|
|
||
|
"Карлуша" - прозвище Николая Карловича Сванидзе в интимных кругах. И так как мы попытаемся соприкоснуться с Николаем Карловичем вполне интимно, будем называть его в соответствии с его прозвищем. |
|||
|
Человек часто стоит перед выбором: выгода или
правда? Ложь и выгода или правда. И он выбирает ложь и выгоду. Он
выбирает хлеб вместо Христа. Потому что если не будет хлеба, то не
будет и человека. И лишь человек, у которого есть хлеб, может
вспомнить о Христе. Но у человека, у которого есть хлеб, который он
добывает ложью, Христос есть вытесненная ипостась, он есть всего
лишь фантазия человека типа "а вот хорошо бы было быть честным", или:
"я
молюсь о том, чтобы быть честным". И он молится Христу, то
есть своей совести, чтобы она
помиловала его за его ложь. Ему нужен бог, чтобы
оправдать его ложь
в собственных глазах. И он просит у Христа прощения за
свою ложь, за своё пожизненное распятие Христа,
потому что он выбрал хлеб, а не правду, потому что он выбрал ложь, а
не истину, потому что он выбрал себя, индивида, а не свой род,
человека, и
потому что он растворяет род в себе, а не растворяется в
роде, оправдывая себя тем, что он - всего лишь человек, а не герой И поэтому я лгу - и каюсь, лгу - и каюсь. Я живу во лжи, и каюсь перед правдой. И я молю Христа, чтобы он простил меня за мою ложь. Ибо я зачат в грехе и жизнь моя - грех. И потому, что жизнь моя - грех, я мечтаю о правде. И то, что я мечтаю о правде, имеет в своём основании мой грех, потому что благодаря ему, а не Христовой правде, я существую. И если бы не было моего греха, не было бы и меня. А если бы я был возможен без греха, то не было бы и Христа, потому что Христос является как противоположность греха, требующая душевного раскаяния в нём. Ведь когда сердце у тебя здорово, ты ничего не знаешь о его существовании. И когда ты душевно здоров, тебе не нужен миф о Христе. |
|||
| Я родился - и у меня есть родина. То, что у меня есть родина - это мой естественный факт. Это естественно для человека, что он родится вместе с атрибутом: иметь родину. И мне кажется, что иначе не может быть. Я, имеющий родину, которая есть земля, на которой живу я - один из среди подобных мне, живущих на общей нам земле, которая называется нашей общей родиной. И эта общая всем нам земля, которая называется нашей родиной, завоевана кровью всех тех, родиной которых является эта земля, в прошлом, настоящем и будущем, и присно, и ныне, и во веки веков. Я - точно такой же в своей основе, как и все те, которые меня окружают. Я идентичен с ними. И я стремлюсь быть таким же, как все. И моя земля, и люди, такие же, как я - все мы - одно целое. Мы обладаем одинаковыми чувствами, одинаковыми реакциями на все те события, которые относятся к моей родине. И мы бережем свою родину как зеницу ока. Потому что никакой другой родины у нас быть не может. Она у нас на всех одна. И самое страшное, что может случиться с человеком - это лишиться родины. Это значит стать человеком, у которого вообще нет родины. Понимаешь, человек без родины. Человек, предки которого когда-то лишились родины и были рассеяны по земле, как проклятые богом. Нет, я понимаю, что какой-нибудь там французишка в России "на ловле счастья и чинов". Я, конечно, буду говорить, что он - французишка, точно также, как француз усмехнется относительно моего русского происхождения. Здесь есть чему усмехаться, но, как бы там ни было, и у француза, и у меня есть родина, которыми мы гордимся, и я горжусь тем, что я - русский, как француз гордится тем, что он - француз. Быть русским, быть французом, ... быть советским - - это родовое понятие. И где бы я ни был, я остаюсь русским, или французом, или советским: я помню, что у меня есть моя земля, есть мои корни, и эти корни, где бы они ни находились, питают мою силу, потому что в качестве русского, или француза, или советского я представляю не себя как индивида, не собственную свою исключительную индивидуальность, а род, свою страну. | |||
| Человек, живущий в данной стране, либо отождествляет себя с ней, либо различает себя от неё, противопоставляя себя ей. И это - независимо от национальности. Горбачев противопоставил себя своей стране. Ельцин противопоставил себя своей стране. Взяв за образец иные страны. И за ними противопоставило своей стране элитное руководящее быдло. Или сначала быдло противопоставило себя своей стране, а Горбачев и Елицин "со соратники" возглавили это отрицание собственной страны, и прокляли её, и начали терзать её, требуя от неё раскаяния за достоинство, которое она высоко несла. Человек либо рассматривает себя в качестве частички родового понятия страны, либо противопоставляет себя ему. Русские, уезжающие за рубеж в поисках лучшей жизни, противопоставляют свою индивидуальность родовому понятию, национальному родовому самосознанию. Они уезжают в Америку, Англию и т.д. Оказавшись за рубежом, они либо отождествляют себя со страной, в которой оказались, либо оказались в положении людей, которые ради хлеба предали свой род, став тем самым разорванными в себе. Они остаются чужими, изгоями. Эмигрировав, они становятся чужими для своей страны. И они остаются чужими в стране, с которой себя отождествили, потому что из того, что человек отождествил себя с другой страной, не следует, что другая страна отождествила себя с ним. Иммигрант остается человеком второго сорта, чужаком. | |||
|
Еврей не имеет родины. То есть сейчас он, пожалуй что, и имеет её,
я имею ввиду Израиль.
