Мне ли бояться того, что случится? Мне ли любить или быть любимым? Тихо идёт синеокий убийца В келью твою переходом длинным.
(песня Ранайской марки)
Кирайт-Сафэ впитывал в себя ночную мглу. Огромный город широко раскинулся на равнине, окруженный толстым кольцом стен, утопая в садах и пыли. Давно минуло то время, когда лишь сухая, узкая тропа змеилась меж глинобитных домиков караван-сарая. Одиннадцать сотен лет назад, а может и больше проезжал тут со свитой своей безвестный тогда Эйбек, вождь племени дингирив. И было у него в свите всего тридцать воинов, а племя умещалось на ста десяти повозках. Никто не знает, откуда они пришли - с Севера, с Юга ли, или из Закатных краёв, но не прошло и трех лет, как они стали владеть всей областью Вашрах.
С тех пор ведёт летоисчисление своё Кирайт-Сафэ, ибо не раз возвращался Эйбек к жалким стенам караван-сарая, чтобы взглянуть в глаза прекрасной Эйме, дочери простого погонщика мулов. Он возвращался снова и снова и однажды остался, и простые домики у узкого торгового пути обрели величие дворцов.
Ныне Кирайт-Сафэ подобен пестрому ковру, ибо в нем сосуществуют всякие блага Маравенхарра и вся гнусь его, все народы великой империи и других стран; слава столицы гремит по всему Востоку, и нет такого человека, от Магерлана до ТиСаэ, кто не слыхал бы о золотом городе, городе шахиншаха.
Альтестейн укрылся в вонючем подвале скупщика краденого. Он понимал, что это ненадолго, ибо в подвал вскоре должны были завезти новую партию рыбы, а на честность Таргиша "варвар" полагался ещё меньше. Завтра с утра глашатаи на каждой улице назовут цену за его голову, и до этого времени надо многое успеть.
"Варвар" решил уехать вместе с теми, кто привезет Таргишу эту рыбу.
Дары моря пользовались в стольном граде большим спросом у знатных людей, и Таргиш все силы прилагал к тому, чтобы стать поставщиком чьего-либо богатого дома.
До вечера "варвар" просидел в подвале, а потом переместился в покои ихатуанца. Таргиш встретил его угрюмо.
- Ты, гирдман, - медленно подбирая слова сказал он. - Наш народ ничего вам не должен. И этим псам дингрива. Мне всё равно, что вы не поделили. Но Таргиш должен торговать и помогать братьям. Вот что я тебе скажу: мы, ихатуанцы, живы, пока помним узы родства. Уезжай к своим, покинь Маравенхарр.
- Ты думаешь, моя судьба останется здесь скулить и плакать? - ответил Альтестейн. - Она найдет меня всё равно.
- Твоя судьба найдёт тебя, - мрачно повторил Таргиш. - Ты оступился дважды: потерял службу, стал вором. Тебя поймают, и ты выдашь всех. Потом тебя повесят. Не лучше ли моим людям убить тебя сейчас?
- Твой человек накинулся на меня, когда я выходил из подвала. - спокойно, не меняя позы сказал "варвар". - Где теперь душа его? Если ты хочешь получить нож между рёбер, ты его получишь.
- Я хочу, чтобы ты ушёл из Маравенхарра, - упрямо сказал ихатуанец и в глазах его зажглись опасные огоньки. - Что хочешь ты?
- На дворе стоит ночь, человек Востока, - Альтестейн повернулся к решетчатому окошку и голос его стал напевным, как у скальда, произносящего древние саги. - Твои люди мёрзнут во дворе.
Когда ты примешь своё глупое решение, я подожгу твой дом вот этим светильником, и им станет жарко. А ты уже этого не увидишь. А потом твои братья соберутся и станут петь по тебе поминальные песни. Я вижу огонь в твоих глазах и огонь в глазах того, кто целится мне дротиком в сердце через эту деревянную решетку. И я говорю тебе - если ты хочешь меня убить, то твой дом будет пылать вместе с тобой, и ты никогда больше не сможешь помочь своим братьям.
