Снова шум за окном, начинают пускать фейерверки,
А до боя курантов ещё целый час и чуть-чуть.
И стучит мне в окно опушённая вьюгою ветка,
Вся квартира в шарах и гирляндах, а тянет вздремнуть.
 
Пульт пылится на столике. Молча грустит телевизор.
Я сегодня одна, кто  куда разлетелись друзья.
Тишина замерла на шкафу, отражаясь в  фарфоре сервиза.
И, закутавшись в плед, на диване сидит пустота.
 
Маета будних дней на сегодня сдала пост веселью,
Только, видно, оно не придёт, задержавшись в пути.
Было, было оно...  Но куда-то ушло в воскресенье,
А сейчас уже вторник и хочется верить в мечты.
 
Послонявшись бесцельно по комнатам, выключив люстру,
Поболтав с тишиной, угостив пирогом пустоту,
Посмотрев на большие часы, потянувшись до хруста,
Я, вздохнув, подошла ненароком к прикрытому тюлем окну.
 
Отогнув занавеску, смотрю и почти улыбаюсь.
Может, где-то летит сквозь мороз и пургу Новый Год?
Может, где-то веселье царит, только я,  дура, маюсь
И всё жду, непонятно какой, от судьбы поворот.
 
Все уже разошлись по домам. Скоро полночь.
И на улице тихо и холодно, словно в гробу.
И куда-то исчезли из мира вся злоба и горечь
Чтобы снова вернуться обратно, но в новом году.
 
Я смотрю сквозь стекло в серебристом морозном узоре
И почти не дышу от невнятного стука в груди.
Отчего-то мне кажется призрачный снег бирюзовым.
Нет зелёным! И сердце безудержно бьётся внутри.
 
И сама не пойму, что так манит под серые тучи,
Но, забыв обо всём, вылетаю в промёрзший подъезд.
И не в силах ждать лифт,  заполошно истошно скрипучий,
Пробежав по ступенькам, я... Выпала в сказочный лес!
 
Что за бред? Я же просто случайно споткнулась
О порог, открывая тяжёлую грязную дверь...  Может, сплю?
Может, глюк или просто от скуки свихнулась?
Да,  наверное, Витька-сосед снова курит свою коноплю!
 
Вот сейчас, как возьму табурет и пристукну придурка!
Или вовсе ментам его сдам, ведь совсем задолбал!
Нет, серьёзно! Ну, сколько терпеть полудурка?
Он уже своей дрянью насквозь весь подъезд провонял.
 
И решительно плечи расправив, крутнулась на месте,
Чтоб вернуться в привычный квартирный уют и покой.
Только сзади всё та же бескрайняя сумрачность леса,
Непроглядная ночь и холодные звёзды средь крон.
 
Ошалев, пялюсь тупо на спящие клёны и ели.
Как? Куда? Почему? Отчего?  Не пойму...
Во что вляпалась, бестолочь,  из-за зелёного снега?
Ох,  сдаётся мне - точно сегодня в дурдом попаду.
 
Да... Походу,  я буду там местной снежинко-снегуркой,
Поздравлять санитаров и  фенозепам воровать,
Пить боржоми с Кутузовым или ловить бесов курткой.
И, естественно, в белом,  весь будущий год щеголять.
 
Что-то плохо мне... Мама, роди меня снова!
Ну, на кой я попёрлась на улицу?! Что за невроз?!
Нет, точняк. Я, по ходу, совсем не здорова.
Что за блажь погнала меня в ночь, на декабрьский мороз?
 
Что теперь я скажу на работе? Вот дьявол! О чём я?!
На какой там работе, когда мне туда не попасть?
Да ещё и к родителям ехать уже в воскресенье.
Нет, я точно свихнулась и нечего нервы трепать.
 
Но истерика, радостно скалясь, метнулась навстречу.
Я попятилась в страхе куда-то, слепая от слёз.
Тут из леса, слегка упрощая безумью задачу,
Вышел синий, в разводах сиренево-розовых, лось.
 
Убедившись, что разум покинул родные пенаты,
Я вздохнула. Теперь без вопросов - в дурдом.
Может, всё-таки вылечат? Может быть, есть варианты?
Хотя, стоит ли врать себе? Жаль, что всё это не сон.
 
Нет, конечно, хотелось бы просто проснуться,
Только от бесконечных щипков уже ноет рука.
Да и слишком реальным всё кажется, чтоб обмануться.
- Ну, привет что ли, лось! С Новым годом, сохатый, тебя!
 