Но вообще он не имеет родины. В какой бы стране он ни был, он -
чужой, а это означает, что для него весь мир - родина. И в этом
заключается основное противоречие. Для еврея весь мир - родина, но
это родина - мачеха. У еврея можно спросить: а кто ты, собственно,
такой, откуда ты взялся и зачем ты нам нужен? Ты - лишний на этом
пиру жизни. Это - наша, это - моя земля, и если ты живешь на ней, то
ты живешь на ней из милости. Ты на ней живешь из моей милости. И ты
должен всегда помнить об этом: это - не твоя земля. Тебе плохо,
будешь подыхать? - но это твои проблемы. Ты - не наш, ты - чужой,
ибо ты - человек, у которого нет родины, и поэтому на всей земле
тебе нет места, тебя вообще не должно существовать. И в скольких бы
поколениях ты ни жил на моей земле, я тебе напомню, кто ты такой и
каково твоё место. И вот еврей так и иначе пытается приспособиться к враждебному окружению. Но человеческая природа во всех людях одинакова. И если человека пинают, то его естественная реакция - ответить на пинок. Но ответить на пинок еврей не может, силы не равны. И он начинает вырабатывать в себе лицемерие, выражающееся в том, что он целует бьющую его руку и, совсем по завету Христа, подставляет другую щеку, когда его бьют по одной. Он всячески демонстрирует свою покорность и лояльность. Но не могут эти выражения покорности и лояльности не питаться дикой, неизбывной ненавистью человека к своему вынужденному унижению и к унижающим его. Человек не может, унижаясь в глазах другого, внутренне не возвышаться над ним и не презирать его, если не хочет превратиться в раба. И человек, у которого нет своей земли и тем самым его родиной-мачехой становится вся земля, не может не лелеять мечту, когда он всю землю превратит в свою родину, и это - единственная идея, которая может придавать ему силы к выживанию. Ведь у еврея объективно не может быть другой идеи, как либо быть надо всем, либо не быть вообще. Либо выбрать смерть, к которой подталкивает его вся реальность его бытия, либо выбрать жизнь и бороться за неё, сколько достанет сил. И находит еврей во враждебном ему окружении, что единственным средством выживания для него являются деньги, и чем больше у него денег, тем больше шансов на выживание. И вот тогда еврейство превращается в торговую нацию, в услугах которой, с одной стороны, люди всегда нуждаются, а, с другой стороны, еврейство меньше всего соприкасается с практически-чувственным бытием титульных наций. Оно есть, оно постоянно встречается - и в то же самое время его как бы нет, поскольку оно минимальным образом задействовано в собственно её жизненных процессах. Оно остается за кадром. В этом проявляется стремление к избеганию боли евреями, но следствием этого явилась та закономерность, что евреи практически не ассимилируются с другими народами, и этим же обусловлено их отчуждение от других народов. Впрочем, это - это всё было скорее в "доисторические", не сегодняшние времена. Сегодня, в условиях глобализации экономики, денежный принцип еврейства становится всеобщим, мировым принципом. |
|||
|
И вот выходит такой "Карлуша" Сванидзе, маленький мальчик, на улицу,
и слышит от таких же маленьких детей: "Во, жиденок вышел гулять."
"Эй, ты, сколько время? - два еврея, третий жид по веревочке бежит"
"Все евреи - жиды, их интересуют только деньги. Еврей за рубль
удавится". Ну, удавится, да. Да я ведь не помогу ему, этому
лапсердаку, когда он придет ко мне за помощью. А если помогу, то
ведь не бескорыстно, а пну его как следует, чтобы помнил, что он -
жид, жидовская морда, и что хуже его как будто бы уже и нет никого на
свете. Пну и буду ожидать от него любви. И он и
демонстрирует мне свою любовь ко мне, он, лишний человек на этой земле. А
куда же ему еще деться? Он целует мне руку и ненавидит меня.
