Давно вставшее солнце осветило нестерпимо ярким светом сильно изменившийся Колодец Мертвых. Огромная каменная плита была расколота на три больших куска, Мертвецов не было видно, но следы молний были повсюду. Исчез и сам колодец - на его месте был черный, затянувшийся шрам остекленевшего песка. Горы этого оплавленного песка блестели под солнцем.
Альтестейн, чью голову изрядно припекло, с трудом разлепил глаза. Осмотрелся кругом и рывком встал. Покосился на плечо, потом на грудь. Чернота исчезла, как и талисман. Не веря себе, "варвар" потрогал грязную кожу пальцами, потер грудную клетку и шею. Схватился за саблю, на рукояти которой всё ещё была видна засохшая кровь. Потом Альтестейн пристально всмотрелся в два, нет, три тела, распростёртых на камне. Потер подбородок, сколупнув чешуйки грязи.
- Та-ак, - хрипло протянул он. - Что же это?
Гейри, застывший в грязи как бревно застывает в подсыхающем иле, кочевник, с уголков рта которого капала тягучая слюна, а глаза бессмысленно уставились в бездонное синее небо и третий. Мертвец в жреческой одежде. Такую Альтестейн раньше видел только на Бен-Шаннате. Мертвец без головы, вернее от неё осталась только нижняя челюсть в чём-то тёмном.
- Так, - ещё раз сказал "варвар", уставившись на жреца. - Значит... - он ещё раз огляделся. Вот оно! - копна черных волос, как парик разметавшихся по камню. - Да-а, это что же за дерьмо получается?
Внезапно керкет, протянув к нему руки в умоляющем жесте, что-то просипел.
- А-а... - взгляд Альтестейна приобрел осмысленность. - Ты-ы... ты всё видел, правда? - "варвар" быстро подошел к кутлу и присел перед ним на корточки. - Ну, говори.
В ответ ему понеслись бессвязные звуки, полные муки и ужаса.
- Ты, верно, все видел от начала до самого конца, - покачал головой Альтестейн. - Что ж мне с тобой делать?
"Варвар" помотал головой, вздохнул, отошел, вызвав стоны безумного керкета и сел в стороне, обеими руками опираясь на крестовину сабли. Ничего путного в голову не приходило, и Альтестейн просто бездумно смотрел на плавные линии барханов, которые потом, где-то там, вдалеке, превращались в каменистую пустыню, а уж оттуда рукой подать до выжженных солнцем степей, солончаков, глиняных холмов и Асция...
***
Солнце медленно скатывалось к краю горизонта, а Альтестейн, обнаруживший что пищи и воды у него нет, всё сидел как изваяние, вперив ищущий взгляд в пустыню. Может... "варвар" знал, что глупо на что-то надеяться, но им овладело такое отупение, что он только вяло прикидывал, сколько идти пешком до ставки Кадзифа и в какую сторону. Ночью он встанет и пойдет, ибо делать всё равно нечего, а перед этим придётся прикончить керкета и забрать его кинжал. Так и высохнут под солнцем три трупа: наёмника, добравшегося сюда из далёкой северной страны - Индэльгейма, керкета, который вынужден был здесь скрываться... и жреца, добровольно явившегося сюда за Мертвецами. Так и будут лежать, если стервятники и шакалы не растащат их кости. Песок потускнел, потускнели и оплавленные холмы, ветер пел свою пронзительную и заунывную песню.
"Зато сюда будут приходить верблюды. - отчего-то подумал Альтестейн и усмехнулся. - Змеи приползать, скорпионы..."
Потом он вспомнил, как уже дважды едва не оставил своё бренное тело в песках - далеко на Севере и полтора года назад здесь же, в землях кутлу, только пятнадцатью конными переходами дальше к Востоку.
"Но Кучлук жив и даже если отправится в очередной поход, обязательно велит искать меня. Так что будет много желающих. Мне остается только ночью попытаться украсть лошадь и бежать куда-нибудь на Запад или на Юг, к морю, чтобы запутать следы."
Он очнулся от своих дум из-за того, что едва заметная точка показалась в сгущающейся тени барханов.
- Э-э? - вопросительно сказал "варвар".
