Я тихонько играл себе, когда в дверь постучали. Если честно, то играл я вовсе не "тихонько", так как на "дисторшене", да еще и в Игги Попа тихонько играть невозможно. Но раньше разногласий с соседями не возникало, потому что делал я это преимущественно днем. Сейчас был день-деньской, значит...я просто отключил гитару и пошел открывать дверь.
За дверью стоял совершенно незнакомый, прилично одетый мужик. Он смотрел прямо перед собой, но как-то угадал что рядом еще стою и я.
- Здравствуйте. Я очень поклонник такой музыки. Я зайду и можно. Да нет я зайду, это ничего. Я тоже когда-то играл. Все в порядке.
Я остановил его.
- Так может сделать потише?
- Нет, ты не понял. - мужик повернул голову на мой голос. - Я люблю это. Я музыкант и мент, вот так вот.
От этого сочетания профессий я немного обалдел и он протиснулся мимо меня. Он был пьян в дрова, но держался на удивление хорошо. Вежливо. Прилично. Именно эта вежливая настойчивость и обезоружила меня. Он попытался сыграть на гитаре - ничего у него не вышло. Но играть он, несомненно, когда-то умел. Только на акустике. Я сделал Игги Попа потише и сел рядом на табурет.
- Вы к кому-то пришли, да?
Он сфокусировал свой взгляд на мне.
- Да. У меня был сын. Он очень любил Высоцкого и пел его песни...а потом он пел свои песни, у него осталось около восьмисот пятидесяти песен - так много. Он погиб в 2001 году в аварии, а сейчас я попрошу тебя сыграть мне песню которую он очень любил и ты мне сыграешь...
- Мда? - сказал я.
- Он был семьдесят седьмого года, а ты какого?
- Восемьдесят третьего.
- На шесть лет. Он когда уезжал в Канаду, к матери, к моей первой жене то есть он перед отъездом пел мне одну песню и ты мне ее споешь. "Не спеши ты нас хоронить" Чайф. Если бы ты ее спел это было бы здорово.
Эта песня у меня была в сборнике. Я открыл его и взял гитару. Получалась лажа - я не помнил ни мелодии, ни ритма, и вообще я ее не очень люблю.
- Я спою. - сказал мужик. И запел - тихо, печально. Я отыграл ему куплета полтора, он сбился.
- Не могу петь, - сказал он. - Слов не помню...- и заплакал.
Это было жутко, в полной тишине, под шипение комбика он еле слышно плакал.
У меня задергалась правая нога, на которую я опирал гитару. Я почувствовал себя не в своей тарелке.
В этот момент вернулся Леха с пиццей и я облегченно вздохнул.
- Вам пора. - сказал я мужику.
- Я понимаю. - покорно сказал он и вышел, излишне твердо ступая.