Ненавидит меня за то, что он - лишний, что он - не имеет права на
жизнь на этой земле, а я - имею, что у меня есть моя земля, а у него
её нет и никогда не будет, и он, вечный жид, будет вечно скитаться
по этой земле, неприкаянный. Он мне демонстрирует свою любовь ко
мне, любовь, которая есть в своей сути выражение его ненависти, и я вижу ложь, лицемерие в его
лице, и мне становится противно, и от отвращения я не могу
удержаться от того, чтобы не пнуть его напоследок. Вот и колотят
ребята Карлушу, отличающегося от них , и страх проникает в душу
Карлуши, и он пытается бежать от шлейфа мирового проклятия,
тянущегося за ним, и он стремится приспособиться, создать вокруг
себя среду менее травмирующую. И он начинает выслуживаться, он
становится образцовым общественником, пионером, комсомольцем, он -
по всем показателям хороший. Он начинает служить власти, чтобы
спрятаться за власть. Он выслуживается
для того, чтобы занять безопасное место в социальной среде. У него
нет принципов. Единственный его принцип - выживание. Унижение,
испытанное в детстве, сформировавшее сознание, что он - чужой, что
он - не такой, как все, толкает его по жизни, как пистолет,
дуло которого упирается ему в спину. И вырабатывается у еврея идеология, соответствующая форме его бытия. У него нет своей земли. А земля - это основание чувственного бытия человека. Земля придает человеческому чувству и, соответственно, человеческому мышлению определенность. Для человеческого чувства и, соответственно, для человеческой определенности нет ничего дороже, чем его земля. Человек и земля, на которой он живет, обеспечивает единство его бытия и определенность, посюсторонность его мышления. Земля - это то, чем обеспечивается однозначность человеческого мышления, его истина. Отнимите у человека его землю, и его мышление лишится своей определенности и однозначности, лишится своего чувственного критерия истины. Истина для человека перестанет быть непосредственно данной ему чувственной истиной, определяющей однозначность и определенность его мышления. И если нет непосредственно данного человеку критерия истины, то в этом случае истины мышления не существует вообще. В качестве истинного может быть объявлено любое положение. Белое может быть объявлено черным, и черное - белым. И само по себе это высказывание уже будет выступать как утверждение истины, той именно истины, что белое - это на самом деле черное, и черное - это на самом деле белое. И тогда возникает вопрос: а чем определяется это утверждение? Возможно, как это характерно для русской интеллигенции, это связано с чувством, оторванным от реальности, чувством, которое вызвано какой-нибудь внешней идеей, которая придавила человека, как грузовик, и оторвала от требований реальности, как, например, идея демократии девяностых годов придавила собой многих русских интеллигентов. Но еврею, в общем, не до этих изысков русской интеллигенции. У него, изгоя, выработался генотип: истина - это то, что способствует выживанию. Это - в теоретическом плане. А в практическом плане истина - это то, что приносит деньги, потому что деньги - это основа выживания еврея в чуждой ему среде. Если говорить о еврее в России (как, впрочем, и в других странах), то следует говорить о степени ассоциированности его в окружающую его среду. В связи с этим, применительно к СССР, еврей в СССР - это в большинстве своём русский еврей, то есть человек, ассоциированный с русской, а, точнее, с советской средой и, соответственно, культурой, ибо только в СССР формировался "наднациональный" человек, то есть человек, имеющий в своем генотипе свои национальные корни, но обладающий общими всем одинаковыми экономическими, политическими и иными интересами. И в качестве дополнения к этому большинству существуют, разумеется, люди (и это, конечно, относится вообще к людям любой национальности) стремящиеся к сохранению своей национальной идентичности, существующие в порах общей наднациональной культуры в своей собственной, ограниченной национальной культуре. Люди - лапсердаки, от одного взгляда на которых у вас поднимается тошнота к горлу, и вам становится плохо как от вида какой-то мерзости, вида какой-то липкой бесконечной лжи и лицемерия, и вам хочется очиститься от этого ощущения мерзости, этой бесконечной лжи, и вы пытаетесь это сделать, но она уже проникла в вашу кожу и сидит в вас ощущением грязи. А следует заметить, что Карлуша - это не просто еврей, а коктейль из еврейской и грузинской крови. А отличительным свойством грузинской крови является болезненное самолюбие, но это болезненное самолюбие не подкрепляется ни отвагой, ни смелостью: грузин горяч, но робок, особенно если рассматривать его на фоне других кавказских народностей. И Карлуша тоже горяч, но робок, и горячность, ограничиваемая робостью, в нём разрешается в ябедничестве. Эта сторона его поведения - работа грузинского состава его крови. Работа же еврейского состава заключается, как уже об этом говорилось выше, в том, чтобы целовать руку, бьющую его. Целовать - и ненавидеть. Целовать - и ненавидеть. И единственный принцип, который движет им - это деньги, как единственное средство выживания на земле, на которой он родился, но которая постоянно извергает его из себя. |
|||
|
Карлуша вырос, и получил образование, и началась у него самостоятельная жизнь. Не явил Карлуша в себе никаких особенных талантов, в которых он мог бы проявить
и найти себя,
хотя бы подобно его маме, профессору-историку, и не руководствовался он никакими особенными идеями, как его бабушка, старая большевичка, и поэтому он был просто евреем и просто грузином. И в качестве просто еврея он руководствовался одним инстинктом - инстинктом денег, а в качестве грузина болел самолюбием
и тщеславием. И вот в качестве такого рода двуличного существа, с одной стороны, он оставался существом околонаучным,
и хотя это было всего лишь "около", но было все-таки научным, и это питало его грузинское тщеславие.
Тем не менее, так как к научной деятельности у него способностей не оказалось,
то он должен был развернуться к еврейской составляющей его крови, к
деньгам, но и тут, с деньгами, несмотря на всевозможные приработки, оказалось
не очень, потому что он, воспитанный в интеллигентской семье, к практической жизни не
смог приобрести соответствующих навыков; и, т.о., всё это вкупе создавало в нём чувство неудовлетворенности.
