Шпиллер Катерина : другие произведения.

Дочка, Не Пиши!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Хочется сразу предупредить всех: если вы не осилили мою автобиографическую книгу "Мама, не читай!", вы, наверное, не сможете понять, о чем будет рассказано здесь. Сначала необходимо прочитать тот текст и только потом браться за этот. В противном случае вам вряд ли будет интересно.
  
  
  Предисловие
  
  - А вы - сильный человек, - сказала мне мой лечащий врач.
  - Да что вы? - вскинулась я. - Я совершеннейшая тряпка.
  - Нет, - покачала головой доктор. - Уверяю вас, и поверьте моему опыту: очень немногие люди с вашей болезнью выдержали бы все, что перенесли вы, и смогли бы выжить после этих событий... Такое серьезное заболевание, как у вас, как правило, ломает человека окончательно, и очень часто он просто уходит.
  - Куда?
  - Из жизни, - просто ответила врач.
  - Вы хотите сказать, что я сильная, потому что еще жива?
  - Скорей наоборот: вы живы, потому что вы сильная.
  После этого разговора я впервые в жизни стала подозревать в себе хоть какую-то силу воли. Я все еще не верила, но робкая надежда на это качество, всегда казавшееся чужим, принадлежащим совсем другим людям, вдруг поселилась в моей душе.
  Взять судьбу в свои руки. Не быть жертвой. Уметь постоять за себя и близких, дать отпор тем, кто мешает тебе жить, не прощать подлости и предательства, уметь давать сдачи. Такие, казалось бы, простые, всем известные правила жизни я до сорока лет не относила к себе. С детства была тряпкой со всеми. Исключением был один-единственный человек - первый муж, у которого воли было еще меньше, чем у меня.
  Я была покорной, раздавленной близкими людьми девочкой-девушкой-женщиной, с психологией убогой жертвы, слабой и не достойной ничего хорошего в этой жизни. Поэтому я не любила себя, не любила жизнь, но зато очень любила своих палачей - моих родителей. И вот какая штука: стоило этой любви умереть, а умерла она, потому что ее убили, уничтожили сами объекты этой любви, как у меня появились и сила, и достоинство, и самоуважение, и желание жить.
  Когда перейдены все Рубиконы, все возможные границы, преодолены существовавшие барьеры, не выдерживает никакая любовь. И тогда наступает прозрение, вспоминается целая жизнь, а ее события переоцениваются и переосмысливаются. Начинается Vita Nuova, но не как у Данте в светлых, чистых образах, а с приземленно-реалистичным взглядом на суть событий и характеров. Новая жизнь полностью перечеркнула прежнюю, став ее противоположностью. Эти две половины абсолютно полярны, они не могут сосуществовать, одна не является продолжением другой. Одна стала отрицанием другой. Именно поэтому жить так, как я живу сегодня, т. е. с открытыми глазами и очищенной душой, и при этом принимать прошлую жизнь и не сводить с ней счеты невозможно.
  Новая жизнь потребовала от меня тщательного подведения итогов прежней, ее ревизии и сжигания на костре застывших заблуждений, лицемерия, принимаемого за мораль, холодного равнодушия, казавшегося приязнью, ненависти, подававшейся как любовь. Это было мое внутреннее аутодафе. Но без этого Новая жизнь не могла начаться. Без этого даже мой организм не мог окончательно справиться с болезнью. Овладело ли мной мстительное чувство, когда я начала писать свою автобиографическую книгу? Нет! Это было бы самое глупое и примитивное объяснение моих чувств и устремлений. Нет, не месть. Аутодафе во имя Новой жизни, во имя моих любимых людей, с которыми я хочу и обязана жить долго и счастливо. Я разожгла в себе костер - написала обо всем пережитом, сказала правду и донесла ее до всех, кому это интересно.
  Бросить курить мне, очевидно, в ближайшее время не суждено. Почему? Потому что, как это ни странно, именно в тот момент, когда я выхожу на балкон, сажусь в кресло, прикуриваю и начинаю сей вредный для здоровья процесс, любуясь синей гладью моря и самым красивым в мире предзакатным небом, переливающимся сразу пятью цветами, солнцем-апельсином, торопливо, так по-южному катящимся прямо в море, ко мне в голову приходят самые интересные мысли, которые я, загасив сигарету, бегу записывать, чтобы они не успели исчезнуть, подобно тому апельсину, за пять минут утонувшему в море. Странно, я ведь отчетливо ощущаю, как от никотина сжимаются сосуды в голове, а порой мне вообще дурнеет... А вот поди ж ты - при всем этом идет весьма успешный мыслительный процесс. Ну, как это понять? С одной стороны - ужасно вредно, с другой - обалденно полезно. Ведь размышления - интеллектуальный фундамент человека разумного, по крайней мере, претендующего быть sapiens.
  Есть еще нечто, парадоксальным образом стимулирующее мое серое вещество. Это езда на машине в одиночестве. Вот просто так кататься по отличным дорогам Израиля и, безукоризненно соблюдая правила дорожного движения и ни в коем случае не отвлекаясь от дороги, думать, думать, думать... Как это получается? Почему? Каким образом руль, педали и зеркала могут способствовать усиленному мыслетворчеству, а не отвлекать?
  Накатавшись, я загоняю машину в гараж и бегу к компьютеру, чтобы писать и читать. Записывать свои мысли и читать почту и интернетовские форумы, где уже больше чем полгода публика обсуждает мою книгу "Мама, не читай!" и заодно меня саму. Оказывается, многих хлебом не корми, а дай повод влезть в чужую жизнь и обругать на этой вроде бы запретной территории все, что только можно: поступки человека, его мысли и чувства, его образ жизни, понятия и мировоззрение и даже его боль. Для меня такое поведение - загадка, я никак не могу представить психологию подобных людей. А уж публичная оценка поступков реального человека, его осуждение и шельмование, на мой взгляд, нечто запредельное. Но люди настолько не похожи друг на друга, будто они живут на разных планетах, несмотря на формальную прописку человечества на Земле. И понять друг друга "инопланетянам", даже говорящим на одном, к примеру русском, языке, бывает ничуть не легче, чем дикарю из племени тумба-юмба и активистке феминистского движения. Да и нужно ли?
  Вспоминаю рассуждения своей матери, которые еще в детстве произвели на меня огромное впечатление: "Нужно строить вокруг себя заборчик, такую загородку собственной жизни и не впускать туда ничего лишнего и никого, кто тебе не нужен и чужд". Правильные вообще-то были рассуждения. Другое дело, что, когда я пыталась воспользоваться мудростью матери, она сама же изо всех сил, безжалостно ломала все мои "постройки" и оставляла абсолютно открытой для злобы, агрессии и "лихих людей", беззащитной и досягаемой. И я разучилась строить "заборчики". Зато привыкла рыть окопы, в которых можно спрятаться, согнувшись в три погибели, как при артобстреле.
  В своей новой жизни я умею защищаться, не сгибаясь пополам и не распластываясь на земле, а просто не подпуская к себе тех, кто хочет меня уничтожить, раздавить и наказать без вины лишь потому, что я им не нравлюсь. На моем "заборчике" колючая проволока под электрическим напряжением в тысячу вольт. Попробуйте залезть! Мало не покажется.
  Впрочем, что-то я ударилась в теорию, пора вернуться к конкретной истории. Тогда, в самом начале я (еще? уже?) не курила. То есть давно бросила и не собиралась начинать.
  Итак, в январе 2010 года моя книга была опубликована в Интернете. Эффект превзошел все мои ожидания, а общественная значимость темы, которую я подняла как чисто личную, привел к популярности моей персоны. Я к такому не стремилась, это произошло помимо моей воли. После этого началась моя Новая жизнь, которая ко мне благосклонна и великодушна. К старому возврата больше нет, как писал поэт, да и было бы глупо.
  До моих бывших близких текст книги дошел недели через три. Думаю, они были в шоке - как это я впервые в жизни осмелилась открыто ответить на публичные пинки и зуботычины! Но урок им оказался не впрок, действовать они продолжали по инерции в свойственной им манере, т. е. лгать и лицемерить. Заранее проиграв, они вновь объявили мне войну, чем еще раз доказали свою интеллектуальную несостоятельность. Задумайся они хоть немного, и им стало бы ясно, что их война была ими проиграна в тот момент, когда я только начала писать "Маму". Но они выбрали безнадежные сражения. Все их последующие действия были позорны и смехотворны. После их "кавалерийской" атаки мне вновь пришлось "браться за оружие", но теперь уже для того, чтобы заткнуть рот "врагу" окончательно. Я не стала бы этого делать, если бы не их неуемное желание опять и снова меня "победить". Книга, которую вы сейчас читаете, результат "последней битвы".
  Часть первая
  Что-то происходит...
  Прошло всего полгода после публикации в Интернете моей книги "Мама, не читай!". Я писала частную исповедь, отвечала на нанесенные мне публичные болезненные удары, клевету и откровенную злобную ложь, а книга, к моему великому удивлению, оказалась первой ласточкой в разговоре на общественно важную тему - об обожженных родительской нелюбовью детях. Вот почему до сих пор не утихают в виртуальной Сети ожесточенные споры сторонников и противников моего откровения. Вот почему мой мир поделился с недавних пор на мучителей в компании с их сторонниками и жертв этих мучителей, которые благодаря моей книге (о, неземная радость от собственной нужности!) впервые решили изменить свою жизнь, вдохновившись моим примером.
  А начиналось все совсем не радужно. Самые первые отклики на мою книгу были ругательно-ханжескими и очень-очень агрессивными. Но по порядку...
  
  Книга уже была написана, а я все металась: что с ней делать? Отправила в несколько издательств, откуда, естественно, не было ни ответа ни привета. Это нормально. Подобный электронный "самотек" в девяти случаях из десяти везде тут же отправляют в виртуальное мусорное ведро. Я попала в эту "девятку". Сказать, что я сильно удивилась? Нет. К тому же я все еще не была уверена, что хочу публикации книги. И даже если бы тогда пришел откуда-нибудь положительный ответ, я не убеждена, что тут же дала бы согласие на издание. Я ждала, все еще надеясь на какие-то телодвижения со стороны родни - не дружеские, наверное, но... неравнодушные, что ли... Наивная, глупая надежда! Но она жила во мне очень долго...
  А родня тем временем продолжала свои отнюдь не дружественные акции, бросая камни в меня, обижая мою дочь и оскорбляя моего мужа. Последней каплей, которая на самом деле переполнила чашу моего терпения и окончательно смыла остатки глупой надежды, оказалась заметка одной некогда знакомой журналистки О.Б. в "Живом журнале" - ЖЖ (кто не знает, это такой дневниковый сайт в Интернете). Эта совершенно случайная находка окончательно вывела меня из себя. О.Б., дама преклонного возраста, в котором естественно заботиться о душе, а не разносить сплетни, сообщила всему свету, что я - негодяйка, поскольку так меня охарактеризовала Галина Щербакова, и в подтверждение этого ляпнула отвратительную ложь. Понимая, что источником лживой информации является моя мать, а автор дневника только повторила ее, я попыталась вразумить бывшую журналистку, написав ей о недопустимости распространения оскорбительной информации, полученной от одной из сторон семейного конфликта. О.Б. не захотела считаться с моим достоинством и оставила ложь в открытом доступе. Вскоре выяснились мотивы ее поведения, отнюдь не бескорыстные, но об этом (и о самой даме) несколько позже.
  А тогда я окончательно поняла, что мою исповедь надо публиковать.
  Итак, январь, 25 число. Я совершенно не знаю, где и как в Интернете размещают свои произведения начинающие писатели и графоманы, а потому тупо задаю в строке поиска: "литературные сайты". Google[1] любезно выкладывает всю имеющуюся у него информацию. И я, не особенно разбираясь, что там и как, но убедившись, что именно на этих сайтах публикуют свои труды и тусуются все те, кто решил, что умеет писать, развешиваю на них "Маму"... Развешиваю и успокаиваюсь в расчете услышать "эхо" не так уж скоро.
  Это был конец истории моей жизни до "Мамы".
  26 января день начинался, как обычно. Наша израильская зима - это слегка прохладное московское лето. Солнце все равно горячее и шпарит с утра до вечера. Позавтракав и обсудив предстоящие дела с мужем, я безо всяких предчувствий включила Интернет, чтобы посмотреть последние новости... О-па! Оказывается, к моей книге уже проявлен интерес. Есть в Рунете (это русскоязычная часть Всемирной паутины) самый главный графоманский сайт под названием "Самиздат" (СИ). Вот там и появились первые отклики на мою книгу. Сначала я даже не поняла, что авторам комментариев (как их там называют, "коммов") можно отвечать, и долго изучала все кнопки, чтобы понять, как это делается.
  С этого дня и началась новейшая история моей жизни. Или, если хотите, биография, часть вторая. Вроде бы всего полгода, шесть месяцев, но каких! Такие месяцы порой стоят всей жизни. Так что же произошло со мной в этот короткий период?
  Каркают первые ласточки
  Напоминаю краткое содержание первой части моей жизни, описанной в книге "Мама, не читай!". Я росла в семье, состоящей из моих родителей и старшего брата по матери. В результате большой нелюбви ко мне со стороны матери и безучастного безразличия отца, а также развратных действий брата я с детства подхватила очень прилипчивую болезнь под названием хроническая депрессия. Болезнь дала осложнения в виде сломленной воли и разрушенной личной жизни. В качестве иллюстрации многолетнего тягостного состояния я поместила в книге свой реальный дневник, который вела в периоды усиления болезни. Я постаралась показать, как простая нелюбовь родителей к собственному ребенку может погубить его, растоптать его личность, загнать в тяжелую и плохо поддающуюся лечению болезнь и довести до суицида. Такая вот "веселенькая" история на фоне вселенского лицемерия матери. Кое-кого книга, однако, сильно разозлила, в чем я не преминула убедиться уже на следующий день после публикации. Волнуясь, можно сказать, трепеща (скоро эти чувства притупятся, а потом уйдут совсем, невозможно их испытывать каждый день и каждый час - а именно с такой частотой стали появляться новые комментарии к моей книге), я прочитала первые мнения читателей. Здесь и далее я буду цитировать комментарии к книге на сайте СИ (www.zhurnal.lib.ru). Я буду по возможности приводить тексты комментариев в исправленном виде, т. е. без многочисленных орфографических и синтаксических ошибок.
  
  Азиат (ник изменен, так как сей гражданин ко всем своим многочисленным "достоинствам" еще и пишет, читать его сочинения нормальному человеку невозможно, потому и не хочу его рекламировать - из уважения к своему читателю):
  Обязательно надо вывешивать семейное грязное белье на всеобщее обозрение? Еще все скелеты из шкафа вытащить осталось и все детские обиды, и подростковые комплексы. Ну, для того, чтобы все обсосали. А имя еще одной злобной твари, вылившей грязь на собственную старую мать, - Екатерина Шпиллер!!!
  
  Злой гений:
  Человек, который выбирает себе одежду в лондонских и парижских магазинах, занят тем, что проклинает свою раннюю юность, поминутно тыкая читателю в нос тем, что пьет вино в Риме, а ужинает в Венеции. Читать мерзко.
  
  "Зачем он мучил себя, ежеминутно терпя от меня тычки в нос по поводу Рима и Венеции? - подумала я. - Жаль, правда, что я еще не была в Венеции и поэтому о ней не писала, но это так, мелочи. Главное, что в нос от меня он уже получил. Пустячок, а приятно!"
  А еще меня стал мучить вопрос: что же это за "25-й кадр" у меня там в книге? Ведь я написала всего пару абзацев про Италию, максимум пару страничек про поездки вообще... Видно, глубоко запрятаны тайны литературного творчества. (Господи, творчество... Это я о себе?)
  Надо все-таки посмотреть, что же это за сайт СИ. Оказалось, что в основном на нем пасутся графоманы-фэнтезийщики, т. е. пишущие в стиле фэнтези. Я, мягко скажем, не поклонница данного жанра. А после того как зашла на странички многих из "писателей", от слова "фэнтези" у меня, видимо, теперь до конца жизни будет выступать сыпь. А уж количество того, что они выдают на-гора в качестве своей работы, может повергнуть в шок любого человека, хоть капельку интересующегося литературой. Чтобы дать представление об этом увлечении взрослых теть и дядей, приведу всего лишь несколько первых попавшихся под руку заголовков этих сочинений: "Когда сила в твоей крови", "Магия крови", "Месть чародея", "Повелительница Тьмы", "Страна Алого Креста", "Предтечи Зверя", "Корпорация монстров" и т. д. и т. п. А уж сами тексты... Такое впечатление, что эти люди никогда не учились в школе, не бывали на уроках литературы, получали сплошные двойки по русскому языку, но с какого-то перепуга решили, что могут писать. Диагноз, увы, один-единственный и точный: графомания в тяжелой форме.
  Теоретически, конечно, среди них может случайно затесаться и способный человек, ведь авторов там тысячи. Однако найти его не более вероятно, чем сорвать джекпот в лотерее. В этом графоманском сообществе сложились свои правила общения и поведения. Интерес к их "нетленкам" зафиксирован бесстрастным компьютером как исключительно взаимный. Поэтому старожилы сайта ревностно следят, чтобы никто не выбивался из общего ряда. Десяток комментариев к одному произведению считается обычной нормой. Те, у кого их сотня-другая, признаются лидерами. Успех прощается собратьями по перу только весьма ограниченный, например, высшим допускаемым достижением является бумажная публикация в какой-нибудь многотиражке или районке, на худой конец, в занюханном провинциальном сборнике. Все эти "успехи" скрупулезно фиксируются, собираются, тщательно суммируются и выносятся на всеобщее обозрение к пущей зависти коллег-графоманов.
  
  Но в тот январский день 26-го числа я ничего этого еще не знала. Я лишь недоумевала. Во-первых, после публикации книги прошло меньше суток. Мой текст очень даже не маленький. Как кто-то успел его осилить? Это же надо было читать, не поднимая одного места от компьютерного кресла в течение целой рабочей смены. Но есть и во-вторых: ужасно обидным мне показалось то, что из 240 страниц текста была замечена всего одна тема: о шмотках. Вскоре я убедилась, что для определенной категории читателей шмотки до сих пор вызывают какой-то фрейдистски-болезненный интерес. Ну что ж, поговорим об этом.
  "Шмоточники"
  Итак, некоторых читателей (многие из них - "писатели") больше всего из моего текста взволновали проблемы шмоток (а также денег, золота, бриллиантов, хотя о них я и не писала). Похоже, остальное "шмоточников" не очень заинтересовало. Вот типичный пример.
  
  Хи-хи:
  Если это выдумка, то выдумано хуже, чем у Санаева в "Похороните меня за плинтусом". Там острее, и не так длинно. А если правда, то тоска берет от того, что бедному ребенку чуть ли не главным казалось в детстве то, что нет подходящих шмоток.
  
  Анна:
  Ботиночки ей не те купили. Не покрасивше. Да многие дети за старшими братьями и сестрами донашивали, кому-то и надеть было нечего, а эта дамочка с такими претензиями. Да каждый второй ребенок в нашей стране может с такими же претензиями к родителям - а вот у подруги кофточка покрасивше, "я, Вань, такую же хочу..."
  
  Брунгильда:
  Не те туфли купили, нужной кофточки не было, не провожали по вечерам из музыкальной школы... Понимаете, точно так же было у всех. И средний читатель вроде меня не понимает, чего же в этом такого страшного. Особенно люди нашего возраста. У меня тоже первые "настоящие" джинсы появились только в 25 лет, а в детстве я донашивала вещи за старшим братом, поэтому меня все время с мальчишкой путали. Правда, может, ваша проблема в том, что вы жили в Москве, а не в провинции, у вас у половины одноклассников была одежда, купленная через фарцовщиков, а у нас в классе - у одного-двух.
  
  Ах, Брунгильда! Читатель, запомни это имя. Сия дама еще даст перцу, правда, в ответ тоже получит по полной программе, но персонаж этот - уморительный и показательный. Ее имя (ник) я изменила по той же причине, что и ник Азиата: не хочу делать рекламу графоманской писанине. В комментарии Брунгильды есть одно здравое зерно: она все же соображает, что есть некая разница между местом ее проживания и Москвой. В моей книге русским языком, черным по белому написано, что в Москве в конце 70-х уже были немножко иные представления, чем в провинции, о том, как должен выглядеть человек. Мои подруги были из самых обычных, небогатых семей, и все они (все!) были одеты значительно лучше меня. Я подчеркивала именно этот факт. Не заметили. Проигнорировали. Или "включили дурака".
  
  Брунгильда:
  Нужно более подробно описать, как жили другие московские дети, точнее, дети вашего окружения. Это же очень тонкая прослойка, чья жизнь практически неизвестна.
  В отношении той же одежды. У нас в классе лучше всех одевалась девочка, чья мать работала проводницей на поезде дальнего следования и имела возможность покупать то, что "выбрасывали" в Москве. То есть если вас одевали так, как эту девочку, то одевали очень неплохо. Откуда же читателю (не москвичу) знать, как одевали ваших ровесниц и где им покупали одежду? Мои родители, например, и не прочь бы были воспользоваться любым блатом, но его просто не было.
  
  Вот ведь чудеса какие! Я не знала, что мы с Брунгильдой жили настолько в разных странах... Не ее и не моя вина, конечно, однако, сдается мне, что дама лукавит: не может она не знать, что в Москве в магазинах тоже было шаром покати. И без приложения особых усилий, одеваясь "из магазина напротив" без очереди, блата и фарцовщиков, та же москвичка выглядела как чучело, то есть отвратительно и безвкусно.
  И бросьте - о какой такой "тонкой прослойке" шла речь? Что за выдумки? Я училась в трех школах, и в двух из них большая часть класса - дети из рабочих семей, совершенно простые люди! Вам и об этой "прослойке" ничего не известно? Ну-ну, почитайте про советский рабочий класс - о нем написаны горы книг, сняты сотни фильмов. Или в провинции были свои книги, свои фильмы, не столичные?
  К моему счастью, очень скоро среди читательских откликов появились и благожелательные. Нашлись и такие, которые сразу весьма убедительно поставили Брунгильду и К№. на место.
  
  Reader:
  "Откуда же читателю (не москвичу) знать, как одевали ваших ровесниц и где им покупали одежду?" (Брунгильда)
  А из книги узнать. Там же написано - героиню одевали хуже всех одноклассниц и подруг. Вы что, доказательств требуете, как в суде? Автор как раз очень четко об этом поведала - словами девочки-одноклассницы. По-моему, достоверно. А как там было на самом деле, не знаю. Но недоверия книга не вызывает. Автор задала условия, нарисовала картинку, а главное (именно это и обеспечивает достоверность), передает все это через собственное восприятие - иногда здоровое, иногда болезненное. Именно откровенность придает правдоподобие всему описанию.
  Мне кажется, ваши претензии, Брунгильда, проистекают от невнимательного чтения.
  
  Почитав все это, я тоже не смогла остаться в стороне от беседы и сразу взяла быка за рога:
  
  Автор:
  Я вдруг поняла, что меня очень достало одно обстоятельство. Я пишу, как старший брат проявлял к маленькой девочке отнюдь не братское любопытство, а людей трясет от главки об одежке. Я пишу, как родители игнорировали болезнь девочки, которая мучилась головными болями, тошнотой и бессонницами, а почтенная публика видит лишь тему шмоток. Я пишу, как девочка стала шарахаться от всего мира, бояться обычной жизни из-за поведения своих родителей, а некоторые читатели негодуют по поводу моих воспоминаний о тряпье, в которое я была одета и из-за чего, разумеется, тоже страдала.
  Некоторые пишут: а у меня было еще хуже! Ну и что с того? Вы думаете, мне от этого легче? А тем более - легче той девочке?
  Отчего же некоторых так "заколбасило" именно на этой теме, напрочь заслонившей все остальное? Вот и скажите: кого из нас больше волнует это? Кто до невозможности зациклен на шмотках? В моем тексте сия тема одна из многих, в комментариях некоторых читателей она главная и основная, которая взволновала, задела, видимо, за живое. Так у кого это болит?
  
  Но, как показало время, все оказалось бессмысленно - и слова Reader" а, и мои... "Шмоточная" тема продолжает волновать умы некоторых читателей больше всего на свете.
  
  Тося Т. (имя изменено):
  Вот кофточки не было, одежки в обычном магазине куплены, а не по блату - вот трагедия!
  
  Людмила:
  К сожалению, считаю, что вся ваша книга пропитана злостью и ненавистью. Тряпки, квартиры, любовные романы - вот ваши интересы.
  
  Зеркало:
  Вы написали: "вещи из ближайшего магазина". У меня половина подруг так одевалась, хотя школа была что-то типа элитной в современном понимании. Насколько помню, никто не морщился. Тогда это было не так важно, как сейчас. Это ваши личные комплексы, о которых если и стоило упомянуть, то в другом контексте.
  
  О, любимый аргумент: "у меня половина подруг так одевалась". Кстати, а почему Зеркало не сообщила о себе, из какой она была половины, странно как-то... Могу предположить, что среди "половины подруг", одетых убого, эта девочка, очевидно, одетая "из-под прилавка", чувствовала себя очень даже неплохо.
  Важно это было всегда, потому что, живя среди людей, необходимо соответствовать социуму, в котором живешь, его требованиям. И если ты одет, как нищий, то именно так тебя и будут воспринимать - так устроено любое человеческое общество. Или носи на себе табличку: "Я из хорошей и культурной семьи, просто мои родители на заморачиваются тряпками". К сожалению, я до этого в детстве не додумалась, а то бы непременно ходила с такой.
  Некоторые советские люди (я продолжаю называть многих наших людей "советскими", потому что по своей сути они именно такие и есть) и по сей день ничем подобным не заморачиваются, например, не считают нужным покупать дезодоранты - ну, выше они этого, и все тут! Последствия такого высокого духовного полета мы и имеем счастье обонять ежедневно в общественном транспорте. А ведь эти, которые "духовно выше", просто не желают считаться с требованиями цивилизации. А Зеркалу, по-видимому, такой запашок "и сладок и приятен", ведь у нее, в отличие от меня, нет личных комплексов. Или она тоже противница дезодорантов? В одном Зеркало права: конечно, речь идет о моих личных комплексах! Они возникли и оттого, что одноклассницы как раз морщились от вида моей одежды. Но раз у Зеркала такого не было, я, конечно, не имела права упоминать эту проблему в данном контексте.
  Впрочем, есть еще одна банальная версия того, почему так "заколбасило" некоторых людей на двухстраничной теме... Зависть. Тривиальная, тупая, злобная и неукротимая. Ведь я написала, что теперь у меня и с этим (да-да, со шмотками этими несчастными!) все хорошо. Они у меня есть в большом количестве и самого лучшего качества. Вот этого мне могли и не простить! Разве "совок" может спокойно пережить чье-то благополучие, даже наступившее после больших проблем и потерь?
  Вспоминаю известную жуткую историю солдатика, которого покалечили в армии, в результате чего он остался полным инвалидом без ног. После того как об этом рассказали телевидение и газеты, семье несчастного выделили какие-то деньги и, кажется, предоставили новое жилье. Помню выступление матери этого солдатика... Она со слезами рассказывала, что соседи стали злобствовать и травить несчастную семью. Так что предметом зависти у значительной части нашего населения может стать даже помощь изуродованному человеку. Что уж говорить о шмотках!
  Я задумалась, или, как говорят в русских сказках, пригорюнилась. Я чувствовала, что происходит что-то не совсем то... Нет, я вовсе не ждала аплодисментов и восторгов от читателей, но подобного поворота все же не предвидела. Вот ведь какая наивность, дожить до седин и не понимать, как много людей вокруг меня - с другой планеты. Или это я с другой планеты? В любом случае, мы совершенно по-разному смотрим на этот мир, настолько по-разному, что вообще не в состоянии понять друг друга. Это стало очевидным довольно быстро, но в самом-самом начале я оказалась к этому не готова. Несколько позже один весьма интересный, хотя и не без странностей, читатель, регулярно появлявшийся на моем форуме, скажет, что я - "человек Чистого Будущего", а потому типичные представители "грязного настоящего" не понимают и ненавидят меня. Осознаю всю степень этого преувеличения, но, к чему скрывать, приятно было это прочитать о себе. Хотя я совсем не уверена, что при таком количестве поборников "грязи" "чистое будущее" реально достижимо в обозримые сроки.
  Правила игры
  Не очень далеко еще уйдя от начала, должна рассказать читателям о тех правилах игры, которые пытались мне навязать хулители и проклинатели, подозрительно быстро объединившиеся в целую банду. Они почему-то решили, что вправе разговаривать любым манером, употреблять какие угодно слова и оскорблять меня, а я... Я, по их плану, должна была кротко внимать всему этому или, что еще лучше, покорно принимая и безропотно снося удары, благодарить хулителей за науку и правду. Они не ожидали отпора с моей стороны и были крайне возмущены, когда получили его. Я выбрала записи одной моей корреспондентки, во-первых, потому что в них содержатся наиболее типичные для комментаторов этого сорта обвинения, а во-вторых, потому что это наиболее связный и читабельный текст.
  
  Тося Т.:
  Теперь я могу судить о целой книге - пусть с третьего раза, но до конца осилила. Именно не дочитала, а осилила. Если вначале все то, что вы описываете, было мне близко, то дальше стала я в вас, как личности, разочаровываться. Все чаще, все больше из-под маленькой несчастной девочки проглядывала эгоистка с, простите, сволочным характером (эту вашу черту также выдает ваша манера общения, ответы на негативные комментарии). Все кругом такие твари!
  Ах, мать плохая - не взяла вас с мужем в гости, куда вас приглашали! А вы не подумали, что мать ваша банально вас стеснялась? Стеснялась того уродца, которого вырастила? Безусловно, она виновата! Виновата!!! Это я не ерничаю. Она сделала вас такой.
  Стоп! Обратите внимание: для Тоси Т. нормально, если мать стыдится собственного ребенка. Якобы уродца... Что имеет в виду Тося? Мою внешность? Ну, о ней я довольно-таки критического мнения, но уж уродцем точно никогда не была, да и мать в своих произведениях писала: "моя красивая дочь". Замечу также, что на СИ была размещена моя фотография. Не зависть ли бередит душу бедной Тоси? Фотограф был хороший, фото удалось, возможно даже, оно мне льстит.
  Мне могут возразить: Тося имела в виду мое моральное уродство, вроде как я была какая-то не такая, как все, неправильная, что ли. Ой ли? В книге ясно сказано, что уж вести себя я всегда умела, во всяком случае, претензий по этому поводу никогда не было. Я не знаю, как читала Тося мою книгу, но там также было написано, что родичи второго-третьего круга (тети, дяди, двоюродные и троюродные братья и сестры) тогда еще относились ко мне очень даже хорошо. И продолжение истории с гостями там тоже изложено. Но Тося притягивает за уши свою версию: моего "уродства" и права матери стыдиться такой "уродской" дочери. Что ж, это в гораздо большей степени характеризует Тосю и ее мораль, чем меня, что она потом и докажет.
  ...Я выхожу в красивый ухоженный двор - покормить моих ободранных, уличных кошаков. Половина кошечек раздуты от беременности, другая половина - уже кормящие мамочки. Они трутся о ноги, мурлычут и умильно заглядывают в глаза. Еще бы, я выношу для них молочко и кошачьи чипсы, а им детишек надо выкармливать, так что я - полевая кухня. Они ласковы со мной и прекрасно знают, что я их друг, но... Но никогда эти осторожные, умные животные не показывают мне своих детенышей, надежно спрятанных в разных укромных местах. Кто-то "свил гнездо" в зарослях кустов, куда человеку не продраться сквозь цепкие ветви и колючки, а кто-то пристроил малышей в полуподвальных запертых помещениях, куда можно пробраться только сквозь крохотное оконце. Берегут киски детишек, ох, берегут!
  Мяукающие мамашки выводят детенышей "в свет", только когда им исполняется полтора-два месяца и их уже надо приучать к самостоятельности. Я обожаю эти "выходы в люди" маленьких комочков с испуганными глазенками и крохотными хвостиками... Мамы-кошки всем своим видом дают понять миру, что они гордятся потомством. Даже дворовые кошки...
  Подленькая мысль о том, что нормально стыдиться своего ребенка, не любить его, если он какой-то "не такой", уж слишком часто, чтобы можно было это проигнорировать, появлялась в некоторых комментариях - и не только мужчин, но, что самое дикое, и женщин тоже.
  
  Тося Т.:
  Вы, вероятнее всего, уже родились с некоторыми психологическими отклонениями, а мать не поняла этого, воспитывала вас как нормального ребенка. Плюс к тому, даже к нормальному ребенку, видимо, подходов правильных не знала, вот и получилось, что получилось.
  
  А что получилось-то? Что конкретно? Я кусала людей? Лила кому-нибудь на голову разнообразные напитки? Требовала, чтобы слушали стихи моего сочинения? Что я делала такого, чтобы меня нужно было стыдиться? Ни в книге, ни в жизни ничего подобного не было. Это была даже не фантазия Тоси, а, если называть вещи своими именами, злобная ложь и желание меня оскорбить. Всего лишь. Поэтому Тося продолжает искать другие, с ее точки зрения, слабые места в моей биографии.
  
  Тося Т.:
  Но мать ваша - живая женщина. С присущими ей плюсами и минусами. Неужели плюсов у нее совсем-таки нету? Вот вся насквозь черная? Может, душой и скупая, а деньгами? Разве отказывала вам в чем-то? Одну машину подарила (типа с возвратом, но родители наверняка догадывались, что возврата не будет), потом вторую. И если машиной она вас когда-то попрекнула - то квартирами не попрекала. Ни первой, ни второй. Или это мелочи? Действительно, что такое квартира в Москве? Так, пустяки.
  
  Нет, у Тоси Т. глаза явно не в порядке. Потому что получается, что читает она... странным образом. Про квартиры в книге я написала предельно ясно: что я об этом думаю, как я за это благодарна и прочее... Мать действительно меня за квартиры не попрекала. Ну, конечно, для Тоси Т. подобное - подвиг. Очевидно, все, что она делает для детей (если они у нее есть, конечно), она заносит в амбарную книгу, в которой детей заставляет расписаться, а потом всю жизнь попрекает их и напоминает о долге. Разумеется, отсутствие попреков - подвиг в ее глазах, за который требуется отдельная благодарность. Попутно замечу, что приобретение квартир для детей улучшает жилищные условия и родителей, иными словами, взаимовыгодное это мероприятие, даже если не принимать во внимание абсолютную естественность помощи детям со стороны родителей.
  
  Тося Т.:
  Самообличительный текст у вас вышел, Катерина. Вы не столько мать дерьмом облили, сколько саму себя. Если хотите, чтобы текст этот в бумажном виде появился, чтоб тысячи людей его прочли - хорошенько отредактируйте. Во-первых, он должен читаться. Читаться легко, без усилий. Во-вторых, еще больше предстоит поработать над содержимым, если вы хотите выглядеть в нем белой и пушистой. Пока что ни белой не получилось, ни пушистой.
  У меня тоже было не слишком сладкое детство, так что не упрекайте меня в черствости. В начале книги я сочувствовала вам. В конце меня от вашего невыносимого эгоизма тошнило. Женю вашего жалко. За что ему так повезло?
  
  Сорвалась-таки Тося на откровенную грубость и этим только себя измазала любезной ей субстанцией. Ее вроде бы деловые советы про редактирование в этом контексте выглядят просто смехотворно.
  Тосе и иже с ней трудно будет понять то, что я сейчас напишу, но пусть попробуют сделать усилие: я не собиралась выглядеть в своей книге ни белой, ни пушистой, хотя бы потому, что таковой не являюсь. Я писала правду. И о близких, и о себе. Получилась не пушистая? Значит, не соврала. Самое смешное, что это обвинение - самая главная защита моей репутации как автора книги. Если бы еще не было хамства и желания непременно меня оскорбить, я могла бы записать Тосю в сторонницы.
  Я была честна в своей книге и писала все, как есть. Не скрывая своих плохих, неправильных поступков и даже не ретушируя их, я старалась их объяснить, а не искала оправданий. Однако мои критики упрекнули меня за то, что свои-то недостатки и пороки я объясняла, а вот материны лишь обличала.
  Обвинения эти несостоятельны. Я прекрасно поняла и постаралась объяснить все то, что она делала со мной. Она не любила, не умела любить дочь (вот уж понять почему - увольте!). И по-моему, главное объяснение я сформулировала четко. Однако объяснение не является оправданием. Скажу больше - в моем случае это даже не первый шаг к прощению, потому что как раз суть поведения матери исключает даже возможность прощения. Во всяком случае, пока эта суть остается прежней... И разве объяснение может изменить мое отношение ко всему произошедшему?
  После комментариев, подобных Тосиным, в которых всегда присутствует что-то как бы личное, я начинаю лихорадочно вспоминать: а не должна ли я этому человеку денег? Иначе за что он меня так ненавидит? Ему-то я что плохого сделала? Борец за идею? А за какую?
  Ну, а последняя Тосина фраза про моего мужа - это уже совсем за пределами позволительного для интеллигентных людей. Мне остается только послать виртуальную пощечину хамке.
  
  На следующее утро, еще не успев позавтракать, я бросилась к компьютеру... Интернет не обманул моих ожиданий: книгу продолжали очень активно читать и комментариев за ночь сильно прибавилось. Однако когда я углубилась в их чтение, мое недоумение вкупе с горечью лишь возросли. Все больше я чувствовала себя во враждебном окружении инопланетян... Я как будто вернулась в детство, когда ощущение чуждости и враждебности окружающего мира было для меня нормой.
  Погрузившись в Интернет, я с неудовольствием заметила, что в Сети встречается намного больше хамов, чем в реальной жизни. Это и неудивительно, окажись хам на расстоянии вытянутой руки, он не рискнет показывать свое "культурное" нутро, ведь по физиономии схлопочет. А сидя за компьютером, он чувствует себя в неприкосновенности, и присущая большинству пакостных людей трусость не мешает ему полностью раскрепоститься и делать то, что он вынужден в себе подавлять при реальном общении с людьми. Приведу несколько типичных примеров.
  
  Анна:
  Мы знаем о поведении Галины Щербаковой только из написанного психически не вполне здоровой дочерью. И все. Нет никаких подтверждений, что так и было.
  Да к сорока годам сто раз вылечиться можно было! Или хотя бы улучшить как следует свое состояние. Это же не идиотия. А к книге написали бы тогда в аннотации: "записки психически неадекватной..."
  
  Вот еще один "добрый" человек - эта Анна стала надоедать мне своими злобными заметками с самого начала и никак не уходила с форума. Я так и не поняла, для чего она это делает. Если не считает меня больной, выходит, хочет просто нахамить. Если считает, что я нездорова, значит, мадам удовлетворяет свой садизм: кто еще может так доводить заведомо больного человека? В обоих случаях портрет получается не очень эстетичный.
  Пример другого типичного обвинения.
  
  Читатель:
  Автор воспринимает только положительные отзывы. Как там - кто похвалит меня лучше всех? Любая, даже корректная критика не воспринимается.
  
  Автор:
  Пожалуйста, ответьте только на один вопрос: слово "дерьмо" про написанное мной - это корректная критика?
  
  Думаете, это убеждает шакалью стаю? Ничуть не бывало. Они даже подводят теоретическую базу под свое право хамить.
  
  Тося Т.:
  По поводу "дерьма". Выставляя что-либо в Интернет, а тем более глубоко личное, причем неординарное, спорное, скандальное, человек должен быть готов к любым комментариям. Ибо не только вы имеете право на самовыражение. Его имеет любой человек. Он имеет право понимать вас по-своему и реагировать по-своему. Это свобода. А не то, что считаете свободой вы. Свобода одного человека ограничивается только свободой другого - тогда это настоящая свобода.
  
  Вот видите, какие в России продвинутые графоманы, как широко они трактуют понятие свободы. Американцы нервно перекуривают... Тося и компания абсолютно уверены, что свобода предполагает право на площадную брань и личные оскорбления. Правда, повторюсь, только в виртуальном пространстве. Инстинкт самосохранения у этих свободолюбивых писак все-таки сильней желания полного раскрепощения эмоций. Так что пусть они принимают лозунг "Свобода хамству!" за руководство к действию при обсуждении своих собственных творений.
  
  - Вы же ограничиваете свободу тех, кому не понравился ваш текст, - вопит в возмущении радетельница демократии и права на хамство. - Вы запрещаете им высказываться. Это не проявление силы, уверяю вас. Это натуральная слабость. Таким образом вы лишь расписываетесь в своей беспомощности, беззубости. Вы ведь умеете писать. Почему не использовать это умение себе же на пользу?
  
  Ладно, сдаюсь. По совету Тоси использую умение писать себе на пользу. Вот сейчас, например, пишу себе на пользу эту книгу.
  Разумеется, кроме нападающих "команды противника" в игре присутствовали и защитники моей "команды", новые друзья, которые поддерживали меня все эти полгода и не дали умереть вере в нелюдоедское начало в человеке.
  
  Reader:
  Рекомендую вам не обращать внимания на хамство. Игнорируйте эти вещи и все. У вас болезненное восприятие неинтеллигентной речи. Увы, даже в литературном диспуте принимают участие и хамы тоже. Не стоит тратить на них свои нервы.
  Вы молодец! Вы высказались на животрепещущую тему, с одной стороны, и обрели оружие, адекватное тому, которым владеет ваша мать (перо, компьютер). Теперь вы на равных. Хотя, боюсь, ваша мать в долгу не останется - а у нее "голос" громче, "слушателей" больше. И вряд ли она будет следить за выражениями. Читал я Галину Щербакову - она любит злоупотребить ненормативной лексикой (известная хамская игра интеллигентов). Так что держитесь, Катерина, ваши бои еще впереди. Я на вашей стороне - ваша книга меня убедила. Так что один сторонник, как минимум, у вас уже есть.
  
  Светлана:
  Не понимаю, почему неприятие автором хамства раздражает. Кто-то в дискуссии перешел границы допустимой лексики и получил за это по заслугам.
  
  Нет, не достигла "команда противника" желаемого результата: я не была кроткой и не принимала с благодарностью их хамство. Их это ужасно разозлило и обидело, кстати, как и мою родню, очень удивившуюся, что я вдруг обрела голос, высказала им нечто нелицеприятное, да еще и не покаялась в этом. Хамы и дураки любят иметь дело со слабыми, потому что их можно обижать безнаказанно. Когда же встречают отпор, то удивленно-обиженно вопрошают: "Как же так? Нам обещали, что будет не драка, а избиение..."
  Начало моей "новейшей истории" оказалось необычным. Что я чувствовала? С одной стороны, меня удивило и порадовало внимание, которое обратили на мою книгу. На СИ есть счетчик посещений, и по сравнению с публикациями постоянно прописанных здесь авторов он на моей странице сразу стал зашкаливать. На других литературных сайтах, где тоже читали мою книгу, ситуация была спокойней, но счетчики также щелкали весьма бодро. Я ожидала неприятия, но не такого грубого, глупого и агрессивного. Положительные отзывы меня, конечно, очень радовали. Но все же удручало количество невменяемых, злобных людей, которые возненавидели меня так, будто я им причинила личные неприятности.
  - Обрати внимание, - говорил мне муж, - твои хулители - авторы СИ, бездарные графоманы, которых никто не читает и не публикует. Ты для них, как бельмо на глазу со своей книгой, ведь она быстро стала самой читаемой на этом сайте! Такое не прощают.
  Наверно, муж был прав. Большинством хулителей двигала элементарная зависть. Но вскоре проявились и более глубокие причины неприятия книги. Те из моих критиков, кто попримитивней - поглупее, менее образован и культурен, быстро взяли на вооружение избитый постулат "мать - это святое" и пошли в атаку. Критики поумнее и пообразованней быстро смекнули, что всегда найдут массу сторонников, если будут разыгрывать этот примитивный лозунг. Атака с криками "Не смей говорить плохо о матери!" приобрела черты кампании. Поначалу я терпеливо объясняла оппонентам, почему в некоторых случаях дети имеют право на критику родителей, привлекала логику, приводила яркие примеры.
  А потом не выдержала и написала статью на эту тему. Написала, выплеснула эмоции и вроде как успокоилась... Отдала статью Жене и ушла обратно в "виртуал" общаться и драться. А Женя статью очень неплохо отредактировал, по-хулигански вставил туда рекламу моей книги и выпустил анонимный материал в Интернет, в сетевые волны, в свободное плавание. Сколько уже с тех пор прошло месяцев, а и по сей день я сталкиваюсь в виртуальном пространстве с этой статьей, кочующей с сайта на сайт, с одного ЖЖ на другой. Люди читают наш с Женей очерк, и, совершенно очевидно, тема никого не оставляет равнодушным. Статья называлась "Россия: три зловредных заблуждения", вот ее фрагменты.
  
  "Как глупы, нелогичны и диковаты бывают вбитые намертво в головы, но при этом абсолютно ложные убеждения! Убеждения, из-за которых сломаны жизни и судьбы миллионов ни в чем не повинных людей. У нас в России таких убеждений хватает, но есть особенно зловредные.
  Первая ложь - постулат "Мать - это святое". Сын или дочь, сказавшие хоть что-то "не так" о матери, по меньшей мере хамы (т. е. повторившие известный поступок библейского Хама) - такова первая реакция многих и многих. Причем с отцами дело обстоит не столь категорично. Отцов дети могут подвергать критике - тут Хам с Ноем не помеха. А вот мать - это практически Богородица. Во всяком случае, общественная мораль в России рисует любую родительницу именно так. "Она тебя выносила, рожала в муках, выкормила, а ты..." - слышатся отовсюду крики кликуш, столь милых сердцам редакторов и зрителей популярной телепередачи "Пусть говорят".
  Ах, если бы только кликуш! На них, в конце концов, можно было бы просто не обращать внимания, даже несмотря на их зашкаливающее в России количество. Но эта догма застит глаза и многим вполне здравомыслящим людям. Они, не задумываясь, априорно осудят того, кто в любой форме "покусится" на собственную мать. Собственно, пишу я это как раз для здравомыслящих людей, а вовсе не для кликуш. Попробуем рассуждать трезво. Половина населения России (как, впрочем, и всех остальных стран) - женщины. Большая часть из них имеет детей. А теперь сделаем допущение, что все они почти святые, все отдают себя дочерям и сыновьям, все безгранично любят своих детей. Не получается? Правильно! Так не бывает. Большинство - да. Но все - никогда и нигде. И кто не знает про ужасающие случаи детоубийства, отказа матерей от своих детей, а еще больше случаев издевательств над своими отпрысками и еще больше - порочного воспитания? А сколько известно матерей, которые равнодушны к своим детям или попросту не любят их!
  Мои умные оппоненты возразят - пусть так, пусть мать виновата, но ребенок должен быть милосердным и все простить своей матери, ведь она его выносила, родила, выкормила... и т. д.
  Второе зловредное убеждение - милосердие и всепрощение универсальны, они должны применяться всеми и всегда. А всегда ли можно простить? Если мать в злобе своей сломала ребенку позвоночник и сделала его горбуном на всю жизнь, он тоже должен простить? А если нелюбовью покалечила душу, обязан прощать? И не должны и не обязаны! Может быть, найдутся святые люди, которые на это способны, дай им бог терпения и здоровья, но требовать этого от всех нельзя.
  Насчет "выносила, родила, выкормила"... Выкормить - это вообще обязанность родителей по закону. Но ведь абсолютно все то же самое (и без всяких законов) делает любое млекопитающее, к примеру кошечка. Объявим ее святой? Наверное, разница между людьми и животными лежит в чем-то ином, а не в физиологических действиях и актах. Иначе придется еще припомнить и то, в результате чего появился плод в чреве матери. Вряд ли святым духом надуло. В момент зачатия женщина редко размышляет о будущем деторождении, вскармливании и своем "святом" предназначении. Другие у нее в это время мысли и чувства, скорее всего...
  А вот что делает женщина с душой и телом детеныша, с его сознанием, вообще - с его жизнью? Кто вырастает из ребенка - счастливая и полезная для общества личность, больная и несчастная, ученый или преступник, негодяй или порядочный человек - такие вопросы не стоят ни перед какой кошечкой. Это - задача людей, родителей и более всего - матери. Только по конечному результату можно сказать, хорошая мать или негодная. Причем очень часто судить об этом имеет право именно детеныш. Которому, к примеру, родители сломали жизнь.
  Когда П. Санаев написал свою нашумевшую автобиографическую повесть "Похороните меня за плинтусом" (потом вышел и фильм с одноименным названием), общество не всполошилось, потому что автор вроде бы не нарушил табу. Острие его пера было направлено не против матери, а против бабушки, да еще и в защиту общения сына с матерью. Когда же была опубликована автобиографическая книга Катерины Шпиллер "Мама, не читай!" о том, как знаменитая писательница медленно изничтожала свою дочь, Интернет взорвался возмущенными воплями протестующих против самой попытки критики матери. Любопытно, что многие протестующие поставили в вину автору даже слишком сильное впечатление, которое повесть оказывает на читателя. А ведь там просто изложено, как дефицит любви к дочери и избыток любви к себе может превратить писательницу-моралистку и даже в прошлом педагога в губительницу своего ребенка, убийцу ее души.
  По-моему, логично и аргументированно. Но это по-моему. А вот моим малоуважаемым оппонентам логика - не закон. Вскоре я подумала, что если бы я написала книгу о том, что мать - это святое понятие, даже если она ведет себя дрянным образом по отношению к собственным детям, то на меня обрушилась бы точно такая же критика, только в защиту детей. И меня все равно объявили бы монстром. Но, конечно, при одном условии - если бы эта книга тоже завоевала популярность. Такое у этих СИ-шников представление о конкурентной борьбе за читателя. "Если уж не читают произведения в моем разделе, то пусть хотя бы читают мои такие замечательные злые комменты на популярном форуме. А там, глядишь, и ко мне на страницу кто-нибудь да заглянет" - так или примерно так рассуждают графоманы со стажем. А еще они всегда справедливо рассчитывают на поддержку сторонних злобных дураков, имя которым, как известно, легион. Кто-нибудь из них время от времени проявляет себя, черкнув пару глупых строк, а стае этого и надо - сторонники все-таки!
  Господа графоманы не могут не писать. А им это противопоказано. Смириться со своей литературной бездарностью они не в состоянии, а чужой успех воспринимают как личный вызов. Вот и шакалят на чужих форумах. Ну что за порода такая!
  Дурость
  Глупость обрушилась на меня орущим Ниагарским водопадом. Скажу сразу: довольно долго я была подавлена мыслью, что количество глупых людей, оказывается, превышает все мыслимые пределы. Причем эти люди вроде бы считают себя если уж не писателями, то активными читателями, т. е. причисляют себя к читающей, мыслящей части населения. И зачем их только учили читать-писать!
  
  Брунгильда:
  Знаете, что мне не понравилось в вашем романе? Ваше неумение "просчитать" восприятие читателя. Это касается, прежде всего, воспоминаний о детских обидах. Так что завидовать особо некому было.
  И онанисты по темным углам, и уголовники, пристающие к девочкам (правда, не ко мне, но одноклассницу изнасиловали), и много что еще - это было у всех. К тому же - повторяю - вы жили в Москве, которую "чистили" от всякого криминала. А представьте, что творилось в провинциальных сибирских городках, где численность коренного населения порой меньше численности зэков в расположенных в них зонах и поселениях? А ведь читать будут и люди, выросшие в таких местах.
  Так что вот эти детали ослабляют и размывают нужный эффект. Автор из-за них выглядит какой-то завистливой мещанкой, которая оценивает мир только через шмотки. Первая реакция, если анализировать чисто по фактажу: "Идеальное детство. Музыкальная школа, полная семья, не голодает, не раздета. Чего еще надо?"
  
  Н-да, убедительно, если исходить из того, что равняться надо на идиотов. Оказывается, "это было у всех". Другими словами, Брунгильда хочет сказать, что во всей России нет и пары нормальных родителей, которые берегли своих дочек от насильников, встречали девочек в темных дворах, не пускали туда, где опасно... Хорошенькое представление у дамы о соотечественниках! Странно, но я знавала родителей, которые все это делали и почему-то не считались белыми воронами... Скажу по секрету, что такими было большинство известных мне семей. Это мои мать с отцом были альбиносами среди черных пернатых. Если верить Брунгильде, то получается, что за пределами столицы жили сплошь родители-монстры. Не очень-то правдоподобно... Но вот Брунгильда утверждает, что так и было.
  Вспоминаю... Вернее, не могу забыть... Холодный зимний вечер. Я подхожу к своему двору и, как всегда, окунаюсь в его чернильную темноту: ни один фонарик не горит, идти вдоль дома приходится почти на ощупь. Всю дорогу от одного угла здания до другого, где мой подъезд, я шепотом молюсь неизвестно кому: "Пожалуйста, пусть я дойду до дома, пожалуйста, пусть на меня никто не набросится!" Мне очень страшно. Но впереди ждет еще более жуткое испытание - подъезд. Там никогда нет света, пол по щиколотку залит мочой. В самом лучшем случае меня там может ждать уснувший в собственной луже алкаш. В худшем - маньяк. И еще одно чувство не дает мне покоя: если со мной что-то случится, маме станет плохо, и я буду виновата! Беспокоящее меня чувство - это готовое в случае чего развернуться в полный рост типичное чувство вины. Чувство вины потенциальной жертвы. Жертвы - не маньяка, а, прежде всего, родительского преступного равнодушия. Это я теперь так ловко формулирую, а тогда, маленькая еще девочка, трясясь от всех этих негативных, мучительных эмоций - страха, вины, усталости и даже обреченности, - пробиралась мелкими перебежками к своему "родному" дому, мечтая дойти до него невредимой...
  Каждый раз (каждый день!) в подъезде мои зубы отстукивают какой-то неровный, нездоровый марш. Ощупью я нахожу кнопку лифта, все время вжимая голову в плечи в ожидании нападения с любой стороны: мои-то глаза еще не привыкли к темноте, а глаза того, кто, возможно, притаился в черном углу, уже давно хорошо видят... Как читатели знают из моей первой книги, мне не всегда везло, иногда в подъезде таки таились "рожи". Чаще всего я успевала выскочить обратно на улицу и, отойдя в сторону, просто ждала, когда кто-то из соседей, мне знакомых, выйдет или будет заходить в подъезд. Но однажды на меня все-таки напали... Буквально за неделю до убийства в подъезде же моей одноклассницы...
  Никого это не беспокоило в моей семье. Семья всегда в это время уютно торчала перед телевизором.
  Так что, в нашей стране все родители были такими? Все семьи настолько ужасающе относились к детям? Не просто не верю, а знаю, что это не так. Мои родители - уродливое исключение из нормального правила. Любящие родители оберегают своих детей от подобных кошмаров любой ценой. Мои же любой ценой хотели не безопасности своей дочери, а совершенно другого.
  Была бы верующей, сказала бы, что меня хранил Бог. Но на самом деле думаю, я себя сохранила сама, так как была очень осторожной и пугливой. Чего мне это стоило? Да так, пустяка - здоровья.
  Кстати, именно по этой причине в подростковом возрасте у меня началось страшное мужененавистничество. Мне стали совершенно омерзительны любые мужские проявления чего угодно: я видела носки отца или брата - меня начинало тошнить, отец выходил из комнаты в жутких трусах - я готова была его ударить... Когда к нам приезжали родственники или друзья родителей - несвежие провинциалы, - меня от мужского запаха мутило так, что я бывала вынуждена выбегать из-за стола и нестись в ванную комнату - сполоснуть лицо водой, чтобы меня все-таки не вырвало.
  Я не воспринимала мужчин как защиту - я не видела в них ни защиты, ни безопасности, ведь никто из них меня, девчонку, не защищал от страшного мира, загаженного подъезда, сальных рож... Мужчина для меня стал либо угрозой, либо дурно пахнущим, перхотным существом, способным лишь на несложную физическую работу и ищущим по магазинам по поручению жены спальный гарнитур. Или стоящим в очередях за дефицитной колбасой. Потом, по наблюдениям вокруг себя, я выделила еще один очень распространенный тип: алкашей.
  Странно даже, что со временем это прошло. Теперь я понимаю, что у меня были все шансы стать, к примеру, лесбиянкой или просто мужененавистницей, принципиально не выходящей замуж и не имеющей с противоположным полом никаких отношений. Но природа, к счастью, все-таки взяла свое.
  
  Елка:
  Столько лет в душе держать обиду и ненависть... И таким способом нагадить старенькой матери! Ведь Галине Щербаковой сейчас под восемьдесят! Хорошо, если ваша мать это не прочитает. Знать, что у тебя такая злопамятная дочь... ну, я бы не хотела.
  
  Спешу успокоить Елку: мать это не прочитала. Хотя и знала о книге со слов "доброжелателей", поспешивших ей сообщить о публикации. Впрочем, откуда мне знать, что и как рассказали "заботливые и добрые" вестники Галине Николаевне? И чего своими нашептываниями добивались?
  Я попыталась дать Елке добрый совет, как быть, чтобы с ней не случилось подобной истории: любите и берегите своих детей. Но Елка не хотела советов, она хотела браниться на моем форуме, лишь для этого туда приходила. И приходила, и приходила, и брань сыпалась из нее, как засохшие иглы с перестоявшей новогодней елки.
  А потом позвонили мартышки, то есть нет, ко мне пожаловало чье-то Мнение.
  
  Мнение:
  Наверно, все эти мелочные детали и килобайты слез выжаты по совету психотерапевта. Иногда они советуют выговариваться подобным образом, чтобы пациент одолел свое помрачение и избавился от инфекции застрявших в психике детских комплексов. Но потом настоятельно рекомендуют эти гнойные сопли непременно выкидывать, стирать, сжигать. Или оставить у самого специалиста в качестве материала для очередной статьи. Тайна исповеди в данном случае гарантируется.
  
  Зачем люди читают? Я всегда думала, для того, чтобы, как минимум, понимать прочитанное. Раз десять в "Маме" я упоминала психиатров, но напрасно. Читатели, не умеющие понимать написанное, упорно видели вместо слова "психиатр" - "психотерапевт", а то и "психолог". Отчего происходит эта постоянная подмена? Мракобесие ли "рулит" (не поминай черта) или для них нет разницы? Сообщаю снова, хотя писала об этом и в "Маме", и десятки раз в комментах: психиатры подобных советов не дают. Они врачи и пользуются другими методами лечения. Психологи, психотерапевты и психиатры - это специалисты отличающихся друг от друга профессий. С этими непонятками, ну, просто как в анекдоте, когда блондинка говорит подруге, что их общая знакомая вышла замуж за ветеринара, а та удивляется:
  - За старика?
  - Да нет, - объясняет блондинка, - это те, которые мяса не едят.
  Мнение:
  Такой метод хорошо работает в том случае, когда пациент действительно желает избавиться от душевной занозы. В данном же случае налицо обратный факт: пациентка дорожит своими страданиями и желает видеть вокруг себя сочувствующую аудиторию.
  
  Да, очень дорожу своими страданиями! Потому что эти страдания - большая часть моей жизни. Мне куда 40 лет жизни деть прикажете? Выбросить на помойку? Попробуйте сначала сами, а потом давайте такие советы "космического масштаба и космической же глупости" (М. Булгаков). А сочувствующую аудиторию я нашла. Об этом речь впереди. Пока же разбираюсь с другого сорта аудиторией, в частности, с Мнением.
  
  Мнение:
  Эта подростковая истеричность в сорокалетней даме выглядит болезненным извращением. Все жуткие случаи, которые она описывает, по эмоциональному накалу могли бы соответствовать состоянию ребенка, в течение ряда лет терпящего сексуальное насилие. Здесь же видим лишь маниакальную замкнутость на собственных переживаниях, бесконечное пережевывание деталей, стремление постоянно обновлять впечатления. Объектом вражды пациентка избрала собственную мать - явление нередкое среди девочек-подростков, но благополучно проходящее с началом взрослой жизни. Страх не соответствовать требованиям своих родителей, боязнь осуждения с их стороны нередко сопровождаются у таких детей заниженной самооценкой и в отношении своих сверстников.
  
  Господи, уж не возомнило ли себя это Мнение еще одним психологом? Нет, больше меня на мякине не проведешь!
  Мнение:
  Настоящая инфантильность, свидетельствующая о наличии глубоких психоневрологических расстройств, проявляется позднее и выражается нередко в повышенной агрессивности. Автор строит свой собственный образ как противоположность абсолютно негативной фигуре собственной матери и потому получает на выходе такой же абсолют: ангельски-воздушное существо без всяких человеческих пороков. Это даже не образ, а картина: изысканный сюрреализм вместо человека с придуманным фоном (древние камни вечного города, бокал вина, утонченные беседы).
  
  Чувствуете, какой пошел глубокий анализ? Правда, идет вразрез с мнением Тоси Т., которая утверждала, что я получилась не то что "белой и пушистой", а ужасной и кошмарной... Гм, непонятно. Диаметрально противоположные выводы, а оценка книги одинаковая. Плюрализм во всей красе.
  Закончило Мнение свой анализ книги апокалиптически.
  
  Мнение:
  Героиня не видит реальности и неверно оценивает собственную ситуацию, поглощенная причудливыми миражами своего воображения. А помрачение, длящееся так долго, в конце концов выливается в новую трагедию.
  
  В этом месте я заплакала, жалея себя, но потом вспомнила, что никакой трагедии со мной сейчас не происходит, и успокоилась. Надо успокоить и Мнение, ведь он, нет, она, нет, оно переживает.
  Недавно мне попалась информация о том, что в России 34% населения вообще не читает книг. Грустно... Но боюсь, что из оставшихся 66%, как минимум, половина не в состоянии понять прочитанное. Что не менее грустно. Может быть, лучше бы они тоже не читали, раз не впрок?
  
  Ilagri:
  С детства ненавидела Павлика Морозова. Не думала, что встречу персону еще хуже. Более гнусной вещи не встречала. Начала читать и как будто выкупалась в помоях. Вам случайно не ваш психотерапевт посоветовал это написать?
  
  Видно, писала пожилая дама. В детстве была знакома с пионером-героем, но почему-то ненавидела его. Но почему она тоже привязалась к моему несуществующему психотерапевту? Кстати, Павлика Морозова убил собственный дед. А меня не успели. Может быть, это так разозлило Ilagri?
  
  Варя:
  Да никакая вы не любящая мать. О любви к дочери вы просто говорите. Когда вам удобно. Если бы вы любили дочь - она жила бы с вами. И видеть ее вы хотели бы всегда. Под любым предлогом. Зазывали бы к себе.
  
  Да-а-а... Разве молодые люди не мечтают о собственном жилье, о самостоятельности? Вряд ли нормальная молодая девушка мечтает все время жить с родителями. Иначе она не была бы нормальной.
  
  Варя:
  Говорить о любви - одно. Любить другое. Вы никого не любите. Для вас все плохие. Мать - плохая, брат - плохой, его жена - тоже и вообще - все плохие.
  
  Нет, не все. Дочь - хорошая, муж - хороший, друзья - хорошие. А вот комментаторы попадаются хреновые.
  
  Варя:
  Одна вы хорошая и несчастная. А критически посмотреть на себя? Жить с психически не вполне здоровым и неуравновешенным человеком очень трудно. Таким людям всегда все преувеличенно кажется, любой пустяк такие люди раздувают до вселенских обид.
  P.S. И мать, и брат, и остальные, наверно, обычные люди, а автор на все смотрит через призму детских обид, страхов и своего психического состояния.
  
  Нет, я не хорошая. Сейчас докажу. Хороший человек никогда не сказал бы об авторе этого комментария того, что я сейчас напишу: удивительно глупый человек. Смотрит в книгу, а видит... Знаете, что я посоветую Варе? Не читать больше книг, потому что она пока еще не научилась читать. Это занятие требует некоторой умственной нагрузки, которая ей явно не по силам.
  
  Поленко Мария (имя изменено):
  В отличие от многих прочих оппонентов автора, не выдержавших накала ненависти, данный текст я осилила до конца, а потому считаю себя вправе озвучить свои ощущения.
  Что сказать? Я некоторое время работала с трудными подростками и приобрела устойчивое убеждение: действительно, в духовном уродстве детей всегда виноваты родители. В том, что сегодня существует чудовище под именем Шпиллер Екатерина Александровна, прямая и непосредственная вина Галины Щербаковой - это, увы, правда.
  
  Человек вроде как надеется на разговор, на беседу, но с места в карьер оскорбляет меня. И продолжает рассчитывать на мое кроткое терпение? Кстати, слово "озвучивать" - не к месту употребленный штамп. Здесь не озвучивают свои мысли, а печатают, пишут, публикуют... такие модные словечки, употребляемые не к месту, дают писавшему определенную характеристику.
  
  Поленко Мария:
  Тем не менее. Есть в нашей русской традиции мнение: сор из избы не выносят на всеобщее обозрение. Человек, который этого не понимает и тычет грязным бельем своей семьи в нос публике, производит впечатление намного более вульгарное, чем человек, не умеющий есть рыбу при помощи ножа и вилки или не слишком подкованный в области живописи.
  
  Меня всегда интересовало: а куда девают этот пресловутый сор? Заметают под кровать, чтобы гнил и подванивал?
  
  Поленко Мария:
  Что делать? Осуждать? Нет смысла. Автор сего текста, судя по комментариям, испытывает странное, извращенное удовольствие от скандала, который здесь развернулся. Объяснять, что все происходящее суть пошлое плебейство? Нет смысла. Ответ предвижу следующий: вы мыслите штампами и нечего учить меня жить.
  
  Ну, скандал устроила не я... Я обороняюсь. Но это господам-товарищам не нравится. Их проблема.
  
  Поленко Мария:
  Остается всего лишь задать несколько вопросов: действительно ли автору стало легче жить после обнародования этого материала? Чувствует ли автор, что отныне избавился от своих внутренних проблем и жизнь стала чище и светлее? Действительно ли автор считает, что сегодня и сейчас он уже отмылся от помоев?
  Послать бы куда подальше эту комментаторшу после ее оскорблений! Но, так уж и быть, отвечу. Да, чувствую, что стало легче! Да, жизнь стала чище и светлей. Да, отмылась от всей той грязи, которую на меня выливали "близкие". В этом есть что-то плохое?
  Через некоторое время наша Брунгильда ухватила этот пост Марии Поленко и вступила с ней в разговор.
  
  Брунгильда - Поленко Марии:
  Я глянула "по диагонали". Ощущения очень близки к вашим, но с некоторыми дополнениями.
  "Есть в нашей русской традиции мнение: сор из избы не выносят на всеобщее обозрение".
  В русской. А где сейчас живет автор? И еще - вы не смотрите передачку "Пусть говорят"? Полоскание чужого грязного белья - любимое занятие обывателя и основа желтой прессы.
  
  Да, я в "бездуховном" Израиле. А истинная духовность только в России живет. И еще доброта и сочувствие таких вот Брунгильд. А насчет белья, так это Поленко и Брунгильда тут полощут чужое. А я свое - хочу и полощу. Плохо с логикой, Брунгильда, ой как плохо!
  Есть еще одна тема, навязчиво повторяющаяся во многих отзывах и комментариях. Формулируется она примерно так: у меня так не было, у меня хорошая мама или у меня тоже были сложные отношения с мамой, но я не говорю о ней плохо. А далее делается вывод: автор врет, а если не врет, то все равно не имеет право так писать о матери, ведь у нас этого не было или мы этого не делаем. Не знаю, дойдет ли когда-нибудь до этих людей, а их, увы, много, что судить по себе и по собственному опыту можно далеко не во всех случаях. Как бы им объяснить попроще в 738-й раз? А у меня никогда не было воспаления аппендикса. Значит, такой глупости не существует. Ах, у вас был аппендицит? Не может быть, у меня же не было, не морочьте мне голову! И инфаркта у меня никогда не было, у меня здоровое сердце. Поэтому не клевещите на этот орган, он - хороший и правильный. И голова не может болеть, это же кость. Дошло, наконец? Вряд ли. Ладно, продолжаем разговор с умными читателями, ведь пишу для них.
  Многие комментаторы обвиняли меня в том, что я просто мщу. Ах, слова, словеса! Ведь это как назвать явление: можно сказать "месть", а можно - "возмездие". Тут же смысл меняется, правда?
  Я - человек неверующий, поэтому для меня слова "Мне возмездие, и аз воздам" - пустой звук. Кто-то воздаст, когда-то и каким-то образом? Не верю. А в том, что за преступлением должно следовать наказание, я убеждена. И если я в состоянии "воздать по заслугам", я это сделаю. В конце концов, я даже не считаю свой ответ адекватным тому злу, которое мне принесли мои персонажи. Что я такого, собственно, сделала? Всего лишь рассказала о том, что они всю жизнь вытворяли. И все! Я - рассказала, а они - вытворяли. Может, все-таки есть разница?
  Ах, "нельзя сдавать своих" - причитают иные. Помилуйте, какие они мне "свои"? Самые что ни на есть чужие, хуже лютых врагов! А "своих" я никогда не "сдаю". Ну, а если мои соотечественники такие моралисты и противники "мести", то, будьте любезны, господа хорошие, никогда не требовать смертной казни ни в каких случаях. Ибо что есть смертная казнь, как не месть общества?
  Уф, устала я от глупости и от дураков... Спасайте меня, любимые кошаки!
  Я взяла корм и молоко и спустилась к своим хвостатым. Они всегда полностью завладевают вниманием, и я могу ненадолго отвлечься от тяжелых раздумий и даю бедной голове перерыв на усатых-полосатых! Они - мои верные друзья. Бандерша Муся, хозяйка двора - тощая трехцветная кошка, вся в боевых ранениях, со взглядом Медузы Горгоны, парализующим даже самых сильных и драчливых котов; ее сын-переросток Вася, большой (вдвое крупнее мамы), ласковый тюфяк, не умеющий ни драться, ни кусаться - единственный кошак, которого Муся не гоняет, а терпит и даже порой вылизывает; Лисий Хвост - самый культурный и воспитанный котик, черного окраса с белыми кляксами, одна из которых пришлась на самый кончик хвоста, за что он и получил свое прозвище. Муся его почему-то ненавидит больше других, и если он не успевает вовремя исчезнуть, избивает особенно жестоко. Еще в нашем дворе "прописана" Корова черно-белой масти, Чертенята - три черных практически одинаковых близнеца, Рыжий - самый глупый, самый уродливый и самый драчливый после Муси кот и две Полосатки - Первая и Вторая.
  Пока не насытится мелкая и тощая Муся, никто не может подойти к еде - опасно для жизни. И я тут ничего не могу поделать: это их законы, и мне не разрешают наводить порядки по нашим, человеческим понятиям. Я могу только наблюдать и иногда утешать побитых Мусей кошек. А сама бандерша, несмотря на жуткий нрав и "злые-презлые глазауси", вполне освоила науку кошачей льстивой нежности к людям - она подобострастно мурлычет и трется о мои ноги и руки. Ну, чисто домашняя, кроткая киска!
  Смешная мысль пришла мне в голову: разве не известную человеческую роль играет в этом дворе Муся? Ведь взяла же она, будучи хрупкой, тщедушной кошкой, верх над всеми: сильными, но глупыми котами, не очень храбрыми интеллигентами, более крепкими и красивыми кошками, которые униженно признали ее лидерство. Муся добилась своей цели - она безусловная госпожа, и ее все боятся. Есть в этой кошачьей "социальной психологии" и свои исключения - ну все, как у людей! Для Муси - это ее сын Вася. Он единственный из моих "дворян", кто, похоже, любит и восхищается мамой. Он "припадает" к ней, причем в прямом смысле тоже. Здоровый кот распластывается у ее лап и покорно ждет, когда она то ли подзатыльник ему отвесит, то ли милостиво лизнет в затылок. Если лизнет, он начинает мурлыкать и нежно тереться о ее бока, пока ей не надоест и она не отвесит ему все тот же подзатыльник. Тогда он покорно отпрыгивает в сторону и следует за матерью на почтительном расстоянии, однако никогда не выпуская ее из виду.
  Мусина власть в нашем большом дворе безусловна и безгранична. Любое "инакомыслие" жестоко подавляется, любой намек на бунт очень грубо гасится в самом зачатке с помощью когтей и зубов. Ах ты Муся моя, Муся! Лидер ты неформальный, хвостатый! Знала бы ты, кого мне напоминаешь, скандалистка! Благодаря своему лидерству ты и питаешься лучше всех, и коты все - твои, и территория у тебя о-го-го какая большая и самая в округе уютная и спокойная. Устроилась ты с помощью своего сволочного характера неплохо, ничего не скажешь. Или я ошибаюсь? Почему-то не вижу я в тебе ни спокойствия, ни расслабленности, ни довольства. Ты всегда как натянутая струна, всегда готова к драке. Твои "глазауси" свирепы, а когти постоянно готовы впиться в тело любого, кто тебе не по нраву. Мне кажется, что ты потому и худая такая, что все хорошее питание уходит в натяжение этой самой струны, в нервы, в вечную готовность биться не на жизнь, а на смерть. Зачем же тебе лидерство, Муся? На кой ляд? Ни себя ты не сделала счастливой, ни других...
  Жалко мне тебя, Муся. А людей, похожих на тебя, нет. Потому что обязаны они отличаться от дворовых кошек, и другие у них должны быть нравы. А к животным какие могут быть претензии?
  - Иди сюда, кошка драная, я тебе еще молочка подолью.
  