Ихатуанец дёрнулся, выхватил кинжал, и всё повисло на волоске. "Варвар" сидел вполоборота напротив и даже не пошевелился.
- Я ещё раз спрашиваю, - хрипло рыкнул Таргиш, - чего хочешь ты?
- Я хочу выйти из города, - сказал Альтестейн. - И покинуть Маравенхарр. Но по своей воле, а не потому, что мне указывают.
Таргиш испытующе посмотрел на него.
- Делаешь ли ты ещё легкую смерть для важных людей, а, ихатуанец?
- Мы ведем дела со всеми,- неохотно сказал Таргиш.
- Знаешь что... - решился Альтестейн. - Я помню, ты давал Ортею яд. Быстрый и безболезненный. Дай мне его.
Ихатуанец исподлобья оглядел "варвара"
- Я дам тебе крисмашаас. И помогу уехать. А ты не забудь меня, если добыча будет богатой.
- Богатой добычи не будет, - сказал Альтестейн, не поворачивая головы. Светильник бросал отблески на туго натянутую кожу на скулах. - Богатой добычи не будет, торгаш.
"Варвара" коротко подстригли и перекрасили волосы в чёрный цвет. Потом Таргиш сказал:
- Нет. Ты не похож на нас. Лицо, тело. Будешь слугой. Чёрным.
Альтестейн стоически перенес процесс перевоплощения.
Следующим утром повозка с рыбой, управляемая двумя дородными ихатуанцами в дорогих шелковых халатах и чернокожим невольником в грязной серой накидке, покинула двор Таргиша.
Когда солнце закатилось (в скалах это произошло быстрее даже, чем в пустыне - черные тени просто расползлись от их оснований и смешались с ночным воздухом), а убывающий месяц ещё не вышел на небосклон, Альтестейн подозвал к себе Мошонга с воинами, которых тот выбрал, и Грэма с двумя соплеменниками.
- Вы знаете, что делать и пойдете с разных сторон. Оставьте по наблюдателю у границы оазиса. Если увидите местных, схватите одного тоже. Мы будем ждать вас здесь.
По шелесту одежд стало понятно, что разведчики поклонились в чернильной тьме и двинулись к редким огням Ахеля.
- Костры не разводить, мы слишком близко от оазиса, - распорядился кому-то невидимому Кее'зал. - Проверяйте доспех и оружие. Если повезет, к утру мы нападем на них.
- Когда они вернутся, пусть Сиис с птицей придет ко мне.
Ожидание обещало быть долгим и тревожным. Прохлада окутала плечи.
"Что-то пойдёт не так. У меня дурное предчувствие. Или это все проделки гэла* - эти видения наяву? Это..." и тут "варвар" понял, что он действительно слеп. Скован своими надеждами, мыслями и желаниями. Как будто пелена упала с его глаз, и вся безбрежность ночи навалилась на него. Он слышал, как перешёптываются воины, как ветерок шуршит у самых вершин, он чуял настороженность мира. Вся реальность едва слышно гудела, как натянутая до отказа тетива.
"Вот он - предел. Дальше время ринется вперед, как воды весеннего потока. Что бы мы ни думали, все придется решать заново. И быстро."
- Кее'зал, - хрипло сказал он. - Будьте готовы. Будьте готовы прямо сейчас.
Сиисса мне!
Сотник, ни слова не говоря, толкнул кого-то, и тот быстро зашаркал в сторону.
Сиис неслышно пришел с этой тяжело дышащей тенью.
- Птица волнуется, - сказал он на пиурринском.
- Птица. Где эти: х-хулагиды? Тащите их сюда. И где проводник? Газан?
- Я здесь.
- Ты говорил. Ты знал? Знал, что что-то будет?
- Я предполагал.
- Что-то пойдет не так, я это вижу. Ты можешь провести нас к пещерам, где укрываются местные от набегов? Ты знаешь, где они?