Мир, в котором он жил, был не тот мир, в котором он бы чувствовал, что этот мир соответствует ему. |
|||
| Но, как видно, наступила эпоха, наступило такое положение вещей, которое породило сознание такого рода, что "всё для человека, для его блага". И когда это сознание начало овладевать массовым человеком,
то этот лозунг: "всё для человека, для его блага" привел массового
человека к сознанию: "Всё для меня". И произошел качественный скачок
в мышлении человека. Вы только вдумайтесь, только прочувствуйте этот
лозунг: "Все для человека, для его блага". Ведь это означает, что
существуют люди в качестве объекта, а не субъекта деятельности, с одной стороны, и существует,
с другой стороны, некто, субъект, который высказывает этот лозунг. Это значит, что не сам
человек, не социалистическое общество людей создает
общественные блага для всех, а существует некий субъект, объектом
для которого являются все эти люди эпохи социализма. Не массовый человек является
субъектом деятельности, а существует некий элитный совокупный субъект,
в данном случае в виде КПСС,
который в качестве своего объекта имеет человека социалистического
общества, и вот он
объявляет, что благо этого самого человека является его целью. Иначе
говоря, человек рассматривается в качестве ребенка, которого нужно
вести на помочах, воспитывать его, разъяснять, что хорошо и что
плохо и заботиться о нём. Но всякий ребенок вырастает во взрослого
человека, а взрослый человек однажды заявляет о своей собственной
воле и о том, что он больше не нуждается в том, чтобы его продолжали
водить на помочах,
что он будет жить в соответствии со своим собственным законом своей
собственной головой.
А это значит, что если выдвигается подобного рода лозунг, то он в качестве результата
запущенного им процесса будет получено тождество этих
двух противоположностей, и выросший ребенок столкнется со стареющим
родителем, который не хочет признавать изменившихся реалий. И тогда
повзрослевший ребенок восстанет против своих родителей ради своей
свободы. А так как он молод и глуп и не подготовлен своим родителем
ко взрослой жизни, он разрушит основания своего существования и
окажется на пепелище. Словом, речь идет вот о такого рода противоречии. Ленин говорил, что человек не может долго удерживать в себе противоречие. Противоречие разряжается в действии, направленном на его разрешение. Но Ленин не говорил о другой стороне дела, без которой не могла бы существовать первая часть динамики отношений между противоположностями: достижение любого тождества разрешается в новое противоречие, в обратную противоположность, потому что в противном случае мы получили бы прекращение всякого движения, всякого процесса, гибель, ничто. И вот когда возникла эта идея у массового человека, что он есть субъект, а не объект деятельности, что он есть цель, а не средство, тогда-то отношения и перевернулись, и мы получили новую поляризацию, новую противоположность, такую, что бывший совокупный общественный субъект, служивший обществу, распался на множество индивидуальных субъектов, имеющих в качестве цели не общество, а самих себя. И так как каждый из субъектов стал иметь в качестве цели самого себя, то в качестве следствия из этого тезиса с необходимостью явилось положение, согласно которому для всякого человека все остальные люди являются всего лишь средством самореализации им себя как цели. И началась очередная поляризация в обществе в соответствии с принципами новой, противоположной прежней, идеологии, и был запущен процесс поляризации, характеризующийся сосредоточением богатства на одной стороне общества и нищеты на другой в противоположность всеобщему экономическому равенству людей прежней системы. Разумеется, любой подобного рода процесс реализуется посредством социальных механизмов. В прежнее время это были в основном методы прямого, физического насилия. Сегодня, в эпоху глобализации мировой экономики регулятором отношений между странами и людьми являются деньги. А деньги - это такая вещь, которая не знает национальности. Деньги наднациональны. Согласно закону отрицания отрицания диалектики марксизма, спираль развития с необходимостью преодолевает первое отрицание, но таким образом, что первое отрицание включает в себя всё позитивное, что было в отрицаемом. Другими словами, первое отрицание есть такой качественный скачок, который выплескивает вместе с грязной водой и ребенка, второе же отрицание представляет собой количественную сторону процесса, который овладевает объективными механизмами, выработанными предшествующей эпохой и уничтоженные первым отрицанием постольку, поскольку они принадлежали ломаемой системе и служили ей. Процесс второго отрицания заключается в том, что эти механизмы воссоздаются, но теперь уже в качестве средства самореализации новой системы. Что же мы с вами наблюдаем в нынешнем развитии России? Очевидно, что первую фазу отрицания мы прошли. И для этого потребовалось полных двадцать лет бесконечных проклятий, бесконечной лжи, выливавшихся и льющихся по сегодняшний день на всё советское. Сегодняшнее покраснение страны есть не что иное, как проявление начала работы второго отрицания. И в связи с этим возникает вопрос о том, что оно будет собой представлять. Когда мы говорим о противоположностях, о доминировании той или другой стороны противоположности, то мы должны всегда иметь ввиду закон: "противоположности сходятся". А если противоположности сходятся, то возникает вопрос: а как это возможно? Это возможно благодаря соотношению качества и количества, то есть существующей их мере, выражающейся в соотношений сил, действующих между противоположностями. Качеством определяется основной закон системы, количеством определяется мера "прочности" качества. Качество с количественной мерой 0,1 и качество с количественной мерой 0,9 - это совершенно различные качества. Для падения качества с мерой 0, 1, каким был СССР в горбачевский