  Когда я вернулась от усатых-полосатых друзей, Интернет наконец-то порадовал: на моем форуме появились первые разумные комментарии, от нормальных людей.
  
  Оксана:
  А я не согласна со злобными комментариями. Чувствуется выстраданная боль, чувствуются настоящие переживания человека. Да, не повезло с родителями. Это факт. Поэтому и важно такое творчество, чтобы люди читали и понимали, как делать нельзя. Чтобы все видели разницу между людьми, которые говорят, что верят в Бога, а на самом деле просто ходят в церковь напоказ, и людьми, которые несут добро в этот мир. Непросто быть хорошим родителем, непросто любить, не всем дано. Да, сочинение проникнуто жалостью автора к себе, но можно пожать человеку руку уже за то, что нашлась смелость излить это все на бумагу, не держать это в себе.
  А люди, которые усматривают в этом самовыставление напоказ и хвастовство достатком, просто неудачники. Не стыдно жить хорошо, не стыдно ездить за границу, не стыдно есть в дорогих ресторанах! Стыдно жить в грязи и не стремиться из нее выбраться!
  
  Вал. Батурин:
  Как и все прочие люди, матери бывают разными. Это родители не могут гадости делать своим детям по гроб жизни: они их родили, не спрашивая на то у них разрешения, а главное, воспитали. А уж как воспитали... Поэтому, ругая детей, родители фактически обвиняют себя. А вот дети имеют право на претензии к родителям.
  
  Валентина:
  Как ни крути, а вещь довольно-таки провокационная, можно даже сказать, скандальная. Отсюда и реакция читателей. Грубый пример (просто выбран как наиболее нейтральный) - сочинение на тему "Почему мне не нравится Пушкин". Реальная вещь, читала где-то. Так там тоже была дружная и однозначная реакция. Как же, ведь "Пушкин - наше все". Какое же все-таки наше "демократичное" и "свободное от предрассудков" общество еще глубоко консервативное, не приемлющее ничего выходящее за привычные рамки. Есть какие-то постулаты, догмы... Им все следуют, принимают как единственно верные. Ни вправо, ни влево. Но не может все быть так однозначно, категорично. Матери тоже разные бывают. А как насчет тех, что своих детей на помойку выкидывают, душат, топят, как щенят? Тоже их защищать?
  Отвечу мудростью древних (своей пока не набралась): "Берегите слезы ваших детей, дабы они могли проливать их на вашей могиле" (Пифагор).
  Повторюсь - матери разные бывают. Подарить жизнь не так уж и сложно. Сложно сделать, чтобы твой ребенок, благодаря тебе, полюбил эту жизнь, почувствовал себя в ней нужным, необходимым, единственным, защищенным. Большое умение, терпение и мудрость нужны, чтобы наставить на верный путь. Много сил и любви необходимо вложить в своего ребенка, чтобы он о тебе вспоминал все только светлое, чистое. А не такое вот...
  
  Андрей Д.:
  Очень сильное впечатление. Книга, по-моему, многим в тему. Она не для детей, она для родителей. Автор вначале написала, что она не писатель. Действительно, это слишком громкое звание, чтобы самому его себе присваивать. Здесь многие этим грешат. Хорошо, что у Катерины хватает вкуса, чтобы не повторять их пошлости. Вот тут один такой со своими комментариями вылез - я пишу лучше, у меня взгляд глубже, моим друзьям нравится. А он не то что на писателя не тянет, а даже к литературе не имеет никакого отношения по причине безграмотности. Ну, ладно, это к слову.
  Я думаю, книга Катерины Шпиллер может стать популярной. Тема архиважная. Затрагивает слишком многих. Написана хорошо, пробирает до печенок. Думаю, вокруг книги еще будут баталии. Моя сестра - ей 17 - сейчас дочитывает, все время прибегает ко мне с комментариями. Придется научить ее пользоваться письменной речью, пусть поучаствует в споре здесь, она девушка начитанная и сообразительная. А наши родители, к счастью, в порядке. Книга не грозит разрушением основ нашей семьи.
  Спасибо, Катерина, за усиленное движение шариков в моей голове.
  Поклонники писательницы
  Давайте немного отдохнем от чтения комментариев к моей книге (а они появлялись и появлялись, каждый день, каждый час, я уже тонула в них) и поговорим об их авторах, о читателях "Мамы". Поначалу я думала, что книгой заинтересуются исключительно те, кто читал Галину Щербакову и, возможно, являются поклонниками ее творчества. Я ошиблась! К ужасу боготворящих Щербакову как писателя, к великому разочарованию многих моих родственников, которых Галина Николаевна еще при жизни сумела убедить в том, что она - классик и весь народ изучает ее творчество, вынуждена сообщить: писательницу Щербакову знает не такое уж большое количество людей. Соотношение знающих и не знающих Щербакову (сужу только по письмам и комментариям, которые я получила на свою книгу) - примерно 1 к 10. Основная масса клюнула не на имя писательницы, а на заявленную тему. Почему я так уверенно об этом заявляю? Да потому что сами читатели признавались в этом чуть ли не в каждом письме! И большинство корреспондентов не обсуждали Щербакову-писателя, они воспринимали ее лишь как мою мать, человека, которому посвящена книга. Ее творчество этих людей вообще не интересовало.
  В центре повествования была Щербакова-мать, а не Щербакова-писатель. Если бы она была учительницей или инженером, книга была бы в точности такой же. Недоброжелатели орут: "Ты именем матери привлекла к себе внимание!" Мимо, господа! Читателей привлекла именно тема. Если 9 из 10 не знают писательницы Щербаковой, то, скажите на милость, каким образом ее имя могло привлечь? Читатели признавались, что не знают Щербакову, но им важна и интересна именно тема, которая заставила их вспоминать свою жизнь, анализировать, думать и в результате искать и находить выход из того положения, в котором они оказались. Более того: именно благодаря моей книге, многие впервые прочитали Щербакову, а потом делились своими впечатлениями, очень даже разными. Так что это я в каком-то смысле сделала своей матери-писательнице недурную рекламу. Теперь о ней знает намного большее число людей, чем прежде.
  Зависть... Такое в России знакомое, понятное и привычное многим чувство! С каким энтузиазмом "критики" бросились обвинять меня в том, что моя книга - это проявление дикой зависти к успешной матери. Боже мой! Даже будучи законченной мизантропкой, я бы не могла предвидеть подобный поворот грязных мыслей в иных извращенных мозгах. Аж страшно стало!
  ...Помню, что, когда вышла первая мамина книга, я была самым счастливым и гордым на свете человеком. И каждый новый мамин успех я воспринимала как свой личный. Всем подругам и просто знакомым я с гордостью рассказывала о маме, о ее творчестве, подслушав мамины беседы, рассуждала, как взрослая, об издательской "кухне"... Какая там зависть? Представить подобное для меня столь же дико, как узнать о зависти матери к дочери за молодость и красоту. Я вообще не понимаю, как такое может приходить людям в голову! Ведь успех родного человека - это радость большая, чем собственный успех, именно так я всегда и чувствовала, и думала. Но людская молва и злоба в комментариях заставили меня задуматься о жутком явлении: зависти друг к другу близких людей.
  Судя по тому, как много и часто о подобном говорили "гости с других планет", это не такая уж и редкость в местах их компактного проживания, например, на одной шестой части суши (или теперь одной седьмой?). Я лихорадочно перебирала в уме все хорошо знакомые семьи, пытаясь отыскать признаки этой самой болезненной зависти у родителей к детям, у детей к родителям... Тщетно. Среди друзей такого не было ни у кого. Я начала шерстить в памяти не столь ближний круг... Мимо. Вспоминала семьи очень известных людей, о которых много писали, рассказывали. Детям звезд из разных областей искусства, литературы, кино приходилось выдерживать массу неприятных наскоков вроде заявлений, что на детях природа отдыхает. Им часто было тяжелее в профессии, чем родителям, тем более если они выбрали фамильную стезю. Но я опять же не могла припомнить ни одного случая, когда хоть у кого-нибудь проскакивала эта гнусная зависть! Всякое бывало: обиды, непонимание, ссоры, полные разрывы... Но зависть нигде себя не проявляла! И даже самые скандальные, желтые публикации никогда никого в подобном не обвиняли.
  Нет, значит, это не рядовое явление. Это просто извращенная мораль тех конкретных комментаторов, которые набросились на меня именно с таким диким обвинением. Это характеристика их личностей, их натуры, свидетельство страшных языков пламени, что поджаривают изнутри этих несчастных, но очень плохих людей. Тот пожар как раз и называется завистью, которая долгие годы гложет авторов "Самиздата". Ведь в 90 процентов случаев именно эти графоманы со своим излюбленным "гыканьем" закидывали мой форум фразами "Да вы просто своей матери обзавидовались!". А я цепенела от ужаса и неправдоподобия происходящего. Насколько же черна душа у этих людей! Как много в ней грязи, мусора, шлаков! Какими мутными глазами они смотрят на мир! Как же плохо живется вот таким, не знающим, что такое радость и гордость за родных людей, добившихся успеха... Оказывается, бесполезно даже пытаться объяснять. Они не могут, не в состоянии понять.
  И наконец, о последнем десятилетии жизни моей матери, вернее, творчества писательницы Галины Щербаковой. Сколько раз, читая ее книги, написанные в этот период, я шептала: "Мама, остановись и не пиши больше". Ей уже давно не удавалось сказать ничего нового своим читателям, она топталась на одном месте, а потом, как это бывает в таких случаях, ее писательский дар стал уходить. Читать ее последние вещи стало неприятно и грустно. Увы, замечала это не только я. Какая уж тут зависть? Только огромное сожаление об утраченном таланте.
  Но было бы нечестно не рассказать о тех, кто все-таки обожал Галину Щербакову и пришел ко мне со "святой" миссией защиты чести любимой писательницы. Таких было совсем немного: из тысяч сообщений и писем от поклонников писательницы лишь семь (!) были по отношению ко мне критическими, но без брани, деликатными и достойными нормального разговора. Все остальные заступники накатали хамские комментарии, иногда с матом (мать тоже любила крепкое словцо, особенно после рюмочки), проклятиями, гнусными оскорблениями. С теми семью у меня, в конце концов, получился нормальный диалог, и мы расстались, если и не переубедив во многом друг друга, то все равно с взаимным уважением.
  Но прочие... В реальной жизни таких можно и нужно было бы просто спустить с лестницы, ибо любой из них напоминал нетрезвого деревенского буяна с красной физиономией, врывающегося в дом с дубиной в руках и грязной бранью на устах. Вот они - читатели и почитатели Щербаковой. Шокирующее для меня открытие. Об этом стоит подумать - что бы это значило?
  Ох, как замучили меня "критики" своей глупостью! Это ж надо - придумать аргумент: она (Шпиллер) использовала имя матери, потому что кто б читал ее книгу, если бы мать не была известным человеком, а была бы простым бухгалтером Марьей Ивановной. Как говорится, "ума нема, считай - калека". Я не буду снова пускаться в рассуждения и подсчеты, сколько людей знало, а сколько понятия не имело об "известной всему миру писательнице". Скажу о другом. Да, если бы моя мать была бухгалтером Марьей Ивановной, книги просто-напросто не было бы по одной простой причине: отсутствовал бы главный побудительный мотив для ее написания. Вряд ли Марья Ивановна накропала бы злобные повести, в которых выплеснула все свои черные мысли и чувства ко мне и моим близким. А если бы даже и написала, то вряд ли это кто-нибудь бы опубликовал. И я не прочитала бы подлых и мерзких книжек, и не поднялась бы в душе уже самая последняя волна протеста и гнева, то есть не было бы этой самой последней капли, окончательно переполнившей чашу моего поистине ангельского терпения. Да и вряд ли у Марьи Ивановны нашлись бы такие "припадающие", чтобы посвящали ей целые страницы своих ЖЖ. Таким образом, вдалеке от своей маменьки-бухгалтера я вообще лишний раз и не вспоминала бы о ней, а уж тем более писать мне бы и в голову не пришло.
  У некоторой части "защитников чести" если и не было откровенного хамства, то чаще всего встречались скудно-однообразные рассуждения, нередко косноязычные, примитивные и до зевоты похожие друг на друга. Усредненный портрет таких поклонников Галины Щербаковой выглядит следующим образом: дама, чаще постбальзаковского возраста с несложившейся жизнью, как личной, так и профессиональной, дурно образованная, но с дипломом о высшем образовании, мало читавшая хорошую литературу (это всегда заметно по стилю и слогу), материально зависимая и живущая очень даже скромно на свои скудные средства. Для таких, не самых счастливых женщин действительно нужна "утешительная" литература, например, в виде книг Щербаковой. Пусть у них будет свой "сон золотой", который им необходим, как воздух, своя надежда, своя Библия, свой молитвенник и своя "святая"... Пусть.
  Но терпеть их агрессию, безапелляционность и самоуверенность я не намерена.
  Приведу одну из переписок с такой поклонницей.
  
  Оля Тарасова (имя изменено, так как я запретила себе рекламу неудобоваримой "литературы". - Прим. автора):
  Я со школьного возраста знаю книги моего любимого писателя Галины Щербаковой, с того момента, как впервые посмотрела фильм "Вам и не снилось". Целая книжная полка уставлена ее романами. А тут в Интернете открыла страницу с сочинением Екатерины Шпиллер.
  Первая реакция: не читать! Потому что ясно, что скандальное, грязное, порочащее... Второе чувство: интерес к персоне дочери. Как сильно надо было ошибиться в воспитании ребенка, чтобы этот ребенок потом взял и накропал на тебя публичный донос? В чем же вы ошиблись, Галина Николаевна? Для того чтобы понять, почему дочь умнейшего и глубочайшего человека пошла на эту публикацию, решила, что читать буду.
  Читая, была уверена: не буду комментировать. Не буду погружаться в эту дрязгу, в эту болезнь, в эту яму. Остановилась на середине: в принципе все ясно, читать дальше - себя мучить. Потом глянула комментарии и завелась. Захотелось написать самой. Для того чтобы написать, надо прочитать до конца. Села читать. После прочтения - сейчас - плохо. Голова тяжелая, ощущение, что мешки с песком таскала. Но есть и чувство удовлетворения: как после трудного, но правильного дела. Столько лет я получала энергию от любимых книг Щербаковой, что теперь пришла пора хоть в крошечных дозах, но поделиться с ней своей.
  Конечно, хочется ругаться. Хочется оскорбить, обидеть и сделать больно - как во время дворовой драки. Но драки нет. Оскорблений не будет. Будут мысли, которые возникали при чтении.
  Насколько я поняла из сохраненных комментариев, все отклики на ваше сочинение, не выражающие сочувствия, симпатии и восхищения Екатериной Шпиллер, удаляются (я действительно стала удалять некоторые комментарии, но не критические, а хамские, содержащие площадную ругань, что вызвало бурные протесты наглецов. - Прим. автора).
  Я кину вызов: если есть в вас хоть какие-то зачатки честности, попробуйте не удалять мое письмо. Должна же быть какая-то альтернативная точка зрения восхвалению ваших талантов.
  Итак...
  "Прямая речь в воспоминаниях - всегда вранье". (Анна Ахматова)
  
  Самое ужасное во всем этом то, что вы искренне верите в то, что пишите. И настолько заигрываетесь, что создаете целый миф, целый мир, в центре которого вы - гонимая, презираемая, нелюбимая. Я читаю ваше сочинение и не могу понять: а в чем проблема? Для меня - "дело" изначально закрыто из-за "отсутствия состава преступления". Нет ни одного криминального факта, есть только ваше болезненное восприятие, которое, уверена, в полную силу проявилось лишь при написании сочинения. Плохо одевали в 70-е годы? Не нагружали тяжелой домашней работой? Не научили готовить? Вы на это жалуетесь?! Это свидетельство родительской нелюбви???!!! По-моему, самое страшное преступление, которое совершила ваша мать в вашем детстве, - новогодний бойкот. Согласна: это страшно.
  Возвращаясь к своему детству, думаю: а ведь я бы тоже могла целый опус написать, вспомнив, как мама меня в 5 лет по заду шлепнула за то, что ее лаком ногти накрасила, или как она меня в 6 лет - жестко - отучала врать - отучила. Да мало ли что было! И, можно запросто представить, как я - тонкая и ранимая девочка - трагично приняла этот шлепок по заду, как жизнь раскололась на "до" и "после". Я могу - на спор - страниц на семь развести эту трагедию - только любой адекватный читатель моего труда так и не поймет, а в чем, собственно, проблема. Так же и в вашем случае. Нет предмета обсуждения.
  "Мама была убеждена, что у меня должен быть дар. Что от меня все должны ахнуть. Что я - самородок, который нельзя не заметить".
  Это не любовь?
  Сколько раз мне говорила мамочка: "Ты - красивая, а уж когда вырастешь, совсем станешь очаровашкой!"
  Это не любовь?
  "Ничего, доча, прорвемся. Ты у меня умница, у тебя есть я, папа, все у нас будет хорошо".
  Это не любовь?
  И т. д.
  "Религия. Когда мама ударилась в религию, я тоже с уважением и интересом стала смотреть в ту же сторону... Мое отношение к сему известно. Но зрело оно внутри меня долго, тихо, не смея поначалу возникать и проявлять себя. В конце концов, я, конечно, не выдержала и все-таки произнесла нечто вроде "Бога нет!". Мама меня не побила, нет, она обреченно вздохнула: "Что ж, у каждого свой путь..."
  Кстати, любимая фраза всех религиозных лицемеров и ханжей, подразумевающая, что в результате все равно каждый придет к Богу.
  А вам хотелось какой реакции? К чему этот отрывок? Я-то приготовилась прочитать о том, как вас молиться заставляли и перед иконой на колени ставили.
  Как вам не стыдно? - не могу я удержаться от этого пафосного вопроса. Не перед матерью, нет, об этом другой совершенно разговор. Как вам не стыдно перед теми, у кого действительно было несчастное детство?! Посмотрите в глаза сирот, почитайте о бездомных детях и о детях нищих, и, может быть, тогда вы выйдете из своего надуманного образа, в котором вам сейчас так уютно и вольготно?
  "А я, как дура, и так, и эдак старалась уткнуться родной маме в халатик и по-женски, или даже по-детски, пожалобиться ей, спросить совета, рассказать о своих переживаниях. Я все еще пребывала в наивной вере, что мама - это самый родной человек, что она любит меня и всегда готова по крайней мере выслушать и пожалеть".
  А ведь вы к описываемому моменту уже взрослая женщина! У вас уже почти взрослая дочь! Если до 37 лет вы выросли в вере, что вы любимы своей матерью - тогда о чем это сочинение?! Вот главный вопрос!
  В общем-то с трудом, но я дочитала до конца это произведение "по диагонали". Но, прочитав все-таки, я ответила на главный для себя вопрос: зачем это писалось. Дочь известной писательницы, которая особыми талантами не блистает и никак в жизни - масштабно - себя не проявила, на работах не работала, а маялась всю жизнь от безделья и депрессий, после сорока сделала шаг навстречу своей карьере. Используя громкое имя матери, она опубликовала скандальные и оскверняющие мемуары о ней. Повезло ей гораздо меньше, чем другим звездным отпрыскам, у которых родители вели разгульный образ жизни. Не удалось ей рассказать ни о материнских любовниках, ни о пьяных материнских скандалах, ни о наркотической зависимости, ни о других прегрешениях, потому что их не было. Довольно бедным материалом для скандала оказалась жизнь писательницы Галины Щербаковой. Поэтому проблемы в принципе высосаны из пальца.
  Без уважения, но с большим сочувствием к нездоровой вашей голове.
  
  Автор:
  Оля, это ваша проблема, что у вас чужая боль не вызывает понимания, ваша проблема, не моя. Вам мои страдания и болезни - орешки, это ваше право. Но вот сообщать всему миру о своем душевном дефекте, право, странно. У кого-то было несчастное детство, голодное, сирое... И что? Это должно делать меня счастливее? Вам, оказывается, виднее, любила меня мать или нет. Мою болезнь вы "не заметили". А в конце про "нездоровую голову" вдруг высказались в уничижительном смысле. Спасибо. Я посмотрела бы на вас, если б кто так походя "проехался" по вашей какой-то болезни.
  Злитесь? Ну, злитесь дальше. Заново писать все то, что написано в книге, я не буду. Меня не любили, у меня было несчастливое детство. Все. Когда я выросла, когда встретила свою любовь, мать меня предала. Об этом 240 страниц компьютерного текста.
  Мудрой и талантливой я свою мать не считаю. Про мои "таланты" - судить не мне, но и не вам. А время все расставит по своим местам. Не будет Щербакова "писателем на века", не будет. Нет для этого никаких оснований. А была бы она обычной учительницей, к примеру, я написала бы точно такую же книгу. При чем тут ее популярность, кстати, сильно преувеличенная вашим воображением? Вы просто ничего не поняли из прочитанного. Оправдываться перед вами не буду, ни от одного слова в своей книге не откажусь. И не позволю больше никогда порочить ни себя, ни моих любимых людей. А Щербакова последние годы только этим и занималась. Она получила по заслугам. Даже если бы она была по уровню дарования Львом Толстым, это не дало бы ей права так себя вести.
  Для меня истина в том, что она была плохим человеком и, как показало время, еще и не очень умным. Вы ее поклонница, потому для вас это все дикость. Самое разумное, что вы могли бы сделать, это сдержать себя и не высказывать все то, что высказали. Но книги Щербаковой не сеяли "разумного, доброго" и не научили вас ни деликатности, ни сочувствию. Что и требовалось доказать. Спасибо за еще одну гирьку на эту чашу весов.
  
  Такто:
  На мой взгляд, в ситуации нет ничего трагичного. Фактически - наоборот.
  Часто ли дети пишут о своих родителях отрицательные книги? Нечасто.
  Выиграет ли культура в целом и психология в частности от появления такой книжки, расширяющей пространство общеполезного опыта? Выиграет.
  Нанесет ли это действительный ущерб чьей-то репутации? Нет, поскольку в наше время понятие репутации стало очень расплывчатым.
  Принесет ли это пользу описанным персонажам? Принесет, ибо стимулирует их закрепленность в культуре через проблемность, что с ними связана.
  Надо ли поэтому слишком расстраиваться, что на кого-то смотрят с не самой выгодной стороны? Не надо.
  Конечно, хотелось бы, чтобы о родителях дети говорили только хорошее. Но раз уж не получилось, то так тому и быть. Ведь те, кто скажет хорошее, тоже не исчезают. А общее пространство опыта только растет.
  
  Оля Тарасова:
  У меня один только вопрос остался. Ответьте на него, Катерина, пожалуйста. Зачем вы опубликовали это сочинение?
  
  Автор:
  Много раз на него отвечала, отвечу в сотый раз: во-первых, это было нужно мне, чтобы высказаться, выплеснуть многолетнюю боль. Чтобы выздороветь и жить дальше. Во-вторых, необходимо было защитить себя и моих любимых людей - мужа и дочь, на которых из-под пера Щербаковой и из ее рта лились потоки нечистот. Я должна была сказать правду, чтобы противостоять подлой клевете и лжи.
  
  Оля Тарасова:
  Выплескивание боли потребовало не только написания, но и обнародования семейных скандалов?
  
  Автор:
  А как вы думали? Просто писать, что, мол, это неправда, не слушайте ее? А аргументы? Она же, по определению, была сильнее меня и весомее в обществе. "Кто сеет ветер, пожнет бурю".
  
  Оля Тарасова:
  Удивительно, что способ вашего самолечения - выздоровление за счет уничтожения другого человека. А может, и неудивительно.
  
  Автор:
  Много лет уничтожали меня. Я - не Иисусик. И так долго терпела. Непростительно долго.
  
  Оля Тарасова:
  Романы Щербаковой, насколько мне известно, никогда не претендовали на документальность и воспринимались исключительно художественными произведениями. Ни одного упоминания именно о ее дочери или других родственниках я при всем желании вспомнить не могу. В романах, написанных от первого лица, образ дочери достаточно светлый.
  
  Автор:
  Очернить реальных людей можно и художественным произведением. Светлый образ дочери? Читайте "Степь израильскую", "Эдду кота Мурзавецкого" и еще много-много чего. Мне уже писали читатели, что как раз всегда удивлялись, почему в ее книгах такие ужасные дочери и никогда не описана любовь матери к дочери... Вы - невнимательный читатель, даром, что поклонник.
  
  Reader:
  Извините, Катерина, не смог смолчать, отвечаю Оле Тарасовой, которая, правда, обращалась к вам. Но у нас здесь публичная дискуссия, поэтому я правил не нарушаю.
  Первое и самое главное. Оля Тарасова книгу Катерины не читала. Может, пробежалась по диагонали. Не верю, что интеллектуально развитый человек может быть настолько нравственно слепым. Ум и начитанность в сочетании заставляют, прежде чем делать выводы, постараться поставить себя на место человека, которому хочешь возразить, с которым хочешь поспорить. Это норма. Вне нормы - вытаскивание цитат из контекста и замалчивание неудобных вещей.
  Если бы Оля Тарасова внимательно прочитала книгу, если бы дала себе за труд взглянуть хотя бы бегло на некоторые из тысяч комментариев, она бы не стала опрометчиво утверждать, что все критические высказывания Катерина стирает. Это не соответствует действительности. Видите, я не употребляю слов "ложь", "вранье", "очернительство", потому что оскорбление оппонента является не доказательством в споре, а обыкновенным хамством. Катерина очень долго и совершенно напрасно терпела хамские выпады в свой адрес, пока, наконец, не решилась блокировать сквернословов, не предоставлять им собственную трибуну.
  Но, как известно, обидеть можно не только бранным словом. Можно обидеть душевной черствостью, декларируемой как правило жизни. Что, собственно, и демонстрирует тут Оля Тарасова. Катерина кричит о своей боли, о покалеченном детстве, о незаживающей, увы, до сих пор душевной травме, а Оля Тарасова ее поучает: не должно у вас ничего болеть, у меня ведь не болит. Тут уже не один раз высказывались в том же духе. Только раньше это были в основном примитивные комментаторы, плохо образованные и слабо владеющие логикой. Но всех их, вместе с Олей Тарасовой, которая на первый взгляд выглядит интеллектуалкой, роднит одно общее свойство - нравственная глухота или слепота, в любом случае нравственный дефект. Все они не чувствуют и не хотят, а многие и не могут, со-переживать, со-чувствовать, со-страдать. Вот и вытаскивают из всей книги только то, что им доступно или удобно: ах, подумаешь, девочку плохо одевали, ах, подумаешь, бойкот ей объявляли, меня тоже по попе шлепали, а я о своей матери плохо не пишу.
  Если других единомышленников Оли Тарасовой можно было бы упрекнуть в скудоумии и неразвитости, из чего проистекает полное непонимание темы книги, то Олю Тарасову в этом не упрекнешь. Она, судя по текстам, развита и логически мыслить умеет. И если она применяет те же примитивные доводы, что и недоумки, пытаясь очернить автора книги, значит, она это делает намеренно, специально не замечая главного. Ей плевать, что книга отозвалась болью в сердцах тех читателей, кто сам имел несчастье стать жертвой родительской нелюбви. Ей плевать, что в Интернете уже полгода на многих сайтах бушуют страсти вокруг этой замалчиваемой ранее темы, что создаются форумы, посвященные книге Катерины Шпиллер.
  А вот творчество Г. Щербаковой тут проходит десятой темой. Смысл обсуждаемых проблем не в ее писательстве. И между прочим, большАя (если не бОльшая) часть читателей Катерины не читали раньше Г. Щербаковой и даже не слышали такого имени.
  Думаю, на этом мы и закроем тему "Влияние популярности Щербаковой на успех книги Шпиллер". Впоследствии я еще приведу аргументы, которые, безусловно, убедят вменяемых людей в том, что главным манком книги оказалась тема, а не имя, как выяснилось, многим до того не известной писательницы. А вот феномен того, кто и как вступался за Щербакову, что это за люди, каков их умственный и моральный уровень, мы еще, возможно, обсудим. Ибо даже для меня многое оказалось в новинку. Ну, ей-богу, не ожидала я, что поклонники моей матери - столь недалекие и недобрые существа, не способные ни мыслить, ни сопереживать, ни анализировать. По моему скромному мнению, это в значительной мере характеризует и писательницу Щербакову. И еще раз я убедилась в правильности моих оценок ее личности. За что, разумеется, огромное спасибо "заступникам", несмотря на все то хамство, которое они обрушили на меня.
  Помню, когда мать стала более-менее известной, как водится, к ней пошли "ходоки" - поговорить, рассказать свою историю, получить мудрый совет, "припасть". Как я понимаю, такое случается со всеми людьми, становящимися хоть чуточку популярными, - закон жизни, обусловленный неизбывной человеческой потребностью поговорить с "авторитетами". А эта потребность, в свою очередь, следствие неуемного людского тщеславия. Ну, да ладно... Вернемся к "ходокам". Меня еще в детстве немножко удивило, что в основном это были очень простые люди (той простотой, которая хуже воровства). То есть формально они, возможно, и принадлежали к "прослойке", но по существу... Какие-то неустроенные, убогого вида тетки, потрепанные и неухоженные мужички. Приятные и светские интеллектуалы появлялись крайне редко и только единожды, второго их прихода в наш дом, как правило, не бывало. В ранней юности я не могла никак себе объяснить, почему так происходит. Впрочем, честно признаюсь, даже не способна была сформулировать это свое недоумение. Это были еще не мысли, а чувства, ощущения.
  На уровне тех же ощущений возникало непонимание: для чего нужен успех, если круг общения остается убогим, серым, скучным, если не меняется вообще ничего? Моих злобных критиков прошу не навострять уши - я не имела в виду материальное благополучие. Да, тогда у нас появилась новая мебель и что-то там еще. Но в нематериальной сфере не изменилось ничего! Жизнь не стала ярче, в нашем доме не стали собираться интересные компании, мы никуда не стали ездить или выходить - как сидели сиднями дома, так и продолжали... Тогда я думала, что это, видимо, и называется "достойно нести бремя успеха". Такие вот мы - выше всего этого! Но зачем нам эти "ходоки"?
  Уже тогда я опять не умом поняла, а почувствовала, что матери это нужно, ей это очень нравится. Она купалась в восхищении убогих бедолаг, питалась их славословиями "великой" писательнице, наслаждалась своим участием в их судьбах, выражавшимся в щедрой раздаче мудрых советов из заоблачного высока. Так она поднималась и в собственных глазах. Мать кроила себе репутацию идола, к которому "припадают", и в итоге скроила платье "выдающейся мыслительницы и целительницы человеческих душ". Правда, крой оказался как по лекалам провинциальной портнихи. Об этом я тоже рассказывала в "Маме".
  Так вот, очень многие поклонницы творчества Щербаковой, решившие биться со мной за ее "честь", напоминают тех давних "ходоков" - по убогости мыслей, полуграмотности, штампованности высказываний. Правда, "ходоки" не были агрессивны, но, полагаю, лишь потому, что мать всегда их гладила по шерстке, ласкала и кормила с рук. Не верю, что убожество может быть добрым и гуманным. Во всяком случае, никогда не встречала.
  ...Сама себя перебью и ударю по губам, то есть по рукам. С моей стороны было бы очень некрасиво не сказать о тех людях, которые были и остаются поклонниками творчества Щербаковой, но при этом поняли мою боль, приняли мою книгу и не написали мне ни единого плохого слова. Их очень мало (помните? семеро!), но они же есть! Простите меня, дорогие, за все предыдущие слова. Я погорячилась, эмоции - плохой помощник в работе. Я помню вас всех - Инна, Татьяна, Анжела... Вы были деликатны и умны в своих письмах, вы ни на секунду не отреклись от своей любви к книгам писательницы, но у вас нашлись и для меня добрые слова поддержки и сочувствия. Вы хотели понять... Понять, почему так произошло, что случилось с хорошей писательницей, что она оказалась плохой матерью. С вами было интересно беседовать, и я вам очень благодарна за ваши письма.
  Скажу то, что вам, наверное, не очень понравится: книги Щербаковой вас не смогли испортить. Простите за этот пассаж, готова вновь вступить с вами в полемику. Можно даже конкретно по поводу каких-то произведений Щербаковой. В любом случае общение с вами - подарок.
  А между тем основная масса недалеких хамов честно признавалась, что прежде не читала Щербакову, но они - борцы за идею. А вот за какую - вопрос открытый. И есть ли идея вообще? Или просто все те же злоба и зависть, о которых мы уже упоминали?
  Моральное насилие? Не морочьте голову!
  И чтоб не краснеть за себя дураку,
  чтоб каждый был выделен, каждый,
  на каждого умного - по ярлыку
  повешено было однажды.
  Давно в обиходе у нас ярлыки -
  по фунту на грошик на медный.
  И умным кричат: "Дураки, дураки!"
  А вот дураки - незаметны.
  Булат Окуджава
  "Поселившись" в Сети на долгое время, я узнала про Интернет много нового. Например, про существование клонов и троллей. Ну, если с клонами все более-менее ясно (это те, кто подписывает свои комменты разными именами), то тролли - явление чрезвычайно любопытное. Это такие пакостники, которые суются к людям на форум, чтобы безнаказанно сказать гадость, обхамить, устроить свару. Они обожают довести своими подначками и хамством новичков, вроде меня, до белого каления, чуть не до инфаркта, до срыва - и потом любоваться плодами своих трудов: вот, мол, смотрите! Она ругается! Она - хамка. Она знает плохие слова, гы-гы-гы! Вот это "гы-гы-гы" - непременно и обязательно! Способов борьбы с троллями всего два: либо полное игнорирование (они очень болезненно это воспринимают и быстро стушевываются), либо забанивание, то есть блокировка их возможности вообще появляться у тебя на страничке. Я опять должна вернуться к размышлению о некоторых особенных людях, чью мотивацию, мировоззрение и мораль мне не постичь никогда! Сколько бы я ни думала, ни искала ответы на свои вопросы, понятнее мне не становится. Что же это за сорт людей, которым нравится или даже жизненно необходимо непременно прийти в гости к незнакомому человеку и устроить в его доме дебош, переколотить всю посуду, разбить зеркала и люстры, обматерить и удалиться с чувством глубокого удовлетворения.
  Может все-таки, это тоже родовая черта "гомо советикус"? Хотя нет. Был же еще Передонов из "Мелкого беса" Ф. Сологуба. Они такие же. Полное пренебрежение нормами приличия, нежная любовь к базарному хамству, стремление унизить человека, который им лично не сделал ничего плохого, но унижать и оскорблять которого безопасно. Эти "гомы-гоминиды" приходили на мой форум лишь для того, чтобы сделать там такие, например, записи: "Ты - сука, чтоб ты сдохла!" или "Тварь завистливая, ни таланту у тебя, ни мозгов, ни совести".
  Даже лукавить не буду: поначалу очень огорчалась, пугалась, чуть не плакала. Но потом такая "мозоль" наросла, что стало даже весело. И более того, еще раз убедилась в своей правоте. Ведь если тебя ненавидят подобные гоминиды, значит, твоя позиция моральна и нравственна. В общем, скажи мне, кто твой враг... Не знаю уж, кого могут порадовать такие друзья.
  Но поначалу я этого всего не знала и, как дурочка, вступала в полемику с теми, кому важен не спор, не отстаивание собственного мнения, а просто склока, ругань, скандал. Эдакие коммунальные паразиты, которые, к собственному прискорбию, живут уже не в коммуналках и не могут реализовать свой богатый потенциал подонков на общей кухне. Правда, надо отметить, бывают и тролли идейные: я тролль и тем горжусь, поэтому с самоназванием они не заморачиваются, а так и пишут о себе - Тролль.
  Однажды появился такой персонаж у меня в форуме. Не откровенный хам, нет. Он хотел меня "убить" очень показательным примером, аргументом, который и до него, и после приводили все те, кто привык мыслить штампами.
  
  Тролль:
  Не видели вы дурных матерей. Потому и зло берет. Есть ведь они, есть! И много их, дурных. Поэтому и зло такое берет. Почитает по-настоящему обиженный родителями, и заболит у него так, что истины не видит: не товарищ вы ему по несчастью, а лицемерная паразитка на его больной душе. Потому что у него болит по-настоящему, потому что он страдал и страдать продолжает, а вы страдали не от деспотизма родителей, а от собственной дури.
  У вас не факты, у вас сплошные обиды разбалованной дочери, которые вы регулярно выдаете за издевательство матери над вами. Хотите четкую и аргументированную позицию? Хотите логику и факты? Держите. Но простите тогда за многословие.
  История не моя - моего двоюродного брата. Наши с ним матери (царствие обеим небесное) были родными сестрами. У обеих сестричек характеры не сахар, но в совершенно различных, как оказалось, направлениях. Братец мой исчез много лет назад. Просто пропал, и никаких следов. Ах, как его родители убивались - надо было видеть! Оно и понятно: родная кровинушка потерялась, первенец, любимец. Родители всех вокруг убеждали, что сын мертв.
  Оказался жив. Нашелся два года назад, причем уже после смерти матери. Теперь мы с ним рядом, близки так, как я не была близка с родным братом. Выяснилось, что все эти годы мать знала, где сын: он предупредил ее за месяц до отъезда, что не станет с ней жить, как только окончит школу. Она знала даже, в каком городе он находится, и с пеной у рта запрещала своей сестре, моей матери, искать его там (моя мама жила намного ближе к этому городу, чем его родители, ей было бы легче его разыскать). Теперь, когда он нашелся (хвала Интернету), стала известна история этой "приличной семьи". Не буду описывать здесь все ужасы: их было много. Самое основное: ежедневно на ужин покупалось две буханки хлеба и пара бутылок водки, на большее денег не хватало. Что такое постельное белье - сын уже не помнил. Мат-перемат, ненависть матери, для которой сын - лишь раздражающий фактор, драки с отцом. Это за закрытыми дверями. При открытых, т. е. при гостях - само радушие, сама интеллигентность, само обаяние. Едва получив аттестат зрелости, сын молча уехал из дому. Построил свою жизнь с нуля. Сказать, что было тяжело - ничего не сказать: ни образования, ни опыта работы, ни денег - ничего. Выжил. Стал таким мужиком - дай бог каждой женщине такого мужа. О родителях - ни единого теплого воспоминания, но в то же время ни единого худого слова. Все в себе держит - я клещами вытягивала из него хоть какие-то подробности. Только теперь понемногу начинает отходить.
  Вот вам аргументы, вот вам факты, вот вам логика.
  
  Подобных "аргументов" было немало и от других "туголицых" читателей. Кого-то из детей били, кого-то плохо кормили, кто-то от безвыходности из дома убегал... Что тут скажешь? Люди понимают, что жрать водку - плохо, бить детей - нельзя, морить их голодом - тем более. Но если всего этого не было, то какое право я имела жаловаться? Какое право я имела чувствовать себя плохо? Какое, черт побери, право я имела не быть счастливым ребенком? Диагноз таким "мудрецам" ставлю все тот же: "совок" в тяжелой стадии. Что такое моральное насилие - людям неведомо. Впрочем, как и само понятие "мораль". Что психика ребенка, да и взрослого человека, это такой же орган, как и рука, нога, желудок, голова. И ее, психику, тоже можно успешно калечить, делая человека инвалидом, - это вообще за пределами понимания "совка". Не голодала? Родители не били, не насиловали? Значит, врешь, паскуда, наговариваешь на хороших людей. А уж объяснение, что все люди - разные и по-разному реагируют на вроде бы похожие ситуации, - так это для гоминидов вообще полная ересь. Вести с ними беседы на своем уровне - все равно что питекантропу объяснять таблицу умножения. Озвереет ведь, сожрет...
  И еще, очень важное: многие писали о том, что родители их били. При этом, естественно, моральное насилие тоже цвело махровым цветом. Так вот, эти несчастные люди, вспоминающие свое детство как самый лютый кошмар, ни разу не сказали о моей книге ни одного дурного слова. Те, кто на самом деле пережил и моральное, и физическое насилие, кто страдал и по сей день несет в себе страшную боль, не могут обрушиться с бранью на человека, кричащего от этой боли. Они меня поняли, они приняли мой крик как созвучие их душевному тихому стону. Те же, кто обрушился на меня с руганью, ничего подобного в своей жизни не испытали, пусть не лгут. И возникает страшненький вопрос, вымораживающий меня изнутри до могильного холода: неужели человек устроен таким образом, что сострадание и сочувствие в него можно вбить только жестокостью и бесчувствием? Неужели мы, люди, настолько гадкие существа, что при благополучной, счастливой жизни становимся аморальными, равнодушными скотами? Какой ужас! Огляделась вокруг: нет, к счастью, существуют и другие люди. Может быть, они и есть истинные гомо сапиенс, а те, от кого я прихожу в ужас, относятся к какому-то другому биологическому виду. В России, например, это "совки".
  Моральное насилие - нонсенс в глазах "совка", полная чушь, абсурд. Нет такого явления и быть не может. Мораль гоминида не болит и не может болеть. Пока "совки" не получат элементарных знаний о человеке, о его психике, пока в обществе будет господствовать мракобесие и отставание от развитого мира на век, а то и более, объяснить, что такое моральное насилие и что оно ничуть не менее опасно, чем физическое, мягко говоря, затруднительно. Тупик. Поговорим лет через 100. А может, и позже...
  Невидимые миру слезы
  Постепенно мое состояние становилось все более удрученным. Несмотря на то что хорошие отклики шли и количество их не уменьшалось, поток брани меня угнетал. Я никак не могла понять, что происходит, почему эти люди настолько близко принимают к сердцу написанное мной... Или они просто ненавидят меня какой-то иррациональной ненавистью? Непонятно, за что. Или они сами негодные родители, узнавшие себя в образах моих отца и матери и смертельно испугавшиеся возможного возмездия от детей? Кстати, очень даже возможно...
  
  Пошла к кошакам.
  Когда я выхожу, они всегда уже сидят в полной готовности к принятию пищи неподалеку от подъезда и гипнотизируют дверь. Муся и Вася прямо рядом с входом, остальные поодаль, на безопасном от Муси расстоянии. Когда я выхожу, главная задача дойти до ближайшей скамейки и не быть сбитой с ног бросившимся навстречу пушистым тараном. Это кошаки таким образом меня приветствуют: с дикой силой трутся о ноги, не считаясь с тем, что вообще-то я пытаюсь идти... Они мяукают на разные голоса, кто жалобно, кто требовательно. Они ждут обеда (ужина).
  Мне хорошо с ними, спокойно. Только в этот раз я не могу сосредоточиться на общении с ними, пожалуй, впервые. Мой мозг атакован вопросами: откуда в людях столько агрессии? Что плохого я сделала лично им? Неужели им так дорога и важна догма "мать - это святое"? Настолько, что они готовы броситься в бой, пойти в крестовый поход против меня, совершенно чужого им человека? Или это все-таки яростные поклонники писательницы Щербаковой, для которых чудовищна сама мысль о том, что кто-то может не только не восхищаться их кумиром, но предъявлять ему столь серьезные претензии? Последнее предположение кажется мне нереальным, за гранью здравого смысла... Нет, не понимаю.
  
  Но напрасно я так переживала и мучила себя. Очень скоро случился перелом. Прошло буквально дней десять после публикации книги, как вдруг я стала получать такие отклики, которые - не побоюсь быть пафосной - перевернули мое представление о большинстве, которое якобы живет в благополучных семьях.
  
  Ю:
  Катерина, спасибо, что нашли в себе мужество облечь в слова то, что мучает, отравляет и раздирает мозг и душу столь многим.
  От всех обожженных, искалеченных, сломленных материнской нелюбовью спасибо.
  А те, кому посчастливилось иметь нормальных мам (ведь это так нормально - любить своего ребенка, правда? Это не подвиг, не великое свершение, это просто норма, но не для всех, к сожалению), те, кому повезло жить, а не существовать, задыхаясь от страха каждое мгновение, они, наверное, никогда не поймут таких, как мы. Ведь тому, кто дышал с рождения, так сложно себе представить, что человек впервые смог вздохнуть по-настоящему лишь на третьем (четвертом-пятом) десятке, а то и никогда. Им невозможно себе это представить. Их счастье.
  Спасибо вам от всех, кому ваша книга поможет задуматься, остановиться, сделать шаг, а может, и просто удержаться на краю, просто быть. Спасибо.
  Вы потрясающе мужественный человек, ведь вы не только нашли в себе силы вскрыть этот нарыв, но и продолжаете общаться с читателями, не боясь нападок тех, кто никогда не поймет, кто приходит сюда только для того, чтобы облить грязью, на самом деле даже не дав себе труда прочесть, вдуматься, почувствовать... И вы, которой столько пришлось вынести, не страшитесь снова и снова подставлять под удар свою истерзанную душу, израненные обнаженные нервы...
  Поверьте, ваши собратья по несчастью могут в полной мере оценить и понять, какое огромное дело вы для них делаете. И поверьте мне, благодарных вам людей гораздо, гораздо больше, чем положительных комментариев, которые вы тут увидите. Потому что многие, возможно, и не решатся написать, но благодаря вам сумеют по-другому взглянуть на свое существование (видите, я не пишу "жизнь", и мы прекрасно знаем почему), а там, кто знает, может, и сделать хоть небольшой, но шажок к свободе. К жизни. Благодаря вам.
  
  Алевтина (имя изменено):
  Спасибо вам за ваш замечательный рассказ. Читала как о своей жизни. Все в точности до мелочей. Я глубоко вам сочувствую и понимаю вас. Сама все это прочувствовала. Живу теперь в США. Одно из моих счастий (если можно так сказать) - мой муж не говорит на русском, а мать на английском. Тем не менее она успела наговорить гадости моему мужу обо мне через электронный переводчик (конечно же гнуснейшую ложь). Теперь я совсем с ней не общаюсь. И, слава богу, мой сын больше с ней не общается, теперь у него нет стресса, и наши отношения наладились. Спасибо вам, вы помогли мне разобраться в моей жизни. Очень многое меня мучает до сих пор, точнее, главный вопрос - за что?
  Вы должны были это напечатать, хотя бы для меня! Вы мне очень помогли! Я думала, что я одна такая, мне стыдно было признаться, что со мной так происходит. Своему мужу я так ничего и не рассказала про мать, мне стыдно. Если родная мать тебя не любит, то за что должны любить другие люди? Я искала ошибку в себе. Я до сих пор не могла поверить в то, что мать меня ненавидит ни за что. Я отлично училась, дома меня били за четверки, и я часто ходила с синяками. В 6-м классе я ушла из дома, но меня вернули, с тех пор не били, но у меня развился комплекс отличницы. Мои родители не были нищими или алкоголиками, тоже известная в свое время семья. Я до сих пор живу с этим комплексом.
  И про обувь не слушайте никого. Вы правильно об этом написали, это очень важно, и это не о "шмотках". У меня в детстве были только одни туфли и всегда на размер меньше. Мне тоже было больно ходить, но при этом я боялась, что с ними что-то случится, в этом случае я не смогу пойти в школу (комплекс отличницы). Ненавидела и боялась за них. У меня развилось паническое отношение к обуви. Я до сих пор покупаю обувь на размер больше и ношу с собой запасную пару. Мне часто снятся сны, что я иду босиком по снегу в школу, люди настороженно оглядываются на меня, а мне очень холодно и я не знаю, как мне дальше жить. Так что обувь очень сильно может повлиять на психику.
  Вы правильно сделали, что высказались. Я очень надеюсь, что это станет большой подмогой вам в вашем выздоровлении. Я тоже ходила к психотерапевту (очень хорошему), но даже ей я стеснялась рассказать всю правду о матери. Мне стыдно рассказывать такие вещи, что я, успешный человек, слышу от матери (которая в это время жила у меня и с моей помощью) слова "тварь", "сволочь", "проститутка". Даю ей денег - я тварь, потому что хочу оскорбить ее своими деньгами, подачками с барского плеча (это, например, оплата ее отдыха на море), не даю денег - я тварь, деньги лопатой гребу, а матери помочь не хочу. Про мой "красный" диплом в академии она злобно прошипела: "Ну что от тебя еще можно было ожидать!" Она ненавидит меня за то, что у нее рано умерли родители, за то, что у нее нет высшего образования, а у меня их два, за все мои успехи и даже за то, что я моложе.
  Извините за длинное письмо. Я понимаю, что вам было необходимо это написать, еще раз повторюсь, хотя бы для меня... Здоровья вам и счастья!
  
  Прочитав это письмо, я расплакалась. Вспомнились всякие трюизмы типа "Если ты смог помочь хотя бы одному человеку, то прожил жизнь не зря" и тому подобное. Неужели моя работа смогла кому-то реально принести пользу? Неужели я помогла не только себе, но и еще одной или двум страдающим душам? Какое же это счастье!
  Читатели, запомните Алевтину! Я расскажу вам ее историю, которая драматично продолжается по сей день. На мой взгляд, это готовый сценарий для интереснейшего кинофильма. В общем, продолжение следует...
  Потом письма посыпались на меня, как из рога изобилия...
  
  Г:
  Огромное спасибо вам за очень откровенную книгу. Она помогла мне разобраться в себе. Моя мама очень во многом походила в поведении на вашу, но до депрессии, слава богу, не дошло. Рядом были всегда любящие бабушка и отец. Вот папе, на мой взгляд, эти конфликты жизнь укоротили. Да и мне судьбу, думаю, по причине той же гиперответственности перед всеми, слегка изменили. Наши мамы очень похожи, хотя моя простой работник. Я думаю, их винить не стоит, стоит винить время, в котором они жили. Думаю, они тоже очень сильно от этого страдают.
  Еще раз огромное спасибо за книгу. Она помогла мне снова родиться.
  
  И хотя я не согласилась с автором письма, что виновато время, а не матери, я с теплотой и огромной благодарностью восприняла этот отклик.
  
  Вероника (имя изменено):
  Огромное спасибо вам за книгу!
  Читала и понимала... Читаю о себе. Мама - директор школы. Брат закончил медицинский институт. Только он не на восемь, как у вас, а на девять лет старше меня. И вместо отца у меня отчим, который регулярно насиловал меня с тех пор, как мне исполнилось восемь лет. Говорить об этом маме я боялась до 12 лет. А когда сказала, то получила в ответ: "Ты же понимаешь, что я не могу эту историю никому рассказать. Я ведь член партии и директор школы. Если его посадят, то меня уволят с работы. Выгонят из партии. Ты терпи уж..." Жить не хотела. Домой каждый день шла с ощущением неописуемого ужаса.
  Те же двойные стандарты морали. Прекрасные, идейные доклады на партийных собраниях. И ненависть к власти и строю дома.
  Помню ее презрение. Когда я, золотая медалистка, не поступила сразу после школы в институт. Поступала в Москве. Там, где уже учился мой брат. В день свадьбы моего брата меня посадили на поезд. Отправили назад, в тот провинциальный город, откуда я приехала в столицу, - им стыдно было показать меня новым родственникам, ведь у моей мамы не должно быть такой неудавшейся дочери, как я. Только прекрасный, подающий огромные надежды сын.
  Но вопреки мнению мамы по поводу полной моей никчемности я поступила в медицинский институт и с отличием окончила его. За годы учебы мне из дома никто не прислал и копейки. Я училась и работала. Вся помощь предназначалась только старшему брату и его семье.
  Прекрасно понимаю, нет, не понимаю, чувствую на животном уровне, описанный вами страх. Мне уже много лет. Никто из окружающих даже не догадывается, с каким страхом я вступаю в каждый новый день. Точно так же как и вас, меня смог частично адаптировать к этому миру мой муж. Он иностранец. У него прекрасные любящие родители. И ему неведом этот панический страх.
  У вас с детства развилась вегетососудистая дистония, возможно, депрессия. А я от насилия спряталась за огромное количество лишних килограммов. Именно с восьми лет я начала катастрофически набирать вес. К 12 годам я весила 120 килограммов. Как еще маленький ребенок мог защитить себя от психологического и физического насилия? Защитить себя сам? Вы точно заметили: "Жила-была девочка - сама виновата..."
  Правда, сейчас я научилась справляться и с лишним весом, и с беспокойством, страхом. Но чего это мне стоило!
  Десять лет я не общаюсь с мамой. Вернее, она не общается со мной. Когда родилась моя младшая дочь, она не смогла это пережить. Просто перестала мне писать и отвечать на телефонные звонки.
  Огромное спасибо вам за то, что вы не лицемерили. За то, что от лица всех нас, таких похожих на вас, не испугались рассказать этому миру правду. За то, что разрушили миф о "святости" тех, кто до сих пор чувствует себя совершенно правым. Они уже вряд ли что-то поймут, эти "идеальные, непогрешимые" матери.
  Главное, что, возможно, задумается какая-то другая мама, у которой сейчас растет ребенок. Узнает себя. Поймет весь ужас того, что она творит. И изменится. Я так хочу в это верить!
  
  Я читала эту исповедь, сжавшись в болезненный комок. Все страхи нахлынули на меня снова: каждой клеточкой своего тела я чувствовала боль той маленькой Вероники, ее отчаяние и ужас. Бедная девочка! Бедная уже взрослая женщина, у которой и по сей день душа болит так, что хочется кричать! Ну, может быть, сейчас хоть немного полегчает, хотя бы потому, что теперь ей точно известно: она - не одинока и ее боль понятна кому-то еще. И это не стыдная боль. Стыдно должно быть тем, кто мучил девочку Веронику. А ее гнусный насильник должен гореть в адском пламени еще до собственной смерти.
  Таких страшных историй будет поведано моими читателями еще немало, многие я включу в эту книгу, а эту главку, посвященную невидимым миру слезам, хочу завершить словами одного из авторов СИ - Марины Казанцевой. Читатели, запомните это имя.
  
  Казанцева Марина:
  Знаете, как дословно переводится библейская фраза "не поминай имя Бога всуе"? Она звучит так: "Не прилагай имени Бога к ничтожному". Это значит: не пытайся именем Божьим сделать свои внушения более весомыми, чтобы не быть лицемерным. Именно поэтому Иисус говорил: не многие становитесь учителями, ибо не многие являются таковыми. И про родительскую любовь: если попросит у тебя сын твой хлеб, не дашь же ты ему камень, а если попросит яйцо - не дашь ему змею. А хлеб имеет еще и другой смысл, не только единственно для живота - это учение, наставление, в том числе и родительское - то, в чем ребенок нуждается каждый день, а вовсе не в неугрызаемом и абсолютно непитательном камне.
  Катерину потчевали в детстве камнями и давали ей змею вместо ясного смысла жизни. А сюда (имеется в виду форум, посвященный моей книге. - Прим. автора) набежали обвинители и с видом священного негодования стали закидывать автора такими же камнями - до кучи. А заодно и других таких, которые вдруг осознали, как их с родительской заботой топили всю жизнь - за то, что высунулись, за то, что осмелились самостоятельно высказываться. Логика обвинителей проста и на удивление жестока: раз ты в дерьме, так сиди и не высовывайся, а если высунулся, то не чирикай. А с какой стати руководствоваться в жизни такой лживой моралью?
  Поверьте, я потрясена! Я не думала, что наше общество полно такими изломанными судьбами! Чем больше читаю, тем более ужасаюсь. Я раньше думала, что плохие матери - это всякие пьянчуги, гуляки. А тут вполне благополучные, идейные садистки! Не те полуграмотные простухи, которые за работой и домашними заботами упускают детей, думая, что главное - накормить чем-то и одеть как-то, и которых потом взрослые сынки кулаками в нос благодарят! Нет - образованные, просвещенные, уважаемые в обществе! Я и понятия не имела о такой стороне жизни.
  
  Вот, собственно, так и произошел главный перелом в моей жизни. Я почувствовала себя нужной. Я, сама того не подозревая и не ставя такой задачи, сумела своей работой помочь одному, двум, десяти - не знаю, скольким людям. Моя книга сорвала печать молчания с проблемы, о которой запрещено было говорить в нашем обществе. Не замай! Мать - это святое! Мать не может быть неправой... Ну, если только вдрызг напивается и забывает ребенка на морозе. Да и то: коли покается с пьяной слезой, ее надобно простить.
  А уж если мать "благополучная"... Вообще не сметь вякать! Подумаешь, здоровье у тебя сломано! Подумаешь, вся жизнь с детства - под откос! Подумаешь, унижения и равнодушие с самого детства! Подумаешь, хотела с собой покончить - это вообще умора! Хотела - так кончала бы с собой, воздух был бы чище.
  Я не преувеличиваю, именно так или примерно так мне писали наши "добрые" соотечественники. У них в мозгу прогнившей занозой сидит убеждение "мать - святое", и никакие аргументы, оспаривающие этот замшелый постулат, не то что не принимаются, а даже не рассматриваются. "Добряки" затыкают уши и изо всех сил визжат: "Сволочь!!!" Ну, понятное дело - болит не у них. А чужая боль и чужие страдания - они ж чужие, значит, их нет...
  Или еще такие типовые аргументы: у меня тоже отношения с матерью трудные, но я же не писал плохого о ней. Ну, ты не писал, тебе это было не нужно, а мне - нужно. Что тут еще скажешь? Не понимают граждане этого типа, что отнюдь не всегда и не везде можно судить по себе, а за основу рассуждений брать исключительно собственный жизненный опыт. "Совки" продолжают жить в колхозе "Тупик коммунизма", где у всех его членов - единомыслие и единочувствие, где индивидуальность - бранное слово, а инакость чужой личности воспринимается как запредельное хамство. Нюансы разных психологических типов не учитываются - зачем? Все, как в армии, должно быть "параллельно и перпендикулярно", главное - единообразно. Их мышлением руководят вдолбленные глубоко в мозг клише: "Хлеб - всему голова", "Дети - цветы жизни", "Семья - ячейка общества", "Мать - святое"...
  И наконец, еще одно широко бытующее заблуждение: депрессия - не болезнь, а дурь от лени и жира, такой болезни не существует, ее придумали богатые дамочки, чтобы на диване лежать. Как писала про меня уже знакомая вам "высоконравственная" Оля Тарасова, "маялась всю жизнь от безделья и депрессий". Господа врачи, где же вы со своими санпросветбюллетенями?! Не пора ли заняться хоть в XXI веке просвещением совершенно темного в этом смысле населения России? Мы, пожалуй, последняя страна в цивилизованном мире, где господствует эта мракобесная точка зрения. Интересно, сколько россиян гибнет от депрессии только лишь потому, что их не лечили? А не лечили, потому что окружающие люди, даже самые близкие, сживали их со свету своим презрением и равнодушием? Сколько уже есть жертв и сколько их еще должно быть, чтобы кто-то начал бить в набат и заниматься этой проблемой так же, как СПИДом или полиомиелитом? Я, кстати, не уверена, что по количеству жертв депрессия давным-давно не обогнала многие опасные инфекционные заболевания. Просто об этом стыдливо молчат... А стыдиться надо не депрессии, а позорного мракобесия. Или это у нас такая национальная особенность?
  Марина
  Марина Казанцева - один из авторов СИ, правда, очень способный и этим совсем не похожий на большинство других. Она удивительный, неординарный человек. Однако отношения с ней у нас складывались совсем непросто. Сначала Марина не приняла моей работы и высказалась довольно резко, хотя и абсолютно корректно.
  
  Казанцева Марина:
  Я почти дочитала до конца, но больше не могу. Один сплошной поток кошмара, никакого просвета. Просто потоп. Конечно, мамаша настоящий монстр, но и больной человек. Наверняка с талантливыми авторами так бывает. Вот, например, всемирно известный Р. Киплинг. Ведь в семейной жизни он был отвратительным эгоистом. Вдвоем с супругой они разыгрывали каждодневные спектакли на тему вечной любви. На самом деле - два помешанных на сексе идиота. Их дети были нелюбимыми и брошенными в настоящем смысле слова. Может, и тут имел место талант, граничащий с безумием. Поговаривают, что всякий талант есть исключение из нормы и несет в себе черты умопомешательства. Я надеюсь, автор изживет в себе эту болезненную зависимость от матери, потому что концовку я не читала. Желание отпало из-за слишком нагнетенного градуса ненависти.
  Нет, я не приняла вашу работу, хотя сама женщина и мать. У меня тоже были проблемы с родителями и немалые, и многое из вашего детства, что вы описывали, один к одному можно отнести и ко мне. Только отношусь я к этому иначе. Видите ли, не хочу вас обидеть, но все же скажу: ваш далеко небесталанный и в то же время весьма односторонний роман отнюдь не так прост, как многим кажется.
  Во-первых, вы вложили сюда очень сильный гипнотический посыл, сродни тому, что проделывала над вами ваша мама. Вы буквально втискиваете читателя в ваше видение проблемы. А оно, как видно из ваших ответов на комментарии, выглядит так: почему все априорно считают, что родителей осуждать нельзя?! А ведь никто этого и не заявлял, это вообще не правило жизни, разве что слишком однозначно понимаемая христианская заповедь. Во-вторых, вас отличает агрессивное неприятие чужого мнения: только так, только по-моему! А это очень напоминает манеру внушения вашей матери, осуждаемой вами как раз за это интеллектуальное рабство, из которого с таким трудом пытаетесь вырваться. Смотрите, что получается у вас: люди все злые, а "совки" особенно! Дочь ваша тоже повторяет это же: почему все люди такие злые? Отчего? От несогласия мнений. Вам здесь выражают эти мнения весьма осторожно, а вы тут же восклицаете: да включите же вы мыслительный аппарат! Причину вы видите в том, что люди просто не дочитали внимательно до конца книгу, а если бы прочитали, то однозначно приняли вашу точку зрения - опять же не факт. В чем состоит эта точка зрения: в утверждении, что плохих родителей осуждать можно. Но ведь вы воюете с ветряными мельницами - такое заявление в коммах не звучит, а звучит испуганное изумление по поводу ваших горячечных излияний. И тут уж поделать ничего нельзя: люди разные - разные судьбы, разные темпераменты, разный опыт, разные представления, разное понимание своих жизненных задач и представление о том, какие должны быть воспитательные методы. Ну, свойственно людям такое - надо принимать их во всем многообразии.
  Вы же настолько замкнулись в вашем внутреннем мире, что смотрите вовне только через узкое и замаранное окошечко вашего прошлого и ваших неиссякаемых обид. Всякую читательскую попытку проанализировать и понять это неадекватное, что уж говорить, состояние вы воспринимаете как новую обиду, нанесенную жестокими и бесчувственными людьми, которые вдобавок невнимательно читают. Их право, между прочим. Раз вы выставили ваши обиды на всеобщее обозрение, приготовьтесь покинуть ваш замкнутый мирок и принять многополярность внешнего мира. Вы боретесь с матерью - ваше природное право защищать себя, свой внутренний мир, свою дочь, свою новую семью. Зачем вы так страстно пытаетесь внушить другим это свое право? Не уверены в нем? Кому-то что-то еще надо доказывать? Вся причина в том, что вы психологически никак не можете избавиться от влияния матери. Объездили весь мир и не можете защититься от больной старухи, сиднем сидящей в своем пыльном доме.
  Внутренняя несвобода ваша родом из детства, но никто вам не поможет выйти из этого рабства, пока вы сами не захотите. Кого вы только не вините в ваших проблемах - и психологов-хапуг, и недалеких учительниц (ну да, не Сухомлинские, не Макаренко - продукт эпохи), и первого мужа (действительно, жалкий тип, жертва вашей матери). Вот это и есть основной акцент вашей книги - обвинение других, поиск всевозможных доказательств, страстное копание в себе, в своих ощущениях. Вы любите своего ребенка и знаете, что за чудовище ваша мать, и легкомысленно позволяли девочке ходить в тот гадюшник, который вас ломал столько лет и до сих пор ломает. Логика? Ваша заявленная здравая логика? Разве мать не должна защищать ребенка всеми силами? А вы позволили девочке попасть под влияние безвольного отца и своей инфернальной матери в обмен на призрачное спокойствие нового дома. Не знали, где она, что с ней, и только оправдывались какими-то жалкими попытками отыскать след дочери в Интернете. Ну ведь пихнули девочку - верно? Что делать в этом случае, если любимый не хочет видеть ее в своем доме? Как сохранить то и другое? В ответ только слезливые выкрики: а что, я не достойна за все мои мучения обрести новую любовь?! Да ради бога, это ведь лишь проблема выбора. Достойна, не достойна - кто вам судья? Но ведь зачем-то оправдываетесь.
  Знаете, иногда выбор поставлен очень жестко: или - или. Вы не сумели преодолеть этот барьер, снова попали под влияние жесткой личности и только судорожно оправдывались. Вот почему я не могу согласиться со всеми вашими доводами и призывами к рассудку. Не укладывается, знаете ли. Мне это напоминает, простите, известные случаи из жизни, каких полно: папаша годами насилует малолетнюю дочь, а мамочка молчит, оправдываясь страхом или еще какими доводами, которые ей кажутся убедительными. Вы использовали свое прошлое в качестве оправдания своему упущению, уговаривали себя какими-то оригинальными методиками воспитания, прививали дочери независимое мышление, а оно дало сбой в решающий момент.
  Знаете, просто не надо было допускать эти познавательные путешествия в логово тигра - ваш опыт достаточен. Теперь же вы запоздало взялись себя оправдывать, выдвигая тезис: можно ли судить родителей? Ну, соглашусь я с вами: судить можно. Вот вы тоже родитель, и вас тут судят - кто как понимает. Отчего нельзя? Тут высказано мнение, что ваша книга более форма мести, нежели защита. Мне тоже так кажется. И суть не в том, хорошо это или плохо, приемлемо с позиций высокой правоты или нет, а в том, что, даже делая это, вы не уверены в своем полном праве, потому и стараетесь нагнетать обстановку.
  В чем, собственно, состоит обвинение? В том, что мать была плохая и девочку не любила, как любила сына. А много ему дала эта материнская любовь? Сделала из него успешного человека? Знаете, надо признать общеизвестный факт: есть матери, начисто лишенные материнского инстинкта, вроде больных животных. И без толку им что-то доказывать или обижаться на них за эту скудость души. Понятно, что ребенку дорого даются такие выводы. Но взрослому человеку эту детскую инфантильность надо преодолевать.
  Дайте себе сознательный отчет, чего конкретно вы хотите: матери отомстить или насладиться сочувствием читателей. И то, и другое - вполне понятная цель. Только в первом случае - это жесткий, достойный удар, а во втором - жалкое нытье. Но вы никогда не заставите свою мать думать и чувствовать иначе, никогда ей не докажете вашу отдельную правоту - другой материал, другая порода.
  
  Меня как жаром обдало, когда я прочитала: наконец-то! Не ругань, не брань, не злобный лай. Мне предлагается нормальный человеческий спор при почти полном со мной несогласии. Есть с кем поговорить! Хотя обидно, что умный человек настолько меня не понимает, не принимает даже... Я ответила.
  
  Автор:
  А я во многом с вами согласна. Только, простите, опять придется напоминать о невнимательности. Вы не заметили такой детали, что мне приходится теперь лечиться, и вообще-то я практически инвалид. К примеру, мне, очевидно, больше никогда не придется "выйти на работу". Что бы вы сказали человеку, как бы поучали его, если бы он написал подобную вещь о матери, которая собственными руками отрубила ему ноги? Вы точно так же читали бы ему мораль? Говорили об инфантильности? О "сознательных отчетах"? О "достойных ударах и жалком нытье"? Думаю, нет. Просто в силу (извините опять) нашего совкового мракобесия большинство людей просто не понимают, что за болезнь я заработала с помощью мамочки и какие она (болезнь) имеет последствия. Это все проходит мимо ваших глаз, мимо сознания, когда вы читаете. Я уже об этом написала, придется повториться (ну, а как прикажете быть?): чтобы понять и судить, поинтересуйтесь хоть в Интернете, что у меня за болезнь такая и как я с этим живу... И как мне еще надо жить с этим дальше. Да, у меня есть руки и ноги, их никто не отрубал, но полноценной жизни нет и уже никогда не будет. Это так трудно понять? И я - не ангел с крылышками, чтобы все прощать и бесконечно подставлять битые щеки. Тем более - прощать сломанную жизнь. То, что мне удалось "починить и подклеить" - исключительно моя заслуга и показатель моей живучести. Да и жива я по сей день только потому, что убралась от нее, от матери, подальше, на край света...
  
