. Теперь я понимаю, насколько это было несправедливо. Папа был одинок. Он нуждался в ком-то. Может, Эдвина и не была подходящей женщиной, но это ничего бы не изменило. Я был холоден и враждебен. А потом, позже, когда я попытался быть дружелюбным, было слишком поздно. Она проигнорировала меня. Эдвина очень хороша в этом. Я был просто кем-то в доме, кого приходилось терпеть ”.
  
  “Ты думаешь, она вышла замуж за твоего отца из-за его денег?”
  
  “Я уверен в этом”.
  
  “Вам известно содержание его завещания?”
  
  “Нет, конечно, нет. Мы никогда не обсуждаем деньги, но я предполагаю, что он все оставляет мне”.
  
  71“Не все”, - сказал Дейв. “Закон не позволяет мужчине лишать наследства собственную жену. Она имела бы право по крайней мере на треть.”
  
  Джейн безразлично пожала плечами.
  
  Дэйв сказал: “Люди убивали за деньги, не испытывая ненависти. Эдвина многое выиграла, убрав твоего отца со сцены. Звучит немного дьявольски. Вопрос в том, могла ли она быть такой бессердечной?”
  
  Джейн вглядывалась в лобовое стекло. Сумерки отбрасывали пыльные тени на землю, когда солнце скрылось за верхушками деревьев. Дэйв включил фары; быстро темнело.
  
  “Лучше притормози”, - сказала Джейн. “На следующем перекрестке мы повернем налево”.
  
  Он увидел это и сбросил скорость, разворачивая машину. Через милю, на второй передаче, они поднимались по крутому склону. Деревья с голыми конечностями скользили мимо них, как изможденные часовые в сумерках. Луна была бледной и неподвижной на фоне опускающегося неба.
  
  “Эти два столба у ворот”, - сказала Джейн.
  
  Камешки с хрустом вылетали из-под колес, когда они подъезжали к большому, уютному на вид дому с широкой верандой, выходящей на безмолвные предгорья.
  
  Дэйв припарковался, вылез вслед за Джейн и последовал за ней на крыльцо. Она порылась в сумочке в поисках ключа. Когда она щелкнула выключателем, перед ней открылась большая квадратная комната, выходящая прямо на вход. Здесь было тепло и по-домашнему, со стенами из сучковатой сосны и винтажной мебелью в колониальном стиле.
  
  Они резко остановились и обменялись быстрыми, испуганными взглядами.
  
  Они были не одни. В задней части дома тускло горел свет. Сильно пахло свежесваренным кофе. Джейн поймала Дэйва за рукав в непроизвольном жесте, выражающем тревогу.
  
  Он жестом призвал к тишине. Его глаза обшарили комнату в поисках оружия. Он подошел к камину и крепко сжал железную кочергу. Вооруженный таким образом, он направился на кухню. Ни одна половица не скрипнула под его осторожными шагами.
  
  Это была безукоризненно белая комната. Голубое пламя на огромной газовой плите лизало дно кофейника. Жидкость энергично булькала. Размахивая кочергой в кулаке, Дэйв чувствовал себя немного глупо и чересчур драматично. Зал был пуст.
  
  Джейн следовала за ним по пятам, и он прошептал: “Я думаю, нам лучше осмотреть дом”.
  
  Именно в спальне в задней части зала Джейн внезапно схватила его за руку и указала в окно.
  
  “Смотри, Дэйв— гараж”.
  
  Он увидел свет, горящий на втором этаже здания примерно в пятидесяти ярдах от него.
  
  “Оставайтесь здесь”, - приказал он.
  
  “Нет. Я иду с тобой”.
  
  “Там может быть фейерверк, и я не хочу, чтобы ты путался под ногами”.
  
  Но она покачала головой и упрямо пошла дальше. В каком-то смысле он не мог винить ее, и он знал, что лучше не спорить с решительной женщиной. Задняя дверь вела на лужайку. Они тихо двигались к гаражу. Легкий ветерок шелестел ветвями деревьев, и хрустящие листья медленно опускались на парашютах в лунном свете.
  
  Сквозь открытые двери был смутно виден силуэт темного седана. Дэйв коснулся капота. Он был теплым, и двигатель все еще издавал розовый звук.72 Он схватил кочергу и направился к узкой лестнице, Джейн последовала за ним.
  
  Слабый свет проникал через дверной проем в конце лестничной площадки. Жилое помещение для шофера. Дэйв замер, услышав шаркающие шаги внутри. Дыхание Джейн участилось. Еще две ступеньки, и в поле зрения появилась скудно обставленная комната.
  
  Широкая доска была убрана из центра пола. Склонившись над зияющей дырой, в нее заглядывала женщина.
  
  “Что-то ищете?” Спросил Дейв.
  
  Она резко обернулась, отпрянув назад, ее глаза были круглыми и дикими. Ее ладони взметнулись к горлу.
  
  “Кто ты?” - прошептала она.
  
  “Моя подруга”, - сказала Джейн, показываясь.
  
  Эдвина ДеБретт выдохнула с невыразимым облегчением. Она вздрогнула и издала тихий сдавленный смешок.
  
  “Джейн!” К ней возвращалось самообладание. “Ты напугала меня. Что ты здесь делаешь?”
  
  “Я мог бы задать вам тот же вопрос”. Голос Джейн был холодным и безличным.
  
  Дейв сказал: “Она права, миссис Дебретт. Я сомневаюсь, что полиция здесь уже закончила. Они захотят снять отпечатки пальцев со всего гаража, а к этому времени вы, вероятно, уже все перепутали”.
  
  Она холодно встретила его пристальный взгляд. “ Я вас знаю?
  
  “Меня зовут Дэйв Лэнг. Вы не ответили на вопрос”.
  
  Она небрежно пожала плечами. “Я не могла встречаться ни с кем в городе. Все эти злобные сплетни и эти репортеры. Мне нужно было уехать, и это было единственное место, которое я могла придумать ”.
  
  Джейн была полна презрения. “Значит, ты бросила папу, как только у него начались проблемы”.
  
  Эдвина снисходительно улыбнулась ей. “ Но, дорогая, я не юрист. Чем я могу помочь?
  
  Губы Джейн скривились. “Ты, должно быть, очень его любишь”.
  
  Эдвина холодно сказала: “А теперь, Джейн, давай не будем устраивать сцену при посторонних”.
  