период, оказалось достаточно дуновения ветерка. Качество с мерой 0,9 устоит против урагана, как устоял СССР против гитлеровской агрессии во времена Сталина. Качество системы нивелируется количественным соотношением действующих в ней сил каждой из сторон противоположности: положенной, то есть определяющий основной закон системы, и снятой, закон которой в системе отрицается. Процесс второго отрицания заключается в том, что из снятой, отрицаемой стороны противоположности проникают в положенную сторону позитивные, полезные стороны. При этом, разумеется, качество самой по себе системы, которое она приобрела в результате первого отрицания, не изменяется. Однако она (система) наполняется позитивным содержанием стороны, которая отрицается. Противоположности сходятся, если каждая из сторон противоположности имеет меру 0,5. В этом случае принципиально безразлично, какая из сторон противоположности определяет закон системы, поскольку интересы каждой из сторон противоположности представлены в ней в равной мере. Перекос в ту либо другую сторону нарушает это равновесие, что ведет к разбалансировке системы и напряжениям в ней, что, в свою очередь, требует применения управляющей системой средств насилия для удержания существующего напряжения от его разрядки, своего рода "короткого замыкания", что выражается в бунтах, погромах и пр. В современную эпоху важнейшим, если не основным орудием насилия становится информационное насилие, или нейро-лингвистическое программирование (НЛП). Само по себе НЛП - это наука, средство, которое может применяться во благо и во вред. Вы владеете НЛП - и вы вооружены. Вы не владеете НЛП - и вы безоружны перед противником, владеющим им. То есть в данном случае наука выступает в той же роли, в какой она выступает в жизни вообще: она может применяться в любых целях любыми людьми. Но что, покраснение как выражение работы второго отрицания происходит как-то автоматически, само собой? Разумеется, нет. Отношение между противоположностями определяется развитием самосознания каждой из сторон противоположности: положенной и снятой, или вытесненной. Развитие самосознания снятой стороны принуждает положенную сторону принимать её требования. Вам всем прекрасно известна социальная тактика Путина, характеризующаяся перехватыванием лозунгов КПРФ и созданием видимости их реализации. Мы видим также, что за время президентства либерального Медведева, который не является личностью, но представляет собой простой флюгер действующих на него сил, число миллиардеров в России увеличивается в геометрической прогрессии, и процессы дальнейшей либерализации страны, осуществляемые властью, вызвали в качестве реакции масс сопротивление ей, что и обусловило их покраснение. Продолжение либеральной политики порождает условия для очередного, но уже не либерального, а красного переворота в стране. Вы все прекрасно помните, каким доверием обладал Путин на исходе своего президентства. Оно оказалось настолько сильным, что "по его слову" страна выбрала в президенты либеральное интеллигентствующее ничто, пустое место в лице Медведева. Это нужно понимать: руководитель делает страну. Либо руководитель делает страну, либо он является флюгером действующих на него сил, а силы, которые действуют на Медведева - это всё те же либеральные силы денег. Путин - это виртуоз по поддержанию равновесия противоположных сил в социальной системе. Его политика по перехватыванию лозунгов КПРФ обеспечивала тесную обратную отрицательную связь в буржуазной социальной системе, то есть обеспечивала единство работы первого и второго отрицаний, предотвращающего разрыв между сторонами противоположности. Сегодняшний его народный фронт призван решать ту же задачу. |
|||
|
Как-то Карлушу Женечка Киселев, его старинный душевный приятель,
один из множества приятелей этой же пробы,
привел на телевидение. Так как Карлуша сам по себе человек простой и
мыслит простыми категориями, то есть деньгами, то возможность
получать столько же, сколько он получал со всеми своими приработками
в разных местах, его прельстила. Женечка Киселев оказался гораздо
талантливее Карлуши и, когда наступило новое время, он нанялся
проституткой к Гусинскому, рекламируя его интересы на
телевидении. В этом занятии он вполне преуспел, и даже настолько,
что вызвал справедливую ненависть к себе значительной части телеаудитории из-за его бесконечных "еврейских штучек", в которых он
преуспел почище всякого еврея, так что с приходом Путина ему пришлось
сократиться и отправиться на Украину продолжать зарабатывать деньги
проституцией. Карлуше, конечно, далеко до Женечки, хотя общие
жизненные основания - деньги - у них одинаковы. Кроме того,
грузинская кровь требовала от Карлуши принципов. Прозрение у Карлуши
произошло, когда Макашев с толпой сделал попытку захвата телевидения,
и "отец русской демократии" Гайдар "всех, кому дороги
интересы демократии", призвал выйти на площадь против Макашева. Сам "отец
русской демократии" при этом, разумеется, оставался дома. Ибо
таскать каштаны из огня, то есть защищать демократию, должна была,
разумеется, толпа глупых масс, которые должны были гордиться тем,
что им доверена такая высокая честь: возможность гибнуть за интересы
рвущихся к власти перерожденцев. И, разумеется, глупые массы
гордились этим "высоким доверием", и некоторые из них
гордятся этим, пожалуй, и посейчас, хотя уже и не с таким жаром. Это прозрение
Карлуши заключалось в том, что Карлуша
понял: победа демократии - это его, Карлуши, победа победа за всех
"жидов", которых он схлопотал в своей жизни. Он
почувствовал, что демократия - это его родина. Демократия в России
не превращает, конечно, Россию в его, Карлуши, родину, но она
лишает родины всех тех, для кого она до сих пор являлась родиной, она превращается
просто в территорию, на которой действует закон денег, в основании
которых лежит закон толерантности: перед деньгами все равны.
