Редкий белый снег хаотично метался за высоким (в два человеческих роста) окном. Альтестейн с недоумением оглядывался в большом светлом зале. Стоя возле окна он видел, что оно открывается, и оттуда можно перебраться на узкий изящный балкон, уже припорошенный белыми хлопьями.
Мелодичный женский голос за спиной совсем не удивил его.
- Ты долго добирался. Замок ждал тебя, а ты совсем не рад. О чём ты думаешь?
"Варвар" повернулся и увидел стройную, высокую незнакомку в голубом платье, неуловимо на кого-то похожую.
- Кто ты?
Она засмеялась, искренне веселясь его виду.
- Ты всё позабыл, райве. Всё-всё-всё. Я твоя дочь.
- Сколько тебе лет? - с удивлением спросил "варвар".
- Триста шестьдесят шесть! - звонко выкрикнула девушка, и голос с трудом пробился сквозь порыв ветра, который расколол высокий витраж и с воем ворвался в комнату. Беспомощно хлопнула огромная створка.
Альтестейн прикрыл лицо локтем от сыплющихся со всех сторон осколков и почувствовал, как комната медленно вращается вокруг него.
- Возвращайся! - было последнее, что он услышал, прежде чем погрузился в серый вихрь.
Из куста тамариска в предутренней тишине пронзительно зацокала каменка. Альтестейн приподнялся на локте, окончательно проснувшись и окинул взглядом лагерь. Всё было тихо. Несколько пиурринов сидели у затухающих костров, вороша на углях мясо добытой вчера газели. "Варвар" перевернулся на другой бок и уставился в сереющее небо невидящим взором.
***
"Ты пахнешь мёдом и куркумой, мой убийца.
Как бы я встретил тебя, приди ты в другое время!
Но в моих объятьях нет больше силы
В моих словах нет больше власти
И потому ты смотришь мне в глаза
О, я смеюсь в лицо тебе, я смеюсь..."
Когда Альтестейн пришел в себя, то увидел человека во всём чёрном перед собой. Он был очень толст и удобно расположился на изящной небольшой софе, ножки которой, казалось, были из чистого золота. Облик человека вызывал гадливое ощущение, как от пузыря, который наполнен гноем и скоро лопнет. Изящные длинные пальцы на коротких руках и большие зелёные глаза на округлом, лишенном растительности лице дополняли его облик. "Варвар" не удержался и глубоко вдохнул от удивления - перед ним был Мефестуфис, придворный маг, лекарь и советник шахиншаха.
Чародей удовлетворённо покивал, видя состояние Альтестейна.
- Ты узнал меня, раб. "Варвар" смолчал, тут не было нужды говорить. Он состоял в "тысяче избранных", а значит, не мог не видеть колдуна. Слухи же о Мефестуфисе полнили земли Заката от Магерлана на Западе до островов Наячанг, с которых брала дань Халлундия, от отрогов гор Боагзей до Эшебы на дальнем Юге. Он был известен под разными именами и обличьями, легенды складывали о его деяниях и никто уже не мог бы разобраться, где в них зерна истины, кроме самого чернокнижника и, возможно, его повелителя - шахиншаха. Ещё в Джамархии, на караванной тропе, ведущей из Трампалипти в Джамарсан и Ахиччар и далее в самое сердце безлюдных джунглей, услышал Альтестейн о зеленоглазом повелителе змей.
Чародей лениво процедил, обозревая покои, в которых он находился, и лежащую перед ним фигуру:
- Вы, ничтожные, повинны в смерти десяти сыновей "Могучих" и хотя я сам советовал Солнцеликому привлекать гирдманов для службы во внутренних покоях дворца, этот проступок не может остаться безнаказанным. По закону вас следует выдать семьям погибших. Ещё ты бежал, предав своего повелителя, и вновь стал вором. Ты убил советника из страны ТиСаэ и забрал его печать. Потом ты пытался ускользнуть от моих слуг и даже поверг одного из них в поединке. За каждое из этих деяний тебя можно казнить - медленно и мучительно. Ин хише равх сварьш милурие.*
Альтестейн невольно приподнялся на локте. Это не ускользнуло от взора Мефестуфиса.
- Ты понял, что я сказал? - обратился он к "варвару"
Альтестейн потупил глаза.
- Ваше сиятельство, вы только что сказали, если слух не обманул меня, что можете сохранить мне жизнь...
Маг улыбнулся своим мыслям и огладил свой голый подбородок. Его длинные, украшенные перстнями пальцы, казалось, играют на невидимой лютне. Альтестейн кожей ощутил прохладу, воздух свободы запел ему на разные голоса.