  “Он не незнакомец”. В голосе Джейн звучала горечь. “Я знаю его всего несколько дней, и он не такой незнакомец, как ты”.
  
  Дэйву стало теплее от ее слов, но сейчас было не время составлять обвинительный акт, и он быстро вмешался.
  
  “Взаимные обвинения нас ни к чему не приведут”, - сказал он. “Мы приехали сюда, миссис ДеБретт, в надежде найти какие-нибудь улики, которые могли бы помочь оправдать вашего мужа. Возможно, вы сможете нам помочь”.
  
  Она внимательно посмотрела на него. “ Вы офицер полиции, мистер Лэнг?
  
  “Нет, это не так”.
  
  “Вы выглядите знакомо. Я вас где-то видел?”
  
  “Вокруг Метрополитен-опера". Я связан с Эльзой Вон — по связям с общественностью”.
  
  “О”. Она обезоруживающе улыбнулась. “Конечно, я помогу. Что ты хочешь, чтобы я сделала?”
  
  “Ответьте на несколько вопросов. Например, эта доска была поднята с пола, когда вы пришли сюда, или вы ее отодвинули?”
  
  “Открытие было именно таким”.
  
  “Значит, вы ни к чему не прикасались?”
  
  “Нет”.
  
  “Что заставило тебя прийти в гараж?”
  
  Она простодушно пожала плечами. “Простое любопытство. Я хотела посмотреть, где были спрятаны знаменитые семейные реликвии Дебреттов. Было ли в этом что-то неправильное?”
  
  “Скорее всего, нет. Скажите мне вот что, миссис ДеБретт — вы верите, что ваш муж невиновен?”
  
  “Конечно”.
  
  “Не могли бы вы предложить какое-либо объяснение уликам против него?”
  
  Она беспомощно развела руками. “ Я в полной растерянности, мистер Лэнг.
  
  “Знали ли вы, что на момент убийства Айви у него был пистолет?”
  
  “Это не было секретом. Он сохранил это как сувенир о Первой мировой войне”.
  
  “Есть какие-нибудь идеи, кто мог это сделать?”
  
  “Боюсь, что нет”.
  
  “Есть ли кто-нибудь, кому он не нравится настолько, чтобы обвинить его в убийстве?”
  
  Она на мгновение задумалась, а затем посмотрела на него. “Ваш подход может быть неправильным, мистер Лэнг. Все эти улики, возможно, были просто подстроены для удобства, чтобы отвести подозрение от настоящего преступника.”
  
  Это было хорошее замечание, и Дейв медленно кивнул. “ Как долго вы собираетесь здесь оставаться, миссис ДеБретт?
  
  “На день или два”.
  
  “Тогда мы будем знать, где тебя найти”. Он коротко кивнул и повернулся. “Пойдем, Джейн”.
  
  Он знал, что Джейн была очень зла; окружавшая ее аура враждебности была осязаемой. Оказавшись снаружи, она остановилась, чтобы противостоять ему.
  
  “Эдвина одурачила тебя, не так ли? Точно так же, как она одурачивает всех мужчин — такая милая, невинная и услужливая. Ты что, слепой, Дэйв? Разве ты не видишь, что это всего лишь игра, что ей нельзя доверять? Она не верит, что папа невиновен. Ей все равно, оправдан он или нет. Она— она— ” Ее голос замер, сдавленный эмоциями.
  
  Дэйв схватил ее за плечи. “ Успокойся. Нам еще нужно поработать. Мы собирались поговорить кое с кем из соседей, помнишь?
  
  Она перевела дыхание. “Мне жаль, Дэйв. Хорошо, давай попробуем”.
  
  Они совершили обход, но это был безрезультатный обход. Некоторые дома были закрыты на зиму. Постоянные жильцы никого не видели рядом с резиденцией Дебретта или занимались своими делами. Теперь Дейв понял, что кто угодно мог подъехать ночью и подложить драгоценности под покровом темноты.
  
  Молчаливые, обескураженные, они направились к машине, избегая дома. На бульваре было мало машин. Ночь была морозной. Небо было безоблачным и усыпанным звездами. Далекая луна окропила землю серебром. Они ехали молча, пока двигатель жадно глотал топливо из бака.
  
  Джейн заговорила первой. “Я не могу пойти домой, Дэйв. Я не хочу оставаться сегодня вечером наедине с Эдвиной”.
  
  “Но Эдвина осталась в Риджфилде”.
  
  “Ты не можешь верить ничему, что она говорит. Она может передумать”.
  
  “Хорошо”. Он кивнул. “Я отвезу тебя в отель. Или подожди—” На него снизошло внезапное вдохновение. “Как насчет Эльзы? Она приютит тебя?”
  
  “Думаю, да”.
  
  “Тогда мне лучше позвонить ей, прежде чем она ляжет спать”.
  
  Джейн указала через лобовое стекло. “Посмотри. Разве это не таверна впереди?”
  
  Дэйв сбросил скорость и затормозил перед небольшим зданием из красного кирпича с неоновой вывеской, рекламирующей пиво. “ Подожди минутку, - сказал он ей и вошел. Бармен разменял для него счет. Он сидел в телефонной будке и бросал монеты в щель. Оператор соединила его. Эльза, должно быть, сидела прямо за аппаратом; один звонок, и она вышла на связь.
  
  “Алло”. Ее голос был слишком громким и пронзительным.
  
  “Дэйв Лэнг, Эльза”.
  
  “Дэйв!” Он чувствовал напряжение. Оно исходило по тридцати милям проволоки, осязаемой вещи между ними. Она была заведена туже, чем пружина в долларовых часах. “Как я рад, что ты позвонила! Если я не смогу поговорить с кем-нибудь прямо сейчас, я взорвусь. Ты можешь поспешить? Где ты?”
  
  Он рассказал ей.
  
  “О, но это за много миль отсюда”. Ее голос звучал мрачно. Дейв уловил ее волнение. “В чем дело, Эльза? Что случилось?” Он держал телефон так крепко, что у него заболели пальцы.
  
  Ее слова срывались с языка. “Послушай, Дэйв. Я знаю, что случилось с Айви. Ее вообще не убивали. И я думаю, что знаю, кто убил Рудольфа Зальца и Хильду Сэмпл. Это...
  
  Она остановилась. У нее перехватило дыхание. А потом откуда-то издалека до него донесся ее голос, тихий и пронзительный от потрясения: “Ты… О, Боже мой...!”
  
