1. Шип ежа врезался в вывешенную на балконе простыню и скатился к ногам Фариды. "Белье забыла снять", - безразлично подумала она. Нужно было как-то отвлечься от тошнотворной, накатывающей временами боли, которая никак не хотела разрешаться превращением. "Только бы пронесло. Все налоги заплачу". Хотелось остаться целой и, по возможности, человеком. Много ли это?
Фарида пряталась за перилами балкона, обхватив руками колени и накрывшись брезентовым спальником. Сколько лет уже не ходила в походы, а тут пригодился. Из такого окопного положения происходящее на улице было понятно только по звукам. Разбилось стекло внизу. Завизжала сирена. Хохотали валькирии где-то неподалеку.
"Вот это уже нехорошо". Ладно, эти пока не заметили, а демоны, судя по звукам, резвились на стоянке. Беспокоили ежи, с самого начала сиесты принявшиеся беспорядочно обстреливать балконы. "Ладно я, но батареи попортят". Батареи были, конечно, солнечные, чайнские и стоили прилично. Впрочем, себя Фариде, конечно, тоже было жаль. Отчего в голову приходили обычные в таких случаях мысли.
"Когда же все это закончится? За что мне такая жизнь, когда я давно могла уехать из этого угробленного Мальска? Поступить в Санкву и выйти за помощника депутата?" - сирена стихла, но кто-то увлеченно долбил по крыше магазина напротив. ???- "И эти летуны, чтоб их черти взяли, чтоб они перебили друг друга уже, если сама сейчас такой стану... Пойду, разнесу палатку с чебуреками. Достали все!".
Она сама себя и заперла на балконе. Как только прозвучал первый сигнал тревоги и прозвонил будильник (городское оповещение срабатывало не каждый день, подчиняясь какому-то собственному интуитивному усмотрению), Фарида приготовилась ждать в комнате, опустив защитные жалюзи и удобно устроившись на диване. Переоделась в халат, и даже чай заварила, с медом.
Но уже через пару минут, почувствовав первые подозрительные симптомы - закружилась голова, появились черные мушки перед глазами, - Фарида бросилась спасать от себя имущество съемной квартиры и самих хозяев, пожилую пару, которые спали в соседней комнате. Они-то свои окна никогда даже не открывали, но вот запереться изнутри могли забыть.
Внезапно обнаружить себя летуном, теоретически может каждый, но, если подумать, опасность была не такой большой. Она могла просто чем-то отравиться. Хотя к любому исходу можно было подготовиться лучше, к сожалению, долгосрочное планирование никогда не было сильной стороной страхового агента Фариды Чжен. Сапожник без сапог, как раньше говорили.
2. Да и работала агентом она не так давно. До этого была администратором в отеле "Клюква", приторным национальным колоритом которого владельцы рассчитывали завлекать иностранных туристов. Но с каждым годом становилось сложнее как приехать в Сорсию, так и выбраться из нее. А с наступлением аномалии в Палате Дум пошли разговоры том, чтобы изолировать Мальск от посторонних глаз, особенно вооруженных камерами, и сделать его закрытым городом. В общем, отель оперативно переделали в салон интимных услуг, а участвовать в этом Фариде не позволило воспитание.
Выпускница мальского филиала Института Самодержавной Народности была обычной, а потому очень амбициозной девушкой. Она уже не раз подумывала о том, чтобы уехать на заработки в Санкву, и уже временами просматривала в Интернете объявления о найме жилья. Ей рекомендовали посмотреть в нейросети на форумах оппозиции: у людей, борющихся с бездушием власти, цены наверняка должны быть душевнее. Но проверить это было сложно, потому что, чипы Нейронета в Сорсии стоили недешево, если только не возить их самому из стран загнивающего либерализма.
В общем, закрытие города пришлось бы совсем некстати. С другой стороны, выпускать потенциальных летунов из города тоже было нельзя, с этим пока соглашались все, независимо от политических, религиозных и других подходящих убеждений. Так же как и подвергать опасности дорогих во всех смыслах иностранных граждан. Что делать с теми немногими студентами, которые все-таки отправились покорять столицу и на каникулах должны были вернуться домой, муниципальное правительство обещало разобраться не позднее окончания летней сессии.
