0268.500  Улитка

    Федул, что губы надул?
                      Поговорка

     Всё-таки это незаконное чеховское выражение "проезжая мимо вокзала, у меня слетела шляпа" выдает себя за  естественное, поскольку на уровне собственно мышления выглядит как вполне логичное, потому что если заняться софистикой, то если человек проезжает мимо вокзала, то шляпа на его голове, что, не проезжает? И если она не проезжает, то что она делает, покоится на его голове? Но это - её состояние по отношению к голове. И если она может покоиться на голове, то почему она не может проезжать мимо вокзала? Но проезжать может только что-то активное, то, что движется. Но человек, проезжающий мимо вокзала в автомобиле, покоится относительно автомобиля, он не активен, и, следовательно, это только автомобиль проезжает мимо вокзала. Или что, если объект находится в отношении покоя по отношению к другому объекту, а этот последний движется относительно какого-то третьего, то и объект движется по отношению к этому третьему. Но в этом случае шляпа проезжала мимо вокзала.
    С другой стороны, нет ничего невыносимее для инстинкта, чем закон, связывающий его по рукам и ногам. Оно конечно, во всяком деле нужна мера, потому что безмерие инстинкта - это уже непорядок, это уже один только инстинкт и как бы животность. Хотя, с другой стороны, а почему бы не узаконить это выражение. Однако, "проезжая мимо вокзала, у меня слетела шляпа"... нет, нехорошо. Хотя с другой стороны, что для нас хорошо и что законно? - то, что является привычным. Так что начни употреблять, смотришь, и привыкнешь, и превратится в  норму. Потому что всё решает в конечном счете привычка, а не что-то другое, не логика и не смысл. Приучи человека думать так, а не эдак, вот ты и создал закон для него. Так ли, иначе ли, но, наблюдая за Федулом Ивановичем, мне пришла в голову мысль, что человека нужно исследовать с точки зрения противоречий, из которых он состоит. Общая аксиома такая: всякое целое есть форма единства противоположностей; каждая из сторон противоположностей, каждое из качеств поддерживается противоположным качеством, и только в их единстве может сохраняться целое. Нет, конечно, здесь еще возникает множество вопросов, так как если мы будем исходить из прямого противопоставления противоположностей, то они должны будут взаимно уничтожиться, и в результате мы получим всего лишь кучку пепла от участников этого отношения. Война - это что, разве не кучки пепла, которые остаются после неё? Так что отношение противоположностей - это, как говорится, исторический факт, против которого не попрешь. Однако и это неправда в системе, в которой для индивидов существует только их индивидуальная правда, противопоставляемая правде объективной. Так что объявить можно всё всем, потому что за всем стоит один единственный критерий  выгода брюха индивида.  О душе говорить можно сегодня сколько угодно. Но при этом, собственно, всегда следует ставить вопрос: если душа, то душа чего? И тут и оказывается, что речь идет о душе брюха. Так что каково брюхо, таково и его душа. А то начинают: душа, Россия, патриотизм, любовь... Тьфу на вас, со всей вашей любовью, за которой стоит  похоть, нуждающаяся в удовлетворении. То есть похоть - это и есть любовь. Так что всё это одежды ваши-с, господа, как и ваш силикон в сиськах, так что сиськи-то получаются, что они имеют только одну видимость сисек, а на деле -  ненастоящие! И вы этот эрзац потребляете-с, хи-хи. А чего вы хотите от социальных отношений, ведущей стороной которых являются товарные отношения, как раз и выражающие потребности брюха, которые задают закон современного социального человеческого бытия, являются его двигателем.
    Так, куда-то совсем затерялся Федул Иванович. Да, там ещё  о противоположностях шла речь, что де вот если они сталкиваются напрямую, то носители противоположностей "взаимно сгорают в огне страсти". И это означает, что энергия, которая образуется на полюсах противоположности, должна разряжаться на чем-то опосредующем, производя тем самым работу по преобразованию этого опосредующего без того, чтобы в этом процессе уничтожались сами носители энергии, и т.о. получается сохранение сторон противоположностей. И вот тут и возникает  возможность того, что может быть названо полезностью и целесообразностью. Разумеется, это только возможность, поскольку простой разряд противоположностей на чем-то третьем превращает это третье в простого козла отпущения. Но как может возникнуть целесообразность, а ведь за ней стоит та или иная форма сознания ли, предсознания ли, досознания ли как механизмов реализации целесообразности. Я имею ввиду, что если противоположности поляризуются относительно друг друга, то возникающее между ними напряжение обеспечивается накопленной энергией. Это хорошо, если вас пожизненно кормит "добрый дядя". Если же нет, то энергия, которой вы обладаете, должна быть израсходована т.о., чтобы в результате вами был присвоен новый пакет энергии. Мы работаем, расходуя энергию т.о., чтобы в результате получить продукты, которые мы снова преобразуем в энергию.