  Кожа головы под волосами Дэйва сжалась. “Эльза!” - крикнул он.
  
  Но линия была оборвана. Не было слышно ни звука. Вообще ни звука. Он отчаянно дергал за крючок. Его сердце бешено колотилось о ребра.
  
  “Оператор!” - прохрипел он. “Оператор, соедините меня с полицией Нью-Йорка, быстро”.
  
  71 Это сложный закон, известный как “о приданом”. Он был отменен в 1930 году в Нью-Йорке, при этом некоторые положения были сохранены для тех, кто состоял в браке до 1930 года. Поскольку Дебретты, скорее всего, поженились после этой даты, это утверждение, вероятно, совершенно неточно. Такое правило не следует путать с законами о завещании, которые оставляют значительную часть имущества пережившему супругу в случаях, когда у покойного нет завещания.
  
  72 Звук остывающего двигателя “пинк, пинк”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать шестая
  
  Сержант Каллен, сидевший за рулем патрульной машины с Эльзой Вон в качестве пассажирки, наслаждался своим заданием. Он надеялся, что его оставят на работе. Если немного повезет, он может схватить парня, ответственного за все эти убийства. Картина, которую он нарисовал для себя, действительно была очень приятной — мэр вручил ему специальную награду на ступенях мэрии, а мисс Вон присутствовала, чтобы поблагодарить его лично. Он оценивающе оглядел ее в зеркало заднего вида. Несомненно, эти вагнеровские сопрано были чем-то особенным.
  
  Он затормозил перед домом Эльзы и выскочил, чтобы подать ей руку. “Должен позвонить, мисс Вон. Смогу ли я воспользоваться вашим телефоном?”
  
  “Конечно”. Ее тон был дружелюбным, но она выглядела усталой и рассеянной.
  
  Лифт поднял их наверх. Каллен последовал за ней через фойе, но не смог остановиться достаточно быстро, чтобы избежать столкновения. Эльза, резко вдохнув, резко остановилась.
  
  “Говард!” - закричала она, а затем бросилась бежать.
  
  Он лежал, растянувшись на полу в гостиной, очевидно, на него напали из засады сзади. Уродливый синяк за его правым ухом перестал кровоточить. Орудие убийства, бронзовая статуэтка Бетховена, которая обычно стояла на пианино Эльзы, лежала на боку рядом с упавшим мужчиной. Его лицо было серым и неподвижным.
  
  Эльза опустилась на колени рядом с ним, ее горло перехватило от волнения. Говард! О, Говард! Только не ты, дорогой! Болезнь была невыносимой, и она не обращала внимания на беспорядок, окружавший его.
  
  Но сцена была бы знакомой. Она уже видела это раньше в квартире Рудольфа Зальца: все перевернуто вверх дном, сломанные пластинки разбросаны в диком беспорядке. Только на самом краю своего сознания Эльза осознавала это разрушение. Ее внимание было приковано к Говарду. Внезапно ее сердце подпрыгнуло. Облегчение захлестнуло ее. В горле у него что-то шевельнулось, забился пульс.
  
  Она прошептала: “Он жив...”
  
  Каллен тоже это видел. “ В здании есть врач? он требовательно спросил.
  
  Она кивнула, не доверяя своему голосу. Он повернулся и выбежал через фойе. В вестибюле его палец удерживал кнопку, пока не подошел лифт. Протест оператора остался невысказанным при виде его лица.73
  
  “Позови доктора, парень!” Рявкнул Каллен. “По двойному. Срочно”.
  
  Он оставил дверь открытой. Эльза, которая все еще склонилась над Говардом, обернулась, умоляя успокоить ее. “С ним все будет в порядке?”
  
  Каллен пожал плечами. “Я не врач, мисс Вон. Но он все еще жив, и, возможно, мы добрались сюда вовремя”.
  
  Раздался осторожный стук в открытую дверь, а затем появился невысокий круглолицый мужчина с черной кожаной сумкой в руках. Он побежал вперед, не тратя времени на удобства. Он достал свой стетоскоп и прислушался. Он сложил его и потянулся к запястью Говарда, чтобы проверить пульс. Эльза наблюдала за ним со страшной тревогой, но на круглом лице не было никакого выражения. Пальцы доктора были нежными, они ощупывали рану. Он нанес антисептик и накрыл рану пластырем. Затем поднес темно-зеленый флакон к носу пациента, и Говард беспокойно зашевелился, застонав. Его веки дрогнули, открываясь, но зрачки были тусклыми, не узнаваемыми. Он попытался заговорить, но получилось лишь невнятное бормотание.
  
  С внезапной улыбкой доктор посмотрел на Эльзу. “Я думаю, с ним все будет в порядке, мисс Вон. Сомневаюсь, что у него перелом. В худшем случае сильное сотрясение мозга. Но мы должны немедленно отвезти его в больницу, чтобы сделать несколько снимков, просто на всякий случай. ”
  
  Она почувствовала слабость от облегчения. “Я вызову скорую”.
  
  “Как насчет патрульной машины?” - спросил Каллен. “Я могу расчистить движение сиреной и перестрелять его”.
  
  Доктор кивнул. “Превосходно”.
  
  “Можно ли перенести его без носилок?”
  
  “Думаю, да. Важно доставить его в больницу как можно быстрее ”.
  
  “ Давайте начнем, - нетерпеливо сказала Эльза.
  
  “Нет, мисс Вон”. Доктор покачал головой. “Вы останетесь здесь. Я хочу, чтобы сегодня вечером он вел себя абсолютно тихо. Ты вряд ли принесешь пользу ни ему, ни себе, сидя без дела в больнице ”.
  
  Она неохотно согласилась. “ Вы будете держать меня в курсе?
  
  “В тот момент, когда проявляются пластинки”.
  
  Говард пытался сесть. Его рука поднялась к голове, и он поморщился от боли при прикосновении.
  
  “Полегче, старина”, - сказал доктор. “Вот, помоги мне”, - сказал он Каллену.
  
  Они подняли Старка на ноги, поддерживая его до двери. Он пошел вперед с покорностью человека, которого накачали наркотиками. Эльза наблюдала, подавленная и несчастная, пока за ними не закрылась дверь лифта. Затем она вспомнила предписание лейтенанта Квентина и заперлась внутри. Вернувшись в гостиную, она внезапно осознала ущерб. Вид сломанных пластинок едва тронул ее. В другое время она потеряла бы дар речи от гнева; сейчас значение имел только Говард. Ей хотелось плакать, но она заставила себя сосредоточиться на значении происходящего вокруг нее.
  
