Штанько Виктор Никонович. Крик в ночи

ВИКТОР ШТАНЬКО

КРИК В НОЧИ

ДЕТЕКТИВНАЯ ПОВЕСТЬ

Т Е Л Е Г Р А М М А.

Алексей откинулся к спинке кресла и прикрыл глаза - он в е с ь пока

все еще находился т а м, за три сотни километров от этого мягкого уютно-

го кресла и этого города, в деревеньке с донельзя странным названием Чируха...Почему дали деревне такое чудное имя? Кто придумал? Сколько стариков опрашивал - ничего вразумительного не узнал. Все только улыба-

лись...А Чирухе, между прочим, двести годков стукнуло. Алексей это лично сам видел в древней рукописи.

Перед глазами Алексея возник Глыба. Так Федю Глыбова звали мор -

ские десантники, где тот вместе с Алексеем три года драил до зеркального

сияния якоря на пряжках и пуговицах.

А Федя, на самом деле, настоящая Глыба! - гора стальных мышц и не-

обыкновенное спокойствие в любой самой заковыристой ситуации, которых

бывало во время службы хоть отбавляй...

Стоп! Уже наговорились, навспоминались о т о м времени. Не даром же собираются друзья у Глыбы в деревне раз в два года. Правда, нынче

несколько жидковатая команда собралась по разным субъективно объектив-

ным причинам, прикатили только Алексей да Иван Коржавин из Якутии.

Но и втроем провели отлично время. Помогли Феде с ремонтом его

"коровьей поликлиники", как тот называет деревенскую лечебницу, где

является главным "дохтором". У Феди самая, что ни есть мирная профес-

сия на земле - ветеринар! И, как выяснилось, талант у него к этому делу.

Со всей ближайшей округи везут, ведут, а то и на руках несут к нему в лечебницу любую скотинку - животинку, если та приболела.

Алексей видел, как нежно обращался Федя с этой животинкой. Оброс-

ший черной кудрявой бородой, ну, точно морской пират, он что-то нашеп- тывает им на ухо, поглаживает, почесывает...И полный контакт! Понима -

ют друг дружку...Лицо Феди преображается, светится весь...

Подарок привез Алексей другу - двухтомник Джеймса Хэрриота "Воспо-

минания сельского ветеринара" - книги, ставшие знаменитыми на весь мир.

И вдруг обнаружил у Федора в книжном шкафу еще четыре книги Хэррио - та на языке оригинала. Глыба, оказывается, прекрасно владеет английским, но за столько лет знакомства никогда даже не заикнулся об этом - ужасный скромняга деревенский пират!

Алексей улыбнулся - вспомнил виноватую, какую-то детскую улыбку

Федора. "Что говорить? Учитель у нас в школе классный был. В Чирухе по-

сле Алексея Ивановича пол деревни на англицком чешет, словно на родном.

Алексея Ивановича, как учителя, в свое время за какие-то политические

грехи, вроде, как бы сослали в нашу глухомань. Ну, а он, будучи личностью

ярко творческой, стал здесь в школе проводить эксперименты по языкозна -

нию. Между прочим, если бы он преподавал кроме английского еще и дран- цузский, то в Чирухе сейчас бы свободно говорили и на языке великого ав- тора "Трех мушкетеров". Алексей Иванович был большой энтузиаст - линг-вист, после себя оставил хороших учеников и они работают в крупных ву-

зах. Короче, перед вами, судари, хилый продукт его опытов..." Ничего се -

бе, "хилый"!- несколько полок в книжном шкафу забиты художественной и профессиональной литературой на английском языке - от ветеринарии до ковки металла, от неподражаемых Сэлинджера и О.Генри до каких-то су - пер современных поэтов и прозаиков, о которых Алексей еще и не слышал даже. А Глыба по Интернету запросто с кем-то сговорился и ему прямо в

деревеньку Чируху прислали.

Кстати, о ковке металла... Алексей приоткрыл правый глаз и покосил -

ся на тумбочку - там стояло н е ч т о, выкованное собственноручно Федо -

ром - подсвечник необыкновенной формы, слитый воедино с чернильницей,

из которой выглядывает изящная ручка - гусиное перо...

Алексей видел, к а к колдовал его друг над раскаленным металлом. И сам, конечно, попробовал постучать по наковальне...

Прикрыл правый глаз, левый приоткрыл и взглянул на стол - т а м фо-

тографии, которые Алексей наснимал за две недели деревенского кайфа.

Вернулся из деревни и сразу же взялся за обработку пленки - хотел, как можно скорее сделать отпечатки - уникальные снимочки! Ведь почти

все последние дни отпуска и с к а л к л а д ! В наше время в такое почти

невозможно поверить - к л а д ! Искали, казалось, безвозвратно потерянное,

зарытое более пятидесяти лет назад. И нашли! Ивану не повезло, срочно в Якутию улетел, по делам взывали. Надо ему обязательно послать фотогра -

фии и обо всем написать.

Алексей еще не придумал названия для очерка в городскую газету, но

уже ощущает в пальцах зуд - эавтра же засядет за компьютер. И для редак-

ции радиостанции "Маяка" напишет материал. О телевидении надо подумать,

но для этого придется съездить в деревню с видеокамерой и сделать толко- вый репортаж...

Прислушался - показалось, звонят в прихожей.

Нет, не показалось.

-- Телеграмма срочная!

Алексей тут же в прихожей расписался в тетрадке, которую ему протя-

нула высокая худая девушка в джинсовом костюме.

Девушка исчезла, оставив после себя запах дешевого курева и продол-

говатый серенький листок, с кривовато наклеенными белыми полосками.

Ч И Р У Х А З И М И Н У А Л Е К С Е Ю Л И Ч Н О

Ф Е Д Я У Б И Л С Я П О Х О Р О Н Ы З А В Т Р А Т А Т Ь Я Н А.

Перечитал плохо пропечатанный текст еще и еще раз.

Нет, глаза н е о б м а н ы в а л и - кривоватые буковки снова и снова

складывались в СТРАШНЫЕ СЛОВА - УБИЛСЯ...ПОХОРОНЫ...

Вышел из прихожей - возле окна светлее.

Почтовое отделение Чируха...Четыре часа назад отправлена - срочная...

Теперь, значит, т а к идут срочные телеграммы...Спасибо, что хоть сегод-

ня принесли...

Взглянул на часы - 19.35.

И сразу же подумал, что в это же самое время вернулся о т т у д а...

В Чирухе в с е было нормально...Федя проводил его до тачки...

Взглянул на телефон - позвонить?!

Вспомнил, к а к а я т а м п а р ш и в а я телефонная связь...

Татьяна жена Федора прислала телеграмму...

Снял трубку и набрал номер.

- Слушаю вас, - негромко прозвучал возле уха голос коллеги Кости Шитова, с которым Алексей уже несколько лет вкалывает в газете "Луч",

кормят ее в четыре руки самыми разными "крутыми" и "горячими" мате - риалами и никак эту прожорливую бестию накормить не могут.

-- Привет, Шит! Мы с тобой договорились, что я выйду завтра, но по -

лучил телеграмму из деревни - с другом Федором что-то стряслось и надо

срочно вернуться..

- Я тебя понял, Зима.

- Главному доложи завтра, тогда я не буду звонить ему домой.

-- Доложу, Зима, не беспокойся...

Опустил трубку.

На столе перед глазами лежат фотографии - вот Федор с лопатой, по

пояс вкопался в землю. На другой - Федя с братом Вениамином - тот ду - рачится, весело скалит зубы, улыбка от уха до уха...

Рядом с телефоном - серенький продолговатый листок...

"Срочная телеграмма"...

19.47.

- Пора, Зима, в Чируху, а то дорога туда дрянь.

Тетушке накарябал записку. И Марине сестре приписал несколько слов.

Он позвонит им потом, сам ничего еще пока не знает.

П Л О Х А Я Д О Р О Г А.

За рулем своей машины Алексей всегда отдыхает. Может ему так кажет-

ся? Нет, не кажется. Даже когда имел древнего "Жигуленка" с ужасно мерз-

ким "характером", то Алексей довольно философски относился к его техни- ческим выпендрежам. Что толку пускать пузыри и биться головой об стен- ку, если эта родная - до душевной боли! - тачка "задумана" нашими авто- конструкторами именно т а к о й. И ты, согласно своему карману, не очень

раздутому от бабок, способен приобрести только т а к у ю. Радуйся, что тор- моза в порядке и колеса на ходу не слетают. И еще можно отметить - за

все годы, пока на тех "Жигулях" гонял, не загремел ни в одну серьезную

переделку. Здесь, правда, явно не обошлось без помощи Господа Бога - в

этом Алексей точно уверен. Было однажды, когда от его тачки остался бы

только горелый металлолом и не более. После того случая Алексей стал на-

ведываться в Успенский храм к отцу Никону не только по большим празд-

никам...

Уже пол года прошло, как Алексей сменил "Жигуленка" на темно си- нюю "Вольво". Да, согласно документам, более десяти лет гоняла где-то

за бугром эта тачка, а может и больше. Нынче любые бумаги сляпать не

составляет большого труда. Но, тем не менее, Алексей только сейчас, сидя

за рулем э т о й тачки, ощутил настоящее блаженство - она так хороша,

так во всем послушна, что порой кажется, что чувствует и понимает твои мысли и желания...

Конечно, если бы он не написал радиопьесу, которая после выхода в

эфир на Радио "Россия", приглянулась редактору Швейцарского Радио и

они поставили ее , вряд ли когда-нибудь наскреб баксов на иномарку. Но,

как говорит, коллега Костя Шит: "Все чересчур зыбко и неоднозначно в

нашей зыбкой неоднозначности." И Шит теперь иногда даже рискует, и

залезает в эту тачку, а то в "жигуль" носа не засовывал - "прости, невры в

раскарячку от твоего дебаркадера".

Но сейчас Алексей о машине даже не думает - автоматически крутит

баранку, вглядываясь в несущуюся ему навстречу дорогу...

И з г о л о в ы н и к а к н е в ы х о д и т - Ч Т О м о г л о п р о и з о й-

т и Т А М с Ф е д о р о м !?

В Чируху, как всегда, отправился на встречу с друзьями, служившими когда-то вместе в морских десантниках и той крутой службой, повязавших

семерых ребят на всю жизнь В этот раз только двое смогли прибыть - Алек- сей из Подмосковья прикатил на "Вольво", да Иван Краснов из Якутии -

самолетом, поездом, автобусом добирался Красный. Он обожает сложные

маршруты...

Алексей хочет выстроить по порядку дни, проведенные в Чирухе.

Сначала вместе с Федором занялись ремонтом ветлечебницы.

Потом...

Алексей даже головой мотнул - т а к о е даже в снах не всегда проис-

ходит!

Прямиком из города Магдебурга, из далекой Германии, нежданно нега-

дано прикатила шикарная белоснежная иномарка с тремя немцами - двое

молодых и старый. И тут оказалось, что прикатили они по приглашению

настоятеля местного храма отца Георгия. Старый немец Карл Вебер остался

в доме отца Георгия, а молодежь, сын и невестка Вебера, укатили в Мо-

скву по каким-то своим делам.

Но, разумеется, не появление иностранцев в Чирухе главное.

Оказалось, что старый немец Карл Вебер не просто так появился у от-

ца Георгия. Они уже несколько лет состояли в переписке.

В далеком 1943 году, во время той страшной войны, унесшей миллио-

ны жизней, молоденький солдатик Карл Вебер, еще даже ни разу не брив-

шийся, волею судьбы оказался в немецкой части, которая проходила через

село Чируха. Карл служил ординарцем у некого майора Бехлера. Тот по -

всюду возил за собой на специальном прицепе несколько больших деревян-

ных ящиков, в которые собирал из домов и церквей наиболее ценные, как

ему казалось, иконы, церковную утварь. Возле Чирухи завязался бой и ко-

манда Бехлера попала в окружение. Майор это понял и сразу же подозвал

к себе ординарца Карла Вебера. Майор сказал Карлу, что не хочет, чтоб

собранные им драгоценные произведения православного искусства пропа -

ли, коммунисты все равно их уничтожат, потому что они ярые атеисты. И

приказал отвезти ящики в лес и закопать там. После победы Германии он

вернется сюда и откопает эти сокровища.

Карл Вебер с двумя солдатами отправились в лес.

Пока закапывали ящики, шел жестокий бой. Они вернулись и увидели,

что почти вся их команда уничтожена и сам майор погиб. Карла Вебера

взяли в плен, где находился более десяти лет.

После возвращения из плена в Германию, Карл получил профессию

учителя истории. Много лет проработал в школе. У него появился сын Ген-

рих. И вот уже у Генриха и его красавицы жены Марии двое прекрасных

малышей...Но всю жизнь Карла Вебера точила и точила одна мысль - всего

э т о г о могло не быть! Те деревянные ящики с древними иконами спас -

ли е г о жизнь! И однажды он про все это рассказал сыну и невестке. Вот

тогда на семейном совете и решили, что надо непременно выкопать те ящи-

ки и вернуть драгоценности настоящим хозяевам.

Очень трудно оказалось найти это село с таким необычным названием.

Наконец, найдена деревня Чируха и Карл Вебер написал письмо туда.

Завязалась переписка с отцом Георгием, настоятелем храма в Чирухе. Сло -

жилась так судьба, что отец Георгий в те давние годы тоже был солдатом

и принимал участие в том самом бою, когда у деревни Чируха была раз -

громлена большая немецкая часть. Он помнил тот бой...

И вот все решено - Карл Вебер прикатил откапывать ящики.

Однако, все оказалось не так-то просто - ведь с тех пор прошло более

пятидесяти лет. Новый лес вырос вокруг села, да и само село уже стало дру-

гим. Короче, найти место, где Карл с солдатами запрятал ящики, оказалось

очень трудно.

Отец Георгий подобрал отряд добровольцев. Сколько же было вырыто канав и канавок, ям! Горы земли перевернули! Иван, к сожалению, уехал, не дождался того счастливого дня, когда лопата Федора наткнулась на что-то...

Алексей, как сейчас помнит - все замерли! Услышали э т о т стук!

Федор замер с лопатой. Перекрестился, пригнулся и копнул глубже...

В с е у в и д е л и у г о л я щ и к а, о б и т ы й м е т а л л о м !

Алексей сначала даже забыл про свою фотокамеру...Уже потом стал

щелкать затвором...

Все обнимались, целовались...Карл и отец Георгий стояли у дерева все в слезах...

Выкопали шесть ящиков. Промасленный брезент, которым были когда-

то обернуты ящики, почти весь разложился. Но сами ящики оказались в хорошей сохранности, видимо, сухая песчаная почва уберегла дерево от гниения.

Там же в лесу решили открыть один ящиков - вдруг там не то, что

искали.

На самом верху лежала довольно большая икона с ликом Николая-чудотворца...И тут же рядом вспыхнули на ярком солнце золотые и сереб-

ряные оклады других икон...

Отец Георгий плакал от счастья и молился, стоя на коленях. И рядом

старик Вебер тоже стоял на коленях и молился, не вытирая лицо от слез.

Алексей помнит - всеми присутствующими овладела какая-то неописуе-

мая радость - кричали что-то бестолковое, смеялись, плакали, скакали, слов-

но дети, вокруг ящиков...

О находке ящиков прослышали в деревне каким-то непостижимым об-

разом - вроде, никого посторонних в тот момент рядом не было, а вскоре

стали подходить деревенские. Осторожно ходили вокруг ящиков, оглядыва-

ли их, ощупывали руками, дивились, что нашли все-таки.

Примчался на газике Иван Демьянович Ушков, главный руководитель всего хозяйства в Чирухе, ранее именуемая колхозом "Путь к коммунизму".

Он, как и многие в селе, совершенно не верил в это кладоискательское мероприятие. С немцем Вебером совершенно не общался и считал того афе-

ристом, который со своим расторопным сынком, дошедшим до посольст -

ва, хочет провернуть в Чирухе какие-то свои темные делишки. И тут, у

всех на глазах обнял старого Вебера и отца Георгия, поздравил с находкой, попросил прощения за неверие. Распорядился, чтоб прислали грузовик - не

ночевать больше иконам в лесу! Хватит!

Деревянные ящики снаружи были обиты тонким металлом. Серо белая

краска, покрывающая металл, от яркого солнца и резкой перемены темпе - ратуры начала коробиться, отлетать. Это все заметили и решили остальные ящики не вскрывать - им надо постоять несколько дней в храме, чтоб по - степенно отогрелись иконы, находившиеся столько лет в сухой прохладе песка.

Мысли снова и снова возвращались к Федору - " у б и л с я...п о х о р о-

н ы "...Чушь какая-то!

И некому позвонить - Алексей сам видел, как в деревне стали менять

давно сгнившие столбы и телефонная связь приказала долго жить. Мобиль-

ных телефонов в семье Глыбовых нет ни у кого - Чируха пока обходится

без них. Правда, Федор через свой компьютер выходил в Интернет. Но нет

телефона - нет Интернета.

У Вениамина, родного брата Федора, нет телефона, ни компьютера.

Братья совсем не похожи, не говоря уже о характерах. Веня длинный, тощий и юркий. Из Глыбы слова не вытянуть - молчун. А Веню только по- пробуй тронь - обрежешься! Язык острый, как бритва. И еще братец рыжий.

Да не просто рыжий - какой-то огненный. Даже ресницы пылают огнем. "От меня можете смело прикуривать, но только по одному. И в порядке жи- вой очереди! " - это Веня так шутит. А вообще, он отличный плотник. И

по другим любым строительным делам большой мастер.

Еще у Федора есть брат - двоюродный или троюродный - Антонов За-

хар. Работает в школе учителем по литературе. Сам Захар говорит, что он

преподает "изящную словесность". Веня любит подшучивать над ним и на-

зывает "наш антилегент". Небольшого росточка, но в плечах широк, сила в них ощущается большая. Глаза его особенно запомнились Алексею - огром-

ными кажутся на маленьком, узеньком личике, и какие-то прозрачно-серые,

будто бездонные и слегка выпуклые. "Телескопы! На кого положил свой глаз мой Захарчик, считай, пропал! - всегда смеется хохотушка Анночка,

жена Захара. - Вот и я однажды влипла - до сих пор очухаться не могу!"

Захар любитель пофилософствовать, причем, на любую тему. В курсе всех

литературных новинок. От книг полки трещат. Как теперь понял Алексей,

с английским у него тоже полный порядок. А тут еще выяснилось, что

уже давно выучил самостоятельно испанский и с кем-то из Мадрида пере-

писывается. Но вот на раскопки ни разу не заглянул. Правда, вроде, при -

чина была - где-то ногу ушиб, и рентгенолог райбольницы увидел перелом наружной лодыжки. Гипс снял только на днях. Но, кроме поврежденной

лодыжки, он еще воинствующий атеист. Вступать с ним в какие-либо спо-

ры, дело совершенно дохлое.

Вот какие разные братья. Но, конечно, Алексей лучше всех знает Фе -

дора. С ним, в основном, он и остальные ребята - десантники, общались,

пока находились в Чирухе. Вопрос с жильем сразу и основательно решили,

как только собрались впервые - чтоб никого не беспокоить, расположились

в покосившейся и давным давно заброшенной халупе очередного дальнего

родственника Федора. Подремонтировали, чтоб изба не рухнула на буйные

головы. Устроили спальные места и все остальное с удобствами и без. Там,

в этом домике, который стал отныне называться "штабом", главным образом и проводили "общие сборы", чтоб не досаждать житейскими хлопотами Та- нюше, жене Федора.

Сжалось сердце - представил лицо Тани, Танюши...У них с Федором

такие замечательные отношения - будто созданы они друг для друга...

-- Господи, что же там случилось! - и непроизвольно, забыв, что на -

ходится не в "Жигуленке", газанул от души - и едва не загремел в обо -

чину на вдруг возникшем крутом повороте. Врезал тормоза - успел! Отды-

шался, вытер с ладоней и с лица пот - спокойно, Зима! Только этого те-

бе сейчас не хватает...

Дальше порулил.

Мимо, на большой скорости прошелестела серебристая "БМВ". В салон "Вольво", через приоткрытые стекла ворвалось разухабистое уханье и гро- хот барабанов. И тут же все исчезло.

Никак не мог сосредоточиться и вспомнить, о чем говорили последний

раз с Федором.

Перед глазами мелькали ящики, руки...сверкающие оклады...И будто он все продолжает и продолжает нажимать спуск фотокамеры... Пленка за-

кончилась, как всегда, не во время. Можно было съездить в райцентр - не

поехал. Решил, надо сначала обработать заснятую пленку и вернется в Чи- руху через недельку, другую и заснимет все, что находилось в ящиках. И вот прилетела эта страшная и совершенно непонятная телеграмма...

По днищу машины застучала дробь из камней - дорога никудышная.

Едва успел сдвинуться к бровке - с ревом пронеслись мимо три чер -

ных "Мерседеса", заляпанных грязью. Где они сумели так вымазаться?

Дожди давно уже не шли в этих местах...

Чем дальше в ночь, тем все хуже дорога.

Прищурился - увидел руки Федора...Искры снопом рассыпались над наковальней при каждом ударе ручника...Из раскаленного до бела куска

бесформенного металла рождалось нечто, пока еще неуловимое и понят-

ное лишь самому мастеру...

" У Б И Л С Я..."???!!!

Сдержал себя, чтоб не газануть по ямам, буграм...

Никогда еще э т а д о р о г а не была для него такой тяжелой...

В О П Р О С Ы Б Е З О Т В Е Т О В.

Громыхнул под колесами бревенчатый настил на мосту через Ветрян-

ку. Въехал в село и прямиком к дому Федора.

Еще издали свет фар высветил у ворот большой тесаный крест.

По спине, между лопаток пробежал холодок - значит, п р а в д а в те -

леграмме. Пока ехал, где-то внутри, в голове, в сердце все еще теплилось

надежда - ошибка! И не мог полностью отогнать от себя эту надежду, ни- как не мог.

Крест точно светился в ночной тьме...

Он все ближе, ближе...

- Как же так, Феденька...Господи...

Гроб стоит в большой комнате.

В углу под иконами тлеет в лампадке лоскуток красного пламени.

Отец Георгий, не прекращая чтения псалма, слегка кивнул головой.

-- ...Смиренную мою душу посети, Господи, во гресех все житие иж-

дившую...

Федор лежит, будто отдыхает. Только все лицо залито меловой блед -

ностью. Левый висок чем-то замазан, запудрен, прикрыт волосами. В могу-

чие руки на груди вставлена картонка со словами разрешительной молитвы

и небольшой образок Спасителя. Новая белоснежная рубашка, повязанная

темно-синим галстуком...Федор терпеть не мог галстуки, через пару минут

сдирал их с себя...

Негромкий слегка охриплый голос отца Георгия, кажется, заполняет

весь дом..

Где-то в углу дринькнул сверчок и тут же замолчал.

-- ...прими и мене, и спаси мя...Переплавляя пучину настоящего жи-

тия...

Обошел гроб.

Потом он будет читать Псалтырь.

В соседней комнате сидит Татьяна.

Алексей подошел.

Надо сказать что-то...очень важное...нет совсем слов - во рту пере -

сохло...

Татьяна подняла на него вспухшие от слез глаза и только застонала. И

она ничего не может сказать...

Тут же сидят две старушки.

Мать Федора лежит в постели, уперлась в потолок неживым взглядом.

Что-то варится на газовой плите и Галя, дочь Федора сосредоточенно мешает ложкой в кастрюле, мешает...Лицо в слезах, губы все искусаны.

Галя рывком приткнулась к плечу Алексея, вся молча задрожала от ры -

даний, захлебываясь слезами. Он достал носовой платок и стал вытирать

ее лицо от слез, а они все текут и текут...платок уже мокрый насквозь...

Нет слов.

Нет в голове никаких мыслей.

Какая-то угрюмая непомерная тяжесть словно сжала всего Алексея, на -

валилась на каждую клеточку его тела...

Вышел крыльцо.

Двор залит слабым желтоватым светом лампочки, висящей возле ворот.

У стены сенного амбара приземистая дубовая скамья, почерневшая от време- ни. Со слов Федора эту скамью сколотил и поставил во дворе его прадед,

знаменитый на всю округу кузнец. И дед, и отец Федора занимались кузнеч-

ным делом. Когда в селе зашумела, загудела разная техника и на лошадь

махнули рукой, в кузнечном горне надолго погасли угли, и замолк звонкий

перестук ручника. Но вот уже несколько лет, как Федор отремонтировал ста-

рушку - кузницу и снова та ожила...

На этой скамье Федя любил посидеть в свободную минутку. Правда,

таких минут мало было - ему хотелось многое успеть сделать...

Откуда-то из глубины двора, из полумрака возникла высокая тощая

фигура - Евгений.

Обнялись.

- Алексей Николаевич...- голос вздрагивает, обрывается от едва

сдерживаемых слез. - Приехали...

-- Приехал, Женечка...Как же...

Он служит в деревенском храме псаломщиком. Работает на пчельнике и

большой мастер по этому делу. Даже в крайне неблагоприятные годы для

пчел, каким-то образом умудряется добывать со своей пасеки добрый мед.

Очень ценит его руководитель хозяйства Иван Демьянович, буквально на руках носит. В прошлом году на целый месяц в кардиологический санато-

рий посылал лечиться. Какая-то серьезная канитель с сердцем у Евгения - даже в армию не взяли. А еще у Евгения талант - голос! "Чисто ангель - ский!", - как говорит отец Георгий. И на самом деле, слушаешь его и душа твоя вместе с голосом возносится к бело-голубому, точно небо, своду храма.

- Какая беда...Горе какое, Алексей Николаевич...

Все оказалось п р о с т о и с т р а ш н о - Федор, как всегда вечером,

закончив домашние дела, отправился в кузницу. Утром рано Евгений пошел порыбалить. Он частенько, прежде чем отправляться на пасеку, любил посидеть с удочкой, встречая на берегу речки первые лучи солнца. И возле сломан -

ного трактора, с незапамятных времен стоящего почти рядом с тропинкой, ведущей к речке, увидел лежащего Федора. Сразу бросился к нему - он был мертв. Видимо, в темноте оступился и ударился виском о железку. И там же умер - убился, короче.

- Почему Федор оказался возле трактора? - не понял Алексей. - Ведь

его кузница совсем в стороне от того места.

-- Меня это тоже удивило...Может решил по берегу речки прогуляться?

-- Ночью?

-- Ночью на крутом берегу Ветрянки посидеть тоже хорошо. Я иногда

выхожу...Но, если подумать, кузница стоит недалеко от берега и к тропинке,

по которой я обычно хожу рыбалить, вроде, совсем незачем идти.

-- Тем более, в темноте кромешной.

-- Да...Тем более, в темноте кромешной, - негромко повторил Евге-

ний вслед за Алексеем.

-- Когда увидел Федора, ничего не показалось странным?

-- Я тогда очень растерялся...Сразу не знал, ч т о надо делать...Ку д а

бежать, к о г о звать...Сразу все как-то смешалось... - голос Евгения дрог - нул, и так узкие плечи его еще больше сжались, длинные тонкие пальцы рук судорожно вцепились в рукава куртки, едва не выронил четки.

Алексей обнял молодого человека.

- Спокойно, Женечка...Не будем распускать соплей - Федор этого

терпеть не мог...Сейчас будешь читать Псалтырь?

-- Да, батюшку надо сменить.

-- Потом я тебя сменю.

Скрипнули под ногами Евгения ступеньки на крыльце - ушел.

Тишина мертвая...

Нет, не мертвая...

Двор ж и в е т своей жизнью - доносится из темноты дальнего угла

тяжелое дыхание коровы; негромко переступает с ноги на ногу красавец

жеребец Верный и, слегка похрапывая, то и дело высовывает морду из-за за-

городки - ждет хозяина, который к ночи всегда подходит к нему и гладит

по холке, говорит что-то ласковое. И в эту ночь не дождется.

З д е с ь все иначе, чем в городе. Даже трава растет по-другому.

Алексей помнит, как Федор, во время даже недолгих приездов к нему

в город, всегда тосковал по с в о е й деревне. А когда служили в неболь - шом и уютном городке на берегу огромного океана, так прямо страдал - ему отчаянно недоставало в с е г о э т о г о, казалось бы совсем непримет- ного для глаз горожанина И Алексей сначала даже не понимал Федора. Но чем ближе узнавал его, а уж когда побывал з д е с ь, то и вовсе весь его железобетонный скепсис жителя каменных ящиков, растворился.

И нет больше молчуна Федора - да, он чаще всего молчал и не тряс язы-

ком даже после хорошей выпивки, которую иногда позволяли себе друзья,

чтоб хоть немного расслабиться во время короткой встречи.

О н и любили посидеть на э т о й старой дубовой скамье...

Из огромного старинного самовара, стоявшего тут же рядом - сейчас он в темноту задвинут, подальше от глаз - курился сладковатый дымок. Федя

всегда сам заваривал чай - особый чай, который составляла из разных трав

баба Пелагея, мать Федора. Пучки трав всегда висели и висят у них на чердаке под крышей, а другие, которым нельзя перегреваться на солныш -

ке, в аккуратных связках по углам веранды, в сарае сеннике.

После чая на дубовой скамье обычно шли к дому, где и проживала вся

морская братва. Там тоже есть с в о й самовар, И тоже он весь в царских

медалях. Специальный уголек всегда в запасе...

От боли внутренней, от обиды, ч т о в с е т а к н е л е п о, н е с у р а з-

н о повернулось в жизни его друга, Алексей застонал даже...

И нет н и к о г о из друзей рядом! Иван сейчас где-то в Якутии своей,

укатил куда-то уже в глушь - командировка! Миша Курганов - служит в МЧС, и вызван на какую-то беду - очередная борьба со стихией и голово-

тяпством местного начальства. Виталик Сыркин - доктор-инфекционист и

уже второй месяц за бугром...

Скрипнуло за спиной - отец Георгий появился на крыльце. Даже на

расстоянии Алексею слышно его трудное с посвистом дыхание - притомил-

ся батюшка, да и весь в болезнях. "Это мне Господь наш испытания раз -

ные дает, чтоб не зажирел в мирской суете", - шутит так всегда отец Ге-

оргий, когда сваливается на него очередная болячка. И совсем недавно, во

время раскопок , когда иконы в лесу искали, вдруг среди жаркой погоды заболел жесточайшей ангиной. Хотели вызывать врача из райцентра, но ма- тушка Серафима, за пару дней отпоила его какими-то своими целебными

травами-корешками. На всю округу Серафима известна. Но это совсем не

то, о чем нынче вещает чуть не каждая газета : "Лечу от всех болезней...

Порчу снимаю...Любовь привораживаю и в бизнесе полный успех обеспе -

чиваю..." Подобной чертовщиной она не занимается. По профессии биолог

фармацевт, в свое время в аспирантуре училась, а потом поехала вместе со

своим супругом священником Георгием Артемьевым в село Чируху подни-

мать храм, порушенный почти до основания. И уже который год они живут

в Чирухе и служат здесь людям.

С врачами в Чирухе, как и всегда, было на селе, сплошная тоска - это

Федор так любил шутить - пока приедут, три раза помереть можно. И пото-

му вся надежда на матушку Серафиму и фельдшерицу Ниночку.

Дом священника возле храма.

Какое-то время шли молча по утоптанной дорожке, слабо освещенной

редкими фонарями и светом, падающим из окон домов, где еще спали.

- Замечательным человеком был наш Федор...- наконец нарушил мол-

чание священник. - Всегда весь в труде, сколько знал я его...И все для

людей...Мечтали с Татьяной, что дочка Галочка институт закончит и где-то здесь поблизости будет заниматься медицинской практикой...Уже на третьем курсе...- и снова замолчал, откашлялся. - Это ведь Федор вместе с братом

Вениамином крест на нашем храме ставили - они тогда всем руководили...

И купол ремонтировали...Федор отыскал на стене старую фреску, под шту-

катуркой, десять раз замазанную...

И снова тишина, шуршание сухой земли под ногами - дожди давно не

шли в этих краях.

- Но я никак не могу понять, - уже заговорил Алексей, - зачем Фе-

дор оказался так далеко от своей кузницы? Как сумел он оступиться, чтоб

удариться о трактор, стоящий в стороне от тропы?

-- И мне это не совсем понятно...Домой он обычно возвращался из

кузницы довольно поздно и в дом не заходил, ложился спать на веранде. В тот вечер Татьяна его не дождалась, заснула...

Священник неожиданно приостановился и медленно повернул голову в одну сторону, потом в другую, прислушиваясь к чему-то.

-- Кажется, показалось...

-- Что показалось?

-- Будто кто-то идет следом...- произнес священник почему-то полу -

шепотом и приблизился к Алексею так, что пушистые волосы бороды ко-

снулись его уха. - У нас же накануне донельзя странный разговор про -

изошел...

- С кем? - спросил Алексей.

- Тише...- отец Георгий сжал руку Алексея и весь напрягся. - Умо -

ляю вас, тише! - священник продолжал шелестящим шепотом. - С Федором

произошел этот разговор - накануне его смерти...Он был очень огорчен,

что я сразу сообщил в милицию...Но посудите сами, как я мог не обра - титься туда, если совершено преступление!?

Из путаного рассказа священника Алексей совершенно ничего не по - нимал.

-- О каком преступлении вы говорите?

-- Господи! - старый священник сокрушено мотнул головой. - Вы ни-

чего еще не знаете...Вам не успели рассказать...После того, как вы уеха-

ли к себе домой в город у нас буквально на следующую ночь случилась

беда - ночью кто-то взломал запор в храме, и вынесли оттуда все ящики с

иконами...

Алексею показалось, что он ослышался или опять чего-то не понял.

-- Простите...Вы говорите об иконах, которые мы выкопали в лесу?

-- Конечно, о них! Все шесть ящиков вынесли! Мне такое и в голову

не могло придти! Я бы ночевал возле них - сторожил бы! Господи! - свя-

щенник даже задохнулся от волнения. - Вы не представляете, что со мной

творилось утром, когда вошел в храм...Я думал, что сошел с ума...Побе-

жал за матушкой...Карл еще спал, я не знал, к а к ему сказать - ведь у

него очень больное сердце...И тут появился в храме Федор. Он стал успо -

каивать...А я уже не мог остановиться - позвонил в милицию...Вскоре

приехали из района - в соседнем храме тоже, оказывается, побывали бан -

диты и вынесли лучшие иконы...После обеда Федор снова пришел... И

вот тогда он мне сказал, что не надо было вызывать милицию.

- Почему не надо? - спросил Алексей.

- Да я как-то и сам не понял - почему...Он как-то так странно объ- яснил, что иконы должны с а м и вернуться на свое место. И именно ночью. Федор уверял, что все будет в целости и сохранности, чтоб я ни о чем не беспокоился и никому не говорил о нашем разговоре...И в милицию не сообщал.

- Так прямо и сказал?

-- Вот именно. Это я хорошо запомнил. Про милицию он мне несколь-

ко раз повторил, чтоб я их больше не беспокоил.

-- Простите, а что он вам говорил утром, когда вы обнаружили исчез-

новение ящиков с иконами?

- Сейчас я вспоминаю...Тогда я находился в совершенно оглушенном

состоянии...И плохо слушал...И вот могу сказать, что утром он мне гово-

рил т о ж е с а м о е. Вы не представляете, к а к мы с матушкой провели ту

ночь...У Карла несколько раз было плохо с сердцем - матушка делали уко- лы...Он все порывался сообщить сыну Генриху - позвонить по мобильному

телефону...Я с трудом сдерживал его, - священник замолчал, потом, отды-

шавшись, продолжал все так же негромко. - Я молился всю ночь и ждал

рассвета...Ведь Федор обещал, что ящики вернут именно в э т у ночь...
Я вышел из дома - солнце уже осветило купол храма...Я почти бежал к

храму...Распахнул дверь - нет ящиков. Я ничего не понимал...Федор так

убежденно говорил...И пока я пребывал в полной растерянности, кто-то вбежал в храм и сообщил о смерти Федора...Все э т о меня как-то вдруг

смутило...

- Вы говорили все это еще кому-нибудь?

-- Не говорил. Не до разговоров было...Столько разного сразу нава -

лилось...Вот вы приехали - и вспомнил последние разговоры с Федором.

Какое-то время шли молча.

-- Когда вы увидели исчезновение ящиков, примерно, во сколько утром

появился в храме Федор и состоялся ваш первый разговор с ним? - нарушил

молчание Алексей.

-- Тогда я пришел в храм рано - хотел совершить молебен в честь

спасенных икон...Было пять часов. Ведь еще надо было подготовиться к

литургии...Пока я побежал за матушкой, прошло, наверное, несколько ми - нут...Мы примчались в храм...Мы совершенно ничего не понимали...И тут

я увидел входившего в храм Федора...Я бросился к нему навстречу, а он стал сразу меня успокаивать...Но я метался...Побежал домой, стал звонить

в милицию...Они приехали где-то около десяти.

-- Что было дальше?

-- Я позвонил и обратно в храм...Там уже собрались люди...Ведь

когда вы уехали в город, мы решили открыть ящики - чтоб иконы посте -

пенно отогрелись. Достали их и расставили вдоль стен...

- Не помните, кто был в храме, когда вы открывали ящики?

-- Что вы, Алексей Николаевич! Да почти вся деревня собралась! Из со-

седних сел народ пришел - прослышали мигом...Сколько радости было,

когда доставали иконы - молились, плакали от счастья...А в ящиках чего

только не нашли - очень древние Евангелия в серебряном окладе, кресты, дарохранительницы, семисвечники - и все выполнено с необычайным ма -

стерством. А какие прекрасные иконы! Душа обмирала...Я, конечно, по -

звонил благочинному и тот обещал приехать...

-- Федор был в храме, когда стали открывать ящики?

-- Был! Как же! Все, кто работал в лесу, находились в храме. Мы же

прежде чем открывать все ящики, сначала провели благодарственный моле- бен Господу, что такая благодать сошла на наше село, на людей наших...

-- Значит, много людей было...

-- Очень даже много!

-- Ящики стояли там же, куда мы их сразу поставили?

-- Там же...Слегка что-то передвинули - ведь надо было достать со -

держимое и расставить, чтоб удобно смотреть...

-- Милиция приезжала сколько раз?

-- Один раз - когда вызывал. Старший сказал, что, видимо, в районе

действует банда, специализирующаяся на иконах. Но обещали искать...Вид-

мо, кто-то следил за нами, Алексей Николаевич, не иначе.

-- Наверное, следили.

-- Думаете, найдут?

-- Будем надеяться...Как себя чувствует Карл?

-- Давление скачет. Страшно переживает...Уколы, таблетки...Генрих с

женой постоянно звонят, должны приехать...

-- Они все знают?

-- Да, Карл все рассказал...

Подошли к дому, где живут отец Георгий с матушкой Серафимой Пет-

ровной. В крайних двух окнах горит свет - там комната Карла Вебера.

- Не спит Карл? - Алексей кивнул на освещенные окна.

-- Может и заснул... Он читает перед сном...Я боюсь за его сердце -

хотел вызвать доктора из районной больницы, Карл не разрешил. Скорей

бы приехал Генрих и, наверное, увезет его отсюда. Правда, Карл совер -

шенно не настроен уезжать и собирается пригласить из Москвы частного

детектива - ему не понравились наши районные следователи.

-- Вы не рассказывали Карлу о том, что вам говорил Федор?

-- Нет! - священник мотнул головой. - Вам только...Вы считаете, что

надо рассказать? Следователю я тоже ничего...

- Давайте, батюшка, пока не будем никому ничего говорить...

- Вы думаете, Федор мог что-то знать ? - опять перешел на шепот

священник, настороженно оглянувшись по сторонам.

-- Зачем же тогда он дважды приходил к вам и просил не беспокоить

милицию, и сказал, что ящики снова будут в храме?

-- Да, он все это говорил и так уверенно...Ничего не понимаю...И я

еще хотел вам сказать...Может мне кажется...- прошептал отец Георгий

едва слышно. - Последние дни какое-то странное и неприятное ощущение -

будто кто-то наблюдает за мной.

-- В вашем доме кроме Карла никто из посторонних не живет по -

следнее время?

-- У нас всегда кто-то да обитает. Вот уже вторую неделю две ста -

рушки живут, хорошие знакомые моей матушки. Они из соседнего района,

где никак храм не поставят.

-- В ту ночь никто из дома не выходил?

-- Нет, я очень чутко сплю. А в ту ночь почему-то плохо спалось -

то читал, то на веранду выходил...И ничего подозрительного не видел и

не слышал - ведь храм совсем рядом.

-- Замок был открыт или сломан?

-- Не открыт и не сломан. Просто достали петлю из старой полусгнив-

шей деревяшки косяка и обратно вставили. Я уже давно собирался поста - вить хорошую дверь. Федор хотел выковать из металла орнамент, который срисовал в Суздале, чтоб украсить новую дверь.

- Если еще что-то вдруг вспомните, скажите мне, батюшка.

-- Обязательно скажу, Алексей Николаевич...

Негромко хлопнула дверь, зажегся свет еще в одном окне - это вошел

в дом священник.

Алексей не спеша, пошел по дорожке, вдоль которой стояли высокой жи - вой загородкой цветущие астры. Их белые шапочки соцветий словно пари-

ли в полумраке.

Высокое черное небо над Чирухой усыпано яркими звездами.

Всего несколько дней назад они вместе с Федором смотрели на э т и

самые звезды, сидя на дубовой скамье у него во дворе, и над чем-то сме-

ялись...Кажется, Иван выдавал какие-то якутские шуточки...

В последний вечер сидели за столом и слушали Высоцкого...

"...кони...Ну, помедленнее, кони..."

Любимая песня Федора...

Нет больше Феди...

Н а д о ч т о - т о д е л а т ь , З и м а !!!

Здесь что-то не так, здесь что-то не то...Федя т а к п р о с т о не будет

трепать языком - он подошел к отцу Георгию и ч е т к о сказал: - "Иконы

вернутся на свое место!" Нет, э т о сказано не зря! Н а д о , Зима, разо -

браться!

Подошел к церкви.

Высоченная широкая дверь покосилась, почернела от времени - давно

пора менять.

Вместо ручек кованые кольца - старая ковка. Их можно оставить.

Косяки никуда не годятся - петлю можно пальцем вытащить, что и сде-

лали "господа грабители".

Кстати, если з а д у м а н о г р а б а н у т ь х р а м - разве остановит но-

вый замок или дубовые косяки! Но какое отношение ко всему э т о м у

имел Федор? О н ч т о - т о з н а л...Но почему не помешал ограблению?

Значит, н е м о г...

. Алексей представил, к а к негромко скрипнула дверь - вошли...

О н и, наверняка, знали, что отец Георгий не спит - свет в доме, свя-

щенник выходил на веранду...

У храма, возле входной двери нет даже слепенькой лампочки.

О н и, конечно, пришли с фонариком.

Действовали четко, быстро - еще днем в с е осмотрели, рассчитали...

Конечно, о н и в х о д и л и д н е м в храм в м е с т е со всеми...

Их знают местные жители - ч у ж а к о в н е б ы л о в храме!!!

Все сложили в ящики - одному такую тяжесть не вынести - орудова-

ли двое, то и трое.

Сюда привезли ящики на грузовике - значит, и отсюда вывезли на

машине.

Но отец Георгий не спал - он у с л ы ш а л бы звук мотора.

Алексей задержал дыхание - удары сердца и до звона в ушах хрупкая

ночная тишина - да, слишком она х р у п к а я - каждый звук в воздухе, ка- жется, висит...и ты его будто бы видишь, ощущаешь...

Если б даже где-то в стороне, на самой дальней окраине села заработал

бы мотор - пол деревни сразу на ушах стояло бы!

Какой вывод сделаем, Зима?

Шесть тяжеленных ящиков надо быстро и незаметно вынести отсюда и к у д а - т о с п р я т а т ь - н а п е р в о е в р е м я ! Д о у т р а хотя бы!

Затем можно вывезти ящики на машине и куда угодно! Днем грузовик уже не вызовет ни у кого подозрения! Прикрой ящики брезентом да навали свер- ху чего угодно и вывози смело! Хоть до Москвы дуй - никто не остановит!

Значит, ящики уже и с ч е з л и из Чирухи или...

Алексей вздохнул всей грудью, перевел дыхание.

- Или, - это он уже произнес негромко, про себя, - где-то спрятаны

в сарае, в подвале...где угодно...И ждут своего часа...И можно сказать еще

более уверенней - к т о - т о и з с в о и х в з я л я щ и к и. Ч у ж о й не

станет держать в ч у ж о м сарае т а к о е д о б р о. Хотя...