Единственной целью и сущностью жизни являются деньги, единственная
родина человека - это его деньги. И теперь он, Карлуша, может,
наконец, смотреть на русского человека, не пригибая головы,
его отношения с русским человеком перевернулись, потому что теперь нет
родины в обычном понимании этого слова, а есть одна родина - деньги,
которые господствуют над земным шаром. Ведя телепередачи во время
боя макашевцев за телевышку, Карлуша от
старания и напряжения брызгал слюной, а после передачи падал,
обессиленный, для того, чтобы ко времени очередной передачи с новыми
силами бросаться в бой. Его старания не пропали втуне, и власть его одарила. И почувствовал Карлуша, что власть без его, Карлуши, помощи существовать не сможет. И возгордился Карлуша перед самим собой, и его физиономия с этих пор приобрела значительность, а его грузинская часть крови почувствовала глубочайшее удовлетворение своего тщеславия. И так жил Карлуша, и зарабатывал деньги на полоскании всего советского. И власть хорошо ему платила. И то, что власть ему платила несоразмерно с тем, что ему удавалось зарабатывать в СССР, открыло ему глаза на СССР и наполнило его глубочайшей, неизбывной ненавистью ко всему советскому, и он почувствовал, что никакая ложь по отношению к советскому не может быть достаточной для осуществления мести Карлуши, в том числе и своему собственному, проклятому им сегодня прошлому. И когда всё это Карлуша осознал, тогда понял Карлуша, что так, как он сегодня живет, так жить - хорошо. И обрел, наконец, Карлуша родину. Но и враги не дремали. И вот начало подниматься и освещать землю, на которой жил Карлуша, отражение из прошлого лучей прежнего, советского солнца с его идеями социальной справедливости и отрицания денег как основного закона жизни. И понял Карлуша, какая ужасная опасность угрожает самим основаниям его существования, потому что почувствовал угрозу потери захваченной им у аборигенов посредством внедрения в них жажды денег родины, которой он, благодаря охватившей их жажды денег, лишил их, и испугался он потери обретенной им своей духовной сущности. И, подобно старухе из сказки Пушкина, сказал: не хочу быть простым гражданином России, а хочу быть указующим перстом. И перст мой говорит: Да будет проклято всё советское. И да здравствует толерантность, толерантность денег, перед которыми все равны и для которых нет правды и нет лжи, а есть одна выгода. Всё есть правда, результатом чего являются деньги, и всё есть ложь, результатом чего является их отсутствие. Ничего нет выше денег! Деньги - единственная правда человека. |
|||
| Но начали выползать из своих нор молчавшие до сих пор враги, и заговорили о правде. Это возмутило и раздражило Карлушу, как возмущает и раздражает всякое сопротивление. И стал Карлуша постоянно возмущенным и раздраженным, и решил Карлуша, что нужно переходить от слов и убеждений к кардинальным действиям, потому что начали противостоять его убеждениям отрицающие их убеждения. | |||
| Одна мерзость порождает другую мерзость, хотя и противоположного порядка. Но от того, что порожденная мерзость является мерзостью противоположного порядка, она не перестает быть мерзостью. Но давайте же не будем плыть по течению и становиться на сторону одной мерзости против другой мерзости. А зададимся вопросом о том, какого рода методами осуществляется управление массами вообще и при капитализме в частности. Этот метод: разделяй и властвуй. Создавай благодаря разделению мутную воду и, пока массы заняты и дерутся между собой, выясняя отношения, они заняты, их война создает мутную воду. А нигде больше так хорошо рыба не ловится, как в мутной воде. Так что русскому капитализму объективно нужно, чтобы люди разных национальностей были противопоставлены друг другу, чтобы они были разделены. Чтобы они были заняты выяснением отношений друг с другом. Пока они заняты этой взаимной враждебностью и недоверием, с их стороны капиталу ничто не может угрожать. Натравливай людей разных национальностей друг на друга, подкидывай потихоньку горящие спички - и на территории страны будут нескончаемо длиться национальные пожары взаимных притязаний. Потому что самое страшное для капитализма - это объединение масс разных национальностей в единый фронт, осознание ими их собственных интересов и осознание ими их действительного врага в лице капиталистов. | |||
| Книга Барсенкова и Вдовина - не случайность. Пройдите по университетам страны, познакомьтесь с настроениями русских людей, генетически замкнутых на национализм, и вы увидите те же самые настроения, которые выражены в книге. И эти настроения не могут не поддерживаться любым русским на фоне оболгания всего советского, на фоне требований "покаяний". Я, русский человек, советский человек, гражданин великого СССР, должен перед кем-то каяться? Да я тебя, падла, разорву вот этими самыми руками, чтобы ты знал, что такое человек из СССР. Я, советский человек, живу по моим, советским законам, ты понял это, сучье вымя?! А нельзя капиталистам не требовать раскаяния. Потому что не будет раскаяния - не будет и святых одежд на всех этих сегодняшних денежных святошах, и окажется, что они - воры, воры и еще раз воры. И должны сидеть в тюрьме, потому что вор должен сидеть в тюрьме. Не потребовать раскаяния сегодня невозможно, потому что в этом случае завтра советское сознание возвратится, и вместе с его возвратом возвратится СССР. И полетит на соловки вся сегодняшняя королевская элита независимо от её национальностей. | " | ||
| Так что, как видите, нужно мутить воду. Капиталу нужна мутная вода. А чтобы воду мутили, за это нужно хорошо платить. Потому что всё на свете имеет свою цену. И совесть тоже имеет свою цену. И поэтому и совесть покупается. Ведь целью человека является в конечном счете его собственный интерес. А интерес, конечно, может быть выражен в денежном эквиваленте как средстве реализации интереса. | |||
|
И поэтому не нужно быть смешными и совсем уж глупыми. И Сванидзе со
всей его еврейской ратью, и Вдовин со всей его русской ратью - это
всё люди, выполняющие заказ одного и того же хозяина: российского
капитала и представляющей его власти в лице Медведева и Путина.