  Что бы это могло значить? Сначала бессмысленный разгром в квартире Зальца, а теперь здесь. Похоже на работу какого-то психопата, ненавидящего музыку. Внезапно в ее глазах загорелась догадка. Упорядоченный ход событий освещал ее мысли по мере того, как вращались колеса.
  
  Коллекция Зальца подверглась саботажу. Почему? Это потому, что нужно было уничтожить какую-то конкретную запись? Да, конечно! Так и было. Так и должно было быть. Дыхание Эльзы участилось. Но запись так и не была найдена. Вот почему у нее дома был обыск, а ее собственная коллекция разгромлена.
  
  У кого-то были основания полагать, что теперь он у нее. Она сглотнула от волнения.
  
  Кусочки картины быстро встали на свои места. Она взяла несколько пластинок из студии Зальца. Среди них была та, которую кто-то хотел. Но она взяла только свою и—
  
  Ее позвоночник напрягся от внезапного воспоминания, а пульс участился. "Молитва Элизабет" из "Тангейзера" — по крайней мере, так было написано на этикетке. Но это была не молитва Элизабет из "Тангейзера". Это был даже не голос Эльзы. Это был кто-то другой в очень странном исполнении “Прощай навсегда”.
  
  В порыве возбуждения она упала на колени, роясь среди осколков, ища, отвергая. Внезапно она остановилась. Она оставила запись в своем автоответчике, когда уходила сегодня днем в Метрополитен. Она выпрямилась и повернулась к Кейпхарту,74 открыв крышку. Это было на проигрывателе, все еще нетронутое. Единственное место, которое не было обыскано.
  
  Эльза щелкнула выключателем. Мотор заработал, и трубки прогрелись. Учащенно дыша, она отрегулировала иглу. Она была на пороге чего-то важного; она чувствовала это нутром.
  
  И вот это произошло, преобразование электрических импульсов в звук, голос, фальшивый и чрезмерно драматичный, поющий свое слезливое прощание. “Прощай навсегда ...”
  
  Эльза слушала. Ее лоб наморщился от яростной сосредоточенности. В этом голосе было что-то смутно знакомое. Он врезался ей в память. Она попыталась вспомнить это, призвав на помощь все ресурсы жизни, потраченные на тренировку слуха. Внезапно голос смолк. А затем он произнес несколько отрывистых слов: “Прощай, моя дорогая. Я ухожу сейчас, навсегда ”. Они были прерваны резким звуком, безошибочно похожим на выстрел.
  
  Эльза напряглась. Ее руки взлетели ко рту. Она узнала этот голос. Она слышала его раньше. Это была Айви Экер.
  
  Она стояла неподвижно, затаив дыхание, пока до нее доходило. Айви не была убита; она покончила с собой.
  
  Эльза повернулась, двигаясь механически, как человек из ночного кошмара, и потянулась к телефону. Она набрала номер управления и попросила соединить с лейтенантом Квентином. Но его не было на месте, и они не знали, где с ним можно связаться. Она была предметом исследования в отчаянии, переполненная знаниями. Она не могла сдерживаться. Сдерживать это было опасно. Она должна была кому-то рассказать. Инспектор Патрик или окружной прокурор. Кто-нибудь. Ее рука, снова потянувшаяся к инструменту, замерла в воздухе. Он начал звонить, словно скрежещущий напильник по ее натянутым нервам. Она схватила трубку. Ее настроение воспрянуло, когда она услышала этот голос.
  
  “Дэйв! Я рад, что ты позвонил! Если я не смогу поговорить с кем-нибудь прямо сейчас, я взорвусь. Ты можешь поторопиться? Где ты?”
  
  “С Джейн на полпути между Риджфилдом и Нью-Йорком”.
  
  Ее сердце упало. “О, но это за много миль отсюда”.
  
  “В чем дело, Эльза?” Лихорадка возбуждения была заразительной, и его голос звучал напряженно. “В чем дело?”
  
  Она сказала ему, что знает, что случилось с Айви, добавив, затаив дыхание: “И я думаю, что знаю, кто убил Рудольфа Зальца и Хильду Сэмпл. Это—”
  
  Она услышала шум позади себя и обернулась. Мужчина присел на корточки у стены, где он поднял телефонный шнур. Непреодолимый приступ паники сдавил ей горло. Он смотрел на нее без улыбки, его лицо было пустым и серым, как маска из папье-маше. Вена продолжала беспорядочно пульсировать у него на виске. Его глаза, глубоко запавшие в глазницы, ничего не выражали.
  
  “Ты!” Эльза ахнула. “О, Боже мой!”
  
  Его рука конвульсивно дернулась, и телефонный шнур с хрустящим звуком оторвался от стены, его оборванные концы свободно болтались.
  
  “Да”, - сказал Карл Экер мертвым голосом. “Я”.
  
  Она вжалась в спинку дивана. “ Как ты сюда попал? ” прошептала она.
  
  Он ответил механически, как человек под гипнозом. “Я был здесь все время, прятался в шкафу, с тех пор как ты вернулась домой”.
  
  Эльза подумала: должно быть, Говард застал его врасплох, и тогда — Она испугалась, что ее стошнит, но страх, от которого сковало живот, предотвратил это. На лице Экера вообще не было никаких человеческих эмоций.
  
  Она болезненно сглотнула. “ Ты знал, что у меня есть запись, не так ли, Карл? Конечно, он знал. Она играла, когда он позвонил ей сегодня утром, чтобы рассказать о предложении из Байройта.
  
  “Да”, - кивнул он. “И я знал, что рано или поздно ты узнаешь голос Айви и догадаешься, что она покончила с собой”.
  
  “Но почему ты это сделал, Карл? Ты вернулся домой из Филадельфии и нашел ее. Почему ты обставил это как убийство?”
  
  Его голос был безжизненным. “Мне нужны были деньги. Двойное возмещение по ее страховке. Это казалось таким простым. Все, что мне нужно было сделать, это устроить беспорядок в комнате и спрятать пистолет и драгоценности ”. Он бессмысленным жестом потер пальцами висок. “Бедняжка Айви! Она размышляла о своем голосе. А потом, однажды ночью, она последовала за мной, когда я вышел на встречу с Эдвиной. Его плечи конвульсивно дернулись. “Я даже искал предсмертную записку. Но я никогда не думал о записи ”.
  