И Алексей прислонился к прохладной стене храма.

В голове вихрем проносились десятки самых закрученных вариантов - за время работы в газете, каких только криминальных историй не опи -

сал. Друг, старший следователь Олег Киселев, с "иезуитской" сладостраст-

ностью сдергивает его посреди ночи с теплого дивана и тащит на своем

вонючем газике на "очередную встречу" с какой-нибудь шизоидной мокру-

хой - и не смей дергаться! Сам об этом просил, чтоб "глубже и шире по-

знать сущность человеческого бытия и на какие выпендрежи способен го -

мо сапиенс в экстремальных ситуациях".

Под ладонью шероховатая кирпичная кладка.

Эти стены храма мастерами на века поставлены и чего только они не

видели...

И В ТУ НОЧЬ ХРАМ В С Е ВИДЕЛ И СЛЫШАЛ !

Если б э т и кирпичи могли сейчас заговорить!

И стало бы понятным пока совершенно непонятное поведение Федора, и многое, многое другое...

Короче, Зима, завтра надо звонить главному редактору - есть еще две

недели неиспользованного отпуска за прошлый год. Пусть Костя Шит потру-

дится за двоих. С Костей они потом разрешат все вопросы...

В тишине звонко хрустнуло - и кажется, не очень далеко...

Будто сухая веточка сломалась под ногой.

Или показалось?

Спокойно, Зима, не крути головой - ты ничего не слышал...

И вообще, следи за каждым своим шагом и словом - ты приехал на

похороны друга...Только на похороны...Про иконы пока ни с кем ни сло-

ва...

Что-то зашуршало...и тут же смолкло...

Похоже на шаги...

В О П Р О С Ы П Р И Б А В Л Я Ю Т С Я

Алексей взял из рук Евгения Псалтырь.

Евгений убрал свой палец от последней, прочитанной им строки, и вы-

шел из комнаты.

П е ре д А л е к с е е м л е ж а л е г о д р у г...

Залито белой мраморностью лицо.

Аккуратно подстриженная иссиня-черная черная борода еще больше под-

черкивала белизну кожи. Вот сейчас он откроет глаза и улыбнется...

Нет, не откроет глаза...уже никогда не откроет...

-- Прости, Федя....- прошептал Алексей, - надо читать...Пусть душа

твоя слушает...Прости...- и начал читать замусоленную страницу Псалты-

ря. - "...Да постыдятся и посрамятся ищущии душу мою, да возвратятся

вспять и постыдятся мыслящии ми злая. Да будут яко прах пред лицом

ветра, и Ангел Господень оскорбляя их. Да будет путь их тма и ползок..."

В окнах посветлело - забрезжил рассвет.

Вошел Евгений - сменил Алексея. У того от непривычки долгого чте -

ния вслух голос охрип, сел.

Незаметно наступил день - без единого облачка синева неба, ослепи - тельное солнце...

Кажется, вся Чируха пришла прощаться с Федором, из дальних и ближ- них сел народ идет и идет. В храме двери широко распахнуты - не вмещают- ся люди...

Уже потом, когда в с е как-то поутихло, Алексей пошел к себе. И в

старом, продавленном кресле забылся на целых полтора часа.

Открыл глаза раньше будильника, который завел на всякий случай.

Посидел пару минут, чтобы окончательно придти в себя.

Стук сухой земли по крышке гроба - так ясно слышит его...

Из земли приходим, в землю уходим - "...земнии убо от земли созда-

хомся и в землю туюжде пойдем..."

Но Федор явно у ш е л н е в с в о й с р о к!

Алексей мимо т о г о трактора по т о й тропинке много раз проходил и

сегодня пошел - без Евгения, один. И н е п о н я л, к а к м о г удариться

Федор, чтоб у б и т ь с я, чтоб у й т и.

ПОЭТОМУ НАДО ДЕЙСТВОВАТЬ И КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ!

Райцентр Сафроново недалеко и Алексей почти всегда бывает там, когда приезжает "в творческую командировку" в Чируху. Особенно за последний

год Сафроново здорово изменилось - возвышаются кирпичные коттеджи, вдоль улиц появились бары, магазинчики, всякие АОО и ООО. Крупная австрий- ская фирма вложила большие деньги, чтоб организовать здесь переработку конопли и овечьей шерсти. И кажется, дела на новорожденной фирме идут

неплохо - молодежь из Чирухи даже ездит сюда на работу. На специальном

автобусе доставляют их на фирму и также домой увозят.

У Алексея в Сафроново много хороших знакомых - с кем-то учился

в школе или на журфаке, а то просто соседями были.

Главный судебно-медицинский эксперт района Раечка Сумочкина еще

когда училась в медицинском институте, то частенько заезжала к своей

родственнице, которая проживала в одном доме с Алексеем, где они и

познакомились. Даже "вместе вздыхали при луне", но это Раечка шутит

так. Со своим настоящим вздыхателем она училась в мединституте и сей-

час Миша Сумочкин главный врач Сафроновской больницы.

Рая оказалась на месте - в небольшом кабинете врача-судмедэксперта,

тюкала на старенькой пишущей машинке очередной Акт вскрытия. Стол и

шкафы вдоль стен заставлены папками с бумагами, книгами.

-- Лешенька, как я рада тебе! Почему так давно не заглядывал?

-- А в прошлом году разве не был? Даже пирог с капустой ты испек-

ла - такое не забывается. А вот ты забыла про свой родной город!

-- Не забыла - некогда! Давай садись, я сейчас Мише позвоню. А

вечером опять твой любимый пирог с капустой сварганю ...

-- В этот раз не до пирога, Раечка. Дело к тебе. Я хочу знать, что

ты нашла на вскрытии Федора Глыбова.

-- Глыбов? Это из Чирухи...А почему он тебя заинтересовал?

-- Федор был мой друг. Вместе в морских десантниках служили. И

какая-то нелепая смерть. Меня вызвали телеграммой на похороны.

-- Как же, помню - могучий такой, с бородой...- Рая подошла к шка-

фу и достала папку с бумагами, открыла ее, перевернула несколько стра -

ниц. Как-то по особому остро взглянула на Алексея и протянула ему пап-

ку. - Читай!

Глаза Алексея в одно мгновение пронеслись по отпечатанному на ма-

шинке тексту, автоматически выбирав с а м о е г л а в н о е.

-- Но это же...- Алексей не удержался и зачитал вслух: - "...в ви -

сочной области округлый пролом размером 2,5 см х 2,5 см с ровными кра- ями...разрушение мозгового вещества...Смерть наступила около 24 часов

от удара металлическим предметом в левую височную область..." - Алек-

сей оторвался от чтения Акта . - Насколько я понимаю, в ту ночь про - произошло убийство ...- и он взглянул на Раису.

-- Ты совершенно верно понял - я пришла к выводу, что Глыбов Фе-

дор был убит.

-- Так, значит...- негромко произнес Алексей. Он почему-то не удивил-

ся услышанному, словно уже знал это. - Но почему в Чирухе разговор лишь один - убился Федя! Перепил лишка!

-- Алкоголь обнаружен в желудке, но не в большом количестве - в

Акте это отмечено. В кузнице нашли почти пустую бутылку водки с отпе - чатками пальцев Глыбова на ней. Но даже то количество спиртного, кото - рое находилось в желудке, я считаю, попало туда насильственным путем - уже после смерти Глыбову пытались влить в рот эту водку, пытаясь изобра -зить на всякий случай, что мужик, на самом деле, перепил и грохнулся го-

ловой о трактор. Кстати, я не смогла обнаружить на том тракторе метал-

лического предмета, даже отдаленно напоминающий мне предмет, которым

был пробит висок Глыбова. Есть железки, торчат, но все не то...

- Значит, как я понял, должно быть заведено уголовное дело?

-- Разумеется, заведено. Выезжала группа, смотрели, опрашивали, сни -

мали отпечатки, фотографировали...и тэ дэ, и тэ пэ...И что из всего этого?

Ты же не сегодня родился, что тебе объяснять...Знаешь, сколько на сегод-

ня подобных дел по всему нашему району!? У меня шкаф трещит только от одних Актов вскрытий! Раньше...еще несколько лет назад, чтоб в рай -

не произошло три, ну от силы, четыре убийства за пол года - ЧП! А сей -

час... - Рая тяжело вздохнула, махнула рукой и подошла к окну, распах -

нула пошире. - Сплошная чернуха - трупы, трупы...Жизнь человечья, что

овечья...Это наш сторож - старичок так образно выражается. А кто у нас

в районе в следственном отделе сегодня, знаешь?

-- Представляю...

-- Нет, ты это еще плохо представляешь. Девочки! Заушницы с треть-

его курса юрфака. Если с четвертого - считай, большой спец!

-- А Егоров Николай?

-- Коляня!? Господи! Да, он пока еще жив и даже не спился. Но не

может же он весь район на себе тащить! Крутится, как сумасшедший. Смот-

реть на него уже боюсь...Честное слово! Глаза стали красные, как у кро-

лика альбиноса. Недавно наткнулся на меня, за рукав халата схватил: " Ра-

ечка, поговори с Натулей...Прошу...Умоляю...Уходит она от меня - не вы-

держала этой подлой жизни...И главное, еще зарплату задерживают. Хочет

в город уехать - там родители. И дочку хочет забрать...Как же я тут бу-

ду без них, Раечка...Уговори...Пусть еще немного потерпит, я придумаю

что-нибудь..."

- Я в с е понял, Рая. Но Федор мой друг, я не могу махнуть рукой.

Не знаешь, кто ведет его дело?

-- По-моему, Зубарева Нелли Михайловна. Она уже с четвертого курса.

Полегче с ней разговаривай - оголенный нерв.

Прокуратура и ОВД находились в одном здании и Алексей решил сна- чала зайти к начальнику ОВД Решетову Александру. Алексей с Решетовым

знаком еще с институтских времен. И Федора Александр хорошо знал. Ког-

да у того появлялось свободное время, то приезжал в Чируху на рыбалку.

Но Александра Николаевича нет в кабинете и неизвестно, когда появится.

Алексей прошелся по узкому, обшитому светлым пластиком коридору прокуратуры.

На входе дежурный сказал, что у следователя Зубаревой кабинет нахо-

дится за углом на втором этаже.

Вот и дверь с кривовато прибитой табличкой - кабинет N 5.

Из щели потягивает сигаретным дымом - Алексей завязал более пяти месяцев и дым чувствует за километр. С другом следаком Олегом почти одновременно решили бросить смолить сигареты. И в своем спортивном клубе "Железка", который в подвале дома уже функционирует несколько лет, проводит с пацанами очень строгую политику насчет курева.

Постучал.

-- Входите!

За столом сидела хорошенькая худощавая девушка лет двадцати пяти

и со страдальческим выражением на лице изучала какую-то деловую бумагу.

Резко выбеленные волосы спадали на узкие плечи тяжелыми волнами. В гу-

бах, окрашенных темно-синей помадой, дымилась сигарета. И еще она раз-

говаривала по телефону, прижимая плечиком трубку к уху.

Девушка кивнула Алексею на стул и продолжала негромко и однослож-

но отвечать в трубку, уныло кивая головкой и постукивая по столу, по

бумаге, лежащей перед ней, тоненькими пальчиками с длинными наклад-

ными коготками, тоже темно-синими, но на них временами что-то вспыхи-

вало, поблескивало.

-- Да...Да, разумеется...Нет...Конечно...

На тусклой унылой ноте она и закончила разговор, положив трубку на

аппарат с явным облегчением, словно здоровенную охапку дров сбросила.

- Извините...Слушаю вас.

Алексей протянул хозяйке кабинета свое журналистское удостоверение.

- Я хотел бы с вами поговорить...

Девушка краем глаз взглянула на удостоверение и коготком ловко сбила с сигареты пепел в баночку из-под красной икры, уже доверху набитой окурками.

-- Если вы насчет ограбления фирмы "Спитак", то сразу могу сказать...

-- Увы, я совсем по другому вопросу. Меня интересует, в каком состо-

янии находится дело по убийству Федора Глыбова.

В тщательно подрисованных серо-голубеньких глазках что-то дрогнуло

и безразличное выражение их изменилось - они как бы посветлели и что-то пока еще не совсем понятное для Алексея блеснуло в заострившихся зрачках.

-- Я выезжала с группой на место происшествия, - заговорила Зубаре-

ва неожиданно низким срывающимся голосом. - Свидетелей, как обычно,

никого в таких случаях не найдешь. Заурядная, извините меня, бытовуха.

Глыбов, видимо, крепко с кем-то выпил...Что? В кузнице мы нашли бу-

тылку с водкой, на донышке оставалось...И на бутылке только его отпечат-

ки пальцев...Да, судмедэксперт написала в Акте вскрытия, что в желудке

обнаружено небольшое количество спиртного и оно, якобы, было влито в

Федора Глыбова уже после его смерти...А мы так не считаем! Была обык-

новенная ночная пьянка. И закончилась она, к сожалению, как многие по-

добные "мероприятия", скандалом с кем-то, чего-то не поделили...Но ни -

кто ничего не видел и не слышал. Жена ничего не знает. Брат - не знает.

Довольно долго разговаривала с молодым человеком...- нагнулась и выхва-

тила из нижнего ящика стола папку с бумагами, развернула. - С Евгением

Колесниковым! Исписала кучу бумаги - толку чуть! Да, увидел он его пер-

вым рано утром . Да, он Глыбова любил и уважал, и прочее, прочее...- гла-

за девушки все больше светлели и наливались яростью, голос становился

все глуше и как-то непримиримее. Чувствовалось, что она ненавидит эту

папку с бумагами. Сунула в банку недокуренную сигаретину. - Простите,

вы родственник... Друг! Я вас понимаю. Да! Я все, представьте себе, по -

нимаю. Но и вы н а с поймите. Они себе в удовольствие пьют водку, ве-

селятся, отрываются, как могут и как позволяет фантазия, потом же вот так жутко все заканчивается. И тут мы , как последние собаки, носимся по следам, что-то вынюхивем, выискиваем, п ы т а е м с я, как говорят, восста- новить истину...А эта истина уже в с я затоптана, заблевана...Я понимаю ваши чувства и чувства жены, дочери...Но скажите мне, вот вы журналист и все, все знаете о душе человеческой! - п о ч е м у о н и н е д у м а ю т о с в о и х б л и ж н и х !? Где логика человеческой любви !? Или нет ника-

кой логики? Никакой любви!? А только... - на мгновение она приутихла от такого страстно яростного монолога и ткнула ноготками в гору бумаг на столе. - Думаете, ч т о з д е с ь !? Какой-то сукин сын зарезал женщину

и ее двоих детей, думая, что у них дома можно чем-то разжиться, чтоб

купить себе наркоту! А вот две молоденьких гаденыша затащили девочку

на чердак, изнасиловали и вспороли животик, подвесили за ноги...И кру -

гом эта ужасная бытовуха! И я д о л ж н а найти э т и х гадов! Иначе они еще кого-то зарежут или изнасилуют! И тут же ограбление магазина, лав-

ки...Нет, вы не думайте, я вовсе не собираюсь махнуть рукой...

- Простите, а как дела с ящиками? - перебил следователя Алексей.

- Какими еще ящиками? - девица потянулась к пачке с сигаретами

и остановилась. - Ах да, иконы...Это на меня тоже повесили. Зубарева

вытянет! Да, да...- достала сигарету, чиркнула красненькой зажигалкой и

глубоко затянулась, - иконы, иконы...Сейчас разрабатываем одну версию .

В районе еще две церкви крепко обобрали - взяли все самое, самое ценное.

Кстати, есть одна странность - в вашей церкви н и ч е г о не пропало из

того, что принадлежало ей. Пропали только ящики с вновь найденными

иконами. Ясно - работает группа профессионалов...

Алексей вышел от Зубаревой с шумом в голове и какой-то опустошен-

ностью и твердым убеждением, что оба дела так и будут лежать в столе

у следователя, и потом тихо и незаметно перекочуют в шкаф, в дальний угол, специально отведенный для подобных "висяков" и уже никто никогда не вспомнит о них.

Порулил в районную больницу, затормозил у морга.

-- А Раисы Викторовны нету - увезли на происшествие, - пожилая са-

нитарка в стареньком заштопанном халате перестала подметать возле кры-

лечка морга и виновато улыбнулась. - Ни днем, ни ночью покоя нынче

нету. Опять в магазине перестрелку устроили, вроде, двоих насмерть...

Алексей хотел выписать из Акта вскрытия кое-какие подробности - на-

до было сразу этим заняться! Но Раечки нет и ждать ее нет смысла - в с е

с а м ы е в а ж н ы е п о д р о б н о с т и в г о л о в е ! И от э т и х подроб-

ностей появилось еще больше вопросов, чем было.

Пока о д н о очень четко и ясно словно стоит перед глазами - Зима,

н а д о с п е ш и т ь !!!

П Е Р В Ы Е В Е Щ Д О К И

Дверь в церкви открыта.

Алексей вошел.

Отец Георгий выглянул из алтаря.

-- Что вам сказали в районе?

Алексей не удивился, что священник знает про его поездку в райцентр,

хотя н и к о м у не говорил об этом.

- Ищут, и будут продолжать искать. В районе ограблены еще два

храма. Возможно, целенаправленно действует какая-то банда.

-- Слышал такие разговоры. Но нам от этого не легче.

-- Ящики стояли там? - Алексей кивнул головой в сторону дальней

стены, куда сразу сгрузили все ящики с машины.

- Там, - кивнул отец Георгий. - Но когда мы раскрыли ящики, то пришлось установить и уложили иконы в несколько рядов, чтоб удобнее было рассматривать их.

Алексей подошел к стене, где стояли ящики.

Присел на корточки.

Пол сохранился еще с давних времен - темно-коричневая брусчатка,

намертво пригнанная друг к другу.

Луч солнца, заглядывающий в храм, высвечивал чисто вымытый камень.

И тот уже не казался таким темным. Зато более четко прорезалась морщи-

нами расщелины между ними.

Вот эти расщелины особенно заинтересовали Алексея - почти носом воткнулся в одну из них И что-то выудил оттуда...

На брусчатке лежит бледно-голубая пластинка - тоненькая, ломкая...

Это была т а с а м а я к р а с к а, которой были покрыты ящики. Она с

них сразу стала осыпаться в лесу, когда достали ящики из земли - прямо

шелухой сходила со стенок.

Достал из кармана листок и аккуратно собрал на него несколько пла -

стинок-чешуек.

Отца Георгия не видно - в алтаре шорохи шагов, покашливание.

Алексей вышел из церкви.

Пока только на одном можно поставить жирную точку - смерть Федо-

ра связана с исчезновением ящиков из храма. О н ч т о - т о з н а л. И по-

тому п р и ш е л к отцу Георгию.

П о ч е м у у б и т Ф е д о р ?

Он встал на чьем-то пути - х о т е л п о м е ш а т ь исчезновению икон.

Чтоб они т и х о были возвращены. И потому решил не тревожить ментов.

Н е п о л у ч и л о с ь у Ф е д и.

Алексей, как никто з н а л друга - тот был с л и ш к о м доверчив, до

наивности. Могло э т о погубить Федора?

Согласно Акту смерть наступила в 24 часа. Где он находился в такое позднее время? Ушел в кузницу вечером. Почти ежедневно ходил туда по вече-

рам. Днем некогда.

Н а д о проверить каждый шаг Федора.

Начнем с конца - первым его увидел Евгений.

Алексей уже разговаривал с Евгением - как только приехал. Но это было не то, совсем не то!

Рванулся на тачке к дому Евгения.

Тот уже вернулся с пасеки и сразу вышел из калитки, услышав шум подъ- ехавшей машины.

Алексей вылез из машины и захлопнул дверцу.

- Давай сходим, Женя, к т о м у трактору.

-- Пойдемте, - сказал Евгений, он будто ждал этого.

Дом Евгения несколько в стороне от речки и к ней можно добираться

разными дорожками. Сейчас они шли по той, по какой Евгений шел в то

утро.

Солнце подустало за долгий жаркий день и потускнело, уже собираясь спрятаться за повисшие над селом темные лохматые тучи.

Вот и трактор - он стоит здесь с незапамятных времен, по самые оси гусениц врос в землю. Кругом трава разрослась. Дорожка в трех метрах от него.

-- Уже было светло, когда я здесь шел. Вернее бежал...И почти сразу

увидел - кто-то лежит возле трактора. Подошел - Федор...

- Как он здесь лежал?

- Немного боком...Привалился вот сюда, - Евгений показал на разор -

ванную ячейку гусеницы. - Похоже, будто спать прилег...Я даже окликнул

его...Потом смотрю - не спит...На виске кровь запеклась...Потрогал - а он

уже совсем холодный...Растерялся, в голове все кругом пошло...Надо что-

то делать - побежал за фельдшерицей Ниной...

- Трава здесь была сильно примята? - перебил Алексей.

-- Если честно, на это я даже как-то не обратил внимание.

- Он лежал лицом вниз?

-- Нет, он скорее даже не лежал, а полусидел...Говорят, что Федор уда-

рился. Но обо что ..? - Евгений повернулся к Алексею. - Или я не прав?

-- Прав. Федора кто-то ударил по виску. Тогда ничего подозрительного

рядом не заметил?

-- Не до того было...А почему он оказался здесь...не понимаю? - Ев-

гений пожал плечами, продолжая перебирать тонкими пальцами белые ка -

мушки четок. - Кузница, где обычно пропадал до поздней ночи, совсем в

стороне. Лечебница, правда, здесь недалеко, но что там делать ночью - его

никто туда не вызвал...

-- Следователь с тобой разговаривала? - спросил Алексей, уже в кото-

рый раз обходя трактор.

-- Еще как! Словно клещ вцепилась! Каждое мое слово записывала...И

все дымила...Она сразу зациклилась на бутылке с водкой, которую нашли в кузнице..."Видите! Он был пьян! И сильно!" Я пытался говорить, что Федор никогда столько водки не пил и, вообще, был почти равнодушен к выпивке. Она не слушала..."Были ли у него враги?" Какие враги!? Федора

нашего все любили, уважали..."Кто был у него собутыльник? С кем он

обычно выпивал?" Тут я не нее даже обиделся Пишите, что я постоянный собутыльник и глушили мы с ним ежедневно и еженощно! По три бутыля за ночь осушали! И это вам все в Чирухе скажут!

Темнело быстро.

Трактор весь покрылся мглой, будто одеялом.

Евгений немного успокоился, а то руки дрожать начали.

Медленно шли по почти неразличимой тропинке. Почти рядом, под вы-

соким обрывистым берегом черная гладь Ветрянки. Пахнуло ветерком - к ве -

черу почему-то здесь всегда он дует. По черному бархату ровным белым

строем гуси движутся - спешат с противоположного берега домой, припозд-

нились, загуляли.

Вдалеке, на повороте, в глубине поймы виднелся костер. Сюда часто

наведываются любители рыбной ловли из райцентра, где нет поблизости

реки лучшей, чем Ветрянка. Из белокаменной даже приезжают и других

городов - словно магнитом тянет сюда и особенно ближе к осени, когда

щуку можно взять на спиннинг.

- Вон там стояли две палатки, - Евгений показал рукой в сторону

ложбины на противоположном берегу. - Недели три стояли, а то и боль -

ше. И в ту ночь, куда-то сразу исчезли. Я это заметил.

- В какую ночь? - спросил Алексей.

- А когда наши ящики с иконами исчезли из храма. Я еще об этом

ничего не знал и спокойно пошел порыбалить утром, как всегда. Смотрю -

нет ни желтой, ни голубой палатки.

-- Кто жил в тех палатках?

-- Двое мужчин и одна женщина.

-- Они знали, что мы ищем в лесу?

-- Конечно! Я их несколько раз видел в лесу, когда мы копали тран-

шеи и искали ящики. Приходили смотреть и даже разговаривали с отцом

Георгием и Карлом.

- А я что-то этого не помню.

- Вы куда-то отходили. Но эти были на нашей речке впервые. Всех

наших постоянных рыбаков я наперечет знаю, по именам.

-- На чем они сюда приехали?

-- За кустами стоял большой темно-синий джип. Импортный. И при-

цеп. Привезли с собой маленькую байдарку, резиновый плот и две резино-

вые лодки.

- В церкви, когда открыли ящики с иконами, видел этих людей?

-- Не заметил. Народу тогда навалилось столько, что мог и не обратить

внимание. Но на службу приходили раза два - тут я сразу замечаю новых

людей. - Евгений неожиданно радостно взмахнул обеими руками. - Види -

те костерок?! Вернулся - вчера не было. Это Маркелыч! Сейчас начнет уху варить...Он уже лет десять, если не больше приезжает из Сафроново.

По электронике мастер. Любой телевизор может отремонтировать. Сейчас на пенсию вышел. К нему домой со всех концов тащат телевизоры и всякую прочую технику, а он от нее сюда сбегает. На вид строгий, а человек ду-

шевный, добрый...Этих новеньких обучал рыбалке...

-- Значит, он общался с ними?

-- Да, они, как я понял, на речке впервые оказались с удочками.

-- Женя, я тебя попрошу встретиться с Маркелычем. и поговорить о

тех рыбаках - кто они, откуда...

- Обязательно поговорю.

-- Скажи, Женя, в тот день, когда исчезли иконы, ты видел Федора?

-- Конечно, видел. Два раза - куда-то очень спешил. Не разговаривали.

Федор только рукой мне помахал. Выглядел, как обычно...

За разговором не заметили, как уже подошли к дому Евгения.

Заходить к Жене Алексей не стал - потом, потом! Не до чаепитий сейчас - некогда!

Алексей отъехал немного, вырубил фары и с одними подфарниками,

порулил по полутемной улице - почти крадучись, мотор работал на малых

оборотах бесшумно. Свернул совсем уже в темный переулок и через неко-

торое время затормозил. Выключил зажигание. Взял фонарик и вылез из ма-

шины.

Постоял немного, пока глаза привыкли к темноте, и быстрым шагом,

не включая фонарик, пошел по проулку.

В ночное время особенно можно заметить, как изменилась Чируха - во

многих домах свет не горит и они стоят как бы огромными черными надгробьями - уехали в город хозяева или в другие края. Клуб, где рань -

ше чуть не каждый вечер крутили какой-нибудь кинофильм, тоже застыл

в черноте - народ к ящикам прилип, сериалы смотрит. Правда, Иван Демь-

янович, глава Чирухи, хочет оживить клуб. Стал советоваться с Алексеем о

создании спортивного комплекса и записал, какие тренажеры приобрести, оборудование, чтоб заинтересовать молодежь.

Прохладой пахнуло в лицо - это уже речка рядом.

Подошел к самому обрыву - снизу доносится негромкий плеск воды.

В ложбине вспыхнуло еще три костра.

Пошел вдоль берега и вскоре перед Алексеем встали черной громадой

высокие тополя. Когда-то они находились далеко от берега, но его все подмывало, подмывало и вот они уже обвисают корнями над самой водой.

Тронул рукой шершавую неровную кору. Эти великаны обречены - доберется до них Ветрянка. Считай, уже добралась. И они рухнут один за

другим в очередное половодье, когда эту тихую реку не узнать.

От тополей дорожка идет прямо к кузнице - это Алексей хорошо знает,

хотя сама кузница словно растворилась в ночной тьме, не видна отсюда.

Да она и днем едва заметна - почти вся ушла под землю и кругом кусты

густые, деревья.

Фонарик не включил - на ощупь идет по тропе.

Тьма еще больше сгущается - кузница уже рядом.

Протянул руку - открытый замок болтается на дужке пробоя.

Распахнул дверь и включил фонарик.

Пробежался ярко-белым лучом по кузнице.

Нажал кнопку включателя, и вспыхнула лампочка, висящая на длинном

проводе почти над самой наковальней.

Несколько в стороне старенькая покосившаяся тумбочка и рядом кресло

из цельного, огромного корня липы. Ивану очень нравилось это кресло . " У

нас в Якутии такой красоты не найти...", - вздыхал он и ласкал руками спинку, подлокотники, отполированные до зеркального блеска. " Дарю тебе

его, Ваня! - улыбался в черную бороду Федор. - Будешь сидеть у себя до-

ма на этом креслице и вспоминать веселые деньки, проведенные здесь...А

на самолете увезешь? Возьмут?"

Алексей тоже точил глаза на это кресло и все думал, что надо как-то

собраться с силами, а главное, время выбрать - заприметил он нечто по -

хожее в своем лесу - старая ива, с вывернутым корнем, словно напраши -

валась, чтоб Зима взялся за нее. И будет у него дома тоже такая красота.

Вот и соберется с духом, точно, соберется...

Включил лампочку, висящую над тумбочкой - совсем светло стало в

кузнице.

На тумбочке раскрыта толстенная старинная книга "Кованые рукоде -

лия" - так пространно она называлась. Много раз Алексей листал ее и лю-

бовался различными изделиями, изготовленные из металла в кузнице. Тут же толстая общая тетрадка с замусоленными страницами - в этой рабочей

тетради Федор рисовал, чертил эскизы, задуманных им изделий.

В тумбочке должна стоять не открытая бутылка водки - до следующей

очередной встречи они обычно оставляют ее здесь. Граненые рюмашки в

шкафчике на стене. Там же несколько вилок и блюдца - все выковано руками

Федора, в единственном и неповторимом экземпляре, так сказать.

Открыл тумбочку - пусто.

Значит, э т у бутылку следователь приобщила к делу.

На бутылке отпечатки пальцев т о л ь к о Федора - это немудрено изо-

бразить. Носовым платком обтер бутылку получше и оставляй после такой

процедуры любые нужные вам отпечатки, чтоб не создавать криминалисту

и следователю лишние хлопоты.

С в о д к о й в с е п о н я т н о - "о ч е н ь с в о е в р е м е н н ы й в е щ-

д о к."

Фартук на гвоздике висит. Рядом прожженные заношенные джинсы и

такая же ковбойка - Федор всегда переодевался, когда работал. Брезентовые

рукавицы лежат одна на одной и тут же перчатки. Федор берег руки, как

он любил повторять: "Для животных полевых и всех птиц небесных, чтоб

суметь определить у них каждую болячку..."

По всему явно видно, что в т о т п о с л е д н и й в е ч е р Федор не

занимался "огненными делами", как он звал работу у наковальни.

З а ч е м о н п р и ш е л с ю д а ?

Назначил встречу з д е с ь и ждал?

ЖДАЛ, КОГДА ВЕРНУТ В ХРАМ ЯЩИКИ С ИКОНАМИ !?

ДА....ДА, ДА, ДА!!! ВЕДЬ Э Т О ДЛЯ НЕГО В Т У Н О Ч Ь БЫЛО

С А М О Е Г Л А В Н О Е - СВЯЩЕННИКУ ОБЕЩАЛ !!!

И Н Е Д О Ж Д А Л С Я ...

Г д е н а с т и г е г о с м е р т е л ь н ы й у д а р ?

Возле трактора? Нет, т а м было темно и можно промахнуться. Но тог-

да бы Федор не пощадил! И убийца это отлично понимал.

З д е с ь ударили Федора! Точно в висок!

Ч е м м о ж н о н а н е с т и Т А К О Й у д а р ?

Пробежал глазами по кузнице - з д е с ь с т о л ь к о р а з н ы х ж е -

л е з я к - л ю б а я г о д и т с я...

Возле наковальни торчат ручками кверху две кувалды. Алексей пробо-

вал махать ими и по команде Федора врезал по раскаленной железке...Но

о н и слишком большие для такого удара...Ими можно разнести весь череп на куски...

Тут же рядом, на большом закоптелом пне разложены легкие рабочие

молотки-ручники. Они различного веса и головки у всех разные.

"Кувалдой бьют, ручником поют, - шутил Федор. - Для каждой ковки

- свой ручник. Их пять штук. Как пять пальцев. Это дедовские ручники. До-

революционной закалки!"

Подошел поближе - да, т а к и м молоточком можно точно попасть...

Следователь Зубарева, наверняка, видела их...Но для нее было не важ -

но, к а к и м молотком врезали по виску Глыбову - важен факт! Врезали и

убили. Она уже знала, еще находясь з д е с ь, что ЭТО заурядное бытовое

происшествие - бытовуха! - и никто НЕ БУДЕТ этим делом всерьез заниматься - В И С Я К !!! НИКОМУ НЕ НУЖНЫЙ!!!

Взглянул на головки молотков - и раньше видел! - разной формы и размеров. Взял металлическую линейку с тумбочки - приложил к головке одного, второго, третьего, четвертого...Он хорошо помнил размеры пролома

в височной кости, измеренные судмедэкспертом Раечкой: "2,5 х 2,5 см...

круглой формы...с ровными гладкими краями..." Нет здесь молотка с голов-

кой такого размера...Где-то совсем близко, н о т а к о г о н е т...

Четыре ручника на пеньке.

Д о л ж н о б ы т ь п я т ь !

Федор аккуратный - всегда все на своем месте у него.

Посмотрел по сторонам - бак с водой, щипцы, ведро с углем...

Подошел к горну - на доске, обожженной, пропитанной копотью, ле -

жал пятый молоток-ручник.

Осторожно приложил линейку к головке - точно! 2, 5 см х 2,5 см! Тот

самый, который вонзился в височную кость Федора!

Почему он лежит здесь?

Это не имеет никакого значения.

Ударили и забыли - уже не до молотка. Надо успеть, пока не наступил

рассвет, напутать, накрутить - чем больше разговоров в Чирухе, чем боль-

ше тумана, тем лучше...

Федор упал - он тяжелый. Чтоб его отсюда вынести, нужна большая

сила. Значит, убийца был не один - конечно! Ведь ящики тоже тяжелые и

вынесли их из церкви.

За дверью шорох - обернулся. И в два прыжка оказался у двери - выскочил, фонариком во все стороны закрутил.

Кусты, тени, кусты...

Тишина.

Наверное, крысы решили навестить - эти твари очень любопытны. А Федор даже рассказывал, что две крысы регулярно и уже несколько лет приходят смотреть, как он тут молотком стучит. Он их даже подкармливал

и завел специальную посудину. Любил порассуждать с ними на разные фи-

лософские темы...Слушают и усиками, хвостиками шевелят...

Алексей вернулся в кузницу.

Убийцы, конечно, не знали о разговоре Федора со священником. Да и

наплевать им на все это - сделали свое дело и затаились. Иконы пролежали

в лесу, в земле шестьдесят лет, смогут и еще немного полежать. Спрос на

них на черном рынке не падает, а наоборот, все растет и растет.

Присел в кресло, в котором так любил сидеть Федор. Теперь Алексей

обязательно сделает такое же кресло из т о й и в ы, которая ждет и никак не дождется его в лесу - в память друга выточит!

Чем больше Алексей думал о в с е м происшедшем, тем все определен-

нее складывало у него мнение - с в о и с о т в о р и л и !Чужие н е б у д у т

т а к накручивать! Грабанули и в сторону! Другое дело, что ч у ж и е могли

у г о в о р и т ь местных пойти на грабеж - мокруха уже потом, от безвы -

ходности! - и местные, сотворив в с е э т о, начали крутить, вертеть...

И еще об одном снова подумал - ящики с иконами находятся где-то в

Чирухе! Не успели вывезти! В э т о м он почему-то был почти уверен.

Осторожно, чтоб не наследить своими пальцами, уложил молоток в целлофановый пакет.

Взял рабочую тетрадь с рисунками Федора.

Окинул глазами кузницу.

- Прости, Федя. Надо идти. Я еще приду сюда.

Выключил свет и вышел.

Повесил замок на дужку.

По дорожке быстро пошел к машине.

Через несколько минут затормозил возле дома Вени, родного брата Фе-

дора. Свет горел во всех окнах.

Алексей еще не переступил порога веранды, как натолкнулся на острые

глаза Зины, жены Вениамина.

-- Ну чего сказали в районе?

"И Зина уже знает откуда-то, что ездил в район, - мелькнуло в голове

Алексея. - Что значит сарафанное радио!"

-- Хорошего ничего не сказали...

-- Убили, значит, нашего Федюшу? - Зина не отрывала глаз от Алексея.

-- Убили. Только, Зина, ты, пожалуйста...

-- Чего, пожалуйста!? - перебила резко Зинаида и как-то отрешенно

мотнула рукой. - Тут такие паршивые слухи ползут, уши вянут!

- Какие еще слухи? - удивился Алексей.

-- Да самые, что ни есть, поганые! Говорить даже тошно...Айда в дом,

чего мы тут торчим.

- Обожди! - Алексей остановил Зину. - Что за слухи!?

-- Говорить даже язык не поворачивается...Ну, вроде как наш Федюша

связан с этой самой бандой.

- С какой бандой? - переспросил Алексей.

- Господи...- лицо Зины даже потемнело, засуровело. - Ну с этой,

что нынче ходит по церквам и грабят их. И нашу, значит, тоже...Вродь, хотят они, эти бандиты, миллионы хапнуть за иконы! А тут, выходит, раздор

вышел у них, не поделили чего-то, не смогли договориться...И порешили нашего Федю...

- Ты, Зина, понимаешь, ч т о т ы говоришь!?

- А это не я говорю - люди!

- Какие люди!? - у Алексея внутри все кипело. - Кто так сказал!?

-- Да разве сейчас вспомнишь...Ты как ушел с поминок и пошло, по-

шло...Ужом поползло...На деревне, знаешь, как это бывает...

-- От кого первого услышала?..

-- И не знаю, право...

-- Ну, соберись, Зиночка...Э т о о ч е н ь в а ж н о! Кто-то очень хочет

облить грязью Федора...

-- Да я и сама это понимаю. И вроде, не только сегодня такое говори-

ли...А самый главный организатор всего этого, будто бы, немец Карл и его

сынок...- звенящий шепот Зины зудел Алексею в самое ухо. - И держат

они постоянную связь...А больным он только прикидывается...Ой! У ме -

же борщ на плите! - и она рванулась с веранды.

Алексей вошел в просторную, светлую кухню .Веня сам дом ставил и

на кухню, и прочие места общего, так сказать, пользования обратил осо -

бое внимание. " Здесь душа отдыхать должна от суеты мирской! Чтоб было, где отряхнуться и подумать, не обидно ли, не больно ли тебе за бесцельно

прожитый день..." - вот так витиевато любил он выражаться, особенно ес-

ли было принято на грудь что-нибудь горько-сладкое. А принимал на грудь

он довольно часто, особенно последние годы, объясняя это "смутностью и

хаосом в подлунном мире". И при все этом имел по-настоящему золотые

руки плотника - бригаду, которую он возглавлял, знали и ценили за мастер-

ство не только в Чирухе, но и далеко за ее пределами.

Из соседней комнаты, из-за двери доносился могучий храп с музыкаль -

ными переливами. Вениамин, конечно, перебрал на поминках брата - любил он его очень.

Зина громыхнула крышкой на кастрюле, кинулась к двери - прихлопну-

ла. И снова зашептала злым, то и дело срывающимся на вскрик голосом.

-- Сынок для блезира умотал отсюда! У них все, как часы, было уже

отрепетировано...Они бы эти иконы и без нас - сами вырыли бы! Но надо

нашему глупому народу показать, какие они добренькие, хорошенькие! Пре-

мии начал выдавать тем, кто в лесу копал! " Прошу меня извините, что

так мало доллар даю вам каждому... - она стала передразнивать старика

Карла. - Я много годов собирал из своя пенсия эти доллар, чтоб выразить

своя благодарность вам..." Знаем, мы эту пенсию! Бандюги проклятые!

Свои вонючие доллары решил нам в глотку сунуть!

- Зиночка, неужели ты веришь этому бреду!? - Алексей прекрасно

знал об этих "вонючих долларах" - был разговор с отцом Георгием. Карл

Вебер сразу сказал, что о б я з а н оплатить труд, затраченный на поиск.

Он для этого специально откладывал из своей пенсии несколько лет. Сын

тоже хотел внести свои деньги, но Карл отказался - он считал себя обя-

занным за в с е т о...Только благодаря э т и м ящикам остался в живых.

- Карл Вебер простой и честный немец...Он так переживает...Как можно

верить болтовне...

- Люди зря не будут говорить! Это вам всем глаза застило...

- Ма-а-ать! Ка-ааа-ак тебе не...не стыдно!? - Алексей вздрогнул от

неожиданности - за спиной яростный заикающийся голос Андрея. - Я же

ска-ааа-азал - это брее-е-ед сивой кобылы!!! - он мотал коротко острижен-

ной головой, словно отбрасывая от себя слова. Последствия серьезной кон-

тузии, полученной во время службы в Чечне, особенно давали себя знать,

когда парень волновался, сильно переживал. - Я-яяя...Я увве-е-ерен, что

дядю Фе...едю подставили! Свой...сволочь ка...какая-то! И за Карла ру...ру-

чаюсь! Да! И с-с-с-своими руками за...адушу...на...на месте...

Андрей уже более года дома, но все никак не может полностью придти в норму. Часто вскакивает ночью и безумно кричит: "Окружают, Витек! Окружают! Гранату давай!" А то и вовсе отключается и в такие мо-

менты совершенно не контролируем, может совершить, что угодно. Андрея

возили по клиникам столицы. Алексей со своими знакомыми помогал уст-

раивать его в клиники. "Нужен полный покой. Никаких стрессовых ситу -

аций. Исключить просмотр по телевидению всяких военных передач, кон -

цертов попсы..." Ладно, ящик можно исключить, а жизнь? Федор очень

любил племянника и частенько работал с ним в кузнице или в ветлечеб-

нице. Вениамин старался, как мог. Конечно, последнее время Андрею стало

значительно лучше. Во время службы он всегда помогал в храме...

- Спокойно, Андрюша, - Алексей обнял парня за крутые, налитые

силой плечи, которые било мелкой дрожью. - Не дадим мы Федора и

Карла в обиду. Все будет нормально...Возьми себя в руки...успокойся...

Андрей потихоньку успокаивался.

Потом они втроем сидели за столом, и пили чай с вишневым вареньем.

Вишня в саду у них замечательная. Такой сладкой и крупной ни у кого в

Чирухе нет. Веня шутит: " Это я изучил великое наследие Мичурина и ре-

шил скрестить шиповник с красной смородиной. Результат неожиданный,

но вполне положительный. Еще задумал скрестить репу со свеклой..."

Проводить к машине Алексея вышли Андрей и Зина.

Зина повздыхала и пошла домой посуду мыть.

-- Приходи, Алешенька, к нам завтракать. И Веня тут уже оклемается.

-- Спасибо, Зиночка, приду.

Скрипнула калитка за Зиной.

- Мама о...очень с..с..слушает всякое...За та-та-такое н...надо!

-- Это не важно. Мы же с тобой знаем Федора. И люди знают...Ты

когда видел его последний раз?

-- Накануне...Д...днем...Гляжу, идет и так бы...быстро...В сторону ле-

чебницы. Я его да...даже ни о чем не... не спросил...А он остановился и

говорит: "Я уверен, найдутся наши иконы! Это не коробок спичек!" И дальше пошел...А потом еще вечером видел - издали. В восемь часов.

- Ты взглянул на свои часы?

- Нет, вечером по дяде Фе...Феде м...можно часы проверять - всегда

в одно время идет к себе в кузницу. И бо...больше не видел...

Потом они оба молчали - каждый вспоминал с в о е г о Федора.

-- А вы, дядь Леш, как с..считаете, найдем мы с...с...свои иконы или

нет? - нарушил молчание Андрей.

- Я думаю, найдем.

- И м...мне т...т...так кажется...Да, тут еще одна закавыка...- Анд-

рей любил иногда ввернуть словечки из обширного репертуара отца. - Наш

Иван куда-то исчез?

-- Какой Иван? - не понял Алексей.

-- Ка...ка...какой! На...наш! Вано Ручьев, который копал вместе с на-

ми, я...ящики искал!

-- Вано?

-- Ну да, он самый. Хо...хохмач наш.

-- А когда он исчез?

-- Да вот как раз после той ночи, когда ящики из церкви пропали. Мы

с ним договорились, что прямо с утра он поедет в город и купит себе хо -

рошую дрель и мне. Ну и еще по мелочам всякого. Решили потратить те

доллары, которые нам вручил Карл за работу. Я Ивана ждал до самого обеда

и так не дождался. Тут я услышал, что ночью вынесли из храма ящики с иконами. В храм побежал - там уже милиция, народу полно...Но Ивана

не увидел. Спросил - никто его не видел. Тогда ре..ре..решил к нему домой

пойти, узнать...Он шебутной, сами видели...Всякое может выкинуть. Сест-

ру спросил - ничего толком не знает. Только сказала, что вечером выпил

чая, о чем-то с мамкой поругался и вышел из дома. И больше домой не

возвращался. И я сегодня спросил Валентину - не приходил Иван домой.