Один всадник в таком месте - это странно. Кто? Альтестейн приложил ладонь козырьком к глазам. Во властно наступающей тьме черты лица всадника сливались в тёмную маску и "варвар" опустил руку проверить, легко ли выходит сабля из ножен. В том, что всадник направляется к Колодцу Мертвых не было никаких сомнений. Альтестейн подумал и решил не прятаться. Он вытащил у керкета кинжал из ножен и сделал пробный выпад, на удивление, не почувствовав никакой усталости в мышцах. "Я твой должник, обитатель Поднебесной, возможно, когда-нибудь, рассчитаюсь с тобой сполна." Когда всадник оказался на ближайшем холме ночь уже вступила в свои права. "Варвар" угадывал кочевника только по бряцанью сбруи и шороху осыпающегося песка. Когда копыта лошади со звонким хрустом разламывали оплавившийся песок, всадник что-то сказал, но Альтестейн не услышал, что.
- Эй, куда едешь? - на диалекте кутлу спросил "варвар".
Путник ответил хриплым, безмерно уставшим голосом и Альтестейн узнал Даифа, а так же понял, что у того не хватило бы сил сопротивляться, даже если бы ему грозила смерть.
- Где остальные? - спросил Альтестейн и не услышал ответа, потому что керкет, сползая с коня, неловко упал на бок и потерял сознание.
- Ан-на, - пробурчал "варвар", подошёл, и, корчась от боли в плече с трудом взвалил безвольное тело поперек седла.
Потом он осмотрел Даифа и седло и нашел флягу с водой. Она была на три четверти пуста. Сделав два живительных глотка Альтестейн поболтал флягой в воздухе, закупорил её и повесил на место.
Ждать, пока Даиф очнется, значило терять силы и время. Завтра днем они настолько бы ослабли, что не смогли идти, а загнанная лошадь не унесет двоих по жаре. Собираясь тронуться в путь "варвар" услышал неясное бормотание сошедшего с ума кутлу.
Альтестейн на мгновение застыл, а потом решительно подошел к истощенному безумцу.
- Ты уже смотришь на небеса, одной ногой стоишь на тропе. Я не могу позаботиться о тебе. Да пребудут с тобой твои боги, - по франнски сказал он и взмахнул кинжалом.
Тело дернулось и опало. Липкая теплая кровь потекла по рукам. "Варвар" закрыл умершему глаза и скорбно покачал головой. Понуривший голову конь терпеливо ждал, стоя под нарождающимися звездами. Он не хотел идти и жалобно заржал, когда Альтестейн ударил его в подвздошье.
Играй звонче, зурна!
Я друга не видел давно
В моей фляге немного вина
Мы выпьем это вино!
Пробормотал "варвар" слова песни погонщиков верблюдов из восточных пределов Хорб-ин-Тнес.
Пусть ветер в пустыне грызет песок
Мы чаши осушим до дна
Сегодня мне встретился старый дружок -
Хозяйка - еще вина!
Я с ним караваны в горы водил
И плавал я с ним по морям
Расстались надолго мы, был я один
Но друг возвратился из дальнего края
Мы с ним по тавернам гуляли весь день
Вспоминали былые дела
Нам девушки ласки дарили за деньги
А хозяева лили вина...
***
Даиф пришел в себя ближе к рассвету и, застонав, попытался сесть. Альтестейн придержал его и, ещё раз проверив, нет ли на нем опасных ран, помог взгромоздиться в седло. Некоторое время юноша молчал и "варвар" молчал, давая ему время. Потом Даиф глухо спросил:
- Куда мы идем?
Альтестейн остановился и лошадь покорно встала.
- В Хэлен-Ваджи. Хотя, может, ты знаешь, где есть вода поближе?
- Колодцы? - с усилием спросил Даиф.
- Да, колодцы, - подтвердил "варвар", - у нас нет воды, ни капли. К следующему закату мы будем умирать от жажды.
Даиф молчал, переваривая эту новость.
- Ну? - спросил Альтестейн, глубоко вдыхая морозный воздух. - У нас нет даже шлемов, чтобы собрать утреннюю росу.
- Они все умерли, - тяжело сказал юноша и слезы показались у него на глазах. - Наши пути расходятся здесь. Я возвращаюсь к Колодцу Мёртвых, слышишь?
- Как это произошло? - гирдман оглянулся по сторонам, словно проверяя, не встанет ли кто у него за плечом из песка.