А зверюга, сверкая зубами, насмешливо фыркнул,
И, башку наклонив, вдруг неспешно пошёл на меня.
И, на разум начхав, тут доверились ноги инстинкту,
И решили хозяйку спасти, не позволив поддеть на рога.
 
Как-то сразу решила, что жить стоит даже в безумье,
Что в дурдоме есть шанс встретить новых, неглупых людей.
В наше время, прикинуться психом, пожалуй, разумней,
Чем пытаться прожить среди гопников, грязи и лживых речей.
 
Сразу силы нашлись, чтобы бодро лететь сквозь сугробы,
На ходу проклиная лосей, чертов снег и себя, заодно,
Даже холод почти что исчез, уступая покорно дорогу,
Обещая злорадно догнать и добить, если что.
 
Подвывая от страха, до жути отчётливо зная,
Что в лесу от лося мне никак не уйти, не сбежать,
Всё равно, продираюсь сквозь мрак, матерясь, заклиная
Эту синюю тварь позабыть обо мне, отвязаться, отстать.
 
Видно, кто-то на небе решил прикольнуться, услышав молитвы
На две трети из мата, проклятий и хриплых "Вот чёрт!",
И подкинул мне блики костра впереди, не скрывая ехидства,
Намекая, что может помочь, но когда уж совсем припечёт.
 
Вот ну разве нельзя было просто не дать мне увидеть,
Тот зелёный, бесшумно кружащийся, призрачный снег?
Или как-то подправить заскок моих хилых извилин,
Когда я выбегала из дома? Что, там наверху за стратег?!
 
Проще выкинуть девушку в дикую зимнюю чащу?
Натравить огроменного, жуткой окраски лося?
А потом любоваться реакцией дуры визжащей,
Что ползёт сквозь сугробы весь мир от души понося?
 
Но, хотя возмущалась и лаялась громко и знатно,
Эта дура (да, я!) неизменно бежала вперёд и вперёд.
А за мной трусил лось, неотрывно, легко, деликатно,
Не давая прервать этот странный, немыслимый кросс.
 
На поляну, где в центре костёр полыхал, рассыпая искристые блики,
Вопреки всем законам и логике, как-то я всё ж приползла,
И застыла столбом соляным, вскинув к горлу холодные руки,
Когда, вдруг поняла, что её устилают ковром...  Существа...
 
Два десятка зелёных, покрытых глубокими ранами, кровью,
На утоптанном плотном снегу разметались убитых тела.
Не людей.  Жутковато-клыкастые морды, искажённые болью
Предсмертной сказали, что "людь" здесь сейчас только я.   
 
А чуть дальше, у кромки уснувшего странного леса,
На другой стороне специфично цветного "ковра",
Уже еле дыша, двое бились, вцепившись в витые эфесы.
Нет, в эфес лишь один, а другой в перекрестье меча.
 
Двухметровый верзила теснил белокурого стройного эльфа.
Тот едва успевал уходить от смертельных ударов клинка.
И летели окрест брызги крови пугающим шлейфом
В рыжем свете горящего жарко, как будто живого, костра. 
 
Не особенно думая...  Что там? Не думая вовсе!
Я, откинув брезгливость, метнулась к ближайшему трупу, дрожа.
И с трудом разогнула холодные пальцы, и шикнув на совесть,
Замерла на секунду, став гордой хозяйкой чужого ножа.
 
Как хватило мне смелости, наглости, ловкости, духа,
Чтобы броситься к паре кружащихся в танце бойцов?
Как смогла, изловчившись, воткнуть нож  зелёному в ухо?
Как смогла?  Я не знаю сама. Но...  И этот готов.
 
И на снег, разукрашенный щедро багровым узором,
Пошатнувшись, упал, когти  в землю вонзив, жуткий монстр.
И последним, что видела прежде, чем плюхнуться рядом,
Был, в туман меж стволов, обратившийся давешний  лось.  
 
Вдруг, взметнулось, натужно ревя, к небу жаркое рыжее пламя,
А мгновением позже, бесшумно опало, себя исчерпав.
И вздохнуло довольно пустое кострище, задорно мигнув угольками,
Что один за другим угасали, как будто безумно устав.
 
Не успела я толком понять, осознать до конца, что  случилось,
Как ко мне подошёл, улыбаясь, высокий и гибкий блондин. 
Он укутал меня чем-то тёплым, а я от всего отключилась,
Когда эльф осторожно безвольную тушку мою подхватил.
 