  Марина:
  Ну, хорошо, вы меня убедили. Я знаю, что такое сердечно-сосудистая дистония не понаслышке - сама много лет маялась. На улице со "скорой" подбирали. И тоже не знали, чем лечить. И врачи смеялись, говорили, что дурью маюсь, просто замуж надо. В общем, правы оказались - после замужества на меня такие проблемы навалились, что все прежние показались пустяками. Но все это прожито и пересилено - с теми же ресурсами. Когда я поняла, что кавалерийскими наскоками никого не переделать и под себя не подмять, я просто стала искать в близких хорошее. И нашла, хотя на это ушли годы.
  Но я вас не поучаю - случай иной. Как вся жизнь иная. Верю, что вам очень плохо, и вы взялись писать потому, что, наверно, только это вам и доступно теперь. Понимаю, что атмосфера повествования навеяна вашим состоянием, и все же призываю быть выше этого. Конечно, при этом я просто пытаюсь передать вам свое понимание - по-другому и не получится, это же явление личностного общения. Знаете, мы с вами в чем-то схожи, во всяком случае, я взялась писать для того, чтобы расширить кругозор моей дочери, когда она с большими глазами спрашивала меня в тринадцать лет: мама, отчего люди такие злые? Не нашла взаимопонимания в своей среде. Мне нечего было представить ей в качестве примера, и я написала для нее книгу о дружбе. Начала о детях, а вышла на взрослые проблемы. Она тогда от огорчений слегла в больницу, пошли одна за другой болячки, перешедшие в хроническую форму. Залечили ее тогда знатно: начали с обычной ангины, а потом пришлось лечить желудок, почки, сердце, легкие. Но корень проблемы - нервы. И я написала для нее вещь, в сути своей трагическую, но с позитивным посылом. Проблемы в школе никуда не делись - с учителями не складывалось, и я предложила ей: а давай посмеемся над этими педагогами вволю. И постебались - хохотали обе. Подруги читали, тоже очень веселились. Девочка выросла, детские печали сменились на взрослые - куда денешься, жизнь такая.
  К чему я все это пишу? Только к тому, что из горького опыта жизни может вылупиться очень светлая птица - некое вселенское мироощущение, дающее власть над немощами тела и даже побеждающее зло. Если же не птица, то мудрый змей, видящий тайные корни человеческих страстей. И притом творение может жить отдельной от своего творца жизнью - он был лишь как бы каналом, через который впорхнула в мир светлая идея. Я не читала главную книгу вашей матери, но помню фильм. Сейчас и сюжет, и исполнение выглядят каким-то обветшалым гламуром, а тогда это был свежий ветер. Так что на пике совершенно необъяснимого вдохновения порой рождаются шедевры, лишь одним мгновением связанные с автором. Человек может быть и грязен, и гнусен, и даже развратен, и в то же время содержать в тайнике своей души звездное зерно. Беда в том, что не за душевные достоинства даются таланты, а по какой-то неведомой логике таинственной вселенской силы. Оно приходит и уходит, когда сочтет нужным, а человек остается со своим грузом воспоминаний о счастливом моменте этого духовного соития. А потом хоть мантры пой, хоть на голове ходи - оно ушло, осталась только чисто человеческая суета.
  Я не знаю, насколько это касается вашей матери, но знаю, что светлый дух присутствовал в ее повести. Я знаю, каково при этом домашним - они хотят, чтобы мать принадлежала им всецело (с отцом иначе), а она вроде бы тут и в то же время нет. Обдумывает свои сюжеты! - язвительно восклицают близкие. Ну да, летает, дура, где-то в эмпиреях: то мясо пережжет, то гора белья нестиранного. Глаза пустые, вид отсутствующий. То молчит все время, то срывается на пустяках. А мы просили нам творческую маму?!
  Знаете, в вас говорит нежелание прощения и настойчивое настроение всегда во всем быть правой, а это в совокупности все разрушающий таран. Простите, но вам еще придется принять от вашей дочери и упреки, и непонимание. И произойдет это, по вселенской несправедливости, именно тогда, когда ваши физические силы будут в самом глубоком упадке. Вы фатально глухи к людям, весь прочий мир для вас лишь декорация к вашим страданиям. Это свойство тяжело больных, и их трудно винить в этом. Кажется, в данном случае приличествует добрая, утешительная ложь. А вас так и бьют по самому больному месту - такие злые люди? Но ведь это лишь ваше страстное обвинение вернулось к вам же бумерангом. Люди, как зеркала: они отражают то, что вы выплескиваете в них.
  Да, как легко читать мораль, а есть ли толк? Вам тут всего наговорили, а оно не подходит ни по размеру, ни по фасону, ни по цвету. Потому что советы давать легко, а принимать их трудно, скорее, невозможно. Есть ли смысл вообще что-либо говорить? И нужно ли это вам? Я сама удивляюсь, до чего же разные в людях вкусы, суждения, мотивы, логика. Иной раз после долгих споров понимаешь: никакая стыковка мнений невозможна, так чего же говорить зря? Мы все равно не поймем друг друга. Меланхолик никогда не примет точку зрения сангвиника - это вообще разные вселенные, с разными законами бытия. Могу сказать одно: каждому автору свой читатель. Выложив в Интернете свою книгу, вы забросили в бездонный океан маленькую ловчую сеть, а дальше воля случая, что в нее попадется.
  После первой публичной переписки с Мариной Казанцевой на меня обрушился поток брани тех людей, которые иначе просто общаться и не умеют, для которых свара - любимейшее времяпрепровождение. Часть этого словесного мусора я уже представила читателям. Часть уничтожила тогда же на своем форуме. Мне приходилось держать круговую оборону и отстреливаться сразу с двух рук. Правда, таким образом мне приходилось себя вести только в крайних, совсем уж хамских случаях (увы, они возникали слишком уж часто).
  Однажды мне даже пришлось поцапаться с мужем, который иногда почитывал сей странный форум.
  - Ты что - сдурела? - услышала я его возмущенный крик. Женя - человек взрывной и весьма эмоциональный. Иногда он бывает даже эмоциональнее меня...
  - Что случилось, господи?
  - Ты зачем вступаешь в разговоры с этими кретинами? За-чем?!
  Пришлось подойти и поинтересоваться, каких конкретно кретинов муж имеет в виду. Оказалось, речь шла о... ну, на самом деле, о весьма глупых людях, которые без хамства и брани несли такую ахинею, что нормальному человеку не могло не стать дурно.
  - Видишь ли, Женя, - елейным голосом принялась объяснять я, - пока нет ругани, я буду пытаться разговаривать...
  - С кем? - неистовствовал муж. - С кем ты разговариваешь? С людьми, у которых от рождения половина мозга и ни грамма совести?
  - Да пойми же ты! - я тоже повысила голос. - Меня бесконечно обвиняют в том, что я убираю всю критику! Хотя я всегда убираю лишь хамство. И я не дам повода говорить обо мне, что я не хочу слушать другое мнение. Пусть дураки, пусть кретины, но пока они держатся в рамках, я вынуждена их терпеть.
  - Почему тебя волнует мнение таких ничтожеств?
  - Да потому, что, кроме ничтожеств, на форум приходят достойные люди, вот пусть они и видят, как все на самом деле происходит, видят, кто говорит правду, а кто беззастенчиво лжет!
  Я не смогла убедить Женю, он остался при своем мнении: с дураками нельзя вступать в разговоры, а стирать их глупости - святое дело. Не знаю, может, он и прав... Но я вела себя так, как мне казалось правильным и честным. Правда, количество лжи и наветов это ничуть не уменьшило. Наверное, он все-таки был прав.
  Марине не нравилось то, что творилось на форуме.
  
  Марина:
  Давайте, господа, выбирайтесь из этого течения, пока возможно. Самый накал страстей тут возник по причине огромного эмоционального градуса книги. Катерина, это ведь ваша первая книга, выложенная в Интернете? Да еще автобиографическая. Практически вы выступаете с сабелькой против целого поколения читателей. Не надо называть российского читателя хамом и прочим зверем - это неверно. О книге, которая нисколько не зацепила, вообще не говорят. А цеплять может по-разному. Но тут ведь ваше личное, вы решились выставить его на всеобщее обозрение, так что все воды и все волны пойдут по вам.
  Понимаете, сам тон книги вызывает эту реакцию - отнюдь не хамскую! Самое начало - бурный поток обвинений. Первые же двадцать килобайт вызывают шок. У меня, например, возникла отчетливая ассоциация: где-то случился страшный пожар, и человек бегает в помрачении и дико орет. Знаете, как выглядит паника? Кто-то решительно прорывается на выход, а кто-то кидается на людей, дергает их и кричит: горим, горим! Что помогает в таком случае быстро привести в чувство? Пара пощечин. Вот и естественная, мгновенная реакция.
  Понимаете, ведь вы сами сказали, что это строки из дневника. Они писались в панике, в помрачении, в состоянии бессилия. Так вот, не должен писатель выкладывать автобиографический материал непереработанным. Его нужно переосмыслить, проработать концепцию, а не выметывать все сплошным потоком, как из зенитной батареи. Вы произвели массированную атаку на нервы читателей, а после этого сказали: не нравится - не читайте. И тут же: вы же не дочитали, как вы можете судить?! В том-то и дело, что могут и судят. И это не всегда верно, что при неполном прочтении не выявляется весь смысл книги. Еще как выявляется. Практически каждый читатель способен выработать мнение о книге и ее главной идее, прочитав лишь одну-другую главу.
  О резких комментариях. Ну что ж, люди разные бывают, и иной раз диву даешься: одни оскорбленно говорят "не учите нас жить" при малейшей попытке придать тексту нравственный окрас. К другой же книге, чисто приключенческого характера, пишут комментарии: и в чем же тут мораль? Чему хорошему вы учите читателя? Раньше говорили: выпей йаду. Теперь - "мараль" давай. Ну и что вы с ними поделаете? Пошлете куда подальше? "Мараль" им будете читать? Кто-то им внушил, что автор им чем-то обязан, должен святым духом угадывать, чего они хотят. Эти ребята ничего не читают, им просто нравится ляпать свои оригинальные суждения. Но в вашем случае, Катерина, читатель иной. Здесь имеет место не просто столкновение мнений, а осмысленное приятие или неприятие.
  Нормальный читатель ведь как читает: он примеряет героя на себя, и если чувствует, как герой, то и соглашается с писателем. А если не может так же чувствовать, то и происходит отторжение авторской концепции. Логика тут ни при чем - в сфере чувств она вообще не действует, эмоции - это стихия подсознания. Вот на таком же подсознательном уровне и звучат первые реплики, когда моральные догмы еще не вступают в дело - тяжелое вооружение всегда запаздывает.
  А знаете, хорошо, что эта книга написана. Я и не думала, когда читала, что возникнет такая разноплановая и откровенная дискуссия на важную, что ни говори, тему. Просто иногда не сразу доходит.
  
  Мне было безумно интересно читать комментарии этого безусловно одаренного человека, я, как ребенок, радовалась, когда видела, что Марина опять что-то написала. Я хотела с ней говорить...
  
  Автор:
  Уф, Марина Николаевна, ну, что я могу сказать? Ну, не с чем даже поспорить! Если только с одним: нельзя судить о целом по маленькой части. Простите за грубую шутку: дураку полработы не показывают. Ну, что-то в этом роде. Тем более когда есть сюжет, развитие, события... Совершенно очевидно, что некоторые комментаторы или вообще не читали, или вот как раз сделали выводы, не дочитав половину или поменьше. В результате - неправильная реакция, абсолютно ложные выводы и иногда даже неумно звучащие претензии. "Неумно" - именно потому, что в тексте потом все сказано, все написано! И я чувствую себя в какой-то идиотский ситуации: вроде как надо заново все повторять, писать по второму разу... Или просто давать ссылки - см. стр. такую-то, там ответ на ваш вопрос. Как-то это странно, согласитесь.
  Зато у меня агрессивный запал прошел, теперь я спокойна, как слон. Будем надеяться, что меня больше никто не вышибет из седла. И благодаря вам тоже, кстати. За что спасибо.
  
  И очень скоро я прочитала то, что заставило меня по-девчачьи подпрыгнуть и крикнуть "Ура!!!".
  
  Марина:
  Я переменила мнение об авторе и книге - признаюсь. Просто материал шоковый, и трудно сразу осознать, в чем самая суть запрятана. Я думаю, с холодным рационализмом этот крик души услышать невозможно. А примитивным моралите лупить автора по голове бесчеловечно. Откатываю батарею и объявляю перекур.
  Ну, кажется, благородный зверинец устал, примолк немного. Вакханалия священной справедливости затихла, пляски смерти прекратились (это о злобных комментариях к моей книге. - Прим. автора). Позвольте мне немного выступить вперед и тихим голосом рассказать одну историю.
  Как-то еще в юности я прочитала примечательный рассказ. Как водится, автора не запомнила, да и название тоже. Но само повествование врезалось в память. В общем так, жила некая молодая дама по имени, скажем, Мария. Очень благочестивая, высоких моральных принципов, с тевтонской твердостью характера, несгибаемая христианка. Вышла она замуж, родила сына, но тут муж отчего-то сбежал от нее. Удрал и бросил с ребенком. И она стала воспитывать сына так, чтобы он не вырос таким же беспутным шалопаем. Она ему внушала христианские принципы, особенно любовь к матери. Это вообще было главным. Ее сын должен быть безупречен, потому что она сама безупречна. Она с таким высоким достоинством несла свой крест, что все на нее чуть не молились и говорили ей: "Вы мужественная мать и сильный человек".
  И вот мальчик вырос и привел в дом девушку - хотел жениться, значит. Донна Мария ничего не сказала, но у нее случился тяжелый сердечный приступ. Вела она при этом себя очень мужественно. И всякий раз, как заходила речь о женитьбе, случался сердечный приступ. Сын наконец понял, что убивает мать своим эгоизмом, и про девушек все забыли.
  Друзья тоже очень быстренько выметались вон, потому что мама умела вызвать у сына безмерное чувство вины за ее порушенный покой. Он всегда чувствовал себя виноватым и трогательно разрывался между необходимостью зарабатывать деньги для мамы и уходом за ней. Тихая неврастения медленно подтачивала его силы, и к сорока годам он увял, а потом умер, мучаясь от мысли, что огорчает свою маму ранней смертью. Но донна Мария очень мужественно перенесла смерть сына, она не сломалась и регулярно посещала могилу сына. Все говорили ей: "Вы мужественная мать и сильный человек".
  Вот скажите, люди, отчего он не устроил бунт, лет в тринадцать не избил маму, не скинул с себя ярмо благочестивой материнской любви, не убежал на какую-нибудь стройку? Нет, подумайте, до сорока лет быть таким инфантильным! Почему он не вылечился от этого?
  Щербаковой я тоже не читала, и вообще про нее не знала, пока не встретила эту дискуссию. Вот пошла, отыскала сборник "Яшкины дети" и попробовала почитать. Зря автор так перелицевала Чехова - убого выглядит, кощунственно и скучно. Основная идея звучит так: нынешние поколения - наследники Яшки - те же подхалимы, лакеи, хамы. А сама писательница, стало быть, наследница Чехова, поэтому ее право обличать и препарировать чужую жизнь. Она-де врач с пилой, а наше общество - пациенты. Круто, что и говорить. Но исполнение убогое. Писалось, кажется, перед телевизором, по свежим материалам чрезвычайных происшествий и программы "Пусть говорят".
  Отчего я так резко переменила свое мнение о книге Катерины Шпиллер и взялась отстаивать автора? Не качество текста тому причина. Не те или иные предельно конкретные ситуации из жизни Катерины, а некая общая картина, которая многим здесь оказалась доступна сразу и целиком, а мне - не сразу. В какой-то момент мне вдруг отчетливо представилось: Катерину и ее мать по-прежнему связывает давно сгнившая младенческая пуповина, которая не питает, а отравляет дочь. По каким-то причинам эта губительная связь не распалась, и человек делает отчаянные попытки освободиться от этого поводка. Вот публикация при всех ее перегибах, недочетах, порой лишних деталях, несомненной провокационности (на что отреагировало так много голосов) есть рывок прочь от смертельных объятий прошлого. Как говорит в "Яшкиных детях" Галина Щербакова, повторяя слова своего любимого Чехова: надо выдавливать из себя раба по каплям. Вот Катерина и выдавливает из себя раба. Всеми силами хочет жить, хочет, чтобы ее дочь не несла в себе эту отраву из прошлого. Иногда надо уметь рубить концы, чтобы не быть намертво удушенной скелетами в шкафах родительского дома.
  
  Мы с Мариной стали друзьями, пока только в Сети. Горжусь этой дружбой и очень рада нашему общению. Я стала богаче на одного очень хорошего и умного человека в своей жизни.
  Дурость-2
  Антон Палыч Чехов однажды заметил,
  Что умный любит учиться, а дурак - учить.
  Скольких дураков в своей жизни я встретил -
  Мне давно пора уже орден получить.
  Булат Окуджава
  Снова приглашаю читателей на экскурсию в Царство Глупости (Страна Дураков уже занята персонажами другой книги). Я настаиваю на том, что мои "разоблачители" и хулители безнадежно глупы. Согласитесь, что, когда все аргументы сводятся к ругани, выдергиванию цитат из контекста, перевиранию смысла написанного и потрясанию замшелыми догмами, - это признак слабой, неумной и легко побиваемой позиции. Грустно то, что с гражданами, которые бесконечно одолевали меня своими оценками, суждениями и поношениями, было просто-напросто скучно. С какого-то момента я начала путаться во всех этих троллеобразных гостях и их коммах, потому что лексика, тон и мысли у них у всех были подобны однояйцевым близнецам, отличить одного комментатора от другого можно было лишь по имени или нику, иногда по "фирменной" безграмотности, особенной привычке к тем или иным бранным словам или по фразам-заклинаниям, типа "она льет грязь на мать". И еще одна фраза так назойливо повторялась чуть ли не в каждом втором комме, что я почти решила сделать ее эпиграфом к книге: "Слава Павла Санаева ей покоя не дает!" Но писать ее надо таким образом: "Славапавласанаеваейпокоянедает!"
  Для тех, кто не в курсе: речь идет о замечательной книге "Похороните меня за плинтусом", которая мне очень понравилась, но которую я, по иронии судьбы, прочитала именно тогда, когда закончила писать свою. Но ведь не докажешь... Да и стоит ли? Ведь утверждать подобную чушь (про эпигонство) могут только дураки. Книга Санаева - об огромной, но болезненной любви, любви, замешанной на психической проблеме человека, на одиночестве, на ощущении себя в стане врагов, где надо обороняться любой ценой и спасать маленького, глупого, ничего не понимающего внука, такого слабого и обожаемого! И любовь эту, разрушительную, сильную, страстную, оглушающую и уничтожающую, испытывала к несчастному мальчику несчастная бабушка.
  Моя книга - не о любви, а об отсутствии таковой у матери к дочери. Где поп, где приход? Каким надо быть, мягко скажем, невнимательным читателем, а главное, недалеким человеком, чтобы провести аналогию между нашими двумя книгами. Общее в обоих рассказах лишь то, что речь идет о реальных семейных историях и реальных персонажах. Все! На этом сходство заканчивается. Но если хочется укусить, обидеть, сказать гадость, то, сами понимаете, любые "аргументы" хороши.
  Но вернемся к нашим баранам, то есть к троллеобразным читателям.
  
  Ононим:
  Имхо, цель у авторши одна - показать всем (ее давно забытой матери, читателям и прочим), что они - дрянь, а она - в белом.
  Будьте бдительны, родители, - требуя много от детей, вы выращиваете неблагодарных самовлюбленных эгоисток!
  
  Не подумайте, что это опечатка или я плохо знаю русский язык: именно так и представился данный товарищ - Ононим. Ну, ладно, а по делу-то что? Можно даже подумать, что человек пытается высказать здравую мысль. Он призывает не требовать от детей многого. То есть другими словами - беречь их и любить? Но почему вдруг чрезмерные требования превращают ребенка в эгоиста? В общем, я не совсем поняла, что хотел сказать Ононим. И про давно забытую мать - сильно. В любом случае получилось, что писательницу Щербакову он "приложил" мощнее, чем меня.
  
  Рита Шмелева:
  Искренне жаль Галину Щербакову. Вырос монстр. Ему там и место сегодня. Ей еще отольются ваши слезы. Противно. Остается только плюнуть вслед этой бессовестной пустышке.
  Это надо же. Оболгать собственную мать, первого своего мужа, память о стране. Нет ей прощенья и в Израиле.
  
  Я долго вчитывалась в эти строки, пытаясь понять - а где мне место? Так и не поняла. Я - монстр? Конечно! А кто же мог вырасти у монстра? Только монстр, все логично, не с чем спорить. Хотел человек плюнуть - и плюнул. Полагаю, что это у Риты получается лучше, чем шевелить мозгами.
  Обратите внимание, насколько гражданка Шмелева убеждена, что я оболгала кристально чистых людей. По-видимому, она с ними близко знакома. Особенно меня насторожило упоминание моего первого мужа... Очень подозрительно, не находите? В то же время смешно. И снова я не врубилась: Израиль-то тут при чем? Или это то самое место, где мне самое место? Я не возражаю, мне тут хорошо.
  А еще ко мне на форум часто заходила некая дама, назовем ее Эмма - весьма любопытный персонаж, постоянно извергающий поток плохо связанных между собой слов.
  
  Эмма:
  Стань сама лучше и проживи сама без ошибок. Все себя оправдываешь, хотя и дожила до седых волос. А что ты сделала для матери? Или уж так она тебя обидела, что до сих пор и до конца жизни уже нездорова, что не можешь помочь родной старой матери и понять ее. Правда - "Мама, не читай". Пожалуйста, не читайте, Галина. Возраст мой примерно как у автора, т. е. вполне не подростковый и, мягко скажем, достаточный, чтобы отвечать за свои поступки. По сути, сам автор мне безразличен, пусть живет как хочет. Не обсуждаю - не осуждаю - все сама поймет, может, со временем. Или опять найдет объект, который будет во всем виноват. Можно было уйти гораздо раньше и зажить очень самостоятельно, дистанцироваться, но сохранить отношения и радовать родителей. А "купили квартиру - спасибо, купили машину - зачем?". Это тоже тянет за собой зависимость и моральную тоже. А вот теперь, когда родители состарились, стало понятно - они были плохими, и она мне не мать, и отец - не отец! Не суди других, тем более мать, и не судим будешь. Сколько уже плохого ты ей сделала... Ты, конечно, лучше, добрее и умнее, и дочь по-другому с тобой обойдется. Посмотришь, если доживешь до старости.
  А так, все родители, трепещите! Вдруг вы не понравитесь своим детям!
  
  Мои комментарии излишни. А под последней фразой я готова подписаться.
  Подобный сумбур Эмма вываливала у меня практически ежедневно. Вы не поверите, я блокировала Эмме возможность оставлять на моем форуме комментарии раз десять. Поначалу блокировка длилась по 15 суток. Но каждый раз, когда срок истекал, Эмма возвращалась с точностью бумеранга, чтобы продолжать свои бессмысленные речи и обвинения. Причем с каждым следующим собственным коммом она заводилась все сильнее, ее послания становились все бессвязнее и причудливее. Она то и дело срывалась на брань, снова и снова вынуждая меня отправлять ее в "отстойник". И вот, наконец, я сделала то, что надо было сделать с самого начала - заблокировала Эмму навсегда. Она, правда, успела попить из меня крови, но и посмешить тоже.
  
  Птица:
  Наконец-то дочитала эту книгу. Обратить на нее внимание заставили комментарии.
  О впечатлениях.
  Когда читаешь, то разумом понимаешь, что надо бы сочувствовать героине (специально читала, думая не о реальных людях, а о художественном произведении, чтобы оценить адекватно). Но сочувствия не возникает. Наверное, потому, что у меня перед глазами уже тридцать лет стоит пример моей подруги Инки. Ей пришлось потяжелее, чем героине данного романа. У Инны астма, с раннего возраста, за ней постоянно уход был нужен, ей требовалось внимание. Когда Инке было два годика, отец-алкоголик умер, и мать вышла замуж повторно. И вся любовь досталась Инкиным младшим сестрам и новому мужу, а больная Инка была для матери напоминанием о том, каким неудачным был первый брак. У отчима характер оказался не сахар, Инке частенько доставалось - и ремнем, и линейкой по рукам. Мать всецело была на стороне отчима. Как Инка намучилась с родителями - не передать. Сколько раз у нас ночевать оставалась, плакала, задыхалась, не раз "скорую" вызывали - астма. Когда Инка закончила школу, она устроилась на работу и ушла из дома. Год готовилась к институту, поступила на вечернее отделение. И в двадцать с небольшим уже самостоятельной была.
  Сейчас Инна Михайловна - врач, на ее золотые руки весь район молится.
  С матерью Инка не общалась лет десять. Просто вычеркнула из жизни, и все. Но лет шесть назад мать сама ей позвонила... оказалось, что у отчима нашли рак. И Инка, золотая душа, устроила его в лучший онкологический центр.
  Сейчас все здоровы, Инна с матерью общается нормально, а сестры (их трое, младшей пятнадцать) в старшей сестре души не чают. И знаете что? Все счастливы. И не помешали ни трудности, ни Инкина болезнь.
  Сильные люди вызывают уважение. А слабые, которые не могут изменить свою жизнь и только обвиняют всех (а обвинение всех родственников скопом в книге смотрится очень некрасиво), никакого уважения не вызывают. И сочувствовать, сопереживать им не хочется. Как бы трудно ни приходилось, надо всегда рассчитывать только на себя. Я с шестнадцати лет сирота, знаю, о чем говорю. Если человек сильный, борется за свое счастье, как Инка, то все у него хорошо будет. А кто свою болезнь смакует, выедет только на счастливом случае.
  
  Эти примеры "правильной" жизни по сравнению с моей, "неправильной", мне до зубной боли уже к тому времени надоели. "У вас родственник от аппендицита умер? Не морочьте мне голову! От этого не умирают! У моей подруги был аппендицит - живая, как новенькая. Врете вы все, и родственник ваш врет, не умер он".
  
  Птице ответила моя новая подруга.
  
  Казанцева Марина:
  Хорошо у Птицы написано, убедительно. Но раз уж отдельные случаи могут служить аргументом, то давайте и я один такой приведу. Про девочку, которая не выплыла из родительского равнодушия.
  Хорошая девочка была, маму слушала, в музыкальную школу ходила и возвращалась в темноте. Никто ее не встречал, и однажды, когда она вовремя не вернулась, мама не забеспокоилась. Не вернулась девочка и на следующий день. А оказалось вот что. Попалась она в темноте насильнику-рецидивисту, и тот на протяжении многих часов издевался над ней прямо на виду у всего дома. Потом потащил растерзанную двенадцатилетнюю девочку по подъездам, звонил в квартиры и предлагал за небольшую плату поразвлечься. И, знаете, нашлись желающие. Когда девочку нашли умирающую на снегу опять же там, где ходят люди, доставили в больницу и сумели разговорить, то спросили: отчего же она не кричала, не звала на помощь, не обратилась к прохожим? Девочка ответила: "Думала, они все такие".
  Было это в нашем городе лет двадцать назад. Не знаю, выжила девочка или нет, жива ли по сию пору. Если жива, то, наверно, не раз спрашивала себя: а почему же мама, озабоченная музыкальным воспитанием дочери, не дала себе труда позаботиться и о ее безопасности. Ну, так как: прощать или не прощать такую мать?
  Молодец ваша подруга, добрая у нее душа - к ней обратились, она помогла. А у Катерины мать не ищет никакого контакта, ей дочь нужна только в одном качестве - чтобы было куда плевать. Идти к такой матери с распахнутой душой? Подставить себя вместо плевательницы? Сделать и ребенка своего такой же подушкой для иголок?
  
  Разговор не в первый уже раз скатился именно на тему заботы о дочках, для которых реалии современного мира смертельно опасны. Марина вспомнила эпизод из моей книги, где я описывала свой ужас от щупавших меня в автобусной давке мужиков. И произошел совершенно уморительный диалог с очередным... странным читателем. Посмейтесь!
  
  Казанцева Марина:
  Представьте себе такую картину: вы едете в битком набитом автобусе и вдруг замечаете, что какая-то тварь мужского рода щупает девчонку-подростка. Как водится, девочка в таком случае затаивается и лишь надеется, что ее оставят в покое.
  
  Кошка:
  Нет сейчас ни девочек таких, ни особей мужского пола, ни пассажиров.
  Я с вами согласна в одном, можно быть в темноте убитым скинхедами. А можно пойти в супермаркет и встретить там очередного Евсюкова (пьяный милиционер, "прославившийся" расстрелом в супермаркете случайных людей. - Прим. автора). Да, случаются такие ужасные вещи.
  Но увидеть в общественном транспорте то, что вы описали, невозможно.
  
  Казанцева Марина:
  Наверно, мы с вами все-таки с разных планет. Скажите еще, что эксгибиционистов больше нет. Вот, значит, что вас возмутило. И девочек таких, значит, нет - все девочки нынче не боятся ничего по той причине, что давно все познали и попробовали. Особей мужского пола нет - а какого пола особи остались? И пассажиров тоже нет. А раз нет, то и проблемы нет. Однако почему об этом пишут корреспонденты? Ах да, это же из прошлого, то есть это у них было, а сейчас нет, значит, и тема закрыта. Своеобразная логика. Все прекрасно в подлунном мире? Евсюкова посадили, а скинхедов я на улице что-то вообще не вижу.
  Вы думаете, если вы не видите в общественном транспорте чего-то, то это не существует? Пардон, у меня есть дочь, и я знаю, что такое существует. Вы не видите - вот где правда. Так ведь извращенцы на это и рассчитывают, им и не надо, чтобы видели. В тесной толпе в набитой маршрутке можно изнасиловать девчонку, и она будет молчать. Да разве только в этом дело? Разве я писала о том, что делают мерзавцы? Нет, я говорила о том, что происходит с обычными, нормальными, с точки зрения общества, людьми - об их трусливом молчании, готовности обвинить не насильника, а жертву, фактическом пособничестве. Говорите, ничего такого нет? Вы с таким не встречались? А я встречалась и пыталась защитить, и знаю, какова реакция людей, раз уж пассажиров у нас нет.
  Я вообще не знаю, как родители объясняют свое равнодушие к собственному ребенку. Мне это непонятно. Но, к моему удивлению, такая логика возможна. И более того, у нее есть сторонники.
  Знаете, у нас с вами настолько разные взгляды на жизнь, что мы никак не можем прийти ни к какому согласию. Понятия каждого человека о реальности составляют его внутренний мир, через призму своего сознания человек судит о том, что видит, и о том, что ощущает. В вашем мире нет извращенцев - вы их не видите. А мы боимся за наших дочерей, потому что знаем: опасность реальна и повода для расслабления нет. Извращение может выражать себя в разное время в разных формах. Например, кухонные дебаты уступили место форумам в Интернете. А суть остается прежней.
  
  Я уже упоминала, что моя книга висела на разных литературных сайтах. СИ - самый крупный из них и самый неоднозначный по своим авторам: тысячи произведений и, соответственно, очень много "мусора". На других сайтах значительно меньше и того, и другого. Там тоже были отклики, чаще благожелательные, умные, интересные. Но иногда вылезали чудовища. Например, на сайте "Графоманов нет" нельзя оставлять комментарии, не будучи зарегистрированным автором. Другими словами, необходимо иметь свою авторскую страничку. Представьте, нашлись энтузиасты, не поленившиеся зарегистрироваться на этом сайте лишь для того, чтобы прийти ко мне "в гости" и изрыгнуть проклятие. Таких случаев было очень мало, но они были.
  Уровень интеллекта и культуры людей, которые возненавидели меня так, будто они и есть Галина Щербакова, ее муж или сын, характеризует, например, "поэтическое произведение", которое некая оголтелая дама разместила везде, где только нашла мою фамилию, но начала с "Графоманов".
  Понимаю, в сердце - горе,
  Очень хочется писать.
  Напишите на заборе
  Про себя и вашу мать!
  ......................................
  А о том, что вы писали,
  Неохота вспоминать...
  Вы не маму обо...али,
  Вы себе в штаны наклали,
  И обо...анной вонючкой вам
  придется умирать!
  Интересно, понравилось бы такое заступничество Щербаковой? Очень боюсь положительного ответа. Ведь это опять же свидетельство уровня ее читателей-почитателей... Печальный для нее итог. Хотя, конечно, писатель за своих читателей не в ответе, но если среди них масса таких...
  
  Долго, очень долго мои "разоблачители" будут бредить по одному навязчивому поводу: никаких положительных откликов на "Маму, не читай!" не существует, я их пишу сама себе под разными именами. Странно и подозрительно, но такие шизофренические идеи будут периодически посещать головы этих формально психически здоровых людей. Они организуют собственный форум, посвященный моей книге и, соответственно, моей скромной персоне, а заодно и моим близким. Они придумают целую историю про моего мужа, про его сатанинскую роль не только в моей судьбе, но и вообще - в судьбах мира, они демонизируют его до такой степени, что, поверь я им, могла бы хвастаться перед подругами, что живу с властелином мира. Мои критики на голубом глазу рассуждали об опасности, грозящей всему человечеству, а прежде всего, конечно, России, исходящей от моего могущественного, страшного супруга. Но прежде чем дойти до этого открытия, "доброжелатели" сосредоточили усилия на доказательстве моего жульничества на собственном форуме. С тех пор и по сей день они хором утверждают, что все положительные отзывы о моей книге - моего собственного производства. Все, без исключения! Мне было чем гордиться - "критики" признали меня способной на психологические и стилистические трансформации в десятки разнообразных объектов. А я, дура, заявила в предисловии к моей книге, что я не писатель. Жаль, черт побери!
  В Москву, в Москву...
  Дураки обожают собираться в стаю.
  Впереди их главный во всей красе.
  В детстве я верил, что однажды встану,
  А дураков нету - улетели все.
  Булат Окуджава
  Марина Казанцева не из Москвы. И большинство моих умных читателей тоже. И ни разу ни с одним из них у меня не возникло объяснений из-за того, что я "проехалась" в книге по провинциальности родителей. Почему? Да потому, что эти читатели все поняли правильно: провинциальность - это как та самая разруха, о которой писал Булгаков, она "в головах", а не в местах проживания. Провинциальность - не географическое понятие, а приобретенное свойство личности, вернее, ее дефект. Несть числа провинциалам среди коренных москвичей. С другой стороны, как много я знаю людей, живущих далеко от столицы, но обладающих европейским уровнем культуры, образования, кругозора и мировоззрения. Обижаются, конечно, не они. Обижаются истинные провинциалы. Это они надули губки и затопали ножками.
  
  Брунгильда:
  Ну да, конечно. Вы - ма-а-асквичи. А все остальные - недостойные "замкадыши".
  
  Тося Т.:
  Читать берутся о том, как мать мучила дочь нелюбовью. А читать довелось о том, как дочь... плюется в сторону "понаехавших" и пр., пр., пр.
  
  Ну, положим, о "понаехавших" я никогда не писала, это Тося врет. Более того, само это мерзейшее определение приезжих - персона нон грата в моем лексиконе. Я писала конкретно о провинциальном бескультурье моих родителей и некоторых их земляков, но мне и в голову никогда не приходило экстраполировать это свое мнение на кого-то еще или, не дай бог, делать обобщения. Все эти мыслишки сами по себе, без моего участия, родились в воспаленных мозгах Тоси, Брунгильды и иже с ними, и они с наглостью карточного шулера перекинули собственные домыслы мне.
  
  Марта:
  ...Не могу даже дочитать до конца - передергивает от авторского снобизма касательно "коренных москвичей"...Мне просто интересно, откуда у москвичей такая уверенность в собственном превосходстве только за счет факта, что они родились в определенной географической местности?
  Стоп! Прерываю почти в самом начале. Марта уверяет, что не дочитала книгу до конца, а у меня есть ощущение, что она и начала не читала. Я ведь не в Москве родилась. И даже не в Подмосковье. Ну, ладно, это пустяки...
  
  Марта:
  Почему провинциальные профессора для вас имеют уровень московских недоучек? По-моему, учебная программа в Союзе была одинакова и для Узбекистана, и для Сахалина. Я в детстве объездила всю страну, знакомилась с местными ребятами - так нам на лето задавали одни и те же задачки. И тем, кто с Поволжья, и тем, кто из Симферополя. В вузах, я думаю, тоже было похоже. Сама не знаю - получала вышку за границей. Конечно, в Москве больше престижных учебных заведений, но сам факт их престижности в том, что они московские. Есть всякие Бауманы и прочее - но не каждый же москвич поступает в Баумана или Гнесиных, правда? Тем не менее отчего-то "провинциалы", т. е. немосквичи, считаются какими-то недоумками.
  
  Еще раз прерву поток сознания комментатора. Совершенно очевидно, что Марта давно искала случая высказать наболевшее. Просмотрев мой текст одним глазом и по диагонали, она решила, что нашла. И попала "в молоко". Испугавшись, что я совсем уже умом подвинулась и писала что-то, не приходя в сознание, я села перечитывать свой текст, чтобы найти про профессоров с Поволжья, которых я назвала недоумками и которых презираю... Почему-то не нашла.
  Далее Марта пространно пишет о случаях из собственной практики, когда среди ее знакомых провинциалов были весьма достойные люди, а среди москвичей попадались малообразованные и малограмотные. Прямо даже не знаю, с чем спорить. Все абсолютно правильно! И москвичи, бывает, в Третьякову не ходят, и... мои провинциальные родители, живя в Москве, тоже не ходили. Вот об этом я и писала. О том, что, приехав в столицу и получив великолепные возможности для развития, культурного роста и самообразования, отец с матерью и на полпроцента не использовали их.
  
  Марта:
  Ваш презрительный тон по отношению к собственной матери, высмеивание не ее дурных качеств: лицемерия там, необразованности, а именно факта ее выхода из шахтерского поселка, он очень, если честно, портит впечатление от текста. Получается, что мамочка такая тупая была не оттого, что читала не те книжки или считала себя слишком умной и отказывалась повышать образование, а исключительно по причине своего географически-плебейского происхождения.
  
  Все-таки Марта вообще не читала книги. Ведь я писала о том, что мать и отец, считая себя светочами культуры, проявлялись в быту и в общении с другими людьми как провинциалы в самом плохом смысле этого слова. В книге их происхождение имело значение только в том смысле, что уровень их сознания не изменился от переезда в столицу. Вся эта московская "культура-мультура" им оказалась не нужна, они, провинциалы, были выше того, чтобы ходить по всяким там музеям и выставкам, посещать театры и концертные залы. Хотя общественный статус отца, а потом и матери, да и материальный достаток позволяли им получать любые билеты, о которых простым людям приходилось только мечтать. Но мои родители были выше этого, ведь они читали книги и искренне считали, что этого вполне достаточно для познания мира и освоения культуры. Об этом я и написала совершенно определенно. Но Марта либо не читала текст, либо опять мы наблюдаем ту же картину: люди категорически не понимают прочитанное. Не умеют понимать. Катастрофа!
  О высоком
  Хочу напомнить уважаемым читателям, что на сайте СИ многие участники дискуссии без зазрения совести считают себя писателями, а потому иногда переходят на "литературный" уровень обсуждения моей книги. Что из этого получается, покажу на примере уже известной вам Брунгильды.
  
  Брунгильда:
  Я все-таки тоже местами литератор. Нужны бывают всякие герои. Людей, подобных вам, в моем окружении нет. Вы - интересный для меня типаж: с одной стороны, достаточно умный, образованный человек, с другой - лезущий изо всех щелей снобизм и мышление штампами. У меня намечается в романе одна баронесса в функции леди Винтер, у нее будет довольно много ваших черт. Так что совершенно искренне благодарю вас за опыт. Он мне будет полезен.
  
  Скажу честно, прочитав эти слова, я впервые за несколько недель после опубликования книги расхохоталась. Мне стало ужасно интересно, какими такими местами наша Брунгильда литератор? Но больше всего меня позабавила ее угроза вывести мой неприглядный образ в своем очередном бессмертном творении. Пикантность ситуации состоит в том, что сама Брунгильда искренне верит, что ей предначертано стать классиком русской, а то и мировой литературы. В своих голубых мечтах она видит библиотечные полки, где плотными рядами ее бессмертные творения стоят рядом с книгами Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Дюма-отца и конечно же Толкиена. Пока этого нет, приходится уже который год размещать свои опусы на графоманском сайте. Но надо отдать должное оптимизму этой уже весьма не молодой женщины - она все еще полна надежд на светлое литературное будущее. А что думают о ее опусах вменяемые люди?
  
  Reader:
  Заглянул к Брунгильде. Да, вы правы - графоманка на 100%. Сколько их прошло через нашу редакцию - и не сосчитать! Иногда они ловко маскируются - тогда приходится читать большие куски, чтобы понять, с чем имеешь дело. Данный же случай из самых простых. Вполне достаточно нескольких абзацев из разных мест. Литературой здесь и не пахнет.
  
  Я открыла на СИ раздел Брунгильды и нарочно наугад выбрала одно из сотен (!) ее творений. В нем я также наугад ткнула в первый попавшийся абзац. Вот что из этого получилось:
  "Ярри почитают в Уторе и Сунлане как Великого Воина, но поклонение этому "Светлому" не дает тех возможностей, как поклонение Тиму, Эйван и Нану. Жрецы этих трех "Светлых" не только, как тимиты, получают возможность проникать в Кромешный мир, но и с помощью молитв могут подчинять себе ту Серую Силу, которой манипулируют маги. Причем жреческие обряды порой имеют больше силы, чем магические заклинания".
  Уф!.. Но поколебать твердую веру нашего "литератора" в свое писательское предначертание никакими отзывами невозможно.
  Брунгильда:
  Знаете, господа, я, может быть, и испытала бы от ваших слов какие-то неприятные чувства, если бы имела меньше опыта на СИ.
  Вы можете тут сколько угодно распинаться о "графомании", но не привели ни одного примера того, что делает мои тексты хуже текста Шпиллер. И вряд ли вы со всей вашей культурностью сможете мне доказать обратное.
  
  Нет уж, увольте! Заниматься разбором "творчества" Брунгильды, приводить многочисленные примеры из ее "трудов" и что-то доказывать, да еще с "культурностью", как она выражается, - себя не уважать. Чем ее тексты хуже моих? Не знаю, может, для кого-то они гораздо лучше. Но я могу сказать, чем они хуже писательских или даже журналистских произведений: нормальным людям, имеющим хоть какое-то представление о литературе, читать ее опусы не представляется возможным.
  Все-таки хорошо, что в Интернете есть сайты для графоманов! Иначе тысячи Брунгильд умучили бы издательства своими творениями, завалили бы их по уши своей писаниной. Раньше счет графоманов шел на сотни, может быть, на тысячи, сейчас их десятки, а то и сотни тысяч. И плодовиты они до чрезвычайности, я не знаю, когда они, бедные, работают, спят, едят... Одна Брунгильда написала столько, что сам Лев Толстой обзавидовался бы.
  Не так страшен черт...
  Сказать, что я не переживала из-за всех этих кошмарно глупых и недоброжелательных откликов, значит слукавить. Иногда я нервничала настолько сильно, что муж кричал в гневе:
  - Я запрещу тебе пользоваться компьютером! Я выброшу твой ноутбук! Отключу Интернет на фиг!
  Зная мужа, я понимала, что он может это сделать, поэтому предъявляла ему другие письма, иные отклики, со словами:
  - А вот это, Женечка, помогает мне жить и чувствовать себя человеком. Ты понимаешь, от чего хочешь меня отключить?
  
  Алексей:
  Прежде всего, представлюсь. Муж своей жены, отец двоих детей. По образованию и профессии физик, кандидат физико-математических наук. Лет мне 35, через полмесяца 36. Да, в отношении к религии - хотел бы, чтобы когда-то мог с чистой совестью называться христианином, православным.
  Книгу вашу прочел запоем, не отрываясь. Книг "Вам и не снилось", ни оригинальной, ни второй, не читал, кино не смотрел.
  Сильно написано. И не только потому, что откровенно - откровенность равнодушным не оставит. Еще и просто по сюжету сильно. Включения дневника - действительно тяжело. Пока не прочитал, что вам стало лучше, пока думал, что это ваше настоящее состояние, - не мог и определиться в своем отношении окончательно. Хотя понятно, вы...лядок брат (простите мой "высокий" стиль, но после вашего рассказа про "анатомию" на иные его определения не тянет). Как пел Высоцкий, "если правда оно, ну хотя бы на треть"... Я понимаю, что он потом и не такой был, всякий был, что грехи молодости. Но это тяжелая вещь, без следа не остается, прежде всего, для самого парня, будущего мужика - или будущего калеки. Ну да бог с ним.
  Сильно написано, именно как книга. И выдержки из дневника явно очень тяжело себя чувствующего человека. И само построение книги. И завязка, и развязка. Вряд ли оно все это так уж важно. Что важно - написано, любовь нелицемерная к детенышу заставит и белочку на чудовище-человека кинуться, не то что на того, кто все живые места в душе отбил, да как. Ну да, мама - но тем больнее била.
  Я хочу сказать не про литературные достоинства, а про другое. Больше всего людям не хватает великодушия. Не хватало никому из описанных живых людей, персонажей книги. За исключением, может быть, Евгения. Мама - понятно и без вопросов. Знаем таких людей, сами такие. Хоть когда, хоть в чем, а и все такими бывают. Брат, папа, жена его, первый муж - ну, жалкие. Правда, разве что жена, Мура? По книге, может, и не так страшен ее грех - просто пришлись эти мелочи в общем-то на ваше больное место. Когда место больное, как ни коснись, а все как новая рана.
  Великодушия не хватило всем, не хватает и вам. Понятно, вы не святая, а раненый человек. Ангелом себя не рисовали, а что поранили вас, то не ваша вина, правда.
  И я вот про что. Вы все-таки очень хорошо, ясно и четко пишете, как надо. И что любовь - не в парениях духа, а в самых простых вещах, ситуациях. И что по умолчанию она не бывает, за звание матери ли, кого ли еще не дается и не отдаривается. И что не надо бы нам слов окончательных родным говорить - больно это и страшно бывает. Я вот как раз про это, последнее. Все-таки вы дочь своей мамы. Она не чудовище. Обычный человек, который иногда способен (был ли, сейчас ли?) на прозрения, на высокое - а иногда гадостью прикрывает не то грешки мелкие, не то пустоту в душе. Ну, так всякое бывает, живая душа ведь. А с возрастом кто становится мудрее - а кто просто из ума выживает потихонечку, становится уже и жестче. Ну, и страшно признать крах, а и нейронные сети в мозгу рвутся, человек уже становится не такой, каким быть ему дано на пике его зрелости. Дай бог нам, и вам, и всем не пройти тем же путем, не стать сухим и высохшим, не разменять сочность жизни на сочность плевков.
  И вот я, никто для вас, просто голос из пустоты почти, хочу сказать ваше же: не говорите окончательно. Да, Бог дает нам любовь. Да, мы можем ее убивать. Могут и другие, когда постараются. Но вы - живая. И мама ваша, слава богу, живая. Пусть вы и не помиритесь до смерти. Пусть. Но со смертью ничего не кончается. Еще будет жизнь, будут и новые встречи. Разрешите себе иметь надежду, что и с вами еще не кончено, и всяко сердце повернуться может. И с мамой. Если бы вы были верующей, я бы сказал вам, что Бог верит в людей, и уподобиться ему - значит, тоже верить. Пусть ваша мама в жизни с дочкой своей, в этом самом главном творчестве своей жизни, оказалась несостоятельна. Ваша книга - тому приговор, это так. И пусть сейчас нет милосердия к лгущей, нет понимания, зачем оно вообще может понадобиться. Но вы живая - кто знает, как повернется сердце, ум. И она живая. Кто знает, в чем раскается, о чем пожалеет, пусть даже никто о том и не узнает - очень много надо сил иногда, чтобы публично признать себя недостойным. Очень.
  Не прощайте сейчас. А вот если - и вдруг! - появятся силы душевные, сердце станет больше, впустите и свою маму в него. Пусть не при жизни, пусть после ее смерти. Все-таки и она - человек, живая. И о квартирах детям заботилась, и к книге своей, своей гордости, позволила продолжение писать, да какое - я не писатель, но кажется, мало кто бы принял такое вот для своего, выстраданного. И "хороший левак" - тоже, может, оно и от блядства внутреннего, а может, знаете, и как попытка унизить себя, чтобы сблизиться с дочкой. Ведь общение - это когда есть общее. Пусть бы и такое. Ну, не знаю, да и откуда мне? Но она - человек, живая. Пусть часто плохая, мелкая - но, и об этом вы сами свидетельствуете, не всегда. А раз так - Бог знает, что в ней все же на поверку настоящее, а что сгорит в огне страданий - при жизни ли или после смерти.
  И вот вы раскрыли душу, написали, а откровение - как кровь из вены. Извините за слова, так и есть. Потому и прошу вас, имею право, как прочитавший, и тоже живой (местами, а местами мертвый и гниющий), вы помните, что не хватает нам великодушия. А если когда в душе что доброе о маме вдруг да откликнется, вы не гасите, пожалуйста.
  И, простите дурака, не увлекайтесь Интернетом. В смысле, всякими публичными обсуждениями. Душу свою открываете многим, и тем жар ее дарите людям, но тем и сами остынете. Это давно известно, и со всеми так. Оно и просто, помолчать иногда надо, да и опять оживешь. И еще почти домостроевский совет, но все же слушайте мужа, все-таки он ближе всех к вам, а глазами любви все и видно так, как есть оно.
  И - не ставьте на себе крест. Назвать свой недуг болезнью - хорошо на первом этапе, тогда это как глоток надежды, ведь болезни-то лечатся! Но потом, после, когда уже и лучше стало - не замыкайтесь на недомоганиях. Иногда и через них, как в море на пляже, откинув мысли про холодноватую воду и нестерильный песок - с размаха, да и захватит! И писать еще будете, и работу найдете - вы еще молодая, вон, и по книжке видно. Просто на месте раны долго еще будет рубец - но ране положено затянуться, только поменьше тревожьте. Не увлекитесь развитием этой темы. Дай бог вам жизни, с красотой дальних стран да теплом отношений с любимыми. Пусть поскорей заживет рана. Будет рубец, но это не страшно. С этим живут. Живем, в той или иной степени, все. Так и живем.
  
  Ух, какое письмо! У меня дух захватило. Тогда еще Марина Казанцева не стала моим единомышленником и другом, но первой на этот комментарий к книге отреагировала именно она.
  
  Казанцева Марина:
  Вот нужные слова и доброе сердце. Давайте на этом остановимся и больше не будем кидать в автора помидорами. Я сожалею о своей жестокости и холодном суждении.
  
  Разумеется, я тоже не могла не ответить Алексею.
  
  Автор:
  Алексей, спасибо за ваши слова и за такое внимательное прочтение моей книги. Я очень понимаю ваш пафос! Верите ли - я хочу простить, но не могу. Возможно, не время еще. Возможно, наступит это время очень не скоро. Наверное, вы правы: прощение придет. Но вот любовь уже не вернется. Мне кажется, это самое грустное. Любовь уничтожена, растоптана, расстреляна. И уже похоронена. Вряд ли случится воскресение.
  Я очень хочу верить, что "со мной еще не все кончено", но, поверьте, шансов на обычную нормальную жизнь у меня практически нет. Вы говорите, что не надо увлекаться Интернетом, а это нынче для меня единственное место, где я могу реально существовать. Ни о каких иных "работах" и речи быть не может. Боюсь, что теперь это и есть моя жизнь. Я не умираю от горя из-за этого, я принимаю это спокойно, ибо все равно безумно благодарна судьбе за все, что случилось со мной в последние годы, за Евгения, за мои прозрения. Такого не ждала и не надеялась. Можно сказать, я сорвала джекпот! Поэтому в любом случае благодарю судьбу и радуюсь сегодняшней жизни. И главное, в моей жизни есть любовь: доченька, муж, милые друзья. Знаете, я в этом смысле богатый человек! И я буду любить жизнь, несмотря ни на что. Я научусь этому и буду счастлива.
  Спасибо вам, Алексей. Ваши слова очень важны для меня. И очень меня порадовали. Всяческих вам благ!
  
  Ремезов Константин:
  Прочитал. Сильно! Сколько же мы, родители, будем мучить своих детей ради собственного тщеславия? Я встречал в жизни подобные примеры. В одном случае ребенка мучили игрой на флейте, которая ему на фиг не нужна была. Ребенка домучили до второразрядного оркестра, где он прозябает сейчас, перекантовываясь с хлеба на воду. Вернее, на водку. Несчастен и "благодарен" папе-музыканту.
  Второй случай у сестры жены. Она вышла замуж за невротика, испоганенного собственными родителями. Они тоже требовали от мальчишки только отличных оценок в школе и наказывали за тройки и четверки. Теперь с ним мучается жена. Он стал перфекционистом - если вещь в доме лежит не под тем углом, у него приступ либо бешенства, либо меланхолии. А сестра жены его очень любит и все терпит. Только решила детей от него не рожать. Вот так-то!
  Вот тут обсуждают писательницу Щербакову. А я считаю, какая ты ни есть писательница, если ты мать, обязана своего ребенка любить и уважать. Не можешь - не рожай! Никакого таланта не хватит, чтобы оправдать мучения покалеченного ребенка!
  
  Лика:
  Тяжело было прочитать это... сочинение (даже не знаю, как назвать).
  Что касается критики. Я никак не считаю себя бестолковой или нелюбящей матерью. Но в свое время меня задело, когда моя знакомая удивилась, что я не целую своего ребенка и не говорю, что я люблю его. Просто так? Зачем? Он же знает, что я его люблю. Она была потрясена не менее - это ты знаешь, что ты его любишь! Он-то об этом догадывается?
  Еще один штрих. Классная руководительница на родительском собрании просит (!) родителей не отправлять больного ребенка в школу. Родители дружно не понимают причину - ну и что, что немного голова болит? Классная так же искренне не понимает - вы что, своих детей не любите?
  Прежде чем осуждать автора, задайте себе вопрос: давно ли целовал свое дитя просто так, просто любя, просто потому что оно есть? Давно ли просто исполнил просьбу своего ребенка, не спрашивая причину и не торгуясь?
  Ведь так просто вырастить в себе такую же мать, как у автора. Или почти такую. Или похожую некоторыми чертами.
  
  Казанцева Марина:
  Нет, прилюдное, подчеркнутое выражение любви к ребенку вовсе не обязательно свидетельствует об истинной любви. Да и кто возьмется оценивать это? Но я много раз видела таких мамочек, которые неистово зацеловывают ребенка в губы, чуть ли не высасывая его. В такой вспышке страсти есть нечто противоестественное, игра на публику и обыкновенная, простите, бабья стервозность, нередко с сексуальным подтекстом. Сейчас вылизываю его, дрожа от возбуждения, а потом возьму и брошу в угол. Может, для ребенка будет лучше всегда чувствовать спокойную, надежную уверенность в том, что мама его любит, а не ловить прилюдно моменты таких эмоциональных вспышек. Ведь так недолго подорвать психику ребенка. Заметьте, отцы обычно стесняются так откровенно проявлять свои чувства.
  
  Я не вполне согласна с этим комментарием Марины потому, что речь идет не об экзальтации, а о нормальном проявлении материнской нежности. Да, любовь нужно проявлять, она не подразумевается. Вообще я думаю, людей нужно учить быть родителями, нужно им рассказывать, в чем выражается эта самая любовь, что такое родительские ласки и для чего нужны вроде бы лишние, "ненужные" поцелуйчики, ласковые слова, просто внимание, вроде: "Почему ты так долго молчишь? Все ли у тебя в порядке?" Но кто должен учить? В том-то и дело, что родители. А как они могут учить, если сами, простите, ни ухом ни рылом. Или просто - не любят... Такая вот получается печальная "загогулина".
  
  Ольга:
  Большое спасибо вам, Катерина!
  Прочитала на одном дыхании.
  Мне стало легче.
  Получила ответы на некоторые свои вопросы.
  Дай бог вам счастья и здоровья!
  
  Суминона:
  Господи, хоть один ребенок, который уверен в том, что мать его любила (любит), тут есть? А ведь наверняка все эти матери уверены, что любят своих детей. Для матери, особенно русской или выросшей на российских понятиях, признаться в нелюбви к ребенку во сто раз страшнее, чем сказать про себя "я шалава" или там "я люблю делать подлости друзьям и соседям". Во всех недостатках можно признаться, и люди поймут. Но сказать "я не люблю своего ребенка" - и получишь аттестацию "чудовище", "нечеловек", "как таких земля носит"...
  И поэтому, как бы мать ни раздражалась, как бы ни ненавидела дитя в тот или иной момент - она будет искренне верить, что виноват в этом сам ребенок. Ведь она думает, что любит его, потому что это как пульс, как воздух, как данность! Значит, ненависть спровоцировал сам ребенок. Сколько ему при этом - три недели или сорок лет - не имеет значения. Нелюбимый младенец орет "назло", а нелюбимая взрослая дочь уходит от опостылевшего мужа, "чтоб мать перед людьми опозорить". Оттого, кстати, именно нелюбимые дети страдают гипертрофированным чувством вины, которое не может копиться бесконечно и, в конце концов, выплескивается во что-нибудь. И в обсуждаемом здесь случае излияние в дневнике или книге - мелкая мелочь, одна из самых безобидных реакций. Ведь затюканный ребенок никогда не сможет сказать матери в лицо: "Ты неправа". Максимум, на что его хватит, написать это на бумаге (в компьютере) и с ужасом надеяться, что мама все-таки прочитает. И бояться этого.
  Относительно боязни избаловать. Странно, да: как панически российские мамы боялись избаловать своих детей и от этого лишали их необходимого внимания. Некоторые, впрочем, наоборот, гордились тем, что ни в чем своим детям не отказывают, и это выражалось в стоянии в очередях, обивании порогов магазинов, поисков блата, левой работе дотемна для того лишь, чтобы восхищаться потом собой - ах, да как же я себя не жалею, чтоб дите лишний мандарин съело! Это, конечно, похвально, детям и вправду надо отдавать самое лучшее. Но не пихать во все дыры, а потом попрекать куском: мол, вот ты съел ягодку и не подумал, что мама за этими ягодами два часа в очереди стояла! Вот ты бросил сумку на пол, а я эту сумку на толкучке за дикие деньги купила, а сама жру сухие бутерброды и хожу в морозы без сапог! И что чувствует ребенок - не избалованная дрянь, а обыкновенный, адекватный ребенок, которому одинаково вкусны и грильяж в шоколаде, и петушок на палочке, который душу продаст за полчаса игры с мамой в прятки или в куклы, - что он чувствует, когда его заставляют буквально шантажом (вот ты не кушаешь, а у мамы сердце болит) принять подарки, а потом через минуту объясняют, как он, неблагодарная сволочь, пожиранием-надеванием этих подарков матери жизнь сокращает. А?
  И ведь именно такие мамы никогда не чувствуют угрызений совести по поводу каких-то детских проблем. Другая-то, может, и задумается - мол, недокормила, недоодела, много дома не была... Ну а те-то, кто в собственных глазах "костьми ложится", профессиональные жертвы, они изначально безупречны. Они не могут быть неправы. Ведь они столько сил тратят - а на что, если честно? Чтоб дитю было хорошо? Дитю хорошо, когда ему тепло и сыто, а мама гладит по головке. А когда мама приходит затемно, злая, как оса, после мотания по магазинам, и с порога "отоваривает" дочку пощечиной: "Ах ты, дрянь, даже посуду не помыла! А мать убивается", кому от этого хорошо? Матери? Дочери?
  И напоследок пример из серии "боится избаловать". Я год назад лежала в реанимации, была у меня докторша. Так вот она мне рассказывала, что привезли родители как-то двенадцатилетнюю девочку, что-то у нее неизлечимое с легкими было, генетическое заболевание... Так вот мамаша в первую очередь (а девчонка не дышит и давление около нуля) доктору и говорит, вы, мол, ей ничего насчет неизлечимости не рассказывайте. Ну, врач понял: зачем девочке остаток жизни портить, жалко ребенка, пусть последнюю пару лет о смерти не думает. Да нет, говорит мамаша, не в этом дело - она как узнает, что умирает, на шею нам с отцом сядет и ножки свесит. Ни по дому не будет помогать, ни в школе как следует учиться. Не хотим, говорит, баловать.
  О как! А то, что через полтора-два года баловать будет некого, до мамаши вроде бы не дошло...
  Я меняюсь
  Читая умные комментарии, я чувствовала, что становлюсь сильнее, увереннее в себе, учусь уважать себя - то, чего прежде в моей жизни не было вообще. Самоуважение и чувство собственного достоинства были задавлены. Нет, не мертвы, но задавлены. Я никогда прежде не позволяла им "поднимать голову", а уж тем более никогда не руководствовалась этими качествами в своих поступках или отношениях с людьми. В подсознании сидело убеждение, что я не имею на это права. Поэтому, если меня кто угодно бранит, ругает и поносит, этот кто угодно, безусловно, право на это имеет, а я не должна защищаться, ибо я - ничтожество. Отвратительное ощущение, должна вам признаться! Прожить так большую часть жизни - и стыдно, и грустно, и безнадежно, ведь ничего невозможно повернуть вспять, прожитые годы, вся юность и молодость не вернутся никогда, и начисто жизнь не переписать.
  Помимо комментариев замечательных моих читателей, я продолжала получать письма с историями, которые доказывали, что моя судьба не только не уникальна, но в каком-то смысле типична для сотен, тысяч, десятков тысяч. И мои страдания, увы, знакомы многим таким же, какой я была еще в недавнем прошлом, то есть сломленным и несчастливым людям, которым не дает жить адская душевная боль...
  
  Наталья:
  По поводу рассматриваемой проблемы: удивляет, как долго эта тема замалчивалась. Как трусливо бежали от ее обсуждения. Когда я в ранней молодости попробовала заговорить с подругой о своем ужасном детстве, она сделала постное лицо и заявила, что родители, какие бы ни были, - все равно родители, и обсуждать их подло. Я замолчала на долгие годы. Моей матерью восхищаются все ее знакомые - куда мне одной против их всех. Кажется, я даже поверила им. И чудом выжила... Потому что отчаяние того, израненного ребенка все равно никуда не девается. Оно прорвалось у меня в 35 лет в жесточайшем нервном срыве, который привел меня к врачу. А дальше началось осознание.
  
  Женя:
  Катерина, решилась написать. Задело все: и ваш текст, и комменты. А прочла я вашу повесть, потому что два выходных дня все бытовые разговоры с мужем непременно сводились к цитатам из вашей книги, которую он запоем прочитал и не мог вывести из головы (это я к тому, что мужская аудитория не меньше заинтересована...). В вашем адресе есть цифра 65 - угадала, это год вашего рождения? Тогда мы ровесницы. И история во многом сходна: мама - физик-теоретик в очках и строгой одежде ("масса солнца три октиллиона тонн..."), первый ее брак чудовищно неудачный, второй - награда за предыдущую боль; когда меня принимали в школу, директорша удивилась необычной скорости чтения и счета у ребенка, но также спросила: почему так небрежно одета девочка - некогда? "Да, некогда", - с вызовом и с расчетом на сочувствие ответила мама.
  Чудовищно с ней ругалась последние годы ее жизни. Пыталась уйти, даже уехать за границу - от всех, и от мужа тоже - и не смогла их больных оставить (маму и бабушку 90 лет)...
  Тоже вела дневники, "выписывалась", тоже ходила к психологам и в группу сопровождения, чего только не пробовала - йога, семинары по снам... Тоже вегетососудистая дистония по гипотоническому типу... Тоже суицидальные мысли. Какое-то время получалось и нравилось работать в офисе, с людьми. А вот сейчас выйти из дома трудно, хотя иногда решаюсь - питаться-то надо. Но уже больше года не работаю. А депрессия, как говорят сейчас психологи, - это тайный уход в себя для рождения нового, восстановления целостности... Надеюсь...
  Сейчас мама уже не прочитает ни строчки, разве что придет во сне.
  Единственное, что, как мне думается, можно сделать, - это оставаться на светлой стороне и любой ценой противостоять безумию, что женщинам намного труднее, чем мужчинам, потому что "долгая память" женщин труднее выводит негатив, чем мужская.
  Получилось у меня не совсем так, как произнеслось внутри, - я не писатель, а высказывать свои мысли на бумаге - умение, не всякому данное, и огромный труд.
  Я очень благодарна вам за вашу работу. Особенно за то, что вашу книгу могут прочитать мужчины. Им нужно понимать женщин.
  
  Автор:
  Спасибо вам за письмо. Я чувствую в нем много боли...
  Может, конечно, депрессия - это и способ рождения нового, но лечить ее все-таки надо, просто необходимо. Поверьте "потерпевшему". А значит, надо найти хорошего врача, но только такого, чтоб его порекомендовали супернадежные люди. Если эту заразу не лечить, она еще не то может устроить! Вы себе не представляете, как чудовищно разнообразны и жестоки могут быть ее проявления. Страшно вспомнить... Пожалуйста, обратитесь к врачу, не к психологу, а именно к врачу!
  Если бы наши мамы представляли, сколько боли они посеяли, сколько, уходя, болезней оставляют в наследство, может, они ужаснулись бы? Не знаю.
  То, что мою книгу прочитал ваш муж, мне очень приятно! Да, мужским вниманием, как мне показалось, моя работа не так уж избалована, и мой муж все время твердит, что книга - для женщин. Я с ним спорю, и ваше письмо явилось весьма веским аргументом. С моим возрастом вы угадали: да, мы с вами ровесницы. Поэтому все реалии жизни для нас с вами совершенно совпадают. Вы очень хорошо понимаете, о чем я написала.
  
  Алена:
  Это фантастика! Я под впечатлением, я будто все это написала сама! Слово в слово... Ощущение к ощущению... Мысль к мысли... Ну, может, заснула и написала в полусне... Прочитала на одном дыхании. Все! Все - пневмония, кстати, "благополучно" перешедшая в экссудативный плеврит, обувь - мужские ботинки, над которыми потешалась вся школа, и приходилось ходить закоулками, чтобы никого не встретить из знакомых, и так, чтобы ветер дул в спину и прикрывал брюками ботинки, трико с заплатками, из-за чего я всегда рассчитывала, до какой высоты можно писать на доске. Отличница круглая, музыкальная школа вопреки горячему желанию рисовать, поздние возвращения оттуда, когда радуешься, что не зажали в очередной раз... Вид ее оскорбленного достоинства и кроткого недоумения: "Как ты можешь думать, что сейчас зима? Нет, сейчас лето, ты ошиблась..." Постоянные ее поиски "кусочка счастья"... Оглядываясь назад, я понимаю, что кусок-то она отхватила пребольшой и за мой счет.
  А у меня постоянная вина и ответственность за все, даже за то, что в трамвае разрезали пальто: "Спасибо тебе, дочка, за подарок на день рождения". Это восторженное: "Какой хороший канал "Культура"!", а мы с сыном не знаем, где будем ночевать эту ночь. Как можно сказать подростку: "Все говорят, что ты такая некрасивая, но что-то в тебе есть"? Кстати, только годам к сорока я поняла, что мне грех было жаловаться на внешность... За что все это?! Что я делала не так?
  В итоге мой побег за границу. Благодарность супругу, что научил самоуважению. Знаете, она говорит про себя - "сама имярек": "У кого лечился?" - "У самой имярек..." Много чего можно рассказать, но лучше, чем вы, уже не напишешь. Так вот, Катерина, это можно назвать одним словом - нелюбовь. И давайте искренне порадуемся за тех, кто хамит вам, кто пишет, что это преувеличение и давно пора простить и переболеть. Им повезло с родителями, но им не дано понять таких, как мы.
  
  Автор:
  Алена, я даже не подозревала, скажу вам честно, что табуированность этой темы, ее стыдливое замалчивание привело к такому количеству человеческих драм и трагедий. Нет, я, конечно, не думала, что у меня уникальный случай, но чтобы он был распространен до такой степени...
  Вы же понимаете, что на ваш вопрос "за что?" есть один ответ: "ни за что". Вы пишете: "нелюбовь". Вот именно, она!
  Что ж, наверное, для нас с вами пришло самое время начинать заново жить, поняв причину того, что нам не давало этого делать раньше, и назло всему быть счастливыми. Чего я вам от всего сердца желаю!
  
  Анника:
  Прочла. Под впечатлением. Жизненно важно было, что еще один раненый ребенок обнародовал свои воспоминания. Это смело! И очень хочется надеяться, что не напрасно не только для автора, но и для тех, кто прочтет и задумается.
  Некоторые фрагменты вызывали столь сильную реакцию, что требовалась передышка, просто замирала от боли узнавания.
  Уже в комментах вижу, как реагирует часть общества, как моралисты жалят, бьют за откровенность. В который раз наблюдаю принцип: быть плохими родителями - это ничего, можно, терпимо, нормально, а рассказать о том, как калечили тебя родители - вот самый страшный грех, это очень плохо и категорически наказуемо!
  Держитесь!
  
  Казанцева Марина:
  Как их много, этих девочек с изломанным детством. Уже взрослые, они никак не могут забыть свой домашний концлагерь. Они идут и идут, и за каждой тянутся жуткие призраки их прошлого - ничто не ушло, никуда не девалось, оно так и живет в одном с нами пространстве. Вся эта нечеловеческая нелюбовь, она по-прежнему висит на их плечах и тянет, топит, давит. Это она приходит сюда, чтобы еще раз ударить пожизненно избитых по больному месту - бесцельно, бессмысленно, просто от злобы, которую некуда девать и которой снова нужны жертвы.
  Ведь это только малая часть, только те немногие, что прочитали и решились хоть под ником выговориться. Сейчас они подобрали слова и определения тому, что с ними было. Осудили и отбросили воспитательные инструменты своих родителей, обрели свой путь в своей семейной жизни. Худо-бедно, они находят сознательные способы преодоления вложенных в них дефектов, чтобы те не ударили по их детям.
  Но представляю, как много тех, кто не сумел выйти из "окружения" в этой необъявленной войне. И вот сейчас по всей стране во множестве творятся трагедии, мирное увеченье, ГУЛАГ за закрытыми дверями.
  Вот выдержка из книги "Синдром Мэрилин Монро" - слово в слово, как будто про нас: "Больная семья - это семья, где родители неспособны дарить детям свою безоговорочную любовь, неспособны взрастить их в здоровой атмосфере любви. Такие родители сами воспитывались в больных семьях и в детстве никогда не ощущали на себе безоговорочной любви. А когда они сами стали родителями, перед их внутренним взором не оказалось образца, по которому можно было бы учиться любить: самого себя, своего супруга или своих детей, причем любить здоровой любовью. Они просто не могут дать то, в чем не видят необходимости, то, чего они сами никогда не получали. Ущербные, несчастные, ненадежные, неспособные разбираться в собственных чувствах, они не знают, что значит любить, что значит быть добрыми отцом и матерью, что значит делить с детьми свою безоговорочную любовь. Они не представляют, как можно позволить своим детям свободно развивать свою индивидуальность; их пугает любое отклонение от их собственных поведенческих стереотипов. Сами больные, они и вас растят в удушливой атмосфере больных отношений, поскольку не знают ничего другого. Нельзя, конечно, говорить здесь о сознательном выборе; скорее, это обусловленная реакция, бессознательно передаваемая от одного поколения к другому. Это длинная цепь; она включает в себя много поколений. Больные родители воспитывают больных детей, которые, став взрослыми, создают новые больные семьи, и в них снова воспитываются больные дети. Эта болезнь охватывает множество поколений: она передается от одного поколения к другому, она наследуется каждым последующим поколением от предыдущего".
  