- Может, рванул в город и загудел там с долларами?

-- За...загудеть он может где угодно, но только доллары дома. Вален-

тина сама сказала, что они все целенькие и на комоде лежат.

-- Так куда же наш Вано девался?

-- Вот я и говорю - закавыка! - Андрей развел руки. - Испарился наш

Вано! Завтра опять схожу к ним домой.

Прежде чем сесть в машину, Алексей снова обнял парня.

-- Нам надо выстоять, Андрюша...Федя терпеть не мог слюнтяев. И мы

должны все время об этом думать. Будет трудно - терпи. Сожми зубы, нер-

вы в кулак...А они вон какие крепкие у тебя. Я очень хочу, чтоб ты хо -

тя бы на месячишко прикатил ко мне в город. Походишь в наш спорт -

клуб, с ребятами познакомишься. И потом будешь первым помощником у

Ивана Демьяновича по спорту - одному ему никак не справиться со спор -

тивным комплексом, который он задумал развернуть в Чирухе. Мы уже с

ним говорили про тебя...

Андрей стоял, не шевелясь, и, прикусив губу, смотрел, как красные ог -

оньки "Вольво" мигают, удаляются, а вот и вовсе исчезли.

После разговора с дядей Лешей стало легче.Общение с ним всегда помога- ло ему.

За последние дни в голове Андрея все так перемешалось, что порой

ему казалось, что в с е происходящее вокруг - с о н. И он в и д и т его не

засыпая, с открытыми глазами...И п о с т о я н н о ! Матери и отцу не гово-

рит - иначе тут же они начнут заставлять пить таблетки. "Так доктора

сказали! Иначе тебе хуже будет!"

Ч т о т а к о е " х у ж е " ? Когда виски разрываются от боли и хочется

разбить голову о стену, чтоб у н и ч т о ж и т ь эту боль? Или в д р у г какая-то сила заставляет тебя обернуться и ты видишь - и ясно так! - в

упор направленный на тебя ствол автомата, из которого сейчас вылетит

с м е р т ь и разорвет тебя на куски, как разрывала твоих друзей...

НЕТ, СЕЙЧАС С НИМ СОВСЕМ ДРУГОЕ...

Р я д о м появляется дядя Федор и начинает с ним разговаривать, объяс-

няет, к а к надо лечить корову, которая отказывается от еды...И корова

где-то тут рядом... он слышит ее тяжелое дыхание... А вот они с дядей

Федором уже в кузнице...Дядя Федор выхватывает щипцами из пламени горна раскаленную железку...осторожно укладывает ее на наковальню...пе -

реворачивает с бока на бок..."Давай!" - резко командует. И Андрей обру-

шивает на железку удар большого молота - раскаленные брызги во все

стороны..."Давай!" - снова командует дядя Федор, неуловимым движения

успев перевернуть железку...

НЕТ, СЕЙЧАС ТАБЛЕТКИ ЕМУ НЕ НУЖНЫ - ТОЛЬКО ОН ХОЧЕТ,

ЧТОБ ЭТОТ СОН ПРЕВРАТИЛСЯ В ЯВЬ...И ЕМУ УЖЕ КАЖЕТСЯ ,

ЧТО ОН ЧУВСТВУЕТ ЖАР ОТ ГОРНА, СЛЫШИТ ДЫХАНИЕ ДЯДИ ФЕДИ...ВИДИТ МЕЛКИЕ КАПЕЛЬКИ ПОТА НА ЕГО ЛИЦЕ...

За спиной скрипнула дверца в воротах...

Шорох шагов - это мать - она боится за него, как бы не натворил че-

го-нибудь...Чудачка!

- Как у нас т и х о ...да, мам? - он даже дыхание придержал, чтоб по-

лучше вслушаться в э т у тишину.

-- Да, у нас хорошо...

Сначала, когда он вернулся о т т у д а, какое-то время никак не мог

привыкнуть к т а к о й тишине. Ему все казалось, что вот-вот где-то про-

звучит одинокий звук выстрела и рядом с ним вдруг обмякнет тело друга

и медленно, без единого стона, обвалится на землю, чтоб больше никогда

не подняться с нее...

- Т а м мне часто снилась наша Чируха...Как на речку с тобой идем,

сидим на берегу...Друг у меня был, Витек...Он тоже ...

-- Андрюшенька, не надо т о вспоминать...Не надо, прошу...

На его плечо легла мягкая рука матери - от нее пахло теплым моло -

ком, щами...Он потерся своей щекой о руку матери.

-- Мам, я тебя очень прошу, не говори больше плохо о дяде Федор -

ре...Он же слышит нас...видит нас...

-- Это бес, Андрюша, пролетал мимо, проклятый, и попутал...Прости

меня, сынок...

-- Я вот все думаю - я должен что-то хорошее сделать, чтоб дяде Фе-

дору легче было...Наверное, кузнечным делом займусь - нельзя, чтоб его

кузница мхом заросла. Дядя Федор многому меня научил и надо продол -

жать...Батя, думаю, против не будет. А я уже начал эскизы придумывать

для ковки - это, знаешь, как интересно! Я вам с батей потом покажу...

Алексей в это время уже подъезжал к своему дому.

Соседние дома залиты нежилой чернотой - хозяева уже давно в них

не заглядывали, уехав в город. Днем видно, как дома покосились, осели.

Зато на противоположной стороне улицы в доме Володьки тракториста

светились все окна, открытые нараспашку и оттуда гремит дикая попса.

Володька заводной и хороший выпивоха. У них в доме частенько что-

нибудь да отмечается.

Алексей на этот раз решил не оставлять свою "Вольво" за воротами, а

въехал во двор.

Дом, который приобрели друзья - десантники, снаружи выглядел доволь-

но хило, однако внутри - полный порядок. Или почти полный - все ка-

юты, как звали комнаты, покрашены, побелены, отремонтированы. На кам -

бузе поставили новенькую газовую плиту, купили целый набор посуды и

всяких ложек поварешек. На крыше заделали дыры, но до самого фасада

руки не доходили - стоит хата и ладно. Ну, накренилась чуток - тоже ни-

чего! Главное, падать не собирается, крыша не течет, пол под ногами не

проваливается и даже на крыльце новенькие ступеньки - значит, штаб мо-

ряков-десантников в действии. Ребята со своими семьями приезжают на

отдых сюда в отпуска - рыбалка, грибы и замечательные люди рядом...

Алексей прошелся из угла в угол по кают-компании, так называется у

них самая большая комната. Пол поскрипывает под ногами. Шуршат по

углам мыши - да громко так! Совсем охамели! Пользуются тем, что нет

в доме кота - хозяина на постоянной прописке. Володькин кот, который

появляется здесь временами, чтоб навел шухера на эту хвостатую мали -

ну, ведет себя крайне нахально - своей основной работой совершенно не

занимается, а все время проводит на камбузе, где жутким голосом требу -

ет колбасу или консервы "Лосось", которые он ужасно любит и своего хо-

зяина может продать за пару хороших кусков. Ну, а мыши, прекрасно зная

характер кота, совершенно его игнорируют и еще пуще начинают шуршать.

Алексей выложил на стол вещдоки - в бумажном пакетике несколько

пластинок краски с ящика и легкий молоток - ручник, завернутый в целло-

фан. Не очень много.

Сюда же положил тетрадь с зарисовками Федора.

Включил настольную лампу и достал из кофра, стоящего на полу, фотока-

меру. Нет, фотографировать он пока не собирается. Свинтил с объектива

верхнюю линзу - получилось отличное увеличительное стекло. А какой же

детектив без лупы в руке!

Взглянул сначала на светло-серую пластинку - пересохшая от времени

краска превратилась в нечто плотное, но в тоже время едва тронешь - кро-

шится, превращается в серую пыль.

Осторожно развернул целлофановый пакет - теперь рассмотрим молоток.

Черная от копоти и отшлифованная до блеска ручка, выточенная из ду-

ба. На ней должны быть отпечатки, а могут и не быть. Федор, в основном, ра-

ботал всегда в перчатках или рукавицах. Постоянным помощником у него

был Андрей. Тот, как помнит Алексей, вроде бы брал рукавицы, но, кажет-ся, чаще работал без них. И Алексей не надевал рукавицы, когда попробо-

бовал помахать молотками.

Обернул молоток бумагой, чтоб не оставить своих отпечатков, и побли-

же к свету придвинул сверкающую головку молотка.

Взял линзу - по краям носика головки грубые зазубрины, неровности.

Это они такими кажутся в увеличительное стекло!

Прильнул глазом к лупе...

Задержал дыхание - тормози, Зима!

Волос!..Вернее, часть обрубленного волоса глубоко засела между расще-

линами зазубрин...А вот еще кусок волоса...черного цвета...Тоже застрял в

между зазубрин...

Оторвался от линзы - устал глаз. Откуда на головке молотка волосы?! Если сделать смыв, возможно, т а м есть и кровь и частицы кожи...

-- Значит...Да, Зима, перед тобой один самых важных вещдоков! Федо -

ру проломили молотком голову, а потом зачем-то притащили к старому

трактору...Но предварительно перед этим попытались влить водку в Фе -

дора, чтоб запудрить мозги следователю - перепил мужик! Так и вышло.

Что дальше будем делать, Зима? Отвезти этот вещдок госпоже следова -

телю Зубаревой? Пока тормознем, Зима...

Алексей завернул молоток в целлофан и положил на нижнюю полку

старенькой деревянной этажерки, стоящей в углу под большим зеркалом.

Ему, наверное, столько же лет, как и самому дому - амальгама от сырости

и времени облезла во многих местах и смотреть на себя в него презабав-

ное зрелище - потому и не выбросили во время ремонта - есть над чем

посмеяться. Но сейчас совсем не до смеха...

От тетради с зарисовками Федора исходил запах кузницы. Многие стра-

ницы прожжены брызгами раскаленной окалины, запачканы сажей - хоть

снимай отпечатки пальцев Федора. Временами он рисовал у самого горна, у наковальни - чтоб не успела ускользнуть внезапно вспыхнувшая мысль...

Перелистывая страницы, Алексей к удивлению своему увидел не толь -

ко наброски эскизов изделий из металла, но здесь было и другое - шари -

ковой ручкой Федор буквально несколькими штрихами изображал лица и

Алексей совсем без труда узнал чеканный профиль Ивана. А вот Евгений, Андрюша...отец Георгий вместе с Карлом, брат Веня ухмыляется...И всего-то несколько штрихов и линий на листе бумаги!

Теперь Алексей вспомнил - во время службы выпускали стенную газету,

которая висела в Красном уголке казармы. Текст самый, что ни есть убо -

гий. Но в каждом номере непременно появлялись "юморные картинки", как

все их называли - узнавали себя и своих сотоварищей в смешных, дурац -

ких ситуациях. Смеха было "полные штаны"! И все знали, что "рисоваль-

щик" в стенгазете молчун и серьезный парень Глыба.

За окном что-то зашуршало и тут же раздался стук по стеклу и голос

Евгения.

-- Алексей Николаевич, вы еще не спите?

Алексей сдвинул штору в сторону - за окном Евгений.

-- Прилетела ночная птица! Давай заходи!

Стакан горячего крепкого чая немного успокоил неожиданного гостя.

-- Я сначала хотел домой идти, но подумал - время-то дорогое! И

каждая минутка может свою большую роль сыграть...Чего утра ждать! И

к своей плоскодонке бегом. Она у меня всегда наготове стоит. С Марке -

лычем мы три дня не виделись, а он уже все знает - ничего рассказывать

не надо. Я, конечно, сразу начал про тех отдыхающих расспрашивать, что

в палатках жили...Но Маркелыч ничего особо не смог сказать - у них, в

основном, разговоры были чисто рыбацкие - о крючках, поплавках, где, ка-

кая рыба водится и как можно на крючок заманить...Маркелыч в этом

деле большой мастер! И, конечно, принялся обучать их, как первоклашек -

они ничего толком не знали о рыбалке. Приехали сюда из самой столи -

цы - вроде, как понял Маркелыч, кто-то им здорово нахвалил нашу реч -

ку и деревню. "Прибыли на поиск покоя и отдохновения..." - так все вы -

ражался один из гостей. Запомнил Маркелыч... - Евгений отпил глоток и

немного помолчал, чтоб передохнуть от длинного монолога. А волнение

все еще не прошло - длинными тонкими слегка подрагивающими пальца -

ми он быстро перебирал четки. В отраженном свете перламутровые бусин-

ки играли, переливались всеми цветами радуги. Эти четки ему подарил ка-

кой-то старый монах перед своей смертью. Евгений очень дорожил ими.

- И вот тут, как считает Маркелыч, произошла одна странность...Утром,

как обычно, он вылез из своей палатки, чтоб проверить крючки...Смотрит,

нет палаток! Вечером у костра сидели, разговаривали - никуда не собира -

лись. Удивило это его. Решил сходить на то место, где стояли палатки

приезжих. Понял, что уезжали в большой спешке и суете - забыли котелок

и еще кое-какие вещи. Убрал все, а то пацаны набегут и растащат . А то

эти может, и вернутся еще...- Евгений полез в карман и вытащил конверт.

- Вот это он там нашел. Я взял у него...

Обыкновенный конверт. Без марки и слегка затертый. Цветочки василь-

ки нарисованы на конверте слева по борту.

Алексей открыл конверт и достал листок, сложенный вчетверо.

ОДНОГО ИЗ ВАС, ЧУРКИ, ПРОИГРАЛИ УРКИ. ЭТОЙ НОЧЬЮ ЗА-

ПЛАНИРОВАНА МОКРУХА. ЖАЛКО ВАС ПОТОМУ И ПРЕДУПРЕЖ -

ДАЮ. МОТАЙТЕ ОТСЮДА ХВОСТЫ ПОКА НЕ ПОЗДНО.

Текст вырезан из газетных слов и приклеен к листу бумаги.

-- Как раз в ту ночь пропали из храма ящики. - негромко добавил

Евгений.

-- Твой Маркелыч не ошибся? - взглянул на Евгения.

-- Нет, не ошибся. Я в то утро был на речке и тех палаток тоже не

увидел. Это письмо мне показалось какой-то плохой шуткой. У нас тако -

го никогда не было...- Евгений пожал плечами. - Откуда здесь урки? Прав-

да, были как-то разборки и даже со стрельбой...Но последнее время, вроде,

тихо.

- Но кто же т а к мог пошутить? И зачем зря пугать людей?

- Не знаю...Но милиция, которую сразу вызвал отец Георгий, откуда-

то знала про отдыхающих на речке в палатках и что они вдруг исчезли.

- Значит, кто-то им сказал об этом? Не Маркелыч?

-- Нет! Он срочно домой в то утро укатил - жена заболела. И вот се-

годня только приехал.

-- Значит, это послание он обнаружил именно в то утро?

-- Ну да, как увидел, что нет палаток - сразу туда...И нашел там эту

записку.

-- Кому он еще показывал ее?

-- Никому! Он ни с кем здесь особенно не встречается. Приходит толь-

ко за продуктами да на почту позвонить домой, и то когда мобильник раз-

ряжается. У Маркелыча слово просто так не вытянешь. И мне сейчас ни -

чего не сказал бы про записку, если бы я не прилип к нему с расспроса-

ми об этих приезжих...Да еще о Федоре разговорились - Маркелыч с ним

был знаком и очень уважал. Страшно расстроился, когда все узнал...

Евгений ушел. Теперь уже точно домой.

Алексей проводил его за ворота и попросил пока не говорить никому о

письме, которое нашел Маркелыч.

-- Вот, Зима, еще один вещдок появился ...и довольно странный...

Алексей прошелся вдоль стола, как бы приглядываясь к этому листку

бумаги. Остановился - взял конверт, поднес к носу. Целая гамма запахов -

дым костра, сигареты, печеная рыба...Только бросив курить, он стал ощу -

щать запахи и оценивать их красоту, если можно так выразиться. Когда

не выпускал изо рта сигарету, ничего подобного не чувствовал, а рот и

нос были заполнены только одним - никотином. Ну, а этот самый нос ему

порой надоедал, даже мешал, особенно в периоды сопливости.

Положил конверт на стол и взял листок с посланием.

Поднес к носу - те же запахи, но более слабые.

Части слов вырезаны из газеты довольно аккуратно и точно по линей-

ке приклеены к листку бумаги - надо быть большим педантом, чтоб сделать подобное.

...ПРОИГРАЛИ...ЗАПЛАНИРОВАНА МОКРУХА...ЖАЛКО ВАС...

Проиграли в карты, это, вроде, ясно. Но как-то трудно представить, чтоб

кто-то из урок - кто еще может быть!? - после т а к о й игры уселся где-то

в укромном месте, под светом настольной лампы и принялся за подобную

"работу". Сначала сочинил текст...Кстати, чувствуется и довольно ощутимо,

что над текстом трудился г р а м о т н ы й человек. Для Чирухи, где изу -

чали и знали английский, как родной, подобное вполне закономерно.

Далее - текст сочинил не только грамотный, но и довольно начитан-

ный тип. Это явно язык не заурядного урки...

Может поэтому ЕМУ и стало "ЖАЛКО"!? Зачем зря мокруху творить!?

Ч у ш ь! - т а м с в о и за к о н ы и понятие "жалко" туда никаким

боком не вписывается. Уж кого, а урок Алексей знает достаточно и знаком

с кодексом их поведения далеко не понаслышке.

И каков вообще СМЫСЛ этого письма? - испугать и согнать с речки

людей, чтоб и с ч е з л и отсюда, а это в какой-то степени запутает ментов.

Есть в э т о м логика, товарищ Зимин.

В районе "работает" какая-то банда по церквям - пусть менты думают,

что э т и рыбаки не просто любители, а лица причастные к исчезновению

ящиков из храма - в е д ь "рыбаки" и ящики исчезли одновременно!

Дальше поехали.

Автор, наверняка, не рассчитывал, что его послание попадет в руки

ментов - оно предназначено т о л ь к о рыбакам, чтоб спугнуть тех. Письмо

рыбаки забыли, потеряли случайно, в суматохе сборов..."Скорей бежать от-

сюда! С урками шутки плохие!" И в милицию, конечно, они не собира -

лись обращаться - руки в ноги и порулили подальше от Чирухи!

Вроде, все у вас, товарищ Зимин, как-то складно получается...

А разве ЭТО письмо не рассчитано, ЧТОБ СКЛАДНО ПОЛУЧИЛОСЬ!

Автор ВСЕ просчитал!

Но один прокол все-таки получился - потеряли письмо рыбаки!

Поднес листок с текстом поближе к настольной лампе - взял увеличи-

тельное стекло.

На бумаге четко видны тоненькие ровные вмятины - сначала "автор"

по линейке провел карандашом, чтоб наклеивать ровненько...Потом стер карандаш ластиком. Вот здесь остался штрих - не заметил. Без лупы работал!

А сколько труда затрачено, чтоб подобрать нужный набор слов из га -

зетного текста! Потом вырезал эти буквы, слова... Разложил на листочке,

примерился...Достал клей...Наверное, обыкновенный канцелярский, в плас-

тиковой бутылочке...

Правда, надо отдать должное "автору" - слова набраны из р а з н ы х

статей, с разным шрифтом - чтоб в глаза ТЕКСТ больше бросался!

Откуда вырезано? На "МК" не очень похоже - там более серая бума -

га..."Аргументы"? Возможно...

В тишине ночи внезапно прозвучал довольно слабый, но хорошо слыш-

ный, леденящий душу вскрик. Он оборвался так же внезапно, как и возник.

Алексей подошел к окну, прислушался.

Тихо. И в доме, напротив, у Володьки уже "не звенят бокалы".

"Вот так же надо затаиться, - подумал Алексей, - чтоб "автору" и в го-

лову даже не могло придти, что п о и с к уже начат...и каждое его движе-

ние и колыхание в Чирухе не пройдут незамеченными..."

В кармане джинсовой куртки запиликал мобильник - еще не успел до-

стать, чтоб подзарядить на ночь, и тот напомнил о своем существовании.

-- Привет, Зима! - сразу узнал голос Олега Киселева. - Весь день не

могу дозвониться до тебя. От Кости Шита узнал, что ты снова рванул в

деревню. Что случилось?

-- С моим другом Федором Глыбой, ты его знаешь - большая беда.

Кто-то угробил...Это не телефонный разговор...В общем, должен я тут

быть.

-- Если понадобится моя помощь, звони. А я тут уже подобрал мате-

риал по делу Сорокина, которое мы с тобой хотели размотать...

-- Приеду, и сразу начнем это дело разматывать. Я тебе покажу фото-

графии Сорокина - закачаешься! Но это, по-моему. только начало - там

слишком много заинтересованных лиц...И о них особый разговор? Ты ме-

ня понял, Кисель?

-- Я тебя понял, Зима....

Алексей поставил мобильник на подзарядку.

Уже несколько лет Алексей вместе со старшим следователем Олегом Ки-

селевым, другом и сотоварищем, занимаются "частным извозом", как они шутят между собой. И если это перевести "на русский язык", то сие озна-

чает, что Кисель и Зима "в свободное от работы время" разматывают раз-

ные запутанные дела, которые уже давно числятся в висяках или крайне

бесперспективных.

- Но сейчас, Зима, давай разматывать э т о дело...Кто-то затаился в

деревенской тиши, выжидает...Ну, а мы подождем...Пусть думает, что за-

пудрил всем мозги и расслабится...

Вышел на крыльцо.

На этом дворе, в этом доме никогда не было т а к тихо...

Где-то невдалеке тоскливо завыла собака. Ее плач словно завис над крышами спящей деревни.

И тут же вспомнился т о т странный леденящий крик - кто мог т а к

кричать?

Т Р Е В О Ж Н А Я Н О Ч Ь

Зина проснулась от страшного грохота - казалось, крыша обваливает -

ся...

Прислушалась - тихо.

Глаза приоткрыла - потолок, слава Богу, на месте, стена на месте. Рамоч-

ка с фотографией Андрюши висит прямо перед глазами. Правда, сама фо-

тография в темноте не видна, только рамочка слегка поблескивает...

"Надо же такому страху присниться!" - тряхнула головой. И хотела поправить подушку рукой, как замерла - почему-то не слышно музыкальных

переливов храпа Вени?! Андрей приходил - "музыка" во всю звучала и за-

снула потом под ее сопровождение...

Задержала дыхание - никаких звуков не доносится из спальни, где

лежит муженек.

Осторожно встала со скрипучего дивана и на цыпочках подошла к

двери в спальню - на кровати скомканная простыня, подушка...Нет Вени!

Глазам не поверила - может, не разглядела в полумраке! Шагнула к кро -

вати и даже рукой провела по подушке - нет Вени...

Растерянно крутанула головой по сторонам - тумбочки, стулья...

Куда же он мог деваться посреди ночи?

Вышла из спальни и к "кабинету", как зовет свой закуток Андрюша -

сынок на месте. Спит, обняв обеими руками подушку. Слегка постаныва-

ет, видно, снится что-то...

Где же Веня?

Может вышел из дома и во дворе смолит сигарету?

Ну, конечно! И дверь входная приоткрыта! Она же последняя входила

и помнит, как накинула крючок.

На веранде темно и ничего не видно, хоть глаз выколи. Но ей и не ну-

жен свет - ноги сами знают куда ступать. Сколько ими здесь перехожено

да перебегано!

Перед глазами светлеет проем - и здесь дверь нараспашку.

Веня обычно любит посидеть на крыльце, на верхней ступеньке и даже

сколотил ее пошире. Если настроение никудышное, то бывает, всю ночь

здесь просидит с сигаретиной. И тогда к нему лучше не подходи - враз

полетят искры!

Вышла на крыльцо - нет Вени.

Поглядела по сторонам - на пеньке, что у ворот стоит, тоже нету.

- Веня! - позвала она не слишком громко.

Не откликается.

Жеребец Черный фыркнул, копытами застучал, переступая с ноги на но-

гу - тоже не спит.

Улыбнулась - в уборной! И заснул! - уже бывало с ним такое. Он же там кресло приспособил. "На этом месте к человеку должны приходить са-

мые что ни есть хорошие мысли и фантазии!" - говорит всегда Веня.

Прошла через двор - и в кресле нету, даже свет не включен.

Вдруг что-то вспомнила и почти бегом в дом.

Включила ночник в спальне - на спинке стула, где обычно висит одеж-

да Вени, ничего нет. Все одел, точно на работу ушел.

На речку может? Но тут же отбросила эту мысль.

Налетел ветерок и шевельнул занавески на открытом настежь окне.

И вдруг чей-то крик, слабый, такой жалкий, донесся откуда-то издале-

ка, что сердце Зины сжалось, словно холодком его обдало. И навалился

на нее липкий, давящий душу страх...

Отец Георгий все еще сидел за столом. Он знал, что сейчас не сможет

заснуть, а мучиться в постели терпеть не мог.

Матушка, слава Богу, заснула. Видел, к а к она намучилась за эти тяж -

кие дни.

За стенкой послышалось покашливание и равномерное поскрипывание

половиц - не спит Карл, опять ходить начал и, наверное, закурил трубку

свою - жить без нее не может...

Вложил закладку в книгу, прикрыл и взялся за другую, за свою люби-

мую "ДЕНЬ ЗА ДНЕМ - ДНЕВНИК ПРАВОСЛАВНОГО СВЯЩЕННИКА".

Старый друг, отец Владимир, с которым когда-то учились вместе в семинарии,

прислал из Москвы эту книгу. Она написана еще в 1909 году священником,

пожелавшим скрыть свое имя, как автора. Сколько же в ней надежды и по-

стоянного напоминания о близости Бога к каждому страдающему сердцу.

Они с матушкой постоянно перечитывают э т у книгу...

За окном что-то зашуршало. Повернул голову и...его глаза встретились

с чьими-то глазами...

За окном явственно белело лицо!

Отец Георгий даже непроизвольно привстал и сделал шаг...

Снова легкий шорох - и за стеклом уже никого.

Подошел, даже снял очки...

Может переутомился, устали глаза...? Или кошка Мурка повисла - есть

у нее такая привычка...?

Заглянул в приоткрытую дверь спальни - кошка преспокойно лежала в

ногах матушки. И тут же приподняла голову, негромко мяукнула: "Спать уже пора!"

Значит, не Мурка была за стеклом.

Осторожно, стараясь не разбудить матушку, взял с кресла старый, но

все еще очень теплый клетчатый плед, накинул его на плечи и вышел на

крыльцо.

Во дворе светло - всегда на ночь включается лампочка. В доме часто

задерживаются пожилые, а то и вовсе старые прихожане И в любое время дня и ночи звенит колокольчик у калитки - и она всегда откроется. Уже несколько лет прошло, как в доме сделан пристрой, который с тех пор никогда не пустует. Откуда только не приходят люди, чтоб побывать на

службе.

Вышел за калитку - от нее, вдоль невысокой ограды, дорожка к храму.

В палисаднике, за оградой чего только нет - смородина, малинник, грядки с разной зеленью...И, конечно, море цветов... Матушка там хозяйствует. Сейчас вся эта красота во тьме...

Под самыми окнами тоже тьма - мишке косолапому можно там прогу-

ляться и не заметит ночью никто.

А вот два окна комнаты, где поселился Карл - за светлой шторой ви-

ден его силуэт...И, конечно, трубка во рту...Дымит! "Как древний кочегар-

ка и без всякий капитальный ремонт! Правда, сердце дерг-дерг, как хвост

у кролика!" - шутит Карл.

Надо все-таки привезти врача из района, чтоб сделали кардиограмму, а

то Матушка лечит его почти вслепую...

Прошел вдоль ограды.

Кто-то заглядывал в окно...Зачем? А странное чувство, что тебе смот -

рят в затылок из темноты!?..

Перед глазами возникло лицо Федора..."Эх, зря вы в милицию поспе -

шили сообщить! Только переполох навели...Я вам обещаю, что сегодня ночью все ящики с иконами будут возвращены обратно в храм! Уж вы на

меня, батюшка, положитесь!.."

Дважды разговаривал с Федором. Он никогда не подводил, ни в каком

деле. А говоря про ящики, он просто был уверен, что все уладится...

П о ч е м у Ф е д о р б ы л т а к у в е р е н ?

НЕУЖЕЛИ ОН ЗНАЛ ТЕХ ЛЮДЕЙ, КТО ВЫНЕС ЯЩИКИ!?

Перекрестился.

-- Господи, спаси и помилуй раба Божьего Федора...

Значит, т е л ю д и...НЕЛЮДИ !.. следили за каждым их шагом...Они

рассчитали все, продумали...

Но тут каким - то образом вмешался Федор...наивная душа! Тот хотел,

чтоб В С Е обошлось...

И не обошлось.

Снова перекрестился, прошептал беззвучно, одними губами:

-- Владыко: сего ради преставленному и грехи остави, и в рай всели..

Не заметил, как оказался возле храма. Поправил на плечах съехавший

плед, укутался в него покрепче - что-то лихорадило. Потрогал рукой новый

замок, новые мощные пробои.

Не сняли иконы со стен! Видимо, спешили...Или помешали...

Горестно покачал головой, уткнул ее в стену.

- Старый! Глупый! Почему не остался в т у ночь возле икон!? И да-

же не пришел проверить! В душе н и ч т о не дрогнуло, не шевельнулось...

В голове не появилось даже мысли об охране, а ведь знал, что где-то ору-

дует банда по храмам! - застонал, привалился боком к стене, потекли сле-

зы из глаз. - На покой пора тебе, Георгий...Совсем лишился ума...И Фе-

денька был бы живой...

Вспомнил устало раздраженное личико девушки следователя, стандарт -

ные, безразличные вопросы...Дымит сигарета в пальчиках...Нет, той деви -

це вовсе не до каких то там икон!

Ноги сами опустились на колени рядом с дверью.

- Прости, Господи, раба твоего неразумного...- затих, прислонился

щекой к стылому камню.

Вслушался в себя - как бы нехотя, слабенько топчется сердце за груди-

ной, душными волнами подкатывает тошнота , в голове шум...Лечь бы на

эти, напитанные ночной прохладой каменные плиты, отшлифованные за ве-

ка ногами прихожан, и лежать, лежать, ни о чем не думая...

Н е л ь з я !!!

ОН н е п р о с т и т т е б е т а к о г о !!!

В с т а в а й !!!

Цепляясь руками за камни стены, медленно поднялся. Пошатываясь от

слабости, на плохо гнущихся ногах, медленно пошагал в сторону своего дома. - н а д о и д т и ! Там матушка...Карл...И готовиться к службе скоро

уже...

Вздрогнул - приостановился - в ночи, где-то в стороне речки, прозву -

чал чей-то крик, переполненный страшной болью...и также внезапно

оборвался...

Еще немного постоял, зябко кутаясь в плед и вслушиваясь в звонкую

тишину - собака завыла...замолчала...

- И д и! Н е л ь з я р а с с л а б л я т ь с я, Г е о р г и й...- прошептал он

и пошагал дальше.

В метрах тридцати от церкви, куда не доходил свет от лампочки, ви -

севшей над дверью, в высоких кустах сирени, залитых чернотой, вспыхнул

красной точкой огонек сигареты. А через некоторое время, когда священ -

ник уже доплелся до дома, из-за кустов, почти не таясь, вышел мужчина

и быстро пошагал от храма.

Карл ждал звонка от сына. Договорились с Генрихом, чтоб тот звонил

в это время. Оно самое удобное для разговоров - Генриху уже некуда спе-

шить, все или почти все дневные дела переделаны и ночные разговоры

дешевле. Карл не любит зря бросаться деньгами.

Раскурил трубку - он с ней не расстается уже более двадцати лет. А если точное - их совместной дружбе исполняется через месяц ровно двад -

цать пять - четверть века! .Безусловно, этот юбилей совершенно никому не

интересен, кроме самого Вебера, замшелого пенька, как он себя называет.

Трубочка была приобретена совершенно случайно - заглянул к букинистам,

чтоб забрать там уже отложенную для него книгу, за которой давно охотил-

ся, и увидел на прилавке несколько трубок самой разной формы и разме -

ров. Старый Ганс, хозяин магазинчика, укладывал трубки в коробку, выло-

женную бархатом. И тут Карл обратил внимание на одну трубку и взял ее

в руку...Ганс сказал, что она сделана по заказу из старого самшитового

дерева и рассказал массу всякого интересного...А рука Карла, тем временем, уже словно приросла к той трубке...Короче, он упросил Ганса продать трубку. Вот с той поры они и не расстаются.

Взял трубку в руку и сразу успокоился...

Мысли потекли более плавно...

Сейчас он должен сказать Генриху кое-что...

За окном послышался шорох и такой явственный...

Шагнул к стене и выключил свет. И сразу к окну - распахнул вторую

створку...

Никого!

Вспомнил про фонарик - тот лежит на тумбочке.

Пока возился в фонариком, опять что-то зашуршало - так похоже на ша-

ги! - и смолкло. Включил фонарик - под ярким снопом света темнота слов -

но раздвинулась. Перед глазами ветвь яблони вся в ярко зеленых листьях,

через которые проглядывают уже большие розовеющие плоды...

Ветвь слегка покачивалась, будто задели ее...

Ничего больше не видно... Кусты, цветы...

Все это очень не нравится Карлу. Надо обязательно предупредить Ген-

риха - идет явная слежка!

Стукнула дверца в воротах - Зина вся напряглась, ушла в слух.

Ага, ступеньки на крыльце заскрипели...

В душе все заметалось - изо всех сил вцепилась рукой за диван, чтоб

не выскочить на веранду...

Половицы ходят под ногами Вени - прошел по веранде.

Звякнуло - воду черпаком набрал из ведра...

Попил, повесил черпак и пошлепал дальше - к кровати, что стоит в дальнем углу и где он обычно отдыхает днем.

Наступила тишина - улегся, значит.

Куда же его носило посреди ночи?

Пахнуло сквознячком и с веранды потянуло сигаретиной - закурил.

Потом донеслось пока еще негромкое похрапывание с переливами.

Подождала еще немного и вошла на веранду.

Сразу увидела на крыльце, валявшиеся у самого порога кроссовки. Ре-

шила прибрать их и вдруг глаза наткнулись на топор...Андрюшин! - плот - ницкий. Уж она-то знает его - всегда Андрюша держит свой топор за дверью веранды.

- Господи! - вырвалось у нее. - Зачем брал топор!?

Прислонилась к дверному косяку.

Небо уже светлело - рассвет приближается.

С веранды доносится неровное похрапывание с пересвистом...

-- Куда же ты, Веничка, шастал с топором...в ночь? - шептали Зини-

ны губы едва слышно. А так хотелось закричать, но страх словно залепил

ей рот цепкими лапами, не давая крикнуть, и накрепко приткнул к косяку.

Сквозь наплывающие из глаз слезы, перед ней все четче, все яснее прос-

тупал двор, который она так любила, но теперь вдруг показавшийся чу -

жим, скрывающим что-то ужасное, страшное. - Веничка...Миленький...

Н О В Ы Е В О П Р О С Ы

Алексей открыл глаза - перед самым носом на тумбочке тикает будиль-

ник. Еще целых семь минут в запасе. Но не дождался звонка - вошло в

привычку просыпаться раньше, если дел невпроворот.

Когда подошел к кузнице, солнце, точно уже раскаленное в горне, висе-

ло над речкой, обещая жаркий и душный день.

Сразу понял, что дверь кто-то открывал. Уходя отсюда ночью, засунул

в пробой вместе с дужкой замка и сухую травинку. Нет ее да и замок не-

сколько иначе висит.

Вошел в кузницу и огляделся.

Лучи солнца с радостью влились вслед за ним через широко распахну-

тую дверь и осветили все внутри. Когда-то здесь работали по утрам и по-

тому поставили кузницу так, чтоб солнце буквально до обеда не покидало

закопченных стен.

Молотки-ручники на месте. Слегка сдвинута в сторону тумбочка.

Кто мог сюда заглянуть? Зачем? Убрать забытые в суете вещдоки? Ис-

кал т о т молоток, которым был нанесен удар по виску Федора?

Еще раз попытался представить, к а к был убит Федор...Наверняка, он

спокойно сидел в кресле и совсем не ожидал этого подлого удара...И это

мог быть только знакомый Федора - иначе он ничего не стал бы обещать

отцу Георгию. И здесь вел бы себя совсем иначе...

Так...у д а р...Потом начинают вливать водку в рот...Потом потащили

уже мертвого Федора к двери...

Вышел из кузницы. Заглянул за кусты - стоит небольшая, но очень

крепкая металлическая тачка-тележка с двумя колесами впереди.

Теперь ПОНЯТНО, НА ЧЕМ подвезли тело Федора к трактору.

Стал внимательно осматривать тележку - сделана из тонкого металла.

Края плохо загнуты, тут и там торчат острые зазубрины, в которых запута-

лись свежие и высохшие травинки.

Стоп! - кусочек темной ткани зацепился за острый, точно бритва, выс-

туп. И очень похоже, что этот кусок ткани в ы д р а н откуда-то.

Осторожно высвободил ткань из выступа. Положил на ладонь - плот -

ная ткань, похожа на плащевую. Размер приличный, примерно 2 х 4 санти-

метра. Края разлохмачены...

Уложил вещдок между листками в записную книжку.

Алексей прошелся вокруг кузницы - ничего заслуживающего внима -

ния больше не обнаружил.

Повесил замок на дверь.

- Пока, Федя. Я пошел...- произнес Алексей негромко. Все время,

как уже заметил, у него с другом идет постоянный мысленный разговор.

То он советуется с Федором, то даже спорит. - А этот вещдок буду изу -

чать дома, через лупу...Чувствую, придется поломать голову над ним...

Вдалеке уже был виден дом Глыбовых, как за спиной Алексея раздал-

ся громкий голос Андрея.

-- Дядя Леха, привет! Я к вам забежал - никого. Занес баночку парно-

го молочка. На крыльце оставил! Заходите в...вечером...Мы с бригадой

ко...коровник строим!

Андрей бегом свернул в проулок и исчез, помахивая плотницким топо-

ром. Алексей только успел помахать отметить про себя, что парень довольно возбужден, видимо, еще не отошел после вчерашнего. Но

почти не заикается, что уже неплохо.

Вот и дом Федора.

Тяжелая, давящая на душу тишина.

Татьяна возится на кухне. Бледная, усталая, точно выжатая вся. Бабка

Пелагея лежит на кровати, уставясь в окно безразличным пустым взглядом.

Алексей никогда, кажется, и не видел ее в покое - летала по всему дому, заправляя большим и хлопотливым хозяйством. Со смертью любимого сына словно оборвалось в ней что-то.

-- Я хотел бы взглянуть, чем занимался Федя последние дни...- сказал

Алексей. - Его записи почитать...

- Пройди в Федину комнату, - отозвалась Татьяна тихим, каким-то

бесцветным голосом. - Я туда еще не заходила - не могу пока...

В небольшой комнатке все стены заняты стеллажами, где тесными ря -

дами стоят книги, журналы, разноцветные картонные папки, заполненные

бумагами. Много книг на английском и немецком языках. Их и раньше

видел Алексей, но никогда не думал, что Федор знает эти языки, особен-

но английский. На столе компьютер и бумаги, бумаги...Тут же в красивых

деревянных рамках фотографии дочки Гали, Татьяны...Очень удобный для

работы самодельный календарь-семидневка, весь испещренный записями.

ВТОРНИК - Алексей сразу взглянул на ЭТОТ листок. Именно тогда, в

ночь с понедельника на вторник произошло ограбление храма. Отец Георгий

у т р о м обнаружил исчезновение ящиков...Сообщил в милицию. И тогда же у т р о м появился в храме Федор...

Записей на листочке ВТОРНИК - мало. И все какие-то куцые...

"Звонить р-н лекарство - повторно!!"

"Заказ. книги..." - далее что-то неразборчиво на английском языке...

"Запаять бачок" - перечеркнуто. Наверное, запаял.

"Сделать все возможное и невозможное..." - написано размашисто и

как-то торопливо. ЭТО ПОСЛЕДНЯЯ ЗАПИСЬ . Часть листка оборвана.

Перевел глаза на ПОНЕДЕЛЬНИК - там ровным, спокойным почерком

записано, что надо з в о н и т ь в район о лекарстве. И еще много разных

дел записано - что-то зачеркнуто или подчеркнуто синим или красным ка -

рандашом.

Перевел глаза на СРЕДУ - в ЭТУ ночь Федор был убит.

На листочке остались записи дел, которые Федор собирался выполнить.

Такие записи были и на листках ЧЕТВЕРГА, ПЯТНИЦЫ, СУББОТЫ...

"Сделать все возможное и невозможное..." - снова глаза вернулись на

запись, сделанную в СРЕДУ.

Все остальные записи сделаны накануне. Видимо, в ТОТ ДЕНЬ он ни

о чем другом и не хотел думать. Вспомнились слова, которые Федор сказал

на ходу Андрею: "Я уверен, найдутся наши иконы! Это не коробок спичек!"

Дважды приходил в храм - успокоить отца Георгия!

Вечером, как всегда, Федя отправился в кузницу - Андрей его видел.

Но на этот раз Федор шел не стучать ручником - ночью ТАМ должен

был произойти в а ж н ы й р а з г о в о р - решалась судьба икон.

- И тут ты, Федя, проиграл, - негромко заговорил Алексей. - Тебя обо-

шли на повороте, как сопливого пацана...Извини, Федя, но это, действитель-

но, так. Ты оказался слишком доверчив...К сожалению, ты не можешь мне

ничего сказать про этих подонков...Я только понял одно - ты знал их и

они живут где-то здесь, в Чирухе...Больше ты не оставил мне никаких за-

цепок, Федя, чтоб я мог взять за горло этих сволочей за горло. Но я по -

стараюсь, Федя...- Алексей еще раз пробежал глазами по столу и заметил

возле стены скомканный шарик из бумаги - развернул. И сразу отметил,

что этот небольшой клочок бумаги оторван от листка календаря - семиднев-

ки - от с р е д ы. Приложил к календарю - отсюда! А вот что написано на

этом клочке не совсем понятно, а если точнее сказать - совсем не понят -

но. Какие-то две буквы накарябаны, потом перечеркнуты...L . W. - Как из-

волите понимать это, Федор Тимофеевич?.. - услышал шорох за спиной и

оглянулся.

У дверного косяка стояла Татьяна.

-- Прости...Мне показалось, ты говоришь - Федя...Федя...

-- Это у меня такая привычка. Я разговариваю сам с собой и с ним.

-- Я тоже разговариваю...И мне все время кажется, что Федя где-то

совсем рядом стоит и смотрит на меня...

Алексей протянул Татьяне кусочек скомканной бумаги.

-- Что это, Танюша? Какие-то буквы?

-- Где ты нашел этот обрывок?

-- Он оторван, как я понял, вот отсюда, - Алексей показал на кален -

дарь - еженедельник - Видишь?

- Вижу, - кивнула Татьяна. - Тут две английские буквы...

-- Зачем он их написал? Затем зачеркнул...Что они означают?

-- Не знаю...Возможно, чьи-то инициалы...Он много выписывал ино-

странных книг...Откуда только Феде не присылали их...

-- Ты тоже знаешь английский?

-- Конечно. У нас в Чирухе, считай, все почти его знают. Иногда на-

чнут на улице или в магазине спорить или разговаривать - и сразу на двух

языках...Сейчас, правда, в школе нет такой целевой языковой направленно-сти. Таких энтузиастов, как Алексей Иванович, уже никогда не будет ...

Татьяна замолчала. Осторожно положила бумажный лоскуток на поли -

рованную гладь стола.

- Как же плохо мне, Алеша...- Татьяна всегда говорила негромко, а

сейчас голос ее будто истаивал в тишине дома. - Я не знаю, как нам с Га-

лочкой жить дальше...Будто круг какой-то страшный замкнулся над нами и

держит...А кругом пустота...Полная пустота и ненужность всего и жизни всей дальнейшей...Феденька был для нас всем, всем - воздухом, дыханьем нашим, желаньем ...

Светло серые глаза Танюши казались бездонными. Тонкое, нежное ее

лицо, словно вырезанное великим ваятелем из белоснежного мрамора, бы-

ла заполнено такой безысходной печалью, внутренней болью, что у Алек -

се защемило сердце. Будто с иконы сошла, в накинутом на плечи тонком

черном платке...

Алексей всегда любовался своими друзьями Федором и Татьяной. Они

были такие разные и в тоже время так необыкновенно подходили друг к

другу, что уже и невозможно представить одного без другого. Когда сиде -

ли рядом, глаз не оторвать.

