Аннотация: Любовь как явление социально отрицательное
Меня никто не любит. Ничего странного. Я тоже никого не люблю. И между прочим не жалуюсь, а хвастаюсь. Вот ты можешь это сказать? Нет, сказать-то ты можешь, но ведь лжешь, сукин сын! А вот меня, в самом деле, все ненавидят. А кто не ненавидит, с тем мои пути еще просто не пересекались. И ерунда все эти разговоры об одиночестве. Все это от скуки. Скука вообще является родительницей всех лишних размышлений. Постоянно испытывают одиночество домохозяйки, хотя их и любят, и у них даже телевизор с сериалами есть. А у меня телевизора нет. Алексей Павлович говорит, что я и некоммуникабельный такой, потому что телевизор не смотрю и не вижу для себя идеала общения. Когда я помоложе был, все собирался подкопить денег и купить этот ящик, но каждый раз становилось до боли жалко тратить бумажки на такую глупость. Тогда я шел в зоомагазин и покупал новую птичку. Дома я никогда бы не стал держать птиц - слишком много заботы им нужно. Поэтому я выходил из магазина и открывал клетку. Птичка радостно выпархивала. Случайные прохожие бросались мне объяснять, что на свободе пернатое непременно погибнет. Дураки. Птицы ведь едва подросли и еще не испорчены слюнявой человеческой любовью, а значит, сами справятся со своей жизнью. Отпускал птичку, и сразу становилось легко на душе. Только не вздумай приписывать мне благородные мотивы борьбы за свободу пернатых! Плевать я на них хотел! Зато одной заботой становилось меньше.
Вчера я накричал на Алексея Павловича. Вечером он пришел ко мне и попытался объяснить, где берут корни все мои проблемы. Я тактично стал объяснять, что никаких проблем у меня нет, а если бы и были, то Алексею Павловичу дела до этого нет и быть не может. Алексей Павлович сказал, что заботится обо мне по-соседски. Я очень вежливо заметил, что делать этого не следует, и что я сам прекрасно о себе забочусь. Алексей Павлович сказал, что справляюсь я с этим очень посредственно и мне необходима помощь специалиста. Я совсем нетактично и невежливо сказал, куда следует пойти Алексею Павловичу и кому там помогать. Алексей Павлович, по-моему, даже не обиделся. А жаль - я старался.
И вот так всегда. Слег я с гриппом на неделю, жена Алексея Павловича приходила обед готовить - еле её выпроводил. Сотрудники приходили с фруктами и дурацким тортом. Даже брат звонил, - а ведь знает, что я его терпеть не могу, и все туда же! Ну, чего же вы ходите, чего? Ведь я вам добро делаю, - не люблю вас. Так за что же вы меня так наказываете? Знаю, что приятно вам не чувствовать моей любви, но ведь мне хочется взаимности. Алексей Павлович, не у меня проблемы. Я не хочу быть любимым, но и сам никого не люблю. А вы все потребители - ответственность чей-то заботы вам не менее неприятна, чем мне, но в свою очередь вы с готовностью садитесь кому-то на шею, давая волю вашей любвеобильной натуре.
А в общем я человек несчастливый, но довольный. Ничего и никого у меня нет и это очень приятно. Что хотите делайте, Алексей Павлович, но больше я Вас в квартиру к себе не впущу. А если встречу на улице, то еще что-нибудь нетактичное скажу. Хочется иногда людям приятное сделать!