Очень страшно узнать про себя, что,  пугающе просто,
Я могу Богом данную жизнь отобрать. И не важно, кого,
Человека там или  зелёного жуткого монстра...
Разве это имеет значенье, когда так на сердце темно?
 
Много позже, когда отогревшись, поплакав, затихнув,
Поняла, что блондинистый эльф бодро тащит куда-то меня,
Я тихонько вдохнула его терпкий запах, растеряно всхлипнув,
И уткнулась горящим лицом в плащ в районе плеча.
 
Что-то странное с этим глазастым бойцом остроухим...
Почему меня тянет к нему, будто птицу в  небесную синь?
Почему я так сладко-пронзительно чувствую сильные руки,
Что так бережно-нежно... Вот чёрт! Наваждение, сгинь!
 
- Извини, но куда мы идём? - Подала голос робко.
Мне, прижавшейся тесно к  широкой груди, было так хорошо,
Что ничуть не хотелось уже возвращаться к бетонной коробке,
Где в заставленном мебелью доме ждут сон и тепло.
 
А мой новый знакомый, с чего-то казавшийся близким,
Улыбнулся, устало вздохнув, и коснулся губами виска.
 - Мы идём в Элернэль.   - Его голос глубокий был бархатно-низким.
- Если б только я мог объяснить, как же сильно  ты нам помогла! 
 
Я, едва удержавшись от стона, пожала плечами. 
Оглянулась и ахнула: Что за чудные творятся с природой дела? 
Таял снег на глазах. Вот уже и ручьи зажурчали. 
Распустились поспешно цветы. Появилась трава.
 
Но не это казалось мне самым пугающе-странным.
Не высокое синее небо, не диски двух радужных солнц.
И не розовый кролик, возникший из воздуха рядом внезапно,
А души ошалевшей порыв, что все доводы логики  смёл.
 
Я не верю в любовь ни с восьмого, ни с первого взгляда.
Что я, дура совсем, от чужого дыхания млеть?!
Но тогда почему.... Ну, с какого же, Господи, ляда
Мне так хочется к эльфу прижаться всем телом и жарко гореть?!
 
Не пойму, отчего моё сердце стучит заполошно и громко?
Как случиться могло, что я рядом с ним таю сама?
И, похоже, намного быстрее высоких недавно сугробов.
Я влюбилась? Да нет... Что за бред?!  Ерунда, не могла! 

Почему так навязчиво-остро съедает дурное желанье,
Приподнявшись, лаская, коснуться губами красивого рта?
 Пробежаться по выпуклым мышцам спины... Задурманить...
Превратить эльфа в пламя, чтоб сжёг он дыханием жарким меня ...

Утонуть в его взгляде загадочно-нежном и пряном...
Боже,  как?!  Как прогнать этот бред. Как хотя бы остыть?
Так, чтоб прямо сейчас не вцепиться в него, не взорваться вулканом....
Ну же! Голос, вернись. - Извини, ты нее мог бы меня отпустить?
 
Отпустил. В смысле,  просто поставил на грешную землю,
И на шаг отошёл, глядя пристально, нежно, тепло...
Врут писатели  фэнтези. Эльф мой - ничуть не надменен,
Да, немного суров и встревожен слегка... Но всё это ему очень шло...

Я слегка улыбнулась, безумное сердце своё проклиная.
Ведь понятно, что мне, человечке, не светит с ним быть. Ну и что?
Он такой... Восхитительно сильный, волшебный...  А я-то до скуки простая.
Только глупое сердце в груди заполошно стучит, всё равно.    

- Я прошу. - Обратилась я к эльфу несмело. - Объясни, кто же ты?
Может, знаешь, что делаю здесь? Как тебя называть?
Мне хотелось бы просто понять, что нас ждёт в Элернэле?
Если это - твой дом, то зачем я нужна? Что с меня можно взять?  

Моё светлое чудо, внезапная страсть, наважденье, безумье,  
Улыбаясь, согласно кивнул. - Моё имя Норэль. 
Объяснить тебе  всё... Ты права.  Так конечно,  разумней,
Чем в молчанье идти до границы эльфийских земель.   

Ты пришла, как оракул сказал. Я так ждал тебя, счастье.      
Хоть и знал, как и все: в этом месте давно уже нет волшебства.
Этот лес уже тысячу лет зову магов,  увы, неподвластен.
Мы не можем его разбудить, будто сила его почему-то мертва.
 
Как ни бьёмся - всё зря. Бесполезны все наши усилья.
И уже подступает к границам эльфийским свирепая орков орда.
Но поведал оракул, что сила и мощь пробудится,
Если в жизнь воплотиться виденье его...  Если встречу тебя...
 