- К обеду мы выследили Бен-Шанната с его людьми. Их было больше и они явно поджидали кого-то. Мы укрылись, дали роздых коням и Кадан решил напасть на них ночью - так больше шансов. А ночью... ночью Бен-Шаннат напал на караван из Джамархии - те вели в Маравенхарр боевых слонов. Началась резня. Мы ждали, чем всё закончится, чтобы внезапно напасть на победивших или перехватить убегающих. Слуги жреца напугали слонов и те вырвавшись, растоптали охрану каравана, рассеяли многих. Джамархийцы мужественно бились в этой кромешной мгле, ибо луна вышла только, когда их осталось совсем мало, израненных и обессилевших. Они постоянно перекликались по-своему. Ревели верблюды и слоны. Увидев это, мы напали на приспешников Бен-Шанната. Я видел самого жреца - он копался рядом с убитым слоном и направил своего коня к нему, но дорогу мне преградил трубящий носатый. Он был ранен и кричал так, что содрогался песок, мой жеребец испугался и понес, остальные замешкались. Когда я сумел развернуть коня - на самой вершине холма, то увидел, что Бен-Шаннат вытащил из той клетки, что таскают на себе слоны какой-то жезл с блестящим навершием. Один из ваших - тот горбоносый, высокий и седой с саблей, почти пробился к жрецу, но тот вдруг поднял жезл, и небо потемнело, а потом рядом с Бен-Шаннатом выросла огромная серая тень и глаза её горели как раскаленное докрасна железо. Тут мой Мархи снова понес, но обернувшись я увидел как эта тень сгребла своими лапами два или три бархана и заровняла тропу... потом, - юноша сглотнул, - потом они исчезли, унеслись куда-то на Юг, а я поехал к Колодцу...
Альтестейн прищурился против солнца, взглянув в лицо юноше.
- Значит, их всех больше нет.
- Я не знаю. Я не знаю! - отчаянно сказал Даиф. - Знаю только, что Бен-Шаннат жив, да свернется его змеиная кровь! Я убью его, убью так, что долго будут помнить.
- Нет, - покачал головой Альтестейн, - не убьёшь. Бен-Шаннат уже мёртв и кости его высохли под солнцем.
- Что?
- Я это сделал.
- Ты?!
- Он прибыл к Колодцу в ту же ночь. Меня ранили отравленной стрелой и я бредил, мне казалось... много чего казалось. Я всё это принял за бред: и демона и оживающих Мертвецов, иначе бы свихнулся. Он туда затем и явился, старый ублюдок, чтобы их оживить. Ну, я и снес ему полбашки, он ведь не ожидал, что кроме него в этом месте кто-то ещё будет. И жезл этот забрал. С его помощью отправил всех Мертвецов и демона к Йарох-Даггу. Не веришь, да? Можешь вернуться и посмотреть - там ничего нет, кроме разломанной на три части плиты, и трех трупов.
Они долго молчали. Потом Даиф сказал:
- Ты убил Бен-Шанната. Я проверю. Что ты будешь делать?
- Смотри, кроме тебя об этом не знает никто. Это очень ценные сведения, - усмехнулся "варвар". - Теперь тебе решать. Кучлук ещё жив. Кадзиф не может править, где бы он ни был. И как вы будете воевать с империей в окружении врагов? Вас некому сплотить. А я уйду на юг. Но сейчас нам надо найти воду.
Даиф пошатнулся в седле, будто эти слова выпили его последние силы. Восковая бледность, заметная даже при свете звезд, вновь залила его лицо.
- Источники есть, - сказал юноша. - На караванной тропе, - и вздрогнул.
- Пошли, - сказал "варвар", взяв лошадь под уздцы. - Показывай, куда.
Даиф безмолвно кивнул на юго-восток. За всю дорогу он не сказал ни слова, а у Альтестейна было слишком горько на душе, чтобы спрашивать.
***
На рассвете они наткнулись на шатер кочевника - их много сейчас околачивалось вокруг ставки в ожидании большой войны или чудес жреца Бен-Шанната. Этот кутлу, слава Триждырождённому, не был фанатиком, он пришел сюда вместе с сыновьями, чтобы продать своих верблюдов и купить боевых скакунов. Он напоил Даифа и Альтестейна верблюжьим молоком и перевязал их раны, не задавая лишних вопросов. Они улеглись спать, даже не поговорив, и проспали не меньше двух дней.
Разбудил их старик, сыновья которого вернулись из ставки, приведя с собой трех красавцев коней и одну наложницу, которую взял старший сын.
Когда "варвар" хотел выйти из шатра, услышав их разговор с отцом, Даиф придержал его за руку.
- Здесь мы гости. Послушаем.
Кутлу сидели в тени шатра, угощая отца козьим сыром и напитком риссил, который они купили в Хэлей-Ваджи.
- Что слышали вы? Какие вести принес ветер?
- Много странного, отец, - степенно сказал старший сын. - Грядут большие перемены. Пять дней назад мы уже были в котловине и сторговали двух прекрасных коней. Братья и я заночевали, потому что не поговорили со всеми, с кем хотели поговорить. И ещё сказали нам, что Бен-Шаннат вернется из пустыни, куда удалился, ибо боги предупредили его, что на храм будет совершено нападение, с пойманными нечестивцами и после казни будет пророчествовать и нам нужно это услышать. В ту ночь Хэлей-Ваджи накрыла буря, посеяв смятение в рядах приверженцев старых богов.