  Эльза осторожно вздохнула. Она сказала: “Рудольф Зальц нашел это, не так ли, Карл?” Она говорила очень тихо, очень просто, как будто пыталась успокоить несчастного ребенка.
  
  Он апатично кивнул. “Да. Однажды Рудольф пришел навестить меня, когда я был под душем. Я не заметил запись; она все еще была в автоответчике. Он включил его и сразу понял, что это такое. Он убрал его ”.
  
  “И начал тебя шантажировать”.
  
  “Да. Он сыграл это для меня по телефону и попросил денег. Мне пришлось отдать это ему. У меня не было выбора. Он обескровил меня”.
  
  Сдавливание груди Эльзы было удушающим. Она дышала ртом. “Тебе обязательно было убивать его, Карл?”
  
  “Что еще я мог сделать?” Его голос был раздраженным. “На карту было поставлено слишком многое. Зальц продолжал угрожать мне. Я скрыл улики. Я обманул страховую компанию. Он сказал, что это означало тюрьму и позор. Он сказал, что это разрушит мою карьеру ”. На мгновение наркотическое выражение исчезло, и его лицо внезапно наполнилось яростью. “Зальц был прав. Я знаю, что скандал может сделать с карьерой человека. Я не хотел рисковать. Поэтому Зальцу пришлось умереть. Я понял это несколько месяцев назад. Когда он пришел в мою гримерную и предложил мне выпить, у меня была наготове бутылка ”.
  
  Эльза видела, как его толстые пальцы сгибались и разгибались по бокам. Она сказала, все так же тихо, все так же успокаивающе: “Затем вы пошли к нему в студию, искать пластинку”.
  
  Он кивнул, почти улыбаясь. “Видишь, Любхен, я не так уж плох. Я не мог оставить Джейн связанной на всю ночь и поэтому позвонил Квентину”.
  
  Но он не нашел запись, и Эльза знала почему. Потому что Зальц замаскировал ее этикеткой с ее именем. Итак, Карл уничтожал все без разбора, а затем весь его мир рухнул. Он позвонил Эльзе и услышал, как она играет в ее квартире. В любой момент она могла вспомнить. Ожидание, должно быть, было мучительным. Он не мог позволить себе ждать. Время поджимало. И теперь на карту было поставлено еще больше, потому что он уже убил человека. Это объясняло его отчаяние, бессмысленное безрассудство выстрела в ее гримерную.
  
  “Хильду убили по ошибке, не так ли, Карл?”
  
  Что-то похожее на боль промелькнуло в его глазах. Он сжал виски двумя пальцами. Звук его голоса затих, когда он заговорил. “Я не узнал ее. Я слишком нервничал, слишком торопился и только слегка приоткрыл дверь...”
  
  По-своему он любил Хильду, и Эльза поняла, почему в его голосе было столько эмоций в тот день, когда он пел Тристана. И тут она вспомнила кое-что еще.
  
  “Почему вы подбросили драгоценности в гараж Стэнли Дебретта?” - спросила она.
  
  Он озадаченно наморщил лоб, как будто ответ должен быть очевиден. “Потому что я бы сделал все, чтобы защитить свою карьеру. Стэнли уже был под подозрением. Он был самой логичной жертвой ”.
  
  Она с отвращением отпрянула. Жалость и сожаление, которые она испытывала к нему, исчезли. “Ты даже пожертвовал бы невинным человеком!” - сказала она.
  
  “Почитай газеты, Эльза. Наши государственные деятели всегда приносят невинных людей в жертву на алтарь своих амбиций. Я реалист. Я узнал о жизни в суровой школе — оперных театрах Европы. Нужно быть безжалостным, чтобы вырваться вперед. Он улыбнулся ей. “Между мной и Стэнли Дебреттом выбор был очень ограничен. Дело в том, что я с самого начала имел его в виду”.
  
  Эльза уловила перемену в его голосе, слабую нотку хвастовства. “Когда я нашла Айви, я сразу догадалась, что она взяла пистолет со стола своего брата. Вот почему я положил его обратно. Если бы он когда-нибудь оказался слишком близко ко мне, я мог бы направить полицию в его сторону. А позже я позволил ему одолжить его мне, при свидетелях, конечно. ” Из его горла вырвался смешок. “Я даже заявил о краже, потому что знал, что мне придется использовать его снова. Это казалось разумнее, чем покупать новый, который позже мог привести ко мне”.
  
  Он наклонился вперед, и на его лбу появились глубокие морщины. “Я слишком много говорю”, - сказал он с неожиданной резкостью. Он сделал хриплый вдох, наполнивший огромную бочкообразную грудь, и убрал толстые руки от боков. В пустоте его глаз было желтое свечение.
  
  Эльза почувствовала, как капли пота выступили у нее на лбу холодными пятнами. “ Карл! ” прошептала она. “ Послушай, пожалуйста...
  
  Он двигался к ней неуклюже, как медведь. “Другого выхода нет, Эльза. Прости, но либо ты, либо я....”
  
  Он протянул руки. Эльза почувствовала, как ее сердце бешено заколотилось о ребра. Ей захотелось закричать. Она попыталась закричать. Все, что получилось, - это нечленораздельный стон. Ее горло застыло, парализованное ужасом. Она подняла руки в рефлекторном жесте самосохранения, но Карл Экер отбросил их в сторону, как веточки. Его тупые, похожие на лопатки пальцы сомкнулись на ее горле. Она почувствовала, как стальная пластина сжимается вокруг ее горла с такой болью, что на глаза навернулись ослепляющие слезы. Комната накренилась, съехала вбок и начала темнеть по мере того, как на нее наваливался его вес.
  
  Она смутно осознала внезапный шум, скрежет металла и приглушенный вопль. От грохота выстрела у нее зазвенело в ушах. Она почувствовала, как тело Экера дернулось от ужасного удара пули. Он содрогнулся в конвульсивном спазме, и его пальцы милосердно убрались с ее горла. Она открыла глаза и увидела, как он начал рушиться, сначала медленно, с остекленевшими глазами, двигаясь по полукругу, как здание, у которого вырвали фундамент.
  