  Я все отчетливее понимала, что как бы ни пытались меня морально уничтожить злобные люди, объявившие мне войну, я не должна ломаться и тушеваться, потому что моя работа важна для многих нуждающихся в помощи, мое противостояние злобе и поношениям - это противостояние злу за тех, кто оказался без вины виноватым и сломленным самыми близкими. И я не сдамся. И не позволю сделать из себя "отрицательный персонаж". На мне теперь лежит ответственность и за товарищей по несчастью, даже если это заявление представляется кому-то пафосным. Я не предам тех, кто мне поверил, кто благодарен мне за понимание их боли, за то, что я сумела поведать о наших с ними одинаковых страданиях, и этим самым помогла сделать шаг к спасению.
  Тем временем мои друзья и корреспонденты стали присылать мне ссылки на форумы в Сети, посвященные моей книге. Я была поражена: люди в своих ЖЖ-дневниках публиковали целые отрывки из "Мамы" или просто давали ссылку на книгу, чтобы их "френды" (друзья по Интернету) прочитали и потом обсуждали. Разговоры-споры случались жаркие! И книгу нередко ух как ругали, но и часто хвалили, писали о ней добрые слова, даже не подозревая, что я это все читаю. Я никогда не вмешивалась в чужие беседы, а лишь наблюдала за их развитием - иногда с горечью, иногда с радостью. Приведу как пример несколько небольших постов о моей книге из разных ЖЖ-дневников совершенно не знакомых мне людей. Надеюсь, они не обидятся за это, тем более что имена я все изменила.
  
  Анна:
  Мне ссылку (на книгу "Мама, не читай!". - Прим. автора) где-то к открытому посту в комментах кинули, когда обсуждали "Вам и не снилось" и продолжение. Поначалу реакция была возмущенная - ну ладно, мама, но сама-то ты где? Потом - масса сходства в жизненных ситуациях (пожалуй, с моей - всего несколько: у нас в доме всегда была стерильная чистота, мама всегда была необычайно ухожена, и, конечно, в больницу ко мне ходили и даже ездили каждый день. Ну, и характеры у нас отличаются, конечно, - мне учиться всегда было интересно, это и спасало). В остальном - один к одному. Когда дочитала - реакция была совсем иная. В общем, правильно она сделала, что написала эту книгу.
  
  Кристина:
  Остается ощущение безумия, да. В который раз встречаю такое во внешне уважаемых, интеллигентных семьях, в том числе и в своей (мои бабушка и дедушка, уважаемые в городе пенсионеры, посторонние люди их чуть ли не святыми считают, также и набожная тетя, которая меня душила в припадке злобы).
  Правда, книг описываемой Галины Щербаковой не читала. Да и не хочется уже.
  
  Ольга:
  Как ни старалась я вызвать в себе возмущение поступком Катерины - не смогла. Никто - слышите, никто! - не вправе ломать человеческую душу. Тем более мать. Пусть даже трижды выдающаяся писательница.
  
  Татьяна:
  Я до сих пор под впечатлением от прочитанного. Мне понравилось, как это написано. Ведь каково это - год за годом сносить домашний террор со стороны самых родных в мире людей... И не сломаться, выжить, дождаться Любви и найти в себе силы начать жить заново. И рассказать обо всем, чтобы, наконец, освободиться от этого груза и пресечь домыслы!
  
  Полина:
  ...Ну и комментарии, вот они-то меня выморозили. Что до книги, то, несмотря на тяжесть происходящего в ней, читается довольно легко, и, к сожалению, это не такая уж редкая история, но при всей своей нередкости это все равно ужас-ужас. То, что найдутся жаждущие полить автора г...ом, я не сомневалась, но что их оказалось столько... Цитатка из комментов оттуда: "Дети не имеют право на претензии к родителям. Такова логика, а значит, и мораль". Блин, одна фраза, а мозг рвет с корнем.
  
  Валя:
  Спасибо за ссылку на сайт. Там лежит неплохая вещь Катерины Шпиллер "Мама, не читай!". Уже прочитала и понимаю, что я все сделаю, чтобы прервать на себе этот порочный круг игнорирования ребенка, насилия, реализации собственных амбиций за счет дитяти. Странно осознавать, что все, что происходило у нее в жизни, это заслуга человека, который написал "Вам и не снилось", все детство и юношество смотрела этот фильм, такой продвинутый для того времени, эмоциональный, а тут во как...
  
  Про форумы в различных ЖЖ-дневниках прослышали и мои "разоблачители" и... обвинили меня в том, что я сама организовала эти форумы для рекламы своей книжонки. М-да, высоко ценят недруги мои организаторские способности. Ведь, по их мнению, я под разными именами завела в ЖЖ кучу дневников, причем сильно загодя долго вела их для отвода глаз, чтобы в нужный момент открыть в них темы о книге, которую я еще не написала. Почему у психиатра лечусь я?
  "Понять. Простить"
  Вот так и ведется на нашем веку:
  на каждый прилив - по отливу,
  на каждого умного - по дураку,
  все поровну, все справедливо.
  Но принцип такой дуракам не с руки,
  с любых расстояний их видно.
  Кричат дуракам: "Дураки, дураки!"
  А это им очень обидно.
  Булат Окуджава
  По Первому каналу давно идет якобы психотерапевтическая передача под названием "Понять. Простить". Хорошее название, да и понятия тоже хорошие. Но почему-то ими полюбили размахивать, как флагом и саблей, отнюдь не хорошие и далеко не добрые личности. Люди с извращенной логикой и убогим представлением о добре и зле пришли ко мне в гости и стали учить меня морали. Будучи сами безнравственными, эти "умники" почему-то уверены, что понимать и прощать всегда должны потерпевшие. Этакое доведенное до маразма христианское представление об обязанности жертвы подставлять другую щеку под удар. Не свою щеку, заметьте, радетели христианских ценностей взывают подвергнуть вторичной экзекуции, а чью-то чужую. Не к себе применяют они эту заповедь, а к другим. Когда же жертва отказывается от их навязчивых советов, они становятся агрессивными и злобными и тут же начинают отчаянную драку с применением любых подручных средств. Может быть, таким они представляют себе истинно христианское смирение? А еще им свойственно омерзительное сквернословие - его они, видимо, почерпнули из тех же заповедей. Подводим итог: по мнению этих религиозных ханжей, истинный христианин почитает чужих родителей и не позволяет никому их критиковать, считает, что жертва (если это не он сам, конечно) всегда должна просить прощения у палача, при несогласии с его мнением набрасывается на незнакомого человека с площадной бранью и старается посильней ударить, желательно в больное место. Такой получается портрет моего российского современника, утверждающего, что он исповедует христианские ценности и ратует за мораль и нравственность. Если это христианин, то кто же такие тогда сатанисты?
  Атакующие меня дураки требовали, чтобы я непременно попыталась "понять свою мать". Сто раз написала: я поняла, что мать не умела любить, во всяком случае, меня. Какое еще понимание я должна проявить? Понять, что можно не любить своего ребенка? Никогда не пойму. Понять, что можно ставить свою работу, свое творчество выше интересов самых родных людей? Даже пытаться не буду. Если ты решила посвятить свою жизнь исключительно творчеству, живи одна, не заводи детей и не мучай никого. А если уж взяла на себя ответственность, родила ребенка, то будь любезна дать ему то, что дают все матери! Никакие литературные способности не могут быть оправданием равнодушия и жестокости по отношению к детям. Хочешь упоенно наслаждаться самолюбованием, оставайся одинокой, в крайнем случае, приспособь в качестве комплиментарного "зеркала" собственного мужа, если он на это согласен. У Галины Щербаковой, кстати, именно такой муж и был. А калечить ребенка в угоду собственным писательским амбициям мерзко и подло! Чего стоят все написанные Щербаковой книги, если они созданы за счет здоровья и счастья собственных детей? Проклятые это книги, получается...
  Теперь про "простить". Я должна простить навсегда потерянное здоровье? Не рожденных из-за этого детей? Немотивированную злобу и агрессию матери? Неужели в "Маме" я изобразила себя блаженной? Но даже не это главное. Простить можно тех, кто хочет этого прощения, кто чувствует себя виноватым. Увы, ни покойная мать, ни ныне живущие отец и брат даже не думали просить у меня прощения. Если бы они это сделали, вы бы не прочитали "Маму" и, соответственно, книги, которую вы сейчас читаете, не было бы. Какое там прощение... Напротив, меня страстно мечтали добить. Но об этом позже. А пока приведу пример типичного призыва к прощению, умное письмо такой же пострадавшей, как и я, и блестящий, как обычно, комментарий Марины Казанцевой.
  
  Настюша:
  Шпиллер просто ищет внимания. Писать светло и добро, как ее мама, не может. Не дано. Раздутые обиды детства мешают. Ну, хоть так внимание заслужить - злобно напоминая о прошлом своей старенькой матери, которой уже под восемьдесят.
  Простить мать, даже если мать в чем и виновата, этой дамочке Шпиллер и в голову не приходит. А кто не дает Екатерине простить мать? Да... Судя по всему, любое прощение - даже старой больной матери - у нее не в почете. В почете обсуждение и воспевание тщательно лелеемых обид двадцатилетней давности, надуманное не очень психически здоровым подростком.
  
  Елена:
  Я прочитала вашу книгу, и вчера была первая за несколько лет ночь, которую я продрыхла без длинных серых снов с бесконечно повторяющимся сюжетом! Вы смогли выразить то, что я сама в себе не могла осознать.
  Я хочу обратиться к тем, кто, размахивая шапками с баррикад, кричит о понимании, прощении, призывая не тащить по жизни этот груз за собой... Что мы там еще "должны - не должны" и кому? Вы думаете, нам нравится так жить? Выкарабкиваться всю жизнь из-под руин? Считаете, что мы перемалываем это все в себе, смакуя? Было бы замечательно научиться жить для себя, идти по жизни, плюя по сторонам! Ну, расскажите - как? Поделитесь знаниями! Раз вы такие понимающие и психологически подкованные. По пунктам, как для недоумков... Возможно, у вас получится то, чего не удалось армии психологов. Прежде чем митинговать с пафосом, надо иметь хотя бы представление о предмете... А раз вы этого не понимаете, то вывод напрашивается сам собой.
  Тихо радуйтесь, что не понимаете...
  А вам, Катерина, огромное спасибо, что не побоялись поднять эту тему, которая была табу долгое время. Возможно, вы сумели спасти чью-то недозагубленную душу...
  
  Казанцева Марина:
  Прощать можно того, кто ищет прощения и осознал свои ошибки. Эгоист, лгун и лицемер никогда не раскаивается в своих поступках и не нуждается ни в прощении, ни в понимании. Если вы будете искать с ним контакт и попытаетесь простить, станете вести себя с ним, как любящий, он примет вашу жертву. Это будет для него доказательством его правоты и непорочности. Некоторое время он будет играть с вами в любовь. Он даже попытается с вами помириться, то есть станет навязывать вам свое собственное видение прошлого и проблем, связанных с ним. Вы будете кивать по доброте душевной, он будет верить, что вы согласны. Таким путем вы достигнете некоторого хрупкого консенсуса. Но потом его натура возьмет верх, и он легко вас отшвырнет - игрушка надоела. По этому кругу вы можете ходить бесконечно - ничего не изменится, но каждый раз ситуация будет усугубляться. Чтобы вновь даровать ему свое прощение, вам придется жертвовать ему все больше и больше.
  
  И все же дураки и тролли одержали промежуточную победу: все меньше людей приходило на мой форум, чтобы поведать о своей боли, выговориться и сказать важные слова о книге. Вместо этого они стали писать мне личные письма, объясняя свой переход на тет-а-тет тем, что им очень хочется высказаться, но на форум идти страшно и неприятно: уж больно много там брани и злобы. Я очень хорошо понимаю моих корреспондентов, ведь этим людям и без того агрессии и непонимания в жизни досталось более чем...
  Алевтина
  Хочу немного отвлечься от своих сетевых баталий и рассказать историю женщины, которая, прочитав мою книгу, стала присылать замечательные письма из Америки. Это Алевтина. Помните, я уже приводила ее запись с моего форума: эта женщина рассказала, что живет нынче в США, но ее "любящая" мать умудрилась с помощью электронного переводчика наговорить ее американскому мужу гадости о собственной дочери просто так, из любви к искусству, так сказать... И это было лишь продолжением травли, которую устроила дочери с детства собственная мать.
  Алевтина отлично училась, а за четверки ее били. С детства она заработала кучу комплексов и уверенность в том, что она - плохая и ей достается поделом. Так она и жила в этом твердом убеждении. Для матери она всегда была и остается "тварью", как бы себя ни вела, как бы ни поступала. Естественно, жизнь казалась ей тяжелой и печальной обязанностью, радости от нее она не испытывала и все глубже погружалась в депрессию. По словам Алевтины, моя книга совершила переворот в ее душе и сознании, что привело к совершенно неожиданным и кардинальным изменениям в жизни. Вот об этом и стала писать мне Алевтина. С ее разрешения я привожу всю эту историю и использую письма моей корреспондентки. Имена действующих лиц я, по понятным причинам, изменила.
  
  Вы знаете, я думаю, мама завидует мне. Об этом говорили мне мой психолог и моя подруга. Но я не могу понять, как может быть зависть у матери к дочери? Я уверена в том, что чем дочь лучше, тем больше гордости должно быть у матери. Хотя бы из эгоистических побуждений: вот, мол, посмотрите, какую я дочь вырастила, вся в меня. Но моя мама всю жизнь со мной борется - как с женщиной, как с человеком. У нее девиз "Кто с Алей, тот против меня". И сколько раз она говорила мне "последние слова", так же как ваша мама: "Я умерла", "Я тебя ненавижу", "Я Богу буду молиться, чтобы ты сдохла" и т. п. Причем за все эти слова я же должна была просить у нее прощения. Мол, раз она так сказала, я ее сильно разозлила, а значит, должна подойти и попросить прощения.
  
  Когда Алевтине не было и четырех лет, ее мама с папой собрались в гости и... оставили дома малышку "для пригляда" за двумя девятимесячными братьями-близнецами...
  Дойдя до этого места в письме Алевтины, я вошла в ступор. Как такое вообще возможно? Ребенка в таком возрасте нельзя оставлять без взрослых, а уж поручить ему двух грудничков? Возник вопрос: а кто у Алевтины родители - чудовища? Боюсь, еще хуже: они предельно глупы. А вот что было дальше.
  Естественно, через некоторое время мальчишки стали плакать, а их "нянька" понятия не имела, что делать. Она еще только училась нянчить... кукол. Эти навыки она и применила к своим младшим братьям. Маленькая Алевтина посадила ревущих братишек на диван и стала играть с ними в доктора. Под руку ей попалась отвертка, которую девочка, придумала использовать для игры в качестве лопаточки отоларинголога. Она открывала маленьким братикам ротики, приказывала сказать "А-а-а" и этим инструментом пыталась прижать их языки и рассмотреть горлышки. Мальчишки успокоились и развеселились, и в это время домой вернулись родители. С тех пор мать уже много лет рассказывает эту историю следующим образом: "Мы пришли, а эта тварь пыталась убить малышей, потому что ненавидела их! Мы были свидетелями, она отверткой им в горло тыкала! Естественно, мы ее отлупили как следует..." И никто в семье после этого не верит, что было по-другому. Кроме братьев. Они очень любят сестру.
  Когда Алевтине исполнилось 16 (!) лет, родители начали активно подыскивать ей мужа. В дом часто приводили разных парней для знакомства... Родители Али были уважаемыми в городе людьми и подбирали жениха по соответствующим параметрам. Девушке эти кандидаты не нравились, поэтому в течение двух лет замуж ее выдать не удалось. Да, еще одна пикантная деталь: когда Аля училась в восьмом классе, родители отделили дочь от себя, поселив ее в отдельной квартире. Многие комментаторы моей книги тут бы воскликнули: "Какая щедрость! Это же великолепные родители! Подарили дочери квартиру! Разве это не доказательство их любви?" А я вижу в этой истории неуемное желание куда-нибудь подальше с глаз убрать эту дочь "тварь". Просто у родителей Алевтины, как и у моих, было достаточно денег, чтобы отделить дочь и, наконец, избавиться от нее.
  Девушка закончила физмат-, а заодно и художественную школы, поступила в институт. Уже будучи студенткой, она "попалась" на любовной связи с ровесником. До смерти боясь родителей, Аля заявила, что собирается за парня замуж, хотя вовсе этого не хотела. Но мораль семьи требовала замужества, и, как Аля ни противилась, ее практически силком выдали замуж. Вскоре Алевтина забеременела. А мать тем временем стала брать ее мужа с собой в командировки... Говорила, что обучает зятя бизнесу. И из экономии они снимают один номер на двоих... К сожалению, Алин муж оказался весьма меркантильным человеком и быстро сообразил, с кем ему следует поддерживать теплые отношения. Так нелюбимая дочь стала еще и нелюбимой женой. Но просто не любить было мало. Требовалось демонстрировать перед тещей выученные уроки "бизнеса". Унижения и оскорбления беременная, а потом и родившая Аля теперь получала в двойном размере.
  
  Я все терпела ради моего сына, считала, что это моя ошибка, мне за нее и платить, а у ребенка должен быть отец. Примеры нашей жизни:
  - Ты почему не постирала мою голубую рубашку? Вот как с тобой после этого жить? Ты, дрянь, специально этого не делаешь! Я сегодня на свидание иду, а ты назло мне мою любимую рубашку не постирала.
  - Ты посмотри на себя (к тому моменту при росте 175 см я весила 47 кг), да ты же уродина, на тебя смотреть страшно, а уж общаться тем более.
  - Ты с облаков на землю спустись, сейчас молодых никто замуж не берет, а ты старуха (19 лет!) с ребенком, да если я тебя брошу, то с тобой даже спать никто не будет.
  Ребенка он в руки не брал: "Закрой дверь в комнату, а то этот на меня заползет!" Деньги, которые он зарабатывал с помощью моей мамы, он тратил только на себя. Поэтому когда ребенку исполнилось девять месяцев, мне пришлось пойти на работу и отдавать половину зарплаты няне. Мы с сыночком жили бедно. Тем не менее один раз муж умудрился украсть мою зарплату. Мои родители все знали, но считали его поведение правильным, по словам мамы, "мужицким". Из всей родни только свекровь помогала мне растить ребенка и поддерживала меня. Моя мама была на стороне моего мужа, да, видно, и вел он так себя с ее одобрения. Я вконец измучилась и попыталась отравиться, но вовремя пришла свекровь и вызвала "скорую помощь". Меня откачали.
  
  Месяц Алевтина провела в больнице. Выйдя оттуда, она все-таки развелась с мужем. Родители от нее отвернулись, жить ей было не на что. Ведь до попытки самоубийства она работала у матери, которая владела сетью магазинов. После развода с мужем Алевтина была уволена.
  Через какое-то время Аля встретила хорошего человека и сошлась с ним. Он очень хотел детей, но из-за последствий отравления Аля снова попала в больницу. Потребовалась срочная операция. Врачи сказали близким, что нужно готовиться к худшему. Мама выслушала это и... укатила отдыхать к теплому морю. Вернувшись и узнав, что дочь выжила, она наврала Алиному мужчине, что ее дочь никогда больше не сможет иметь детей.
  
  "Брось ее, ну зачем тебе калека? - говорила мама ему. - Ты молодой, тебе дети нужны. Неужели ты всю жизнь чужого воспитывать собираешься? Вон сколько вокруг молодых и красивых". Сначала он не слушал, но постепенно стал меняться и однажды загулял. Измены я простить не смогла. В это время выяснилось, что я беременна. На нервном срыве у меня случился выкидыш.
  Моя бывшая свекровь, бабушка моего сына, для меня сейчас как мама, вот уже 14 лет. Она меня очень любит и искренне переживает за меня.
  
  Алевтинин "замуж" в Америку - это в каком-то смысле бегство из кошмара, который длился с детства и не собирался заканчиваться. Ведь мама всегда была близко, рядом, и убийственная связь "мать - дочь" никак не рвалась. Алина воля уже с детства была подавлена, а все злосчастные события лишь усугубляли ее внутреннее состояние и, разумеется, здорово разрушали здоровье. Пуповину, естественно связывающую мать и ребенка, мать Алевтины превратила в жесткий поводок и регулярно пользовалась им, не давая уже выросшей дочери осознать себя личностью, самостоятельным человеком, который имеет право на собственную жизнь, на счастье, на любовь, на самореализацию.
  На четвертом десятке Алевтина решила, что от пуповины-поводка можно избавиться, лишь сбежав на край света и как можно скорее. Первый же попавшийся американец, предложивший ей замужество, показался спасительным вариантом, и она скоропалительно оформила брак. Я познакомилась с Алей, когда она уже была американской женой.
  
  Мой муж американец. Но он не мой "принц на белом коне". Человек он тяжелый и порой бесчувственный. Это мое замужество даже не знаю чем объяснить: то ли очередным побегом от мамы, то ли усталостью от одиночества.
  Хотя мы живем здесь уже почти два года, но поженились только в прошлом сентябре. Трижды я собирала вещи и уезжала от него домой. А там меня ждала мама. Через короткое время я понимала, что лучше с ним, чем с ней, собирала чемодан, брала ребенка и убегала опять в США. После второго раза у сына начался психоз. Ему очень трудно: перемены школы, страны, языка...
  Сейчас я, по выражению моей мамы, работаю проституткой, т. е. сижу на шее у своего мужа. Мама не понимает, как вообще мужчины могут что-то во мне (дуре, уродке, психичке) найти. Вероятно, маме очень обидно, что за всю ее жизнь ни один мужчина не заплатил за нее, не сделал ей подарка. Она всегда сама платила за мужчин и даже дарила им деньги. Но это не помешало моей маме получать деньги от моих мужчин. Например, мой муж оплатил ей поездку в США, потом ее свадьбу (прошлой весной она срочно вышла замуж, чтобы опередить меня, у нее во всем соревновательный процесс со мной). А я сейчас пытаюсь выкарабкаться из депрессии.
  Таблетки мне выписал обычный терапевт и посоветовал обратиться к психологу. Но психолог говорит на английском, а я не столь совершенно владею языком. Я считаю, что психолог, который мне поможет, должен говорить на моем родном языке. Да и с деньгами у нас сейчас напряг. Я и так сижу с ребенком на шее у мужа и не работаю, поэтому просить что-то лишнее не хочу. А психологи здесь стоят довольно дорого.
  Сейчас меня все время тянет спать. Меня хватает только сходить утром в школу (я учу английский), возвращаюсь в 2.30 и заваливаюсь спать, просыпаюсь в 5.30 к ужину, в 10.00 ухожу спать. Доктор рекомендовал мне зарядку, сауну, плавание, в общем, активный образ жизни. Но сил у меня на это нет. Чувствую себя все время уставшей и все время жутко хочу спать. Как вы с этим справляетесь? Доктор сказал, что если я не буду заставлять себя вставать и делать что-то, то однажды я слягу навсегда и больше не смогу встать.
  
  Поначалу Алевтина о своем муже писала мало, но я чувствовала, что она что-то недоговаривает...
  
  Мой муж десять лет ухаживал за больной матерью (единственный из ее 10 детей), поэтому не женился. Для него это первый брак, у него нет опыта семейных отношений, да и женщина до меня у него была только одна. Поэтому нам сейчас очень сложно. Пытаюсь его всему учить, хотя он старше меня на 15 лет. Наверное, если бы я была здорова, а не как раненый зверь, то мне было бы легче общаться с ним. Сейчас я остро воспринимаю любую его критику. Мой муж готовит, к кухне меня не подпускает, иногда я делаю вид, что рвусь туда (для приличия), но меня вполне устраивает это положение. Да и ребенок у меня уже подросток, ему нужен отец (ну или хотя бы старший друг мужского пола). Конечно, Билл отец неумелый, но он пытается: каждый день делает с сыном уроки по несколько часов. У меня бы не хватило на это терпения, да и английский опять же... А еще я не умею сыну что-либо запрещать. Ну, жалко мне его, даже когда понимаю, что надо. Теперь с удовольствием взвалила эту обязанность на мужа. Слава богу, сын адекватно воспринимает запреты от Билла, вероятно, мальчикам иногда это нужно.
  Спасибо вам большое за книгу еще раз. Ваш труд оправдан тем, что помогает людям задуматься... Не помню уже, где слышала эту фразу давным-давно... "Если моя работа поможет хотя бы одному несчастному, то она была не напрасной". Постоянно возвращаюсь читать отклики на вашу книгу. Уже какой-то кружок образовался! Так приятно видеть единомышленников. Мы не одни!
  
  Алевтина писала, что плохо себя чувствует и до ужаса боится момента, когда кончатся ее таблетки. Я уговаривала ее непременно пойти к психиатру, потому что слишком хорошо знала, что такое депрессия и как она может подкосить человека. Подкосить так, что уже невозможно подняться...
  Аля, очевидно, сильный человек. Она решила, в частности, после прочтения моей книги, взять судьбу в свои руки. Перемены в этой женщине начали происходить буквально у меня на глазах, если можно так выразиться, говоря о переписке по Интернету.
  
  Да, сейчас я пью антидепрессанты. Вообще с этого года я начала новую жизнь. По-настоящему новую, начиная с переоценки собственной личности и моего отношения ко всем окружающим людям, особенно к маме. Я отключила ее от телефона (перестала ей звонить, как она требовала от меня, отчитываться, что я делаю, и рассказывать о моих проблемах, но не для поддержки, а для ее наслаждения, чтобы она могла послушать приятную сказку на ночь о том, как мне плохо и тяжело). Отключила маму от своего Интернета, чтобы не получать больше ее гадких писем. Пошла к доктору и выписала таблетки, которые теперь принимаю. В это самое время я и наткнулась на вашу книгу. Можно это счесть за провидение, потому что в ней вы ответили на многие мучившие меня вопросы. Тяжелые вопросы:
  Имею ли я право не любить мать, ведь Библия говорит об обратном?
  Имею ли я право отказаться от общения с матерью, если это общение приносит мне боль (я ее ужасно боюсь, мне неприятно видеть ее даже на фото; перед каждым звонком мне приходилось долго настраиваться, делать дыхательную гимнастику, а после разговора приводить мою психику в порядок)?
  Может ли мать быть в чем-то не права или она всегда априорно права?
  Должна я содержать мать всю жизнь и заботиться о ней, невзирая на ее поступки?
  Почему люди меня не понимают и говорят, что я должна ее всегда прощать, но при этом сами с ней общаться не желают?
  Должна ли я ей отвечать на ее гадости или должна всегда молча сглатывать обиду?
  Если я перестала общаться с матерью, значит, я - тварь?
  В моей голове постоянно звучит повторяемый годами мамин ответ на мой вопрос "За что?": "Если я тебя обозвала, значит, ты это заслужила, и неважно, что я не помню, почему я тебя обозвала". Моя мама всегда права, ни разу в жизни она не признала свои ошибки.
  Мама очень хочет жить со мной в США. И у меня даже были такие мысли, потому что была какая-то всепрощающая преданность ей, вбитая мне годами в голову мысль, что я должна ей по гроб. Но после начала моей новой жизни я ей сказала: "Не надейся".
  Все чаще в письмах Алевтина стала рассказывать о своем муже и ее отношениях с ним. Оказывается, он считал, что "вытащил ее из грязи" и стал для нее "огромным подарком судьбы". Аля снова почувствовала себя в ловушке. Да и мама не оставляла ее своими "заботами".
  
  Вчера выпила последнюю таблетку. И в этот же день позвонила мама. Она всегда каким-то шестым чувством определяет, когда может нанести мне вред поощутимей, поэтому очень часто звонит и появляется в самые неподходящие моменты. Когда я вернулась из школы, Билл сказал, что звонила мама и оставила на автоответчике сообщение. У меня похолодели ноги, все опустилось, грудь сдавило, в общем, панический страх, как будто сама смерть мне позвонила объявить, кто умрет следующим. Целый день я не решалась прослушать запись...
  Сын сказал, что бабушка и ему вдруг сегодня прислала две эсэмэски. Первая: "Ты ей не верь, она все врет". Вторая: "Поздравь маму с 8 Марта".
  Поздно вечером я прослушала сообщение. "Мне жаль, что ты думаешь обо мне так плохо. Я ради вас всю жизнь жила. Поздравляю тебя с 8 Марта. Прости меня".
  Может показаться: какое хорошее сообщение. Но я-то знаю, для чего это! Либо у мамы кончились деньги и я ей должна их срочно выслать. Либо ей больше не с кем ругаться, и она хочет, чтобы я позвонила, и поругаться со мной. Звонить я ей, конечно, не буду, как и писать.
  
  Алевтина рассказывала, что не один раз пыталась убедить свою мать сходить к психологу. Слово "психиатр" она не решалась произносить, боялась, по ее словам, что мать может и ударить. Но мать ей отвечала, что если она, Аля, сама придурошная и ходит к психиатрам, то не надо про всех остальных так же думать.
  А потом от Алевтины долго не было писем. Я беспокоилась, потому что у меня зрело какое-то дурное предчувствие. И вдруг - письмо!
  
  Я ухожу от мужа! Расскажу все по порядку. Это удивительная история, которая подтверждает мне еще раз, что Бог существует! Мой муж - это моя вторая мама. Он унижает и оскорбляет меня. Началось все с того, что у меня начался приступ сильной депрессии в ноябре. Я уговорила мужа разрешить мне обратиться к доктору, и (чудеса начинаются) доктор дал мне таблетки от депрессии на 300 долларов бесплатно (муж никогда бы за это не заплатил, и для американского доктора такая доброта - чудо). Начав принимать таблетки, я стала искать источник боли. Я интуитивно поняла, что мне нужно прекратить общение с мамой, но очень мучилась от вопроса "Имею ли я право поступать так с матерью?". И тут другое чудо! Натыкаюсь на вашу книгу в Интернете и понимаю, что я права, что так нужно было сделать, что я имею право не общаться с мамой, если общение причиняет мне только боль.
  Дальше я нахожу в ваших комментах ссылку на книгу "Синдром Мэрилин Монро" и (о чудо!) тоже могу прочесть ее в Интернете. Эта книга открыла мне глаза на мои отношения с мужем. У меня действительно этот синдром. Я считала, что достойна оскорблений и не достойна любви, и во всех проблемах винила себя саму. Старалась оправдывать мужа. Если он кричит на меня, то он просто расстроен. Если старается унизить, то, что ж, я достойна этого.
  В этой книге есть слова: "А теперь поговорим не о самом приятном. Тебе придется бросить его. Почему? Чтобы стать здоровой, тебе необходимо порвать с мужчиной, до которого ты не можешь достучаться, который всегда смотрит на тебя словно с недосягаемых высот, который постоянно тебя отталкивает и унижает. Ты можешь говорить себе, например, так: "Но Джим ведь такой чудесный парень, зачем мне бросать его?" Это называется "становиться в позицию отказа". Ты отказываешься признать, что твой Джим может быть плохим человеком, что он может быть мерзким, недобрым, эгоистичным, что он способен унижать, что он смотрит на тебя свысока, что душа его всегда закрыта для тебя. Подобный отказ есть часть твоего заболевания. Ты попала в плен собственных фантазий, ты о нем много напридумывала. Не подлежит никакому сомнению, что чем более дисфункциональными и болезненными были отношения в твоей семье и чем более ты отказывалась признавать это, тем больше ты отказываешься признавать тот факт, что в твоих нынешних отношениях с мужчиной творится что-то не то. "Джим такой чудесный человек, это я во всем виновата, это во мне что-то не так". А ведь истина в том, что ты готова связать свою жизнь только с такими мужчинами, которые могут унизить тебя, которые недосягаемы, непробиваемы для тебя эмоционально или физически, которые способны постоянно тебе изменять или вообще неспособны любить тебя".
  Для меня это было таким откровением, как будто сам Бог говорил со мной и лично обо мне. У меня открылись глаза на многие вещи. Оказывается, у сына уже начался стресс. Тимоша боится Билла, боится возвращаться домой из школы. Сегодня у сына поднялась температура, наверное, он схватил простуду. Вы думаете, какая была реакция мужа? Он все утро кричал на меня и на Тима. Я пять раз просила не кричать, потому что больной мальчик пытается заснуть, но Билл не успокаивался, пришлось пригрозить полицией. В итоге Билл наказал сына (за болезнь?).
  
  Оказалось, что Алевтина уже не один раз вызывала полицию из-за мужа, который поднимал руку на нее и сына. На этот раз офицер полиции, который дважды-трижды приезжал по ее вызову, дал ей телефон благотворительного приюта. Аля позвонила туда, а затем и поехала посмотреть, что же это такое. В приюте ей пообещали помощь, поддержку и защиту: проживание вместе с сыном, услуги адвоката, помощь в адаптации к американскому обществу, услуги психиатра - и все это, заметьте, бесплатно. В общем, я поняла, что американское общество защищает слабых и обиженных. Насколько же далеко Америка ушла в гуманизме от России, где несчастным не только не помогут, но, скорее, затопчут оступившегося, с удовольствием добавят тумаков битому, наплюют здоровым коллективом в душу тому, кто и так раздавлен!
  Ну, а Алевтине оставалось только незаметно исчезнуть вместе с сыном из дома. Это была не такая уж простая задача, ведь Билл пообещал, что при попытке бегства пристрелит Алю...
  
  Сейчас я тайно готовлю побег. У меня появились силы. У нас только одна жизнь! Мы не должны тратить ее на людей, которые нас не любят и унижают! Я готова к новой жизни! Я готова избавиться от своей болезни. Этим я помогу не только себе, но и Тимоше. Я не знаю, что дальше будет, как все получится. Но я верю, что сам Бог подготовил мне этот путь и людей (включая вас), которые мне так помогли! Я уверена, что моя новая жизнь будет лучше. Сын сказал мне, что верит в меня, что я умная и работоспособная, что я талантливая и всем нужная, что я смогу пробиться в этой жизни. Еще он сказал, что мне не нужно больше бояться, ведь он со мной, мой любящий и верный Мужчина, он защитит меня. Тим сказал мне, что Билл - это камень на моей шее, и если я останусь с ним, то утону, что пора сбросить этот камень и начать новую жизнь. Я долго позволяла людям закидывать и закладывать меня камнями. Теперь время перемен, я избавляюсь от всех камней. Я учусь летать...
  Потом опять долго не было писем! Я очень беспокоилась за Алю. В моем мозгу возникали картины одна другой страшней: вот Алевтина под покровом ночи пытается вместе с сыном выйти из дома, но следом за ней бросается Билл, выхватывает пистолет и... И в сотый раз я думала о том, до какого же ужаса могут довести негодные матери! Красивая (поверьте мне, очень красивая) женщина, талантливый художник-дизайнер всю свою жизнь мечется и пытается просто выжить, не быть раздавленной, но выбирается из-под одного пресса и тут же попадает под другой, потому что, когда убегала, смотрела назад, не гонятся ли за ней, а не вперед - а куда, собственно, она бежит? А хорошего отношения к себе эта женщина никогда и не знала. Разве что только от сына, который так трогательно любит и жалеет свою несчастную маму.
  Но где же, наконец, беглецы? Все ли с ними в порядке? Я переживала за свою новую подругу и ее сынишку и каждый день с надеждой заглядывала в свой почтовый ящик. Но писем от Али все не было. День шел за днем, неделя за неделей... И вот наконец пришло долгожданное письмо из приюта.
  
  Здравствуйте, Катерина! У меня все отлично! Я ушла от мужа в приют. Нас поселили в очень красивый дом, где есть абсолютно все! Раз в неделю нам загружают полностью холодильник. Теперь мы можем есть, когда хотим, что хотим, пить чай, сколько хотим, купаться, сколько хотим (это все нам было запрещено в доме мужа). У меня есть адвокат, мне помогают оформить пособие по безработице, помогут найти работу по моей профессии и оформить развод с мужем. Даже, возможно, подарят машину от благотворителей, без машины здесь - как без ног, до работы не добраться. Я чувствую себя счастливым человеком! У меня выросли крылья и столько идей! Мои американские друзья говорят, что мои идеи стоят миллионы долларов, и я хочу в это верить! Так много людей меня поддерживает, говорят, что с такой головой, как моя, я скоро буду среди богатых людей Америки!
  Я так счастлива, что смогла уйти от "ядовитых" людей - мамы и мужа. И первым толчком стала ваша книга. Еще раз спасибо за ваш труд и смелость.
  А мама все еще старается мне нагадить. У нее нет информации обо мне, так она придумала и рассказывает ужасные истории обо мне всем нашим родственникам. А вчера прислала мне письмо, что я глупая, плохая и она проклинает меня и желает мне всего самого плохого. Но ее яд больше на меня не действует. У меня есть противоядие! Это ваша книга и ваши читатели.
  
  Американские законы и американское общество взяли измученную Алю и ее сына под свое крыло. Ее обучают английскому, оказывают психологическую помощь, помогли найти временную работу в дизайн-студии. Конечно, Алевтина мечтает о своем дизайн-проекте, но это все впереди: она молода, талантлива, сейчас полна сил, а главное - у нее теперь есть поддержка. Грядут большие неприятности и для ее мужа: ему придется ответить за свое поведение, в этом смысле законы США суровы и справедливы. Суд не посмотрит на то, что Билл - гражданин США и всегда им был, а Аля с сыном только-только получили вид на жительство. Американскую Фемиду это не интересует. Раз обидели слабого, обидчик должен быть наказан.
  И лишь одно отравляет жизнь Але: то, что мать распускает среди родни и знакомых гадостную ложь о дочери. Боже, как это мне знакомо и как я понимаю Алю! Ее мать похваляется перед дочерью, что постоянно переписывается с Биллом (надо же - нашли общий язык, эдакое эсперанто на почве ненависти к Алевтине). И еще мать пишет, что она и Билл оба хотят жить с Алей, а она недоумевает: почему, зачем, если она такая "тварь"? Как зачем, Алечка? Чтоб было кого мучить! Чтоб было, над кем издеваться! Они же не могут без этого, а вы были таким подходящим объектом. А вот взяли - и ушли... О них-то вы не подумали! Ай-ай-ай! Эгоистка.
  У Али в Америке появилось много друзей, в том числе русских. Ее лечат от депрессии, ее поддерживают. Все-таки это общество гуманно к жертвам. А вот к мучителям человеколюбие не применяется, и это чертовски правильно! Состоялся суд над Биллом: он получил два года условно за то, что побил Тимошу.
  У Алевтины после выполнения первого задания появилось много заказов на работу. Она счастлива и пишет: "Спасибо вам еще раз... Не устану повторять... Вы помогли мне начать новую счастливую жизнь".
  Я с гордостью привожу эти слова Али, даже если считаю их значительным преувеличением моей роли в ее судьбе.
  ...И другие
  Письма продолжали приходить, наполняя мою жизнь все большей радостью и смыслом. Каждое письмо становилось событием в моей жизни, а каждый автор - дорогим для меня человеком, чья судьба мне небезразлична.
  
  Екатерина:
  Я - одна из ваших читательниц. Прочла книгу "Мама, не читай!" на одном дыхании. Сказать, что она произвела впечатление, значит не сказать ничего. Выражаю вам огромную признательность за то, что описали свой опыт, свою боль, я чувствую, что вы нигде не покривили душой. Я не знакома с вашими родственниками, но верю книге на 100%.
  Мне кажется, что ваша книга еще и о любви, о Настоящей Любви, безусловной, понимающей, принимающей, теперь она есть у вас, и слава богу!
  С искренним уважением!
  Ваша тезка.
  
  Л.:
  Здравствуйте, уважаемая Катерина!
  Извините, что пишу на электронный адрес. Просто почему-то комментарий не добавляется... А сказать очень хочется... Сказать спасибо за ваш труд. Меня сильно потряс ваш рассказ. Правда... У меня с моей мамой тоже были далеко не радужные отношения в детстве, но, слава всевышнему, мы нашли общий язык. Я очень ее люблю. И теперь знаю, что и она меня любит. Она сделала много ошибок, а когда поняла это - написала мне письмо, в котором просила прощения за каждую мою слезинку. А я рыдала над этим письмом и думала: мамочка моя родненькая, как же сильно я тебя люблю. Мы не виделись долгих 13 лет, потом случай помог увидеться, только на три дня. Но и этого хватило, чтобы понять, как дороги мы друг другу. Это счастье... А насчет мужа... Вы так правы! Я тоже сейчас ушла от мужа, поняв, наконец, что и я имею право на жизнь. После 19 лет брака решилась начать все заново. Сложно, конечно, из-за детей.
  Я считаю, что отец должен помогать детям, а ему "в лом" платить, легче быть эдаким несчастненьким, брошенным. Только в отличие от вашего, мой муж никогда не любил меня, никогда не говорил добрых слов, даже по имени-то не называл. В начале наших отношений звал Сергевна, а потом как-то пошло "Солнышко", когда все было нормально, или "Слышь ты, красавица", когда лаялись, как собаки. Ну, и свою Любовь я еще не встретила. Очень жду и надеюсь, но пока тишина. Сердечко разучилось любить, что ли, в атмосфере бесконечной лжи и ненависти.
  Почему потряс ваш рассказ? Я тоже всю жизнь молчала в тряпочку. Никогда никому не рассказывала, как я бесконечно одинока в окружении многих людей, родственников... Родственников мужа в основном. Мои слишком далеко были всегда. Практически последние двадцать лет я живу одна в своем внутреннем мире, не доступном никому, не понятном никому. Мечтаю о большой и чистой любви. О сказке... Никогда раньше не верила, что это возможно. А теперь вот надежда появилась какая-то. Такое приятное щемящее чувство, что еще не все потеряно. Главное, чтоб рядом был понимающий, любящий и любимый человек. Чтоб появилось желание жить действительно, по-настоящему полной жизнью, дышать полной грудью. Научиться всему, чему еще можно научиться, чтоб радовать и себя, и тех, кто бесконечно дорог...
  И еще ваш рассказ заставил внимательней присмотреться к моим отношениям с детьми. Я тоже совершала ошибки, каюсь... До сих пор не могу простить себе слезки деток, по моей вине пролитые. Надеюсь, я еще успею все это исправить. Пока они меня еще любят. Ваш рассказ натолкнул на мысли, как это сделать, чтоб мы все были счастливы.
  Немного сумбурно получилось. Извините, если что не так написала.
  С уважением, Л.
  
  Роза:
  Дорогая Катя!
  Прочла часть вашей книги. Некоторые моменты будто обо мне. Я гораздо старше вас, но боль и обида не оставляют. И про то, что надо простить и отпустить, слышала и читала, но... Ребенок, который внутри, не отпускает.
  Спасибо вам за вашу книгу и всего наилучшего!
  Я вас так хорошо понимаю.
  Роза
  Нас - тысячи?
  В Интернете, на сайте СИ, страсти не утихали. Количество бранных комментариев не уменьшалось, людей, одержимых идеей борьбы со мной (и как с явлением, и как с личностью) и с моей книгой, увеличивалось. Правда, они все на удивление были однообразны в своих нападках, скучны и неумны в доводах и удивительно, фатально недоразвиты в интеллектуальном и нравственном смыслах. Большая часть из них не умела грамотно выражаться по-русски, не знала элементарных вещей из школьной программы и хромала на обе ноги в понимании морали. Последнее обстоятельство было особенно очевидно. Я писала в своей книге, что стараниями родителей моя психика еще в детстве была покалечена, поэтому мне сейчас приходится лечиться у психиатров от депрессии. Мои "высоконравственные" оппоненты используют это обстоятельство для личных выпадов: "психичка", "шизофреничка", "придурочная", "не вылечили тебя израильские медики, дура" и т. д. и т. п. в десятках посланий. Не знаю, были ли все эти "комментаторы" поклонниками писательницы Г. Щербаковой, но если да, то это заставляет серьезно задуматься, какие "чувства добрые" сумела воспитать в читателях моя мать.
  Иногда, после очередного хамского опуса, я ставила мысленный эксперимент. Есть у меня самая любимая российская писательница - назову ее У. Я обожаю ее книги и считаю лучшим прозаиком в России на сегодняшний день. И вот, к примеру, читаю я нелицеприятную книгу о ней, написанную кем-то из ее близких. Конечно, я была бы в шоке... Изменило бы это мое отношение к У. как к автору? Трудно сказать, но знаю точно, что любимые мои книги, написанные ею, остались бы любимыми. Впредь я, возможно, читала бы ее произведения с некоторой настороженностью, подспудно ища в них свидетельства того, что о ней написал близкий ей человек. Хотя я отчего-то абсолютно убеждена, что писательница У. никогда не сводила счеты со своими близкими с помощью собственных произведений - злобно, мстительно, неправедно - так, как это делала моя мать.
  Но могу сказать определенно, что я никогда в жизни не посмела бы осуждать этого родственника У. за его книгу. Мне бы даже в голову не пришло бесстыдно лезть к человеку, которого не знаю, и оскорблять его только за то, что его книга мне не понравилась, а его оценки моей любимой писательницы не соответствуют моим представлениям о ней. Откуда я могу знать, что все написанное о ней - неправда? Какое право имею судить, не будучи свидетелем их отношений? И уж тем более какое право я имею осуждать автора этой книги? А если хоть на секундочку допустить, что все так и было, как в ней написано?
  По-видимому, никто из моих "тявкающих критиков" такие вопросы перед собой не ставил, да и вообще не задумывался над своими словами и поступками, как говорит моя дочь в таких случаях, "не включал моск". Теперь я знаю, что многие поклонники Г. Щербаковой - весьма агрессивные и наглые существа. Во всяком случае, именно эти качества они проявили на моем форуме.
  Мне горько это сознавать. Ведь я до сих пор очень ценю и люблю творчество Щербаковой двадцати-тридцатилетней давности... На мой взгляд, это была настоящая литература, и судить ее можно было по самому большому счету, она этот суд выдерживала. То были произведения талантливого человека, повести и романы, достойные самых высших оценок. Что же случилось потом? Я вернусь к этой теме позднее и представлю свое объяснение, а пока хочется еще раз обратиться к моему форуму.
  
  M.:
  Дорогая Катюша, огромное вам спасибо за книгу! Прочла две недели назад на одном, как говорится, дыхании. Этот день я запомню навсегда. В моей жизни многое было иначе, но количество совпадений просто мистическое! Потом еще раз перечитала и книгу, и все комментарии. Спасибо, что удалили всю эту грязь (по просьбе моих читателей, я стерла наиболее грубые и непристойные в выражениях комменты на форуме. - Прим. автора). Читать больно, как люди пытаются топтать растоптанных... Спасибо, что помогли осознать корень моей постоянной боли. Ведь найти хорошего врача в нашей глуши шансов нет.
  Да, мама подарила мне жизнь, но забрала из нее радость. А еще требовала, чтобы я была благодарна ей за это. Но жизнь стала мукой без радости, так за что мне было ее благодарить? Вот и живу все эти годы с клеймом неблагодарной скотины. Хотя и много лет старалась угодить ей, но не вышло. У нее были свои проблемы, и, видимо, ей было легче жить, обвиняя во всем меня и делая мне больно. Но только теперь я поняла, что она говорила неправду. Это она была виновата в моих проблемах, а не я - в ее. Это она покалечила мне душу, а не я испортила ей жизнь.
  Бог с ней, видимо, она не могла иначе. Теперь уже это неважно. Главное, что я поняла, наконец, что совершенно не виновата в ее страданиях и в ее неудавшейся жизни. В 40 лет поняла, наконец, что понапрасну мучила себя всю жизнь. Иногда пыталась все-таки угодить маме, заслужить прощение за то, что я такая плохая. "Знала бы, что из тебя такое вырастет - удавила бы в детстве!" - эту фразу я слышала всю жизнь. Хотя в чем именно мое преступление, так и не поняла. Видимо, в том, что была не такой, как ей хотелось. А за попытки протеста я просто карала себя сама. Всю жизнь свою построила так, чтобы наказать себя (это я сейчас понимаю).
  Мамы нет на свете уже полтора года, а я тупо продолжаю доказывать (наверное, уже самой себе), что игра под названием "такова жизнь" не стоит свеч. Да, жизнь моя была действительно тяжелой, а временами мучительной, да, радости и любви в ней было мало. Но буду считать, что я уже сполна доказала, что ничего стоящего в ней не было. Мне больше незачем это делать. Больше я никому ничего не должна. Вот что вы помогли мне понять.
  Вы сейчас, Катюша, боретесь с огромным противостоянием. Но знайте, что нас много - тех, кто поддерживает вас, нуждается в вашей книге и верит в вас!
  
  Светлана:
  Читала и задыхалась. Трудно было, очень трудно и невозможно оторваться. Спасибо вам, Катерина, за смелость рассказать о своей боли и дать понять другим, что они не одиноки в своих страданиях. Я-то думала, что я одна такая. Мне повезло немного больше - моя мама сроду книг не читала, поэтому погубить морально у нее не хватило смекалки. А у меня хватило ума не выйти замуж за вот такого "Шурика". Иногда с ужасом представляю, сломайся я тогда, согласись на безумный брак - и все! Конец мне был бы. Зятя любили бы больше, это я точно знаю. "Дурка" мне бы светила. Меня спасала дочь. Сейчас отношения с мамой ровные, никто ничего никому не пытается доказать и убедить.
  Катерина, дай вам бог здоровья, сил, энергии и творческого настроения. Вы мне очень помогли разобраться в себе, спасибо.
  Да, судьбы у нас странно похожи, аж жутко было читать...
  
  N:
  Катерина, какое же вам искреннее спасибо. Читала сутки с перерывами на пару конкретных истерик и прогулок ради осмысления... И опять читала. Про себя, вслух мужу. У него тоже мурашки, он так устал мне объяснять, что не надо лезть туда, где ты не нужна, не надо доказывать, что ты все равно хорошая, как бы тебя ни отталкивали.
  Книга потрясающе написана про меня, до мелочей. Я не работаю, точнее, работаю, но дома и по мере возможности. Зато занимаюсь тем, о чем мечтала, но чем не могла раньше заниматься. Второй муж случайно услышал, как я наигрываю на рояле... Теперь мои песни звучат в эфире. Как и у вас, у меня почти такой же замечательный диагноз с 13 лет плюс сильная травма шейного отдела позвоночника. Но для мамы, а она у меня невролог, все мои обмороки ерунда. Ведь надо просто взять себя в руки. Пишу и рыдаю. Мне 35. Надо было дожить до такого возраста, чтобы понять, что все просто... Я как-то в диком непонимании спросила родителей, может, меня удочерили, а я не в курсе...
  У меня сын от первого брака - 13 лет, умница. А мои родители его не принимают... К счастью, он быстро все понял и теперь отвечает им взаимностью. Его папа, точнее - биопапа (воспитывает сына мой второй муж), точно как описанный вами Шурик...
  Ох, Катя, еще раз спасибо, вы столько всего расставили по местам. Для меня, по крайней мере. И комментарии немного почитала: кто это не испытал на себе, тот нас не поймет. А уж не дочитать и комментировать, это как "я кино не смотрел, но оно плохое"...
  
  Наталья:
  Катерина! В вашей и моей истории совпадают даже мелочи. Изуродованные ноги, жуткая одежда в юности, полная "добропорядочность" семьи, поступление учиться на библиотекаря через год после школы, мучительное существование, пустота в душе... Местами было хуже. Мне, например, в лицо говорили: "Ты уродина", "Ты никому не нужна", "Тебя нельзя любить". И это ребенку! Я знаю, что для него это верный путь к самоубийству.
  Те, кто не знает, каково это - долгие годы умирать заживо и, лишь пройдя все круги ада, осознать, что причиной этому явилось отсутствие любви в детстве, и с этого начать жить, - не поймут, что это такое. Я рада за них.
  Но то, о чем написана книга, - далеко не шутка. Это страшная правда о том, как матери убивают своих детей. Тем, кто сумел воскреснуть, - хвала!
  Я тоже хочу написать что-то подобное. Теперь уже могу. Спасибо, Катерина!
  
  Маша:
  До тех пор пока не прочитала вашу историю жизни, не знала о столь популярной Г. Щербаковой. Но это не суть - Щербакова это или не Щербакова... Суть в том, что таких "правильно-интеллигентных" родителей много. От этого становится как-то грустно... Решила оставить комментарий, потому что книга очень тронула, сижу вся в слезах...
  
  NNN:
  Я читала и думала: невероятно, сколько совпадений! А потом просмотрела комментарии. Оказывается, это типичная ситуация. Мой большой страх и стыд за такую "благополучную и нравственную" семью советских интеллигентов. Восторженные признания подруг (причем самых близких): "У тебя такая необыкновенная мама!" И я, всегда такая жестокая, наглая и бездушная на фоне нежных добрых членов моей семьи.
  Два года назад я рыдала горько-горько из-за разрыва с матерью. Было так темно и холодно. Одна, совсем одна! И вдруг произошло чудо. Пришла любовь. Впервые в жизни! Настоящая любовь! И какое странное отношение мамы, совсем не похожее на радость за дочь. А мне уже 40 лет!
  Почему я не поняла свою мать раньше? А ведь это так просто, как дважды два четыре. Она, как многие измученные жизнью женщины, у которых семья и дети считались обузой. О тюрьме советской жизни так много написано, но никто до вас не писал о таком важном. Эта грязь пряталась за вывеской: "Мать - святое".
  
  Тысячи нас:
  Вот кто-то взял и слямзил из моей головы многолетний монолог. И напечатал. И подписал чужим именем. Хоть в суд подавай.
  Боже мой, ведь это 99% моего детства! Хотя я помладше автора, а моя мама и вовсе из другого поколения. Щербакова - дитя тридцатых, поколение, пережившее войну - идеологические заморочки там совсем, диаметрально противоположные "молодежи оттепели", к которой принадлежит моя мама. Но различия в основном ограничиваются конъюнктурой. Например, отношение к мещанству и вещизму - Щербакова, как все, прибабахнутые в нежном возрасте комсомольской пропагандой, презирает тряпки и гарнитуры и из принципа отказывается отовариваться на черном рынке. А поколение моей матери перегибало палку в другую сторону - если автор все детство ходила в обносках, то нас с сестрой наряжали, как детей-моделей из журнала "Бурда". А над моими клоунскими шароварами и кепками набекрень потешалась вся школа. И ведь мама это видела. Поверьте - очень неприятно, когда на тебя показывают пальцами, а потом роняют в самую глубокую лужу, исключительно чтобы испортить чудную обновку (а за это дома еще и огребаешь от матери, которую накануне умоляла на коленях не заставлять меня надевать это в школу). Сам подход к одежде ребенка и у родителей "минималистов", как у вас, и у родителей-"тряпочников", как у меня, был одинаковый: главное не то, что чувствует ребенок, а что скажут люди.
  Описанное вами состояние ребенка - особенно постоянный, изматывающий, убийственный страх, чувство вины за некрасивую внешность, бросание к матери на шею с вопросом "ведь все в порядке, правда?", мечты о смерти, коллекционирование способов быстрого самоубийства и не "чтоб все жалели и плакали", а чтобы просто исчезнуть, даже возвращения из музыкалки, с тремя пересадками, глубоко затемно - это все настолько мое, настолько родное, как будто я в забытьи это накатала, а вы, Катерина, пришли и слямзили.
  У вашей матери гипертрофированная ипохондрия, и то вас до сих пор корежит от чувства вины за ее волнения. А моя вполне реально заработала к сорока пяти годам нормальный такой рак. И это при прочих равных - скорбно поджатых губах, истерик из-за тройки по черчению, вызывов "скорой" из-за бардака в моем столе... И на этом фоне - бац, и настоящий диагноз...
  Моей мамы нет уже шесть лет... Она безумно страдала - казалось бы, за это ей уже можно все простить. Но до сих пор у меня крутится в голове мучительное детство, сны паршивые, где я ору на нее матом "за все хорошее", а потом грызу табуретки от отвращения к себе.
  Я признаюсь, что мое детство прошло точно в ваших ощущениях, но считаю себя виноватой наравне с мамой. Своих детей у меня нет, может, еще и поэтому я до смерти боюсь осуждать. Ведь я не переживала ничего подобного. Но у вас есть дочь, она вас и огорчала, и радовала - и тем не менее, оказывается, все остается? Просветление не приходит? Прощение так и приходится тренировать, как бегун - дыхалку? Не хочу так думать. Я хочу любить маму хотя бы посмертно. Хочу искренне, не расчетом "ах, сколько на меня потрачено средств материальных и душевных", а рефлекторно, ценить все, что она сделала. Хочу тосковать по ней и не видеть гадких снов. Каждый день я заставляю себя смотреть на ее фотографию и вспоминать все наши хорошие моменты, просто выжимаю из себя слезы. Это я-то, до сих пор ревущая в голос от грустных песенок и ностальгических киношек...
  Ладно. Я лицемерю - с одной стороны, вашим текстом вы немного затушили мою вечную виноватость - вроде как это действительно больно и неправильно! Это не я такая эгоистка, я все чувствую адекватно! А с другой стороны, хочется шлепнуть вас по щеке за "кощунство", мол, тараканы тараканами - а мать не тронь, сор из избы не выноси, этакая дремучая, мохнатая, первобытная реакция. Кто бы сказал однозначно, как правильно. Выносить сор или не выносить? Винить себя или их? Ведь они диплома по материнству не получали. Учились на ошибках. Да и мы, дети, с чего-то уверены, что нас просто обязаны любить наши родители. А за что? Просто за то, что мы дышим? Я вот вполне допускаю, что красивых детей любят больше. Так и надо. Умных любят больше, чем глупых, больных жалеют больше, чем здоровых, удобных детей гнобят меньше, чем проблемных сорванцов. Это общая тенденция.
  Любовь надо заслужить - и в первую очередь материнскую. Ведь только матери, перед тем как получить от нас хоть какой-то позитивный возврат, годами наедаются нашим г...ном большой ложкой.
  Хорошо рассуждать. Только душе как-то пофиг... болит и ноет, обиженная, сцуко. И не знаешь, что с этой обидой делать - с одной стороны, твой долг - задавить. Но ради кого долг-то? Ради мертвой мамы? А здоровье и нервы себе испортишь - нагадишь уже вполне живым людям. Может, лучше и вправду - дать себе волю... Короче - однозначно оценить этот текст не получается. Рефлекторно хочется осудить, но как тут осудишь, когда сама почти через все это прошла.
  P.S. Я у Щербаковой читала практически все. Как писатель она действительно хороша. Так вот - почти ни в одном произведении - хоть все они о семье и о любви - нет подробного, равно эмоционального описания отношений матери-дочери. Разве что когда дочь оказывается матери врагом. Именно так, а не наоборот. А любви нет - по-моему, единственной любви, ею не описанной.
  
  Конечно, я не могла не ответить, причем моментально - мне аж пальцы жгло!
  
  Автор:
  О, какое письмо... Я под сильным впечатлением! Одна фраза "тренировать прощение, как бегун дыхалку" чего стоит! Красиво сказано, но неверно по сути: в отличие от спорта, не получится. Во-первых, никто у меня прощения не просил. А потом, видите ли, я вообще не понимаю, как можно простить того, кто вывернул тебе жизнь наизнанку. Один только аргумент "мать тебе эту жизнь дала" не принимается! Дала - да, но зачем? Чтобы мучить? Если до 37 лет я вообще не знала, что такое счастье, покой, любовь? Я должна быть благодарна за эту жизнь? И только когда, простите за грубость, я выкинула мать из своей жизни, Жизнь началась. В 40 лет и с помощью лекарств. Какое уж там прощение...
  В корне не согласна с вами по поводу того, что дети должны заслужить любовь родителей. Что вы! "Так природа захотела" и человеческое общество тоже, что, коли уж люди рожают детей, они должны их любить, любить всякими: больными, кривыми, косыми, тупыми... Если этого не будет, люди превратятся в стадо свиней, которым к тому же мозг вытащили. Впрочем, свиньи даже с мозгом нередко сжирают собственных новорожденных поросят.
  И если вы, не дай бог, правы, что это общая тенденция - любить красивых и "хороших" детей, а других не любить, - то это уже не начало конца для человечества, это просто конец. Таково мое убеждение. Категорический императив: родители должны любить своих детей, в них это вложено природой (если нет, значит, родители дефектные), детям любовь к родителям тоже дана сразу, от рождения, а вот дальше родители уже должны ее, эту любовь, так сказать, оправдывать. То есть быть хорошими, любящими мамами и папами.
  Насчет снов, кстати, уже вы слямзили у меня из головы... Лет пять я видела кошмарные сны, где кричала матери всякие слова, кричала страшно, до визга, замахивалась на нее кулаком... Просыпалась в поту... Только недавно мне (тьфу, тьфу, тьфу) перестало все это сниться.
  Ваш постскриптум - просто мудрость Соломона. Вы заметили то, о чем я даже не думала. Спасибо, вы ведь совершенно правы!
  
  Тысячи нас:
  Спасибо за ответ. Столько комментов, и никому не поленились ответить! И занудам вроде меня (только чтобы прочитать такую простынищу, надо иметь слоновье терпение) и грубиянам, и всем-всем...
  Что я заметила - когда вы вспоминаете самые болезненные мамины слова и реакции, вы смотрите на них с позиции "жертвы", т. е. априори полагаете, что она продуманно сказала-сделала гадость, чтобы причинить максимальную боль. Я тоже до-о-олго так считала. Пока не поймала себя плюющей такими же гадостями в своего любимого - просто от бешенства, когда слова рождаются не в голове, а сразу в гортани. Злость и обида требуют выхода и за неумением бить тарелки и окна обретают вербальную форму. Хотя, конечно, нужно понимать, что происходит, особенно если позволяешь себе это по отношению к ребенку, для которого каждое твое слово - священный закон, нерушимый факт и безапелляционный аргумент. Удивительно, неужели наши мамы этого не поняли за все двадцать-тридцать лет? Или поняли, но продолжали, потому что просто отсутствовало понятие аутотренинга, было принято действовать, исходя только из эмоций, без анализа ситуации - мол, если я это чувствую, значит, это правильно, если я выражаю то, что чувствую, это мое право женщины и матери. Да и вы, кстати (простите за наезд), в своем дневнике в одном абзаце признаетесь, как сильно вас ранила фраза матери, а в другом говорите всякие сильные слова в адрес дочери, которая повела себя не так, не позвонила, нахамила, лезет со своей дурью... конечно, ваши слова не так жестоки, но эмоциональный накал вашей реакции всегда на порядок выше действительной вины дочери. Наверное, это свойственно всем матерям - прощать себе слабости, понимая их "ненарочную" природу, и одновременно ужасаться тем же слабостям своих детей, воспринимать их как катастрофу, как доказательство эгоизма и "мизантропии". Это говорит вам еще одна пожизненная "эгоистка и мизантропка", которая с детского сада раздавала все свои игрушки и ни разу не съела угощение без того, чтобы не принести его домой и не поделиться с мамой и сестренкой, даже если самой потом ничего не оставалось. Вероятно, эгоизм ребенка - это просто его желание иметь свои собственные интересы. Ну и еще тот факт, что со временем он все чаще думает о своей жизни и все реже о любимой мамочке.
  Уф, опять простыня получилась. Просто это первый раз в моей жизни, когда я говорю с чужим человеком, как с собой. Можете не читать всю эту галиматью, вас вон и так тут "забомбили". Кстати, насчет "бомб": те, кто возмущается, оперируют пустыми аксиомами типа "мать дала жизнь, и посему априори святая" - тараканихи тоже яйца кладут, о"кей? Матери дают жизнь, а потом заживо варят детишек в кипятке, потому что те задолбали своим плачем. Так что "дала жизнь" - это еще не аргумент, простите. Я не считаю себя вправе требовать безусловной любви, не отдавая ничего взамен, но я против того, чтобы откровенную жестокость и равнодушие относили на счет материнской святости. Да, мы им многим обязаны. Да, им многое прощается, они не обязаны быть идеальными. Но манипулировать болью близкого человека, даже собственного ребенка, просто недостойно, подло. Особенно матери. Единственному человеку, которого при всем желании, и в детстве, и в глубокой старости, просто невозможно не воспринимать всерьез. Ведь даже самые толстокожие, ироничные, флегматичные люди не в силах совладать с нервами, когда мама начинает "жать кнопочки".
  
  Автор:
  Не получается далеко уйти от компа, настолько интересно стало общаться...
  Знаете, в чем главное отличие меня, как матери, от моей матери (помимо того, что я таки люблю свою дочь)? Во-первых, я никогда в глаза не говорила Алиске "последних, страшных" слов. А во-вторых (и это главное!), за все свои допущенные ошибки я всегда прошу у нее прощения. И мне не стыдно это делать. И прошу прощения не только словами, но и делами доказываю, что я поняла, где и в чем была неправа, и больше такого не повторится. Слабости, из-за которых я что-то делаю не так для своей дочери, я себе не прощаю. Напротив: сужу себя самым страшным судом. И считаю, что это правильно.
  Что же касается того моего дневника, где я "позволяла себе"... Это ведь был "дневник нездоровой женщины", там многие реакции болезненные, неправильные. Скажу честно: сама с ужасом перечитываю, понимаю, до какой степени была тогда не в порядке.
  А для матери "жать кнопочки" - последнее дело. Жаль, что не подсудное.
  
  Тысячи нас:
  Повторно мерси за ответ. В этот раз постараюсь компактнее.
  Этот пост обращен скорее к комментаторам, чем к автору. Критика - это завсегда интереснее, чем дифирамбы. Только чтобы критика, а не рефлексия восемнадцатилетних феечек, "ниасиливших" дальше второй страницы. Этим хочется посоветовать - сколько прочитали, столько и комментируйте. Чтоб честно. А то половина метателей несвежих томатов явно дальше аннотации не продвинулись. Кто продвинулся, того видно, кстати. Как правило, по резко измененному в процессе чтения мнению. Туда или сюда - неважно. Потому что вначале, действительно, кажется, что автор смакует свои детские обиды и "поливает мать грязью". Очень уж мы любим лепить с полпинка удобные штампы на все, что "блазнится". Не привыкли мы нести ответственность за свои слова. Где там грязь? Основной упор автора не на то, какая мама плохая, а на то, как мамины взбрыки (которыми, кстати, потчевали, может, и в меньших количествах, но все равно, остальных членов семьи тоже), как эти взбрыки, которые для матери всего лишь минутный сброс плохого настроения или попытка "воспитания", - способны по-настоящему исковеркать ранимого, закомплексованного ребенка и морально, и физически.
  Автор описывает свои переживания, свои реакции. Она же не пишет - "мама получала садистское удовольствие от своих зверских выходок". Наоборот, автор подчеркивает, что то, что для матери считалось нормальным поведением, довело даже обожаемого сына до алкоголизма, а нелюбимой дочке поломало всю гормональную систему. Думаете, автор из пальца высосала свои болячки? Гормоны устаканиваются в период полового созревания. Достаточно одной психической травмы, даже просто напряженного периода (травля в школе, эмиграция, любовные "трагедии"), чтобы сломать человеку обмен веществ на всю жизнь. А если гормоны были не в порядке еще и до этого... Ведь "настроение" - это не только елочные игрушки. Это серотонин, допамин, адреналин и прочая, прочая, прочая. Вполне себе химическая химия. То, что раньше это не лечили, еще не значит, что это не болезнь. Шизофреников вон вообще на костре сжигали, а сейчас дают пить таблетки, и те становятся люди как люди. Так что никакой грязи нет, а есть крик боли, который даже в моменты полной, казалось бы, безмятежности и благополучия не затихает у автора в душе.
  Я сама знаю, каково это - быть рядом с любимым, сдувающим с тебя пылинки, и рассчитывать, как удобнее всего порезать вены - вдоль или поперек, когда целуешь его на прощание и лезешь в Интернет за анатомическими изображениями крупных кровеносных сосудов, ну, чтоб знать, где резать. И мама тут в принципе ни при чем, мамы на горизонте нет вообще, а вот, поди ж ты, не радуют игрушки, не радуют.
  Ведь давайте глянем правде в глаза. Те, кто верещит "какая мерзость" после того, как дочитал хотя бы три четверти текста, банально кривит душой. Он срезонировал, и возмутился - как это так! Вон сколько нас ходят, живут с этой болью, но мы же не вякаем, мы же молчим в тряпочку (и отрываемся на мужьях и женах, и пьем водку или таблеточки, и уродуем собственных детей), но мы-то ведем себя по понятиям: "Мама - это святое!", "Всем нужно говорить только о том, как ее сильно любишь, иначе перестанешь быть порядочным человеком".
  А укоры насчет "грязного белья" - это вообще умора. Попробуйте представить себе, что Катерина пишет о выдуманной женщине по имени Маша, и мать ее не Галина Щербакова, а какая-нибудь Нюра Никифорова. И текст - не личный дневник, а художественное произведение. И что - где грязное белье? Все будут с увлечением читать очередную бытовую драму и в ус не дуть. То есть получается - перекидывать своих тараканов на вымышленных героев можно, и жаловаться на мать не грех, если изменить ей имя? Все дело в анонимности, что ли? Ну подумайте, если б автор написала о какой-то чужой женщине, а не о себе, она бы не получила и десятой части всех ругательных комментариев, которые понеслись в нее именно за "деанонимизацию" персонажей.
  А что Щербаковой имя всуе помянули - ну так ее всуе поминают уже четверть века. И хорошо, и плохо. Просто на этот раз "изнутри" получилось. И вся разница.
  
  На этом я хочу закончить первую часть. Когда шла эта переписка на моем форуме, я не знала, что самое драматичное, интересное и захватывающее еще впереди... Мне опять показалось, что уж теперь-то наступает конец истории. Я полагала, что моя книга до родных уже дошла, они скривили губы, обсудили между собой, какая я сволочь, и, еще раз утвердившись в этом мнении, успокоились, ни у кого из них ничего в душе не дрогнуло, сомнений в собственной правоте не возникло. Другие люди, кто хотел прочитать "Маму", уже ее прочитали, ничего неожиданного произойти уже не должно было...
  Часть вторая
  Вдруг из интернета вылезает это
  ...Как бы не так! Вдруг возник из долгого небытия мой единоутробный братец. Возник, естественно, в виртуале, прислав письмо на мой электронный адрес. Я была поражена: надо же, двадцать лет не интересоваться жизнью сестры, а тут - на тебе! Впрочем, почему двадцать? Разве до его эмиграции он хоть как-то думал обо мне, о моих проблемах? Да никогда. Я-то всегда была в курсе его дел - и семейных, и профессиональных, так как мать только об этом и говорила. Мы постоянно обсуждали его семью, здоровье всех ее членов, их жизненные планы и проблемы. Знал ли хоть что-нибудь обо мне братец? Думаю, почти ничего (немного позже он это продемонстрировал, да еще и публично, но об этом речь впереди).
  И вдруг - письмо. Никак прочитал о себе и задело?
  