- Ты знаешь язык людей пустыни. Когда Глома принимал тебя в сотню, ты сказал, что пришел из Хорб-ин-Тнес, чем очень его удивил. Гирдманам нечего делать в песках. Купцы ваши, случается и так, добираются до желтых стен Эль-Лехейфа морем, если бывает на то воля Вседержителя, но им и в голову не приходит пересечь пустыню с товаром, да ты и не похож на купца.
Ещё ты хвастался, что обошёл полмира. Когда дух мой летал во сне над Диррахием, что-то бросилось на него с вышины, я пал и во льдах увидел твою фигурку, бредущую к северу. Ты полночный человек, пришедший с Востока... вместе с закатом ты пересёк нашу границу, жег костры на наших холмах, совращал женщин в Кирайт-Сафэ, пил самое лучшее красное вино Люйи, владеешь иззлской сталью по милости шахиншаха, убиваешь сыновей Маравенхарра во славу Маравенхарра, ходишь в видениях неведомыми тропами, что ж... ты довольно интересный раб.
В мозгу "варвара" тонко-тонко зазвенел колокольчик, перед глазами мелькнула черепичная крыша наннонской "ратуши" и сладкая слюна заполнила рот. "Душа моя, цвета розы, осыпается под дождём..." Мефестуфис хлопнул в ладоши. Тотчас за спиной Альтестейна бесшумно возник огромный негр в белом одеянии и снял с него цепи.
- Ты понадобишься мне, гирдман. Ты, и твоё знание. Я не спрашиваю твоего согласия, ибо твой отказ повлечёт за собой твою смерть, и она не будет лёгкой. Вместо этого ты будешь служить мне, лично мне, и будешь пребывать под моей защитой до тех пор, пока усердно исполняешь мою волю.
- Что я должен делать? - спросил Альтестейн и сам поразился своему голосу.
***
Они встретились на выезде из ложбины. Конь Альтестейна преодолел пологий подъём и он оказался перед стеной всадников, стоящих полукольцом. Едущий слева-сзади Кее'зал пробормотал проклятье, натягивая поводья. Со сдержанным гулом сотня наёмников скапливалась за их спинами. Львы стояли совершенно неподвижно, лишь изредка бряцали поводья с нацепленными на них медными бляшками. Над головами всадников расплескалась прозрачная голубизна неба. Лица их, в подражание обычаям кочевников, скрывали накидки или капюшоны.
Огромный воин в широких, обвисающих одеждах махнул рукою назад.
- Проезжайте! Он давно ждет вас.
Кее'зал негромко сказал Альтестейну в спину:
- Мы не двинемся с места, пока ты сам не придешь к нам с их главным. - Друг мой, они никуда вас отсюда и не выпустят, - повернувшись к нему вполоборота ответил "варвар". - В случае чего вас тут очень удобно будет расстреливать из луков.
Туэркинтинец только скрипнул зубами, он прекрасно это понимал.
***
Сахеби, поджав ноги, играл в нарды на расстеленной на песке кошме. Восемь воинов сидели по краю и смотрели на доску. Рядом с ними на треножнике грелся кувшин с водой, изящные пиалы по числу сотников стояли на бронзовом подносе вместе с заварочным чайником.
По-видимому, гирдманов ждали не первый час.
Альтестейн за пять шагов до кошмы слез с коня и, взяв его за повод, неторопливо приблизился к играющим. Он молча остановился и стал ждать, когда на него обратят внимание. Слышен был только дробный стук и бурление закипающей воды. Желтоватые кости отполированными краями блестели на солнце.
Сахеби проиграл. Сдержанно совершив обеими руками знак одобрения искусству соперника, он принял из рук оруженосца пиалу с зелёным чаем и взглянул на "варвара".
- Мы взяли припасы и верблюдов для твоих... - военачальник сделал выразительную паузу. - Но будет лучше, если впредь вы будете сами заботиться о себе.
- Мы так и поступим. - заверил Альтестейн. - Сколько у вас воинов?
- Я собрал пять сотен, как и было приказано. Или ты сомневаешься, что я умею считать?
- Нет, никак нет. Пять сотен вполне достаточно для такого маленького дела. Проводник здесь?
Человек, закутанный до самых глаз во всё блекло-желтое, с соломенными волосами до плеч, неторопливо поднялся на ноги.
- Я проводник сахеби Лехема.
