Лезвие топора блеснуло на солнце и со свистом опустилось на шею Сергея. Крови почти не было -- Сергей умер еще вчера, а избавиться от тела у Светы времени не было. Как она и предполагала, с одного раза голову отсечь ей не удалось -- лезвие застряло в позвонках. Света попыталась вытащить топор, но кости защемили металл и не хотели отдавать оружие. Света уперлась правой ногой в спину бывшего любовника и со всей силы дернула. Только сейчас она поняла, что заметание следов -- труд не из легких. Но она была готова к нему. Света, если уж на то пошло, готова была искрошить в порошок этого ублюдка. Искрошить, а потом развеять по ветру.
Света замахнулась, и топор снова полетел к цели. Лезвие вошло в сантиметре от бурой раны. Сейчас Свете показалось, что топор вошел глубже, но все равно шейные позвонки не дали отрубить голову. В этот раз грозное орудие вышло легче. Света перевела дыхание, замахнулась и ударила. Лезвие вошло точно во вторую рану. Голова вывернулась, но кожа не дала ей отвалиться. Света нагнулась и несколько раз провела топором по мешающей ткани. Она взяла голову за каштановые волосы, повернула к себе лицом и посмотрела в прикрытые глаза. Ей показалось, что этот придурок вчера сломал себе шею, когда упал с лестницы. Нет, он и тут ее обманул. Если бы шейные позвонки были сломаны, разве она провозилась бы столько с головой? Обманщик. Света плюнула в лицо мертвой голове и бросила ее в подкопченную бочку для мусора.
Она провела рукой по лбу, оставив бардовый след. Посмотрела на обезглавленное тело и села на шины, сложенные друг на друга под кустом черной рябины. Топора из рук она так и не выпустила. Ей показалось, что окровавленная рука даже прилипла к топорищу. Проверять не стала. Снова посмотрела на труп. Он теперь никого не обманет. Света не чувствовала ни обиды, ни злости. Это-то и было самым странным -- она не чувствовала вообще ничего. Только липкую рукоятку топора.
Все же шло хорошо. Сережа был внимательным, да и в постели, если не Бог, так его первый зам. Ни один мужчина до него не дарил ей столько удовольствия. Все было хорошо. Секс, подарки, а самое главное, он в ней души не чаял. Все испортили дети. Дети, дети, дети...
Света подошла к этому вопросу издалека. Расспросила о семье. Разумеется, о бывшей семье. Сергей не скрывал и рассказал, что да, мол, была жена, но развелся с ней пару лет назад и, как он видит теперь, не зря. Она помнила все слово в слово. Она помнила, в какой момент он улыбнулся, в какой расстегнул верхнюю пуговицу. Они тогда сидели в Пиццерии, а там кондиционер сломался, что ли? Поэтому было невыносимо жарко. Он ей говорил о том, что первая жена не могла родить, и это стало одной из причин развода. Если честно, Света не понимала таких людей. Что значит, не могла родить, не могла забеременеть? Не могла, не могла... Как ей говорила мама: а ты смоги. А ее мама знала, о чем говорила. Да Света и по себе знала -- нужно просто захотеть.
Светлана хотела детей, и они у нее были. Именно дети так и смущали ее возлюбленных. Вот и Сергей, как только узнал о ее детях, занервничал, стал каким-то другим. Ни черта он другим не стал! Он показал свое истинное лицо, а до этого он просто притворялся. Обманщик! Злость новой волной нахлынула, потопив разум. Света вскочила, замахнулась и опустила топор на руку Сергея чуть выше кисти. Лезвие не встретило сопротивление кости.
Она рубила и складывала куски в бочку. Если сначала ей показалось, что крови не было, то теперь она была везде. Ее джинсовый комбинезон, трава, земля вокруг были пропитаны кровью. Света устала. Она снова села на покрышки, чтобы перевести дух. Топор выпускать из рук не было никакого желания. Она очень хотела есть. Сейчас, глядя на куски мяса из бывшего ухажера, это особенно чувствовалось. Дети тоже голодные сидят целый день. Она им наказала не выходить из комнаты, поставила на детский столик тарелку с бутербродами и три кружки с чаем. Алешка -- старший, не даст братикам проголодаться, пока мама тут прибирается.
-- Они у меня славные, -- обратилась Света к окровавленному обрубку у своих ног. -- А ты нос воротил. Ты просто, подонок, никогда не любил детей!