    Хорошо, это понятно, но не кажется ли тебе, что ты противоречишь сам себе. Ты выступаешь против брюха, и тут же показываешь, что брюхо - оно основное как раз и есть. А всё остальное, всякая там душа - это уже постольку- поскольку. Потому что если будет брюхо, то будет также и какая-никакая душа. А вот если брюха не будет, то и души не будет.
    Теперь давайте применим метод предельного перехода в мышлении. Пусть брюхо - основное и вся его деятельность направлена на него самого. Если целью брюха является брюхо, то если окружающая среда изобилует энергетическими объектами потребления, то чем более богатой в этом отношении будет среда брюха, тем меньшей  активностью относительно внешней среды будет оно обладать. То есть если молочные реки с кисельными берегами, то мы получаем Ивана, всю жизнь сидящего на печи и жующего калачи. Другими словами, мы получаем амёбу. И, напротив, чем более сложной является среда, тем больше усилий, сначала физических, а при усложнении условий существования и умственных требуется. И эти и физические, и умственные способности человек должен оказаться способен в себе развивать. Но и те и другие  уже не относятся к блюху, которое, как мы видели, представляет собой амёбное образование, единственной функций которого является "жрать, жрать и снова жрать", и для брюха развитие способностей - умственных, физических - оказывается тем самым средством его самосохранения, но никак не целью, и для этого брюхо должно подчинять себе, присваивать себе все собственно человеческие потенции.  Т.о. оказывается, что умения, способности человека оказываются подчинены брюху, и все потенции человека, формы их развития направлены на удовлетворение этой бездонной бочки, пожирающей человеческие способности ради преобразования брюхом в жир потребляемой им энергии, так что мы получаем в конечном счете бесконечно разрастающийся кусок жира.
    А что, человеческое сознание не способно конституироваться т.о., чтобы захватить власть у брюха? чтобы подчинить брюхо   развитию человеческих способностей и потенций вместо того, чтобы прислуживаться перед брюхом?!  Что, разве сознание не может стать свободным, перевернув сегодняшние отношения, определяемые брюхом и представляющие собой закон джунглей?
    Федул  Иванович - начальник средней руки. Он любит говорить, что может понять и сработаться практически с любым человеком. И я не могу не согласиться с его заявлением, когда наблюдаю, как он умеет поговорить и убедить каждого делать то, что нужно для работы. Но вот что меня всегда поражало. На работе я видел уверенного, ловкого человека. Работа оканчивалась - и передо мной был уже совсем другой человек. Я длительное время не мог себе объяснить, с чем это связано, наконец, пришел к предположению, что когда я вижу Федула Ивановича на работе, то я вижу человека, который "выполняет свои служебные обязанности" и в силу этого Федул Иванович уже не Федул Иванович, но существо, играющее определенную служебными инструкциями роль и облеченного властью, соответствующей его роли в системе. Эта его власть - не его личная власть над людьми, но власть, данная ему "свыше" системой, частью которой он является. Когда же Федул Иванович переходит в частную жизнь, то он целиком и полностью осознает себя как всего лишь частное лицо, которое уже не исполняет никакую роль и не облечено никакой  возложенной на него системой  властью. То есть Федул Иванович существует фактически в двух измерениях и осознает себя, с одной стороны, в качестве части системы и, с другой стороны, в качестве единичного, частного лица, существующего среди других точно таких частных лиц, которые в этом своём качестве являются всего лишь животными, и больше ничего.. Как это у Федула Ивановича получилось существовать в двух различных реальностях, затрудняюсь сказать, поскольку, по моим наблюдениям, в подавляющем большинстве случаев все усилия людей направлены на достижение всё более успешных ролей в обществе, так что оказывается, что никакого разделения на частную и общественную функцию у человека не существует, и человек добивается для себя ролей с тем, чтобы через них иметь возможность реализовать свои природные инстинкты. Т.о., для людей их общественные роли и они сами оказываются слиты друг с другом самым нераздельным образом, так что спроси у человека,  что такое он сам по себе и чем от него отличается его роль, он попросту не поймет, о чем идет роль, потому что всё его существование - это исполнение им всевозможных социальных ролей, так что человек может менять роли, может даже разыгрывать множество ролей в одном лице - роль начальника, роль семьянина, роль любовника и т.д., но всё это будут роли, за которыми стоит человек как машина, исполняющая множество различных ролей. И я понимаю это единство человека с его ролями, и оно естественно, отражая существование  человека в социальной среде, которой и предлагается человеку множество возможных в ней ролей, тех ролей, которые потребны для существования данной формы социальной системы. Человек в качестве социального существа и является социализированным ровно до тех пор, пока исполняет социальные роли. И человек как отдельный, внесоциальный индивид, с его личными ощущениями, самочувствием и т.