- И что? Там либо керкеты, либо они затворены, и никто вас не пустит внутрь ночью.
"Да, да, это так. Там либо нас ждут, либо не ждут. Всё это кончится плохо без коней. Забрать коней у керкетов..."
Быстрые шаги, понукания.
- Сотник, Львы.
Альтестейн всматривается в фигуры, пытаясь определить, кто из них сахеби.
не сидит на месте смирно, а скачет и пищит. Что это, а, скажи мне? Это то, что я думаю? Он слышит самку?
Молчание было отлито из камня.
- Да.
"Что же это? Это измена. Это проклятые Львы так чтут договор."
Призрачные перья облаков летели высоко в небе. Невыносимую, лихорадочную тишину разорвал слитный боевой клич пограничных войск Маравенхарра.
- Вот такой вот у нас нынче знак, Кее'зал. Такая вот нынче пляска. Сахеби, своих воинов ты слышал сам. Нам не оставили выбора. Десятники, ко мне!
Кее'зал, собери их, я сейчас.
"Два слова Газану".
- Тоакетс. Помнишь, о чем мы говорили с тобой? Если ты всё ещё хочешь эти вещи, тебе придется меня найти.
Проводник не ответил, только склонил голову и отошел. Ночь стала чужой.
- Тевелук, кончай с ними, - махнул рукой Альтестейн.
Подошли собранные, настороженные Туджиби, Хирт, Эдрон и Морат.
Мельком глянули, как Тевелук и второй туэркинтинец добивают Львов.
Молеон с Кее'залом кого-то распекали поблизости.
- Альтестан! - крикнули вдалеке.
- Что ещё... факел зажгите!
- Это Мошонг вернулся.
Огромный эшебец протолкался в круг.
- Вы слышали? Львы вошли в Ахель!
- Что керкеты?
- Там свалка. Но такое чувство, что они их ждали. Я не знаю, что будет, если мы ударим.
- Ладно, вас кто-нибудь видел?
- Нет, мы ушли быстро. Арагнашцы остались смотреть.
- Тогда слушайте все, - Альтестейн повысил голос. - Мы не будем вступать в бой. Надо добраться до наших лошадей. Мы пойдем краем селения и выйдем в южный проход. Схватите мне хотя бы одного дикаря - награда будет щедрой!
Расселина, ведущая в оазис, была так узка, что иногда приходилось протискиваться боком, помогая себе локтями. В роще они быстро шли, когда в шуме битвы уже можно было различать отдельные звуки, к ним скользнули три тени.
- Что там, Грэм?
- Они бьются в самом центре, у караван-сарая. Несколько домов горит.
- Местных видели?
- Нет.
Наемники бежали окраинами городка, страшные в своём молчании. По левую руку от них трещало пламя, слышался визг лошадей, рев верблюдов и дикие вопли. Приземистые дома из песчаника стояли, обнажая черные провалы дверей в свете ущербной луны.
Они бежали, слыша, что их уже заметили, только лучники Хирта достали из колчанов, болтающихся у бедра, по стреле. Южный проход зиял перед наёмниками сгустком темноты.
- Они выбили ворота, как? - прокричал Кее'зал Альтестейну.
"Варвар" не ответил, по-волчьи осматриваясь на бегу. "Пешими мы далеко не уйдём". Сорванные с петель массивные ворота топорщились на земле двумя изломанными пластами. Рядом лежали сухие стволы финиковых пальм, которыми местные жители, наверное, надеялись укрепить конструкцию, но не успели.
Альтестейна осенило.
- Стащите всё это в кучу перед выездом и подожгите! Бросайте туда факела! Все, что у нас есть! Кее'зал, пусть два десятка бегут вперед прямо сейчас, эти идиоты наверняка оставили своих верблюдов при входе в ущелье. Хирт, строй своих по трое после завала - керкеты станут прыгать через огонь, я знаю, там найдутся молодые и дерзкие, которые хотят славы, будет им жареная конина и горящий зад. Уходите, как только поймете, что они не преодолеют завал.