  В комнате воцарилась тишина, пропитанная едким запахом кордита. Лейтенант Квентин подошел к упавшему мужчине и посмотрел на него сверху вниз без всякого выражения. От пистолета в его руке лениво вилась струйка дыма.
  
  Он наклонился и прикоснулся двумя пальцами к горлу Экера. Затем медленно выпрямился и посмотрел на Эльзу.
  
  “Без сознания от шока. Он будет жить”.
  
  Она говорила пересохшими губами. “ Ты слышал?
  
  “Достаточно, чтобы привязать его к бройлеру для обжаривания”.75
  
  Его лицо было усталым, а рука отяжелела, когда он потянулся к телефону. Увидев оборванный провод, он тихо выругался и направился к двери.
  
  То есть 73 лифтера; в Нью—Йорке до окончания Второй мировой войны во многих зданиях — особенно в элитном жилье - были ручные лифты, которыми управлял человек, чья работа заключалась в том, чтобы сидеть на табурете и управлять лифтом, доставляя пассажиров на нужный этаж.
  
  74 Популярный проигрыватель высокого класса того времени, включающий функцию автоматического переключения записи. С выпуском пластинки с 33 оборотами в минуту Capehart перестал продаваться.
  
  75 Оссининг, штат Нью-Йорк, был домом для печально известного исправительного учреждения Синг-Синг. Нью-Йорк применял смертную казнь (“электрический стул”) за тяжкие преступления до 1984 года — отсюда и ссылка на “Оссининг бройлер”.
  
  OceanofPDF.com
  Глава Двадцать седьмая
  
  76В зале было на удивление тихо. Карла Экера доставили в Бельвью под охраной полиции. Лейтенант Квентин стоял у окна, впервые за несколько дней выглядя довольным. Бокал шерри немного вернул румянец на щеки Эльзы, но она все еще немного нервничала.
  
  “Теперь все позади”, - сказал ей Квентин. “Теперь ты можешь расслабиться”.
  
  “Спасибо вам, лейтенант. Кажется, вы всегда приходите вовремя. Вы, должно быть, экстрасенс”.
  
  “Нет, мэм. Каллен позвонил мне из больницы после родов Старка. Я сильно обжег ему уши за то, что он оставил вас одну, и переступил через себя. По пути наверх я достал ключ, и когда услышал голоса, приоткрыл дверь, насколько позволяла цепочка, и прислушался. Я бы хотел, чтобы вы уточнили пару деталей.”
  
  Через несколько минут история была рассказана, и Квентин смотрел на нее с откровенным восхищением. Он сказал: “Как только ты уйдешь из Метрополитен-опера, я найду тебе работу в полиции. По правде говоря, я сам начал концентрироваться на Экере после того, как вы ушли из управления этим вечером. Я знал, что это должен быть кто-то, связанный с оперой. Если бы Сэмпл убил посторонний, он бы немедленно ушел и забрал пистолет с собой. Но его выбросил за кулисы кто-то, кто не мог уйти, кому пришлось остаться на представление. Простой процесс исключения указал на Экера. По крайней мере, я так рассуждал ”.
  
  Эльза сказала: “Я все еще немного сбита с толку. Кто был ответственен за включение газовых рожков?”
  
  “Экер”.
  
  “Но почему? Я еще не нашла досье Айви. В то время я не представляла для него никакой опасности ”.
  
  “Верно”, - сказал Квентин. “И вот почему он оставил окно в спальне открытым — потому что он сделал это без намерения совершить убийство. Мы получили фрагменты этого от Экера, когда загружали его в машину скорой помощи. Он был немного в бреду. Вы сами рассказали ему о нашей теории, что отравленный ликер предназначался вам, а не Зальцу. Он просто надеялся поддержать иллюзию, убедить нас, что Зальц был убит по ошибке, надеясь, что это уведет расследование в сторону. Он бросал немного грязи нам в глаза. Он не хотел, чтобы мы слишком глубоко совали нос в дела Зальца. Итак, он подсыпал вам снотворное в шерри и нажал на задвижку, когда уходил, что дало ему возможность вернуться позже.”
  
  Эльза медленно кивнула. Ситуация прояснялась, но у нее был еще один вопрос. “Как Зальц заполучил мою бутылку ликера?”
  
  “Он взял это из твоей гримерки. Зальц стоял за теми предыдущими нападениями. Он пару раз намекнул Экеру на это, когда был пьян. Он сказал, что собирается поставить Хильду Сэмпл на ваше место в Метрополитен-опера. Поскольку ему принадлежит половина ее контракта, это увеличит его доход. Он, вероятно, рыскал по твоей гримерке в поисках какого-нибудь способа помешать тебе выступать, когда увидел бутылку и не смог удержаться от желания взять ее. Кто-то, должно быть, спугнул его, прежде чем он успел сделать что-нибудь еще. У этого человека не было угрызений совести, совсем никаких. Он стал жадным до денег ”.
  
  Эльза смотрела мимо него вдаль. “ Это не так уж трудно понять, лейтенант. Рудольф Зальц вкусил славы, огромной славы, и вдруг у него ничего не осталось. Ни голоса, ни материальных благ. Он был очень тщеславен, и теперь отчаянно нуждался в чем-то, чтобы поддержать свое эго. Ему нужно было ощущение власти. Деньги были тем, что могло дать ему это. Он добивался этого везде, где мог, шантажируя Экера, шантажируя миссис ДеБретт, используя любые средства, чтобы увеличить доход Хильды. Глубоко внутри он был потерянной душой .... ”
  
  “Не тратьте понапрасну свою жалость, мисс Вон. В мире слишком много зла”.
  
  Прозвенел звонок. Кто-то держал палец на кнопке. Квентин подошел к двери, открыл ее и увидел изможденное лицо Дейва Лэнга с безумными глазами. Слова вырвались сами собой.
  
  “Что случилось? Я пытался до вас дозвониться. Я разговаривал с мисс Вон по телефону, и чертова линия оборвалась. Кто-то был здесь, в ее квартире, и я не мог —”
  
  “Вау!” - услышал Квентин эти слова и остановил их поднятой ладонью. “Притормози, сынок”.
  
  Джейн ДеБретт, бледная и напряженная, стояла позади него. Она пыталась заглянуть ему через плечо, когда они услышали крик. Это был боевой клич Бруннехильды, "песнь валькирий", торжествующе разнесшийся по залу, и все трое подпрыгнули.
  