Капиталу нужны условия для его покойного развития. В условиях России
это покойное развитие обеспечивается обострением межнациональных
отношений. И поэтому, когда сегодня мыслящие представители Кавказа, на котором межнациональные отношения наиболее обострены, требуют от правительства создания министерства по делам национальностей, они получают отказ. Вместо дела - создания министерства, которым регулировались бы межнациональные отношения, мы получаем слова Медведева о необходимости сохранения в России межнационального согласия.Но не по словам их судите о них, а по делам их. |
|||
|
И вот разыгрывается очередная комедия, и Сванидзе создает
комиссию, которая определяет книгу Вдовина как разжигающую
межнациональную рознь, и в это же самое время, в соответствии со
своей натурой ябедника, посылает книгу Рамзану Кадырову с
отметками, на которые тот должен обидеться. Обиду высказал Нурди Нухажиев,
защищающий права человека в Чечне: мол, а почему в книге написано, что в
начале ВОВ 63% призванных в армию чеченских мужчин
дезертировали, так что пришлось прекратить их призыв. Так что ж, что
это правда, но это - не толерантная правда. В смысле: я, может быть,
от вас, русских, тоже по ночам кричу, но не плюю же я вам в ваши
вонючие очи, а соблюдаю толерантность. Так же и вы мне должны
улыбаться и соблюдать по отношению ко мне толерантность, как,
безусловно, и ко всему чеченскому народу. Но особенно
обиделась чеченская диаспора в МГУ, и направила к профессорам своего
адвоката, который вполне доходчиво объяснил им всю нетолерантность
их поведения, объяснив им, что они оскорбили обнародованными фактами
весь чеченский народ, и не важно, что это - правда. Потому что ты,
русская сволочь, должен ко мне, чеченцу, относиться со всей
своей толерантностью. Конечно, за оскорбление профессора должны
заплатить. Для этого есть суды, которые их разорят. Но этого
совершенно недостаточно, потому что что такое русские суды для
чеченца - это тьфу. А вот вывезут-ка они оскорбителей к себе в Чечню
и устроят над ними свой справедливый чеченский суд, и тогда вопрос
можно будет, наконец, считать исчерпанным. Выслушал всё это Вдовин,
почесал свою репу, вспомнил судьбу Буданова, суд над которым
русского суда не удовлетворил оскорбленных чеченцев, и понял
всю неизбежность для себя справедливого чеченского суда. И не
возмутился, а пал к ногам чеченца и возопил о помиловании, и сказал,
что написанная им книга - это нашедшее на него затмение, и что
теперь он вполне раскаивается, и даже настолько, что если чеченцев
удовлетворит его немедленный переход в ислам, то он с радостью и
удовольствием это сделает. Перехода в ислам адвокат чеченской
диаспоры пока не потребовал, но и не сказал также, что оскорбленный
чеченский народ прощает профессора. И от того, что
отпущения от грехов своих профессор не услышал, он впал в тоску и
ему стало неважно с сердцем. И теперь живет профессор Вдовин и
вздрагивает. Вздрагивает при порыве ветра, при скрипе двери, и все
ожидает, что вот сейчас откроется дверь и войдет в комнату чеченец
с большим кинжалом и перережет ему горло, как барашку. Страшно испугался не только профессор Вдовин, но и вся научная русская историческая интеллигенция. И испугалась до такой степени, что собралась для обсуждения своего положения. В первую очередь, она высказала обиду Сванидзе. Что же ты, мол, зачем это, наябедничал на нас чеченцам. Ябедничать - нехорошо. На что Сванидзе ответил: "А вы будьте толерантны. А если не будете толерантны, то смотрите мне, не то еще будет" Опечалилась научная профессура и заскучала. Думала, думала. Всё-таки страшно. Как подумаешь, как страшно жить! А высказывать-то свои научные взгляды хочется! И надумалась. И написала она обращение к президенту России Дмитрию Медведеву. Так мол, и так, мы - научные работники, у нас тут дискуссии, всякие споры научные, и поэтому просим вас защитить и оградить нас от толерантности. Написали они и руководителю МВД Рашиду Нургалиеву. Мол, просим нас защитить от толерантности толерантных и позволить нам высказывать наши взгляды не боясь за то, что нас выкрадут, вывезут и сделают нам абгемахт. Написали и в Общественную палату. Словом, написали, куда только могли, но в ответ ничего успокоительного в смысле разрешения свободы научных мнений и их свободного высказывания не получили. Президент Медведев прочитал заявление и заметил: нет, это нехорошо, ведь мы живем в многонациональном государстве, в котором должны процветать мир и согласие между людьми различных национальностей. А выпущенная книга - это как бы не совсем