-- Нельзя тебе, Танюша, отчаиваться...И Галя с тобой рядом...Федя

там изойдет черной тоской, видя вас здесь потерянными и слабыми...Ты

просто не имеешь права сейчас оказаться слабой и не устоять...- Алексей

понимал, что Танюша может и не слышит его и что слова такие умные и

разумные, просто напросто элементарное сотрясание воздуха и не более. И

все вокруг, как говорила Танюша, на самом деле, казалось таким никчем -

ным...А сама жизнь - такая безобразная штука...Но, помня и зная Федора,

он т о ж е не имеет права становиться жалким безвольным слюнтяем. Фе -

дор никогда ни себе, ни другим не прощал подобной бесхребетности. - Ты

должна помочь мне кое в чем...Не заметила ли ты что-нибудь странное в

тот день? Может, что-то услышала от Федора?

- Кажется, ничего особенного не было...Все обычное...Правда, вот сейчас я думаю...вспоминаю - с самого утра Федя был как-то странно скован и напряжен...Весь как бы в себе...Я что-то спросила - чувствую, не слышит меня, о чем -то думает...Обычно за обедом он что-то рассказывал,

а тут...- Татьяна замолчала, прижалась затылком к косяку и еще больше

стала похоже на прекрасное мраморное изваяние - безукоризненно четкий

нежный профиль, красивая бесконечно длинная шея, вспененная волна во-

лос, ниспадающая на мягкую округлость плеч, небрежно прикрытых плат-

ком. - Федя что-то как бы шептал про себя, привычка у него такая еще

с детства, как задумается - так и шепчет, шепчет...И будто никого не за-

мечает...И я прислушалась...Maniacal selfishness...maniacal selfishness...

-- Что это означает? Я в английском слабак.

-- Как тебе поточнее сказать...Дословно - маниакальная самовлюблен-

ность.

- Что-то ничего не понимаю...И больше он ни о чем не шептал?

-- Нет, только эту фразу несколько раз повторил.

-- И ты его ни о чем не спросила?

-- Нет. Я чувствовала, что ему не до разговоров. А тут кто-то еще

позвонил, по-моему, из района. Стали спорить о проблемах ветлечебницы,

за последние годы, как я знала, Феде не помогали, а только мешали...А

ты знаешь, что он не умел молчать и всегда получал за это...

-- Прости...- Алексей перебил Татьяну. - А эта "маниакальная само-

влюбленность" не может относиться к кому-нибудь из ваших знакомых?

-- Ты хочешь сказать...?

-- Да. Кто-то имеет т а к у ю слабость, мягко говоря.

Татьяна пожала плечами, поправила съехавший платок.

-- Даже не знаю, что сказать...Сразу это трудно...Надо подумать. Ты

собираешься что-то делать?

- Да, но пока не знаю, ч т о делать...Знаю одно - должен найти это-

го подонка...этих сволочей...И мне кажется, они где-то рядом...Спрятались.

Выжидают, когда все поутихнет...Прошу тебя, никому ничего не говори о

нашем разговоре.

-- Ты кого-то уже подозреваешь?

-- Танюша, милая...Ну, кого я могу з д е с ь подозревать? Я же почти

никого не знаю в Чирухе...Женечка приходил ко мне...Вот с Андрюшей поговорил...С отцом Георгием...Все было задумано, в расчете, как можно

можно больше запутать, напутать. Кто-то распускает грязные слухи...

- Да, кое-что до меня докатилось. Это ужасно.

-- Постарайся вспомнить, от кого слышала...Мы потом с тобой еще

поговорим. А сейчас разреши мне еще немного здесь. Хочу просмотреть

его записи...

НЕОЖИДАННАЯ НАХОДКА

Просидел у Федора еще с час, просмотрел его тетради с разными запи-

сями, перелистал книги на английском, как понял, по ветеринарии, со мно-

жеством закладок - ничего не смог найти, вызывающее даже малейшие во-

просы. Конечно, он понимал, возможно, чего-то он мог н е у в и д е т ь -

слишком много информации навалилось и такой разной, неоднозначной. Что

для самого Федора было ясным и очевидным, то для Алексея - полный ту-

ман.

Когда уже выходил из кабинета, словно зацепился за взгляд бабы Пе -

лагеи, лежащей на кровати, подошел к ней.

-- Сынок...Лешенька...- она дотянулась до его руки, искривленными,

в подагрических шишках пальцами и заговорила, тяжело дыша. - Как же

это Федюша мой...Горе-то какое...Неужто и не найдут тех нехристей? Ты,

Лешенька, не брось моего Федюшу...Он же такой светлый был, так любил

всех...Уж я так молилась за него, так молилась...

- Баба Пелагея, я не брошу Федю - обещаю тебе. А ты молись, ба-

ба Пелагея, за всех молись...И всем легче будет...

Еще издали Алексей увидел белую березовую баклашку, стоящую перед

воротами дома Антоновых, куда хотел зайти и поговорить с Захаром, дво-

юродным братом Федора. Но раз баклашка торчит перед воротами, значит,

нет никого Антоновых дома. Это Захар придумал такую "сигнализацию" -

не любил он чтоб кто-либо зря шлындал по его двору.

Алексей остановился перед воротами - все ясно! Нечего зря звонить и

толкаться в дверцу.

Вообще-то, Алексей побеседовал бы лучше с Анночкой, женой Захара.

Из того надо все клещами вытягивать, да и всегда в сторону куда-то ухо-

дит, начиная многозначительно рассуждать. Вот с развеселой говоруньей

Анночкой куда проще - та сразу все выложит четко и конкретно да еще с

цветастыми комментариями. И все события деревенские перед тобой слов-

но на блюдечке.

Не состоялся визит к Антоновым. Жаль. Придется попозже заглянуть к

ним - н а д о спросить кое о чем.

Можно было бы сейчас к Вениамину сходить, родному брату Федора,

но дом его далековато, на противоположной стороне села. И Алексей ре -

шил, что съездит к Вене на тачке.

Захотелось пройти в свою халупу - в штаб, побыть одному.

На крыльце стояла литровая банка с молоком, прикрытая большим ло-

пухом. Об этой баночке Андрей сказал, пробегая мимо, на стройку.

Отпил несколько глотков - чудо! Разве такое молочко сравнимо с го -

родским пакетным!

Поставил молоко в холодильник - старенький, но фурычит, старается.

Прошелся по дому. Поскрипывают рассохшиеся половицы, нагло по -

пискивают, шуршат по углам беспокойные мыши. Посидел на койке Ива-

на. Надо ему написать письмо - вернется из командировки и как раз оно

дойдет. И остальным ребятам надо написать - по телефону разве сможешь

рассказать, ч т о случилось здесь.

Пересел на свою койку.

Нет Феди, но они все равно будут приезжать сюда. Для них Федор

Глыба в с е г д а живой и живет з д е с ь, в необыкновенной Чирухе. И улыб-

нулся - ну где еще есть такая деревня, чтоб народ в ней запросто читал

Фенимора Купера в подлиннике?! А тут в Чирухе, в заурядной деревен -

ской библиотеке несколько шкафов забиты замусоленными книжками на

английском.

Вспомнил почерневшее от горя лицо бабы Пелагеи, уже плачущие без

слез, залитые безмерной болью, глаза Танюши, враз осунувшуюся, с иску-

санными в кровь губами, Галочку...

-- Не оставлю я вас, дорогие...Не беспокойся, Федя...

Резко поднялся с кровати.

-- Зима, хватит расслабляться. Есть одно дело!

Через несколько минут Алексей на своем "синем коне", как называл

свою "Вольво", отъехал от дома и порулил в сторону леса. Он решил про-

ехаться к тому месту, где нашли ящики.

Оставил тачку в кустах и пошагал уже в лес напрямик - дорогу пом-

нил хорошо.

Вот и ТО МЕСТО - белым бело перед глазами от сплошного березня-

ка. Небольшой овражек - весь в еще свежих ямах. Тогда впопыхах и не

подумали завалить их землей, оставили после себя словно порушенное

кладбище с вывернутыми могилами. Надо приехать с лопатой и закопать.

Карл Вебер стоял возле старой березы.

Все очень устали и даже не оттого, что приходилось переворачивать

лопатами землю, о ч е н ь м н о г о земли, а потому что в с е э т о уже

казалось бессмысленной затеей. В пустую было выкопано столько тран -

шей и ям, что голова кружилась. И в с е уже понимали, что н и ч е г о

они н и к о г д а не найдут в лесу и н а д о заканчивать...

Алексей тронул рукой неровный ствол березы с корявой, местами почти черной корой.

Карл стоял, держась за ствол, временами прижимаясь к нему то ще -

кой, то лбом. И что-то шептал про себя...

Кладоискатели сгрудились в стороне. Кто-то присел.

Кажется, уже поняли - к о н е ц ! Сейчас по домам. И будут над ними потешаться те, кто сразу не поверил этому болтуну немцу...

Карл вдруг резко мотнул головой и повернулся. Лицо было белое, как

бумага, лоб в испарине. Он достал из кармана платок и начал медленно вы-

тирать лицо...

Алексей помнит, как подумал: "Сейчас он нам скажет - в с е!.."

Карл охрипшим от напряжения голосом заговорил.

-- Я должен просить у вас очень большое прощение...Вы все очень

добрые люди...Я вас так мучил...И ничего нет, нет...Это все моя плохая и

старая память. Очень давно было...Там был песок...И овраг...И песок...Мы

очень быстро копали...- голос его неожиданно окреп и лицо порозовело.

- Я сейчас нашел этот бугор и песок...Да! Это здесь! И потому я привел

вас сюда! Надо еще немного копать и мы найдем...Прошу вас!..

Все молчали.

Алексей хорошо помнит то т я ж е л о е м о л ч а н и е.

- Я вас очень прошу...- ноги у Карла неожиданно словно надломи-

лись и он опустился на колени. - Чуть-чуть...еще немного...прошу...- сле-

зящиеся близорукие глаза его как бы вглядывались в глаза каждому, умо-

ляя. И он уже не говорил, а шептал: - Прошу вас...Прошу...Ради Бога...

Евгений подошел к Карлу, попытался приподнять того с коленей.

-- Встаньте, Карл...Не хорошо так...Где песок? Покажите!

Карл как-то отрешенно мотнул рукой в сторону этого овражка.

-- Там!

Евгений повернулся ко всем, тряхнул головой и как-то по-детски улыб-

нулся.

-- Попробуем, а! Ребята!? Еще пору раз копнем, а !?

И заработали...Засопели, закряхтели...

Алексей помнит - в д р у г так резко, явственно раздался удар лопа-

ты о что-то металлическое...

Все, как по команде повернулись к Федору - это е г о лопата наткну -

лась на что-то...

Федор уже осторожно копнул еще...еще...

Дальше было настоящее сумасшествие! Смех, крики, объятия...

Карл и отец Георгий оба в слезах стояли на коленях и молились...И

Евгений рядом с ними опустился на колени...

Вот это место, где стояли ящики. Они, на самом деле, были едва , едва прикопаны песком - солдаты спешили, шел бой...Удивительно, что за такие

долгие годы дожди не размыл землю, и никто не натолкнулся ящики, хотя именно в этом карьере когда-то даже брали песок для колхозных нужд.

Алексей взглянул себе под ноги - на вытоптанной траве тут и там по-

блескивали полоски краски, отлетевшей от стенок ящиков.

Как в стоп кадре перед Алексеем мелькают счастливые лица "гробоко-

копателей", как они себя называли. Остряк самоучка Веня такое прозвище

дал группе, когда особенно тоскливо всем становилось, после череды не -

удачных дней копанья...

Вот Веня гогочет, прыгает, как ребенок, вокруг ящиков, вскидывая к

небу свои длинные тощие ноги...Рок-н-ролл "а ля Чируха"!

Андрюша и Женечка, обнявшись, тоже исполняют какой-то нелепо бес-

шабашный танец, и хохочут счастливые...

Карл весь в слезах, не успевает утирать их...Хочет трубку раскурить и

никак не может - дрожат руки...

Ваня Ручьев стащил с себя мокрую от пота рубашку, размахивает ее

над головой, как флагом и громко орет: "Общее собрание! Россия - Герма-

ния! Берлин! Берлин! На проводе Чируха! Сигай в вагоны! Покажем иконы!"

-- Тормози, Зима! Кажется, этот юморист, как сказал, Андрюша, неиз-

вестно куда исчез с территории Чирухи...И даже без честно заработанных

долларов, что особенно странно...Надо забежать к Ване домой...Что-то мне, Зима, не нравится это исчезновение...- Алексей покрутил головой -

белизна стволов берез буквально слепила глаза и тут же невдалеке вывер -

нутая наизнанку земля. В голове все крутится, вертится о д н а мысль -

ведь те иконы и драгоценная утварь не записаны ни в каких документах.

Н и г д е, н е з н а ч а т с я ! Отец Георгий н е у с п е л даже,

как следует, просмотреть все найденное. И это, наверняка, знали подонки!

И потому им оставалось сделать только одно - в ы н е с т и незаметно ящи-

ки из храма! Исчезли, испарились драгоценные иконы! А были ли они во -

обще!? Кто теперь э т о докажет? Документально! Да, есть кое-какие фото, сделанные бродягой Зиминым. Есть "воспоминания современников"...И не

более! Короче, в с е, что находилось в ящиках, можно спокойно, ничего и

никого не опасаясь, загнать на любом черном рынке! И за весьма хорошие

бабки! И никакой мент на тебя глаз не положит - нет доказательств, что

э т о откуда-то украдено! Короче, все чисто! Остается только вывезти по-

тихому из Чирухи...

Березы, березы...Солнечные зайчики наперегонки скачут по стволам,

слепят...

- Иконы, иконы...- Алексей любит поговорить вслух, поспорить с не-

видимым оппонентом, но здесь, в лесу он п о ч т и н е с л ы ш и т своего голоса...и не получается д о л ж н ы й разговор...И потому лучше прокручи-

вать "вумные мысли", если таковые появляются, п р о с е б я...

И вот о д н а такая мысль, кажется, с о з р е л а - н е л ь з я д а т ь в ы-

в е з т и д р а г о ц е н н ы й г р у з и з Ч и р у х и !!! Кстати, об этом уже и

раньше думал...Какой же ты умник, Зима! Но только никто тебе не сможет сказать, на какой машине повезут э т о т груз и во сколько часов!

Увидел под березой три великолепных белых гриба. И рядом еще!

Присел, залюбовался...

Он уже не помнил, к о г д а последний раз с о б и р а л грибы...Даже приехав с ю д а, ни разу доходил до леса - н е к о г д а ! Ну, а когда работа-

ли "гробовщиками", то и вовсе не до грибов было...

Почти у ног лежал большой пластиковый пакет с коркой хлеба и с не -

съеденным кусочком сыра, уже позеленевшего - кто-то из "гробокопателей"

оставил свой завтрак муравьям.

Вытряхнул содержимое и аккуратно уложил в пакет грибы - жареху ор-

ганизует Зима вечером на камбузе...

Сделал несколько шагов в сторону - еще красавец стоит!

Алексей не заметил, как через какие-то минут двадцать пакет был уже

почти заполнен грибами - и все, как на подбор! Можно Танюше занести...

Хотел наклониться, чтоб взять еще одного красавца, как до слуха до -

несся ровный шум мотора...

Прислушался - где-то совсем рядом работал двигатель тачки...

Шагнул на шум...

Несколько поваленных старых берез и за ними просматривается неболь-

шая поляна - на ней стояли два больших темно-синих джипа. Дверцы тачек

распахнуты, на солнышке сияют никелем разные прибамбасы.

Тоже любители грибов?

Прислушался - ни криков, ни ауканья, которое обычно сопровождает по-

добные мероприятия. Скорее даже какая-то настороженная тишина...

Зачем же заехали с ю д а эти тачки?

Захотелось уйти, но словно что-то задержало. Встал за большой раски-

дистый куст.

Лучи солнца острыми слепящими иглами пронизывают насквозь полу -

прозрачную зелень листвы, отчаянно путаются в ней, рассыпаются по ство-

лам деревьев. Где-то перезваниваются тонкими заливистыми голосами пти-

цы. В вышине над головой тут и там проглядывает яркая синь неба. И вокруг

точно разлито душное, жаркое марево, даже здесь, почти у самой земли, за

густыми ветвями куста.

Ни один листок не колыхается - все как будто застыло.

Тишина...И казалось, что даже работающий мотор не нарушает ее.

Ага, что-то треснуло...Наверное, сухая ветка под ногой...

Так и есть - к поляне из глубины леса шли четверо мужчин. Двое

держали в руках лопаты.

Мужчины о чем-то разговаривали, но находились они далеко и голоса их,

ударяясь о стволы деревьев, застревая в кустах, глохли и не доходили до

Алексея.

Наконец, все вышли на поляну. У первого прямо на голое тело наде-

та кожаная безрукавка. Все остальные в ярких майках. Выразительные на-

колки на плечах, руках довольно определенно говорили, что мужики про-

шли через "хорошие университеты".

Лопаты забросили в один из джипов и оттуда же достали бутылку како-

го-то вина и пакет, заполненный апельсинами, длинными зелеными огурцами.

Бутылка открыта и весело поплыла по кругу - прямо из горлышка отпивали.

Выпивали, почти не разговаривая, жевали сосредоточенно закусон.

Вот пустая бутылка полетела в сторону.

Мужчина в кожанке произнес какую-то фразу и все разом, взметнули

сжатые кулаки в воздух.

- Ха-аа! - взревели хрипло четыре глотки.

Через пару минут тачки точно языком слизнуло с поляны.

Подождав, когда совсем затихнет шум моторов, Алексей вышел из-за

куста. Походил по поляне, в расчете найти что-нибудь интересное - ничего.

Конечно, он как можно скорее хотел разобраться с вопросом - зачем

мужики пожаловали сюда на тачках? Что делали в лесу с лопатами?

Пошел по примятой траве в лес - прямо тропу пробили.

Небольшое взгорье и затем ложбинка - тропа потерялась...Здесь уже

сосенки, кусты...Пошел по ложбинке...

Груда небрежно наваленных сухих сосновых веток и только что сло -

манных...

Разбросал ветки - под ними холм из свежей земли.

И, конечно, сразу мысль о ящиках: "Здесь, наверное, зарыты два! Ос-

тальные где-то рядом...Потом поищем!"

Где твоя большая лопата, Зима? Конечно, не захватил! Не знал, не

думал! А кто должен думать! И даже в багажнике нет! Какой же лопух,

Зима! Рулить домой за лопатой!? Ты совсем охренел, Зима...Это же не

земля, а пух - ее сдуть можно! А ты...

Нет, сдувать землю он не стал. Отбросил в сторону куртку и вооружив-

шись парой мощных сучков, заработал ими - стал разбрасывать и расталки-

вать по сторонам мягкую, еще совершенно не залежалую землю.

Один из сучков не выдержал и сломался, но уже можно обойтись и

без него - стал разгребать землю пригоршнями.

Мужики - большие оригиналы! Разве кто догадается искать ящики там,

где их совсем недавно выкопали! А то вообще могли зарыть в те самые

ямы, что остались в песке...Но решили не рисковать...Все правильно, му -

жики...Зима хорошо запомнил номера ваших тачек и придется вам потом

сюда прихромать...По этой самой тропке. Менты привезут и ткнут носом...

И вы, конечно, будете приятно удивлены...

Спина от пота вся мокрая - зря рубашку не снял...

Плевать! Хочется побыстрее ощутить пальцами твердь ящика...

Изловчился, раздвигая землю, просунул руку поглубже...

Пальцы уткнулись во что-то...

Значит, уже рядом...близко ящик...

Земля летит во все стороны...

И в д р у г п о н я л - э т о с о в с е м н е я щ и к!

Мужчина был уложен в н и з лицом...

Убрал землю от головы, от лица - незнакомый. Лет тридцать парню.

Вся спина под разорванной рубахой и плечи, руки в наколках, явно

сделанных на зоне, художником-примитивистом.

Сережка в ухе торчит, череп под бритву - супер-пупер, стало быть...Из тех у одного тоже черепушка, как коленка.

У ж е с о в с е м х о л о д н ы й.

Заметил капроновую нитку, потянул - из-под живота трупа выскользнул

небольшой целлофановый пакетик. Развязывать не стал - в пакетике лежали два шприца. Ясно - на память оставили! Или вдруг уколоться пожелает - с

юморком ребята. Но явно не кореш - своих т а к не хоронят.

-- Что будем делать дальше, Зима? - вскочил на ноги, прошелся вдоль

ямы-могилки. Остановился и взглянул на труп, на свои испачканные руки.

- Зряшный труд совершил ты, Зима. Поприсутствовал на малом сборе мокрушников - жмура шнобелем в землю, чтоб небо ему уже никогда не снилось и на том свете - тоже наказание, значит! Затем банкет - бутылек и огурец. Ящиками здесь и не пахло!

Забрасывал труп землей - не оставлять же

в таком виде. И ветками надо привалить - пусть лежит, как положили. Со-

общать ментам о своем "открытии" что-то не очень хотелось Алексею.

Да, конечно, теплилась надежда... Уж очень хочется уви-

деть ящики! Но отрицательный результат - тоже результат. И сие означает,

что продолжение следует! И ВСЕ ЕЩЕ ВПЕРЕДИ !

Наконец все сделано.

Распрямил спину, обтер руки о траву, влажную в тени.

Отдыхай парень - за что боролся на то и напоролся. И особо не переживай - ребятки, которые тебя уделали, также "весело" закончат свой карнавал. И очень даже скоро. Может, и встретишься с ними т а м и уже по-другому

будете беседовать.

Алексей еще раз оглядел могилку, перекрестился. Поднял куртку с земли,

подхватил пакет с грибами и почти бегом к машине.

НЕРВИШКИ НЕ ВЫДЕРЖАЛИ

Алексей заглушил мотор и вылез из кабины. Он уже хотел шагнуть к

воротам, как за спиной раздался резкий женский голос:

-- Господин Зимин!

Обернулся - из проулка широким, размашистым шагом к нему спешила

Раечка Кадушкина. Она довольно известная личность в Чирухе - телефони -

стка и одновременно почтальонша. Себя Рая называет - "носитель инфор -

мации".

-- Здравствуй, Раюха!

-- Приветик, Леха! Спешу порадовать - самый последний номер "Со -

вершенно секретно"! Кто кого пришил, кто кого купил и перепродал! Еще

могу предложить эротику...

-- Раюха, мы же с тобой договаривались - не совращай народ!

-- Леха, да там самая малость! В Чирухе и так плохо с рождаемостью!

А это, глядишь, народ на подвиги толкнет...Значит, берешь только одни

"Секреты"? Стой! Да я же для тебя специально взяла "Новый мир"! Ты

всегда у меня спрашивал этот журнал...Держи!

-- Держу, - Алексей взял газету и тут же протянул деньги - он знал, что

у Раечки это небольшой личный бизнес - на свой страх и риск закупает в районе разные газеты, журналы, открытки, всевозможные календари и спра-

вочники, учебники - и разносит все это по домам Чирухи, довольно четко

имея представление, кому что нужно и кто чем интересуется. Ей же и за-

казы дают - знают, что она хоть из-под земли, но достанет необходимое.

-- Федюшу нашего, как жалко...оюшки! Такой славный был. Слова

от него дурного ни разу не слыхивала. И мастер на все руки...Ой, горе

горькое для Танюшки, Галочки...У них же чуть не с первого класса лю -

бовь была...Я прямо к дому ихнему подходить не смею - сердце обры-

вается...- Рая зашмыгала носом, достала платок. - Как считаешь, найдут

этих гадов иль опять, как в "Совершенно секретно" - через пятьдесят, а

то семьдесят лет?

-- Мне кажется, найдут.

-- Кому же он мог дорогу перейти, Леха!? Все любили, уважали. Со

всей округи к нему за советом шли...И вдруг жизни лишить! Оюшки...

Ищут, а? - Рая взглянула в глаза Алексея с надеждой, с болью. - Ищут?

-- Ищут.

-- Жизнь, какая сложная стала! - Рая вздохнула, сняла с плеча почталь-

онскую сумку, разбухшую от "товара". - Раньше в нашей Чирухе никого

чужого не было, а нынче - оюшки! Столько разного народа толчется! И не

знаешь, кто такие! Ей-богу!

- По-моему, это, в основном, к рыбакам относится - о Ветрянке даже в

Москве знают!

-- Точно знают! - Рая рубанула рукой по воздуху. - И еще как! Вот не-

давно три мушкетера прямиком оттуда примотали! Каждый день ко мне на

телефонные переговоры приходили.

-- Что за мушкетеры?

-- Это я их так прозвала. Двое мужчин и женщина. Они на Ветрянке

жили почти целый месяц. Рыбаки-чудаки! Смешные...оюшки! Особенно да-

мочка - Марго ее звали. Чего только не напялит на себя - смех! Штаны в

разный цвет, всякие маечки-разлетаечки...Груди аж насквозь видны и бол-

таются, как у нашей коровушки...А самой уже за пятьдесят, да! Ногти во-

сантиметров семь! И сияют радугой! А я дурочку с ними валяла - "чаво

изволите? В Питербургу аль в Москву звонить жалаете?" Ну, они и за -

казывают...У них было два мобильника, но, видно, слабоваты или бата -

рейки сели - не могли они по ним никак связаться с большим миром...

-- Как они попали на Ветрянку, не знаешь?

-- Это кто-то им из района подсказал, кажется, из школы - учились

когда-то вместе...

-- Значит, они тоже были учителя?

-- Нет! - Рая махнула рукой и затараторила. - Марго работает в как-

ком-то музее, в Москве. Искусствовед. По-моему, что-то у нее с древним

Русским искусством связано...Очень всякими вышивками интересовалась...

-- А иконами? - сумел вставить Алексей.

-- Ну, это само собой. У нее голос даже дрожать начинал, когда заго-

варивала о иконах...Толстяк, так я его звала, муж этой самой Маргуши. Он

работал доцентом в каком-то институте. По-моему, историк. Все про царей

и королей вещал...Эдуард Эдуардович Фомин. Хохмач! Свою Маргушу все

подкалывал! И здорово так...А их друг и товарищ по рыбалке - Оглобля.

Всегда веселый и жутко длинный и худой, и всегда в шортах. Увидишь и

можно помирать - короче, настоящая Оглобля. Аркадий Павлович Тычков,

как он мне представился - профессор по прикладной физике...Солидный

такой. Всегда сосал трубку и дымил, как паровоз.

-- Значит, они часто приходили на почту, на телефонные переговоры?

-- Часто!? Да почти каждый вечер!

-- И куда же они звонили?

-- У меня их квитанции одна к одной подшиты. Звонили в разные го-

рода. Как говорят - от Москвы до самых до окраин. Но чаще всего в Мо-

скву, Питер, Ригу...Эту Ригу я им за пять минут достала - они в полном

отпаде были! Рекорд Гиннеса!

-- И о чем же они говорили?

-- Леха, ты спроси - о чем они не говорили?! Нет, я могу умереть...

Так всегда говорит моя знакомая из Одессы, когда ей становится тошно.

Ты мою почту знаешь? Все окна нараспашку. Дверь тоже. Короче, я еще

почти не знала, кто они и зачем они у нас...Приходят вечером, сначала

под моими окнами постоят и там поговорят - о жизни, о том, о сем...о

рыбалке, конечно. Вспоминают, какой клев был...А потом кто-то из них

заходит ко мне и заказывает...например, Питер! Пожалуйста. Связываю гра-

жданина или гражданку с Питером. И тут начинается концерт! Они разго-

варивали по телефону исключительно на английском. Представляешь! Чешет

на английском Марго о каких-то там дамских панталончиках, рубашечках,

и всякой прочей ерунде. А мужички - Эдуард о книжках, старинных мо-

нетах и еще о чем-то. Аркаша все : защитился не защитился, подготовил

реферат не подготовил...Конечно, и о рыбалке, каких ершей выдергивают

из нашей речки, какая погодка великолепная...Скука, хоть спать ложись. Но дело не в этом. По телефону они выпендривались перед деревенской мань -

кой! Вот, мол, какие мы ученые! Пусть думает, что они о чем-то очень важ-

ном разговаривают, манькам, дунькам непонятное, недоступное. И од -

нажды я не выдержала и говорю: "Mr. Tychkov, you use the noun the definite

article absolutely wrong..." Достали меня, понимаешь!

-- Не понимаю? В английском я слабоват.

-- Они все меня достали своим бездарным английским! Наш Алексей

Иванович за такое произношение и незнание, как употреблять существи-

тельное с определенным артиклем, им всем бы дал дополнительное домаш-

нее задание - две недели, каждый день учить наизусть по три страницы из

Марка Твена! И записывать все это без ошибки, не глядя в книгу! Вот я

и сказала им это! Ты бы видел, как на меня смотрел Оглобля - у него да-

же очки вспотели и на пол свалились! А я знай шпарю и шпарю! Выскочил

к своим товарищам из почты...И появились все через пару минут..."Прос -

тите, откуда у вас такое прекрасное английское произношение..." Тут я

им и рассказала про нашего замечательного учителя. Ты бы видел их ли-

ца, их восторг...Они обещали прислать сюда научную делегацию...И вот

тогда каждый представился мне: профессор...доцент...кандидат по искус -

ствоведению Маргарита...Рита-Рита...А мне смешно было...Потом они при-

ходили звонить и говорили уже исключительно на русском языке. И все

расспрашивали по Алексея Ивановича, про его методику преподавания...

И вдруг так неожиданно уехали, даже не простились. А у меня, между про-

чим, их денежки остались - заплатили, я сразу не смогла сдачу отдать. Мо -

жет, приедут еще...

- Тебе ничего странного не показалось в их поведении?

-- Нет, вполне нормальные городские придурки - давно, видно, не от-

дыхали на природе и все им, как в первый раз - речка, рыбалка...- неожи-

данно Рая перешла на шепот. - Леха, у меня голова от всяких мыслей кругом...Все тут не так просто! Тут тайна какая-то зарыта...Я вот ночью

видела два раза, как к кузнице разные шикарные иномарки подруливали...

-- И что особенного? - Алексей пожал плечами. - Его знали очень мно-

гие. Могли приехать насчет заказов по кузнечным делам.

-- Это, конечно, так...Но по-моему, не угодил Федя кому-то...А нынче

разговор короткий - человека грохнуть, что муху. Зябко у меня на душе, Ле-

ха, от всех этих дел в нашей Чирухе...Вот по домам хожу - и все какие-

то испуганные...

-- Ваню Ручьева не видела вчера или сегодня?

-- Ручья? Вано? Нет, не видела. А что?

-- Ничего. Просто так спросил. Хотел поговорить с ним.

- Заказ какой-нибудь сделаешь?

-- "Литературку" и "Футбол" !

-- Есть такое дело! Побежала я дальше, дорогой товарищ Зимин!

-- Давай, Раечка.

Алексей вошел в дом. Хотел сесть в кресло, посмотреть "Совершенно

секретно" и вспомнил про молоко. Налил в чашку. А что может быть луч-

ше молока и ломтя черного хлеба, обильно смазанного медом! Вот теперь

и газетку полистаем, товарищ Зимин...

Отпивая молочко и закусывая его пряно пахнущим медом, Алексей при-

нялся за газету...Однако, где-то на десятой странице застрял - отложил в

сторону. Потом, попозже...Не до "секретов", многие из которых уже давно

попахивают нафталином! Свои с е к р е т ы, которые прямо под носом, еще

дымятся раскаленные и н и к а к их не ухватить...

Поставил чашку с молоком на стол.

Из записной книжки достал лоскуток темной шелковистой материи, ко-

торый извлек из острых зубцов тачки - аккуратно положил на стол. Рядом

листок из самодельного календаря - еженедельника - вырвал! Листок с по -

следней записью Феди - "Сделать все возможное и невозможное." И тут же

клочок, оторванный от э т о г о листка - на нем странные буквы '' L. W."

Достал из тумбочки конверт с посланием "рыбакам - трем мушкетерам".

Письмо пристроил рядом с другими вещдоками.

В о т п о к а и в с е !

Чуть не забыл! Взял из записной книжки чистый листок и крупно напи-

сал слова, произнесенные Федей за обедом - Танюша вспомнила их! - "МА-

НИАКАЛЬНАЯ САМОВЛЮБЛЕННОСТЬ..."

Федя произнес их автоматически, не думая, на английском языке...По

словам Танюши, Федя был с о с р е д о т о ч е н на чем-то с в о е м - даже

не слышал, что она говорит ему...

Отпил глоток холодного потрясающе вкусного молока...

ВОЗМОЖНО, В ЭТИХ СЛОВАХ - ОТВЕТ НА ВСЕ ...

За окном какой-то грохочущий шум...и он все ближе, ближе...И этот

шум чертовский мешает, отвлекает...

Подошел к окну, раздвинул штору...

И сразу ничего не понял - к дому, грохоча мотором, двигался гусенич-

ный трактор...Он уже переехал дорогу и был совсем рядом...Кабина...да, да! Кабина пустая! Трактор шел на дом с а м п о с е б е !

Тут словно какая-то сила толкнула Алексея в спину, и он вылетел из

окна, перемахнул через забор палисадника...

Трактор всей своей стальной, утробно урчащей громадой, неторопливо

и уверенно надвигался на "Вольво", которая безмятежно грелась на солныш-

ке у ворот, где ее поставил Алексей. Оставалось уже совсем немного...

Алексей одним прыжком очутился в кабине.

Перед глазами рычаги, рукоятки, масляно сияющие на солнце...

В кабине трактора он ни разу не находился, но с р а з у понял, ч т о

н а д о сделать...

Ноги оказались на широких металлических педалях...Рванул на себя

самую большую рукоять...

Трактор надсадно взревел, точно недовольный обиженный зверь, полу-

чивший неожиданный и сильный удар в пах...Резко содрогнулся. И замер.

Наступила тишина.

Внутри железной махины еще слегка сопело, вздыхало...

Алексей облегченно вздохнул и перевел дыхание - точно стометровку

пробежал.

Выглянул из кабины - буквально в метре от тупого носа трактора

безмятежно сияла лаком "Вольво". Еще секунда, другая и она преврати -

лась бы в расплющенную консервную банку.

Вылез из кабины, в коленях еще не утихла нервная дрожь.

- Э...эй! - послышался в стороне срывающийся голос.

С противоположной стороны улицы, от своего дома бежал Володька

Крысин, ломано размахивая руками, точно птица подбитыми крыльями.

-- Со...Сосед...Леша...Это что же такое!? - подбежал, задыхаясь, весь

окруженный стойким запахом кислого перегара. - Это чего же приключи-

лось, а !?..Не понимаю!..Я же пошамать приехал...Клавки нету...Нюрка се-

струха жратуха приготовила...И все нормалек!.. Перекусил...А после заки-

марил...не заметил даже...А тут сеструха как заорет: "Трактор твой побе -

жал, Вовка!" А я ничего не соображаю...Ничего не пойму...А Нюрка орет,

орет, как резанная...- Володька начал немного приходить в себя и заправил

красную майку с эмблемой "Спартака" в спустившиеся брючата, подтянул

их. Попытался дрожащими пальцами застегнуть на замок темно-синюю

куртку со множеством разных карманов, застежек, но не получилось это

сложное действо. Переступая с ноги на ногу, без тапочек, в одних драных

носках, он, виновато улыбаясь, вглядывался в лицо Алексея, ища в нем сочувствия, понимания. - И я, конечно, бегом...А Нюрка орет...Вот дела...

-- Ты где такую хипповую куртку оторвал, Вовик? - Алексей тронул

пальцами борт куртки. Выдранный лоскут, который он нашел на тележке

и сейчас лежащий на столе в доме, очень похож на эту ткань.

-- Ты, Леш, чего говоришь, а? - не сразу понял Володька, а Алексей

тем временем повернул его боком, осмотрел куртку со всех сторон - не

видно дырок, целая. - Нравится эта штука, да!? - и Володька дрожащими

руками начал стаскивать куртку с плеч. И наконец, смахнул ее с себя и

протянул Алексею. - Держи, Леха! На память и вечную дружбу! От Вов-

ки Крысина! Я же перед тобой ужасно виноватый! А это, вродь, как...

- Ты меня, Вовчик, не понял, - Алексей накинул куртку на плечи

соседа. - Есть у меня такая штука.. Просто я хотел узнать у тебе, где ты

купил свою куртку.

- Есть, значит... - выпуклые светлые глаза у Володьки еще больше

посветлели и засветились радостью. - А я хотел подарок сделать! Где ку-

пил? А хрен ее знает! Это мне Клавка подарок притащили, чтоб я ее еще

шибче любил! - он хохотнул, подмигнул озорно. - У нас с Клавкой любовь

звонкая, сам знаешь! Вчера опять сервиз хрюкнули! Из сельмага куртку,

кажись, притаранила. Ну да, оттоль, - и опять взглянул виновато. - Ты

не серчай, закимарил я...Но он не дышал точно. Как завелся - не знаю...

Никогда такого раньше не было. Фантастика! Чума какая-то! Может, ино-

планетяне, а? Они, сучары, на все способные! Вон в соседней деревне...

-- Ладно, забудем, что было! - Алексей хлопнул соседа дружески по

плечу. - Отводи отсюда свой танк, а то уже все траву порвал...

-- Yes, mr! - Вовчик лихо отдал честь, щелкнул пятками и вскочил на

на трактор. - With pleasure! - и тут же взревел двигатель и трактор рванул-

ся задом от дома. Вовчик махал рукой и орал по английский, что-то насчет

мира и дружбы. - Good-bye! To peace and friend-ship!.. Till we meet again!!

При виде Вовчика, счастливого, что так легко отделался от неприятно -

стей и от чувства даже, запутавшегося в языках, было смешно и не смеш-

но - ведь трактора, как известно, даже дебилам, сами собой не заводятся,

а уж тем более не разъезжают по улицам. А этот двигался довольно целе-

направленно на машину, чтобы превратить ее в груду металлолома. Кому

э т о понадобилось?

Рядом с домом Володьки Крысина стоят несколько нежилых - хозяева

давным давно съехали из них, и, кажется, даже не заглядывают сюда взгля -

нуть на свои старые гнезда. Угрюмо смотрят бельмами досок заколоченные

окна. Повалились печные трубы, осели стены, упала сгнившая изгородь.

Если сейчас прогуляться к этим деревянным покойничкам? Вон к тому,

что скукожился почти впритык у Володькиного забора?

Спокойно, Зима. Ты не должен дергаться!!! О Н И ПРОКОЛОЛИСЬ -

ОНИ В ЧИРУХЕ !!! НЕРВИШКИ НЕ ВЫДЕРЖАЛИ!!! А ты СЕЙЧАС

почувствовал на своем затылке дыхание этих подонков! Ты ЭТО понял,

Зима!? Тобой довольно резко заинтересовались...О н и что-то почувствова -

ли...Хотя ты, Зима, не давал им н и к а к о г о повода, что задумал разматы-

вать ЭТО ДЕЛО...Значит, о н и далеко не глупы. И следят, видимо, за каждым твоим шагом...И делают соответствующие выводы...И МЫ ТОЖЕ

СДЕЛАЕМ ВЫВОДЫ...Главное - не поддаваться ни на какие провокации.

Б у д т о н и ч е г о н е з а м е ч а е ш ь !!! Будто ты тупой, как дубовый

пенек! БУДТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ И ДАЖЕ В МЫСЛЯХ НЕТ, ЧТО

СМЕРТЬ ГЛЫБЫ НАПРЯМУЮ СВЯЗАНА С ИСЧЕЗНОВЕНИЕМ ИКОН!

Будто ТЫ ТОЛЬКО ИЩЕШЬ, кто грохнул твоего друга и больше ничем

не интересуешься!

Спокойно, Зима. Шагай к своим воротам и не оглядывайся. Иди в дом.

Ты же еще молочко не допил...

ЕЩЕ ОДНО ПОСЛАНИЕ

Отец Георгий всегда перед сном любит выйти во двор - послушать ноч-

ную тишину, полюбоваться мерцанием далеких звезд...А как от радости об-

мирает душа, глядя на вознесшийся над храмом к небу крест! - он будто

бесстрашно плывет навстречу грозным черным тучам, разрывая их в клочья.

Но сегодня НЕТ того всегдашнего покоя и ликования на душе - сердце

болью обливается! - н е у б е р е г с в я т ы е и к о н ы !!! Ф е д ю ш а п о-

г и б !!!

И мысли, и чувства бестолково мечутся, все еще находясь в совершен-

ном н е п о н и м а н и и, КАК МОГЛО ПРОИЗОЙТИ ТАКОЕ НЕСЧАСТЬЕ!

- Господи, прости! - шепчут и шепчут его губы. - Не уберег ни то -

го, ни другого от страшной напасти...

Медленно, спотыкаясь в полумраке о засохшие комья земли, совсем не-

понятно откуда возникающие под ногами, он брел по своему двору. Оста-

новился возле пристроя. Господь надоумил и помог воздвигнуть э т о по-

мещение, которое теперь уже многие годы не пустует. И сейчас там отды-

хают и спят стар и млад - издалека приходят! С детишками, с болящими и

здоровыми...В Храм идут! В округе пока еще мало восстановлено порушен-

ных и оскверненных храмов. Хрущев оставил после себя черную память -

сколько загублено храмов по его велению! А ведь крещеный был! Это мерз-

кий бес, значит, вселился в него. Джугашвили Иосиф, напился народной

кровушки, вроде, успокоился перед смертью, так этот лысый заплясал...

- Спасибо Тебе, Господи! - перекрестился, вспомнив т о т день, как

им с матушкой п р и ш л а мысль об этом пристрое. Деревенским, конечно,

спасибо. Разве без мужицких рук такое поставил бы! Народ в Чирухе за

годы безверья , вроде, отошел от церкви, а как попросил, как помолился

за всех - пришли! Всем миром дружно навалились, как в старые времена.

И сотворили доброе дело - знатную храмину отгрохали! На целых четыре

комнаты, с кухней и туалетом.

Уже восемь годков они с матушкой в Чирухе, в будто один долгий

день пролетел. И каждый час, каждая минутка из этого дня ярко живет

в памяти.

Прислали сюда поднимать храм.

Перед глазами, как сейчас стоит ободранный храм, с проваленными,

местами совсем порушенными куполами, без креста. Окна уставились в

в мир безразличными пустыми глазницами. Скособоченная дверь нараспаш-

ку - ветер со свистом гуляет по всем углам. В сторону алтаря смотреть даже страшно...

Матушка притулилась к стенке, молча глотает слезы...Вечная его

спутница, верная помощница. Разве без нее он смог бы осилить все то, что

сваливалось на него в каждом новом приходе. Страшная разруха везде...И

все надо поднимать заново, заново...Откуда только силы брались! Значит,

Господь не оставлял и вел за руку. А порядок был заведен кем-то неразум-

ный - на новом приходе держали не более трех лет. Кочевали, как солда-

ты. Только привыкнешь к людям, узнаешь их, только начнет храм ожи -

вать - и опять команда: "Дальше езжай! Принимай приход!" И поехали...

Собирали свои котомки - как у солдат, никаких лишних вещей. Был, был

такой, прости Господи, дурацкий порядок. Отменили! Наконец-то, чувству-

ешь себя хозяином, а не временщиком. И прихожане смотрят на тебя по

другому.

Улыбнулся, вспомнил, как с матушкой затыкали подушками окна -

ведь первое время жили в развалюхе, даже не похожей на дом. Предлага-

ли им поселиться в самой деревне, в хорошем доме - не пошли туда с ма -

тушкой. Понимали, н е л ь з я далеко от храма уходить - иначе ничего не

будет построено.

И снова тихая улыбка разлилась по лицу отца Георгия - подумал о бес-

хитростных, сердечных людях, живущих с ним рядом, в Чирухе. С их по -

мощью построен прекрасный дом, где живет он с матушкой. И храм вос-

становлен. Конечно, у него в планах - восстановить старые фрески, когда-

то украшавшие стены, и лепнину в алтаре...Но это потом, потом...Главное

сделано - пошла служба, как положено. Народ уже не обходит храм сторо-

ной. И со всей округи идут, ползут сюда божьи люди...Хор, конечно, по -

ка не очень силен. Матушка изо всех силенок старается, как регент, но с

голосами сложно - откуда им вдруг взяться! Учит, учит...Слава Богу, Евге-

ний есть в Чирухе! У него редкой красоты тенор. И ноты слету читает.