  Катюша!
  Как я понял из первых строк твоего произведения, между нами "все порвато, поломато и тропинка затоптата". Хотя, тебе может это показаться странным, я все еще считаю тебя своей сестрой. Только с тараканами в голове. Не обижайся.
  Перебиваю в самом начале. Итак, он "считает меня своей сестрой". Какая честь! И какая новость! А уж это обращение "Катюша", видимо, должно было вызвать у меня слезы умиления. Еще бы: все детство была у него дурой, а не Катюшей, и слышала в свой адрес только "а пошла ты!" и "заткнись!", а тут вдруг такая нежность...
  
  Я 25 лет отдал медицине и очень хорошо в ней разбираюсь, в том числе и в психиатрии (прошу обратить внимание на это утверждение - так себя оценивает только он сам; да, каким был брат самоуверенным наглецом, таким и остался. - Прим. автора). И мне ужасно жаль, что ты, похоже, веришь в то, что написала. Честно скажу, прочитать целиком "Мама, не читай" у меня запала не хватило, и все-таки я увидел достаточно. А что не увидел, мне пересказали с большей или меньшей степенью возмущения другие. Но, милая дурочка, это все фигня. И я даже не возмутился, а как врач тебя пожалел.
  Ты можешь сколько угодно выдавливать слезу из читателя и заставлять его пускать слюни от мусоления интимных фактов семейной биографии, но вопрос не в этом. А в том, действительно ли ты так думаешь или просто хочешь всем доказать, что ты стоящий литератор. А может, и посильнее своей мамы, только непонятый и непризнанный. А это, извини меня, возрастная болезнь, которая должна была у тебя пройти к 30 годам.
  Хуже дело, если ты на самом деле веришь, что пишешь правду или то, что считаешь правдой. Я не собираюсь с тобой дискутировать и оспаривать упоминаемые тобой факты. Я только напомню тебе, как взрослому человеку, что правда никогда не бывает черной или белой. Она всегда серая. И, бог ты мой, как много ты не знаешь про нашу семью и уж тем более про то, что было до твоего рождения! Но и это все фигня. Так же, как и драматизация тобой своего собственного образа. Играть роль обиженного и несчастного всегда уютно и удобно. И не будет конца доброхотам, готовым проявить сочувствие. Особенно если это не требует никаких усилий.
  Но мне хотелось бы рассказать тебе одну медицинскую историю. В Штатах, да и в Израиле до настоящего времени остается популярным психоанализ, в основе которого лежит скрупулезное изучение жизни и детства пациента ради благородной цели выявления психотравмирующих ситуаций, ставших триггером тех или иных личностных нарушений. И огромное количество дураков ходят и платят большие деньги психологам в надежде, что те помогут преодолеть им житейские трудности. Но есть проблема. Оказывается, в Штатах регулярно подается немалое число исков против психологов и психиатров. Потому что вдруг выясняется, что, оказывается, поведение в прошлом пап, мам, братьев, дядьев или то, что они выпивали, никак не объясняет и не решает проблему человека, а установление фальшивой причины психической травмы только разрушает нормальные семейные взаимоотношения. Психоанализ, он хорош для убогих, которым просто нужно какое-то оправдание своему характеру, но чем более образован человек, тем труднее понять, что же ему мешает, почему он пьет или пытается покончить жизнь самоубийством.
  Человек сам выбирает себе судьбу. Она может нравиться или нет, но винить в ней некого. Слава богу, мы уже давно не рождаемся рабами. Мы становимся ими по собственному выбору.
  А ты, Катюша, рассказала классическую историю из кабинета психолога: доминантная мама, злоупотребление алкоголем в семье, sexual abuse[2], заброшенная нелюбимая дочка. Я не знаю, посещала ли ты когда-нибудь сеансы групповой терапии, но с этим номером ты могла бы быть там звездой. Ну, просто все как по учебнику. Аналогичную историю ты можешь прочитать у Ярослава Гашека в книге про Швейка. Там в одном из эпизодов фигурирует солдат, симулирующий сумасшествие и ссылающийся на тяжелую наследственность, чтобы не идти на войну. Но я снова повторяю, мне стало тебя жалко. И боюсь, что лечение психиатров, которое ты, по моей информации, проходила, закодировало тебя на то, чтобы смотреть на свою жизнь под таким углом. Но, если тебе стало легче от того, что ты обвинила всех в собственной несостоятельности, бог тебе судья. Я слишком долго был доктором, чтобы не понимать, что главное, чтобы пациенту было хорошо.
  Вот и все, Катюша. Мир намного сложнее, чем проблема, фотографировалась с тобой в детстве мама или нет. Есть знаменитая апория Зенона о том, что Ахиллес никогда не догонит черепаху. Каждый раз, когда он пройдет какое-то расстояние, черепаха тоже успеет подвинуться вперед, а так как процесс дробления на малые промежутки бесконечен, значит, Ахиллес так и не догонит это пресмыкающееся. Ты, Катюша, поделила свою жизнь на мелкие эпизоды и по каждому предъявила счет. А в совокупности за деревьями не увидела леса.
  То, что наши с тобой родители законченные эгоисты, которые уютно прилепились друг другу и так и живут, я понял на много лет раньше, чем ты. И то, что им дети не нужны, мне известно давно. Не ты конкретно, как ты ошибочно предполагаешь, а никто. Ни ты, ни я. Я для них просто в какой-то момент был очень удобен, чтобы мною погордиться, но не более того. Поэтому, кстати, я, как только смог, из семьи и ушел. Но ты все-таки дура, если думаешь, что нас с тобой не любили. Своей эгоистической любовью, но любили. И ты вдвойне дура, если думаешь, что я не любил тебя. Ты даже не представляешь, сколько раз я защищал тебя от нападок. Только тебе об этом не известно.
  Ладно, Катюша, живи, как считаешь нужным. Только чаще вспоминай, что нужно быть еще и справедливым.
  
  Немножко очухавшись от менторской наглости братца, я ответила ему.
  
  Первое. Если ты хочешь хоть как-то общаться, никогда больше не смей называть меня дурой. Я достаточно наслушалась этого от тебя в своей жизни. Я больше не та нелепая девочка, с которой можно было так обращаться, забудь об этом. Твоя родственница Коварская тоже начала свое письмо с трамвайного хамства... Что ж, я никогда не заблуждалась по поводу вашего культурного уровня, но со мной будьте любезны держать свое хамство на приколе.
  
  Пауза для разъяснения. Буквально за несколько дней до "явления" братца ко мне через Сеть заявилась жена моего кузена. О них обоих я коротко упоминала в своей книге, кстати, без единого дурного слова. Но Елена Коварская (на сей раз я указываю настоящее имя родственницы) вылезла из глубин Интернета сразу с хамством, как будто имела на это хоть какое-то право. Она, знавшая меня прежней, т. е. безответной тихоней и рохлей, рассчитывала на безнаказанность атаки. Эта отнюдь не близкая мне родственница и не подруга, ничтоже сумняшеся, решила читать мне мораль и учить жизни, перемежая свои нотации откровенной бранью, за которую от меня нынешней в реальном мире схлопотала бы по физиономии. В электронном пространстве я ограничилась коротким ответом, который, однако, быстро охладил пыл "наставницы". Она почти извинилась и ретировалась. Надеюсь, навсегда. Но вернемся к моему ответу брату.
  
  Второе. Скажи, ты на самом деле считаешь, что до сего дня между нами было "не порвато"? Вспомни, братик, про свой последний приезд в Москву: ты виделся с моим бывшим и его бабой, но даже не подумал позвонить мне. Ты считаешь меня сестрой? Ой ли? Часто ли ты вспоминал о своей сестре за последние 20 лет? Ты мне можешь сказать, что и я о тебе нечасто вспоминала, но, согласись, инициатива "необщения" всегда исходила от тебя с Лерой (женой брата, в книге я ее назвала Мурочкой, но брат раскрыл настоящее имя, об этом рассказ впереди. - Прим. автора). И изначально уехали вы. Если помнишь, я рыдала в день вашего отъезда. Вы хохотали, как всегда, весело и, как всегда, самодовольно. А я тогда уже была больна, и мне было очень-очень плохо...
  Что ты вообще обо мне знаешь? Какие мы, к черту, брат и сестра, смешно, ей-богу...
  
  Сделаем еще одну паузу для объяснения. Еще в детстве мой мозг заблокировал воспоминания о "небратском" ночном поведении Сашки в нашей комнате. Очень хорошо помню, что в моменты, когда в памяти вдруг возникали эти картинки из прошлого, я будто проваливалась в самый страшный ночной кошмар, в котором выжить просто невозможно! Мне хотелось кричать... И в голове происходила какая-то вспышка, останавливающая эти воспоминания, словно кто-то нажимал на кнопку "стоп". Видимо, срабатывал некий предохранитель, чтобы я, обезумев от ужаса, не совершила чего-то непоправимого. В общем, я будто бы забывала. Но именно - будто бы...
  Разблокировка произошла много позже. Тогда же брат с женой и маленьким сынишкой, которого я обожала, были неотъемлемой частью моего мирка. Поэтому их отъезд означал для меня разрушение устоявшейся целостной картины бытия, жизни, может, и не комфортной, но привычной.
  Третье. Несерьезно говорить о книге, когда ты ее не прочитал. Там все написано. Я не собираюсь повторять здесь 240 страниц компьютерного текста. Если тебе неинтересно читать - вот тебе и ответ на вопрос о нашей "родственности".
  Четвертое. Прости, но плохой ты, видимо, врач, а уж о психиатрии судишь по американскому кино. Набери в "Гугле" "генерализованное тревожное расстройство" и "депрессия", может, что-то узнаешь для себя новое, доктор. Мне даже неловко за тебя, за твое российское образование. Не ходила я ни к каким "аналитикам", не лежала на диванах. Я дома подыхала. Мамиными молитвами. А потом в больнице под капельницами медленно возвращалась к жизни. Запорола половину органов в организме всякими таблетками, но иначе не выжила бы. А ты мне какие-то иронические морали читаешь про психоаналитиков, иски, суды...
  Пятое. Не переваливай на меня свои проблемы, Саша: я сроду не хотела быть писательницей! И не писала - так, пару раз попробовала, поняла, что не мое. А вот ты так и не понял... Это тебя, видимо, гложет, а я состоялась как журналистка, со мной все ОК в этом смысле. Просто теперь я работать не могу. В смысле - на работу ходить уже не смогу, видимо. Но дома пишу - публицистику. Если ты не в курсе, это не литература. Состязаться с Щербаковой? Зачем?
  Знаешь, мне всегда было плохо в нашей семье. Атмосфера лицемерия, лжи, злобы меня душила с детства. К примеру, никогда не понимала, как вы с женой могли так отзываться о своих друзьях и нашем брате Левке и его жене Ленке (я очень хорошо помню ваш презрительный тон и злобненькие словечки, когда вы говорили о них; я вообще очень многое помню, лучше бы забыть, противно же, а никак), а потом с ними же: "сю-сю-сю". Лицемерие же нашей с тобой матери меня просто убивало наповал. Если бы я все понимала тогда, я сбежала из дома еще лет в 14. Но, к несчастью, я еще любила ее, очень любила. Долго любила. Прощала все обиды, старалась их забыть. Но она, видимо, из тех людей, которые наглеют прямо пропорционально безнаказанности. Она перешла все мыслимые пределы! Она чуть не угробила меня. Об Алисе я уже даже не буду говорить... За Алису прощения не будет никому. И никогда.
  Оставь свой самодовольный иронический тон, Саша, слезай с кафедры. Не состоялся в этой жизни, по всей видимости, ты. Погано ее заканчивают и родители, как я понимаю. А я надеюсь, что моя жизнь - счастливая, полная, рядом с хорошими, умными (наконец-то!), образованными людьми, с самым лучшим в мире мужчиной, с замечательной дочкой, красавицей и умницей, только начинается. Здоровье подкачало, да, ну, ничего, буду продолжать лечиться. И вылечусь!
  О справедливости. Пожалуй, все складывается как раз очень даже справедливо: каждому - по делам его.
  
  Мой брат всегда считал себя самым умным, тонким, ироничным. А напрасно...
  
  Милостивая государыня!
  Я не смею вас больше называть словом, которое вы запретили употреблять, хотя его значение, если не поленитесь и заглянете в словарь Даля, шире того примитивного, которое вы в него вкладываете. Я действительно не знаю, что такое придуманный в России "синдром тревожного расстройства", потому что много лет занимаюсь по американским и английским книгам. Полагаю, это не совсем точно переведенный на английский anxiety disorder[3], который, хотя и беспокоит больных, а еще больше врачей, не любящих нудных пациентов, никакой угрозы жизни не представляет и, бог ты мой, не лечится капельницами. Капельницы в американской психиатрии - это скорее нонсенс, чем способ лечения, и применяются почти исключительно в случаях острых психозов, которых у вас не было и нет в помине.
  Другой диагноз, упомянутый вами, "депрессия" включает в себя два совершенно разных заболевания: minor depression[4] и major depression[5]. И ни то, ни другое также капельницами не лечится. Разве что в России совершили переворот в медицине. Первое заболевание пустяковое, которым страдают неуверенные в себе, закомплексованные люди, и лечится в основном легкими успокаивающими препаратами и добрым словом. Major depression - намного более серьезная штука и требует внимательного подхода и строгих критериев диагноза. Но повторяю, применение капельниц и в этом случае мне неизвестно. Хотя ваш покорный слуга, конечно, не может знать все. А с другой стороны, это вы лечитесь у профессоров в России, а не я. И, к сожалению, мне до настоящего времени неизвестен вариант заболевания, проявляющийся исключительно отвращением к труду, кроме перемалывания чужих косточек в комфортных домашних условиях, сидя за компьютером и плюс-минус каких-либо работ по дому, хотя и от последних, я полагаю, благодаря вашему мужу вы избавлены. И еще более удивителен особенный симптом вашей болезни, которая чудесным образом проходит от покупки дорогих нарядов, побрякушек и поездок для поддержания "угасающих сил" за границу.
  Кстати, я вам, милостивая государыня, и вашему уважаемому супругу советовал бы в дальнейшем быть осторожнее в оценке моей врачебной квалификации, иначе я завалю почтенного Евгения медицинской литературой, доказывающей, что вы или ловкая аферистка (надеюсь, что нет), или страдаете синдромом Мюнхгаузена, который многое, если не все, объясняет. Но тогда у вашей семьи проблема, потому что в то, что человек, якобы тяжело болея и даже рискуя нанести самому себе вред, таким странным способом просто хочет привлечь к себе внимание, не верит ни он сам, ни, к сожалению, его близкие.
  Сочувствую вашему супругу, который показался мне человеком искренним, и надеюсь, что вы, милостивая государыня, в новом витке псевдореминисценций (посмотрите значение в словаре) не изобразите его очередным коварным злодеем, грубо задевшим вашу тонкую, ранимую и сверхинтеллектуальную натуру.
  За сим позвольте распрощаться. Вряд ли посмею побеспокоить вас еще.
  
  Мой ответ:
  Глупо, чего и следовало ожидать.
  Местные врачи (по американским методикам) полностью одобрили то лечение, которое мне проводили в России. А ты просто показал уровень своего незнания предмета. Ты вообще ничего не знаешь о психиатрии, о чем, собственно, мне и рассказывали учившиеся здесь специалисты: русские в психиатрии, как правило, ни ухо ни рыло. В Москве Жене с трудом удалось найти спецов, но, к счастью, удалось. Капельницы были с анафранилом (учи матчасть). Но капельницы были лишь началом и частью медикаментозного лечения.
  Про генерализованное тревожное расстройство в Интернете полно переведенной с английского информации. Ну, раз такому спецу, как ты, ничего неизвестно, значит, этого, разумеется, и не существует!
  Кстати, ты сейчас трезвый или как? Что толку беседовать с человеком, выдувшим бутылку вискаря? Да, не получилось у найденного в свое время для тебя мною врача вылечить тебя от мании величия, которая, по его утверждению, и является причиной твоего алкоголизма и протекает у тебя в очень тяжелой форме. Насколько я знаю, отвращение к труду имеется у тебя. Лечишься или как?
  А насчет моего нынешнего благосостояния и прочего - ну, даже неловко так завидовать, право! Тебе надо было преодолевать свое "отвращение к труду", жил бы, как человек. И детей бы обеспечил.
  Не смеши про "заваливание литературой"! Кто тебе поверит, кто будет читать присланное тобой? Как врач ты дискредитировал себя окончательно и бесповоротно.
  Кстати, еще раз насчет "несостоятельности". А в чем ты состоялся, мой бывший брат? Может, как врач? Или как муж? Или как отец? Или как (прости, господи!) писатель? В чем твои достижения? В количестве выпитого за жизнь спиртного? Пожалуй, да, в этом таки да.
  Кроме как издеваться над моей болезнью (сразу видно хорошего врача и любящего родственника), ты по делу ничего не ответил, ни на один пункт. Нечего сказать? Я так и думала. Хотя никто тебе не мешал развиваться, читать книги, ездить по миру, а не трескать водку годами и просиживать штаны 20 лет в одном чахлом городке, ничего не достичь, никуда не двинуться - конечно, станешь... недоразвитым. Это закон жизни. Мозг нужно тренировать, впечатления нужно получать. А не плесень на себе отращивать.
  
  Мой муж тоже был страшно возмущен письмами брата, не выдержал и написал ему.
  
  Браво! Вы посрамили лучших московских и даже некоторых израильских профессоров от психиатрии. По нескольким скупым строчкам Катиных писем и по воспоминаниям 20-летней давности вы безошибочно поставили диагноз. Интересно, вы со всеми своими пациентами так лихо управляетесь или это особый респект родственнице?
  По-английски я читаю, но в этом нет нужды - тема нам с Катей известна по многим русским переводам американских авторов. Так что мы хорошо осведомлены о том, что такое синдром Мюнхгаузена. Ранее я, откровенно говоря, полагал, что Катины рассказы о вашем семействе немного преувеличены, что было для меня вполне объяснимо. Однако после вашего появления сейчас я понял, что, пожалуй, она была еще сдержана в своих характеристиках.
  Вам что, доставляет удовольствие писать подобные письма, теперь уже зная о Катиной болезни? Вы намеренно хотите довести ее до приступа, до очередного кризиса? Какой-никакой, но вы все же врач по образованию, не понимать уж совсем вы не можете. Значит, это садизм с вашей стороны? Наследство от вашей матери? Или приобретенный самостоятельно? Теперь я могу с высокой степенью вероятности предполагать, что вы внесли свою заметную лепту в формировании образа Кати у ваших родителей. Они люди не очень просвещенные, поэтому, думаю, доверяли вам, верней не вам, а вашему диплому медика. А вы, как сейчас выяснилось, вообще не разбираетесь в психиатрии. Это в лучшем случае. А в худшем, если хоть немного разбираетесь, то намеренно вводите в заблуждение родителей и специально стараетесь побольней ударить сестру. Видно, благородства в вас ни на грош - ни мужского, ни тем более родственного. А вот чего у вас в избытке - так это самомнения, зазнайства, бахвальства и жестокости.
  Катя уже послала вас по известному адресу. Так соберите остатки вашего мужского достоинства и оставьте ее в покое. Вы не вспоминали о сестре много-много лет, даже узнав от меня, что ей требуется медицинская помощь, так чего вам теперь нужно? Или горит пощечина от ее книги? Теперь уже окончательно ясно, что поделом!
  
  Уважаемая семья Шпиллер!
  Я искренне сожалею, что вы страдаете семейной паранойей и думаете, что моей целью было всерьез задеть Катю или ваши, Евгений, к ней чувства. Я лишь пытался намекнуть, что ответ на то, что происходит с моей сестрой, может быть сложнее, чем тот, который вы успели получить от других докторов. Но, естественно, я не претендую на роль лечащего врача. А синдром Мюнхгаузена (или, если хотите, Ашера) - это не оскорбление, как вы, очевидно, предположили, а серьезная болезнь, которая имеет свои осложнения и несет определенный риск смертельного исхода. Поэтому установление нозологической принадлежности заболевания может иметь принципиальное значение.
  Но, ради бога, не старайтесь меня превратить в Катиного преследователя. Это глупо. Но и не пытайтесь лишить права высказывать свое мнение, поскольку во всю эту историю я влез не по своей воле, а вследствие вашего общего, или лично Катиного, желания выставить себя напоказ, путем вовлечения в это вонючее болото других людей. Я не жажду быть Катиным партнером по сидению в клоаке. И, боже упаси, не хочу, чтобы у нее произошел приступ. Так что продолжайте поступать, как вам угодно, лишь бы обоим было хорошо. Просто, при всем уважении к мнению коллег, мне многие вещи в Катиной болезни остаются непонятными, в том числе и лечение кломипрамином (анафранилом). Какой же все-таки тебе, Катя, поставили диагноз? Если у тебя действительно предположили обсессивно-компульсивный синдром, то я готов в это поверить. И анафранил тогда к месту. Но такой диагноз в твоем письме не прозвучал.
  
  Я уже больше не хотела и не могла переписываться с "заботливым" братцем, поэтому попросила ответить мужа.
  
  Нет, д-р Режабек, мы не страдаем семейной паранойей, других болячек хватает. Но в вашу вдруг проявившуюся заботу о сестре не верим по очевидным причинам, повторяться не хочется. Главное, вы так и не смогли опровергнуть ни одно из Катиных обвинений в ваш адрес. Вы просто применили известный демагогический прием - перевели разговор на другую тему. Ваш, как вы выразились, "намек" на синдром Мюнхгаузена в данном контексте отношений, безусловно, выглядит издевательски - мол, нет и не было у Кати никакой "настоящей" болезни, а есть болезненная фантазия на тему болезни. Увы, есть болезнь, к которой причастно ваше семейство. И не делайте вид, что вам не известно, о чем речь - сколько же можно повторять одно и то же: в детстве у Кати развилось генерализованное тревожное расстройство (ей поставили в поликлинике 4-го управления диагноз "гиперответственность", но ваша мать почему-то решила этим гордиться), которое затем перешло в затяжную рекуррентную депрессию. Вот на этой стадии она, наконец, и начала получать медицинскую помощь. К сожалению, все ее близкие родственники, включая брата-врача, не оказали ей никакой помощи в преодолении болезни. Более того, уже зная о Катином состоянии, ваша мать, а вслед за ней и Катин отец, решили просто добить ее своей совершенно идиотической ненавистью (мать) и безразличием (отец). И, надо сказать, много в этом преуспели. Вы, врач, несмотря на мое обращение к вам, отказались оказать даже информационную помощь (а другой мы и не просили).
  Лишить вас права высказываться не может никто. Мы можем лишь ограничить место, где вы это сможете делать. Жаждете вы или нет, но вы давно сидите в вашей семейной клоаке, только не с Катей (она как раз из этой клоаки выбирается, в том числе с помощью своей книги), а со всей вашей прочей родней. Ну что ж делать, если семейка клоачная сложилась! И кто это вас или еще кого-то вовлекает "в это вонючее болото"? Вас разве Катя попросила ей написать? Или, может быть, она обратилась к Лене Коварской с просьбой прислать хамские глупости? Нет, господа хорошие, вы сами вылезли из своих нор. Вас задела книга? Очень хорошо! Так и должно быть. Я и раньше был уверен, что все, написанное в книге, правда. Теперь, прочитав ваши письма, я лишний раз убедился в правильности Катиных оценок. Это хорошо, что вы восприняли поступки ваших родителей как гадости. Катя лишь рассказала о них, а они их совершали. Как говорится, почувствуйте разницу.
  И о чем вы там рассуждаете, доктор? Какие там "вещи в Катиной болезни" вам остаются непонятными? Можно подумать, что вы ее обследовали.
  И вот уж к чему мы не стремились, так это стать вашей головной болью. Не мы вам написали, а вы нам. Вы попытались стать нашей головной болью, а когда стало не получаться, голова разболелась у самого. Поделом же!
  
  Ответ брата пришел быстро.
  
  Евгений! Я ценю, что энергия и пафос, которые вы вкладываете в ответы на мои письма, с каждым разом увеличиваются. То же можно сказать и о размере текста. Вы ошиблись только в одном. В конце надо было подписаться не просто "Евгений", а "С приветом Евгений".
  
  Как в армии бытуют солдафонские шутки, так у медиков, наверно, свой "заднепроходной" юмор. Бывший доктор Режабек продемонстрировал его и, полагаю, был очень доволен собственной шуткой. Я думаю, читатели догадаются, куда в своем последнем письме Женя послал моего так называемого братца.
  
  А буквально через день пришло известие, что Галина Щербакова скончалась.
  Наследство матери
  Как это ни покажется странным, сейчас я хочу поговорить о творчестве Галины Щербаковой. Потому что именно ее книги стали одной из главных причин появления "Мамы", причиной моего отчаянного крика: "Ложь! Гнусность! Не смей!"
  Много лет назад моя мать была талантливым писателем, я любила читать все, что она сочиняла, гордилась ею как выдающимся человеком. И она совершенно справедливо считалась очень хорошим автором. Но уже более десяти лет тому назад что-то с ней стало происходить не то... Как с писателем, я имею в виду. В ее романах и повестях сделалось "душно", появилось много антиэстетичного, натурально-физиологического (см., например, "Дочки, матери, птицы и острова"). Ее вдруг потянуло на "поиск грязи в нашей жизни", произведения стали пестрить нецензурными словечками и выражениями. Одновременно Щербакова стала старательно списывать образ главных героинь с себя, по ее мнению, чистого и нравственного человека, который утомленно страдает от несовершенства мира, меркантильности эпохи, ужасных людей вокруг... Может быть, это было описание язв общества, как у Достоевского? Нет, не получалось. Получалось лишь самозабвенное копание в грязи ради самого процесса. И еще ради того, чтобы на фоне этих нечистот показать миру свою собственную морально-нравственную непорочность. С каждой новой книгой это выглядело все более и более нарочитым, и читать становилось все труднее, а под конец - просто невозможно!
  В каждой ее книге последнего десятилетия постоянное нудное повествование о "трудной женской доле" идеальной, по мнению матери, российской женщины, вернее, бабы: серой, скучной, бедной, убогой, неумной, но героической в своем стремлении подобрать с улицы самого завалященького мужичка, отмыть-накормить и раскрыть его душу, конечно же изумительную, чтобы зажить счастливо и в гармонии, хотя и в унизительной бедности ("Нескверные цветы", "По имени Анна", "Loveстория"). А главное, между этими героинями и их мужчинами царит полное взаимопонимание, например, по поводу роли Чехова в русской культуре, а также по чеченскому вопросу. Выяснив с первого же контакта, что оба одинаково думают о чеченской войне и ее роли в развале России, герои чувствуют, что пришла любовь, которая навсегда.
  И еще один рефрен проявился в ее поздних произведениях. На очень немолодую неухоженную и плохо одетую даму... нет, бабу... или все-таки женщину "клюет" успешный красавец, значительно моложе ее, богатый, бросающий к ее ногам все свои банковские карточки ("Женщины в игре без правил"). Героиня при этом в раздумье, достоин ли ее высокой души этот нувориш, достаточно ли он интеллигентен для нее. Читая эти книги, я представляла себе, как женщина напрягается от бередящих ее душу сомнений: а почему этот претендент на ее сердце не читает ей стихи Бродского. Неужели не знает? Даже страшно подумать! А наш влюбленный банкир на заседании совета директоров тайком, под столом открывает томик Бродского, тихонько изъятый с книжной полки в хрущобе у любимой, читает и, оглохнув от впечатлений, перестает слышать сухие отчеты и сводки...
  Господи, куда это меня понесло на волнах творчества Щербаковой? Надо срочно возвращаться в наш реальный мир, обматеренный писательницей.
  Однажды я спросила свою добрую подругу, очень умную и талантливую журналистку, отчего, по ее мнению, основные почитательницы творчества матери - базарно-крикливые женщины постбальзаковского возраста, как правило, не обремененные интеллектом и женской привлекательностью. Ответ поразил меня своей простотой и мудростью.
  - Она им льстила. Она подавала их убожество как нечто прекрасное и достойное восхищения. Она нежно шептала им в ушко, что они заслуживают самого лучшего в мире принца и великолепны именно этим своим убожеством. Поэтому ни в коем случае не надо ничего в себе менять!
  В самые последние годы на этот вот идеологический "замес" наложилось еще и неуемное желание писательницы сводить счеты с ненавидимыми людьми с помощью своих произведений. Но когда же злоба, ненависть и жажда мести помогали создать великое или хотя бы хорошее произведение? Не растут на таком удобрении талантливые книги, нет, не растут.
  Я прочитала все последние книги матери, и почти в каждой она старалась ударить побольней именно меня, задеть как можно сильней свою внучку - мою дочь, ну и, разумеется, в ее книгах присутствовали тошнотворные персонажи, которых она наделяла узнаваемыми характеристиками моего нынешнего мужа (еврей, с похожей фамилией, уехавший недавно в Израиль). Меня упрекали в том, что, мол, понять, кого она "прикладывает", мог только узкий круг людей. Допустим. Но мне и этого вполне хватало. И потом, всем известно, как быстро в наше время распространяется информация. Сегодня об этом знает "узкий круг", а завтра какой-нибудь литературный критик, поправив очки-велосипед, напишет статью, где укажет, что "прототипом этой отвратительной героини была, увы, дочь писательницы..." - и так далее. Я должна терпеливо ждать? И спокойно терпеть неправедные поношения, пусть сегодня даже от небольшого круга читателей? Прежде чем требовать ответа у меня, задайте эти вопросы себе: как бы вы реагировали на моем месте? Только честно.
  В образах положительных героинь без труда узнавалась сама Галина Николаевна. Такой она себя видела и старательно преподносила этот образ миру. Эдакие литературные автопортреты. Кроткие, интеллигентные, добрые, душевные немолодые женщины в окружении монстров, за которыми угадывались враги автора в реальной жизни. Вернее, те, кого она решила назначить своими врагами. Сама. Никто из прототипов ее чудовищ не сделал ГЩ в жизни ничего плохого ни разу! Она сама сконструировала этот жуткий мир, наделила реальных людей, о которых с ненавистью размышляла, клыками, ядовитыми жалами, страшными рожами и придумала им мерзкие поступки. Поскольку персонажи были полностью надуманными, они получилось ходульными, неживыми, совершенно плоскими и даже нередко карикатурными. Когда писатель вдохновляется злобой, талант убегает от него далеко и, чаще всего, навсегда...
  Мои "ругатели" в Интернете часто требовали от меня назвать произведения, в которых мать поносит меня и моих родных. На своем форуме я неоднократно перечисляла некоторые из творений ГЩ. Не знаю, почему я не сделала этого в первой книге. Впрочем, тогда еще я не знала про "Эдду кота Мурзавецкого" - апофеоз материнской ненависти. Но уже были прочитаны "Перезагруз", "Нескверные цветы", "Степь израильская", "Лошадиная фамилия"... Хватит? Мне хватило на всю жизнь.
  В последние годы мать занималась не только и не столько творчеством, сколько крупными и мелкими пакостями и сведением счетов. Не могу же я считать ее "Эдду" результатом творческого процесса. Это было бы оскорблением истинным творцам. "Эдда кота Мурзавецкого" вышла в свет уже после смерти автора, а была написана года за два до этого. Эта вещь, к счастью, бесталанная, - открытое признание в ненависти к дочери, замешанное на огромном количестве лжи. Персонажи - она и ее муж, святые, разумеется; сын-алкоголик, но очень хороший, праведник по сути своей; коты и кошки - с настоящими именами наших домашних любимцев, чей характер и нрав я знала, может быть, лучше, чем кто-либо другой, ведь кошки - мои любимые животные; и, наконец, дочь - чудовище, урод в этом эдеме, тварь последняя, которую надо было сто раз удавить еще в детстве. Этой дочери из "Эдды" писательница придала мои характерные черты, в частности, больные ноги, которые она... зло высмеяла: согласитесь, ведь больные ноги у дочки должны злить высокодуховных, почти святых матерей и вызывать у них только сарказм. И кошки наши, оказывается, меня всегда ненавидели (вот бы они, наверное, удивились: уж какая у нас была с ними любовь - не разлей вода!). И т. д. и т. п. по всему тексту.
  Когда я писала "Маму", я пыталась - хотя бы пыталась! - понять, откуда что взялось, и не только во мне, но и в матери. Я старалась анализировать, а порой даже оправдывать Щербакову в ее неприглядных поступках. Писательница же не заморачивалась подобными глупостями. Она ставила читателей перед фактом: дочь - чудовище из чудовищ, такой народилась, ничего поделать было нельзя. Пришлось выкармливать чудовище себе на голову. Понятно, о воспитании речи не было: пытаться воспитывать ребенка было бессмысленно, ибо уже в колыбели из-под розовенького одеяльца торчали копыта и хвост. А родители были уж такие добрые, мягкие, что на чудище страшное даже голоса повысить не могли, наказать не смели за пакости сатанинские, которые это исчадие ада практиковало, очевидно, с детского сада. В общем, рядом с чудищем два ангела парят: она и ее муж. Ну особенно она, конечно. Помню я этого "ангела" с яростно поджатыми губами на перекошенном от злости лице, изрыгающего визгливые проклятия дочери...
  Некоторые мои "проницательные" комментаторы решили, что мать таки прочитала мою книгу и "Эддой" просто мне ответила. Я, конечно, понимала, что этого быть не могло - слишком мало прошло времени между размещением моей книги в Сети (конец января) и выпуском издательством книги матери (май). С помощью Интернета я выяснила, что Щербакова уже вовсю писала эту вещь более чем за год до того, как я приступила к своей. Откуда информация? От самой Щербаковой, сообщившей об этом в интервью летом 2008 года (www.chitaem-vmeste.ru/pages/material.php?interview=31&journal=16). Полагаю, злость и ненависть ко мне достигли такой точки кипения, что мать уже не могла не выплеснуть это все из себя, чтобы не задохнуться от собственной желчи. Конечно, тяжело в себе такое носить годами. Так что никакой это не ответ, а еще одно честное проявление ее отношения ко мне.
  Будем считать, что "Эдда" - наследство, оставленное мне матерью. И знаете что? Я благодарна ей как никогда. Намного страшнее было бы для меня, если бы она ушла, оставив после себя что-то доброе, покаянное... Если бы я прочла строки, где она говорила, что сожалеет о своем плохом отношении ко мне, что просит прощения за свои ошибки, я не знала бы, наверное, больше покоя. И не потому, что считала бы себя неправой, нет. А потому, что чувствовала бы огромную боль от того, что мы так и не сумели, не успели объясниться! Вот это был бы сильный и убийственный ход! Впрочем, если бы она была на это способна, мне бы никогда в голову не пришло писать свою книгу. В том-то и дело, что она оставалась самой собой до конца, а значит, моя книга оправданна. Но мама показала мне и всему свету, что моя книга оказалась милосердной к ней, что на самом деле она была куда страшней, чем я ее изобразила. За такую ее невольную поддержку моего сочинения я могу сказать только огромное спасибо!
  На моем форуме читатели обсудили многие поздние произведения Г. Щербаковой, в частности "Эдду". Один из них по имени Владимир совершенно справедливо обратил внимание на несоответствие названия содержанию: "Ну что общего имеется у поэтических произведений древности с тем текстом, который помещен под заголовком "Эдда"?" Ну, разумеется, ничего, Владимир. Просто Галине Щербаковой была свойственна время от времени "легкость в мыслях необыкновенная". Откуда появилась эдда, мне более или менее понятно. Кот был норвежской породы, а раз Норвегия, Скандинавия, там какие-то есть эпосы, вроде бы эдды. Почему бы и не блеснуть "ерундицией" и не поставить эдду в заголовок? Ох, недаром я писала в книге об образованщине!
  Вакханалия
  23 марта. Это не простой день, это день рождения Жени. С утра у нас были большие планы, мы хотели отметить дату в ресторанчике. Вдвоем. До обеда мы сходили в бассейн и вволю наплавались. Пришли домой, я, как обычно, заглянула в свой электронный почтовый ящик и... ни в какой ресторан мы в тот день не пошли.
  Меня любят спрашивать: ты плакала, когда узнала о смерти матери? Немного странный вопрос для тех, кто читал мою книгу. У меня не было мамы уже несколько лет. Была женщина под именем Галина Режабек. Была писательница под псевдонимом Галина Щербакова. А вот моей мамы не было. Ее не было в моей жизни. Время от времени проявляла себя Галина Щербакова, публикуя свои злобные книги. Гораздо реже этого возникала бабушка моей дочери, которая доводила мою девочку до слез злобными нападками на нее и меня. Вместо моей мамы по тому же адресу проживал мой враг, враг моего ребенка и враг моего мужа. То место в моей душе, где у каждого человека живет Мама, давно опустело, разорено и опоганено. К боли я притерпелась уже давно, теперь уже не больно.
  Нет, я не плакала, но сразу поняла: начнется вакханалия. Но даже представить себе не могла, какой силы!
  
  Удивительно, но сигареты в доме нашлись. Я вышла с ними на балкон, чтобы подумать и провести ревизию своих чувств. Мои кошаки увидели меня и тут же собрались внизу, затянув свои нежные мяукающие серенады, как испанские идальго. На этот раз мне было даже не до них. Куря одну сигарету за другой, я проводила ревизию чувств.
  Боль в душе есть? Нет. Жалость? Нет. Так, пороемся в воспоминаниях... Когда я любила мать, когда мне с ней было хорошо? Что-то такое вспоминается, смутное, неконкретное, не вызывающее ничего. Ее лицо... Вижу перед собой лишь то, что знала последние годы: зло сжатые тонкие, бледные, почти белые губы, уголки их недобро опущены вниз; глаза чуть прищурены, взгляд презрительный и недоброжелательный. Неужели я не могу вспомнить что-то еще? Конечно, могу и вспоминаю. Но будто про другого человека, которого на самом деле никогда не существовало. Улыбка, ласковый взгляд, добрый мамин голос... Это не она. Это кто-то другой, кто когда-то мне приснился или кого я сама выдумала. О ком плакать? О ком страдать? А вслед за этим пришло понимание, что сейчас начнется травля. Конечно, никто ничего мне сделать не сможет, но я не сомневалась, что дикие вопли "Она убила свою мать!" будут раздаваться с самых разных сторон. Я не ошиблась.
  Разумеется, моментально отреагировал Интернет. Причем правила игры, о которых я уже упоминала вначале, стали жестче: мне предлагалось "молчать и слушать", а если я вступала в спор, на меня рыкали: "Заткнись, кайся и слушай!"
  Вновь и вновь я продолжала убеждаться в том, что очень многие, несмотря на знание алфавита, слов, а иногда и русского языка, совершенно не способны понимать и анализировать прочитанное. Или того хуже - начинают бесстыдно домысливать то, чего в тексте и в помине нет. К примеру, почему-то именно сразу после смерти матери интернетовские "мудрецы" придумали некую гиперопеку, которой якобы окружали меня родители. Не встречать дочь-подростка в темном подъезде поздно вечером - это гиперопека? Не обращать внимания на ее страхи быть убитой и изнасилованной - это гиперопека? Или вот еще, забыла об этом в первой книге рассказать... Никогда не провожать младшеклассницу утром в школу, ни разу не приготовить ей утром бутерброд и не дать с собой в школу яблока - это тоже гиперопека? А у меня каждый день были голодные боли в желудке и очень рано начались голодные мигрени из-за этого.
  Мне девчонки-подружки часто давали от своих любовно положенных в портфели их мамами завтраков откусить. Было неловко, стыдно, но отказаться я не могла - очень есть хотелось! Конечно, я сама была в этом виновата. Да-да, сама, надо было топать ногами и требовать в школу бутерброд, "как у всех". Ведь, по мнению предъявивших мне претензии умников, ребенок в семь-восемь лет сам должен о себе заботиться. Вот это и будет называться гиперопекой... хотя уже вроде и не родителей, а?
  С раннего детства я никогда не получала поцелуя на ночь от мамочки, лишь равнодушное "спокойной ночи" в ответ на мое пожелание. Может быть, это называется гиперопекой? Или это свидетельство большой любви? Не стала бы ничего писать об этой чуши, если бы не группа читателей, которые "нашли" эту гиперопеку в моей книге. Думаю, что и в андерсеновской "Девочке со спичками" они смогли бы углядеть гиперопеку над героиней со стороны взрослых. Стыдно быть такими глупыми, господа. Опять мне начинает казаться, что отнюдь не всех стоит учить читать и писать.
  Глупость несусветна и разнообразна. Приведу еще один пример. Некто, доказывая, что мама и папа пеклись обо мне день и ночь, якобы выискал в моей книге, что родители "пристроили" меня после 8 класса в элитную школу. Уж не знаю, какой части тела у этого читателя глаза передают информацию, но явно не мозгу. Я подробно описала, как сдавала экзамены в школу на общих основаниях, как мне повезло, и мое сочинение было отмечено высшим баллом, поэтому меня и приняли. А мои родители, между прочим, до выпускного вечера даже понятия не имели, где находится эта школа. Откуда читатель взял это "пристроили", совершенно не понятно. Наверно, у некоторых не совсем чистоплотных оппонентов есть такой прием: когда не можешь опровергнуть очевидного, придумай что-нибудь сам и сделай вид, что так и было.
  Еще одно распространенное обвинение в мой адрес - пресловутый кусок мяса, который я пожалела дочери. Оно основано на невнимательном чтении книги. Информация почерпнута из той части моего опуса, который называется "Дневник нездоровой женщины". Уже само название указывает на мое болезненное, депрессивное состояние, в котором я вела записи. Понятливым читателям ничего объяснять не надо, а вот непонятливым пришлось рассказывать, как искривляется реальная картина мира в мозгу больного депрессией. В книге я много раз повторяла, что Алиса для меня самый дорогой человек. А это место дневника, которое мои "доброжелатели" ставят мне в вину, я специально вставила в книгу, чтобы показать, насколько разрушительно действует моя душевная болезнь, что я начинаю раздражаться пустякового желания любимого человечка. К счастью, у меня хватало сил не показывать окружающим, что приходило в мою больную голову. Именно поэтому, когда моя Алиска прочитала про пресловутый кусок мяса, она сначала долго морщила лоб:
  - Мамусь, а о чем речь-то? Убей бог, не понимаю.
  Я ей напомнила. И она расхохоталась.
  - Господи, да я чего только не ляпала, ты ж меня знаешь! А ты-то чего раздула из мухи слона? Не припомню, чтобы я когда-нибудь голодала. Может быть, проголодалась, когда звонила тебе по телефону, а ты все так преувеличила.
  - Я тогда из любой, даже крохотной мухи раздувала слона невероятных размеров. Я видела мир, как сквозь увеличительное стекло. Любой пустяк мне казался архиважной вещью. И считала, что ответственна за все на свете. Вот всего этого, с позволения сказать, читатели "не заметили", проигнорировали слово "нездоровая" и выдали на-гора свои "открытия".
  - М-да... Удручает. Я имею в виду - количество дураков. А ведь взрослые люди! - пригорюнилась дочь.
  - Взрослый - не значит умный, старый - не значит мудрый. Горбатого могила исправит. Пьяный проспится, а дурак никогда, - ответила я Алисе, собрав в пучок известные поговорки.
  
  Ульяна:
  Лучше бы бедная Галина Щ. вовремя сделала аборт, чем рожать психически больную, развратную, неблагодарную и безбожную дочь. Дети - самое лютое наказание...
  
  Самый Русский:
  Вы писали гадости про свою мать. И вы должны доказывать, что она была такой, и все написанное вами не есть бред и измышления больного человека. Вы должны доказать. А пока не доказано - это все ваши измышления.
  Все, ушел. Нет, даже убежал.
  Этот Самый Русский человек на свете много раз до и после этого заявлял, что уходит, убегает, улепетывает, но никак не мог уйти из моего форума.
  
  Самый Русский:
  Если бы ваша мама была жива и подала на вас в суд за клевету и если подал бы в суд кто-нибудь из упомянутых в мемуарах, вам пришлось бы доказывать все вами написанное. И отвечать по закону.
  
  Аида:
  Дамочке в Израиле скучно, вот она и решила поразвлекаться.
  
  Самый Русский:
  Я сейчас просто развлекаюсь...
  Поразвлекаюсь - и пойду поработаю.
  
  Татьяна:
  А, так вы развлекались... Ну вот, а говорили, что руководствуетесь благими целями, защищаете доброе имя любимой писательницы. Грустно ей, наверное, было бы узнать, что ее защитники развлекаются за ее счет? Вам не кажется?
  Странно, что после смерти Галины Щербаковой ее преданные поклонники выглядят как неотесанные хамы. Неужели других не было? Или они предпочли промолчать? Почему никто из них не в состоянии нормально дискутировать?
  
  Во Какая:
  Беда каждого в том, что он считает людей такими же, как он сам. Это и к тебе, Шпиллериха, относится. Слишком часто ты пишешь про зависть к тебе.
  
  Элл:
  Катя, вы - редкостная дрянь.
  Соня:
  Если эту книгу издадут в печати, я буду советовать не только ее не покупать, но и не прикасаться к ней - сплошная черная энергетика. Элл, я согласна с вами.
  
  Елена:
  Катя, побойтесь бога. Абсолютно отвратительно читать, открыла только потому, что нравятся книги вашей талантливой матери. На дочери талант отдохнул. И не только талант. Мне вас жаль.
  
  Ilagri:
  Знаете, если мне не нравится какая-то книга, какой-то автор, то я промолчу, никогда не пишу. Но здесь... Читая вашу книгу, как будто купаешься в дерьме. Ваше вечное нытье, недовольство, выворачивание себя наизнанку, чтобы показать, какая вы хорошая и какое дерьмо ваша семья. Мадам, вы больны на голову. Вам нужен психиатр, хотя не думаю, что он вам поможет. Вы - дерьмо. Вы можете забанить мой коммент, я сама сюда больше не приду, потому что, общаясь с вами, вдыхаешь ваши миазмы канализации. И я считаю, что вы ответственны за смерть Галины Щербаковой, которую наше поколение очень любило.
  
  Мне всегда "нравились" люди, которые брали на себя смелость выступать от имени целого поколения. Если так, то это поколение неравнодушно к грязным мыслям и словам "дерьмо", "миазмы", "канализация". Закрадывается подозрение о месте, в котором это поколение произрастало.
  
  Ирина:
  Не нужно много ума, чтобы осудить, тряхнуть чьим-то грязным бельем. У меня возникло чувство брезгливости по отношению к автору после прочтения этого опуса. На драму не тянет, на трагедию - тем более. А уж отрывки о "нездоровой женщине" - это какой-то фарс. А просто работать не пробовали? Видимо, тут пытались сделать имя на подноготной известной писательницы. Ни жалости, ни сочувствия. Просто смешно!
  
  По мнению кликуш и горе-моралистов, нельзя анализировать и критиковать поступки: мамы, учителя, начальника, власти. Чтобы это выглядело не так унизительно, омерзительно и ничтожно, придумали целую систему "оправданий" душевного рабства: власть - от бога, учительница - вторая мама, ну, а мать - святая. Задумайтесь, как это удобно для аморальных неприкасаемых. А сами униженные, обиженные, рабы - хороши ли они? О, нет! Такие всегда поддержат сильного, с удовольствием пнут, а то и добьют уже битого. Либо для того, чтобы выслужиться перед "хозяином", чтобы получить подачку, либо из "любви к искусству", чтобы всячески подчеркнуть свою принадлежность к большинству, к коллективному "Ату! Распни! Добей! Мы знаем, как надо! А ты не высовывайся!". Не зря в них взращивали рабскую натуру, очень даже получилось. Вывели-таки "нового человека"...
  Мне скажут: в конце жизни твоя мать уже не была сильной. Это не так. Обвиняя, что я "набросилась" на старенькую, больную, немощную мать, мои критики совершают подмену. Она действительно была стара и больна, но ее общественные потенции отнюдь не стали слабее. Ее книги издавали и переиздавали, ее мнением интересовались средства массовой информации, она все время была на виду и на слуху. И без зазрения совести использовала эту, отнюдь не уменьшившуюся силу для нападок на меня и дорогих мне людей. Уже упоминавшуюся пресловутую "Эдду" она творила в самом что ни на есть конце жизни. Судя по количеству яда, которым пропитано это произведение, сил у нее хватало на десятерых. И если бы я не написала свою книгу, то так и осталась бы в памяти людей, чье мнение мне не безразлично, прототипом гнуснейшего персонажа - дочерью, от рождения ненавидевшей свою мать, а заодно и все светлое, что есть в человечестве. А уж если собрать вместе аналогичные персонажи многих последних книг Щербаковой, то мой портрет, как, впрочем, и портреты моей дочери и мужа, получаются ужасающими. Она была слабой? О, нет, до конца она была ох как сильна в своей ненависти!
  Когда количество ядовитых стрел, выпущенных матерью в меня, превысило все мыслимые пределы моего терпения, я позволила себе впервые в жизни ответить адекватно. Я воспользовалась ее же оружием - словом. Конечно, я не писатель, а всего лишь журналист, но грамотно излагать свои мысли умею. И единственный упрек, который я готова принять, это обвинение в том, что намеренно ударила в самое больное место своей родни: написала ПРАВДУ! Я знала, что больше смерти они всегда боялись огласки своего неприглядного поведения. Их всегда пугала даже мысль о том, что кто-то усомнится в их непорочности, разглядит за маской либеральной интеллигентности лицемерно-ханжеские мины.
  Вот почему для них моя книга оказалась самым страшным оружием, от которого они не знали защиты. Случилось то, чего они всегда боялись - о них узнали нелицеприятную правду. Это их обеспокоило больше всего. Не болезнь дочери, не ее страдания, не проблемы внучки, не осознание дел, что они понавытворяли за свою жизнь. Нет, огласка!
  Да, я ударила. Мне не оставили выбора. Я ударила один раз - в ответ на все их прежние удары. Было ли это неожиданностью для родни? Уверена, что да. Ведь они знали меня другой - слабой, болезненной, безвольной, не способной постоять за себя, такой, которую можно всегда бить безнаказанно. Кончилось это время, господа хорошие, кончилось и больше не наступит никогда!
  
  Понимание того, что удар был точен, меня радовало. Но еще больше помогали почувствовать, что я все делаю правильно, письма читателей, которые я продолжала получать ежедневно.
  
  Анна:
  Какую важную тему вы не побоялись открыть.
  После кончины вашей матери на вас накинулись гиены, которые нападают только стаей. Они счастливы от предоставленной возможности пнуть в спину. Но не о них речь. Я вот что хотела сказать. Екатерина, вы не должны чувствовать сейчас себя виноватой. Все мы смертны, все там будем. А то, что вы нашли в себе силы вернуться к жизни, абсолютно не имеет никакого отношения к ее смерти!
  Желаю вам совершенно искренне всего самого наилучшего.
  Да, и не нужно отвечать. Эмоции, даже положительные, порой так выматывают, а в ответы вы вкладываете душу.
  
  Алла:
  Последние несколько дней я (по "наводке" подруги) читала вашу книгу, которая очень мне понравилась, и хотела бы присоединиться к тем, кто просил не убирать текст из Интернета. Конечно, не все части книги я оцениваю одинаково, но были места, на которых я останавливалась и "медитировала", так как они написаны словно обо мне и моей матери. Видно, что-то в нашем воспитании было общее (я имею в виду не только нас с вами, а "нас" - родившихся в определенную эпоху в определенной стране). Что касается того, что не очень понравилось, - то все равно понимаю, почему было необходимо это написать. И я полностью верю написанному, потому что у меня была возможность познакомиться с подобными типажами (и среди моих родственников они тоже были). А многие ваши критики, среди которых есть люди в возрасте наших родителей, а есть наши сверстники, некритично перенявшие у прежнего поколения манеру мыслить и манеру воспитывать, этого никогда не поймут, просто неспособны понять...
  Раньше я пыталась объясниться на эту тему со своей мамой и своими подругами, но ничего хорошего из этого не вышло. Поняв, что худой мир лучше доброй ссоры, я предпочла с некоторых пор просто не разговаривать на эти темы с непонимающими. Тем не менее я уважаю тех, кто смелее меня и не молчит (раньше я знала только Павла Санаева, теперь знаю и вас).
  Тем временем борцы за доброе имя писательницы Г. Щербаковой трудились, не покладая рук. Знакомая уже нам Брунгильда разразилась на СИ статьей, посвященной моей скромной персоне. И этим она добилась того, чего не могла достичь ранее, публикуя на этом сайте десятки, если не сотни своих сочинений. Наконец-то у нее случилась "посещаемость"! Сразу густо пошли комментарии, открылся форум, на который слетелась не стая воронов, а кое-кто похуже. Бывало, конечно, заходили "на огонек" и вполне достойные люди. Они пытались ввести разговор в некую цивилизованную колею. Однако эти попытки быстро пресекались хозяйкой форума Брунгильдой, которая, ни на секунду не забывая свое главное предназначение в этой жизни, т. е. графоманию, уводила дискуссию в дебри собственной неуемной фантазии. Недаром же она поднаторела на графоманских фэнтези. После этого нормальные люди из форума исчезали, а оставшаяся стая продолжала свою обычную скучную брань по поводу Шпиллерихи, перемежаемую причудливыми выдумками Брунгильды. Это если деликатно выражаться. А на самом деле даму просто несло, из нее лились потоки лжи, за которую она надеется остаться безнаказанной. Ведь она живет в России и знает местные порядки - на этой территории редко кто отвечает за свою ложь. А Брунгильда из тех, кто огульно порочит незнакомых людей, не краснея, когда ее ловят на вранье. Она из тех своих соотечественников, кто давно разучился краснеть, я заметила это давно... Вот несколько комментов с форума Брунгильды о моей книге и обо мне.
  
  Вера:
  У меня только одно объяснение: человек неадекватен. И столько в этом заплесневелого эгоизма, раздутых старых обид... Она сама не умеет любить, не хочет ничего ни понять, ни простить, а без этого нет нормальных человеческих отношений. Мелкая, скандальная, эгоистичная душонка, загнала своими грязными разборками мать в могилу и даже не повинилась...
  
  Галя:
  Злобная, шипящая, неудовлетворенная жизнью, неблагодарная сучка она. Будь ее мать не писательницей Щербаковой, а простой советской служащей, а потом пенсионеркой, хрен бы она написала "Мама, не читай"! А так, это просто спекуляция на имени, спекуляция подлая и мерзкая. Такая же, как у Санаева.
  "Маму, не читай" начала совсем недавно. После первых двух глав убрала на фиг...
  
  Вика:
  Ужас и гадость - первые эмоции. Кошмар - вторые. Как и почему так происходит - третьи. Автору статьи шлю большую признательность за подробный разбор романа, который я не буду читать.
  
  Гусеница:
  Открою вам один секрет: Катя Климова-Шпиллер - страшная жаба, настоящая, в советские годы она всегда жалела для гостей сахарный песок к чаю. Об остальном я уж не говорю.
  Писать на форуме Климовой-Шпиллер я больше не собираюсь, так как ей только того и надо.
  
  Да-да, Гусеница и у меня в форуме отметилась совершенно непревзойденным хамством, за что и была заблокирована навеки. Но вот ведь какая штука: никто из посторонних людей понятия не имел о моей прежней фамилии! Только люди из ближнего круга. Кому же это я сахару в чай не доложила? Страшно подумать, как сильно это отразилось впоследствии на умственном состоянии Гусеницы, не добравшей сладкого!
  
  Гусеница:
  У нее параноидальная шизофрения, с неконтролируемым наплывом мыслей. Она сама писала, что в голове возникают слова помимо ее воли и прекратить это дело не представляется возможным (надо полагать, у Гусеницы слова в голове возникают только в результате отчаянных усилий воли. - Прим. автора). Депрессия, повышенная эмоциональность, астения - частые спутники шизофрении. Не исключено, что это лекарственная депрессия, вызванная приемом нейролептиков.
  Мне ее очень жалко, но ее обгаженных родственников еще больше.
  
  Потянуло чем-то медицинским, но не вполне трезвым. И не вполне логичным в контексте обсуждения Брунгильдиной стаей моей "симуляции" болезни. Как же их стало после гусеничного коммента мотать из стороны в сторону: то я здорова, как корова, и прикидываюсь больной, то я - шизофреничка с маниакально-депрессивным психозом. Мой "скромный", но истинный диагноз "депрессия" их не устраивал. Почему? А бес их знает! Вот что по этому поводу писала их атаманша.
  
  Брунгильда:
  Все-таки у меня ощущение, что настоящей болезнью там и не пахнет. Просто я сталкивалась с послеродовой депрессией у одной моей родственницы. Не знаю, почему ее сразу из роддома в психиатрию не отправили - выписали домой. Так вот, неделю, пока не пришла патронажная медсестра и не посоветовала нам срочно звонить в психушку, мы выплясывали вокруг молодой мамы, не могли понять, что с ней. Это было растение. Она вообще не ела, если только ложку в рот засунуть, не говорила, ни к чему вообще интереса не проявляла, даже к ребенку, и все время тихо плакала. Ничего, за два месяца ее на ноги поставили - никаких последствий болезни не осталось.
  А "болящая" Е. Ш. в состоянии депрессии ведет дневники, кадрится с любовниками, совершает шопинг...
  Да ну на фиг - не верю!
  
  Ну, не верит человек, что ж делать? Не одна она такая - неверующая. Вот мой отец тоже неверующий. То есть он верующий, в смысле в Бога, а в меня неверующий, в смысле в мою болезнь. Несколько лет назад мой муж много раз безуспешно пытался объяснить моему отцу, чем я больна и что собой представляет моя болезнь. Отец нехотя выслушивал Женю, но каждый раз заканчивал разговор очередным "не верю". Мог сказать, например: "Ну не знаю. А как определить, где заканчивается характер и начинается болезнь?" Напрасно муж объяснял, что именно болезнь и формирует характер в данный период и характер не может измениться сам по себе, если не лечить болезнь. Все было бесполезно - отцовское "не верю" было сродни убеждению. Очевидно, раньше он так же был убежден, что "дело Ленина живет и побеждает", а потом у него появилось несокрушимое убеждение в существовании "энергетик", "памятливой" воды и высшей субстанции. Как жаль, что я не унаследовала от него это замечательное свойство - верить в то, чего ты не понимаешь, и не верить в то, что тебя раздражает. А то бы...
  Вот говорили, что у моего отца был инсульт. А я, положим, не верю! У меня инсульта не было, я не знаю, что это, и не морочьте мне голову. Ах, признаки характерные были? Так у меня тоже все признаки были налицо и давно, с самого детства. Ну и что? Ах, у него проблемы с речью начались? А у меня проблемы с выходом из дома, с возможностью встать и не упасть, с тошнотой и рвотой на ровном месте, с давлением и перебоями сердца и еще куча разного... Не убеждает? Судя по всему, нет. Ведь мне все время говорили: "Возьми себя в руки". Ну, и меня не убеждает ваш инсульт. А пусть инсультник возьмет себя в руки и не морочит никому голову! Подумаешь, говорить ему трудно - а ты старайся! Тебе ж язык никто не отрезал? Значит, можешь. У меня до сих пор звучат в ушах родительские указания в периоды моей страшнейшей депрессии, когда я тряпочкой валялась в постели, без сил, безо всякого желания жить: "А ты пересиль себя и вставай. Тебе же ноги не ампутировали". Вот и поговорили.
  Среди моих оппонентов половина не знает слова "оппонент". У коммунальных склочников есть кухонные враги. Среди моих оппонентов половина думает, что депрессия - это плохое настроение, временная тоска, присущая бездельникам. Невежды готовы потратить массу сил на сопротивление знаниям, но слишком ленивы, чтобы эти знания добыть. Половина моих оппонентов не понимают чужих аргументов и поэтому отвергают их с ходу, даже не пытаясь уловить смысл. Упертость - одна из основных черт очень многих обитателей моей родины. Поэтому с некоторых пор, когда встречаюсь с очередным "Станиславским", бубнящим свое "не верю", я уже знаю, к какой половине его отнести и от всей души желаю ему хоть раз в жизни на собственной толстой шкуре испытать хотя бы маленькую часть тех физических и душевных (трудно сказать, какие страшней) страданий, которые приносит мне болезнь. Добро пожаловать в ад, мои "доброжелатели"! И не после смерти, а сейчас, пока вы сопите в две дырочки.
  
  Брунгильда:
  Судя по описанным в романе симптомам, болезнь Екатерины очень похожа на вегетоневроз: боли в области солнечного сплетения, тошнота, слабость, головокружения, скачки давления, сердечная аритмия... Да, вегетоневроз может быть следствием стрессовых ситуаций. Но при этом вегетоневроз лечится и лечился в 80-е годы.
  Я очень сомневаюсь, что у Галины Щербаковой не было доступа к самой современной по тем временам медицине. Мало того, в тексте романа русским по белому написано, что девочку в подростковом возрасте таскали по врачам. Закончилось это очень странным диагнозом "гиперответственность" (ну нет такой болезни!).
  Единственное, что я могу заподозрить, так это то, что Щербакова, наслушавшись всяких западных "голосов", априори считала всю советскую психиатрию "карательной" и не решилась положить дочь в психиатрическую клинику. Хотя это - только мои домыслы.
  Однако вегетоневроз лечится и без клиник.
  Но Шпиллер в своем романе раз за разом повторяет, что у нее "депрессия".
  
  Вегетоневроз лечится, правильно. Если его лечить. Но даже если он имел место, его никто не лечил, об этом я и написала в книге. Только помимо вегетоневроза у меня был еще целый букет немочей. "Доктор" Брунгильда, вы все-таки больше читатель или писатель? Пишется вам легко (видно по количеству "нетленки"), а вот читается, очевидно, гораздо тяжелее. Понимаю, "доктор", понимаю...
  
  Брунгильда:
  Много непоняток осталось. Не люблю непонятки. Что - ложь, а что - искреннее заблуждение автора? Неужели за 8 лет нового замужества нельзя было вылечиться? Ту фигню, что у автора, можно в стационаре вылечить за месяц. Депрессия тоже лечится без всяких клиник.
  Кстати, я нашла в Интернете информацию, что в начале 2000-х Шпиллер по настоянию нового мужа обращалась в институт Сербского. Она сама пишет, что лечится у израильских врачей, а там психиатрия очень и очень неплохо развита. И она до сих пор, по ее же словам, больна.
  Следовательно, она несколько лукавит. Не "депрессия", а "маниакально-депрессивный психоз истероидного типа". Или что-то в этом роде. То есть заболевание, которое не лечится, только сглаживается. И которое не может появиться вследствие стрессов - его причины органические. Как, например, у шизофрении или эпилепсии.
  То есть то, что болезнь Шпиллер - следствие "дурного воспитания", ложь.
  И тогда ложь - весь роман.
  Мало того, психические заболевания такой тяжести ставят под сомнение любые ее показания. В тех же израильских судах можно оспорить показания того или иного участника процесса на основании того, что он болен психическим заболеванием.
  А не связан ли роман с перспективой ввода в России принципов ювенальной юстиции?
  
  "Доктор" Брунгильда сменила диагноз, немножко приврала (ни в какой институт Сербского я не обращалась, да и где это в Интернете о моем лечении могли оповещать общественность?) и вывернула, наконец, на любимую недоумками конспирологию. Вскоре ювенальная юстиция и моя роль в ее внедрении на просторах России стала одной из основных тем форума Брунгильды. Оттуда я узнала, что я, нет, даже не я, а мой муж - не то агент этой самой ювенальной юстиции и выполняет заказ "мировой закулисы", не то главарь этой "пакости". Поэтому, мол, и заставил меня написать мою книгу. Правда, есть еще версия, что меня вообще используют "втемную", то есть я, как глупая овечка, не подозревая, какой сатанинский план осуществляется с моей помощью, написала книгу, не приходя в сознание. Для чего все это было затеяно? Да для развала России, разумеется.
  
  Брунгильда:
  Почему муж позволил жене публиковать в Сети этот роман? Роман насквозь лживый, но выглядящий искренне именно потому, что все искажения фактов там - не сознательная ложь, а добросовестные заблуждения больного человека.
  Что он с этого имеет? И не связан ли "заказ" на создание "волны" в Интернете и организации "общества обиженных родителями" с тем, что в России предполагается ввести ювенальную юстицию (ЮЮ)?
  ЮЮ хороша для богатых стран. А у нас в детдомах не хватает мест даже для детей законченных алкоголиков. Но зато ЮЮ - очень хороший инструмент давления на слишком социально активных родителей... "Мама, не читай!" - заказной проект, чья цель - создание в России позитивного отношения к ювенальной юстиции (вот бы счета Шпиллеров проверить).
  Честно говоря, мне Екатерину Шпиллер жалко. Ее - больного человека - сейчас разыгрывают, как мелкую карту. Посмотрим, что дальше будет...
  
  Неужели ты хохочешь, читатель? Как можно? Тут такой заговор раскрыли, а тебе смешно...
  
  Николай Чуксин:
  Брунгильда, умница, лучше не скажешь. Продают Родину, торгуют родителями...
  Постмодернизьм в действии.
  Я так думаю.
  
  Брунгильда:
  ...В связи с проектом введения в России ювенальной юстиции роман может стать знаменем кликуш, за эту самую юстицию ратующих. У меня после первого прочтения вообще возникла мысль, а не "заказуха" ли этот роман? Уж слишком все по времени складывается...
  
  Все, нас накрыли. Атас! "Гипс снимают, клиент уезжает..." Женя, муж мой ювенальный, пакуй чемоданы, отбываем к Самому Главному По Русофобии рапортовать о провале операции. Нас уволят на фиг и сошлют в джунгли собирать бананы...
  
  Брунгильда:
  А вот в отношении художественных достоинств, друзья, вы не правы. Екатерина пишет ярко, образно, сочно. Стиль, композиция романа прекрасны.
  
  Ой... Неужели... Это обо мне? Как жаль, что от Брунгильды. Ведь она в литературе того... не того... ну, не очень. Вот мою книгу романом почему-то все время называет. А у меня ведь не роман и вообще не беллетристика. Мемуарная публицистика называется. А я не писатель. И нисколько об этом не жалею. Мне моя профессия журналиста нравится. А то неловко как-то, ей-богу.
  
  Брунгильда:
  В общем, девочка из московского бомонда, всю жизнь в шоколаде, в 20 лет - собственный кооператив и так далее. Только вроде бы всю жизнь типа больная потому, что типа мать ее в детстве загнобила.
  Где-то в 2000-м эта Катерина пишет продолжение "Вам и не снилось" - типа поюзать бренд. Но пролетает, популярности - ноль, несмотря на раскрутку по ТВ.
  А сейчас выдала роман "Мама, не читай!" - как ее типа мать гнобила в детстве и какая она типа несчастная. Видимо, санаевская популярность "Под плинтусом" понравилась.
  
  Написала я продолжение "Вам и не снилось" "где-то" в 1995 году. Но это же пустяки, правда? И раскрутки не было никакой вообще - ни заметок в прессе, ни информации в электронных СМИ - ни-че-го! Правда, трижды переиздавали почему-то. Наверное, издателей заставляли мои могущественные покровители. Простите меня, Брунгильда, честное слово, я об этом ничего не знала, даже не догадывалась. Спасибо, что разъяснили. Жаль, что поздно. Можно было попросить владычицей морской сделать. Эх, упустила...
  Я могла бы еще долго бродить по этому форуму-помойке, но уже надоело, хватит. Расскажу лишь о самой мерзкой лжи, которую позволила себе опубликовать эта заигравшаяся дама. "Оттоптавшись" на мне, она решила оклеветать моего мужа и, покопавшись в Сети, обнаружила "компромат" - нашумевшую книгу А. Коржакова о Б. Ельцине, которую Евгений когда-то издал. Правда, чтобы этот имевший место факт выглядел компрометирующим, Брунгильде пришлось подтасовать даты. Сделав это и рассчитывая на беспамятство читателей, она проверещала, что Коржаков и Шпиллер - гнусная компания упырей, которые плясали на свергнутом президенте. М-да...
  С этим она явно перегнула и ввела людей в смущение. Нашелся даже незнакомый мне человек, который рискнул поправить хозяйку форума.
  
  Const:
  Я тут решил немного проверить фактаж по вашему, как вы называете, эссе. Относительно мемуаров Коржакова "Ельцин от рассвета до заката" - издательство "Интербук", 1997 год. Б. Н. тогда еще был при власти. Не сходится с вашими заявлениями.
  Про остальное говорить не буду, уши торчат из каждой строчки. Я так понимаю, на этом сайте есть авторы "играющие" и "вистующие", говоря языком преферанса. Похоже, вы свои взятки этой статьей не взяли.
  Да, внимательно прошел все комментарии на этой странице и на странице Е. Шпиллер. Такое впечатление, что обсуждаются два разных произведения "Мама, не читай!" одного и того же автора. Даже события не сходятся.
  При этом отдаю должное вашему таланту обгаживать. Это вы умеете делать виртуозно, без зазрения совести. Браво!
  