д.,  всегда остается средством, приложением к социальной системе.  Поэтому, в зависимости от своего места в социальной системе, он и может сказать "да знаете ли вы, кто я такой? да знаете ли вы, с кем говорите?" или "чего изволите? я - ничего, я всего лишь только так". И, в общем, у людей, вполне сознающих и владеющих своими социальными ролями в обществе, никаких особенных неразрешимых проблем не возникает,  поскольку всё довольно просто: достаточно приспособиться к выпавшей роли и добросовестно её исполнять; достаточно иметь довольно само- и себялюбия, чтобы стремиться к исполнению всё более значимых общественных ролей или не иметь никаких особенных самолюбий и довольствоваться теми ролями, которые судьба сунула тебе в руки. И поэтому в какой-то степени исключительность, характерная для Федула Ивановича обратила на себя моё внимание. Как-то у него существовала эта резкая граница: на работе это уверенный в себе, принципиальный, уважаемый  человек. Но вот он входит в частную жизнь - и я наблюдаю неуверенного в себе и пользующегося  какой-то странной логикой человека, который неспособен сделать никакого самостоятельного шага, но ожидает, что что-то сделают с ним. А в последнее время и вовсе, как бы это сказать,  Федул Иванович, одичал, что ли.  Как улитка, залезет в свой домик и не показывается, и никого не хочет видеть. Сами понимаете, с таким характером, без того, чтобы прилагать усилия и играть роли, свою личную жизнь не очень-то устроишь, потому что, в конце концов, лучше жить одному, чем с кем попало, а именно это и происходит, если выбирает только одна сторона, и эта сторона - не ты.
    У нас в отделе появились две девочки-подружки. Ну, как появились. Собственно, я их и устроил в отдел. Одна из них, Аля, моя соседка. Мамаша её, Клавдия Максимовна,  женщина довольно резкая, своих эмоций особенно не скрывает, но существо вполне разумное, с которым можно нормально  поговорить о жизни. И вот я чувствую, по намёкам матери, что у Али что-то не всё в порядке. Женщины, они, знаете ли, напрямую ничего не скажут, а всё намеками да экивоками. Про себя я нарисовал такую картину,  что у Али были отношения на её прежней работе, и эти отношения испортились, и даже до такой степени, что что-то там у неё стало по-женски, и она, видимо, лечилась, и всё как бы было нехорошо, и я понял, что Але желательно поменять место работы. Ну, а я какой человек, сам до всякой просьбы со своими предложениями лезу и говорю, что, мол, у нас в отделе есть место. А знаешь, дай человеку палец, он и всю руку захватит. Начались всякие разговоры о душевной угнетенности Али, что де нельзя ли её еще и с подружкой устроить. Не понимаю, где у людей совесть. Короче, устроил Алю с подружкой, как себе по коже провел наждачной бумагой. Ну, правда, Аля бледненькая и какая-то слабенькая. Видно, всё-таки и болеет тоже. И стал я замечать, что Аля стала обращать внимание на Федула Ивановича, а Федул Иванович и размягчился, сам-то относительно всего, что касается частной жизни, не умеет ничегошеньки, ему и в сладость, что девочка к нему как-то с расслабленностью и мягкостью. Словом, вижу, между ними какая-то слабая ниточка протянулась, вроде соединения аур, и подружка их отношениям, как понимаю, содействует, и даже направляет Алю. И вот, долго ли, коротко, но узнаю я, что дошло дело до того, чтобы познакомить Федула Ивановича с матерью Али. И Федул Иванович понимает, что этого не избежать, однако вся его натура в панике и сопротивляется знакомству как чему-то, что кажется ему ужасным, бесповоротным и разрушительным. Я понимаю, что тут уже нечто у Федула Ивановича обсуждалось с Алей, и Федул Иванович  уперся, как баран, всеми своими копытами, чтобы эта встреча происходила дома у Али. Что тут делать, ясно, что нужна для первого  знакомства какая-то нейтральная территория. А какая это нейтральная территория - разумеется моя. Сам понимаешь, как отреагировала мать Али на своё приглашение Федула Ивановича к себе в дом, чтобы, значит, всё было честь по чести, так что на отказ только брови подняла: что это, мол, еще за чудо морское с прибабахами, и, конечно, установка отрицательная у неё возникла, и хотя, как женщина разумная и, кроме того, понимающая, что девочка её находится в сложном медицинском и душевном состоянии, скрепя сердце, но то ли смирилась, а скорее сделала вид, что смирилась, поскольку обстоятельства принуждали её к смирению. И, конечно, непонимание относительно намечающегося жениха сильно обострилось на фоне предшествовавших рассказов Али, да и моих тоже, какой де Федул Иванович хороший руководитель, какой решительный и как человек справедливый, а тут вдруг на практике, когда до дела дошло,  Федул Иванович предстал в образе совсем наоборот. 