Сегодня Евгений, наверное, приболел - не пришел на службу. Он никог-

да зря не пропустит. "Царица небесная" без его голоса звучала уже не так

проникновенно...Сердечко слабое у него...

Не спеша прошелся вдоль приоткрытых окон пристроя - темно в них.

Спят гости. В этот раз сразу двенадцать человек гостей и все из самых раз-

ных мест. Три раскладушки достали из чулана. А то покупать не хотели -

зачем! зачем! Самое крайнее окошко светится слегка - там Мария читает

"Псалтырь". Над своей кроватью она включила ночник, чтоб никому не ме -

шать. С сыночком Мишенькой пришла за двести верст отсюда - из села,

где когда-то отец Георгий служил в храме Николая - чудотворца. Три раза

в год приходит Мария с сыночком в Чируху, и целый месяц живут в при-

строе. Она здесь уже как своя и всегда помогает матушке в хоре - голос

у нее отменный, заслушаешься, когда поет...

Кража ящиков с иконами подкосила матушку и она расхворалась...Сов-

сем не смотрит за собой! Проглотит таблетку и дальше бежит. И так всю

жизнь!

И тут же отец Георгий решил - прямо сегодня, уже не откладывая на

дальний срок, он пригласит сюда, в Чируху из района знакомого доктора -

кардиолога, чтоб тот посмотрел Карла, назначил ему лечение. И пусть сразу

заодно с матушкой серьезно побеседует, сделает выговор за беспечное отно-

шение к своему здоровью. Доктор уже давно приглашает матушку к себе в больницу на обследование, а она все никак, никак...

Прислонился боком к гладко затесанному углу - прикрыл глаза. И тут

же в его ушах словно разлился тихий малиновый звон...Э т о их мечта с

матушкой...И она временами слышит такой же звон.

Душа сжалась от немого восторга - звон как бы истаивал в тишине, на-

ходясь где-то совсем близко и словно обволакивая невесомо нежным покры-

валом... протяни руку - и возможно, коснешься его...только вряд ли, вряд

ли...он слишком легок, слишком...

Отец Георгий, как только впервые увидел чудом уцелевшую колокольню,

так сразу решил - обязательно повесит т у д а колокол!

Неровно бухает сердце в груди. Но сегодня немного полегче. Никак

нельзя ему помирать - еще столько дел впереди! Иконы н а д о вернуть -

ведь нашли! Уже не верил никто, что возможно такое. Он видел - обес -

силили все...Но Господь п о м о г , увидел, как люди, не щадя себя, с ут-

ра до позднего вечера с лопатами не выходят из леса...

И снова видит Федора...Как живой стоит перед ним...

- Милый мой человек, что же случилось с тобой? Как же не смог

ты уберечься? Как нам будет недоставать тебя?

Сколько у Федора было разных проектов по возрождению храма...

И Евгений не отставал от него! Предложил пойти с шапками по наро-

ду - попросить денежки для покупки колокола. "Я чувствую, дадут люди!"

Они, может, и дадут, только откуда возьмут их, горемычные? У простого

народы нынче одни дырки в карманах. А богатеи предпочитают...Нет, про

этих не хочется ни говорить, не думать.

И тут же улыбнулся - а ведь уже однажды ходили с шапками по дворам!

И не только по Чирухе! Прошлись по всем ближайшим деревенькам и селам!

С матушкой и Евгением. Просили у народа вернуть иконы, когда-то взятые

из порушенного храма. И насобирали! Кто прямо со стен снимал, у кого-то в

сундуках хранилось, на чердаках, в сараях. Столько всего набралось, на руках уже не унести - на двух подводах собранное добро лежало горой. И

чего только там не было - чудом сохранившиеся великолепные иконы и

уже порушенные временем, сыростью, запрестольный крест, семисвечники,

даже дарохранительница нашлась, кадило, Святая чаша, напрестольное Ев-

ангелие в древнем серебряном окладе...Какой это был праздник для храма

и для людей - великое возрождение! Души у всех распахнулись от радости!

Вздрогнул - стукнуло что-то резко.

Это Карл открыл пошире форточку. Тоже не спить. Наверное, пишет. Говорит, взялся за мемуары...

Может, и им вдвоем с матушкой тоже сесть за стол! Чего только не бы-

ло в их скитаниях по жизни, какие выверты да повороты не даровала им

судьба...Такого не сочинить!

Где-то вдалеке тоскливо завыла, точно заплакала собака.

Почему-то сразу мелькнуло в голове, что вот уже несколько месяцев в

храме нет ни венчания, ни крестин. Все отпевания да отпевания. Страшно

подумать, но вымирает Чируха...И вокруг тоже такая безрадостность...Не -

жели...? Господи, что же с нашей страной происходит? За что на нее такая

беда напала? Правда, вот совсем недавно Иван Демьянович с радостью сказал, что сразу две семьи приезжают из города - решили фермерством

заняться. Уже подобрали участки земли...Дай-то Бог, чтоб ладилось у них ...

Опять послышался тоскливый вой, прямо хватающий за душу.

И вчера она так же выла...А до этого кажется, какой-то жуткий крик

раздался...

Тряхнул головой - затылок налился тяжестью. Давление распроклятое...

Но ничего, не унывай, старый! Мы с этой, которая с косой ходит, еще по-

боремся! Господь не оставит нас...

Перекрестился. Еще разок взглянул на окно, которое продолжало све -

титься - не спит Мария! - улыбнулся: "За сыночка молится! Выздоровеет!

Уже лучше ему становится!"

Немного постоял, подумал о делах предстоящих - завтрашних, а вернее,

уже сегодняшних - много их! Ничего, осилим с Божьей помощью.

Он шел по невидимой в полумраке дорожке к крыльцу в дом. Белые ша-

почки цветов пушистым ровным рядом теснились вдоль дорожки и не да-

вали сбиться с нее. Остальных цветов сейчас не видно - днем зато полы -

хают, радуют глаза яркими красками.

Вот и крыльцо. Одна ступенька, другая...

Что-то белеет возле дверной ручки - в щель вставлен листок бумаги? !

Откуда он здесь появился? Выходил - ничего не было...

Вошел в дом и сразу к своему столу. Включил настольную лампу, очки

приладил на нос...

Какой-то странно кривоватый почерк...

СРОЧНО СООБЩИТЕ В МИЛИЦИЮ, ЧТО

ЯЩИКИ С ИКОНАМИ УЖЕ ОТПРАВЛЕНЫ

В МОСКВУ. ПОТОМ С БЕЛОРУССКОГО

ВОКЗАЛА УЕДУТ ДАЛЬШЕ.

Отец Георгий опустился на стул. Сердце колотилось мелко, часто. Лоб

покрылся холодной испариной.

-- Что же это, Господи?

Немного посидел, глядя на листок, словно стараясь понять, к а к он ока-

зался здесь. Значит, кто-то п р и н е с записку именно сейчас, пока стоял у

пристроя. Но п о ч е м у не отдал прямо в руки? Чего-то испугался?

Обтер лоб платком - хоть выжимай его...

Ч т о д е л а т ь с э т о й з а п и с к о й ?

По старой привычке глаза обратились в угол - к Николаю-чудотворцу.

С ним всегда, в любом деле советовался.

Через мгновение отпил воды из кружки и решительно поднялся со сту-

ла.

Дом, куда он шагал, пятый от поворота. Издали увидел - светятся окна.

Постучал в крайнее, открытое.

-- Извините! Это отец Георгий беспокоит вас!

Алексей обрадовался неожиданному ночному гостю

-- Нет, заходить я уж не буду, спасибо, Алексей Николаевич...- отец

Георгий слегка понизил голос - наверняка, кто-то следит. Пока шел, слы -

шал неясные шорохи где-то в стороне. Ну и пусть следят! Но это ужасно

неприятно...Конечно, поймут, кому передал записку. Что остается делать?

- Здесь лежит записка, которую мне только что подбросили...- он протя -

нул через подоконник книгу, которую взял дома из книжного шкафа и вложил записку между первыми страницами. - Кто-то засунул в дверь, по-

ка я ходил по своему двору...

Алексей открыл книгу и сразу увидел между страницами разложенный

тетрадный листок - пробежал глазами по тексту записки.

- Очень странный текст, не правда ли? - священник смотрел на вы-

ражение лица Алексея.

- Очень... - кивнул Алексей и закрыл книгу. - Вы мне оставите за -

писку?

-- Конечно! Я для этого и пришел...Все время за спиной были чьи-

то шаги...- прошептал священник. - Будьте осторожны, умоляю вас...

- И вы будьте осторожны, - Алексей почти перегнулся через подо-

конник, будто собрался протереть стекло, и произнес негромко, почти в ухо

отцу Георгию. - Эти, кто похитил иконы, кажется, где-то рядом с нами - и

играют в прятки. Мы тоже попробуем играть. Только никому не говорите о

записке, - и добавил уже нормальным голосом, даже громче: - Спасибо за книгу, отец Георгий. Обождите, я сейчас выйду и провожу вас.

- Вот это уже ни к чему, Алексей Николаевич, - улыбнулся отец Ге-

оргий. - Не беспокойтесь - по всем нашим дорожкам я с закрытыми гла -

зами могу пройти...Храни вас Бог! - и он отступил от окна.

-- Матушке нижайший поклон! - Алексей помахал рукой. - Передайте!

-- Непременно передам! - отозвался из темноты отец Георгий.

Обратно отцу Георгию шагалось как-то легче, он почувствовал что-то

вроде облегчения, отдав записку Алексею. Да и, на самом деле, что он де-

лал бы с ней? Ехать сообщать в милицию? Кому ?! Он прекрасно помнил

безразличное личико той молодой особы с сигаретой в руке, назвавшей се-

бя следователем Зубаревой. Зачем ей э т а записка!? Лишние хлопоты! А

Алексей, наверняка, покажет записку, к о м у нужно. Правда, он не совсем

понял Алексея, когда тот прошептал ему на ухо о какой-то игре...Навер -

ное, чего-то недослышал...

Алексей еще немного постоял возле раскрытого окна, потом, не торо-

пясь, прикрыл его и тщательно задернул штору.

Уложил на стол н о в ы й в е щ д о к - из школьной тетрадки листок,

в клеточку. Вырезан аккуратно. Крупный неровный почерк. Буквы доволь-

но прямо написаны и кое-где с наклоном влево. И какие-то корявые, точно

рука у пишущего послание подрагивала...А вернее всего, текст написан ле-

вой рукой.

Придвинул поближе настольную лампу, приставил к глазу стекло от объектива.

Вот теперь явно видно - пишущий очень старался, довольно сильно на -

мая шариковой ручкой и та местами продавила бумагу.

Алексей со своим другом следователем Олегом Киселевым как-то зани-

мались одним серьезным, запутанным "висяком" и распутали его лишь бла-

годаря тщательному изучению писем главного "героя". Тогда им пришлось

заняться графологией. Алексей с тех пор весьма уважительно относится к

к каждой буковке, что рукой написана на вещдоках. Даже по одной росписи

можно столько сказать о характере человека, его отношению к людям, к

работе и еще многое, многое другое. Всего лишь единственная точка пос-

ле одного из инициалов - может объяснить больше, чем прослушивание ка-

кого-либо путаного монолога.

К сожалению, з д е с ь автор записки на расписался. Наоборот, он ста-

рался всячески изменить свой почерк.

Наклонился, понюхал листок - легкий, почти неприметный запах сига-

рет.

Уложил рядом письмо-предупреждение рыбакам, "трем мушкетерам."

Первое послание - текст собран из газетных вырезок. Второе - напи -

сано рукой. Хоть и левой, но рукой.

Положил увеличительное стекло на стол.

Впечатление, что ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬ один и тот же.

Резко встал из-за стола.

- Нет, Зима, ты, кажется, в ЭТОМ еще сомневаешься! Разве тебя не

убеждает текстовая структура обоих посланий - в них много О Б Щ Е Г О!

Давай пройдемся по тексту - "срочно сообщите...", " скорей уезжайте...",

"одного из вас проиграли урки...", " ящики отправлены в Москву..." И

в с е рассчитано на эффект неожиданности, идет нагнетание страха за

жизнь, за исчезнувшие иконы...И еще, Зима, весьма интересная деталь -

этот д о б р о ж е л а т е л ь очень активен! Он ЗНАЕТ, что "мушкетерам"

грозит опасность - и тут же предупреждает самих "мушкетеров! Знает, что

ящики с иконами уже отправлены в Москву и вот-вот оттуда исчезнут -

и опять предупреждает! И кого - священника! У кого эти иконы увели из

храма! ПОЧЕМУ доброжелатель НЕ СООБЩАЕТ в милицию!? Не знает но-

мер телефона? Боится чего-то? Или просто пудрит мозги своими послани-

ями? По-моему, пудрит мозги. Сначала довольно эффектно - для следова -

теля! - подбросил версию, что "мушкетеры" имеют какое-то отношение к

исчезновению икон - они исчезли в т у ночь одновременно. А теперь пред-

лагает мчаться в Москву, на Белорусский вокзал! И прекрасно знает, что

туда может помчаться только один человек - ты, Зима! Он х о ч е т, чтоб

ты и с ч е з отсюда! Из Чирухи! Твое присутствие з д е с ь крайне нежела-

тельно. И уже тебе об этом "тонко" намекнули - хотели расплющить тачку!

А теперь тебя решено "откомандировать" на спасение икон - "срочно..."!

И самое странное, если можно т а к сказать - он священнику предлагает

срочно сообщить в милицию! А сейчас он, конечно, видел, как священник

помчался к тебе, Зима...ВСЕ РАССЧИТАНО НА СУЕТУ, ЧТОБ ОПЯТЬ

СБИТЬ С ТОЛКУ. Еще есть вопросы, Зима? Или у матросов больше нет

вопросов? Значит, Зима, остаемся в Чирухе? Как будто не получали ника-

кого послания от доброжелателя? А если он написал правду!? - Алексею

стало даже жарко - сорвал рубаху, швырнул на кровать. - Как пел когда-

то Владимир Семенович: "Ну все , - теперь, конечно, что-то будет." Обя -

зательно будет! Ведь иконы можно вывозить из Чирухи и не в ящиках, а

тихо и спокойно завернув одну, две в пакетик...И на черный рынок! Одна-

ко, товарищ Зимин, нам почему-то думается - такого п о к а не будет. За-

чем тогда э т о предупреждение!? Нервишки не выдержали у нашего "доб-

рожелателя"!

Под окнами, в палисаднике зазвенело, забренчало...

-- Сработала наша растяжечка! - засмеялся Алексей. Вечером он под

окнами, между кустами натянул леску, к которой привязал всякие железки,

пустые консервные банки, стеклянные флакончики - все это при малейшем

движении издавало жуткий трезвон. И, пожалуйста, попался "щуренок", клю-

нул взаглот! Выключил свет в комнате. Тут еще больший шум - кто-то пря-

мо через кусты, путаясь в леске, рванулся из палисадника. Бедняга, так не-

долго и шею вывихнуть. Но зато теперь он уже не скоро снова решится лезть к этим окнам.

Как ни странно, но этот железно - стеклянный трезвон под окнами да-

же успокоил Алексея - чертовски приятно, когда ты знаешь, что кто-то ду-

мает о тебе, "беспокоится за тебя", следит за каждым твоим шагом и го-

тов буквально "за локоток поддержать", чтоб случайно не споткнулся и не

расшиб свой драгоценный носик!

-- Мы на правильном пути...- фальшиво пропел он жутким дискантом,

бесстрашно перевирая слова, из когда-то знаменитого кинофильма с вели-

колепной Людмилой Гурченко. - Широка моя до-ро-гаааа!

Включил в комнате свет.

Можно, значит, спокойно посидеть за столом, подумать...Но особенно сейчас хочется Алексею погрузиться в изучение письменного вещдока, ко -

торый лежит прямо перед его глазами и точно притягивает к себе...

КУРТКА, БЕЛЫЕ КЕДЫ И БРИТЫЕ ГОЛОВЫ

Когда-то это был самый обыкновенный хозмаг, где можно за пять ми-

нут отовариться мылом - целых три сорта лежало на прилавках! - гвоздями

любых размеров, олифой натуральной и краской, замки амбарные, пожалуй-

ста! И тут же еще всякий столярный инструмент, так нужный в хозяйстве.

Конечно, дрели здесь никогда не было, даже отечественной. Это ужасный

дефицит. Даже в городе ломали бока в очередях за таким "космическим"

инструментом. Когда же в с е в е з д е однажды рухнуло и здесь насту -

пили "большие перемены". Алексей приехал в Чируху к Федору на

очередную сходку бывших морских десантников, конечно, как всегда, за -

валился в хозмаг и...не узнал его. Продавщица Римма сидела за совершен-

но пустым прилавком, подперев пухлые щечки кулаками и печально уста-

вясь в окно. Штопаный перештопанный замызганный черный халатик, на голове косынка какого-то неопределенного цвета и глаза, всегда такие весе-

лые, искрящиеся смехом, в тут залитые унылой тоской, готовой вот -

вот излиться слезами...И, конечно, потом заплакала...не выдержала, когда

стала рассказывать Алексею о житье бытье...

Прошелся Алексей по магазину, между прилавками...Пусто! На полках

только "Яблочный уксус" и "Бишофит" Почему-то раньше Алексей не ви -

дел здесь поллитровок с "Яблочным уксусом" да еще в таком сумасшед -

шем количестве. "Бишофит" стоял, но его тоже было поменьше. Этим ма-

слянистым естественным раствором, добываемых из подземных источников

где-то в Чувашии, деревенский люд издавна любил пользоваться - он

неплохо помогал от болей в костях, суставах, мышцах, которые нещадно

ныли, страдали от тяжкого и бесконечного крестьянского труда.

И больше, вроде, ничего не заметил Алексей в магазине. Кажется,

стояла в углу пара нелепых лыж да несколько банок с черной гробовой

краской.

- Денежек нету ни у кого, Лешенька, потому и пусто... - объяснила

Римма тусклым голосом, хотя Алексей и не спросил у нее ничего.

Алексей знал Римму довольно давно. Ее муж Михаил всегда забегал к

ним в штаб, когда съезжались десантники. Он сам служил в Афгане и хо-

рошо знал, что такое десантные войска. И потому было им о чем погово -

рить, что вспомнить. А еще Михаил знал, где на речке Ветрянке можно

со щукой побеседовать на ты...Однажды он приболел и серьезно. В район-

ной больнице ничего толкового не смогли сказать - рентген сломан...А па-

парень уже загибался совсем. Вот тогда Алексей и устроил Михаила в го-

родскую больницу. Сделали, как положено, полное рентгеновское обследо-

вание, даже компьютерную томографию. Нашли опухоль в черепушке, в за-

тылочной области - прооперировали. Ожил парень. И Римма вместе с ним...

Она много лет работает в этом хозмаге, а Михаил шоферит...

В прошлом году приезжал Алексей в Чируху и зашел сюда.

Еще издалека увидел, что вывеска с названием "ХОЗМАГ" исчезла,

появилось нечто ультрасовременное - "СУПЕРМАРКЕТ".

Внутри все сияло и переливалось...От разных товаров - хозяйственных,

продуктовых и прочего добра ломились полки...Америка, Франция, Польша,

Китай, Турция, Испания, Англия - по этим названиям, ярко и назойливо выпиравшим изо всех углов, можно было изучать историю, географию, по-

литику и экономику нашего неожиданного благополучия.

Римма в новеньком цветном фартучке, с какими-то ультра модными во-

ланчиками на голове и бантиками красовалась возле новенькой кассы...

-- Вот какие у нас дела нынче, Лешенька! Вроде, как с Луны свали -

лось все это...Ананасы решили не брать - они уж шибко скоропортящиеся.

А так, что душе угодно...Одних апельсинов шесть сортов! Сыров - тринад-

цать...Есть кожаные туфли из Италии и Испании. Дубленка из Ирландии...

Часики "Ориент" из самой аж Японии! Только покупать-то некому - где

взять денежек нашим деревенским на такой товар?

-- Ну, а как же магазин существует? - спросил Алексей.

-- Да вот так и существует...- Римма поглядела по сторонам и пере -

шла на шепот. - Тут у нас целая война из-за этого магазина...Стрельба

была страшная! Трех сразу поубивали...Никак братки районные не могут до

сих пор до конца решить - кто правит тут...А мы, вроде, как сбоку при -

пеку...Им и не нужно этот товар продавать - просто бабки свои черные

отмывают...и друг дружке котелки сшибают...Чего делают... Ой!...Ну, а

менты уж и нос в их дела не суют - ждут, когда эти козлы откозлят... А

мне, знаешь, их и не жалко ничуть...

Так было в прошлом году.

Примерно такая же картина и в этом - сюда уже заходил Алексей.

Вот и сейчас открыл новенькую, сияющую стеклом и никелем дверь. Та,

которая стояла здесь раньше - изувечили гранатой во время очередной раз-

борки.

- Привет, Лешенька! - обрадовалась Римма, выходя из-за прилавка.

- Наверняка, какой-нибудь товар нужен! По глазам вижу!

-- Угадала, Риммочка, - улыбнулся Алексей. - Слышал я, что у тебя

в "Супермаркете" где-то завалялись курточки темно-синие...

-- Ага, как же завалялись! Привезли всего пять этих курточек. И на-

ши, отечественные - город Иваново! Не китайская мура - дернул и поползла по швам! Народ, как чумовой набежал - и откуда только пронюхали! - вмиг

расхватали! Я даже своему Мишке не успела отложить! Еще надо заказать.

Для нашей Чирухи самый ходовой товар. Как привезут, так сразу для тебя, Лешенька, спрячу подальше...- Римма хотела еще что-то сказать, но охнула

и схватилась за бок, опустилась осторожно на стул. - Опять спину прихва-

тило...Ездила в район на рентген. Доктор на снимок смотрит и только голо-

вой качает. Римма Ивановна, дорогуша, как же у тебя не будет болеть спи-

нушка - тут шипы, здесь шипы...Слезами плачут твои косточки до того им

достается. И не мудрено - с утра до ночи пашешь, без выходных...За сердеч-

ком, говорит, тоже надо следить Хороший доктор...Запчастей, говорит, нет

у нас, к сожалению. И когда будут, пока неизвестно. Пошутил, советы вся-

кие дал. Рецепты выписал. Купила в аптеке всякого. Разных мазей - Миш -

ка теперь мажет мне спину и массаж делает. Федя дал нам книжку по мас-

сажу и показал Мишке, как да что...Феденька наш...- Римма прикусила гу-

бу, чтоб сдержать себя. Прикрыла глаза и медленно, закачалась из стороны в сторону, негромко постанывая.

Алексей знал Римму, когда та была, как былиночка. За эти годы дере-

ревенская жизнь превратила ее в здоровенную бабину и выглядела она

значительно старше своего возраста.

-- Вроде, отошло...Вот чуть повернулась и прищемился нерв - так гово-

рил доктор. Я уж стараюсь...А куртки, правда, хорошие. Танюха для

Андрюши взяла. Клавка прибежала, схватила для Володьки - а тот в два

дня ее загубит на своем тракторе. - Римма принялась загибать закарузлые, толстые и какие-то неровные пальцы на своей могучей руке. - Учитель Захар

Михайлович купил. Прибежала, как на пожар, сеструха Ваньки Ручьева...А

кто же пятую взял? Вспомнила - фельдшерица! Еще, значит, еще не полный

склероз...- она хохотнула и тут же замерла.

За спиной Алексея мягко хлюпнула дверь.

В магазин вошел невысокий сухопарый мужчина лет пятидесяти с доволь-

но большой лысиной на вытянутом яйцевидном черепе. Вытертый почти до белизны джинсовый костюм. Тоненькая белая прозрачная маячка под курт-

кой. На шее толстенный цепуха и крест, больше чем у отца Георгия - все

это, как пишут в следственных протоколах, изготовлено из металла желто-

го цвета. Худое, какое-то нездоровое серое лицо. К губе прилепилась едва

тлеющая сигарета.

Мужчина мягкой стелющейся походкой прошел вглубь магазина. Бело-

снежные адидасовские точно скользили по полу.

- Не вижу батареек для фонарика! - громко произнес мужчина изда-

лека, рассматривая стерео колонки музыкального центра.

-- Закончились! - ответила Римма, не спуская заостренных глаз с посе-

тителя. - Вчера только заказала!

-- Капроновый шнур, конечно, есть? - мужчина уже подошел ближе.

-- Только очень тонкий...- Римма подошла у прилавку. - Вот такой.

-- Какая жалость, какая жалость...- мужчина уже совсем рядом с Алек-

сеем. Посасывает сигарету, жует жвачку. - Какая жалость...

Выскользнул из магазина и дверь за ним мягко закрылась.

Римма метнулась к окну и незаметно выглянула из-за шторы.

Послышался резко форсированный звук мотора и снова тишина.

-- Кто это был? - спросил Алексей.

-- Хрен его знает! Уже какой раз заходит и все что-то вынюхивает.

Тоже из этих же, что шибко крутые...Ага, поехал, вроде...Тут их целая

кодла...А иногда несколько месяцев пройдет - и никого...Душа прямо об-

мирает, когда они сюда заявляются...Глаза у них какие-то нехорошие..

Поговорили еще немного и Алексей вышел из магазина.

Едва сошел со ступенек и завернул за угол, сразу увидел, в стороне, у

высокой старой ивы трех крепких парней в ярких майках, разрисованных ос-

скаленными клыкастыми мордами. Головы парней, выбритые чуть не до кос -

ти, сияли на солнце, словно бильярдные шары. О чем-то горячо разговари-

вали, мотая руками. Внезапно все повернули голову к соседнему дому - от -

туда из калитки вышли еще двое - один в кожаной безрукавке, другой в

майке и тоже бритоголовый. Этих Алексей сразу узнал - они были совсем

недавно в лесу.

Алексей не горел желанием проходить мимо тусующихся бритоголовых

и свернул в ближайший переулок. Оглянулся на магазин - за окном стояла

Римма. Она помахала ему рукой через стекло.

К Ване Ручьеву Алексей никогда не заходил, но знал, где его дом.

Во дворе увидел девушку, с лицом, залитым веселыми рыжими вес -

нушками, и сразу понял, что это сестра Ивана - она была очень похожа

на брата.

- А мне Ваня нужен, - сказал, поздоровавшись Алексей.

-- Нет Ваньки дома, - девушка улыбнулась. - Хоть немного отдохнем

от его фокусов. Измучил! На рупь выпьет, а шума на всю ночь. А у меня

двое детишек...Мы с ним хоть и живем через перегородку, но совсем спать

не дает своим теликом. Всю ночь напропалую смотрит про секс. Мой Гена

давно говорит мне: "Жени своего братана, пока он возле телика педиком не

стал!" А Ванька ничего слышать не желает...Я, говорит, только свободу ценю

в жизни и независимость. Ни в чье рабство сдаваться по своей воле пока не

собираюсь. И потому, сеструха, Валюха, прошу не оскорблять подобными

предложениями. Ну, а насчет моей сексуальной ориентации твой Генрих

пусть зря не мечет икру - с этим делом у Вано Ручья полный порядок и

драйв. Это он у нас так любит выражаться...

-- И не знаешь, Валечка, где сейчас наш Вано? -

-- Не знаю...Честно! - Валентина лучисто улыбалась. - У него же везде

дружков полно. Недавно день рождения был - я ему куртку красивую купила.

Так он, охламон, уже на второй день чуть не потерял ее, так отмечал покуп-

ку со своими забулдыгами.

-- Но сейчас куртка дома?

-- Как же! Напялил и ушел. И как провалился. Обещал, что в город

поедет - уже давно хочет себе хороший инструмент купить. Руки у него

вообще-то золотые - все умеют...Он собирался мне и своим племяшам по - дарки купить. Ему же немец Карла премию выдал долларами за то, что ико-

ны нашли.

- Так может он эту премию сейчас и просаживает весело в городе?

-- Нет! Доллары у него дома в комоде лежат - это я уже проверяла.

Сначала тоже так продумала...Нет, лежат в целости и сохранности. А как

насчет Федора - ищут убийцу?

-- Ищут, - сказал Алексей. - Ты ничего особенного не слышала про

Федора, про иконы?

-- Была какая-то болтовня...- Валентина махнула рукой. - У нас ведь

завсегда - человек помер и начинают, начинают...Не боятся греха...

Алексей уже отошел от дома Ручьевых, как за спиной раздался голос

Валентины.

-- Придет Ваня, что сказать ему?

-- Пусть сразу меня найдет!

Вдалеке бритоголовые все еще тусовались. Две импортные тачки под-

катили к ним.

ЕЩЕ ОДНА СМЕРТЬ

В доме Вениамина никого мужчин нет дома - одна Зина мечется по

двору. Прибежала с фермы и дел невпроворот, а все надо успеть сделать.

-- Где Андрей? - спросил Алексей.

-- Еще не пришел - они там стучат, стучат топорами пока светло...

-- Внутри у него не спокойно. Даешь какие-нибудь лекарства? Ты мне

говорила, что доктор назначил...

- Думаешь, он принимает таблетки? Это еще надо заставить...А как из дома ушел, так жди - обязательно найдет какое-нибудь приключение се-

бе на шею, - Зина что-то полоскала в большом тазу. - Вот в кровище весь

пришел...Сразу не отмыла, не до того было...И хорошую вещь загубил...

-- Что за вещь? - у Алексея внутри все напряглось.

-- Только купила...Да разве на моих мужиков напасешься - все прямо

горит! - Зина вытянула из воды что-то большое, тяжелое и принялась от-

жимать слегка, потом устроила на плечики. Алексей сразу узнал куртку, ко-

торую уже видел сегодня на Володьке - трактористе.

Алексей подошел поближе к куртке, висящей на плечиках под яркими

лучами солнца.

-- Ты ее купила у Риммы?

-- Ага...Всего несколько штук завезли. И не дорогая!

-- Но выглядит очень прилично...

-- А видишь - пятна! Это кровь...Не отмылась! Вот зараза...

-- Не волнуйся, Зинуля. Я тебе принесу рецепт - меня тетушка научи-

ла - даже следа не останется. А сейчас не трогай куртку, можешь испор -

тить. Когда это случилось?

-- Как раз в ту ночь, когда утром нашли мертвым Федю. Андрей при-

шел поздно вечером, рукав на куртке чуть не оторван...Глаза бешеные и

ничего не говорит...Тогда ночью и не заметила крови на куртке, уже по -

том...Он сразу спать лег, и мы с Веней не стали его трогать...

Алексей слушал Зина и внимательно рассматривал куртку - у рука -

ва, вблизи плеча, разошелся шов, но ткань нигде не повреждена. Осмот-

рел борта, повернул куртку и со всех сторон обследовал - ткань везде це-

лая.

-- Удобная куртка - карманов много...Римма обещала еще заказать и

я возьму у нее...- он снова и снова смотрел борта куртки, швы - нет, нигде не вырван из нее клок. - Ты сама ходила к трактору, когда нашли

Федю?

-- Побежала сразу, как услышала...Народу уже полно было...А

я все никак не могла поверить, что Федя умер...Он там как живой лежал,

будто дремал...

-- Андрей в это время, где был?

-- Он спал. Веня разбудил его...Я уж потом ругала Веню...Андрюша,

как увидел Федю, так ему сразу плохо стало - сделался белый, словно бу-

мага, по лицу пот катится и что-то начал бормотать, заговариваться...Я уже хотела отвести его в строну, а он как вырвется и бегом от меня...

-- И куда он побежал?

-- Не знаю...Я кинулась за ним, но его разве догонишь...А Вени не

было рядом...Когда я вернулась, он уже на сеновале спал, как убитый...И

все что-то бормотал...Я не могла ничего понять...А лицо все в слезах...

Что-то громыхнуло за воротами, и резко распахнулась дверца.

Алексей и Зина обернулись - Андрей вбежал во двор.

Лицо бледное, точно мелом обсыпано. Рука, держащая топор, с кото -

рым он никогда не расставался, билась крупной дрожью. И по отточенному

сияющему жалу топора прыгали солнечные зайчики.

Андрей хотел что-то сказать, но никак не мог - пересохшие губы дрожа-

ли, дергались.

- Вы...вы...вввы здесь...да!.. А ..а там...- задыхаясь в ярости, от беспо-

мощной немоты, он сквозь сжатые зубы, с хрипом выдохнул, взмахнул то-

пором. - Здесь вы!..А там...Там! Уби-ии-или его! Та-аа-ам! - голос сорвался

и Андрей мотнул головой, рванулся со двора к приоткрытой дверце.

Зина и Алексей выскочили следом за ним - Андрей уже был далеко.

- Андрюша-ааа! - крикнула Зина.

Алексей бросился за Андреем, бегущим в сторону реки.

Ослепительно синее небо. По нему плывет белоснежное пушистое об-

лачко. Оно отражается в зеркальной глади реки. На этом широком поворо-

те Ветрянка особенно красива.

На высоченной иве, стоящей невдалеке от обрывистого берега, едва ко-

лышатся листья под легким освежающим дуновением ветерка.

И тишина вокруг напряженная, тяжелая, кажется, готовая вот-вот с гро-

хотом расколоться, оглушить...

Вся эта застылая тишина и красота казались сейчас чем-то противо -

естественным...

Глаза отказывались видеть, разум понимать - в мокрой одежде на зем -

ле распластался Евгений...Женечка...Лоб и лицо его рассечены чем-то

острым...тяжелым...Воротник широко распахнут, точно жарко ему, точно

задыхается...По широкому вороту узор вышитый гладью - в этой самой

рубашке Женечка был в ту ночь у Алексея, когда принес письмо от рыбака...

Вокруг столпились люди...Много людей...Когда они только успели на-

бежать сюда? И все молчат...

Нет, негромко переговариваются...

Это в н у т р и у Алексея вся сжато мертвой тишиной...

Где же мать Женечки? Ага, фельдшерица суетится возле нее, кажется,

укол делает...

Чьи-то неясные размытые голоса за спиной - Алексей напряженно вслу-

вслушивается...

Оказывается, рыбак Маркелыч обнаружил Женечку в воде...Сразу сюда

приплыл на лодке...Уже позвонили в милицию...Скоро приедут...Какая-то

банда орудует...Убили Женечку, после камень к ногам и в речку...

Андрей стоит рядом. Алексею слышно его тяжелое дыхание...Губами

шевелит, будто разговаривает с кем-то...На неестественно бледных висках

капали пота...

-- Пойдем отсюда, Андрюша...- Алексей обнял парня. Мы уже не мо-

жем ему помочь...

Андрей точно прирос к земле широко расставленными ногами и никак

не сдвинуть его.

-- К...ккто это с-с-сссделал!? - Андрей точно впился глазами в Алек -

сея. Боль, страдание и еще что-то безумное уже закипало в них, готовое

вот-вот выплеснуться.

- Сыночек, успокойся....- Зина обвила руками плечи сына.

- Держись, Андрюша, держись...- Алексей еще крепче взял парня за

подрагивающую руку.

Вот и Вениамин подошел, тоже бледный, с заострившемся взглядом.

-- Андрюха! Я с тобой! Пошли домой!

-- К-ккто!?..Кто убил!? - по телу Андрея пробежали судороги и он рва -

нулся к телу Евгения., но Алексей и Веня удержали его. И он забился в их руках, застонал. - За...за...зарублю суку...!!!

Довести до дома парня налитого сильными, неуправляемыми мышцами

было не так-то просто. Доставили. И он никак не хотел лечь на диван...

- Давай шприц! - командует Алексей, залитой слезами

Зине. Одноразовые шприцы и ампулы с препаратами, снимающими присту-

пы, всегда наготове в доме. - Помоги, Веня! Быстрей!

После укола Андрей задышал уже спокойно, обмяк и, кажется, заснул.

Алексей и Веня вышли на веранду.

-- Стресс!.. Опять двадцать пять...- Вениамин закурил, затянулся глубо-

ко. - Они же друзья были...Всю жизнь! И на тебе!!...Что за херня у нас

здесь творится!?.. Сначала Федю, теперь Женьку...Ты мне э т о можешь как-нибудь объяснить, товарищ журналист!? - от Вени уже попахивало вином

- успел перехватить где-то. - Хоть на пальцах! Когда такое в Чирухе было?

Никогда! Крутые и всякая прочая тварь гробятся за нашу территорию - на-

роду глубоко наплевать! Скорей перережут друг дружке глотки - глядишь,

жить, может, начнем спокойнее. Но к а к понимать смерть моего Феди!? Брата

единственного! А Женька!? Чистая душа! - не докурил, с чувством растер тле-

ющий окурок сильными пальцами. - Я этого гада сейчас придавил бы свои-

ми руками...И медленно так давил бы суку, чтоб чувствовал, как уходит

из него жизнь...И спросил бы его...Нет, не о чем спрашивать! Они, как ни

странно, всегда находят на все ответы...И заумные такие!

Замолчал Вениамин.

Снова закурил. И снова смял сигарету.

-- Что делать? Где искать сволочей!.. Ментам не до нашей сирой жиз -

ни...Мы с ними на разных этажах живем...разным воздухом дышим...- не -

ожиданно он резко повернулся к Алексею и взглянул ему в самые зрачки

и как-то по-особому цепко, остро. - Неужели все это из-за икон, которые мы

тогда выкопали в лесу?

-- Может и из-за них, - ответил Алексей, не отводя глаз. - На черном

рынке, знаешь, сколько сейчас стоят такие иконы?

- Догадываюсь...По ящику показывают...Но я не верю, что здесь ка-

кая-то банда орудует! В соседнем районе банда зашла так весь храм очис-

тила - одни стены остались! У нас ни одной иконы со стен не сняли! А раз-

ве нечего было взять!? Или растерялись!? Коленки задрожали!?...У нас толь-

ко одна икона Святого Николая чего стоит! Спецы приезжали, определили -

-- век! Во! В Москве такую еще надо поискать! А у нас висит...И раду -

емся...И плачем! И ничего не понимаем!.. Или ты, матрос, что-нибудь по-

нял?! Что молчишь?

-- Я не молчу... Я думаю...- сказал Алексей. - И о чем ты сейчас го-

воришь, уже думал...И тоже не понимаю...Смерть Женечки - для нас горе и знак - о н ч т о - т о у в и д е л и л и у с л ы ш а л. И с п у г а л и с ь !О н и

г д е - т о р я д о м...

-- Значит, надо что-то делать, Леха...- произнес Веня, перейдя на ше-

пот. - Ты мне только скажи, ч т о... И давай вместе!

-- Я тебе скажу...Обязательно!

Голова Андрея разрывалась от боли.

Он закричал - но не услышал своего крика...

Где он? Почему т а к темно?

Опять засыпало землей! Ну, конечно! Хряпнула фугаска и...

Где взводный? Он же был рядом...Витек, ты где!?

Ага, ушла тьма...Почему так быстро? Значит, это не земля...

Какое огромное поле перед глазами...Здесь же везде горы - откуда по-

ле взялось? Как в деревне - спокойное, широкое...

Кто-то бежит...Так это же взводный!.. Витек, ты куда? Что с тобой? Где

твоя голова!? Витек!!! И кругом кровь...твоя кровь!!! Откуда столько кро-

ви!?...Витек, где твоя голова!? Руки на месте, ноги тоже...Неужели оскол-ком срезало? Витек, как же так!? Ты хотел приехать ко мне в гости в Чи-

руху! Уже договорились...У меня же через месяц дембель...

Стой, стой...!!!Это же не ты, Витек...

Э т о я б е г у п о п о л ю...!!! Я!!! А где мое лицо, где моя голова!?

Кровь...Все в крови...Все поле залито нашей кровью!!!

А где мой калаш? Из него течет кровь...

Батя, а ты почему здесь? Тебя вызвал наш взводный, да? В гости при-

ехал, да? А взводного нет...Витек его звали...Тут, понимаешь, ошибочка

вышла - наши летчики не рассчитали чуток и сбросили бомбы прямо на

высоту, где мы окопались...У них, понимаешь, кто-то неправильную ко -

манду дал...Война! Ты же сам служил, батя, и знаешь, какие ошибочки

бывают...

Батя, возьми мой калаш и спрячь его дома...и подальше! Чтоб никто

не видел, что он весь в крови...Что он пропитался кровью! Насквозь! Она

сочится...льется с него! Я же убивал...Людей! Как куриц! От живота...Как меня учили - одной длинной очередью, не отрывая палец от спускового крючка...Первый раз, когда я увидел, ч т о с д е л а л м о й к а л а ш - м е-

н я с т а л о р в а т ь...Но потом привык! Я читал про войну - но там все

н е т а к...Совсем не так! Батя, я стал убийцей! Не веришь...Но посмотри

на мои руки - они пропитаны кровь.! И ее я уже никогда ничем не отмою!

Нас учили ненавидеть этих черных...

Батя, а у н и х такие же глаза, как у нас! И улыбки! Они плакали, протягивали к нам руки...

Я перестал спать, батя...Надо мной стали смеяться... А один парень из

Рязани - Сережка - тихий такой, хотел в педагогический поступить...Он не

смог стрелять - повесился!

Что мне делать? Мне очень, очень плохо...Закрою глаза - вижу их гла-

за...улыбки...

Кто стоит рядом с тобой, батя?! Э т о о н и...и смотрят на меня! Это я

их в с е х из своего калаша...длинной очередью! Они пришли взглянуть мне

в глаза - хотят п о н я т ь, з а ч е м я уложил их из калаша...!!!

Я не знаю, ч т о сказать им...Меня учили только убивать их...И все!!!

Б о л ь ш е я н и ч е г о н е у м е ю !

Опять темно...Ничего не вижу!!!..Голова...где моя голова!?...

Дядя Федя, вы не видели моей головы? Она такая обыкновенная и да-

же тупая...Витек, взводный наш, выскочил из окопа, когда н а ш и начали нас бомбить...Он кричал им, махал руками! "Это мы!!!Мы!!!Свои!!!" А они

фугаски, как захерачат! И улетели. Крылышками помахали нам на прощанье!

Мол, мы сделали, свое дело! Можете спокойно отдыхать, почифирить, трав-

ку покурить, иглой наркоту шмальнуть, чтоб совсем в отключку уйти и в

глюке счастье хватануть...А Витек все бежит, бежит - а головы у него нет,

совсем нет! А он бежит, руками машет...Только уже кричать не может...

Не надо ничего говорить, дядя Федя...Я сейчас уголек в тачке приве -

зу и в горн подброшу...И заиграет огонь по всей кузнице...

Но почему так болит голова!? Ее нет, а она проклятая разрывается...

Прямо на кусочки разламывается...

Дядя Федя, я не вижу твоего лица! Н е в и ж у !!! Куда оно делось!?

Зина уже не платком вытирала лицо Андрея, а полотенцем - и оно уже

насквозь мокрое от пота.

-- Сыночек мой ненаглядный...Все пройдет, пройдет...

Андрей вздрогнул и открыл глаза - мать смотрит на него, что-то гово-

рит...Рядом батя и дядя Леха...Они тоже что-то говорят...

- Слышишь меня? - голос отца донесся откуда-то издалека.

- С...слышу...

-- Голова не болит?

-- Не...нет, не болит...Душно то...только...

-- Зина, открой окна пошире!

-- Все в порядке, Андрюша, - это дядя Леха заговорил. - У тебя не-

много голова закружилась...Больше не кружится?

-- Нет.

-- Скажи, Андрюша, где ты был в ту ночь, когда убили Федора?

-- Где был...- Андрей приподнялся с подушки, сел на диване. - А за -

чем м...ммы сей...сейчас говорим о...оооб этом?

-- Твоя куртка вся в крови, - Алексей не отводил глаз от Андрея. - Ты

в той куртке вернулся откуда-то...Где ты был, Андрюша?

- Ну, мать! Ну, ра...ра...разведка! - Андрей улыбнулся. - Доложила,

зна...значит!

-- И ничего я не доложила! - Зина отошла от окна. - Лешенька сам

увидел кровь на твоей куртке, когда я сегодня стирала ее. Вон во дворе

висит - так и не отмыла...

-- Это правда, Андрей. Мать на плечики вешала мокрую куртку, а я

как раз пришел...Я такую куртку давно хотел купить и сразу обратил на

нее внимание, и тут увидел кровь...

-- По...понял...Ничего особого не п...произошло...Встретил я о...од -

ного т...т...типа... П...поговорили...Он слишком много се...себе позволял...

Я его и взял за сопли! Брыкаться начал! Рукав мне рванул...А я врезал ему!

-- Кто это? - спросил Алексей.

-- Колька За...Зарыка...

-- Кто это? - Алексей взглянул на Веню.

-- На соседней улице живут. Крутых из себя корчат, - поморщился

Вениамин. - За хорошие бабки двух своих пацанов Зарыкины от армии от-

баярили...