то, что нам нужно. Так что научным работникам следует десять раз подумать, прежде чем что-то ляпать. Имеется ввиду, подумать, насколько толерантными являются их высказывания. Рашид Нургалиев сказал: "У нас перед законом все равны. А вы - не безобразничайте, и никто вас трогать не будет. В нашей стране основной закон - толерантность." И все так ответили несчастным ученым. И поняли ученые, что никто и ничто им не поможет в выражении ими своих свободных мнений, затосковали и сократились. Вот уж, воистину, как страшен Карлуша! Оно и правда, мышей страшнее кошки зверя нет. Выше речь шла о том, что у еврея родины нет, но весь земной шар для него - родина, но это - родина-мачеха. В чем это обстоятельство проявляется для него конкретно? В том, что еврей оказывается очень удобным материалом для власти. Если вы присмотритесь к поведению еврея, то обнаружите совершенно поразительную для вас вещь. Об этом уже говорилось выше, но, опять-таки, с теоретических оснований. А как эти теоретические основания проявляют себя практически? Еврей ищет во власти безопасную нишу и, разумеется, за нишу, которую власть ему предоставляет, он должен платить. Выше говорилось также о том, что на практике критерием истины для еврея являются деньги. Деньги - его единственная родина. И меня совершенно поражает вот такое его обстоятельство: русский еврей стремится уехать... в Германию. Вас, блядей, фашисты скашивали из жизни, как траву, сжигали в газовых камерах. Кажется, у вас и в ваших потомках должна возникнуть генетическая смертельная ненависть ко всем немцам. Немец, неважно, фашист он или нет, который пришел на русскую землю с мечом - и вы прикажете мне забыть об этом? И вы прикажете мне, русскому, забыть об этом?! Ухаживать за могилами захватчиков, оставшихся лежать в моей земле?! Прах захватчиков должен быть развеян по ветру. Захватчик, после того, как был уничтожен, разумеется, может ухаживать за могилами победителей: всё-таки эти могилы ему напоминают: не лезь без приглашения. Но чтобы я обнимался с теми, кто убил моего отца, деда, мать, бабку... Кто-то скажет: это - прошлое. Сегодня всё совсем другое. Никогда ничего не бывает другого. Жизнь всегда одна и та же. Прошлое, которое забыто, стреляет нам в спину, и история повторяется. То, что забыто, то беременно своим повторением. И вот эти бляди едут в Германию. Почему? - потому что Германия откупается от них деньгами. Вот уж, воистину, деньги превыше всего, высший идеал - деньги, нет ничего выше денег! И жизнь миллионов евреев, оказывается, имеет свой денежный эквивалент. Нет, что ни говорите, а бизнес - очень удобная вещь. |
|||
| Ничего не попишешь: деньги - единственный бог еврея. Или, другими словами, слабая точка еврея. И потому еврей - очень удобная фигура для использования её властью: покажи еврею купюру - и он потянется за нею.
Еврей устремится туда, где пахнет деньгами. Власть платит - еврей выполняет. Но до чего же естественно всё это происходит! Вы видите, насколько естественно еврей
Сванидзе толкует сегодня о толерантности и отрицает очевидные факты,
и это притом, что еще всего лишь пару десятилетий назад он
также естественно выступал против этой самой толерантности. Почему? Потому что рефлекс такой:
деньги - безусловный рефлекс еврея. Все те условия, которые ведут к
деньгам, есть для него истина. И когда вчерашняя власть говорила
ему, что толерантность, космополитизм - это кака, а интернационализм
- это хорошо, интернационализм был для него истинной. Был
действительной истиной для него. И когда сегодняшняя власть
буржуазии говорит, что толерантность - это истина, для еврея это
становится истиной - разумеется, ровно до тех пор, пока власть эту
истину оплачивает. Но сам еврей этого может и не осознавать. И тогда
это - всего лишь его вера, то есть всего лишь
образовавшийся рефлекс... Вы слышите, о чем речь? Ничего вам
эта речь не напоминает? Не напоминает вам эта речь Горбачева? Его
судьбу? Не напоминает? Нет? Ведь тот же соблазн деньгами, в какой бы
форме это ни происходило. Значит, Горбачев - еврей. А не напоминает
вам это Ельцина, который начал с борьбы с привилегиями и закончил
тем, что уничтожил их, сделав законом жизни деньги. Значит, Ельцин -
еврей. И ткните в русского человека во власти, и увидите в
нём всё того же еврея. И получается: евреи, евреи, везде одни евреи.
И простой человек крутит вокруг себя головой и страдает: вот
проклятые жиды, со всех сторон опутали. А этот же самый жид сидит в
нём самом, но так как денег у него нет и он не знает, как их достать, то и жид в нём спит. 22.08.11 г. |
|