Они встречались месяца два, прежде чем она пригласила его к себе. То есть, конфетно-букетный период шел полным ходом, несмотря на то, что она уступила ему уже на третьем свидании. Нет, нет, мама воспитывала ее в строгих традициях, но Света, преодолев третий десяток, вывела для себя простую формулу. Возраст делим на число ухажеров, возводим в степень привлекательности и умножаем на число браков. Все это как ни странно равно нулю. Причем с изменением возраста и привлекательности (понятное дело не в лучшую сторону), если продолжать в том же духе, то вся ее жизнь будет стремиться к нулю, потому что в 35 лет она не побывала замужем ни разу. Поэтому все эти "ни-ни до свадьбы" Светку не трогали. Она уже взрослая девочка и сама могла решить что, кому и когда давать. Но вот дала бы она ему прикоснуться к себе, знай о его истинном отношении к детям? Вряд ли. Она бы и близко подлеца не подпустила к себе.
Вчера он пригласил ее в ресторан, по меркам маленьких городков приличное заведение, а, в общем, тот же Фастфуд только с официантами. Поужинав и навешав ей лапши о своей порядочности, он предложил поехать к нему. Как всегда, впрочем. Черт! Теперь это даже смешно. Он практически каждую встречу говорил ей, какой он добрый человек. Благо не опустился до историй о том, как он бабушку переводил через дорогу, снимал котенка с дерева, а вечером смотрел "Белый Бим Черное ухо" и плакал. Дура! Какая же она дура. Она верила ему. Да скажи он ей, что помогает со своей скромной зарплаты менеджера магазина стройматериалов детским домам, она бы поверила ему.
В общем, поели они вчера, поговорили ни о чем и, как и каждое их свидание, Сергей захотел показать ей "чудесный фильм". В предыдущие вечера все шло по одному сценарию -- когда они оказывались в его квартире, все что им удавалось рассмотреть, это финальные титры. Вчера Света решила изменить традициям и отложить "просмотр фильма" до завтра. А может и не отложить, а просто перенести в ее дом. Он, кстати, согласился легко, паскудник.
Приехали они около десяти. Дети уже спали -- свет в детской не горел. Алешка был ей настоящей опорой. Когда появились Борька и Ромка, Света думала, не управится с тремя детьми, но Леша повел себя как настоящий мужчина. Забота о младших, легла на его детские плечи. Он и кормил их, и укладывал спать, пока их мама устраивала личную жизнь. Грубо, но, по сути, верно. Света была счастлива с тремя детьми, но для полного счастья ей не хватало мужчины, с которым она проживет до конца жизни. Дети вырастут и разъедутся, а она останется со своим мужчиной.
Вечер обещал быть приятным. Сережа все время шутил, не забывая подливать вина. А Света, улыбаясь, скорее, из вежливости, думала с чего начать. Впервые за вечер она пожалела, что дети спят. Сейчас их галдеж пошел бы ей на пользу. Шум из детской просто расставил бы все по своим местам. Она бы сейчас не сидела и не думала, как ему преподнести тот факт, что она является матерью-одиночкой трех прекрасных мальчиков.
Света поставила бокал с вином на столик и повернулась лицом к Сергею.
-- Что? -- Сергей прервал свой рассказ. -- Что-то не так?
-- Послушай, -- начала она.
Она не думала, что будет так тяжело. На протяжении двух месяцев он ей твердил о любви к детям, о желании своих собственных. И вроде бы все нормально, все замечательно, просто нужно сказать, но желание иметь своих и принять чужих это разные вещи. Вот что ее останавливало, вот что так мешало произнести: у меня есть дети.
-- Продолжай, -- насторожено предложил Сережа.
-- Помнишь, ты говорил, что любишь детей?
Конечно, он это помнит! Черт! А как еще начать?
-- Что? Конечно... -- в его голосе уже не чувствовалась та уверенность, та бравада.
Как она не поняла это сразу. Тогда она подумала, что это замешательство от спиртного.
-- Да, помню. Но к чему ты начала этот разговор?
Неужели не понятно?
-- Я хочу тебя кое с кем познакомить.
Он изменился в лице. Да, теперь она была уверена, что это не игра света. Он, действительно, выглядел удивленным, а еще испуганным.
-- Ты меня заинтриговала, -- едва слышно произнес Сергей и пошел за ней.
Заинтриговала она его. Ублюдок! Он уже тогда задумал слинять. Света поверила ему и поэтому была слепа до самого конца.
Они поднялись на второй этаж, и подошли к двери детской. Света улыбнулась ему, поднесла к губам указательный палец, а другой рукой толкнула дверь.
-- Смотри.
Она не видела его лица, потому как смотрела на своих деток, мирно спящих в кроватках. Борька и Ромка спали на двухъярусной кровати у окна. Алеша спал на диване Малютке, раскладываемом только на ночь. Леша всегда спал беспокойно. Одеяло сбилось к стене, правая ножка свесилась с края. Света подошла и укрыла ребенка, повернулась на любовника и вот тут она впервые поняла, что-то не так. Сережа стоял в дверях.