-- Сука! - перебил отца Андрей. - Эта сопливая сука Колька, которо-

му доктора ревматизм придумали, а военкомат вставил в задницу белый

билет, на...начал вешать мне, что мы...мы там в...в...в Чечне, как на ку-

рорте кай...кай...фовали...Ч..что мы т...там...

-- Ну все...все, Андрюша! - Алексей обнял парня за плечи. - Закон-

чили об этом...А теперь тебе надо немного отдохнуть...

-- Я уже отдохнул! Кто...- и он снова весь превратился в мощную

пружину, готовую рвануться, разметать всех и все по сторонам. - Кто

нашего Женьку убил!? Я...я...я хочу...найти...!

- И мы хотим...И мы найдем, кто это сделал...- Алексей вырази-

тельно взглянул на стол, где лежали шприцы, ампулы и на Веню. - Но

сейчас ты должен заснуть...Или я не то говорю, Веня?

- Все правильно говоришь, Леха. Все эти ночи он почти не спал. У те-

бя, Андрюха, уже все на пределе. Ты хочешь, чтоб наступило обострение?

- Не...не хочу, ба...батя...

- Вот и правильно. Иначе от тебя не будет никакого толка. И ты нам

с Лехой никакой не помощник! Зарубил!? Поэтому, Андрюша, надо тебе от-

дохнуть, как следует. Согласен?

- Со...согласен, ба...батя...Укола не надо - я сам засну. Прямо вот

сейчас и засну...Ложусь...Я устал...очень, устал...

Андрей лег на диван, прикрыл одеялом голову.

Алексей и Веня вышли из комнаты, прикрыли дверь.

МАРКЕЛЫЧ

Милиция из района еще не приехала.

Возле мертвого Евгения мать. Она опустилась на колени возле сына и

не сводила с него глаз, медленно раскачивается из стороны в сторону. Дро-

жащие губы искусаны в кровь, все лицо в слезах и она не замечает их,

не вытирает. Гладит сына по голове и что-то шепчет ему, шепчет...

Люди не расходятся, их стало даже больше - ждут приезда милиции.

Алексей сразу заметил незнакомого бородача, сидящего в стороне, на

вывернутом из земли корне старой огромной липы, рухнувшей во время очередного половодья, когда тихая Ветрянка точно сходит с ума, снося дере-

вянные мосты - времянки, подмывая берега и круша деревья.

-- Простите, вы Иван Маркелович? - спросил Алексей, подойдя к муж-

чине.

Тот повернул большую лобастую голову, заросшую густой шапкой чер-

ных слегка вьющихся волос, словно снегом, осыпанных сединой. Тяжелым

хмурым взглядом светло серых глаз он как бы уперся в лицо Алексея .

-- Вроде, тот самый, - негромким надтреснутым тенорком отозвался не-

знакомец. Паутинка морщинок густо оплела его лицо, покрытое темно брон-

зовым загаром.

-- Я сразу подумал, что это вы...Мы с Евгением были друзья. Он мне

рассказывал о вас, даже показал отсюда, где ваш костер.

-- Женя ко мне поздно вечером пожаловал...

-- Потом он пришел ко мне и передал письмо, которое вы нашли.

Лицо Ивана Маркеловича как бы затвердело, он прищурился.

- Успел, значит, передать...

-- Где вы нашли его?

- Письмо?

-- Евгения!

-- На том берегу. У меня там палатка, как вам известно...

-- Отсюда можете показать, хотя бы приблизительно, где находился

труп?

-- Зачем приблизительно - можно и точно. Пойдемте! - и Маркелыч,

как звал его Женечка, широким пружинистым шагом пошел по тропинке,

проложенной вдоль обрывистого берега Ветрянки.

Метров двести прошли.

-- Два высоких куста видите? - Маркелыч, не останавливаясь и не сбав-

ляя шаг, махнул рукой в сторону противоположного берега, где терялась в

дымке широкая низина заливных лугов, а по течению реки сверкали на солн-

це слюдяными зеркалами тихие заводи, протоки, ярко желтели песчаные от-

мели. - Вот за той извилиной, омут там ...- остановился, достал сигарету и закурил. - В прошлом году я там двух хороших сомов взял...Чуть выта-

щил...И на этот раз жерлицы поставил. Для них у меня леска особая. И спе-

цальные крючки, кованые. Федор Тимофеевич мне их изготовлял у себя в

кузнице...

-- Вы знали Федора?

-- Кто же его не знал...- Маркелыч замолчал, глубоко затянулся да

с такой силой, что сигарета засопела и съежилась - отбросил ее в сторону.

- Господь почему-то берет раньше времени хороших людей...А может, и

не раньше - у Него, наверное, свой срок...Что мы знаем? Ничего...Трещим

языками, изображаем что-то...- все это он говорил негромко, как бы сам с

собой беседуя. И снова замолчал. Достал из кармана выцветшей, видавшей

виды ветровки помятую пачку "Примы", взглянул на Алексея. - Не желаете?

- Бросил.

-- И я, вроде, бросил...И снова...Решил сегодня проверить крючки -

сом хитрющая рыба...Начал вытягивать - чувствую, тяжело идет...Травлю

по тихому...И вытянул...К ногам был привязан проволокой мешок - в нем

кирпичи. Но мешок оказался гнилой и почти все кирпичи выпали. И при -

тащило течение труп в эту заводь, в самую крутую глубину...

-- Значит, это произошло в ту ночь, когда Женя приходил ко мне.

-- Да, в ту ночь, - кивнул Маркелыч

-- Он принес письмо. Мы немного поговорили. И побежал домой...

-- Не добежал.... - Маркелыч опять затянулся, кисловатый дым "При-

мы" сизым облаком висел над ним, поморщился и бросил сигарету под ноги, растер резиновым сапогом. - Вытащил его на берег, смотрю, смо -

трю и все никак не укладывалось в голове, что э т о наш Женечка...Мы с

ним столько лет водили дружбу...До сих пор не могу понять, ч т о случилось

той ночью...Пока выгребал на лодке, о чем-то только не передумал...Прав-

да, я не знал, что от меня он сразу помчался к вам...Это уже что-то ме -

няет...Не так ли? - он остро взглянул на Алексея. - Случайность я отбра-

сываю. Похоже, кто-то следил за ним...

-- Похоже, - кивнул Алексей. - Однако, он ничего подозрительного не

почувствовал и не увидел, иначе сказал бы. Когда шел от меня, время, конечно, уже было позднее...

-- Видимо, он решил пойти домой берегом.

-- Женя знал здесь каждую тропку. Но его уже кто-то ждал...

-- Ждал...Это точно... - Маркелыч подошел к самому обрыву, букваль-

но нависающему над рекой, и взглянул вниз. - Какая-то сволочь притаилась

в темноте...- повернулся к Алексею, провел пятерней по густой шапке во-

лос на голове. - Не тот ли гад, который порешил Федора Тимофеевича? Но

зачем? Неужели Женечка мог что-то знать?...

-- Что вы имеете в виду?

-- Да сам не знаю...Смерть Федора меня тогда прямо оглушила...Тут

еще иконы исчезли...И странно так исчезли...

-- А что вы сейчас думаете про тех трех мушкетеров, которые отдыха-

ли рядом с вами? Может, все специально разыграно - неожиданное бегство,

случайно оставленное письмо с угрозами. Ведь как раз в ту ночь пропали

из храма ящики с иконами.

-- Думал я уже об этом...Но что-то не похоже на них. Вроде, хлипко-

ватые для таких серьезных дел.

-- Мешок, который был привязан к ногам Жени, вы привезли?

-- Нет, там он у кустов остался...Отвязал и бросил на берег. И забыл.

Уже не до мешка мне было...

- Дядя Маркелыч! - послышался чей-то детский голос.

Алексей и Иван Маркелович обернулись - к ним бежал мальчишка.

- Милиция приехала!...- затараторил пацан. - Вас зовут!

Действительно, к тому месту, откуда только что ушли Алексей и Мар-

келыч, уже подкатил милицейский газик. Фигура следователя Зубаревой

мелькнула - на нее, значит, и это дело повесили.

- Начнут сейчас писаниной заниматься...- Иван Маркелович помор-

щился. - Но надо идти. Скажу, что есть, что было. Пусть разбираются.

- Печаль застыла в серых глазах под широкими кустистыми бровями. - На-

верное, еще свидимся.

-- Конечно, свидимся, - Алексей пожал его сильную мозолистую руку.

ЗИМИН СПЕШИТ

И нельзя не спешить. Возможно, Зубарева решит не заниматься всей

этой канителью, но, тем не менее, он решил опередить ее.

За поворотом нашел чью-то старенькую бесхозную лодку плоскодонку и

незаметно переплыл на ней на противоположный берег Ветрянки. Вытащил

лодку на песчаный берег, чтоб не унесло течением, и пошагал к тем кус-

там, на которые показывал Маркелыч.

Прошел мимо стоянки Маркелыча. Отличное место у него - ложбинка

между деревьями и тут же тихая заводь. Закоптелый котелок у потухшего и

огражденного камнями костра. Рыбацкие снасти возле палатки. Заглядывать

туда без хозяина не стал.

Омуты, где водятся сомы, совсем недалеко.

Прямо от палатки туда пробита Маркелычем тропа в высокой сочной

траве. Вот и коварная тихая гладь воды. По краям кусты, кусты.

По примятой траве Алексей определил, откуда вытащил Маркелыч труп

Евгения. Почти сразу увидел мешок и рядом моток проволоки.

Убийца рассчитывал, что мешок, нагруженный кирпичами и привязанный

к ногам, надолго и надежно удержит труп в глубине у крутого берега. Но

мешок из-под сахарного песка оказался довольно старый, а полусгнившие во-

локна на дне от воды и вовсе расползлись - из тех дыр и вывалились, на-

груженные в мешок кирпичи. Осталась мелкая крошка - кирпичи явно пло-

хо прокаленные. От воды они тоже размякли, развалились. Ну, а сильное те-

чение подхватило труп и прибило к этому берегу, где стояли жерлицы со

стальными крючками.

Алексей отрезал ножом кусок мешковины и отломил немного прово -

локи - вещдоки! Проволоки не пожалел подонок. Думал, чем больше на-

мотает, тем надежнее.

Еще раз оглядел тихую заводь - вряд ли теперь Маркелыч будет здесь

ставить свои рыбацкие снасти. Другое место придется искать.

Прямиком от палатки Маркелыча направился к месту, где стояли палат-

ки "трех мушкетеров", как называла тех отдыхающих "носитель информа -

ции" Рая.

Место выбрано у них не совсем удачное - почти открытое со всех сто-

рон и откровенно продуваемое ветерком.

На месте разбитых палаток осталась утоптанная пожелтелая трава. Валя-

ются остатки от тонкой женской сигареты-папиросы. Один из таких "бла-

городных" чинариков уложил на всякий случай в целлофановый пакет - мо-

жет оказаться вещдоком. Иллюстрированные журналы, несколько номеров

"Международной газеты для всех", издаваемой в Тель-Авиве. Старый, еще

майский номер "Мегаполис - экспресс". Подчеркнуто много разных объяв-

лений. Сейчас ими заниматься некогда - положил в сумку. Потом разберем.

Несколько пустых коробок от фотопленки "Кодак". Сломанная женская

расческа. Длинные рыжие волосы запутались между зубьями. Мужская, очень

приличная тапка с правой ноги...Левой тапки не видно...Крем для бритья.

В яме-помойке полно пустых консервных банок от "Сайры" до "Лосося".

Бутылки из-под пива, в основном, "Бавария".

Инструкция на английском языке - понял! - как пользоваться спиннин-

гом. Одним словом, они изо всех сил старались с д е л а т ь с я рыбаками.

Отъезд их происходил явно в спешке, суматохе.

Алексей вернулся к плоскодонке, столкнул ее в воду и, не спеша, зара -

ботал веслом.

НОВОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Алексей вошел в свой двор - "Вольво" на месте, дверь на веранду

прикрыта, тельник, который простирнул с вечера, уже высох и парусом ти-

хо полощется под легким ветерком, каким-то образом пробирающегося с

речки, между старыми щелястыми сараюхами, заполненными всякой дребе-

денью. Надо разгрести как-нибудь эти авгиевы конюшни, устроить костерок.

Послышался какой-то непонятный звук...

Прислушался, еще раз пробежал глазами по двору.

Крапива разрослась, как бешеная - стоит только забыть о ней и уже по

пояс стоит. И тут же ярко зеленые лопухи, словно крышки ведерные...

Снова э т о т звук...

Кажется, за углом веранды...

Подошел к крыльцу, встал на нижнюю ступеньку...

Из травы выглядывали ноги, обутые в ослепительно белые адидасов -

ские кроссовки...Сегодня уже видел такие же кроссовки! Мужик лысик, из

крутых, заходил в "Супермаркет" и интересовался...Но зачем он...

Это же Карл Вебер!

Старик лежал в траве. Рядом валялась его деревянная палка с краси -

вым набалдашником, вырезанным из желто-белой кости.

-- Господин Вебер! - Алексей взял руку старика - пульс едва прощу-

пывался. - Господин Вебер! - и он довольно крепко тряхнул его за пле -

чо. - Сердце, да!?..- приподнял, усадил, прислонив спиной к стене, и по -

лез в боковой карман куртки старика - Алексей знал, что у того всегда в

кармане находится коробочка с лекарствами, и старик частенько доставал ее

открывал и глотал какие-то таблетки. На месте коробочка. Достал и открыл - таблетки разноцветные...Названия на упаковках незнакомые. - Господин

Вебер! - он снова слегка тряхнул старика за плечо, и тот приоткрыл глаза,

шевельнул губами... Кажется, хочет что-то сказать - не получается.

Алексей потряс коробочкой перед затуманенными, полуоткрытыми гла -

зами старика.

- Карл...Карл! Смотри! Это ваше лекарство! Слышите меня? Какую та-

блетку дать? Какого цвета!? What colour!? What colour!? Red? Green? Black!? - "Черт побери, кажется, уже заговорил по-английски!" - мелькнуло

в голове Алексея. - Господин Вебер!? Карл!! Говорите! Громче!!

Карл что-то шептал, едва шевеля губами...

Алексей следил за их движением . Достал красную круглую таблетку.

- Эта, да? - он держал таблетку перед глазами Карла. - Эта?

Старик мотнул головой и Алексей вложил таблетку ему в рот.

Бледное, почти белое лицо Карла залито холодным потом.

Алексей вытащил белоснежный носовой платок, выглядывавший из кар-

мана куртки Карла, и обтер ему лицо.

Карл смотрел на Алексея уже вполне осмысленным взглядом. И даже

слабо улыбнулся.

-- Спасибо...Я куда-то полетел...- голос его звучал еще довольно сла-

бо. - И не успел ничего...Уже мне хорошо...Спасибо...Уже, наверное, мож-

но встать, да?

-- Еще немного посидите, - Алексей заметил, что лицо у Карла поро-

зовело и перестал мелко подрагивать подбородок.

Чтоб отвлечь Карла, Алексей заговорил о погоде, спросил о сыне.

-- У Генрих все замечательно. Должен скоро приехать сюда...Но сейчас

мы поговорим о другом...Я узнал о смерть Женечка - это ужасно! Страш-

но и не понятно...Такой хороший молодой человек! Ничего не понимаю...

Совсем в голове все вверх тормашками! Сначала Федор...Теперь Женя...

Какой-то кошмар...А!? - темно-коричневые глаза Вебера снова приобрели

ясную живость. - Но я сейчас вам что-то хочу сказать...- он внимательно

посмотрел по сторонам. - Уже нужно мне встать. Хватит валять дурака!

Алексей помог Карлу подняться с земли. Отряхнул его спортивную курт-

ку, всегда выглаженные брюки.

-- Я не стал волновать моего друга отца Георгия...У него плохое серд-

це...Хуже, чем у меня...Сегодня я пошел на почта. Там Раечка - заказала

газету. Она мне всегда выполняет просьба...Но сначала я заглянул в почто-

вый ящик...Там лежал мой прошлый заказ газета и письмо...Я думал, это

Генрих...Но это...- Карл перешел на шепот, - совсем другое! Да! Я его не

показал никому!...Я понял, что надо держать совет с вами...- в руке Кар -

ла письмо, которое достал из кармана куртки. - Взгляните!

Обыкновенный конверт без марки. Слева на нем фигурка лыжника, несущегося с горы.

Неровными печатными буквами написано шариковой ручкой:

К А Р Л У В Е Б Е Р У - Л И Ч Н О.

Алексей достал из конверта лист белой бумаги, сложенный вчетверо.

НЕМЕЦ! ПОКА ЖИВОЙ, ЗАБИРАЙ СВОЕГО СЫНА

И МОТАЙ ОТСЮДА! НЕ ПОЩАДИМ НИКОГО!

Как и в письме, найденном Маркелычем на стоянке "трех мушкетеров",

слова так же вырезаны из газеты и аккуратными полосками приклеены к

листку. Очень было похоже, что над посланием трудилась одна и та же ру-

ка.

-- Das gefallt mir nicht! Sagen Sie mir...- когда Карл Вебер волновал -

ся, то почти всегда переходил на немецкий язык. - Простите!.. Надо что-то

делать!.. Нет, я угроз не боюсь! Я уже ничего не боюсь. Надо подумать...

Я пришел к вам, Алексей, за хорошим советом. По-моему, надо нанять на-

стоящий сыщик! Я согласен все оплатить! Пусть ищет иконы и этих страш-

ных убийц. Местный полиция не сможет ничего. Эта молодая белокурая сле-

дователь очень приятная, но очень малый опыт для такой серьезный розыск.

Я это сразу понял. Ваше мнение разве не так? Давайте держать совет!

-- Я с вами во многом согласен. Прошу вас оставить мне это письмо.

-- О, конечно! Я его и принес вам. Вы будете думать, потом скаже -

те мне свое решение. Алексей, я вам очень доверяю...- Карл тронул своей

слегка подрагивающей рукой за локоть Алексея. - Я никогда не имел тако-

го счастья и радость, когда мы нашли иконы...Я столько лет мечтал о та-

ком времени! Сбылось...Мой святой долг...И тут все пропало...Такое не -

возможно, Алексей! Это мне просто смерть...Вы меня понимаете? Вы толь-

ко скажите, что надо...Я сразу звоню Генрих...Или он приедет раньше...Я

ничего не пожалею...

Карл ушел через заднюю калитку. Не хотел, чтоб кто-то знал, как он

заходил в дом Алексея. Чудак-конспиратор! Кому надо, тот уже в с е видел.

Алексей проводил Карла через зады, где был запущенный огород, давно не ухоженные яблони, разросшиеся кусты смородины. Показал тро -

пинку, по которой Карл мог, не плутая по чужим огородам, спокойно дой-

ти до дома священника.

Когда Алексей вернулся, то очень удивился - во дворе стояла следова-

тель Зубарева.

-- Прошу извинить, Алексей Николаевич, за столь бесцеремонное втор-

жение. Стучу, кричу - никто не отвечает...А я хотела поговорить с вами...

- Давайте поговорим, - приглашать в дом Зубареву Алексею совсем

не хотелось, и указал на скамейку, которую они изготовили с Иваном из ста-

рой сучкастой груши, срезав их, обработав подпилком и шкуркой. - Про -

шу! Погреемся на солнышке.

- Какая оригинальная скамья! - Зубарева провела пальчиками по от -

полированным сучкам - в ней совсем не чувствовалось той выраженной агрес-

сивности, которая буквально переполняла девушку во время их разговора

в кабинете. Присела, достала пачку с сигаретами, не закурила. - Мне ска-

зали, что вы сделали много фотографий во время поиска икон. Если я попро-

шу показать хотя бы что-то, вас это не очень затруднит?

-- Совершенно не затруднит! - улыбнулся Алексей. - Сейчас принесу.

Через минуту Алексей вернулся с пакетом фотографий и протянул их

Зубаревой. Та тут же стала с явным интересом рассматривать их.

- Это мы еще не открыли первый ящик...

-- Федор Глыбов с лопатой?

-- Да, он. Федор первым наткнулся своей лопатой на ящик...Вы не

представляете, что там творилось, когда услышала этот стук! Ведь мы уже

почти потеряли надежду что-то найти...

-- Плачут священник и ваш немец...Обнялись...Какие великолепные

снимки!...Я тоже немного фотографирую, но это отличные кадры! Плачут...

-- Да, там плакали и смеялись. От радости ребята просто ошалели и от-

рывались кто как мог, дурака валяли! Я не успевал нажимать затвор...

- Я же ничего не видела - ни ящиков, ни этих прекрасных икон - все только слова, слова...А теперь все это перед глазами... Боже мой!...

-- Многое не сумел заснять! На самом интересном всегда заканчивается

пленка - закон подлости! Сразу хотел поехать в район и купить пленку, но

раздумал - решил сначала обработать заснятую и взглянуть, что получилось.

Раньше никогда не снимал икон... И в редакцию должен был заскочить -

там всегда дел выше головы. Но тут телеграмма пришла...

- Это, как я понимаю, вся ваша группа кладоискателей, - Зубарева

рассматривала общую фотографию. - Всех знаю уже...А это кто? Не Иван

Ручьев? Я с ним единственным так и не смогла встретиться.

- Совершенно верно, Ручьев, - сказал Алексей и подумал: "Уже прог-

ресс! По фамилиям всех знает!" - Почему же не встретились?

-- Сестра сказала, что брат еще несколько дней назад куда-то ушел и до

сих пор она ничего о нем не знает. И вроде бы, с ее слов, брат частень-

ко исчезал подобным образом - у него много дружков собутыльников. Но ничего конкретного не смогла сказать, - Зубарева взяла в руки очередную

фотографию и повернулась к Алексею. - У Евгения Колесникова в руках

четки...Когда я с ним встречалась в свой первый приезд сюда, он тоже держал их в руке. Меня это тогда несколько удивило...Колесников, как я знаю, не являлся служителем в церкви. А ведь четки только у тех, кто там

служит. Или я не права, Алексей Николаевич?

-- Не правы, Нелли Михайловна. Четки могут быть у любого православ-

ного или мусульманина - с ними удобнее совершать молитвы. Наш Евгений

был глубоко верующим...А эти четки он особенно любил...

- Они дорогие?

-- Не думаю. Хотя точно не могу сказать. Выточены из перламутра. Но

я знаю, это подарок монаха, с которым Евгения связывала давняя дружба.

Вы нашли их?

-- Нет. Не совсем понятно, почему он оказался глубокой ночью у ре-

ки...Что он там мог делать?

-- Он знал здесь каждую тропинку и любил ходить к реке в любое вре-

мя...- Алексей про себя отметил, что Маркелыч даже словом не обмолвил-

ся, что Женечка в ту самую ночь приплывал к нему на лодке, и он вру -

чил Евгению письмо, подброшенное "трем мушкетерам". И Маркелыч также знал, что потом Евгений отнес это письмо Алексею...И ни слова не сказал следователю! Значит, что-то заставило его поступить так. И про

"трех мушкетеров", кажется, ничего не рассказал. Выходит, и Алексею сей-

час придется молчать, чтоб не подвести Маркелыча.

-- Евгения убили на этом берегу...Вы, как я понимаю, дружили с ним.

У него были враги, недоброжелатели?

-- Вот насчет этого я могу ручаться - врагов у него в Чирухе не было.

-- Но ведь просто так не убивают...- светло-голубые глаза Зубаревой

цепко впились в Алексея, словно чувствуя какую-то неясность, недогово -

ренность. - Не так ли, Алексей Николаевич? Или я опять не права?

-- На этот раз, пожалуй, вы правы...Но, к сожалению, я ничем не мо-

гу вам помочь. Хочу только сказать - это был очень порядочный и честный

парень. И любой в Чирухе так скажет про Евгения. Случившееся в голове

у меня никак пока не укладывается. Какая-то дикая нелепость...

-- Нелепость?..- повторила негромко Зубарева. - А если - закономерность?

И тоже дикая? Такое возможно? Сначала убит Федор Глыбов. Теперь Евге -

ний Колесников. Из церкви, как я сейчас, по-настоящему, поняла, нагля -

девшись ваших прекрасных фотографий, исчезли ценные, очень дорогие

иконы. До этого были только рассказы священника, немца Вебера и мно-

гих других - а тут я вполне реально в с е увидела...И представила...- де-

вушка говорила, рассуждая, как бы сама с собой и продолжая перебирать

фотографии. - И теперь я все больше и больше убеждаюсь, что иконы

э т и, а вернее, их исчезновение, каким-то образом завязаны воедино с эти-

ми двумя смертями...На следы похитителей мы пока не вышли...Как и на

следы убийц...- и снова Зубарева взглянула на Алексея, из глаз ее уже ушла напряженная цепкость, теперь усталость переполняла их и каждую тща-

тельно обработанную ресничку. - И теперь чувствую, э т о будет не так-то

просто...У меня фактически совсем нет помощников...- она как-то совсем

по детски развела руками, тряхнула головой и белоснежные волосы облепи-

ли ее лицо - сдунула их, сбила пальцами на плечо, жалкое подобие улыбки проскользнуло по губам. - Это какой-то кошмар...Я никогда не пред-

ставляла, что т а к придется работать...Нас было трое из института...Оста-

лась я одна - ребята рванули, не выдержали...Извините за лирическое от -

ступление...Вы мне дадите несколько фотографий - для дела?

-- Ну, конечно! Выбирайте.

- Спасибо...- Зубарева взяла три фотографии, которые еще раньше

отложила в сторону, спрятала их к себе в сумочку.

Алексей проводил Зубареву за ворота, где ее ждал ментовский газик.

Вернулся, перебрал фотографии - словно живые перед глазами Федя,

Женечка...Кажется, вот - вот раздадутся во дворе их голоса...

Скверно на душе.

Сейчас - он э т о знает! - труп Женечкин повезут в район, в морг к Ра-

ечке. Та нацепит на себя нелепый длиннющий фартук...Нет, сначала она,

конечно, за столом просмотрит всю документацию, составленную следовате-

телем на месте происшествия. И удивится - ведь на днях был один труп из

Чирухи. Зимин приезжал - тот убитый бородач был его другом! И снова из

Чирухи!? Не слишком ли много!? Что-то непонятное творится там...Да, милая Раечка, творится что-то...И знала бы ты, как погано чувствует себя Зима...

Алексей вышел со двора за ворота.

Перед глазами лужайка, изуродованная гусеницами трактора.

Вспомнил, как чудом успел выпрыгнуть из окошка и остановить его -

всего ничего оставалось до машины, которая в минуту была бы расплюще-

на, словно консервная банка из-под сардин...

Взглянул на дом Володьки Крысина - нет трактора. Где-то вкалывает

Володька на нем.

Рядом скособочился небольшой домишка - там, кажется, жили учителя.

Давно уже уехали куда-то. Алексей ни разу не видел, чтоб они приезжали навестить свой дом, а тот уже готов обвалиться.

Слева от Крысиных тоже брошенный дом. Выглядит издалека довольно

крепким. Но это только издалека...

На улице никого. И тихо.

Не заметил, как оказался возле дома учителей. Ворота хоть и полураз-

валились, но заперты изнутри.

Обошел дом - все позади дома заросло крапивой и каким-то прямо ги-

гантским бурьяном. И сразу заметил промятую кем-то дорожку. Совсем све-

жие сломы стволов крапивы, бурьяна.

Дорожка привела прямо во двор.

И здесь примяты бурьян, крапива вдоль ворот. Такое впечатление, буд-

то кто-то прохаживался у ворот туда-сюда...

Ворота в щелях. Взглянул в одну из них - все дома, что на противопо-

ложной стороне улицы, как на ладошке. Ну, а "штаб" - прямо перед глазами.

Закрутил носом - откуда-то несло очень знакомым...

Алексей, когда бросил курить, стал чувствительным к запаху сигарет.

Дружище Олег Кисель, с кем он решил вместе завязать с куревом, даже шутит, что теперь нос Зимина можно на таможне смело использовать, как по-

исковый инструмент для борьбы с нелегальным ввозом сигарет и наркоты.

Правда, насчет наркоты у самого Алексея сомнения - вряд ли получится...

Задвигал ноздрями, как настоящая ищейка...

- Есть! - на крае доски громоздилась серой пирамидой три солидные

кучки пепла. Кто-то стоял здесь, уткнув нос в щель, и аккуратно, педантично

укладывал его в кучки.

Пробежал глазами по траве - должны быть окурки...

На листе лопуха, как в зеленой пепельнице, гора окурков.

Пригнулся - сигареты "Мальборо".

Уложил парочку окурков в бумажный пакетик - возможно, пригодятся,

как вещдоки.

К т о стоял з д е с ь, за гнилыми воротами, на чужом дворе!? И зава -

лил "пепельницу" окурками!

Для наблюдения за "штабом" отличное место выбрано.

- Но скажи, Зима, з а ч е м интересоваться тобой и т а к к р у т о !?

Или ты, сам того не зная и не понимая, к о г о - т о з а ц е п и л !? И стал

для этих негодяев уже неудобным и даже опасным !?

Взглянул на окурки. Пожалуй, любитель "Мальборо" стоял здесь не

пять минут и даже не десять, а похоже, несколько дней подряд приходил

на этот наблюдательный пункт. Затоптанная трава местами обсохла основа-

тельно, пожелтела.

-- Что бурлило в его котелке? Что он задумал, Зима? Решил раздавить

тачку? Но это мелочевка...Может он угробил Женечку?..Федора!?.

И снова в груди Алексея вскипело и заломило от ненависти и бессилия,

от невозможности перехватить мертвой хваткой глотку этой сволоте...

Вышел за ворота к дороге и тут же отпрянул в сторону - из-за угла вы-

летели черными торпедами три "Мерседеса" и со зловещим рокотом про -

неслись мимо на огромной скорости. Кузова, затемненные стекла, номера -

все было заляпано грязью. Кажется, уже видел эти тачки, своей безликостью

так похожие друг на друга.

Скрылись за поворотом. Чего же они так рванули..? Куда?

И в это мгновение где-то совсем недалеко громко ухнул взрыв...

Прислушался.

Чьи-то крики, голоса...

В конце улицы выпорхнула стайка пацанов и тут же исчезла...

Через несколько минут Алексей подходил к сельповским складам, ко-

торые располагались в старых, столетней давности амбарах, построенных

из красного литого кирпича, кажется, совсем не подвластного времени.

Еще издали увидел людей, окружавших серебристую машину.

Узнал, конечно, ее - этот "БМВ" его обогнал, когда мчался в Чируху.

Мощным взрывом по страшному безобразно разворотило весь кузов.

Передняя дверца сорвана и отброшена в сторону, а из кабины выгляды-

вало окровавленное туловище мужчины, вернее, то что от него осталось.

Раздутые кишки розовыми лентами провисли до земли, грудь - сплошное

кровавое месиво...

Это был тот самый л ы с и к, который заглядывал в "Супермаркет" и

интересовался у Риммы капроновым шнуром. Его сияющая белизной крас-

совка вместе с аккуратненьким голубым носком и торчащей окровавленной

голенью, словно бритвой обрезанной, как-то удивительно прозаично, словно на сюрреалистическом полотне Сальвадора Дали, стояла на ярко зеленой трав-

ке рядом с одуванчиками и какими-то меленькими желтенькими цветочка -

ми. Рядом валялась какая-то толстенная книга в богатой обложке под жел-

тую кожу, разодранную, словно папиросная бумага и залитую чем-то чер -

ным, и сквозь эту черноту проблескивало на солнце золотое тиснение букв.

Из кабины на землю тонким ручейком скапывала кровь.

Люди негромко переговаривались.

Появилась фельдшерица и засуетилась возле лысика.

-- Успокойся, Ниночка, ему уже никто не поможет, - сказал Алексей.

-- Что же это делается Алексей Николаевич! Когда такое было у нас!

Он ко мне вчера только за бинтом приходил...Вежливый такой...

-- Все они вежливые... - сказал невысокий мужчина, стоявший рядом

с Алексеем. - Вот и гробят друг дружку...- глубоко затянулся какой-то по-

особому вонючей сигаретиной, закашлялся. - А наш брат для них, что есть,

что нет - муха! Прихлопнут и даже не заметят...

-- Милицию надо вызвать.

-- А вроде, еще не уехали?

И точно - не уехали. Донесся шум мотора и ментовский газик уже под-

руливал к сельповским складом.

"Определенно не повезло вам, Нелли Михайловна, с Чирухой, - Алексей

искренне пожалел следователя Зубареву, эту вконец измотанную девушку. -

Дел у нас тут непочатый край...И все кровью залитые..."

СЛЕДЫ ОСТАЮТСЯ

Всегда легкий ветерок над обрывистым берегом Ветрянки. И в жару, и

в прохладное время - дует и дует. Может потому и речка так называется.

Алексей медленно шел по тропинке, разглядывая отсюда сверху широкую

заливную низину и размышляя, сколько же столетий уже течет эта речка,

без устали подмывающая крутизну берега...

Вдалеке, за зеленью кустов пробивается оранжевым флажком палатка

Маркелыча. Он, наверное, уже давно там и занимается своими рыбацкими

делами - налаживает снасти...

Алексей, конечно, может посидеть с удочкой часок, другой, но чтобы

жить вот так в палатке у реки неделю, а то и больше и заниматься толь-

ко одной рыбалкой...Нет, такого отдыха он не выдержит! Это на любите -

ля...

Остановился.

Заглянул вниз с глинистого края обрыва - река лишь прикидывается

тихой и спокойной. Выгребая на плоскодонке к Маркелычу, он почувст-

вовал настоящую силу ее течения.

То, что смерть нашла Женечку н а э т о м берегу, не подлежит сом-

нию.

И Маркелыч, и следователь Зубарева такого же мнения.

Огляделся - г д е - т о в э т о м м е с т е п о д ж и д а л и Ж е н ю...

Палатка Маркелыча уже напротив - идти дальше нет смысла.

Если б труп сбросили здесь, то течение снесло бы его ниже заводи, где

труп оказался. Донное течение довольно сильное. И Маркелыч говорил об

этом же.

Н а д о, з н а ч и т, в е р н у т ь с я н а з а д.

Убить могли на той тропинке. Или на соседней.

К ногам трупа был прикручен проволокой мешок...

Заранее приготовили мешок и даже набили его кирпичами?

- Чушь, Зима! УБИЛИ - ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ПОТОМ!

Почти в метрах тридцати от тропинки, где дальше, где ближе, тянулись

большие земельные участки, засаженные картошкой, а то сплошь заросшие

бурьяном, где нога хозяина уже много лет не бывала. Несколько в отдале -

нии стоят дома...Мешок и кирпичи могут быть только там...

-- Какой ты, Зима, сообразительный!

Взглянул на траву - где-то должны быть следы от мешка, набитого кир-

пичами. Труп и мешок тащили по земле...Не на руках же несли! Пока ночь

и надо как можно с к о р е й в с е успеть, чтоб никто не заметил!

Пошел к земельным участкам напрямую, по густой траве..

Осторожно шагал, вглядываясь в каждый бугорок, в обломанные ство -

лы высоченной крапивы, в сочную зелень могучих лопухов, разорванных и

раздавленных ногами телят, которых хозяйки привязывают здесь на целые

дни. И больше сюда никто не заглядывает. Пацанье проводит время не здесь-

у самой реки под обрывом устраивают шалаши, жгут костры, рыбачат.

Шаг вперед, шаг в сторону... И снова вперед...

Возможно, будь сейчас рядом друг Олег Киселев, то он, наверное, как

профессионал следак, предложил бы нечто более рациональное и не при -

ходилось бы занудно всматриваться в каждую травинку...

- Стоп, Зима! - Алексей замер.

Перед его глазами след...Нет, это не след от ноги - полоса шириной

сантиметров в тридцать с крапивой и бурьяном, обломанными и как бы уложенными чьей-то рукой в одну сторону, тянулась в сторону реки... Другая сторона полосы терялась среди бурьяна, бурно разросшегося на чьем-то бывшем огороде.

Присел, чтоб ближе взглянуть на сломы жестких стволов крапивы -

свежие переломы! Еще не обсохли! Кое-где стволы как бы оторваны от мест

слома - и точно с силой протащили их вперед, в сторону речки.

- Что скажете, уважаемый? По-моему, з д е с ь кто-то что-то тянул во-

локом по грешной земле...И довольно тяжелый груз тянули...Видите, как прихватилась крапива...Она вцепилась во что-то...Обломанные стволы слов-

но уложены...И какой сделаете вывод? Или пока воздержитесь? Правильно,

уважаемый, не следует спешить...И спокойно ...

Между тем, Алексею ужасно хотелось рвануться по э т о м у следу!

К у д а ж е о н в е д е т ?

Не спеша, будто делать ему совершенно нечего, посмотрел по сторонам.

Ничего подозрительного. И вообще никого не видно. Лишь двое телят ма -

ются привязанные, чтоб не сбежали.

К з а б р о ш е н н о м у д о м у в е л с л е д .

Медленно идет по полосе, проложенной в бурьяне...Шаг...еще шаг...

Перед носом скособоченная калитка.

За калиткой двор и дом - все в страшном запустении.

Вошел во двор - осевшие сараи , бурьян...Но он примят и основатель-

но - конечно, могли пацаны сюда забежать...

Заглянул в ближайший сарай - старые ведра валяются, тазы, лопаты...

Приоткрыл скособоченную дверь другого сарая - через щели гнилой

крыши лучи солнца щедро вливались сюда и по-особому ярко высвечива-

ли каждый сучок на стене, где висели на гвоздях старая уздечка, хомут, какие-то неизвестного предназначения железки, связанные почернелым ко -

жаным ремешком, моток проволоки, рваная брезентовая рукавица и большой ржавый амбарный замок...

Глаза вернулись к проволоке - снял моток с гвоздя.

Блеснул свежий слом на конце.

Достал из кармана КУСОК ПРОВОЛОКИ, который отломил от той, ко-

торая была на мешке, привязанном к ногам Женечки.

Приложил к мотку - похожа...очень...

НЕТ, НЕ ПОХОЖА - Э Т А С А М А Я !!! И НЕ НАДО НИКАКОЙ

ЭКСПЕРТИЗЫ...МИКРОСКОПОВ...!!! ПРОСТЫМ ГЛАЗОМ ВИДНО!!!

С трудом проглотил комок слюны - во рту вдруг все пересохло...

-- Спокойно, товарищ Зима...

Повесил моток на гвоздь.

Еще раз пробежал глазами по стенам сарая, по углам - больше ничего

интересного.

- Отваливаем отсюда!

Выбрался из узкого проема двери.

Постоим немного, подышим - надо успокоиться.

Еще три сарая рядом стоят - двери осели, почти вросли в землю.

Увидел у стены кирпичи. Десятка полтора. Плохо обожженные, все в трещинах. Обломки валяются. Рядом обвисли примятые и

растоптанные чьей-то ногой лопухи, стебли крапивы.

Возможно, отсюда взяты кирпичи...

В мешке остались отломки - можно будет сравнить.

- Ну и как, Зима, тебе этот двор...?- прошептал Алексей. - Прово -

лока здесь, кирпичи здесь...Мешков, правда, не видно...П о к а не видно...

Женечку, грохнули там...на дорожке...Это наше предположение. И потом

приволокли сюда? Чтоб привязать мешок к ногам? Не слишком ли слож -

но, Зима? А если проще - грохнули не там...? Но где?! З д е с ь !? Но зачем

Женя оказался на э т о м дворе? Ведь он спешил домой. Надо успеть хоть

немного выспаться - с утра, чуть свет должен бежать на пасеку, потом в

храм на службу...Это же его собственные слова...

Алексей прошелся по двору.

В дальнем углу телега, вернее, остов один - почти все уже сгнило и

развалилось - дождь, снег, солнце и время сотворили свое безжалостное дело.

Остановился у довольно высокого крыльца .

Ступеньки гнилые, самая нижняя обломана. На двери замок красуется.

Издалека видно - крепкий замок Не слишком ли хорош для такой

развалюхи!

Ключи, наверное, у хозяев. Или у соседей?! Наверняка, у них!

Они и траву во дворе утоптали!?

-- Какой сделаем вывод, Зима? Соседи заглянули, решили проверить.

Не исключено. И это можно уточнить...А насчет проволоки, что вы ска -

жете, товарищ? Такой проволокой был примотан мешок к ногам Женечки!

Спокойно, Зима...В деревне т а к а я проволока в каждом доме висит мот-

ками. И такие же дерьмовые кирпичи лежат грудами. И мешки от сахарного песка преют где-то по углам. Так что, товарищ Зимин, подождите

переключать скорость! А то и в кювет недолго загреметь с вашими вещдока -

ми!

Жарко даже стало, и Алексей рывком расстегнул рубашку.

Одна из пуговиц отлетела под ноги в траву.

Нагнулся, чтоб поднять - фирменными пуговицами он уже больше не

разбрасывается - сестра предупредила, что нет таких в магазине.

Что-то блеснуло перед глазами - на солнце сияла капля...

Вместе с пуговицей поднял с земли и эту каплю.

Маленькая перламутровая горошинка переливалась всеми цветами раду-

ги, словно купаясь в лучах солнца...

Раздвинул траву - еще сияющая капля...И тут же рядом еще...

Через несколько минут в ладони Алексея уже лежало восемнадцать пер-

ламутровых горошинок.

Конечно, он сразу у з н а л четки Евгения. Там было тридцать таких чудных камушка, всегда переливающихся бликами.

Значит, где-то спрятались еще двенадцать...

Четки были нанизаны на очень крепкую нить, которую порвать не так-то просто.

Однако, нить разорвана - и перламутровые горошинки БРЫЗНУЛИ по

сторонам...

И произошло Э Т О именно здесь!

Стоп! Но ведь Евгений спешил домой...

О Н З А Ч Е М - Т О З А Ш Е Л С Ю Д А ...!?

Позвали? Ночью!!!??? Или увидел что-то или кого-то?

Пожалуй, ЭТО вернее всего.

И вошел во двор...

Алексей огляделся по сторонам, представил, КАК входил во двор Же -

нечка...Сделал шаг, еще шаг...

И ТУТ ... НО ЧТО МОГЛО ПРОИСХОДИТЬ НОЧЬЮ НА ЭТОМ ДВОРЕ, ЗАРОСШЕМ БУРЬЯНОМ ?! РЯДОМ НЕЖИЛОЙ ДОМ...

Алексей даже тряхнул головой - там у него все ОКОНЧАТЕЛЬНО спу-

талось, смешалось. И никак не ухватить самое главное...Выскальзывает!

- Тормози, Зима. Мы имеем нечто конкретное - ЧЕТКИ! И только од-

но ЭТО уже говорит, что Евгений убит з д е с ь. Проволока и кирпичи...

Возможно, взяты отсюда. Привязали мешок и с обрыва в воду - мол, все скроет...А она не скрыла, к другому берегу притащила, к Маркелычу на крючки...

За спиной шорох.

У калитки, ссутулившись, стоит худенькая старушка, повязанная цвет -

ным ситцевым фартуком и держит на руках огромного ярко рыжего кота.

И они оба смотрели на Алексея пронзительно остро, подозрительно.

-- Пошто это ты, милый, шастаешь по чужим дворам? Иль потерял

чего здеся? - прошамкала бабуся негромко, не спуская настороженных глаз.

-- Мне показалось, что хозяева приехали, - сказал Алексей. - И зашел,

чтоб поговорить, узнать, не продается ли этот дворец. Друг хочет купить...

-- Хозява уже годков десять сюда ногой не ступали - в городе засели.

Открытку в позапрошлом годе к Пасхе прислали, проздравили. Но насчет

продажи ни словечка. Да и чего тут продавать-то - чуть стоит...Уже ветер

наскрозь давно продул все углы...

-- Однако замок на двери висит, а ключ, как я понимаю, у вас.

-- Какой еще замок? - удивилась старушка.

-- Да вот, пожалуйста! - Алексей улыбнулся и кивнул на дверь. - Мо-

жете взглянуть!

Старушка прошла во двор и приблизилась к крыльцу, прищурилась под-

слеповато.

-- И правда, кажись, висит...Господи, да здесь отродясь никаких зам -

ков не вешали...

- А может, забыла, бабулечка?

-- Чего забывать-то, милок? Я пока еще в своем уме, - в голосе ста -

рушки прозвучала явная обида. - Все, как есть помню! Клавдя со своим

Палычем когда жили тута - дверь завсегда нараспашку была. Кто хошь заходи, гуляй! У них из богатства одни стены были да половик дырявый на

полу - все променяли на водочку. Палыч чуть не помер от нее. Приехал сы -

нок из города, загрузил их обоих в машину и умчался. С тех пор мы их

в деревне уже и не видали. Сынок, слава Богу, взялся за них, а то плохо

бы тут кончили...А ты говоришь, замок...