  Поясню тем, кто не совсем в курсе событий. В 97-м году, когда вышла та книга, Борис Николаевич был еще ого-го как при власти. И это мой будущий муж хорошо прочувствовал на себе. Ни одна типография не решалась печатать книгу, потому что боялись гнева властей... Были случаи, когда типографии брались за этот заказ, а через день-два отказывались. Женя рассказывал, как грузовики с рулонами типографской бумаги путешествовали по просторам родины из одной типографии в другую, пока не нашелся один (!) директор типографии (в Рыбинске), который оказался, как и мой Женя, не трусом. И было еще много разных приключений, связанных с тем, что к выходу готовилось издание именно о действующем президенте, т. е. о человеке, который, лишь пошевелив одним пальчиком, мог остановить и Коржакова, и выпуск книги, и Шпиллера. Слава богу, Ельцин не был кровожадным тираном, поэтому ни Рыбинская типография, ни Женино издательство, ни автор из-за книги не пострадали.
  Но у Брунгильды с датами беда! Особенно когда это на пользу ее тезисам. Такие вот приемчики у этой моралистки.
  Будучи пойманной на одной лжи, Брунгильда тут же придумала другую и стала уверять публику, что мой муж и его издательство обманули своих подписчиков. Правда, подкрепить эту байку ни единым фактом она, естественно, не смогла! "Ну что за подлая баба!" - в сердцах высказался Женя по этому поводу.
  Поняв очередной раз, что номер с конкретными обвинениями не проходит, Брунгильда перешла к обобщениям и стала утверждать, что Евгений Шпиллер просто не мог быть честным человеком, так как его издательство начало работать в лихие 90-е, а тогда ни один бизнесмен не мог не быть бандитом. Повеяло чем-то знакомым. Такие разговоры я нередко слышала в компаниях неудачливых, неспособных и несостоявшихся людей. Они настолько очевидно завидовали успешным и богатым, что придумывали психологические "отмазки" о собственной честности, которая им и не позволила преуспеть в жизни. Правда, я заметила, что эти люди сроду не умели работать по 24 часа в сутки, никогда не рисковали своими, а не чужими, деньгами, понятия не имели о полной ответственности за собственное дело, за людей, которым ты должен платить зарплату хоть тресни, несмотря ни на какие собственные трудности. Они всегда предпочитали уютно жить на обеспечении у государства, пусть и скромном, и по сей день смертельно завидуют тем, кто сумел построить жизнь иначе, не "по-совковому". Так они ее и будут доживать, обивая пороги собесов и костеря тех людей, которые обеспечили себе и своим семьям достойное существование.
  Обломав зубы на мне и моем муже, Брунгильда переместила центр тяжести своих изысканий компромата на мою дочь. Алиска со смехом регулярно сообщала мне, что "эта ненормальная" опять была у нее "в гостях", т. е. на Алисиной странице в ЖЖ. Обсудив и осудив фотографии моей дочери, Брунгильда и ее верная команда вновь вернулись к основной теме своего форума - "обмусоливанию" моей книги. Этим, насколько мне известно, они занимаются до сих пор. Одного желанного результата Брунгильда добилась - она получила более 500 комментариев. Такое внимание ей и не снилось! Дарю, Брунгильда!
  Трудная судьба...
  Времена не выбирают,
  В них живут и умирают.
  Большей пошлости на свете
  Нет, чем клянчить и пенять.
  Будто можно те на эти,
  Как на рынке, поменять.
  ........................................
  Что ни век, то век железный.
  Но дымится сад чудесный,
  Блещет тучка; обниму
  Век мой, рок мой на прощанье.
  Время - это испытанье.
  Не завидуй никому.
  Александр Кушнер
  Не могу обойти молчанием один из главных упреков за книгу: ты осудила свою мать, а ведь она прожила тяжелую жизнь. Что ж, давайте по "гамбургскому счету" и не упрекайте меня, что я буду столь безжалостна к Галине Щербаковой. Это всего-навсего объективные факты, к жалости не имеющие отношения. Пришлось анализировать ситуации, вспоминать события, сопоставлять факты. Как говорится, напросились...
  Итак, родилась моя мать в годы украинского голодомора. Может быть, многие очень удивятся, но она почему-то этого не помнила. Горе и ужас пережили ее мать и бабушка. Им все же удавалось обменивать имевшееся в семье золото на еду, чтобы кормить ребенка и себя. Новорожденная Галина по естественным причинам понятия об этом не имела.
  Дальше - война, оккупация. Немцы жили в доме моей бабушки и очень неплохо относились к украинской семье. Это евреев они расстреливали, а семью и детей в доме бабушки даже подкармливали.
  К великому счастью, никто из семьи моей матери не погиб на войне. А мамина тетя вышла замуж за оккупанта и, когда те отступали с Украины, убежала вместе с мужем. Потом она до старости благополучно жила на Западе.
  Когда уже после войны мать уехала из дома получать высшее образование, ее жизнь вообще вошла во вполне благополучную колею. Вскоре она вышла замуж за вполне перспективного аспиранта.
  Года через три у молодой четы родился первенец - мой брат Саша. Слава богу, безо всяких осложнений. Аспирант защитил кандидатскую диссертацию, а Галина Режабек завела молодого любовника - моего будущего отца. Из-за этого у матери действительно был один тяжелый период жизни - когда любовная связь раскрылась и муж подал на развод. Но все обошлось. Развод был оформлен, и тут же Галина Режабек вышла замуж за Александра Щербакова.
  Им было где жить, они никогда не мыкалась по коммуналкам, советская власть очень заботилась о тех, кого выбирала своими любимчиками, и предоставляла им бесплатные квартиры в соответствии с тогдашними представлениями о комфорте. И в провинции, и в Москве у моих родителей были благоустроенные отдельные квартиры. Напомню еще раз для забывчивых: бесплатно предоставляемые советской властью. Хотя далеко не всем.
  В Москве Г. Щербакова не испытывала на себе в полной мере всю тяжесть быта обычных советских женщин. Ей не приходилось давиться в часы пик в общественном транспорте, она не отсиживала по 9 часов на нелюбимой работе, а потом не простаивала в многочасовых очередях в магазинах, чтобы хоть что-нибудь купить семье на ужин. Она сама планировала свой день, ведь она работала дома. О таком мечтали все, но позволить себе могли единицы.
  И вот это все мои критики называют тяжелой жизнью? Может быть, с точки зрения какой-нибудь Вандербильдихи, это и было невыносимо, но для советской женщины - большая удача.
  Большинство советских людей поколения матери или старше прожили по-настоящему тяжелую жизнь, и многим из них при этом удавалось сохранить в себе все необходимые человеческие качества. Кто-то воевал, кто-то терял родных, сидел в лагерях... Приведу в пример деда моего мужа. Трудно представить себе судьбу страшнее.
  Он из нищей еврейской семьи, которая благодаря сильному характеру матери поднялась на ноги - родители стали печь хлеб, а дети разносить его по домам. Это позволило дать детям образование. Дед прошел войны, какие выпали его поколению в ХХ веке, - и I мировую, и Гражданскую, и Отечественную. К 30 годам отмороженные ноги и легкие, цинга, из-за которой выпали все зубы. Смерть первого ребенка во младенчестве, рождение долгожданного сына, а потом и дочери. Когда началась Великая Отечественная, сын, несмотря на инвалидность по зрению (сама видела этот документ), ушел с последнего курса медицинского института на фронт (заткнулись бы, наконец, подонки, которые любят сочинять, что евреи не воевали!). Он погиб в ноябре 41-го под Ленинградом, оставив юную жену и крохотную дочку.
  Очень скоро эта малышка, единственное, что осталось от погибшего любимого сына, умерла в эвакуации - ее нечем было кормить, после получения похоронки молоко у матери пропало, а достать что-то подходящее для ребенка было невозможно.
  Женина бабушка, между прочим, военврач в звании майора, получившая в самом начале войны контузию и ставшая инвалидом, узнав о гибели сына, буквально сразу превратилась в глубокую старуху. После войны эта женщина недолго прожила, горе сломило ее... Она была хорошим человеком, все, кто ее знал, вспоминали о ней лишь добрым словом.
  Дед был военным, генералом. В 48-м году во время известной антисемитской кампании по "чистке" кадров он был отправлен в отставку. Дед дожил до 1972 года. Он обожал своего единственного внука, всегда был заботливым, добрым и светлым человеком. И по сей день у Жени увлажняются глаза, когда он вспоминает о деде - лучшем человеке, который был в его жизни.
  По мнению защитников Галины Щербаковой, тяжелая жизнь должна сделать человека жестоким и злобным, мучителем близких. Во всяком случае способствовать этому и оправдывать это. На самом же деле все совсем не так. Аморальному и неумному человеку не нужны никакие особые условия, чтобы проявлять эти свои качества. Они в равной мере могут наблюдаться и у тех, кого жизнь не баловала, и у тех, кто особых трагедий не испытывал.
  200 миллионов человек в советской стране жили тяжело. Некоторые просто тяжело, а многие - невыносимо. И горестей на три поколения выпало немерено! Так вот, Галина Щербакова относилась к той части, которой было не тяжелее, чем прочим, а во многом значительно легче. Но моя мать умела виртуозно убеждать не очень сведущих и не умеющих критически мыслить людей, что самый несчастный и обделенный на свете человек - именно она. Что ей тяжелее, чем всем советским женщинам, вместе взятым. Что именно она несет на себе крест всех грехов человечества и тяжесть его невыносима. Да, это она умела. Такой она себя подавала публике. Особенно не очень взыскательной.
  Предвижу вопросы: а ты сама какого черта жалуешься? У тебя, что ли, такая уж тяжелая судьба? Отвечаю. Я прекрасно знаю, что огромному количеству людей приходится ой как несладко. Поэтому я безо всяких обобщений рассказала в книге только о своей, персональной беде, о своих личных проблемах, в которых утопала и путалась. И ни разу я не утверждала, что моя судьба самая трудная на свете, что мне хуже других пришлось. У каждого свой ад, у каждого свои беды. Как нельзя обобщать, так нельзя и выделять себя как нечто особенное и уникальное. Кроме того, я никогда не прикрывалась своими проблемами, как щитом, как оправданием своих поступков, принесших кому-то зло. И вообще, моя позиция, моя книга - это не нападение, а защита, не устаю повторять это.
  
  Когда я слушаю призывы оправдывать душевную черствость, жестокость и даже аморальность "тяжелой жизнью", у меня это не только вызывает естественный, как мне кажется, протест и неприятие, но и подозрение, что ратующие за такой подход как бы готовят себе плацдарм для будущих оправданий своим неприглядным поступкам. Они любовно складывают в ящичек памяти свои "трудности и лишения", чтобы потом детям-внукам преподнести это "наследство" как свидетельство "непомерно тяжелой судьбы". Ход хитрый и подлый.
  
  Но вернемся в виртуальное пространство. Мою книгу читало все больше и больше людей, счетчики на сайтах показывали пятизначные числа. Соответственно, в геометрической прогрессии росло число откликов. Как положительных, так и совершенно непристойных, злобных и ненавистнических. И если доброжелательные и понимающие люди писали мне и в комментариях, и в личных письмах, то агрессивные комментаторы пользовались исключительно публичным общением. Не стесняясь в выражениях, не заботясь о правилах приличия и этики, они хамили и наслаждались своим хамством. Поддержка от таких же, как они сами, порождала новый виток злобы, ненависти и оскорблений. Стоит задуматься, отчего же среди противников моей точки зрения столько подобных типов - диких, злобных, тупых и наглых? Одна моя умная корреспондентка, обдумывая эту тему, написала мне: "Скажи мне, кто твой враг..." Что ж, меня очень устраивает, что я нахожусь по другую сторону баррикад от подобных людей. Поняв, с кем имею дело, я на своем форуме дала им четкое определение "гоминиды" и решила, что разговаривать с ними дальше смысла нет.
  Интеллигент? А кто это?
  И я стала активно удалять и "банить" хамов и провокаторов. За это они и их группа поддержки с другого форума, посвященного моей книге, отказали мне в интеллигентности. Меня позабавило их понимание этого термина. Оказывается, выставлять за дверь непрошеных гостей, которые оскорбляют хозяйку, называя ее сукой, сволочью, мразью и прочими "интеллигентными" словами, ни в коем случае нельзя. Неинтеллигентно это, оказывается, не политкорректно. Надо, оказывается, давать слово этим хамам за то, что они высказывают критику в мой адрес. Вот это будет интеллигентно. Что ж, поговорим об интеллигентах и интеллигентности.
  За свою уже немаленькую жизнь я поняла, что нет никакого универсального понятия интеллигентности, которое устраивало бы всех. Практически каждый человек вкладывает в это слово что-то свое, особенное. Судите сами: для одних это - наличие диплома о высшем образовании; для других - диплом должен быть непременно по гуманитарным наукам. Луначарский, по-моему, так вообще считал, что у интеллигента должно быть три диплома - свой, отца и деда. Для кого-то интеллигентность определяется, прежде всего, поведением человека, его воспитанностью. В общем, договориться об этом непросто, если вообще возможно. Я, когда слышу слово "интеллигент", представляю себе академиков Сахарова и Лихачева. А в реальной жизни, сказать откровенно, я встречала крайне мало людей, про которых можно было бы с чистой совестью сказать: он настоящий интеллигент.
  Однако почему-то очень многие из нас, обывателей, считают, что интеллигент никогда никого не оскорбляет, не ругается похабными словами и даже не способен дать сдачи. Он всегда кротко терпит хамство, частенько подставляя вторую щеку, когда первая еще горит от удара. Не скрою, и в моем представлении интеллигент выглядит именно так. Нравится ли мне это? Нет!
  А потому я не то что не могу, а даже не хочу быть интеллигентом! Потому что господа хамы очень удобно устроились: они могут безнаказанно лупить интеллигентов по лицу, зная, что те не дадут сдачи, а если вдруг кто-то из этих "очкастых" и врежет, то можно резонно заявлять, что теперь он "лишен звания интеллигента". Так вот, хочу предупредить сразу: я - не интеллигент. И буду бить по физиономиям за хамство даже без предуведомления, неинтеллигентно так... И любая выходка против меня или моих близких будет совсем неинтеллигентно пресечена. Потому что я убеждена: любой человек должен уметь постоять за себя и свою семью, дорогих ему людей. Ну, не могу я уважать, к примеру, мужчину, который терпит, если оскорбляют его жену, дочь или хотя бы даже его самого в присутствии семьи, а он в этот момент поправляет очки и приговаривает: "Потерпите, родные, может, обойдется". А ведь по меркам огромного большинства он сохраняет свое звание интеллигента, ибо не повышает голоса, не произносит нехороших слов и, разумеется, не дает никому в морду. Не хочу я быть среди таких интеллигентов.
  Вроде бы не совсем по теме, но вспомнилось: некоторые читатели с плохо развитой начинкой головы верещали на форумах, что мои претензии к родителям за то, что они не водили меня в детстве в музеи, - безосновательны. Вот одно из таких обвинений от некоего Прохожего из Астрахани.
  
  Прохожий:
  По музеям ее родители, видите ли, не водили! А ведь в Москве жила девочка. Могла, если бы захотела, сама музеи посещать, а в школе - с классом. У нас в Астрахани школьников учительницы водят в музеи, и там музейные экскурсоводы все чудесно детям объясняют. А если сама не хотела ходить, то занятые родители ни при чем.
  
  Оказывается, я должна была сама, в семь-восемь лет, позаботиться о своем культурном и интеллектуальном развитии и заниматься внешкольным самообразованием. Я представила себе, как маленький ребенок, первоклассник, хмуря брови, рассуждает: "Так, мама с папой не водят меня в музеи и вообще не развивают. Имеют право, мать - это святое, отец - тоже почти святое, у них слишком много своих пресвятых дел. Собственное развитие - целиком и полностью моя собственная обязанность и задача. Составлю-ка я план посещения музеев. Начнем с художественных. Наверное, первым делом я поеду в Третьяковскую галерею. Там буду по складам читать таблички у картин, и обо всем узнаю. Пушкинский музей - в следующие выходные, начну с античного искусства... Да, еще нужно посетить Исторический музей, музеи Кремля, съездить на электричке в Абрамцево, Архангельское, Сергиев Посад, посетить Новодевичий монастырь. А остальное уже во втором классе буду осматривать". Вам смешно? А напрасно. Мои родители, да и не только мои, именно так или примерно так себе процесс "окультуривания" ребенка и представляли.
  И зачем тогда горы томов по воспитанию и развитию детей, для чего были придуманы все эти глупости? На фиг это все! Пусть спиногрызы сами о себе позаботятся, чай не в пустыне живут. Вот тебе денежка на проезд - и дуй развиваться!
  Впрочем, когда я написала в "Маме" про то, как Женя показал мне лучшие музеи мира и очень многое рассказал о художественной культуре, ее истории, это почему-то вызвало отдельную волну ненависти некоторой части читателей. По Луврам она, понимаешь, ходит, по Метрополитен-музеям и Национальным галереям, совсем зажралась и нам этим в нос тычет. Ох, к сожалению, не зажралась, я очень жалею, что не знала всего этого прежде. Так что мне еще "жрать да жрать"! И совсем не уверена, что такая "жратва" нужна моим недоброжелателям. Не в коня корм!
  ...Да, еще... Если в нашем обществе есть такие вот интеллигенты, перекладывающие всю ответственность за развитие ребенка на плечики самого ребенка или самоустраняющиеся от выполнения этой задачи, как мои родители, то мне просто даже стыдно принадлежать к этой "классовой прослойке".
  Отец
  Почему умерла мать, я выяснила довольно скоро. У нее была давняя тяжелая болезнь - камни. Беда, к сожалению, известная многим. Было лечение, были операции. Последняя дала осложнение в виде абсцесса в печени. Это страшная штука, летальность очень высокая. Увы, мама оказалась в числе большинства...
  Тем не менее меня принялись обвинять в смерти матери, причем одним из первых обвинил не кто-нибудь, а бывший медик, мой сводный братец. Я тоже выскажу свою точку зрения, отчего умерла Галина Щербакова. Я думаю, что от подзуживаний доброхотов. Это они изо всех сил настраивали ее против меня, прибегая к намеренным преувеличениям и откровенной лжи и не брезгуя сплетнями и домыслами. Этим они заставляли бурлить желчь и шевелиться камни в ее организме. Мой брат, опираясь на авторитет своего диплома, убеждал ее в том, что никакой депрессии у меня не было и нет, а я - симулянтка и бездельница и, кроме того, охотница за богатыми мужиками. И этим подкармливал ее иррациональную ненависть ко мне.
  Меня, по известным читателям "Мамы" причинам, уже несколько лет и близко не было рядом с матерью, и не разговаривали мы, и не переписывались. Зато рядом было немало, возможно, очень заинтересованных в ее скорейшей кончине людей. И, видя, что она плохо себя чувствует, они с утроенной энергией вели свою разрушительную работу. Из-за них, полагаю, и умерла Галина Николаевна. Так кто там был рядом, помимо отца? Но об этом несколько позже, а пока об отце.
  Когда я узнала о смерти матери, первая мысль была о нем. Ныло сердце: я представляла, каково ему приходится. И я подумала: может, смерть матери примирит нас? Может, мы попробуем начать с чистого листа?
  Пока я нервно курила, осмысливая поступившую информацию о кончине матери, Женя по телефону связался с Алисой. Я слышала, как он говорил ей:
  - Что бы там ни было, сейчас ты должна быть рядом с дедом, ты должна его поддержать. Поезжай к нему, будь рядом, ты ему нужна...
  Через пару дней я написала отцу письмо:
  Папа, здравствуй!
  Прости, что не звоню, но, увы, это пока невозможно. Я знаю, что ты не веришь в мою болезнь, но я все-таки болею и по телефону разговаривать все еще не могу. Не только с тобой... Поэтому вся моя связь с миром - через Интернет. Хорошо, что он существует.
  Я понимаю глубину твоего горя и очень тебе сочувствую! И еще очень за тебя волнуюсь. Как ты сейчас? Как ведет себя твое сердце, как давление? Я не так давно узнала, что с тобой приключилось. И то - узнала случайно.
  Когда случилась беда, ты себе представить не можешь, как заметалась Алиса! Ее сердечко разрывала жалость к тебе, боль за тебя. Но она до ужаса боялась появляться у вас, боялась злых слов... Мы с Женей ей сказали: раз тебе хочется, раз болит сердечко - поезжай к деду и ничего не бойся. И ему (тебе) это тоже нужно.
  Она решилась. Как же она была счастлива, когда ты ее принял с любовью! Ей было абсолютно наплевать на то, что на поминках некоторые отпрыгивали от нее, как от чумы, она думала лишь о тебе, ее волновало только твое состояние. Каждый день мы на связи, и каждый день Алиса только и говорит о том, как она волнуется за тебя, как ей хочется быть рядом, как ее мучает ощущение, что она чего-то для тебя не доделала, пока была рядом с тобой на Бутырской. Знаешь, я счастлива, что такая получилась девочка! Она очень хорошая, искренняя, добрая, нравственная. Впрочем, я никогда в этом и не сомневалась, но вот так проявиться ей удалось, увы, лишь в этой трагической ситуации.
  Теперь у нее одна забота: найти квартирку где-то рядом с тобой. Все время шлет мне варианты квартир, обсуждает, что лучше, что хуже, какая ближе, какая дальше...
  Папа, я тоже люблю тебя. Все так ужасно сложилось в нашей жизни, но, наверное, не время да и вообще не стоит теперь анализировать и обсуждать то, что было. Понятное дело, что плохо было всем. Теперь мы все уже здоровее и моложе не становимся, бог знает, что и как будет дальше. Хотя кое-что все же зависит и от нас самих.
  Алиска, кстати, тоже очень и очень чувствительная девочка, с весьма ранимой психикой. Иногда она посещает моего московского доктора, которая очень ей помогла в трудный момент. Но надеюсь, что я - пониманием и через свой опыт - все же уберегла ее (тьфу, тьфу, тьфу!) от "упадания" в самую настоящую болезнь, из которой сама пока что не могу выбраться окончательно. Хотя очевидный прогресс налицо.
  Рядом мой ангел-хранитель - Женя. Если бы не он... Но я даже не буду об этом говорить. Он и Алискин хранитель. Просто поверь, что это так.
  Я буду рада, если ты мне ответишь. С телефонным общением пока проблемы - ну, не могу, прости! Я даже для того, чтобы написать это письмо, несколько дней собиралась с силами. Вот нужно нажать кнопочку "отправить", и рука трясется, сердце выскакивает... Но я хочу его отправить, и я сейчас это сделаю! Катя.
  
  В ответ я получила вполне спокойное письмо, которое вселило в меня надежду. Там были и слова о том, что отец буквально накануне кончины матери, как он написал, "вдруг" увидел в Сети мое сочинение. Это еще одно свидетельство того, что не только мать, которая вообще не умела пользоваться компьютером, но и отец до того момента не читали моей книги. В общем, в моей душе затеплилась надежда. Я подумала, что, если папа только попросит меня, я уничтожу свою книгу в Сети и следов не оставлю. Поскольку я человек впечатлительный и мечтательный, я начала придумывать, как папа приедет ко мне в Израиль, как я поведу его к морю, мы будем гулять, разговаривать, объяснимся и простим друг друга. И приедет Алиса с мужем, и мы все сядем за один стол... И у нас опять будет семья...
  То, что случилось дальше, навсегда отучило меня "мечтать заранее". Больше подобной глупости не повторится никогда. Буквально через несколько дней я чуть не упала со стула, увидев, что отец заявился на мой форум в СИ.
  
  А. С. Щербаков:
  Я увидел сочинение моей дочери 22 марта. Почитал отрывками. И не стал бы говорить об очень большой неправде (и впредь не буду), имеющейся в нем, - точнее, домысле (что не дает возможности отнести текст к жанру журналистики), если бы вся эта неправда не завершилась уж совсем нехорошей неправдой (в свете случившегося): будто бы мама автора этого сочинения ни сном ни духом не ведала о нем. Нет, она знала и о его существовании, и о его сущности. И все ее московское окружение знало об этом.
  
  Придя в себя, я ответила прямо на форуме:
  
  Автор:
  Интересно получается... "Я только в понедельник вдруг увидел твое сочинение". Это цитата из письма, присланного мне отцом несколько дней назад. Речь идет о дне накануне кончины матери. И дальше отец пишет, что, естественно, он долго не мог отойти от компьютера, потому что стал читать... "Вдруг". Или я плохо знаю значение этого слова, или... Так когда же была правда? В какой раз - в письме или сейчас? Одно противоречит другому.
  Хорошо, допустим, она знала. Но не читала. Так это мало что меняет, папа... Или добрые люди из вашего окружения приходили к ней, к больной, и с удовольствием рассказывали о прочитанном с цитатами? А ты опять молчал, не прекращал это, но при этом даже не пытался хотя бы начать читать, чтобы знать, о чем идет речь? Непостижимо.
  Вообще-то не ожидала, что отец решит заговорить со мной таким образом. Я-то ему послала личное письмо (на которое он тогда мне и ответил). Что ж, раз хочется публично - будет публично. Обвинять меня в неправде проще всего, тем более что кое от кого последуют бурные овации.
  Что, папа, ты не знал, что твой пасынок щупает по ночам твою маленькую дочь, а раз не знал, то это - ложь? Или ты был в длительной командировке, когда мама объявила маленькой девочке жестокий бойкот, закончившийся для ребенка нервным срывом? Нет, ты был рядом, в той же квартире. Или ты хочешь рассказать легенду о том, как вы показывали меня каким-то мифическим докторам, как ты рассказывал об этом Жене, а потом уверял его, что я здорова, как корова? Не было никаких докторов. Были крики: "Не дури и возьми себя в руки!"
  Допускаю, что ты многого не знаешь из-за твоего тогдашнего равнодушия ко мне-подростку. Я рассказала правду о детстве, увиденную глазами ребенка. У тебя были глаза взрослого, якобы умного человека. Они не видели несчастного ребенка? Не хотели видеть? Об этом я и написала.
  Что же касается событий последних лет, то прости, но ваше поведение было за гранью добра и зла. Я так и не поняла: чем я провинилась перед вами, уйдя от нелюбимого мужа? Чем я вам "навсегда испортила жизнь" (мамины слова)? Вы тогда еще с Женей даже не были знакомы. Мы с ним до сих пор так и не знаем, чем прогневали вас и что вас заставило начать настоящую войну против меня и моего мужа.
  ...И все-таки, как опытный редактор и журналист, объясни значения в данном контексте слов "только" и "вдруг": "только в понедельник" и "вдруг увидел". Вроде бы что-то неожиданное, ранее невиданное... Так вдруг или не вдруг? Только что или когда?
  
  А. С. Щербаков:
  Катя! Я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать. Я сказал все, в том числе и то, что не буду обсуждать содержание твоего сочинения. Это было бы с моей стороны непристойно. Правда, там у тебя еще есть и преамбула. С чего ты взяла, что "удаление желчного пузыря, абсцесс в печени... оказалось несовместимо с жизнью"? Была сделана отличная операция, была выписка из больницы. После этого была еще одна больница уже с другой болезнью - и снова выписка. А умерла твоя мама дома от другой причины, что и зафиксировано в справке реанимационной бригады. Так у тебя во всем (из того, что я прочел): вроде что-то было ("удаление пузыря") - и вроде на самом деле все по-другому. Я знаю, ты уверена, что все было так, как тебе представляется и помнится. Это свойство человеческого мозга. Многие это знают и в самом конце творческого процесса меняют имена (иногда чуть-чуть). И тогда получилась бы какая-никакая правда. А сейчас, с названием имен и произвольной интерпретацией действительности, ну, в общем, сама знаешь, как это называется. Мама-то сейчас все видит сверху. А вот тебе... Я жалею тебя.
  
  Автор:
  Я говорю лишь о том, что знаю со слов Алисы так, как ты ей сказал. Хотя на самом-то деле, какое такое принципиальное значение это имеет? Мне пришлось указывать причину смерти потому, что (этого следовало ожидать) ваши сторонники начали обвинять меня в смерти мамы - в данном случае это очень легко и удобно. И выгодно. Приходится защищаться. Теперь ты хочешь меня в этом обвинить? Твое право. Как и мое право обвинять вас в своей болезни и испоганенной половине жизни.
  Ради бога, обвиняй. Хотя не очень убедительно получается, слишком много нестыковок. Хочешь, чтобы все знали полную правду о маминой смерти, так напиши, что да как, не интригуй и не напускай тумана. И почему Алисе не сказал, когда она спрашивала?
  Про свойство человеческого мозга: да, ты прав, есть у него такое свойство. И у твоего мозга оно есть. Ты счастливым образом стираешь в своей памяти то, что должно бы мучить любого нормального родителя. Я тебе, отцу, говорю: мне было плохо, я была несчастна и указываю на некоторые (всего лишь некоторые!) факты. Ты говоришь, что не будешь это обсуждать. Опять же - твое право. "Непристойно обсуждать" - почему же? Стыдно? Страшно? Это я могу понять, но тогда не говори, что это - неправда. Потому что я буду продолжать утверждать, что все так и было. Потому что так и было! Просто это правда, которая очень неприглядна и неудобна. И не вписывается в образ. Но я - тоже человек и, как мне кажется, имею право на жизнь. И буду отстаивать это свое право.
  Неправда, ты не жалеешь меня. Никогда теперь в это не поверю. Ни грамма жалости ни ко мне нынешней, ни ко мне маленькой.
  А если мама сейчас "сверху" все видит и видит меня (в это я, правда, не верю), то ей должно быть очень плохо от того, какие руины остались после нее...
  
  После этого моего поста отец снова ушел в личную переписку. Думаю, потому что почувствовал слабость своей позиции и не хотел допускать, чтобы я публично побивала его аргументы. И боялся, очевидно, что в запале я еще много о чем могу его спросить прямо там, в форуме... Вот его следующее личное письмо.
  
  Катя! А ведь я только говорю об одном: не ври. И больше ни о чем. Ты приводишь слова мамы:
  "- Знаешь, я с самого детства, и Сашкиного, и твоего, очень боялась, что вы будете видеть перед собой мать-неудачницу. Мне всегда казалось, что это самое страшное. Дети должны видеть свою мать всегда с прямой спинкой, победительницу, успешную и гордую. Поэтому я так страдала, пока не получилось то, что получилось.
  Я, помню, очень удивилась, хотя не сказала ничего: мысли по этому поводу еще не оформились".
  Но ведь потом они оформились, и ты написала любопытный материал "Мы сами сеем семена неудач". Он начинался так: "Я должна держать спинку перед ними!" - так говорила моя мама. Она твердила эти слова как заклинание, имея в виду под "ними" своих подрастающих детей - меня и моего старшего брата". А кончался: "Знаешь, доча, - говорит теперь моя мама, - "прямая спинка" очень даже помогла мне преодолеть все жизненные гадости. Так что я благодарна вам, детки мои, за то, что не позволили мне раскиснуть". А уж как мы благодарны тебе, мама!"
  И я же это помню!
  Зачем ты вытащила в Интернет мое личное письмо? Ведь опять вранье. В письме говорится: "Мне показалось, что это заняло немного времени, но Галя, ждавшая меня, когда я приду к ней, сказала: "Как ты долго сегодня работал". Это ей показалось, что я "долго работал", а я не мог этого сделать по определению. А ты написала, что я надолго застрял над твоим сочинением. Ну, как могло такое быть? Ну, что это?
  Извини. О чем я думаю и пишу? Конечно, о ерунде по сравнению с моей потерей. Так что можешь не отвечать на это послание (хотя я его писал весьма серьезно и только сейчас понял всю мелочность всей этой истории на фоне такой потери).
  
  Я ответила отцу.
  
  По поводу потери я тебя прекрасно понимаю. И я писала тебе об этом в своем письме, потому что мне стало тебя безумно жалко. Что говорить об этом теперь, когда ты так напал на меня по поводу якобы вранья? Для чего это копание в диагнозе, в причине смерти? Я понимаю, что проще всего обвинить меня в этом. Но это так глупо, что я даже не знаю, что тут еще обсуждать? Долго ты сидел за компом, недолго - неужели и это так важно? Неужели это важнее того, что ты не ответил ни на один мой вопрос? Ты их игнорируешь, возвращаясь все время к конкретной причине кончины матери, как бы подлавливая меня на лжи.
  Да, я писала тот материал про "спинку"... Так ты так и не прочитал полностью мою книгу? Да, я признаюсь там сто пятьдесят раз, что большую часть жизни имела не свое мнение, а ваше. Что была под полным и абсолютным вашим влиянием. Я написала и об этом тоже! И что в результате этого резала себе вены! Ты и это не заметил? И это "пустяк" или "ложь"?
  Неправда то, что я не чувствовала любви матери? Ты мне будешь говорить, что это - неправда, а я, по-твоему, должна тебе внимать? Или все-таки я буду доверять своим собственным чувствам, которые душили меня всю жизнь?
  Ты не был ко мне равнодушен? Возвращаю тебя ко всем предыдущим вопросам: любящий отец не заметил бы всего происходящего, по-твоему? Ты хочешь оспорить, что ты - равнодушный отец? Разве, прочитав мою книгу, ты ужаснулся тому, что происходило с твоей дочерью на протяжении десятков лет? Нет. Значит, я права и не солгала ни в чем.
  Еще можно припомнить передачу "Большая стирка" с Малаховым, где я пела вам с матерью осанну. Вот тогда я лгала, потому что на самом деле мне жилось плохо с вашими мерками, мне ужасно жилось с вашим ныне любимым Шуричком, но я и думать не смела перечить, возражать и критиковать родителей. А вам это нравилось. Вам только этого и было надо. Вам было плевать, что у меня в душе творится. Я пыталась пару раз поговорить с мамой, но... Читай мою книгу, там все написано. Не хочешь читать - твое право, но тогда и не обсуждай ее - попадешь впросак.
  В Интернет я вытащила всего лишь одну фразу из твоего письма. Ты же обвинил меня во лжи, я не имела права защищаться? Ты публично заявил, не прочитав книгу, что я лгу, не приведя ни одного доказательства.
  Диагноз смерти мамы? Напиши мне, какой был на самом деле, я поправлю.
  Я отвечаю на все обвинения, а вот ты только нападаешь, не отвечая ни на один мой конкретный вопрос. И я знаю почему. Тебе нечего сказать, кроме одного: "Ты врешь". А я не вру, папа. И всегда и всем (кроме хамов типа придурка Режабека) отвечаю на письма. И на все вопросы тоже.
  Твои нападки напоминают претензии к журналисту, который "исказил" действительность, написав, что у убийцы были зеленые шнурки, тогда как они на самом деле синие.
  Я уж не говорю об Алисе (твоей единственной внучке), которую вы с матерью и подвластным вам Шуричком жестоко и несправедливо обидели ни за что, отправив ее, таким образом, к психиатру. И это неправда?
  Потеря - страшная. Руины - тоже страшные...
  
  Вскоре я получила ответ от отца.
  
  Когда человеку плохо, за это ответственны его близкие люди. Плохо было тебе - за это ответственны я и твоя мама во время твоего детства. Было бы абсурдно утверждать что-то другое. Сейчас плохо мне - и за это ответственна ты.
  Я не буду обвинять тебя во вранье. Ты в своем ответе нашла хорошую формулировку: "Об этом я понятия не имела". Как и о многом другом. А я и Галя тоже "понятия не имели" о многом известном тебе. Это не попытка оправдания ни нас, ни тебя. Просто констатация положения вещей. И мне в мои за 70, и тебе в твои за 40 глупо спорить с этим. Давай и не будем.
  Именно при таком положении вещей я не буду - повторяю в третий раз - обсуждать содержание твоего сочинения. Ты же в нем выразила, что хотела. Вот и хорошо. Обрати внимание: в своих письмах, несмотря на их атакующий стиль, ты невольно то и дело начинаешь самооправдываться. Зачем? Ты, повторю, и так все сказала.
  
  Разумеется, я написала ответ и на это письмо.
  
  Я давно это знала, теперь просто убедилась окончательно: есть тип людей, филигранно умеющих уходить от поставленных конкретно вопросов. К этому типу относишься и ты, и Режабек. Так вот и он тоже, не отвечая ни на один из вопросов, просто пытался сделать из нас с Женей идиотов - в своей обычной манере. Когда не получилось, начал хамить, за что был послан по известному адресу.
  Ни одного ответа... Ни одной попытки объяснения тому, что сломало мне жизнь. Что ж, я действую иначе. На моей стороне логика и правда.
  "Когда человеку плохо, за это ответственны его близкие люди. Плохо было тебе - за это ответственны я и твоя мама во время твоего детства. Было бы абсурдно утверждать что-то другое. Сейчас плохо мне - и за это ответственна ты", - пишешь ты. Ребенку было плохо все детство, потом было плохо в юности и так далее. Человек болел, причем по вине родителей. На него махали рукой, кричали, злились и призывали "взять себя в руки". В результате получился инвалид. Ты не споришь? Вы виноваты? И на том спасибо.
  Тебе сейчас плохо... Неудивительно, ведь после смерти мамы не прошло и двух недель... Но при чем тут я? Или я виновата в том, что мне для спасения своей души необходимо было написать эту книгу? Или в том, что ты оттолкнул мою протянутую руку (вспомни мое первое письмо)? Так в чем же?
  "Я не буду обвинять тебя во вранье. Ты в своем ответе нашла хорошую формулировку: "Об этом я понятия не имела". Как и о многом другом. А я и Галя тоже "понятия не имели" о многом, известном тебе. Это не попытка оправдания ни нас, ни тебя. Просто констатация положения вещей. И мне в мои за 70, и тебе в твои за 40 глупо спорить с этим. Давай и не будем", - пишешь ты. Это не формулировка, а факт. Я не знала того, что физически знать не могла. А вот вы с мамой, коли уж вы родители, не могли не видеть и не знать того, что происходило с вашим ребенком. Любой родитель обязан видеть и знать, что не так с его ребенком. Не хотели? Это уже другой разговор. Спорить, действительно, не о чем. Или есть понятие того, что такое родители и дети, или его нет?
  "Именно при таком положении вещей я не буду - повторяю в третий раз - обсуждать содержание твоего сочинения. Ты же в нем выразила, что хотела. Вот и хорошо", - пишешь ты. А я разве просила тебя обсудить со мной мою книгу? Речь уже не идет о моем сочинении, речь идет о нашей жизни. О том, что было в прошлом и происходит в настоящем - при чем тут сочинение? Но ты и это не хочешь обсуждать. Потому что это страшно, я тебя понимаю. И сочинение тут ни при чем.
  "Обрати внимание: в своих письмах, несмотря на их атакующий стиль, ты невольно то и дело начинаешь самооправдываться. Зачем? Ты, повторю, и так все сказала", - пишешь ты. Ты не умеешь отличать объяснений от оправданий. Потому что сам не делаешь ни того, ни другого. Ты отказываешься даже пытаться объяснить хоть что-то из прошлого, о чем я спрашиваю. Видимо, поэтому мои объяснения тебе видятся оправданиями. Это твоя гордыня.
  Лет шесть назад мы с Женей предприняли попытку наладить отношения с Климовым и послали ему очень хорошее письмо (оно сохранено), где предлагали забыть все, начать с чистого листа хотя бы ради Алисы и даже дружить. Но ваши верные бойцы - Шуричек и его шибко верующая жена - оттолкнули нашу руку дружбы. Сейчас их поступок повторил ты: я протянула тебе руку, ты ее оттолкнул. Насколько я знаю, все вы считаете себя верующими и нравственными людьми. Удивительно!
  Может, ты ответишь мне хотя бы на один-единственный вопросик: на кой черт вы с мамой рожали меня? Вам было достаточно Режабека-младшего. На двоих детей у вас любви категорически не хватало. А уж по твоей реакции на Сашкино поведение в моем детстве я заподозрила, что вы с удовольствием принесли бы меня ему в жертву. В каком-то смысле так и произошло. И продолжало бы происходить, если бы я не вырвалась из вашей власти.
  И наконец, главный вопрос моей жизни: в чем я перед вами провинилась, что вы развернули такую войну против меня и моего мужа? Что конкретно тебе и маме я сделала не так, когда ушла от нелюбимого мужа к любимому человеку? Какая муха вас укусила? Зачем вы устроили весь этот "ядерный взрыв"? Я мечтаю получить ответ, хотя у меня есть своя версия всего того, что произошло. Но интересно знать твою.
  
  И вот, наконец, проявился тот самый "неравнодушный" папа, которым он и был всегда.
  
  А у меня к тебе один вопрос: тебе уже есть 18 лет? Решай свои отношения с Шуриками, Женями и другими сама, не вмешивая в них ни меня, ни маму. По крайней мере, мы, очень плохие люди, такие проблемы решали сами и в кругу двух-трех человек, не более. А ты ни в чем перед нами не провинилась, кроме того, что, будучи не девочкой, а давно половозрелой дамой, втащила нас в некое разбирательство, в котором все выводы тобой уже сделаны - и относительно мамы, и относительно отца. Что же ты еще хочешь от меня?
  
  Как вы понимаете, на этом переписка закончилась. Итак, отец призвал меня "не вмешивать" его в мои дела. Несколько лет подряд я только что в ногах не валялась у родителей, умоляя не вмешиваться в мои отношения с бывшим мужем! Я криком кричала, чтобы они перестали лезть со своими советами, требованиями, мнениями... Предупреждала их, что добром это не кончится. Но мать была неуемна: она с упорством, достойным лучшего применения, лезла и лезла в наши жизни, рушила отношения между людьми, интриговала и подзуживала, сплетничала и оскорбляла. И остановиться не могла до самого конца. Что я от тебя хочу? - спросил ты у меня, папа. Чтобы ты, наконец, прекратил Большую Ложь, начатую твоей женой и ставшую кошмаром, в котором мы все оказались. Кто тебя или маму во что втягивал? Зачем ты опять лжешь "на голубом глазу"?
  Я давно уже ушла из вашей жизни, а появление моей книги - это избавление от прошлого и способ справиться с болезнью, а также ответ на публичную клевету. Но вы опять сами объявились, вместо того чтобы по-умному хотя бы не выступать публично. Не хотите худого мира? Получайте добрую ссору.
  Тебя и твоих "соратников" оскорбило содержание моей книги? Вы решили вступить со мной в бой "за честь Щербаковой и за свою честь"? Вы ввязались в безнадежную кампанию. Ваши следующие шаги только обнажили всю вашу глупость и безнравственность. Вами руководила лихорадка: скорее ответить, врезать этой суке так, чтобы она сдохла, наконец. А врезали себе... Потому что ни аргументов, ни фактов, ни здравых рассуждений, ни логики, ни единого опровержения моих обвинений у вас не нашлось, да и не могло найтись. Только пафосная глупость, скорбная и лицемерная мина ханжей.
  Ну, смолчали бы, за умных сошли хотя бы. Возможно, даже заставили бы многих призадуматься: отчего эти люди не отвечают? Наверное, жалеют нездоровую Катерину... В любом случае это выглядело бы почти достойно и оставляло бы в конце истории знак вопроса. Нет, вы в своем желании мести потребовали "продолжения банкета". Что ж, вы его получили и дали мне возможность сказать многое из того, о чем я прежде не договаривала.
  
  В первой книге я не акцентировала внимание на теме отцовского равнодушия ко мне, потому что в памяти все еще жил папочка маленькой девочки, который любил меня, пока я не подросла. Я писала, что у отца есть какой-то странный дефект: он не может по-отцовски любить подросшую девочку, которая начинает становиться девушкой. Такая дочь его безумно раздражает, причем настолько, что он даже не может этого скрывать. Я испытала это на себе. С тех пор как мне исполнилось лет 11, что бы я ни делала, что бы ни говорила, папа всегда морщился, а часто срывался на крик:
  - Помолчи! Не тарахти! Дура!
  Я всякий раз дергалась и старалась поменьше высказываться при нем. Он выражал настолько сильное раздражение, как будто столкнулся с мерзкой нечистью... На меня это действовало сильнее, чем проявление ненависти. Я не понимала, за что, почему, что во мне не так. Тогда же я перестала рассчитывать на помощь отца в каких-то сложных для меня ситуациях. Помню, как накануне контрольной по математике, когда болезненные страхи буквально выворачивали меня наизнанку и небо виделось с овчинку, я пришла в комнату, где папа читал газету.
  - Папочка, я так боюсь, - пролепетала 12-летняя девчонка, рассчитывая, что папа успокоит, скажет какие-то правильные слова, и мне станет легче.
  Папа тяжело вздохнул, медленно поднял на меня абсолютно равнодушный, какой-то рыбий взгляд и голосом, полным тоски и усталого раздражения, произнес:
  - Ну и бойся! - после чего опять уткнулся в газету.
  Этот рыбий взгляд я потом ловила на себе очень часто. Особенно когда что-то в моей жизни было не так и мне требовалась поддержка. А ведь у отца могут быть и другие глаза. Но их взгляд всегда был направлен не на меня, а на кого-то другого...
  "Папа, давай поговорим", "дочка, давай поговорим" - эти фразы не из моей жизни, они не произносились никогда. Кто-то занудно твердит, что так было у всех, или у большинства, или у многих. Мне-то что до этого, тем более что это неправда! Видела я других отцов, завидовала их детям. Я была таким ребенком, которому, как воздух, нужны были разговоры с самыми близкими людьми, теплая рука на плече, когда мне тревожно, ласковые слова, когда мне плохо, понимание моих проблем и моей боли... Но в моей детской жизни ничего этого не было никогда. И меня, девочку, это сломало.
  Да, вот такая я уродилась, что ж теперь поделать, не повезло моим родителям. Им бы что-нибудь вроде Брунгильды родить - всем было бы хорошо! А родился ребенок, требовавший внимания. Да еще и любви... сволочь! Правда, сама сволочь очень любила маму и папу, но кому была нужна ее любовь? Какой от этой любви прок? Какая радость? Радость - это когда к тебе "припадают" чужие люди, когда чужие смотрят на тебя с обожанием, когда чужие липнут к твоим ногам, точно дворовые собачонки и лижут тебе руки... А родная дочь обожает - хм, попробовала бы по-другому!
  Отец был очень приятен окружающим. Он, к примеру, всегда заботливо опекал молодых журналистов: помогал в творчестве, устраивал на работу, вникал во все жизненные трудности и проблемы, и все они у него были "замечательные ребята". Иногда (но отнюдь не всегда) подопечные платили ему той же монетой и искренне восхищались: какой чуткий, добрый, внимательный и неравнодушный человек! Таких поискать! А я недоумевала: неужели это все о моем папе? Каким же он бывает с чужими людьми? Как бы мне хотелось хоть краешком глаза увидеть!
  И вот наступило время, когда я увидела это. Мой старший брат женился и привел в дом молодую жену. И тут я увидела метаморфозу, произошедшую с моим отцом. В нем проснулись и трогательное отношение, и забота, и искреннее беспокойство, и интерес к мельчайшим проблемам, а главное, я обнаружила у отца "другие глаза". Все это было обращено к юной красавице - жене его пасынка. Я поняла, каким может быть мой папа. И от этого мне стало еще хуже...
  
  Некоторым "критикам" не понравилось, что я описала неэстетичное, бескультурное поведение моей семьи в быту, дома. Мол, ах, нашла к чему придираться, тоже мне! Согласна с ними в одном - картинки получились действительно малоприятными. И я бы не стала выносить их на всеобщее обозрение, если бы не одно обстоятельство, которое мои критиканы решили "не замечать". Я нарисовала все эти неприятные картинки только потому, что мое пристрастие к чистоте и гигиене вызывало резкую неприязнь у домочадцев.
  Как на меня окрысились, например, за то, что я описала нечистоплотное поведение брата и его жены на даче! "О-о-о! Подумаешь, она не подмывалась! - верещали поборники "морали". - Нашла, к чему прицепиться! Подумаешь, грех!" Ну, конечно, мне и не было бы до этого никакого дела - не мне же нужно было ложиться с ними в постель! И я бы и слова по этому поводу никогда не сказала, если бы эти люди не издевались надо мной за "смешную" чистоплотность. Впрочем, обо всем этом я подробно написала в книге "Мама, не читай!".
  Еще одна причина, по которой эта тема нашла место в книге, воинствующее убеждение наших доморощенных интеллигентов в безусловном примате духовного над материальным, к которому они отнесли и бытовую культуру. Вопрос не нов. Еще в позапрошлом веке незабвенный Козьма Прутков так выразил свое отношение к современным ему интеллигентам: "Идут славянофилы и нигилисты,/У тех и у других ногти не чисты". К сожалению, за прошедшие полтораста лет "вновь обращенные" представители "прослойки" мало заботятся о красе ногтей. Неужели прав был Луначарский, и требуется все-таки три диплома, чтобы интеллигенты приучились вычищать из-под ногтей грязь и перестали испытывать неприязнь к чистоплотным людям?
  Кто кому и сколько должен?
  Перед рассказом о дальнейших событиях мне требуется передохнуть и набраться сил. Поэтому позволю себе небольшое отступление, впрочем, оно будет по теме. Мне пришлось прочитать массу гневных комментариев о "святости" родителей, об их априорной правоте и некритикуемости, о том, что дети, несмотря на любое поведение мам и пап, обязаны им по гроб жизни и прочую такую же ерундистику. Во мне взыграла журналистская натура, и я написала статью, которую и разместила в Интернете.
  Долги моей дочери
  Поклонись до земли своей матери
  И отцу до земли поклонись,
  Мы с тобою в долгу неоплаченном,
  Свято помни об этом всю жизнь!
  Из дурацкой советской песни
  Я - мать. Та, которая святая. Та, которую дочь должна, обязана любить в любом случае, что бы я ни совершала по отношению к ней. Она обязана меня уважать, заботиться обо мне в старости, прощать мне все и быть послушной дочерью. Так надо, так принято. Она вообще по гроб жизни мне должна хотя бы за то, что я ее родила. Я носила ее под сердцем девять месяцев? Носила. Я рожала ее в муках? Рожала. Я кормила ее грудью? Да. Бессонные ночи были? Еще как. Болезни, температуры, "скорые", первые зубки, нехватка необходимых для ребенка продуктов в советское время, а потому - нервы, очереди, "доставания" и прочее - было? О, да! Так что, доченька, тебе ни в жизнь со мной не расплатиться! Ты - должна, должна и должна.
  Так утверждает общество, состоящее из родителей, которым очень удобно именно это внушать своим детям.
  А теперь я скажу, что по-честному думаю по этому поводу.
  Итак, однажды я приняла решение родить ребенка. Я сама этого очень хотела. Вот вам и момент первый: я этого хотела! У меня были такие резоны: время подошло, надобно уже рожать, да и ляльку хочется - интересно, приятно, забавно. Знаю, что многие женщины принимают аналогичное решение по иным мотивам: удержать мужа, женить на себе мужчину, получить квартиру или деньги...
  Дочка родилась. И со мной случилось чудо: я в одно мгновение вдруг поняла, что произошло наиважнейшее событие в моей жизни. Я не просто куколку получила, а узнала настоящую любовь и настоящее счастье. Крохотный комочек, теплый, беспомощный, родной, лежал на моих руках и самыми дивными на свете глазками очень серьезно разглядывал меня. И в этом взгляде были огромное доверие и любовь: любовь просто потому, что я - мама. Ни за что, ни за какие мои "красивые глаза" или купленные пеленки, а так - в кредит. И первая улыбка крохотного человечка была посвящена мне. И в этой беззубой, самой прекрасной на свете улыбке тоже были безграничная любовь и доверие.
  Я тыкалась носом в нежный животик, в чуть влажный лобик, вдыхала младенческий аромат и ощущала, что теперь я - самый счастливый человек на свете. Меня переполняло не только обожание, но еще и благодарность. "Спасибо тебе, мой маленький зверенок, за то, что ты есть, за то, что ты такая! - шептала я в крохотное ушко. - Я никогда тебя не предам, я сделаю все на свете, чтобы ты была счастлива! Будь спокойна, пока я рядом, тебе ничто не грозит". Малышка хохотала, ей было щекотно от моего дыхания, ее крохотные пальчики касались моего лица, и для меня это были прикосновения самого Бога.
  Она росла, становилась на ножки. Начала говорить. И с каждым месяцем, с каждым годом чувство благодарности к ней росло. Она болела, и временами было очень тяжело и страшно. Все мои силы отдавались лечению малышки. Недосып, разболтанные нервы - нормальный набор сопутствующих вещей. Может, она и за это мне должна? Еще чего! Я спасала, лечила ее потому, что по-другому не могла, потому что без нее жизнь мне была не нужна, потому что любое ее страдание, любая ее боль в тысячу раз сильней били по мне самой. Если хотите, это был материнский эгоизм: я заботилась о ней потому, что мне самой было хорошо только тогда, когда хорошо было ей. Я уверена, я знаю, что абсолютное большинство матерей рассуждают так же.
  Когда малышке исполнилось пять лет, я отказалась от предложенной мне престижной и высокооплачиваемой работы потому, что она требовала полного отречения от домашних забот, то есть и от забот о моей куколке в том числе. Я должна упрекать за это дочь? Жалеть об этом? Плюну в глаза каждому, кто посмеет даже заикнуться мне о таком. Ни секунды не жалею! Черт бы с ней - с работой, с карьерой! Ведь я, оставшись дома с моей лялькой, могла с самого близкого расстояния наблюдать, как растет моя малышка, как развивается, как осваивает то и это. Я могла сама гулять с ней, водить ее в театры, читать ей книги, ходить с ней в кружки. Я все время была рядом и не пропустила ничего. И я счастлива этим.
  Сейчас я знаю все (ну, почти все) о своей уже взрослой дочери, мы подруги и самые любящие друг друга люди на свете. Так что же она мне должна? И сколько? А главное, с какой стати? Человек, подаривший мне огромную радость жизни, человек, давший мне самую прекрасную на свете любовь, - еще за это что-то мне должен? Да это я по гроб жизни благодарна ей, и, видимо, всегда меня будет грызть червячок сомнения, что я что-то ей недодала, что-то осталась должна. Мне есть в чем себя упрекнуть, и меня это мучает. И потому я буду последним человеком на свете, если скажу своему ребенку: "Я для тебя святая, ты мне обязана". Нет, подобного не случится, слишком я люблю ее, мою уже взрослую девочку. И, вы знаете, она ведь все-таки платит мне. Она платит мне своей любовью. И нет для меня платы дороже.
  На мой взгляд, люди, лишенные одного из основных чувств - чувства любви к собственным детям, этакие нравственные инвалиды, и придумали заклинание, ставшее общественным постулатом, - "мать - это святое". Заметьте, произносить шаманские заклинания о "святости" и "долгах" предпочитают в первую очередь те родители, которым есть чего бояться в старости (холода, одиночества, равнодушия детей) и есть за что: за отсутствие собственной любви к своим сыновьям и дочерям.
  Наши дети ничего нам не должны. И тем не менее, если мы их любим по-настоящему, если они чувствуют эту любовь с детства и до зрелых лет, "расплата" неминуема, они отдадут тем, что дороже серебра и злата - любовью, заботой. И безо всякой агитации со стороны. Если тебя бросили дети, если они не любят тебя, если тебе некому подать пресловутый стакан с водой, значит, ты сам в этом виноват: ты был никудышным родителем, и тебе воздается по заслугам. А по кликушеским заклинаниям легко вычисляются негодные мамаши и папаши или уж совсем недалекие люди. Намотайте это на ус.
  
  Собственно, сейчас мне нечего к этому добавить, свою мысль я полностью выразила в материале. Но самое смешное и непостижимое, самое удивительное, что нашлись комментаторы, которые обвинили меня... в непатриотизме. А еще - в гнусных помыслах и взывании к низменным человеческим инстинктам! Шок... Безграничная любовь к ребенку - непатриотична? Понятие безусловного родительского долга - низменный инстинкт? Призыв быть любящими и хорошими родителями - гнусный помысел? Может быть, мы недооцениваем силу советской власти, может, ей успешно удалось вывести "нового человека"? Объясните мне, неразумной, а что, в этом новом человеке не нашлось места для мозгов?
  У меня больше нет комментариев по поводу таких вот... комментариев. Просто становится страшно, что огромную страну Россию начали заполнять мутанты с абсолютно иной, не человеческой моралью, с понятиями, от которых кричишь "караул" и мечтаешь с первым же космолетом отправиться на другую планету. Думаю, что с зелеными человечками, которых там можно встретить, я скорее найду общий язык, чем с существами, комментирующими мою статью в духе "защиты наших посконных ценностей". Возможно, это действительно их ценности. Тогда нормальным людям придется срочно искать убежища у жителей иных планет.
  О самой "желтой" на свете
  Этот мой рассказ о журналистке, с которой, собственно, и началась история опубликования "Мамы". Речь о той самой даме, которая своим беспардонным поведением спровоцировала меня на размещение книги в Сети. Я долго думала и, в конце концов, решила, что не буду называть ее имени, потому что для нее любое упоминание в каком бы то ни было контексте большая радость. А доставлять ей радость у меня нет никакого желания.
  Итак, в интернет-дневнике О.Б. я прочитала старательно изложенную гнусную ложь Галины Щербаковой обо мне. Тут же были и возмущенные комментарии самой О.Б. по поводу моей особы. Напомню, что много лет эта дама была главным редактором самой-пресамой "желтой" газеты в стране. Но что такое "желтизна" газеты по сравнению с "желтизной" мелкой душонки? Пустяк, не более того. Подумаешь, похабные фотки, подумаешь, советы по улучшению совокупления... Там хотя бы все откровенно честно и открыто. Разве можно это сравнить с душевной подлостью человека, который, зная, что лжет, даже будучи пойманным на этом, продолжает с наглостью необыкновенной клеветать на посторонних людей, в чьи семейные отношения он залез без приглашения?
  На самом деле поведение О.Б. было еще противнее... У нее был очень даже корыстный интерес к моей матери. За год до описываемых событий ее уволили из скандального издания, и дама после нескольких сытых и сладких лет осталась не у дел. Через некоторое время ей удалось найти кое-какую работу, но ни удовлетворения, ни прежних денег эта работа не приносила. И дама решила писать книгу. Примерно в это же время она вдруг (совпадение?) объявилась у моих родителей после двадцатилетнего, если не больше, перерыва в общении. Правда, в доме родителей она никогда прежде не бывала, значит, и с Галиной Щербаковой не была знакома, лишь с отцом они пересекались по работе. А со мной у нее вообще когда-то было мимолетное знакомство...
  Появившись в доме Щербаковых, О.Б. быстро смекнула, что к чему, и искусно изобразила из себя одну из "припадающих". Этого было достаточно, чтобы "мэтр отечественной литературы" благословила даму на писательский труд. Не знаю уж, как рассказывала О.Б. матери о своих "творческих" планах, но в уже изданной книге напечатаны материалы, не вошедшие в выпуски "супержелтой" газеты, боюсь, из-за излишней похабности. Например, О.Б. доносит до своего читателя, что кто-то знаменитый "перепахал" кого-то известного своим членом (это почти цитата). Возможно, конечно, что Щербакова тоже сладко любила эти темы. Иначе чем объяснить, что она, уже при смерти, согласилась написать предисловие к этому "тухло-клубничному" труду?
  Засев за написание "сверхжелтой" книги, О.Б. с увлечением взялась и за ведение ЖЖ-дневника - очень ей понравилась эта новинка! И вот там, очевидно, в благодарность за предисловие, она разместила ложь обо мне со слов моей матери с горестным вздохом праведной монашки: "Что ж это делается в миру!" Кто-то из моих знакомых наткнулся на запись и сообщил о ней мне. Бывает же такое...
  Естественно, я написала О.Б. в ее дневник свое мнение по этому поводу, призвав ее журналистскую совесть (хохочу от собственной наивности!) быть объективной и узнать обе точки зрения. Мадам слегка разохалась в ответ и все же попросила дать почитать мою еще нигде не опубликованную книгу. Я выслала текст. А в ЖЖ О.Б. теперь осталось мое опровержение, что вполне меня удовлетворило.
  Буквально через пару дней от О.Б. пришло письмо.
  
  Катя, я прочитала - со слезами на глазах. Хотя всякого и многого в жизни повидала и многое пережила сама. Бедная девочка, это все ужасно, невыразимо печально и страшно.
  Не могу - и не вправе - судить ни вас, ни Галину Николаевну. С Александром Сергеевичем меня связывают долгие годы сотрудничества в "Огоньке" и "Журналисте", я просто никак не могу относиться плохо к человеку, который мне в профессии здорово помог. Все остальное - за гранью моего понимания, хотя я не раз встречала родителей, которые рвали с детьми только потому, что те смели поступить не так, как они велели. Это ужасно, я всегда считала, что это идет от бескультурья, но Г.Н. в этом нельзя заподозрить, она образована и грамотна, очень умна и талантлива. Но что-то, очевидно, Господь не доложил в ее душу, чем-то обделил и обеднил, потому что любовь собственных детей - самое великое счастье на свете, лично я не обменяла бы его ни на что другое.
  Но вам, Катенька, надо убрать любое зло, вытравить его из души - это пойдет только на пользу вашему здоровью. Родители наказаны одиночеством и печальной старостью, не надо посылать на их головы проклятия - им и так не очень хорошо. И это вредно вам - зло ведь убивает обе стороны. А вам надо думать о себе, и жить, жить и жить - это такое прекрасное состояние, тем более вы еще молоды, а жизнь так коротка.
  Я иногда бываю в Израиле, у меня там живет моя дорогая подруга - довольно известный в стране журналист. Если вы не возражаете, мы могли бы встретиться в следующий мой приезд и пообщаться. Всегда рада вашим письмам, хорошо, что вы откликнулись, что с вами любящий и любимый человек. Важнее этого нет ничего на свете. А родители что ж - они прожили свою жизнь так, как хотели. И у вас тоже есть такое право.
  Будьте счастливы, Катя, и здоровы.
  Ваша покорная слуга размякла и "поплыла". "Какой милый, хороший, все понимающий человек!" - ликовала я. Конечно, это нормально - ее трогательное отношение к отцу, пусть так и будет, но это не помешает ей думать и обо мне хорошо! Я написала О.Б., что непременно жду ее в гости в Израиле, что буду рада видеть ее и прочие благоглупости. Занавес? Как бы не так.
  Буквально через три дня, зайдя на ее ЖЖ, я увидела, что... мое опровержение стерто и вся ложь в целости и сохранности висит на всеобщем обозрении. Боже, как я плакала! Но, отрыдавшись, приняла решение: выхода нет, книгу нужно срочно публиковать. Иначе неизвестно, до какой гнусности в своей лжи могут дойти мои родители или их подлые "припадающие".
  Потом время от времени я заходила в ЖЖ этой "желтой" журналюжки, наблюдала за ее постами. И вырисовывался, скажем прямо, портрет очень даже неприятного и гнусного человека. Однажды мадам "проехалась" по женитьбе одного многими любимого артиста. О. Б. раскудахталась, что, мол, женился парень в первый раз, хотя уже не юн, а жену-то взял молоденькую, но такую некрасивую, такую никакущую! Наверное, ехидничала О. Б., она очень умная, иначе как понять сей глупый поступок артиста? Далее прилагалось фото юной жены: прелестная девушка, юная, улыбчивая, очень хороша собой! Что это было? Дикая зависть к молодости? Тайная страсть к артисту? В любом случае выглядело это премерзко. На месте артиста я залепила бы этой бабе пощечину. Впрочем, он - джентльмен и женщину бить не стал бы, хотя стоило.
  Дальше - больше. "Наезд" на Арину Шарапову: она-де и страшная, и дура. Кому мадам заливает? Мы что - Арину не знаем? Одна из самых эффектных наших телеведущих, как говорится, умница-красавица, а уж как она нравится мужчинам - отдельная тема. Вот это, видимо, и взбесило плохо выглядящую, рыхлополную, одутловатую, давно потерявшую сексуальную привлекательность О.Б. По-человечески понять можно, но зачем же свою зависть так афишировать, да еще за чужой счет?
  Затем мадам ни за что ни про что опозорила друга юности. Он-де стал богатым, олигархом и сменил компанию: нашел себе других друзей (мерзавец!), у него появились иные интересы (подумать только!). О.Б. обиделась. Она заявилась в дом к старушке-матери "негодяя". Замечу, "негодяй" специально для матери выстроил целый дом! Вот туда-то и приперлась наша журналюжка, напилась со старушкой чаю; мама олигарха не сказала о сыне, к неудовольствию гостьи, ни одного худого слова. О.Б. решила это сделать сама: придя домой, тут же открыла свой ЖЖ и, разместив фото этой пожилой женщины, сообщила миру, что ее сын - мерзавец. Правда, толком не объяснила почему... Но это уже мелочи, правда?
  Однажды О.Б. взялась причитать на тему "понаехали тут". Ее, приехавшую в Москву в 70-е, вдруг стали дико возмущать среднеазиатские гастарбайтеры. Они ей, видите ли, вид города портят. Раньше она, понимаешь, на улицах встречала то известную артистку, то знаменитого писателя, а теперь только этих грязных и бедных людей, которые еще смеют разговаривать на своем языке. Очевидно, она искренне полагает, что ее появление в столице в свое время сильно украсило город. Ну-ну...
  В общем, отвратительный портрет нарисовался. А уж после смерти моей матери эта... О. Б. вообще позволила себе такое, за что уже морду бить недостаточно. Она сообщила миру о том, что я написала книгу "Мама, не читай!", а "мама прочитала - и умерла". Мерзавка вполне отдавала себе отчет в своих действиях, "желтая" душонка, видно, давно взяла верх над остатками человеческого.
  Еще когда мать была жива, О.Б. уже из смертельно больной женщины все-таки выдрала предисловие к своей книге и понеслась с ним в издательство. А еще она, где только могла, хвастливо разместила это самое предисловие на разных сайтах в Интернете. Кстати, само предисловие, видно, было вымучено матерью. В нем она в основном написала о себе, а о книге О.Б. отделалась одной ничего не значащей фразой. Зато О.Б. с гордостью оповестила всех, что это последнее произведение, написанное Щербаковой в ее жизни. Предисловие к грязным историям чужих жизней, старательно собранных грязными руками "желтой" журналюжки. Как символично!
  Режабек
  В мае 2010 года мой отец и мой "полубрат" Александр Режабек (это фамилия его отца, да и наша мать до конца жизни по паспорту была Режабек), объединившись в единый фронт против меня, сделали роковой шаг. Братец, который всегда страдал графоманией, вымучил "открытое письмо брата-алкоголика" под идиотским названием "Екатерина Шпиллер, не читай" и с провокационным подзаголовком "Отчего умерла моя мама, Галина Щербакова". Поздравляю автора и его редактора с "находкой" - письмо ко мне, где в каждом втором абзаце есть обращение "Катя", адресату предлагается... не читать! Не получился перифраз названия моей книги. Глупость вышла. Иногда следует думать, прежде чем писать.
  Сначала братец разместил материал на своей странице в СИ, где уже были никем не читаемые прежние его сочинения. Так бы и висел он там, практически не замеченный, но мой заботливый папа подключил старые связи и пропихнул это творение на сайт "Комсомольской правды". Да еще со своим сопроводительным словом:
  
  "Два месяца прошло, как не стало моего самого дорогого человека, моей Гали, в миру известной как писательница Галина Щербакова. И может быть, уже стало позволительным, имея в виду нормы порядочности и божьей морали, заговорить о тягостной истории, сопровождавшей уход из жизни этой самой светлой, помимо моей мамы, личности, встретившейся на моем уже длинном пути.
  Речь идет о тексте, сочиненном и распространенном в Интернете Екатериной Шпиллер, моей и Галиной дочерью, который начинается фразой: "Всегда проповедуя нравственность, Галина Щербакова вела бесстыдно безнравственную жизнь. Она могла талантливо придумывать красивые чувства в своих книгах, но в реальной жизни предпочитала их топтать". А заканчивается так: "А мама... Что ж, я понимаю, для мамы мое счастье, увы, хуже ножа острого". (Желающие прочитать сочинение легко могут найти его по названию "Мама, не читай!".)
  Нас всегда было двое - я и Галя. И какие бы трудности нам ни встречались, мы их одолевали вместе. И вот впервые я оказался один (предварительно оттолкнув протянутые ему руки дочери и внучки. - Прим. автора) - и перед трудностью, как мне теперь кажется, самой большой. Я обязан защитить от словесной скверны человека, который сам уже не в состоянии этого сделать. Но как? Опровергать, что он не вел "бесстыдно безнравственную жизнь"? Идиотизм. Или по пунктам - здесь неправда, вот здесь, и тут... Но тогда придется выдать текст не меньший, чем первоначальный. Но все еще хуже: я не в состоянии выйти и публично обличать автора во лжи (лжах) - это моя дочь (на самом деле он понял, что не в состоянии опровергнуть факты, а самое главное, ответить на острейшие вопросы, но, посмотрите, какой сейчас последует ханжеский выкрутас: я бить не могу, но с удовольствием посмотрю, как это сделает кто-то другой. - Прим. автора).
  Но есть Бог, есть! Впервые в жизни в, казалось бы, безвыходной ситуации на помощь ко мне пришла не Галя, а кто-то еще. Этим кем-то оказался наш сын.
  И я вспомнил (а вернее, никогда не забывал), как увидел его, почти двухлетнего, как он сразу обаял меня младенческим очарованием, и оно влилось в волшебную ауру его прекрасной мамы.
  Александр Режабек написал эссе, которое вы при желании прочтете. Скажу одно: "защита Режабека" проста, даже примитивна. Он рассказывает, как было на самом деле. Я не согласен с какими-то его оценками. Ну и что? Может быть, прав он. Но, повторюсь, все так и было на самом деле. Свидетельствую (жаль, что это не суд, где за лжесвидетельство привлекают к уголовной ответственности. - Прим. автора)".
  
  Из комментария Марины Казанцевой:
  Меня поразила фраза вашего отца, а не какие-то сыновние-дочерние интерпретации (заметил ли кто эту невольно проговорившуюся правду?): "Нас всегда было двое - я и Галя". Их было двое, понимаете? Не трое, не четверо, а двое - родители отдельно, дети отдельно. Я вот никогда не могла бы сказать о своей семье, что нас было только двое - нас сначала было трое, потом четверо, и это неразрывно, пока мы живы. Но это уже другая вселенная, иная манера мироощущения.
  
  И вот само "эссе". И ладно бы оно просто было скучным, плохо читаемым, натужно-ироничным и пошлоостроумным, так оно еще все построено на передергивании моих слов и подтасовках. Письмо, по замыслу авторов (а я вижу, что оно тщательно отредактировано, почти переписано рукой моего отца), должно было убить меня наповал. Сначала я читала совершенно спокойно. Ну, неумело описывает человек свое счастливое детство, столь отличное от моего, - что ж тут удивительного? Я и не говорила никогда, что у нас с ним было похожее детство, как раз, напротив, утверждала, что брат в нашей семье чувствовал себя намного лучше меня... С чем спорить-то? С его упреками, что я не знала того, что было до моего рождения? Это настолько глупо, что даже не смешно...
  Брат признается, что очень недоумевал, когда прочитал мою книгу, ему непонятно, о чем это я? С чего это я? Ну, правильно! Я же писала о своих ощущениях, о том, что происходило со мной, не с ним. Его в моей жизни вообще было как-то мало. Как и меня в его. У него другие впечатления от прошлого? Имеет право, на здоровье. Так что сказать-то хочет? Где разоблачения меня, нехорошей?
  Их все не было и не было. Режабек долго и занудно просто описывал свою жизнь в нашей семье. И не только в семье. Попутно он рассказывал о школе, друзьях, институте. Иногда он как бы вступал со мной в спор, но это было так неумно, что даже не вызывало желания возражать. К примеру, он напрочь забывал о том, что у нас восемь лет разницы и что я, в отличие от него, росла в Москве и понятия не имела, что такое провинция. Или не принимал во внимание, что он вообще-то был мальчик, а я девочка. Но это пустяки. Хотя вот этот кусочек произвел на меня впечатление.
  
  "Я, Катя, был их (родителей. - Прим. автора) товарищем и соучастником их веселой и интересной молодости. Я терпел их закидоны. Я присутствовал на всех их пирушках. Я не сердился, что остаюсь последним в садике и не знаю, кто меня заберет. И спокойно уходил иногда с совершенно незнакомыми дядями и тетями, потому что никто из родителей по неизвестной мне причине не мог за мной прийти. Я до сих пор не понимаю, что можно делать допоздна в редакции советской молодежной газеты во времена, когда подача информации в СМИ строго контролировалась и регламентировалась. И не приходилось тогда журналистам срочно ездить в места пожаров, землетрясений и преступлений. И вполне допускаю, что компашка друзей-газетчиков могла просто засидеться в кафе "Золотой колос", в котором со взрослыми неоднократно был и я. Но, Катя, во мне и моем детстве не было никакой исключительности. Так же росли и другие мальчики и девочки из семей журналистов. Мы были дети редакции. Я, Катя, был не просто сыном своих родителей. Я был их сообщником. А это совсем другое".
  