Все началось полгода назад, в начале октября, когда одним рабочим днем ровно в полдень (а с тех пор всегда все повторялось в полдень) в городе случился своего рода локальный конец света. Не в буквальном смысле, как в протухшей шутке, погасло электричество, и не по канонам известных человечеству религий - даже если случайно кто-то что-то такое туманно предсказывал. Просто небольшой, и, в сущности, тихий город Мальск разом лишился (только по официальным данным) около пяти тысяч своего населения.
3. Фарида прекрасно помнила, что сначала никто ничего не понял, да и в суматохе было некогда, но потом она тут же кинулась звонить своим родителям, и, удостоверившись в том, что у них все хорошо, в первый раз в жизни порадовалась, что родилась в деревне.
Подумали было, что просто беспорядки. Люди стихийно принялись поджигать машины, вдребезги разносить витрины бутиков (что странно, ничего не вынося), кое-где случился серьезный пожар и драка. За первые пятнадцать минут полиции, пожарным и скорой позвонили сколько, сколько за весь день в обычное время.
А потом начались превращения - и тогда социальные сети впервые узнали, кто такие летуны. Правда, такое название закрепились за этими существами гораздо позже.
"Тетка на лету убила здорового мужика. Видео", "Тут какие-то психи стрелами бьют на Мухинской улице. Народ, осторожно", "Видели с друзьями импов. Трезвые. Походу, Армагеддон. Прощайте". Примерно такие сообщения можно было прочесть в тот день, ужасно напоминающие комментарии очевидцев в желтой прессе. Как говорится, все это было бы смешно, если бы не было так грустно. Фариду всегда особенно удивляло, что в такие моменты непременно находятся люди, которые первым делом бросаются делиться своими впечатлениями.
Летающих женщин впоследствии окрестили валькириями. Народ в Сорсии на самом деле читающий и остроумный, не смотря на все усилия системы образования. Название действительно подходящее, особенно когда в воздухе плыли приличного веса дамы, не потерявшие в бедрах, но раздавшиеся в плечах, и со сноровкой олимпийских метательниц ядра подхватывали прохожих, роняя их тут же с хохотом на асфальт. Годы домашнего рабства и воспитания спиногрызов можно было считать отмщенными.
То, что неизвестные блоггеры приняли за стрелы, оказалось больше похожим на шипы, которые другой вид летунов мгновенно отращивали по всей коже, напрягались, краснея, и выбрасывали во все стороны. Сначала их называли стрелками, эльфами и броненосцами, но "ежи" оказались простому человеку ближе. Ежами становились и мужчины и женщины, без какой-либо определенной системы.
Импы, они же бесы, черти, или демоны, имели самую большую склонность к поджогу и разрушениям. Человеческие жертвы становились побочным эффектом этих невинных шалостей. Слюна демонов воспламенялась от любого окурка, а в плевках эти летуны были профи, так как происходили, в основном, из виртуозно лузгающего семечки контингента в спортивных костюмах.
Помимо этих трех групп редко, но встречались и другие любопытные экземпляры: кровососы, гипнотизеры, электрики, бабочки, падающие ангелы, но видели их немногие, по крайней мере, из тех, кто об этом смог потом рассказать.
А разговоров было много, особенно вначале, когда ровно в 13.00 все закончилось, и появилась потребность осмыслить произошедшее. С каждым днем превращения становилось привычнее, действия людей более рациональными, так что город в начале опасного часа, включал оповещение, и народ успевал прятаться в помещениях, за что событие даже получило народное название "сиеста".
4. От этих мыслей Фариду отвлекло неожиданное сдергивание с нее спальника.
"Успокойся, бить не буду", - насмешливо сказала женщина, совершившая этот гнусный поступок. Она присела на ящик с банками для разносолов и закурила электронную сигарету.