- Что ж, - сказал "варвар", испытующе осматривая его, - ты хорошо знаешь окружающие нас земли? Насколько я понял, мы в приграничье?
Львы сдержанно засмеялись.
- О, куда идёшь ты, житель равнин, в пески, в пески... - нараспев сказал проводник, по-птичьи склоняя голову то к левому плечу, то к правому. - Мы два дня уже как в чужих землях. Всё, что южнее Асция на пять дней конного перехода, является и границей, и ничьей землей. Мы же вплотную подступили к пескам. К вечеру, даже если будем двигаться не торопясь, можем заночевать в барханах Синего эрга. До оазиса отсюда полных девять дней пути.
Альтестейн помолчал, оглаживая шею своего жеребца. Шкура его лоснилась на солнце. Запах пота был самым острым в пустыне, но все живущие в песках давно привыкли к нему.
- Как тебя зовут? - спросил "варвар" проводника.
- Газан.
- Ты говоришь о караванной тропе, Газан, о караванной тропе и двух колодцах на ней. Но есть и другая дорога.
Он увидел, как в немом изумлении на него вскинул глаза молодой воспитанник Лехема. Проводник же лишь на миг стиснул зубы.
- Ты говоришь о запретном.
- Я говорю о том, что поможет сократить путь.
Сахеби, а с ним и остальные Львы поднялись на ноги. Из под кошмы проворно побежал скорпион. Кто-то заметил его и с проклятиями раздавил сапогом. Воспитанник собирал треногу и чайный набор, с испуганным любопытством поглядывая на "варвара".
- Вести разносятся быстро, - весомо проговорил Лехем, складывая руки на эфесе сабли. - Знамения не заставляют себя ждать. Ты пришёл, чтобы повести нас на смерть?
Альтестейн неторопливо втянул ноздрями воздух.
- Кто говорит о смерти? Тот, кто послал меня, хочет, чтобы мы вернулись живыми.
- Верить ли нам словам гиены... - с усмешкой проговорил один из Львов, подпоясанный алым кушаком. - Мы, хулагиды, знаем, насколько вероломны могут быть маравенхаррцы. Тем более, что ты, гирдман, явился сюда, облечённый их властью и словом.
- Узнаю прямодушие воинов Юга, - презрительно сказал "варвар". - Давших клятву верности и служащих в своих землях не за страх, а на совесть. Не хотел ли ты сказать мне на самом деле, что я явился сюда, чтобы запятнать ваши имена бесчестьем, потому что ни один маравенхаррец, сколь ни был бы он гнусен и презрен, не стал бы повиноваться Мефестуфису, считая себя воином и государственным мужем?
- Ты забываешься, гирдман! - громко сказал Лехем, под звук сабли, вырываемой из ножен. Взмахом руки он остановил своего сотника, готового ринуться на Альтестейна.
- Я вижу, с вами нельзя говорить, а можно только приказывать, - ответил на это "варвар", высоко поднимая руку с кольцом колдуна. - И я, именем того, кто творит чудеса в высокой башне, а значит и именем шахиншаха, приказываю вам следовать за моей сотней столько, сколько потребуется для выполнения долга. Иначе хулагиды познают тяжесть гнева владыки Востока, а семьи ваши будут прокляты Мефестуфисом до седьмого колена.
- Вы можете убить меня прямо сейчас и уйти, - продолжил он, глядя на кольцо клинков вокруг себя. Конь всхрапнул у него за спиной. - Поднять мятеж или грабить на караванных тропах подобно керкетам. Но знайте, что сипахсалар ваш предупрежден мной, а им предупрежден кахшани, что ныне сидит в Асции и весь край будет нести ответственность за ваши действия. Все ваши сородичи.
Гнетущее молчание прервал слитный клёкот птиц, что Львы взяли с собой для связи с пограничьем.
- Газана я забираю с собой.
Проводник, словно не веря, оглянулся на кошму, посмотрел себе под ноги и со склонённой головой двинулся к своему верблюду.
Альтестейн убрал кольцо в потайной карман и легко запрыгнул в седло. Рыжий нервно загарцевал под ним.
- Гирдман, - уже в спину "варвару" сказал сотник с алым кушаком. - Ты говоришь о долге, повиновении и воинской чести. Сахеби сказал нам, а ему сказал тот, кто над ним, что это обыкновенный поход. Я не верю твоим словам. Слышишь меня?
- В твоём роду были гадалки? Скажи мне тогда, чем это кончится. Или ты первый раз идёшь в пески?
С этими словами "варвар" тронул коня и неспешно перевалил невысокий гребень.