-- Проходи, -- прошептала она, все еще улыбаясь. В тот момент она понимала его реакцию. Не каждому в двенадцать ночи посчастливится заиметь сразу трех сыновей.
-- Ну что с тобой, проходи. -- Света подошла к Сергею и потянула за руку внутрь комнаты.
Он выдернул руку. Слишком резко, чтобы она этого не заметила.
-- Кто это? -- спросил он шепотом.
-- Познакомься, это мои дети, -- прошептала Света, все еще весело, но улыбка начала увядать.
-- Почему ты мне ничего не сказала раньше?
Он укорял ее. Но в чем она виновата?
-- Я тебе говорю сейчас, -- будто в оправдание произнесла Света. -- Какая разница -- вчера, сегодня, завтра, ночью, днем? Ты, что любишь детей в какие-то определенные часы?
Ей хотелось плакать, но она держалась. Держалась только лишь, чтобы не разбудить детей.
-- Да нет, что ты...
На секунду она снова ему поверила. Ублюдок смог ее обмануть еще раз.
-- Я не об этом. Завтра встанут дети, а тут дядька чужой...
-- Мы им скажем, что ты их папа.
-- Вот! -- едва не закричал Сергей. -- Вот, -- убавив громкость, произнес он. -- Ты же не хочешь, чтобы папка появился перед детьми без гостинца.
-- Да ну, они у меня неизбалованные. Обойдутся.
-- Что ты такое говоришь. -- Он поцеловал ее в щечку и сделал шаг назад, к лестнице. -- Я сейчас быстро в город, куплю что нужно. -- Еще шаг назад. -- Кстати, что они любят?
-- Борька и Ромка Твикс любят, -- улыбнулась Света. -- Потому что там две палочки. А Лешенька -- арахис в глазури.
-- Во как? Я в детстве тоже его любил. Ну вот, я сейчас все куплю... -- Еще один шаг. -- И мигом назад.
Он почти добрался до лестницы, когда она все поняла.
-- Ты не вернешься, да? -- Она уже не шептала, но еще и не кричала. Света прикрыла дверь в детскую. -- Вы все не возвращаетесь. -- Она усмехнулась.
-- Нет, что ты? Я хочу усыновить...
-- Ты лжешь! -- выкрикнула она, и он дернулся. -- Ты всегда лгал мне!
Света двинулась к нему. Сергей напрягся и сделал еще один шаг, как потом оказалось, последний в своей жизни. Лестница в их доме никогда не нравилась Свете -- слишком крутая. Она очень боялась за детей, но бог миловал. Она даже хотела сделать детскую на первом этаже, но когда от нее сбегал первый обманщик, она поняла -- лестница эта им в наказание, кара паршивцам. Они все как один ломали себе шеи. Света оттаскивала их в огород под куст черной рябины и оставляла до следующего дня. Ей нужно было подготовить топор... да и эмоционально восстановиться. Она не любила лжецов. Ублюдки!
Света вскочила со своего импровизированного стула и начала с остервенением бить топором в грудь, на которой еще пару дней назад она засыпала после умопомрачительного секса. Кровь брызгала во все стороны, а топор с чавканьем вонзал свое лезвие все глубже и глубже.
Наконец успокоившись, Света повернулась к дому. Ей показалось, что за ней наблюдают. Та часть огорода, где она рубила обманщиков просматривалась только из дома, но там кроме детей никого не было. Она успокоилась, но топор все-таки спрятала за спину. Улыбнулась и помахала окровавленной рукой. В окне никого не было, но ей казалось, что именно Лешенька смотрит на нее. Она знала, что он ее не выдаст, потому что это все ради них.
Света засунула останки Сергея в бочку, запихнула между обрубками тела куски покрышек, положила наверх одну целую, облила все это бензином из алюминиевой канистры. Постояла какое-то время, молча, будто прощаясь, достала из заднего кармана каминные спички, подожгла одну и бросила в центр бочки. Огонь вспыхнул и заплясал веселыми языками, потрескивая и поднимая к синему небу черные клубы дыма.
***
Михаил Андреич докурил, затушил окурок о потрескавшуюся скамейку, бросил под ноги и для верности растер подошвой потрепанных калош. Сначала он почувствовал запах и только потом посмотрел на запад, на дом Подсвирихи. Черный столб дыма стоял в огороде бабки Марии -- Светка жгла костер. Как Подсвириха померла, девка совсем плохая стала. Дед Михаил встал и, кряхтя, пошел к калитке.