- Ты летун? - Фарида сама удивилась своему спокойствию. Болей тоже не было, так что можно было встать и рассмотреть незваную гостью. Блондинка, на вид лет сорок, но следит за модой - тигровые лосины и черная косуха под конец двадцатого века.
- Да, - на секунду задумалась курильщица, - можно и так сказать. Я судья.
Судья так судья. Даже полицейские превращались время от времени, и никого это давно не смущало.
- Слушай, у меня времени мало. Сама понимаешь, до часу лучше улететь, чтобы через квартиру не уходить. Я тебе сегодня все расскажу, а завтра в то же время проведем тренировочный полет. Для начала, тебя как зовут?
- Фарида.
- Фарида? Ты больше на азиатку похожа.
Чжен не раз приходилось отвечать на этот вопрос. - В честь менеджера Пусси-Кина, великого русского рэпера. Родителям очень нравился.
- Серьезно? Ну ладно. Фарида... Артемида, Немезида... Нет, уже есть. О, твой ник будет - Изида, запомнишь? Ко мне можно обращаться - Деметра. Итак, давай по порядку.
И Деметра рассказала, что во время сиесты, помимо нейтралов и обычных летунов - людей, которые приходят совсем в неадекватное состояние, - есть те, кто может летать и делать другие странные вещи, но сохраняет способность себя контролировать. И они дали себе самоназвание судьи, потому что с такими возможностями нормальный человек просто обязан поддерживать порядок и по возможности сокращать количество жертв. На такие мелочи, как имущество, деятельность судей обычно не распространяется, потому что выиграть в схватке с летуном довольно сложно, и для этой цели обычно собираются два-три судьи. В остальное время нужно просто наблюдать, уводить прохожих с улицы и запоминать особо агрессивных существ, чтобы поставить вопрос на еженедельном собрании судей об их возможном уничтожении. И она, Фарида, как наверняка уже догадалась, похоже, тоже является таким судьей.
5. Фарида со своей коллегой Ингой сидели за стойкой страховой компании в холле поликлиники в ожидании первых клиентов. Людей пока было не много и все либо торопились, либо уже заключили договор. Инга от нечего делать читала новости с планшета, а Фарида пила кофе из автомата.
- Что пишут?
- Да как всегда... Вот интересное есть, хотят косметику отменить.
- Что, совсем?
- Да нет пока. Вот. Государственная Палата Дум рассматривает законопроект, запрещающий лицам до восемнадцати лет продавать декоративную косметику и продукцию, приравненную к ней. По мнению властей, данные меры необходимы не только в целях профилактики педофилии и пропаганды сексуальных отношений среди детей, но также будут полезны в рамках программы президента-монарха о всеобщем обязательном оздоровлении. Как прокомментировал депутат партии "Большая Медведица" Вениамин Милашкин: "Скрывать свое истинное лицо - большой грех, и нечего навязывать нашим детям ложные ценности".
- Так тебе-то уже не восемнадцать.
- Так теперь ерунда получается: красишься - старуха, не красишься - малолетка. А ведь на этом можно и доход получить. Прикинь, ты в бутике с паспортом стоишь, а школьницы такие - тетя, купи помаду, сочтемся. - Инга вообще гордилась своей предпринимательской жилкой, ходила на тренинги и планировала начать собственное дело.
- Смотри лучше, вон там идет.
- Иди ты, я еще не проснулась.
Фарида встала, оправила блузку и, стараясь быть целеустремленной, но не навязчивой, подошла к новому посетителю - женщине, что-то высматривавшей на электронном табло регистратуры.
- Здравствуйте, меня зовут Фарида Чжен, я специалист по аномальному страхованию компании "Ай-бэт". Вы знаете, что по закону имеете право застраховать свою жизнь от летунов?
И так каждый день. Продакт-менеджеры фирмы особенно гордились фишкой с летунами, которая придавала страховым договорам особенную актуальность. Другое дело, что страховать от них стали, только когда серьезных жертв уже стало немного, сам договор предполагал, что причину повреждений предстояло надежно доказать. Кто-то, конечно, подозрительно ко всему относился, настолько, что потом недобро косился на девушек при повторной встрече в поликлинике. Другие спешили и проходили мимо. Тем не менее, некоторые подходили к стойке послушать, поговорить за жизнь, и даже, бывало, заключить договор.