    И вот собрались  у меня. Федул Иванович вид имеет не то, чтобы недовольный, а прячущийся, то есть он непрочь, чтобы всё  происходило, но чтобы без него, потому что всё это лишнее и ему не нужное, единственно, что Аля ему приятна. Аля побежала за матерью. И вот является мать и Аля представляет их друг другу. И вот нужно же видеть этих тёщ, все одним миром мазаны; всё на лице написано: говорят одни слова, а физиономия выражает чувства прямо противоположные. Федул Иванович как увидел, так сразу всё и понял, и очевидно, что захотел сам провалиться сквозь землю или чтобы это сделала Клавдия Максимовна. Так что возникла обстановка натянутости и цедения разговора сквозь зубы будущей тёщей, и преимущественного молчания  со стороны Федула Ивановича, поскольку он "всё понял",  и со значительным переизбытком: то есть разозлился и сказал про себя  себе, что " в гробу он их всех видел" и "никакие твари ему не нужны, а он - человек свободный, и не позволит".  Так что не засиделись,  и хотя  не попрощались внешне, но распрощались "навсегда" внутренне. Никаких слов сказано не было, но Аля в последующие дни пребывала в угнетенно-молчаливом состоянии, а Федул Иванович проявлял чудеса активности в руководстве коллективом: как видно, сильно разозлился на устроенное ему алиной матерью унижение. 
    И так прошла неделя, может быть, полторы. Я не стал спрашивать у алиной матери, что же ей так не понравилось ей в Федуле Ивановиче, и она мне не сказала, сказала только с удивленным пренебрежением: "да он же лысый", но это, как я понимаю, чтобы только сказать что-нибудь, потому что это насчёт  было несправедливо. Так что вроде бы всё было кончено, решено и подписано, но тут после очередного обследования Али  Гинеколог вызвал Клавдию Максимовну и сказал, что Але нужно срочно рожать, иначе последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Это обстоятельство заставило Алину мать сменить пренебрежение на "да ладно уж, привыкну как-нибудь", поскольку "чего мать не сделает ради счастья дочери", а дочь сказала ей, что "хочет быть счастливой". Ну, что, очевидно, что Федул Иванович на поклон к теще не пойдет, так что теще нужно делать первый шаг, и, как говорится, "я - мать, и кто меня осудит за это". Словом, мне было сказано, чтобы я передал Федулу Ивановичу, чтобы он "был готов". Разумеется, просьбу я Федулу Ивановичу передал и для поддержки  к Федулу Ивановичу отправилась четверка: Клавдия Максимовна, я, Аля и ей подружка.  Но Федул Иванович - это что-то. Хорошо, у меня были ключи от его квартиры. Звоним - за дверью никакого шевеления. Тут Клавдия Максимовна от злости бледнеет, видит позеленевшее несчастное лицо дочери, которое говорит: это всё из-за тебя, это ты всё испортила; чувствует себя виноватой, и от злости и чувства вины не знает, что делать. Но я Федула Ивановича, его трусливую в частной жизни натуру знаю, и представляю, как он сидит сейчас в комнате, слышит звонки и испытывает одно единственное желание - дематериализоваться. Однако после того, как мы вошли, увидели кое-что почище: Федул Иванович спит на полу, и, что называется, от сладкого сна слюни пускает. Клавдия Максимовна прошла мимо, села к столу, и весь вид её говорит: делайте, что хотите. Разумеется, Федул Иванович не спал, "но хотел закрыть этот вопрос раз и навсегда". Я лицемерно подошел к нему со словами: "Что же ты на полу-то спишь"- и переправил его на кровать. И в это время что-то произошло. Я почувствовал, как ауры Федула Ивановича и Али снова объединились в одну ауру, Зажатая, задерганная в последние дни аура Клавдии Захаровны раскрылась, и в комнате возникло чувство воздуха свободы. И тогда Федул Иванович сел на кровати, протер глаза и опустил руки на колени. А я подумал: может быть, в эту самую минуту Федул Иванович обрел начало пути в социальную роль семьянина.

    01. 02. 13 г.