- Или когда кончатся стрелы? - бесстрастно сказал Хирт.
- Я останусь с вами, нам надо схватить хоть одного, - решился Альтестейн. - Грэм, Валк! Не давайте перебить всех маравенхаррцев и сохраните вторую птицу. Как только отобьете наших лошадей, сразу возвращайтесь за нами. Мошонг, Молеон! Мне понадобятся ваши клинки.
Франн захохотал, бросил кусок ствола в уже занимающуюся пламенем груду обломков и толкнул в плечо эшебца с молотом.
- Ты становись слева, я справа.
Уже слышен был топот копыт, по широкой главной улице летели первые всадники, пригибаясь к лошадиным шеям, размахивая копьями и улюлюкая. Свет месяца делал их похожими на гэлов.
Альтестейн смотрел на керкетов, стоя в десяти шагах за кучей, которая нехотя разгоралась. За ним стрелки Хирта уже наложили стрелы на тетивы, держа их наконечниками вниз. Молеон и Мошонг были чуть впереди.
Трещали факела, светлый дым струйками тянулся к небу.
"Варвар" вспомнил джунгли на севере Халлундии и заброшенный город с химерами, которые превращались днем в камень. "Что ж, Тэмпхенг, возможно, не сегодня-завтра я присоединюсь к тебе. А ии'сса кшетта мау лхон чянаэуор гха ли..." Клинок медленно покинул ножны.
- Оставьте мне одного живым.
Темный силуэт лошади с хрипом взметнулся над костром. Свистнули три стрелы и конь забился в пяти шагах от Альтестейна, придавив всадника. Справа Молеон мощным ударом меча опрокинул керкета вместе с лошадью, а Мошонг, внезапно наклонившись вперед, своим молотом раздробил череп коню, свалив его на колени. Через разгорающееся пламя прыгнуло ещё три тени, одна за другой. Лучники повалили и их... С той стороны вылетело несколько копий, но ни одно не достигло цели: стрелков спасли повешенные на грудь узкие, как коробка щиты, франна - панцирь, Альтестейн же летящие в него копья просто отбил, едва пошатнувшись. Он видел, как один оглушенный разбойник вылетел из седла прямо за эшебцем. Метнувшись к нему, "варвар" завернул керкету руку, мечом спорол пояс, разодрал халат и спеленал им же голову и локти врага. Оттащив извивающегося разбойника за спины лучников, он кивнул Хирту:
- Бери этого, двух своих и уходите. Мы нагоним.
Десятник мигнул, будто очнувшись от глубокой думы, и склонил голову.
По ним уже стреляли, но неточно - огонь мешал прицелиться. Эшебец прикончил двух спешившихся врагов, решивших зайти с его стороны. Наемники видели, как керкеты кружат у входа. В плече у одного стрелка торчал обломок стрелы, другой утирал разодранную скулу. Молеон издевательски покрикивал, делая приглашающие жесты окровавленным мечом. Приподнявшись на стременах, вожак керкетов махнул рукой.
- Ложись! - за миг до этого крикнул "варвар".
Стрелы пронеслись над ними. Глухо выругался Мошонг, которого почти в упор поразили в правую руку.
Только франн стоял, как бог войны, среди трупов, и уже снова рубил сплеча. Вскочив, Альтестейн кинулся к чернокожему на помощь, тот поскользнулся в крови и упал на круп мертвой лошади. В несколько ударов очистив вокруг себя пространство "варвар" оттолкнул Мошонга к лучникам.
- Уходи! А вы чего встали - залп! Их сейчас там как муравьёв!
- Как блох, хочешь ты сказать! - кровожадно закричал франн. - Как поганых вшей!
Керкеты вновь завизжали. Альтестейн посмотрел на стоящего напротив Молеона и фыркнул. В воздухе пахло палёным мясом. Четверо оставшихся боеспособными стрелков (один лежал с пробитым горлом, одного, дважды раненого, увёл эшебец) стреляли по двое, держа подле себя колчаны, оставленные их товарищами. Мертвых в этом, ставшим действительно узким, проходе было по пояс живым.