-- Но ведь висит, сама видишь!

-- Вижу...А отколь он тут взялся, не могу сказать...Во и Васенька

мой головкой мотает...Вишь! Он здеся всех мышей и крыс перешугал - насчет этого шибко строгий...-

-- Значит, зря я сюда заходил насчет покупки ...

-- Зря., милок. Если чего хошь купить, надо в другой конец дерев-

ни идти - там дома крепче и дольше стоят, а тут рядом с речкой быстро

сгнивают и земля, вроде, какая-то не хорошая...Я вот всю жисть мучаюсь,

толком ничего не растет...

-- А может, здесь поселился кто-нибудь?

-- Так я же рядом живу! Сразу бы увидела. Нет, никто тут не живет.

Разве пацаны играют и повесили замок. Они чего хошь повесят...

Алексей со старушкой вышли со двора. Кот уже не смотрел в сторону

Алексея - отвернулся. Старушка, о чем-то вполголоса беседуя с котом, по-

чапала, прихрамывая, по тропке к своему дому.

Запиликал в кармане мобильник.

- Алексей, прошу извинить, это Карл Вебер вас беспокоит...Вы не

очень занят? У меня есть важный разговор...

-- Вы сейчас у себя дома, Карл?

-- Да, да!

-- Через несколько минут я буду у вас.

Алексей не стал заходить к отцу Георгию, а сразу прошел на полови-

ну, где была комната Карла Вебера. Тот уже ждал его у своей двери.

Старик Карл выглядел бледнее обычного и трубка в руке нет-нет да

подрагивала крупной дрожью.

-- Я совсем не хотел беспокоить мой друг отец Георгии. У него, как

вы знаете, сердце никудышное, хуже чем у меня...Когда мы с вами расста-

лись, я пришел сюда и занялся делами...И тут несколько раз кто-то стал

названивать по мой телефон...Я думал, сын из Москвы...Нет! Слышу чей-

то совсем незнакомый хриполый голос...Очень грубый такой. "Ты, про -

клятый фашист, когда уедешь из наша деревня?! Мы тебя казнить будем

если ты не смотаешь отсюда!..." И дальше всякий нехороший слова...И

вот я решил позвонить вам, Алексей, посоветоваться...- Карл замолчал,

тяжелое дыхание распирало его грудь. Попытался прикурить, но оставил,

сжал трубку в ладони. - Я сам люблю хороший юмор, но это...это...

-- Это не юмор, Карл...А если юмор, то уж слишком черный. Давай-

те договоримся с вами вот о чем...Два дня никуда выходите из дома, осо-

бенно вечером. Ну, а потом мы что-нибудь решим...

-- Вы, Алексей, не думайте, я совсем не боюсь за себя...Но просто

не совсем приятно...

Алексей и Карл еще немного поговорили. Они оба уже понимали, что

преступники находятся где-то рядом и потому следует действовать особен-

но четко и согласованно. Алексей принес Карлу пачку фотографий, которые

еще не успел отдать ему - все не до них было. Карл обрадовался, увидев знакомые лица и места, где было потрачено столько сил, чтоб наконец-то

услышать стук лопаты о край ящика...

-- Это же наш Федор! Боже мой...- Карл достал носовой платок - не

смог сдержать слезы. - Боже мой...Сейчас пойду к отцу Георгию - вместе будем смотреть...Это же такой документ...Сама история...

-- Передайте, я попозже забегу к нему.

Старый Карл помахал Алексею рукой с порога двери.

- Не беспокойтесь! Все будет, как наш договор!

Алексей спешил. Он почти физический ощущал, как бесследно и без -

дарно уходят секунды, минуты и кому-то э т о очень на руку. Время сти-

рает следы, их остается все меньше и меньше...

ТОЧКА ОТСЧЕТА

Алексей хотел повернуть на дорожку, ведущую к реке, чтобы еще раз

заглянуть на т о т заросший бурьяном двор, где его засекла бодренькая ста-

рушка с красавцем котом, но ноги как-то сами собой повели совсем в про-

тивоположную сторону. Да так, пожалуй, и лучше - старушка, наверняка, еще

под впечатлением той встречи и может сразу же увидеть его, а вот это

уже и ни к чему и называется перебором. Бдительной старушке сразу же

покажется подозрительным такое назойливое внимание к дому, забытому, по-

заброшенному беспутными соседями.

Проходя мимо почты, вспомнил говорливую Раечку, "носителя информа-

ции" - с ней еще надо поговорить. Но это можно оставить и на завтра -

она как раз принесет свеженькие, заказанные им газеты. Кое- какие вопро-

сы уже почти созрели...

С Захаром, двоюродным братом Федора и Вениамина, Алексей давно и

хорошо знаком. И в его доме бывал несколько раз - книг у Захара, конеч-

но, намного больше, чем у Федора - настоящая библиотека! Не зря же тот

частенько повторяет, что занимается "изящной словесностью". И, видимо, не-

заурядный учитель, если на открытые уроки Антонова Захара Михайловича,

которые регулярно устраивают районные методисты-инспектора, съезжаются

учителя со всех ближайших школ.

Надо поговорить с Захаром о Федоре - у них, как понял Алексей, бы-

ли какие-то о с о б ы е отношения. То подтрунивали друг над другом, а то вдруг не разговаривали буквально месяцами, а потом опять их водой не ра -

зольешь. С Вениамином все проще...

В кармане куртки ожил мобильник.

- Это я, Алеша...- сразу не узнал тихий голос Танюши - с ней поч-

ти никогда не разговаривал по телефону. - Ты мне показал клочок бумаги

с английскими буквами...Ты на столе у Феди его нашел. Вспомнил?

-- Конечно! Он у меня с собой - в блокноте лежит. Там две буквы...

-- Да, две - L. W. Знаешь, я сейчас нашла фотографию, когда мы все

еще учились в школе...На ней Федя, Веня, Захар, еще другие ребята и я с девочками...Учитель по английскому, наш Алексей Иванович. Уже не помню,

кто нас фотографировал - мы тут все разодеты, как индейцы - лица разу-

крашены, перья, луки в руках...Алексей Иванович с нами тогда читал Фе-

нимора Купера - в подлиннике, на английском. И мы с удовольствием иг-

рали в индейцев. У каждого была кличка, свой костюм. И вот тут на фо -

тографии написаны сокращенные клички...У Алексея Ивановича - S.W. ,

что означало - Умный Дятел - Smart Woodpecker. У Феди была кличка -

Big Rock - B.R. - Большой Камень. Меня звали - Gray Eye - G. E. - Серый

Глаз. Веня - он же жутко рыжий, огненный - Горящая Голова - С. - Carrot.

Короче - Морковь. А Захара называли Одинокий Волк - Lone Wolf - L. W.

Вот эти самые буквы и были записаны на том обрывке...Ты меня, Але -

ша, извини, что звоню...Я сейчас увидела эту фотографию, эти буквы и...

- Таня замолчала. Было слышно, как она дышит, с трудом сдерживая ры-

дания.

-- Танюша, спасибо, что позвонила...Ты далеко не прячь эту фотогра-

фию...

-- Да, да...я поняла ...

Мобильник запиликал - это Таня опустила трубку на аппарат.

Сунул мобильник в карман и достал записную книжку.

Развернул - бумажный клочок, оторванный Федором от календарного

листка, разгладился. Английские буквы выведены довольно четко...Почему

Федор перечеркнул их и оторвал от листка? "Одинокий Волк"!?

-- Странное прозвище у вас, Захар Михайлович...Правда, и у Федора

не проще - Большой Камень! Учитель - Умный Дятел! Оригинально...

Алексей вспомнил, как и он в свое время зачитывался Майн Ридом и

Фенимором Купером. Жюль Верн, Стивенсон, но то уже потом и великолеп-

ные Джек Лондон и Стейнбек...Конечно, не в оригинале, Танюша, в перево-

де...А Канон Дойл! Не с его ли "легкой руки" тебе, товарищ Зимин, не дает

спокойно жить образ сыщика всех времен и народов - Шерлок Холмс?

И на самом деле, к а к сейчас поступил бы господин Холмс? Стал бы

рассматривать в лупу э т и буквы, выведенные рукой Федора на бумаге?

Кстати, ты, Зима, уже рассматривал их в увеличительное стекло. И, вро-

де бы, не увидел ничего там особенного. Разве что...

Алексей остановился и опять достал из кармана записную книжку.

И снова взглянул на клочок бумаги с буквами...

Да, это видно даже без лупы - Федор как бы не писал э т и буквы, а

накарябал их, обводя шариковой ручкой по несколько раз слегка неровные

и длинноватые контуры. Довольно сильно нажимал ручкой - бумага прода -

вилась. А потом, как-то легко, уже едва касаясь бумаги, перечеркнул буквы.

Есть тут какая-то странность...

Ведь э т о последняя запись Федора!

Что еще предпринял бы господин Холмс? Понюхал бы...Увы, ничем не

пахнет клочок бумаги. Откуда оторван - это мы знаем.

Но з а ч е м Федор оторвал от своего еженедельника клочок бумаги с этими буквами!? Скомкал его и отбросил в сторону...!!

До этого он написал на том же листочке, но несколько выше : "Сделать

все возможное и невозможное..." Что Федор имел в виду?

И н и г д е н и о д н о й записи о ящиках с иконами! А ведь все его

мысли тогда были заняты только ими - это же ясно!

Вот и дом Антоновых - крепкий. На одну зарплату учителя даже такой ограды не поставить - это зятек помогает. Дочь учится в институте и у нее

завязался роман с каким-то крутым бизнесменом.

Алексей еще издалека услышал визгливый голос Анночки, жены Захара.

"Наш соловей-разбойник!" - так всегда подначивает ее Вениамин. Она ка -

кой-то торговлей занимается и, как слышал Алексей, всегда у нее разные

неприятности там происходят.

-- Ты, наверное, думаешь, мне легко, да? Как же! Думаешь, если у ме-

ня есть знакомые на базах, так от этого легче жить!? Ха! Да они меня обдирают каждый день, как липочку!

-- Ага, тебя обдерешь...- Алексей узнал голос Вениамина.

Алексей толкнул дверцу, врезанную в высоченные ворота.

И точно, во дворе стояла Анночка, размахивая руками перед носом

Вени.

-- Здрасти! Разрешите войти? - Алексей шагнул во двор.

-- Привет, командир! - обрадовался Веня. - А мы тебя ищем по всему

ближнему и дальнему зарубежью...

-- Он меня жить учит, представляешь! - Анна перебила Веню. - Я уже

десять лет вкалываю в торговле, а он...

-- Я не учу, я наставляю, - вставил Веня в паузу, пока Анна решила

вздохнуть поглубже.

Двор у Антоновых просторный и всегда все здесь ухожено.

Веня стоял, прислонясь боком к высокой тележке на резиновом ходу, и

глубокомысленно смотрел на хитроумное сооружение из волос, которое сотворила Анна у себя на голове. Она всегда изобретала необыкновенные прически и красилась в отчаянно яркие цвета. Захару, как понимал Алексей,

нравились эти "фантази". Сегодня у нее громоздилась на голове сиреневая

укладка в виде велосипедного седла со множеством локонов-спиралек, ко -

торые содрогались и разлетались по сторонам при каждом движении.

-- Ты свою Зинуля наставляй, Веничка! - Анна даже задохнулась от

негодования и все спиральки не ее голове взметнулись, завибрировали

сиреневым пламенем. - Я с этими торгашами ни одну собаку съела и не

тебе меня учить, дорогой!

-- Аннет, давай не будем переходить на личности...- Веня был настро-

ен очень миролюбиво. - И дискуссию мы продолжим потом. И как раз я

принесу книженцию одного большого спеца по торговле - Андрюше прислал

дружок. Там столько деловых советов... Да сегодня еще принесу! - повер -

нулся к Алексею. - По важному делу мы тебя ищем, командир. Сейчас

должен Захар подойти...Нам надо по-серезному разобраться насчет Федора

и Жени...Их убили! Но кто будет искать этих сук!? - немигающим огнен-

ным взглядом Веня уперся в лицо Алексея. - Местные менты - нуль! Это

мы и раньше знали! А сейчас уже вплотную...Думаешь, они будут наши -

ми делами заниматься?! Хрен! Может и хотели бы - да некому! Следовате-

ля девицу видел? Что она может раскрутить? Кто увел козу Маньку у бабки

Прасковьи! И это сегодня их предел! Или ты иного мнения?

-- Такого же...- ответил Алексей. - Нам, на самом деле, надо что-то

делать...

-- Вот об этом мы и должны...- Веня взглянул на свою руку, которой

держался за край тележки. - Вы что в ней возили, дорогая Аннет?

- Что сказал? - Анна вздрогнула от неожиданности - задумалась о

чем-то своем.

-- Интересуюсь, какой дефицит возили на этом самосвале?

-- Ничего не возили.

-- А это что? - Веня, с улыбкой, выставил перед Анной ладонь -

к ней налипло что-то белое. - Похоже на кашу манную...Иль мука? - к

носу поднес ладонь, понюхал и даже лизнул. - Ого! Вкус шоколада...

-- Чего придуриваешься! Какой шоколад? С весны стоит, ни разу не

не трогали, - Анна мотнула головой. - Ты, рыжий, такой выдумщик...

Алексей рядом с тележкой - заглянул в нее. Изнутри вся выложена

оцинкованной жестью. У самых стыков-швов собралось что-то серо-белое...

Особенно много на самом дне...

Провел пальцем - налипли крошки и тонкие пластинки...

-- Похоже на белый шоколад?! - Веня продолжал балагурить. - Слу-

шай, Аннет, командир сейчас изречет всю правду!

-- Ага, похоже... - отозвался Алексей. - Очень...

-- Ну, вот еще один артист! - завелась Анна. И что-то затараторила...

НЕТ, ЭТО НЕ ШОКОЛАД, АННОЧКА!

Такие пластинки видел сегодня в лесу, на месте раскопок...

Т О Ч Ь - В - Т О Ч Ь !!!

Ошибиться он не может! Такие же серо-белые и очень ломкие...

И в храме, на том месте, где стояли ящики, в щелях между столетней

брусчаткой на полу забились пластинки из отлетевшей краски...

Д А, Э Т О Т А С А М А Я К Р А С К А!!!

Пробежал глазами по двору - теперь тот ему казался каким-то уже дру-

им - С О В С Е М Д Р У Г И М !!!

И ОН ПОНЯЛ - ВРЕМЯ ПОШЛО...ЗАТИКАЛО!

Взглянул на колеса тележки, обтянутые толстой рифленой резиной - и

провел рукой по ней. К ладони пристали песок, свежая глина, травинки...

За спиной стукнула дверца в воротах.

-- Вот и полный сбор! - это уже голос Захара - негромкий, приятный.

Не то что у Вени - словно водит тупым подпилком по железу.

И сразу увидел, что Захар в ТОЙ САМОЙ куртке...

Поздоровались.

Руки у Захара не по росту длинные, мощные и какие-то по- особому

цепкие.

-- Ты рассказал Алексею, о чем мы с тобой говорили? - Захар взгля-

нул на брата. - Изложил суть?

- Полностью еще не успел, - скрипнул Веня. - Только в деталях...

-- Мы тут вот что с братцем Веней решили, - Захар повернулся к Алек-

сею и улыбнулся, показав мелкие неровные зубы. - Что ты так уставился на

мою куртку? Понравилась?

-- Хороша! - кивнул головой Алексей, стараясь уже не смотреть на кар-

ман куртки, возле которого темнел угол от вырванного лоскута. - Ты, Захар,

в ней, как...

-- Как жених! - едко вставил Веня. - Аннет нашего "антилегента" пря-

мо на руках носит, пыль сдувает.

-- А как же с него не сдувать?! - Анна прижала мужа к своей высо-

кой мощной груди - Захар был как раз до плеча жене. - Он у меня доб -

ренький и нежненький. И водочку не жрет, как некоторые...

- Анночка, давай заканчивай...

-- А чего? Неужто мне и похвалить тебя нельзя! - Анна озорно трях-

нула висюльками - пружинками и те заиграли, засветились на солнце. Поко-

силась на Вени. - Между прочим, и твоя Зинуля успела ухватить такую же

куртку для Андрея. Иль не показала и сразу в сундук спрятала?

-- Анночка, я же сказал...- в интонации голоса Захара послышался

легкий, едва уловимый отзвук металла. - Нам надо поговорить...

-- Все, все, миленький, хорошенький! - Анна, игриво покачивая могу-

чими бедрами, медленно отплыла в сторону.

Захар слегка откашлялся, достал из кармана пачку "Мальборо" и выда-

вил из нее сигаретину. И опять перед глазами Алексея темнеет поврежден-

ная ткань куртки - Анна еще не успела заметить, а то уже зашила бы.

- Нам необходимо нажать на все педали пока не ушло время. Тебе, Алексей, если ты с нами согласишься, неплохо бы поехать сейчас в город

и там поискать хорошего сыщика. Но я имею в виду сыщика не из государ-

ственной службы - ею мы уже сыты, что дальше некуда. И поняли, что никакой помощи от нее не получим, - взглянул на Веню. - Я верно излагаю свою мысль?

-- Верно, сэр, - кивнул Веня.

-- Надо пригласить сюда детектива из частной конторы. Есть сейчас та-

кие организации. Это удовольствие стоит хорошие деньги, но зато...- За -

хар закурил, мастерски выпуская колечки дыма , - зато будет результат...А

мы с Вениамином тут тоже не собираемся дремать. Через часок, другой мне позвонит Аркадий Крюков, нашей Машеньки муженек. Я с ним уже

разговаривал по телефону, и он обещал оплатить все наши расходы. Аркаша

хотел сразу прислать сюда из своей родной Пензы знакомого мента, но я

подумал, что в Москве можно подыскать кого-нибудь более опытного - у

тебя там, наверняка, кто-то есть...По-моему, ты даже говорил как-то об этом...- Захар в упор уставился на Алексея серо-белыми, почти прозрачны-

ми выпуклыми глазами, по своим размерам совсем не подходившим к уз-

кому маленькому лицу. "Телескопы!" - вспомнил Алексей, как шутливо называла Анна глаза своего супруга. - Или не согласен? Что-то другое мо -

жешь предложить?

-- Нет, все правильно, Захар, - Алексей оторвался от "телескопов". - Я

постараюсь найти хорошего профессионального. Правда, не каждый захочет выезжать в глухомань - в городе они сразу ведут по несколько дел.

-- Надо уломать, командир, - Веня дернул подбородком и тоже по-

лез в карман за сигаретой. - Аккуратно за холку возьми, растолкуй...

- Вознаграждение получит достойное, - какой же доверительно - про -

никновенный голос у Захара, ну, прямо обволакивает, усыпляет. - Я уверен,

э т о все решит. Бабки не пахнут. Только сразу звони нам...

Мимо дома по улице пронеслась ментовская машина, включив сирену

на всю мощь.

-- Ну, теперь ментам есть чем по серьезному заняться, - усмехнулся За-

хар. - Сейчас изо всех сил будут ловить этих убивцев, что рванули тачку.

По всему району смерчем пронесутся, чтоб "замочить в сортире". Но глав -

ное, в с е, как было, так и будет ...- Захар затянулся, задымил вонючей сигаретиной, устроил дымовую завесу. - А зачем их мочить, когда те сами друг дружке весело делают харакири ...Комедия и трагедия! Good

old Shakespeare может отдыхать!" To be, or not to be...That is the question..."

Ну, а мы, как всегда, остаемся в глубокой заднице с этим вечным вопросом...

И снова ментовская машина с сиреной, и уже совсем рядом.

За воротами послышалось какое-то движение.

Все повернулись на шум.

Дверца в воротах неожиданно широко распахнулась и во двор ввалилось

сразу трое здоровенных парней в зеленых омоновских камуфляжах. В руках "калашниковы", на поясах тесаки, в глазах яростная озабоченность.

- Чужие есть!? Никто не забегал? - прокричал простуженным фальце-

том камуфляж, который был постарше и пошире в плечах, с черными плохо

подбритыми усиками. - Никто, да!?

-- Не боись, дорогой сэр! - оскалился Веня сталью зубов. - Все банди-

ты исключительно свои.

Комуфляж что-то хмыкнул, и парней точно смыло со двора, только двер-

ца осталась приоткрытой и тихо раскачивалась из стороны в сторону.

Машина за воротами взревела и помчалась дальше. Сирена еще истош -

ней завыла.

. - Действие второе - наведен страх и можно во всю продолжать ве -

селую игру в казаки-разбойники! - Веня зло хохотнул и с чувством сплюнул под ноги. - Защитнички сраные, сучьи потрох!

Краем глаз Алексей увидел руку Захара - сильные, мощные пальцы сжи-

мавшие большую красивую зажигалку, мелко подрагивали. А лицо как бы

еще больше заострилось, желваки на скулах напряглись, собрались в тугие

комки.

- Пойдем чайку попьем, мальчики! - Анна прощебетала и пошагала

в сторону крыльца. - Я сейчас мигом сделаю заварочку! И закусочку!

-- Я отваливаю! - проскрипел Веня. - Некогда...

-- Спасибо, Анна, я тоже отплываю, - сказал Алексей. - Потом будем

чаи распивать.

ЕЩЕ ОДНА КАПЛЯ

Только завернув наугад в какой-то проулок и уже довольно прилично

отшагав от дома Антоновых, Алексей немного пришел в себя, успокоился.

Нет, Захар, конечно, ничего не понял - просто Алексею стало невмого-

ту чувствовать на себе взгляд его "телескопов". Но уходить все равно на -

до было - все внутри напряжено до предела и мог запросто проколоться в

любую минуту - сорвалось бы что-нибудь с языка!

Не заметил, как оказался уже на берегу Ветрянки.

Немного постоял, отдышался на прохладном ветерке и медленно пошел

по самому краю крутого берега. Земля временами под ногами обсыпалась

и с шумом рушилась в воду.

Подошел к спуску - в сухой глинистой земле аккуратно выкопаны ши-

рокие ступени.

Спустился по ступеням.

На воде прилажены мостки, сбитые из толстых досок. Женщины с таких мостков полощут простыни, белье.

Волны накатывались и бились о доски. От реки тянуло прохладой.

Вспомнилась бухта холодного северного моря, где служили с Федором.

И друг Иван был всегда рядом. И еще друзья, которые тебя всегда поймут

и поддержат в трудный час. Он им всем отправил письма - почти всю пи-

сал. Как же трудно было объяснить, что нет больше Федора.

-- Да, отправил...- по привычке негромко произнес Алексей. - Но мы

еще соберемся здесь и не раз - и Федя будет всегда с нами...И Женечки

тоже нет...Ребята любили его...- зачерпнул в ладонь воду и одним движе -

нием выплеснул ее себе на голову. Растер по лицу прохладную влагу. - Все,

Зима! Кончай расслабуху - пошел последний раунд!

Несколько прыжков по ступенькам и он уже наверху.

И сразу же устремился - он все время думал об этом! - к тому дому,

где его зашухарила старушка. Нет, теперь бабуля не заметит - с соседне-

го участка он пролезет, через гнилые сараюхи.

Так и сделал - почти без всяких усилий раздвинул в одном сарае по -

лугнилые доски, в другом уже совсем истлевшие и мягкие, как вата, брев-

нышки и вот перед его глазами двор, где со слов старушки, весело прово-

дили время Клавдя с Палычем.

Сразу из сарая не стал выходить - прислушался...

Он сам не знал, з а ч е м стремился попасть на этот двор еще раз. Но

что-то непреодолимо тянула сюда, хотя понимал, что делать здесь уже вро-

де бы и нечего.

Тихо.

Старушка сейчас не должна заметить - это в тот раз он вошел откры-

то, через калитку, а та вся на виду.

Глаза уже привыкли к полумраку в сарае, и увидел в углу какой-то ящик и на нем лежали аккуратной стопкой несколько мешков. Подошел поближе - то были мешки из-под сахара. Такой самый мешок с кирпичами

был привязан к ногам Женечки - еще один вещдок. Не зря, значит, пришел

сюда.

Пригнувшись, боком выбрался из полуоткрытой двери, которая уже поч-

ти вросла в землю и никак не хотела открываться шире.

Вот и знакомый двор...

Шагнул к крыльцу - в щелях, под ступеньками что-то белело.

Наклонился - под крыльцом кривобокая дверца. Приоткрыл.

Из закутка пахнуло сухой пылью. Между двумя ржавыми ведрами, в

замызганном фанерном посылочном ящике, с раздвинутыми боковыми стен-

ками, лежал такой неестественно белый большой целлофановый пакет. Де -

вица пышногрудая кокетливо улыбается, поблескивает зубками с пакета.

Потянулся к нему рукой, чтобы вытащить из посылочного ящика и под

ладонью блеснуло...

Узнал э т о т блеск - знакомая перламутровая капелька закатилась сюда.

И вот еще одна Женечкина перламутровая капелька в его руке.

Вытянул пакет. Он оказался довольно тяжелым. Выглянула отполирован-

деревянная ручка - саперная лопатка! Черная жирная земля на отточенной

сверкающей стальной лопасти.

Потрогал землю - мягкая, еще не закаменела - совсем недавно копали.

И тут лежал мощный металлический гвоздодер-молоток.

Весьма любопытный набор инструментов!

-- Прибавляются вещдоки, Зима! Что будем делать?

Поднял глаза на дверь, на замок - отчаянно захотелось открыть ЭТУ

дверь...

Нет, сейчас нельзя - придет сюда, когда на Чируху опустится ночь. Старушка покинет свой наблюдательный пункт и отправится смотреть слад-

кие сны, кот Василий будет намурлыкивать ей под боком...

Теперь НАДО сматываться и также незаметно.

Дома снова разложил на столе все вещедоки - теперь это выглядело уже совсем неплохо. Оставалось главное - он хотел поставить последнюю точку! - вот так же коснуться руками ящиков, добытых с таким трудом...

Аккуратно уложил бумаги в папку - все готово. Заявление в прокура-

туру напишет завтра и отвезет в район.

Вышел на крыльцо - звезды набирали силу, и ночь распахнула свое

темное одеяло над Чирухой...

Вспомнил про консервную баночку с лососью, открытую еще вчера - надо умолотить ее сейчас, Зима. Холодильник что-то стал барахлить, а с

консервами шутить нельзя.

На кухне у них, как в хорошем камбузе - вокруг овального столика

дубовые скамеечки, на стене шкафчик с посудой и рядом часы с кукушкой

тикают...Правда, кукушка давным давно не кукует, но это неважно.

Пока трудился над консервами и чаек подоспел...

Хрустнуло что-то под окном...

Хотел встать, как в открытую форточку что-то влетело...

Прямо перед столом, на светло коричневой широкой половой доске медленно так, будто нехотя, крутилась вокруг оси темно зеленая ребристая

штуковина - ручная осколочная ...До боли знакомая...Бока ее поблескивают...

Алексею даже показалось, что слышит, к а к движется запал к взрывателю...

И все ближе...И э т о мгновение, кажется, превратилось уже в вечность...

Изо всех сил рванулся в сторону...

Грохот разорвал тишину спящей деревни.

Но никого особенно этот грохот не удивил - и не такое в Чирухе слыхали, особенно по ночам.

Ну, а дом-штаб, где обосновались бывшие морячки-десантники распола-

гался почти на самой окраине. Даже в доме напротив, у соседа Володьки

Крысина не загорелся свет - крепко спят в обнимочку Клава со своим

развеселым трактористом.

Дом морячков погрузился в темноту.

И уж, конечно, никто не видел, как от дома в сторону деревни быстро

мотнулась и исчезла в ночи чья-то мужская фигура.

ИГРА ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧЕНА

Анна обернулась и вздрогнула - в кухонной двери стоял Захар, а толь-

ко что не было его там.

-- Ты чего пугаешь?

Захар улыбался своей странной улыбкой и приглаживал рукой волосы

на голове.

- А что это вы, гражданочка, пугаетесь законного супруга?

- Зачем так рано вскочил? - Анна снова занялась кастрюлей, а серд-

це почему-то колотилось, как сумасшедшее. И сразу вспомнила вчерашний

разговор, вернее, самый настоящий допрос, который учинил Захар ей, когда

Веня с Алексеем смотались со двора. Прицепился, словно репей - что да

как! Куда смотрел Алексей и чего спрашивал? И тут вдруг заметила, как ни с того ни сего у Захара начала дрожать рука и зажигалка едва не вывалилась

из пальцев. Она, дуреха, возьми да спроси, что это с ним...И сейчас перед

глазами вдруг исказившееся лицо мужа - никогда не видела такого жуткого

выражения у него...Он что-то прокричал неузнаваемым охрипшим голосом.

Она ничего не понимала, перепугалась - словно какой-то чужой и ужасный человек возник перед ней...Но уже через какое-то мгновение Захар улыбал-

ся тихой улыбкой, вот такой же как сейчас...

Может ей показалось в с е э т о..? И не было н и ч е г о ?

-- И не вскочил я, мое золотце, а проснулся. И слышу - ты уже вся в

работе, в вечных своих хлопотах...И стыдно мне сделалось - дурака валяю!

А разве нет дел у меня? .И сразу докладываю тебе, несравненная моя - с

Аркадием я вчера вечером поговорил. Еще раз объяснил нашу сложную си-

туацию - с денежками обещал помочь. Теперь все зависит от расторопнос-

ти нашего друга Алексея, то бишь, Зимина, как он сумеет быстро и удачн-

но разыскать толкового сыщика...Задача, как мне видится, далеко не из про-

стых. Молочко парное у тебя уже есть? Подоила нашу коровушку?

-- А как же! - Анна удивилась и обрадовалась - уже и не помнит, ког-

да Захар интересовался ее делами. - Сейчас Белушку в стадо отпущу...Ой, а

молочка она сколько стала давать - рекордсменка прямо! Я тебе вот из ве -

дерка налью - еще живое совсем, теплом дышит...

-- Мне не надо, - Захар улыбнулся и нежно провел рукой по плечу

Анны. - Ты налей в литровую баночку и отнесу ее нашему морячку - пе-

ред отъездом пусть парным молочком побалуется.

-- Ладно, отнесу. Вот чуток приберусь...

-- А ты вот прямо сейчас налей и несу - уехать может. Поняла?

-- Ага, поняла...- Захар продолжал улыбаться, а ей что-то нехорошо

стало от этой улыбки. Оторвалась от затягивающих внутрь зрачков и за-

торопилась. - Сейчас, сейчас...Здесь у меня баночки...- и стала шарить ру-

ками под столом.

Через минуту Анна уже вышла из дома. Даже не успела, как следует,

поправить прическу перед зеркалом - прикрылась платочком и бегом. На

ходу обернулась - Захар в каком-то непривычном напряжении словно за -

стыл у ворот. И опять как-то нехорошо сделалось Анне на душе.

Захар забыл про ушибленную ногу - в три прыжка преодолел двор Ры-

жовых, заросший густым бурьяном.

Приглянулся Захару этот двор - высокие ворота надежно укрывали от

от любопытных и тут же через щели великолепный обзор всей улицы.

Сразу прилип глазами к щели.

Анна еще только на подходе к дому морячков - опередил ее.

Остановилась Анна...Оглянулась...Что она там мечется!?

Идет нога за ногу...Опять оглянулась...

Встала у ворот...

- Ну, заходи....заходи, черт побери!

В О Ш Л А !!!

Захар оттолкнулся лбом от доски со щелью и облегченно глубоко вздох-

нул. Только тут понял, что все ЭТО время, пока Анна шла к воротам, сто-

ял, задержав дыхание. Отдышался. Достал зажигалку из кармана...

Снова прильнул к щели.

Он ЗНАЕТ, СЕЙЧАС с криком выбежит Анна...Вот СЕЙЧАС!!!

Но нет ее...

Тихо.

Дом будто застыл.

Где же Анночка?

Ну, конечно, дверь заперта и не может войти! Ничего...войдет...

Успокойтесь, Захар Михайлович - ВСЕ СОГЛАСНО ПЛАНУ...

ОПЯТЬ увидел и услышал ТО, О ЧЕМ НЕ ХОТЕЛ ВСПОМИНАТЬ...

ВЧЕРА Э Т О СЛУЧИЛОСЬ, НО КАК БУДТО ВЕЧНОСТЬ ПРОШЛА!

Рыжего Веньку и Зимина с м ы л о со двора.

Анна принялась греметь кастрюлями на кухне.

Да...да, ушли и Веня, и этот настырный Зимин, но у Захара осталось

какое-то СТРАННОЕ чувство...или ощущение....черт знает, что за состоя-

ние было! Как будто ЕГО ДВОР никак не может освободиться от ИХ ПРИСУТСТВИЯ! Прямо чертовщина какая-то! ОНИ УШЛИ - И ОНИ ЕЩЕ

НАХОДИЛИСЬ ЗДЕСЬ! И внутри у Захара все буквально корчилось от ка-

кой-то незавершенности...от чего-то будто недоделанного им...

Метнулся, пробежал по своему двору - глянул по сторонам - ВСЕ НА

МЕСТЕ, НИЧТО НЕ ТРОНУТО.

НО ПОКОЯ НЕТ, ЧТО-ТО МЕШАЛО...

И ИДИОТСКОЕ ОЩУЩЕНИЕ - О Н И В С Е Е Щ Е З Д Е С Ь...

Вспомнил беспокойный взгляд Зимина...и не только взгляд...

То, что Зимин ему мешал и уже порядком надоел, путаясь под ногами,

изображая сыщика и засовывая нос в разные щели - ЭТО ОДНО, но ТУТ

было что- то совсем ДРУГОЕ...

Из кухни продолжал доноситься грохот кастрюль...Слушать его стано -

вилось уже невыносимо...

Бросился в дом...

Хотел заорать, стукнуть кулаком - нервы ни к черту...

В дверях кухни натолкнулся НА ГЛАЗА Анночки - ОНИ УЛЫБАЛИСЬ.

-- Представляешь, этот придурок Венька стал меня учить, как надо тор-

говать, я его, конечно, отоварила! А после пристал, как репей к заднице:

"Какой дефицит возили на тележке?" И даже что-то показал мне: "Это же

белый шоколад!" Совсем трекнулся твой братанок...И Алешке начал пудрить

мозги...Тот тоже чмокнулся: "Да, похоже на белый шоколад..."

-- Какой шоколад? - ничего не понял Захар. - О чем ты говоришь?

-- О нашей тележке...- Анна продолжала мыть что-то под краном. - В

нашей тележке они, вроде, что-то нашли...

- Нашли? - переспросил Захар. - Что нашли?

-- А я откуда знаю...- Анна равнодушно пожала плечами. - Что-то бе-

лое...У Веньки вся рука вымазалась - мел какой-то что ли...У моего носа

рукой трясет, крутит : "Шоколад, шоколад..."

Как вышел из кухни, Захар не помнил.

И к тележке.

Заглянул в нее и провел рукой по днищу - на ладони серо-белый поро-

шок и тонкие ломкие белые полоски...

С Р А З У В С Е П О Н Я Л !!!

И трезво, хотя внутри ВСЕ ходуном ходило, оценил ситуацию - ЕЩЕ

НЕ ПОЗДНО, НО НАДО ИДТИ НА ОПЕРЕЖЕНИЕ !

Уже смеркалось, когда очутился у заброшенного дома на берегу речки.

Взглянул по сторонам - никого!

Вошел во двор и сразу к крыльцу, к закутку, расположенному под сту-

пеньками. Протянул руку, чтоб на ощупь взять оставленный там пакет...

Рука наткнулась на одно ведро, на другое...фанерка...

Темно в закутке. Достал зажигалку - желтый язычок высветил ржавые ведра, какой-то мусор и п у с т о й посылочный ящик...

Глазам не поверил - по пояс влез в пыльный, заросший паутиной заку-

ток - пакета нет...

Н Е Т П А К Е Т А !!!

Вылез, стянул с лица липкие нити паутины - ничего не понимал...Мо-

жет, сам перепрятал куда-то? И забыл!? В такой сумасшедшей суете не та-

кое можно забыть...Или вездесущие пацаны залезли под крыльцо и упер -

ли пакет? Пожалуй, это самое верное...Разве кто от лопатки откажется!

-- И чего это мы тут ходим? - прошелестел за спиной негромкий го-

лос.

От неожиданности вздрогнул.

У калитки стояла старушка Она прижимала к тощей груди огромного кота и строго смотрела на Захара.

- Вродь, учитель...

- Здравствуйте, мать...- произнес Захар как можно спокойнее. - Со -

бачку свою потерял - куда-то сюда забежала...И вот ищу.

-- А я думала, опять покупатель пришел.

-- Неужели кто-то хочет купить эту рухлядь? - усмехнулся Захар, уже

совсем пришедший в себя от неожиданной встречи.

- Ой, видать, здорово хочет! - старушка тряхнула головой и реденькие

седые волоски разметнулись по сторонам, как на одуванчике от ветерка. - Ут-

ром заходил...Я уж ему растолковала, что и как...И отсоветовала...А тут

недавно гляжу, опять здеся по двору шастает...Потолокся, значит, туды-сю-

ды

-- Наверное, приезжий кто-то?

-- Не совсем...Оне же тута цельной компанией закупили старый дом

возле складов и отремонтировали его, и, считай, каждый год приезжают сю-

ды - дружки Феденьки нашего разнесчастного, убиенного нехристем поганым.

-- Это бывшие морячки что ли?

-- Оне! А этот милок, видать, самый близкий дружок Феденьки - на

похороны успел приехать. И опять, значит, приволокси сюды...Я уж не

подходила, со стороны вела наблюдение.

-- И что же он тут делал? - Захар уже ПОНЯЛ, к т о был здесь.

-- Да, вродь, ничего особого...Походил и айда отсель задами - толь -

ко пакетиком белым помахал...У меня глаз вострый - все видит, чо надо

и чо не надо. Вот в соседний дом, тоже пустой, пацаны повадились и на-

чали там, значит, кострище разводить. Шуганула я их тут, как след...

Старуха продолжала бубнить себе под нос, но он уже не слушал ее.

Взглянул на замок - не тронутый висит! И за калитку.

Постоял на крутом берегу Ветрянки, послушал, как плещется она вни-

зу, как ветерок перебирает листву на высоком почти полусухом тополе.

Темнота все гуще опускалась на речку, на дальние поля, на Чируху.

Нет, он себя ни в чем не обвинял - ВСЕ СКЛАДЫВАЛОСЬ ТАК, КАК СКЛАДЫВАЛОСЬ. ВСЕ КАК БЫ С А М О ИСТЕКАЛО ОДНО ИЗ

ДРУГОГО - И Э Т О ДВИЖЕНИЕ ОН НЕ В СИЛАХ БЫЛ ОСТАНОВИТЬ.

П Ы Т А Л С Я П Р Е Д О Т В Р А Т И Т Ь !!!

Но разве он виноват, что его не слушали - все делали поперек!!!

Разве этого сопливого сыщика Зимина не предупреждал!? Хотел разда-

вить его гнилую тачку - повезло! Успел остановить трактор! Сочинил за-

писку этому паршивому фрицу - черным по белому указал, что надо уез-

жать из Чирухи, догонять ящики в Москве - дураку все понятно! Нет, не

понял Зимин. Ну, а теперь УЖЕ ПОЗДНО - САМ ВИНОВАТ!!! САМ ВЫ-

НЕС СЕБЕ ПРИГОВОР!!! И ТУТ УЖЕ ВИНИТЬ НЕКОГО, ДОРОГУША...

Захар ухмыльнулся и слегка отстранился от щели - аккуратно стряхнул

пепел с сигареты в горку, лежащую на большом лопухе, как на тарелке.

ОН УЖЕ ЗНАЛ, Ч Т О СДЕЛАЕТ С МОРЯЧКОМ.

МГНОВЕНИЕ - И ВСЕ ПРОБЛЕМЫ ПРЕВРАТЯТСЯ В ПЫЛЬ !!!

Затянулся поглубже.

-- Извините, Алексей Николаевич, но вы не пожелали использовать

свой последний шанс. Очень сожалею об этом, но уже ничем помочь не могу...

Вроде, совсем успокоился. Взглянул на руку - дрожь из пальцев ушла.

Сейчас Анночка выкатится - торопиться уже некуда.

КАК СТРАННО И НЕОЖИДАННО ВСЕ НАЧАЛОСЬ !

Тогда оказался в церкви вместе с толпой - давно сколько людей разом

не собиралось здесь! На службу в храм он никогда не ходил и к религии

относился крайне отрицательно. А тут не утерпел - решил взглянуть, что же

такое особое откопали в лесу? Из-за чего шум?

Бывал он раньше в музеях, и дома у него на книжных полках стоят, томятся великолепные альбомы с картинами, иконами, разными изделиями,

над которыми трудились художники, скульпторы...Как ни странно, но ко

всему э т о м у он относился довольно спокойно, если не сказать, равнодуш-

но, не испытывая, как говорят, безумного огня в душе и трепета, при виде

того или иного мирового шедевра.

И тут, вглядываясь в невозмутимо спокойные лики святых, в искусно

изготовленные большими мастерами дорогие оклады на иконах, в изящ -

ную, почти нерукотворную церковную утварь, ощутил, и явно так, беспо-

койство - все э т о, на долгие годы исчезнувшее богатство, наверняка мо-

жет о п я т ь исчезнуть...И лики, изображенных на иконах, будут все так

же невозмутимо спокойны - им быть хоть под землей во тьме, хоть на

земле...И наплевать им на этих обрыдавшихся от радости...Каждый будет

с у щ е с т в о в а т ь в с в о е м и з м е р е н и и. ЭТО он уже давно понял.

Но б е с п о к о й с т в о овладевало все больше и больше, пока шел

вдоль выставленного у стен храма богатства, извлеченного из земли, уже

почти похороненного в ней на веки вечные.

В таком, несколько оглушенном состоянии, и вышел из гудящей толпы.

- Обмыть наш клад положено! Иль я не прав, Захарыч? - это Иван

Ручьев, стоящий у выхода храма, подмигнул Захару горящим глазом и на-

клонился к его уху, прошептал одними губами: - Пока никто не увел! А

то нынче не заржавеет!

Как ни странно, но именно э т и мысли толклись и в голове Захара.

Выбрался из храма, а у тропинки, рядом с могучим тополем, опять же

Иван стоит.

-- Имею предложение: давай слегка поговорим об искусстве.

Пошли к берегу реки.

Они проучились в одном классе все десять лет. Захар был жуткий хиля-

ляга и с ним мальчишки не водились, только Иван не шарахался от него. Да-

же частенько защищал, когда Захару хотели начистить бока. Это уже потом,

во время службы в армии, он вдруг всерьез занялся гиревым спортом. До-

мой вернулся - так его даже не узнали, до того изменился. И теперь в Чи-

рухе никто кроме него да Федора не мог обращаться с двухпудовой гирей,

как с игрушкой.

Часа два провели они у речки. Давно понимая друг друга с полуслова,

сразу перешли к д е л у. Осудили все варианты и обговорили до малейшей

подробности каждый шаг. Зная, что в районе и у соседей уже давно орудует

банда, специализирующаяся на церковных ценностях, понимали, что она не

упустит такого "сладкого" куска и обязательно "посетит" этот храм.Налет-

чики действовали крайне нагло и совершенно ничего и никого не боялись - заходили в церковь прямо среди белого дня в черных масках, с автомата-

ми. Снимали со стен, что считали нужным и сматывались на тачках без номеров. Чируху явно ожидало подобное.

Захар с Иваном немного покрутили мозгами и решили, что сами смогут

сыграть в эту "игру" не хуже. Разработали эдакий авантюрно-детективный

сценарий, от которого в Чирухе все на уши встанут. Этой ночью они вы--

возят из храма все ящики с иконами и прочим добром. Прячут, как следует. Отбирают для себя "самое заслуживающее внимание", как витие -

вато выразился Захар. Затем, через какой-то промежуток времени - пол го-

да, а то и год! - так же лихо, чтоб ни одна душа не увидела и не узнала, ночью подвозят ящики с оставшимся "добром" к церкви и оставляют там.

Ведь никто даже приблизительно не знал, какие иконы и ценности лежали в ящиках - и потому об исчезновении чего-то и разговора не может быть.

Зато сколько будет шума о таинственном возвращении ящиков с иконами!

Иван захохотал, слушая Захара: "What a sly old fox you are, Lone Wolf !"