В общем, внешне жизнь шла как обычно.
Но были еще полеты в сиесту, сначала под присмотром Деметры, а не так давно - уже самостоятельные. Оказалось, что помимо очевидной для всех летунов способности парить в воздухе, судьи обладали довольно прочным кожным покровом и отличным зрением. Черты лица, как и у превращающихся, сильно искажались, так что узнать тебя после сиесты никто не мог. И это тоже было плюсом. Никто не хотел говорить, чем на самом деле занимается в часы полудня, поэтому по умолчанию все считались нейтралами.
"Мирные жители засыпают, мафия просыпается", как говорила Деметра, когда звучал первый сигнал тревоги. Тогда Фарида надевала куртку, выходила на балкон или через служебный вход поликлиники (который, конечно, закрывался, но у страховых агентов тоже был магнитный пропуск) - отправлялась на свое дежурство.
6. Изида с высоты девятиэтажного дома осматривала окрестности. Весна еще и не думала наступать: город был завален серо-коричневым снегом и вымощен бугристым льдом. Во дворе тлели подожженные демонами пакеты в мусорных баках, на скамейке лежал попавший под шальной шип ежа голубь. В отсутствие людей на улице было тихо, и только растерянный крик вороны или визгливый смешок валькирии нарушал такое положение вещей.
Но, если не обращать внимания на такие несимпатичные мелочи, быть судьей было неплохо. Во-первых, конечно, полет. Не нужно было исступленно махать конечностями как птицы, или выставлять напоказ кулаки как старые супергерои, - ты летишь всем телом, не прикладывая для этого особых усилий. Чувство контроля над высотой и направлением пришло со временем, и стало так же естественно, как умение подносить ко рту вилку. Обычному человеку такое ощущение знакомо только по снам.
Во-вторых, не теряешь способности здраво мыслить, в отличие от большинства летунов, отдающихся полностью своим разрушительным прихотям. Как видавший на своем веку всякое психоаналитик, Изида могла спокойно наблюдать со стороны за достигшими апогея человеческими проблемами. Неспроста же, в самом деле, люди делались летунами только после полового созревания. И, к счастью, далеко не все.
А в-третьих, конечно, статус. Даже если в обычное время Фарида была простым агентом, с вечными перерывами в личной жизни и ненадежным потолком над головой, то Изида - другое дело. Приятно, что тебя считают за равную другие, даже более опытные судьи (если полгода можно назвать большим преимуществом), и почетно нести определенную ответственность, когда совершенно точно знаешь, что делаешь что-то полезное.
Изида опустилась пониже, заметив драку у одного из подъездов. Это, за неимением других интересных целей, две валькирии не поделили бездомную собаку и таскали друг друга за волосы. Пускай себе, они девушки крепкие, и вряд ли сильно себе навредят. А после обеда друг друга уже вряд ли узнают. Изида негромко подозвала ошалевшую собачку, и та медленно, немного недоверчиво, потрусила за ней. В сиесту редко теперь можно было видеть людей, только пожилых несколько раз пришлось проводить до подъезда, и отгонять летунов от упившихся лиц без определенного местожительства. Животные попадались чаще, а в свободное время Изида тушила результаты демонических проделок. Больше ничего интересного обычно не происходило, и можно было просто провести часок в свежем воздухе.
7. - И да, я верю в ангелов-хранителей, - Инга купила у бабульки в поликлинике образок-голограмму, но не в последнюю очередь за тем, чтобы та охотнее подписала страховое соглашение.
- Окей, - задумчиво отозвалась Фарида, ковыряя полутеплый фаршированный перец. Они решили перекусить в столовой при поликлинике, а потом вместе отправиться в контору на обязательный мотивирующий тренинг.
- А ты, что нет?