И тут Альтестейн увидел, наконец, "летающих" воинов. Один за другим появились из пламени три коня, а на их спинах стояли керкеты, с обнаженными клинками и они прыгнули, не дожидаясь, пока их лошади приземлятся, пронзенные стрелами, ломая себе ноги, беспомощно заваливаясь на человека. Одного убил "варвар", метнув кинжал, другого выцелил-таки дальний стрелок, а третий, оказавшись перед наемниками, взмахнул саблей раз, другой, и тоже был зарублен. Молеон перехватил копье, брошенное из-за костра, и отправил его назад с такой силой, что сбил с ног кидавшего. Потом с оглушительным рёвом выбежал боевой верблюд, и франн рассек ему шею, а Альтестейн схватился с двумя воинами в дымящихся халатах, которые бросились следом. Три лучника поразили ещё двоих. Отрубив своему противнику руку на обратном движении, "варвар" увидел, что из груди того вырастает кончик меча - это Молеон дотянулся своим огромным клинком.
В гудении огня он не услышал, как подъехали пиуррины - десяток Сиисса, они привели запасных лошадей.
На Альтестейна кто-то прыгнул сверху и сбил с ног, дважды ударив кинжалом в ямку у ключицы - спасла прочная кольчуга. Перехватив тонкую жилистую руку, "варвар" подрубил ноги ещё одному керкету, появившемуся сбоку, и краем глаза отчетливо увидел, как падает третий с топором в груди.
Франн стряхнул с себя врагов, как медведь скидывает охотничьих собак.
Тот воин, что с безумным взглядом давил обеими руками на кинжал, стремясь вогнать его Альтестейну в горло, захрипел и осел набок, со стрелой в глазу. Поднимаясь на ноги, "варвар" увидел, что груду трупов по их сторону костра теперь уж точно так просто не перепрыгнуть коню, и махнул рукой своим.
Наемники стали разворачивать лошадей. Альтестейн похромал к свободной, подобрав по дороге свой баллок и через плечо крикнул франну:
- Молеон, поехали!
Трое лучников пропустили их, готовясь прикрывать отход, хотя стрел у них оставалось по четыре у каждого.
Керкеты молчали, видимо, советуясь или ожидая, что предпримет враг.
Пользуясь этой передышкой всадники вихрем помчались по проходу.
- Зря мы ушли! - прокричал Молеон, так и не вложивший меча в ножны. - Надо было убивать их, пока не настанет утро!
- И терять людей? А потом все равно удирать, потому что они заберутся на скалы с дротиками и закидают нас с безопасной высоты?
- А что сейчас?! - возразил франн. - Они же раскидают преграду и поедут за нами!
- Мы найдём, чем их остановить, выиграем время, успеем запастись водой из того колодца, что снаружи, и уйдём в пустыню, чтобы допросить пленного. Ночью им за нами не угнаться.
Ущелье отзывалось тихим гулом его словам.
- Как мы их остановим?
- Увидишь.
Они вынеслись на песчаную равнину, залитую серо-бледным светом истончающегося месяца. По правую руку темнела косматая орда. Их ждали Кее'зал, Эдрон и Туджиби.
- Где проводник?
Ответом ему было напряженное молчание. "Ушёл. Теперь каждый сам за себя. Но он должен вернуться. Должен! - я знаю это."
- Отделите вьючных верблюдов маравенхаррцев от наших, загоните их в проход, подпалив бока. Пусть бегут быстро-быстро. Мы же двинемся по этой стороне к колодцу, за водой. Пленный жив?
- Да.
- А вторую птицу сберегли?
- Спрашивай у своих, - буркнул Кее'зал и, подстегнув своего жеребца, поехал к сотне.
- Эдрон, Туджиби, сколько львов вы взяли?
- Восемь осталось.
"Да. Они могут пригодиться, чтобы вывести нас. Главное, запастись водой и развязать язык этому керкету."