  Дэйв внезапно ухмыльнулся, и лицо Джейн засияло. Она пробежала мимо них в гостиную, бросившись к Эльзе. Двое мужчин последовали за ней и стали ждать. “Все кончено”, - сказала Эльза. “Вы как раз вовремя для десерта”.
  
  “Кто-нибудь, пожалуйста, введет нас в курс дела?” Взмолился Дэйв.
  
  Итак, история была рассказана еще раз. Джейн повернулась к Квентину, в ее голосе звучало ликование.
  
  “Тогда с папой все ясно! Его освободят? Мы можем забрать его сейчас?”
  
  Квентин кивнул, улыбаясь.
  
  “Пошли”. Она дергала Дэйва за рукав, как счастливый, нетерпеливый ребенок. “Увидимся позже, Эльза”.
  
  Но Эльза набрасывала на плечи пальто.
  
  “Мы все уезжаем”, - сказала она. “Лейтенант Квентин отвезет меня в больницу навестить Говарда. И сирену тоже не жалейте, лейтенант”.
  
  Это была быстро движущаяся колонна. Они спускались в лифте, когда Эльза начала хихикать. Хихиканье переросло в смех. Смех усилился и отозвался эхом, и они с изумлением наблюдали за ней, пока спазм не прошел и она не вытерла глаза.
  
  “Что послужило причиной этого?” Спросил Дейв.
  
  У Эльзы перехватило дыхание. “До меня только что дошло, сколько времени мы потратили впустую. Мы должны были знать правду с самого начала”.
  
  “Как?” - спросил Квентин.
  
  “Из-за того, что сказала мне моя самая первая учительница пения. Она была мудрой старой женщиной. Она сказала: ‘Эльза, что бы ни случилось, никогда не доверяй тенору”.
  
  76 больница Бельвью в Нью-Йорке - старейшая государственная больница в Америке и крупнейшее лечебное учреждение в Нью-Йорке. Хотя в народе это место ассоциируется со знаменитой психиатрической больницей, на самом деле это была больница общего профиля, где часто оказывалась неотложная помощь.
  
  OceanofPDF.com
  Примечание об авторе77
  
  Хелен Траубел была названа “величайшим вагнеровским сопрано, поющим сегодня” и “лучшим певцом, мужчиной или женщиной, в современном мире”. Агентство Associated Press в ходе опроса газет-участниц два года подряд единогласно выбирало ее “женщиной года в музыке", что стало первым подобным событием в истории. За карьеру, которую она выбрала, когда ей было тринадцать, она завоевала для себя поистине высокое положение в мире музыки.
  
  Но это не полностью объясняет то влияние, которое она оказывает на воображение публики. Ее простота, ее нетрадиционность, полное отсутствие профессионального снобизма и темперамента, которые так часто поражают великих артистов, — именно эти качества сделали ее одной из самых известных фигур нашего времени и одной из самых любимых.
  
  Мисс Траубел такая же американка, как черничный пирог. Она страстная фанатка бейсбола; фактически, является акционером "Сент-Луис Браунз", клуба Американской лиги ее родного города. Одна из печалей ее жизни заключается в том, что она не может ходить на многие матчи, потому что она так сильно болеет, что может повредить свой голос. Она любит готовить и ходить по магазинам. Ей нравятся ее случайные появления на телевидении, в которых она может сыграть натурала для Джимми Дюранте и свести в конвульсии миллионы слушателей своим оглушительным, заразительным смехом.
  
  Она любит детективные истории. В 1950 году она решила попробовать свои силы в написании одной из них. Это была очень забавная повесть, "Канарейка-птомайна", и ее теплый прием, когда она была напечатана в газетах по всему миру, побудил мисс Траубел написать полнометражную книгу, которая неизбежно должна была называться "Убийства в Метрополитен-опера"..
  
  77 Опубликовано на суперобложке и в качестве приложения к первому изданию (1951).
  
  OceanofPDF.com
  Руководство для Читательской группы
  
  1. Считаете ли вы, что художественная среда, подобная Метрополитен-опера, естественным образом приводит к появлению эксцентричных персонажей, подобных тем, что фигурируют в книге Траубела? Или это казалось искусственным или выдуманным?
  
  2. Сделали ли многочисленные ссылки Траубеля на оперный репертуар и другие вещи, известные только любителям оперы, книгу более приятной для вас?
  
  3. Критики назвали мистические элементы книги “второсортными”. Повлияли ли недостатки сюжета на ваше удовольствие от книги?
  
  4. Роман был написан Гарольдом К. Мазуром, человеком с опытом написания детективов “вкрутую” с жестким главным героем. Вы думаете, что стиль Мазура заразил книгу? Или у вас есть ощущение, что это было настоящее сотрудничество?
  
  5. Как вы относитесь к этичности книг, написанных призраками? Должна ли знаменитость признавать работу профессионального писателя? Или это несущественно для вашего удовольствия от книги?
  
  6. Казалось ли отношение кого-либо из персонажей книги к эпохе после Второй мировой войны устаревшим или уникальным?
  
  OceanofPDF.com
  Читать далее
  
  АВТОР ХЕЛЕН ТРАУБЕЛ:
  
  Канарейка-птомаин. Нью-Йорк: AP Newswire, 1950. Первоначально опубликовано более чем в двухстах газетах.
  
  Женщина из Сент-Луиса. В сотрудничестве с Ричардом Г. Хаблером. Нью-Йорк: Дуэлл, Слоан и Пирс, 1959. Автобиография Траубела.
  
  ГАРОЛЬД К. МАЗУР:
  
  Похороните меня поглубже. New York: Simon & Schuster, 1947.
  
  Внезапно появляется Труп. New York: Simon & Schuster, 1949.
  
  Ты не можешь жить вечно. New York: Simon & Schuster, 1951.
  
  Такая богатая, такая прекрасная и такая мертвая. New York: Simon & Schuster, 1952.
  
  Большие деньги. New York: Simon & Schuster, 1954.
  
  Высокий, Темноволосый и смертоносный. New York: Simon & Schuster, 1956.
  
  Последняя ставка. New York: Simon & Schuster, 1958.
  
  Пришлите еще один катафалк. Нью-Йорк: Random House, 1960.
  
  Имя Джордан. Нью-Йорк: Пирамида, 1962. Рассказы.
  