В переводе это означало - "Ты большой хитрец, Одинокий Волк!" Чувство-

валось, Иван не забыл английский. И Захар "дал ему сдачу": "You too, Long Legs !" - "Ты тоже хорош, Длинная Нога!"

Захар с Иваном были настоящими шутниками - ведь не зря они в шко-

ле читали в подлиннике Фенимора Купера и играли в индейцев.

Ну, а "частичная конфискация некоторых предметов искусства" у них

обоих совершенно не вызывала никаких угрызений совести - наоборот, они

считали, что способствуют сохранению основному собранию икон и утва-

ри. И по возвращению даже снабдят коллекцию специальной инструкцией,

как следует хранить иконы в храме, чтобы их не могли похитить.

Ближе к вечеру Захар уже отправил пацана к двум палаткам, которые

целый месяц если не больше торчали на берегу речки - какие-то город -

ские слюнтюхи изо всех сил пытались изображать рыбаков. Письмо бы-

ло первым пробным камнем. И сработало - уже утром палатки исчезли,

как корова слизнула их языком.

И в ту же ночь сделали самое главное - вывезли ящики с иконами из

церкви. И спрятали в нежилом доме у речки - совсем в противоположном

конце деревни - никому и в мозги не могло ударить, что в той гнилой ха-

лупе, которую заранее присмотрел Захар, может находиться что-то ценное.

Уложили ящики в дальней комнате, на всякий случай прикрыли, при-

валили мусором - отлично замаскировали! Зайдешь и ничего толком не уви-

дишь.

Иван достал из кармана бутылку вина, пару огурцов, редиску, два за-

сушенных крепеньких подлещика и складные стаканчики.

-- Знаю, что ты, Lone Wolf, большой трезвенник, но за такую блестя -

щую операцию, которую мы сейчас провернули, грех не поднять!

Выпили. Закусили.

- По-моему, красиво утерли банде нос! - усмехнулся Иван. - Начнут

псы вонючие нервничать, искать...Как же такой "жирный" кусок потеряли!

Как думаешь, они связаны с ментами?

-- Не знаю...Сложное это дело...- пожал плечами Захар.

-- А я уверен - связаны! Уж больно открыто работают! Днем! И

все шито-крыто! Они и ментов напустят на нас...Озвереют суки...А хрен

им! У нас тут с тобой тишина, как могила! Сто лет никто не пронюхает! -

Иван быстро захмелел. - Мы с тобой, Захарыч, теперь друг без дружки ни-

куда - как нитка с иголкой!

-- Ты прав, как нитка с иголкой, - согласно кивнул Захар.

-- Немного все успокоятся, и мы тут с тобой устроим вернисаж...

Как в Эрмитаже! Расставим, разложим и посмотрим, что да как...Каждый

себе по своему вкусу отберет...Потом закинем удочки - насчет, где толк -

нуть это добро...И чтоб без всякого шухера! Я слышал, за иконы можно

большие бабки оторвать - надо только знать, где это провернуть...А зна-

ешь, о чем я мечтаю всю жизнь? Еще школы, когда в индейцев с Алек-

сеем Иванычем гоняли, воткнув в жопу перья...Ставлю сто долларов, ес -

ли угадаешь мою вечную мечту - My eternal dream !

- В Америку смотаться, Long Legs ! - усмехнулся Захар.

-- Ха - ха! И еще пару раз - полный прокол! - Иван весь как-то да-

же засуровел, откусил огурец. - Париж, sir ! Париж - моя вечная мечта! И

сам не пойму, почему? Америка - мне до большой негритянской жопы! А

Париж мне даже и сейчас иногда снится - киношек насмотрелись и уже,

вроде, знаю, что и где...Тихие улочки, кафе...Сам не пойму, что я там по-

терял, а тянет, как магнитом...Если удастся сделать бабки с этих наших,

"заслуживающих внимание", рвану на недельку туда...В живую проверю

свою мечту...А у тебя, Lone Wolf, есть мечта? Ты - тихарь...Фартовая у

тебя кликуха - вся твоя суть в ней. - Иван остро глянул на Захара. - Ну,

какая мечта у господина учителя "изящной словесности"? Трехэтажную

коттеджу воздвигнуть, с десятью отдельными сральниками и бассейном? Иль

купить яхту и двинуть в кругосветку? Развести павлинов с верблюдами, как некоторые вшивые губернаторы? - и снова с хрустом откусил огурец.

- Иль не желаешь приоткрыть шкурку с души? Ладно, сейчас еще пару

рюмашек и откроешь...Давай, Захарыч, пока поднимем за конкретное - за

нитку с иголкой! Чтоб было у нас все okey!

Подняли.

О нитке и иголке Захар думал еще вечером, сидя на своем крыльце и

представляя, КАК они будут разговаривать после проведенной "операции".

И уже ТОГДА понял, что он с Иваном будет повязан на веки вечные. И

ЭТО будет его преследовать всю оставшуюся жизнь. Страх за неуемно длин-

ный язык Ивана его никогда не оставит. А язык у Ивана по-настоящему

ДЛИННЫЙ, как и ноги! Не зря же у него прозвище - ДЛИННАЯ НОГА!

Проболтаться ему ничего не стоит! Не удержит язык во рту! НЕ СМОЖЕТ!

А то пропьет бабки и начнет шантажировать! Ведь настоящей дружбы у

них никогда не было, странное что-то было...Отказаться же от задуман -

ной "и г р ы" он у ж е н е м о г...Ну, а разговоры за столом еще больше

подтвердили самое наихудшее - Иван со своей мечтой просто завалит все!

Пока Иван разливал очередную порцию по рюмашкам, Захар встал из-

за стола, как бы ноги решил размять...

Пакет с молотком-гвоздодером, который принес с вечера, лежал у стены.

Удар в висок нанес точно, отмеренно. Иван обвалился на пол и даже не охнул.

Саперная лопатка тоже была припасена на всякий случай. Копать - хо -

роша и боковушка у нее словно лезвие у топора.

В подполье устроил могилку для Ивана.

К о г д а з н а ю т ч т о - т о д в о е - э т о у ж е с л и ш к о м м н о г о.

Ночью спал плохо.

Утром примчалась Анночка с выпученными глазами и, захлебываясь

словами от избытка новостей, сообщила, что из храма ночью похитили ящики с иконами и уже милиция приезжала. И, вроде, подозревают рыба -

ков, которые долго жили в палатках, а этой ночью куда-то исчезли.

В с е ш л о п о п л а н у.

Однако, дальше кувырком...И даже хуже!

Федор откуда-то появился перед ним на улице - ЖДАЛ!!!

-- Я сам большой шутник...- начал он как-то странно. - Но вашу ноч-

ную шутку с Иваном не совсем понял. Случайно увидел...Пока об этом никто не знает. Я обещал священнику, что ящики этой ночью будут воз -

вращены обратно. Я просил его никому не говорить об этом. С милицией

разберемся...Так что я тебя прошу - сегодня ночью вернуть ящики с ико-

нами в храм. Потом, если хочешь, приходи в кузницу - поговорим...

Захар так растерялся, что сразу даже не смог ничего сказать. А Федора

уже и след простыл.

О возвращении ящиков уже не могло быть и речи. Захар всегда считал

Федора слишком прямолинейным и даже несколько ограниченным. Но по-

говорить с Федором он попробует. Конечно, пока ни слова об Иване.

Пришел в кузницу поздно вечером. Продумал, что говорить. Главный аргумент, конечно, будет один - взято, по сути дела, н и ч ь е. Добро совер-

шенно бесхозное и, наверняка, на него выйдут настоящие бандиты. В этом

даже нечего сомневаться. И тут же скажет, что иконы будут возвращены в

церковь, но только через какое-то время - пусть все поуспокоятся и банди-

ты немного поостынут.

Но Федор даже не стал слушать никаких его доводов.

Захара это просто взбесило - есть же предел твердолобости!

И снова исполнил с в о е дело молоток-гвоздодер.

Захар убрал его в пакет, а на пол бросил молоток-ручник такого же

размера. И даже кровью его измазал, чтоб у следователей не возникло никаких сомнений. Сначала хотел оставить Федора в кузнице, но потом, уж

чтоб окончательно запутать всем мозги, решил перенести тело подальше. И

вспомнил о старом тракторе - к нему отвез на тележке тело Федора.

Работал в перчатках. Это сразу продумал - если займутся отпечатками

пальцев, то на ручнике-молотке и на тележке обнаружат отпечатки самого

Федора и его помощника Андрея. Вот и пусть делают соответствующие выводы. Только вряд ли кто-то будет всерьез заниматься всем этим - след-

ственный аппарат в районе давно уже в полнейшем развале.

Захар был уверен, что постепенно шум в Чирухе уляжется. Сбежит в

свою Германию Карл Вебер. И журналяге Зимину надоест дергаться и ис-

кать ветра в поле.

Захар уже поднимался на чердак своего дома и подобрал там место,

куда потом, не торопясь, потихоньку перенесет содержимое ящиков. При-

готовил хорошую толстую тетрадь, куда тщательно запишет в с е, в с е ...

Конечно, в иконографии у него настоящая прореха в знаниях. Придется

обзавестись хорошей литературой и подумать о консультациях. Но это

потом, позже...

Но покой все еще никак не наступал.

Этот инфантильный придурок Женечка, идя к себе ночью домой, за -

метил, что нежилом доме что-то блеснуло в окне...И, конечно, сунул свой

нос, куда никто не просил...Опять же пришлось повозиться - но разве мож-

но было дать ему уйти - ведь он у в и д е л ящики! И стал задавать идиот-

ские вопросы...

Пришлось во дворе применить саперную лопатку. Сразу в темноте не

совсем удачно попал - заверещал, как кролик...Сам пришел - никто не звал!

А вот теперь самый настоящий прокол с тележкой! Разве Захар мог поду-

мать, что в ней останется краска со стенок ящиков! И что Э Т У краску

разглядит именно рыжий хрен Венька! А рядом с ним окажется Зимин!!!

Кругом глупейшие стечения обстоятельств! Не начни Иван трепаться о

своей мечте - Париж! Париж! - разве ударил бы его...

-- Ударили бы, Захар Михайлович! Вы, мил друг, уже об этом озоботи-

лись, когда ничего еще не знали о его сраной мечте! И приготовили в

белом пакетике молоточек-гвоздодер с очень удобной ручкой и туда же

уложили саперную лопаточку. Так что, Захар Михайлович, не надо зря

гнать волну. В с е в ы у ж е р а с с ч и т а л и! - Захар пускал дым колечка-

ми и с удовольствием вслушивался в свой тихий голос. И краем глаз не

выпускал дверцу в воротах дома Зимина - вот-вот появится Анночка...

Перебирая в голове всю свою жизнь, Захар как бы разложил ее по

горсточкам. Первая горсточка - детство, юность. Это был о б и д н о е для

него время. Старался о нем вспоминать, как можно меньше. Совсем забыть,

вычеркнуть из памяти, к сожалению, не получалось. Единственное светлое, что вынес из того времени - уроки по английскому Алексея Ивановича. Благодаря ему только стал учителем. Тоже захотелось, чтоб ученики в классе слушали, раскрыв рот, не отводя от него глаза...Конечно, он любил

свой предмет. То была вторая горсточка - время учительства. Он знал ли-

тературу и умел ее преподнести. Перед глазами стояли уроки Алексея

Ивановича...Но потом э т о как-то притупилось. Нет, он не устал - просто

ученик пошел другой, который уже смотрел на тебя совершенно пустыми и

безразличными глазами. Короче, телевизор и, так называемая, поп-культура, и

прочая дерьмовая макулатура со страшной силой обрушились на наивные до-

верчивые души и совершенно неподготовленные мозги и сотворили свое

черное дело...

Еще была горсточка - семья. Это не простая штука...Как же он страдал

от своего маленького роста, от своей некрасивости. Ненавидел зеркала! Ста-

рался пореже заглядывать в них...Это уже в армии п о н я л, что н а д о делать - стал самоутверждаться. Для начала серьезно занялся гирями. И за-

уважали вокруг. Потом выбрал жену - высокую, красивую. На Анночку многие заглядывались, но он ее мигом обкрутил...До сих пор она словно воск в его руках...

Захар считал себя большим знатоком человеческой "психомоторики" -

так, несколько по заумному, он называл "состояние гомо сапиенс, пребы -

вающего в постоянном противоречии с данностью реального мира и соб -

ственными иллюзиями и зачастую не умеющего критически оценить свое

ничтожное состояние и положение в этом жестком, скорее даже, жестоком и страшном мире, где правят бал только сила, коварство и прочий набор по-

добных и далеко не лучших человеческих качеств..." Захар довольно серь-

езно "вошел" в п с и х и к у, как науку. Выписывал специальные журналы

по психологии, психиатрии, как российские так и из-за рубежа. Российская

научная школа вызывала у него особое восхищение и уважение. Труды ве-

ликого Бехтерева по патологии нервной системы, о гипнозе, психологии и

работы его дочери и академика Натальи Петровны Бехтеревой были им изу -

чены, как говорят, от корки до корки. "Институт мозга", который возглавля-

ла долгие годы Наталья Петровна, какими только не занимался проблема -

ми, изучая ЭТОТ самый мозг...Ну и что из того следует? К сожалению,

как должна была отметить НПБ - ничего они толком так и не поняли, что

т а к о е МЫСЛЬ и вообще, ЧТО такое или КТО такой мозг...Прискорбно, но факт! Вот и приходится самому выкручиваться! Но ЭТО уже шутка... И

выкручивается Захар. И давно он уже уяснил, что большинство окружающих

находятся на крайне низком уровне развития, несмотря на полученное обра-

зование и прочее И потому обращаться с ними надо соответственно. Конеч-

но, сие н е л ь з я выпячивать - морду могут набить. Своих коллег-учителей

он, разумеется, презирал - сплошные недоумки! Нет, о н и этого не знали...

Мало с кем он общался, как с р а в н ы м. С Федором, пожалуй, только. И

Федор, словно, что-то чувствовал...Нет, никогда ничего не говорил...

Поморщился - подумал о дочери. Слабовата, не совсем его порода. Но

понемногу раскручивается. И ума потихоньку набирается. Вот уже приручила

так называемого бизнесмена Аркашу. С большим гонором парниша! Начал сразу вещать о своих делах, как что-то где-то прокручивает...Пока еще очень мелко плавает! Салага! Однако, не стал встревать - пусть сам учится

шагать по жизни, она быстро обломает рога...

Улыбнулся Захар, затянулся и выпустил изо рта сразу три колечка.

Теперь он уже не будет ЗАВИСИМ ОТ УНИЗИТЕЛЬНОЙ ЗАРПЛАТЫ,

получаемой в этой кошмарной школе. Директор - полнейшее ничтожество!

Но имеет огромные связи в районе и никто его не может выгнать. Захар

столько лет мечтал занять его место - никак! А теперь - плевать!

НИКОГДА, даже в самых невероятных мечтах, не приходило в голову,

что в руках его вдруг окажется богатство несметное! До сих пор все еще никак не может придти в себя! Ведь произошло все так неожиданно!

ТЕПЕРЬ ГЛАВНОЕ - распорядиться ЭТОЙ горсточкой по хозяйски.

На какое-то время придется залечь на дно, как карасю...п е р е ж д а т ь!

К этому времени он и с а м д о з р е е т...

О том, ЧТО происходило последнее время с ним и сколько теперь сто-

ит КРОВИ ЭТА ГОРСТОЧКА - уже не думал. ВСЕ ПРОИСХОДИЛО как-

то автоматически, где ЕГО роль растворялась в действиях ДРУГИХ, и он

себя как бы даже не мог в чем-либо обвинить - ОБСТОЯТЕЛЬСТВА САМИ ВЕРШИЛИ СВОИ ДЕЛА! ОН БЫЛ ПРОСТО ПОСЛУШНЫМ ИС -

ИСПОЛНИТЕЛЕМ! ОРУДИЕМ В РУКАХ УДАЧЛИВОЙ ПТИЦЫ-СУДЬБЫ,

ЗА ЧЕЙ ХВОСТ ЕМУ ЧУДОМ УДАЛОСЬ ЗАЦЕПИТЬСЯ! НУ, А КТО МЕ-

ШАЛ, ДОЛЖНЫ УЙТИ С ДОРОГИ ИЛИ ПРОСТО ИСЧЕЗНУТЬ!

Затянулся поглубже и еще два сереньких колечка плавно покачиваясь

поплыли над старыми воротами - с улыбкой, проводил их взглядом. Вот у

Веньки такие колечки никогда не получаются, уж пыжится изо всех сил...

Дрогнула дверца в воротах и слегка приоткрылась - появилась Анна. И

выходит как-то боком, словно разговаривает с кем-то...

За спиной жены ...З И М И Н !!! УЛЫБАЕТСЯ...ЧТО-ТО ГОВОРИТ...

Вот они В Д В О Е М стоят у ворот...

Захар даже не почувствовал, как из его пальцев вывалилась зажигалка.

Дыхание перехватило и едва не вывернуло от напряжения...

Анна, как ни в чем не бывало, поскакала легкой, быстрой походочкой

к своему дому.

И ЖУРНАЛЯГА ЗИМИН ШЕЛ - ТОЛЬКО В ДРУГУЮ СТОРОНУ...

С НИМ НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО !!! ???

ЭТО ЖЕ...ТАКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ !!!

ВО РТУ СДЕЛАЛОСЬ ГОРЬКО...ВСЕ ТАМ ПЕРЕСОХЛО...

ПРОТЕР ГЛАЗА...

Захар метнулся по двору, перескочил через трухлявую изгородь. И вот

он уже в соседнем дворе, в таком же запущенном, заросшем высоченной

крапивой...

Не спуская глаз с удаляющейся фигуры Зимина, пригнулся и хотел пе-

ребежать к следующему пустому, заброшенному дому, как приостановился.

Перевел дыхание...Сердце колотилось, будто опрокинул вилами за пять ми-

нут стог сена.

Он уже ПОНЯЛ, к у д а шел Зимин. И нет смысла бежать следом...

Сунул в рот сигарету - страшно захотелось курить. Обшарил карманы -

нет зажигалки. Всегда в самый неподходящий момент она теряется. Нашел старый раздавленный коробок спичек.

В воспаленном мозгу все Н И К А К не укладывалось только что уви-

денное - грохот взрыва до сих пор стоит в ушах. Он же отлично помнит,

к а к заглянул в кухонное окно и увидел Зимина, сидящего за столом...

Форточка широко распахнута.

Не торопясь, достал из кармана куртки оскольчатую гранату. Еще есть

дома такие же красатульки - несколько лет назад купил у одного мужика.

Тот еще предлагал совсем новенький "калаш" - и не дорого, надо сказать. Но "калаш" не взял. Ни к чему. А вот эти зелененькие "ананасы",

как звали их во время службы, приобрел на всякий случай. Время очень

уж не спокойное...

Помнит, как выдернул чеку и аккуратно, почти вложил гранату в фор-

точку, чтоб она точно упала на пол возле стола кухонного стола...

Дальше уже все исчислялось секундами - прыжком бросился к загород-

ке, переметнулся через нее, как тут же прогремел за спиной взрыв. И дом

погрузился в темноту.

Переждал несколько минут - улица спит глубоким сном, никто даже

не дернулся на звук взрыва. Да и кому тут дергаться - большая половина

домов уже много лет стоят, гниют без хозяев.

В доме Зимина никаких признаков жизни - "ананас" сделал свое дело.

Сразу напрямик домой к себе не пошел - вдруг менты привезут собаку.

Дошел до угла и сел на велосипед, который поставил там заранее - чтоб

никакая хвостатая тварь след не взяла. Проехал по тропинке к речке. При-

тормозил возле дома, где спрятаны иконы. От распирающего изнутри чувст-

ва, что наконец-то закончены всяческие судорожные метания и можно те -

перь слегка расслабиться, решил взглянуть на свое "хозяйство".

На всякий случай прикрыл окна листами картона и тряпками. Зажег на

столе огрызок свечи. Достал припрятанную бутылку вина, которую не смогли

допить с Иваном. И прямо из горлышка прикончил ее. Очистил сухую ры-

бешку, обсосал солененькую возле ящиков - открывать их не стал. Этим он

займется потом, когда полностью успокоится.

Домой приехал в прекрасном настроении...

И ВОТ СЕЙЧАС ВИДИТ Зимина, спокойно шагающего по дороге...

Вытянул шею из-за забора - ИДЕТ! ЖИВОЙ!!!

Ущипнул себя за ногу...

Нет, ЭТО НЕ БРЕД...и не галлюцинация!

ЭТО ЧЕРТ ЗНАЕТ, ЧТО ТАКОЕ !!!

Весь облился потом и сел прямо в крапиву. Укусов ее не чувствовал.

Голова кружилась и мысли как-то бестолково бились в ней...Захотелось закричать, завыть! Укусить себя за руку, за ногу, удариться головой, чтоб

треснула она...разлетелась бы на кусочки к чертовой матери!

ОН НЕ ПОНИМАЛ, Ч Т О МОГЛО Т А М ПРОИЗОЙТИ - ПОЧЕМУ

ЭТА СВОЛОТА - ЖУРНАЛЯГА ОСТАЛСЯ ЖИВЫМ, НЕВРЕДИМЫМ !?

ГРАНАТА ДОЛЖНА БЫЛА РАЗОРВАТЬ ЕГО В КЛОЧЬЯ !!!

Наверное, прошло часа два, а то и больше - солнце уже висело высоко

в небе раскаленным шаром.

Он поднял голову - прямо над ним медленно проплывало легкое бело -

снежное облачко.

На какое-то мгновение представил себя, сидящим на э т о м облачке и

рассматривающего о т т у д а Чируху, ее улицы, дворы...

К А К В С Е М Е Л К О, Н И Ч Т О Ж Н О ! П А С К У Д Н О !

Собственно, что произошло? Из-за чего такая суета? Зачем эти гримасы

и прыжки?

Все мы играем в большую и запутанную игру...И нет в ней конца и

начала. И каждый стремится добежать первым...Но К У Д А бежать?! ЭТО-

ГО ЖЕ Н И К Т О Н Е З Н А Е Т !!!

Неожиданно ему стало смешно. И он даже рассмеялся негромко так...

Отбросил в сторону недокуренную сигарету.

-- Игра продолжается, черт побери! - скривил Захар пересохшие

губы. - Я вам всем устрою хороший праздничек!

ОСЛЕПЛЕНИЕ

Алексей встретил Анночку у ворот - он уже собирался открывать их,

чтоб вывести машину со двора.

-- Отведай парного молочка, Алешенька! - Анна поставила банку на

скамейку и принялась поправлять на голове платок. - Успела, слава Богу...

Это мой Захарушка - быстрей, говорит, тащи молочко нашему морячку и

горячий привет ему передай!

-- Спасибо за молочко и за горячий привет, - улыбнулся несколько

удивленный Алексей. - А Захар в такую рань уже делами занимается?

-- Не знаю...Я в кухне вожусь, и гляжу, уже на ногах! Переживает, чув-

ствую...

Поговорили о разных пустяках.

НИЧЕГО НЕ ЗНАЕТ - бедняжка! Ей еще предстоят страшные пережи -

вания. Ни словом Алексей не обмолвился, что произошло ночью.

Анночка побежала к себе домой.

Алексей решил не выводить машину со двора - потом. Он понял, что

Захар прислал Анну п р о в е р и т ь, в з г л я н у т ь - в к а к о м с о с т о -

я н и и н а х о д и т с я х о з я и н...в е р н е е , е г о т р у п. И сейчас спря -

тался, и с л е д и т, за каждым движением в доме...Ждет, когда Анна вы -

бежит и заголосит на всю Чируху...

Приоткрыл дверцу и выпустил Анну первой.

Вышел следом за ней, с улыбкой, представляя, КАКУЮ "ВЕЛИКУЮ

РАДОСТЬ" ДОСТАВИЛ Захару Михайловичу своим появлением.

Как ни в чем не бывало, пошагал по дорожке...

Затылок буквально ГОРЕЛ от тяжелого липкого взгляда...

Слегка побаливала нога после ночи, но старался не прихрамывать...

Перед глазами пол...и на нем медленно так крутится, поблескивая зе-

леными рифлеными ребрышкам, осколочная...

Сработала суровая школа десантника - коленом автоматически толкнул

на "зеленую" тяжелый дубовый стол, а тело свое изо всех сил резко бро-

сил за угол холодильника...

Оглушило грохотом...

Открыл глаза - тьма кромешная...Пошевелил ногой, рукой, головой -

живой, вроде...Кажется, не задели осколки...

Прислушался - что-то рядом капает...

Постепенно глаза привыкли к темноте...В окно серебристо желтая та -

релка луны заглядывает - по стенам, по полу блики расползлись...

Решил пока не шевелиться - свыкнуться надо с мыслью, что хотели те-

бя превратить в дырявый мешок с костями, но проехала мимо "с косой".

Выходит, крупно повезло тебе, Зима! Теперь будешь держать уши торчком,

а то совсем расслабился! Игра пошла по крупному!

Осторожно присел на полу. Нога ноет, потрогал - ничего страшного -

ударился во время прыжка...Плечо тоже побаливает...

А вот холодильник имел жалкий вид - будто кто-то по нему весело про-

гулялся хорошим ломом. Искореженная дверца висит на одной петле, зияют

дыры, разворочены стенки - старичок "ЗИЛ" принял на свою стальную грудь -

в ту пору не из пластика их делали! - страшный удар из осколков.

И рядышком стол, вернее, что от него осталось - весь разнесен в щеп-

ки. Однако, здорово он тебя, Зима, прикрыл! Не зря, значит, ты горбатился

над ним с топором и рубанком - обтачивая здоровенные дубовые плахи, которые нашел в сарае. Ребятишки все шуточки изволили отпускать! "Зима решил плот делать! По Ветрянке до Мурмана хочет на нем плыть!"... "Нет,

братва, слабо думаете - это же вертолет! Зима мотор подвесит и айда! Над

полями да над чистыми! А мы будем тут от зависти соплями исходить..."

От шкафчика для посуды, что на стенке висел, одна задняя стенка ос -

талась...Какая-то тряпка полосатая прилипла...Это же тельник! Натюрморт

оригинальный получился.

Потом Алексей, постепенно привыкая к темноте и несколько изменен-

ному пейзажу вокруг, долго сидел на полу, прислонясь спиной к разворо-

ченной тумбочке и вдруг увидел...Нет, он сначала даже глазам не поверил -

на полке холодильника стояла совершенно целехонькая бутылка "Смирнов-

ской". Все кругом разбито, раздроблено, а она будто только из магазина...

Рукой тронул - все еще не веря глазам...Осторожно снял с полочки.

Открыл. И отхлебнул несколько хороших глотков прямо из горлышка.

Вкуса и крепости совсем не почувствовал - будто простая вода...

Следовало со всех сторон оценить ситуацию, в которую он попал и как

действовать дальше. Прокрутил в голове самые разные варианты и остано-

вился на более простом и верном - всю оставшуюся ночь не будет зажи -

гать в доме свет и вообще проявлять каких-либо признаков жизни. У Захара,

который, наверняка, где-то невдалеке наблюдает за его домом, не должно

возникнуть даже малейшего сомнения, что после такого "точечного" взры-

ва у товарища Зимина могли остаться хоть какие-либо шансы на жизнь.

Короче, пусть убедится, что прихлопнут последний, кто ему продолжал за-

нудно мешать. И он уже спокойно уйдет к себе домой и уляжется под го-

рячий пышный бок супруги Анны...

Уже под самое утро, когда в бутылке ничего не осталось и голова от

выпитого, как ни странно, даже не кружилась, а наоборот, мысли станови-

лись все четче и яснее, Алексей решил, что сейчас надо рвануть в район

на тачке - прямо к другу Решетову Александру. Не смог встретиться с ним, когда приезжал к следователю Зубаревой. Теперь же не до нее - нужно

решать вопрос о задержании Захара Антонова, пока тот еще каких-нибудь дел не натворил.

И вдруг во дворе появилась Анна с банкой парного молочка и горячим

приветом от Захара.

Пришлось резко изменить планы - не поехал в район. Решил напосле -

док слегка "поиграть" с Захаром Антоновым, пощекотать тому нервишки.

Но теперь ГЛАВНОЕ - не заиграться!

На что еще способен ЭТОТ, когда увидит, что его осколочная не сра -

ботала? Или уже выдохся?

Алексей даже не знал, КАК его назвать - МАНЬЯК!! Шизик!!!

Как же хотелось Алексею обернуться и взглянуть в его "телескопы"!

Не повернул головы.

В доме священника уже не спали. Алексей ничего рассказывать не

стал, а попросил у несколько удивленного отца Георгия чистый лист бу-

маги и ручку. Тут же сел за стол и написал на имя районного прокурора

заявление.

- Прошу, батюшка, ознакомьтесь с этой бумагой.

Отец Георгий читал и временами крестился.

Закончил читать. Еще большая бледность залила его лицо, снял очки

и, близоруко щурясь, взглянул на Алексея.

- Просто не верится, что т а к о е возможно. Что теперь будет?

-- Его надо, как можно скорее изолировать от людей.

-- Как же такое могло с ним случиться? Вы уверены, э т о не ошибка?

- отец Георгий вглядывался в лицо Алексея. - Такой тяжкий грех...Вы не

могли ошибиться, Алешенька?

- К великому сожалению, отец Георгий.

Телефон находился в этой же самой комнате.

Алексей почти сразу дозвонился до кабинета начальника ОВД.

-- Товарищ Решетов, привет! Это Зимин. Александр, я тебе сейчас до-

ложу кое-что весьма важное. Ты меня не перебивай и внимательно выслу -

шай. Все вопросы потом...

Особых вопросов у начальника ОВД Решетова не возникло.

Через полтора часа к воротам дома Захара, как-то по-особому незаметно,

подкатили три серых "жигуленка". Оттуда выскочило несколько человек в

штатском и Анна не успела даже удивиться, как они заполнили дом и двор.

Оказывается, ищут Захара.

Анна ничего не понимала. Где муж не знала. Только смогла сказать, что

он уложил на тележку три канистры с бензином и увез их со двора, вроде,

какому-то соседу срочно понадобились.

Машины еще не отъехали от дома, как раздался тревожно взывающий звон - над всей Чирухой он словно истошным криком зашелся! Кто-то лупцевал изо всех сил по специальной чугунной рельсе. Она с давних висит у бывшего пожарного сарая, где когда-то даже пожарные насосы стояли и вывозили их на лошадях, если случался в селе пожар.

Бам-мммм-мм....Бум-ммм-ммм - несется над Чирухой.

На берегу Ветрянки как-то почти одновременно задымили и вспыхну-

ли ярким пламенем три старых заброшенных дома.

Давно такого не было в Чирухе - люди бежали к пылающим домам. Кто с багром или топором, а кто просто от любопытства. Тушить эти разва-

люхи никто и не собирался - они никому не угрожали своим огнем.

Люди сразу заметили, что почему-то два милицейских газика подкатили

к дому, стоявшему вблизи горевших и тоже нежилому.

А вот еще газик подъехал, и из него выскочило четверо крепких ребят в омоновской униформе и с автоматами в руках.

Людей к этому дому подпускать не стали - менты вокруг расположи-лись цепью.

Вскоре на крыльцо дома поднялся высокий мужчина в сером пиджаке и, подойдя к двери, стал разговаривать с кем-то, находящемся в доме. Налетавший ветерок доносил лишь обрывки фраз...Мужчина убеждал кого-то успокоиться и открыть дверь...

Народ все прибывал.

Появились отец Георгий и Карл Вебер. Подполковник милиции Решетов подошел к ним...Еще машина подъехала и вылезли из нее следователь Зу -барева и вся в слезах Анна Антонова, жена учителя Захара Михайловича, что особенно удивило всех собравшихся.

А мужчина, стоявший на высоком крыльце дом, где когда-то жили раз-веселые Кузьмичевы Клава с Палычем, все продолжал убеждать кого-то открыть дверь и спокойно поговорить...

Парней в омоновской униформе не было видно и все как-то даже под-

забыли. Зато на крыльцо поднялся директор местной школы и принялся го-

ворить что-то в самую дверь...Его негромкий голос и вовсе не был никому

слышен...

Потом до слуха стоявших донесся какой-то шум - похоже, стекло где-то лопнуло и тут же чей-то вскрик...

Незнакомый мужчина и директор школы быстро сошли с крыльца и

остановились поодаль...

Люди замерли, они словно чувствовали, что сейчас должно что-то про-

изойти...и, возможно, очень важное...

И вот дверь в доме широко распахнулась. На крыльцо вышел омоновец

с автоматом в руке, а следом за ним ...Захар Михайлович! Конечно, никто не ожидал увидеть его здесь - необыкновенная тишина повисла над людьми, заполнившими поляну перед домом. Вмиг смолкли все разговоры...

Захара вывели со двора под руки два омоновца. Они держали его креп-

ко, хотя тот, вроде, и не собирался вырываться.

Тишину разорвал громкий почти дикий женский вопль - Анна рванулась навстречу мужу, но два милиционера почти повисли на ее креп-ких плечах. Она неистово билась в их руках, кричала...

Темные, точно запеченные губы Захара, болезненно изгибаясь, ломались в дикой полуулыбке. На кричащую, бившуюся в руках милиционеров Анну он даже не обратил внимание, а все напряженно крутил головой по сторо- нам и рыскал острым, напряженным взглядам - он словно хотел кого-то увидеть...Ну, конечно, еще раз ХОТЕЛ увидеть Зимина - этого дешевого

журналягу! Он все НИКАК НЕ МОГ ПОНЯТЬ, почему того не разорвала

граната! Должна была разнести в мелкие клочья! Он же прекрасно знает

на что способен этот зеленый "ананас"! Поэтому СЕЙЧАС хотел поставить

последнюю точку В СВОЕЙ ЖИЗНИ - РАЗОРВАТЬ СЕБЯ В КЛОЧЬЯ! -

показать всем этим дебилам и недоделкам, как надо КРАСИВО УЙТИ из

этого грязного и серого быта. Приготовил сразу ЧЕТЫРЕ осколочные. И

рядом две канистры с бензином. ВСЕ РАССЧИТАЛ!

Однако, в самую последнюю секунду что-то С НИМ случилось...

ОН НЕ СМОГ ВЫДЕРНУТЬ ЧЕКИ !!!

ВДРУГ СТАЛО СТРАШНО...И ЖАЛКО СЕБЯ...Этого, конечно он ни-

когда и никому не скажет. Но губить с е б я на потеху п о д о н к а м - не

стоит! ЭТО МЕЛКО! Они же все равно НИЧЕГО не поймут!

Уйти со сцены НИКОГДА не поздно!

Он прожил жизнь не зря и ПОНЯЛ, КТО его окружает! И еще повесе -лится, глядя на удивленно тупые физиономии, когда ВСЕ выскажет им!

Но где этот дубарь-десантник!?

Даже в последнее мгновение перед тем, как захлопнулась дверца гази-

ка, растерянность заполняла лицо Захара...

Народ не расходился и застыл в ожидании еще чего-то...

Вот в дом вошли начальник ОВД Решетов и Алексей Зимин, сидевший до этого в машине, следователь Зубарева с всей своей группой, отец Геор-

гий, Карл Вебер...

Потом наступила какая-то пауза и вскоре во двор стали выносить уже

всем знакомые ящики с иконами.

И снова повисла тяжелая пауза.

Милиционеры озабоченно задвигались по двору.

В дверях показались омоновцы и начали осторожно спускаться по гни-

лым ступенькам крыльца - в руках они держали носилки.

Издалека, из-за ограды люди еще толком ничего не увидели, но уже поня-

ли - т а м т е л о В а н ь к и Р у ч ь е в а .

Толпа раздалась по сторонам - вышла из нее Валентина и на подгиба-ющихся ватных ногах медленно двинулась навстречу носилкам...Она хотела закричать, но не могла - тугим обручем перехватило ей горло...

Тишину нарушил милицейский газик, стоявший у забора - хлопнула

дверца и простуженным хрипом взревел мотор...

Алексей уже заканчивал возиться с кухонным окном, развороченным

взрывной волной. Нужных стекол в сараях не обнаружил, и решил залепить

окно, хотя бы временно, фанерками от посылочных ящиков.

За спиной послышались шаги, покашливание.

- Стук-бряк на всю Чируху! - скрипнул Вениамин и окутал себя об -

лаком сизого дыма. - Тормози, командир. Не надо обшивать фанерой свой

штаб. В камбузе видок такой же?

- Нет, там посерьезнее размолотило осколками.

-- Если доверяешь, Леха, я со всем этим делом вполне смогу упра -

виться.

-- Доверяю, Веня.

-- Значит, лады ладушки....

Вениамин замолчал, тяжело вздохнул и еще глубже затянулся сигаре -

той.

-- Ни с кем говорить не могу...Всю душу выворачивает...- заговорил

он тихо, как бы сам с собой. - Ни на что смотреть не хочу...больно...до

жуткости больно...Еще никогда так не было плохо...Ничего и никого, зна-

чит, не жалко ему! Да!? - глянул на Алексея сквозь вонючее сигаретное

облако яростным напряженным взглядом. - Это же, выходит, он сделался

хуже любой бешеной зверюги! Иль не так!? Ничего не понимаю...Голова

раскалывается...Как такое могло случиться с ним!? Объясни, командир, ес-ли можешь...У меня что-то не получается...В мозгах никак не уложится...

-- Он ослеп, как я понимаю, - произнес негромко Алексей.

- Ослеп?! - переспросил Вениамин. - Не понял...Глазища-то у него вон какие!

- Он душой ослеп, Веня, - сказал Алексей.

-- А-а...Вон ты куда...Ну, это, конечно, пострашней всякой болезни...

Тут только одно лекарство...- и он как-то остервенело резко бросил рас-

крытую ладонь, словно лезвие топора, себе на горло. - Сука он!!.. Мразь

последняя, командир!.. Мразь... Нет больше слов...- замолчал, еще сильнее

задымил сигаретиной. - Ну и что дальше с ним будут делать?

-- Будут судить.

-- Струсил - не рванул себя. Обложился гранатами! Но кишка тонка

оказалась! Пожалел себя, гнида...Теперь, наверное, надеется на наш гуман-

ный суд! Начнут сейчас проводить всякие психиатрические экспертизы -

псих не псих! Вменяемый - невменяемый! Ух, как бы я его взял за кадык

и сжал бы вот так...!!! Чтоб вылезли его "телескопы"!...Чтоб..!!! - Веня за-

дохнулся от ярости, заскрипел зубами, отбросил в сторону чинарик.

Мимо дома промчался мотоцикл без глушителя - треск на всю улицу.

Вениамин походил вдоль стены, несколько поуспокоился, достал из кар-

мана складной метр и принялся измерять изувеченную взрывом раму.

-- Когда собираемся поднимать якорь и отчаливать из Чирухи?

-- Во вторник. Еще хочу в район съездить. Надо доктора к отцу Геор-

гию привезти, заодно, матушку посмотрит и Карла. У того тоже сердце

совсем никудышное. Сына срочно вызвали из Москвы - дела фирмы...

-- А может не надо везти сюда доктора, Леха? Посади их всех в свою

тачку - и прямиком в поликлинику, в район. Там и рентген, анализы сдела-

ют какие надо. Зинулю мою возьмешь на подмогу.

-- Я уже думал об этом. И говорил отцу Георгию - боится, что могут

в больницу его положить, а храм не на кого оставить.

-- Вот чудило! Мы с тобой сейчас вдвоем пойдем и уломаем...Он нам

живой и здоровый нужен! А насчет храма пусть не беспокоится - я там с

мужичками ночевать буду. Ни одна свечка не пропадет! А заодно и рамы

я кое-где подремонтирую, давно уже собираюсь, - Вениамин снова зады -

мил, глубоко затягиваясь. - С Андрюхой, боюсь, срыв может случиться...

Сердце у меня чует...Э т а м р а з ь страшно подействовала на него...Да и

с нормальными нервами и то мозги пойдут в раскорячку от таких "фоку -

сов"! Сегодня уже два раза уколы делали...

-- Скажи, Вень, кто дал Захару прозвище Одинокий Волк?

-- О, ты, значит, в курсе?! - удивился Веня. - Откуда выкопал?

-- Да все оттуда, Горящая Голова! - "Carrot"! - рассмеялся Алексей.

- Не плохо, черт побери! - расхохотался Веня.

-- Я тоже начал по-английски чесать, как все порядочные в Чирухе!

-- Только советую - слегка поработай над произношением. Но это уже

ерунда...Так кто дал ему прозвище Одинокий Волк - "Lone Wolf"? Глыба!

Федя вписал ему эту кличку - и, как видишь, попал в десятку .

-- Федор, видимо, очень хорошо знал его. Может даже лучше, чем

остальных...

- Федя умел смотреть в корень. А эта гнида частенько прилипал к

нему...Он, как пиявка, всасывался...

- Веня, а если во вторник я отчалю из Чирухи вместе с Андре-

ем, ты не будешь против?

-- Не понял, Mr. Alex Zimin ?

- Ты разве забыл - ваш начальник Иван Демьянович уже давно соби-

рается организовать в Чирухе спортивный клуб и со мной об этом был разговор серьезный. Он хотел, чтоб этим делом занялся Андрей Глыбов.

-- Ага, вспомнил...Говорил мне Андрюха., но я как-то...

-- Что к а к - т о ? Вот сейчас и пришло время. Понял, Горящая Го -

лова? Н а д о его послать в командировку! Со мной! В мой спортивный

клуб! На месяц! Он отвлечется от этих событий и полностью войдет во

все проблемы, связанные с организацией спортклуба. Парень башковитый.

Теперь ты въехал, товарищ Глыбов?

-- Теперь, товарищ Зимин, въехал.

-- Раз так, то давай чеши до Ивана Демьяновича, растолкуй ему об-

становку и что мы с тобой все обговорили. Пусть Демьянович сделает для

Андрея официальную командировку - в городской спортклуб "Железка" на-

правляется Глыбов Андрей для ознакомления и прочее...Это психологи -

чески подействует на Андрея. Ну, а там сама жизнь уже покажет...И да-

вай прокрути все это в темпе, пока я буду заниматься медициной. Кста -

ти, ты сказал, что твоя Зиночка сможет помочь мне. Я поддерживаю эту

идею, потому что в районной поликлинике никого не знаю. И пусть при-

готовится - завтра всей командой выезжаем. Еще есть вопросы?

- У матросов всегда есть вопросы...- Вениамин прищурился, блеснул

стальными фиксами. - Скажи мне, Леха, так кто же так ловко вычислил этого гада? Вроде, так тихо сидел, сученыш, и следов никаких...а?

-- Следы, Веня, всегда остаются - только надо их во время увидеть...

И вот уважаемая Нелли Михайловна сумела, разглядела...

-- Какая еще Нелли Михайловна? - не понял Вениамин. - Эта белобры-

сая крыса следовательша, что ли?

-- Да, Зубарева. И она не следовательша, а товарищ следователь. Это

во - первых, - Алексей улыбнулся. - А во-вторых, она не белобрысая кры-

са, а вполне приятная девушка - блондинка, студентка четвертого курса юр-

фака. Оказалась очень способная, а мы ее не оценили. Вон как крутанула!

- Сильно крутанула...- Вениамин прикрыл один глаз и, точно при- целился рыжим зрачком в Алексея, заулыбался своей бесподобной заразительной улыбочкой от уха до уха. - Леха, только не надо компостиро -

вать мне мозги студенточкой четвертого курса, которая блондиночка и спо-

собная очень. Веня - Горящая Голова без всякого ватерпаса видит уклон в нуль, нуль тысячных градуса. Чуешь?

-- Чую, Веня . Только пусть этот градус останется глубоко между на-

ми, - Алексей обнял Вениамина за жилистые плечи. - Лады, Горящая Го-

лова?

-- Какие вопросы, командир! Теперь пойдем брать на абордаж отца Ге-

оргия и всю его команду?

-- Надо брать, а то команда совсем ослабла. Я сейчас сразу позвоню

главному врачу больницы, чтоб завтра с утра его не дергать. Может заодно всех троих и определим в стационар - пусть хоть немного подле -

чатся.

К О Н Е Ц

Оставить комментарий © Copyright Штанько Виктор Никонович (vidubits5620@mail.ru) Размещен: 03/01/2013, изменен: 03/01/2013. 451k. Статистика. Повесть: Проза		Ваша оценка:
Аннотация: Детектив - история о возвращении и исчезновении древних икон, которая началась во время ВОВ и продолжилась в наши дни.

Штанько Виктор Никонович : другие произведения.

Крик в ночи