Фарида не любила обсуждать эту тему. Уж, конечно, Инга имела в виду не судей, которые как раз и имели бы полное право на такое название. С другой стороны, в религиозный вопрос Сорсии внучка чайнских эмигрантов предпочитала не лезть, чтобы ненароком не нарушить закон, например. Хотя так и хотелось спросить, где же были эти самые ангелы у тех, кто погиб в первый день аномалии. В том числе, у одного хорошего парня, с которым все могло получиться.
- Я думаю, - ответила она, - что ты либо можешь что-то контролировать, либо нет. Но большую часть своей жизни человек все равно выбирал сам. И должен осознавать ответственность за свой выбор.
Фарида много думала в последнее время. Не то, чтобы она не делала этого раньше, как можно саркастично заметить, но до сих пор - не о таких вещах. Потребность вернуть смысл в изменившиеся обстоятельства жизни превратилась в запоздалую философскую конкисту. Начала с простых вещей, вроде: "20 причин ваших неудач, или сам дурак", "Стань лучше с помощью дыхательной гимнастики и нанобиодобавок" или "Как правильно судить. Размышления вернославного юриста". Но, поняв, что это не совсем то, выпускница гуманитарного факультета взялась за вузовскую программу. Если раньше достаточно было сдать и забыть, а то и вовсе принести рерайт старого курсовика, то теперь, когда читаешь для себя, многие размышления старых философов-словофилов уже не кажутся такими занудными.
- А что, вот скажем, летуны, - парировала Инга, - выбирали кем стать? Просто башня слетает и все, ты уже старушек кусаешь. Летуны, конечно, и до этого немного психами были, я думаю. Нормальные люди не превращаются.
- Да нет, почему же... - хотела поспорить Фарида, и осеклась, чтобы не проговориться.
К счастью, в разговор вмешался еще один собеседник.
- Извините, девушки, что перебиваю, - оживился присевший за соседний столик низенький пожилой мужчина в строгом костюме и с ухоженной бородой.
- Меня зовут Илья Иосифович, и, я как раз занимаюсь этой проблематикой.
Фариде вообще везло на странных личностей, которые вот так запросто могли вклиниться в разговор или вдруг начать нравоучительную лекцию.
- Дело в том, что говорить о причине данной аномалии пока преждевременно. Вот кто-нибудь Вам скажет, что, мол, все уже понятно, и это вирусное или, наоборот, психическое заболевание, и от этого имеется чудесное профилактическое средство. Теперь вы, девушки, сразу можете определить, перед Вами шарлатан! Ну, про тех, кто говорит, что это кара свыше, я, простите, молчу, - смешно, что ваш город успел бы столько согрешить, сколько Санква и Морбург вместе взятые. А нам, - я не сказал, мне случилось быть профессором квантовой нейрофизиологии в Морбургском Университете, - выделили грант на изучение этого явления. Пожалуйста, визитка, вы, если интересуетесь, мне или моему аспиранту позвоните: очень приветствуются испытуемые. Вот как раз и он, смотрите, какой видный молодой человек, - Илья Иосифович неожиданно игриво подмигнул девушкам и откланялся. В дверях его действительно ждал худощавый растрепанный мужчина в очках, и, по крайней мере, на первый взгляд, видного в нем ничего не было.
Инга и Фарида переглянулись и, когда ученые удалились, перестали сдерживать смешки.
8. В этот день у Фариды все не складывалось с самого начала. Еще до сиесты она успела поскользнуться, запачкать пальто и прийти на работу редким мизантропом и природоненавистницей. Естественно, не удалось подписать ни одного соглашения, и кофейный автомат в поликлинике не работал.