  Соверши убийство. Нью-Йорк: Random House, 1964.
  
  Кредиторы наследия. Нью-Йорк: Random House, 1967.
  
  Адвокат. Нью-Йорк: Random House, 1973.
  
  Брокер. Нью-Йорк: Издательство Святого Мартина, 1981.
  
  Траур после. Нью-Йорк: Дом Ворона, 1981.
  
  ПОХОЖИЕ РАБОТЫ:
  
  Фрэнсис, Дик. Факт смертиподтвержден. Лондон: Майкл Джозеф, 1962.
  
  Ли, Джипси Роуз. Убийства в стрингах. New York: Simon & Schuster, 1941.
  
  Сандерс, Джордж. Преступление на моих руках. New York: Simon & Schuster, 1944.
  
  Тиллотсон, королева Мэриан. Убийство в Оперном театре. Нью-Йорк: Э. П. Даттон, 1934. Записывается как Королева Марио.
  
  Трумэн, Маргарет. Убийство в Библиотеке Конгресса. Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1999.
  
  СВЯЗАННЫЕ РЕСУРСЫ В МУЗЫКАЛЬНОМ ОТДЕЛЕ БИБЛИОТЕКИ КОНГРЕССА:
  
  Коллекция Хелен Траубел, 1920-1970. Коллекция включает музыкальные партитуры с комментариями Траубел, фотографии, сценарии, вырезки, переписку и альбомы для вырезок, документирующие ее карьеру. https://lccn.loc.gov/2014571137.
  
  Коллекция фотографий оперных певцов конца девятнадцатого–конца двадцатого веков Чарльза Джаханта. В коллекции много фотографий Траубель и ее современников. https://lccn.loc.gov/2013572132.
  
  Документы Джесси Норман, 1969-2018. Как и Траубел, Норман был американским оперным певцом, который специализировался на операх Рихарда Вагнера, что до сих пор является редкостью. https://lccn.loc.gov/2016570619.
  
  Albert Schatz Collection, 1541–1900. Это полное собрание оперных либретто с начала оперного искусства шестнадцатого века до конца девятнадцатого века, которое охватывает большую часть репертуара, исполняемого Траубелем и в Метрополитен-опера. https://lccn.loc.gov/2016570576.
  
  Коллекция Леонарда Бернштейна, 1900-1995. Американский дирижер и композитор Бернштейн неоднократно сотрудничал с Траубель, и в его коллекции есть ее фотографии. https://lccn.loc.gov/2009536078.
  
  Об авторе
  
  
  Helen Traubel as Brünnehilde in Die Walküre. (Коллекция Траубеля, Музыкальный отдел, Библиотека Конгресса)
  
  Хелен Траубел (1899-1972) родилась в Сент-Луисе, штат Миссури, в семье Отто и Клары Траубел. Ее отец был фармацевтом, а мать - местной концертной певицей. Хелен училась пению в Сент-Луисе и дебютировала как концертная певица с симфоническим оркестром Сент-Луиса в 1923 году. В 1926 году Метрополитен-опера предложила ей контракт в Нью-Йорке, но Траубел отказалась, желая вместо этого продолжить карьеру концертной певицы. Только в 1937 году она согласилась на роль в Метрополитен-опера. Поскольку там уже выступали две сопрано — Кирстен Флагстад и Марджори Лоуренс, — Траубель не соответствовала насущным потребностям Метрополитен-оперы, но когда Флагстад вернулась в Норвегию во время Второй мировой войны, а здоровье Лоуренс пошатнулось, Траубель смогла исполнить партию ведущего сопрано. После 1941 года она была ведущим вагнеровским сопрано труппы. Хотя она любила итальянскую оперу, она никогда не выступала в подходящей роли и была вынуждена включать этот репертуар только в свои сольные концерты.
  
  78После частых выступлений в шоу для военнослужащих, спонсируемых USO во время Второй мировой войны, Траубель решил, что пение в местах, удаленных от оперной сцены, также имеет ценность. Она стала частой исполнительницей на радио и телевидении (включая главную роль в неудавшемся пилотном эпизоде ситкома и появление в сокращенной постановке "Микадо" с Граучо Марксом), а также в ночных клубах. К 1946 году она зарабатывала более 200 000 долларов в год на своих оперных и концертных выступлениях и продажах записей.79 В 1953 году Рудольф Бинг, менеджер Метрополитен-Метрополитен, посчитал, что она обесценивает свои таланты, и запретил такие популярные выступления; однако, назвав Бинга снобом, Траубель отказалась продлевать контракт с Метрополитен-Метрополитен. Она появилась в мюзикле Роджерса и Хаммерштейна на Бродвее (Несбыточная мечта), и хотя он провалился, ее слава возросла. Траубел также появлялась в эпизодических ролях в различных фильмах, и она удостоена звезды на Голливудской аллее славы за ее вклад в индустрию звукозаписи. В ее честь даже был назван сорт роз, выведенный гибридизатором Гербертом К. Свимом в 1951 году. “Наконец, - пишет Джим Кокс в своей краткой биографии Траубел, - и это, возможно, было лучшим в ней, позволив ей проявить так много очевидных страстей: она была бы счастлива сформировать вокруг себя бригаду людей, которые никогда не относились к себе слишком серьезно”.… Траубел сохраняла способность смеяться так же сильно, как и петь, даже когда это означало подшучивать над ней”.80 В 1959 году она написала автобиографию под названием "Женщина из Сент-Луиса".81 Она вышла на пенсию в середине 1960-х, чтобы заботиться о своем муже, ее бывшем бизнес-менеджере Уильяме Л. Бассе. Траубел умер от сердечного приступа в Санта-Монике, Калифорния, 28 июля 1972 года и похоронен на кладбище Мемориального парка Вествуд-Виллидж в Лос-Анджелесе вместе с такими звездами, как Мэрилин Монро, Уолтер Маттау, Джек Леммон и издатель Хью Хефнер.
  
  78 С 1936 по 1937 год у Траубель было собственное получасовое шоу, а в 1940-х она была завсегдатаем воскресного вечернего шоу Фреда Аллена. Она также была частой гостьей программы NBC Radio “Музыкальный вечер понедельника”.
  
  79 Джим Кокс, “Хелен Траубел”, Создатели музыки сетевого радио (Джефферсон, Северная Каролина: Макфарланд, 2012), 319.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"