-- От Светки опять жених сбег, -- с порога заявил Андреич свой супруге Валентине.
-- Что опять костры палит? -- бабка Валя накрывала на стол, поэтому даже не повернулась к мужу.
-- Да. Снова резину жжет. Уже третий раз за этот год.
Андреич сел за стол и сложил руки перед собой.
-- Беда, как мать померла, совсем Светка испортилась. Одно женихов в дом тащит.
-- Так если б не тащила, может, они и не сбегали, -- сказал старик и помял левую руку. Кисть, вздувшаяся венами, ныла страшно. -- А то поглядят на ее заскоки, и в калитку.
Бабка Валя поставила перед ним тарелку с макаронами, рядом положила вилку. Старик посмотрел на супругу.
-- Слушай, а может, они и не сбегают никуда?
-- Это что еще? -- Валентина поставила на стол плетеную тарелку с нарезанным бородинским хлебом.
-- А то! -- Андреич взял кусок хлеба, разломил его и замер, будто что вспомнил. -- Ты видела, как она топором машет?
Супруга мотнула головой.
-- Вот то-то и оно. Она ж за день дров может всей деревне на зиму наготовить. Только щепки летят.
-- Ну и что?
-- Да и то, милая моя. Хочет сбежать женишок, а она его топориком по темечку. Потом в тушенку, да детишкам своим скормит.
-- Тьфу ты! -- Валентина всплеснула руками. -- Баламут! Я думала он серьезно.
-- Серьезней некуда, женщина, -- Андреич улыбнулся, но через секунду, сменил шутливый тон. -- Я иногда думаю, может, Егорычу позвонить. Пусть наведет порядок на своем участке.
-- Да ладно тебе, баламут. Что тут может участковый? Тут психиатр нужен. Совсем Машка дочери голову задурила. С детства с ней о сексе рассуждала. Мол, только после свадьбы, а если уж вышло, то чтоб после этого дети непременно. А сама, говорят, стерилизовать ее хотела. Как кошку.
-- Дурдом. -- Михаил Андреич помешал вилкой макароны. -- Ну, после такой копоти, -- Андреич кивнул в сторону дома Подсвирихи, -- можно ждать пополнения. Сколько их уже у нее?
Баба Валя пожала плечами.
-- Кажется трое. Первый -- Алешка, сразу после смерти Машки появился.
-- Ага. Значит, ждем пополнения, -- серьезно произнес Андреич и принялся поедать макароны вприкуску с бородинским хлебом.
***
Света съездила в город и купила лысых покрышек в Вулканизации. Вчера она сожгла последние. Света где-то вычитала, что жар сгораемой резины не оставляет никаких следов. Естественно, никаких следов того, что будет сожжено вместе с ними. Хороший способ уничтожить то, что тебе не нужно, то, что отвернулось от тебя лишь потому, что тебя бог наградил детьми. Нет, она не винила себя ни в чем. Мама могла бы гордиться ей. Света делала все, как она ее учила. Воспитание в строгих традициях принесло свои плоды. Если до свадьбы терпеть у Светы не получалось, то внебрачный секс, кроме удовольствия, дарил ей прекрасного ребенка. От каждого мужчины, с которым она переспала, у нее был сын. И Сергей не станет исключением.
Она с улыбкой на лице поднялась на второй этаж. Одной рукой толкнула дверь детской, а вторую спрятала за спиной. Света очень хотела порадовать детей сюрпризом. Мальчики сидели за круглым столиком в центре комнаты. Они рисовали. Они так хорошо рисовали, особенно Боренька.
-- Мальчики, -- улыбаясь, но со стальной ноткой в голосе, позвала Света. -- Прошу минутку вашего внимания.
Когда внимание было обращено на нее, она улыбнулась еще шире и достала руку из-за спины.
-- У нас пополнение, -- провозгласила она. -- Ну, кто первый будет знакомиться с братиком?
Дети молчали. Широко открытые немигающие глаза без интереса следили за происходящим.
-- Ну что такое? Вы стесняетесь? Ну, хорошо, я помогу вам.
Она прошла к столику и усадила куклу с каштановыми волосами (точно такими, как и у его папы) на свободный стул. Платье она предварительно сняла (не годится мальчишке ходить в девчачьих одежках), и надела на сына пошитые собственными руками шортики и футболку с вышивкой на груди.
-- Ну, вы тут знакомьтесь... Сережа хороший мальчик, как и вы, мои родные.
Она потрепала каждую куклу по курчавым волосикам, улыбнулась и пошла к двери. Обернулась. Куклы смотрели друг на друга пластмассовыми глазами.