Но если после сигнала предупреждения она, уже Изида, обычно отрешалась от своих текущих проблем и становилась судьей, то теперь продолжала идти на поводу у мрачных мыслей. Она летела не глядя вдоль рядов гаражей на окраине своего района, пока ее внимание не привлекла странная фигура, сидящая на краю крыши трехэтажного частного дома. Осторожно приблизившись, стараясь оставаться невидимой, Изида разглядела, что это стройная женщина в одной ночной рубашке, с отливающей медной зеленью кожей. Мохнатая голова заострялась в длинный хоботок, которым эта девушка, очевидно, летун (и скорее всего, "бабочка") обнюхивала лежащего на руках младенца. Тот вопил, одетый в легкие ползунки и наверняка замерзая. Ее ли это ребенок, подумала Изида, но разбираться сейчас было бессмысленно, да и бесполезно. В любом случае, ничего хорошего малышу не светило - о бабочках писали, что они таким хоботком пьют далеко не нектар, а могут высосать у человека до литра крови. Конечно, предпочитают открытые раны, уже оставленные каким-нибудь ежом или демоном, но у ребенка кожа нежная, может и так повредить, наверное.
По правилам, надо было позвать других судей. Достаточно было свистнуть. Но, не факт, что прямо сейчас, по близости кто-то есть. И мохнатое существо могло уронить свою ношу.
Изида отлетела подальше, и, разогнавшись, и резко выхватила ребенка из рук девушки. Пока та не успела опомниться, нужно было его спрятать. Вот - открытое окно на втором этаже. Положить на подоконник, аккуратно. Так - теперь закрыть ставни. По плечу больно ударило сосулькой. Бабочка уже приближалась и бросалась всем, что попадется под руку. Изида уворачиваясь, взмыла вверх. Летун было за ней, но, услышав плач, принялась неуклюже отпирать ставни. Пришлось вернуться. Изида схватила девушку за сорочку и оттащила к себе - противница вырывалась и пинала ногами. Они висели в воздухе, у самой стены. Изида порезала руку о водосток, и бабочка живо ответила на знакомый запах.
Хоботок втянул в себя кожу на запястье - Изида почувствовала невыносимое давление, как если медсестра, которая выдавливает кровь из пальца на анализ была чемпионом мира по реслингу.
С ненавистью судья отцепила от себя мохнатую тварь, и схватив за волосы, не помня себя, начала бить летуна головой о стену. На холодном кирпиче оставались отпечатки крови. Когда девушка ослабила хватку, Изида опомнилась и выпустила ее из рук. Полетала прочь, не решаясь оглянуться, смогла ли бабочка приземлиться или так и ударилась о землю. Кровь стучала в висках, и больше ни единого звука.
9. "Нет, не могла я ее... того", - успокаивала себя Фарида. - "Она летун, к тому же, в местных новостях ничего не писали". "Ну и что с того? Большое ли дело - человека убили. Не депутата и не актрису", - донимала ее совесть. И так продолжалось уже второй день.
Фарида решила успокоить нервы и пока не выходить на работу. Она все равно работала сдельно, так что могла было вообще не отпрашиваться. Но Инге все-таки позвонила - предупредить об отсутствии и заодно проверить, все ли с ней в порядке. Да, закралась на секунду и такая неприятная мысль.
Не убила, скорее. Не было звука падения. Но ведь могла. Она потеряла себя в тот день, со всяким бывает, но чем тогда, спрашивается, судья лучше любого другого летуна. Как она вообще могла решать, что хорошо для людей, а что нет. Могла оставить ребенка без матери. Это ужасно. А если мать - чудовище?
Фарида решила, что надо что-то менять. Позвонить ученым, может быть уже нашли лекарство. Пусть экспериментальное, ничего, проверяют же его сначала на мышах, кажется. Или отыскать Деметру. Правда, итак понятно, что она начнет распекать, и за необдуманный поступок и за пораженческие идеи. Родители ничего не посоветуют и даже не поймут, впрочем, как и любые знакомые в городе.
Тут она почувствовала знакомые признаки превращения. Приближалось двенадцать часов, а процесс обычно короткий и начинается немного заранее. Заболела голова, скрутило живот, и пришлось, шатаясь, в который раз выбираться на балкон.
- Ну не хочу я ни в кого превращаться! Идите все лесом, - пригрозила Фарида неизвестно кому, ощущая, как боль постепенно проходит.