  Ах, как романтично быть если не сыном полка, так хотя бы сыном редакции! Нравилось, так нравилось! Не сломало психику ребенка, вот и замечательно. Не по этой причине стал впоследствии алкоголиком - тогда, действительно, какой спрос с родителей. Обратите внимание, уважаемые читатели, как легко и мило подается возмутительный факт: родители, видите ли, сидели и "бухали" в кафе, нередко забывая забрать маленького сына из детсада! Кстати, поверила - и сразу, даже без свидетельских показаний отца. Ибо крепко выпить и "погудеть" в компании было высшим и частым удовольствием моих родителей. Режабек прав: не было и не могло быть у советских провинциальных журналистов никакой авральной работы, они были банальными глашатаями Системы и подавали дозированные и сто раз проверенные "наверху" новости по четкому графику. Но им до дрожи хотелось быть Ремарками и Хемингуэями, этакими, по выражению Роберта Рождественского, мальчиками-ремарчиками. В первую очередь так же красиво пить спиртное. Красиво не получалось, а пить - еще как! А мальчик регулярно наблюдал это с раннего детства. И видел, какими веселыми и ласковыми становились эти взрослые в подпитии. Так может быть, все-таки это основа его будущего тяжелейшего алкоголизма?
  Еще один эпизод, который заставил меня поежиться.
  
  "Однажды я с родителями мирно стоял на веранде, когда вдруг послышался дикий крик. И мы увидели зрелище. Ты, Катя, с выпученными глазами улепетываешь со всех ног, а за тобой гонится здоровенный, ростом с тебя саму, красивый петух с соседнего участка. Я думаю, родители специально попросили соседей, чтобы они натравили на тебе эту разъяренную птицу. Самое глупое в этой ситуации было то, что никто толком не понимал, как тебе помочь. Вряд ли существуют правила борьбы с разозленными петухами. И, видимо, поэтому родители почему-то обратились ко мне. Мол, давай, сделай что-нибудь. А что я мог сделать? Честно говоря, перспектива быть поклеванным петухом меня вовсе не прельщала. Но я все-таки был мальчишкой, а в руках у меня был сделанный мною же самим лук. И, почти не колеблясь, я натянул тетиву и выстрелил. И, самое смешное, попал в петуха, и тот, вскудахтнув как курица, позорно бежал с поля боя".
  А я ведь не забыла... Я настолько тогда испугалась, что до сих пор четко помню, как все было: я лежу на земле, а никуда не улепетываю, а петух уже топчет меня своими лапами и целится клювом в лицо. Мне ужасно страшно, кажется, я кричу. Ага, выясняется, что родители, которые все это наблюдали со стороны, спокойно говорят брату: сделай что-нибудь. Инстинкт спасать маленького ребенка от смертельной угрозы не проснулся ни у кого из них! Мне было года три-четыре? Я помню, что спас меня брат. А вот родителей не помню... Что ж, Режабек честно рассказал, как было дело. Мама и папа с интересом наблюдали за петушиной атакой...
  Режабек обошел молчанием один из самых главных моих кошмаров детства, когда он в течение нескольких лет лапал меня, маленькую девочку, по ночам. Я написала об этом в книге, а он будто этого не заметил! Струсил? Нечего сказать? А, впрочем, как тут оправдаешься? Но какую же нужно иметь наглость, чтобы не забиться от стыда за свои юношеские мерзости в дальний угол, а с пьяным ухарством строчить свои "эссе".
  Но чем ближе к концу сочинения, тем больше наглости позволял себе этот человек, с которым мы не общались уже 20 лет и который забыл о существовании сестры еще задолго до своего отъезда в эмиграцию. Не буду разбирать по косточкам все это письмо брата-извращенца, откомментирую лишь некоторые фрагменты, характеризующие истинную суть всего опуса.
  
  "Ни писателем, ни журналистом ты, Катя, не стала. И чем больше я общался с матерью, тем больше понимал, что, продолжая в финансовом отношении эксплуатировать ее, ты, помимо всего, превратила ее в помойное ведро для своих комплексов, жалоб на то, что тебя не ценят, подсиживают, что все к тебе несправедливы, а мир и вообще просто ополчился. И чем дальше, тем хуже".
  По этому плохо отредактированному абзацу (что ж ты, папа! - Прим. автора) я не могу достоверно установить, кто тут лжец - Режабек-сын или Режабек-мать? Мы с первым мужем жили на собственные деньги, не шиковали, конечно, но с родителей не тянули. Махровая ложь, гнусная тем более, что я доподлинно знала, как очень даже кругленькие суммы не два и не три раза "уезжали" в Израиль, к брату. Впрочем, мне дела до этого не было никакого. Ни единого раза я не задавала им вопросов на эту тему, не единого раза мне и в голову не пришло даже размышлять об этом. Так что не Режабеку читать мне мораль про финансовую помощь. Тем более сейчас, когда, боюсь, он живет на родительские деньги. Впрочем, не могу утверждать доподлинно: недавно до меня дошли слухи, что от Режабека откупается его бывшая жена - дает ему деньги и на жилье, и на еду, и на водку, то есть содержит 53-летнего мужика, не инвалида, не кормящую мать, а бывшего мужа-алкаша, который не хочет работать. В общем, не этому опустившемуся человеку читать мне мораль об иждивенчестве. За мной нет подобного греха. Кто бы об этом ни врал - Режабек или его мать.
  По словам братца, я никем не стала. Сначала разберемся, кто это утверждает. Это человек, который скрупулезно перечисляет свои заслуги перед человечеством, выставляя напоказ свои дипломы и звания. Ни то, ни другое сейчас уже ничего не стоит - из медицины этого застарелого алкоголика давно выгнали. Писателем он не стал и не станет никогда по причине очевидной бездарности. Уже много лет Режабек пытается доказать миру, что он - гениален, с Чеховым и Булгаковым на дружеской ноге и мог бы им покровительствовать если не в медицине, то в литературе. Но любой, даже не слишком искушенный читатель может, просто взглянув на творения братца, понять, что способностями здесь и не пахнет, к литературе это не имеет никакого отношения.
  Лет пять назад у нас дома в Москве раздался звонок. Я обалдела: звонил Режабек. Не знаю, трезвый он был или уже "усидел", как обычно, бутыль "вискаря", но он абсолютно серьезно предлагал через меня моему мужу-издателю опубликовать его творения, утверждая, что мы все обогатимся, озолотимся, ибо он - гений. Женя, почитав его сочинения, расхохотался. Он сказал, что ему нередко приходилось иметь дело с графоманами, но никто из них про "обогащение" даже не заикался, для этого нужно было обладать манией величия.
  Так вот, этот самовлюбленный неудачник решил просто голословно оболгать меня. И вы знаете, отчасти получилось. Мои ненавистники, которые образовали кружок почитателей моего братца (я имею в виду его форум по поводу моей книги, не подумайте, что эти почитатели еще и читатели режабьего графоманства), с удовольствием подхватили тему и понесли "в народ". "Она не работала, всю жизнь на диване лежала! Ее муж и мать содержали! Она никто и ничто!" - стали там и сям выкрикивать эти кликуши. Что ж, давайте разбираться с этой клеветой.
  Итак, до рождения дочери я два года работала в библиотеке. "Тоже мне - работа!" - высказалась по этому поводу идейная сестра Режабека - такая же, как и он, литературно бездарная Брунгильда. Что ж, вот так незатейливо взяла одна "гоминидка" и оскорбила очень уважаемую профессию библиотекаря. В какой-то мере ее презрение - это показатель отношения к библиотечному делу в некогда "самой читающей стране". За время работы в библиотеке Центрального дома журналистов я заработала пожизненную аллергию на книжную пыль, но тем не менее по сей день вспоминаю эти годы с теплотой. И ничего ни постыдного, ни зазорного в своей той работе не вижу. Ну что поделаешь, если наша "интеллигенция" вот так смотрит на эту деятельность! Раньше я полагала, что презрительно относятся к библиотекам только маргиналы.
  Потом я работала машинисткой в редакции одной центральной газеты. И так до родов я работала, и дома не сидела. И потом еще шесть лет работала. Но поскольку я не собиралась в своей книге расписывать, подобно Режабеку, собственные достижения и победы на трудовом фронте, не фиксировала внимание читателей на своей деятельности. Книга была о другом. Однако теперь придется.
  За шесть лет я сделала весьма неплохую карьеру. Когда дочке было четыре года, я начала работать на популярнейшем радио, сперва обычным секретарем, но уже через несколько месяцев стала сценаристом, режиссером и "голосом" самых известных в то время рекламных аудиороликов, зарабатывая часто вдвое, а то и втрое больше сослуживцев-журналистов. В то время я стала получать много заманчивых предложений интересной и перспективной работы. В результате я выбрала себе столичный глянцевый журнал и, пройдя конкурс, получила место ведущего редактора. Я не только справлялась со своей работой в редакции, но и успевала при этом еще публиковаться в разнообразной столичной прессе (например, в журналах "Крестьянка", "Домашний очаг", "Огонек" регулярно появлялись мои материалы). В конце концов, меня пригласили на должность главного редактора популярного журнала медицинского направления. А еще в моем литературно-публицистическом багаже четыре книжных издания. И только изнурительная болезнь не позволила мне дольше работать.
  Из-за этого меня объявили бездельницей и лентяйкой?
  Это я сама была недовольна собой и считала, что способна на большее, я сама себя поедом ела, что не достигла большего. Я и по сей день не считаю, что сумела сделать в этой жизни что-то настоящее, большое, то, о чем мечталось. И мне в голову не приходило надуваться от гордости по поводу публикаций в известных изданиях, как это сделал Режабек, вспоминая замшелые времена советской власти, когда у него прошла пара заметок... Эта его гордость так ничтожна и унизительна для него же! Но он этого даже не понимает.
  И зарабатывала я, когда работала, очень достойные деньги, не меньше мужа. Так что опять соврал Режабек.
  Еще меня потрясла наглость, с которой Режабек придумал несусветную чушь, будто мои родители растили Алису. О-па! От возмущения и злости я чуть не швырнула мой бедный ноутбук о стену. Вот как это было на самом деле. Обычно по пятницам мать звонила и елейным голосом спрашивала: "Ты привезешь нам ребенка?" На выходные им очень хотелось получить игрушечку-развлекуху. Конечно, я привозила. Алиска бывала у них до воскресенья. Вечером накануне понедельника мне возвращали "куколку". Я получала назад едва дышащего от перекорма ребенка, капризного и плохо управляемого. С "куклой" играли, разрешая ей все что угодно и не заставляя ничего делать, выполняли любые ее капризы. Двух дней для малышки вполне хватало, чтобы превратиться из маленькой послушной девочки в избалованного Плохиша. Потом, как минимум, пару дней нужно было приводить ребенка в норму. Не единожды я объясняла родителям, что так нельзя. И что слышала в ответ?
  - Мы - бабушка и дедушка, мы не обязаны воспитывать. Да, мы будем баловать и делать то, что нам всем приятно. Имеем право!
  - А мне потом расхлебывать?
  - Ничего, справишься.
  Ни одного раза мы с Климовым не съездили вместе в отпуск - ни разу! Потому что, хотите верьте, хотите нет, мне даже в голову не приходило попросить родителей взять к себе мою дочь дольше, чем на пару дней. Мать давно уже сумела установить такое правило жизни: поскольку ее работа - святое, никто не вправе посягать ни на один лишний час ее времени! Растить, воспитывать мою дочь? Ну, нет, только поиграть в куколку и в строго определенные часы. А я и не возражала, я ведь никогда не могла расставаться с Алиской надолго... А долго для меня - это та самая пара дней. Я ужасно скучала, без дочери дом казался холодным, пустым и страшным. Но все-таки интересно, это мама так беспардонно лгала, или в слабой голове брата так трансформировалась информация, или просто Режабек сам придумал, что мать растила и воспитывала внучку, а я тем временем лежала на диване и ела пирожные.
  Вернемся к моему "безделью". Да, в самые последние годы стараниями "любящей" родни я уже просто не могла работать. Заболела и слегла. Слегла в прямом смысле этого слова. И на ноги меня поднимали в больнице. Но, даже выйдя оттуда, я не была способна работать, долго еще не могла... Хотя предложения были весьма заманчивые, но, увы...
  А Режабек вообще облажался по полной программе. Его не было в Москве, в России 20 лет, что он знал? Слышал ли меня по радио? Читал ли мои статьи в московской прессе? Или мать выдавала ему лживую информацию обо мне, возможно, чтобы пощадить его пьяное израненное самолюбие? Уверена, что все было именно так: мать не хотела травмировать моими успехами пьющего и ничтожного сына. Жалела убогого. Так, если помните по моей книге "Мама, не читай!", она когда-то пожалела мою невестку (в книге я назвала ее Мурочкой) и попросила меня, 15-летнего подростка ни в коем случае не надевать при ней новое красивое платье, чтоб не огорчать юную жену брата.
  
  "А на матери ты просто паразитировала, и чем старше становилась, тем сильнее. Ведь ты, даже когда писала книгу, не случайно сделала ее продолжением "Вам и не снилось". Ведь кто тебе, такой талантливой, мешал написать что-то свое? Но ты не стала. Все было просчитано. Напиши ты что-нибудь просто от себя, шанс быть опубликованной был бы равен нулю. Напиши продолжение "Вам и не снилось" какая-нибудь Люба Холобудина из Урюпинска, и ее шанс опубликоваться был бы нулевым. А тут почти беспроигрышный вариант. Талантливая дочка пишет продолжение романа талантливой матери".
  
  Ага, вариант беспроигрышный. Его придумали издатель с матерью. И мать меня очень долго уговаривала написать продолжение, потому что издатель этого сильно хотел. Матери понадобилось немало времени, ведь я отказывалась, не чувствуя в себе писателя. И неправа была в одном: дала себя уговорить и написала. На этом мои писательские "амбиции" и закончились. Об этом подробно рассказано в книге, но Режабек эту деталь "упустил".
  А вот бедный мой брат навсегда останется никому не нужной Любой Холобудиной, не буду писать откуда, чтобы город не обижать.
  
  "Как ты честно сообщила всем читателям, правда, в несколько завуалированной форме, перепихнуться с другими мужиками тебе проблемы не составляло, а идея найти обеспеченного мужа давно не оригинальна и придумана не тобой".
  
  То, что он давно заслужил получить по пропитой физиономии от моего мужа, Режабек уже знает из личной переписки. Он вырос в семье "совков" и продолжает сам оставаться "совком", а потому не ведает, как ведут себя настоящие мужчины, когда подобные мерзости говорят об их женщинах. Как мужчина Режабек - полное ничтожество, раз позволяет себе подобное. Он и потом позволил себе многое, об этом рассказ впереди...
  Я знаю, что с юного возраста тема про "перепихнуться" - его любимая. Потому он и щупал темными ночами меня, маленькую девочку. У него, очевидно, были сильные поллюции, эротические сны и прочие юношеские проблемы. И ему срочно надо было "перепихнуться". Хорошо, хоть он побоялся это сделать с маленькой сестренкой, великий ему за это поклон. Кого ж ему сейчас щупать, бедному, после того как жена бросила несчастного алкаша?
  Хочу еще обратить внимание читателей, что все эти мерзости про "перепихнуться" редактировал и размещал на своем сайте мой отец. Как после этого называть такого человека? Я не знаю это рыбьеглазое существо в очках, не знаю. Папы такими не бывают.
  А теперь немного отвлечемся от увлекательнейшего разбора "эссе" Режабека. Такие типы, как мой братец, умеют удивительным образом переворачивать все с ног на голову, перевирать, передергивать и в результате бесконечно лгать. Такие типы нередки в нашей жизни, особенно часто они встречаются среди, как нынче модно выражаться, лузеров, озлобленных на весь мир неудачников и во всех смыслах непривлекательных людей. Они сами осознают свою ущербность, но, вместо того чтобы что-то изменить в себе, как-то поработать над собой, начинают трясущимися от злобы и зависти руками собирать коллекцию чужих промахов, неудач, недостатков.
  Именно среди этих людей Режабек, естественно, нашел и понимание, и поддержку. Благодарные его читатели с наслаждением бросились разбирать мою жизнь, мою личность, причем не столько с его слов (ему особенно обо мне и сказать-то было нечего), а в большей степени, как это ни смешно, из моих рассказов о себе. Я писала, что из меня не получилось музыканта, что я не умела шить, была некрасивой, неловкой, не умела строить отношения с противоположным полом... Вывод последовал незамедлительно: мерзкая дочь до смерти завидовала успешной, красивой, талантливой матери, а сама была во всех отношениях бездарной и уродливой. Что ж, жалкие люди понятия не имеют, что такое рефлексия и как человек сам может о себе нелицеприятно думать, как строго он может спрашивать, требовать с себя, быть неудовлетворенным собой, страдать из-за этого, подчас бывая безжалостным к себе, а потому несправедливым.
  Сейчас на ближайшие пару абзацев мне придется засунуть всю свою рефлексию куда подальше, посмотреть на себя со стороны вроде бы чужими глазами и рассказать о Катерине Шпиллер как бы словами других людей. Те, кто все понимает и так, у кого во время прочтения "Мамы" не возникло никаких мыслей о моем ничтожестве, лучше пусть пропустят, не читают следующий кусок, потому что перед ними мне будет неловко. Но, видите ли, друзья мои, придурков, что радостно обсуждали мою "бездарность" на основе моих же оценок, надо все-таки поставить на место, ибо они забылись.
  Итак. Училась я всегда почти лучше всех в классе. Нет, не была самой лучшей, но в первой тройке - точно. Музыкантом не стала, но играла на фортепиано вполне прилично, для домашнего музицирования - очень даже неплохо. Легко подбирала музыку - слух у меня абсолютный. Сама покупала ноты и разбирала отнюдь не простые вещи. Кстати, в отличие от меня, мать, которая всю жизнь повторяла, что ее в детстве учили играть на пианино, ни разу не села за инструмент и не сыграла даже "Чижика-пыжика", сколько я ее ни просила. Чему и как музыкально "образовывали" мою талантливую маму, так и осталось загадкой. С годами я поняла, что она просто не умеет играть.
  А потом я еще научилась играть на гитаре и под собственный аккомпанемент пела песни Окуджавы, Высоцкого, Никитина и многих других замечательных авторов. Во всех компаниях меня всегда об этом просили. Говорят, у меня хорошо получалось. Жаль, что уже лет пятнадцать как забросила это дело...
  С детского сада в меня всегда был влюблен какой-нибудь мальчик. Причем мне везло: мальчики были хорошие. Помню, как с пятого по восьмой класс за мной прямо-таки ухаживал парень: он провожал меня в музыкалку, дарил какие-то милые пустяки, водил в кино, в общем, очень старался. Другое дело, что я была, увы, равнодушна ко всем и не ответила ни на одно ухаживание. Вообще относилась к этому спокойно. И, кстати, никогда не болтала о мальчиках с подругами, не хвасталась, как многие другие девочки, коллекционировавшие всякий случайный взгляд в свою сторону, ибо расценивали его как влюбленный. Почти ежедневно я слышала от одноклассниц: "Он влюбился в меня, та-а-ак смо-о-отрит!" У меня подобное поведение всегда вызывало недоверие, а потому я хихикала и предпочитала вообще молчать на эти темы.
  На дискотеках я танцевала так, что вокруг собирались зрители, смотрели, а потом аплодировали. Я была гибкой, пластичной, музыкальной. Танцевать я умела очень хорошо с самого детства. Сколько поклонников я этим "срубала", правда, не нужных мне пока поклонников. После каждых танцев больные ноги мне жестоко мстили. Но не танцевать я не могла.
  Когда я стала уже совсем взрослой и у меня возникали романы, то все они были исключительно с весьма нетривиальными мужчинами. Это были победители в жизни, блестящие в общении, хорошо образованные и небедные люди. Им было со мной хорошо и интересно - они постоянно в этом признавались. Но я сама быстро прекращала эти отношения, потому что мне нужна была любовь, а ее не было, по крайней мере, с моей стороны. Пришла она, наконец, когда мне было 37 лет.
  Сейчас мне 45. Благодаря тому что я всегда занималась физкультурой, плавала, посещала косметолога и следила за собой, выгляжу лет на десять моложе. Продолжаю заниматься спортом, исключая периоды обострения болезни, когда это просто невозможно.
  Да, я готовлю не очень хорошо. В нашей семье этим занимается Женя: он обожает творить пищу богов и умеет готовить так, что на кухне никакой женщине просто нечего делать. У нас распределение обязанностей: Женя готовит, я слежу за чистотой нашего большого дома. И он всегда сверкает и сияет. Правда, для серьезной домашней работы у нас есть домработница.
  Про свои профессиональные успехи я уже рассказала. На радио в свое время я часами не выходила из записывающей студии - приходилось делать по несколько рекламных роликов в день: их в основном поручали именно мне, потому что знали - я сделаю хорошо.
  Когда я работала в печатных изданиях, то ежедневно слышала в свой адрес:
  - Кать, придумай тему номера!
  - Катюша, нужна идея рекламы! Придумай, пожалуйста!
  - Катенька, отредактируй именно ты, пожалуйста!
  - Катерина, нужен заглавный материал в этот номер. Как это - почему ты? А кто же, кроме тебя?
  - Екатерина Александровна, не могли бы вы помочь мне с этим материалом?
  - Катеринасанна, вы опять не пойдете на встречу главных редакторов? Что на этот раз говорить?
  
  Пора заканчивать этот парад самовосхваления... Ах да, еще одно! Внешность, моя "уродская" внешность, из-за которой я якобы так омерзительна окружающим (именно так меня представил кое-кто, прочитав мою первую книгу). Да, я не люблю зеркал, стараюсь глядеть в них пореже, потому что они меня не радуют... Но сейчас на минутку забуду об этом и как бы дам слово другим людям, знавшим и знающим меня. Они часто называют меня красивой (явный перебор, конечно), еще чаще - очень интересной, стильной, прелестной, очаровательной. И не только в качестве комплимента в глаза, но именно этими словами говорили обо мне не при мне, хотя до моих ушей, как водится, это доходило. И еще: те самые успешные, интересные во всех смыслах мужчины вообще-то не склонны были "кидать глаз" на не то что уродливых, а даже просто невзрачных женщин. Да и Женя мой смолоду славился тем, что у него были только красивые дамы сердца - об этом в его компаниях ходили легенды. Других женщин Женя просто никогда не замечал... В общем-то при таком раскладе можно смело бросать вокруг себя победные взгляды и укладывать поклонников в штабеля. Но вот не умею, не дано. Но это мне не дано, я не умею!
  Нормальных людей, которых я просила пропустить предыдущие абзацы, где мне пришлось напрочь забыть всякую рефлексию, вновь приглашаю к чтению. Вернемся к "эссе" братца Режабека и к его персоне.
  Несколько слов об удивительной глупости Сашки. В своей книге я пощадила и его, и его жену, и его детей. Я не называла ни их фамилий, ни страны, куда они уехали, даже имя его жены изменила. Мою "оплошность" исправил сам Режабек, и теперь весь свет знает, что он - Режабек, его жена - Валерия Шарай и что живут они в Израиле, в городе Реховоте. Видит бог, не знаю, зачем он сам это сделал! И еще удивлялся: а че это ты, типа, сестренка, придумала Лерке имя Мурочка? А то, братишка, что жалко мне стало и ее, и ваших детей, ибо иметь отца и мужа (даже бывшего) с подобной "славой" - сомнительное удовольствие. Очевидно, ты думаешь иначе. Твое право.
  В этом грязном "эссе" еще много моментов, на которых я могла бы "потоптаться". Но, думаю, умному читателю и так уже все ясно. Однако есть одна тема, приводящая меня, к сожалению, в состояние озверения. Ну, не могу я ее спокойно воспринимать. Это тема моей болезни.
  
  "Я, Катя, восхищен тем, сколько сил ты потратила, пытаясь убедить окружающий мир, что тяжело больна. Но, если наивный и любящий муж (даже мужья) вместе с родителями покупались на эту удочку легко, то с врачами было сложнее, потому что они не очень были впечатлены твоими жалобами. И как ты сама, Катя, пишешь, ты только методом проб и ошибок нашла, наконец, доктора-спасителя, который, удивившись, как его дураки-коллеги сразу не догадались, поставил тебе диагноз болезни, которой у тебя в природе нет. Я, Катя, весьма скептически отношусь к российской медицине, хотя уверен, что и там полно отличных докторов, но, извини, я могу отличить медицину от прибамбасов. Поэтому твоя душераздирающая история о настолько запущенной болезни, что тебе даже пришлось ставить капельницу, меня ни в чем не убеждает. Сходи в Израиле к частному доктору, заплати деньги и получишь капельницу, заплатишь больше - получишь две. Зайди в частную клинику, и, если твои средства позволяют, тебя убедят, что дело швах и нужно лечь на обследование и лечение. И из-за той же проклятой недоверчивости, услышав рассказ о единственном докторе-спасителе среди многих других неспасителей, я не закатил от умиления глаза, а подумал, что шарлатанам хорошо живется. А еще удобнее, когда вралей два, один делает вид, что болеет, другой, что лечит, платит-то все равно третий, муж Женечка".
  
  А вот теперь меня послушай, алкаш. И в России, и в Израиле я лечилась не в платных клиниках. В Израиле в известной тебе больничной кассе "Маккаби", можешь справиться. Ни одного шекеля сверх страховки! И в России меня и амбулаторно, и с госпитализацией лечили в обычных заведениях, бесплатно, а потому условия были, кстати, не ахти. Просто врачи там классные, не чета некоторым спившимся хвастунам. Так что в этом смысле моя болезнь не разорила моего мужа ни на копейку, ни на агору. Лекарства дорогие, да, но в Израиле, если ты еще помнишь, больничная касса оплачивает 85% стоимости лекарств. Кстати, поскольку с трудом подобранное мне основное (помимо дополнительных) средство в корзину субсидируемых препаратов не входит, лечащий врач безо всяких моих просьб написал специальное письмо руководству "Маккаби", где, описав мою историю болезни, обосновал необходимость субсидирования конкретно для меня этого препарата. Иначе мне было просто не выжить. К чести больничной кассы и здравоохранения Израиля сообщаю, что разрешение было получено. Но ты же способен посрамить медицину любой специальности и государственной принадлежности. Так давай, укажи неразумным израильтянам на их "ошибку", "разоблачи" меня и выставь себя на посмешище.
  А еще я приглашаю тебя на прием к моему психиатру вместе со мной - она уже как-то интересовалась, что это за доктор такой, который на расстоянии по косвенным данным ставит диагнозы без осмотра больного, да еще не стесняется их предавать огласке? Пойдешь? Думаю, струсишь.
  
  "Если помнишь, Катя, то до того, как я полностью прочитал твою исповедь, я в переписке предположил, что у тебя синдром Мюнхгаузена, чем вызвал бурную негативную реакцию семьи Шпиллер. Я прошу прощения за допущенную ошибку. Для этого синдрома у тебя недостаточно критериев. Хотя я бы даже гордился таким диагнозом, уж больно название оригинальное. У тебя, Катя, вообще нет ни синдрома, ни заболевания. Есть только определенный тип нарушения личности. А лекарств от этого не существует. Ты, сестренка, страдаешь (этот глагол не очень подходит по смыслу) от нарциссизма, осложненного патологической завистью к маминой славе".
  
  Ну, это все то же самое: переваливание с больной головы на здоровую. Я маминой славе всегда радовалась, а вот ты смертельно завидовал. Я помню, как ты смолоду пописывал и змеей шипел, если тебе не аплодировали. У меня таких закидонов сроду не было. И нет. А как журналист я состоялась, правда, тебе об этом неизвестно, от тебя скрывали, чтобы не ранить неуемную гордыню.
  "Ты, Катя, много места в своей исповеди посвятила описанию симптомов своей неизлечимой болезни, употребляла такие термины, как "послеродовая депрессия" и "депрессия". Лучше бы ты этого не делала. Конечно, на невежественных людей, вроде твоих подружек-интеллектуалок, это может произвести впечатление, но у любого грамотного доктора это скорее всего вызвало бы только насмешку".
  
  "У грамотного доктора". А ты-то здесь при чем? Пока что брезгливость, а не насмешку, вызываешь у своих коллег ты, слава богу, бывший доктор Режабек. Если бы ты только знал, какую брезгливость! Самое мягкое, что я слышала от них в твой адрес - "клинический идиот". А как еще называется врач, который ставит диагноз пациенту, не видя его 20 лет, не поговорив с больным ни разу, основываясь только на том, что ему кто-то рассказал? Господа врачи! Вы признаете в этом шарлатане своего коллегу?
  
  "Развлекло меня описание и твоих попыток самоубийства. Что-то типа "...я взяла горсть таблеток и хотела проглотить, но какая-то сила остановила меня". Ты, Катя, на кого хочешь произвести впечатление? Ты таблетки даже в рот для виду не положила. А полное трагизма описание, как ты резала себе вены... Ты, по твоим словам, нанесла себе страшные раны, но кровь почему-то не потекла. Что ж это за раны такие? И в каком месте ты их наносила? Вообще-то, где режут самоубийцы вены на руке, знает любой дурак, и вызвать порезом кровотечение из них не составляет большого труда. А, может, ты просто поставила себе усложненный вариант пробы Пирке[6]? А рассказ о том, как ты после резания вен чудом еле-еле доползла до кровати... А почему ты, собственно говоря, ползла? Что тебе мешало? Ты резала руки, а не ноги. Кровь у тебя не пошла. Значит, кровопотери не было. Так почему же еле-еле? Я, работая в приемном отделении больницы в Израиле, насмотрелся, слава богу, всякого, в том числе и на самоубийц, и есть среди них одна совершенно определенная категория. Это те, кто совершает, чтобы привлечь к себе внимание окружающих, демонстративную попытку суицида, при этом стараясь не нанести себе особого вреда и ни в коем случае не собираясь умирать, и весь спектакль устраивается или в присутствии близких, сразу приходящих на помощь, или в непосредственной близости от телефона, чтобы немедленно вызвать "скорую помощь". Привет тебе от них, Катя. А что стоят в исповеди твои полные скрытого кокетства разговоры про смерть и новое самоубийство, которое ты, конечно, не совершишь, чтобы не причинить горя любимому человеку Женечке. Я так и вижу тебя стоящей с этими словами на сцене любительского театра".
  
  Значит, тебя, братец, это описание развлекло. (Привет тебе, мой рыбьекровый папа-редактор! Тебя тоже это развлекло?) Может, дурак и знает, как резать вены на руке, а у меня вот, увы, не получилось. Таблетки в рот - для вида? Вообще-то я их проглотила... Потому и ослабла, потому и с трудом потом доползла до кровати. А тебе весело, ты стебешься по этому поводу, шутишь, забавляешься. Ну, прямо как гоголевская унтер-офицерская вдова! Любишь порку? Я тебе потрафлю. Специально привожу такие большие цитаты из "эссе", чтобы все собственными глазами увидели, каков ты фрукт.
  Любому чудаку ясно, что если бы то была демонстрация, мать с отцом узнали бы о произошедшем моментально. А я впервые рассказала об этом только в книге. Но тебе это было слишком сложно понять. Так на кого демонстрация была рассчитана? Неужели на Шуричка? Какой смысл, зачем? Я под страхом смерти (его смерти!) запретила тогда мужу хоть полслова рассказать родителям. Все эти годы происшествие было нашей тайной. А вот шрамы на руках у меня до сих пор остались. Эх, ты - хромой "логик"!
  
  "Забудь, Катя, про депрессию. Это не про тебя. Она у тебя какая-то странная и, по твоим же словам, удивительным образом проходит, когда ты сидишь с Женечкой в Риме в кафе и пьешь красное вино или когда шляешься по бутикам. Твой случай - это настоящий case report[7] для солидного психиатрического журнала".
  
  А ты, Режабек, навсегда забудь, что ты когда-то был мужчиной, врачом и считался приличным человеком. Больше этого не будет никогда. Никогда! Понимаешь, что это означает? Не хочется ли себе сделать "пробу Пирке"? Основания есть.
  Можно было спорить со мной. Можно было описывать свое счастливое детство и утверждать, что наша мать - самая лучшая на свете. Можно было по-разному пытаться защищать ее "честь", но, за неимением других аргументов, взять за основу отрицание моего заболевания, осмеивать то, что мучает меня столько лет, что сделало меня инвалидом - это уже последняя степень подлости, тем более что ты прикрываешься дипломом врача.
  Оставить все это безнаказанным я не могла. Скажу откровенно, во многом благодаря твоему "эссе" появилась эта книга.
  
  На первый взгляд кажется, что Режабек предельно откровенен в своем "Письме брата-алкоголика". Но это только на первый взгляд, и только кажется. Что посторонний читатель узнает об авторе, закончив чтение его текста? Ну, помимо "выдающихся" достижений в области медицины и литературы? Узнал ли читатель о том, как умучивал Режабек своим алкоголизмом близких, как за ним, в стельку пьяным, уделывавшимся прямо в постели, прибирала его несчастная жена, как дети постоянно видели невменяемого папочку? Рассказал ли честно Режабек о том, какие проблемы из-за дикого неблагополучия в семье начались у его старшего сына? Наконец, понял ли читатель, кто сейчас воспитывает и кормит его детей, двое из которых еще далеко не совершеннолетние?
  А еще этот "эссеист" отчего-то скромно умолчал о том, как лет десять назад он приезжал в Москву лечиться от алкоголизма. Врача, кстати, для него нашла я. Он приехал и поселился у родителей. Со слов матери, начался ужас. Она находила водочные заначки в самых невообразимых местах, вплоть до мусоропровода. Сашка постоянно должен был "принимать на грудь", иначе он становился агрессивным, злобным, хамил матери, как последний грузчик. Она плакала каждый день, звонила мне и плакала.
  Лечение было начато, но в один момент Режабек забуянил, заявив, что не желает больше лечиться. Мать снова позвонила мне и, рыдая, сказала, что больше не может выдерживать присутствие сына. Я испугалась за мать, и пришлось мне проводить молниеносную операцию по высылке Режабека из страны. Буквально через пару дней братец улетел в Израиль. А мать потом еще очень долго болела, не могла прийти в себя. Ну что бы братцу не рассказать эту милую историю? Что за скромность на него напала?
  Что-то подсказывает мне, что моя "активная" родня собирается сменить тактику и вскоре начнет утверждать, что я вовсе не здоровая симулянтка, а, напротив, совсем больная, совсем сумасшедшая, к примеру, шизофреничка. И тогда какой с нее (с меня) спрос? Ну, мелет что-то ненормальная, нельзя же ей верить. А что, с них станется: после всего сказанного и написанного "на голубом глазу" начать утверждать прямо противоположное. Только кто же им после этого поверит?
  Ну, и в конце, так сказать, "до кучи", "эссеист" обвинил меня и в смерти матери. Врач Режабек знает, что абсцесс в печени - это, разумеется, моя вина. А как же иначе?
  Самым интересным оказалось то, что публикация на сайте "Комсомольской правды" сделала великолепную рекламу моей книге. Количество новых читателей только на одном сайте СИ превысило 500 человек в день! А сколько дивных писем посыпалось на меня буквально со всего света! Я уже не говорю о реакции на эту историю СМИ и издательств. Моя книга стала объектом их пристального интереса. На этот побочный эффект братец с отцом явно не рассчитывали. Так часто происходит при дефиците серого вещества в черепной коробке.
  * * *
  ...Я стараюсь придумывать себе всякие "задания", чтобы у меня был повод сесть в машину и поездить. Кататься совсем без цели как-то неправильно. Поэтому я заглядываю в холодильник и шкафы, вижу, что почти кончается молоко, нужен новый стиральный порошок, осталось мало корма для моих кошаков. В общем, придумав задание, я спускаюсь на подземную парковку, сажусь за руль, не забыв взять с собой сигареты (да-да, срыв по полной программе!), и еду. По дороге я продолжаю размышлять над всем тем, что происходит, вести бесконечные мысленные споры и думать, как поступать дальше.
  После публикации "эссе" я поняла, что никакого возврата к диалогу с братом и отцом быть не может. Не может больше никогда быть даже просто пристойных отношений. Это война. Собственно, атаки на меня вели уже давно, просто я не сопротивлялась, поэтому в большей степени это напоминало не войну, а избиение. Такое в России в чести, нашему народу это понятно: очень весело оттягиваться на том, кто не сопротивляется, а уж "здоровым" коллективом - совсем по кайфу! Ну, надо же где-то на ком-то сбрасывать свой накопившейся негатив! На чужих опасно - можно нарваться на сильного и получить сдачи. Остается кто-то свой, близкий, домашний, кто будет терпеть и продолжать всю жизнь любить мучителей. Но и тут, оказывается, может выйти промашка! Пожизненная любовь не получилась - она издохла. А уж если нет любви, то с какой стати в таком случае терпеть?
  Люди! Не надо призывать жертву к христианскому смирению, не надо верещать о святости родителей-мучителей. Это так же безнравственно, как помогать истязателю глумиться над его жертвой. Такие призывы - ложь и лицемерие, они не в помощь пострадавшему, они направлены против жертвы, которую эти фарисеи заставляют чувствовать себя виноватой перед всеми на свете. А не послать бы всех этих ханжей далеко и надолго?!
  Непостижимое
  Иногда пугаюсь, что я все-таки сумасшедшая, потому что не могу объяснить ни с точки зрения здравого смысла, ни даже с морально-этической позиции того, что порой со мной происходит. Или происходило? Не буду обманывать себя: последний раз это случилось совсем недавно... Пару лет назад, еще не собираясь ничего писать, еще не прочитав последние гнусные книги матери, я узнала про интернет-журнал отца. Естественно, я заинтересовалась и изучила этот сайтик. Не буду ничего о нем писать, не буду анализировать и критиковать. Речь о другом... Посмотрев статистику сайта, увидев его посещаемость, я вдруг вспомнила, как трепетно отец всегда относился к своей работе, как старался делать все как можно лучше, как мог чуть ли не ночами практически полностью переписывать за своих горе-корреспондентов их заметки и статьи... Как он радовался сделанной работе... И вот я вижу результат его пенсионных трудов: типичный продукт деятельности отца с... почти нулевой посещаемостью. То есть выплеск информации в никуда. Получается, труды для самого себя, практически для чтения одной семьи. Этакий домашний сайт, хотя отец явно хотел сделать очень посещаемый ресурс, популярный и даже громкий.
  И такая жалость скрутила меня, что перехватило дыхание и я с удивлением ощутила слезы на щеках. Я... плакала от жалости к отцу, мне было невыносимо больно думать о его стараниях, усилиях - и все ради чего? Ради пары десятков читателей в месяц? Бедный мой папа... Бьется, бьется... Пишет, придумывает... Ох, жалко-то как! Что это со мной? Я даже сама себя ущипнула. О ком я плачу? Кого жалею? Что за атавизм? Эта странная жалость стала посещать мою душу с тех пор, стоит вспомнить об отцовском сайте.
  Так и это еще не все! Я узнала, что несколько лет назад братец разместил свои творения на СИ, и тогда же их прочитала. И черт меня дернул посмотреть статистику, посещаемость его страницы. Случилась та же история: перехватило дыхание, а в носу я почувствовала подозрительное щекотание. Да что за черт? Ну, ладно, если бы так случилось один раз, тогда, года четыре назад! Так ведь недавно, уже после всего произошедшего, опять повторилось! Я идиотка? Мне мало, что ли, от этих людей досталось? Я попыталась анализировать свои чувства: возможно, это на самом деле настоящий атавизм - трепетное отношение к родне, к тем, кто когда-то был ближе всех, кого любила. Странно: любви-то нет, а жалость, получается, осталась? А так бывает?
  И вот что интересно: ни разу чувство жалости не возникло по отношению к матери, даже в тот момент, когда я знала, что она болеет, что ей плохо. А ведь ее я раньше любила больше всех. Или количество причиненного ею зла оказалось настолько велико, что полностью стерло из моей души даже остатки прежних добрых чувств? Похоже, любовь все-таки зависит от количества причиненного зла: чем его больше, тем меньше остаточных нежных чувств наскребается в душе. И кажется, я поняла главное: то, что поднимается из глубин нашего подсознания, наших потаенных ощущений, никак не зависит от логики и разума. Потому что мои логика и разум уже ненавидят этих людей - отца и брата, а нечто непостижимое уму по сей день жалеет их.
  Мария
  Вчера я дочитала вашу книгу... Было такое ощущение, что это написано про меня. Мои мысли, чувства, переживания. Мне 41 год, я всю свою сознательную жизнь пытаюсь добиться маминой любви, стараюсь сохранить с ней добрые отношения. Но все это бесполезно! Я только и слышу от нее, что я "сволочь", "проститутка", "кусок идиотки", а мой сын "ублюдок" и "выродок". Всю жизнь она вопит, вытаращив глаза: "А что ты для меня сделала?!" Мне становится стыдно, что я ничего не делаю для матери, и я стараюсь, стараюсь...Только она этого не замечает...
  У меня тоже есть брат, как и у вас, только он младше меня на 13 лет. Мама его обожает! Так же как обожает теперь его маленькую дочь. Дочь, конечно, у него славная, я сама ее обожаю. И брата люблю... Только не понимаю, как можно любить одного ребенка, а другого так искренне ненавидеть? Я уже так устала... Устала стараться всем доказывать, что я хорошая. Устала подобострастно разговаривать со своей мамой и терпеть ее хамство, боясь сказать что-либо против.
  Вам повезло... Вы встретили прекрасного мужчину, который стал вам надежой и опорой. А я из-за своей мамочки второй раз выхожу замуж "не глядя", лишь бы куда-нибудь убежать от нее. Потому что жизнь рядом с ней невыносима. Мне впору самой писать книгу о себе... Так хочется с кем-нибудь поделиться, но никому это неинтересно. И я стараюсь никому не рассказывать о своих страданиях и переживаниях. Временами я болею. Так же, как и вы. Но никого не оказывается рядом. Мама говорит безразлично: "Да ты всегда болеешь". И все. Я остаюсь наедине со своей болезнью, со своими мыслями, страданиями. И рядом никого. Пусто...
  Я думала я одна такая. Оказывается, нет.
  Кстати, когда я начала читать вашу книгу и рассказала об этом маме, она, как всегда, резко высказала свое "единственно верное" мнение: "Да как она смела писать о матери такое, да еще выставлять на всеобщее обозрение! Кто она такая?! Я обожаю Галину Щербакову! Она столько хороших книг написала, а ее дочь? Что она написала, кроме этой книжки, порочащей доброе имя матери? Дрянь какая! Мать - это святое!!!"
  И это при том, что о своей матери она отзывалась, да и сейчас, спустя много лет после ее смерти, отзывается далеко не как о святой! Хотя бабушка всю жизнь ей помогала, как помогаю сейчас я. У меня уже почти нет сил, с каждым годом они угасают.
  Я искренне рада, что у вас все хорошо сейчас! Вы этого заслужили. А я, видимо, еще нет...
  И большое спасибо вам за книгу! Я как будто с подругой поговорила, верной и доброй.
  
  Это письмо пришло мне в личную почту и, естественно, заставило незамедлительно ответить Марии. Я написала ей, чтобы она никогда больше не думала, что чего-то еще "не заслужила". Что каждый человек, уже по факту своего рождения, имеет право быть счастливым, и никто не смеет отнимать у него эту возможность или решать, заслужил он этого или нет. И еще я написала, что, судя по словам Марии, у нее уже есть все признаки депрессии и этим нельзя пренебрегать. Очень скоро я получила от нее второе письмо.
  
  Мария:
  То, что у меня самая настоящая депрессия, я знаю давно, у Владимира Леви прочитала о симптомах этой болезни. Пока справляюсь сама, а там видно будет... Мы с мужем сейчас собираемся эмигрировать. Хочется, чтобы все получилось! Может быть, там я смогу лечиться, и мне станет лучше.
  Вы уж извините, что я вам так много и сумбурно пишу, но очень хочется с кем-нибудь поделиться.
  Кстати, я несколько лет работала на телевидении журналистом, делала свои программы, сюжеты, вела новости! Без высшего образования! А сейчас я учусь на 5 курсе экономического факультета, заочно... После каждой сессии я лежу пластом месяц, отхожу. Это такой кошмар! Я когда читала в вашей книге об учебе, то думала - это про меня! У меня во время сессии и температура поднимается, и живот болит со страшной силой! Напьюсь таблеток и - вперед! В молодости я закончила педучилище, а потом собиралась поступать в театральный институт, мне все говорили - и друзья, и преподаватели, что у меня талант! Я готовилась, но меня не пустила мама!
  Назло ей я вышла замуж за первого попавшегося в деревне, я там после педучилища проходила трехгодичную практику. Там же я родила сына! Это единственный радостный момент в той моей жизни! Но что было со мной, вспоминать страшно! Была перестройка, муж шлялся по деревне якобы в поисках работы, а я сидела сутками голодная, последнее отдавала сыну... И никому не было до меня никакого дела! Никто из моих многочисленных родственников не спросил, как я живу, как у меня дела. Последней каплей было то, что я заболела гепатитом. Моему ребенку тогда было лет 5! Я лежала месяц в больнице, ко мне никто не приходил, мне рассказывали, что сын остается на целый день один, в избе с печкой. Я ночи не спала, представляла, что будет, если печь загорится... Мне никто не приносил еду, сердобольные санитарки давали в обед кусочки получше. Я, когда вышла из больницы, была похожа на скелет, обтянутый кожей. Маме я не писала, чтобы ее не волновать. Она меня однажды спросила, почему я ей не сообщила об этом. Я сказала: "А разве ты бы приехала и забрала Славика (моего сына)?" Она ответила: "Ну, нет, конечно. Куда бы я дела своего сына?" А моему брату тогда было уже лет 15-16.
  Когда я сбежала от первого мужа в город, к маме, она меня прописала у себя в квартире, а потом орала: "На хрена ты приехала, зачем я вас приняла, лучше бы ты сгнила в той деревне со своим выродком!" Мне пришлось снимать квартиру... Потом стало туго с деньгами, на телевидении перестали платить зарплату, и пришлось выйти замуж за мужчину с квартирой, деваться было некуда. Живу я с мужем уже восемь лет. За эти годы он мне тоже очень хорошо помотал нервы... Я целыми днями стою у плиты, готовлю, готовлю. А мама говорит: "Чего тебе надо? Крыша над головой есть? Еда есть? Одеты, обуты? Какого хрена выделываешься?" Хорошо психологи советуют: полюби себя... измени себя... Полдня у плиты, бесконечные уборки, глажка, стирка, курсовые, рефераты, экзамены... Много лет одно и то же. Все кругом счастливы и довольны - мама (у дочери все так удачно сложилось), муж (живу как в сказке). А я... Мечтаю только об одном - уехать подальше, от всех. Сын тоже об этом мечтает! Вот так и живем, мечтая о светлом будущем! Когда же оно наступит? Мне кажется, если мы уедем из страны, от мамы, все изменится...
  Катя, а как вы с мужем сейчас живете? Вы по-прежнему в Израиле? Как дочь? Вы счастливы сегодня?
  Мне так хочется верить, что у вас все отлично!
  
  Я ответила Марии, что у меня все хорошо. Я изо всех сил старалась уверить ее, что и у них с сыном все будет хорошо! Может, и будет... Вот только куда сможет деть Мария горечь, которая живет у нее в душе, в воспоминаниях? Разве от этого можно сбежать за границу? По себе знаю - нет. И полюбить себя, такую, которую никогда не любили самые близкие, это так трудно! Ведь сколько лет смотришь на себя как бы со стороны их глазами и видишь то неприглядное, что почему-то видят они. Почему? Да потому, что не любят. За что? Да ни за что. Видела я фотографии Марии: прелестная, стройная женщина, очень молодая (я бы никогда не поверила, что ей 41. Не больше 27, честное слово!). Милая, мягкая улыбка, теплые глаза. Я ничего понять не могу.
  
  Мария:
  Как я уже писала, оба раза я выходила замуж назло маме. Сначала - за первого встречного. Вся деревня пришла в ужас от моего выбора: мальчик из неблагополучной семьи, мать неграмотная, отца нет... Но мне было все равно! У нас даже свадьба была! Я в комиссионке купила два платья, на первый и второй день... С рук приобрела обалденные австрийские туфли, белые! В общем, все "как у людей!". В самом разгаре первого дня свадьбы вдруг с ужасом поняла: я совершаю большую ошибку! Когда у меня, по обычаю, украли туфли, я босиком побежала куда глаза глядят, догнать меня не смогли, я хорошо бегала, легкой атлетикой в училище занималась! Прибежала к соседке будущих родственников, сидела, плакала и ела вареную кукурузу до самого вечера, пока меня не обнаружили родственники. А свадьба пела и гуляла без меня. (Если честно, я тогда не хотела никакой свадьбы, родственники мужа настояли.) Я рыдала весь вечер и следующий день... Когда родные собрались уезжать, я вцепилась в маму и умоляла ее забрать меня, кричала, что совершила ошибку и не хочу здесь жить... Мама на меня недоуменно посмотрела и сказала: "Ты что, дура? Чего ты тут концерты нам устраиваешь? Актриса недоделанная?" И все. Повернулась и уехала. А я осталась...
  От первого мужа я, как уже писала, сбежала. Больше мы его со Славиком и не видели. Ни подарков, ни поздравлений в праздники сын от него не получал. А ведь было время, когда первый муж меня умолял не бросать его, говорил: "Делай что хочешь, можешь мне изменять, только не уходи" (история один в один как у вас, Катя). А когда от него уехала, я его не бросила, решила, что он тоже приедет в город, даже работу для него нашла. Но он не приехал.
  Недавно я его встретила: жалкий, ничтожный человек, страшный и спившийся. Даже жалко стало... Что-то я увлеклась, хотела написать про второго мужа, а сама вдарилась в воспоминания о первом!
  Мария рассказала про второе замужество. Виктор - успешный врач, в свое время настойчиво ухаживал за Марией. Когда у нее случились неприятности на работе и стало не хватать денег на съемную квартиру, он решил ее проблему: перевез к себе. Так и получилась новая семья. Виктор - человек непростой, отношения складываются сложно. Он - сильный, самоуверенный, без сантиментов и "излишней" мягкости, Мария - отравленная нелюбовью и совершенно не уверенная в себе женщина. И по-прежнему никому нет особого дела до ее внутренней боли, до ее страданий. Что и как будет дальше - бог весть. Вот что написала Мария в своем последнем письме.
  
  ...Я живу с ощущением собственной неполноценности и ничего поделать с этим не могу. Домашними делами мой муж не занимается, он - Великий Врач Современности. Все делаю я - кухарка, домработница.
  Я пишу вам письмо, а Виктор спрашивает: "Что ты там все время пишешь?" Я отвечаю: "Свою жизнь..." Он говорит: "Неужели это кому-то интересно?" Может быть, и нет... Но я вам, Катя, бесконечно благодарна за то, что могу открыть свою душу, рассказать все, что накипело. Спасибо за понимание!
  
  Как реально можно помочь этому человеку? Как убедить Марию, что ее ощущение неполноценности - ложное, и происходит оно только от того, что ее никогда не уважала, не любила и обижала собственная мать? Что в этом и только в этом причина всех ее не самых правильных поступков, неумения строить нормальные отношения с людьми, постоять за себя, отстоять свою точку зрения, защитить свое достоинство! Я могу выслушать, могу понять, посочувствовать, но как же мне нестерпимо плохо, что я не в состоянии помочь чем-то реальным! Да и смогла бы я? Наверное, в этом и состоит работа психолога, психотерапевта, а это, увы, не моя профессия. Я могу только пожелать Марии силы, удачи и любви. И еще мысленно передавать ей на расстоянии: вы - красивая, умная, хорошая, чудесная! Вы достойны всего самого лучшего!
  Славная компания гоминидов
  Мы оставили без присмотра наших гоминидов, а они тем временем сильно расшумелись. Может, кто-то не в курсе, кто такие гоминиды? Вот объяснение из Большого энциклопедического словаря.
  "Гоминиды (от лат. homo - человек) - семейство отряда приматов. Включает человека современного типа (Homo sapiens) и ископаемых людей: питекантропов, неандертальцев и, вероятно, некоторых ископаемых высших приматов типа австралопитеков".
  В общем-то все они, конечно, люди или почти люди, никто не спорит. Но меня ужасно насмешила реакция самих гоминидов: они принялись дружно возмущаться, ведь все люди на свете - гоминиды, а я нагло использую научную терминологию, чтобы опорочить часть человечества, к которой они как раз и относятся. Иными словами, да, мы гоминиды, но не смей нас так называть! Это недопустимо! А, собственно, почему, если они гоминиды? Судите сами.
  На СИ у Режабека образовалось сообщество этих самых гоминидов. Туда потянулись многие мои виртуальные знакомые, успевшие изрядно загадить мой форум, а также нарисовались свежие персонажи, впрочем, мало отличимые от уже известных. Я не могу не познакомить читателей с наиболее яркими выступлениями с этого форума, так как они красноречиво характеризуют тех, кто объявил против меня "крестовый поход", включая и самого Режабека. Чаще всего мои комментарии будут излишни, но иногда я все-таки кое-что поясню. Ведь нормальному человеку не всегда удается с ходу постичь "логику" гоминидов. Требуется многомесячный тренаж, который я, вопреки своей воле, получила на СИ. В некоторых случаях орфографию и пунктуацию гоминидов я сохранила для наглядности. Так что не гневайтесь на корректора.
  
  Юта (Режабеку):
  Мне ваша сестра глубоко антипатична - манеры дешевой хабалки и торговки в одном флаконе. И самое главное, как у этой умирающей лебляди здоровья хватает сидеть на ж...пе и писать себе хвалебные оды с одного окна, потом же на них отвечать. Я думаю на юродствующую грех обижатся. Надо относится к этому филосовски.
  
  Поясняю. Одна из главных параноидальных idee fixe гоминидов: я сама целыми днями пишу себе хвалебные письма и публикую их. Не могу сказать наверняка, верят ли в это все человекообразные сторонницы Режабека или себя уговаривают.
  Еще одно их рефренное обвинение - я слишком много времени провожу за компьютером. Не знаю уж, слишком или не слишком, но правда много. Но я-то делаю это дома, а вот гоминиды, которые меня в этом "уличают", регулярно появляются в Сети не в выходные, а по рабочим дням и в самое служебное время. Значит, эти "трудяги" сидят на своих гоминидских ж...пах в офисах и конторах и беззастенчиво обманывают начальство, изображая рьяную работу на компьютере. Господа работодатели, проверьте, заблокирован ли у работников выход на разные сайты, не имеющие отношения к работе предприятия! Ведь воруют...
  
  Брунгильда (Режабеку):
  Александр, так получилось, что ваша сестра сама подставилась, и ее тут на СИ немного пообсуждали. В ее тексте есть несколько очень странных моментов, которые наводят на мысль, что с ее мозгами кто-то хорошо поработал. Например, она обвиняет вас в "сексуальных домогательствах". Понятно, что бред. У меня тоже есть старший брат, на 11 лет меня старше, у него была дурная привычка тыкать меня пальцем между ребер - я смешно визжала. Обижалась сначала, потом хорошо извернулась и саданула ему ногой промеж ног. С тех пор тыкал и сразу убегал. Так вот, мне и в голову бы никогда не пришло видеть в этой его забаве какой-то сексуальный подтекст. А вот в западных школах детские психоаналитики обожают во всем видеть сексуальность. Сколько грустных историй на русскоязычных сайтах! И у меня странное ощущение, что кто-то очень старательно убеждал Катерину, что она подвергалась "сексуальному насилию".
  
  И вновь мы возвращаемся к жуткой для меня теме. Ведь я не зря всего одной строчкой, почти скороговоркой упомянула в "Маме" тему сексуальных домогательств брата, не останавливаясь на этом подробно. Мне было тяжело и стыдно. Но после "эссе" пришлось провести очень серьезный аутотренинг, с помощью которого я сумела обсуждать эту тему смело, в полный голос и, если надо, подробно. Выхода у меня не оставалось. Главное - не молчать! Раз виновник этих моих страданий сам полез на рожон, то уж мне-то, жертве, чего бояться? Если ему не стыдно, почему должно быть стыдно мне?
  Итак, у моего братца явно были серьезные сексуальные проблемы смолоду. Возможно, ему нужна была помощь специалистов. Я все это могу понять. Но с какой стати я должна была быть жертвой его проблем? Почему он сам, поскольку уже не был малышом, не обратился к кому-то? Да хоть к своей любимой мамочке или к не менее любимому, как выяснилось, отчиму? Боялся? Знал, что пошлют? Стыдился? А лапать маленькую сестренку не стыдился? Конечно нет! Ведь знал, мерзавец, что безнаказанно пройдет!
  Так и случилось. Испуганная сестренка промолчала. А если бы и сказала, ее легко можно было обвинить во лжи. Мамочка поверила бы сынуле, но не поверила бы мне. Как сейчас не поверили гоминиды и стали обвинять в том, что я лгу. Вот вам и причина, отчего девочки в подобных случаях, как правило, молчат. И вырастая, тоже молчат. Ребенка легко обвинить во лжи, да и взрослую женщину тоже, если знаешь, что обвинение останется безнаказанным. А что делать жертвам? Ведь их жалобы очень часто трудно доказуемы! Особенно когда в этот ужас не хотят верить. И конечно, в самой сложной ситуации оказываются жертвы-дети. Негодные родители их же и обвинят во лжи. И неважно, что этот ребенок сроду в своей жизни не лгал. А как девочке, которую из жертвы сделали виноватой, жить дальше? И что с ней сделает "благородное" общество гоминидов? Ведь куда проще и спокойнее обвинить ребенка в том, что он лжет, чем признать существование подобной проблемы рядом с собой.
  А психологические проблемы тогда у меня возникли... Теперь понимаю, что и не могли не возникнуть те дикие страхи. В течение нескольких лет они постоянно доводили меня до ужаса, до холодного пота, до тошноты. От этих вымучивающих кошмаров мне хотелось выброситься в окно... Это в 10-11 лет! И до того они меня довели, что однажды я решилась поделиться ими с мамой, не могла больше носить в себе, задыхалась! Нет, про брата я ничего не сказала, не повернулся язык, просто про сексуальные страхи. На мои слова мать довольно резко заявила, чтобы я выбросила всякую дурь из головы и больше не приставала к ней с подобными разговорами. Но "дурь" сама собой никак не выбрасывалась.
  Шло время, страхи не прекращались. Помню, однажды сидели мы перед телевизором, а меня буквально крючило, я не могла с собой совладать, и, видимо, вид у меня был соответствующий. И вот мать поднимает на меня ненавидящие глаза и с раздражением орет: "Прекрати немедленно мне тут идиотничать!" (так она назвала мои страхи), обзывает меня то ли дурой, то ли еще как-то - не помню. Как обычно, от злобы она побледнела, ноздри раздулись, белые губы стянулись в волосок, лицо перекосилось... Я сжалась в комок: в соседнем кресле вальяжно расселся братец-студент. Рот его скривился в глумливой улыбке, взгляд стал масляным и похабным.
  Со временем страхи сами по себе утихли. Но не так уж скоро... Успела я помучиться. А главное, поняла, что рассказывать о своих ощущениях маме нельзя, это стыдно, на меня могут заорать, я опять и снова окажусь виновата во всем. Я уяснила для себя - я урод, не такая, как все, мне надо помалкивать и разбираться со своими мыслями, непонятками, страхами и комплексами самостоятельно. Потому что всем, даже маме, я со всем этим омерзительна.
  ...А потом были ужасы перед насильниками в подъезде и в переполненном транспорте. Все это наложилось одно на другое, в результате у меня просто не могли не возникнуть всякие комплексы и проблемы. Разрешились они уже совсем во взрослом состоянии. А если быть честной, то окончательно только с Женей.
  Кто виноват в этой ситуации? Брат? Да, конечно, но главное зло не в нем. Виновата была мать. Бездарная воспитательница, хоть и с дипломом педагога, равнодушная ко всем, кроме себя, хоть и постоянно озабоченная судьбами мира, глупая, хоть и претендовавшая на роль мыслителя, и аморальная донельзя, как большинство ханжей. Есть у меня основания подозревать, что она знала о приставаниях брата...
  Два эпизода. Первый. Мне было лет 12, у нас с братом уже были отдельные комнаты. Но однажды возникла какая-то ситуация (то ли ремонт, то ли "набег" провинциальных родственников - не помню), когда родители решили, что нам с братом придется ночевать в одной комнате. И со мной случилась истерика. Сквозь рыдания, с огромным трудом я выдавила из себя, что боюсь ночевать рядом с братом. Мамина реакция была предсказуема - возмущение: "Это же твой брат! Я больше ничего не хочу слышать!" И я заткнулась.
  Эпизод второй. Лет десять назад зашел у нас с матерью разговор про психоанализ, про Фрейда. Неожиданно она выдает: "Глупости это все! Тоже мне придумали: судьба человека якобы может зависеть от того, что кто-то его в детстве за пипиську потрогал!" - и она как-то странно сердито и пристально на меня посмотрела. А я опять сжалась, как от удара плетью. И замолчала. Мне не хотелось тогда продолжать этот разговор, потому что появилось страшное подозрение: мама все знает и всегда знала. И теперь таким вот образом профилактирует ситуацию, чтобы я даже не думала позорить ее любимого сына. Ну что ж, тебе удалось оттянуть позор, мама, я молчала до 45 лет. Но сколь веревочке ни виться...
  
  Не скрою, до недавнего времени я наивно полагала, что практически все люди с гневом и возмущением воспринимают информацию о насилии над детьми. Я была не права, каюсь. Нашлось огромное количество людей, которые изо всех сил защищали и оправдывали поведение юного Режабека по отношению к малолетней сестре. Они с прямотой извращенцев (другое предположение - идиотов) утверждали, что щупать маленькую девочку по ночам можно, в этом нет ничего такого, всего лишь нормальное проявление юношеской сексуальности. Кто-то написал, что парень готовился в медики и потому изучал тело. Кто-то предположил, что он хотел просто сделать сестре массаж. Ну, а некоторые "жеребячили", что мне это нравилось! И ведь не стеснялись такое писать! Авторы этих высказываний живут рядом с нами, они могут быть нашими соседями, сослуживцами, даже родственниками. От этой мысли мне становится страшно. А вам, уважаемые читатели? Что сделаете вы, если вдруг столкнетесь в реальной жизни с такими вот субъектами? Ведь, по-моему, закон не наказывает такое "мировоззрение". Вот когда становится жутко...
  Что уж говорить о психологическом насилии над детьми - об этом в России вообще почти не знают и знать не хотят. Реальное психологическое насилие для многих - норма поведения. Это ужасно, непростительно и самоубийственно, ибо поколение за поколением либо вырастают сломленные, несчастные люди, либо воспроизводятся жестокие, бесчувственные и агрессивные нелюди. И не будет этому процессу конца, пока не осознает общество, что таким образом уничтожает себя.
  Девчачьи страхи по поводу возможного нападения насильника в подъезде тоже высмеивались моими "критиками" зло и издевательски. Сейчас мне стало ясно из всех форумов и писем, что, к сожалению, так, как мои родители, преступно равнодушно относятся к дочкам многие мамы и папы. Вот почему Россия - рай для педофилов. Общество скорее опасается "потрясения основ" - борьбы с негодными родителями, чем роста сексуальных преступлений против детей. Наоборот, даже робкие попытки учредить контроль государства над отношениями родителей и детей вызвали дружный вопль многомиллионной глотки: "Не подходи!" Мол, сами все знаем, никто не вправе нас учить, как обращаться с детьми, и, наконец, любимое: мать - это святое. Из этого следует, что можно и нужно закрывать глаза на растление детей, творящееся в семьях за закрытыми дверьми. Поэтому если на девочку нападают поздним темным вечером, то виновата сама девочка, а родителей не трожь! Вот ведь до чего дошло "общественное сознание"! И не надо кликушествовать: "Кто защитит наших детей? Куда смотрит правительство?" А никто не защитит, и правительство тут ни при чем. Сами кликуши и "моралисты" в этом виноваты. Но не из них же одних состоит общество, в конце концов.
  Однако вернемся к форуму Режабека. Народ там почувствовал себя в своей миске, и пошло саморазоблачение. Комментарии к помещенным ниже отрывкам, как говорится, излишни. Тон задал хозяин форума, а потом покатилось...
  
  Режабек:
  О том, как звучит выражение "пиарить" в отношении моего открытого письма.
  В англоязычной медицинской среде слово "пиар" происходит не от public relations, а от per rectum, что означает ректальное исследование (если буквально, то "через прямую кишку"). И поэтому, когда русскоязычные израильские доктора, а их здесь пруд пруди, говорят о том, что больному нужно сделать пиар, они вовсе не собираются его рекламировать. В связи с этим, когда мне попадается упоминание, что кто-то из лучших побуждений отпиарил меня или мое письмо, я почему-то с грустью и страхом вспоминаю о своей заднице.
  Самый русский:
  С жиру она бесится. Трудотерапия ей нужна. Через пару месяцев от ее придури ничего не останется. Не до того ей будет.
  
  Брунгильда:
  Жрать и трахаться - именно за недостаток этих благ Екатерина упрекает мать... Недодали ей, дескать, в детстве... Видимо, отец был не настолько "масквичом", как хотелось бы девочке...
  
  Ира:
  Вот до 30 с хвостиком было все ОК, а потом вдруг оказалось, что этот ОК вовсе не ОК, что лично ей нужен какой-то особенный ОК, не как у всех.
  
  Дуремар:
  Самое забавное в книге, а затем и в комментариях - описание смертельной болезни Шпиллер.
  
  Брунгильда:
  Шпиллера (имеется в виду мой муж. - Прим. автора) элементарно забашляли, и он юзает свою жену в чьих-то интересах. Причем она даже об этом и не подозревает.
  
  Самый русский:
  Зашел я тут на страничку комментов Е. Шпиллер, почитал. Такое впечатление у меня, что кукловод невидимый там - муж этой самой Шпиллер. Он абсолютно в курсе всего этого. Сам не пишет под своим именем, а ЦУ дает и контролирует. Для чего этой семейке это нужно - может, и для наработки известности и популярности. И самой Шпиллер популярности хотелось, и что-то она такое писала про гипотетически намечающуюся блестящую артистическую карьеру дочери...
  
  Брунгильда:
  Если не лень - погуглите[8] на слова "Шпиллер мама не читай". Получите практически все литературные сайты вроде Либрусека или Прозы. ру. И везде, где есть техническая возможность, Екатерина комментирует. Лошадиная работоспособность, для такой ситуации нужны практически круглые сутки сидения в Интернете.
  
  Рита:
  Выходит, произведение Шпиллер заказное, ей за это деньги заплатили, ну, наверное, еще что-нибудь пообещали, раз она так землю роет. М-да, вот это более похоже на правду.
  
  Мнение:
  Наблюдая процесс со стороны, делаю вывод: Екатерина Шпиллер - это команда. И мы найдем тех, кто стоит во главе команды, которым плевать на книгу и семью Галины Щербаковой и на саму ЕШ наплевать тоже, у них свои цели и свои задачи.
  
  Самый русский:
  Цель - это пресловутая ювенальная юстиция. Хорошее мнение о ней насаждается по всем средствам массовой информации со страшной силой. Но в России идет туго. Совсем не идет. Вот и пытаются вызвать хоть скандальный интерес, втянуть в разборки как можно больше народу. Естественно, за это платят.
  
  Брунгильда:
  И еще знаете, что примечательно? Нас считают тупыми. Не просто обзывают - искренне считают тупым быдлом.
  
  Некрофилка:
  В России уже разрушено многое: алкоголизм подготовил почву для наркомании и проституции, люди стали равнодушными совершенно. Осталась единственной святыней Мать. Даже сосед наш - алкоголик, вор, нигде не работающий, ухаживал за лежачей матерью. Да, он постоянно ворчал: "Убью тебя!", но не причинял ей боли. Вот именно эту святыню решили разрушить.
  
  Рита:
  Уважаемый Александр! Советую вашему батюшке подать на г-жу Шпиллер в суд. Я думаю, такой иск примут, и в качестве компенсации взять не деньги, их у нее нет, а запретить распространение в СМИ ее произведений.
  
  Заноза:
  Вот скажите, что человеку не хватает? Сама себя хвалит, сама истории выдумывает про плохих родителей...
  
  Самый русский:
  Больная психически - она и есть больная психически. Как есть...
  
  Марина:
  Александр, вы принесете большую пользу России как врач, если вернетесь. Как спецу вам цены нету, а вот в быту на Западе вас правильно себя вести не научили, но не ваша в том вина. Видимо, вы хорошо воспитали мать ваших троих детей. С кем не бывает! Нормальный человек вас не осудит. У нас свои российские понятия, у них свои. Ваша вина - вы полезли на Запад и получили все, как полагается по их правилам. Я б на вашем месте никогда никуда не дергалась.
  
  Режабек:
  Вы меня провоцируете. Я, Марина, никогда не был лузером, хотя добра не нажил. Я завязал с медициной по собственной воле, но у меня есть оправдание. Я, Марина, вырос в семье "монстров" и тоже "монстр", поэтому с годами у меня развилось негативное отношение к пациентам. Поэтому я из лучших побуждений решил пощадить ни в чем не повинного среднестатистического израильтянина с его нудными жалобами и, чтобы не культивировать в себе непреодолимое желание проломить ему голову, предоставил бедолаге право лечиться у более терпеливых людей, чем я. Вы же, Мариночка, зовете меня работать врачом обратно в Россию. И за что же вы так не любите дорогих россиян? Вы хотите, чтобы мне хотелось проломить голову какой-то несчастной старушке, которая считает, что я столько лет проучился, чтобы лечить ее высокое давление? В России, Мариночка, никогда не любили и не любят независимых и умных людей. А здесь я спокойно положил на всех с прицепом.
  
  Брунгильда:
  Знаете, что самое смешное в этой истории? Я была к творчеству Щербаковой равнодушна. "Вам и не снилось" - нормальная подростковая мелодрама, но я не люблю мелодрамы. Когда все зачитывались этой повестью, я читала Стругацких, Ефремова, Бредбери, Азимова. В общем, я - убитый на голову фантаст.
  