Он сказал мне прийти в этот лес и собрать все обломки,
Все останки упавших на землю, уснувших когда-то ветвей,
Чтоб поджечь их, как только приблизится звонкая полночь
 И дождаться судьбы и надежды великой своей.
 
Восемь дней полыхал мой костёр на заветной поляне.
Восемь дней  ждал  тебя, веру в светлое чудо храня,
Но огонь банду орков привлёк, обратив сонный лес в поле брани,
А я слишком устал за неделю без пищи и сна.
 
Как могу я сказать, как мне выразить чувства словами?
Я не верю, что это возможно. Так сложно...  Прости.
Только, знаешь... Сейчас не могу и представить,
Что вернуть волшебство в это место могла бы не ТЫ.
 
Нет, конечно, я принял бы чудо спасенья  в любом из обличий.
Не всевидящ оракул, не видел,  спасение кто принесёт.
Но...  На миг мне стал весь этот мир безразличен,
Когда, вдруг, осознал, что за  дар мне судьба отдаёт.
 
Знаешь ли, почему первородных так мало осталось?
Почему мы покинули сотни и сотни прекрасных миров?
Наш народ губит только одно. Есть одна только слабость:
"Мы способны любить лишь однажды среди вереницы веков".
 
А без искренних чувств не бывает у эльфов потомства.
И не важно, кто пара  - эльф, дроу, дракон, человек.
Но в миг встречи с любовью своей, понимаешь со всей остротою,
Что вот это - она. И на души спускаются нега и свет.
 
Как же мне объяснить тебе, радость, чтоб было и просто,  и ясно?
Как тебя  убедить, если сам в это чудо поверить боюсь?
Если сердце поёт?  Ты - моё долгожданное счастье!
Вот, сказал.  Я... люблю тебя. Ты подожди отвечать, я собьюсь...
 
Вижу, ты - человек. А вам свойственны страх и неверье,
Слишком краток ваш век, слишком души ранимы, нежны.
Только эльфы не лгут.  Это - истина, а не суеверье.
Так позволь доказать своё чувство и силу духовной весны.

Подожди. Не спеши говорить, что Любовь - слишком громко,
Слишком быстро и просто, для тех, кто почти не знаком.
Знаю сам, что ты думаешь так. Но, моя незнакомка,
Разреши добиваться взаимного чувства. Ты знаешь, мой дом
 
Ждёт тебя так давно.... Смеха, радости, просто улыбки.
И Совет Высших магов поможет вернуться на время в твой мир.
Только...  Не уходи насовсем! Не позволь совершиться ошибке,
Лишь об этом пока попрошу...  Извини, я, наверно, тебя утомил? 
 
    С каждым словом его что-то светлое, нежное,  бурно
Омывало меня изнутри, слой за слоем срывая коросту  обид.
И цинизм, разум, логика, вдруг испарились. Абсурдно?
Может быть. Но от мысли одной, что уйду на мгновенье, знобит.    
 
Я молчала упорно. Смотрела в глаза цвета лета.
А к чему говорить, если сердце так громко стучит?
Да, всё это не правильно, глупо, безумно, нелепо...
Кто же знал, что любовь так легко на своём настоит?!
 
Нет. Не буду пока я ему  до конца раскрываться.
Потерплю, подожду, сколько хватит терпенья и сил.
Пусть придётся любимому "ДА" своего добиваться.
Только... Я уже знаю, что душу мою этот эльф приручил.
 
А на самой макушке огромного старого клёна,
Новогоднее чудо сидело, смеясь и качая ногой.
И смотрело на пару навечно друг в друга влюблённых,
Умиляясь их счастью, гордясь откровенно собой.
 
Как бы ни было, прав, кто не слишком доверчив,
Отрицая возможность чудес и вообще волшебства.
Слишком много людей на Земле, слишком мир наш статичен,
И лишь изредка сказку впустить позволяет в себя.
 
Слишком сложно пробиться к душе сквозь щиты и препоны,
Сквозь цинизма налёт, сквозь экраны невнятных обид, пустоты.
Сложно выбрать одно, лишь одно средь сердец  миллионов
И впустить в него чудо, но... Может быть, следующий ты?
 
Если вдруг, несмотря ни на что, пробивая коросту неверья,
Тебя выберет чудо, увидишь зелёный,  мерцающий в воздухе снег.
Будь готов ко всему, потому что грядёт приключенье,
Ибо снег изумрудного цвета - одна из надёжных примет...