На следующее утро все пришли к храму, как будто знали, что должно случиться нечто невиданное. Это было, отец, мы все тому свидетели. Через сломанную дверь на ступени вышел индлиг. И он сказал: "Всё кончилось. Нет более вождей и жрецов. Кутлу теперь свободные люди." Кучлук убил его. Рассек своей саблей от плеча до пояса. Его воины разогнали толпу. Мы не знаем, где теперь Кадзиф, не видели Бен-Шанната, ни один из рода Ар-Зикаэль не заявил своих прав. Когда началась свалка и все керкеты бежали с площади, нам досталась эта девушка.
В наступившем молчании Альтестейн выразительно посмотрел на Даифа. Потом они услышали, как поднялся на ноги старый кочевник.
- Вы привезли воду?
- Да, отец.
- Хорошо. Пока я ждал вас здесь буря забрала одного из псов. Наши запасы истощились, но вы сделали то, что хотели. Нам пора уходить.
- Отец! - воскликнул молодой горячий голос. - Мы же хотели заехать...
- Помолчи, сын. Я помню всё. Попрощаемся же с нашими гостями.
Даиф насторожено посмотрел на соплеменника, откинувшего полог.
- Мы достаточно оправились, чтобы продолжить свой путь. Благодарим тебя за гостеприимство, брат ветра.
- Я ухаживал за твоим жеребцом. Теперь он может ходить.
- Я твой должник. Назови себя, чтобы мой род принял твоих сыновей.
- Джаври из Шадхара. Мы выезжаем, когда тень от шеста ляжет на этот камень.
***
Когда они остались одни и разделили свои скудные запасы поровну Альтестейн, прищурившись, кивнул в сторону уехавших кутлу.
- Кажется, у тебя и твоего рода могут появиться союзники.
- Мы будем думать, - отрывисто сказал Даиф. - Я не знаю, благодарить тебя или проклинать. Ты спас мне жизнь.
- А мне спас жизнь Кадан. В память об этом я рассказал тебе всё.
- Я запомню. Мы расстанемся здесь. В той стороне, - юноша указал рукой на восток, - обычно останавливаются торговцы с Юга. Это их обычай. Там ты сможешь укрыться.
- Спасибо тебе, сын сильной женщины.
Когда Альтестейн был уже в пятнадцати шагах от керкета, Даиф неожиданно окликнул его:
- Скажи мне, колдун. Почему ты не взял жезл себе?
- Потому что у него уже был хозяин. А я всего лишь подряжался на обыкновенный поход.
***
Рассвет словно ворвался в бухту Эль-Лехейфа, как делал это на протяжении тысячелетий, застав некоторые корабли спящими, а некоторые неторопливо разворачивающимися навстречу солнцу, показавшемуся из морской пучины.
Альтестейн, прислонившись плечом к стене дома, с любопытством праздного зеваки смотрел, как посольство кутлу въезжает в Асций. В кошельке его звенело золото, на широком поясе висел слегка искривленный, средней длинны меч, лучшей, иззлской ковки, под богатым, с золотым шитьём по краю, плащом, была надета прочная кольчуга из мелких колец. Сапоги из мягкой телячьей кожи, шелковые штаны завершали его облик авантюриста.
Кочевники миновали ворота, независимо держась в седлах и по-волчьи поглядывая на толпу.
- Что ты видишь? - спросил у "варвара" за спиной знакомый голос.
- Прошло полтора месяца, и они приехали просить помощи у кахшани Физурбада.
- Они потеряли свой дух.
- Они приобрели что-то взамен.
- Нет. Их решение раскололо племя. Остался Кучлук, что проповедует веру Бен-Шанната, остались те, кого привлек старый жрец, остались враги всего этого. Эти просто втягивают чужаков в свои распри.
- Можно сказать и так, - Альтестейн повернулся и аккуратно убрал соринку с рукава той, что называла его своим отцом. - А можно и по-другому.
Видя, что собеседница молчит, "варвар" повел рукой кругом себя.
- Можно сказать, что они открывают для своего народа целый мир.
Тень быстрокрылой птицы коснулась его лица, и на миг Альтестейн увидел снежно-белые утёсы и древний замок, стоящий среди них.В холодных северных лесах Нуанрета шел мягкий снег и танцевала судьба Альтестейна.
- Я жду тебя, райве.
На быстром пятидесятивёсельном джалбауте, взявшим курс к Онирам-Хасу, гулко хлопали по ветру паруса.