  Вот такие у меня "оппоненты".
  Когда я закрыла форум в своем разделе СИ, оживление публики у Режабека и Брунгильды мгновенно закончилось. Симбиоза у нас не получилось. Я им была нужна, а они мне нет. Как выяснилось, не только мне.
  Ошалевшее хамство
  Сегодня самый лучший день:
  пестреют флаги над полками
  Сегодня самый лучший день,
  сегодня битва с дураками.
  По сколько лет любой из нас
  от них терпел и боль и муки.
  Но вышло время - пробил час,
  и мы себе развяжем руки.
  Когда последний враг упал,
  труба победу проиграла.
  Лишь в этот миг я осознал,
  насколько нас осталось мало.
  Андрей Макаревич
  К сожалению, на форумах моих ненавистников бывало не только весело, но, чаще, удивительно противно от глупой злобы, невежества и откровенного хамства. А ведь известно, если хам долго не получает по физиономии, он ошалевает от безнаказанности и распускается до последней степени. Как в известном фильме, его необходимо вязать, затыкать рот кляпом и пороть, приговаривая: "Надо, Федя! Надо!" Режабек купался в похвалах гоминидов, рассыпался в благодарностях, делал направо-налево реверансы. Поначалу это было просто смешно. Но он шалел от "славы", наглея не по дням, а по часам. У Режабека с похвал вскружилась голова до такой степени, что он даже заявился ко мне на форум и нахамил, как небезызвестная Моська. Вообще надо сказать, что на форумах Режабека и Брунгильды басни дедушки Крылова вспоминаются постоянно: "За что же, не боясь греха, кукушка хвалит петуха...", "А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь", "У сильного всегда бессильный виноват", "Свинья под дубом вековым..." и т. д. И уж что они себе позволяли! Взять хотя бы моего братца. Он распоясался до такой степени, что однажды на своем форуме оставил такую запись обо мне, похабней которой, пожалуй, еще не приходилось читать. Из уважения к своим читателям я не позволю себе привести здесь даже цитату из этой мерзости, но поверьте, там была густая смесь из самых грязных непристойностей, перемежавшаяся, очевидно, для контраста, а может, по глупости, псевдонаучными и квазиинтеллектуальными терминами.
  И вот тут случился срыв. Не у меня - у мужа. Я уже писала как-то, что, будучи глубоким "совком" по своей сути, выросшим среди таких же ничтожных мужичонок, мой брат понятия не имеет, что такое гнев нормального мужчины, когда похабно оскорбляют его женщину. Первая и эмоциональная реакция - врезать так, чтобы хам уже не поднялся. Физически, увы, это было невозможно. Хотя Женя в запале даже начал искать адрес Режабека, чтобы с ним лично разобраться. Мне стоило больших трудов отговорить его от этой затеи. Взамен я предложила более действенное средство. Я выдала мужу одну семейную тайну, обнародование которой грозит Режабеку такими неприятностями, что хуки и справа, и слева покажутся ему поцелуями феи.
  - Я и так слишком долго терпел, - тихо сказал побледневший от гнева Женя, - я вообще с тобой стал непростительно терпелив к мерзавцам. Хватит! - Это он уже кричал. - Эта мразь ответит за все!
  Я не буду рассказывать, чего мне стоило его удержать. Потребовались сутки уговоров, увещеваний и объяснений того, что мой брат не законченная сволочь, а просто набитый дурак и алкаш. Но главным аргументом, который охладил пыл моего мужа, было то обстоятельство, что вследствие разоблачения тайны пострадают, помимо брата, и другие люди, к этому причастные, в том числе, возможно, дети. В тот раз мне удалось остановить Женю, хотя он уже успел предупредить Режабека о своих намерениях. И брат затаился. Совсем. Больше он ни на моем, ни на своем форуме выпадов против меня себе не позволял, да и вообще проявляться стал крайне редко, оставляя какие-то невнятные записи.
  Стая гоминидов растерялась. Уж они его звали, звали, кликали, кликали, а он не отзывался. Когда, наконец, до них дошло, что вожаку грозят неприятности, стая притопала ко мне на форум, но, будучи там проигнорированной, переместилась к Брунгильде.
  
  Брунгильда:
  Мои рассуждения основываются на том, что Шпиллер в романе пишет: врач, к которой ее приводили в подростковом возрасте, поставила ей диагноз "гиперответственность". Таких диагнозов не бывает. И вот тут у меня начинает работать фантазия.
  Если Екатерине был поставлен тяжелый диагноз, который в те годы звучал как приговор - маниакально-депрессивный психоз (МДП)?
  Девочка не хочет учиться на дневном - ее устраивают на работу в "тихое место", в библиотеку. Девочка бросает вуз - никакого особого скандала. С девочкой, по сути, носятся как с писаной торбой. И при этом от нее тщательно скрывают, что она действительно серьезно больна. Причем люди с тем же МДП достаточно социально адаптированы, могут работать, им лишь надо постоянно пить лекарства и не попадать в стрессовые ситуации. Девочка нашла мальчика - их буквально женят, потому что боятся, что сумасшедшая будет не способна устроить свою личную жизнь, а родители - не вечны. Фигура этого Шурика становится чуть ли не героической. Так что завещание щербаковской квартиры этому Шурику - просто плата за то, что мужик, по сути, годы был сиделкой при больной дочери Галины Щербаковой.
  Эпизод с психологом Екатерины. Женщина дает Екатерине тот же совет, что дала бы я: перестань общаться с матерью, формализуй отношения с ней, если они тебя травмируют. Но после первого же разговора с Галиной Щербаковой женщина меняет отношение на диаметрально противоположное. Все можно объяснить одной фразой, сказанной Галиной Щербаковой этой женщине-психологу: "Я не могу бросить больную дочь, у нее (и дальше - диагноз)".
  
  Фантазии Брунгильды на тему моей биографии скорей смешны, чем глупы. Любой желающий может, если захочет, придумать еще несколько десятков возможных вариантов моей жизни. Смешно же потому, что уже немолодая провинциальная дама, устав от размахиваний картонным мечом среди других ряженых "фэнтезюшников" в ближайшем леске, который уже месяц ежедневно (!) по многу часов обсасывает чуть ли не каждый эпизод из моей книги, чуть ли не каждый мой комментарий на форуме. И еще забавней, что Брунгильда отнюдь не одинока среди "заболевших" мной. Некоторые хотят избавиться от своей "болезни" и полагают, что лучше всего это получится, если будет нейтрализована "причина" их недуга.
  
  Татьяна:
  Доведение до самоубийства в УК есть, а убийства словом почему-то нету (это гоминидки страстно обсуждали, как бы меня привлечь за убийство Щербаковой. Не смейтесь, они это всерьез. - Прим. автора). Иначе Шпиллер запросто можно было бы привлечь к ответственности. Нет, все равно не получилось бы. Сумасшедших не судят. Другое дело, что их могут в "дурку" упрятать на всю оставшуюся жизнь. В случае со Шпиллер было бы достаточно навсегда отлучить ее от Интернета.
  
  Анна Николаевна:
  При желании в УК можно найти статьи, только кто их будет проводить в жизнь? Доведение до нервного срыва есть. Просто пассивно - когда ты не знаешь, что это произойдет, а она-то знала, к чему может привести книга, но все равно напечатала.
  
  Ирина:
  Меня занимал вопрос - всю ли жизнь Е. Ш. писала дневник, а потом оформила в пасквиль, или кто-то вдохновлял и организовал ее на этот шаг. Конечно же теперешний муж! Такой одинаковый замысел и запах - откровения Коржакова и больной женщины. Бизнес-проект налицо. Поэтому такой сладкий муж у К. Ш. - и завтраки в постель, и ужины, наверное, туда же, создал условия для "творчества". А то, что жена целый день на своем форуме заряжается отрицательной энергией, его почему-то не волнует!
  
  И так они продолжали и продолжали и остановиться не могли. Но мы закончим на этом. Хватит. Ничего нового гоминиды уже никогда не скажут, будут бесконечно ходить по одним и тем же кругам. Думаю, что и моим уважаемым читателям это тоже наскучило. Давайте же отвлечемся от стаи и почитаем человеческие письма.
  
  N:
  Началось все с того, что попала на чей-то (даже не помню чей) пост в ЖЖ, где вас, мягко говоря, поливали грязью. Оттуда попала на письмо вашего брата. Поразилась скудости его языка и некоторой безграмотности. И уж оттуда, заинтригованная, пришла к вам, сюда. Во-первых, хочу сказать вам огромное спасибо за вашу откровенность и честность, более того, то, что я прочитала, в некотором смысле сейчас влияет на мое восприятие моей же собственной жизни. Просто так уж вышло, что история вашего первого брака очень схожа с историей моего текущего брака. Только вот я пока не нашла своего Женю. А во-вторых, хочу пожелать вам еще большего счастья, чем вы уже обрели. Вы это заслужили.
  
  В.:
  Я прочитала "Мама, не читай!" на одном дыхании. Пошла умываться - щеки совершенно соленые от слез. Не помню, когда последний раз плакала над романом или повестью. До этого я весьма почитала писательницу Галину Щербакову (у меня на полке стоит не только "Вам и не снилось"). Так получилось, что я прочитала сначала обращение к вам вашего брата, а потом уже вашу повесть. То есть начинала я читать вас с предубеждением, что вы сделали нечто не совсем правильное с моральной точки зрения (мягко говоря).
  Плакать я начала с описания предновогоднего бойкота. Такой же бойкот был в моей жизни. Сначала в 10-м классе, а потом сразу после развода с нелюбимым мужем. Меня тоже ломала и калечила моя мама, в семье, которая со стороны казалась идеальной. И тоже обожаемый мамой брат, и нелюбимый мной муж, и даже развитие карьеры... И любимый человек, нашедший меня в Интернете, наш виртуальный роман и его продолжение в реальности. И моему любимому тоже пришлось отогревать меня и буквально спасать.
  И только прочитав вашу повесть, я осознала, что на самом деле со мной происходило в родительском доме.
  Я благодарна вам за откровенность, бесстрашие, беспощадность - не только к ближним, но и к себе. Не могу больше ничего вразумительного написать, в голове полный сумбур, и необходимо все осмыслить. Спасибо, спасибо, спасибо.
  Вы так открыты и честны с теми, кому рассказали свою историю!
  Я еще раз перечитаю вашу исповедь. Мне кажется, при детальном рассмотрении она покажется мне еще более близкой.
  
  Марина Казанцева:
  ...И вот развязка наступила совершенно естественным образом: дочь, в течение ряда лет затюканная родней и "припадающими", решилась высказаться и изложила свою версию событий. И тут, как нам рисует Режабек, мама-писательница хватается за сердце - для нее такой исход оказался полной неожиданностью! Надо же, как хорошо было покусывать человека исподтишка, а тут получился настоящий скандал. Мало того, нашлись сочувствующие не ей, а дочери. А самое ужасное то, что скандалец этот оказался отнюдь не эксклюзивом, не некоторой исключительностью, а довольно распространенной, хотя и замалчиваемой темой.
  
  Ксения:
  Я полностью присоединяюсь к той "группе поддержки" всех думающих и неравнодушных умных людей и тех, кто уловил в книге созвучие своей детской печальной судьбе. Таких, наверное, уже многие тысячи, а сколько их в латентном состоянии! В общем, я буду повторяться, если начну перечислять всю ту боль, что причинила мне моя тоже внешне вполне "интеллигентная" семейка, все настолько похоже по атмосфере равнодушия и лицемерия, постоянного предательства со стороны как отца, так и матери, что нет смысла писать. Вы уже сделали это блестяще!
  Единственное отличие, наверное, только в том, что у меня не было такого травматичного опыта, какой пришлось пережить вам с братом. Но зато было вечное равнодушие ко мне, всю жизнь, до сих пор (мне уже за 40), и вечный холод в отношениях, и мое детское недоумение: почему это моих подруг их мамы и папы всегда зовут по-всякому ласково, а меня всегда Ксенька.
  Удивительно, читая, я все время поражалась не только эмоциональной схожести переживаний, но даже и сюжетной. Погрузившись в ваш текст, а заодно и в свои воспоминания, вдруг стала натыкаться на целую россыпь удивительных совпадений. Очень все похоже было в истории с первым мужем. И моя вялая попытка после развода выйти в Интернет. И неожиданный успешный результат, аналогичный вашему: теперь у меня замечательный муж, которому после прочтения вашей книги я заявила, что даже если бы это было художественное произведение, то и в этом случае я была бы в таком же смятении чувств от гениального прочтения автором моей судьбы.
  В общем, я попала в ту же дивную страну, что и вы, получив полный пакет впечатлений и ощущений от ее "вкусностей", которые вы так хорошо выразили в книге.
  В общем, Катя... я не удивлюсь тому, что мы живем где-то рядом и не только прошлое, но и настоящий наш образ жизни очень похож. Во всяком случае, сейчас, когда я пью за завтраком кофе, борясь со своей привычной утренней слабостью, я всегда вспоминаю вас и шлю мысленно вам привет...
  
  Это было настоящее обыкновенное чудо. Оказалось, что мы с Ксенией живем в получасе езды друг от друга. Очень скоро мы встретились, познакомились и поняли, что теперь мы друзья. Мы встречаемся с Ксенией, болтаем обо всем на свете и так хорошо понимаем друг друга! Остались в прошлом наши грустные годы среди чужих "близких", ушло "омерзение детства", как очень точно выразилась одна читательница, пережившая свой семейный ГУЛАГ. Сегодня мы с Ксенией живем у самого синего Средиземного моря, рядом с нами любящие мужья, мы радуемся развеселому солнышку, теплу, пальмам, фруктам, кошкам, экзотическим птицам, названий которых, я, к своему стыду, не знаю, вкуснейшей еде. К нам пришла долгожданная любовь, мы избавились от тягостного прошлого, а Израиль подарил нам новый счастливый дом. И ближайшие цели у нас похожие - надо освоить язык аборигенов - иврит, чтобы совсем адаптироваться в этой чудесной стране, которой мы всегда будем благодарны.
  Сайты
  Я живу у моря и обожаю его. Может быть, поэтому мне везет на Марин. Сначала в моей жизни появилась умница Марина Казанцева, а через несколько месяцев произошло архиважное событие, ставшее для меня приятнейшим сюрпризом, чему я обязана еще одной замечательной Марине (ее ник Misstrell). Эта чудесная женщина мало того что оставила на моем форуме много умных и добрых комментариев, мало того что выдвинула идею создания специального сайта для переживших нелюбовь и предательство близких, так она еще и сделала этот сайт. Он называется "Мне больно" и находится по адресу www.mne-bolno.ucoz.ru. Удивительный сайт! На нем Марине удалось собрать огромное количество потрясающе интересных материалов, статей, книг и исследований. Там и про "токсичных" родителей, и про дисфункциональные семьи, и про "синдром Мэрилин Монро"... Требуется немало времени, чтобы все это прочитать. Но зато многое становится ясным и понятным. "О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух..." В общем, всем, кому плохо, тоскливо, одиноко из-за сложных и болезненных отношений с близкими, я советую посетить этот сайт. Если захотите, там вас выслушают друзья по несчастью, уже преодолевшие боль и еще не избавившиеся от нее, и там вы всегда найдете и внимание, и понимание!
  Если бы таких, как Марина-Misstrell, было много, возможно, было бы куда меньше драм и трагедий, подобных нашим. Что же касается сайта СИ, то я не стала бы рекомендовать его и вот по какой причине. Не любитель я давать советы, но, чтобы уберечь не имеющих опыта, таких, какой была я в январе 2010 года, все же рискну порекомендовать начинающим авторам не пользоваться услугами этого сайта. Есть другие, намного более пристойные места - Фабула. ру, Графоманов. нет... Да, там не такое громадное количество людей тусуется, но нужна ли вам очень часто злобная, завистливая, глупая, хотя и многочисленная тусовка? Конечно, и на СИ можно встретить умных и достойных собеседников и читателей, но это такая же редкость, как бриллианты первозданной чистоты в куче мусора. А если, упаси бог, у вас есть настоящие способности, то разделывание под орех вам гарантировано. Бездарям там лучше - их либо не замечают, либо покровительственно хвалят такие же бездари. "Власть" на СИ захватили почему-то фэнтезюшники - так себя называют сами авторы опусов в стиле фэнтези. Поэтому рекомендовать СИ можно только тем, для кого этот жанр - образ жизни, ее смысл, единственная страсть и главная радость. Форумы СИ облюбованы коммунальными склочниками и любителями полаяться. В этом смысле Самиздат ничем не отличается от таких скандальных политизированных сайтов, как, например, РБК или "Эхо Москвы" (я имею в виду их форумы, разумеется). Экстремистских политических бесед за гранью закона на СИ тоже вполне хватает. Но при чем здесь литература или публицистика? А ни при чем. Вот именно это я и пытаюсь объяснить.
  
  На этом историю о моих сетевых войнах можно и завершить. Но закончить ее я хотела бы записью, сделанной Мариной Казанцевой о моей книге "Мама, не читай!".
  
  Многие сказали бы: чего, мол, трясти старым бельем - все, мол, прошло. Ничего не прошло! И пусть запоздало, но надо назвать вещи их настоящими именами.
  Галина Щербакова во многом раскрылась в своем творчестве, во всяком случае, в последние годы. Но и ранее, если внимательно читать, хорошо заметны следы "творческого эксперимента", который подмечался дочерью, но оставался ею не понят в свое время. Щербакова часто заводила с Катериной туманные разговоры о некоей "плохой дочери", а в дальнейшем следы этого обнаруживались в очередной книге. Еще задолго до семейного разрыва тема "плохой дочери" частенько звучала в книгах писательницы, причем в персонажах просвечивал реальный образ - упрощенный, искаженный. Вот это автор книги "Мама, не читай!" и называет безнравственностью, а я называю приемами отработки удара на живом человеке. Выставлять свою дочь на всеобщее поругание, слегка припрятывая это литературными приемами, - дело подлое, тем более что сама дочь в те поры ни сном ни духом не ведала про подобные эксперименты. Чего хотела писательница? Унизить, растоптать дочь? Едва ли. Я полагаю, Щербакова ощущала себя достаточно величественной фигурой, чтобы снисходить до таких мелочей. Ей требовался материал, и она легко заимствовала из окружения то, что находила подходящим, перекраивая образ угодным ей способом. В этом нет ничего профессионального, ничего мастерского, простое ремесленническое обстругивание послушного полена. Мне это напоминает ситуацию из "Театрального романа" Булгакова в той части, где некий литератор, усердно истребляя водку и салаты, попутно раскручивал собеседника на откровенность, отечески журя за незрелость творчества и обсуждая с ним стороны издательского дела, сам усердно фиксировал образ, чтобы затем вставить в свою книгу - оболганный, искаженный, примитивный персонаж. Вот это гадко и низко. Как будто люди мусор, чтобы рыться в них. Еще мерзостней, когда литератор проделывает это с собственной дочерью.
  Это постоянное, безвариативное перекочевывание образа "плохой дочери" из книгу в книгу Щербаковой, рисование ее трупно-мрачными, истеричными красками, раздергивание дочери на нитки, создание из нее пугала для героини - альтер эго автора, есть очень грязная творческая кухня. В этом ощутимо видится ненависть, что бы там Щербакова ни говорила О. Б., как бы ни рисовала себя страдалицей. Это театр, тем более отвратительный, что актеры в нем фальшивят.
  Многие тут говорили: а вот со мной было почти так же, но я же не... и так далее. То есть каждому естественно ставить себя в пример. А правильно ли это? Ведь происходит то же, о чем пишет и Катерина относительно своей семьи: требование снять свою голову с плеч и приставить чужую, более умную. По-моему, все ясно: Катерина пишет о системе подавления личности, царящей в ее семье. По откликам читателей я вижу, что они делятся на две части: одна испытала это на себе и понимает это, вторая слепо следует образцу. Именно поэтому я считаю книгу Катерины такой важной. Вскрывается гнойник нашего общества, а оно, покрытое струпьями застарелых моральных болячек, все еще не понимает, что лечиться надо. А для этого надо признать проблему.
  Скрывая с молодецким видом симптомы моральной недоброкачественности, многие в своих семьях творят ложь и насилие под прикрытием заботы о детях. Вот на разоблачение этой семейной лжи, вполне осознанной, и направлена книга Шпиллер. Мне, кстати, тоже поначалу не пришлась по душе ее исповедь, я тоже осуждала автора, гораздо резче, более жестоко, чем многие тут. Но в какой-то момент и до меня дошло. То, чего не хватало мне для понимания ситуации, я получила из обсуждения книги. А окончательно все по своим местам расставило "блестящее" эссе Режабека. Вот тут многие пишут: недостает книге Катерины объективности: как можно доказать факт нелюбви родителей к ребенку? Отвечу: уж больно разные формы принимает эта пресловутая родительская любовь. И только сейчас, через столько лет, произошло у Катерины осознание этого факта, а до этого была зашоренность сознания, табу в мозгу, блокировка на блокировке.
  Знаете, что ни говори, случай Катерины - очень показательный пример домашнего насилия над личностью. А у нас ведь признают достойным осуждения только физическое насилие, да и то не всегда, что следует из многих комментариев. "Ах, щупал братец! Ах, родители не обращали внимания! Ну и что такого?" Как видите, равнодушие к ребенку недолго пребывает в области чисто умозрительных форм, оно, поддерживаемое той же внутрисемейной моралью, неизбежно продолжается и в физическом воплощении: девочка уже не только служит резиновой куклой старшему брату, но и беззащитна перед любым сексуально озабоченным подонком - семье наплевать. Право, каменный век какой-то.
  Вот что происходит, а тут долдонят: тряпки, шмотки, детские обиды. Да, и обиды тоже - за обман, за игру на детской привязанности, за притворство. Как говорили тут - время ушло, и нечего вспоминать. А ведь не ушло! Мать до конца жизни продолжала использовать дочь, как боксерскую грушу для отработки удара, играла в нее, как в куклу, придавая ей требуемую форму, - как девочки, когда играют в дочки-матери. Хорошая мама классно смотрится на фоне плохой дочери! Вот Щербакова и оттеняла себя образом плохой дочери. Так она писала, писала, поливала, поливала, крутила своему персонажу руки-ноги как угодно, ставила в любые позы, еще и получая разрядку за письменным столом.
  И вот после этих литературных изысканий, как гром среди ясного неба - книга Катерины! Вот неожиданность! А чему удивляться? Все закономерно - все же писательско-журналистская семья. Предвидеть надо было такой исход. Несколько лет вдали от "нежной родительской любви", и пелена с глаз сползла, плотные сети лжи осыпались трухой - настало время оценки себя и своего места в семье.
  Так что нечему ужасаться и изумляться. Да, столько лет молча сносила оплеухи, а теперь заговорила. Ну, раньше не получалось, теперь получилось. Удивительно, что это стало такой неожиданностью для родичей Катерины. Вот это, право, находится за пределом моего понимания: естественнее было бы предвидеть ответ дочери и не впадать в негодование по поводу того, что прорвало эти давно нечищеные Авгиевы конюшни. Не обиды детские тут нарисованы, а вся тонкая кухня подавления личности в ребенке.
  Не виртуальность, а реальность
  Кроме жизни в Сети, реальная жизнь, естественно, тоже била ключом. Собирая по крупицам информацию о том, как узнала про мою книгу мать, я составила примерную картинку развития событий. Хотя и остался один не вполне ясный для меня момент. Кто же все-таки был тот гонец с плохими вестями? Кто, прекрасно понимая, какая может быть реакция у родителей, принес им в клюве "добрую весть", да еще и пересказал своими словами содержание книги? Кто решился на подобное? Ставя себя на место этого человека, я не могу понять, на самом ли деле он хорошо относился к моим родителям и беспокоился об их здоровье. Что же это за личность в ближайшем кругу семейства Щербаковых? Впрочем, кое у кого вполне мог быть мотив. Но об этом чуть позже...
  Отец мне сообщил, что мать, узнав о моей книге, была в шоке и переживала, хотя не прочитала ни строчки. И из всего того, что мне удалось узнать, я сделала вывод, что главной ее эмоцией был страх. Ей было чего испугаться, ведь она, даже не читая книги, прекрасно знала, о чем я могла в ней написать, что из нашей жизни предать огласке. Вот это для нее и было самым страшным. Потому она и уговаривала Режабека (по его же словам) ни в коем случае не читать мою книгу! С одной стороны, она по-матерински берегла его, а с другой - хотела в его глазах оставаться непогрешимой.
  Но, думаю, еще кошмарнее для нее была мысль, что о скрытой стороне нашей семейной жизни, а также о "домашнем лице" ее самой узнают люди. Конечно, она была уверена, что "припадающие" никуда от нее не денутся, более того, встанут за нее стеной. Другое дело, нужна ли ей была их защита, которая могла оказаться медвежьей услугой? Нет, бояться она должна была другого - ведь мир намного больше убогого круга "припадающих", не сознавать этого она не могла. Столько лет выстраивать свой собственный образ высоконравственной, либеральной, широко мыслящей и гуманной писательницы-интеллигентки - и вдруг не суметь проконтролировать утечку информации из собственного дома! Причем той самой информации, которая, по ее мнению, хранилась в самых потаенных участках памяти домочадцев под грифами "совершенно секретно" и "хранить вечно". Белоснежный памятник, заботливо созданный себе писательницей Галиной Щербаковой, на глазах всего мира вдруг пошел трещинами и пятнами. Ай-ай-ай! И сделать ничего уже было нельзя. Бессилие. Ужас. Катастрофа...
  А теперь вернемся к вопросу, кто мог быть "добрым вестником", пересказавшим мою книгу матери. У меня есть версия, и, думаю, она верна.
  Помните, я писала, что мать обещала после своей смерти отдать свою квартиру моему бывшему мужу Шуричку. Она так и сделала: квартира уже принадлежит ему, а отец теперь проживает в ней по договору пожизненной ренты.
  А теперь давайте поговорим о человеке по фамилии Климов. В книге "Мама, не читай!" я не раскрывала истинных имен многих людей. Своего бывшего мужа, например, называла лишь по домашнему имени Шуричек. Но Режабек, брат мой неумный, мало того что "засветил" себя и свою бывшую семью, он и Шуричка не пожалел. И теперь все читатели "Комсомольской правды" и Интернета знают, что полное имя Шуричка Александр Константинович Климов.
  Ему 47 лет. В прошлом - интересный парень, ныне - слегка оплывший седой мужичок с бабьим лицом, прикрытым бородкой. Он отец трех дочерей. От старшей, правда, уже отрекся, потому как она - от бросившей его жены, которую он до дрожи обожал (правильно ли я употребила глагол в прошедшем времени? Хотелось бы верить, что да).
  Кто он по профессии? Боюсь, что не смогу ответить на этот вопрос, но знаю, что бы ответил он сам. По его мнению, есть такая профессия - начальник широкого профиля. Правда, в наше время такие начальники уже никому не нужны, но он много лет не в состоянии с этим смириться. В его резюме, которыми он в поисках работы забил весь Интернет за последние годы, указаны его былые должности - сплошные "заместители генерального директора", "директора по развитию" и тому подобное, независимо от специализации учреждения. Резюме висят, а начальники общего профиля так никому и не нужны. Не помогает даже постоянно снижаемая им планка зарплаты. За пару-тройку лет его претензии снизились уже вдвое, а достойная работа никак не находится.
  Я имела возможность наблюдать первый опыт освоения Шуричком "красивой" должности, потому что ее ему выпросила я, наговорив с три короба своему генеральному директору, каким замечательным замом может стать Климов. Замом он стал. С "замечательным" дело было хуже. Шуричек почему-то решил, и никакие мои увещевания не помогли, что от него требуется красиво сидеть в кожаном кресле и носить галстуки. Ну, еще "светиться" на тусовках, надувать щеки, иметь личного водителя и собственный кабинет. Он научился осваивать средства, т. е. тратить чужие деньги. Но так и не понял, что вообще-то должен обеспечивать доход своей организации. Как это делается, боюсь, он не знает до сих пор. Иначе бы он не вылетал с работы, как только с ним успевали более или менее познакомиться, обычно через пару-другую месяцев. Сейчас этот несостоявшийся топ-менеджер уже никому не нужен - его послужной список скорей компрометирует его, чем привлекает. Да и отзывы о нем с прежних мест работы вряд ли восторженные.
  Да-да-да, я принимаю упрек в том, что сама жила с этим человеком целых двадцать лет. Ведь давным-давно поняла, что он из себя представляет, но у меня не хватало ни решимости, ни безжалостности разбить нашу дурацкую семью, выгнать его или уйти самой. Да и для Алисы он все-таки раньше был отцом. Если бы я только представить себе могла, в какую гадость превратится этот человек, как он поступит со мной, с нашей дочерью, я не то что ушла бы от него, я спустила бы его с лестницы нашего 17-го этажа. И у меня хватило бы сил... Но я, живя с ничтожеством, все время думала, дура, что это - порядочное ничтожество (какая-то двусмысленность получилась)...порядочный человек, я хотела сказать. И жалела его, принимая во внимание преданный собачий взгляд и блеяние: "Ка-а-атечка моя родна-а-ая!" Не снимаю с себя вины. Я была слепа и глупа. Не может ничтожество быть порядочным, я теперь это точно знаю. Слабый, глупый и ни на что не способный мужчина очень даже способен на подлость - при умелом руководстве. Свидетельством этому - горький опыт...
  Борцы за права Климова нашли "убойный" аргумент для оправдания его поведения: мои поступки, о которых я сама же, будучи честной до конца, поведала в книге "Мама, не читай!". Да, я пользовалась сайтом знакомств в Интернете, еще будучи замужем и не скрывая этого, дома, при всех. Я ни секунды не оправдываю себя! Но объясняю: жизнь в нашем доме уже стала совершенно невыносимой. Плохо было всем, но, видимо, мне - хуже других. Это уже была не семья, а какой-то концлагерь. И я находилась в странном, будто нереальном состоянии, когда кажется, что вот-вот случится что-то кошмарное, когда нужно куда-то бежать, спасаться, но, словно в дурном сне, ноги вязнут в невидимой тине, бежать невозможно... А иногда на меня нападала дикая апатия, равнодушие ко всему окружающему, я сваливалась в страшную пустоту и в ощущение полного, вселенского одиночества. Разумеется, это было болезненное, абсолютно нездоровое состояние. Я то рыдала, то впадала в ступор. Это все не оправдания, нет. Это всего лишь объяснение, попытка донести до людей тот ужас, в котором я пребывала. И ни одному человеку на земле не было до этого никакого дела! Никому... Кроме Алисы.
  Пятнадцатилетний подросток, так любящий свою маму, не мудростью и не опытом, которых у нее еще не могло быть, а именно своей любовью она чувствовала мое состояние. И единственное, чего она хотела, это чтобы маме стало легче. Чтобы мама улыбалась и не была такой несчастной. Это грех?
  - Возможно, и папа сможет устроить свою жизнь, - рассуждал этот еще маленький, но уже такой взрослый в своей любви человек.
  Она предала отца? Да отсохнет язык у того, кто смеет произнести эту фразу!
  Она тогда еще очень любила своего папу и хотела всем нам счастья. Когда он женился, она радостно приняла в свое сердце и его жену. А уж как она была счастлива, когда родилась сестренка! Я всячески поддерживала дочку в этих чувствах, потому что хотела, чтобы в ее жизни всегда были все: и я, и папа, и бабушки с дедушками.
  И какими же надо быть идиотами, чтобы из этого доброго и светлого юного человека своими собственными руками вылепить врага!
  А за свой грех я расплатилась сполна: месть Климова была жестокой, изматывающей, долгой. Все, что потом он вытворял под чутким руководством бывшей тещи - наказание за мой грех. Я расплатилась по полной программе - стала инвалидом, который больше никогда не сможет жить без своих "костылей" - лекарств и всегда должен помнить о болезни и строить свою жизнь с оглядкой на нее. Гоминидам мало этой моей расплаты? Почему за мой грех должна еще расплачиваться моя дочь, которая, кстати, и дочь Климова? Кто от кого отказался, кто кого предал - Алиса отца или все-таки наоборот? С каких это пор дочь несет ответственность за проступки матери? Со времен Сталина - кумира гоминидов?
  Несколько лет назад Алиса рассказала, что, когда мы с Женей только начинали нашу новую жизнь, он как-то спросил ее (не при мне), как мы с Климовым все-таки жили и как она, девочка, себя чувствовала в нашей семье? Оказывается, дочь поделилась с моим новым мужем, что последние годы ей было очень некомфортно и тяжко: все время дома либо были скандалы, либо висела гнетущая тишина, а все домочадцы будто прятались друг от друга по разным комнатам...
  Расставшись со мной, Климов очень скоро нашел одинокую женщину с квартирой и перебрался к ней. Квартира оказалась маловата, а в голове у молодоженов пустовато, потому что они сразу обзавелись двумя детьми и одной тещей в подмогу, но не решили, как из одной комнаты сделают хотя бы три. Подозреваю, что новая жена Шуричка просто развесила уши, когда он начал строить воздушные замки. Алисе он похвастал однажды (а жене, наверно, ежедневно), что вскоре купит не то особняк, не то коттедж и даже выделит специальную гостевую комнату для нее. Разумеется, коттедж этот вскоре растаял, как всегда таяли все предыдущие воздушные замки.
  И тут, возможно, в критический для второго брака Климова момент "подваливает" квартира бывшей тещи - Галины Щербаковой. Моральные аспекты этой истории мы оставим в стороне: нормальным людям и так ясно, что когда мужчина, а тем паче его новая жена постоянно крутятся у родителей бывшей жены, это по меньшей мере непристойно. Думаю, две вещи сблизили моих родителей (читай: мою мать, отец, как всегда, "пристяжной") с этой бесстыжей парочкой. Во-первых, общий "враг". Во-вторых, недавно обретенная, а потому, как это часто бывает, ханжеская религиозность. Как ярый неофит и моя большая ненавистница, мать решила поступить "по-христиански", но только с Шуричком. Наплевав на детей и внуков, горя "евангельской любовью" ко мне, она мстительно отдала квартиру бывшему зятю. Для Климова подарок небес, практически та самая манна. Для Щербаковых даже кое-какой навар - время от времени Шуричек что-нибудь сделает по дому. Вот, например, его жена занавески новые повесила.
  Допустим, против этого я ничего не имею. Если на самом деле Климов с женой хоть как-то помогают сейчас отцу, это хорошо, раз уж он отказался от помощи родной внучки. Только кто кому и как помогает при этой пожизненной ренте - вопрос открытый. Боюсь, что рента скорее относится к Климову, думаю, это он получает деньги от отца, а не наоборот. Ну да ладно, пусть хоть как-то помогает Щербакову и получает за "уход" квартиру, ОК, пусть. Только вот какая мысль не дает мне покоя... Уж не Климов ли с супругой сообщили Щербаковой о моей книге? Не они ли нашептывали писательнице всякие ужасы, вольно или невольно что-то утрируя или откровенно искажая содержание (кто ж теперь узнает)? Некоторые найдут и этому объяснение: Климовы живут впятером в одной комнате, дети растут, терпение заканчивается... Это, правда, означает в таком случае, что мой отец сейчас находится "в зоне риска".
  Гоминиды уже успели упрекнуть меня в том, что я претендую на клятую квартиру родителей на Бутырке. Да упаси бог! И в мыслях такого не было. В эту гнусную нору, откуда все последние годы сыпались проклятия на мою голову, я никогда не вошла бы больше даже под дулом автомата!
  Другое дело - квартира, которая должна принадлежать моей дочери. Та, в которой мы жили с Климовым. Когда я уходила от него, мы договорились, что квартира полностью будет Алисина, когда она достигнет совершеннолетия. Но прошел год, моя мать хорошо поработала над пластилиновым сознанием Шурика, и он, наплевав на обязательства, подал в суд на раздел квартиры. Я не ходила на этот суд - мне было противно, к тому же это совпало с периодом обострения болезни. Половину квартиры суд отписал Климову, половину оставил мне с Алисой.
  Свое желание оставить квартиру Климову моя мать объяснила в свое время Алисе так: якобы это гарантирует, что он не станет претендовать на Алисины метры, потому что будет обеспечен собственностью. Вот уже пять лет прошло с тех пор, как Климов, по его собственному обещанию, должен был передать свою долю в квартире Алисе. Он этого не сделал и делать не собирается. Без объяснения причин. Вы думаете, мои родители об этом не знали? Но договор ренты от этого не пострадал.
  Ну, и какие же еще версии событий, кроме спланированной кампании против меня и моей дочери, здесь можно привести? Других версий не было, зато в Сети были воззвания к Алисе отказаться от обещанной квартиры и отдать ее... своему бедному папаше, который в жизни не купил себе ни одного квадратного метра. Да что там метра, ни одна из машин, на которых он ездил, не была куплена на его деньги.
  Противная эта тема, не хотела я об этом, но после всех обвинений и требований приходится. Как я уже писала в книге, наша первая с Климовым двухкомнатная квартира была кооперативной и куплена на деньги родителей. В советские времена главным были не деньги, а возможность вступить в кооператив. А уж те деньги, которые требовались для первого взноса, вообще нашлись бы практически в каждой семье, где работали двое. Так что в первую очередь я благодарна родителям именно за то, что они "пробили" разрешение на вступление в этот самый кооператив.
  Как "двушка" превратилась в "трешку"? Одна не очень близкая родственница по маминой линии оставила матери большое наследство. Часть его пошла на увеличение нашей жилплощади. И опять Климов к этому не имел отношения.
  Разумеется, я всю жизнь была благодарна родителям за жилье для моей семьи. Но, боюсь, очень скоро от этой благодарности не останется и следа. Потому что подарки у меня старательно отнимают. Руками перевоспитанного матерью бывшего зятя у меня отняли половину квартиры. И еще родители забрали у меня назад один свой подарок - ту самую дачу, где я провела все свое детство, дачу, которая считалась служебной (от работы отца). В начале 90-х папа приватизировал ее, и через некоторое время родители подарили дачу мне - брат с семьей к этому времени уже уехал за границу, а у меня росла дочь. Через пару лет после моего нового замужества подарок попросили вернуть... Конечно, я это сделала без колебаний, сразу же. Помню, как отец, который позвонил мне по этому поводу, сказал:
  - Ну я и не сомневался в тебе. А вот другие сомневались...
  Понятно, что этими другими были мать с Шуричком, кто ж еще. Возможно, им даже хотелось, чтобы я отказала.
  Дачу быстро продали. Я всегда помнила материнские слова о том, что в старости она не хочет ни от кого зависеть, а потому ей нужно немалое количество денег. Я понимала и уважала это желание, поэтому была рада, что у родителей теперь прибавится средств для безбедной и сытой старости.
  Думаю, что в решении отбирать у меня все, что можно, решающую роль сыграло мамино чувство своеобразно понимаемой социальной справедливости. Впрочем, она была не оригинальна. Это чувство было и остается присуще миллионам "совков", воспитанных в духе вульгарного большевизма. По мнению матери, выйдя замуж за состоятельного человека, я должна была тут же отказаться от всей своей прежней собственности, прежде всего, в пользу бедных и несчастных, униженных и оскорбленных. Этот круг, в понятии матери, не включал широких слоев бедного населения. Нет, он ограничивался всего несколькими фигурами, первой из которых мать сделала Климова. Почему 39-летний здоровый, упитанный мужчина должен стать объектом милосердия и вспомоществования с моей стороны, я, хоть убейте, до сих пор не понимаю. А для Галины Щербаковой все было ясно и понятно. Раз бедный, значит, хороший. Раз богатый, значит, плохой. Какие еще могут быть аргументы?! Шуричек легко и быстро освоил эти уроки "нравственности по-щербаковски".
  Хочу еще раз напомнить читателям, что, выезжая к новой жене из нашей квартиры, где он остался жить после развода, Шуричек вывез из нее все. Когда-то он с воодушевлением говорил мне (и что это тогда на него нападало?), что понимает, как ничтожен его вклад в благосостояние нашей семьи, что в этой квартире нет ничего принадлежащего ему, что, если вдруг потребуется, он уйдет с одной зубной щеткой - "ты только прикажи, Ка-а-атечка!", - потому что так должен поступать настоящий мужчина, а уж тот, чьей копейки нету в доме, и подавно. А я гладила его плешивую башку и заверяла, что не сомневаюсь в его порядочности, что в случае чего мы решим этот вопрос иначе: все останется Алисе, а уж мы как-нибудь устроимся. "Да-да-да! - кричал Шуричек. - Конечно, все для моей любимой доченьки! Все - ей! Хотя и ты на все здесь имеешь право!" "Пусть это будет Алисино, - гнула я свое. - Мы оба тогда будем спокойны за ее будущее, правда?" Он кивал, как дрессированный тюлень, и с нежностью повторял: "Да, моей самой сладкой доченьке на свете! Я за нее жизнь отдам!"
  Так вот, помимо зубной щетки, Климов вывез из квартиры, которая предназначалась его любимой доченьке, и ценное, и не очень ценное, и совсем не ценное, оставив практически голые стены. Даже все люстры и светильники поснимал. Да и машину мы не делили - она вся досталась ему. И алименты на Алису он не платил. И все это с полного одобрения, если не науськивания, Щербаковых. Не по закону, зато по понятиям. По маминым.
  По ее понятиям должны были жить все, кто находился в сфере ее влияния. Вышедшие из этой сферы признавались бунтовщиками и подлежали наказанию. Первым бунтовщиком была я, вторым Алиса. А Шурик остался в сфере на сверхсрочную службу. И нес эту службу исправно и послушно. "Но человека человек послал к анчару властным взглядом". Теперь я знаю, что эти слова написаны о Галине Щербаковой и Шурике Климове (помнишь ли, Шуричек, чем заканчивается это стихотворение Пушкина?). Приказ есть приказ, и на меня было написано два заявления в милицию о каких-то мифических угрозах "всесильной" женщины "слабенькому" мужчинке. Угроз, естественно, не было и в помине. Но я знаю, чей изощренный мозг писал сценарии "травли Катьки", знаю, чей это почерк... Эта женщина не раз пафосно провозглашала: "Все должно быть по закону!" и "Знаем мы этих богатеньких бандитов Швондеров!" Отец в обычной роли пристяжного, как всегда, поддакивал: "Да, да, только по закону, и оставьте меня в покое". В тех же случаях, когда статьи Гражданского кодекса предписывали Климову делиться со мной и содержать собственного ребенка, мать предпочитала о законе не вспоминать.
  Поэтому Алису содержал Женя. И разоренный наш дом для нее восстановил тоже Женя - отремонтировал и обставил. Таковы факты. Против них не попрешь, как бы ни хотелось.
  Послушный лакей Щербаковой гадости свои творил не только против меня, но и против своей дочери. Рекомендую его новой жене обратить на это особое внимание. Ведь совершив гнусности против одной дочери, он непременно совершит их и против других. Закон жанра. Чем провинилась перед ним Алиса? Тем, что, живя со мной, отказалась слушать от отца и бабки гадости про собственную мать? Сообщив отцу о предстоящем замужестве, она услышала в ответ: "Ну и дура!" Получив ни за что ни про что эту пощечину, Алиса ответила, что ей хотелось бы иметь такого отца, которого она могла бы уважать. "Любящий" папа осмеял дочь, сообщил, что ее уважение для него ничего не значит, и вместо подарка к свадьбе послал ее в матерной манере, столь любезной позднему творчеству писательницы Галины Щербаковой. Таким образом, он нашел повод не только придраться к дочери, но и ловко уклониться от расходов на важное для дочери событие. Как после этого можно было приглашать его на свадьбу?
  Догадливые читатели уже, я думаю, поняли, кто помогал готовить свадьбу и на чьи деньги она была организована. А "преступница" Алиса после разговора с отцом решила больше не носить фамилию негодного отца и поменяла ее на фамилию матери и ее нынешнего мужа. После этого все смешалось в доме Щербаковых. Мать картинно закатывала глаза и пила валерьянку, отец просил не вмешивать его во всякие свары, ведь девочки старше 12 лет его уже не интересовали, Климов утирался. После этого Алису назвали предательницей и объявили ей войну.
  Давайте называть вещи своими именами: то, что происходит, это банальная месть Климова своей дочери. Злобная, низкая, подлая месть. Ну, и плюс корысть. Климов привык получать незаработанное и незаслуженное, хочет и впредь этим пользоваться. Пока живут на свете такие люди, как мои родители и его нынешняя жена, он может с полным основанием на это рассчитывать. А вот на дочерей я бы ему не советовала надеяться. Старшая уж точно знает ему цену, а младшие, когда подрастут, смогут прочитать мои книги.
  Порой мне в голову приходит интересная мысль: отчего же Климов и по сей день столь неравнодушен ко мне (не могу же я злобу считать равнодушием) и продолжает сводить счеты, если он счастлив с новой женой и все между ними хорошо? Так ли это на самом деле? Не мучается ли он до сих пор тоской по мне, по нашей семье, не для этого ли он так часто наведывался к моим родителям, в дом, где начиналась наша с ним семейная жизнь? Не оттого ли в нем столько злости к Алисе, что он мучается от самой большой потери в своей жизни? Ведь и в самом последнем телефонном разговоре он снова орал на дочь и оскорблял ее. Слишком сильные эмоции для угасших чувств. Эх, Шурик, Шурик! А ведь со мной он был похож на человека.
  Я сохранила все письма, которые он писал мне по два раза в день в течение нескольких месяцев после нашего расставания. Лейтмотив их был таков: я буду любить тебя вечно; никто никогда не сможет заменить тебя в моем сердце; что бы ни случилось, я всегда приду, только позови! Вот небольшие выдержки из нашей переписки.
  
  Климов:
  Для меня добровольный отказ от тебя - а ведь ты этого хочешь - больше, чем смерть, страшнее, чем страшный суд.
  Не плачь, умоляю!!! Твои слезки от моего слова "слизывать", они сла-адкие!
  Любимая моя! Кусенька беззащитная!
  Все, все, все. Нет сил.
  Ты - единственная жертва в этих ужасных обстоятельствах, ты - солнышко для всех и каждого, поэтому и сгораешь, мучаясь.
  
  Климов:
  Ляська (домашнее имя Алисы. - Прим. автора) смешная!
  Ей не хватает общения с нами. Она хоть и самодостаточная вполне, но тянется и к общению. Особенно это заметно сейчас, в смысле последнее время. Сядет рядом, говорит о чем-то, включит ТВ, призывает посмотреть вместе, а если у меня что-то уже включено, то садится смотреть рядом, думая, что мне интересна эта хрень, а мне ее жалко, и я делаю вид, что смотрю с ней вместе. Вот так и сидим, молча жалея друг друга.
  Жаль, тебя рядом нет. В воздухе что-то висит, жуть какая-то. Дочу нашу я очень люблю, о чем ты беспокоишься?
  
  Климов:
  Господи, неужели это мы и это все не сон??? Зачем я это? Тебе теперь другой лампадой светит... Выбор сделан!
  Что у нас теперь? "Высокие отношения, нормальные для духовных людей"? Нет. Я все порчу. Плачусь, вот.
  Девочка моя, я умираю, правда, клянусь! Как же мне без тебя?
  Но что-то скоро будет, я чувствую, что-то будет. Что-то будет!
  Ничего не отвечай, не говори! Или что-то простое, короткое. Не надо ничего объяснять. Просто отреагируй как-нибудь, не молчи, умоляю!
  Жизнь кончилась. Осталась доченька (я ведь ее обожаю), работа ради денег и чертова память.
  Прости. Прощай меня каждый день. Кто знает - какой из них последний? Люблю до последнего...
  
  Климов:
  Ты говоришь - жизнь дольше, чем любовь? А сколько нам отмерено, жизни-то?
  Мне иногда кажется, что твой мучительный уход - твоя хитрая, может, и не тщательно продуманная, а по наитию, тактика, направленная, по твоему разумению, на благо мне. Ты, видимо, думаешь, что мне так легче, что я не как все и что со мной нужно медленно и аккуратно. Может, ты и права. Но ты не понимаешь одного - медленно или быстро, а в конце концов, в случае, если ты останешься с Ним еще надолго, это будет тот самый случай, когда жизнь любви короче. И не держи сердца на меня за эти слова, пожалуйста, это не шантаж, честно.
  В конце концов, жизнь - это дорога к смерти, а как ее наполнить - личное дело каждого. У меня этой проблемы нет - в моей жизни есть ты, и одной жизни на тебя мало, и десяти, и миллиона. Ты мое солнышко вечное! Слава Богу, я тебя встретил в этой жизни! Ты мне подарила столько счастья, которое, казалось, будет всегда!
  Ты родная моя и единственная навеки.
  Живу тобой.
  
  Климов:
  Ты желаешь мне счастья - большое спасибо! Господи, но ты не понимаешь очень простой вещи! Ты - единственное, что у меня было, есть и будет.
  Ты - вселенная, необъятная и непознанная, родная и единственная, ты во мне и вокруг меня. И что по сравнению с этим все вокруг! Грязь! Ее не видно.
  
  Автор:
  Сашенька!
  Наконец-то я поняла, где ошибка. Ты переоцениваешь меня, ты создал себе кумира. А, как известно, это дело до добра не доводит. Наверное, сейчас бесполезно тебе говорить, что я не стою твоих страданий. Достаточно внимательно посмотреть на объект. Я не кокетничаю, не напрашиваюсь на комплименты - ей-богу! Просто слишком точно оцениваю себя, особенно в последнее время. Я знаю, что любви нет дела до объективности, но средство имени Тристана (помнишь - "только дегтя добавляйте к меду...") существует. Попробуй его, ты ничем не рискуешь. Могу помочь.
  Итак, я - не очень красивая, а всего лишь в меру симпатичная - факт? У меня, как минимум, с пяток физических недостатков: несимметричное лицо, длинная, как у гусыни, шея, крохотная грудь, жирноватые бедра, изуродованные ступни. Дальше, характер - хуже некуда. Ничего в жизни не достигла, успеха не добилась, а манией величия страдаю. На каком, спрашивается, основании? Не бездарь, конечно, но до способного человека тоже не дотянула. Здоровье... Пора в дом инвалидов. Сорока нет, а чувствую себя на 80...
  Ты начинаешь жить, рождаешься. А рождение, как известно, процесс мучительный и болезненный. Моя жизнь, увы, сделана. Я не в отчаянии, не думай, и не рву на себе волосы. Это просто спокойная констатация после долгих размышлений. В твоей жизни я могу быть теперь только балластом. У тебя впереди жизнь. А я буду доживать. Спокойно, тихо, понемногу старея. И с надеждой, что с моим хилым организмом это надолго не затянется. Но, возможно, мне хоть удастся отдохнуть, я что-то совсем устала.
  Не губи себя страданиями, в конце концов, не губи мою многолетнюю работу над тобой. Ты растешь - вот и расти и, будь любезен, не херь мои усилия.
  
  Климов:
  Что толку повторять - "у меня несимметричное лицо"? Да это лицо лучше и роднее всех лиц на свете!!! "Эти чертовы глазища" - о чем тут спорить, боже мой, носик, губки, щечки! Я могу продолжать бесконечно. В твоих формах есть то, что невозможно придумать, и сколько буду жить, столько буду мечтать снова и снова о них, независимо от того, как близко или далеко они от меня, время бессильно помешать. Все, что связано с тобой, вечно.
  Да, про характер. Ловлю на слове (ты сама это любишь). Противоречие в твоих словах налицо. Если бы не твой характер, о каких результатах своей многолетней работы надо мной ты могла бы рассуждать? Ты же сама видишь, что я меняюсь, это действительно так. Но это только для тебя, благодаря тебе, ради тебя. Ты наполнила меня содержанием, дала мне жизнь больше, чем мать.
  
  Автор:
  Я очень много думаю и анализирую всю свою жизнь. Попробуй и ты. С самого начала. И с того места, когда мы начали жить вместе. Ты - не тот мальчик, что был 20 лет назад. Вот попробуй вспомнить все без сердца и по возможности без чувств. Может, ты придешь к тому же, к чему уже пришла я. И мы поговорим об этом.
  Умоляю тебя об одном: не хорони себя! Банальность, но на самом деле страдания бывают полезны, очищают, чему-то учат... По себе знаю. Катарсис. Переосмысление. Затертые слова, но верные.
  
  Климов:
  Значат ли твои слова, что, ты думаешь, наши 20 лет были сплошной ошибкой и что вот только сейчас... Я все время анализирую прошлое, настоящее и будущее. Усиленно. Время есть. Думаю, наши мнения не совпадают, да и хорошо. Хотя я знаю, что ты не считаешь, что то, что сейчас происходит, и есть то, о чем ты мечтала. Ну, что ж, тогда будет о чем поговорить, поспорить. Хотя и без этого есть. Мне так много тебе хочется сказать, да просто говорить, ощущать, что ты рядом, твое тепло, дыхание, взгляд. Сказать, что не хватает тебя - ничего не сказать. Пресная жизнь, теряющая всякий смысл, бесконечная суета, перемежающаяся паузами для краткого отдыха, и все это на дичайшем ощущении такой боли! Она стала моим спутником, постоянным ощущением бытия. Через нее я смотрю на мир, это мой последний рубеж, последняя миля. То, что отделяет и связывает одновременно. Боль разлуки, боль твоего отсутствия меня разрушает, и я чувствую приближение, чувствую. Но, пока я жив, я надеюсь, молюсь и стараюсь хоть что-нибудь успеть сделать. Я никогда не успокоюсь, не отступлюсь, это мне совершенно ясно. Потому что это часть меня, потому что это ты. Я не хороню себя, не пугайся. Не страшна смерть. Есть жизнь страшнее смерти.
  Да еще доча! Какая она хорошая! Кто может еще так любить, не зависимо ни от чего, как наши дети.
  А почему так долго не отвечала? Я уж думал, ты смертельно обиделась. Не звонишь... Что происходит? Интересно, приедешь ли на неделе?
  Впрочем, пойми, я не давлю. Если нет настроения, желания, потребности - ничего не надо! Не хочу, чтобы ты через силу, из чувства долга или вины, что ли, поддавалась уговорам. Через силу - не надо.
  
  Автор:
  Я вижу, как плохо тебе. И кляну себя, что это по моей вине! Но что я могу сделать? Но вернуться невозможно, пойми! И куда вернуться? К чему? Подумай, Сашенька. И нет никакой хитрой политики, нет никаких "жидомасонских заговоров". Все внутри моей головы, все - только я.
  
  Климов:
  Твои слова "прости, если можешь" звучат как "прощай навеки". Так?
  
  Что ж, допускаю, что остаток сильных чувств ко мне бывший муж сохранил по сей день. Как жаль, что они по чужой злой воле трансформировались в подлость и месть. Хотя вполне возможно, что, если бы я его позвала, чувства ко мне снова поменяли свой знак... Не хотела бы я быть на месте нынешней жены Климова!
  Я рада бы поставить в этой истории точку. Впрочем, я думала, что поставила ее еще в конце первой книги. Не вышло. И теперь от поведения некоторых людей будет зависеть, не превратится ли эта точка в многоточие.
  Обучаемы ли гоминиды? Способны ли думать и делать выводы? Все-таки близкие родственники человека. Поживем - увидим.
  Эпилог
  Я несусь по квишу - израильскому хайвею. Какие же здесь хорошие дороги! Скорость совершенно не чувствуется, машина будто летит, едва касаясь шинами ровного, гладкого асфальта без единой выбоинки или трещины. Звучит мой любимый диксиленд, за бортом градусов сорок, а меня обдувает прохладный ветерок кондиционера. Несмотря на высокую скорость, езда совершенно спокойная, я чувствую себя в салоне авто расслабленно и умиротворенно. Неторопливые мысли снова вертятся вокруг одного и того же. Только теперь это обыденные размышления, абсолютно не нервнозатратный процесс перебирания событий в памяти, холодный анализ и бесстрастные логические построения. Теперь я способна на это, даже ведя машину на огромной скорости. Еще недавно, если речь заходила о матери, бывшем муже и вообще обо всем моем прошлом, я не могла чего-нибудь не выронить из рук и не разбить, к примеру, чашку или тарелку. А теперь руки спокойно лежат на руле и не дергаются. Дыхание спокойное, выдержка железная.
  Моя жизнь делится на две части, противоречащие одна другой, имеющие разные знаки. Иногда у меня бывает странное ощущение, что та, ссутулившаяся навсегда девочка из прошлой жизни, боящаяся всего на свете, убежденная в том, что она убогая и дурная по сравнению со всеми людьми, живущими на земле, смотрит фильм из... ну, например, французской жизни (очень я любила в детстве именно французское кино). Она видит на экране взрослую героиню, чем-то напоминающую ее саму, но такую интересную, самостоятельную и сильную, у которой все хорошо и жизнь удалась. И женщина эта летит куда-то в собственной машине. Стройной загорелой ногой уверенно нажимая на педаль газа, несется героиня по неведомым этой девочке взрослым делам, но все дела эти - приятные и радостные. На заднем сиденье красивой машины лежит пляжная сумка с ярким купальником, бутылочкой минеральной воды, сногсшибательным парео и кремом для загара. После деловой встречи женщина непременно заедет на пляж и проплывет в синей прозрачной средиземноморской воде положенную тысячу метров. А потом будет сидеть в прибрежном кафе, пить вкусный кофе, любоваться сквозь элегантные темные очки пальмами, зелеными попугаями, смешными удодами, синим небом. И еще вкусно потягивать тонкую сигаретку (ч-черт, когда же я, в конце концов, смогу бросить курить?!). Кино закончится, и девочка, грустно задумавшись о невозможной, неведомой и такой притягательной жизни, привычно ссутулившись и втянув голову в плечи, побредет домой...
  Нет, лучше не так! Это я, сегодняшняя женщина, посмотрела жуткий фильм о совковой жизни в душном мире дикарей и мракобесия, бескультурья и жестокости. Фильм, снятый режиссером-"чернушником". Конечно, это перебор! Разве так бывает, чтобы жизнь ни в чем ни перед кем не провинившейся девочки, девушки была так обезображена ее самыми близкими людьми? Бывает, гвэрет[9] Катерина, бывает! И, как выясняется, очень даже нередко... Надо бы поскорей забыть этот дурацкий фильм и окунуться в свою человеческую жизнь среди нормальных людей, с не изуродованным, а правильно построенным миром, в котором ты - полноправный и полноценный человек. Как же хочется, чтобы все "товарищи по несчастью" той навечно испуганной девочки, в конце концов, получили те же ощущения нормального мира!
  ...Я аж присвистнула: на спидометре 120! Вот что значит классные дороги! Даже не заметила. Нога спокойно давит на газ, а я испытываю приятное ощущение, что лечу. Я превысила разрешенную скорость на 20 км в час, это неправильно, плохо. Нельзя нарушать правила! Хотя за три года жизни здесь еще ни единого раза меня не остановил никакой "гаишник", тут это случается крайне редко. Однако жизнь - не езда по дорогам. Бывают правила, которые не то что нарушать, их рушить надо! Замшелые, дурные, мешающие жить и дышать, делающие множество хороших людей несчастными! К черту такие правила, пусть дураки по ним живут, а мы их будем менять.
  Но правила дорожного движения - это святое. Вот их нарушать нельзя. И я, несмотря на почти пустой квиш и отсутствие полиции, уверенно давлю на педаль тормоза...
  Израиль, 2010
  Очень важное послесловие
  Мракобесие - страшная штука еще и потому, что оно убивает людей. И это не гипербола или фигура речи, а обозначение вполне конкретного и страшного явления в обществе. В данном случае я имею в виду отношение к депрессии в российском обществе. Депрессия - это серьезная болезнь, которую нужно лечить. Ее можно даже вылечивать, но только в том случае, если начинать вовремя и заниматься этим методично и серьезно. В России миллионы людей считают себя не только выдающимися педагогами и политиками, но и опытными врачами, ведь они читают медицинские газеты, смотрят по телевизору доктора Малышеву и "врачевателя" Малахова, "доросли" уже до психотерапевтического научпопа, а потому даже употребляют иногда иностранные термины "социопатия" и "невротик" и модное в психологии слово "перенос". Так вот, эти образованцы свято убеждены, что депрессия - это дурной характер и связанное с ним плохое расположение духа. Следовательно, "лечить" депрессию нужно палкой, насмешками, окриками, тяжелой работой, а также физическими и моральными тычками. Ну, собственно, так и происходит...
  Что "с этого имеет" общество? Прежде всего, весьма закрытую статистику смертности от этой "не болезни". Да и сами больные часто понятия не имеют о том, что им необходима медицинская помощь, сами себя клянут и ненавидят и, бывает, находят выход в освобождении "доброго и просвещенного" общества от своей противной персоны, заканчивая жизнь самоубийством. Иногда их болезнь доходит до такой стадии, что они умирают, хотя причину смерти чаще всего называют другую: сердце вдруг (!) остановилось, почки ни с того ни с сего (!) отказали и прочие понятные обывателю диагнозы. Вот что бывает, когда начинается все с депрессии, которую никто не заметил, не хотел замечать, да и вообще, ее возможность отрицалась.
  Уважаемые доктора, а также кандидаты в доктора и прочие грамотные врачи! Где же ваши санпросветбюллетени? Где массовая пропаганда и агитация? Вспомните 20-е годы прошлого века: как успешно медики того времени вдалбливали людям правила санитарии и гигиены, начиная с пользы мытья рук. Только благодаря этой пропагандистско-просветительской кампании были спасены миллионы жизней! А ведь сейчас специалисты всего мира буквально вопят, что к 20-му году XXI века депрессия выйдет на первое место как причина смертности. Это ли не повод добиться от государства мощной просветительской кампании?! Нужно ежедневно вдалбливать в головы уже отнюдь не безграмотным крестьянам, а вроде как образованным людям, что депрессия - смертельно опасная болезнь, которую нужно лечить и нельзя игнорировать. Впрочем, подозреваю, что с безграмотным населением в этом смысле работать было легче, чем сейчас с полуграмотными образованцами, убежденными в полном познании мира. Но ведь все равно что-то делать надо!
  Года три назад я наткнулась в Сети на сайт одного замечательного врача-психиатра: он дает рекомендации русскоязычным пациентам со всего света, делает это виртуозно грамотно и профессионально. С тех пор я слежу за этим сайтом. Покаюсь, вначале я презрительно отнеслась к самой идее - консультировать по Интернету - и сочла доктора чуть ли не шарлатаном. Но со временем поняла: он не только великолепный врач, но еще и подвижник, чудесный человек. Доктор знает, как обделены подобной помощью именно жители почти всего постсоветского пространства (ничтожно мало квалифицированных психиатров) и русскоязычные за границей (языковый барьер).
  Я наблюдаю за его назначениями пациентам с таким же заболеванием, как у меня, и вижу, что лечит он точно так же, как моя доктор-спасительница, один из лучших психиатров Москвы. Каждый день читаю благодарности ему от тех, кого он буквально вытащил с того света. Я вижу, как несчастные больные начинают общаться между собой, как помогают друг другу, даже высылают деньги тем, у кого не хватает средств на дорогие лекарства, делятся медикаментами, спасают товарищей по несчастью вместе с доктором.
  Они ищут спасения в Интернете еще и потому, что чаще всего не могут найти вокруг себя и даже среди близких ни понимания, ни поддержки. Больше всего таких на территории бывшего СССР. Страшно и стыдно! А для гоминидов, говорящих на "великом и могучем", все эти страдания и ужасы, что описаны в историях болезней людей, только повод погыгыкать и плюнуть в их сторону. Что же это творится? Или мы прямые наследники нацистов, которые считали, что подобных больных надо уничтожать? Похоже на то. Тогда давайте дружно в этом признаемся и не будем лицемерить, выдавая себя за самый добрый, справедливый и прогрессивный народ в мире. Так и скажем: мы за то, чтобы заболевших по линии психиатрии отправлять в газовые камеры. Их можно лечить? А зачем?
  Ну, я бы напомнила, что многие великие и выдающиеся люди страдали депрессией (Гоголь, Шуман, Андерсен, Левитан, Рахманинов, Эдисон, Хемингуэй и др.), но ведь и это для гоминидов не довод. Они гыгыкнут и скажут: "Поду-у-умаешь, писаки-художники и прочая плесень! И без них бы обошлись!" И ведь правда, эти на самом деле обошлись бы... Но ведь общество состоит не только из ничтожеств, я надеюсь.
  Доктора, ау! Займитесь просвещением отсталого донельзя российского населения. Уже давно пора, как бы поздно не было... А пока просветители спят, сообщаю, что в Интернете имеется очень много серьезных материалов на эту тему. Кто хочет, найдет и прочитает. Ну, а кто не хочет, пусть хотя бы не высказывается, молчит себе в тряпочку... Как бы нам отделиться от них внутри России? Или всем вменяемым и моральным людям придется следовать за уже уехавшими? Ведь не ужиться тем и другим рядом, никогда не ужиться.
  С сайта доктора о депрессии
  Пациент 1:
  Дорогой доктор! Большое спасибо вам за то, что вы делаете. Лично мне ваш совет очень помог. После многолетней депрессии и всевозможных страхов, навязчивостей я начала потихоньку вливаться в эту жизнь.
  
  Доктор:
  А вы болеете по причине одиночества в детстве, юности и в зрелом возрасте. И большая доля вины в этом лежит на ваших родителях, которые в свое время, как и сейчас, не дали вам ни тепла, ни ласки, ни заботы, ни любви.
  
  Пациент 2:
  Вчера был прекрасный день, мы ездили отдыхать с друзьями на природу к воде. Меня очень обрадовало то, что я мог радоваться, смеяться, испытывать положительные эмоции, шутить, все было почти как до болезни. Конечно, есть некоторые отрицательные симптомы, которые пока сохранились, но их было меньше, чем положительных.
  
  Пациент 3:
  Доктор, вот уже месяц, как я лечусь под вашим наблюдением, и должен сказать, что вы великий человек. Вы дарите нам надежду на выздоровление, а это нам очень помогает. Спасибо. И еще я тоже бы хотел помочь материально вашим пациентам, которые не могут самостоятельно приобрести себе столь необходимые им медикаменты.
  
  Пациент 4:
  Раньше я была очень энергичной, работала на две ставки плюс частная практика, все делала в доме (вплоть до ремонтов), прекрасно шила, готовила, у меня было много знакомых, я нравилась людям, вообще я была позитивным человеком. Сейчас, пожалуй, я не живу. У меня нет желания выходить из дома, видеться с подругами, ходить на концерты, быть на публике... У меня давным-давно проблемы со сном. Просыпаюсь - мне тяжело встать. Заставляю себя все делать через силу. Я чувствую, что разрушаюсь. Если раньше я успевала много сделать и решала много проблем, то сейчас ни к чему не пригодна. Частенько болит душа до того, что начинает сердце пошаливать. Дома мне хорошо, но дома я нездоровая. И это пытка. Доктор, я больна?
  
  Пациент 5:
  Повсюду страх и безнадежность, а так хочется вернуться лет на 15 назад, радоваться как раньше, ощущать полной грудью жизнь и счастье. А что сейчас: уныние, пустота, апатия, разочарование... Уважаемый доктор и посетители форума, товарищи по несчастью и просто добрые люди, мне крайне неудобно перед всеми вами. Прошу помощи! Понимаю, что это дело рук утопающего, простите меня, заранее всем человеческое спасибо. Вчера очень расстроился, когда гулял, встретил одного знакомого, в разговоре поделился своей проблемой, почему меня так долго не было видно, он посмеялся надо мной и сказал, что я самый реальный шизофреник и место мое в психушке. Все бы ничего, но это он теперь стал рассказывать всем.
  
  Доктор:
  А зачем рассказывать о своих проблемах чужим людям? Сочувствия вы ни от кого не дождетесь, только позлорадствуют и начнут сплетничать. Наплюйте на высказывания подобных людей, нет у вас шизофрении, у вас депрессия.
  
  Пациент 6:
  Доктор, супруг говорит, что я не просто изменилась, а очень сильно изменилась в лучшую сторону, что до лечения я была просто невыносима. Действительно, до лечения меня раздражало все, что он делал и говорил, а теперь этого нет, я стала спокойней. Наверное, из-за магнитной бури у меня сегодня усилились приступы депрессии и появилась сильная головная боль.
  
  Доктор:
  Ну и прекрасно, все идет в нужном нам с вами направлении. Колебания в самочувствии еще возможны. Но я уверен, что с переходом на новую дозу лекарства ваши дела пойдут быстрее и вскоре вы забудете о своей болезни. Еще немного терпения и веры.
  
  Пациент 7:
  Гениальное изобретение - ваш форум. Прочитала сегодня ответы на вопросы в топиках, все равно что побывала на сеансе психотерапии.
  
  Пациент 8:
  Вы волшебник, доктор. Мне действительно стало очень хорошо. Я ощущаю подъем в настроении и боюсь все сглазить. Да, осталось неприятного, но только на 10%. Сегодня опять был звонок о работе, я разволновалась, но минут через 30 успокоилась. Ваш форум - это часть моей жизни. Когда я найду работу, может, свободного времени будет меньше и я реже буду его посещать, а ведь впереди еще серьезное лечение.
  
  А теперь я приведу несколько цифр и фактов, которыми располагает ВОЗ - Всемирная организация здравоохранения.
  
  "Депрессия уже вышла на первое место в мире среди причин неявки на работу, на второе - среди болезней, приводящих к потере трудоспособности. Ежегодно около 150 миллионов человек в мире лишаются трудоспособности из-за депрессий. Если не будут приняты соответствующие меры, то к 2020 году депрессия парализует экономическую жизнь как развитых, так и развивающихся стран".
  "К 2020 году депрессия выйдет на первое место в мире по массовости, обогнав инфекционные и сердечно-сосудистые заболевания. Уже сегодня она самая распространенная болезнь среди женщин. В США депрессия - вторая "по популярности" причина, по которой дают больничный, в Швеции - первая".
  "У 2-3% депрессия не зависит от внешних обстоятельств, а у остальных она возникает преимущественно как реакция на стресс".
  "Около 80% антидепрессантов в большинстве стран Западной Европы, в США и Канаде выписывают врачи общей практики, а не психиатры. В России и других бывших союзных республиках участковые врачи формально могут назначать такие препараты (кроме тяжелых, вызывающих побочные эффекты), но чаще всего не имеют для этого ни необходимого опыта, ни квалификации".
  "Женщины заболевают депрессией в два раза чаще, чем мужчины (20-26% против 8-12% соответственно). Этой разницы нет у детей, которые страдают от депрессии - она проявляется только после полового созревания. Половина страдающих депрессией вообще не обращаются за медицинской помощью, а из оставшихся только 25-30% попадают на прием к психиатру".
  "В поликлиниках депрессивные расстройства различной степени тяжести обнаруживают у 60% больных. Однако в результате диагностирования традиционными медицинскими методами, которые там используются, депрессия определяется только у 5% всех обращающихся туда депрессивных больных".
  "Депрессия чаще развивается среди членов семьи депрессивных пациентов. Приблизительно 20% родственников больных подвержены депрессии, в то время как родственники здоровых заболевают в 7% случаев".
  "При депрессивном расстройстве хотя бы у одного из супругов разводы возникают в 10 раз чаще, чем в обычных семьях. Риск развития депрессии среди одиноких и разведенных лиц в 2-4 раза выше, чем среди семейных. При этом разведенные и одинокие мужчины рискуют больше, чем разведенные и одинокие женщины".
  "От 45 до 60% всех самоубийств на планете совершают больные депрессией. Человек в депрессии имеет в 35 раз больше шансов покончить жизнь самоубийством, чем не страдающий этим заболеванием. По прогнозам, к 2020 году именно депрессия станет убийцей Љ 1".
  
  Наверное, пора перестать делать вид, что это все ерунда и нас не касается. Не сегодня-завтра коснется любого. В любой семье может появиться больной депрессией, в вашей семье в том числе. Вы захотите его уничтожить или вылечить? От ответа на этот вопрос зависит, кто вы - человек или вульгарный гоминид.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"